Прощай таможня - третья книга о таможне

               
                Аннотация

    Действия нового романа «Прощай таможня» происходят на основе реальных событий на гребне смены руководства в России, которая пришлась на новое тысячелетие.  Народ верит, как всегда бывало на Руси, что с приходом нового царя жизнь будет лучше и наконец, Россия начнет процветать. Главный герой Виктор Лукин давно не питает иллюзий, однако не теряет оптимизма и продолжает борьбу с контрабандистами, веря, что скоро наступит время и его опыт работы и честность будут востребованы при новой власти. Однако он выходец из обманутого поколения, которое достигло своих вершин в 70-80 годы при Советской власти и для них слово честь не просто слово. Лукин продолжает бороться со злом, не желая «менять походку» и шагать в ногу с современными жуликами, но чаще приходится это делать в одиночку, а надежда и вера с каждым днем тают, разбиваясь о слишком мощные финансовые укрепления по ту сторону баррикад.   



1. Западный форпост                -                1 - 31
2. Большая стирка                -                32 - 45
3. Просперо в Голубой лагуне                -                46 - 88
4. «Куриная война»                -                89 - 107
5. Штабной вагон прокурора                -                108 - 141
6. Владимирский Клондайк                -              142 - 171
7. Китобои на "Трех китов»                -                172 -231
8. В родной стихии                -                232 -265
9. И один в поле воин                -               266 -396
10. Коллеги из DEA США                -              397 – 460
11. «У деревни Крюково»                -                461 - 477
12. «НарКомПсих»                -                478 –522
13.       Подмосковные вечера                -                523 – 600
14. Киты с акульим оскалом                -                601-635
15. Последний аккорд                -               636 - 660
16. Гуд бай, таможня!                -             661 - 686
17. За что боролся?                -             687 -723

               













                Западный форпост

               
               
               
                Рожденные в года глухие
                Пути не помнят своего.
                Мы -дети страшных лет России
                Забыть не в силах ничего.



   Лукину припомнились эти строки Александра Блока, написанные осенью 1914 года совсем не случайно. Фальсификация уголовных дел в отношении ни в чем не повинных граждан в новой демократической России стала нормой, как в годы репрессий 30-х годов, когда его деда Лукина Алексея Михайловича участника революции 1917 года арестовали  по ложному обвинению и такую же судьбу через семь десятилетий уготовили внуку Виктору. Пожалуй, и те и другие «оборотни в погонах» были большими фантазерами, потому что деда обвинили в шпионаже, а в их деревне Лукин о последний раз до его ареста были иностранцы в 1812 году и те французы во главе с Наполеоном. Внука Лукина обвинили в мошенничестве и еще по пяти статьям УК РФ, выдумав события от начала до конца, даже не поинтересовавшись, что в это время и в этом месте не могло быть Лукина, потому что он отдыхал с женой за бугром.  Эти фантазеры из МВД и Генпрокуратуры лепили свою бредятину от вольного, потому что под высоким покровительством генералов чувствовали свою безнаказанность. Работала «система» и победить её невозможно, а потому таких примеров с более плачевными результатами для потерпевших, а Лукин считал себя таковым, в России было предостаточно. Тысячи граждан годами ожидали в следственных изоляторах предъявления обвинения или суда, где можно было сообщить о фальсификации дел в отношении их, чтобы тебя услышали, но их дела были заказными, поэтому не скоро они окажутся в зале суда, а иногда этого и не случалось. Как могли возникать такие дела в новой России, где на каждом углу гремели о демократических преобразованиях в обществе, а на самом деле оборотни в погонах использовали методы тридцатых годов СССР? В те годы ночью к дому подъезжал грузовой фургон с надписью «Хлеб» или  «Продукты» и последний раз соседи и родственники видели арестованных при посадке в эти замаскированные автозаки. Подобную маскировку использовали, чтобы не терроризировать психику окружающих граждан. Теперь у оборотней в погонах методы другие и цели у них большей частью направлены на личное обогащение. Это было похоже на бред, но уровень такого бреда в России соответствовал уровню благосостояния народа.  Снова  люди обличенные властью в кожанках и с пистолетами на боку правят в нашей стране свой беспредельный бал. Правда многие из них сменили свой кожаный прикид  на костюмчики подороже и пофасонистее от Версаче, а то и покруче от Бриони или Фиораванти. Больше они ничем не отличались от сотрудников ОГПУ или НКВД, которые не привыкли обременять себя излишними формальностями при выдумывании сценариев уголовных дел. Нынешние оборотни даже способны на более серьезные поступки. Они могут во время обыска подбросить наркотики или патроны, а некоторые для смеха приносили с собой гранатомет, а потом якобы обнаруживали его при обыске. Их приемы направлены на то, чтобы раскатать законопослушного гражданина или своего честного коллегу, которые им мешают. Им некогда, они спешат, им нечего терять, а хотят они приобрести весь мир. Крутые ребята шутить не любят и приобретут этот мир, если им не дать вовремя отпор. Однако высокой ценой достается этот отпор в одиночку.
     Если в отношении руководителя таможни первый заместитель генерального прокурора России возбудил уголовное  дело по пяти статьям уголовного кодекса, а тот сумел доказать свою невиновность и дело прекратили за отсутствием состава преступления, то после этого таможенник ушел бы и больше не заглядывал в таможню. Это сделал бы любой здравомыслящий таможенник, зная, что уголовное дело против него было заказным на самом высоком уровне, а потому может повториться. Любой другой понял бы эту опасность, но не Лукин. Его знакомые чекисты шутили, что ему скучно жить без войны и врагов. Они конечно были неправы, потому что он меньше всех желал этого, и ему даже чувство мести было чуждо, хотя круг врагов, которые сотворили с ним беззаконие, был им полностью выявлен и закреплен многими документами их преступной деятельности, но это было как гарантия своей безопасности. Лукин понимал, что его заказали за большие деньги и пока он работает на таможне, они не успокоятся. Работа ему нравилась, и он не собирался уходить из таможенных органов, веря, что в России при смене царя наступят лучшие времена. Так всегда на Руси верили, что придет новый царь и наведет порядок. А что до мести, то он не огорчился бы, если враги оказались под следствие и на полном законном основании, совсем не как они поступили с ним. У Лукина было незавидное положение, потому что его недруги занимали высокие посты в правоохранительных органах и “крышевали” они крупных олигархов. Эти личности знали о наличии у Лукина материалов против их компании, а потому было одинаково опасно и дружить, и враждовать с этой компанией. Оставалось ждать ветра перемен в России, а это лучше делать в погонах и в данном случае в таможенных, когда у тебя есть возможности оперативно-розыскной деятельности  и табельное оружие, да и в окружении все-таки большинство честных сотрудников. 
   Утром  9 августа 1999 года «дорогие россияне» не услышали: "С добрым утром, страна!", а им объявили о пятой за полтора года отставке  премьера Степашина и назначении на его место Путина. Ельцин явно симпатизировал своему приемнику из числа силовиков, но Степашин оказался недостаточно жестким в борьбе за власть.
Пик карьеры Степашина пришелся на май 1999 года, когда Борис Ельцин на заседании Правительства 5 мая 1999 года  произнес  историческую фразу «Не так сели!». Президент пересадил Степашина рядом с премьером Евгением Примаковым, а через семь дней Степашин становится не только премьером, но и главным претендентом на место Ельцина. В Правительстве к ставленникам его давнего товарища Евгения Примакова, Степашин относился с большим уважением, поэтому сделал только необходимые перестановки. Назначение Николая Бордюжи в Государственный таможенный комитет было явно неудачным. Он неожиданно оказался на этой должности и, как он сам потом признался, совершенно случайно. Он не понимал, а главное не хотел вникать в тонкости выполнения плана по сбору таможенных пошлин. Это было не в его характере, благодаря которому его и перевели на этот пост, освободив от должности Руководителя Администрации Президента, где он успел нажить себе недругов из “Семьи” и их приближенных, да и сам Борис Николаевич был недоволен некоторыми его шагами. Николай Бордюжа спустя два месяца был отправлен послом в Данию. Вместо него по инициативе Степашина был назначен Михаил Ванин, который через неделю сам позвонил Лукину и сказал всего две фразы: «Все знаю и понимаю. Работай спокойно». Они относились к интригам контрабандистов по фальсификации уголовного дела против Лукина, которое к тому времени было прекращено. А полгода назад Сергей Вадимович Степашин будучи Министром внутренних дел России подставил Лукину свое плечо в этом деле, так как заказчиками были генералы силовых структур, а друзья Лукина попросили Степашина помочь в этом вопросе. Когда Лукина представили ему на фуршете по случаю Дня защитника Отечества, он сказал ему тоже немного: «Я в курсе. Сожрать не дам». Этого не могли не знать недруги Лукина, поэтому рано было уходить на пенсию.
   Снова назначение Лукина на другую должность пришлось на унылую осеннюю пору. Эта передышка обычно длилась два-три месяца, пока с его личным делом знакомятся руководители таможенных органов. За пять лет работы в таможнях его знали многие руководители таможенного комитета или, во всяком случае, слышали о нем по многочисленным скандальным делам в отношении контрабандистов. Но процедура назначения на другую должность предусматривала прохождение приказа и его визирование, а этому предшествовала подготовка еще ряда бюрократических кадровых документов. Вот и случалась передышка на этот срок, а у Лукина этот переход был связан еще с зачислением в распоряжение кадров таможенного комитета, где самый главный руководитель кадров  генерал Холодов прислушивался к мнению высоких руководителей и тянул с его назначением на должность. Это было естественным финалом его борьбы с контрабандистами на таможне, которая развела Лукина с некоторыми генералами по разные стороны баррикад. Лукин был на стороне буквы Закона, поэтому сейчас он и не рассчитывал на благосклонность к своей персоне.  Вот и разобрались с ним, отправив на  службу в тихое таможенное управление, которое командовало таможенными постами в деревенских поселках, хотя Смоленская, Брянская, Курская, Белгородская и Воронежские таможни были пограничными с Украиной и Белоруссией. Это был  сильный ход контрабандистов и их покровителей – силовиков. Они лишили Лукина опоры в лице тех сотрудников таможни, которых он подобрал для работы и которым доверял без оглядки. Другим их шагом было лишение его возможности заниматься оперативно-розыскной деятельностью, в которой он был как рыбы в воде. Многие реально были напуганы оперативными разработками, когда он знал каждый шаг всех участников контрабандных операций. Его недруги думали, что сломали его. Убрать Лукина из таможенных органов они опасались, зная, что у него против них достаточно материалов, которые нарушат их сон, поэтому и решили постоянно держать его в поле зрения. Не понимали они одного, что не бывает бывших оперативников, и уж Лукина не напугаешь их методами. Он просто стал более осторожным, но это не означает, что Лукин позволит кому-то крутить контрабандные схемы на его поле деятельности.
     Этот самоанализ Лукина был похож на мазохизм, но у него появилось свободное время, так почему бы не сделать из всего наработанного выводы, а они в конечном итоге были плачевными, и его борьба с контрабандой только обогатила некоторых представителей силовых структур, которые помогали жуликам разрулить созданные оперативниками таможни ситуации.
      Теперь, чтобы расслабить своих врагов, Лукин договорился с руководством таможенного управления, что его назначат заместителем  по тылу в Западную оперативную таможню, а на самом деле он будет руководить там следствием. Руководители  кадров и собственной безопасности ГТК загнали его в угол, отправив в распоряжение кадров.  Лукин наперед знал, что они сами предлагать ему должности не будут, поэтому попросил своих друзей. Сначала ему предложили должность начальника Выборгской таможни. Он согласился, но весело пошутил с друзьями, что туда его точно не пропустят контрабандисты, так как на этой пограничной таможне они творят «чудеса». Потом предложили должность первого заместителя Шереметьевской таможни, а это для них было еще опаснее. Лукин знал многих контрабандистов, а как проходить таможенный досмотр в аэропорту Шереметьево? Хоть это и личный досмотр, но, поди, знай, что придумает этот непредсказуемый борец с контрабандой. Но предложения были отклонены, а с каждым отказом Лукин все больше выяснял лиц, кто был на т о й стороне и продолжал обозначать их кружками с цифрами в своей схеме связей контрабандистов. Ему давно было известно, что расстановкой нужных кадров на блатных таможнях занимаются таможенные олигархи, которые делают деньги на этих таможнях, и Лукину туда хода не было. Да он туда и не рвался, а когда ему предлагали, с улыбкой соглашался, заранее зная, что из этого получится.
 По этому поводу Лукин с грустной иронией вспомнил лермонтовского Печорина и его контрабандистов: «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов?  Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошёл ко дну!» Тогда честные контрабандисты тоже были со звериным оскалом. Даже  красавица татарка с гибким станом и высокой грудью усадила Печорина в лодку, обвив его руками и прижавшись щекой к его щеке, от чего он почувствовал на своем лице ее пламенное дыхание, и едва не столкнула его в море, чтобы избавиться от ненужного свидетеля. Так чего же было ожидать от новых русских контрабандистов с высокими покровителями в силовых структурах?
     Да и у Достоевского, насколько помнил Лукин, контрабандисты выглядели такими же романтичными, у которых деньги были на втором плане. Они рисковали всем, шли навстречу страшной опасности, хитрили, изобретали  и в этом  видели свое                подобное, а провозят через таможню компьютеры, телевизоры и прочие дорогостоящие товары. Все об этом знают и их не трогают, потому что их прикрывает “крыша” силовиков, поэтому это не контрабандисты, а простые воры,  которым разрешили залезть в карман государства. Именно у нынешних контрабандистов звериный оскал, поэтому «сырная война» с ними чуть не закончилась для Лукина плачевно.

        Тем временем приемник президента России быстро набирал положительные очки. На фоне полетов Путина на сверхзвуковых истребителях и похода на подводной лодке прозвучала его крылатая фраза «мочить в сортире», создала ему имидж крутого парня. Благодаря своему солдафонскому юмору он выглядел в глазах народа человеком, способным твердой рукой навести порядок в стране. Так, неоднократно назывались даты образования Национальной гвардии в России с правами, которыми Иван Грозный наделил в свое время опричников. Никто не тосковал по временам СССР, а тем более по репрессиям, но так воровать не дозволено. Народ ожидал, что Новый скажет в свойской ему манере: «Все, баста! Хватит воровать. Что украли  - амнистировать, и на этом закончим». В это верил и Лукин, надеясь, что его честность и опыт оперативной работы будут еще востребованы на благо России. Ему еще повезло и он остался при погонах, хотя от такой службы давно не получает морального удовлетворения и совсем дело не в безобразиях, творящихся в таможенных органах. Нечто подобное творилось и во многих силовых структурах. Его поколение 50-60 годов, оставили в непонятках, как выражаются граждане бандиты, да и лучшего не подберешь, когда молодые, полные сил инженеры и преподаватели поневоле вынуждены были превратиться в торгашей, обманутые государством. А обмануло оно, за исключением небольшой кучки проходимцев, почти всех, по поколению же Лукина ударило больнее всего. Молодежь с еще неокрепшими мозгами смогла быстро перестроиться и зашагать в ногу с новыми порядками. Пенсионерам было бы не так больно, если бы вовремя платили пенсию, на которую можно было бы прожить, и тогда не было бы ностальгии по СССР. Поэтому поколению предстояло трудиться в условиях “воровского капитализма”. Совесть и воспитание не позволяли многим из них стать жуликами, поэтому они верили в Нового царя, что на Руси было не ново.
      «Однако, что-то затянулось мое назначение. Так и на вторую пенсию уйдешь, не поработав», - и взвесив все за и против, Лукин понял, что противоборствующая компания опять его за нос водит с переводом в Западную оперативную таможню. Он позвонил заместителю руководителя управления собственной безопасностью ГТК Голубеву и договорился о встрече. Он был человеком с той стороны баррикад, но единственным из той компании, кто общался с Лукиным, когда надо было выбросить белый флаг капитуляции, либо выдвинуть ультиматум. Что-то вроде парламентера.
       - Андрей Игоревич, я знаю всех своих доброжелателей в руководстве ГТК, которые ночами не спят, мечтая меня уволить. После всех самооценок своей деятельности я бы и сам ушел из таможенных органов, так как вижу, что таможенных олигархов и контрабандистов не победить. Но в России начались серьезные перемены во властных структурах, и хотелось бы посмотреть, как это отразится на таможенных органах, но хочется смотреть на это в погонах, а не с улицы, как обыватель и пенсионер, - сказал Лукин.
     - Что ты предлагаешь?
     - Я еще раз проанализировал все отказы по моему назначению и пришел к однозначному выводу, что меня продолжают душить твои друзья из таможенных олигархов и к ним примкнувший начальник ГУК ГТК Холодов. С тобой я всегда говорил откровенно, потому что в отношении тебя и Холодова я не собирал компромата. Поэтому предлагаю прекратить этот накат или в противном случае у меня терпение кончится, и я все-таки выложу все имеющиеся материалы в отношении этой команды. У них сейчас не лучшие времена, так как они все втянуты в новую, более жестокую войну с «Тремя Китами» и мои материалы могут помешать им, выплыть из этой ситуации сухими из воды. Ведь на нашем «сырном деле» они обкатали все мероприятия, которые теперь проводят по «Трем Китам», да и действующие лица в этом деле те же самые. Я думаю, что аналогичные обстоятельства, помноженные на те же лица, могут превратиться в весомые доказательства и закончатся для кого–то судебным приговором. Это всего одно дело прекращено за недостаточностью улик, а когда их два-три, то приехали!
      - Погоди, погоди. Мы же обо всем договорились. Дело по твоим сотрудникам уже прекращено, и ты обещал больше не копать.
       - Да, я и не копаю, но вижу, что прессинг на мою персону никуда не делся. Я прошу об одном, чтобы ты передал заинтересованным лицам, что надо оставить меня в покое. Уволить они меня не смогут, а после этого «наката» я из принципа не уйду на пенсию, и дождусь, пока не закроется калитка таможенного комитета за последним руководителем, который строил мне козни. Теперь я буду решать, когда мне увольняться. Так и передай, что мои действия будут адекватными, как и раньше. Надеюсь, они не забыли, что мои друзья из таможенной полиции Германии готовы мне помочь в этом правом деле. В Германии предлагали мне материалы по мебельным фирмам, поставляющим мебель в магазин «Три Кита», потому что они проводили таможенное оформление в Центральной акцизной таможне, но я тогда только ознакомился с теми материалами, и мне стало грустно за таможенников в первую очередь. Да и Президент теперь из госбезопасности, а Степашин руководит Счетной палатой. Ты знаешь, что у меня есть, кому положить им на стол документы, так что делайте выводы.
  - Пожалуй, твои   последние аргументы  будут самыми сильными. Есть чем апеллировать в твою защиту. Ты знаешь, что не я решаю эти вопросы, но передам кому надо, - Андрей хихикнул в трубку.
 Лукин знал о его дружбе с Холодовым, который получил команду сверху по волоките его перевода. Лукин специально намекнул на госбезопасность и Степашина, так как враги знали о его контактах с ними, а тут еще слухи, что Лукин – полковник КГБ, работающий в таможенных органах под прикрытием.  Эту бредовую версию, создали  сотрудники Генеральной прокуратуры, испугавшиеся смелых шагов Лукина против контрабандистов и силовиков, которые их прикрывали.  Это действовало на его врагов отрезвляюще, а он не играл. У Лукина было безвыходное положение, и если бы он дал слабину, то его просто раздавили бы.
         Расчет  Лукина и на этот раз оказался верным. Утром позвонил  его будущий начальник Николай Петрович. Возможно, это было совпадением со вчерашней беседой с Голубевым, хотя вряд ли. Шантаж оборотней удался.
– Палыч, пора выходить на работу. Приказ по ГТК вчера подписали, и Валентин Плотников назначил тебя в Западную оперативную таможню моим заместителем по следствию. Можем сегодня в 15 часов встретиться в таможне на Малой Красносельской улице дом 2/8, представлю тебя личному составу.
– Хорошо, до встречи в таможне.
Приказ подписали сразу после его беседы с Голубевым, еще раз убедив Лукина, что он действовал правильно. Руководители  даже забыли о многоходовом приказе и не стали назначать его заместителем по тылу, чтобы его недруги расслабились. После разговора они опять включили заднюю. Побаивались, а значит уважали.
       На третьем транспортном кольце машин было мало, и Лукин за десять минут доехал от своего дома до новой-старой таможни. Маршрут был известен. Свернул на Малую Красносельскую, улочку за кондитерской фабрикой «Бабаева» - и ты на новой работе. Теперь в двухэтажном деревянном особняке рядом с Институтом Атомной Энергетики поселилась следственная часть Западной оперативной таможни. 
Таможня арендовала здание, похожее на строительный вагончик, только огромный, у того же Института и Лукин знал, что его построили во время когда строили Институт что оно было построено вместе с Институтом, как временное жилье для строителей. И временное стало постоянным местом для многих таможен.
 Лукин вернулся в свой же кабинет, в котором два года назад руководил Московской почтово-багажной таможней. Отсюда он ушел на повышение в Центральную акцизную таможню и вот спустя два года вернулся, но уже в Западную оперативную таможню, которая простиралась на территории шестнадцати областей. С севера от Костромской до Воронежской на юге и со Смоленской на западе до Владимирской на востоке. Все тот же кабинет на втором этаже деревянного особняка, но мебель заменили, а значит, изменилась и обстановка.
Лукин шутил по этому поводу, что его сослали “в деревню пасти гусей”, хотя два года назад менявший его на посту начальника Московской таможни однофамилец так "молотил" начальником Рязанской таможни, что  оказался в следственном изоляторе ФСБ в Лефортово. Не все так тихо в этой тихой деревне!
     Как и раньше жарко шпарила котельная, которая, вероятно, отапливалась  ядерным топливом этого Института.  На улице стояла поздняя дождливая осень. Начальник охраны доложил обстановку на таможнях. Его предупредил Николай Петрович, что в 15 часов к ним приедет новый начальник, так как у того не получилось приехать и представить его. Все та же скрипучая деревянная лестница и те же полы, что охране не нужно устанавливать сигнальные датчики на движение, так как скрипели они громче сигнализации.
      Он открыл дверь кабинета и ощутил приятный запах разогретого дерева, как в финской бане. Открыл форточку и в кабинет ворвались кондитерские ванильные запахи от соседней фабрики Бабаева. Все, как два года назад.
В подчинение Лукина входили отделы дознания, таможенных расследований, экспертно-криминалистический, охраны, исполнения постановлений по делам и специальный отряд быстрого реагирования, а кроме этого такие же отделы и специалисты в пятнадцати областных таможнях. Армия большая, но судя по высказываниям бывшего заместителя по следствию Юрия Викторовича Сергеева, она была неуправляемой. Лукин уже знал, что это место намеревался занять начальник местного отдела таможенных расследований Вагит Назимович Сулейманов. Видимо, он и подставил, в конце концов, Сергеева, который был не силен в расследовании. Лукину было известно, что начальник Западной оперативной таможни Иванов прорабатывал вопрос об утверждении на этой должности Сулейманова, который и устроил эту неуправляемость в отделах. Восток дело тонкое, поэтому необходимо сразу поставить эти вопросы. Отделы расследований и дознания в оперативной таможне занимались в основном контрольными функциями, но учета этой работы никакого не велось. Мешки с делами везли из областных таможен, и редко по ним давали рекомендации, а потом в этих же мешках отправляли обратно без всякой регистрации. Так было на Московской таможне, а при проверке Счетная палата не обнаружила сотни дел о нарушении таможенных правил, по которым не были взысканы штрафы на миллионы рублей. Сотрудница таможни, которая их регистрировала, брала штрафы наличными, а дела бросала «прокурору Корзинкину».
Лукин определил категорию дел, расследование которых взял на свой контроль. Это дела о НТП и уголовные дела в крупных размерах, в которых затрагивались другие регионы Западного управления и России. Он предложил расследовать их в своих отделах ЗОТ. Эти пожелания Лукина вызвали бурные обсуждения в таможне, которые дошли до Иванова. Такие вещи Лукин не понимал. Если что-то не нравится, то приди к начальнику и скажи, а не ходи к верхнему руководству и не шепчи на ухо.
Лукин собрал все дела из областных таможен, которые находились в отделах ЗОТ на контроле, но не обнаружил в этих делах ни одного указания руководства. Никто не мог ему пояснить, что было сделано по этим делам и даже, как они поступили в таможню и как их отправляют обратно. Понятно, что с нарочным в мешках, но нигде они не регистрировались. Одновременно Лукин побеседовал с сотрудниками отдела расследований. Все ребята оказались мастерами своего дела, а заместитель Сулейманова Александр Воинов так просто давал своему начальнику пять очков вперед. Были у восточного начальника свои заморочки, но в целом Лукину отдел понравился, и он был спокоен. Все могли выполнить поставленные перед ними задачи.
Другое дело - отдел дознания. Начальник его Наталья Лаптева, бывший прокурорский работник и вела себя она на таможне, как прокурор. Ей не понравились новые указания Лукина. Она показала несколько прекращенных уголовных дел и отказных материалов, полученных из местных таможен.
– По сведениям областных таможен в отделе дознания находится около ста дел приостановленных за розыском преступника. Покажете мне их, – попросил Лукин.
– Я ключи от сейфа забыла дома.
– Хорошо, оставим этот вопрос до утра.
Но утром тишина, а к вечеру Лаптева уехала в таможенное управление.
На следующий день все повторилось, и Лукин зашел в отдел дознания:
– Наталья Сергеевна, Вы не выполнили мое указание и не представили мне остальные уголовные дела.
– Я так и не нашла ключи от сейфа.
– Принимайте решение, чтобы не проводить служебного расследования по утрате ключей от сейфа.
– Ну, прямо уж и расследование?
– Это Вам не ключи от прикроватной тумбочки в спальне, а от сейфа с уголовными делами. Вы уверены, что дела находятся в сейфе?
- А куда им деться?
- Я пока не знаю, - ответил он.
Лукину никак не хотелось начинать работу в новой таможне с конфликтов с сотрудниками, но некоторые из них этого не хотели понять.
Проведенный Лукиным анализ собственной четырехлетней деятельности в разных таможнях не прошел даром. Он готов бы поумерить свой пыл, но в рамках приличия, а деятельность начальника отдела дознания выходила за эти рамки. Ему звонил из Ярославля помощник Северного транспортного прокурора, а вслед за ним и начальник областной таможни. У них были вопросы по материалам об отказе в возбуждении уголовного дела, которые десятками лежали уже три месяца у Лаптевой.
– Наталья Сергеевна, почему Вы держите материалы об отказе по три месяца?
– Так они все в сейфе, а ключа нет.
– Что три месяца нет ключа? Дайте мне журнал регистрации этих материалов.
– И журнал тоже в сейфе. Я знаю, что в МУРе есть специалисты из числа медвежатников, которые могут открыть любой сейф.
– Да, могут, но их выезд на такие мероприятия требует официального оформления и оплаты. Мероприятие это дорогое, да потом надо будет проводить служебное расследование, - сказал Лукин.
– А какой выход?
– Думаю, только один. Сейф ваш не такой сложный, поэтому взломать его не представляет труда. Это можно сделать бесплатно своими силами, а вот ремонт придется произвести за ваш счет. Согласны?
– А почему это за мой счет?
– Да потому, что бесплатно сейчас ничего не делается.
– Но у нас есть хозяйственные службы.
– Тогда через выговор в приказе, - улыбнулся Лукин, - позовите моего водителя и хозяйственника. Они уже знают, что делать.
Пришел водитель Лукина с хозяйственником Васей и двум фомками, они быстро отжали дверцу сейфа и достали оттуда все материалы, которые Лаптева выложила на столе.
– Так, Василий, тебя пора ставить на учет в милиции, как взломщика сейфов, – пошутил Лукин.
– Вот и помогай вам, – буркнул Василий.
– А починить сейф можешь?
– Только через магазин.
– Ну, это ты с Лаптевой решишь позже. Наталья Сергеевна, давайте журнал регистрации уголовных дел и отказных материалов, которые вы брали на проверку.
– А журнала нет. Мы не регистрируем эти дела.
– Ну, хоть есть письма сопроводительные к этим делам. Вам направили столько-то дел и столько же вы вернули после проверки. Я уже не спрашиваю о недостатках, которые вы обнаружили при изучении этих дел.
– Да и писем таких нет.
– У меня нет слов. Тогда предлагаю Вам составить акт вскрытия вашего сейфа, и перепишите все дела, которые там хранились.
– А это зачем? Я же вижу, что все дела на месте.
– Но этого пока не вижу я, потому что не знаю обстоятельств пропажи ключей от вашего сейфа и мог ли кто воспользоваться ими, чтобы украсть уголовные дела.
– Да, кому они нужны!
– Наталья Сергеевна, делайте, что вам говорят, – отрезал Лукин, поняв, что заведенные порядки в отделе дознания надо срочно ломать, – вы еще скажите, что уголовные дела вы мешками переправляете в таможни через проводников вагонов.
– А что? Мне тут же перезванивают и подтверждают получение.
Лукин уже знал об этом, но хотелось знать мнение начальника отдела.
Акт был составлен, но через некоторое время позвонил начальник таможни Иванов:
– Павлович, что там у тебя с Лаптевой?
– Нормальные деловые отношения.
– Я имею в виду, что сейф сломал, а ее ремонтировать заставил.
"Вот мымра", – как в "Служебном романе" обозвал ее Лукин.
– Николай Петрович, мне звонил прокурор Северной транспортной прокуратуры Хориков, – Лукин специально поднял планку звонившего, так как звонил его помощник, – он затребовал приостановленные уголовные дела, а они уже три месяца пылятся в сейфе Лаптевой, а ключи она потеряла. Вот и пришлось ломать сейф.
– А дела все целы?
– Не знаю, Николай Петрович. Эти дела доставлялись в оперативную таможню через проводников поезда и аналогично отправлялись обратно в мешках из-под картошки, – Лукин специально превратил в систему единичные случаи доставки.
– Иди ты, – Иванов, наверное, потерял дар речи от шуток Лукина.
– Николай Петрович, я проект приказа подготовил по этому вопросу.
– Может, не надо ее наказывать?
– Да, я пока не собираюсь, хотя надо было бы только за то, что игнорирует мои указания, а приказ будет о проведении сверки всех уголовных дел во всех пятнадцати таможнях, в том числе и прекращенных, и приостановленных, а так же отказных материалов за этот год. Прошлые года меня не интересуют.
– Думаешь это надо сделать?
– Николай Петрович, лучше мы это сделаем, нежели кто-то сделает за нас. Вы, наверное, слышали о скандале в Московской  Западной таможне, где триста дел пропало. Это сделала молодая сотрудница отдела расследований, которая их регистрировала и решила подзаработать. Уничтожила одно дело и три тысячи долларов в кармане, а потом понравилось, а триста на три сам понимаешь, сколько это американских рублей. Теперь этот случай описан в справке Счетной палаты России. Нам это надо?
– Давай приказ и срочно. Я подпишу. Может, мы проведем сверку дел о нарушении таможенных правил? Как думаешь?
– Не помешало бы перед моим вступлением в должность.
Эти мероприятия были на руку Лукину. Любители пожужжать на ухо Иванову получили от него достойный отпор, и он одним махом повернет их к с служебной реальности. И никто не будет больше обсуждать его указания.
Когда Лукин подписывал приказ у Иванова, то поинтересовался:
– Николай Петрович, ты никогда не задавался вопросом, почему отдел дознания и ОТР забирают дела в таможнях мешками, я имею в виду большое количество? Ведь проверить эти дела в отделе не в состоянии, так как там кроме Лаптевой в них никто не разбирается.
– А контроль?
– Правильно. И они должны бы их регистрировать, чтобы дать отчет о количестве проверенных дел, но этого не происходит. Отчетов никаких нет по этому поводу. Значит, дела собираются по их инициативе и не для проверки, правильно?
– Ты к чему клонишь?
– Да все к тому же. Кому это надо, бесплатно проводить погрузочные работы? Мешки с делами сюда, потом обратно и никаких отчетов об этой работе. Нет выявленных недостатков в этих материалах, а этого не может быть. Значит, дела об отказе в возбуждении уголовных дел и приостановленные уголовные дела просто прячут от проверок  прокуратуры  в нашем отделе дознания.
– Я об этом не подумал. А по делам таможенного расследования есть вопросы?
– У Сулейманова все гораздо чище обстоит, но некоторые вопросы возникли. Он отбирает в областных таможнях самые денежные дела, по которым не требуется квалифицированного расследования. С одной стороны все правильно, дела в крупных размерах надо брать в наше производство, но я считаю, что они должны расследовать особо запутанные, а не такие, по которым надо наложить штраф, причем заниженный.
– Я в тебе и не сомневался. За три дня всех рентгеном просветил. И что предлагаешь?
– Об этом написано в приказе. Все дела теперь будут переправляться из таможен в установленном порядке и только по моему  письменному указанию или вашему. Мы с Вами будем принимать решение, какие дела взять в производство их отделов, а не Сулейманов или Лаптева.
–Правильно. Отдел дознания тоже будет расследовать?
– Конечно.
– Но ты сам говоришь, кто там работает.
– В отделе есть начальник, который набирал себе дознавателей. Ведь ты ей никого не навязывал. Вот и пусть вносит предложения по ротации своих кадров. Это отдел дознания, а не перевалочная база с мешками уголовных дел. Она подобрала себе такие кадры и если они не умеют расследовать, то Лаптева будет это делать за них.
– Да, ты опять прав. У тебя все? Чувствую, что ты решил сегодня меня укатать.
- Николай Петрович, есть вопросы по недоставкам товаров и льготной растаможке автомобилей.
         - Павлович, я знал тебя раньше, но наш начальник Западного таможенного управления Плотников меня предупреждал, что ты мне не дашь медленно наводить порядок в таможне.  Но такого я не ожидал, чтобы в один день поломать сейф и гайки закрутить всем отделам и без обиды, что подчиненные своеобразно отреагировали на твои замечания. Тут ты мастер. Хорошо, наводи порядок, я тебя поддержу.
– Ну, это “своеобразное” было чистым  стукачеством руководству, чтобы прикрыть свои же нарушения. Николай Петрович, я просто устал воевать и ты у меня начальник. Теперь я сам вижу, что на следствии не было у тебя заместителя, и они бегали к тебе, поэтому я им закручу только гайки, а иначе бы за подобный стук показал им небо в алмазах. Я же не ищу работу, а она меня сама находит. Стоит затронуть один вопрос, так придется решать всю цепочку вопросов. Прежде чем закручивать гайки на авто предприятиях из-за недоставки товаров, надо предложить им выход из этого положения с сопровождением, чтобы у них не было ссылок на ряд обстоятельств. А уж если откажутся, то я им не завидую при недоставке товара.
– Я и говорю, что ты сразу разобрался в этих ситуациях. Мало таких специалистов на таможнях.
– Николай Петрович, специалистов много, но они мыслят о другой стороне медали. А если серьезно, то у меня назрел один вопрос по растаможке автомобилей.
– Ну, здесь ты, как рыба в воде. Что у тебя?
– Скажу честно, не хотел даже заикаться об этом, потому что вопрос относится к оперативно-розыскной деятельности, но я не так уж нагло лезу в чужой огород Филимонова, твоего первого заместителя. Я посмотрел несколько дел по автомобилям и у меня возникли вопросы по устранению причин и условий, способствующих совершению подобных правонарушений.
– Давай без этих своих подъездов. Я уже понял, что ты влез в эту тему не просто так, а потому что ты – Лукин и мимо пройти не можешь.
– Ну, примерно так. Николай Петрович, в Смоленской и Брянской таможнях обосновались воротилы авто бизнеса из Москвы. У меня среди них сохранились серьезные оперативные позиции, и там может быть беда. Вроде бы все законно. Все материалы проходят через суды, но почему-то в одних и тех же судах. Да, и таможенники принимают решения одни и те же, что по белорусским автомашинам, по чернобыльцам и Героям Советского Союза.
– Да, здесь все по закону.
– По какому только. Почему не пропишут этой категории населения льготы по таможне в законе? Зачем им надо обращаться в суды?
– Да, ты прав.
– В том то и дело, что они и в суды не ходили, а обращались туда москвичи по их доверенностям. И автомобили они в глаза не видели. Их по решению суда поставили в таможнях на учет, и они тут же оказались в автосалонах Москвы, а заслуженные люди получили не от Родины, а от жуликов вознаграждение. После отмены льгот на растаможку автомобилей сначала граждане Белоруссии заняли эту нишу, потому что у них сумма  таможенной пошлины в десять раз ниже российской. После этого они продают автомобиль россиянину, но ему предлагают доплатить разницу между импортными пошлинами наших стран и не ставят автомобиль на учет. Россиянин обращается в суд, который принимает решение в его пользу, основываясь на соглашении о Таможенном союзе, и суд обязывает ГАИ поставить автомобиль на учет. По такой же схеме работают со льготами чернобыльцев и Героев Советского Союза.
– Серьезный вопрос. Ты еще не устал после войны с "сырным делом"?
– Устал, но здесь просто устранение причин и условий в рамках расследования дел о НТП. И потом мы пишем в Правовое управление ГТК. Пусть они там голову себе ломают, но мы обозначимся, что подняли эту волну. Иначе могут спросить с наших таможен, а потом с нас. Что нами сделано для перекрытия этого канала?
– Тебе трудно возразить. Готовь письмо в Правовое управление, а они пусть обращаются в Верховный Суд. Теперь все?
– Да, вроде бы!
– Ты, что по работе соскучился?
– Похоже, что так, - устало, улыбнулся Лукин.
Он на самом деле почувствовал усталость, но не от работы, а от той дури, которую пытались скрыть в мешках с уголовными делами и прочего. Все это Лукин проходил, а некоторые руководители пытались такими простыми способами поправить свое финансовое положение. Он даже не стал вычислять всех участников этих махинаций, а обрезал им сразу все одним приказом по таможне.
После возвращения на таможню в кабинет Лукина постучался начальник отдела расследований Сулейманов, вновь вернув его к земным делам. Он доложил материалы по не доставленным грузам в Смоленскую таможню.
– Заводите дела и расследуйте. Мне кажется, это очередная проба нашей бдительности, чтобы набомбить недоставок, а потом ликвидировать фирму-перевозчика. Это же белорусы? – спросил Лукин.
– Да, они.
– У меня уже была информация об их намерениях. Надо сразу после заведения дел дать ориентировки на задержание их фур за нарушения.
– Но это же будет скандал. Белорусы хай поднимут, что их притесняют.
- Вот, когда поднимут, тогда и будем волноваться, а сейчас давай работать.
Сулейманов вышел, а Лукин набрал телефон своего шефа Иванова.
– Николай Петрович, привет. Как жизнь?
– Ничего, как у тебя дела?
– Нормально. Хочешь последний анекдот про таможенников?
– Ну, давай.
– Досмотровый таможенный инспектор в ущерб своему здоровью трудился в ненастную погоду на трассе, да заболел. Температура высокая, лежит, бредит: "Фура, фура! Леха, тормози фуру. Уйдет, тормози!". Жена гладит его по голове и приговаривает: "Ничего, ничего, брось ты ее. Пустая фура, пустая!"
Николай Петрович засмеялся:
– У тебя какие-то вопросы? – Он знал, что если Лукин начинает с шуток, то придется решать какие-то проблемы.
– Николай Петрович, я провел беглый анализ по недоставкам товаров. Есть дела о нарушении, которые заведены по справкам о разбойных нападениях на водителей фур. В материалах есть справки из милиции, которые требуют перепроверки.
– Да из тебя опера не вытравить. Ты думаешь, что злоупотребляют липовыми справками?
– Не исключено. Это я сам перепроверю. Вопрос в другом. У меня в подчинении СОБР. Ребята все боевые, прошли горячие точки и Чеченскую войну. Жаль таких парней держать в кабинетах, чтобы чаи с водкой гоняли. Вот я и предлагаю сбить волну недоставок товаров, которые выливаются в круглые суммы. С руководителями авто предприятий надо договориться о таможенном сопровождении их фур с товарами после пересечения границы до таможен. Не думаю, что это мероприятие будет им дороже, чем потеря груза и транспортного средства или расследование при недоставке.
– А, может недоставка им выгодна?
– Это я уже предусмотрел и сделаю недоставки невыгодными для них. При существующих ставках штрафных санкций им выгоднее не доставить груз в таможню, а оплатить штраф, но эта лафа для них закончилась.
– Но мне объяснял Сулейманов, что повышение штрафов может привести к их неуплате, так как авто предприятию нечем будет платить.
- Пускай не нарушают таможенное законодательство, и не надо будет платить штрафы, а на случай неуплаты у них есть автотранспорт, который мы конфискуем при рассмотрении дела и покроем штраф. 
           - Да, опять нет вопросов, а ты не боишься, что будут злоупотребления со стороны наших сотрудников при сопровождении фур?
– Я как-то привык своим доверять, а в СОБРе ребята серьезные, и потом с ними будут старшие из числа руководителей оперативных отделов нашей таможни. В конце концов, пускай наши ребята немного подзаработают, чем жулики. Это вполне логично, ведь они будут оказывать услуги по сопровождению, так почему бы их бизнесменам не отблагодарить. А то бойцы несут боевое дежурство, другой день отведен им под тренировки, а потом остается только водку пить от безделья.
– Хорошо, я согласен. Только лично организуй это мероприятие, чтобы не было других злоупотреблений. Ты меня понимаешь.
– Хорошо, Николай Петрович. Буду докладывать.
Лукин вспомнил, что в недалеком прошлом лет семь назад он занимался настоящим делом, причем, наверное, одним из самых серьезных за последние годы службы в МВД. От Главного управления уголовного розыска он руководил оперативными группами, которые вели борьбу с разбойными нападениями на трассе Брест–Москва. Такие же оперативные группы были созданы на Брянском и Псковском направлениях. Лукин в то время курировал от отдела по борьбе с разбоями и грабежами ГУУР МВД РФ Центральную часть России, куда вместе с Москвой входили все шестнадцать близлежащих областей вместе с Московской, а это более половины всех разбоев и грабежей по России. Другим сотрудникам отдела достался юг России, кому-то Урал и так до Дальнего Востока. Как можно было контролировать ведение розыска преступников, особенно на Дальнем Востоке? Пока утром в ГУУРе проходила пятиминутка, на Дальнем Востоке уже заканчивали работу. А если надо было поработать по горячим следам, как говорится, по живому, то Лукину было гораздо сподручнее. Он садился за руль своей голубой «шахи» - ВАЗ-2106 с пачкой номерных знаков и через два-три часа уже обсуждал оперативно-розыскные мероприятия в УВД соседней области. Иногда на трассах приходилось полихачить, но для пользы дела и на этот случай  бдительным сотрудникам ГАИ он предъявлял талон с красной полосой без права проверки. Одни сотрудники при виде закатанного в пластик талона отдавали честь и советовали быть поаккуратнее с превышением скорости и пересечением сплошной, другие стеснительно извинялись, хотя это Лукин всегда делал сам. Им то, что было извиняться? У них работа такая. Но по некоторым лицам Лукин догадывался, что они пока шли к его автомобилю, то в уме подсчитывали, сколько с него слупить за нарушения, а при виде талона на их лицах появлялся кисляк. В те годы еще никому не приходило в голову торговать такими талонами и блатные на “Жигулях” не ездили.
     Смоленская область для Лукина была родиной его предков, поэтому он работал там с удовольствием, как будто защищая своих земляков. На самом деле, скорее громил этих отморозков на смоленской земле, потому что были в преступных группах и кавказцы, и украинцы вперемешку с жителями Смоленской губернии. Резонанс от этих преступлений быстро распространился в верхних кругах. Грабители совершали набеги на перегонщиков иномарок, на туристические автобусы с челноками и, конечно же, самый большой куш они срывали с фур. Такие же преступления совершались на территории Белоруссии и в меньших количествах в Польше.
Лукин еще раз убедился, что у преступности нет границ. Эти преступные группы шныряли по всей трассе и вынуждали оперативные группы этих стран стирать бюрократические барьеры во взаимодействии и общаться напрямую.  Сотрудники встречались в районе Красное и Рудня, обменивались оперативной информацией и средствами связи. В их группах совместно с операми работали участковые инспектора, сотрудники ГАИ и патрульно-постовой службы. Они досконально знали местность и все проселочные дороги с пунктами милиции и таможни. Группы создавались под большим секретом, и это было не лишним. При задержании крупных бандитских группировок, оперативники совсем не удивились, когда в этих бандах задерживались сотрудники различных служб милиции. После таких случаев оперативные группы еще глубже конспирировались подчелноков, водителей-дальнобойщиков и простых перегонщиков иномарок, а где-то недалеко от них следовали группы захвата.  Хотя и сами  конспираторы были вооружены до зубов и могли дать достойный отпор любой банде. Эти меры позволили переломить и оздоровить оперативную обстановку в пограничных районах.
Лукин к тому времени имел почти двадцатилетний опыт успешной борьбы с грабителями и только прибыл с Урала, где работал в совместной бригаде МВД против банд формирований. В Екатеринбурге были задействованы лучшие силы оперативных служб МВД, которую снабжали информацией оперативные сотрудники следственных изоляторов и мест заключения. Мероприятия проводились во взаимодействии с сотрудниками ФСБ в отношении авторитетов, воров в законе и отдельных преступных групп, которые никогда без разрешения воров в законе не воровали и не грабили. Они отдавали часть награбленного в общак, поэтому и били опера в первую очередь по их верхнему руководству.
Лукин получил богатый опыт борьбы с бандитами, занимающимися грабежом и разбоем в современных условиях. Он знал, что создать оперативную группу и законспирировать ее под дальнобойщиков или челноков, это полдела, но группы надо было направить в места, где должны  объявиться бандиты. Для этого надо было владеть оперативной информацией в преступной среде и он взял на себя взаимодействие с УОПами соседних областных УВД. Его знакомый сотрудник из ГУБОП МВД Виктор Александрович, с которым он работал в бригаде на Урале, вывел его на заместителя начальника управления по борьбе с организованной преступностью Брянской области Хромченкова. В Смоленской области Лукин хорошо знал начальника уголовного розыска области Бабенко Владимира Михайловича и руководителя ФСБ Маслова.
Каких только разбойных групп не было, и конспирироваться они умели не хуже сотрудников милиции. Сотрудники Бабенко и Хромченкова отличились при задержании рязанской банды. Рязанская преступная группировка была одна из самых мощных в России и бомбила на дорогах Брянщины и Смоленщины. В преступную группу входили бывшие водители-дальнобойщики, которые легко втирались в доверие к бывшим коллегам на стоянках отдыха  и выясняли характер грузов. Водителям фур с дорогостоящим товаром предлагали ехать дальше в их компании. Кто же откажется от следования в колонне со своими коллегами? На следующем привале жертвам подсыпали снотворного в еду или за чаепитием. Фуру с товаром перегоняли в Рязанскую или Владимирскую область, где товар перегружали, а пустую фуру отгоняли, и бросали в Тульской или Ярославской областях, чтобы запутать следы преступления. Тело водителя в одной области, а фура и товар в других различных областях.
Единственной ниточкой в этих делах был товар, но он уходил быстро. Этим упырям надо отдать должное в их организации и конспирации. К такой преступной группировке подвести агентуру было почти невозможно. Ворованный товар они скидывали с колес своей фуры, и это не вызывало подозрений. Оставалось надеяться только на получение случайной информации или же их ошибку. Мог же попасться им на пути дотошный сотрудник ГАИ и найти несоответствия в документах, хотя таможенные грузы они обычно не трясут, а довольствуются вложенными в документы купюрами. С учетом этих многих недостатков в нашей российской действительности эта банда совершила около двадцати убийств, но операм удалось по крупицам информаций установить всю банду и обезвредить.
Другая преступная группа была более наглая и бесшабашная. Кавказцы вперемешку со славянами перекрасили "«жигули»" под милицейскую машину, налепили себе красных удостоверений оперов на принтере, одного переодели в милицейскую форму сотрудника ГАИ. Останавливали на трассе фуру. Водителя с документами – в машину, где, запугивая его подозрениями в связях с террористами, внимательно изучали характер груза. После чего принимали решение о добровольной или принудительной транспортировке фуры в условное место. Водителя они блокировали, а товар перегружали на другую фуру. Потом водителя отпускали вместе с пустой фурой. Они интенсивно бомбили два месяца по разным трассам, а потом ложились на дно. Отлеживались они в Грузии, откуда многие были родом. Потом опять возвращались на трассы. Это им позволяло действовать довольно-таки долго. Они знали, что милиция их ищет первое время, а они в это время уже жарили барашка в горах Грузии и запивали вином.
Были и такие бандиты, которые работали на трассах как кондукторы в автобусах, обилечивая дальнобойщиков, взимая с них плату за проезд. Кто отказывался платить, забирали часть товара.
Лукина знали и помнили в областных управлениях милиции, а учитывая обстановку на трассах поддержали его инициативу по сопровождению фур, пообещав помощь и содействие его СОБРятам Западной оперативной таможни. Эти оперативные мероприятия устраивали всех, кто видел нечто положительное в присутствии на дорогах вооруженных автоматами сотрудников в таможенных камуфляжах, на которых можно положиться в трудную минуту. Но они никак не вписывались в работу таможенных терминалов, которые работали по черным и серым схемам. Они посматривали на мероприятия по сопровождению с опаской, ведь у оперативных групп ЗОТ были полномочия не только по доставке фур до терминалов, но они могли досмотреть на дороге любую фуру, которая вызвала у них подозрение. Это была их земля, но некоторые терминалы с темными схемами опекал помощник Министра внутренних дел Дроздов. 
Хоть Лукин и руководил расследованием таможенных дел и никуда из таможни не вылезал, но таможенные олигархи получили информацию, что сопровождение грузов на дорогах проводят его подчиненные сотрудники СОБРа, поэтому побаивались за свои контрабандные грузы.
Они нашептали кому надо в руководстве таможенного комитета, и оттуда спустили указание прекратить эту деятельность. Иначе будет проведена жесткая проверка силами собственной безопасности. Это было более чем красноречиво. Те искали бы в этих мероприятиях только негативную информацию, а ее искать не надо было, так как под рукой всегда была армия водителей, среди которых нашлись бы охотники написать особистам под диктовку, что им в голову взбредет. Бойцы СОБР продолжили свои обычные занятия: боевое дежурство, отдых, тренировки и все по кругу, а иногда тренировали мозги игрой в шахматы, только вместо пешек стояли рюмки с коньяком.
Они с Николаем Петровичем, чтобы не дразнить гусей, не стали доказывать необходимость проводимых ими мероприятий. Но так Лукин еще раз напомнил этим деятелям из около таможенной сферы о своем существовании. Они, вероятно, подумали, что он решил пощелкать их фуры на дальних подступах к Москве. Не дают работать. Им не понять, что кроме их контрабанды существуют другие таможни, которые стараются выживать без их серых и черных схем. Ведут себя как американцы, защищая свои жизненные интересы на всем пространстве России, но Лукин устал от войны с ними. Во всяком случае, решил открыт не выступать, потому что постоянно чувствовал у себя за спиной, как говорится, семь пар глаз, наблюдавших за его деятельностью.
         В теневом авто бизнесе всегда были одни и те же выдумщики, которые рисовали схемы по уходу от уплаты пошлин за оформление крутых иномарок, заполнивших московские автосалоны. Эти теневики руководили, ничего не касаясь. Все делали их исполнители. Одни закупали дорогие иномарки за границей и перегоняли их в Россию, другие договаривались с судьями в Смоленске и Брянске, где законники были наиболее сговорчивые и выносили решение суда о постановке на учет в ГАИ, так как владелец являлся Героем Советского Союза или России, либо чернобыльцем. Так эти области превратились в якобы самые богатые в России, где в деревнях появились шикарные иномарки. Правда, только на бумаге, а на самом деле они уже стояли в автосалонах Москвы на продаже. Судьи Первомайского района Смоленска считали, что Герои имеют льготы по уплате налогов, поэтому освобождали их от таможенного оформления. Судьи расценили таможенную пошлину как налог, поэтому вынесли такое решение. Вот уж воистину: закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло – примерно так звучит русская пословица. Но почему-то она только русская? Хотя в действительности от этих судейских решений  Африкой попахивало. Впрочем, теперь и народы Африки могут так же говорить о России, так как она оказалась ниже многих африканских республик по борьбе с коррупцией. Как не крути, все ровно Африка, только холодно. Даже после разъяснения Верховного суда о том, что от таможенных пошлин никто не освобожден и это закон, смоленские судьи продолжали сотнями выносить незаконные решения, ссылаясь на судейскую независимость. А, скорее всего, потому что очень любили деньги. А кто их не любит.
      По этому поводу есть один короткий анекдот: "Один Мойша сидит за праздничным столом, подвинул к себе блюдо с черной икрой, взял большую ложку и наворачивает ее, черняшку.
– Мойша! Мы тоже любим черную икру. Имей совесть, - возмутились другие гости.
– Как я люблю, так никто не любит, – сказал Мойша прищурясь от удовольствия, и вновь запустил большую ложку в черную икру.
Видимо, судьи тоже любили зелень, как никто другой, иначе, как можно было объяснить их игнорирование определения Верховного Суда России, своего же руководства. Лукин знал все тонкости этой и других схем, а так же всех действующих лиц вплоть до их выдумщиков, с которыми иногда пересекался по различным вопросам. Но теперь это была не его тема по работе, а в ГТК не принято было влезать в чужой огород, тем более зная все подводные течения.
При очередной встрече с Никитой, одним из руководителей этих схем Лукин поинтересовался делами:
– Никита, как это вашу контрабанду до сих пор не накроют? Масштабы у нее уже угрожающие, потому что другие в авто бизнесе не выдерживают конкуренции  с вашей бандой. Ваши крутые автомобили и идут в салон без пошлин, поэтому намного дешевле и прибыль с них огромная.
– На счет прибыли огромной я бы не сказал. Таможня при ввозе берет, чтобы не сразу искать эти автомобили за недоставку, судьям надо дать и немало, в ГАИ тоже отстегнуть, да и ваши верхние в курсе этого вопроса. Вот и получается, что на круг не такая уж большая прибыль. Да, продать надо дешевле, чтобы быстрей ушли эти автомобили на добросовестных покупателей, которые не знают историю их постановки на учет в ГАИ. Они тоже, в крайнем случае, могут обратиться в суд, если на них будет наезжать таможня, а это опять расходы.
– Я-то понимаю, что круг замкнулся. Таможенники Смоленска, Брянска и Москвы не опротестовывают решения судов, имея на руках определение Верховного суда. До твоих коллег по теневому бизнесу никто не доберется. Надо начинать с Героев и чернобыльцев, но они не признаются, что получили от вас деньги. Тогда их привлекут к ответственности. Да и давали им копейки, а если их наказать, то это не решение проблемы, да и штраф они не смогут оплатить. Вот и получается, что только они ответственны перед законом за неуплату пошлины за таможенное оформление шикарных автомобилей, а у некоторых из них по несколько таких автомобилей.  Нет ни ваших, ни таможенников, ни судей, ни гаишников. Один только Герой Советского Союза  посреди поля против всей банды, которая нажилась на его заслугах перед Родиной. Дал бы я ему противотанковую гранату, рассказав про все ваши махинации, а потом подвез бы его к автосалону, где стоят иномарки по сотне тысяч долларов, оформленные на него. Думаю, он принял бы верное решение и метнул бы гранату в нужном направлении, как по немецкому танку "Тигр" во время войны.
– А мы и говорим, что вовремя Лукина убрали с этого поля. Хоть Вы и справедливый, но нам не дали бы развернуться в этом бизнесе, - засмеялся Никита.
– Это точно, Никита. С одной стороны, за Героев обидно, а с другой стороны, они хотя бы так кусок хлеба для себя могут заработать. Их тоже Родина не очень-то жалует. Освободила от налогов, вместо достойной пенсии, поэтому не стал бы я их трогать, а вот судьям, гаишникам нервы потрепал бы и контрабанду вместе с мошенничеством, думаю, натянул бы  для всей этой чудной компании.
– Вот мы с Митей всегда вас вспоминаем. Вроде бы делаете все с улыбкой на лице, по-доброму, но так становится иногда душно, а главное не оставляете никаких путей для отхода или обжалования.
– Ну, вам-то грех обижаться. С вами-то я обошелся по-божески.
– Нас это тоже удивило. Штраф снизили ниже предела и не взяли ни копейки для себя.
– Никита это тоже тактика. Мог я, конечно бы, вашу компанию "Пионер" тогда нагрузить, но вы бы стали бегать по арбитражным судам, и это бы вас не остановило бы в вашем бизнесе. Как жульничали раньше, так и продолжали бы. Зато я теперь многое знаю. Знаю о ваших конкурентах еще больше, а для настоящего опера владение информацией гораздо важнее, чем зелень. Взятка – это разовое мероприятие. Взяли, и разбежались, да потом еще долго будут бояться друг друга. Одни за то, что дали, другие за то, что взяли, и обе стороны могут заработать срока приличные при определенном раскладе. А я не взял, но подружился с вашей компанией, после  общения с которой можно получить в десятки раз большую сумму, чем когда бы вы дали мне в виде взятки. Как ты думаешь? Потянет ли эта информация на сотку тысяч долларов? – спросил Лукин с улыбкой.
– Легко.
– Вот и я про то говорю.
– Да об этом мы не подумали. Не такой уж вы и добренький.
– Никит, я в первую очередь опер, но у меня нет дурных мыслей, и не хочу я сотку баксов, а этой информацией можно оглушить контрабандистов еще круче, но где большие деньги, там беда. Надо довольствоваться в жизни тем, что легко падает на твое поле, только не ленись подбирать.
– Да, Виктор Павлович, таких сотрудников уже не осталось. Все хотят много и сразу.
– Ты мне лучше скажи: белорусская тема еще жива?
– Да, "молотит" с еще большей силой. Даже обычные граждане включились в эту схему, и оформляют машины на себя. Тысячи машин прошли по этой схеме, и только сейчас таможенники проснулись.
– Вот к чему приводят половинчатые государственные решения. Объявили единое таможенное пространство между Россией и Белоруссией, а пошлину не уровняли и на территории Белоруссии машины оформляются в льготном режиме для своих граждан. Только эти владельцы не могут их продать в течение двух лет в Белоруссии иначе должны доплатить сумму растаможки, а вот продать ее в Россию никто не запрещает. Батька Лукашенко это мотивировал тем, что Белоруссия не имеет своего автопроизводства, которое надо защищать, поэтому и пошлины для жителей Белоруссии мизерные, а таможенники еще не проснулись. Те, кто контролировал эту тему и делал на этом деньги, так и наваривают потихоньку.
– Теперь таможенники пишут письма в ГАИ, запрещающие постановку на учет автомобилей из Белоруссии без разрешения таможни, которая выдавала после уплаты разницы в пошлине между Белоруссией и Россией. Но многие граждане стали уже грамотные и стали обращаться в суд, где выносилось решение о постановке автомобиля на учет и выдачу регистрационных документов в ГАИ. Руководители ГАИ спасовали перед судами, да и выгодно им было.
– Это понятно. Они действовали, как по схеме с Героями или чернобыльцами. Хорошенькое дело, взять деньги по решению суда. Ведь, ваши же ставили машины в ГАИ и тут же снимали их с учета для продажи в автосалоне. Автомобили поменяли уже двух владельцев, а по сути, оставались без пробега. Хорошая схема. Наверное, тоже Митенька сработал?
– У нас одна голова.
– Это понятно. Только у вас все проходит гладко, когда не зарываетесь. Прогнали бы десяток машин и затихли. А вы тысячами начинаете ворочать, и от этого происходит централизация некоторых операций.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, зачем нужно было основную массу автомобилей пропускать через один и тот же суд в Смоленске и Ногинске Московской области. Сразу высвечивается таможенная проблема, - сказал Лукин.
– Что поделаешь. Не каждого судью можно подкупить. А потом эту схему тоже сложно вычислить. После решения суда сразу появляется добросовестный покупатель, против которого нет рычагов у закона. Человек купил за свои кровные деньги машину в автосалоне и ничего о ней темного не знает, и знать не хочет. А если кто превысит полномочия в отношении его частной собственности, то он подаст на него в суд. Автосалон-однодневка, который продал ему автомобиль, к тому времени прекращает свое существование.
– Да, не правы наши коллеги, которые отпускают в свободное плавание теневой авто бизнес, а потом бьют его по хвостам. Или это делают специально? Как, Никит?
– Сами знаете. Не без этого.
– Вот и грустно от этого. Почти все клюют из этой кормушки и спросить не с кого. Надо писать четкие законы и подписывать межправительственные соглашения без пробелов в законодательстве, тогда меньше будет дырок для вашей компании или хотя бы вовремя вносить поправки к законам, но это надо лоббировать, а в этих вопросах, видимо, некому. Одни заинтересованные лица, а у меня нет таких денег, ни права и ни желания тоже уже нет. Это я о чем Никита? Чтобы закрыть лазейки для жуликов в законах, надо платить?
– Да, неблагодарное это дело. Закроют белорусскую схему, начнется тема с Казахстаном, - улыбнулся Никита.
– Я об этом и говорю. Законы нужны не африканские. Написано много, но одно противоречит другому или дырищи в законе, называемые пробелами. Наши авторынки и автосалоны для любой европейской страны не могут даже присниться в страшном сне. На этом распроклятом Западе можно спокойно купить автомобиль и кататься на нем в свое удовольствие, зная, что тебе не подложат свинью. Хотя там бывают мелкие обманы, но в основном российских покупателей бывшими российскими гражданами.
Лукин, не знал пригодиться ли ему эта информация о темных автомобилях, но опера в нем уже не переделать. В России можно было купить обычные "«жигули»" и попасть на его таможенное оформление. Они могли оказаться реэкспортными. Сами "«жигули»" никуда за бугор не ездили, а прокатились их документы, чтобы уйти от многих налогов и пошлин. Потом у такого покупателя могли даже конфисковать автомобиль.
      В отделе расследований таможни не было необходимости в наведении порядка, но вникать в суть его работы надо было быстро. Лукин предложил Сулейманову сделать анализ по делам о НТП с указанием фирм нарушителей по недоставкам грузов, их стоимости, рассчитать неуплаченные платежи и указать сроки выплаты штрафов.
– Но за сроки выплат я не отвечаю, - парировал тот.
– Да, я знаю. Возьмите это в соседнем отделе у Ремнева, но внесите в эту справку.
– Когда это надо?
– Вчера. Эти сведения у вас должны быть.
– Но они не предусмотрены формой отчетности.
– Вы можете это сделать, или мне сделать самому?
– Хорошо, я сделаю.
– И еще. Хочу предупредить, что ни одного постановления со штрафом ниже низшего предела я рассматривать не буду, поэтому не надо тянуть с расследованием дел и ставить меня перед фактом по окончанию срока расследования, когда необходимо быстрое принятие решения.
– А в какие сроки докладывать дела?
– Я уверен, что расследования проводятся, не так интенсивно, что за месяц можно что-то изменить в обстоятельствах нарушения. Многие дела просто вылеживаются на столах в ожидании шестимесячного срока.
– Это не так.
– Давайте не будем доводить процесс расследования дел о НТП до ежемесячного заслушивания у меня в кабинете.  Иначе я постараюсь убедить, что был прав.
– Хорошо, а как же быть с вопросами снижения штрафов? Бывают же всякие обстоятельства, - спросил Сулейманов.
– Да, это может быть, к примеру, разбойное нападение на перевозчика и то в случае подтверждения этого следственными органами. Заметьте не справкой из милиции, а копией постановления следователя о возбуждении уголовного дела.
– Но многие авто предприятия не потянут наши штрафы и разорятся.
– Ни я, ни мои родственники не работают на этих авто предприятиях, а чтобы не доводить до разорения, надо работать честно. Вот почему я прошу сделать этот анализ. Уверен, что наложенные штрафы не покрывают стоимость неуплаченных платежей, а в этом причина многих недоставок грузов. Они умеют считать в свою пользу, и давайте мы тоже все подсчитаем и сделаем выводы.
 – Хорошо, я сделаю, как вы просите.
– Ни как я прошу, а как требует закон.
– Да, конечно.
Сулейманову явно не хотелось этого делать, а Лукин понимал, что если в этом вопросе и были какие-то злоупотребления, то этими указаниями он одним разом подрезал им масть. Не прошло и трех дней, как в кабинет к Лукину потянулись руководители авто предприятий и ходоки от них с просьбой снизить штрафы, иначе у них не будет возможности оплатить. Не надо было долго раздумывать, чтобы не увидеть в этом организованности.  Было ясно, почему автопредприятия забеспокоились за своевременность уплаты штрафов, так как за это тоже с Лукина спрашивало его руководство. Ему не понравился их подход к своим проблемам. К их приходу на его столе лежала таблица по их нарушениям за год. Суммы штрафов составляли несколько процентов от суммы, которую должны были внести за таможенное оформление не доставленных на таможню грузов. Лукин пообещал им, что в случае такой забастовки по уплате штрафов, возбудить уголовные дела по уклонению от уплаты таможенных платежей. Это их настроило на деловой разговор, и все их вопросы свелись к уплате штрафов по частям.
К вечеру зашел Сулейманов и поинтересовался законностью возбуждения уголовных дел по статье 194 УК по недоставкам грузов. Было ясно, что он перетер этот вопрос с руководителями автопредприятий и опять у него за спиной.
– Я считаю, что недоставки грузов были умышленными с целью неуплаты таможенных пошлин.
– Но они оплатили штрафы.
– Мизерные. По одному случаю, может, и не надо возбуждать уголовку, но я вижу у некоторых фирм систему. Возбудим дела, расследуем, а если что не так, то прокурор нас поправит. Только у меня большие сомнения, что прокурорские работники разбираются в таможенном законе лучше нас.
Сулейманов промолчал. А Лукин знал, что после "сырной войны" прекратились частые прокурорские проверки в таможне. Таможенники показали зубы на незаконные действия прокуратуры и те перестали терроризировать их без повода. Хоть какую-то пользу вынес Лукин из того большого скандала.
Николай Петрович был дипломатом в руководстве оперативной таможней, поэтому терпеливо выслушивал поочередно начальников отделов, которым казалось, что Лукин сильно закрутил гайки, но одобрительно кивал на его действия. Досталось от Лукина и Ремневу – начальнику отдела по исполнению постановлений о наказаниях. Его подчиненные раскатывали на фурах с конфискованными сигаретами по лесам Московской области и заблудились.  Им устроили проверку сначала экипаж патрульно-постовой службы, а потом и ГАИ подъехало. Пришлось по коробке подарить, а в коробке по 500 пачек сигарет. Ремнев пояснил, что приходили к нему руководители из различных силовых структур, и он раздавал им сигареты блоками. Как можно было отказать милиции или прокуратуре, да и свои руководители тоже хотели покурить на халяву.
Эти конфискованные сигареты были сданы на один из складов ЦАТ, поэтому Лукин решил эту проблему за Ремнева одним телефонным звонком, и все в отчетах сошлось. Ремнев получил выговор, чтобы не был таким добрым за казенный счет. Надо было сначала договориться с работниками склада, которые принимали от него сигареты, а потом уже раскуривать. Вскоре начальники отделов поняли, что его требования правильны, и отношения наладились. И Лукину повезло, что впервые ему не пришлось наводить порядок с заменой кадров в отделах. Все оказались достаточно профессиональны и на своих местах. Сулейманов вскоре понял, что не получил бы этой должности, а разговоры об этом были пустыми и отдел расследований заработал в обычном режиме.









