Ежегодно все члены военно-транспортной авиации обязаны сделать по два тренировочных прыжка с парашютом. В противном случае не выполнивший прыжков отстранялся от полётов.
Чтобы стать на должность бортового техника, старшему лейтенанту Тимкину, прошедшему лётную медицинскую комиссию, сдавшему все зачёты по специальным дисциплинам, прошедшему наземную и лётную подготовку, одолевшему барокамеру, нужно было сделать два прыжка с парашютом, и он будет зачислен в один из лётных экипажей.
На один из февральских дней были назначены прыжки с парашютом. Предварительно инструктор подробно и доходчиво объяснил всё, что необходимо знать как начинающему, так и бывалому парашютисту. Особое внимание уделил новичкам.
Наступил день прыжков. И вот уже четвёртая девятка парашютистов полетела на вертолёте в месту выброски, в её составе был старший лейтенант Тимкин. Штурман сделал на ветер относительно места приземления – оранжевого матерчатого креста, разложенного на белом снегу, и развивающегося чуть в стороне «колдуна», показывающего своим длинным конусом направление ветра, - и выбросил первую тройку. Вертолёт сделал круг, выбросил вторую, затем ещё сделал круг, выбросил третью. Но вместо троих с земли увидели только два раскрывшихся купола. Все заволновались: что случилось? Приземлившиеся сказали, что остался Тимкин и инструктор. Почему не прыгают? Вертолёт делает круг за кругом, и, наконец, от вертолёта отделилась чёрная точка, парашют сразу же раскрылся, за ним отделилась вторая, и секунд через десять, громко хлопнув, раскрылся и этот. Всем стало ясно, что на Д-1 («дубе») выпрыгнул Тимкин, а вторым на ПО-9 («матраце») – сам инструктор. Инструктор поставил свой «матрац» на большой снос, быстро обогнал новичка и приземлился точно в намеченное место. А новичок на своём «дубе» не дотянул до намеченной цели с километр и со смотанным парашютом и запаской, по пояс в снегу, с трудом добирался до места сбора.
Приземлившийся инструктор, до ушей улыбаясь, стал рассказывать причину задержки. Когда новичок Тимкин подошёл к распахнутой двери вертолёта и узрел, как далеко и высоко он от земли, страх намертво парализовал его. Обеими руками он уцепился за служившую поручнем дюралевую трубу, закреплённую над дверью, и, казалось, никакая сила не сможет оторвать его руки от этой трубы. На первом круге инструктор уговаривал его, напомнив, что без этого прыжка он летать не будет, на втором попытался применить силу (инструктор был крепким, высоким и сильным офицером), но ничего не получилось. У него создалось ощущение, что оторвать руки горе-парашютиста можно только с самой трубой. Пришлось пойти на хитрость, которую инструкторы иногда используют во благо самого же парашютиста. Когда вертолёт совершил ещё один напрасный круг, он сказал: «Ну ладно, всё на сегодня хватит, перенесём на завтра, отходи, дай мне прыгнуть». Тимкин ослабил руки, бросил трубу, стал поворачиваться, чтобы отойти от двери, и тут получил молниеносный удар ногой в зад. С криком «а-а-аааааа!», цепляясь руками за воздух, вылетел из вертолёта, и уже через две-три секунды повис на стропах раскрывшегося парашюта.
Все от души смеялись, глядя на чёрную точку, медленно продвигавшуюся по заснеженному северному полю. Вертолёт приземлился, все загрузились, подобрали и новоиспечённого взмыленного парашютиста, затащив в грузовой отсек, и наперебой стали поздравлять с первым прыжком.
Бодрые, в приподнятом настроении, мы возвращались на свой аэродром, довольные, что хотя и с приключением, но нашего полку прибыло.