Татьяне не спалось на верхней полке купейного вагона под мерный стук колёс. Поезд «Москва-Кисловодск», в который она села полтора часа назад на станции «Шахтная», мчал её в один из санаториев Кисловодска аж на целых восемнадцать дней. Наконец в свои пятьдесят она вырвалась поправить здоровье и отдохнуть от домашней суеты и не куда-нибудь, а в сам Кисловодск. Дома остался муж Иван, за которым нужен глаз да глаз. Благо, дочь Наталья живёт в том же хуторе, присмотрит, да и старшая внучка всегда лишний раз деда проведает, проконтролирует. А то разве можно одного Ивана дома оставить? Ни за что. А ведь каким раньше был…
После окончания сельхозакадемии Татьяну по распределению направили в передовой, процветающий совхоз агрономом. Осенью того же года со срочной службы пришёл бравый моряк, красавец Иван. Всё на нём ладно было: и лихо заломленная на бок бескозырка, и брюки-клёш – вся морская форма. И сам, высокий, стройный, вежливый, улыбающийся белыми ровными зубами, - не жених, а мечта. Весь девичий контингент хутора сох по нему, и Иван каждой находил ласковое слово и давал хоть маленькую, но надежду. А выбрал приезжую Татьяну, и где уж тут было ей устоять, ведь он был первым среди многих.
После свадьбы жили у Ивановых родителей. На первых порах всё было хорошо. Татьяна старалась угождать и мужу, и свёкру со свекровью. Пошли дети – Наталья, Павлуша, а значительно позже Коленька. Татьяна умела быстро сходиться со всеми, и вскоре завоевала всеобщее уважение хуторян. Со временем и Ивану была доверена целая бригада, он заочно поступил в институт.
Но не прошло и пяти лет совместной жизни, как Татьяна стала замечать странные перемены. А потом она узнала, что он ходит «налево» то к одной, то к другой. Начались просьбы, уговоры. Он обещал, клялся, просил прощения, но проходило какое-то время, и снова брался за своё. Несколько раз Татьяна порывалась уйти от кобеля, но только из-за детей продолжала жить с ним.
Будучи на третьем курсе, поехал Иван в институт на сессию. Но дней через семь возвратился, отчисленный из вуза, да ещё и с подбитым глазом. Понятно было, и в этом случае без женщины не обошлось.
После сорока стал Иван быстро менять свой прежний облик, и к пятидесяти в облысевшем, растолстевшем, отрастившем внушительный «пивной» живот, прокуренном и почти всегда под хмельком Иване никак не просматривался тот стройный, красивый, вежливый, с лихим чубом парень, которому Татьяна отдала руку и сердце.
Уже лет пять Татьяна с мужем спят врозь. Одна только мысль о близости с эти ставшим чужим мужчиной кидала её в дрожь. Нет, решила она, моё время уже, видно, прошло, теперь осталось только дождаться младшего сына Коленьку из армии, женить его и нянчить внуков. Какое ещё может быть большее счастье? Скоро, через полтора месяца, придёт домой её десантник. А то дети Павлуши на Крайнем Севере, и видит она их изредка. Правда, Натальины дети всегда для бабушки радость, да и , слава Богу, дочь с мужем живут ладно. Все её трое детей, к счастью, пошли в неё, а не в отца. Вот и от командира части, где служит Коленька, приходило благодарственное письмо за сына.
Много ещё о чём вспоминала Татьяна, перелистывая свою жизнь страница за страницей, пока в конце концов, далеко за полночь, сон не одолел её.
В одном из старых корпусов санатория имени Кирова, утопающего в зелени, в четырёхместном номере была размещена Татьяна. Трое других женщин были с ней примерно одного возраста. Всем разными путями удалось выбить дефицитные путёвки и приехать сюда отдохнуть и подлечить желудки с кишечниками, которые к пятидесяти годам у всех не совсем в порядке.
После сытного обеда бойкая Ирина собрала всех в комнате, достала бутылку хорошего вина, и свободные «девчата», разлив по стаканам «Хванчкару», стали поближе знакомиться и рассказывать о себе. Вино всем развязало языки, и их разговор постепенно перешёл на самое наболевшее – на своих мужей. А где же ещё можно излить свою душу, как не в случайной компании, которая унесёт слова, как морской прибой написанное на песке. Оказалось, все трое натерпелись от своих мужей и поныне терпят, и нет их терпению ни конца ни краю.
Когда очередь дошла до Татьяны, она вдруг решила предстать перед девчатами этаким счастливым человеком. И начала: «А вот у меня всё хорошо, потому что я вовремя развелась и больше замуж не выходила. Чем кобеля да пьяного дурака терпеть, так лучше самой жить. Дети у меня уже выросли, живут на Севере, так что я теперь могу себе позволить пожить в своё удовольствие, как хочу». «Да оно и видно по тебе, вон как сохранилась, не то что мы», - с завистью заметила толстая прихрамывающая Полина.
Прошла целая неделя отдыха. Татьяна регулярно посещает все предписанные процедуры, много гуляет по территории санатория и в самом городе. Как же здесь красиво, а как дышится легко! Уже успела посмотреть многие достопримечательности Кисловодска, съездила даже на Домбай. А вот её временные подруги всё больше по танцам, даже у толстушки, хромой Полины, и у той появился ухажёр, хоть и плохонький на вид, но грудь всегда колесом держит. Нет, это не для Татьяны. Ей противно даже подумать о взаимоотношениях с первым встречным мужчиной. Ведь как можно без любви? Нет, она останется верной, нет, не своему мужу, а своим детям и внукам, а через них, соответственно, и ему. Ведь это одно целое, которое всеми силами надо сберечь.