                Большая стирка

               
               

      

  Из областных таможен все чаще обращались  в Западную оперативную таможню за советом или помощью при расследовании сложных дел. Лукин всегда приветствовал, что ребята из отдела расследований брали эти особо запутанные дела в свое производство. Заместитель по правоохранительной работе Белгородской таможни Петр Чехов попросил помочь разобраться с материалами по задержанию  состава из 30 железнодорожных цистерн с газоконденсатным  бензином на станции Валуйки. Отправителем значилась фирма из Санкт-Петербурга, а получателем была фирма-однодневка на станции Валуйки. Бензин заливали на Пермском нефтеперерабатывающем заводе по взаимозачету с Питерской фирмой, которая доставляла его на станцию Валуйки по накладным и внутри российским тарифам. В Валуйках бензин перекачивали в другие цистерны фирмы-однодневки, и он шел в Украину уже по международным тарифам.
– Так в чем нарушение у этих фирм? – спросил Лукин.
– Да, все вроде бы в порядке по документам, но мы стали проверять, и оказалось, что газоконденсатный бензин на Пермском заводе не производят, а ведутся только его разработки и получают они небольшое количество такого бензина, который используют для своих нужд. Официально они ответа не дали. Молчит и фирма в Питере, а мы уже  знаем, что деньги, полученные за продажу бензина в Украине, поступают в один банк в Литве, а потом уходят в банки стран Океании и там исчезают,-  сказал Петр Петрович.
– Да, дело темное. Мы поможем вам, но с вас информация с украинской стороны по этому делу, - предложил Лукин.
– Хорошо, договорились. Мы с ними обмениваемся информацией. В пограничных таможнях иначе нельзя.
– Тогда, Валерий Николаевич,- Лукин обратился к Сулейманову, - возьмите на себя со своим отделом проверку по Перми и Питеру, а я тоже, пожалуй, внесу свою лепту в это дело. У меня есть товарищ в руководстве ЛУКОЙЛа, и мой брат имеет отношение к нефтеразведке и переработке нефти в Самаре и Перми. Они, думаю, смогут мне рассказать о газоконденсатном бензине на Пермском заводе.
   - Я заострился на этом газоконденсатном бензине из Перми, потому что у меня есть информация об изготовлении там бензилметилкетона для производства амфетаминов, которые красиво называются экстази и распространяются в молодёжной среде в основном на дискотеках. Этим опасным наркотиком завалили все дискотеки, где проверяется на выживаемость целое поколение, так как из БМК изготавливают крысиный яд, а  воротилы наркомафии ради огромных денег травят людей. Этот прекурсор производят только в России, а переправляют его через Украину и Белоруссию в Литву, Латвию, Польшу и Нидерланды, где изготавливают разноцветные таблетки, а затем часть из них попадает в Россию и для этих деятелей не существует границ, - сказал Петр Петрович. 
   - А что ты своих коллег из госбезопасности не подключишь к этому делу?
   - Я их проинформировал и областное УВД, что на предприятии изготавливают сверх нормы БМК и отправляют за бугор, но не увидел в глазах заинтересованности, и никаких телодвижений не появилось по этой теме.
   - Хорошо я перетру это при встрече с чекистами, которые занимаются данной темой в ГУНОНе МВД, а ты подготовь оперативную информацию и вышли мне, - попросил Лукин.
    - Договорились, но не забывай, что в Нидерландах, Польше и Германии существует мощная подпольная индустрия по его производству и полицейские этих стран не в силах остановить преступников. Это и не удивительно, ведь прибыль от продажи амфетаминов превышает затраты в 12 000 раз, и нет в мире бизнеса прибыльнее этого. Причем больше всего в такой преступной цепочке озолотились перекупщики, которые приобрели БМК в Перми по 50 долларов за литр, а в Польше тот же самый литр сбывали за 6000 долларов и это только за сырье.
   Однако бензилметилкетон не был внесен в список психотропных веществ, оборот которых на территории РФ запрещен. Это было вполне легальное вещество, и таможня обязана была пропустить его за бугор, так как он был задекларирован в пакете документов, поэтому и спецслужбы не заинтересовались этим вопросом. Наркомафия не хотела засветиться и поэтому отправляла контрабанду через литовскую границу.
       И только через десять лет Постановлением Правительства РФ за № 235бензилметилкетон будет внесен в список психотропных веществ, оборот которых на территории РФ запретят, но наркомафия за эти годы сделает на нем десятки миллиардов долларов и БМК так и останется недосягаемым для спецслужб по борьбе с наркотиками.

Сулейманов сменил свои имя и отчество с Вагита Назимовича на Валерия Николаевича. Лукин не стал интересоваться причиной. Мало ли в жизни бывает заморочек, но вспомнил старый анекдот: один еврей сменил паспорт и стал русским, во время погрома, когда били евреев, другой еврей сказал ему, что бьют не по паспорту, а по морде. Наверное, у Сулейманова были веские причины для этого.
   -  Петр, а вы в Белгороде проводили забор проб арестованного бензина для проведения экспертизы? – спросил Лукин.
   - Пока нет, да и наши эксперты не знают состава газоконденсатного бензина.
   - Во дают, а если в этих цистернах залито ракетное топливо или спирт? Вы же в таможне работаете, а здесь никогда нельзя верить тому, что написано. Так вы сможете провести экспертизу?
   - Да, конечно.
   - Валерий Николаевич, подготовьте постановление на забор проб и проведение экспертизы от имени Белгородской таможни у нас в ЦТЛ ГТК, пока они еще дело не передали вам официально. Но сначала проведите исследования бензина сами, а если не смогут эксперты определить, то в ЦТЛ, Петр Петрович, а вас я попрошу сделать это быстро, и результаты нам переправьте. У кого есть вопросы?
     Когда Лукин сам брался за расследование дела, то никто и рассчитывал на полугодичный срок расследования. Все мероприятия проводились без раскачки и проволочки, как при расследовании тяжкого уголовного преступления.
Чехов только успел доехать до Белгорода, а ему вслед звонок Лукина с вопросом о результатах экспертизы газоконденсатного бензина. Ему пришлось бросить сумки с московскими гостинцами и отсасывать бензин из цистерн.
Петр Петрович перезвонил на следующий день и сообщил, что экспертиза показала – этот бензин является обычным нефтяным, проще говоря, автомобильным с октановым числом 92.
   - Ну вот, а вы говорите, сложное дело. Отправьте с проводником поезда результаты экспертизы и фиксируйте всех, кто будет приходить к вам с просьбами об урегулировании этого дела. За вами украинская сторона и фирма в Валуйках. Опросите всех на станции, вплоть до сцепщиков вагонов, кто имел отношение к поставкам бензина.
   - Мы позвоним и сообщим, в каком вагоне и поезде будут переданы для вас документы.
   - Переквалифицируйте дело на недостоверное декларирование бензина и, наверное, этот товар придется конфисковать. Ведь, последним в этой цепочке хозяином бензина значится фирма-однодневка, которая превратила автомобильный бензин в газоконденсатный, поэтому штраф уплачивать некому.
   - Виктор Павлович, а если объявятся настоящие хозяева бензина и согласятся уплатить штраф?
   - Да, мы их и так найдем, но будут проблемы с этим вопросом у хозяев, так как по документам владельца у этого бензина нет. Фирма-однодневка с несуществующим директором.
    Лукин с иронией называл областные таможни Западного управления деревенскими, но на самом деле они мало, чем отличались от московских. Разве что объемом оформляемых товаров и в около таможенной сфере вертелись не такие огромные суммы, как в Москве. Не тянули они на объемы контрабанды "Комфортторга" или курируемые Бабкой СВХ, которой дали эту кликуху, потому что называли ее "бабушкой контрабандных схем".
Деревенские таможенники иногда выдавали такие же превращения товаров, которым могли бы позавидовать московские жулики. Два года назад он передавал Московскую Западную таможню Лукашову, бывшему начальнику Рязанской таможни, но вступить он в новую должность не успел и угодил в Лефортово, следственный изолятор ФСБ. Он перенял опыт у московских коллег и растаможивал телевизоры и другую видеотехнику на рязанской земле, как женские колготки и консервированный зеленый горошек.
Лукин в связи с этим вспомнил короткий анекдот: "Сидит ворона на суку большого дерева и пилит этот сук, а мимо пробегает лиса:
– Ворона, ты что делаешь?
– Выпендриваюсь, – отвечает ворона.
Лиса хватает пилу и на соседний сук:
– Я тоже хочу повыпендриваться, – и принялась пилить сук. Отпилила быстро и упала на землю вместе с ним. Ворона взмахнула крыльями:
– Эх ты. Прежде чем выпендриваться, надо летать научиться.
Так вот, Лукашову надо было бы сначала организовать сеть “крыш” силовиков, а потом уже, как говорится, “контрабасить”. Поговаривали, что у него была серьезная “крыша” и, кажется, от чекистов, однако он был нужен им пока «контрабасил» в Рязанской таможне, поэтому его переход в Москву расценили, как выход из преступного сообщества и арестовали. И опять он нарушил принцип воровской шайки, где вход – рубль, а выход – два. Так что деревенские иногда выдавали сенсационные дела.
Лукину явно не хватало его оперативников из Центральной акцизной таможни, но теперь он курирует следствие, а от оперативной работы его увели в сторону. При расследовании дел о нарушении таможенных правил он мог воспользоваться оперативным сопровождением этих дел. В их оперативной таможне было целых два оперативно-розыскных отдела, и один из них даже по борьбе с особо опасными видами контрабанды. Лукин знал цену этим отдельным поручениям при расследовании. Оперативные отделы обычно отвечали по-бюрократически: "Установить не представилось возможным". Материалов от этих отделов на заведение дел не поступало, и Лукин не собирался выяснять, какими особо запутанными делами они занимались. У них было свое руководство. Только одно обстоятельство, что этими операми были куплены на деньги, выделенные по статье расходов на оперативные мероприятия, автомобиль "Ваз-2109" и мобильные телефоны, давало ему основания думать об их, так сказать, высокой квалификации. Автомобиль они разбили, и вновь эти же оперативные деньги пошли на его ремонт. Лукин не думал, что они способны только на эти мероприятия, но у оперативных расходов денег совсем другое предназначение. Поэтому ему явно недоставало своих оперативников, которым он передал свой опыт и на которых мог положиться в любых вопросах. Они прошли вместе с ним через "сырную войну" и видели сами звериный оскал контрабандистов. Те подключили своих друзей из МВД и Генеральной прокуратуры, чтобы раскатать Лукина и оперативников, которые защищали экономические интересы России, и в этом нет ни капли преувеличения.
Лукин часто мысленно возвращался к тем событиям. Он задавал себе вопросы, оценивал и приходил к выводу, что по-другому он не мог действовать в тех жестоких обстоятельствах, которые в полном объеме знал только он. И главным вопросом у него была ответственность перед молодыми операми, которых ему доверили их отцы, работавшие с ним ранее в Центральном аппарате МВД СССР. Это были его друзья, а теперь ими стали их сыновья. Именно так он относился к этим ребятам. Это были его коллеги, которым он мог доверить все тайны оперативной работы. Слава Маслов перешел в таможню из оперативного подразделения, которое занималось установкой оперативной техники, прослушки, видеокамер и прочих игрушек. Он был специалистом в этом деле, а теперь освоил премудрости оперативной деятельности. Такому оперу, делающему свою работу тихо и спокойно, цены не было бы в любом оперативном подразделении. Другой пришел в таможню из ВДВ, и после окончания Рязанского десантного училища успел понюхать пороху в горячих точках России и бывшего СССР. Евгения коллеги заслуженно называли Комбат. Эта достойное прозвище ему подошло, как нельзя лучше. В противоположность Вячеславу Евгений был подобен урагану при проведении оперативных операций, чем снискал доброе отношение к себе своих коллег. Этот парень, отец семейства, никогда не намекнул, что приходится оставаться после окончания рабочего дня, а главное, что у него все получалось правильно. Таким же он был и на отдыхе.
А сам Лукин никогда не участвовал в увеселительных компаниях вместе с подчиненными. Он был уверен, что его опера никогда не стали бы этим злоупотреблять. Но так его, Лукина, воспитали бывшие руководители. И теперь он сам передавал такой же кодекс чести молодому поколению. Ребят из ОРО не надо было даже предупреждать, чтобы они не расслаблялись в кабинетах. Во всех кабинетах акцизной таможне хранились образцы алкогольной продукции, отобранной по следственным делам для экспертизы. И вообще такого добра хватало. Бутылки с крепкими напитками привозили с таможенных постов коллеги в качестве сувениров. Несмотря на изобилие элитных спиртных напитков в отделах были целые компании непьющих сотрудников. Доступность раритетов убивала желание их употреблять. Когда у Комбата было хорошее настроение, а он редко унывал, десантник снимал со стены гитару и из его кабинета звучали песни великого барда, да и голос Комбата был похож на голос Владимира Высоцкого. Казалось, как будто включили магнитофонные записи: "…куда мне до нее. Она была в Париже, и сам Марсель Марсо ей что-то говорил…", "…открыт закрытый порт Владивосток. Париж открыт, но мне туда не надо…" Песни Комбата всколыхнули воспоминания Лукина о Париже. Немало лет прошло с той поры, когда близкие друзья подкалывали его строчками из парижских песен Высоцкого. 
После их недавнего романтического свидания с Лаурой в парижском кафе "Прокоп" песни о Париже как-то по-другому воспринимаются им, Виктором Лукиным. Они уже понимали, что им не быть вместе никогда, но до встречи в Париже они говорили о любви, надеясь, что их разлука будет недолгой.  А тем временем Комбат своим пением невольно всколыхнул дорогие воспоминания Лукина о его молодости.
Из кабинета донеслось: "…Так судьбой назначено, чтобы в эти дни у деревни Крюково, встретились они…". Когда-то, молодой лейтенант МУРа Лукин, лет двадцать пять назад, увел из компании друзей веселую красавицу, усадил ее на мотоцикл и по Ленинградке умчал к памятнику советским воинам у деревни Крюково под Зеленоградом. В начале декабря 1941 года деревня восемь раз переходила из рук в руки и осталась в истории, как последний населенный пункт, захваченный врагом на подступах к Москве. Здесь лейтенант предложил руку и сердце красавице Лауре. Она сразу согласилась, но они еще тогда не подозревали, что их мечтам не суждено сбыться. Лукин не догадывался, что Лаура парижанка, а  она скрыла это, потому что опасалась разлуки, зная про строгий запрет на встречи офицеров МУРа с иностранками. Теперь это осталось только в воспоминаниях.      
 Все оперативные мероприятия по скандальному «сырному делу» Лукин проводил лично, чтобы противоборствующая сторона контрабандистов видела только в нем своего врага. Он отлично понимал при этом, что если контрабандистам удастся сломить его, то достанется и подчиненным, особенно лукинским любимчикам. Лукину не удавалось разгрести это дермо, а именно так и называлась борьба вышестоящего руководства с контрабандой и коррупцией или, иными словами: "перераспределение денежных потоков от контрабандных схем при помощи оперативно-розыскных мероприятий" - письменное указание по этому поводу дал им высший руководитель ГТК Друганов. Лукин сделал паузу в пять дней, предоставив возможность урегулировать эти разногласия в денежных потоках между генералами различных структур мирным путем, но получил более жесткое указание возбудить уголовное дело. Все по закону. Преступление налицо. Только подоплека с тухлинкой – захват таможенных терминалов. Это было известно Лукину и он специально выдержал паузу в пять дней.
Не выполнить указания было нельзя, но тут же он получил удар в виде надуманного уголовного дела в отношении его сотрудников таможни и долгого противостояния с верхними руководителями МВД и Генеральной прокуратуры. Уйти в сторону от этой борьбы или сдаться было невозможно, так как его сотрудников ожидали бы серьезные неприятности. Уголовное дело, возбужденное первым заместителем Генерального прокурора Косаревым, это не шутки, хотя в постановлении не было ни одного слова правды. Пришлось доказывать свою невиновность, а потом всю эту “генеральскую крышу” вместе с контрабандистами опустить мордой в грязь.
Лукин вместе с подчиненными вышел из этой “таможенной войны", другими словами это не назовешь, с честью. Они выстояли против генералов МВД, Генпрокуратуры и таможенного комитета. И главное, они не хотели побеждать, а работали честно, четко, сопровождая  каждый свой шаг предложением о перемирии, но получив очередной отказ, реализовывали новую порцию компромата на противоборствующую сторону. В финале борьбы Лукин договорился с генералами о ненападении, а когда Голубев попытался выместить свою злобу на его подчиненных, по причине сдачи своих позиций, предупредил, что договоренность распространяется и на всех подчиненных Лукина, даже бывших. Он по опыту знал, что с оборотнями в генеральских погонах договариваться нельзя из-за их ущемленных амбиций.  Лукина и его коллег затащили в эту войну насильно, и они победили. Правда, эта победа над руководителями и генералами равнялась поражению. За такие победы никого не награждают, хотя это стоило того по сложности и опасности проведенных ими операций. Теперь им предстояли бои местного значения с генералами, которые остались у руля. Почти всех их недругов убрали из Генеральной прокуратуры и частично из МВД. В таможенной службе, кроме начальника таможни, все сохранили свои посты. А начальника перевели на новую должность, где он продолжил свои делишки. Валерий Кикоть не умел работать по-другому и, видимо, готовился к более масштабному таможенному скандалу.
       Лукин никогда не выступал против своих коллег. Для этого есть специальная служба  собственной безопасности, которая сама купалась в потоках нарушений закона. Ясно было одно, что Лукин реально оценил расклад сил и не стал вести войну до победного конца с подключением прессы и ФСБ. Это могло только усугубить положение. Пока верхнее руководство у власти вместе с "Бабками" и "Дворниками", то ни Лукину, ни его подчиненным не видать роста в карьере. Жаль молодых оперативников, опытных, грамотных, которых давно можно назначать  на руководящие должности. Такова жесткая жизнь, где жулики правят бал. Лукин собирался пересидеть всю эту банду, пока они не покинут таможенные стены, из принципа, и пока оставалась призрачная надежда, что все перемениться в руководстве к лучшему.   На Западном форпосте его окружали руководители, с которыми сложились хорошие и даже дружеские отношения, но Лукина не покидало ощущение, что эти добродушные и честные генералы были отправлены сюда на службу, как в штрафной батальон.  В такой обстановке приятно работать, а вот его ребята остались среди недругов, и им приходилось туго. Оставалось надеяться, что начальник безопасности Голубев трезво оценит, что Лукин словами не бросается и может пойти на продолжение конфронтации, если он будет прессовать его бывших подчиненных. Лукин надеялся еще перейти на оперативную работу и взять ребят, Комбата и Маслова, под свое крыло. А пока он привычно один во всех лицах - руководитель, следователь, опер. Все только удивлялись его неутомимости в делах.
Лукин встретился со своим братом Сашей. Они после долгой разлуки всегда обещали друг другу чаще встречаться, но жизнь распоряжалась по-своему. Когда братья были подростками, они донимали деда Алексея Михайловича своими вопросами, попивая ароматный  чаек с душистыми травами и наслаждаясь вкусными бабушкиными оладушками с антоновскими яблоками.
Оба не виделись больше года, со времени заказного убийства в Смоленске Александра Шкадова, брата Сашиной жены. Шкадов был генеральным директором объединения "Кристалл" по обработке алмазов. Многие его родственники работали на этом производстве и были напуганы страшным преступлением. Лукин и не знал до этого, что родня Саши работала на таком солидном предприятии, пока они сами не вспомнили, что он почти четверть века работает в уголовном розыске. Одно время Лукин от МВД курировал областные управления милиции Центральной части России. А по своей натуре он никогда не засиживался в кабинете на Житной улице столицы. Постоянно выезжал в Смоленск, Брянск, Калугу, организовывал поиск преступников по громким делам, и поэтому руководство уголовного розыска знало его лично. Лукин приехал в Смоленск, пообщался с начальником уголовного розыска области Владимиром Михайловичем. Однако они ничего не смогли добиться по раскрытию убийства Шкадова. Следствие зашло в тупик. Они пришли к единому мнению, что убийство было заказным и, скорее всего, касалось не производства алмазов, а смены губернатора области, которому способствовал директор объединения «Кристалл». Позднее Лукин сообщил Саше, что в отношении их семьи «разборок» не будет, и они могут продолжать спокойно жить. Теперь Лукин снова курирует те же самые области, но уже в таможенных органах.
     У его брата Саши, геофизика с докторской степенью, были серьезные познания в нефтеразведке. Свои научные разработки он применял на нефтеперерабатывающих комбинатах, поэтому многое знал и о производстве. Саша рассказал Лукину, что переработка газового конденсата выгоднее, чем переработка нефти, потому что почти все его фракции идут на производство топлива, у нефти же половина идет на мазут, и стоит она  дороже конденсата. В этих цистернах не мог быть газоконденсатный бензин, так как его производят в небольших количествах и только для нужд Пермского завода. Для полной картины Саша рассказал, что такой бензин имеет повышенные температурные характеристики, по сравнению с нефтяным, и это приводит к невозможности запуска горячего двигателя и повышенному расходу топлива. Преимущество газоконденсатного бензина можно оценить только на Севере, где он обеспечивает быстрый прогрев двигателя и запуск. Так что для Украины он никоим образом не подходит. Да и столько бензина не выпускалось Пермским заводом. К таким фантастическим превращениям товаров в документах таможенники уже привыкли и не очень удивлялись.
Лукин связался с Валентином Рощиным, сейчас большим человеком в ЛУКОЙЛе, и попросил его помочь по Пермскому заводу. Они раньше работали вместе с Валентином, борясь с наркотиками. Позднее Валентин был назначен заместителем руководителя МУРа, а Лукина перевели в МВД СССР. Из Перми вскоре был получен ответ, что отпускали бензин все-таки нефтяной, с октановым числом 92, и по накладным о взаимозачете за перфорированные карты. Эта операция Рощина заинтересовала пермский завод имел отношения к ЛУКОЙЛу.
До всех реформ добыча нефти и заводы по ее переработке принадлежали государству. Но в один прекрасный день кто-то решил, что государству это не выгодно. И все отдали чужому дяде за три рубля, надеясь, что он будет исправно платить налоги. Однако никто не вспомнил про “Капитал” Карла Маркса: «Не будет работать капитал, нажитый нечестным трудом или доставшийся бесплатно». Одни бизнесмены качнули нефть из скважины на халяву, другие переработали ее на бывшем государственном предприятии, и пора бы платить налоги… Но жаба задушила! Бизнесмены вспомнили о взаимозачетах между предприятиями. Эту забавную игру придумали младореформаторы в Кремле. И пермский завод закупил в фирме Санкт-Петербурга перфорированные карты, а расплатился за них своим бензином АИ-95.
Кстати, впервые в 1804 году перфокарты применил в своем ткацком станке француз Жаккард. Перфокарта из тонкого картона представляет информацию наличием или отсутствием отверстий в определённых позициях карты.  По приблизительным подсчетам, гигабайт информации, составленной на перфокартах, весил бы примерно 22 тонны, Однако в 50-е годы ХХ века появились компьютеры и потеснили перфорационные комплексы.  Поэтому спустя полвека в новом тысячелетии перфокарты рассматривались, как что-то пришедшее из каменного века, но на Пермском заводе решили перенести все сведения и учеты на перфокарты. Только для этого им понадобилась бы всего сотня карт, а на тысячу они устали бы выдумывать информацию. И все это уместились бы в одном небольшом ящике, а завод подписал договор на поставку нескольких вагонов таких перфокарт и по взаимозачету в обмен на тысячи тонн бензина. Конечно, при проверке не обнаружились на заводе эти вагоны с перфокартами, так же как и фирма в Санкт-Петербурге, которая их поставляла по договору о взаимозачете. А что мелочиться! Поменялись по взаимозачету без уплаты налогов, получили чистую прибыль в карман, а бензин за бугор, там он гораздо дороже. И опять - прибыль в карман. Только бензин поставляли переработанный из нефти, оформив, как газоконденсатный, а вагоны перфокарт были вымышленными. А как же государственная казна? Все в деле было ясно, и белгородские коллеги сами приняли решение по делу о нарушении. Не любил Лукин отбирать у "земельных" коллег лавры. Они не пропустили левый бензин, а в их таможенной копилке - финансы от реализации конфискованного топлива и от штрафных санкций.
Его брат Саша вечером,  за чашкой чая поведал  Лукину о своих научных разработках, которые он не может внедрить в жизнь. За последний год он разработал прибор, который позволяет определить утечку нефтепродуктов на трубопроводе с точностью до одного метра. Этот прибор прошел успешные испытания, стоимость его небольшая, и быстро окупается за счет моментальной выдачи информации об утечках. Будь это авария на трубопроводе или несанкционированная врезка в него. Однако ни одна нефтяная компания не приняла его предложение. Компании не были заинтересованы в быстром обнаружении утечек нефтепродуктов. Всем известно, что такие утечки налогами не облагаются, а сколько протекло нефтепродуктов, и сколько спишут, можно только догадываться. Это живые деньги.
Лукин снова связался с Валентином Рощиным из ЛУКОЙЛа и организовал им встречу с братом. Рощин занимался еще и вопросами безопасности и заинтересовался предложением, а Лукину было интересно получить за внедрение прибора свои “посреднические”. Такие удачные сделки заключаются редко, когда с одной стороны участвует родной брат, а с другой – бывший коллега из МУРа.
Они обсудили проблемы хищения нефтепродуктов на трубопроводе. Обычно жулики при помощи специального бура врезают в трубопровод штуцер диаметром от одного дюйма до двух вместе с краном, а от него протягивают трубу километра за два и спокойно скачивают нефтепродукты. За час наполняется целая цистерна бензовоза. Оператор на трубе мог только засечь в ней потерю давления, а когда обнаружат врезку, то жулики уже заканчивают операцию и перемещаются на другой участок для новой врезки, поэтому такой прибор мог помочь при борьбе с хищениями. Прибор мог послать оператору информацию обо всех движениях в районе предполагаемой врезки одновременно. Все зависело бы от заинтересованности нефтяной компании и финансирования.
Жулики умудрялись произвести врезку в трубопровод под водой, на дне неглубокого озерка и протянуть дюймовую трубу за два километра в одном из оврагов, где заправлялись цистерны. Обнаруживались они нескоро. Врезка была под водой, внешняя охрана места слива топлива предупреждала о проверке заранее, а проверка трубопровода велась лишь визуально, и обнаружить ее можно было только по бензозаправщикам, шнырявшим по проселочным дорогам.
Рощин разослал описание прибора и принцип его действия на тридцать заводов ЛУКОЙЛа, чтобы они дали свои предложения по его внедрению. Прошло время, но ни один завод не захотел вкладывать деньги в безопасность своих нефтепродуктов. Вот такие хозяева руководят прибыльным делом, которое досталось им за копейки! Им проще списать утечки нефтепродуктов, в разы, умножив их, чем закрыть эту тему.
Около любого нефтеперерабатывающего завода можно было обнаружить подземные озера из бензина, которые залегают на глубине пять-шесть метров. Приборы, разработанные у брата Саши в лаборатории, позволяли обнаружить ручейки и реки, которые стекались в подземные озера вокруг Новокуйбышевского и Сызранского нефтеперерабатывающих заводов. В этих регионах Саша со своими сотрудниками произвел геодезическую разведку и составил карты разлитого бензина под землей. И предложил заводам ЛУКОЙЛа выкупить карты за сравнительно небольшую плату. Утечки происходили на протяжении многих десятилетий, и количество бензина могло заполнить  сотни железнодорожных составов. Пока торговались о выкупе карт бензиновых залежей, компьютер взломали  и карты просто выкрали. А на следующий день в местах, отмеченных на картах, заработали буровые установки и минут через тридцать бензин скачивали из скважин. Однако прибыль досталась жуликам и ворам. Компьютер, в котором хранилась информация о картах, был под защитой и многими паролями. Похоже, тут не обошлось без предательства. Видимо, кому-то было выгоднее подкупить одного сотрудника, чем оплачивать работу целого коллектива. У брата Саши были и другие коммерческие предложения, но он почти сразу сталкивался с жульничеством и “пролетал мимо кассы”.
Американские коллеги брата по геофизике предложили построить в России пять станций по регистрации сейсмических толчков Земли. Программу по регистрации они инвестировали и проводили по всему миру и в России подписали межгосударственное соглашение по ее внедрению. Выбрать точно подходящие места под станции поручили закрытому институту, где трудился брат. По проекту эти объекты были схожи с метеостанциями и строились в труднодоступных местах, где соединялись литосферные плиты Земли. На станции была предусмотрена инфраструктура с подъездными путями, чтобы наблюдатели могли добираться на работу.  Контроль по осуществлению данного проекта правительство поручило Минатому, который провел конкурс по подбору строительных компаний. Все было организовано по-взрослому, и на самом высоком уровне. Конкурс среди строительных компаний опять выиграла фирма-однодневка и благополучно исчезла, переведя огромные суммы в страны Океании, несмотря на все правительственные гарантии. Привычная схема! Однако на этот раз десятки миллионов долларов принадлежали США, где серьезно относятся к отмыванию денег, и смогут найти тех, кто стоит за фирмой- однодневкой и кто получит деньги в странах Океании.
Пока они с братом прикидывали, как “втиснуть” на конкурс  в Минатом своих строителей, там- все уже распределено и украдено!
Эх, Россия! Все одно и то же… Во всех сферах фирмы-однодневки, и никто не шевелится, чтобы ликвидировать их раз и навсегда. Лукин в шутку предлагал еще на стадии регистрации возбуждать уголовные дела, за намерение мошенничества. Ведь фирмы для того и создавались в соответствии с Указом Президента.
Припомнился анекдот: идет ночью темным переулком хорошо одетый мужик в норковой шапке; из подворотни выходят двое: “Эй, мужик, дай закурить”. Мужик снимает норковую шапку и с размаху бросает им под ноги: “Берите, сволочи. Когда вы только накуритесь?!".
Для очистки совести Лукин позвонил своему знакомому руководителю Центральной энергетической таможни Николаю Карасеву, с которым недавно ездил в Германию по обмену опытом в борьбе с отмыванием денег. Но педантичные немцы, любящие во всем порядок, ничего нового не могли добавить по этому вопросу. У российских руководителей таможни и так был богатейший опыт по борьбе с преступным отмыванием денег в России. В нашей стране отмывание денег давно превратилось в банно-прачечный комбинат, где намывают, как на золотых приисках миллиарды долларов. Поэтому их командировка в Германию стала дополнительным отпуском и не более. Пожалуй, только Лукин всерьез воспользовался оперативной информацией немцев, чтобы утихомирить своих противников по «сырной войне», а то и он отдохнул бы на полном пансионе немцев. Он рассказал Карасеву об обстоятельствах контрабанды бензина в Украину железнодорожными составами, тот обещал отследить, но так и не связался с Белгородской таможней. Карасев при встрече рассказывал, что в их таможне шибко не любят инициативных и любознательных руководителей. Там могут за излишнее любопытство в нефтяную трубу запихнуть и открыть вентиль – и под давлением по всей Европе. Вероятно, кому-то в Белгородской таможне разрешили подзаработать на бензине. Немцам и не снилось, чтобы сотни железнодорожных цистерн с бензином АИ – 95 уходили за бугор под видом газоконденсатного, на который пошлины мизерные, а все прибыли от контрабанды распределялись по карманам.
Есть в таможенной системе и такая таможня – Энергетическая. Любопытная таможня. Она отслеживает продажу и поступление таможенных пошлин за сырую нефть, газовый конденсат, природный газ, бурый и каменный уголь, торф, кокс, горючие сланцы, электроэнергию и продукты их переработки. Отслеживают также поступление пошлин от транспортных средств, используемых в целях их перемещения через таможенную границу России. Так с Пермского нефтеперерабатывающего завода бензин отпускали по взаимозачету, за мифические перфокарты. На станции Валуйки в зоне пограничной таможни его переливали в другие железнодорожные цистерны. Через 30 километров он попадал на Украину. Далее бензин продавали, а выручка шла через Литву в банки стран Океании. Это и был российский банно-прачечный комбинат по отмыванию денег через пограничные таможни. А уж если энергетическая таможня подобным отмыванием не интересовалась, то и Лукин не стал забирать дело в производство Западной оперативной таможни, так как понимал, что будет новая «нефтяная война». Пусть это останется на совести Карасева.
“Бензиновое дело”  ничем не закончилось.  Лукин еще раз убедился, что в нефтяные дела и энергетику лучше не влезать, впрочем, как и в торговлю оружием.











                Просперо в голубой лагуне


            






         

      Стоит только упомянуть сказочный персонаж, так он тут же выскакивает из табакерки. Да и Россия тогда напоминала сказочную страну. Сказочным государством правили мистеры-твистеры без титулов и званий, но так чрезвычайно похожие на Трёх Толстяков из знаменитой сказки Юрия Олеши. Население делилось на голодающий люд, называемый народом и Толстяков - богачей, обжор и бездельников. И на этом сходство с изящной сказкой заканчивается. Российские оружейники Просперо рванули на африканский континент совершать революции, точнее торговать оружием. Им было все ровно кого вооружать. Оружие шло тем, кто мог отсыпать за него алмазы.
Лукин и предположить  не мог, что тихая областная таможня выдаст новое сенсационное дело. Утром позвонил Тимофеев, заместитель начальника Тверской таможни по праву, и попросил помочь разобраться в сложившейся ситуации.
         – А что у вас случилось, Николай Степанович? – спросил Лукин.
– Можете прислать ко мне опытного инспектора отдела расследований для правильной квалификации происшедшего?
– Не проблема, а что все-таки расследуете?
– Да к нам на аэродром в Змеево залетели два борта из Казахстана. Аэродром уже два года, как закрыт. А окраска у этих вертолетов под камуфляж, по документам же они принадлежат гражданской авиации.
– Очень интересная тема, я все понял. Сейчас доложу начальнику и, наверное, приеду сам, так как имею некоторые познания в авиации. Подготовьте документы. Встретимся на аэродроме в Змеево. Я хочу сам взглянуть на эти гражданские борта с боевой раскраской.
Лукин набрал номер телефона Николая Петровича и доложил обстоятельства задержания вертолетов.
– Хочу заодно познакомиться с руководством Тверской таможни, и к тому же там нет никого, кто бы разбирался в авиации, как я, - завершил свой доклад Лукин.
– Мне нечем возразить, учитывая твой большой опыт  работы в авиации. Поедешь на машине? – спросил Николай Петрович.
– Да, на своей.
– Осторожнее на трассе. На месте сначала оцени обстановку. Пока по поводу задержания вертолетов меня никто не беспокоил, но сам понимаешь, насколько вопрос серьезен.
– Вот и я про то, пора бы хозяевам бортов проявиться. Надо их растормашить, а то  они думают, что летные службы ответят за все. Что-то сомнительно - улыбнулся Лукин.
      Он всегда подходил к решению любого вопроса основательно и фундаментально. Вот и вчера, когда получил информацию о  «вертушках», он позвонил своему товарищу в Межгосударственный авиационный комитет Леониду Каширскому и поинтересовался авиационной компанией «Вертикаль» в Твери. С Каширским он раньше работал в Государственной комиссии по надзору за безопасностью полетов при Совете Министров СССР. Теперь Каширский работает председателем комиссии по расследованию авиакатастроф в МАКе.  Он рассказал, что прошлой зимой вертолет «МИ-8Т», принадлежащий той авиакомпании, потерпел катастрофу. Это отразилось на ее финансовом положении. Экипаж доставлял бочки с дизтопливом весом более двух тонн в поселок нефтяников. Погода была ниже минимума для полета с грузом на внешней подвеске. Рискованный полет проходил в Тюменской области, вдоль русла реки Иртыш, и экипаж предпринял снижение вертолета. Бочки зацепились за лед, и вертолет резко бросило вниз. От удара вертолет разбился недалеко от  села Демьянское. В живых остался только второй пилот.
- Такие вопросы по телефону не решают,  - сказал Каширский и предложил встретиться в МАКе.

