На самом краю старинного русского села Петропавловского жил бобыль - дед Мефодий. Жил уединенно, замкнуто, нелюдимо. Выходил из избы на утренню, обедню, за водой на колодец: летом и зимой в домотканой рубахе и безрукавке-душегрейке. Шёл прямо, не сутулясь и оттого казался ещё суше и выше. Ни с кем дед знакомств не водил: откуда пришёл, была ли у него семья, кем служил, чьих был… Мальчишки-сорванцы заглядывали в окна, глядели в щели и говорили матерям, что дед что-то читает и пишет, написанное прячет на полатях.
Так шёл день за днём, год за годом. На деда особо внимания не уделяли: живёт и пусть живёт. Крестьяне вставали рано, весь день дела, а к вечеру валились с ног от усталости.
Как-то прошёл в избу сельский батюшка отец Иоанн, а через неделю увезли деда на телеге почивать под берёзы. Домик заколотили. Дня через два соседская поросица потащила по улице заношенную до блеска безрукавку, которую вырыла под крыльцом дедовой избы. Из прорех в пыль высыпались золотые червонцы, но поросица усердно тащила одежину: от неё необычно пахло.
Вездесущие мальчишки позвали церковного старосту Никодима, червонцы собрали, пересчитали, безрукавку принесли на крыльцо. Отец Иоанн, староста и приехавший из города урядник открыли дом, осмотрели жилище, нашли на полатях рукописи. С первого взгляда было ясно, что дед был не простой. Записи велись на французском языке.
Через неделю по селу шли разговоры: дед-то офицером был, гвардейцем, в самом стольном граде служил. Полюбил цыганку-красавицу, зная, что любовь его вызов обществу и трагедия для него. Отец – дворянин Владимирской губернии и очень известный человек в свете: был в ярости и гневе! В сердцах лишил сына- гвардейца наследства и состояния. Из армии, написав рапорт, пришлось уйти. Узнав, что табор ушёл в Таврию, отправился туда искать её. Нашёл! Несколько лет кочевал с цыганским табором по России – матушке. Жил в уединенных монастырях и вновь искал красавицу-цыганку, чтобы спустя время вновь уйти в монастырь.
Ещё в четырнадцать лет красивая девочка цыганка была отдана замуж за сына баро из соседнего табора: все эти годы Мефодий только издалека мог любоваться своей красавицей…