Три дня назад в столовой за их столик, вместо выбывшей женщины, подсадили мужчину, который представился Василием Васильевичем. Подружки сразу же рекомендовали его Татьяне как порядочного, интеллигентного вдовца. И откуда только успели разузнать о нём? «Чего тянешь, хватай, пока другие не схватили, где ещё такого найдёшь. Давай с нами вечером на танцы», - подначивали. Но Татьяна по танцам не ходила, да и Василий Васильич тоже не ходил. Он был как бы сам по себе. Грудь не выпячивал, в разговоры ни с кем не вступал, всё больше просто слушал. Кроме приветствия, пожелания приятного аппетита, лишь изредка вставлял в разговоры свои слова. Какая-то печаль неотступно преследовала его.
Как-то после ужина Василий Васильевич предложил вдруг Татьяне прогуляться по вечернему Кисловодску, видно, ему донесли, что Татьяна одинокая женщина. Они ходили по зелёным улицам, посидели в кафе. Непьющий Васильич рассказал о себе, о том, что два года назад стал вдовцом, а замужние дочери разъехались со своими семьями в разные города. И теперь ему очень тяжело без любимой жены, о которой он всё время отзывался с любовью и нежностью. «Да, - подумала Татьяна, - при таком верном муже и помирать не страшно». Про себя Татьяна сильно не распространялась, повторила всё, о чём говорила своим подругам по номеру, решила уж до конца сыграть роль свободной и независимой женщины.
Теперь каждый день Татьяна с Василием гуляли вместе. Он, работавший на одном из крупных заводов начальником цеха, был человеком разносторонне развитым, умным, порядочным. Он сразу почувствовал между собой и Татьяной необъяснимую преграду, не позволяющую им сблизиться. И он не торопил события, выжидал, когда противоположная сторона сама потянется к нему. У него ещё есть время.
Прошла ещё неделя, которая ещё больше сблизила их духовно. Хотелось бесконечно говорить, слушать, улыбаться друг другу. Но, придя вечером в свою комнату и упав на кровать, Татьяна кляла себя: Что я делаю? Доигралась! Что это, любовь? Да, конечно, влюбилась, как школьница, и это в мои-то годы? Ведь ничего не будет, я замужем, что скажут люди, дети? Зачем, зачем этот обман? Завтра же всё ему расскажу. Ведь у меня Иван, которого я в своё мя очень любила. На кого же я его брошу? А что скажут дети, внуки, которым нужны и бабка, и дед? Нет, не променяю я всего этого хоть о лучшего из всех мужчин. Какое ни есть, но это моё. Лучше останусь чистой перед своей совестью и совестью своей семьи. Но как всё это объяснить Васе? Ведь я поступила с ним несправедливо, нечестно, нехотя нанесла ему такую рану. Завтра же, никому ничего не объясняя, уеду домой, подальше от греха».
На следующий день в столовой за завтраком Татьяны не оказалось. Не было и за обедом. От Татьяниных приятельниц Василий Васильевич узнал, что она, никому ничего не объяснив, уехала домой.
Воскресным октябрьским днём, ближе к обеду, возвратился в родной хутор отслуживший два года срочной службы солдат-десантник Николай. Высокий, стройный, в кителе с голубыми погонами, в заслуженных наградах предстал он перед своими родителями. «Дождалась», - радостно простонала Татьяна и со слезами кинулась на широкую грудь сына. «Пришёл, пришёл», - вторил жене Иван. Оба стали обнимать-целовать солдата. «А мы тебя ждали сегодня, как ты и писал в письме. Я ещё вчера зарезал барана и поразливал по четвертям молодое вино. Давай, сынок, иди по соседям, друзьям, созывай всех к столу, будем праздновать, ведь какая радость – сын вернулся из армии». Николай вмиг выскочил за калитку, но через минуту калитка раскрылась и он вошёл во двор с каким-то пожилым мужчиной. «Мам, - крикнул он, - тебя спрашивают!» Мать вышла из дома, увидела пришельца, руки у неё опустились, лицо стало бледным. Вслед за ней вышел и Иван. По лицу жены он сразу определил, что этот человек принёс какую-то недобрую весть, и спросил: «А что случилось?» Мужчина обратился к его жене: «Таня, я приехал за тобой, то есть к тебе, чтобы сказать тебе…» «Нет, Вася, ничего не говори, прости меня, я тебя обманула, я замужем, вот мой муж Ваня, а это наш младший сын Коля, вот только из армии». Воцарилась гробовая тишина. Все стояли, как статуи, и только ошарашенный Николай поворачивал голову то к матери, то к незнакомому мужчине, то к внезапно побелевшему отцу, на лбу которого выступили крупные капли пота и которого, казалось, сейчас разобьёт инфаркт или инсульт. Слова сына «ну ты даёшь, мать» привели её в чувство, и она решила тут же, немедля, пока Василий здесь, рассказать всё начистоту.
«Ну да, всё именно так и было, - подтвердил Василий, - не беспокойтесь, ваша жена и мать своей чести не уронила. Берегите её и любите, Татьяна достойна этого. Всего вам доброго, а мне пора обратно». Наконец Иван вышел из оцепенения, тяжело выдохнул и смахнул со лба пот. «Ну, чего остолбинели? – произнёс Николай, - человек с дороги, приглашай, отец, гостя в дом, сейчас придут друзья, соседи, будем праздновать».
Веселье закончилось за полночь. Съели целого барана, выпили пятьдесят литров молодого вина. Иван с Василием расстались друзьями. После этого случая Иван сильно изменился, бросил курить, стал меньше пить и, наконец, зауважал свою жену, стал называть её не иначе как «моя Таня, Танечка, Танюша».