Лукин любил Волгу, природу, рыбалку. Но теперь он не собрался прогуливаться по волжским берегам.  Перед поездкой Лукин провел ряд встреч со своими бывшими коллегами по авиации, которые по-прежнему трудились в Межгосударственном авиационном комитете на Полянке. На удивление его друзья сохранили коллектив, и Лукина встретили радушно.
– Давай сначала выясним, что тебя интересует в первую очередь? – спросил Каширский.
– По номерам бортов вертолетов надо установить их регистрацию в гражданской авиации, а так же всю их историю от изготовления на заводе до продажи Казахстану. Вот наш запрос, - сказал Лукин.
– Так, понятно. Это нам сейчас Борис Горюнов поможет. Что дальше?
– По этим же номерам бортов надо выяснить все об их полете в тот день и накануне. Маршрут, воздушные коридоры. Полет должен быть международным. Они летели из Казахстана за бугор транзитом через Россию.
–Сделаем. Через наше управление воздушным движением. Но управление будет запрашивать через УВД гражданской авиации на Ленинградке.
– Так там сейчас работает Саша Нерадько! Министром гражданской авиации России, - улыбнулся Лукин, вспомнив своего коллегу.
– Он теперь не Саша, а Александр Васильевич, - хмыкнул Каширский.
Лукину было приятно вспоминать, что десять лет назад в его отдел расследований авиа происшествий пришел молодой инженер Внуковской авиационно-технической базы. Он отработал там три года после окончания Московского института инженеров гражданской авиации. Через пять лет, когда рухнет СССР, и у многих сломаются судьбы, молодой Саша стремительно взлетит по карьерной лестнице и станет министром гражданской авиации России. И, конечно же, не Саша! Нерадько Александр Васильевич .
      – Вот и я про то же. В ту пору некоторые наши коллеги его, молодого сотрудника, за водкой сбегать посылали. Помнишь, я предупреждал, что они еще походят в его подчиненных, - сказал Лукин.
– Да, было дело…
– Давай созвонимся с ним. У тебя же есть кремлевская вертушка с прямой связью. Пускай нам Александр Васильевич поможет по-дружески.
– Не могу по “кремлевке” решать такие вопросы. Если дать тебе вертушку ты наворочаешь дел! Позвоню Маргарите. Она референт у Нерадько и  решит твои вопросы, а может, и доложит Александру Васильевичу.
Каширский набрал номер, поздоровался с Маргаритой, перебросился парой фраз.
– Маргарита Александровна, к нам в гости приехал наш бывший коллега из МВД. Передаю трубку, - сказал Каширский.
Лукин взял телефонную трубку.
– Здравствуйте, Маргарита Александровна.
– Ой, Виктор Павлович, каким ветром? – она узнала его сразу. Еще бы! Столько чашек чая выпил Лукин у нее в кабинете.
– Как дела? Как твои девочки? – посыпался град вопросов.
– Да, все в порядке. Маргарита, мне надо переговорить с Александром Васильевичем.
– По какому вопросу? Ты кем теперь работаешь, как тебя представить? – похоже, что обычного дружеского разговора с Министром не получится, понял Лукин.
– Да генералом работаю на таможне, – отшутился Лукин в надежде, что Маргарита соединит его с Нерадько. – И дело у меня служебное.
– Тогда давай я запишу твои вопросы и доложу Александру Васильевичу.
Лукин продиктовал,  Маргарита записала.
– Хорошо, я сейчас доложу и перезвоню Леониду.
Они еще не допили чай, как Маргарита перезвонила.
– Виктор, шеф очень занят, но поручил мне помочь в решении твоих вопросов и срочно, как ты просил. Вообще-то нужен запрос, я могу сделать от его имени, но ответ будет устным.
– Спасибо, Маргарита Александровна, запрос сейчас Леонид факсом отправит.
– Тогда я тут же и отвечу факсом.
– Леонид, нам обещали дать ответ на все вопросы, - сказал Лукин. Он был доволен такой оперативностью, но и чем-то обижен.
– Вот и хорошо. Больше у тебя нет вопросов?
– Есть один, но не по полетам, а по аэродрому в Твери.
– Ну, на этот вопрос я могу и сам осветить. Что тебя там интересует?
– Владельцы аэродрома по документам и его теневые хозяева. Дело в том, что полет был "темным" и у меня к ним появилась масса вопросов, поэтому расскажи, что знаешь.
– Ну, хорошо. Только никаких подтверждающих бумаг не дам. Ты же бывал на этом авиапредприятии и видел аэродром.
– Да, конечно, и завтра собираюсь туда съездить снова.
– Но он давно уже не функционирует. В Змеевке крутиться авиационная компания  "Вертикаль-М".
И Каширский поведал, что на этом авиапредприятии провели процедуру банкротства. Все имущество разделили на три лота. В одном остались голые участки земли, требующие очистки после разрухи, а в другие попал весь парк воздушных судов и запасные части к ним вместе с ремонтным оборудованием в цехах. Отдельно продали систему отопления, емкости с ГСМ и резервную ЛЭП. Систему водоснабжения и канализации просто вывели из строя. Картина разрухи после гражданской войны, да и только! И создана она специально, чтобы все распродать за копейки. Другими словами, заграбастать бесплатно. Теперь стоит авиационное предприятие с бортами самолетов и вертолетов, ремонтной базой. Про объемы авиаперевозок говорить нечего и сельхозугодия опылять химикатами перестали! А все остальное осталось и стоило миллиарды долларов. Словом, превратили все в разруху и продали своим за копейки. Но скоро все опять будет функционировать снова, уже в частных руках и прибыль пойдет не государству, а жуликам, которые все это провернули.
- Ну, как я нарисовал тебе картину, наш "летающий мусоршмитт". И, где же наши доблестные МВД и КГБ? – спросил Каширский.
Этой необидной кличкой "летающий мусоршмитт" в Госавианадзоре СССР Лукина звали только близкие друзья, как полковника милиции, расследующего в Государственной комиссии авиационные катастрофы.
– Ты что не знаешь? В глубокой ж… они по этим вопросам. Ты сейчас привел только маленький пример общероссийской схемы приватизации предприятий. Сначала уволить рабочих, объявив продукцию их предприятия нерентабельной. Заметь, не перепрофилировать производство на выпуск рентабельного товара и сохранить рабочие места, а просто уволить. Для этого большого ума не надо, и перспективы для воровства открываются необъятные. Дальше все происходит по накатанному сценарию, как ты рассказал. Банкротство через Арбитраж. Создают разруху с последующей распродажей, и предприятия за копейки оказываются в частных руках тех людей, которые не имеют понятия, как руководить этими предприятиями. Да им это и не надо, так как получили они имущество на халяву. Им главное недвижимость, которая почти сразу перепродается бизнесменам, но уже за реальные деньги. Кто все это организовал, получает свои посреднические прибыли и продолжает рушить экономику России. Вот так Леонид, а ты говоришь МВД.
– Но если вы все знаете, то почему не наведете порядок в стране?
– Леонид, потому что нет команды. А ее не отдают, потому как нет политического решения по этой проблеме у руководства страны.
– Опять выкрутился. Наверное, ты прав.
Эти вопросы не имели отношения к расследованию. Дело о нарушении таможенных правил, в изменении маршрута полета двух бортов гражданских вертолетов, принадлежащих по документам Казахстану и посадке без согласования с таможней в Твери. На первый взгляд, эти нарушения тянули на штраф в размере нескольких минимальных окладов, но при правильном оформлении всех полетных и таможенных документов.  Лукин и не с таким сталкивался в таможенных документах. Бумага все стерпит! Еще он знал, что, начиная расследование, никогда не знаешь, чьи интересы можешь затронуть и в какие тайны теневой экономики влезешь. А обстоятельства с теми "вертушками" именно об этом и свидетельствовали. Одна их боевая раскраска о многом говорила. Так что знание обстановки на аэродроме, где приземлились эти борта, не помешает.
В беседе с нарушителями осведомленность Лукина об их темном прошлом, выдаваемая даже малыми порциями, могла свести с ума. Нарушители понимают, что Лукин давно следит за ними, и приехал совсем по-другому поводу. Вот тут-то они, расслабленные и разогретые, выдают такую информацию о "вертушках", чего и он сам не ожидал, боясь других схем расследования. Жесткие методы!  Но Лукин не следователь, опер. Он беседует, а не ведет протокол допроса. Былая профессия не дает расслабиться. Как говорят: «Кто, на кого учился».
Позвонила Маргарита и сообщила, что отправила два факса с ответами на его вопросы. Они получили факсы и принялись их изучать.
– Так эти вертолеты никогда не были зарегистрированы в реестре Гражданской авиации России, - констатировал Каширский.
– Что это означает Леонид? Ведь по документам они ранее были в гражданской авиации России, а потом их уступили за долги одному из банков Казахстана.
– Это означает, что “вертушки” не были в реестре Гражданской авиации России, они могли принадлежать только военным, и о них можно узнать в Министерстве Обороны России.
–Совсем другой коленкор! Есть о чем говорить с сапогами. Чего им не хватало, зачем они полезли в Тверскую таможню? А вот и второй ответ из Управления воздушным движением. Еще любопытнее! Рейсы этих бортов в воздушном пространстве России не зарегистрированы, и воздушных коридоров им не предоставлялось. Но летчики дали официальные показания, что летели из Казахстана в Африку с посадкой в Ростове-на-Дону. Так что же творится в нашем небе?!
– У меня к тебе встречный вопрос. Ты понимаешь, куда опять влез?
– Пока могу только догадываться. Кажется, в торговлю оружием с Африкой, но все знают, что я их не искал. Они сами ко мне прилетели, - улыбнулся Лукин.
      Хотя улыбаться было нечему. Лукин сразу сообразил, насколько серьезной была эта тема. Но не сдаваться же, подняв руки вверх! Задачи поставлены, и их надо решать, а кто наверху будет разруливать, не так уж и важно.
– С какой африканской страной, по-твоему, ведется торговля оружием? – спросил Каширский.
– Есть такая страна на западе Африки с романтичным названием Сьерра-Леоне, там  сейчас война в самом разгаре.
– Это серьезно! В Сьерра-Леоне торгуют на брюллики. С тобой-то  и общаться страшно!
– О моем визите к тебе никто не знает. А если честно, ты из каких источников получаешь информацию? - спросил Лукин.
– Про твой визит знает Маргарита, а это значит и вся гражданская авиация. Ладно, шучу-шучу. Я кое-что знаю по этой теме, так как оружие летает по воздуху, а мы все-таки контролируем воздушное пространство и летательные аппараты. Однако лучше эту тему знает твой друг Володя Гриценко. Мне рассказывали, как вы с ним на лекциях в Ленинградской Академии гражданской авиации в карты резались, а потом во время сессий белые ночи проводили за тем же занятием. За что только дипломы вам выдали?!
– Да, было дело, есть, что вспомнить, а где сейчас этот летчик-истребитель, все  полковником работает? – спросил Лукин.
– Куда там. Приземлился летчик-истребитель в ПВО. Должности его не знаю, но как ты говоришь, работает он генералом.
– Я всегда говорил, что мне везет в расследовании любого дела. Думаю, что генерал не откажет другу в помощи при его расследовании и даст проводку ПВО этих бортов по территории России. Они даже перелеты гусей фиксируют перед охотой, а борта эти у них точно отмечены на карте.
– Ну, кальку с проводкой этих бортов он тебе не даст, как раньше, когда их отдел военной авиации был в подчинении нашей Госкомиссии по безопасности полетов, а подсказать что-нибудь сможет, - сказал Леонид.
– А с ним-то можно связаться по кремлевской вертушке? Я ему много говорить не буду. Только номера бортов, дату полета и маршрут.
– Тебе же и так все известно об этом.
– Нет, Леонид у меня только догадки по поводу их перелета с Казанского вертолетного завода, а также  состава команды, которая работает по этим “вертушкам”. Остальное, я думаю, узнаю при встрече с Гриценко.
Каширский набрал короткий номер на аппарате с золотым гербом СССР на диске и передал Лукину трубку.
Его звонок был неожиданным для Гриценко. Лукин попросил о помощи в расследовании, передал необходимую для проверки информацию и они договорились о встрече сегодня вечером в кафе на Цветном бульваре.
- А теперь колись, что ты знаешь о команде, которая проводит эту операцию с вертолетами за бриллианты?- поинтересовался Каширский.
- Тебе это зачем? Спать не будешь.
- Я знаю, что совсем недавно вертолетный  завод лежал на боку, но в последнее время ожил за счет продажи своей продукции. Эти операции взяли на себя ребята из “Росвооружения” под “крышей” одного из руководителей ФСБ.
- Видишь, ты и так знаешь больше меня, а ребята из этого “Росвооружения” оказались всеядными. Они занимались у меня на таможне контрабандой сыра, а теперь мебелью промышляют на «Трех китах».
- Ладно, можешь пока не рассказывать, темнила, но поаккуратнее там, в Твери. Потом расскажешь…
- За чайком на кухне, почему бы и нет. Печеночки поджаришь?
- Не забыл про печенку? Сделаю и сто грамм налью.
 - Заметано.
Лукин знал, что с Гриценко не получится разговора под чашку чая и оставил свой автомобиль на стоянке около дома. По дороге к метро ему припомнилась шутка с печенкой. Летом 1991 года даже московские магазины великие экономисты опустошили, и в Госавианадзоре СССР от столовой остался только буфет, куда еще завозили иногда мясные продукты. Лукин встретился с Леонидом около буфета. Они шутливо соревновались, кто  достанет больше дефицитных продуктов.
–  Пойдем, к нам в буфет печёночку завезли, просто класс, - предложил ему Лукин.
– Не ходи Виктор, я уже всю забрал. Двенадцать кило.
– Куда тебе столько?
– А, ничего, пусть будет. У меня дома морозильная камера пустует, зря на счетчик наматывает, и кроме печенки там ничего не будет. Она уже мороженная.
– Ну-ка, дай глянуть на печёночку. Не врешь?
– Ну, пошли.
В кабинете Леонид открыл морозилку, а там лежала огромными кусками печенка.
– Сколько ты говоришь, взял?
– Двенадцать кило.
– Я так и знал, что врешь. Здесь не больше пяти килограммов. Я-то вижу по объему.
– Да, ладно, тебе.
– Ну, чего ладно, обманул меня?
– Я тебе точно говорю, что здесь двенадцать.
– Тогда давай поспорим. Я говорю, что здесь не более шести. Давай взвесим. Кто проиграл, ставит литр коньяка.
– Ну, давай весы.
– У меня нет.
– Сейчас пойду у летчиков возьму.
Пока Леонид бегал за весами, Лукин отломил пару кусков  печенки килограммов на пять из его морозильника и перенес ее  в холодильник, что стоял рядом в приемной.
У Леонида даже в голове не стукнуло, что печенки стало в два раз меньше. Он сложил ее в пакет и взвесил безменом. Глаза его округлились. Он снял печенку, посмотрел на весы, потом взвесил пачку сахара. Весы четко показали один килограмм. Он опять подвесил печенку, весы показали пять с половиной кило.
– Ничего не понимаю.
– Зато я понимаю, болтун. Неси-ка литрушечку коньяка. Мы его сейчас под печёночку.
– Подожди, я сейчас, – Леонид схватил пакет с печенкой и бегом в буфет, пока не закрылся.
Через некоторое время возвращается еще больше возбужденный, хотя по характеру он очень спокойный, и опять:
– Ничего не понимаю. Буфетчица говорит, что хорошо помнит, что отпускала мне двенадцать килограмм, и мне тоже кажется, печенки было в два раза больше. Я подумал бы на тебя, больше некому. Один такой аферист есть в комиссии, но я брал весы в кабинете напротив и видел, что ты не выходил из кабинета. Ничего не понимаю.
– Литру поставишь, поясню, как у печенки, тем более мороженой, есть свойство уменьшаться в весе.
– Но не в два раза!
– Ставишь или нет?
– Ставлю, ставлю, рассказывай.
Лукин засмеялся.
– Вторую часть печенки возьми в морозилке, что стоит в приемной.
Леонид открыл морозилку в приемной и увидел свою печенку.
– Видал аферистов, но таких!.. Как все быстро сделал. Во время скандала с буфетчицей я понимал, что не могла она меня так обвесить, ну, на полкило, куда ни шло, но на шесть с лишним!.. Ты спор не выиграл, а обманул.
– Ладно, согласен, один коньяк с меня, а другой с тебя. Идет?
– Только в пятницу и у меня дома.
– Согласен. Я, пожалуй, поеду домой. Президент России подписал Указ, что зарплату с 1 сентября 1991 года больше платить не будут в Министерствах, которые остались в СССР.  Совсем противно на работу ходить.
Лукин с воспоминаниями доехал до Цветного бульвара. Гриценко приехал вовремя и в форме. Ему шла генеральская форма. А кому она не идет! Главное, чтобы форма не испортила человека. Володя остался таким же, каким и был.
– Десять лет с тобой не виделись, а в МВД по-прежнему интересуются проводками военных бортов? Так, проводку этих бортов я посмотрел. У них была посадка только в Самаре, а потом так же летели, как ты и сказал, но тебя наверняка интересует другое. Ты сейчас чем занимаешься? – начал Гриценко по-деловому.
– Владимир, я теперь работаю в Западной оперативной таможне, а эти борта приземлились в зоне моей ответственности и пока нарушили Таможенный кодекс, но теперь я полагаю, что потянет и на уголовку. Мы с тобой шлепнем по сто грамм за встречу?
– Ну, в отношении ста грамм ты сказал опрометчиво. Ты на машине?
– Нет, на метро. Я же знал к кому еду на встречу.
– И я тоже. Что будем? Водку, как всегда?
– И пиво тоже.
– Вот это по-нашему.
– Мне бы только утром рано встать. Я еду в Тверь, где задержаны эти "вертушки".
– С каких это пор менты стали бояться утреннего перегара за рулем. Термос чая с собой, и все в порядке.
– Помнишь, генерал, как мы учились в Академии, и как-то все рестораны и пивные Питера обошли?
– Еще бы! Воспоминания о лучших годах жизни. Ну, давай под пивко.
Они треснули по сто грамм водки из фужеров, занюхали черным хлебом, и запили холодным пенистым пивом. Потом посолили и поперчили душистый ржаной хлеб и снова плеснули водки, но уже в рюмки. Принесли холодную закуску, и они прикончили бутылку водки еще до подачи горячего блюда. Заказали еще одну. Быстрый темп употребления слегка ударил по мозгам.
– Вот теперь можем поговорить об этих "вертушках" по - трезвому, – пошутил Гриценко.– Ты их правильно назвал "вертушками". Эти борта принадлежат военной авиации. Их перегоняют в Африку.
– Это я знаю. В Сьерра-Леоне. И продают за бриллианты.
– Ну, ты уже знаешь больше, чем должен знать таможенник. Эта тема не новая, и Африка считается традиционным партнером, как у России, так и у США. Там постоянно происходят военные конфликты, поэтому есть и потребности в вооружении обеих сторон. Обычно одной стороне помогает США, а другой Россия. Это и бизнес, и испытание оружия. Бывают и у нас конфликтные ситуации с воюющими сторонами африканских племен, когда мы снабжаем оружием обе стороны.
– Что и такое бывает?
– Редко и только, когда на этот рынок прорываются бизнесмены, которых не волнует другая сторона скандала с Россией. Их интересуют только бриллианты, которыми чаще всего расплачиваются африканцы.
– А что-нибудь известно о моих бортах? – спросил Лукин.
– Скажу одно, что они продаются не централизованно, поэтому и задействовали в эту схему Тверскую "Вертикаль-М", но кто их “крышует”, сказать не могу. Сначала этим занимались гэрэушники из Главного разведывательного управления, позднее начальник охраны Президента России со своим шефом из ФСБ подхватили эту тему, поэтому у этих вертолетов могут быть корни оттуда, но точно не знаю. Ты, конечно, понимаешь, что чужих на этот рынок не пустят. Головенку зараз открутят.
– Володя, мне теперь ясно одно, что это боевые вертолеты, но, как же они доставляют оружие? Пулеметы, ракеты и прочее?
– Это совсем просто. Такая же авиа фирма, как "Вертикаль-М", а, может быть, и они сами, загружают все эти боеприпасы на Ан-12 или Ил-76 военно-транспортной авиации или частной авиакомпании, которых сейчас море, и каждая не прочь заработать. Я ответил на твои вопросы?
– Да, теперь мне все предельно ясно.
– В торговле оружием есть и положительный момент. Некоторое вооружение и боеприпасы должны быть уничтожены и утилизированы, а это серьезные затраты, а их можно вместо этого продать и получить сотни миллионов долларов.
– Все хорошо бы, если б эти деньги шли на нужды армии России, а то все расходится по карманам дельцов, которые имеют доступ к торговле.
– Ты прав, но мы не в силах можем повлиять на процесс. А поэтому, наливай. Немногим более года назад в Эфиопии случился вооруженный конфликт с соседями, и обе стороны одновременно обратились к России с просьбами о срочных поставках военной техники. Было принято решение о поставках. Эфиопии – восемь Су-27 по двадцать миллионов за штуку, а соседям шесть «МиГ-29» по десять миллионов долларов за каждый. Да, еще вертолетов Ми-24 и Ми-17 более десятка, не считая боеприпасов обеим сторонам. Сделка была на полмиллиарда долларов. Это все шло через “Рособоронэкспорт”.
- Только одна сделка потянула на 500 миллионов долларов, а по отчету “Рособоронэкспорта” государство получило в казну около ста миллионов долларов с обеих сторон, - сказал Лукин.
- Там серьезные ребята собрались и твои “вертушки”, скорее всего, шли мимо кассы государства.
 – Да их сначала передали одному коммерческому банку Казахстана за долги, обозвали гражданскими бортами, и отправили из Казахстана в Сьерра-Леоне.
– Здесь ясно одно, что, кто-то решил заработать себе на карман и без налогов, но они могут быть только из этих компаний, что я тебе рассказал, поэтому скоро придут к тебе или твоему руководству с просьбами. Одно только точно, что авиакомпания "Вертикаль-М" играет здесь роль извозчиков, а хозяева те, кто получает камушки и держатся в тени, - сказал Гриценко.
– Это у нас на таможнях во всех темных операциях так делают бизнесмены, которые бросают вперед пехоту в виде брокеров и таможенников. Вот они отвечают перед законом, правда, за хорошую зарплату.
– Ну, ты эти вещи лучше меня знаешь. Так что будь с ними поосторожнее. Вертится там один по фамилии Кук. Он бывший наш военный переводчик. Работал в Анголе, а потом занялся торговлей оружием. Сьерра-Леоне это его рынок, где без Вити Кука не проходит ни одна сделка. По Сьерра-Леоне с ним работает мой земляк из Украины Ленчик. Если встретишься – передавай привет. Он меня знает.
– Спасибо, Владимир. Давай еще по сто.
– А, давай. Хорошо пошла.
– Когда это она плохо шла?
– И то верно. Удачи нам. Сообщу тебе для справки. Один наблюдатель из ООН сказал, что в Африке купить оружие легче, чем сходить в кино. Наши автоматы Калашникова самые ходовые и самые дорогие по цене, которая держится в начале вооруженного конфликта. Потом, после перемирия часть оружия остается у повстанцев, но большую часть они продают за бесценок в соседние страны, где конфликты разгораются. Вот тогда цены падают. Сьерра-Леоне воюет с народом почти десять лет, и оружия там предостаточно, и откуда только не везут его. Из Северной Кореи наши АК-47, из Югославии, Ливии, Египта и США свои автоматы. В Сомали автоматами торгуют на обычном продуктовом рынке вместе с минами и крупнокалиберными пулеметами. В Могадишо, по подсчетам ООН, находится около миллиона автоматов, а население чуть больше миллиона. Такое впечатление, что это делается специально, чтобы население Африки само перебило бы друг друга в вооруженных конфликтах.
– Это не впечатление Владимир, а бизнес, поэтому специально провоцируют вооруженные конфликты, чтобы поддерживать эти очаги.
– Ну, тогда я за тебя спокоен. Ты владеешь фактурой по этой теме.
Они познакомились почти пятнадцать лет назад, когда полковник Гриценко был командирован из Минобороны в отдел военной авиации Госкомиссии при Совмине СССР. Гриценко получил эту командировку для расследования катастроф с военной авиацией после ранения в Анголе, где он летал на «МиГ-21». На груди полковника была широкая орденская планка, где среди многих наград - два ордена "Красной Звезды", память о героическом прошлом. На учебе в Питере Гриценко подружился с Лукиным, который был прикомандирован к этой команде, но от МВД СССР. Наградная планка у Лукина была чуть меньше, чем у летчика-истребителя, а в угрозыске просто так ордена и медали не давали. Поэтому два заслуженных офицера могли позволить себе выпить и поговорить на острые темы. Они не боялись в жизни ни преступников, ни руководителей. Гриценко рассказал Лукину, как его после ранения в Анголе лечили в госпитале закрытого городка, а потом вместе с семьей держали на длительном карантине и они не имели возможности свободно общаться с родными и друзьями, а так же переписываться. Их поведение отслеживалось. Заработанные деньги в Анголе вскоре закончились, а душевная и физическая травмы остались. Настоящий боевой генерал, а главное – честный.
Вот такая разведка боем состоялась у Лукина перед поездкой в Тверь. Теперь никто не мог солгать ему и повесить лапшу на уши в авиационном отряде "Вертикаль-М".
Рано утром на Ленинградском шоссе машин было мало, и Лукин быстро выскочил из Москвы, особо не нарушая правил дорожного движения. Через два часа переехал мост через Волгу и покатил вдоль реки Тверца, посматривая по сторонам, вспоминая былые годы, когда работал в авиации и бывал в этом аэропорту вместе с военными летчикам.
«Где-то  здесь недалеко должна быть деревушка с названием Баламутово,- подумал Лукин. - Вот и поглядим, что там набаламутили мои бывшие коллеги по авиации. Ну, как можно было поручить эту проверку кому-то другому из таможенников?».
 Заместитель начальника Тверской таможни Николай Степанович, вместе с руководителем авиакомпания «Вертикаль-М» Сергеевым, встретил Лукина около ворот аэродрома. Лукин посмотрел на бурьян вокруг летного поля. Только ворота и остались от бывшего богатого авиапредприятия во времена СССР, да ремонтная база. Заскрипели въездные ворота аэродрома, которые остались от всего авиапредприятия и освежили в памяти вчерашние встречи со своими бывшими коллегами из авиации.
– Николай Степанович, с чего начнем, командуйте. Какие вопросы у вас возникли? Я готов оказать помощь и выдать консультации, - сказал Лукин.
– Виктор Павлович, вот Сергеев предлагает начать с обеда. Они с вечера рыбы наловили, и ушица почти готова.
Николай Степанович был из бывших чекистов и, видимо, не любил острых углов в серьезных вопросах.
– Нет, ребята-демократы, только чай. Я недавно из-за стола. От Москвы всего два часа, а ушица подразумевается с водкой, иначе это будет рыбным супом. Водку мне нельзя, я за рулем.
– А, Вы что на один день приехали? – поинтересовался Сергеев.
Лукин услышал в интонации его голоса нотки облегчения и тут же отреагировал на них:
– Не радуйтесь, я и за один день могу успеть столько сделать, что вы будете вспоминать этот день всю оставшуюся жизнь. А мой отъезд из Твери будет секретным, и думаю, только в сопровождении коллег, потому что вы серьезные контрабандисты.
– Ну, сразу так уж и контрабандисты. Мы обычные летчики. Чай будем сейчас?
– Да, чай можно сейчас и после. У вас как дела с водоснабжением? – улыбнулся Лукин.
– Водичка родниковая.
– А водопровод вместе с канализацией так и выведен из строя?
– Так это не специально. Разморозили, но уже починили.
     Сергеев понял намек Лукина, что водопровод с канализацией на аэродроме были именно выведены из строя.
– Ну ладно, об этом позже, а сейчас показывайте вашу чудо-технику, которая по два раза в день превращается из военных бортов в гражданские, а потом наоборот. Это вот те и есть вертолеты гражданской авиации? – Лукин кивнул в сторону “вертушек”.
– Говорят, что перекрасили их под боевые специально перед вылетом в Африку, чтобы не бросались в глаза российские флаги на бортах, – попытался пояснить Николай Степанович.
– Я вижу, за ночь у вас стало меньше вопросов, Николай Степанович, или я не прав? – Лукин не любил ходить галсами, влево, вправо, а еще больше не любил, когда его водят за нос, да еще и коллеги таможенники.
– Ну, кое-что прояснилось, - замялся  Николай Степанович.
– Попробуйте теперь меня просветить в это, но я хотел бы начать с осмотра бортов.
Лукин обошел вертолеты, попросил открыть кабины и заглянул вовнутрь, где увидел по два дополнительных топливных бака емкостью около тонны каждый. “Собрались в длительный полет”, – отметил про себя Лукин.
– Вы будете настаивать, что вертолеты гражданские? – спросил он Сергеева.
– Да, конечно.
– А, что иностранные борта делают в Твери?
– У нас вынужденная посадка.
– Это очень интересно. Я имею в виду деятельность вашей авиакомпании на этом аэродроме. Насколько я знаю, аэродром закрыт, а поэтому не сертифицирован для аварийных посадок. Авиапредприятие ушло с молотка по лотам. Земля отдельно, авиатехника, запчасти и оборудование отдельно, а вслед за ними емкости ГСМ и прочее. Даже канализацию с водопроводом вывели из строя. И я еще раз спрашиваю, что вы здесь делаете вместе с этими бортами?
– А я повторяю, что вынужденная посадка.
– Сразу двух бортов гражданской авиации, да? И у обоих вынужденная посадка одновременно?
– Да, конечно.
– Я думаю, Николай Степанович, вам уже ясны нарушения  по месту посадки на непригодный аэродром без уведомления таможни о вынужденной посадке.
– Мы искали таможню, и теперь ее уведомили.
– Не хочу вас ставить в неловкое положение, поэтому сообщаю, что вы должны были лететь на Ростов. Правильно?
– Да, именно так.
– У вас что, с географией плохо? Ростов в тысяче километрах отсюда, а по сведениям ПВО, эти борта из Казахстана перелетели сначала в Самару, а потом сюда, в Тверь.
– Виктор Павлович, так Вы почти все знаете.
– Не почти, а все. Вот вам ответ на наш запрос из Управления воздушным движением гражданской авиации, что эти борта вертолетов не запрашивали воздушных коридоров в пространстве России и, конечно же, не докладывали диспетчерам о вынужденной посадке. Если вам мало этого документа, то сейчас будут сняты с вертолетов бортовые магнитофоны и переданы на расшифровку переговоров с диспетчерами. Я вас уверяю, что борта летали молча или рассказывали друг другу анекдоты. Будем крутить магнитофон?
– Но такие мероприятия не проводят по административному делу. Не надо слушать магнитофон, – Николай Степанович продолжал разочаровывать Лукина.
– Это легко поправить. Пока я ехал до Твери, то насчитал у этого нарушения закона минимум пять статей Уголовного Кодекса, и начнем с наглого нарушения границы России и контрабанды.
– Ну, это вы чересчур хватили.
– Нисколько. С аэродромом мы разобрались. Его не существует. С полетом тоже ясно, никто в гражданской авиации, а тем более в таможне об этом полете ничего не знает. Боевую технику помимо таможенного контроля протащили через всю Россию. Это лет на пятнадцать потянет, - сказал Лукин.
– Но почему все-таки боевую технику? – недоумевая спросил Сергеев.
– Хорошо. Вот вам еще один документ из реестра Гражданской авиации России. Эти борта гражданских вертолетов на заводе не производились и соответственно не регистрировались как гражданские, поэтому все сделки с банком Казахстана будут признаны липовыми, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это еще статья УК РФ.
– Николай Степанович, ты кого вызвал для помощи? Мне что здесь, прямо на аэродроме, наденут наручники? – попытался шутить Сергеев.
– Будет зависеть от вашего поведения. Итак, с нарушением границы России тоже ясность имеется, но я вижу, у вас остались сомнения о принадлежности этих вертолетов к военным? Что залетели ушицы домашней похлебать в Тверь, да, заправиться халявным топливом, чтобы больше заработать на этом полете? Другой причины посадки в Твери я пока не вижу. Жадность фраера сгубила? Или курьера надо было подобрать в Твери? Кто же вам доверит получение брюлликов в Сьерра-Леоне? Вы с ними можете и не вернуться в Россию.
– Куда же нам деваться?
– В Бразилию, например. Ну, хорошо. Это пока фантазии, а вот, что мы имеем в реальности. Оба вертолета военные и не составляет труда выяснить их историю происхождения и дальнейший послужной список для нас или военной прокуратуры. Оба вертолета имеют дополнительные топливные баки по две тысячи литров, поэтому вместе с основным баком эти борта способны совершить полет не менее чем на две с половиной тысячи километров. В носовой части подвижные установки имеют отверстия и крепления для двух пулеметов калибра 12,7 мм и 7,62 мм. Их как будто только сняли. В кабине еще запах пороха остался. Один вертолет десантно-транспортный «Ми-8 МТ» с подвесками для бомб и ракет, другой «Ми-8 ТВ» имеет дополнительную защитную броню, и называют его "утюгом". Он неудобен для боев в горной местности, но на равнинах Сьерра-Леоне цены ему нет на низких высотах. По бокам фюзеляжа держатели для шести установок 32-зарядных блоков или противотанковых ракет "Скорпион", а сверху направляющие рельсы для шести ПТУРов и, конечно же, экраны выхлопных устройств для подавления теплового излучения двигателей. Без них даже вам страшно летать по Африке. Там оружия столько понавезли, что от своих ракет можно и погибнуть. Правильно излагаю по осмотру этих “вертушек”?
– Да, есть такое.
– Надеюсь, теперь не будете ездить мне по ушам, что эти вертолеты принадлежат гражданской авиации?
– Теперь вижу, что это невозможно. Что с нами будет?
Лукин повернулся к Николаю Степановичу, но тот еще не успел закрыть рот после описания военных “вертушек”.
– Пока не знаю, но для начала, Николай Степанович, наложите в рамках дела о НТП арест на эти вертолеты.
– Но там же штрафы в минимальных окладах.
– Так переквалифицируйте. Или вы думаете, я просто так здесь проводил вам ликбез? Я надеюсь, вы запомнили, что надо описать в осмотре вертолетов?
– Понял, – с неохотой процедил он.
Лукин сбился со счету, сколько раз за это утро Николай Степанович пожалел, что попросил Лукина помочь разобраться с этим делом. Он понимал, что ему кто-то уже подсказал, куда он вляпался, но он молчал, а Лукин не мог уже отъехать от этого дела без указания высокого руководства. Иначе это расценивалось бы, как взятка, которую могли получить и Тверские, а стрелки перевести на него.
– Тогда выполняйте. А мы с Сергеевым пока чаю попьем с медком. Есть медок вересковый? Он только в Твери бывает, - сказал Лукин.
– Сейчас организую. Пойдемте в кабинет.
– У вас и кабинет здесь есть? Интересно.
– Виктор Павлович, я уже не понимаю, когда вы шутите, а когда серьезно.
– Сергеев, я серьезен, как никогда.
– Тогда скажите, какой выход есть из этого положения?
– У твоих летчиков почти никакого, даже курьер, что летает с вами в Африку, выкрутится из этого дела. Конечно, если вы не сдадите его.
– Да, я сейчас любого сдам, - сказал Сергеев с серьезным видом.
– А он мне и не нужен. Его номер шестой.
– Так кто вам нужен?
– Кто организовал эту поставку оружия.
– Но оружия на бортах не было.
– Правильно, оружие уже улетело на Ан-12. Экипаж там тоже ваш?
– Да, мой, – выпалил Сергеев.
      Этого и добивался Лукин. Сначала ошарашил его, а потом контрольный вопросик и он подтвердил то, о чем Лукин только догадывался. Он теперь знает, что начальник авиапредприятия не случайный пассажир в этой цепочке контрабанды оружия.
– Так кто эти люди?
– Да ваши коллеги.
– Кого вы имеете в виду?
– А вы думаете, я поверил в сказку Николая Степановича, что он вызвал своего коллегу таможенника? Конечно, нет. Николай Степанович из чекистов и ваш коллега. Вы за нами следите и давно. То, что сегодня мне выложили из доказательств, невозможно собрать за один день после его звонка в Москву.
– Так, кто же я, по-вашему?
– Во всяком случае, не таможенник. Может, гэрэушникили из ФСБ.
– Стоит появиться в таможне грамотному сотруднику, так его начинают обзывать нехорошими словами. Николай Степанович видел меня в кабинете руководителя таможни.
– Ну, таможенники разные бывают.
– Так как же с моим предложением?
– Когда и где им с вами связаться?
– Вот это разговор. Я сам принимать решение по делу не буду, поэтому пусть они обращаются к моему руководителю Иванову Николаю Петровичу.
– А когда?
– Да, хоть сейчас, пока я не обвешал  вашу компанию уголовными делами, как новогоднюю елочку и никому еще не доложил об истинных обстоятельствах этого дела.
– Я все понял, Виктор Павлович. Даже не знаю, как вас благодарить.
– Вы уже, видимо, отблагодарили Николая Степановича, и он пошел после моего ликбеза описывать борта, а у самого ноги подкашиваются. Наверное, тоже догадался, кто за этим всем стоит и что ему будет за мой вызов.
– А вы что же, и это знаете?
– Если бы не знал, то не вел бы себя так. И хочу предупредить вас. Я мужик серьезный и, если влезаю в такие игры, то для своей безопасности делаю все необходимое. Сами понимаете, если что в дороге случится со мной непредвиденное, то копии материалов лягут на стол военному прокурору. Кстати, моему хорошему знакомому. Надеюсь, не сомневаетесь?
– Куда там. После вашей убедительной речи и документов из УВД и ПВО. Это все реально. Так, может быть, я организую вам сопровождение ГАИ до Москвы?
– Не надо, кроме ваших друзей моя персона никого не интересует. Ведь ваши хозяева ходят под Витей Куком и Ленчиком Меловым. Они держат оружейный рынок в Сьерра-Леоне.
– Я что-то сомневаюсь по этому поводу. Так как насчет ухи на дорожку?
Сергеев перевел разговор на уху и Лукин понял, что попал в точку в отношении этих двух “специалистов” по Африке.
– С удовольствием, но рыбного супа, без водки.
– Я, правда, дам вам сопровождение ГАИ.
– Да, я не поэтому. От ГАИ, я и так отмахнусь милицейской ксивой, но у меня принцип - за рулем не пью.
– Это правильно. Так вы все-таки не таможенник? – после упоминания о хозяевах Сергеев дергался на стуле, как на пружинах.
Пошли хлебать уху. Лукин не стал показывать удостоверение полковника МУРа, которое он сохранил после увольнения как оперативный документ прикрытия. После таких гастролей по Твери он не поставил бы и гроша за жизнь таможенника, если бы контрабандисты оружием были уверены, что за ним никого нет.
 Напугал он их сильно, а корреспондента "Московского комсомольца" Дмитрия Холодова пять лет назад взорвали за менее значительную информацию по Западной группе войск. Правда, Лукин не собирался ничего опубликовывать в прессе про эту команду, и, самое главное, не стал загонять их в угол. Вот это было крайне опасно, поэтому Лукин переадресовал решение их проблем верхнему руководству.
Такие сомнения у граждан иногда возникали при общении с Лукиным, что он не таможенник и даже не мент, а глубоко законспирированный сотрудник из большого серого здания на Лубянке. Он никак не мог понять, почему у этих людей складывалось такое мнение, когда он просто грамотно и всестороннее подходил к расследованию какого-нибудь дела. Как только копнешь немного глубже, так сразу вопрос: "Ты из КГБ?" Можно подумать, что они там всегда так копают по делам, а его коллеги ничего не делают.
– Виктор Павлович, вы можете оставить машину здесь под охраной, а поедем на моей. Здесь недалеко на берегу Тверцы у нас небольшая заимка с банькой. Так что можем и попариться. Там все готово.
– Спасибо, Петр Николаевич, – Лукин перестал называть его официально по фамилии, – я на самом деле спешу, а от ухи никогда не отказывался, а там видно будет.
Лукин вспомнил, что накануне они с генералом Гриценко сильно употребили, и банька с ухой ему сейчас будут в самый раз, да и время было обеденное.
– Виктор Павлович, а Николая Степановича возьмем с собой?
Лукин поглядел в сторону вертолетов, около которых тот отдавал команды инспекторам таможенногорасследования. Не понравилось Лукину его поведение во время беседы с Сергеевым, из которого сделал вывод, что его коллегу замазали в этом деле или пообещали отблагодарить по окончании расследования.
– Не будем его отвлекать от работы. И потом на заимке наверняка готовят уху члены экипажа задержанных "вертушек", - улыбнулся Лукин.
– Да, они. А что не надо?
– Нет, почему же. Это даже интересно пообщаться с народом, но Николаю Степановичу нельзя. Он это дело расследует, и ему общаться с подозреваемыми в неформальной обстановке не рекомендуется. Неэтично это.
– А если дело передадут вам?
– Не передадут. Вы еще не поняли, почему я устроил перед вами и Николаем Степановичем эти показательные выступления, как надо расследовать такие дела?
– Интересно почему?
– Да, для того, чтобы вы знали, какова будет ваша судьба, если дело передадут нам в оперативную таможню, и теперь сделаете все возможное, чтобы оно к нам не попало.
– Откровенно, но доходчиво.
– А мне еще одна "война" не нужна. В конце концов, она закончится огромными взятками, сумма которых будет зависеть от количества доказательств, что я положу в дело. А в связи с тем, что я: "Мзду не беру. Мне за державу обидно", как говорил мой киношный коллега Верещагин, то кроме врагов в этом деле я ничего не наживу. Мой приезд уже выставил вашу команду на серьезные деньги, потому что вам теперь не удастся загасить этот скандал на уровне Николая Степановича.
– Поэтому вы сказали, чтобы я звонил хозяевам сейчас, пока вы не доехали до Москвы и не доложили.
– Мы, наверное, в бане попаримся перед ухой? Я надеюсь, вы понимаете правильно мои откровения? Безопасность я себе обеспечил заранее, а мои откровения не загоняют вас в угол. После таких разборок обычно звучат выстрелы или взрывы.
– Виктор Павлович, честно говоря, я не был готов к такому повороту нашего разговора. Пока с вами общался около вертолетов, все передумал. Сначала были мысли, что наручники застегнутся у меня на запястьях здесь же, на летном поле, а потом, когда вы предложили сообщить о нашей беседе хозяевам вертолетов, то подумал о суммах, которые могут объявить для урегулирования этого вопроса.
– И какие же суммы у вас вертелись в голове? Так, для интереса.
– Не скажу, но они, наверняка, были нереальными, судя по вашим словам.
– Я вам ничего не называл. Просто я знаю вашу роль в этой цепочке вместе с членами экипажа и знаю, сколько вам платят за эти услуги. Вы же летчики и больше не умеете ничего делать, а других заказов у вас нет. Не выращивать же вам картошку, которую потом еще и не продашь.
– Виктор Павлович, вы похожи на шахматиста. Знаете материалы расследования на много ходов вперед.
– Ну, наконец-то правильно мыслите. Шахматист лучше, чем чекист.
– Пока не знаю. Меня еще один вопрос терзает. Откуда вы хорошо знаете авиационную тему?
– Так у меня кроме Академии МВД еще и летное образование.
– А что оканчивали?
– ОЛАГА.
Лукин специально так назвал ордена Ленина Академию гражданской авиации, как называли ее в авиации.
– Так и я тоже. А где работали и почему таможня?
– Работал я в Госавианадзоре СССР, шесть лет расследовал авиакатастрофы до развала СССР.
– Все. Больше у меня нет вопросов, а я вижу, вы в авиации как рыба в воде. Николай Степанович, наверное, и сам не рад, что вышел на вас. Он не знал этого?
– Об этом вообще мало кто знает.
А про себя Лукин подумал, что Николай Степанович, возможно, нацелился отломить с этого дела, но было боязно, не поставив в известность о таком задержании руководство Западной оперативной таможни, которые могли перепроверить материалы. Дело темное, но на первый взгляд, особых нарушений не усматривалось. По документам выходило, что два вертолета гражданской авиации Казахстана летели транзитом через воздушное пространство России и совершили в Твери вынужденную посадку из-за неисправности одного из них. Ну, не повезло Николаю Степановичу, что не знал он Лукина.
На берегу реки Тверца их встретили четверо мужчин, одетых в шевроновые летные куртки коричневого цвета. Эта униформа использовалась летчиками на работе, пикниках и в повседневной жизни как визитная карточка. Они только в театр не ходили в них. В такой же куртке ходил и Лукин, но только на местах авиационных происшествий.
Среди летунов он почувствовал себя, как бывало раньше. Варили они уху на Амуре, в Якутии, на берегу Каспийского моря, на Камчатке и на побережье Северного ледовитого океана в районе Певека, да и многих других местах, где случались авиакатастрофы, и местное руководство гражданской авиации в редкие свободные часы  иногда устраивало посиделки у костра для Государственной комиссии.
– Виктор Павлович из таможни Москвы. Приехал разобраться с вашей вынужденной посадкой в Твери, – представил Сергеев Лукина летному составу.
– А что там разбираться? Поломались и сели на вынужденную. Теперь починились и можем лететь, - буркнул плотный мужчина в кожанке.
– Нет, коллеги, не так все просто. Виктор Павлович имеет за плечами  ОЛАГА и шесть лет работы в Управлении расследований авиапроисшествий. С ним это не пройдет. Он предложил сделать расшифровку  бортового магнитофона, чтобы найти подтверждение вашей поломки, а заодно привез с собой данные ПВО и Управления воздушным движением гражданской авиации, поэтому он знает все об этих бортах и вашем полете. Но он даже не собирается вас опрашивать по вопросам полета.
– Николай Петрович, ну почему такие специалисты в таможню уходят работать? – улыбаясь, спросил другой летун.
– Чтобы летчики не «контрабасили», – Лукин подвел итог рассуждениям летунов, – показывайте, где баня.
– Да пошли, Виктор Павлович. Ребята, митинг на этом окончен. Дальше не ваше дело, – заключил Сергеев.
Летуны явно не рассчитывали на такой оборот их вынужденной посадки. Наверное, им обещали оплатить штраф и они полетят дальше.
Баня была настоящая, русская. В прихожей висели сухие березовые, дубовые и можжевеловые веники. В шайке были уже запарены по два каждого из них, и запах запаренных веников манил в парную. Температура в парной была щадящая, не более ста градусов. Виктор сначала посидел в парной несколько минут, погрелся. Капли пота потекли почти сразу. Это выходил вчерашний алкогольный иприт. Потом в предбаннике он устроился, укутавшись в простыню, около самовара. В чае плавали листья липы и лесных ягод вместе с плодами, и теперь Виктор понял, чем пахло в парной. Там был запах лесной поляны с земляникой. Это было немного непривычно, против обычной мяты и эвкалипта.
– Виктор Павлович, а как насчет поколотить вас веником? – спросил плотного телосложения летчик.
– Только не как врага народа. Пощадите.
– У нас в этом вопросе разбирается местный специалист Николай. Можете ему довериться.
– Хорошо поверю.
С такой процедурой Лукин встречался впервые, хотя различных бань много посетил. Его уложили на простыню, которая пылала жаром на верхней полке парной, и Николай стал поддавать на камушки отвар луговых трав с лесными ягодами. Потом потряс над камушками распаренный веник из полыни, отчего он стал еще мягче. Этот веник он положил Виктору под голову. Он вдохнул носом полынный запах, по-другому задышалось в жаркой парной. Не ощущалась жара. Этот эффект был от полыни. Потом Николай распарил Лукина, взмахивая вениками дубовым и березовым вперемешку, нанося удары с протяжкой по всему телу.
– Это еще не все, – предупредил Николай, – сейчас небольшой массаж местным бальзамом. Он достал баночку с черной, как деготь, смесью. При первом же мазке по телу Лукин понял - мед.
– Это что же такое?
– Вообще-то эту смесь я держу в секрете, но вам скажу. Здесь на основе меда перемешаны в миксере листья и цветы вереска, крапивы, зверобоя, тысячелистника и многое другое. Это очень расслабляет и выводит все ненужное с поверхности кожи.
Николай обмазал Лукина с ног до головы, волосам тоже досталось, и он стал похож на негра. Во время нанесения смеси Николай делал легкий массаж. По окончании он предложил посидеть в парной в этой смеси минут пять, а потом все смыть и вновь пропариться в парной с чистыми порами тела.
Лукин вышел в помоечную, другим словом ее не назовешь, летуны заулыбались.
– Ну, что я готов в таком виде лететь с вами в Африку. Сойду за местного, если сейчас не искупаюсь.
Все засмеялись.
Лукин сделал, как ему предложил Николай, а потом в простыне вышел к столу, где стоял чугунок литров на десять с горячей ухой. Ребята расплескали водку по стаканам и протянули Лукину.
– В уху добавили сто грамм? – спросил он.
– Нет, забыли.
– Можно я это сделаю сам?
