Лучи осеннего солнца пробивались через окна пустого дома, такого молчаливого и старого. В проникшем в помещение свете было видно, как в одиноком пространстве летают тысячи крошечных пылинок, каждая следуя своей непредсказуемой траектории. Раньше, возможно, эта же пыль подлетала от шагов по половицам и ступенькам лестницы, сопровождаемых тихим скрипом.
Этот дом был действительно старым. Однако, когда в него кто-либо заселялся, он преображался, становился отражением своего владельца. Дом и хозяин были неотделимыми частями жизней друг друга. Порой холодное естество наполнялось радостными звуками: голосами людей, их смехом, признаниями в любви, поздравлениями с днём рождения, взрывами хлопушек, лопающимися шариками, музыкой с виниловых пластинок, восторженными писками родителей, когда их ребёнок произносил своё первое слово. Он наполнялся разными запахами: ароматом парфюма взрослой дамы, запахом алкоголя, свежеприготовленной любящей женой выпечки, мыльными пузырями детей, расположившихся на полу гостиной, запахом геля для душа молодого парня, который только вышел из ванной. Этот дом порой видел проявления множества самых разных эмоций и чувств: радость приезда возлюбленного из командировки, горечь утраты, злость из-за кучи навалившихся проблем, разочарование в самом себе, тихая ненависть к тому, кто живёт рядом, подавленность от собственной ненужности и одиночества, и, конечно же, проявления искренней и нерушимой любви.
Каждый оставлял здесь частичку себя, будь то настроение или пролитое молоко. Дом, с свою очередь, вбирал всё это, впитывал, дополняя тем самым очередную историю для его воспоминаний. Он был одинок, даже когда кто-то заселялся в него, потому что владельцы редко понимали, что именно они создают ту самую дружелюбную и семейную атмосферу в этом без души построенном здании. Практически никто не пытался полюбить дом, которому этой любви так хотелось.
Люди периодически переезжали, сменяли друг друга, покупаясь на подозрительно выгодные предложения риелторов. Самой большой радостью для дома были периоды, когда хозяева отправлялись в путешествие или отпуск, потому что он с волнительным нетерпением ждал их возвращения. Иногда случалось так, что он совсем отчаивался, если времени проходило слишком много, но когда владельцы всё-таки возвращались, счастье его приближалось к абсолютному. В такие моменты он всеми силами пытался не впускать в своей подвал грызунов и терпел боль от хождений по лестницам, стараясь не выдавать её скрипами. Но когда кто-либо возвращался без своего мужа, жены, парня или девушки, его усилия были тщетны: приехавший в одиночестве человек, раздосадованный и грустный, не обращал внимания на все старания дома, так сильно желавшего стать хозяину родным.
С тех пор, как он остался совсем один, прошло немало лет. Забытые в подвале и на чердаке вещи разных владельцев покрылись толстым слоем пыли. Они постепенно сырели в своих коробках, местами покрывались небольшими пятнышками плесни. И это всё, что было у него. Все, что сохранилось после стольких неудачных попыток стать для кого-то родным. Но, несмотря на то, что дом медленно, но верно приходит в состояние ветхости, он по-прежнему ждёт, когда кто-то подойдёт к нему, посмотрит и с радостью скажет: «Дом, мой милый дом!».
24 октября 2018 года