– Да, конечно.
Виктор открыл крышку котелка. Вот что значит чугунина. В ухе еще сохранились температурные движения содержимого. Он плеснул свою чарку водки в уху и помешал.
– Мужики я за рулем, и мне этого хватит в ухе.
– Тогда две порции.
– Согласен.
Летчики рассказали, что уха была из ершей, окуней, а потом в нее опустили судака. Никакой лишней рыбы и осетрины. Только та, которую поймали сами, в реке. Секрет вкусной ухи был таким же, как при заварке чая: побольше рыбы, которую варят и вынимают, чтобы опустить следующую партию рыбы. После парной и такого массажа уха была еще вкуснее. Летчики выпили по сто грамм, и как это бывает, на этом не остановились. Начали рассказывать о своих полетах в Сьерра-Леоне. Николай Петрович пару раз остановил их, но они возразили, что Лукин, мол, свой, из авиации.
– Ребята, есть такая поговорка, что "свои сидят в Бутырке". Слышали такое, поэтому Николай Петрович прав. А вы заложники в этой ситуации, если будут искать стрелочников. То, что я услышал из ваших разговоров, вам вреда не принесет. Я знаю гораздо больше. Вы рискуете попасть в руки правительственных войск за поставки оружия и перевозку алмазов, а в России вы на свободе, пока у ваших хозяев "крыша не протекла". Будет команда, навести порядок в этой сфере, вы первые пострадаете. Так что будьте осторожны и готовы вовремя остановиться.
– Спасибо, Виктор Павлович, но своим мы считали вас по работе в авиации,- сказал один из летчиков.
– И там, в Госкомиссии не все были летчиками. Там работали прикомандированные офицеры из Минобороны, МВД и КГБ для объективного расследования.
Ребята притихли.
– Так что же будет с нами? – спросил другой летчик.
– Я думаю, что на этот раз все обойдется, а дальше решайте сами. Я рассказал Иванову о части нарушений вами закона. Он проведет с вами политбеседу, а мне пора. Спасибо за прием, за баню и Николаю отдельное спасибо.
– Виктор Павлович, можно привести вам сувенир из Сьерра-Леоне, - улыбнулся первый летчик.
– Автомат Калашникова или горсточку брюликов? Других сувениров в Сьерра-Леоне я не знаю. Что может быть в этой нищей стране? Нет, спасибо, ребята. Нам лучше больше не встречаться. Ваши хозяева могут заподозрить вас в нехорошем, а в вашем положении любое подозрение может закончиться трагически. Николай Петрович, проводи меня до машины.
– Виктор Павлович, спасибо вам за все. Мне на самом деле неудобно расставаться с вами просто так. Вы нам такой урок жизненный преподали. Мы на самом деле расслабились и охамели в этом вопросе, надеясь на своих хозяев, а вы показали нам, что можете выложить за один день все доказательства. Я приготовил хороший конверт. Он у меня в машине. Разрешите? – спросил Сергеев.
– Я же сказал, что этого не надо, и потом они вам еще пригодятся. Только не шутите со мной.
– В каком плане?
– Иногда бывает так. Хозяева дали для передачи, но это лицо отказалось, а посредник пожадничал и сообщил хозяевам, что всучил взятку. Вот тогда скандал может получить определенные рамки.
– Что вы, Виктор Павлович, это мы с летным составом посовещались и подготовили вам подарок от нас лично.
– Тогда я рад за вас, но спасибо, не надо.
– Остается только гордиться старой гвардией. Кстати, знаете, сколько лет Николаю, который занимался с вами в парной?
– Ну, лет сорок, может быть.
– Шестьдесят пять. И это за счет его чудо смеси на меду. Он подготовил вам такую баночку, но рецепт не дал. Возьмете?
– С превеликим удовольствием. У меня такое самочувствие, что сейчас вот-вот взлечу.
Они пожали друг другу руки, и Лукин тронулся в сторону Москвы. На выезде из Твери сотрудник ГАИ приподнял свой жезл, чтобы остановить его автомобиль, и Лукин начал притормаживать, но в следующее мгновение гаишник взмахнул жезлом, что означало продолжение движения, и отдал честь. "Передали номера его машины по трассе", – подумал Лукин.
   Что ж это не самый плохой подарок от команды контрабандистов. В Москву он въехал также без пробок на магистралях.
Дома Лукин развалился на диване и попросил у Олеси чаю с лимоном. Была приятная усталость. Он смотрел телевизор урывками между провалами в сон.
– Виктор, может быть, пойдешь в спальню?
– Нет, я кино смотрю.
– Какое кино? Я уже два раза переключала на другие программы, а ты даже не отреагировал, – засмеялась Олеся.
– Еще раз так сделаешь, будешь рассказывать сюжет всего фильма, - улыбнулся он.
– Да, я ничего, смотри, только зачем мучиться? Устал ведь с дороги, лег бы отдыхать.
Зазвонил телефон.
– Да, Николай Петрович, добрый вечер.
– Я волнуюсь, как доехал, а он позвонить не может.
– Просто поздно уже. Не хотел беспокоить.
– Не хотел беспокоить! Да, я до утра бы не уснул, пока с тобой не переговорил. Ты в Твери такой пурги навел. Знаешь, кто ко мне приезжал в связи с этим?
– Кто-нибудь из моих так называемых друзей?
– Угадал, но кто звонил по этому поводу, говорить не буду, иначе сон потеряешь. Они в курсе, что ты там нарыл.
– Я примерно догадываюсь, только я ничего не рыл, Николай Петрович. Так, объяснил мужикам, чем они занимаются с точки зрения закона, и больше ничего.
– Похоже, что ты очень доходчиво объяснил. Они приняли решение отправить дело в транспортную прокуратуру, а те передадут в военную.
– Очень правильное решение. Это значит, что "вертушки" через пару дней продолжат свой полет в Сьерра-Леоне.
– Ну, и хрен с ними. Ладно, утром поговорим. Ты, как с делами разберешься, загляни ко мне.
– Хорошо, Николай Петрович.
Торговцы оружием сработали по сценарию Лукина, который с самого начала знал, что это такое, задержание двух боевых "вертушек" и куда заведет расследование этого дела. Срисовав одним взглядом всю картину, он раскатал команду летунов по полной программе и направил наверх их хозяев отрегулировать проблемы, но они стали решаться так высоко, как ни он, ни Николай Петрович не ожидали. Лукин сделал упор на то, чтобы дело “вертушек” не попало к ним на расследование. И это у него получилось. Правда, теперь эти друзья увидели в нем еще и специалиста в авиационных делах, но повлиять на их отношения это не могло. Они, как были враждебными, так и остались. Лишь еще раз убедились в его способности расследовать все до седьмого колена, но какой информацией он владеет, им не ведомо. Если они будут судить хотя бы по той, что он выдал Сергееву из "Вертикали-М", они хоть на время потеряют покой, а это уже приятно. Съездил в Тверь не напрасно. Противник в панике.
Утром Николай Петрович в кабинете предложил чаю.
–  Ты что не мог потише как-нибудь с этим делом?
– Честно говоря, Николай Петрович, не мог. Я уже думал. Нельзя было полумерами. Могли дело нам перебросить, и пришлось бы принимать положительное решение в отношении контрабандистов.
– Так там контрабанда?
– Чистой воды. Нас с тобой заставили бы нарушить закон, а они бабки срубят. Тебе оно надо?
– Нет, конечно, а как это тебе удалось?
– Да, ничего мудреного. В течение двух часов доказал их вину в незаконном пересечении границы, контрабанде оружия и еще несколько мелких нарушений. И самое главное, что это понял их руководитель авиапредприятия Сергеев. Мои разъяснения были убедительны и документы тоже.
– Какие документы?
– Справки из Министерства гражданской авиации о незарегистрированных бортах вертолетов, о незаконном полете без разрешения по просторам России и проводка ПВО по их полету.
– Когда же ты все это добыл?
– Да накануне через бывших коллег. Николай Петрович, контрабандисты совсем охамели. Боевые "вертушки" записывают как гражданские и летают, где хотят, а прибыли по карманам и без налогов.
– Да, Палыч, ты неисправим, но я тебе благодарен за это дело. Ты провел все правильно и мастерски.
Николай Петрович так и не назвал, кто к нему приходил и звонил по этому вопросу. Да, это теперь и не так важно. Главное, что он больше не слышал об этих контрабандистах, и вопросы ему никто не задавал.
Остались лишь мечты, и он знал, что они неосуществимы, а поэтому так и останутся мечтами. Лукин неоднократно смотрел фильм "Голубая лагуна" и не потому, что этот фильм о трогательной истории любви с показом невинных эротических сцен. Все это происходит на фоне дикой тропической природы и лазурной воды залива. Вода в этом заливе напоминала огромный аквариум по прозрачности и количеству разноцветных ее обитателей. Прекрасная сказка на необитаемом острове, но в реальности это было побережье Сьерра-Леоне. Эту же голубую лагуну часто показывают по телевидению в рекламе шоколадки "Баунти". Вот тогда и появилось у Лукина желание побывать в тех сказочных местах, но только сейчас он узнал, что там громыхает война, а его соотечественники снабжают население оружием вплоть до штурмовой авиации и вертолетов. В Сьерра-Леоне население составляло всего пять миллионов человек до начала боевых действий в 1991 году. С того времени никто больше не подсчитывал население, но известно, что мальчики в 12–14 лет с автоматами в руках участвуют в боях. Это им добрые взрослые дяди подогнали за алмазы Сьерра-Леоне, наверное, самой богатой по добыче этих камушков и самой нищей среди стран всего мира, где средняя продолжительность жизни около сорока лет. Там все красиво, чего не скажешь о жизни населения. Само название Сьерра-Леоне означает Львиные горы, потому что они похожи на льва. Горы сползают полого до самого океана, образуя огромную красивую низменность, изрезанную многочисленными реками, в устьях которых водятся барракуды и акулы, в реках крокодилы, а на берегах змеи и скорпионы.  Водятся там и буйволы, слоны, леопарды,  кабаны, бегемоты и, конечно, много-много обезьян. Одним словом, Африка. Так что лучше смотреть на африканские красоты в фильмах, сидя на диване, потому что, если уйдешь от нападения противоборствующих сторон в гражданской войне, то непременно попадешь в лапы хищников, которых здесь великое множество, чтобы отпугивать огалтелых туристов со всего света. Только ненормальный может сунуться сюда с туристической палаткой и подводным ружьем.
А в остальном "все хорошо, прекрасная маркиза". Самая жаркая погода чуть меньше тридцати градусов, а самая холодная - немного меньше тридцати градусов. Кругом баобабы, пальмы, кокосовые и масличные, растут хлопковые деревья, а также розовые и черные. В общем райский уголок совсем, как в "Голубой лагуне". Но Лукину туда не надо.
Не позавидуешь и летунам из "Вертикали-М". Их риск жизнью не соразмерен с вознаграждением от хозяев, торгующих оружием. Не говоря уже о моральной стороне дела. Заказчики из повстанческого "Фронта" не так давно ворвались в столицу Сьерра-Леоне Фритаун и перебили шесть тысяч мирного населения, а на призыв президента страны к своему народу взяться за руки, ответили новыми зверствами. Они отрубили кисти рук двадцати тысячам человек. Как можно дикарей снабжать оружием?!
Об этом промолчал Лукин, когда беседовал с Сергеевым и летунами, как и о многом другом. Не мог он взять тот конверт с кровавыми деньгами, но медовую смесь принял от Николая, который не имел к этому отношения. И заднюю он никогда бы не включил, если хотя бы чуть-чуть был уверен, что ему дадут поработать по этому делу, а не грохнут при выезде из Твери. Об этом он не рассказал и Иванову. Ему хватило телефонного звонка, чтобы сон потерять надолго. Он не догадывался обо всем раскладе и масштабах этой контрабанды оружием, а вернее, торговлей на черном рынке.
 Западной оперативной таможне улыбнулась удача, и прояви они стойкость помноженную на профессионализм можно было раскрутить серьезнейшее дело. Они наткнулись на один лишь эпизод того черного рынка, с уголовным делом по контрабанде и  незаконным пересечением границы, да еще с пятью статьями УК, которые у этой команды были буквально написаны на лбах. Сергеев со своими летунами и вынужденной посадкой подставил под удар всю их команду, высветив цепочку от продавца до покупателя. Поэтому Лукин не шутил, предлагая Сергееву оставить конверт себе, так как он ему нужнее, ведь вскоре предъявят счет за вынужденную посадку.
Лукин сталкивался с подобными вопросами в МВД, когда до чеченской войны такие перелеты в Африку совершались по ночам из аэропорта Северный города Грозного, под контролем товарищей из Минобороны, а потом борта принимали в Моздоке и также по ночам. Оружия на Северном Кавказе хватало. Оттуда борта самолетов разлетались по горячим точкам мира. В Ил-76 могли загрузить вооружение весом более пятидесяти тонн и обменять его на камушки у диких племен, которые мгновенно сооружали аэродром в любой подходящей местности. Выравнивали бульдозером взлетно-посадочную полосу немного шире фюзеляжа самолета и заливали ее водой, а под жарким солнцем глина высыхала - и готов аэродром! Кустарник и деревья подрезали ниже крыльев самолета, поэтому такой аэродром мог бы обнаружить только тот пилот, который знает его точные координаты и которого там ждут. Подрезанный кустарник и деревья шли на опознавательные костры. Борт в момент разгружался посреди саванны, забиралбрюлики, в соседней африканской стране мог для отвода глаз загрузиться бананами за пару автоматов Калашникова, и - обратно на место стоянки в страны СНГ по месту приписки борта. Схема довольно простая. В странах СНГ так же, как и в Африке, в воздушном пространстве нет никакого контроля. Хотя, судя по последним данным ПВО и в России не все с этим делом в порядке.
       Не стал Лукин пугать спокойный сон Николая Петровича своей осведомленностью. Он и сам толком не понимал, как подобная информация стекается к нему, стоило только заострить на чем-нибудь внимание. У него остались еще знакомые из ГРУ, кто встречал и провожал самолеты Ил-76 в аэропорту Грозного после развала СССР и до начала военных действий в декабре 1994 года, а в таком бизнесе пехоту редко меняют. Бортов стало в десять раз больше, а значит и летчиков, и информации стало больше. Кроме генерала ВВС Гриценко в Анголе тогдаслужили два летчика-истребителя(теперь генералы). С ними он ходит на охоту в районе Глебовской птицефабрики, что по Волоколамскому шоссе. В их компанию охотников вписался заместитель директора этой фабрики Алексей, который независимо от добычи на охоте загружал багажники их автомобилей цыплятами и куриными яйцами. С дичью было много возни, поэтому их жены больше любили продукцию птицефабрики. Цыплят, хоть и звали “синими”, но из них получались самые лучшие цыплята-табака. Генералы, наверное, как и все давали подписку о неразглашении тайны скрытой войны в Анголе, но это было в СССР. А теперь, в кругу коллег, когда Лукин ставил на стол блюдо с настоящими рябчиками и бутылку запотевшей водки, как тут было удержаться, после выпивки "под дичь", от рассказов о черном рынке оружия в Анголе. Это был центр военных действий и торговли оружием. По оценкам международных организаций, осуществляющих контроль над вывозом алмазов из зоны конфликта, на долю Анголы приходится гораздо больше, чем на долю Сьерра-Леоне. Но как это можно было подсчитать? Повстанцы принимают борта самолетов с оружием, отсыпают алмазы, а ни то и ни другое по бухгалтерии не проходит. Повстанческие аэродромы были удобны своей бесконтрольностью. Правительственные войска бомбили обнаруженные взлетные полосы этих аэродромов, но за ночь в саваннах возникали новые.
Лукин не стал пытать Николая Петровича о лицах, звонивших ему по поводу арестованных вертолетов, так как понимал, что эту пургу поднял не гендиректор авиапредприятия "Вертикаль-М" Сергеев. Не его это уровень. Звонили Иванову руководители ГТК, а приезжали неизвестно оттуда. Это было сделано оперативно, потому что Лукин слегка блефовал в беседе с Сергеевым, назвав ему его хозяев: Виктора Кука и Ленчика. Сергеев даже изменился в лице от этих фамилий. В их компании, видимо, небыло принято произносить имена вслух, поэтому и такая реакция. Они-то понимали, куда может привести незначительное, по мнению Тверской таможни, нарушение Таможенного кодекса. Этих заправил черного рынка оружия разыскивала полиция многих стран. Они имели несколько гражданств и паспортов. Пожалуй, спокойно они чувствовали себя только в России и странах СНГ, откуда начинались их тайные операции.
Не сказал об этом Лукин Николаю Петровичу и, тем более, колбасникам, которые им руководили в ГТК. Они привыкли снимать три  шкуры с бизнесменов на таможенных терминалах за их черные и серые схемы поставок товара, за свою “крышу”, а если к ним попадала другая информация, то бизнесмен платил еще за урегулирование этого вопроса. Если бы Лукин поделился с ними хотя бы частью этой информации, то они не стали бы так быстро гасить расследование. А, может, их напугали связи торговцев оружием и они решили довольствоваться тем, что имеют, иначе можно было бы потерять все. К такому выводу Лукин пришел после того, как ни его шеф, ни другое руководство больше не вспоминало про случай с вертолетами, как будто ничего и не было. Для них это было тайной торговлей оружия. Обычно такие операции затевались в бывших союзных республиках, как и с «вертушками» в Казахстане, а тут летчики решили сэкономить на топливе.
     Конечно же, Сергеев и таможенное руководство боялись не летчиков -  контрабандистов, а их покровителей в генеральских лампасах из спецслужб России. Никто точно не знал, кто за этим стоит сейчас, но прежние руководители были очень влиятельными. При упоминании Кука Сергеева как будто током тряхнуло. О Викторе Куке Лукин уже давно слышал от своих друзей или, как принято говорить: "из различных источников". Но его эти люди не интересовали до командировки в Тверь, и он не проводил их оперативную разработку. Так понемногу из дружеских разговоров на посиделках складывался портрет Кука и его партнеров по страшному бизнесу, хотя для Лукина они были обычными преступниками. Как наркоторговцы, похитители людей, разбойники, убийцы, контрабандисты и прочая нечисть, с которой он боролся и борется. Откуда же взялся в Сьерра-Леоне Кук? Родился он где-то в Средней Азии. Был военным летчиком. В Москве окончил Институт военных переводчиков. Поговаривали, что он из КГБ. Да, иначе его бы не допустили к тайнам продажи оружия в Африку. После развала СССР Кук был направлен переводчиком в Анголу. Со знанием пяти языков он стал востребованным на всех переговорах между сторонами, желающими продать или купить оружие. Ангола была центральным черным рынком в Африке по продаже оружия. Еще со времен СССР в этой стране шла освободительная война с португальцами, но отстояв свободу, ангольцы развязали гражданскую войну за власть. Наши соотечественники вместе с кубинскими "добровольцами" поддерживали "прогрессивные силы", а их противники из НАТО снабжали оружием "партизан" или наоборот. Потому что в Африке трудно было разобраться, кто прогрессивный, а кто партизан. Оружие было необходимо и тем и другим, да и форма оплаты у них была одинаковой – горсть алмазов.
В сентябре 1992 года международные наблюдатели попытались закончить кровопролитную войну в Анголе и помогли провести свободные выборы, которые выиграли сторонники, поддерживаемые русскими и кубинцами. "Партизаны" объявили выборы сфальсифицированными и продолжили гражданскую войну. В Совете Безопасности ООН приняли резолюцию о полном запрете поставок оружия противоборствующим сторонам Анголы. Вот здесь-то и началась деятельность нашего Кука, набравшегося опыта и связей на переговорах по легальным поставкам оружия. Теперь это сделать было проще. Не надо было подписывать пачки договоров, переводить переговоры сторон и прочие официальные формальности. Достаточно было выяснить количество необходимого оружия и цену. Покупатели знали его и продавцы тоже. Оставалось только увеличить парк транспортных самолетов, которые будут перевозить оружие, но с этим так же проблем не было, как и с экипажами самолетов. Определили для  самолетов места базирования, в основном на военных аэродромах стран бывшего СССР и места загрузки там же. Бесконтрольных аэродромов в Анголе много и черный рынок по торговле оружием начал “молотить”, наплевав на запреты ООН. На черном рынке была не только Россия, и вскоре к Куку присоединились другие выходцы из бывших союзных республик и иностранцы. Лукина особенно заинтересовали его французские связи.
Совсем недавно разразился скандал вокруг еще одного выходца из бывшего СССР, компаньона Кука или, скорее наоборот, Виктор Кук принял эстафету по торговле оружием, у Аркадия Гайдука, который на этом рынке был гораздо раньше него. А вернее, они и прежде занимались поставками оружия разным сторонам конфликта. Аркадий от французов "партизанам", а Кук "прогрессивным силам". Теперь опять все перемешалось, и Гайдука называют представителем кремлевской мафии, потому что он нелегально перевозит оружие в Сьерра-Леоне с армейских складов российской армии через цепочку фирм-однодневок. Его поочередно приписывают то к российской "Семье " БН то к "Семье" Миттерана, президента Франции. Однако, Аркадию Гайдуку все едино, с кем делать и за что получать большие деньги, будь то незаконная поставка оружия, получение “кровавых алмазов”или откачка нефти в Анголе. Гайдук давно стал мультимиллионером. Только поставка оружия исчислялась миллиардами долларов. И опять интересы Гайдука пересеклись с интересами Кука на афере  погашения долга Анголы правительству России, который составлял более пяти миллиардов долларов, а приведенный нами к власти  Сантуш согласился отдать только полтора и то нефтью. Реально в казну государства российского попала десятая часть от этой суммы. Остальное порвали кремлевские ястребы. Очень резко разбогатели после так называемого погашения долга Аркадий Гайдук, Виктор Кук и, конечно же, президент Анголы  Сантуш. Он тоже разбирался, оказывается, в аферах.
Зачем это надо было знать таможенному руководству? Оно, наверное, и представления не имело, кого прикрывает. Не рассказал Лукин Николаю Петровичу и о походе в баню с летунами и их готовности вместе с Сергеевым дать показания против всей той команды. Им терять было нечего, кроме выгодной зарплаты, которая была ими отработана сполна. Они метались на своих воздушных бортах не между двух огней, но огней было гораздо больше, и единственная для них тихая гавань была на родине, в России. Здесь они могли расслабиться и отдохнуть в кругу семьи, из-за благополучия  которых они пустились в такие опасные путешествия. Но вдруг является таможенник, разбивает их тихую гавань вдребезги, объяснив, что у них прямо-таки на лбу написаны несколько серьезных статей Уголовного Кодекса. И в борьбе за свою свободу они были готовы с потрохами сдать хозяев опасного груза.
Немало было причин для посещения бани Лукиным. Восстановление здоровья после вчерашней попойки и возможность пообщаться с бывшими коллегами по работе в авиации, но главной причиной было другое. Он не отбрасывал варианты, что это дело с вертолетами передадут ему в оперативную таможню. Лукин был уверен, что его наезд на это дело сработает по схеме, какую он задумал по избавлению от этого дела, но какой-то процент он предусмотрел и для другого варианта. А для другого варианта нужны быликонтакты с экипажами, и он их добился. Лукин знал, что на Кука работают настоящие летные асы, которые в состоянии посадить самолеты на узкую полоску глины ночью в незнакомой местности. Летали по ночам, чтобы уйти от наблюдения, как противоборствующей стороны, так и от спутников американцев, которые следили за нарушениями принятых ООН решений о запрете поставок оружия. Маршрут у летчиков обычно был в соседние страны, где такого запрета не было, но когда ночью они входили в воздушное пространство этой страны, то резко поворачивали на запад в сторону Сьерра-Леоне. Ночные полеты на вертолетах были еще сложнее, чем на самолетах, и вертолетчиков Лукин называл не асами, а авантюристами с выдержкой, хладнокровием и высоким уровнем профессионализма. Лукин неоднократно расследовал авиакатастрофы с вертолетами и знал, как опасно летать ночью в неизвестной местности. Это же не аэродром с диспетчерами, а тут еще опасность попасть в руки спецов по борьбе с контрабандой. Вот и получалось, что только летуны и рисковали в этой схеме по торговле оружием, а она не такая уж и мудреная. Вернее, схем-то существовало множество, но  были и самые накатанные, чтобы не держать лишний парк транспортных самолетов. Кук и его компания фрахтовали борта самолетов вполне официально. Заключали договора на поставки ширпотреба, продуктов или сельхозпродукции. Кроме Аркадия вместе с ним работал Ленчик с Украины, знаменитый Рабинович, ну как было в этой компании без Рабиновича  и Дудорова-Андерсона. Одни сказочные герои. Все они работали и самостоятельно, и в компании друг с другом, толкая разнообразное оружие на черный рынок по всему миру. Вооружения хватало всем. Сначала очистили армейские склады союзных республик бывшего СССР от лишнего, а потом принялись за бывшие союзные государства по Варшавскому договору. Потом начали гореть и взрываться армейские склады с вооружением на Дальнем Востоке, да все от непотушенного окурка сигареты. Курили солдатики на складах с боеприпасами и куда только их старшина смотрел?! Сводки шли, как с фронта.
     Не надо быть крупным аналитиком, чтобы понять, почему взрываются склады с боеприпасами. На памяти Лукина была только одна трагедия, произошедшая в СССР 4 июня 1988 года в трехстах метрах от вокзала станции Арзамас-1. На заводе им. Свердлова в Дзержинске загрузили три вагона  взрывчатыми веществами и отправили в Казахстан для производства горных работ. В первом и втором цельнометаллических  вагонах находилось 30 тонн тротила в шашках, упакованного в картонные коробки и почти 60 тонн гексогена, в бумажных мешках. Третий вагон был обычным деревянным, в котором в картонных коробках находилось 5 тонн скального аммонита и 25 тонн аммонала. При расследовании чекисты обнаружили множество нарушений при погрузке и транспортировке взрывчатых веществ, что привело к самовозгоранию и взрыву. Это дело было засекречено и  было связано с перевозкой гражданскими лицами взрывчатки, но на его, Лукина, памяти  не было ЧП в СССР, чтобы взлетели на воздух арсеналы боеприпасов или горели хранилища ГСМ и вещевые склады. Такое случалось только во время войны, когда взрывали диверсанты или сами при отступлении, чтобы не доставалось врагам, а теперь это могло быть только в одном случае, чтобы скрыть хищения. И это была самая реальная версия, основанная на информации о масштабах торговли оружием.
     Лукин во время чеченской войны из-за любознательности перетер этот вопрос со многими знакомыми генералами, которые имели отношение к обустройству складов вооружения. Его любопытство, как опера, было не на пустом месте. Лукин проанализировал информацию о частых ночных вылетах ИЛ-76 с аэродрома Северный в Грозном. Незадолго до вылетов рванули склады  ракетно-артиллерийского вооружения. Позднее в Чечне перестали взрывать,  просто оставили бандформированиям для боевых действий вооружение на две армии. Так вот генералы были твердо убеждены, что военные склады никогда не взрываются, а их взрывают и пожар  на складе может возникнуть только в том случае,  если его поджечь. И можно было бы на этом поставить точку, потому что спорить со специалистами, да еще с генералами себе дороже. А Лукин и не пытался спорить, но ему стали опять любопытны отдельные совпадения  пожаров и взрывов на складах, с вылетами ИЛ-76 в Африку и ближнее зарубежье. Он выяснил у сапожков, так он безобидно называл армейских офицеров, что военные склады имеют многоуровневую защиту от пожаров, диверсий или природных катаклизмов, а главное от дураков, которые могли бы бросить окурок.
     Огромные военные арсеналы достались от советской армии и были распределены по плану обороны  по всему СССР, а при его развале многие отошли бывшим советским республикам. Так почему же они стали гореть и взрываться только в Закавказье и Чечне? Не потому ли, что там запахло порохом? В Белоруссии, Киргизии, Молдове, Приднестровье и Прибалтике  оружия осталось не меньше, но там тишина, а вот на Украине они взлетают на воздух  еще чаще, чем в России. Уж не потому ли, что в этой республике появился свой Просперо по имени Ленчик, который толкал оружие в Африку и Юго-Восточную Азию, а чтобы покрыть его недостачу якобы бросали горящие окурки или жгли прошлогоднюю траву вокруг складов с боеприпасами.
Сам Лукин никогда не участвовал в расследовании этих взрывов и пожаров, да и кто бы допустил его, сотрудника Главного управления уголовного розыска всей России? Для этого у государева ока есть военная прокуратура, которая нельзя сказать, чтобы тщательно расследовала эти катастрофы, судя по тем выводам, которые она выносила. Оказывается, что фантазеров и шутников там тоже хватает. Он и припомнил все эти «чудачества» только потому, что его точил червячок совести, который оценивал его поступок. Он самостоятельно проанализировал реальную ситуацию, и принял решение отъехать, но все ровно, как не крути, это была сделка с собственной совестью. Он не мог уличить себя в трусости или минутной слабости, а потому прекратил самобичевание. Какова же была реальная обстановка с взрывами армейских арсеналов?
В советское время в селе Хороль Приморского края построили военный аэродром для разведывательных самолётов ВМФ Ту-95РЦ, а перед развалом СССР  аэродром реконструировали под резервный для космоплана “Буран”. Красивейшие места на территории биосферного заповедника недалеко от озера Ханка. Здесь и прогремел первый взрыв 23 марта 1992 года на складе боеприпасов ВВС Тихоокеанского флота, а это ракеты, бомбы и огромный запас патронов, которые были самым ходовым товаром у торговцев оружием. Военные прокуроры пришли к выводу, что солдатики в карауле от скуки запалили прошлогоднюю траву и пошло-поехало, но после  аэродром пришёл в запустение.
Лукин был уверен, что именно первый случай расследования, когда виновниками сделали солдатиков с поджогом травы, дал зеленый свет для последующих взрывов. А просеяли бы землю на месте взрыва, то стало бы ясно, что взорвалось, а чего уже и не было на складе. Это пуля из огня улетает и то недалеко, а гильзы остаются, правда, могут переплавиться, но все ровно подсчитать можно было. Значит, такие выводы всех устраивали и через полтора месяца 14 мая в поселке Новонежино под Владивостоком взлетел на воздух следующий склад и снова главного хранилища авиационных средств поражения ВВС Тихоокеанского флота. Боеприпасы приравнивались к 2300 условных вагонов  и рвались почти неделю. Хранилось на тех складах около двух миллионов снарядов крупного калибра для корабельных орудий, торпеды, глубинные бомбы, морские мины, патроны, да много чего из ходового товара. Уместно припомнить, что под Арзамасом в 1988 году рванули три вагоны с взрывчаткой, и больше подобных ЧП не было. И опять следствие на Дальнем Востоке предположило, что пожар возник из-за прошлогодней травы, которую подожгли солдаты из караула, но потом поняли, что это было полтора месяца назад и сообщили новую причину взрыва. Два караульных матроса проникли на склад и стали разбирать твердотопливный ускоритель авиационной ракеты. Возможно, они и занимались этим делом, но пожар начался в других местах.
В течение трех лет только в Приморье военные арсеналы горели и взрывались более десяти раз, но в каждом случае виноватыми были солдатики, которые жгли траву или кидали горящие окурки, но никто не хотел слушать, что склады умышленно поджигали офицеры, чтобы сокрыть хищения боеприпасов.  Коллеги с Камчатки рассказывали, что  на день ракетных войск 19 ноября 1992 года полыхнул склад  на военной базе в Елизово, и сгорели хранилища обмундирования летчиков, которое давно сбывали на рынках по всей России. Однако следствие не сопоставило два этих факта, а как всегда списало на самовозгорание.  В апреле 1992 года  на воздух взлетели армейские склады близ Еревана, и одновременно вооружилась до зубов армия Армении, а затем оружие перелетало в республику самыми большими самолетами «Руслан», а у торговцев оружием главное прибыль и это оружие переправлялось в Чечню, для бандформирований.
      Все с той же периодичностью продолжали взлетать на воздух арсеналы с боеприпасами, но у следствия к концу 90-х годов появилась новая версия. По складам стали ударять шаровые молнии, хотя все склады были оборудованы громоотводами.  В июне 1998 года взорвались склады Уральского военного округа близ поселка Лосиный. За сутки на воздух взлетело до 30 тысяч тонн боеприпасов на одиннадцати складах и, в основном противотанковые и противопехотные  мины. Досталось от шаровых молний складам в Забайкальском военном округе, близ Нерчинска, но еще мощнее был взрыв складов близ поселка Гусиное Озеро в 120 км от Улан-Удэ. Здесь хранились боеприпасы пяти дивизий, выведенных из Монголии, которые состояли из 1800 танков и 1500 артиллерийских систем с большими запасами боекомплектов. И снова у следствия не возникло другой версии, хотя все говорили об одной молнии, а пожары возникли в разных местах. А была ли вообще молния? Местные жители выдели, что склады поджигали сами военные.
Еще долгие годы шаровые молнии вольготно гуляли по военным складам, уничтожая боеприпасы российской армии, а солдатики все бросали и бросалигорящие окурки и все жгли прошлогоднюю траву, от которых горели и взлетали на воздух армейские арсеналы: псковской дивизии ВДВ, дивизии особого назначения МВД в городе Реутов, 8-го гвардейского армейского корпуса под Волгоградом, порохового завода в воинской части мурманской области, на артиллерийских складах около поселка Колумбань  в волгоградской области, на Ржевском полигоне, в ленинградская области и вновь на восьми складах Приморского края, порта Ванино, Комсомольска-на-Амуре, магаданской области, Южно-Сахалинска и Еврейской автономии. От этих массовых ЧП на Дальнем Востоке возможно бы попахивало китайским следом, если бы не российские торговцы оружием.
    На фоне этих взорванных арсеналов с боеприпасами, не говоря уж о военной технике, которая тысячами перебрасывалось в Африку и Азию, две заблудившиеся «вертушки» под Тверью выглядели сонными мухами. И Лукин еще раз убедился в правильности своего решения. Он специально выдал летчикам и руководству Тверской таможни информацию о полете этих «вертушек» и немного о лицах, причастных к контрабандной операции, для которых два этих борта были крупицей, судя по сводкам о ЧП на армейских складах. Даже если бы он настоял на возбуждении уголовного дела, то расследовать ему бы не пришлось, потому, как по закону прокуратура передала бы его другим органам, а те бы установили, что «вертушки» военные и передали бы дело в военную прокуратуру. Далее все яснее ясного. Но Лукин еще предполагал, что при таком решении кто-то сильно мог нагреть руки, а он был бы замешан в этом дерьме. После его отъезда из Твери, летчики заплатили штраф за нарушение таможенных правил и продолжили тот свой полет в Сьерра-Леоне.
- Сменил ли ты при этом решении совесть и порядочность на умение жить в таких условиях? Конечно нет. Умение жить подразумевает выгоду для себя, а ты устал от постоянных войн с сильными мира сего, и это просто умением выживать, - подвел черту Лукин.
     Он отлично знал все пиратские схемы торговли оружием, но это ему никогда не пригодится. Флибустьеры загружали оружие и летели в Африку напрямую, без дозаправки. В Сьерра-Леоне разгружались, а на заправку летели в соседнюю африканскую страну, где контроль по торговле оружием отсутствовал. В Сьерра-Леоне доставлять топливо в чисто поле на самодельные аэродромы было невозможно, так как его могли быстро обнаружить. Там была полоса небольшая среди саванны и больше ничего.
Другая схема была помудреней. Компаньоны Кука брались за поставки любых товаров, но эти рейсы были с двойным дном. Этой схемой они увеличивали свой парк самолетов, насколько им нужно. Авиаперевозчики всегда нуждались в заказах на перевозки. Им было неважно, сколько будет посадок у этого маршрута, и что они будут перевозить. В договоре указывалась одна страна, где необходимо было взять товар и доставить в российский город, где базировался этот самолет. Прилетев в Молдову за яблоками, экипаж получал задачу слетать в Африку за бананами. За ночь меняют на самолете российские опознавательные знаки на знаки страны, выращивающей бананы. После этого загружаются оружием до пятидесяти тонн и летят ночью разгружаться в Сьерра-Леоне, а на рассвете прилетают в соседнюю африканскую страну, где загружаются бананами и топливом на обратный путь и доставляют бананы в Молдову. Там обменивают бананы на яблоки, которые доставляют заказчикам в Россию. На крыльях и хвосте самолета опять появляются российские знаки. При таких схемах проводить расследование российскими спецслужбами невозможно, поэтому вынужденная посадка боевых "вертушек" была просто удачей, но - увы!
Спецслужбы России официально не занимались расследованием торговли оружием. В России не было зафиксировано таких случаев. Крупнейшие нелегальные торговцы оружием были выходцами из бывшего СССР. Некоторые из них служили в Советской Армии и военно-транспортной авиации, но они старались не гадить у себя на родине, хотя бы потому, что бортами самолетов они пользовались российскими, да и оружие было в основном произведено в СССР. Спецслужбы России общались со многими своими коллегами за бугром и  напрасно торговцы оружием считали себя такими умными и неуязвимыми. Российские  самолеты Ан-12 и Ил-76 уже четыре года фотографируют с американских спутников на тайных аэродромах в африканских саваннах. У них создан уже целый альбом. Эти снимки комментируются перехваченными переговорами экипажей и торговцев оружием с "партизанскими вождями". Это в России забыли, что такое глубинное бурение преступной деятельности группировки и спецслужбы чаще действуют наскоком, по-чапаевски. В этом тоже есть свой резон. Налетели, нашумели, собрали целый грузовик документов, опечатали офис и оргтехнику забрали, а потом выясняется, что доказательств недостаточно для привлечения проверяемых к уголовной ответственности. Все гораздо проще. Для этого и совершают шумные налеты, чтобы можно было отъехать за бабки. Чем громче нашумели, тем крупнее взятка, а если бы сначала собирали доказательства, то и отъехать было бы сложнее. За бугром просто так не будут фотографировать и подслушивать, мероприятия дорогостоящие, а там умеют считать деньги. Понятно, что спецслужбы вскоре спросят с фигурантов по полной программе. Это не Россия, где дело по боевым "вертушкам” отправляют в военную прокуратуру, а на следующий день, по одному звонку, они продолжают свой полет по намеченному маршруту в Болгарию и далее в Сьерра-Леоне помогать повстанцам. В США так же, как и в России, законы не позволяют привлечь к уголовной ответственности за преступления, совершенные за пределами государства, если они не направлены против ее граждан и собственности. Поэтому американцы возглавили широкомасштабную операцию по черному рынку оружия и заключили договор с разведками семи стран на очень высоком уровне. Россия, по известным причинам, не вошла в этот состав. Серьезно насолил им Кук, его были готовы арестовать прокуроры нескольких стран, законы которых он нарушил. Остальное - дело техники захвата. Оба были их клиентами, а когда это произойдет, не так важно.
В МВД России поступали запросы на Кука. Ходили слухи, что он представляется офицером ФСБ, а таковым не числится. Хотя это сомнительно. Военный переводчик в Анголе и не имеет к ФСБ никакого отношения? Еще год назад из Интерпола поступил запрос в МВД о его местонахождении. Установили, что он прописан в Питере и имеет квартиру в Москве, но для Интерпола эту информацию загасили.  Кука иногда упоминали в скандальных историях в отношении руководителей некоторых государств, связанных с нелегальной торговлей оружием. И американцы подвели Кука под связь с "Аль-Каидой", а это приговор. Информации по Куку и его компаньонам по нелегальной торговле оружием у спецслужб за бугром было предостаточно. Однако задержать их можно было только с поличным. Для ареста необходимы неопровержимые доказательства, а потом уже в процессе расследования доказывались и другие сделки по торговле оружием. Нелегальные торговцы оружием в России и странах СНГ чувствовали себя комфортно. Им в России ничего не угрожало, так как не было сведений об их преступной деятельности, а Лукин не самоубийца, чтобы раскалывать летунов на их хозяев. Он знал, если не все, то очень многое и "вертушки" были у него в руках, но вторую войну не выиграть. Да и отличалась бы она от "сырной войны" реальным оружием и взрывчатыми веществами, которые могли моментально применить в отношении противников бизнеса. Одному такое расследование не потянуть, а у Лукина отобрали даже оперативные отделы. Западная оперативная таможня всего лишь подразделение в таможенной правоохранительной системе России. Структура охраняющая право или права граждан? Ни то, и не другое. С молниеносной быстротой решается вопрос с задержанными боевыми "вертушками", дело отправляется в военную прокуратуру, а вертолеты продолжают незаконный маршрут в Африку.
Ранее, такие как Кук, искали среди силовых структур, кто мог бы разрулить возникшие у них проблемы за взятку. Теперь ситуация поменялась очень круто, так как сейчас они выбирают, кто дешевле и качественнее разрешит их проблемы. И в этой обойме не было Николая Петровича Иванова и даже его руководителя из ГТК. Все решалось гораздо выше. Так, как же можно расследовать такие дела? У Лукина был единственный выход пойти с летунами в баню, чтобы смягчить свой удар по этому осиному гнезду, а в Москве сделать вид, что никуда не выезжал и ничего не видел.
Лукин провел много расследований преступлений в МВД, авиации, а теперь в таможне. Когда проводили оперативное сопровождение расследований, то копали до седьмого колена за все годы их преступной деятельности. Лукин иронизировал: "Будем расследовать, как учили в аэроплановой школе". Он часто вспоминал своих коллег по расследованию авиационных происшествий в Государственной комиссии Совета Министров СССР. Шесть лет объективных и всесторонних расследований. И это не просто красивые слова. Госкомиссия для них и была создана, так как раньше все расследования проводили те министерства и ведомства, на чьих бортах происходили подобные авиакатастрофы. Вполне естественно, что они изо всех сил сглаживали многие острые проблемы безопасности полетов и похожие катастрофы повторялись. Государственную комиссию наделили правами, позволяющими расследовать независимо и объективно, привлекая любых специалистов, необходимых для этих целей. После развала СССР авиационная техника расползлась по частным рукам. Во всей России, тогда поменялся уклон объективности расследований. Лукин мог только строить предположения по этому поводу, наблюдая, как меняется в лучшую сторону благосостояние некоторых сотрудников. А его слова об аэроплановой школе остались только ироничной шуткой.
У Лукина была явная ностальгия по тем расследованиям, когда государство было заинтересовано в установлении истинных причин и условий авиакатастроф, с целью недопущения впредь таких случаев. Сейчас государству российскому до лампочки, когда какие-то дельцы отправляют военные вертолеты в казахский банк за долги фирмы, а там снимают с них на время вооружение и в Сьерра-Леоне – за алмазами. Тоже самое происходит и с транспортными самолетами Ан-12 и Ил-76, их загружают снарядами, бомбами, ракетами, стрелковым оружием и совершают ночные рейсы в африканские страны. И сделок с нелегальным оружием было около сотни. Лукин часто размышлял, что Россия не слишком отличалась от африканских государств, разве что морозами и снегом. Говорят, что Кук не нарушал российских законов, но это точка зрения и пожелания его “высокой крыши”. Оружие российское шло тысячами тонн в страны с междоусобными войнами, а нарушений не было? Небольшое количество оружия производилось в Приднестровье и в Болгарии, но в основном было "сделано в СССР".
Так что не такая уж и тихая работа досталась Лукину на периферийных таможнях. В Москву такие "вертушки" не залетают, а с Африкой в России было что сравнивать. Судя по фильму "Голубая лагуна" и рекламным роликам, Сьерра-Леоне когда-то была земным раем, а, вернее, десять лет назад, до начала гражданской войны, превратившей этот райский уголок в сущий ад. Сьерра-Леоне стала местом разборок между воинствующими группировками по дележу огромных запасов алмазов. Эта одна из немногих стран, где добывают эти драгоценные камушки открытым способом. Старатели просто выковыривают алмазы из глины. Еще не так давно эти разработки находились под государственным контролем, и от их прибыли нормально жило местное население. Как только раскопки перешли в частные руки, то сразу попали под контроль оргпреступности. Что-то в этом напоминало Россию и по времени совпадало с событиями в России. Неужели наши молодые реформаторы перенесли модель российской приватизации в африканское государство? Это пытались сделать соратники Ленина, а потом его последователи, но им не удавалось. И вдруг такое копирование событий. Конечно, кроме гражданской войны, но в России реформы младореформаторов причинили не меньше разрушений. Единственной целью разборок с применением артиллерии и авиации был контроль над добычей алмазов. Наверное, эти две задержанные "вертушки" были последними из нелегальных поставок оружия в Сьерра-Леоне. Не приходится ожидать скорого мира в этой республике, но уже введены войска ООН и наши российские соколы прикрывают их действия с воздуха на вертолетах Ми-24, которые превосходят в бою поставленные ранее «МИ-8». Это охладило пыл мятежников, и появилась надежда когда-нибудь “омыть сапоги” в голубой лагуне.
Наконец-то, подуло свежим ветром! Закачалось кресло под главой “Росвооружения”, ходившим под "Семьей". Видимо, они серьезно контролировали эту весьма доходную часть экономики, занимающую второе место после нефти. Это было началом кадровых рокировок по отстранению от финансовых потоков ставленников "Семьи". Одновременно поползли слухи об отставке главного таможенника Михаила Ванина, тоже назначенца оттуда. А кто был назначен на руководящие посты в правительстве не оттуда? Как это все отразится на деятельности Кука по нелегальной торговле оружием? Скорее всего, никак.
Всего два дня Лукин посвятил расследованию дела в отношении «вертушек», вернее даже не расследования, а сбору информации по этому инциденту. Именно так он называл с коллегами авиационные происшествия, связанные с вынужденной посадкой вертолетов и самолетов. Он мастерски выложил информацию участникам контрабандной схемы, чтобы не получить для расследования это дело. Но сколько сил и напряжения понадобилось для этого! Лукину не хотелось выглядеть суперменом перед летчиками, поэтому он, как говориться, только слегка проехал по ушам, чтобы летуны довели это до сведения своих хозяев. А что до супермена, то он мог быть на государственной службе, когда государство заинтересовано в расследовании фактов торговли оружием. Он был уверен, что наверху знают гораздо больше него, а если не отдают команду на эту борьбу, то, по крайней мере, надо просто отъезжать от таких расследований, что Лукин и сделал. Он никогда не уставал от работы, но эта дурь убивала морально. Необходимо было расслабиться и лучше на природе в кругу семьи и друзей, не имеющих отношение ни к таможенным, ни к другим органам. Надоели ему пустые разговоры под горячительные напитки, как в стране все плохо.



























                «Куриная война» 

               

               
 
   Виктор, в который раз убедился в правильности своего решения по выбору дачного участка. Верно говорят, что сначала надо выбрать соседей, а уж потом строить дом. Он дважды получал на работе земельные участки в садовом товариществе от МВД под Дмитровом, а потом в есенинских местах около села Константиново и оба раза, не начав строительства домика, отказывался от этой затеи. Как только представлял вокруг милые личики из этого товарищества, которые мелькают целыми днями перед глазами в коридорах МВД, а тут еще придется с ними общаться в неформальной обстановке без галстуков. Как показывает практика, такие встречи вредны и для руководства, и для подчиненных. Ни тебе выпить, ни тебе погулять, чтобы в понедельник не быть предметом обсуждения в курилках или на совещании. А этот дачный участок получила жена Олеся на работе, и товарищество состояло в основном из артистов вперемешку с медиками и адвокатами. В основном народ там был веселый, покладистый и Виктор вписался в их коллектив, хотя его профессия и была для окружающих в диковинку. Гулянки их компании нередко заканчивались глубоко за полночь, а бывало они до рассвета сидели на берегу речки Истра и Слава задорно играл на баяне. По влажному воздуху и туману звуки баяна далеко разносились по реке. Только здесь можно было полностью отключиться от мыслей о службе. Но, случалось, разговор заходил и на эти темы. Лукин легко решал любые проблемы, однако это снова возвращало его к суровой действительности.
Веселый и эрудированный Вадим Калачев давно влился в  их дачную компанию. Виктор знал, что Вадим занимается оптовой продажей электроники на выставке ВДНХ. Они называли его крутым бизнесменом. Правда, из скромности Вадим не разделял их мнение о своей крутизне. Да и Лукин всегда считал, что крутыми бывают только яйца, сваренные вкрутую. Вадим в очередной раз попал под колбасника Волкова, заместителя начальника ОБЭП Северо-востока Москвы. Было понятно, что бизнес Вадима не мог существовать без нарушений закона, как и всякий бизнес в России. Если растаможить телевизоры по-честному, их невозможно будет продать, учитывая масштабы всероссийской контрабанды телевизоров. Но уплатив все налоги по закону, после первой же поставки товара Вадим обнищает и будет работать себе в убыток. Вот и приходилось ему крутиться, чтобы найти в этом бизнесе золотую середину, а на это "золото" нацелился Волков, который повел себя самым подлым образом. Он нашел поход к жене Вадима и постоянно получал оперативную информацию. В результате колбасник отобрал у Калачева серьезную сумму в зелени и разрушил его семью.
Лукин был наслышан об этом от компаньонов Вадима, но сам не мог предложить ему свою помощь, так как не знал тонкостей его взаимоотношений с колбасником. Вадим знал Лукина как таможенника, а на этом поле у него было все в порядке. Но он не знал, что до этого Лукин представлял МВДв Северо-восточном УВД, а с руководителем округа он был знаком более двадцати лет, когда они еще работали начальниками угрозысков в столичных районах. Во всяком случае, для Лукина не представляло особого труда поставить колбасника и взяточника на место, но на даче они привыкли отдыхать, не обременяя себя повседневными жизненными проблемами.
В конце Перестройки в СССР руководство страны начало понимать, что с каждым годом продовольственная программа все больше заходит в тупик, поэтому народ наконец-то стал получать долгожданные шесть соток в садовых товариществах. В основном это были овраги и болота, но их компании повезло – землю выделили на возвышенности рядом с опушкой леса. Красиво, когда вокруг домов растут дубы, ели, сосны и березы. Некоторые дачники вспомнили свои крестьянские корни и надрывались обрабатывая грядки, для многих это было большим подспорьем. Но пока не провели водопровод работать на земле сложно. Дачники нетерпеливо поглядывали на проплывающие мимо облака, мечтая о дожде. Сосед же их, Вадим Калачев, тем временем отхватил целых пять участков и соорудил теннисный корт и открытый бассейн, а весь участок украсил художественной ковкой. Дополнительно к тем, что уже росли на участке, высадил сосны и ели и получился настоящий дремучий лес. Красиво и -  ни одной грядки!
В субботу летняя гроза была недолгой. Синие тучи с темно-серыми разводами мгновенно выплеснули на землю дождевые потоки. Дорожки на солнышке тут же подсохли, а густая трава и листва деревьев были еще покрыты капельками. Испарение  поднималось легким туманом, который мигом таял под солнечными лучами. К грядкам подойти было сложно. Вместо работы народ принялся разжигать мангалы. Их садовому товариществу повезло – в лесу было много поваленных деревьев и березовых полешек для шашлыков хватало с избытком. Это в Москве мангалы разжигают дощечками из-под деревянной тары или щепками от старых досок. А здесь, на дачах, то тут, то там над верхушками деревьев появляется манящий пряный дымок. Народ после трудов праведных готовится к вечерней трапезе. А они договорились собраться у Славы. На огненных углях мангала шкварчали куриные окорочка.  Влажный воздух леса перемешивался с запахами костров и жареной курятины. Баянист Слава с женой Валентиной очищали куриные окорочка от кожицы,  жира было так много, что зазевайся они хоть на минуту и угли вспыхнут, как политые бензином. Две-три минуты такой бесконтрольной жарки, и можно было соскребать с шампуров угольки, в которые превращались окорочка. Баранины и свинины в продаже не было, поэтому народ довольствовался курятиной или шпикачками.
Русь всегда славилась своими мастерами. Вот и мангал Виктор с друзьями придумали такой, что можно было жарить на его углях даже сало, и оно не подгорало. Много они сварили мангалов, прежде чем задумка получилась. Мангал делали пятнадцать сантиметров высотой и на пять сантиметров от дна сверлили восьми миллиметровые отверстия, а между ними расстояние было десять сантиметров. Ширина мангала обычная, а длина - как бог на душу положит. Никаких премудростей, но именно эти размеры позволяли жарить свинину и курятину с достаточным количеством жира, и он не горел, не превращался в угольки, а продукт покрывался красивой золотистой корочкой  и без черных угольков от горелого жира, поэтому вкус был приятным. Жир быстро вытапливался из мяса и капал на угли, шипя и дымя, но для огня не хватало кислорода, который поступал через боковые отверстия, но в то же время его было достаточно, чтобы угли пылали. Стоило изменить параметры отверстий, и такой эффект пропадал. Мужская половина компании уже разминалась под огурчики и помидоры, только что сорванные в парнике.
– Давайте по пять капель под свежий огурчик с сольцой и черняшкой, а то мы скоро закукарекаем от этих ножек Буша, - предложил Слава.
– Что поделаешь, Славик, своих барашков и поросят уже давно в России почикали, а других выращивать нерентабельно, говорят. Корма дорогие. Это в России-то. Наливай по пятьдесят, - согласился Виктор.
     После первых рюмок под огурчики-помидорчики и зелень с грядок, Слава осторожно, с нежностью взял в руки свой концертный баян  «Вельтмайстер Грандина», набросил ремни на плечи и, как всегда, спросил у компании, что сыграть.
       - Славик, пока Вадим еще не созрел для любимой песни «Нич яка мисячна», сыграй свою любимую, - попросил Лукин.
    - Только без намеков на женские дела, - засмеялся Вадим.
    - А теперь  - серьезно. Пока все трезвые и при памяти. Сейчас первый парень  на деревне, гнесинский виртуоз Вячеслав Велыканов исполнит “Предчувствие грозы” из «Времен года» Антонио Вивальди - с улыбкой объявил Лукин.
    - С удовольствием, - Слава раздвинул меха баяна.
Концертный баян в руках мастера запел, зазвучал и выводил мелодию так певуче и мелодично, что не уступал органу, а временами, казалось, и превосходил его. А после Вивальди на своем баяне Слава выдал венгерский танец чардаш. Лукин был захвачен виртуозным исполнением и ему чудились цыганские мелодии, звучание скрипок, искрометные, озорные напевы и Лукин не мог понять, как Слава извлекает все эти звуки простыми кнопочками.
Участки их компании были расположены на окраине, поэтому они дачным соседям не мешали. Не было привычки шуметь и орать. Это всегда был маленький концерт.
 - Сыпь, тальянка, звонко! Сыпь, тальянка, смело!  Вспомнить, что ли, юность, ту, что пролетела? - запел Лукин, а Слава подхватил на баяне. -  Не шуми, осина, не пыли, дорога пусть несётся песня к милой до порога…- продолжил Лукин.
К ним подсели Валентина с Олесей, и получился семейный квартет  «под кустом».
     – Кто бы мог раньше подумать, что курятину будем получать из Америки, да еще такими оковалками? С такими окорочками курица должна быть больше индейки! На зерне такими куры не вырастают, думаю без химии не обошлось,- Слава с подозрением посмотрел на шипящие окорочка.
- А что скажет таможня по этому поводу? – спросил Вадим с улыбкой.
- А чего говорить - наливай и пей. На даче надо отдыхать - отшутился Лукин.
- Нет, интересно. Неужели наши не могут выращивать кур или где-нибудь там, за бугром, но ближе Америки? – спросил Слава.
          - Кормит «дорогих россиян» этой курятиной в основном Америка. Нидерланды подтягиваются к ним и чуть-чуть везут из Германии, Бразилии и Прибалтики. Что касается химии, то  я не слышал ни разу об уничтожении какой-либо забракованной партии курятины. Они либо опаздывают с экспертизами, и курятину успевают съесть наши граждане, либо оформляют эти партии товара на реэкспорт, но отправляют обратно через российскую границу только документы и пустые фуры, а окорочка летят на прилавки магазинов, потом на наши мангалы, -  Лукин показал пальцем на поджаренные с одной стороны куриные ножки.
– Так, куда же вы смотрите таможенники? – спросил Слава.
– А мы смотрим телевизор. Видели рекламу от "Союзконтракта"?
– Ну, конечно. В мультике-то окорочка с крылышками, сами летают.
– Вот-вот. Сами летают через границу без таможенного досмотра, а при реэкспорте то же самое, только в другую сторону. У меня такое впечатление сложилось, что автор этого рекламного ролика был хорошо знаком с темой по доставке курятины в Россию, - улыбнулся Лукин.
– И что, ничего нельзя сделать? - спросил Слава.
– Почему нельзя. Уже сделали, и разразилась "куриная война".
– Я надеюсь, ты в ней не участвуешь? – спросил Вадим, который был знаком в общих чертах с событиями его "сырной войны".
– Нет, Вадим. Я уклонился, хотя первые мероприятия этой войны все равно пропустили через меня, поэтому мне пришлось изучить всю проблему этих поставок. Наша таможня тогда сцепились с Северо-Западом России по куриным поставкам и реэкспорту на основе заключения главного санитарного врача. Я спихнул через прокурора материалы на Себежскую таможню, где замутили это дело, и теперь "война" грохочет там, на Северо-Западе. “Война куриная”, а пух и перья летят от полковников и генералов МВД и таможни, да и прокурорам достается, но они знают, за что бьются.
- Только одного не понимаю. Американцам и другим, даже в Бразилии, выгодно выращивать кур и продавать их через океан, а нам у себя дома не выгодно, - заметил Вадим.
– Ты прав, Вадим, но их мясо гораздо дешевле, а с нашими налогами, ценами на энергетику и корма не получается. Да и не интересно развивать наше производство некоторым чиновникам, которые кормятся на зарубежной птицеферме.
– Да, развели жулье. Дышать не дают, - возмутился Слава.
– Славик, у тебя, кажется, готово?
– Санитарные врачи говорят, что надо хорошо прожаривать мясо. Какие-то гормоны в нем  нашли. Потом денег дадут им, и тут же сообщение, что все гормоны исчезли, - сказал Слава.
– Нам это не грозит. Водка – лучшая дезинфекция. Все ровно проверить все партии  невозможно, да и никаких окорочков по документам таможен в России нет. В лучшем случае, это могут быть прочие части курицы или фарш, а то и зеленый горошек, - сказал Лукин.
– У меня все готово. Наливайте "под дичь", - Слава снял шампуры с мангала и разложил на подносе.
Курятина пошла за милую душу, несмотря на разговоры о ее вредности. Загадочная русская душа!
- Так мы будем сегодня выпивать или день потерян? – засмеялся Слава и наполнил рюмки.
      Народ тихо закусывал, а мысли Лукина улетели на крылышках из мультика - рекламы "Союзконтракта" на Северо-Запад. Не получилось у него отдохнуть от контрабандной крамолы, которая прочно закрепилась в жизни России. Он вспомнил, как год назад технично перекинул через прокуратуру уголовные дела по лжереэкспорту сотни тонн куриных окорочков в Себежскую таможню и увел Центральную акцизную таможню в сторону от "куриной войны". Начальник Себежской таможни попытался возмутиться, но Лукин загасил его попытки устным изложением всех обстоятельств лжереэкспорта, от которых этому руководителю стало немного не по себе. Закрепил Лукин свою осведомленность рассказом о еженедельном праздновании на Себежской таможне Дня таможенника, потом Дня пограничника и, наконец, Дня милиции. В эти дни со стороны Латвии пропускали в "дыру на границе” с десятки фур с товарами. Банковала на этих «дырах» служба, которая праздновала свой День, а две другие отдыхали в это время на рыбалке или на охоте. И так по очереди. Благо, что рыбы в озерах и зверья в этих лесах хватало, и жили в этом медвежьем углу таможенники, пограничники и милиция припеваючи.
Лукин перекинул на Себеж уголовные дела по закону, то есть по месту совершения преступления, хотя знал, что сотни тонн окорочков не могли съесть в Себеже и упали они на прилавки московских магазинов. Но это было продолжением преступления, и он не отказывался помогать начальнику Себежской таможни в расследовании уголовного дела, но только помогать. Поэтому, как и с «вертушками» в Твери, он огорчил руководителя таможни своими глубокими познаниями “куриной темы”, чтобы не было у них иллюзий, чем закончится его расследование. Лукин боялся этих дел только в одном: он не позволил бы им лежать на полке, раскрутил бы эту компанию, а это – новая война и посерьезней "сырной". У Лукина сложилось впечатление, что и санитарные врачи работают с таможнями в одной связке. Приходит на таможню большая партия окорочков, а проверяющие службы тут как тут с заключением, что они не отвечают санитарным нормам. Таможня оформляет окорочка на возврат, но за границу уезжают пустые фуры или баржи с сопроводительными документами, а сами окорочка уходят в торговлю без уплаты каких-либо пошлин. Хороший был тандем с баснословными прибылями.
– Палыч, мы что, больше не выпиваем? – прервал его раздумья Вадим.
– Стерилизация желудка прошла нормально, водку нельзя пить всю и сразу. К этому напитку надо относиться с почтением, тогда водка будет греть душу и веселить, а не сломает зараз, чтобы хороший вечер пропал. Ну, давайте еще по пять капель, - согласился Лукин.
– Вот это правильно. Когда это нам водка вечер портила? Она обычно заканчивалась, и мы не успевали замутнеть, - улыбнулся Вадим.
– Тогда можно еще по половинке. Славик, пора баяну меха раздвинуть, а то от обжорства лопните. Надо, чтобы легкие свежего воздуха вдохнули полной грудью. Славик, а сыграй нам еврейскую народную «Без двадцати восемь», - попросил Лукин.
Слава с таким задором двигал мехами баяна, что их компания под мелодию «Семь сорок» мгновенно превратилась в евреев, лихо отплясывающих на лужайке.
 - Надо почаще у нас собираться и траву не придется косить. Два раза по «Семь сорок» и все вытоптали, - засмеялся Слава.
- Слава, а в вашей еврейской семье знают, почему эта песня так называется? – спросил Лукин.
- Но кто из нас больше еврей, мы еще поспорим, но мне интересно за это название, - подражая одесситам, поинтересовался Слава.
- Евреи всегда отличались предприимчивостью. Пока русский думает, как внедрить свое изобретение, оно уже приносит доход предприимчивым. Не помню, какой русский царь издал Указ и был ли такой, но рассказывают, что евреям запретили жить в крупных городах, да и перемещаться было разрешено только в дневное время. В их главный город Одессу поезд прибывал в 7.40 утра и отбывал в 7.40  - только вечера. Зимой в ожидании поезда пассажиры пританцовывали, чтобы согреться, так и получился «Без двадцати восемь», а мы греемся другим способом. Наливайте, - предложил Лукин.
      Вернувшись на свою дачу, Лукин присел на лавочке около дома и расслабился. Вечер был тихий и прохладный.
- Виктор, чай поставить? – спросила Олеся.
- Да, Олесенька, завари зеленого и давай на воздухе посидим, а то все кабинет, кабинет понимаешь, - улыбнулся Виктор.
Дочери уже видели седьмой сон, а он поглядывал на ночное звездное небо. Над деревней Падиково небо посветлело, а значит, его тронули первые солнечные лучи. Олеся принесла заварной чайник и чашку.
- А ты чай не будешь? – спросил Виктор.
- Я пожалуй спать пойду, и ты не долго.
- Спокойной ночи.
- Вернее с добрым утром, - улыбнулась Олеся.
 Он опять погрузился в “куриные заморочки", которыми дирижировали в Москве. Здесь происходил дележ большого пирога, а состоял он, по данным зарубежных источников, по товарообороту, направленному в Россию из пятидесяти тысяч тонн куриных окорочков.  Столько ежемесячно шло транзитом через порты Латвии и Эстонии в Россию, но после пересечения границы они исчезали, либо превращались в другие, более дешевые в растаможке продукты и продолжали свое путешествие фурами, вагонами в различные города России по внутренним накладным. Эти фуры никак не могли миновать зону деятельности таможен Западного управления, а значит и Лукина.  Хотя тема была Северо-Запада, но в любое время могла зацепить и его землю, и надо было владеть обстановкой.
Морское судно берет на борт около восьми тысяч тонн окорочков. Это не много ни мало около двухсот фур. Прибыль от растаможки составляет около миллиона долларов, в зависимости, как обозвать эти бедра, а если оформить на таможне по-честному, то эти честные окорочка поднимутся в цене и протухнут на прилавках магазинов. Поэтому борьба с одним судном или десятками фур с окорочками носила локальный характер и преследовала цели, далекие от наведения законного порядка на этом рынке. Одни брали взятки, другие подминали под себя эти потоки курятины, а третьи проплачивали прокурорским, чтобы отбиться от наездов колбасников и таможенников. Но теперь эти разборки происходят на Северо-Западе.
Лукин после перемирия на "сырной войне" стал немного осторожнее относиться ко всякой информации о контрабанде, а уж тем более, если оно не касалось его деятельности. На таможенных терминалах все чаще стали появляться красные звездочки, так в оперативных службах условно обозначали терминалы, где “крышевали” его бывшие коллеги, но не из угрозыска, а так называемые колбасники, сотрудники МВД по борьбе с экономическими преступлениями во главе с советником Министра Дроздовым.
 Методы у колбасников были прежними по установлению звездочек на терминалах, и они были далеки от закона. Обычная операция маски-шоу, в результате которой арестовывают грузы, только что прошедшие таможенное оформление. Как правило, в любом грузе после таможенной очистки имеется море нарушений закона для возбуждения уголовных дел. Этими материалами они прессуют бизнесменов на таможенных терминалах и обкладывают их крупной взяткой, а потом берут под свою "красную крышу". Так силовики становятся их полноправными компаньонами по контрабанде и уклонению от уплаты таможенных платежей. В принципе все, как у бандитов, только те пугают пушками, а эти уголовными делами. Но бандитам не нужны палки в их деятельности, а с силовиков спрашивают показатели в работе по борьбе с контрабандой. И тут в расход идут залетные бизнесмены, которые решили попробовать себя во внешнеэкономической деятельности. Их просто сдают «красной крыше», как пустую тару.
Таких чапаевых, как Лукин, в таможнях было немного, да и тех давно уже приструнили. Лукину казалось, что и его самому большому начальнику Ванину не на кого было опереться в этой борьбе, поэтому, не желая воевать в таких обстоятельствах, он сохранял нейтралитет.  Лукин до сих пор мерил все "сырной войной" и спрашивал сам себя: "Почему руководство ГТК так и не поддержало его правое дело в той схватке?  Когда он явно победил, но предложил мировую, потому что нереально было довести те уголовные дела до обвинения и суда, то опять же никто не встал на его защиту от жулья, которое правило бал в таможнях".
В той войне контрабандисты обкатали на Лукине схему прессинга в отношении борцов с контрабандой, учли все ошибки при возбуждении уголовных дел в их отношении, а теперь возбуждают такие дела пачками против сотрудников, которые на самом деле борются с этим злом, поразившим таможенные органы. Да, еще попадаются такие, как Лукин, но они не знают печальной статистики, что более трети арестованных и заключенных сидят за решеткой по надуманным мотивам и ничего не могут доказать.
Питерские таможенники ввязались в "куриную войну", но куры здесь не причем. Это война силовых "крыш", которые имеют свои денежные интересы на таможенных терминалах. Поле деятельности для всех здесь огромное. Более ста пятидесяти тысяч тонн куриных окорочков проходят через таможни, и около девяноста процентов из них не значится в таможенных декларациях. Если эти окорочка поместить в железнодорожные  вагоны, то железнодорожный состав растянулся бы на тридцать километров. В таможенных курилках иногда вспоминали о двадцати миллиардах долларов, которые ежегодно крутились в околотаможенной сфере. "Куриные дела" занимают в этой цифре далеко не первое место, но достойно расположились в десятке после газа и нефти, металла и леса.
С какой стороны не подойти к этой "куриной войне", отовсюду несло дерьмом. Лукин разобрал курицу по косточкам. Спора нет, что американцы являются крупнейшими производителями курятины в мире. С ними могли бы конкурировать бразильцы, но они не имеют выхода на внешний рынок. А курица из Америки расчленяется и расходится по всему миру. Китайцы получают крылья и ножки, "дорогие россияне" окорочка, а у себя на родине американцы едят грудки, белое куриное мясо, так как считают их чистыми, без вредных веществ. Им же лучше знать, чем они кормят своих кур, у которых вредные вещества скапливаются в нижних конечностях. В них-то и ковыряются периодически санитарные доктора, извлекая на поверхность признаки птичьего гриппа, а потом, опровергая эти сведения, вновь разрешают поставки. Санитарная служба была грозным оружием в "куриной войне".
Откуда же ноги растут? Это надо было бы знать милицейским генералам и их коллегам по лампасам из Генпрокуратуры и таможни, прежде чем вступать на тропу войны, потому что она была несправедливой ни с одной из сторон, и победителей у нее не могло быть. Это была очередная разборка между самими силовиками за увеличение своих процентов от этого бизнеса.
Любая "война" в продовольственной нише внешнеэкономической деятельности отражалась на прилавках магазинов. Так было с сыром, когда Центральная акцизная таможня арестовала полторы тысячи тонн этого продукта, доставленного в Россию контрабандным путем, и сразу же свободнее задышали сыродельные заводы России. До этого таможня практически ликвидировала фальсифицированное вино под знаменитыми марками Грузии. Эту нишу тут же пополнили российское вино из Краснодарского края, а так же из Молдовы. Конечно же, грузинские вина когда-то пользовались большой популярностью, но настоящие, а не то пойло, что поставляли теперь россиянам. Две операции таможенников – и пойло исчезло с прилавков магазинов.
Такие же процессы происходили и с "ножками Буша". Как только санитарные врачи обнаруживали в куриных окорочках сальмонеллу и накладывали запрет на их поставки из-за океана, то на прилавках магазинов появлялись парные и нежные куры из Петелино, Барыбино, Калуги и других птицефабрик России. Америка душила их производство, и не давало развиваться, потому что прочно заняли эту нишу. Лукин называл санитарных врачей “докторами”. У него в кабинете висел садистский плакат с изображением бойца спецназа, целящегося из снайперской винтовки, а внизу плаката надпись: "Доктора вызывали?" В этом что-то было.
Лукин отлично понимал, что правит бал кучка предателей в генеральских мундирах, и ему хотелось верить, что скоро их пиршество закончится. Такую надежду ему вселяли те сотрудники, которые честно служили в силовых структурах и не входили в их компанию, поэтому с большой охотой делились информацией о них с Лукиным. Так что он был не один. Многие желали очистить руководство силовых структур от подобных деятелей, но получалось наоборот. Глядя на таких ворюг поистине оценишь знаменитое выражение Марка Твена: "Украдешь булочку – сядешь в тюрьму, украдешь железную дорогу, станешь сенатором". У этих деятелей шутки в сторону. Они украли гораздо больше, чем железную дорогу, поэтому им кресла сенаторов были бы тесноватыми. Небеспочвенны слухи о возможном назначении Министра внутренних дел Рушайло руководителем Правительства России вместо Степашина, а там не за горами президентское кресло, но у всех на слуху был советник  Министра Дроздов, который и навредил своему шефу.
Такие же реальные слухи были и в отношении заместителя Председателя ГТК Суетина. Он, якобы, с этих баснословных прибылей финансировал предвыборную кампанию КПРФ. И этот шаг во власть был тоже вполне реальным, так как коммунисты выиграли выборы пять лет назад, но их лидер включил заднюю, испугавшись нового расстрела Белого дома, который ему пообещал Ельцын, пригрозив гражданской войной. При финансовой поддержке от контрабандных операций  коммунисты могли бы реально взять власть в России, но у них не сложилось, их кресла заняли питерские, которые все больше подтягивали с Северо-запада России свои кадровые резервы. Кто они? О них можно рассказывать много хорошего и негативного, но они уж точно не хуже рвущихся к власти представителей от контрабандистов, которым место совсем не в этих креслах.
       Американские производители курятины в целях сохранения за собой российского рынка в четыре раза снизили отпускные цены. Вот за океаном господствовал настоящий капитализм, который позволял такое снижение. Они считать умеют свои деньги. Им было выгодно опустить цены в четыре раза, но не терять покупателя, потому что за этим шла цепная реакция. Это закрытие птицефабрик и безработица, а им такие социальные потрясения ни к чему. В России можно проводить любые эксперименты над народом, а потом пугать Запад, чтобы они этого никогда не делали. Поэтому Запад уже десять лет держит низкие цены на продукты, экспортируемые в Россию. У них одна проблема. Это сбыт, а не производство, поэтому у них молотят все фабрики и заводы, а "дорогие россияне" в большинстве безработные или занимаются не тем делом, которому долго учились и были профессионалами. Однако добрые дяди оказались только за бугром, а в России предыдущий таможенный руководитель обложил данью в 35 центов за килограмм курятины при ее средней стоимости в 30 центов за этот же килограмм. Эти пошлины делали курятину дорогой для российских граждан. Этот шаг должен был взбодрить наши птицефабрики, но тут вмешались контрабандисты и увели курятину в теневую экономику, превратив ее во что угодно, чтобы не платить пошлины.
     Говорили, что “куриная тема” всплыла на встрече президентов России и США без галстуков, когда российский Президент получил отчет Госкомстата об отсутствии в России американских куриных окорочков, хотя его коллега из-за океана утверждал обратное. Скорее всего, это была шутка, потому, как не нашему Президенту знать об этих чудесах, творимых его земляками из Питера. Да, искали информацию не там, где надо. Сведения Госкомстата так же, как и фирмы-однодневки, это лишь легкая пена огромной волны контрабанды, нахлынувшей на Россию в виде заокеанской курятины. Были у этой курятины вполне реальные хозяева в виде крупнейших импортеров - "Евросервис", "Глобус" и, конечно же, "Союзконтракт", но кто мог спросить с хозяев за эти чудеса, если короли куриных окорочков из "Союзконтракта" более шести лет работали в контакте с одним из основных экономистов питерской команды Германом.
        Семь лет назад в Москве бились на баррикадах у Белого Дома, расстреливали народ из снайперских винтовок и палили из пушек танков по народным избранникам. Питерские в это время, впрочем, как и кремлевские закачивали капиталы в свои банки для борьбы за власть. Они именно закачивали, а не воровали. Это уже так не называлось в России, потому что законы были так написаны. Кремлевской командой стали питерские. Москвичей ни в какие времена не жаловали, и в Кремле всегда восседали руководители из дальних уголков России или Закавказья, но не из Москвы, да и она уже давно стала большой деревней, куда стекались народы с огромного пространства бывшего СССР. Питерским удалось сколотить капиталы, в том числе на куриных окорочках, на поставках гуманитарной помощи, на продажах  природных ресурсов. Без этих капиталов их не подпустили бы к Кремлю. Туда могли войти только, так сказать, великие экономисты, умеющие делать деньги.
Семья Германа была сослана из Питера в Казахстан, как и сотни тысяч других в страшные времена российской истории. Эту горькую чашу испили дед, отец и близкие родственники Лукина, которые прошли через сталинские лагеря особого назначения и последующие ссылки. Их через десять лет после ареста оправдали, а через шестьдесят лет реабилитировали, аж в 1989 году. Но для Лукина это стало предметом изучения истории его семьи. Ни грамма ненависти к тем историческим событиям. Это страшные страницы истории его Родины. Он не знал многих подробностей ареста своего деда, но служил в тех же карательных органах МВД верой и правдой, надеясь, когда-нибудь раскрыть темную страницу прошлого их семьи. Так и получилось. Он ознакомился в архивах с уголовным делом и другими материалами в местах отбывания наказания, но, как и думал, ничего темного не было у бывшего революционера Лукина Алексея Михайловича. Его судьба мало чем отличалась от судеб других семей, попавших под раздачу ОГПУ и НКВД в 30-е годы. Все были такими же невинными жертвами сталинского режима.
Питерские друзья Лукина рассказывали, что нотки ненависти к нашей стране неоднократно они слышали на тусовках от Германа. Впрочем, ничего нового в поведении этого перевертыша не было. Как и многие другие его коллеги по бизнесу в свое время  они работали в комсомоле на руководящих постах. Потом резко поменяли линию поведения и со всей злостью обрушились на ненавистную Советскую власть, забыв, что только вчера одобряли все решения партии  и голосовали за них единогласно, а Герман еще руководил в Университете комсомольским оперативным отрядом. И после этого  - в народный фронт, где и был замечен благодаря своим, как говорится, прогрессивным взглядам. Так он попал в питерскую команду Собчака и стал отвечать за всю недвижимостью в Питере. Много было чудесных переходов недвижимого имущества северной столицы из рук в руки по решению Германа. Сотни книжных магазинов перевели в винно-водочные. По его мнению “водочные книги” были больше по вкусу россиянам. И народ ходил такой начитанный-начитанный. Но сегодня Герман интересовал Лукина в связи с куриными окорочками, как хозяин "Союзконтракта".
Очередная сделка по недвижимости сопровождалась скандалом. Раньше все дворники, водопроводчики и управляющие жилых домов объединялись в ЖЭКах, потом преобразовались в РЭУ. Вот такому ПРЭО передали по решению Германа в аренду с правом выкупа 265 зданий, которые в основном состояли из памятников архитектуры федерального значения. В список попали Петропавловская крепость и Апраксин двор. Вся сумма контракта тянула всего-то на двадцать пять миллионов долларов, но ПРЭО не тянуло по своим финансам даже на бумажное оформление договора об аренде этих исторических зданий. Вот тут-то и привлекли финансы "Союзконтракта". Все участники  сделки воспользовались правом выкупа зданий, и к ПРЭО отошли одиннадцать исторических особняков, и "Союзконтракт" не обидели. Особняки ушли задарма по балансовой стоимости. Другие были проданы не дороже полмиллиона долларов за штуку.
И кто после этого спросил бы у "Союзконтракта" про куриные окорочка и тем более в Питере? Вряд ли кто-то захотел бы иметь в своих врагах Германа, бывшего спецназовца из МВД. Вскоре он был переведен в Москву, руководить Госимуществом всей России. А недавно ему доверили развитие и экономики России. Возможно, это простое совпадение, но в правительстве в это время было принято постановление о существенном снижении таможенных тарифов на мясо птицы. Однако, как всегда, постановление о снижении пошлины имело свое двойное толкование. Никто не разъяснил, откуда ноги растут. И на этот раз в буквальном смысле слова. Одни руководители считали, что куриные ноги являются продолжением куриного бедра, а другие считали эту часть куриного тела ногой в целом и утверждали, что они растут из задницы курицы. В общем-то, те и другие были по-своему правы, но таможенная пошлина от того, как назвать эти части куриного тела, поднималась на 0,1 евро за килограмм, а в сотнях тысяч тонн поставляемой курятины это превращалось в десятки миллионов "еврейских" рублей - так обзывали евро. Доллары окрестили «бакинскими» рублями и только российские рубли обидно называли «деревянными». Все не просто было в "курином царстве". Главными “куриными воротами” России стал морской порт Санкт-Петербурга, георгафически он был самым удобным на пути доставки грузов из-за океана. Но не только поэтому. Здесь располагались заинтересованные лица, представляющие императоров курятины  “Союзконтракта”. Пройдет всего два года, и таможенный комитет будет подчиняться Министру экономического развития Герману.
      При таком раскладе "куриную войну" мог начать только самоубийца или выполняющий команду весьма высоких начальников-силовиков. Их нашли в Питерской транспортной милиции, которая действовала по указанию местной транспортной прокуратуры. Но все ровно получалось: "Вор у вора дубинку украл", а пока они разбирались с руководством Балтийской таможни, платежи в казну России упали в двадцать раз – с семидесяти миллионов долларов до четырех. В это время подняли голову московские выдумщики контрабандных схем, которые завозили “ножки Буша” через морские порты Риги и Таллинна, а далее фурами через "окно" на границе с Латвией. Опять разбухли карманы силовиков в Себеже, который продолжали по очереди устраивать профессиональные праздники по пропуску контрабанды через границу.
Эту операцию транспортной милиции могли только заказать. Иначе, что же они молча наблюдали за открытой контрабандой куриных окорочков на протяжении долгих лет? Значит, всех эта контрабанда устраивала? Причина заказного наезда крылась, как всегда в вопросе: «Кому это выгодно?». Московским, которые хотели выяснить все-таки откуда куриные ноги растут- из бедра или задницы? А они росли из Москвы, но в Питере не догадывались, что за этим указанием стоит все тот же советник Министра внутренних дел Дроздов, который так же лишился своей доли по причине перекрытия контрабандных схем поставки курятины питерскими. В отношении руководителя  этой таможни Тучкова было возбуждено уголовное дело по статье 286 УК РФ. Превышение должностных полномочий. Превышения относились только к разъяснению начальника таможни: ножками следует считать только ту часть куриной тушки, которая идет из задницы курицы, то есть после бедра, и это позволяло принимать таможенные пошлины по нижней черте ставки, что вскоре подтвердило Постановление Правительства России. Однако прокуратура стояла на своем, утверждая, что на момент возбуждения уголовного дела в отношении таможенников куриные ноги не так росли. Были бы они такими принципиальными на протяжении последних десяти лет, когда процветала контрабанда, и ни копейки не поступало от курятины в казну государства. Теперь генерала Тучкова долбали все, начиная с милиции и прокуратуры до Таможенного комитета, но не сдался генерал заказчикам  контрабандистов и твердил: «А она все-таки вертится!». Тогда решили укатать его по служебной линии. Взятки контрабандистов надо было отрабатывать. Подключили к этому вопросу нукеров из таможенного комитета, которые свое дело знали туго. Кому нужны генералы, которые могли объяснить, откуда ноги растут? Это было начало большой "куриной войны".
 Лукин прошел школу заказных уголовных дел, сполна испытав ее на своей шкуре, однако события на Балтике несколько отличались. Генерала Тучкова нельзя было назвать недальновидным, потому что он начал "куриную войну" при соответствующей поддержке сверху. И возникал все тот же вопрос: «Кому выгодно?».  А было выгодно в первую очередь питерским, которые тянули на себя все сто процентов поставок курятины из-за океана, но такое положение дел не устраивало московских. И те и другие прикрывались государственными интересами, но заботились лишь о потоках зелени в свои карманы. Полгода назад американцы утверждали, что их окорочка в Россию поступают в количестве трехсот тысяч тонн, чуть меньше принимает Латвия и около ста пятидесяти тысяч тонн Эстония. Конечно же, всем ясно, что латыши с эстонцами не смогли бы съесть столько курятины и вообще они американские  окорочка не едят, поэтому получалось, что в Россию шло около восьмисот тысяч тонн курятины. И именно на эти потоки замахнулась Балтийская таможня. Поэтому объяснить решение начальника таможни одними благими намерениями было не совсем уместно. Кто же за всем этим стоит? Конечно же, не американцы. Они боятся только заказных заключений санитарных врачей России.И то на какое-то время. Финал "куриной войны" известен. Лишились своих кресел руководители Северо-западного таможенного управления вместе с Тучковым из Балтийской таможни, а заодно с ними и прокурор Курков, который возбуждал уголовное дело по Тучкову и проявил невероятную упертость при его расследовании, не понимая, против кого проводил мероприятия. Генералы в этих силовых структур знали за что воюют, выясняя, откуда ноги растут у курицы - из бедра или из задницы? От этого зависело, кто получит бублик, а кто дырку от бублика.  А вот их подчиненных было жаль. Руководители искалечили десятки судеб, уволив выполнявших их приказы сотрудников и выгнав их на улицу. Все финансовые потоки от этого бизнеса снова вернулись в прежнее русло и в карманы. А "дорогие россияне" даже не почувствовали каких-либо "колыханий" на прилавках магазинов, как обычно заваленных «ножками Буша». Окорочка, как шипели на сковородках и мангалах, так и продолжали шипеть.
 У всех этих войн были одни и те же полководцы. Советник Дроздов жестокими действиями своих нукеров подмял под себя многие предприятия Урала и Сибири. Только таможенные терминалы, которые легли под его «красную крышу», приносили ему сотню миллионов долларов. Его передовым хозяйством в контрабандных схемах значился домодедовский "Комфортторг" во главе с Ахмедом, который ежемесячно наваривал по несколько миллионов долларов на контрабанде. В июле прошлого года Николай Чекмазов, первый заместитель ГУВД Московской области отдал распоряжение накрыть это осиное гнездо контрабанды. Помогли информаторы,  и операция прошла удачно. Вокруг таможенного терминала "Комфортторга" были задержаны около ста пятидесяти фур-рефрижераторов с окорочками и другими товарами, которые были уже оформлены на таможне, как минеральная вода и консервированный зеленый горошек. Бойцы спецназа и областного ОБЭПа уже вели около пятисот фур, которых ожидали на "Комфортторге" дляоформление документов по чудесному превращению различных товаров в воду и горошек. Фуры нарезали круги по дорогам Подмосковья, меняя места отстоя и ожидая команды, когда  милиция прекратит проверку терминала. Оперативные службы отслеживали каждый их шаг, но завершить операцию им не суждено. Дроздов орал на Николая Чекмазова истошно, совсем как павиан! Приказал свернуть всю операцию и передать материалы в Таможенный комитет, а самим вернуться в свои кабинеты. Чекмазов не стал проявлять принципиальность. Но ему все равно припомнили эту операцию и вскоре уволили из органов МВД. Не любил Дроздов милицейских генералов, которые проводили такие операции в зоне его влияния. В Таможенном комитете служил его компаньон Суетин, который принял мудрое решение по материалам задержания фур на сотни миллионов долларов. Материалы были переданы в Чкаловскую таможню, вскоре ее ликвидировали, а материалы оказались утраченными, хотя они содержали более сотни эпизодов доказанной контрабанды. Только одна такая операция по "зачистке хвостов"  обошлась в миллион долларов руководителю  "Комфортторга". Он легко компенсировал эту потерю за один день, приняв на таможенное оформление те пятьсот фур, кружившие по кольцевой дороге и ждавшие команды во время проверки ОБЭП. Теперь этих денег может хватить на подкуп при любой проверке, но Лукин все надеялся, что найдется управа и на высокопоставленных жуликов. А пока тандем  делал большие деньги, опекая таможенные терминалы и наказывая непокорные. Министр внутренних дел и глава Таможенного комитета, непосредственные руководители этих жуликов, даже не возражали. Не знали об их деятельности? Вряд ли. Не хотели скандала, который мог лишить их высоких должностей? Сомнительно. Их  кресла и без подобных скандалов шатались. Оба были ставленниками "Семьи". Однако наступили иные времена. Времена питерских. Предчувствовалось, что вскоре начнется цепная реакция  - смещение "Семейных" со всех постов и замена их питерскими. Когда это точно произойдет, никто не брался предсказывать. Поэтому- то все спешили отхватить  от нынешнего пирога кусок побольше, чтобы хватило не только детям, но и внукам и правнукам. Арифметика здесь очень проста. За год через границу проходило контрабандой от 400 000 до 500 000 тонн окорочков. В фуру грузили примерно 20 тонн, и получалось 20 000 – 25 000 фур-рефрижераторов. В лобовую растаможка одной фуры обходилась примерно в10 тысяч долларов, а на таможенных терминалах с «крышами» МВД и ГТК с каждой фуры в кассу шло 3 тысячи долларов, и столько же получала «крыша» за левое оформление и страховку, и это называлось “коммерцией”. Да назвать-то можно как угодно! Все равно ведь 3 тысячи долларов с каждой фуры распределялись между чиновниками в виде взяток от бизнесменов, у которых в год оседало в карманах по 40 -50 миллионов долларов только от поставок курятины. Если в процесс поставок вмешивались службы санэпиднадзора, запрещавшие ввозить отдельные партии курятины, то прибыли увеличивались в разы. Операции по ввозу запрещенной курятины были элементарными. Одни и те же фуры-рефрижераторы выезжали с таможенного поста в Ногинске, а въезжали на московские склады со стороны Подольска, а откуда прямо на прилавки магазинов. Таможенные документы по лжереэкспорту шли вместе с пустыми фурами через пограничные таможни, которые подтверждали за взятку, что запрещенная курятина покинула Россию.  А запрещенные к ввозу окорочка так и шкварчали на сковородках и шипели на углях мангалов российских граждан. Доля такого лжереэкспорта в курятине исчислялась в тысячах тонн, но случаев отравления среди граждан не было зафиксировано. Лукин не знал о роли службы санэпиднадзора в этих проверках. А что им мешало отследить до конца вывоз запрещенной курятины за бугор или продолжить эту проверку на складах и в магазинах? Только вокруг курятины вертелось взяток более, чем на 50 миллионов долларов. И кто же зарубит курицу, несущую золотые яйца?
     Однако Лукин засиделся на свежем воздухе.  Он вспомнил деда Алексея Михайловича, который зимой любил посидеть в одиночестве в кресле своего кабинета, где нередко и засыпал, а летом располагался в своем огромном яблоневом саду напротив квартиры. В саду у него был небольшой домик, который можно было сравнить с сараюшкой, но с окнами, а рядом широкая лавочка со спинкой, как в городских парках. И непременно шерстяной плед. Так в одиночестве он предавался воспоминаниям, а ему было, что вспомнить. И маевки революционеров в лесу под Гжатском, и саму революцию. Потом придут с обыском сотрудники Вяземского ОГПУ и арестуют его по надуманному обвинению, а потом лагерь на Соловках и последующая ссылка на Северный Урал. Не скоро состоится его реабилитация, но состоится она еще при Советской власти. На воспоминания Алексея Михайловича подталкивали его внуки Виктор и Саша, которые после ужина не хотели спать и просили деда рассказать очередную историю из его жизни. Воспоминания, в основном, были историческими, а потому интересными и никогда Алексей Михайлович не обмолвился ни словом о незаконном аресте и сталинских застенках. Бабушка пекла на ужин оладушки с антоновскими яблоками и подвала их со сметаной, вишневым вареньем и медом, да непременно под самовар. Такое не забудется! Эти далекие и безмятежные воспоминания детства остались в его сознании, жили в нем и всплывали сами по себе. Стоило лишь очутиться в похожей обстановке. Вот и сейчас, сидя на лавочке в саду, он почувствовал запах дедушкиного яблоневого сада в Гривно под Подольском. И он перенесся в те времена. Здесь на опушке, благоухание сада перемешивалось с лесным. Со стороны леса пахнуло свежим, холодным утренним туманом. Он очистил остывший за ночь аромат прелой коры и палой листвы. Солнышко чуть осветило грозовые облака, и они стали местами сиреневыми и багровыми. В воздухе повеяло прохладой. “Это к дождю, а под него хорошо спится”, - подумал Лукин. Впереди был еще целый выходной день, и он решил отоспаться. Лукин окинул взглядом свой сад. Чего там только не росло! Яблоневые, вишневые, сливовые деревья, даже груши и абрикосы, малина, кусты смородины, какие душе угодно и, конечно же, клубника, огурцы и помидоры. «Не рановато ли переходить на выращивание клубники в своем огороде? Деду Алексею Михайловичу было далеко за семьдесят, когда он начал предаваться воспоминаниям, засыпая в садовом кресле, а ты только полтинник разменял», - подумал Лукин и направился в спальню.
            

























                Штабной вагон прокурора
          
               

     Николай Петрович в понедельник встретил Лукина с улыбкой и сделал предложение, от которого невозможно было отказаться:
- Северный транспортный прокурор генерал Хориков прислал мне письменное приглашение на межведомственное совещание, которое состоится через три дня в Сосногорске. Хоть это и приглашение, но прокурору отказывать нельзя. Считай это, как повестка в качестве свидетеля, - хихикнул Николай Петрович, - Я предлагаю съездить тебе вместо меня. Там будут наши начальники таможен с Севера и Северо-Запада и транспортные прокуроры. Тебе это надо для взаимодействия по следствию. Северная прокуратура надзирает за Ярославской, Ивановской и Костромской таможнями. Познакомишься с начальниками этих таможен, а Лев Иванович пригласил еще руководителей Вологодской,  Архангельской и Сыктывкарской таможен.  Ты не бывал в Сосногорске?
Лукин мысленно перенесся на Север России, но не мог вспомнить, где этот Сосногорск и с уверенностью ответил:
- Нет, Николай Петрович, в Сыктывкаре и Архангельске был, а про этот город только слышал, но понятия не имею, где он находится.
- Да, это в пригороде Ухты, я там бывал в прошлом году, меня приглашали на такое же совещание, - продолжал Николай Петрович с легкостью, как будто бы разговор был о подмосковных Мытищах.
Лукин прикинул, что расстояние до Ухты было, как до Черного Моря, но только на Север.
- В этот медвежий угол России я еще не забирался, и что тебе там не понравилось у «лесных братьев», что приглашение мне перепасанул? – спросил Лукин с улыбкой.
- Выручай, моя печень не выдержит этого совещания. Там будут все транспортные прокуроры Севера России, а ты сам знаешь какие они крепкие по этому делу. Только ты в нашей таможне можешь держать удар, я-то знаю. А почему «лесные братья»?
- Да потому что в этих областях один лес, который рубят так, что щепки летят по всему Северу России. А еще пугаешь меня потерей здоровья, а сам-то ты сибиряк. Отгулы дашь  для восстановления здоровья? – улыбнулся Лукин.
- Ладно, не прибедняйся. Для тебя это будет прогулкой на природу, но ты там с критикой не очень, в общем, по обстановке.
- Кто же не знает, что экспорт леса стоит после газа и нефти. Когда вылетать? Надо командировку оформить.
- Ну, тебя учить, только портить, а командировку сейчас Лариса тебе оформит, но вылетать не надо. Доедешь до Ярославля на поезде, там тебя встретят наши коллеги и проводят к начальнику таможни Лобанову. Он бывший работник прокуратуры и в хороших отношениях с прокурором Хориковым. Ты можешь добраться до Сосногорска самостоятельно, но у прокурора свой специально оборудованный штабной вагон, который будет прицеплен к пассажирскому поезду до Сосногорска. Он сам базируется в Ярославле, и многие участники совещания приедут туда, а остальные сядут по ходу поезда в тех городах, где работают. В дороге и пообщаетесь, а Лев Иванович хороший организатор таких мероприятий, поэтому не пожалеешь.
  Лариса  оформила командировку, и Лукину выдали аванс. Он любил посещать незнакомые места и лучше это делать в командировках. Кому в голову взбредет ехать отдыхать к Полярному кругу, но ему нравился Север, а он там не был десять лет, как закончил расследовать авиационные катастрофы. Тогда он познакомился с природой Чукотки, Якутии, Камчатки и даже Шпицбергена. Было, что вспомнить, но тогда он летал самолетами, а теперь на Север поездом и это ему больше нравилось. И народ жил на Севере неторопливый, более покладистый, северяне одним словом.
Вся его поклажа уместилась в спортивную сумку. Теперь никого на Севере не удивишь водкой московского разлива, так как в некоторых городах России стали делать водку гораздо лучше, чем в столице, поэтому он положил в сумку две литровые бутылки виски. Он помнил про боязнь Николая Петровича за свою печень. Как было ехать с пустыми руками к своим коллегам. Сумка здорово потяжелела, но обратно будет легче, так он решил. С билетами до Ярославля не было проблем, хотя оттуда поезда идут и на Север, и на Дальний Восток. Лукин захватил пару зарубежных детективов, будто своих в жизни было мало, надеялся почитать, но это ему удалось только до Ярославля.
        На платформе к нему подошли два сотрудника Ярославской таможни, видимо Николай Петрович сообщил его приметы, а спутать его с кем – то было трудно.
    - Виктор Павлович? – спросил высокий сотрудник.
    - Добрый день коллеги. Я бы и сам добрался до таможни. Она ведь недалеко, но мне приятно, что встретили. Спасибо,- Лукин поздоровался с коллегами за руку.
    - Смирнов, начальник отдела расследований, а это наш водитель Иван, - представился высокий и кивнул в сторону русоволосого мужчины крепкого телосложения. - Иван возьми у шефа сумочку. Начальник таможни ждет Вас у себя.
      Ярославская таможня располагалась недалеко от железнодорожного  вокзала.  Лукин видел Лобанова на доске почета в таможенном управлении и при встрече сразу узнал в подтянутом мужчине в штатском начальника таможни. Он вышел на крыльцо, и вовсе не потому, что Лукин был для ярославских коллег столичным руководителем, просто Лобанов проявил человеческое уважение.
   - Александр Вадимович, - протянул руку Лукину начальник таможни.
    - Виктор Павлович.
    - Виктор Павлович, мы в графике. Штабной вагон Северного прокурора прицепят к поезду до Сосногорска. Стоянка полчаса, отбывает в 17-30. Вагон уже упакован на дорожку, только пиво надо взять.
   Лукин увидел, как в автомобиль загрузили коробки с пивом и Лобанов отправил их на вокзал, а после предложил ему место в своей «Волге». На заднем сидении Лукин заметил гитару. В управлении ему кто-то сказал, что начальник таможни так расслабляется на отдыхе. На перроне их встретил худощавый мужчина в очках и в темно-синем спортивном костюме. Лобанов представил их друг другу. Это был Северный транспортный прокурор Хориков Лев Иванович.
  - Виктор Павлович, занимайте любое купе, кроме восьмого, там мы с Лобановым разместились. Могу рекомендовать первое купе с моим помощником Алексеем Григорьевичем. Располагайтесь. Нам в пути более суток, поэтому можно переодеться, как я, - предложил Хориков.
     Необычные пассажиры этого вагона не были обременены билетами с определенными местами. Каждое купе было двухместным. В первом купе поднялся навстречу Лукина мужчина среднего роста в спортивном костюме. Ему не надо было представляться, спортивный костюм на нем был точно таким же, как у шефа. Лукин предположил по его чертам лица, что он из местных комяков, а они как раз и ехали в республику Коми.
   - Лукин – Западная оперативная таможня, - представился Лукин.
   - Алексей Григорьевич, но можно просто Алексей, - протянул руку помощник прокурора.
   - Можно, Виктор, - поправился Лукин.
     В купе на столике стояли бутылка водки, бутылка виски, минеральная вода и Кока-кола, а рядом две тарелки бутербродов с красной рыбой и копченостями, накрытые тонкой пленкой.
    - Неплохой натюрморт для путешествия, - улыбнулся Лукин.
    - Так может по пять капель за знакомство? – предложил Алексей.
    - Да без команды неудобно.
     - Никаких команд по этому поводу не будет. Каждый принимает решениев соответствии со своим здоровьем, а если не хватит, то проводницы принесут еще.
    В это время в купе заглянули две миловидные девушки. Блондинка поздоровалась и  поставила на стол три бутылки пива. Брюнетка тоже была приветлива. Да и других не могло быть в штабном вагоне прокурора.
   - Это правильно. Водка без пива – деньги на ветер, - засмеялся Лукин.
   - Может, чаю хотите с дороги? – улыбнулась блондинка.
    - Давайте выпьем чаю, а то как – то неудобно начинать пить водку раньше хозяина штабного вагона, - улыбнулся Лукин, - и скажите, как вас звать-величать. Мы же больше суток будем вместе трястись в одном вагоне. Я уже не говорю про стоянку в Сосногорске, нас же с вами отцепят от поезда и поставят в тупике, да и на обратный путь не будем загадывать.
   - Меня зовут Надеждой, - улыбнулась ему блондинка, - а это Марина.
   - Моего спутника зовут Алексеем.
   - Алексея мы знаем давно, потому что обслуживаем этот вагон в командировках, а Вы, наверное, из Москвы. Нам Лев Иванович говорил. Вы же Виктор Павлович?
   - Приятно, когда тебя узнают в незнакомых местах. Или же в вас проснулся доктор Ватсон от общения с прокурором?
 - Нет, Виктор Павлович, Ватсон здесь не причем. Просто москвичей сразу видно.
   - Да вроде бы ничего еще и не сказал, зовите меня Виктором. Если вы такого лестного мнения о моих земляках, то может быть вместе с нами по пять капель за знакомство?
   - Это будет нашим последним днем на работе, и потом мы с Мариной пьем только шампанское.
   - Алексей, а у нас есть шампанское? Вы же знаете вкусы ваших постоянных спутниц.
   - Я об этом никогда не думал.
   - О шампанском или о чем-то другом, что могло бы не понравиться твоему шефу? - улыбнулся Лукин.
  - Мы пошли за чаем, - засмеялись девчонки.
   - Марина, можно я вместо тебя пойду с Надей за чаем? Я знаю один старинный секрет заварки. А вы с Алексеем пока все здесь подготовите.
 - Так мы еще с места не тронулись и нам надо посмотреть, как устроились ваши коллеги, а какой секрет заварки чая?
    - Пообещайте не оставлять нас надолго.
    - Хорошо, обещаем, - улыбнулась Надя, - так какой секрет?
     - Секрет очень простой. Надо насыпать побольше заварки, - засмеялся Лукин.
   - Я так и думала, что здесь какой-то подвох, - улыбнулась Надя.
   - Вас расстроило, что дали обещание часто с нами общаться? – Лукин задал вполне невинный запрос, но от ее ответа зависело его дальнейшее поведение, ему так хотелось приударить за милой, симпатичной блондинкой.
    - Нет, мне приятно с Вами общаться, - Надя смущенно опустила голову и вышла из купе.
  «Вот это северная простота и непосредственность! Пожалуй, глухая пьянка тебя, Лукин, прельщает все меньше и меньше», - подумал Лукин.
   - Алексей, как Лев Иванович отнесется к тому, что мы с тобой будем уделять внимания больше, чем надо нашими соседками по купе?
   - Он всегда на эти вещи косо посматривает, но ничего не говорит. Ведь все выпивают, а рядом симпатичные девчонки. Кто же устоит, но главное не переступать рамки приличия и не закрываться с ними наедине. Да и девчата такого никогда не позволят. Думаю, что зря ты это затеял. Лучше посмотрим, как наши коллеги устроились.
   - Ну, пойдем, навестим твоего шефа. И благодарю за инструктаж.
    Лукин хотел пропустить рюмочку и мечтал посибаритствовать с зарубежным детективом в руках, однако получилось по-другому…
В купе прокурора Лобанов расплескал по бокалам виски и предложил Виктору с Алексеем выпить за знакомство и легкую дорогу, но разве можно в поезде ограничиться одной рюмкой? Александр Вадимович снял с верхней полки гитару и тронул струны.
   - Я сейчас вам спою свою любимую песню, - он пальцами перебирал струны.
  - “Утки”, - сказал с улыбкой Лев Иванович.
    - Да, песня Розенбаума, “Утки”, - подтвердил Лобанов и запел: “В плавнях шорох, и легавая застыла чутко, ай да выстрел! Только повезло опять не мне …”
      Александр Вадимович пел с чувством и в поддержке не нуждался, но Лукин не удержался и четвертый куплет спел вместе с ним: “Не жалею, что живу я часто как придётся...только знаю, что когда-нибудь, в один из дней, всё вернётся, обязательно опять вернётся и погода, и надежды, и тепло друзей.”
  - Виктор Павлович, к нам в Котласе подсядет местный прокурор. Он тоже любит песни петь. Думаю, концерт нам обеспечен до Сосногорска, а погода испортилась к дождю, - заметил Лев Иванович.
  - Хорошая примета уезжать в дождь, - улыбнулся Лукин.
   - Такие приметы в наших краях  - не редкость, - сказал Алексей.
Весна стала полноправной хозяйкой даже здесь, на Севере, прогнав зиму в леса, где ещё затаились крохотные островки её зимних владений. Все кругом дышало свежей зеленью, но не хватало бодрящего, все смывающего дождя, который унесет с собой последние воспоминания зимы и прибьет прошлогоднюю пыль. Совсем недавно ничего не предвещало грозы, а сейчас на спокойном, безмятежном небе закружились хмурые, тяжелые, свинцово-серые тучи, вперемешку с белыми облаками. Солнце, как будто играло с ними в прятки, изредка пробиваясь сквозь них. Задорно и раскатисто, с сухим треском прогрохотал  весенний гром, с ликованием возвестивший о жизни, вновь пробудившейся в природе! Сверкнула молния, невдалеке снова пророкотал гром, напоминая своим ворчанием, что вот-вот на землю обрушится стеной сокрушительный ливень. Первые крупные капли дождя радостно забарабанили по стеклу вагона, тут же превратившись из-за скорости и ветра в тонкие струйки. За окном хлестал настоящий дождевой водопад, настроив всю их компанию на лирический лад. Лукин попросил Александра Вадимовича подыграть ему на гитаре и запел: “По тундре, по железной дороге, где мчится скорый курьерский Воркута-Ленинград, мы бежали с тобою, ожидая тревоги, ожидая погони и криков солдат …”
       Они все вместе допели песню вполголоса, как она и должна звучать в этих трагичных местах и Лобанов разлил по рюмкам виски.
   - Виктор Павлович, вы всегда работали в таможне? – поинтересовался Лев Иванович.
    - Нет, Лев Иванович, только последние пять лет, а до этого двадцать пять посвятил уголовному розыску.
   - Тогда мне понятно, почему вы так быстро спелись с Александром Вадимовичем. Он тоже начинал в УГРО, а потом перешел в прокуратуру, но десять лет назад сбежал в таможню.
   - А я-то смотрю и не понимаю, что мне нравится в этом таможеннике? Оказывается мы с ним давнишние коллеги, - улыбнулся Лобанов.
   Он отложил гитару и вновь плеснул всем виски. Хорошо пошел вискарь под стук колес и шум дождя, а когда он шел плохо? Лукин снова взял гитару и наиграл пару аккордов, заученных в молодости: “Дождь нам капал на рыла и на дуло нагана. Вохра нас окружила, «Руки в гору!» - кричат. Но они просчитались, окруженье пробито. Кто на жизнь смотрит смело, того пули щадят”.
  Лукин отложил гитару в сторону, не было смысла бренчать на одном аккорде.
  - А я таких слов не слышал у этой песни, - сказал Лобанов.
  - Это мне дедушка пел. Он в тридцатом году путешествовал по этой дороге в «телятнике» на Соловецкие острова. Много лет с тех пор миновало, а память о великом строительстве Северо-Печорской железной дороги, по которой мы сейчас катим, и не менее великой трагедии того времени сохранилась в народе. Вот и распевают эту песню, но политические зеки уже прошлое, поэтому сохранились слова только про блатных, а жаль, песня вполне романтичная. Пройдусь по вагону, - сказал Лукин вставая.
  - Да страшные годы были, - поддержал его Лев Иванович.
     Лукин давным-давно бросил курить, но почему-то тянуло его к куреву после выпивки, а под стук колес в поезде желание курить стало неудержимым, а он и не противился. Всегда брал с собой пару пачек дорогих сигарет, хотя не курил постоянно и не привязывался к определенной марке. Он прошел мимо проводниц и ответил на улыбку Наташи улыбкой.
   - А вы хорошо пели в купе у Льва Ивановича, - сказала девушка.
   - Мы только разминались, - улыбнулся Лукин, - пойду, покурю в тамбур.
   - Чай будете? – спросила Надя.
   - С удовольствием. Если есть, то зеленый с жасмином.
   - Конечно, есть. Вам в купе или можете к нам зайти, - предложила Надя с улыбкой.
   - В гостях чай приятнее. После перекура загляну.
   За окнами тамбура по обе стороны плыл сплошной лес, не лесополосы, а настоящие дремучие чащи до самой тундры. Дождь прекратился и от земли, разогретой на дневном солнце, над соснами поднимался пар. Не добрались сюда черные лесорубы с  черными схемами по продаже леса за бугор, и природа жила, дышала, клубилась легким паром.   
Около Титана с кипятком Надя заваривала чай, а сосед Лукина по купе Алексей уже устроился рядом с Мариной в купе у проводниц и пил чай. Девчата подали к чаю печенье, вафли и конфеты.
   - Алексей. Что, тоже решил сбежать от шефа?
   - Да неудобно торчать на глазах у руководства. Нам еще предстоит встретить в Вологде начальника местной таможни и должен быть еще ваш из Костромы. Марина, когда мы будем в Вологде?
  - В 22 часа и стоим 20 минут, - сообщила Марина, - Надя сходи, предложи чаю Льву Ивановичу.
  - Алексей, ты знаешь, где в Вологде буфет? Давай сходим за шампанским для девчонок.
   - Виктор. Не торопите события. Мы все ровно не будем, пока не приедем в Сосногорск и не закончим работу. Поезд приходит в 18 часов и у вас будет банкет по приезде, а вот часиков в девять вечера мы освободимся, тогда можно и по бокалу шампанского, - предложила Надя.
   - А где это удобно сделать?
   - Для нас тоже номера в гостинице забронированы, но в вагоне никого не будет, а кому-то надо присматривать за хозяйством. Вагон – то необычный, обокрасть могут в отстойнике, - объяснила Марина.
   - Мы стол накроем, а с вас шампанское, - сказала Надя.
     - Не будем загадывать, но за приглашение спасибо, - улыбнулся Лукин.
      У Алексея был явно растерянный вид, настолько быстро наметилось их романтическое свидание двое надвое. И Лукин не был готов к стремительному повороту событий  от легкого гусарского флирта к вечеру с шампанским. Одно дело сбегать в Вологде на вокзал в буфет и совсем другое вернуться после банкета в вагон, куда их пригласили симпатичные хозяйки. Надя ему нравилась, но он, как всякий зануда задавал себе вопрос в таких ситуациях: “Зачем?” А сейчас его не устраивало в этой ситуации возвращение в вагон после тридцати часов, проведенных в поезде. После приезда хотелось принять душ и выспаться на гостиничных свежих накрахмаленных простынях. А тут придется снова возвращаться в вагон после банкета и провести еще одну ночь на жесткой полке и без уверенности, что непременно с приветливой девчонкой. Лукину было приятно, что красивая барышня лет на двадцать моложе пригласила его на романтическое свидание, поздним вечером, да еще с шампанским. Да он и не был против, но не сказал и да.
     «Раздразнил девушку, а сам включил заднюю. Что-то не похоже на тебя, приятель, не по-гусарски, - подумал Лукин и ухмыльнулся.
   Они с Алексеем допили чай и вернулись в свое купе. Лукин поглядывал в окно, лесной пейзаж не менялся. Он взял детектив. Читать не хотелось. Обычно в поезде незнакомые попутчики охотно разговаривают. Дорога сближает на сутки двое, потом они никогда больше не встретятся. Алексей же и Лукин  были уже знакомы по государевой службе. Его попутчик задал вопрос, на который трудно было ответить однозначно, да и вопрос был с прокурорской подковыркой и другой бы постеснялся об этом спрашивать.
    - Я так понял, что ваш дед был репрессирован, а как же вы попали служить в органы?
    - Видишь ли, Алексей наших дедов и отцов тех, кому посчастливилось выжить в том кошмаре, НКВД запугало разными подписками о неразглашении тайны их ареста, и того, что творилось в лагерях. Они буквально теряли дар речи, опасаясь вернуться в те места. Органы Госбезопасности засекретили все дела, потому что и арестованные, и тюремщики знали об их невиновности, хотя и фальсифицировали дела пачками, за что позднее тоже были арестованы. В этом корень засекреченности  тех времен, потому и реабилитировали многих только после развала СССР. Официально я ничего не знал, да и родители о репрессиях не рассказывали, но вот от деда я немало узнал. Я не помню, чтобы в анкете был вопрос о репрессированных родственниках. Про плен и оккупацию были вопросы, но никто из родственников там не был, поэтому и взяли на службу.   А потом партия направила меня на работу в органы.
   - Страшные были времена и места жутковатые, что мы проезжаем, - сказал Алексей.
   - Да что мы знаем о тех временах? Воспоминания узников – и больше ничего, хотя и этого немало. Не любят в России страшные страницы своей истории, связанные с руководителями страны и с теми, кто творил кошмары. Ты вот помощник Северного прокурора, да еще и транспортного, а знаешь ли ты историю строительства этой дороги?
   - Да, как-то не интересовался.
   - Не хотел или не попадались материалы?
     Алексей на миг задумался.
   - А где об этом прочитаешь?
   - В романах у писателей. Ты помнишь, мы учили наизусть в школе поэму Некрасова «Железная дорога» о Николаевской железке от Москвы до Питера. Так о Северных дорогах написано не меньше, но, правда, потом многие писатели срок мотали за это.
   - Об одном из них я догадываюсь. Это Солженицын?
   - Да, Алексей, это  Александр Исаевич, который отбывал срок в этих местах и описал происходившее в своих повестях и романах.
И Лукин задумался под стук колес:
- Даже судьбоносный ХХ съезд партии не рассекретил всю правду о ГУЛАГе и после оттепели еще целых три десятилетия велись аресты за одно только чтение, напечатанных в самиздате или в тамиздате книг. Не сняли с этих дел гриф секретности, потому что после Сталина государством правили те, кто вместе с ним ставил подписи на приговорах и отправляли народ в ГУЛАГ. Понадобилось крушение империи коммунистов, чтобы "Колымские рассказы" Шаламова и "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына вошли в программу  школ.
И Лукин продолжил свой рассказ:
   - В 70-е годы, Алексей, мне случайно достались все произведения Александра Исаевича, и я их с удовольствием прочитал. Правда, тогда у меня, молодого опера, хватило мозгов никому об этом не рассказывать. Я даже побывал в Ставрополье в селе Сабля Александровского района, где проживал до ареста Солженицын.
Лукин не стал рассказывать Алексею, что недавно на Соловках появился музей ГУЛАГа и он посетил его. Там нашлись  записи о пребывании его деда. Позднее Лукин узнал, что в Смоленске дед внесен в Книгу Памяти. Не взяли бы его служить в органы, и он, как многие наши сограждане не узнал бы о трагической судьбе своего деда и не  ознакомился бы с его уголовным делом в архиве ФСБ по Смоленской области, а также наблюдательным делом в Екатеринбурге.
- Ты, наверное, со многими делами по реабилитации сталкивался? – спросил Лукин Алексея.
   - Сталкивался. Но какие это дела? Постановления об аресте и обыске на половинках листа, да несколько строк приговора. Три листа и нет человека, - с грустью констатировал Алексей.
    - Да, именно таки было оформлено дело на моего деда Алексея Михайловича, - Лукин сделал паузу и выпил минералки.
 Его собеседник явно ожидал продолжения рассказа.
   - А ты Алексей, как житель Коми должен знать  в каких условиях строилась Северо-Печорская магистраль. В этих местах, отсутствовали местные кадры инженеров, да и население было редким. Проблему решили обычным способом для тех времен, постановили строить  железную дорогу руками зэков. Вот и стали строить лагеря на севере Коми. Вокруг стеной стоял непроходимый лес,  болота – три километра в длину и не меньше в глубину. Не говоря уже о промерзшей на полтора метра почве, которая не годилась для дорожного полотна. Не надо быть строителем, чтобы понять в каких условиях заколачивали зэки костыли в шпалы. Здесь, на одном из самых больших островов Архипелага ГУЛАГ, повсюду надо ставить памятники тем строителям. Это памятники заключенным, солдатам и офицерам, комсомольцам и вольнонаемным специалистам, добровольно или принудительно привезенным в северные лагеря-стройки НКВД став, таким образом, местным населением огромной страны Советов. Ибо на их долю достался непосильный труд, полярные ночи, морозы и лето в четыре недели. Но это все знают, а вот про дальнейшие планы на бесплатный труд заключенных вряд ли. Помнишь песню времен гражданской войны: «И на Тихом океане свой закончили поход…». Так вот был проект второй Транссибирской  магистрали  вдоль Полярного круга, которая должна была соединить всю огромную лагерную державу  Северного Урала, Колымы и Чукотки. А это - воркутинский уголь, норильские комбинаты, колымские золотые прииски. Представляешь,  железная дорога по вечной мерзлоте вдоль Северного Ледовитого океана до Охотского моря.
- А Вы, как думаете, это не фантастика? – спросил Алексей.
     - Понимаешь в чем был парадокс того времени? Мало кто из строителей Северо-Печорской железной дороги дожил до справки с печатью о реабилитации, и давно заросли бурьяном безвестные могилы на обочинах дороги к воркутинскому углю, но, несмотря на сфабрикованные приговоры троек и огромные лагерные сроки народ, оказавшись в лагерях, трудился героически, понимая, что их труд нужен стране. Массовый героизм и народная трагедия никак не влияли на происходящее. Самое главное, проект должен быть воплощен в жизнь, как говорится: “Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». А цена сказки – несколько лагерей за полярным кругом и миллионы человеческих жизней.
   - Да, тяжелая тема. По сто грамм или чай? – спросил Алексей.
   - Сначала по сто, а потом по девочкам, к проводницам, - пошутил Лукин.
   В это время в дверях купе появился Лобанов с гитарой в руках.
   - Лев Иванович решил часок отдохнуть, чтобы встретить других участников совещания, а мне одному скучно. И вижу вовремя подошел, здесь наливают.
   - Александр Вадимович, проходите, присаживайтесь. С вами выпить приятно, - предложил Лукин.
- Давайте по полтинничку, - согласился он.
   Лукину нравилось, что, несмотря на изобилие спиртного в штабном вагоне не было пьяных. Никто не орал, как на пьянках в милиции или у чекистов с контрольными тостами до дна, под два кратких и один протяжный: «Ура, ура, ура-а-а».
    - Давайте я вам хорошую песню спою, - Лобанов тронул струны гитары.
    - “Утки”? – с улыбкой спросил Лукин.
    - Да, Палыч, песня «Утки», - Лобанов перебирал струны, - “В плавнях шорох, и легавая застыла чутко…”.
      В штабе на колесах в основном были прокурорские работники, поэтому в их первом купе постоянно появлялись новые лица, которые общались с Алексеем, замещающим на время отдыха шефа. Лукин все чаще общался с Лобановым, так как из таможенников их пока было двое. В коридоре у купе остановились Надя и Марина, дослушав песню, Надя объявила, что поезд подъезжает к Вологде. В вагон вошла группа мужчин, среди них был начальник Вологодской таможни Гумаров, который разместился во втором, соседнем купе. Лев Иванович встретил коллег и предложил собраться у него на пять минут, после того, как все устроятся.
Гумаров с Лобановым и Хориковым были одного возраста, потому во многом их судьбы были схожими. Оба руководили с 1991 года таможнями, которые в первые дни учреждения имели по три сотрудника. Эти таможни относились к разным округам России, но их деятельность была очень схожа. Лес, металлопрокат на экспорт, а импорт  для производства. Хориков столько же руководил Северной транспортной прокуратурой. Только Хориков с Гумаровым стали генералами, а Лобанову подрезали крылья, как и Лукину «маевщики». Так называл он своих подчиненных, написавших на него коллективную жалобу, когда Лукин схватил их за руку при жульничестве. Мало того, что они жульничали, хотели еще его, начальника таможни,  подставить. А жалобу накатали вышестоящему руководству, с которым делились от незаконных сделок. Лукин вывернулся из этого положения, включив заднюю, а Лобанов до сих пор в немилости.
   - Александр Вадимович, а ты ярославский? – поинтересовался Лукин.
   - Я родился, вырос, живу и работаю в Ярославской области, а ты, Палыч, москвич?
   - Коренной. Живу  в центре столицы и работаю там же.
   - Это хорошо, что работаем на родине, как говорится, где родился, там и пригодился. В Сосногорск мы приедем завтра к вечеру. Нас встретят заместитель Главы Сосногорска, и начальник Сыктывкарской таможни с небольшим фуршетом, а совещание я думаю, проведем за один день.  А теперь давайте отдыхать.
   Лукин заправил постель, готовясь к отбою.
   - Может быть по чаю? – спросил Алексей.
   - Но если только за компанию.
   - Вот именно. Мне одному неудобно общаться с Мариной.
   - Алексей, я в групповуху не играю, - засмеялся Лукин.
   - Ну, у тебя и шуточки! Я хотел просто посидеть с Мариной, поговорить за жизнь.
   - Хочешь, чтобы я увел Надежду?..
      В коридоре вагона воцарилась ночная тишина. После гулянки с песнями все разошлись по своим купе и похрапывали под стук колес. Девчата, как будто почувствовали, что их хотят развести по парам и сцепились в одной связке, да Лукин особо и не настаивал, чтобы уйти с Надей.
 «Наверное, испугались, что наедине с такими хлопцами им не устоять, а
 вчетвером  можно просто поговорить за жизнь», - пошутил он про себя, допил чай и пожелал всем спокойной ночи, оставив Алексея в малиннике.
Картина за окном мало походила на ночь. Поезд мчался в сторону полярного круга, и за окном было чуть темнее сумерек, но это не помешало Лукину проспать до шести утра. Только что проехали небольшую станцию Костылево и через пару часов должен быть печально знаменитый Котлас. Там поезд стоит 42 минуты и обычно большие остановки делают для замены тепловоза. От столицы уже отмотали около тысячи километров. Алексей видимо наговорился за жизнь вдоволь и крепко спал, а Виктор открыл дверь купе, чтобы проветрить, и прилег поудобнее, поглядывая в окна по обе стороны дороги. Вокруг нетронутая и таинственная глушь, совершенно необжитая и поневоле начинаешь понимать, что только железка связывает на этом огромном пространстве скудные станции и поселки с десятком домов, хранящих зловещую тайну тридцатых годов, когда строили эту дорогу среди сплошных болот.
Идея строительства в Коми железной дороги для освоения Севера возникла еще в годы гражданской войны, когда донбасский уголь и бакинская нефть находились в руках белогвардейцев. Но началось строительство лишь летом 1929 года, тогда сюда пригнали две тысячи заключенных из УСЕВЛОНа ОГПУ СССР.  Так называли Управления северных лагерей особого назначения. Лукину об этом рассказывал его дед Алексей Михайлович,  которого Вяземское ОГПУ Смоленской губернии в марте 1930 года отправило в эти места на пересылку, а потом чуть ли не в самое страшное место заключения СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения. В 1931 году работы были приостановлены, а заключенных  перебросили на строительство Беломор - Балтийского канала, откуда  многим не суждено было вернуться. Только год  спустя было продолжено строительство железки самым варварским способом, вручную. Возвели по болотам насыпь железной дороги без всякой механизации и соорудили деревянные мосты. Однако рабский труд тысяч заключенных оказался напрасным и в марте 1933 года все работы на стройке были свернуты. Среди лагерных вертухаев бытовала идеология ГУЛАГа: «Нужно забрать от узников все в первые три месяца, а потом они уже не нужны».  В докладных сотрудников ОГПУ, которые осуществляли охрану заключенных, часто встречались чудовищные выражения, как "изнашиваемость заключенных", "неполноценная рабочая сила", "человеческий рабочий материал". Такое было отношение властей чуть ли не к лучшей части  собственного народа. А следы того строительства встречалась и сейчас кое-где, чуть в стороне от дороги. От сильных морозов земля в этих местах промерзала до двух метров, а по мере удаления на Север переходила в вечную мерзлоту, которая причудливо изуродовала деревянные мосты, одни из них вздыбились над насыпью, другие причудливо изогнулись. Заброшенные лагеря  утонули в бескрайней тайге, которая проросла и посреди старой насыпи. Новое строительство началось в 1937 году, то есть с новой волной репрессий в стране, которая давала бесплатную рабочую силу, а по сути, готовила армию рабов, на костях которых в стране осуществлялись все грандиозные стройки.
    Мрачные мысли Лукина прервал вошедший в купе на станции Котлас мужчина высокого роста с внешностью голливудского актера, который поздоровался с Алексеем и представился Лукину: 
- Виталий Иванович.
    - Котласский транспортный прокурор, - добавил, проснувшийся Алексей.
   - Виктор Павлович, таможня, - представился Лукин.
   - Может быть за знакомство?- предложил Алексей, показывая на нераспечатанные бутылки на столике.
   - Так еще девяти нет. Пойду, устроюсь и генералу доложу о прибытии, - сказал прокурор.
   - Располагайся в пятом купе. Оно свободно, - предложил Алексей.
   - Виталий Иванович прав, пойду, ноги разомну по вокзалу и окрестностям. Поезд почти час стоит, - Лукин набросил спортивную курточку и вышел.
     Марина уже хлопотала у титана, заваривая чай в стаканах и красивых подстаканниках. Надя встретила его улыбкой на платформе.
     - Далеко не уходите, стоянку могут сократить, - сообщила она.
    - Да я от тебя ни на шаг, - улыбнулся Виктор.
    - Все вы так говорите, пока в поезде, - засмеялась Надя.
     Лукин никогда во время поездок по железке не покидал своего вагона надолго и далеко, а на всякий случай брал с собой документы и деньги, потому что поезда хоть и придерживались расписания, но на остановках вносились коррективы. То они шли, опережая график, то опаздывали. Лукин вышел с левой стороны на привокзальную площадь. Обшарпанные стены вокзала, облупленные колоны. Посередине огромной площади бронзовый Ленин, левая рука за жилеткой, а правая указывает путь в светлое будущее. А вокруг клумба, заросшая сорняками и желтыми одуванчиками. Было удивительно, что памятник уцелел в этих местах, но десять лет назад коммунисты, должно быть, высаживали вокруг тюльпаны ко дню рождения вождя мирового пролетариата. Хотя это не факт, потому что по ночам в апреле еще морозно. Лукин поставил перед собой задачу быстрым шагом дойти до набережной Северной Двины и обратно. По пути попался памятник паровозу на бетонном пьедестале с красной звездой и красными же колесами. Северная Двина впечатлила его своей широтой и отлогими песчаными берегами.  После прогулки на свежем воздухе Лукин устроился около окна своего купе, а когда поезд тронулся, попросил Марину принести чай, но выпить его не успел. В купе зашли Лобанов с прокурором Котласа. В их руках были бутылки со спиртным и гитара.
    - Генерал готовится к докладу, а мы к вам в гости. Алексей накрывай на стол, будем завтракать, - улыбнулся Александр Вадимович.
   Марина, как по команде принесла четыре чистых стакана, а Надя следом только нарезанные бутерброды и банку маринованных маслят.
     - Вот, что значит, Алексей быть поближе к кухне. Нам в штабное купе грибы не подают, - улыбнулся Александр Вадимович.
   - Это мои домашние заготовки, - сообщила Надя.
   - Под такую закуску грех не выпить, - Алексей открутил пробку с бутылки водки.
   - Все верно, под маслята лучше водочки, а эти буржуазные напитки потом, - Лукин отодвинул виски к окну.
    Но утро есть утро и даже в поезде, где нечем было заняться, когда на всех столиках соблазнительно звенели от покачивания бутылки с пивом, водкой, коньяком и виски, они выпили не более, чем по сто пятьдесят грамм. После чего Лобанов взял гитару.
     - Хотите я вам песню хорошую спою?
    - Александр Вадимович, спой про уток, - улыбнулся Лукин, заранее зная, что именно ее он и хотел спеть.
    После песни гитару взял прокурор Виталий Иванович и запел: “Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то обвенчана, вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина!..”
Спел так, что Александр Малинин просто отдыхает. В коридоре напротив купе стояли Надя с Мариной и заворожено смотрели на прокурора.
   - У меня такое впечатление, что мы едем не на совещание, а на смотр художественной самодеятельности таможни и прокуратуры, - улыбнулся Лукин.
    - А мы с Мариной подумали, что магнитофон с записями включили. Красиво поете, надо же, а еще и прокурор, - сказала Надя.
   - Да еще из таких печально знаменитых мест, - тихо сказал Лукин, - а поете вы замечательно.
   - Наш Котлас не только знаменит печальными событиями, здесь побывало много знаменитых творческих людей.
   - Но опять же не по собственной воле, а чаще под конвоем, - Лукин слышал об этих знаменитостях, но не помнил, чтобы они сами приезжали сюда, - это я так, ради справедливости, но, тем не менее, мне было бы интересно знать, кто бывал в этом городе, пусть даже на пересылке.
   - Виталий Иванович, у Виктора дед в тридцатые годы проходил через Котлас на Соловки, - сказал Алексей.
   - Да именно от деда я слышал о знаменитостях в этих местах, но мне на самом деле интересно. Виталий Иванович, если можно расскажите, - попросил Лукин.
    - Хорошо. Я специально копался в архивах по этому вопросу. Многое узнал о настоящей элите того грозного времени, - согласился Виталий Иванович.
      Он призадумался, вероятно, не зная с чего начать. В это время Марина объявила: - Станция Сольвычегодск стоянка пять минут.
     - Я сейчас взглянул на всех здесь присутствующих и при упоминании проводницы о городе Сольвычегодск ни у кого ни один мускул на лице не дрогнул. Никто даже не захотел встать и посмотреть на город. Жаль, что и остановка здесь коротка, всего пять минут. Многое, что я сейчас расскажу, вы слышали отрывками из истории государства Российского, но вряд ли кто-то увязывал все это со станцией Сольвычегодск. Вот так наши древнейшие русские города уходят в небытие, а с Сольвычегодском связана строгановская школа иконописи и многое другое. Появление в XV веке первых поселенцев на берегу Соляного озера и реки Усолки было связано с соляным промыслом. Предприимчивые люди варили соль на продажу. Среди них и оказался тот самый Аника Строганов, выдающаяся личность,  надо сказать. Аника происходил из крестьян, но так раскрутился, что его казна намного превышала царскую.  Сделав на соли стартовый капитал, вложил деньги в торговлю с народами  Сибири, которые не знали, куда девать меха. Это мы теперь называем соболей мягким золотом, а тогда в Сибири они стоили гроши, зато российские купцы платили за них хорошие деньги. Потом Строгановы подмяли под себя медные, оловянные и свинцовые прииски Урала, а заодно и торговлю продуктами. Россия обязана им покорением Сибири, да и в смутное время царская казна держалась на богатстве Строгановых. Во время польско-шведской интервенции в Россию Сольвычегодск до поры до времени оставался в стороне от военных действий, а Строгановы наживались, перепродавая товары и хлеб по спекулятивным ценам, от чего их богатство росло, как на дрожжах. Когда враг подошел 22 января 1613 года к Сольвычегодску, то для защиты города жители пробили посредине реки Вычегды прорубь длиной в несколько верст, встретив врагов огнем из пушек и пищалей. Но подвел сильный мороз. Прорубь промерзла и город пал. Строгановы как воеводы оказались слабоваты, но их финансовые услуги воеводам были неоценимы. Однако только через двести лет признали их заслуги перед отечеством, присвоив Строгановым графский титул, и лишь позднее стали строить Строгановские дворцы и открывать Строгановские училища.
  - Да, это сейчас дал денег и ты граф, а чуть больше, то и князем сделают, хотя сам из холопов крепостных, - заметил Лукин.
   -  Про эти чудеса в столице я слышал, - сказал Алексей.
   - Мне и самому предлагал титул сам  светлейший князь Аркадий Бугаев-Понятовский, который руководит этим процессом. Я отказался, но он показал мне альбом новых титулованных особ с крестьянскими личиками Рязани и Урала. Строгановы двести лет своими деяниями заслуживали графский титул. Причем, их дела вписаны золотыми письменами в историю России.  Не чета  этим новым, хотел бы сказать русским, но мало среди них таковых, судя по их делам во вред России,  - сказал Лукин.
 - Совершенно верно. Сто лет назад Сольвычегодск стал уже глухим и дальним городком, куда царское правительство ссылало политических. В 1911 году здесь отбывал ссылку Иосиф Сталин. Этот город стал плацдармом в освоении Урала и Сибири, откуда Семен Дежнев дошел до Чукотки и открыл пролив с Аляской. Город мог бы еще до строительства Питера претендовать на Северную столицу, но затих и угас.
- Я подумал и, наверное, Палыч прав в отношении Котласа. К сожалению, недобрая слава о котласской пересылке прочно утвердилась в этих местах. В повести «Один день Ивана Денисовича» и романе «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицын увековечил её и лучше чем свидетель тех событий об этом не скажешь, - подвел черту прокурор.
    - Но если уж вспомнили об Александре Исаевиче, то я вернусь к Сольвычегодску, который он упомянул в романе «В круге первом», в связи со ссылкой Сталина. Он описал, как ссылали при царе политических. Тогда не стояла задача уничтожить их. Революционеры в ссылке ходили на охоту и рыбалку, а когда им надоедал деревенский быт, они срывались в Париж или Женеву. Солженицын  пишет, что власти не мешали Сталину  делать революцию, да и сослали его не в Восточную Сибирь, а поближе в Сольвычегодск и срок ссылки сократили до двух лет, потому что тот стал заметной фигурой в партии большевиков, которая, как вы знаете, свергла самодержавие. Какую же власть возглавили эти ссыльные революционеры,  которые учли ошибки царизма в отношении себя и создали концлагеря для своего ни в чем неповинного народа. Но это я так, к слову пришлось, - с досадой сказал Лукин и махнул рукой. 
В купе воцарилась тишина, и обсуждение здешних мест прекратилось. Все разошлись по своим купе отдыхать. Алексей отправился поболтать за жизнь с Мариной. Время шло к обеду, и Лукин понимал, что на второй день пора бы какого-нибудь супчика похлебать, а лучше куриного бульона, который как нельзя лучше восстанавливает организм после воздействия алкоголя. Вагоны рестораны он не любил из-за общепитовской кухни, да и не могло быть в нем бульона из парной курочки с домашней лапшой. И Лукин попросил Надю принести крепкого чаю.
     В Сыктывкаре в вагон подсели двое из местной республиканской знати. Они прошли мимо купе, поздоровавшись кивком головы. Бабаи, одним словом.
   - Это республиканский прокурор Анатолий Иванович и начальник таможни КОМИ Борис Борисович. Они к генералу пошли доложиться, а завтра им выступать содокладчиками Льва Ивановича. Пойдем, познакомлю с ними, - предложил Алексей.
   - Спасибо, Алексей. Полагаю, не надо им мешать готовиться к докладу, - сказал Лукин с легкой иронией.
   - Может ты и прав, я тоже устал от тостов за встречу и знакомство. Пойду, закажу чай у девчат.
   - Вот это правильно.
    В Ухте к ним в купе заглянула Марина и сообщила, что через полчаса Сосногорск, их конечная станция, откуда поезд пойдет на стоянку и посмотрела на Алексея.
   - Как договорились, - сказал тот и Марина вышла.
    Лукин молча поглядывал в окно, потому что решил сначала принять душ в гостинице, а там будет видно, чем заняться. Хотя возвращаться в вагон уже не хотелось.
На полянке, около вокзала Сосногорска, рядом с деревянными одноэтажными домиками зеленого цвета на двух мангалах шипели и шкварчали нанизанные на шампуры куриные окорочка, а за большим столом уже разливали водку, под холодненькую, с приездом. За столом командовали местные прокуроры и таможенники. Лукин уже смотреть не мог на водку и эту привычную для россиян закуску. Он сделал один подход к столу ради приличия, чтобы не обидеть хозяев, а потом, сообщив Алексею, пошел прогуляться по сосновому бору к реке, прикинув, что застолье продлится не менее двух часов. Лев Иванович объявил, что после этого пикника все поедут в гостиницу, а утром - совещание.
   - Виктор, ты можешь дойти до отстойника поездов. Это метров триста по ходу, а потом левее, увидишь на берегу реки Ижма. Я бы с тобой прогулялся, но мне надо быть при шефе. Девчонкам привет, - сказал Алексей.
  - К ним я не пойду, они заняты уборкой вагона. Чего я буду мешать.
     Большого удовольствия Лукин от прогулки не получил. Досаждали комары, и ему казалось, что они быстры, как истребитель и, если не успеть их сразу прихлопнуть,  потеряешь сознание от потери крови. Видимо и вся компания не смогла отпугнуть комаров-истребителей ни перегаром, ни дымом, поэтому все суетливо засобирались в гостиницу, которая легко бы потянула на европейские пять звезд. Он принял душ и решил полентяйничать, развалившись  на двуспальной кровати, но в дверь постучал Алексей.
    - У нас по плану банкет в ресторане через два часа. Ты как?
    - Познакомлюсь  с местной кухней, я от куриного шашлыка отказался, и в поезде два дня на одних бутербродах, - согласился Лукин.
   - А к девчатам пойдем после ресторана? – спросил Алексей.
   - Нет, после кабака идти к девчонкам неудобно. Пьяные и сытые, не пойдет. Я уже примерил эту кровать на себя и в вагон меня уже ничем не заманишь, а потом нам еще предстоит двое суток вместе с барышнями возвращаться. Так что меня уволь.
   - Тогда я договорюсь с кем-нибудь из коллег, и напросимся к Марине в гости.
   - Вижу я, запал ты на девчонку. Действуй! - сказал Лукин. - Хотя еще не вечер, может и я пойду с тобой за компанию.
     Лукин оделся и отправился в город. Рядом с гостиницей оказался по меркам Севера, приличный  магазин, где он купил на всякий случай пару бутылок шампанского, конфеты и шоколад. И отнес покупки в свой номер.
     Ресторан оказался под стать гостинице, с хорошей кухней и, как во всех маленьких российских городках, с живой музыкой. Ну как могли пройти мимо этой сцены Лобанов и прокурор из Котласа. Они пели свои любимые песни, которые репетировали в вагоне и во время исполнения в зале не было танцующих и жующих. Они захватили зал, знали бы они, кто перед ними пел. Алексей никого не нашел себе в напарники и пошел к Марине, а Лукин, устав от застолья и тостов, пошел к себе в номер. В мраморном холле гостиницы стояла мягкая мебель из кресел и диванов, на журнальных столиках развалены красочные журналы. Лукин обратил внимание в ресторане на компании из двух-трех девушек, которые сидели за столиками с одной бутылкой сухого вина или минеральной водой. Опытный глаз опера почти безошибочно мог определить, кто из них ждал своих клиентов. Лукин сначала удивился, что для небольшого городка в ресторане довольно-таки много собралось симпатичных пташек, но потом вспомнил, что в этом городке живут газовщики Севера, а это хорошие деньги. Его не интересовали эти красавицы, но в это время его взгляд скользнул по девочкам на диване в холле и увидел необычную картину. На диване в углу холла вдали от всех в одиночестве девушка с красивыми чертами лица что-то вязала на длинных спицах из серо-голубой пряжи. Такого же цвета была у нее облегающая кофта с неглубоким декольте, которое чуть открывало грудь, не менее красивую, чем она сама и темная юбка до колен, едва прикрывавшая стройные ноги. Она хоть и сидела, но угадывалась ее точеная фигурка. «Кто ты незнакомка?», - мелькнуло в голове Лукина. Она не стреляла глазами по залу, как остальные девушки и это подкупало. Ему не хотелось, чтобы она оказалась из тех, стреляющих взглядами  по мужикам в поисках добычи.  Лукин присел в кресле напротив нее и взял какой-то журнал со столика, бросив мельком взгляд на девушку. С той стороны ноль эмоций, лишь тонкие пальцы, как у пианистки ловко орудовали спицами, создавая только ей известную вещь.
     - Интересное сочетание голубого, серого с добавкой розового, - Виктор показал на ее вязание.
    - Да, мне тоже нравится.
    - Такое сочетание встречается у сердоликового халцедона.
Девушка засмеялась, и Лукин удивленно взглянул на нее.
    - Вы это сказали, как Остап Бендер про шанхайского барса.
Лукин встал, закрыл глаза и сделал шаг назад:
- Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце!..
    - Так я права и вы просто прикололись с камнем?
    - Конечно же, нет. Если быть точным, то цвета вашей вязки больше походят к разновидности халцедона карадагскому сердолику, а приколоться я хотел чтобы предложить Вам выпить со мной шампанское. Меня Виктором зовут, - представился Лукин.
   - Натали, - ответила она и посерьезнела, - Виктор, я работаю.
Он боялся услышать эти слова от нее, и она это выдавила из себя с трудом. Ему и так было понятно, что такая девушка решится на это только по острой нужде, поэтому не хотелось напоминать ей об этом, и он попробовал перевести разговор в другое русло.
   - А что от бокала шампанского рукав у кофточки короче свяжете?
   - Нет, на это шампанское не повлияет. Я работаю в другом плане и за шампанское с мужчинами не сплю, - ответила она тихо, продолжая крутить спицами рисунок.
  И снова он увидел, что ей не доставляет удовольствия это объяснять.
   - Лариса, извините, не понял, но я ведь не в постель приглашаю, а выпить со мной шампанское. Если вопрос только в оплате того времени, что проведете со мной, то оплата будет вперед. Это французы придумали любовь, чтобы женщинам деньги не платить, и я на это смотрю без предрассудков, а вы мне очень понравились.
   - Это вы меня извините, что в такой ситуации приходится со мной знакомиться.
   - Это товарищ случай, иначе вы не были бы в холле этой гостиницы и я бы не встретил вас, а если бы встретил, то вряд ли такая красивая девушка была бы без своего принца. Ваши местные боссы, вероятно, заелись и не умеют ценить красоту женщины, что вам приходится сидеть в холле гостиницы. Итак, если Вы не против моего предложения, то говорите где?
   - Виктор, вы остановились в этой гостинице? Мне не хотелось бы идти в ресторан. Город у нас маленький.
   - Да, ресторан мне тоже не подходит. Там мои коллеги гуляют большой компанией.
   - Так вы из прокуратуры? – в ее голосе прозвучали нотки неприязни к этой государевой службе.
   - Нет, я из таможни. А откуда знаешь про банкет прокуроров?
   - Я же говорю, город маленький. Какой у вас номер? Идите, а я скоро буду, - предложила Натали.
“Вот и пригодятся шампанское с шоколадом, которые купил на всякий случай” – подумал Лукин. Устал он от мужской компании и водки. Через две минуты в дверь его номера тихо постучали.
   - Открыто, - произнес он и вышел навстречу.
   В дверях стояла Натали. До этого он видел ее сидящей на диване, а сейчас перед ним высокая стройная красавица, сантиметров на семь только ниже его.
   - Привет, - она вошла в номер и, увидев его восхищенный взгляд, поцеловала в щеку.
   - Натали, не провоцируйте меня, - улыбнулся Виктор, почувствовав нежность ее губ, а нос уловил аромат дорогого французского парфюма.
Натали лишь подарила улыбку и сверкнула своими большими голубыми глазами под цвет вязаной кофты. Всего этого было вполне достаточно, чтобы Натали через секунду оказалась бы в постели, но он как джентльмен держал слово, иначе все сказанное ей в холле, ничего не стоило бы. По молодости он не очень заботился о своей репутации в таких ситуациях, когда обещал не трогать девушку и обманывал, но потом они оба были довольны принятым решением. Хватит ли его сегодня, чтобы противостоять своему желанию, а останавливала его, скорее всего, доступность этой красивой женщины и он пригласил Натали к столу. Открыл шампанское и разлил по стаканам.
    - Гостиница, что поделаешь, хорошо, что не граненые. Натали давайте выпьем за нашу встречу. Мне было очень приятно от поцелуя и хотелось, чтоб у тебя сегодня вечер удался. Я хочу, чтобы ты немного расслабилась и отдохнула.
   - А давайте на брудершафт и перейдем «на ты», а то мы путаемся.
   Они выпили и дважды поцеловали друг друга в щеку, но Виктор вспомнил, что раньше после таких поцелуев, целовал девчонок в губы и говорил, что теперь точно на «ты». Однако с Натали не пришлось прибегать к этой уловке, их желание было обоюдным, и она сама потянулась к нему. Они слились в страстном поцелуе. Лукин понял, что Натали не прочь разрушить договоренность о бокале шампанского и все, но с его стороны продолжения не последовало и они опустились в кресла напротив друг друга.
   - Виктор, я вижу, что тебя тяготят обстоятельства, при которых мы познакомились. Я угадала?
   - Скажем так, что ситуация немного щепетильная. Давай лучше выпьем за хорошее настроение.
   - С удовольствием. Только я хочу поблагодарить тебя, что ты немного встряхнул мои мозги. Я не из того круга, где ты меня встретил.
    - Это было видно и без твоего признания.
    - Откуда?
   - Я всю жизнь на оперативной работе и разбираюсь в людях.
   - Но ты сказал, что таможенник.
    - И у нас тоже есть такая служба, так что с тобой случилось?
    Лукин не стал говорить Натали о бывшей работе в уголовном розыске.
    - Острая нужда заставила. Сразу все свалилось на мою голову. Сначала мужа посадили на пять лет, а следом работы лишилась. Я музыку преподавала. Там и так копейки платили, а потом совсем школу закрыли. Пробовала подрабатывать вязаньем и то среди подружек, а с них много не возьмешь. Вот одна из них и предложила работу в гостинице, но мы с ней не дежурим каждый день и всего лишь дважды выходили, когда какие-то совещания проводят в городе и приезжают солидные дядьки, вроде тебя сегодня. Иначе город маленький и разговоров не оберешься, да с нашими мужиками разве заработаешь? Давай лучше выпьем, я бы не стала тебе рассказывать о своих бедах, но почему-то ты нашел ко мне дорожку. От тебя какой-то надежностью и защитой веет. Про таких говорят, как за каменной стеной. Завидую я тем женщинам, которые с тобой. Они, наверное, счастливы.
    - Натали, так бывает у совершенно незнакомых людей. Это, как будто мы едем в одном купе в поезде и скоро на платформе расстанемся. Попутчики почти никогда потом не встречаются, поэтому и откровенничают в купе, - Виктор понял, что его останавливало, чтобы уложить ее в постель. Совсем не ее доступность, а ее нужда, которая толкнула в холл гостиницы, но хорошо, что Натали, как он и думал не совсем из того круга.
      - Ты знаешь, мне что-то уже не хочется выходить из нашего купе, - улыбнулась Натали и подошла к нему, присев на край кресла, обвив его шею руками, поцеловала в губы, да так, что по телу Виктора пробежал озноб.
   - Все садись на место, иначе согрешим, - улыбнулся Лукин, а Натали, заливаясь смехом, опустилась в свое кресло.
   - Меня давно так не веселили.
   - С мужем понятно, а дети есть?
   - Да, сыну три года. Он у родителей мужа, да и я там проживаю.
   - По твоей фигуре не скажешь, что у тебя есть дети.
   - Я раньше занималась художественной гимнастикой, и по сей день бегаю, прыгаю, чтобы форму поддержать.
   - Потрясающая форма, я тебе оставлю свой мобильный телефон, и ты можешь мне позвонить, если будешь в Москве, да и в гостинице я буду еще пару дней. Я еще не знаю как, но мне хочется поучаствовать в твоей судьбе. Жаль, что далековато забралась от столицы.
   - Всего-то пару часов лету. А, ты женат? Хотя, что я спрашиваю, так холостые мужики себя не ведут.
   - Я надеюсь, что ты не сомневаешься в моих способностях? – засмеялся Виктор.
   - Не знаю, не знаю, - Натали опять рассмеялась, и чувствовалось, что в этот вечер в ней не было притворства. - Так что там с сердоликом? Я сначала подумала, что геолог прикалывается с камнями.
    - О, это удивительный камень. Он способен накапливать энергию. Он защищает обладателя от негативной энергии, страха и нерешительности и помогает завоевать уважение других, охладить свои страсти, научиться контролировать свои эмоции и концентрировать мысли на достижении успеха и победы.
   - Тебе этот камень ни к чему, ты и так все это умеешь, а вот мне бы не помешал.
   - Это больше похоже на предпродажную рекламу изделий из сердолика, но если в это веришь, то надо купить браслет из этого камня. О камнях шаманы красиво говорят. Вот бы с тобой в тундру съездить, здесь же недалеко.
   - Ничего не понимаю. Большой номер в гостинице с душем, перед ним девушка, которая нравится, а он ее в тундру тянет в ярангу к оленеводам.
 - Тогда давай завтра встретимся. Меня сегодня дорога укачала, и я боюсь в ответственный момент уснуть. Я назначу тебе свидание и приду с цветами. Думаю, сумею показать тебе небо в алмазах, - улыбнулся Виктор.
   - Только давай не будем встречаться под часами  у дома культуры, а я сама приду к тебе в номер. Скажи во сколько?
   - У нас совещание будет до вечера, а потом я свободен. Ты уверена, что тебя не надо провожать до дома. Время позднее.
   - Да наш город на одном пятачке и мне лучше одной, иначе потом придется еще и тебя провожать.
Виктор вышел с Натали к лифту и столкнулся с Алексеем. Тот удивленно посмотрел на девушку, но не проронил ни слова, лишь кивнул головой.
    - Твой знакомый?
   - Да, прокурор из нашей компании.
   - Видишь, как провожать. Шаг сделал и нарвался на знакомых. - Натали у лифта поцеловала его. - До завтра.
  Лукин слушал доклады начальников таможен и прокуроров Севера России с легкой иронией под впечатлением вечера, проведенного с Натали. Как они были далеки от действительности или не хотели обсуждать ее на совещании. А тогда зачем приехали полторы тысячи километров?  Никто из них не заострил внимания на варварской вырубке лесов и отправке  кругляка за границу. Причем за бугром принимали только качественную древесину, как раньше выражались корабельную. Никого не интересовала законность ее происхождения. Интересовали только объемы кругляка. Чем больше завалят леса, тем толще пачка зелени в карманах. О  перерабатывающем производстве говорить не приходилось.  Маломощные, да изношенные до дыр пилорамы были далеко от регионов с огромными массивами леса. Поэтому кругляк гнали за бугор, а там ежегодно закупали целлюлозно-бумажную продукцию на два миллиарда долларов. Только за кругляк получали в собственныйкарман, а за продукцию из-за границы платило государство. В таком приподнятом настроении Лукин вышел на трибуну для доклада.
    - Уважаемые коллеги, прежде чем рассказать Вам о положительных результатах взаимодействия Западной оперативной таможни, хочу затронуть вопросы лесного хозяйства. Они касаются присутствующих здесь руководителей правоохранительных органов, и меня в том числе, и затрагивают деятельность  Костромской таможни.  Многие высокие чиновники, и мы с вами тоже, ссылаемся на черных лесорубов, лесные пожары, которые бы я назвал поджогами, и фирмы – однодневки, и утверждаем, чтопричиненный ими ущерб невозможно подсчитать. Это верно, однако уместно спросить, а кому нужен учет народного добра? И как раньше: «Все вокруг колхозное – все вокруг мое». Тому, кто контролирует этот вопрос, не выгоден учет лесного хозяйства. К сожалению, от нас с вами  мало что зависит, но не хотелось бы, чтобы нас считали соучастниками подобных безобразий. У нас в стране очень быстро стали привыкать к убыткам, которые невозможно подсчитать. Никого не интересует цена незаконных врезок в нефтепроводы, а прибор, способный определить места утечки в течение часа, никого не интересует, хотя его цена  - копейки, по сравнению с колоссальным и потерями. Тут же возникает вопрос: «Кому выгодно?». Только тем лицам, которые списывают на эти незаконные врезки столько нефтепродуктов, что им подобный прибор, как кость в горле. По контролю лесного хозяйства все гораздо сложнее. Как посчитать вырубленные леса в медвежьих углах Севера России? Четыреста лет назад в костромские леса и болота завел Иван Сусанин польских завоевателей, да там они и сгинули. А сейчас лесорубы такого наворотили в заповедных местах при вырубке леса, что жители окрестных деревень не могут пойти в лес за грибами и ягодами, потому что леса стали непроходимыми. И сделали их такими лесорубы специально, чтобы никто не смог бы увидеть масштабы их воровства.
     Лукин почувствовал оживление в зале, хотя иные и зевали избытка кислорода Сосногорска или по причине вчерашнего банкета. Все же он продолжил доклад:
     -  Многие из вас родились в этих прекрасных местах, и можно сказать, сама природа сделала вам неоценимый подарок. И вам самим решать, как вести здесь хозяйство. Но о том, что невозможно подсчитать ущерб, я бы поспорил. Есть программа для анализа снимков из космоса, она дает полную картину вырубок леса. А специалистам останется только уточнить,  сколько из них незаконных. Поверьте мне на слово, картина будет чудовищная, особенно если ее сравнить с аэрокосмическими снимками тех же мест, скажем 1991 года. А на этих участках есть руководители, с которых следует строгоспрашивать. И к тому же, кто нам мешает наладить такой учет кругляка, чтобы черным лесорубам стало бы невыгодно валить лес. Мы же вместе с лесниками носим зеленые погоны, как пограничники, так почему мы не можем остановить вывоз леса за бугор, пока не установим, что каждое бревно срезано законным путем и каждая доска законно сделана из такого леса. Я понимаю, что любой разрешающий документ, можно купить хоть с десятью подписями, от лесника до выпускающего таможенника. Но в этом случае теневые бизнесмены будут вынуждены заплатить всем десятерым, и мы будем знать всех героев.
    В зале начали шушукаться.
  - Понимаю, что подобное почти невозможно в новой России, я не вношу предложения. “За державу обидно!”, как говорил Верещагин. Не знаю, сохранился ли дремучий бор, куда и в древние времена не добрался топор поселенцев.  Петр I  из северной древесины на первой в стране верфи в Архангельске строил суда и тут же высаживали молодой корабельный лес для потомков. Поморы рассказывают, что есть в их местах заповедная лесная чаща, где, как свечи, выстроились корабельные сосны и каждая в два обхвата. Стоят так плотно, что если дерево срубить, то оно не упадет, а лишь прислонится к соседним. Только во время войны лес тронули, вырубив  немного на нужды фронта. А после победы вновь сделали лес заповедным. Представляете трехсотлетние сосны, посчитать годовые кольца, лупа нужна. Но память о тех грозных годах увековечена на стволах в буквах: А — авиация, К — корабельный, О — особого назначения. Это я к тому, что раньше можно было все учесть и подсчитать, а теперь стало вдруг невозможно. “А не работаете ли вы, господа-товарищи, на свой карман?” - спросил бы наш герой Верещагин. И если вы не устали, то я коснусь темы взаимодействия Западной оперативной таможни с другими силовыми структурами в деле борьбы с контрабандой.
 Лукин, рассказывая о лесах, поглядывал на лица слушавших его коллег. Он никогда не был блестящим оратором, но замечал за собой, что мог захватить своим выступлением присутствующих в зале, потому что он не готовил заранее докладов, а просто общался с коллегами. А еще ему припомнилось, как на бюро Свердловского райкома КПСС столицы, куда его, начальника уголовного розыска, вызвали для отчета о состоянии преступности в этом районе. После такого отчета еще никому не удавалось остаться без выговора по партийной линии. Когда Лукин поднялся на трибуну и увидел хмурые лица партийных деятелей со звездами Героев Социалистического Труда и орденами, он понял, как они далеки от борьбы с преступностью. Отложил свой доклад в сторону и рассказал им без бумажки о разбоях и грабежах, убийствах и изнасилованиях, совершенных в их районе, в процентах, которые исчислялись от 100 до 300. Притихли тогда члены бюро райкома и, наверное, не покинули бы райком партии без охраны, но присутствующий здесь представитель с Петровки 38, полковник милиции Поперечный пояснил, что двести процентов считаются, если в прошлом году было совершено 2 разбоя, а в этом 4 и так далее. Все присутствующие вздохнули с облегчением, а Лукина отпустили без выговора. Вот и сейчас он понял, что коллегам неинтересно слышать только голые факты, тем более не было у него ярких примеров по Северной транспортной прокуратуре. По Московской, Северо-Западной и Генеральной прокуратуре были, но и те примеры не назовешь взаимодействием, потому что таможни возбуждали уголовные дела по контрабанде, а эти прокуратуры прекращали их и не просто так. Не мог Лукин по законам гостеприимства, а их  пригласил Северный прокурор, рассказывать его коллегам о таком взаимодействии. Лукину хотелось верить, что у хозяина совещания все организовано на законном основании. Во всяком случае, негативных фактов Лукин не знал. Лев Иванович мог встретиться с руководством поднадзорных таможенных органов за столом и, глядя им в глаза, обсудить насущные вопросы. И Лукин решил рассказать о скандальных делах, которые не касались Севера и прокуратуры.
      А рассказал он о задержании  состава из 30 железнодорожных цистерн с газоконденсатным  бензином. Отправителем значилась фирма из Санкт-Петербурга, а получателем была фирма-однодневка на станции Валуйки. Бензин заливали на Пермском нефтеперерабатывающем заводе по взаимозачету за вагон перфокарт от Питерской фирмы. Все по документам нормально, однако с несколькими “но”. Газоконденсатный бензин на Пермском заводе не производят, а ведутся только его разработки и вагон перфокарт никому никогда не был нужен, да и их не оказалось при проверке. Остап Бендер со своими «Рога и копыта» отдыхает. В итоге конфисковали 30 железнодорожных цистерн с высококачественным бензином АИ-95, который контрабандным путем шел за бугор.
     Лукин вновь скользил взглядом по залу. Народ в зеленых погонах слушал его. Этим «лесникам» такие дела и не снились, поэтому он решил, что пора их удивить:
    - Не так давно на аэродром Змеево, что под Тверью залетели два борта вертолетов из Казахстана. Аэродром был давно продан и закрыт. Раскрашенные под камуфляж вертолеты по документам принадлежали гражданской авиации и были проданы за долги Казахстану. По документам все чин-чинарем, но летели – то они в Сьерра-Леоне, а там торговля оружием идет только на алмазы. При осмотре вертолетов, гражданских по документам, в носовой части обнаружились подвижные установки с отверстиями и креплениями для двух пулеметов калибра 12,7 мм и 7,62 мм. Их как будто только что сняли, а в кабине еще запах пороха остался. Один вертолет десантно-транспортный «Ми-8 МТ» с подвесками для бомб и ракет, другой «Ми-8 ТВ» имеет дополнительную защитную броню, и называют его "утюгом". Он неудобен для боев в горной местности, но на равнинах Сьерра-Леоне цены ему нет на низких высотах. По бокам фюзеляжа держатели для шести установок 32-зарядных блоков или противотанковых ракет "Скорпион", а сверху направляющие рельсы для шести ПТУРов и, конечно же, экраны выхлопных устройств для подавления теплового излучения двигателей. Без них страшно летать в Африке, потому что могут сбить ракетой, которую ты сам же и продал на предыдущем рейсе. Поэтому я немного завидую вам, северянам. Здесь, на Севере, нет другой головной боли, кроме леса. Конечно, если не обращать внимание на другие дела.
       После совещания опять планировался небольшой банкет в ресторане гостиницы. К Лукину подошел начальник Вологодской таможни Гумаров.
   - Виктор Павлович, одно светлое пятно на этом совещании - Ваш доклад, а то я заснул бы в зале. Слышал много про Вас, а теперь и сам убедился. Что-то не хочется мне в ресторан и завтра возвращаться обратно в штабном вагоне. После такой поездки только под капельницу.
   - Честно говоря, я тоже стараюсь манкировать подобные мероприятия. Какое предложение, Иван Павлович?
   - Уехать сегодня на московском поезде. Билеты в СВ я закажу.
   - Меня долго уговаривать не надо. Я согласен, только надо поблагодарить Льва Ивановича за приглашение на совещание и сообщить, что мы уедем самостоятельно.
   - Хорошо. Пойдемте к генералу.   
    Они подошли к Хорикову в зале и поблагодарили за приглашение, а он их за участие в совещании. Начальник Сыктывкарской таможни Борис Борисович распорядился выдать им сухой паек на дорожку – упаковку из шести бутылок пива Heineken, двух бутылок водки и различных закусок. Они пытались протестовать, но таможенники распорядились доставить его в их купе, мол, сами решайте – «пить или не пить?».
    Лукин на платформе подошел к Алексею.
   - Ты помнишь, вчера вечером встретил меня в гостинице с девушкой?
   - Еще бы, я сразу понял, почему ты со мной не пошел к проводницам.
    - Алексей, у меня к тебе просьба. Если бы я сегодня не уехал, то возможно сам обратился бы ко Льву Ивановичу, но так получилось. Здесь на Севере я никого не знаю, и мои коллеги располагаются южнее Костромы. Мою знакомую зовут Наталья, вот ее домашний телефон. Она мать одиночка и ей надо помочь с трудоустройством. Можешь поговорить с газовщиками в Сосногорске, пусть устроят ее куда-нибудь с нормальной зарплатой?
    - Если я сам не смогу, то моему генералу это по плечу. Он все местное руководство знает. Но не страшно ли тебе, такую красавицу кому-то в офис отдавать?
   - Она девушка взрослая, сама разберется, а потом почему обязательно в офис?
   - Шучу. Вижу, зацепило тебя. Что-нибудь придумаем.
   - Только имей в виду, у нее муж сидит в местах не столь отдаленных.
   - Виктор, для республики КОМИ это не сенсация.
   - Если будет нужна анкета, ты ей позвони. Я дам Наташе твой телефон?
   - Да, конечно. Не беспокойся, счастливого вам пути, - Алексей пожал ему руку и попрощался с Гумаровым.
    Они вошли с Иваном Павловичем в купе.  Сам он не стал звонить Натали, чтобы не нарваться на объяснения с родителями мужа. Кто, да зачем?  Встреча с ней не прошла бесследно. Она волновала его. Лукин думал о ней и готов был признаться себе, что слишком поспешно согласился на предложение Ивана Павловича покинуть Север сразу после совещания. В конце-то концов, он не так уж много и выпил спиртного за эту поездку.
          - Ну, как отказаться от Heineken. Знают они мою слабость к этой марке пива, да еще в СВ, а до дома почти сутки, - вздохнул Иван Павлович, как будто услышал его рассуждения.
    - А я, пожалуй, соточку накачу, - Лукин поставил на стол бутылку водки и достал бутерброды с окороком, колбасой и сыром, упакованные в тонкий целлофан и минеральную воду.
     В упаковке закусок чувствовалась рука Нади и Марины, проводниц из штабного вагона, с которыми так и не состоялось романтическое свидание с шампанским. В его мыслях возникал вопрос: «Зачем?”. Одержал амурную победу, а сам от свидания отказался, но он был благодарен Надежде, которая пригласила его и вселила уверенность, что он еще может нравиться женщинам.
    Только поезд тронулся от Сосногорска и на его мобильном высветился местный номер. Лукин понял, что звонит Натали. Он вышел из купе.
     - Виктор, добрый вечер. Как настроение, мы сегодня встретимся?
     - Очень бы хотелось, но я уже качу в поезде в сторону Москвы. Когда еще буду в ваших краях, не знаю и вряд ли, а вот в Москве жду в гости.
    - Там у тебя семья, а я зачем?– в ее вопросе был и ответ. - Спасибо тебе, Виктор за все. Ты подарил мне вчера чудесный вечер и дал почувствовать себя настоящей леди на первом свидании. Мне было приятно с тобой.
   - Давай не будем прощаться, а тем более загадывать. Всякое в жизни бывает. Ты еще так молода и у тебя еще будут свидания с нормальными мужчинами.
   - Ты это к чему? Я тебя не отношу к мужчине в возрасте и хочу свидания с тобой.
   - Спасибо, Натали. Я тоже хочу тебя видеть. Послушай, тебе должен позвонить Алексей, с которым мы столкнулись вечером в коридоре гостиницы, когда от меня уходили.
   - Он не в моем вкусе, - засмеялась Натали.
   - Это хорошо, что у тебя сохранилось чувство юмора. Его шеф знает ваших крутых газовщиков в Сосногорске, и я попросил его подыскать тебе нормальную работу.
   - Спасибо, я почему-то подумала об этом, но попросить постеснялась. Кто я для тебя?
   - И зря постеснялась.
   - Еще раз доказал, что ты настоящий мужчина, с которым надежно и спокойно! Можно я пошучу?
   - Давай.
   - Знаешь, о чем я пожалела вчера? Что между нами ничего не было! - Натали залилась нервным смехом.
   - А я без шуток об этом сожалею.
   - Выходи в Ухте, я сейчас приеду. Я совершенно серьезно. Давай махнем куда-нибудь на недельку или насколько сможешь.
   - Нет, Натали, мне проще прилететь самолетом, но позже. Сейчас я никак не могу.
   - Тогда жду приглашения в Москву.
   - Хорошо, целую.
       Лукин вернулся в купе с улыбкой на лице, шлепнул сотку и задумался. Он во время поездки дважды включил заднюю. Сначала с Надей, а потом с Натали. С Надеждой был обычный легкий флирт во время поездки, когда в вагоне некуда себя деть. А вот перед Натали он спасовал. Молодая, красивая, да еще и художественная гимнастка! Она надолго могла выбить его из колеи. А ему это надо?
    - Виктор Павлович, я с удовольствием слушал на совещании твои рассказы о вертолетах и бензине из Перми. Интересная жизнь в столице, - оторвал его от размышлений Иван Павлович.
     - Да уж, скучать не дают, но я привел примеры, где не было вмешательства прокуратуры, чтобы не обижать хозяев совещания.
     - А были и такие?
     - Сколько угодно. Да ты и сам знаешь про Балтийскую таможню у вас на Северо-западе, где разразилась «куриная война». А сколько таких войн было и еще будет.
    - А ты знаешь о них. Расскажи, - спросил Иван Павлович.
    - Не только знаю, а был непосредственным участником «сырной войны».
    - Я об этом слышал в разных интерпретациях. Не мог бы рассказать, как на самом деле было.
    - Не мог я рассказать об этом взаимодействии с прокуратурой с трибуны, но с коллегой по купе, почему бы и нет. Невозможно такое забыть, впечаталось в память на всю оставшуюся жизнь.
Лукин не хотел выпивать, однако нахлынули будоражащие воспоминания, и рука сама потянулась за бутылкой. Иван Павлович перехватил инициативу.
     - Позволь я налью. Себе только символически, чтобы пивом не чокаться.
     - Тогда давай на дорожку, – сказал Лукин.
И поведал Гумарову о том, как новый Председатель таможенного комитета решил перетянуть на себя денежные потоки от черных схем таможенных терминалов, а по сути, от контрабанды и выдал Лукину письменные указания. После решения этих вопросов Председатель нашел консенсус со своим первым заместителем, который опекал эти терминалы, а Лукина с его оперативниками оставили без правовой и силовой защиты от контрабандистов. Последним пришлось дать взятку в триста тысяч долларов в Генеральную прокуратуру, и там прекратили уголовное дело по контрабанде, возбудив его против таможенников по пяти статьям уголовного кодекса и каждая из них со сроками до десяти лет. Лукин не сдался, хотя дело против них возбуждал сам первый заместитель Генерального прокурора Матвей Косарев и обыски он же санкционировал. Против этой банды Лукин инициировал тридцать восемь уголовных дел и выставил контрабандистов еще на семьсот тысяч зелени. Завершил Лукин свой рассказ тем, что благодаря ему, все дела были прекращены, конфликт исчерпан и все закончилось мирным путем. Теперь же все участники противоборствующей стороны «сырной войны» бодаются с «Тремя Китами».
   - Я и говорю, что весело живете в столице, - покачал головой Гумаров и плеснул водки.
   - Есть немного, но ты согласен, что это не примеры о взаимодействии с прокуратурой?
   - Да, на Севере таких проблем нет.
   - Потому что у вас не было пока разборок с лесом. Всех и все устраивает. Как только появятся претенденты на дележ пирога, тогда я вам не завидую.
    - Возможно, ты прав, - задумчиво заметил Гумаров.
    - Иван Павлович, за эту поездку я многое узнал о Севере, но Вологодская таможня относится к Северо-Западу, а чем она богата кроме леса?
   - Да ничего особенного, поэтому я лучше расскажу тебе ее историю, - продолжил Гумаров. - Впервые в России основали внутренние таможни в семнадцатом столетии, назвав их «таможенными избами». Тогда на Вологодской земле появились купцы из Голландии, Англии и Германии. Они скупали черную икру, кожу, топленое масло и сало. Современная история таможни на Вологодчине начинается с 16 февраля 1990года, когда штатная численность составляла всего 3 человека.
  Современную историю этой таможни Лукин и так знал, поэтому не стал расспрашивать, как гонят с Вологодчины лес и металлопрокат. Скучно ему стало от этих операций. Стемнело, и клонило ко сну. Гумаров прилег и задремал, а Лукин, наконец, добрался до зарубежного детектива.
      Утром, перед остановкой в Вологде выпили с Иваном Павловичем чаю, обменялись визитками, пообещав друг другу зайти в гости, если доведется побывать в их городах. На станции Вологда Иван Павлович попрощался и вышел. А Лукину еще почти восемь часов качаться в вагоне до столицы.
Лукин и Гумаров даже не могли и предположить, что через несколько лет окажутся рядом в одном приказе таможенного комитета об увольнении в отставку. Фирма «Прогресс» подключит газету «Наш регион», которая напечатает статью о таможенных вольностях по замене размера таможенных сборов для местной мебельной фабрики. Статья явно будет носить заказной характер и последствия будут вполне прогнозируемые, так как транспортная прокуратура возбудит уголовное дело по факту публикации. Позднее дело прекратят, но генерал Гумаров уже будет на заслуженном отдыхе, на пенсии. А он еще удивлялся рассказам Лукина, как при помощи заказных уголовных дел расправляются с неугодными руководителями таможен.
      Сколько раз еще споет свою любимую песню «Утки» начальник Ярославской таможни Лобанов, душа компании, в ожидании присвоения ему звания генерала? Но это не звание, а счастье, которое не каждому выпадает. Ровно через два года его сменит генерал Сидоров из Москвы, которому понадобился периферийный плацдарм, чтобы спрятаться от немилости верхнего руководства. Это для полковников  можно подобрать другую должность, а с генералами сложнее. Они сами по себе не простые, а за время службы обрастают связями, поэтому передвинуть генерала сложно, тем более с должности заместитель начальника Центрального таможенного управления в Ярославль. На пенсию Сидорову было рановато, еще нет и 45-ти, а генерала получил в 37, вот теперь и мается.
 «В плавнях шорох, и легавая застыла чутко. Ай да выстрел! Только повезло опять не мне …», - споет  напоследок Лобанов.
       А повезет, пожалуй, одному из всей компании,  собравшейся в Сосногорске, коллеге Лобанова начальнику Костромской таможни Озерову из соседнего медвежьего угла  России, откуда был родом  знаменитый Иван Сусанин. Успешного  председателя колхоза в сусанинском районе Озерова в 33 года назначили первым секретарем райкома КПСС, но через год не стало райкомов партии, а затем и колхозов. Два года Озеров маялся, искал себя, пока его не назначили начальником областной таможни  с личным составом из трех человек. Но родина Ивана Сусанина в первую очередь была богата лесами. И полетели щепки от рубки леса в разные стороны! Таможенники только успевали ставить печати на таможенные декларации по его вывозу за бугор. Восемь лет руководил Озеров этими операциями и так успешно, что через год после Сосногорского совещания его назначат начальником в Красноярскую таможню. Там он будет, работать уже генералом, да так успешно, что догонит и перегонит Америку, но по рубке леса и отправке его кругляком за границу, в основном в Китай. Многие руководители в СССР грезили догнать и перегнать Америку во многих областях промышленности, а удалось это сделать только бывшему  председателю колхоза в  Сибири.  Понятно, что главные “лесничие” засели в Правительстве, откуда и руководят всеми процессами.    
 Много новых лиц появилось среди знакомых Лукина после поездки на Север, но он не видел точек соприкосновения с ними, поэтому не видел перспективы их дальнейших встреч. На прошедшем совещании были намечены мероприятия по дальнейшему взаимодействию с транспортными прокурорами.   Но ни Северный транспортный прокурор генерал Хориков, ни его областные транспортные прокуроры не догадывались, что ровно через полгода ликвидируют их прокуратуры, и Лев Иванович уйдет на пенсию. По этой же причине, связанной с образованием в России семи губерний, Лукин тоже лишится должности и гораздо раньше, чем прокуроры.
      Все это будет потом, а пока Лукин катил по рельсам Северной железной дороги и не догадывался об этом. В непредсказуемой России это будет третий катаклизм, прокатившийся катком по его судьбе! На пенсию еще рановато, а работы уже нет, потому что ликвидировано подразделение, где служил. Остались лишь приятные воспоминания о Сосногорске, а вернее о девушке в серо-голубой кофточке со спицами в руках. Именно такой он и запомнил Натали из Ухты. Интересно, как сложится жизнь у молодой красавицы? Ему хотелось оставить о себе приятные воспоминания и это, кажется, ему удалось.

                Владимирский  Клондайк
 


У Лукина еще до работы в Западной оперативной таможне сложились нормальные деловые отношения с начальником. Николай Петрович Иванов никогда его не дергал по пустякам. И целиком полагался на Лукина во вверенном ему подразделении. И он тоже не обременял его с не нужными проблемами, потому что знал свою работу, как никто другой и посоветоваться мог только для принятия политического решения, чтобы руководство не доставляло головной боли. То, что произошло с ним в Центральной акцизной таможне, Лукин воспринял, как несчастный случай и своих принципов не поменял. Поздно менять походку. Так что, господа, принимайте меня, таким какой я есть.
– Виктор Павлович, ну как оклемался после Севера? Во Владимирской таможне задержали электронику на крупную сумму. Можешь мне рассказать обстоятельства? – спросил Николай Петрович по телефону.
– Не могу, Николай Петрович, нам еще сводка об этом не поступала из Владимирской таможни, - ответил Лукин.
– Да, к нам тоже, а жалоба от владельцев задержанного груза уже поступила в Главное управление по борьбе с контрабандой ГТК России, и начальник Глебов просил разобраться.
– Согласен. С этим надо разбираться. Жалоба от владельцев груза уже на Пречистенке, а из Владимира ни звука. Что-то здесь не так, а что известно об этом деле?
– Пять дней назад Владимирская таможня задержала электронику на семь миллионов долларов или больше и завела дело о нарушении таможенных правил. Товар принадлежит "Эльдорадо", но по документам пришел на фирму "Триас".
- Наверное, фирма - однодневка. Знакомая ситуация. Кому же еще
можно доверить поставку электроники на семь миллионов долларов? Только генеральному директору фирмы "Триас", а это наверняка мужик с синяком, давно потерял свой паспорт и из пивной не вылезает, да к тому же и не догадывается, что он владелец миллионов долларов, - предположил Лукин.
– Поэтому и звоню. В таких вопросах тебе равных нет. Прошу, разберись лично и объективно.
– Николай Петрович, тут чувствуется рука Москвы. Владимирские бизнесмены эту тему не потянут самостоятельно, - ухмыльнулся Лукин.
– Ты, вероятно, прав и Глебов просил подключить тебя к этому делу.
– Я слышал об "Эльдорадо" неоднократно. Они поставляют под видом комплектующих крупные партии телевизоров, видаков и другой электроники через Владимирскую таможню Александровскому телевизионному заводу. А на заводе, якобы, собирают новые телевизоры, видеомагнитофоны и прочую технику. Я даже знаю негативное отношение к этим нарушениям Председателя ГТК. Видимо, бизнесмены «Эльдорадо» кое-кому подрезают масть на рынке. Недавно они завезли в оффшорную зону Горно-Алтайской республики десятки вагонов электроники, и снова им удалось уйти от налогов, хотя жителей в республике меньше, чем завезенных телевизоров.
– Палыч, я понимаю, что ты скучаешь по оперативной работе и держишь руку на пульсе, но сейчас я прошу тебя разобраться только по своей линии, проверь законность заведенного дела и обоснованность задержания только этого товара во Владимире.
– А я что, я ничего. Просто пояснил вам, в каком климате мне придется работать, , - с легкой иронией сказал Лукин
– Меня всегда удивляла и восхищала твоя способность, не выходя из кабинета, всегда быть таким осведомленным. Поэтому и прошу, лично разберись с этой поставкой, но не копай глубоко.
– Хорошо, Николай Петрович, буду держать вас в курсе дела. Только мне думается, что Москве надо разбираться, почему Владимирская таможня молчит? “В зобу дыханье сперло” от семи миллионов долларов?
- Вот с этим и разберись, а в Москве и без нас порешают эти вопросы.
 Лукин попросил начальника отдела таможенных расследований Сулейманова выяснить обстоятельства заведения дела во Владимирской таможне по задержанию электроники, без запроса материалов дела. У Лукина сложились нормальные деловые отношения с Сулеймановым, как и должно быть у начальника с подчиненным. Все же некоторая напряженность присутствовала. Хотя по паспорту он и стал Валерием Николаевичем, но все равно остался сыном великого азербайджанского народа. Лукину на службе в МВД часто приходилось общаться с представителями азербайджанской диаспоры,  и со многими он был в дружеских отношениях. Среди них торговые люди и спекулянты, которых теперь называют коммерсантами и бизнесменами, были мошенники и настоящие разбойники. У азербайджанцев, на родине,  как и у других народов, все по-иному. Однако в их московской диаспоре больше представлен именно этот род занятий. А еще Сулейманов рассчитывал, что его назначат на эту должность и поэтому приход Лукина в таможню его не обрадовал. Лукин, узнав об этом, объяснил Сулейманову, что никакого противостояния не допустит и, если ему что-то не нравится, то пусть ищет себе другое место. Еще Лукин отлично понимал, что тот пробивал себе путь в заместители начальника таможни, подставляя предыдущего начальника и постоянно докладывая Иванову о его некомпетентности. Свой профессионализм Лукин показал с первых же дней и уличил отдел расследования в бездействии. В отделе шла мышиная возня. Лукин дал указание принять в производство отдела каждому инспектору по несколько многоэпизодных дел, которые затрагивали интересы нескольких таможен. Заместитель Валерия Николаевича был просто профессором своего дела по сравнению с ним, да и другие сотрудники отдела были довольно-таки грамотны в расследованиях. Сулейманову, как азербайджанцу, была присуща манера объяснять все витиевато, красиво и дипломатично, в то время как расследование требует изложения точного и скрупулезного – есть состав правонарушения или нет. Да и размер штрафов указан в Таможенном кодексе, а не в эмоциях и разуме, а еще хуже, когда первые преобладают над вторым.
– Виктор Павлович, как я понял из объяснений начальника отдела расследований Владимирской таможни, что дело они завели, но оснований для этого было недостаточно.
– Валерий Николаевич, что вы подразумеваете под недостаточно? Есть нарушение или нет?
–Фирма еще не успела задекларировать товар, но ранее она допускала нарушения закона.
– Так по какому нарушению  они завели дело? Насколько я слышал, это фирма-однодневка. Так почему они ранее не возбуждали дел? Непонятно.
– На заведение дела о нарушении таможенных правил и задержание товара таможне дало указание ФСБ по Владимирской области.
– Какие указания ФСБ? Нарушать закон, если не было нарушения? Я понимаю, что партия товара на семь миллионов долларов, но это не основание для его задержания. Каково ваше решение? – спросил Лукин.
– Я предложил привезти к нам это дело со всеми материалами, чтобы вместе разобраться. Но коллеги из таможни отказались. Им запретил заместитель начальника таможни по праву возить его в Москву.
- Они уже отделились от Западной оперативной таможни и больше не подчиняются?
- Подчиняются, но в таможне заместитель по праву бывший сотрудник КГБ и прислушивается до сих пор к указаниям бывшего руководителя. Он считает, что в Москве развалят это дело.
- Спасибо, Валерий Николаевич. Вы против этих товарищей не потяните, но готовьте проект приказа о наказании за незаконное возбуждение дела и письменный запрос о передаче его нам в порядке контроля, но это не означает, что мы будем за них сопли утирать. Окончательное решение им принимать и отвечать за всю “мазуту”. Посмотрим, что они ответят официально на наш запрос, - улыбнулся Лукин.
Лукин перезвонил Николаю Петровичу и доложил о позиции руководителя Владимирской таможни.
- Николай Петрович, получается, что на руку Москвы наложило лапу местное ФСБ.
– Что будем делать? – спросил Иванов.
– Думаю, что надо выезжать на место и разбираться. Письменный запрос подготовлю, а Вы пока приведите в чувство руководство таможни и объясните, где они работают.
- Они, наверное, думают, что в Москве это дело развалят.
          - Правильно думают. Только, как можно расследовать дело, где не было нарушения? Это я могу их заподозрить, что они специально задержали товар до его декларирования, чтобы можно было, потом отъехать и прекратить дело, которого не было. Я не считаю, что Владимирские таможенники такие безграмотные, а в комплексе с их пятидневным молчанием можно предположить, что конечной целью этого задержания будет вымогательство взятки с «Эльдорадо», если они уже не подняли этот вопрос, -  сказал Лукин.
         - Я это не учел. Все-таки совместно с ФСБ задерживали электронику.
        «Николай Петрович простой, как, правда. Вот, что значит, что не работал в таможне и не руководил оперативно-розыскным отделом», - подумал Лукин.
    - Николай Петрович, еще удивительно, что МВД и налоговую полицию не подключили к этому задержанию, чтобы потом никто не понял, кому заплатили бизнесмены, чтобы забрать свой товар на полном законном основании. Взятки только и берут в аналогичных ситуациях на законном основании.
     - Палыч,  ты только там поосторожнее с выводами.
     - Это я с тобой Николай Петрович, а от деревенских щипачей вони не оберешься.
      - Хорошо. Я тебе перезвоню до отъезда во Владимир о результатах переговоров с начальником таможни.
Лукин, конечно, мог понять и Владимирских таможенников. В кои-то веки к ним попал товар на семь миллионов долларов и есть пожелание ФСБ его конфисковать, а Сулейманов просит привезти материалы в Москву с явной целью загасить это дело. Кто же мог послушаться Сулейманова в такой ситуации. Хотя таможенники регулярно пропускали на телевизионный завод партии телевизоров под видом комплектующих, это могло означать, что с тех партий им капало, а с партии товара в семь миллионов не заплатили. Вариантов у этого задержания было много.
Вместо Николая Петровича перезвонил начальник ГУБК Глебов.
– Палыч, я тебя попрошу съездить во Владимирскую таможню и разобраться в ситуации объективно. Кто ими командует: ваша Западная оперативная таможня или мои бывшие коллеги из ФСБ? Пусть лучше контролируют контрабандные поставки телевизоров Александровскому телевизионному заводу.
– Хорошо, Анатолий  Владимирович, утром выезжаю и про завод не забуду, обращу их внимание.
Немного позже позвонил Иванов, и Лукин передал ему напутствия Глебова. Лукину стало ясно, что они не стали объяснять руководителям Владимирской таможни, где те работают, а переложили эту миссию на его плечи.
Лукин не стал связываться с оформлением служебного автомобиля для поездки и отправился на своем. Хотел ни от кого не зависеть. Там придется решать дела, а тут надо заботиться о кормежке водителя, его отдыхе и чтобы вовремя в Москву вернуться. А так, ты сам хозяин своему времени.
Николай Петрович, старый лис, не стал брать на себя отправку Лукина в командировку, а передал принятие решения Глебову. Да и Лукину такая поддержка больше подходила от руководителя Главного управления по борьбе с контрабандой ГТК, потому что ситуация получилась явно щекотливая с этой электроникой. Таможенники и ФСБ задержали контрабанду на семь миллионов долларов, а Москва недовольна и требует отпустить, а значит, заинтересована в этом. Только не Лукину ездить по ушам всякой дешевкой. Провели Владимирские таможенники совместную операцию с ФСБ, но в таможне руководил операцией заместитель, который был выходцем из этой структуры, и опыта у них хватило, чтобы взять контрабандистов с поличным. Надо было подождать, пока этот груз электроники оформят на таможне, как консервированный зеленый горошек или шнуры. Но они  хлопнули товар на въезде, зная, что документы по перевозке у них в порядке. Эти документы потом поменяли бы после оформления, но это было бы потом. Сейчас нарушения не было, а они намеренно возбудили дело и мурыжили его до логического конца, пока бизнесмены не раскошелятся на взятку. Вот поэтому-то и товар грозятся конфисковать, а состава нарушения нет. Позднее будет проще дело прекратить и денег подзаработать. Кто же позволит прекратить дело с составом преступления? Надо будет фальсифицировать материалы, а это опасно. Да и большинство взяток берутся на полном законном основании. Бизнесмен в основном платит за свой страх.
Лукин вновь прикинул все на дорожку и выехал рано утром по холодку. В Москве стояла жаркая погода. В такое время в сторону Владимира Горьковское шоссе было полупустым, и он за два часа добрался до Владимира. Таможня расположилась недалеко от въезда в город. Лукин не стал шифровать  цель своего приезда и накануне позвонил руководителю, чтобы исполнители с материалами дела были на месте. Первый заместитель начальника таможни Смирнов был уже в возрасте из пенсионеров от «старших братьев». Лукин бегло ознакомился с материалами дела о нарушении и понял, что его коллеги явно поторопились. Его предположения подтверждались.
– Ну, что ж, коллеги, я могу только констатировать незаконное заведение дела и предложить самим выруливать из сложившейся ситуации. Если ваши нарушители обратятся в прокуратуру, то у вас могут быть неприятности.
– С прокурором консультировался начальник областного ФСБ, и они поддержали наше решение, - бодро сообщил Смирнов.
Они смотрели на Лукина, как на руководителя, приехавшего отобрать у них кусок хлеба.
– Николай Степанович, они только поддержали вас морально или дело возьмут в свое производство? – улыбнулся Лукин.
– Но у «Эльдорадо» и раньше были поставки с нарушением закона в недостоверном декларировании и уклонении от уплаты таможенных платежей.
– И вы можете мне показать эти дела?
– Нет, дела мы не заводили.
– Тогда, может быть, у вас есть дело оперативного учета по этому поводу.
– Этого тоже нет, - сказал Смирнов.
– Плохо. Вами выявлены факты преступлений, а дела не возбуждены. Вы сами знаете, как это называется, но в епархию собственной безопасности я не лезу и никогда у них помощником не был. Кстати, руководству ГТК не нравятся либеральное отношение  вашей таможни к поставкам телевизоров Александровскому телевизионному заводу под видом комплектующих. Они просили обратить на это особое внимание. И так подведем первый итог. Дело вы возбудили без всякого на то законного основания, а по прежним нарушениям вы этого не делали по непонятной причине, что тоже вас не красит, - подвел итог Лукин.
– Хорошо, мы учтем, а с этим делом по «Эльдорадо» предлагаю съездить к начальнику ФСБ по Владимирской области. Мы ему сообщили о вашем приезде, и он хотел бы с Вами встретиться.
– Ну что ж, поехали. Неудобно заставлять ждать таких уважаемых людей.
Лукину явно не понравилась выходка своих коллег-колхозников оказать на него давление силами ФСБ. Они хотели его припугнуть, чем настроили против себя, а руководителей ФСБ Лукин знал гораздо выше, чем руководитель областного ФСБ. Это для областных таможенников он в авторитете. А для Лукина он никто, да еще выдал указание таможенникам на незаконные действия. Сам остался в стороне, а в перспективе этого дела была реальная взятка. Теперь Лукин хотел разобраться, кто из них нарушал закон намеренно, а кто в результате хотел заработать на этом.
Он отказался от автомобиля таможни и поехал в ФСБ на своем. Их здание находилось, как и во всех областных городах в центре, а во Владимире рядом со старинными стенами местного Кремля. После беседы с Николаем Степановичем ему стала ясна их позиция по этому делу, и  больше не было желания с ним общаться. От обеда с ними он тоже отказался, решив трапезничать самостоятельно.
Кабинет руководителя ФСБ был, вероятно, обставлен еще во времена СССР. Хозяину кабинета было около шестидесяти и от него явно веяло закалкой времен КГБ, что не так уж и плохо. Однако его упрямство и консерватизм не имели под собой почвы. Лукин выслушал уже известное мнение по данному вопросу таможенника Николая Степановича, после чего руководитель ФСБ, так и не представившись, с металлом в голосе,  настоял на возбуждении уголовного дела по контрабанде. Это как-то не впечатлило Лукина и, выслушав его доводы о попытке контрабанды без доказательств, Лукин предложил:
– К сожалению, я так и не услышал о составе какого-либо преступления, не говоря уж о попытке контрабанды. Она или есть, или ее нет. По-моему мнению, лучшим выходом из этого положения было бы прекращение дела и выдача товара для таможенного оформления, чтобы не нарушать закон в дальнейшем, а если сотрудники ФСБ усматривают в их действиях состав преступления, то пускай сами задерживают этот товар при выезде из таможни и возбуждают уголовное дело.  Если Вы считаете, что состав преступления имеется, то флаг вам в руки.
После этой фразу Николай Степанович даже съежился, видимо, ожидая грома и молнии от своего бывшего шефа, но тот промолчал и Лукин продолжил:
- Может быть, у ФСБ есть льготы, позволяющие нарушать Закон, то в таможне их точно нет, а я несу ответственность в Западной оперативной таможне за нарушение закона в расследовании дел областными таможнями. Хорошо отдавать команды таможенникам, а самим наблюдать со стороны. Одни погорят на незаконном возбуждении, а других обвинят в развале дела за взятку. Другой перспективы нет у этого дела. Как это называется? Оперативная комбинация на ровном месте?  От этого задержания товара дурно пахнет.
– Что вы имеет в виду? – спросил начальник ФСБ уже без ноток металла в голосе.
– Это не я, а руководство ГТК думает, что во Владимире задержали груз, и дело завели с целью вымогательства взятки, - сказал Лукин, поняв, что только реальными фактами можно убедить чекиста.
– Вот это ни на чем не основано, - сказал он.
Начальник ФСБ все больше превращался в собеседника из руководителя, привыкшего, что его указания в области исполняют беспрекословно. Николай Степанович человек небольшого роста, сидя  в кресле, казалось, съежился и еще больше уменьшился после их разговора.
– А вот здесь вы ошибаетесь. Представители "Эльдорадо" подали жалобу о незаконном задержании товара в ГТК, а о вымогательстве взятки заявили устно, но могут написать и жалобу, тогда я своим коллегам не позавидую. Сотрудники ФСБ с их устными указаниями, конечно, останутся в стороне, - сказал Лукин.
Он говорил это в расчете, что его услышит коллега Николай Степанович, которому Лукин дал понять - затея ФСБ припугнуть его провалилась, и он не спасовал перед его грозным представителем. Теперь Николаю Степановичу должно быть ясно, что с руководства таможни спросят по полной программе за нарушение закона. Пока они осмысливали сказанное им, Лукин подвел итог совещания:
– Дальнейшее обсуждение этого вопроса считаю бессмысленным, и разрешите отбыть для доклада моему руководству.
     Лукин вспомнил те времена, когда КГБ при Андропове курировало МВД. В те годы бытовало общественное мнение, что чекисты кристально чисты перед законом, но как нужно было изменить это общество, что сегодня от «старших братьев» поступают такие неграмотные указания да еще с нарушением закона. Хотя Лукин был уверен, что эта неграмотность скрывала попытку развести бизнесменов на взятку. Когда он беседовал с начальником областного ФСБ, то понимал, что крутые бизнесмены из «Эльдорадо» могли обратиться с жалобой на Владимирскую таможню в ГТК России только по согласованию с теми силовиками, которые их “крышевали”. В «Эльдорадо» цены на товары были ниже, чем в других магазинах, а этого можно было добиться, в том числе и в результате контрабандных операций. Так, как же они могли сунуться к тигру в пасть со своей жалобой? Другое дело, что на момент задержания у них не было нарушения, поэтому в кабинете начальника областного ФСБ все это понимали. Вопрос был только в том, кто обует бизнесменов? В одном Лукин был уверен, что это будет не он.  Ему было непонятно упорство владимирских, ведь у них не было никаких доказательств. Обуть же бизнесменов взяв на испуг теперь не получится. Лукин доложит обстоятельства руководству, потом по цепочке информация дойдет до бизнесменов и опять же не бесплатно. К тому же он не узнает,  кто поживится на его информации и на каком этапе. А владимирским зелень, похоже, закрыла глаза и разум. Они таких поставок на семь миллионов долларов никогда не видели и наверняка больше не увидят.
Лукин совершил круг почета  по центру города, бегло осмотрев местный Кремль. Когда еще придется побывать во Владимире? Здесь обедать почему-то не хотелось. На трассе, за городом Ковров он увидел придорожное кафе, возле него были припаркованы фуры дальнобойщиков – первый признак того, что кормят здесь неплохо. И он не ошибся. Обед был почти домашним. Лукин вспомнил, что в этом городе он когда-то участвовал в мотокроссе. Это не были спортивные соревнования. Просто погоняли с друзьями адреналин в крови, хотя сыщику из УГРО и так адреналина хватало. Но в мотокроссе был еще один положительный фактор – зрители. А если еще тебе рукоплещут и орут от восторга молоденькие девчонки, хочется покуражиться на полную катушку. Эх, Ковров… Вот он и остался позади.
    Лукин понимал недовольство и беспокойство верхнего руководства таможенного комитета и таможенных олигархов. Ему были понятны совместные игры Владимирской таможни с ФСБ, и потому он довольно откровенно изложил им свою объективную позицию по поводу незаконного задержания электроники на семь миллионов долларов. Руководство знало, что Лукин не был замазан ни одной из сторон, поэтому и направило именно его разобраться с этим делом.  Однако он понимал, что в данном случае его честность при любом раскладе сработает на чей-то карман. На сей раз владимирские товарищи поторопились и, видимо, умышленно, да еще залезли с нарушением закона в чужой огород. Руководитель Владимирской таможни мало того, что разинул рот на чужой каравай, да еще и его решил укатать через областного чекиста, а подобное Лукин крайне не любил.
 Откуда было деревенским знать о секретных приказах и схемах прохождения всех партий товаров через таможенные терминалы России. Только со стороны можно было подумать, что тысячи фур и железнодорожных составов шли на облюбованные ими таможни. Лукин в «сырной войне» попал под это, когда Председатель ГТК хотел подмять под себя непокорный таможенный терминал руками оперативного состава Центральной акцизной таможни. Именно здесь собрались самые крупные таможенные олигархи, для которых новым руководством ГТК были прописаны новые правила игры на таможенных терминалах. Несколько особо приближенных сотрудников из таможенной Инспекции, оргинпекторского управления и контролеров по доставке товаров подготовили и утвердили  приказы  по разбивке товаров по группам и таможенным терминалам. В строжайшем секрете составлялись схемы и рисовались графики  денежных поступлений, но это не было секретом для Лукина. Он знал, что на Балашиху пойдут потоки импортных цветов, а чтобы они не завяли, было разрешено оформлять электронику и бытовую технику. На Ютланд шли сигареты вместе с электроникой, а в Люблино отправляли китайские товары. Вне всякой конкуренции по растаможке товаров были бабушка русской контрабанды Марина Ефграфовна и Ахмед из «Комфортторга». Заработала и новая серая сетка по взиманию платежей и откатов. В народе говорили: лучшая рыба - это колбаса,  а таможенники выражались по-другому: лучшая котлета - это пачка американских рублей. Серой сеткой удалось увести потоки товаров от черной схемы и повысить поступление в кассу государства таможенных платежей, но личные прибыли таможенников не пострадали. Все так же бизнесмены платили по 500 долларов с фуры на пограничных таможнях при пересечении границы, котлету в пять тысяч долларов они отдавали на таможнях за липовый пакет документов для таможенного оформления и две-три тысячи долларов за страховку груза. Страховка была по договоренности и касалась наездов силовиков на груз. Разруливание такой ситуации оплачивалось заранее, но обычно сумма взятки, которую объявляли силовики, оказывалась гораздо выше страховочной, и бизнесмен принимал в ней финансовое участие.
Похожая ситуации произошла сейчас во Владимирской таможне и Лукин был уверен, что «Эльдорадо» выложит немалые деньги, чтобы забрать свой товар, но это уже без его участия. В результате поездки Лукин попал на пятьдесят литров бензина и ему никто не компенсировал, но он получил моральное удовлетворение, так как у Владимирских таможенников разум возобладал над эмоциями и  товар они вернули, а сами все-таки попали в разборку с руководством ГТК и бизнесменами. Как Лукин им обещал, так и получилось. ФСБ наблюдало за этими разборками со стороны.
   - Владимирская таможня закончила проверку материалов по «Эльдорадо», и дело прекратила за отсутствием состава нарушения таможенных правил, - доложил Лукин по телефону Николаю Петровичу.
   - Спасибо. Мне уже позвонил Николай Степанович из Владимирской таможни. Сейчас решается вопрос о его замене. Они с чекистами были уверены, что ты сам повелся на семь миллионов долларов, но ничего не подтвердилось.
   - Николай Петрович, только ненормальный может повестись, получив указание от верхнего руководства, которое узнает обо всем первым. И потом ты меня знаешь, я так и не смог перекраситься. В уголовном розыске было неэтично брать взятки. Именно неэтично, потому что контингент у нас состоял из убийц, насильников, разбойников и прочей мрази. А ещё неэтично было брать взятки в КГБ, когда они ловили шпионов, а теперь им отдали контроль над экономическими преступлениями.
    - Пока до встречи, - Николай Петрович раскатисто рассмеялся.
Лукин никак не мог понять рваного темпа общения с ним верхнего руководства Таможенного комитета. Ему поручили разобраться, именно разобраться, а не расследовать, с запутанными делами крупных фирм  при торговле оружием, но тут же пресекли его неконтролируемую деятельность. Это произошло с сопровождением фур от границы, потому что Лукин мог этими проводками фур выйти на реальные объемы контрабанды, которая текла рекой через пограничные таможенные посты. Вот этого они реально испугались. Теперь еще и эта конкретная командировка во Владимир для наведения «конституционного порядка» в таможне. Однако, почему тогда пропустили его на эту должность? Сейчас все стало понемногу проясняться. Изначально его недруги ослабили за ним контроль, когда его перевели из ЦАТ в распоряжение кадров ГТК, надеясь, что Лукин вылетит оттуда за ворота таможни. Они в этот период были заняты очередными разборками за расширение своего влияния над таможенными терминалами.  Не такая уж и тихая оказалась деятельность таможен в Западном управлении. Что не дело, то со скандалом и на десятки миллионов долларов, но все эти расследования Лукин проводил по поручению руководства и не до крови. Только одно осталось для него загадкой. Чем же занимались оперативно-розыскные отделы Западной оперативной таможни? Ни одного громкого дела от них не поступило в отдел расследования или дознания, которые контролировал Лукин.
После возвращения из Владимира до Лукина дошли слухи  о реорганизации Западного и Московского таможенного управления. И вот стало яснее ясного, почему его пропустили на эту должность. Чтобы навести порядок во власти, и, прежде всего президентской, реформа по делению России на семь федеральных округов назрела и была необходима. Выстраивалась вертикаль власти в России. Но почему эта реформа опять ударила по Лукину? Теперь Западное таможенное управление объединялось с Московским управлением и получалось Центральное таможенное управление, а поэтому в два раза меньше будет в новом управлении руководящих должностей. Лукин по этому поводу не комплексовал, ибо был уверен, что его и пропустили на эту должность полгода назад, заранее зная о предстоящей реорганизации в таможенных органах в соответствии с изменениями в обустройстве вертикали власти в России. Но почему опять он и так больно? Может, потому, что он никогда не колотился и не выпрашивал для себя должности, как поступали многие. Его учили служить Родине верой и правдой, а она его не забудет. Первый раз его забыли при развале СССР, когда Лукину, честно служившему Родине, было предложено уйти в отставку с генеральской должности в сорок два года, но он принял только одному ему понятное решение и остался работать простым оперативником в ГУУРе МВД. Под следующую реорганизацию Лукин попал через шесть лет, будучи начальником Московской почтово-багажной таможни, когда Московские таможни поделили на север и юг, запад и восток. Московские таможенные власти предлагали ему быть одним из начальников в Москве, но ГТК видело его заместителем  в ЦАТ. Вроде бы с повышением, но там оказалось настоящее осиное гнездо высших контрабандистов России. Таможня была на самом деле Центральной и российского подчинения, но и по применению контрабандных схем и способов ухода от уплаты таможенных платежей ей равных не было. Это было не в его натуре и об этом знали руководители ГТК, которые принимали такое решение. Лукин был уверен, что у них были по этому поводу светлые мысли, но вскоре их поснимали с должностей, а новые начальники втащили его в различные "войны". Хорошо было Верещагину работать таможенником в фильме “Белое солнце пустыни". И мзды не брал, а черную икру ложками трескал. У Лукина в таможне не было ни мзды, ни икры. Чем же для него закончится эта новая реформа в государстве? Ничего нового в этой реформе особо и не было. Почти триста лет назад Петр I создал в России восемь губерний и наделил их глав военной, административной и судебной властью, сконцентрировав в их руках огромные полномочия. Правовой надзор за их деятельностью возложили на прокуроров. При такой полноте власти на местах губернаторы становились маленькими царьками, и Петру I приходилось снаряжать в губернии карательные отряды. За казнокрадство губернатору Сибири князю Гагарину отрубили голову,  а его коллегу из Архангельска вице-губернатора князя Курбатова в остроге пытали, замучив до смерти. После такой борьбы с губернаторами, им оставили только полномочия по мобилизационной работе, вроде теперешних военкомов. Хотелось бы верить, что новая реформа в России не закончится так же плачевно, как при Петре I. Эту реформу предложил неутомимый лидер ЛДПР Владимир Жириновский - и его иногда посещают светлые мысли.
Для подразделений Лукина новые веяния в России начались с переселения в двадцатиэтажное здание на Смольной улице дом 16. Две высотки сиреневого цвета были видны издалека, поэтому служили хорошим ориентиром тем, кто мог потерять Западную оперативную таможню в тихих улочках в районе метро Речной вокзал. В этом здании оперативная таможня занимала два этажа. Здесь же было ее руководство и другие службы Западного таможенного управления, став для многих его руководителей последним местом службы в таможенных органах. Не предложили руководящих постов генералам Валентину Плотникову и Николаю Алексеевичу Лютову. У Лукина сложилось такое впечатление, что в Западное таможенное управление специально собирали таких руководителей, от которых хотели избавиться в ГТК. Кого-то они не устраивали в таможенных органах и отнюдь не по профессиональным качествам. Они были профессорами таможенного дела, но кому-то явно мешали крутиться в таможенной сфере. Теперь Лукин находился в одном здании вместе с руководством, а его начальник Иванов был еще и первым заместителем начальника управления.
– Палыч, ты заходи ко мне. Поговорим, чаю попьем, - предложил утром Николай Петрович.
Лукин в приемной поздоровался с помощницей начальника Ларисой.  Симпатичная блондинка в форме капитана таможенной службы мило улыбнулась ему.
– Николай Петрович, приятно, когда начальник по утрам делает такое предложение, но обычно такие разговоры не сулят ничего хорошего.
– Я бы так не сказал. Лариса, накрой нам чайный стол. Что у нас есть к чаю? – обратился он к помощнице.
А к чаю в его приемной было, как всегда, полное изобилие. Благо, что на первом этаже их здания и прилегающей территории расположился оптовый продуктовый рынок.
– Коньяк с утра не предлагаю.
– Кто же с утра коньяк принимает? Да, я и за рулем.
– Палыч, а я и не знал, что ты карьерист, – Николай Петрович улыбнулся. 
– В смысле?
– Приказ о моем переводе первым заместителем Центральной оперативной таможни уже подписан. Я был на собеседовании у руководителя ГТК и наши мнения совпали, что тебя надо поставить вместо меня. У тебя есть опыт по реорганизации таможен и передачи имущества и дел. Ты прекращал деятельность Московской таможни, поэтому занимай мое кресло и руководи этим процессом. На это время ГТК назначит тебя начальником ЗОТ и первым заместителем Плотникова.
– Николай Петрович, но у тебя пять заместителей.
– Филимонов уходит на Южную таможню, да они не и потянут, а у тебя есть опыт.
– А не получится, как обычно? Я руковожу всеми процессами реорганизации оперативной таможни, а в это время заполняются все вакантные руководящие должности в таможнях. Ведь, когда я реорганизовывал Московскую таможню, то на меня уже был подписан приказ о переводе в Центральную акцизную таможню, а здесь я пока не вижу перспективы, чтобы упираться.
– Ну, вакансий в руководстве все равно пока не предвидится и в твоем положении лучший выход занять мое кресло. Так мы решили с руководством ГТК. Здесь ты еще минимум полгода будешь дела передавать, а потом на ступень выше. Одно дело быть моим заместителем, и совсем другое дело, когда тебя будут назначать с должности начальника оперативной таможни.  Иначе переведут в распоряжение кадров ГТК, а по истечении двух месяцев уволят из-за отсутствия должностей твоего уровня.
– Нормальная перспектива. Умеешь ты, Николай Петрович народ уговаривать, - улыбнулся Лукин.
– Ты же знаешь своих друзей, которые сон потеряли от желания уволить тебя.
– Знаю, но не хотелось бы с ними продолжать "войны".
– Вот и я про то же. Здесь ты можешь пока спокойно руководить передачей дел и материальных ценностей до глубокой осени, а к ноябрю, может, что-нибудь проясниться.
– Думаешь, уберут эту команду с верхних постов?
– Не исключено.
– Ну, хорошо, Николай Петрович. Меня все устраивает, а тем более, все дела я буду передавать тебе в Центральную оперативную таможню. Так что извиняй, если что не так. Я все это предвидел и провел сверки уголовных дел и по нарушениям таможенных правил. Все дела в наличии и, если кто-то хотел бы какие-то дела потерять при переезде, то хочу их огорчить. Этого не получится.
– Вот поэтому я и согласился с твоим назначением. Мне так будет спокойней. Помощницу Ларису я пока оставлю тебе, но ненадолго.
– За Ларису не беспокойся. Будет в целости и сохранности. По мне, чем больше личного состава уйдет с вами, тем будет легче руководить другими. Ведь, личному составу я буду подписывать переводы в ЦОТ вместе с делами, которые у них в производстве, чтобы не нарушать процесс расследования и сроки по делам. Иначе прокуроры не поймут. Сотрудникам хотелось бы сдать кое-какие дела в архив, но это возможно только при наличии оснований.
– Видишь, как у тебя четко получается. Думаю, что ты лучше других справишься, и это будет учтено при назначении на новую должность.
– Николай Петрович, неужели мне надо еще кому-то доказывать  свои профессиональные качества?
– Мне не надо. Ванину и Глебову тоже, но ты на особом счету. Сам знаешь у кого.
         «Судьба моя лихая давно наперекос, однажды "языка" добыл, да не донес. И особист Суэтин, неутомимый наш, еще тогда приметил и взял на карандаш», - тихо пропел Лукин из репертуара Высоцкого.
    Николай Петрович лишь засмеялся в пышные усы.
- Хорошо, Николай Петрович, я готов.
– Дополнительно приказ о твоем назначении исполняющим обязанности первого заместителя Западного таможенного управления будет сегодня подписан. Я, правда, не знаю, остался ли на месте начальник управления.
– Не хотелось бы мне одному оказаться на огромном хозяйстве, но руководители управления мне ни с какого боку. Для подготовки передаточного акта по реорганизации мне нужны хозяйственники и бухгалтерия, а оперативные отделы перейдут вместе со своими делами в ЦОТ.
Лукину предписывалось уничтожить в установленном порядке все печати и штампы Западной оперативной таможни. Основная часть сотрудников, около ста пятидесяти, переводилась в ЦОТ, и лишь двадцать переходила в резерв ГТК. И у него не было сомнений, что он тоже попадет в число двадцати. Руководителем Центральной оперативной таможни был уже назначен один из заместителей  Суетина по службе безопасности ГТК Семен Павлович Орешкин. У Лукина давно сложились непростые отношения с некоторыми руководителями этой службы, поэтому он не сомневался, что Семен получил соответствующие распоряжения в отношении его перевода.
Работа по ликвидации таможни была Лукину знакома и никаких сложностей не представляла. Однако были курьезные случаи по некоторым подходам к ликвидации. Однажды к нему в кабинет ввалилась руководитель административно-хозяйственного отдела Зинаида Степановна, бой-баба. Такие и должны быть на хозяйственной работе, но в следующий момент Лукин понял, что ее инициатива перешла все воображаемые рамки хозяйственного работника.
– Виктор Павлович, в бухгалтерии зависает крупная сумма денег, полученных нашей таможней на оперативные расходы.
– Не понял, что за деньги? – Лукин специально сделал удивленное лицо, а на самом деле было чему удивиться.
– Ну, как же, вы руководитель и не в курсе? Опера называют эти деньги "девяткой" и тратят на свои нужды.
– Ничего не знаю. Я занимался в ЗОТ следствием и к ним отношения не имел. А какое дело хозяйственному отделу до этих денег?
– Чтобы не сдавать деньги обратно в ГТК, надо их потратить на хозяйственные нужды, - предложила Зинаида.
– А у вас имеются нужды при ликвидации таможни?
– Да, вы правы. Тогда можно оплатить, например, протезирование зубов нашим сотрудникам.
– Но вы же сами говорите, что деньги получены на оперативные расходы, а при чем здесь зубы сотрудников? И откуда вы все знаете?
– Да, от оперативников. Они тратили их на рестораны, купили себе служебный автомобиль, а когда сильно разбили его в аварии, ремонтировали тоже на те самые деньги. А после купили многим сотрудникам мобильные телефоны. Да я найду, куда деньги деть, если вы подпишите счета. Остальное все сама сделаю и вас не обижу.
Ситуация давно уже вышла за рамки шутки. Лукин понимал, что это не  провокация его друзей. Зинаида действовала самостоятельно, на свой страх и риск.
Более тридцати лет Лукин имел дело с оперативными деньгами и знал много случаев, когда горели на их использовании опера и большие руководители. Да, и тратили их в соответствии со всеми секретными приказами по оперативной работе. Однако комиссия, проверяя выплаты, все равно обнаруживала незначительные нарушения, из-за которых летели головы. Поэтому Лукину было дико слушать про оперативные деньги от хозяйственного руководителя Зинаиды, которая ведала швабрами и вениками в таможне.
– Зинаида, я спрошу у руководства, что такое "девятка", но думаю, что трогать эти деньги нельзя, – Лукин попытался прикинуться вещмешком, не понимающим, о чем идет речь.
– Что там советоваться, дайте разрешение, и мы с бухгалтерией все сделаем.
Все было серьезно. Значит, они уже делали нечто подобное.
– Вот что, Зинаида Степановна, идите и занимайтесь своим делом. Считайте веники, лопаты и что там еще числится за вашим хозяйством. Вот там можете смело списывать весь хлам, и не дай бог вам еще раз сунуть свой носик в оперативные дела, а тем более в их финансы. Чтобы таких разговоров больше не слышал. Иначе возбужу уголовное дело по разглашению государственной тайны, и товарищи спросят у вас конкретно, какое отношение вы имеете к финансам оперативников, и кто вам про них рассказал.
Зинаида сникла и притихла. Было видно, что слова Лукина дошли до нее.
– А с бухгалтерией у меня будет особый разговор. Спасибо, что просветили. Вы свободны.
Конечно же, Лукин не стал пытать по этому поводу бухгалтера. Он не имел такой привычки обсуждать оперативные секреты с гражданскими лицами. Куда сдавать не потраченные суммы денег, в том числе и оперативные, бухгалтер знал не хуже его. Деньги сдаются в кассу, в которой они были выданы, а продолжать с ним разговор на такую тему он не имел права. Непонятным осталось одно, как оперативная служба оставила эти суммы в бухгалтерии и не отчиталась в ГТК?
Пять лет назад по Указу Президента таможенным органам разрешили заниматься оперативно-розыскной деятельностью, но все тонкости работы знали единицы руководителей, которые перешли в таможни из других силовых структур. Оперативный состав таможен в большинстве своем не имел опыта оперативной работы, а с них стали сразу требовать показатели. Отсюда и качество их оперативных помощников, поэтому все их разработки преступных групп заканчивались бумаготворчеством и бездарной сдачей дел в архив. Приказы и наставления по агентурно-оперативной работе в таможенных органах плодотворно переписывались с приказов КГБ, регламентирующих такую работу. Они мало, чем отличались от приказов МВД, которые Лукин знал наизусть. Приказы были написаны доходчиво, но без опыта работы у оперативников таможен все выходило не так. Да и все преступные группы, которые надо было разрабатывать оперативникам, завязаны с сотрудниками таможен и постов, что обрекало их дела по разработкам на провал, как можно разрабатывать контрабандистов, когда некоторые таможенники у них ходили в соучастниках? Таможенные органы допустили к оперативно-розыскной деятельности, а научить, как использовать это грозное оружие на благо закона было некому. Что толку от секретных приказов и наставлений по работе, когда в МВД и КГБ подобным занимались сотни лет и то не все сотрудники были ассами. Недаром говорили об оперативном искусстве или мастерстве, что не каждому это дано. Другое дело, если бы в таможенных органах сразу бы учредили  таможенную полицию и отделили бы ее от таможен, как в Германии или Китае. Тогда можно было бы создать подразделения по борьбе с контрабандой, а пока оперативные службы подчинялись руководителям таможен, которые в известной степени участвуют сами или просто закрывают глаза на контрабандные схемы доставки товаров в Россию. Лукин знал других руководителей таможен, которые не участвовали в темных делах, но тогда без работы оставались оперативные службы этих таможен. Все было закольцовано, поэтому и были перекосы в растратах оперативных денег. Не было оперативных мероприятий и на эти деньги  приобретались автомобили, сотовые телефоны, их пропивали в ресторанах,  под оперативные мероприятия. Поэтому про деньги знали в хозяйственном отделе и делали предложения по расходованию их на нужды таможни. Вхождение начальника АХО Зинаиды в оперативно-розыскную деятельность было неспроста, что стало результатом работы всей системы, которая допускала такое. Ранее не каждому оперу разрешали пользоваться оперативными деньгами и говорили о них сотрудники шепотом, условно называя “девяткой”, которой обозначалась статья расхода этих денег. Конечно же, это касалось низовых подразделений – таможен и отчасти оперативных таможен. В Главном управлении по борьбе с контрабандой собрались волчары оперативной работы. Но их было крайне мало, и они не могли никак повлиять на ситуацию в целом.
В милиции, да и, наверное, в госбезопасности, оперативные работники через год становятся уже опытными, а через три года оперативная работа их делает профессионалами. Потому что многие из них получают еще в своих учебных заведениях соответствующую подготовку, а, попадая в оперативный коллектив, они быстро встают на ноги. Другое дело, когда таможенные опера приходят в свои подразделения и встречают там таких же "водопроводчиков и сантехников", как они сами. Лукин всегда называл так милицейских оперов. Так, какой же опыт они могут приобрести? А тут еще сплошные запреты по проверке таможенных терминалов и перевозчиков. Вот они и шакалят по складам и отстойникам фур, сшибая с них зелень себе на безбедную жизнь. Это, как говорится, каков поп, таков и приход, а опера многое видят и знают, кто за кем стоит в этих контрабандных схемах. Опытный оперативный работник, умело пользующийся всеми премудростями этой работы, да еще способный использовать различную спецтехнику, представляет для жуликов серьезную угрозу. Но в таможнях этого не понимают и за пять лет участия в оперативно-розыскной деятельности толком ничему не научились. Им больше всего подходили мероприятия по опечатыванию складов с контрабандным товаром, пластилином, который после выплаты мзды очень легко снимался. В России пластилин был самым дорогим в мире. Кусок цветного пластилина доходил до пятидесяти тысяч долларов. Утром залепил дверь, а вечером полтинник в кармане, а пластилин на двери оставляли на память. Либо в отстойниках на площадках изловят десяток фур с товаром, которые ожидали растаможки по одной из контрабандных схем. И в зависимости от характера груза сбор с каждой фуры колебался от пяти до десяти тысяч долларов. Такие операции ни одной спецслужбе силовиков и не снились. И по быстроте сшибания крупных сумм она не могла ни с чем сравниться. Для западных коллег это было просто фантастикой. Может поэтому и не интересовала другая оперативная работа таможенных оперов. Но такими пиратами были не все, а, точнее, небольшие группы, как и во всех силовых структурах. Так называемые оборотни в погонах. Только в таможнях их действия были более простыми, потому что в этом море контрабанды они плавали, как акулы в воде. Да, и контрабандой Лукин называл образно все нарушения таможенных правил, хотя многие из них имели все признаки состава преступления: контрабанда.
Благополучно проведя мероприятия по ликвидации, полностью передав дела и материальные ценности вместе с остатками оперативных денег, Лукин приехал к Николаю Петровичу на Игральную улицу. Он теперь занимал кресло первого заместителя начальника Центральной оперативной таможни. Лукин изрядно напугал своего бывшего начальника, вскрытыми при ликвидации таможни серьезными нарушениями в оперативно-розыскной деятельности, но не стал излагать их на бумаге, ограничившись устным докладом. Николай Петрович слушал Лукина, молчал, изредка покачивая головой и поругивая нехорошими словами руководство оперативных подразделений своей бывшей таможни.
– Палыч, тебя, наверное, больше всего сейчас заботит твое назначение?
– Конечно, Николай Петрович. Я честно отработал по ликвидации таможни. Сгладил все углы, но никаких предложений по моей дальнейшей службе не поступало.
– Я поднимал этот вопрос у нового начальника Центральной оперативной таможни Орешкина, но он уклонялся от ответа. В ЦОТ вакансий твоего уровня нет, а вот в ГУБК  мы обсуждали твою кандидатуру, предположительно, на начальника одной из областных таможен. Ты бы пошел, к примеру, в Брянск, Смоленск или Воронеж?
– Ну, раз уж для меня не нашлось места в Москве, я бы пошел в пограничную таможню.
         - Ты правильно мыслишь. Тебя тихо выдавливают.  Я слышал, что тебя хотели назначить в Западную таможню или в Домодедово, но ты сам знаешь, кто рубит такие предложения.
– Николай Петрович, пока руководящие кадры в ГТК будут расставлять «Бабки» и «Дворники» меня будут притирать с назначениями. В народе говорят, что если мафию нельзя победить, то ее надо возглавить. Если меня не пропускают в эти таможни, значит, пора переходить на работу в Центральный аппарат ГТК России.
– Мне нравится твой оптимизм, – Николай Петрович засмеялся.
– Суетин  мне ничего больше не оставил, как только перевестись в его здание ГТК. Надо только навестить твоего начальника ЦОТ Орешкина,  бывшего заместителя Суетина и получить от него официальный отказ в моем назначении в таможни Центрального федерального округа России.
– Да, это надо сделать, чтобы потом не говорили, что ты к нему не обращался лично. Он официально откажет и переведет тебя в распоряжение кадров ГТК.
– Это мне и нужно, чтобы мое личное дело поступило в управление кадров ГТК. Там уже смена кадров произошла. Руководителя Холодова, который тормозил мои переводы, самого сместили.
– Я смотрю, ты с ними продолжаешь противостояние.
– Это не я с ними, а они продолжают меня прессовать. Видимо, мое предложение не понравилось им, что уйду в отставку после их увольнения из таможенных органов.
– Да уж, наверное, - улыбнулся Николай Петрович, - ты потом скажи мне о результатах переговоров с моим начальником.
– Хорошо, я зайду.
В приемной начальника Центральней оперативной таможни никого не было. Вслед за Лукиным вошел Сергей Петрушкин, бывший его опер из Московской таможни. Лукин никогда не интересовался причиной его перехода простым оперативником в ЦОТ. Он был не на своем месте, но был исполнительным, с легкой хитринкой, что вполне устраивало Лукина. Он понимал, что на их службе всякое бывает и Сергей вернется на руководящую должность. Позднее они разошлись по разным таможням, а сегодня неожиданно встретились. Они перебросились несколькими фразами о жизни и новых назначениях руководителей, когда в приемную вышел начальник ЦОТ Семен Павлович. Он кивком головы поздоровался с ними. После непродолжительной паузы, что подтверждало продуманность следующего шага, рукой указал Петрушкину на дверь:
– Вы заходите.
Пристально посмотрел на Лукина, указал на него рукой и процедил:
- А вы подождите.
    "Ишь ты, настоящий руководитель", – подумал Лукин, глядя, как тот размахался руками в приемной. В следующий миг Лукин был готов его послать ко всем чертям, или гораздо дальше и уйти, но Сергей Петрушкин сделал удивленное лицо, не ожидая такого поворота:
– Семен Павлович, мне неудобно вперед своего руководителя заходить.
– Ну, хорошо. Прошу, – тот кивнул в сторону Лукина.
В кабинете Орешкин указал рукой Лукину на стул, но тот только улыбнулся, вспомнив выражение из фильма «Мимино»: «Спасибо, я пешком постою» и остановился возле стола, на  углу. Лукин был спокоен, как мамонт и не собирался скандалить, да и не умел этого делать. Он понимал, что встреча будет примерно такой и был готов к ней.  Чего еще можно было ожидать от ставленников противоборствующей команды.
– Семен Павлович, я зашел к вам только с одной целью, чтобы верхние руководители ГТК не сказали, что я к вам не обращался с вопросом о моем назначении на должность в зоне деятельности вверенной Вам Центральной оперативной таможни. Ничего я просить не буду, так как знаю, какую команду вы получили по моей личности от своего шефа Суетина. Я был нужен только на время разгребания авгиевых конюшен на Западной оперативной таможне, чтобы дерьмо не поползло под Ваше начало.
 Лукину не хотелось, чтобы новый начальник ЦОТ продолжил унизительную, прежде всего для него самого, миссию по его, Лукина прессованию.
– Никакой команды по вашему назначению я не получал, но и вакансий вашего уровня в ЦОТ сейчас нет.
– Не надо, Семен Павлович. Наличие такого указания сверху вы доказали своим поведением в приемной. Мы же с вами никогда не встречались, а вы знаете меня. Значит, хорошо ознакомились с моим личным делом. Мне надо было бы послать васпо-матушке, развернуться и уйти сразу из приемной, но я не кисейная барышня и привык таким выходкам давать отпор. Вы хотели унизить меня перед бывшим подчиненным, но этого не получилось. К счастью, мой авторитет был всегда заслуженным, в отличие от некоторых. Я сумею донести до ушей руководителей, чью волю вы исполняете, о вашем усердии в этом вопросе. Раньше, так офицеры не поступали, хотя в службе собственной безопасности, наверное, перевелись таковые. У меня к вам только одна просьба, с приказом о моем зачислении в кадровый резерв ГТК не затягивайте.
Лукин высказал все хладнокровно, с чувством достоинства и направился к выходу из кабинета.
– Виктор Павлович, мне жаль, что так получилось, – похоже, искренне произнес Семен Павлович.
Он уже не выглядел таким бравым, как в приемной, что удовлетворило Лукина, но мнение об этом руководителе у него сохранилось соответствующее. Жаль, было оперативные службы, которые достались ему в подчинение. Он ранее работал одним из руководителей службы собственной безопасности ГТК и кому, как не ему, было знать о "сырной войне" и неприглядном участии в этой «войне» его руководства.
«Еще один булгаковский персонаж оказался на генеральской должности, и это совсем не профессор Преображенский», - с улыбкой подумал Лукин. Он поднялся на четвертый этаж к Николаю Петровичу и рассказал о результатах переговоров.
– Вот сволочи, не унимаются. Так как же ты теперь будешь переходить в Центральный аппарат ГТК?
– Не простой это вопрос, но думаю, что скоро им будет не до меня.
– Это как?
– Они втянулись в новую "войну" и на этот раз с мебельщиками из "Трех Китов". Руководитель «Китов» получал у нас в Центральной акцизной таможне лицензию на открытие таможенных терминалов на Можайском шоссе по зеленому коридору. Я-то знаю, кто и с кем воюет.
– И кто же воюет с "Тремя Китами"?
– Да, все те же руководители, что рубились со мной в "сырной войне". На нас обкатали свои методы борьбы и решили таким же способом раскатать «Трех Китов». У них одна компания, и своих они не меняют. Только теперь расклад сил у них другой. Силовики провели перегруппировку. Это по сыру они бились за семь миллионов долларов, а в «китах» плавают сотни миллионов долларов. Все мои вражины оказались в этом круговороте  я им не завидую. Их жизненные интересы теперь распространяются на все пограничные таможни в Центральной и Северо-западной части России. Не останется в стороне и твой руководитель Семен Павлович, поэтому держись от этого дела подальше.
– Да, я знаю. Они расставили своих руководителей в пограничных таможнях. Эти начальники раньше руководили постами на твоей таможне, - сообщил Николай Петрович.
– Значит, расстановкой кадров командовал Ахмед из «Комфортторга». Да уж, достойная команда подобралась, но думаю, что на «Китах» они и обломаются. А я нашел в таможенных органах одну тему, которая не интересует их компанию. Во всяком случае, мне так кажется и на период войны с мебельщиками им не выгодно продолжать борьбу со мной. Я уже пообщался перед назначением в ЗОТ с одним из руководителей службы собственной безопасности ГТК Голубевым и сообщил ему, что в «войне с Китами» участвуют одни и те же представители силовиков, поэтому у них могут быть крупные неприятности, если объединятся «сырные» и «мебельные» уголовные дела.
- Правильно, что ты держишь руку на пульсе их компании. Они же не унимаются в отношении тебя. Понятно чего они добиваются.
- И на этой мечте они успокоятся. Я им сказал в лицо, что уйду из таможенных органов только, когда сам это решу, но не ранее, чем калитка Таможенного комитета закроется за ними.
- Что, так и сказал?
- Слово в слово Голубеву и просил передать его руководителю Суетину, а еще добавил, чтобы они опасались слияния дел «Китов» с «сыром», которые я помогу устроить.
- Тогда понятно, почему они не унимаются, - улыбнулся Иванов.
- Да мне как – то на них… Это они пускай побаиваются.
          - А какую ты нашел тему, которая их не волнует в ГТК?
– Борьба с контрабандой наркотиков, - сказал Лукин.
– Да, возможно ты прав. Данная тема не очень-то кого интересует. Думаешь, они могут пропустить тебя на это поле?
– Я и говорю, им будет пока не до меня. В противном случае, могу помочь их врагам и выдам все расклады по их компании. Мало не покажется. Это они с виду такие чистые и пушистые, выступают, как борцы с контрабандой, но никто не обращает внимания, куда на самом деле направлена их борьба. Конечный итог ее “крышевание”    бизнесменов за большие ежемесячные взносы, да и в контрабанде таможенники играют не последнюю скрипку под их чутким руководством.
   – Ты только не горячись.
   – Не дождутся. Тактика у меня прежняя. Буду выдавать им информацию через третьих лиц, дозировано, чтобы не допускать их к себе на пушечный выстрел. Они должны знать, что любые накаты на меня для них опасны, - улыбнулся Лукин.
   - Как ты их не боишься?
   - Это чувство мне было неведомо и ранее, но я не отмороженный, чтобы переть в открытую против них и делать такие заявления, мол, уйду после их увольнения. Надо быть уверенным, что они это проглотят.
   - Так это ты не сгоряча выпалил?
   - Конечно, нет Николай Петрович. Я сначала изучил эти личности и путь их восхождение во власть. Кем они были до прихода в таможенные органы.
   - Ну, да я знаю, что они звезд с неба не хватали.
   - Вот именно звезд они не хватали в полном смысле этого слова, потому что их уволили в основном из органов госбезопасности в звании капитанов и звание не самое главное, а их профессиональная непригодность стала причиной их увольнения или сокращения. И кроме всего прочего некоторые из них оказались булгаковскими шариковыми,  которые пробились на высокие должности, а их подчиненные выглядели, как собаки академика Павлова.
   Николай Петрович засмеялся.
   - А ты знаешь, в этом что-то есть.
   - Даже больше, чем ты думаешь. У всех этих персонажей схожесть с собачьим происхождением, а собака никогда не нападет, если у тебя в руках будет дубина или другая для нее угроза.
   - Интересный у тебя подход к этим товарищам.
   - Это не подход, а скорее круговая оборона. Одни лают вокруг тебя, а некоторые пытаются укусить и надо вовремя дать отпор. Кого-то отпугнуть, а кому и по зубам дубиной. Свора опасна, если ей не показать свою силу, а она у меня в убойной для них информации, которую я им дозировано и подбрасываю, чтобы поддерживать их жизненный тонус. Иначе им скучно будет жить, - улыбнулся Лукин.
   - Да, от твоих методов работы я и раньше не скучал, а у тебя оказывается все это с глубокой проработкой.
   - Николай Петрович, у этих товарищей блеф не проходит. Они трусы, но боятся только реальной угрозы.
   - Интересно ты к ним подошел через Павлова и Булгакова.
   - Петрович, к сожалению, нет среди них академика Павлова и даже прототипа булгаковского профессора Преображенского, но зато шариковых и швондеров сколько хочешь. Ты тоже выбиваешься из этой своры, а потому они избавятся и от тебя.
   - Ну, спасибо тебе просветил. С Шариковым и Швондером понятно, но причем здесь академик Павлов?
   - О, Николай Петрович, это самая страшная армия подчиненных Шарикова и Швондера.  В Санкт-Петербурге во дворе дома 12 по улице Академика Павлова стоит памятник собаке, с которой связано одно из научных открытий  об условных рефлексах. Однажды Павлов заметил, что у собак начинает течь слюна, едва они заслышат шаги разносящего корм служителя, даже если время кормежки еще не наступило.  Такие черты характера выработались у некоторых сотрудников, которые  нас окружают, а если у них еще и тяга к стукачеству, то это страшные люди. Добыть на нас с тобой информацию у них мозгов не хватит, а значит, они будут придумывать эту информацию и таких сотрудников становится все больше. Спрос на них растет, потому что они поют хозяевам то, что те хотят услышать.
   - Крепко они тебя достали, что ты такую базу подвел. Интересно услышать твои сравнения этих деятелей со Швондером и Шариковым.
      - Булгаковский Шариков становится человеком, но с собачьим нравом. Он чувствует себя хозяином жизни, он нагл и агрессивен. Его собачий нюх учуял главное в новой  жизни России воровать, грабить и растаскивать созданное народом. Начальник Швондер является  идеологом Шарикова, его духовным пастырем, а выдав ему документ, превращает его в Полиграф Полиграфовича и назначает начальником подотдела очистки города от своих сородичей. Звездным часом полиграф полиграфовичей явилась их служба в таможенных органах, где не знали, на что они способны по жизни. Никто не задумался, почему они не хватали звезд с неба на прежней службе, потому что такие кадры устраивали новых хозяев жизни в России. Ну, чем тебе не образ некоторых сотрудников собственной безопасности. Что ж, преследование своих - характерная черта всех шариковых. Они уничтожают своих, словно заметая следы собственного происхождения. Никчемные людишки, волей случая получившие власть, начинают издеваться над профессионалами, портить им жизнь. У шариковых отсутствуют человеческие качества: стыд, совесть, честь, долг. У них, есть лишь подлость, ненависть и злоба, поэтому они могут предать и даже покусать своих хозяев, что можно ускорить, если натравить их. А честные сотрудники не могут дать этим шариковым достойный отпор, потому что те опираются на вышестоящее руководство. Вот так коротенько о тех, кто тебя окружает, а я пойду  и буду работать в Центральном аппарате таможенного комитета.
   - Думаешь, там нет таких шариковых и швондеров?
   - Что ты Николай Петрович, там их еще больше и для меня это не будет неожиданностью.
   - Удачи, Палыч, а оптимизма тебе не занимать!
Лукин поехал на Пречистенку к начальнику ГУБК Глебову. Его заместителями были назначены бывшие коллеги и начальники Лукина.  Начальник МПБТ Мироненко, теперь руководил в ГУБК общими вопросами и кадрами. Другой заместитель Вячеслав Курков возглавлял работу по борьбе с наркотиками. Генерал милиции Курков ранее работал в МВД России заместителем начальника ГУБОП, а до этого помощником у первого заместителя министра внутренних дел Ершова, который до недавнего времени был исполняющим обязанности Председателя ГТК России.  Курков хорошо знал Лукина по работе в МВД. Он понимал, что с уходом Ершова ему будет не с руки оставаться руководителем в чужой команде. Начал Лукин собеседование о своем переходе в Центральный аппарат ГТК именно с этих руководителей. С Глебовым у него были отличные отношения, даже дружеские, но он был начальником ГУБК и вряд ли бы захотел вступать из-за Лукина в конфликт с Суетиным, который был его непосредственным руководителем в ранге заместителя Председателя ГТК. Поэтому Лукин решил сманить на свою сторону сначала его заместителей, которые доложили Глебову, что для того, чтобы поднять работу по линии борьбы с наркотиками надо назначить Лукина начальником отдела.
Когда Лукин зашел к Анатолию Владимировичу Глебову, тот был готов к этому разговору.
– Палыч, в твоем оперативном мастерстве я не сомневаюсь, но борьба с наркотиками имеет свою специфику. Как справишься?
– Анатолий Владимирович, наверное, поверьте мне пока на слово, но могу принести и подтверждения, что в этой борьбе я преуспел еще двадцать пять лет назад, а потом был руководителем подразделения по борьбе с наркотиками, поэтому в МВД и на Петровке 38 у меня остались многие коллеги по этой работе. Не надо будет наводить мосты  для взаимодействия в этой борьбе. Они уже есть, и с теми ребятами я до сих пор общаюсь.
– Тогда мои заместители совершенно правы по твоему назначению. Пиши рапорт. Я доложу Михаилу Валентиновичу.
– Это будет правильно. Иначе могут зарубить.
– Я думаю, все будет нормально.
– Спасибо, Анатолий Владимирович.
 Рапорт сначала завизировал Курков.
– Вот и хорошо, что согласился на эту должность, а то в мной курируемой службе по борьбе с наркотиками и поговорить не с кем по оперативной работе, а, как они собираются победить контрабанду, не имея о ней никакого понятия? Неясно. Давай, Палыч, приходи скорее. Я выполнил стоящие перед собой задачи. Дети мои устроены,  поэтому я собираюсь уходить на пенсию, а тебя буду рекомендовать вместо себя заместителем начальника ГУБК.
– Вячеслав, а я, честно говоря,  думал поработать под твоим началом. Что так быстро собрались уходить?
– Перспективы никакой не вижу в этом деле. Да, ты и сам все не хуже меня знаешь. В эту службу набрали невесть кого, только не оперативников. Мой сын поступил в таможенную Академию, а большего мне и не надо. Так что, готовься на мое место.
Вероятно, Вячеслав обсуждал этот вопрос не только с Лукиным. От него Лукин зашел к Мироненко. Тот завизировал его рапорт.
- Ну, что опять вместе поработаем, как в почтово-багажной таможне? – спросил Владимир Иванович.
- Хорошо, когда руководители свои и давно тебя знают. Устал я в последнее время держать круговую оборону и от своих, и от чужих.
- Да уж, наслышан о твоих войнах, но теперь есть возможность переместиться на генеральскую должность.
- Владимир Иванович, ты меня знаешь. Был уже и не понравилось. Я не рвусь в генералы. При тебе мне предлагали эти должности, но у меня хватило мозгов отказаться, чтобы не быть кому-то должным. Ты же знаешь, как генералы в таможнях отрабатывают эти звания.
- Может ты и прав.
Через три дня ему позвонил Владимир Иванович и предложил приехать.
– Ты знаешь, на твоем рапорте первый зам ГТК Суетин  написал, что не согласен с твоим назначением, так как ты эту работу не знаешь, и по линии борьбы с наркотиками никогда не работал.
– Откуда он это взял?
– Ему написал справку заместитель начальника отдела этой службы Витя Киреев, который метит на это место.
– Владимир Иванович, не везло нам с руководителями собственной безопасности. Одного посадили за взятку, но уже через годы после нашего ухода, а он для смеха, наверное, сообщил прокурору, что взятки брал для меня. Другой начальник собственной безопасности  Коля Пирогов оказался запойным, и мы отправили его на повышение - в службу борьбы с наркотиками ГУБК, так как уволить не было возможности. А теперь бумерангом я получаю за то повышение, но не от Пирогова, а от его заместителя Киреева. Эти два алкаша неделями тихо жрали водку в кабинетах ГУБК на Пречистенке, не уходя домой. Так называемый запой на работе. Пирогова все-таки уволили, так как Киреев оказался стукачом  у Суетина. Николай многое рассказал об этом бездаре Кирееве, но было поздно. Тот его подсидел, да и не мудрено было. Борьба с контрабандой наркотиков и раньше не велась в ГТК, а эти два деятеля развалили ее до основания. Киреев так и остался в заместителях начальника отдела с поддержкой Суетина, поэтому он верил всему, что этот стукач напишет. Теперь Киреев боится моего прихода в эту службу, да еще возможно его руководителем, потому что Коля мне все рассказал об их фальсификации в отчетности. В этом и есть причина Киреевского пасквиля на меня. А что он написал в справке?
– Написал, что ты работал в МВД по линии борьбы с экономическими преступлениями.
– Вот чего не было, так не работал я никогда "колбасником", а всегда только в уголовном розыске.
– А можешь представить какой-нибудь документ?
– Да легко. Сейчас привезу Почетную грамоту от Министра внутренних дел СССР Щелокова, где прописано, что за успехи и мастерство в борьбе с наркотиками и выписку из личного дела, что был руководителем отдела по этой линии, а какие показатели в этой борьбе имел наш отдел на Московской таможне, вы и сами знаете. Они были лучшими в Москве, а по количеству заведенных уголовных дел и в России. У нас была единственная немецкая овчарка по наркотикам, - рассказал Лукин.
– Неправильно поступил Киреев. Да, с ним потом. Давай вези документы, а я пока переделаю кадровую справку на тебя и это все в ней пропишу, и выделю желтым фломастером, чтобы им было неудобно за свои резолюции, на основе недостоверных сведений Киреева. Не хотят они тебя брать на эту работу, да ничего. Доложим еще раз, но уже Председателю ГТК Ванину.
– Спасибо, Владимир Иванович. Только давай не будем трогать это дерьмо – Киреева. Знать своих врагов это уже полпобеды, а он – стукачок. Его просто так не сковырнешь с места, а вони от этого не оберешься. Теперь мы знаем, кто постукивает Суетину. Витя на большее и не способен. Всю жизнь ставил штампики в паспорта пассажиров аэропорта Шереметьево в пограничной службе, здесь же изучил названия наркотиков, но в глаза не видел ни наркотиков, ни тем более контрабандистов, а оперативная работа для него фантастическое явление. И посему такой специалист долго в этой службе не продержится, потому что на одном стукачестве долго не протянешь. Знали бы они, как глубоко заблуждаются относительно Киреева, то приняли бы все меры, чтобы убрать его с оперативной работы по причине отсутствия у него навыков, а самое главное желания познать эту работу.
У Лукина была еще одна дерзкая причина оставить рядом с собой стукачка, чтобы через него передавать дезу для Суетина. А пока Лукин пребывал в ожидании приказа о переводе в Главное управление по борьбе с контрабандой ГТК России, и появилось время полистать свои тайные архивы по этой враждебной компании. Он совершенно забывал об их существовании, когда окунался с головой в работу. Как говорили строители первых пятилеток в СССР: «Нам хлеба не надо. Работу давай!». Но, когда эти оборотни в погонах вновь предпринимали попытки по его увольнению, то он поднимал свои личные оперативные разработки, у которых не было сроков давности. Не все в его информации было перепроверено и доказано, но он не этого добивался. И получал он информацию в основном от недовольных силовиков, с кем расправились их недруги. Уже не один год Лукин вел неофициально эту разработку в надежде, что она ему не пригодится. Чем глубже он погружался в события их преступной деятельности, тем страшнее становились ее масштабы. Было очевидно, что у них начались серьезные проблемы, на что и рассчитывал Лукин. Тандем двух генерал-лейтенантов - советника министра внутренних дел Дроздова и первого заместителя Председателя ГТК Суетина получил в «войне» с «Тремя Китами» противников из ФСБ, которых, к их удивлению, поддержала Генеральная прокуратура. В своих системах они были теми же оборотнями в погонах, но другой тандем из чекистов при поддержке прокуроров становился еще опаснее для оборотней из МВД и ГТК. Это и имел в виду Лукин, когда говорил, что его врагам скоро будет не до него, так как они втянулись в эту войну по полной. Год назад первый заместитель Генерального прокурора России Косарев вместе с начальником следственного управления Генпрокуратуры Яцковым и руководителем по надзору за таможенными органами Юнусом Казимовым поддерживали этот тандем из МВД и ГТК за взятки. Но времена изменялись, и позиции этих группировок тоже. Теперь из Генеральной прокуратуры ушли вышеперечисленные товарищи, но не по собственной воле, всех попросили уйти. Новые руководители прокуратуры решили занять сторону чекистов из «Трех Китов». Лукин не собирался сливать им информацию, потому что не видел среди них тех, которые были с «горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками». Так сформулировал своеобразный кодекс чести или правила поведения чекистов Феликс Дзержинский. Это было восемьдесят лет назад, почти век, а высказывания железного Феликса актуальны и по сей день:  «Служить в органах могут или святые, или подлецы». А нарушителям закона: «Если Вы еще не сидите, то это не Ваша заслуга, а наша недоработка”.























        Китобои против «Трех Китов»

               
               



    Лукин, в который раз, сидел на чемоданах в ожидании приказа о назначении. На сей раз  в Центральный аппарат ГТК. Опять решение принималось на самом верху. И каково оно будет, кто знает?.. Нет хуже занятия, чем ждать и догонять.
Когда был молод — чаще догонял,
Для ожиданий не было терпения.
Но с возрастом привычку поменял —
Все чаще жду, в надежде на везение.

       С каждым годом процесс ожидания  становился для Лукина более продолжительным, потому что он “не менял походку” и для него всегда черное было черным, а белое белым. Такой подход не нравился некоторым руководителям, другие же, напротив, из-за его качеств, предлагали ему новые должности. Поэтому между ними и возникали притирки, на которые он не мог и не хотел влиять. Он никогда ничего не выпрашивал для себя. Выслуги у него хватало на две пенсии, да и одну он уже получал от МВД за ратный труд. А тянуть время на службе для него не имело смысла, потому что на размере пенсии это уже никак не отражалось. Поэтому он спокойно принял бы от руководства любое решение, но не хотелось уступать воротилам контрабандных операций, которые спали и видели его увольнение. Да и верил он еще, что может многое сделать полезного для людей и это были не заносчивые мысли о своей незаменимости. Он видел реальные возможности оздоровить обстановку по линии борьбы с наркотиками, но кому-то это не нравилось. А время шло. Лукину припомнилась веселая песенка из кинофильма "Трест, который лопнул". Автор и не догадывался, какой провидческий смысл вложил в слова - и весь о деле мебельных “Трех Китов”:
Как плоская истёртая монета,
На трёх китах покоилась планета.
И жгли учёных-умников в кострах –
Тех, что твердили: "Дело не в китах".
    
 К нынешним «Трем Китам» у Лукина возникло далеко не праздное любопытство. И дело совсем не в «Китах», а в китобоях, которые в течение года были его кровопийцами по «сырному делу». Именно те самые, которые за крупную взятку от контрабандистов обещали раскатать Лукина. Он всегда верил, что им воздастся за все их поганые дела и это свершилось. Китобои были при погонах МВД и таможенного комитета. А на стороне Гринписа теперь выступала Генеральная прокуратура, хотя ранее была на их стороне. И что немаловажно, прокуратуру поддерживали некоторые чекисты. А потому его тянет на лирику, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, которые навязчиво переплетались с действительностью. Он прокручивал информацию о фигурантах по мебельным «Трем Китам», а вспоминалось ему расследование катастрофы с самолетом АН-26 на Чукотке. Лукин там познакомился со многими обычаями чукчей и прибрежной охотой на серого кита. И его воспоминания были куда приятнее, чем про китобоев из оборотней в погонах. Он видел на берегу Северного ледовитого океана настоящих китов и настоящих китобоев, которые не шли ни в какое сравнение с мебельными. Последние казались ему убогой серостью, цель жизни которой - миллиарды зеленых американских рублей. Тем более были приятными ему воспоминания еще и потому, что в те годы его профессиональные качества были востребованы. А пока он дал себе слово, что ни в чем не уступит своим противникам, но что из этого выйдет, не знал.
 Лукин еще в школе перечитал все книги о полярных летчиках: Михаиле  Водопьянове, Сигизмунде Леваневском и конечно о Николае Петровиче  Каманине, который был первым номером из летчиков по спасению челюскинцев  еще в далеком 1934 году. За ту операцию ему вручили Звезду Героя Советского Союза под № 2. Первую звезду за спасение челюскинцев получил другой полярный летчик  Анатолий Васильевич Ляпидевский.  Каманина он видел неоднократно в 1961году после полета в космос Гагарина. Каманин был помощником Главкома по космосу и частенько приезжал в гости к своим однополчанам Героям Советского Союза Логинову и Николаю Алексееву. С сыном Алексеева Владимиром Лукин дружил с первого класса, и жили они в одном подъезде. Среди пацанов во дворе только и были разговоры о полете в космос и полярных летчиках. Встречи с легендой Полярной авиации Каманиным лишь утвердили желание Лукина стать летчиком и летать на Севере. Но, увы….  Да и книгу Вениамина Каверина «Два капитана» он зачитывал до дыр. И как герой книги Саня Григорьев пересказывал дословно содержание писем штурмана Климова и капитана Татаринова из пропавшей экспедиции во льдах Северного Ледовитого океана Лукин буквально знал ее наизусть.С детских лет Саня Григорьев был для негопримером, как надо добиваться успеха в любом деле. И, наверное, потому он вырос мужественным и достойным гражданином своего отечества, для которого жизненным девизом стали слова из книги: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Но в последние годы он всё чаще стал задумываться над смыслом борьбы. Лукин выходил победителем в борьбе со злом, но вскоре оказывалось, что руководство переводило жуликов из его юрисдикции на более доходные места, а ему самому предстояла новая борьба, но уже за честь своего мундира.
Будучи подростком, он грезил, как и многие его друзья об Арктике, потому что любил суровую природу, преодоление трудностей, борьбу со стихией и приключения.  В жизни любого человека случаются неожиданные хитросплетения. А у Лукина из них состояла вся жизнь. Так в 1962 году был снят фильм "Вступление", завоевавший одну из главных наград Международного кинофестиваля в Венеции. Главную роль Володи в этом фильме сыграл четырнадцатилетний Борис Токарев, который был немногим старше Лукина. Когда фильм прошел в московских кинотеатрах, друзья и одноклассники засыпали его вопросами. Все удивлялись, почему он снялся в кино и молчит? Настолько поразительным было сходство Володи из фильма и мальчишки Лукина. Сходство было не только внешним, похож был и голос, и тихая застенчивость, которую теперь сам Лукин вспоминает с улыбкой, ибо она осталась в далекой молодости. Быть может, поэтому его и захлестнули воспоминания. Творчество актера и режиссера Бориса Токарева стало ему близким. Каково же было его изумление, когда десять лет спустя Токарев сыграл роль Сани Григорьева в телевизионном фильме «Два капитана». Сам актёр признавался, что с детства очень любил и книгу, и фильм, который посмотрел как минимум двадцать раз. Позднее Лукин выяснит, что в книге герои похожи на настоящих полярников и экспедиции были описаны достоверно. Маршрут экспедиции на шхуне «Святая Мария» в романе фактически повторяет маршрут судна «Святая Анна». А внешность, характер и взгляды капитана Татаринова роднят его с полярником Георгием Седовым. Поиски экспедиции капитана Татаринова напоминают такие же поиски экспедиции Русанова в Карском море. И Северную Землю открыл капитан Борис Вилькицкий на ледоколе «Таймыр» в 1913 году. Лукин помнил координаты мыса острова, который обнаружил в романе капитан Татаринов - 80°26'30 северной широты и 92°08'00 восточной долготы. Это соответствует расположению архипелага Северная Земля. Москвы находится примерно на 55° северной широты и 37° восточной долготы, а Лукина забрасывала судьба на расследования авиационных катастроф за 70 широту и далее, аж до восьмидесятой на Шпицбергене. Про восточную долготу и говорить нечего, так как он только на Камчатке побывал двенадцать раз.  Один градус дуги меридиана имеет длину около 111 километров, поэтому легко подсчитать, что он находился в тысяче километров от Северного полюса. Ему было достаточно, что он коснулся своей детской мечты. Когда в 1989 и 1991 годах Лукин оказался на расследовании катастроф с самолетом и вертолетом на побережье Северного Ледовитого океана, то про себя называл такое небывальщиной. Так как давно он смирился с мыслью, что для него авиация осталась в мечтах. Райком партии рекомендовал его на работу в уголовный розыск, пришлось оставить учебу в Московском авиационном институте на четвертом курсе. Потом в его судьбу вмешался один сотрудник КГБ, которого нельзя было назвать чекистом из-за непрофессионализма. Он предложил руководству столичного РУВД уволить Лукина из милиции. Чекисту не нравился его моральный облик и поведение в быту. Лукин работал в уголовном розыске, а не был послушником мужского монастыря и доказал свое правильное поведение, но с оперативной работой пришлось на шесть лет расстаться. Его не впервой пытались уволить. Правда, пятнадцать лет назад вместо увольнения его повысили до небес, в полном смысле слова, на генеральскую должность. Так он стал расследовать авиационные катастрофы. Как говорят: нет худа без добра.   Шесть лет, с 1986 по 1992 годы, Лукин расследовал авиационные катастрофы в составе государственных и правительственных комиссий, а его начальником управления расследований был бывший главный инженер авиабазы Полярной авиации Алексей Куцков. Комиссию по расследованию катастрофы на Чукотке возглавлял его друг и коллега по управлению расследований авиационных происшествий Борис Горюнов. Лукина назначили в комиссию его заместителем.  19 июля 1989 года в 15 часов экипаж самолета АН-26 выполнял полет в сложных метеоусловиях по ледовой разведке над акваторией Восточно-Сибирского моря. Самолет уходил в сторону Северного Ледовитого океана и возвращался к берегу, а потом совершал разворот и улетал обратно. При выходе из последнего разворота около берега самолет столкнулся с каменистым склоном сопки на высоте 145 м над уровнем моря, разрушился и сгорел. Была установлена ошибка экипажа в оценке местоположения самолета. За минуту до катастрофы по команде штурмана на удалении 1,2 км от берега на высоте 100 м был начат разворот, что при данном удалении вело к неизбежному столкновению с берегом высотой до 170 м. По инструкции разворот надо было выполнять на удалении не менее 10 км от берега. Так полковник милиции Лукин, откомандированный из личного резерва Министра внутренних дел СССР в Госкомиссию по расследованию авиационных катастроф, попал на берег Северного Ледовитого океана, о котором мечтал в детстве. Не его было занятием искать обломки самолета на побережье, но Лукин этим занимался, потому что хотел вкусить все прелести детской мечты, шагая по побережью и всматриваясь в морские дали. Хотя выводы причин катастрофы были очевидными, но расследование проходило по полной программе, а это обычная для расследователей работа на месте происшествия в течение трех недель. Потом расследование будет продолжено в Москве после получения всех результатов экспертиз. А пока они ползали по скалам, усыпанными крупными камнями, как в каменоломне, по которым невозможно было ходить, и собирали обломки самолета для отправки на экспертизу. Только спустившись к морю, Лукин немного расслабился на берегу с галькой, размером со стопу ног.  Море было спокойным, но, не смотря на июль, купаться совсем не хотелось. Одной из многочисленных обязанностей Лукина в работе комиссии тогда было выявление и опрос очевидцев катастрофы, а это означало общение с чукчами и эскимосами на побережье. Об их гостеприимстве он знал только по анекдотам и согласился, когда их с Борисом пригласили в гости сначала оленеводы, а потом местные рыбаки. Спирту в авиации всегда хватало, а на Севере они пили только пищевой. Так и было прописано на пол-литровых бутылках «Пищевой», поэтому они были готовы попробовать сырое мясо и рыбу. Они с Борисом предвкушали знакомство с местными блюдами и думали, что они сродни японским суши.  В яранге перед ними предстала картина, которая превзошла все их ожидания и представления о местной кулинарии. Они поняли, что спирта им столько не выпить. Стол был уставлен экзотическими закусками, знакомые Лукину ранее. В глаза бросились колотый кусками сахар, сырокопченая колбаса и сыр, да юкола из кеты. Им с Борисом сразу захотелось попробовать эту вяленую рыбу, так как при приготовлении ее невозможно испортить, если только она уже не с тухлинкой, как у якутов. Над очагом в середине яранги бурлил на огне котел с олениной. Чукчи обычно недоваривают ее и глотают с кровью. Именно глотают, потому что полусырую оленину не прожуешь. Так и случилось. Чукча  Федор подцепил из котла кусок оленины и, чуть остудив ее, взял в левую руку, потом ухватил зубами большой кусок, достал из-за пояса острый нож, и полоснул им, задев губы. Кусок оленины остался в его руке, а сам он сделал глотательное движение горлом, как утка. «Хорошо еще, что спиртяшки ему не плеснули перед этой процедурой, иначе мог бы отхватить себе нос», - подумал Лукин. Единственным съедобным блюдом из оленины здесь была тушенка. В Лапландии тушеную оленину заливают топленым коровьем маслом, от того она становится ароматной и нежной и долго хранится. А чукчи портят ее, заливая рыбьим или тюленьим  жиром.
      Хозяин яранги Василий был излишне гостеприимен, решив угостить их с Борисом, молодой олениной и свежевыпеченным хлебом. Одна из женщин бодро месила тесто босыми ногами в большом тазе. Они с Борисом переглянулись, вспомнив, что у чукчей нет бани. Но следующая картинка и вовсе повергла их в ужас. Пожилая женщина с редкими мелкими зубами тщательно пережевывала тонко нарезанную оленину, чтобы сделать ее мясо мягким и нежным. Так привычно хозяйки отбивают мясо на кухонной доске. Пережеванные куски оленины хозяин красиво разложил на блюде и подал в сыром виде. Соль и перец по вкусу добавят сами гости. Хорошо, что они пришли к трапезе заранее, поэтому решили спирт закусывать сыром и колбасой, бесповоротно отказавшись от экзотических закусок. К хлебу они с Борисом тоже не притронулись и похрустывали галетами из своего сухого пайка летчиков. Борис шепотом спросил Виктора, во что им будут наливать? На столе стояли только мутные стаканы и алюминиевые кружки. Василий расценил их замешательство по-своему и открыл небольшой сундучок, достал откуда стопку переложенных тряпочками блюдец и чашек. Удивленный Лукин взял в руки чашку темно-синего кобальта, расписанную сусальным золотом. Он не мог ошибиться. Лукин перевернул чашку. На ее донышке стояло клеймо с двуглавым орлом, и ниже по ленте бисером было  выведено, Лукин огласил вслух:
- Товарищество Кузнецова, - и, обратившись к Борису, добавил, - с 1902 года поставщик двора его Императорского Величества, между прочим.
- Это тебе не хухры-мухры, сервизику-то почти сто лет, - восхищенно качнул головой Борис.
   Лукин бережно поставил чашку на место. Хрупкий фарфор страшно в руки брать, и не оттого, что их, вероятно, не мыли со стародавних времен, когда какой-нибудь купец расплатился кузнецовским сервизом за сотню оленьих шкур с предками Василия. Но то, что они увидели потом, не могло их не рассмешить. Борис даже прыснул в кулак. Василий взял две чашки, привычно  поплевал в них и вытер замусоленной тряпочкой. Лукину было не трудно догадаться, что изящные чашки предназначались только для дорогих гостей. Борис ухмыльнулся, а Лукин тяжко вздохнул. Василий налил в чашки горячего чая и протянул им. Порадовало - хоть чашки кипятком обдал. Но чая уже не хотелось. Борис не растерялся, сказал, что чай они с Виктором не любят, а выпьют лучше спирта. Борис поболтал в чашках чай, выплеснул и на два пальца наполнил их спиртом. А вместо тоста наклонившись к Лукину шепотом рассказал анекдот: как-то геолог угостил чукчу пельменями. Тому пельмени понравились, он даже рецепт попросил. Через год экспедиция снова приехала, и на этот раз чукча пригласил геолога на пельмени. Геолог наелся и спрашивает:
- Какие вкусные пельмени. А ты почему не ешь?
  - Мясорубка болит, однако...
  - Борис этот анекдот ты сейчас придумал? – улыбнулся Лукин.
Теперь они оба знали, как выглядит у чукчей мясорубка. Жахнули грамм по сто спирта и захрустели галетами с сыром. В авиации их научили не запивать спирт и не разбавлять водой, разве что шампанским. Такой коктейль летуны называли «Северное сияние» или «Белый медведь». Иные с шампанским мешали водку, но это для слабаков и студентов. А у летчиков спирт водился в изобилии, к тому же они умели держать удар. Оба коктейля отлично подходили к этой местности. Они оба повеселели, расслабились и взглянули на происходящее по-иному. Плеснули спирта в чашки кузнецовского фарфора, чокнулись, сдвинув кулаки, как в служебном кабинете,  чтобы стаканы не звенели. Но здесь, в яранге, они боялись нечаянно разбить невесомые антикварные чашки. Неожиданно произошло еще одно событие, которое невозможно было забыть, да Лукин и не хотел его забывать, потому что после этой встречи в его жизни произойдут серьезные перемены к лучшему.
Слева, рядом с Борисом, сидела молоденькая девушка с большими зелеными, как изумруды, глазами,  с точеными чертами лица. Настоящая красавица! И это ему не привиделось из-за тяпнутого с лихвой спирта. Да и звали ее на русский манер Алена.  Вдруг она дернула за вплетенные в две тугие черные косы разноцветные ленточки, тряхнула головой, волосы разлетелись в разные стороны и пышные, упругие пряди, которые и расчесывать не было необходимости, легли на высокую грудь и обтягивающее гибкий стан платье. Девушка, должно быть, догадывалась о своей чарующей красоте. Ее глаза с легкой поволокой на мгновение задержались на гостях яранги. “Шаманка”, - подумал Лукин, но промолчал и только улыбнулся, а потом предложил Борису подышать свежим воздухом. В яранге было душно, да и застолье больше не манило, несмотря на выпитое.
Лукин был наслышан о чудачествах чукчей - так называют местные традиции чужаки. И у коряков на Камчатке есть похожие обычаи. Когда русский с большой земли женился на корячке, он получал своего рода калым – 50 тысяч рублей, на которые можно было приобрести пять автомобилей «Волга». В Палане, на севере Камчатки, во время очередной поездки к оленеводам подобное предложение сделали и ему, Лукину. А он, как умный и хитрый чукча решил: зачем ему столько воды? А тут целых пять Волг. Лукин даже не пошел на смотрины невесты, хотя местный комсомольский вожак Николай, говорил про нее: «шибко красивая, однако». Лукин тогда уже был женат на дочери партийного босса Камчатки и тот бы врезал и ему, и комсомольскому вожакуза это «шибко».
Поведение оседлых чукчей было полной противоположностью нравам чукчей - оленеводов, у которых они гостили сейчас. Чукотские девушки, несмотря на целомудрие не стыдливы. Они просто не знают, что такое стыд и ведут себя естественно. Зато дочери оседлых чукчей более красивы. Дело в том, что чукчи испокон веков слыли ловкими китобоями, поэтому к берегам Чукотки нередко причаливали китобойные шхуны с американскими и русскими моряками. Частенько подгулявших матросов списывали на берег. И они, случалось, вступали в браки с чукчанками. Но детей от таких браков чукчи не считали своими. И, поговаривали, что приезжим гостям чукчи на ночь дарили жен или дочерей, а если случалось, что женщины залетному гостю не по вкусу, в доказательство дружбы к чужеземцу, хозяин приводил жену или дочь соседа. Иные же хотели получить здоровое потомство или просто пачку табака и нитку стеклянных бус для жены. Кому теперь знать, как бывало на самом деле? Но очарование Алены было необычным и она явно выделялась среди чукотских красавиц. Девушка было по-европейски высока и стройна, а северные черты лица лишь добавляли ей шарма. Мимо такой красавицы и в Москве не пройдешь, не оглянувшись. Хотя сам Лукин никогда не смотрел красивым женщинам вслед. Он считал: если Дама очаровала и захватила твое воображение, найди нужные слова, чтобы по-рыцарски возвысить ее. Ведь женская красота - таинственная и загадочная вселенная ниспосланная мужчинам, чтобы обуздать их безудержную и страстную натуру. Недаром говорят, что красота спасет мир. Однако Лукин полагал, что речь идет именно о женской красоте, которая облагораживает мужчин, делая их менее жестокими. На века сохранились в памяти человечества и стали легендами прекрасные Дамы былых времен. Да кто же ты, загадочная  Алена? Шаманка или просто северная красавица? В голове Лукина буквально вспыхнуло «Северное сияние», без всякого шампанского.
     Они вышли из яранги. Его друг, как всегда, был в своем репертуаре, сыпал анекдотами и отвлек Лукина от приятных мыслей об Алене. Борис начал рассказывать новый анекдот: у чукчей есть обычай, если гость желает, то может переспать с женой хозяина. Один чукча заметил, что после приезда геологов у него рождается ребенок и запретил жене ложиться под геолога. В очередной раз пришел геолог в гости. Выпили, закусили. Геолог и говорит:
- Хочу с твоей женой переспать.
Чукча жену предупреждает:
- Под геолога не ложись!
- А сверху можно? – спрашивает жена.
- Сверху можно. 
Геолог переспал с женой чукчи и уехал. Чукча смеется:
- Чукча умная: жену сверху положила, а геолога – дурак!
 - Почему?
 - Геолога беременный уехала.
       Лукин посмеялся от души и алаверды рассказал Борису похожий анекдот: чукча женился на француженке, а через некоторое время его спрашивают:
-Ну как?
- А что как? Мы давно развелись.
- Почему?
- Да она грязнуля! Каждый день моется.
Оба одновременно засмеялись и решили выпить в яранге на посошок, а банкет проложить в гостинице. В яранге было тесновато и они с Борисом при входе ненамеренно поменялись местами, так что Лукин оказался рядом с Аленой.
    - Вы собрались уходить? Вам у нас не все нравится? – вдруг спросила она.     Какой приятный голос. Ему все больше нравилась ее красота в сочетании с непосредственностью, и ему уже не хотелось уходить. Конечно же, она видела, что они пьют свой спирт, закусывают его только юколой из муксуна, да галетами из сухого пайка летчиков. Лукин обратил внимание на массивный перстень белого металла с замысловатым вензелем на безымянном пальце ее правой руки. Шею девушки украшало ожерелье из камней золотистого цвета неправильной формы, каждый размером с виноградину. Языки пламени костра в середине яранги отражались в камнях, поэтому  ожерелье переливалось и сверкало. «Что это - горный хрусталь, турмалин, агат, топаз? Похоже на атрибут шаманки», - задумался Лукин.
    - Нет, нам все у вас нравится, - прервав свои размышления, улыбнулся он. – Нам на самом деле пора.
Лукин невольно ощутил исходившие от девушки теплые обволакивающие и дурманящие волны. 
     - Я не испугаю, если скажу, что духи обратили на тебя внимание, - Алена пристально взглянула на него. – И если не будешь торопиться, то многое узнаешь о своей будущей жизни, - негромко продолжала девушка.
     - Ты все-таки шаманка и будешь мне гадать? – улыбаясь, спросил Лукин.
   - До шаманки мне далеко и гадать тебе не буду. Просто  знаю, что тебя ждет в ближайшем будущем. Наши духи выбирают не каждого гостя, только того у кого душа светлая и не робкая, а сам духом сильный. Если бы ты был из наших,стал бы шаманом.
       Борис не слышал их беседы, но по нежному шепоту решил, что Лукин попался и они с Аленой воркуют, как два влюбленных голубка. Борис повернулся к хозяину яранги Василию и завел увлеченный разговор. Лукину начинало казаться, похоже, совсем не случайно Борис поменялся с ним местами и он очутился рядом с девушкой. Алена сразу заинтриговала его, и он ловил каждое произнесенное ею слово. Во всех красивых женщинах есть что-то от шаманок, поэтому они и повелевают сильными мужчинами. От слов красавицы Лукин расслабился, хотя и воспринял их, как милую шутку.
     - Ты скоро женишься, - сказала Алена.
     - Вот и не угадала, - хихикнул Лукин, - я уже давно женат.
     - У чукчей, если в семье нет детей, брак не признается, и заводят новую жену. Духи сказали, что ты скоро снова женишься, и у тебя будут дети.
   От этих слов Лукин посерьезнел. Чисто теоретически Алена могла узнать через Бориса о его семейных делах, но зачем ей это? Ведь они с Борисом не знали, что попадут именно в ярангу к Василию, и Лукин окажется рядом с Аленой.
    - Ну, если я скоро женюсь, и у меня будут дети, то не от тебя ли моя прелестница?– улыбнулся Лукин, решив обратить все в шутку. Может спирт ударил в голову или он уже положил глаз на Алену? Хотя он все равно поступил бы так и без алкоголя.
     - Нет, со мной у тебя детей не будет. Меня духи выбрали шаманкой и я должна покориться их воле, иначе хворь одолеет.  А шаманка после рождения ребенка силу шаманскую теряет и вернется она к ней очень не скоро, только после того как всех детей вырастит. А твоих детей вижу, иначе духи на тебя даже и не глянули бы. Рождение ребенка закончит твою цыганскую жизнь. Тебя будет тянуть домой и это правильно, - все таким же тихим и ровным голосом говорила Алена.
    - Алена, тогда я приглашу тебя в Москву, как сваху и отблагодарю, - улыбнулся Лукин.
    - Я только рассказала то, что увидела и услышала от духов, остальное сам решишь. А теперь, если надо, иди со своим другом.
   - Спасибо, Алена. Как-то тепло стало на душе после общения с тобой и очень жаль, что такая красавица решила стать шаманкой.
   - Это не я решила, духи позвали, другого пути нет.
    Лукин с Борисом встали и, поблагодарив за гостеприимство, поехали на УАЗе в гостиницу. Борис по дороге намекнул, мол, на его месте он бы остался с Аленой или забрал ее с собой. Лукин только отшучивался. Выпивать больше не хотелось и, прогулявшись перед сном, он плотно закрыл шторы от полярного полуночного солнышка и провалился в сон. Утром он не придал никакого значения разговору с Аленой, но ее прекрасное личико мерещилось повсюду. Шаманка, одним словом.
    После посещения оленеводов они уже не без опаски отправились на побережье в гости к местным рыбакам, неудобно было отказываться, да и любопытство брало верх. Когда еще доведется посидеть с эскимосами у костра на берегу Северного Ледовитого океана? Вряд ли такое повторится. Он знал, что эскимосы живут на Аляске, а чукчи на Чукотке, но для него они были одним народом. Он и ранее бывал на Чукотке. Но как-то не приходилось стоять на высоком скалистом берегу дикого пляжа Северного Ледовитого океана, где круглосуточно не заходит полярное солнце, и сияют редкие звезды, ярче самого Светила и разглядывать гонимые ветром морские льдины.  Дыхание Арктики чувствовалось повсюду. Арктика на карте выглядит ледяным венцом России, подобно гигантскому погребу, наполненному глыбами льда, которые пронизывают сковывающим холодом и оказывают неотвратимое влияние на климат, а значит, и на саму жизнь. Эти мало исследованные просторы, с их своеобразной природой раскинулись от Северного полюса на таком же расстоянии, как Москва от Черного моря. Трудно поверить, что сейчас июль, где-то палит солнце, народ загорает на московских пляжах, а здесь, на берегу Восточно-Сибирского моря даже куртку на улице не распахнешь. Благо еще нет комаров, так как и для них тоже холодно. Только птицы напоминают о том, что теперь климатическое лето. В местах разделки рыб стоит беспрерывный  галдеж. Птицы налетают друг на друга в борьбе за лакомые куски. Здесь пируют белые полярные чайки, кайры  и огромные поморники. Воздух прогревается не более, чем на десять градусов и нередки дожди с мокрым снегом. А через месяц лето закончится, и ляжет снежный покров. Одиннадцать месяцев зима, а в остальное время - лето. Почти половина России находится на Крайнем Севере, но по-настоящему Крайний Север здесь, на побережье морей Ледовитого океана, за которыми находятся Гренландия, Канада и Аляска. Лукин понял, что только мальчишеская романтика могла манить его в эти суровые места, а увидев их воочию, вряд ли он согласился бы здесь жить и работать. Пока же наслаждаясь картинами суровой природы, он понимал: если бы не командировки, он никогда бы не увидел северные красоты. Лукин никогда бы не полетел сюда отдыхать, потому что не смог бы найти компанию. А одному здесь делать нечего, хотя он часто вспоминал Север и мог рассказывать о нем часами, с утра до ночи и с ночи до утра.
 Члены комиссии по расследованию были экипированы по нормам летчиков-испытателей: комбинезоны на цигейке и, конечно же, коричневые кожаные куртки, в которых  летчики ходили даже в ресторан. В такой одежде Лукин чувствовал себя комфортно даже на пронизывающих ветрах, дующих с океана. Он с интересом приглядывался к эскимосской ездовой кухлянке, двойной рубашке из оленьего меха наружу и внутрь, с капюшоном, которую надевают через голову. Ведь в ней можно выдержать ледяной ветер на 40-градусном морозе, а он был заядлым охотником. Мягкий, легкий, предельно теплый, шелковистый мех оленя, будто специально создан для условий Арктики. В гостях у оленеводов он договорился о покупке кухлянки для зимней охоты.
       На Чукотке стоял полярный день, и солнце трудилось без отдыха. Дни и ночи оно кружило по небосводу над горизонтом, как на восходе или закате в средних широтах, творя картины, которым позавидовал бы любой художник. Незабываемое очарование полярного лета. Солнце щедро льет холодные лучи на окоченевшую от северной стужи вечную мерзлоту. Где еще увидишь такую сказочную страну? С декабря по март - полярная ночь, а потом до августа – нескончаемый полярный день. Но чудом казалось не только  отсутствие комаров и мошкары, неизменных спутников лета, не было и мух. С утра установилась чудесная погода, столь редкостная для этих широт. Пронизывающий ветер из Арктики разогнал тучи и незаметно стих.   Шар солнца повис на чистом голубом небе. Полный штиль. Лукин вышел на высокий скалистый берег и обомлел. Здесь его ожидал сюрприз– крохотные полярные незабудки, желтые головки альпийского мака и славящие жизнь камнеломки. Как же без них, проросших на камнях?  С обрывистого берега была видна узкая полоска гальки, а на невысоких волнах колыхались обломки льда. Вчера, северный ветер подогнал их к берегу из Северного Ледовитого океана, но кажется, льдины так и растают в этой бухте, скользя и шурша по гальке. Лукин недолго любовался этой благодатью. Снова на берегу поднялся ветер. Он усиливался и свежел с каждой минутой, поэтому Лукин  решил ретироваться под навес, где Борис писал отчет о расследовании катастрофы самолета. Подкомиссии отработали и сдали ему свои заключения. Оставалось только все обобщить и сделать вывод о причинах катастрофы, который был вполне очевиден. Ветер продолжал усиливаться, на севере появились тяжелые черные тучи, которые не предвещали ничего хорошего. Приближалась гроза,  и Лукин ускорил шаг. Его не пугал ливень, но не хотелось насквозь промокнуть, а потом сушить одежду. Туча заволокла полнеба и низкое солнце скрылось. Наступили тусклые сумерки, от которых оба давно отвыкли. Вспышки молнии стали ярче. Грохот разрядов грома усилился. Когда Лукин подошел к навесу первые  крупные капли дождя шумно забарабанили по лужам. Борис улыбнулся, видимо, отметив про себя его расторопность, и предложил махнуть по сто грамм под копченого муксуна. Кто бы от такого отказался? На ста граммах они, конечно, не остановились. Комиссия закончила так называемое полевое расследование, и теперь можно было расслабиться. Они сидели за столиком у окошка и молча наблюдали за стихией. Подобного в Москве не увидишь. Тучей затянуло все небо. Все как будто замерло. Воцарилась тишина и потому разбушевавшаяся стихия казалась еще грознее. Поднялся шквалистый ветер и хлынул ливень. Сплошной поток косо хлестал по скале, в которую не так давно врезался самолет ледовой разведки и смывал последние следы авиационной катастрофы. Потекли ручьи с крутого горного склона.  Но такие ливни  недолги. Гроза медленно уходила в сторону Магадана на юго-восток. Выглянувшее солнце осветило лучами окрестности. Скалы сначала засверкали чистотой, а потом их окутал легкий туман, но и он вскоре растаял под лучами солнца. Все атмосферные явления случились одновременно. Вот только северного сияния не бывает летом.
     В дверь постучал и вошел бригадир артели китобоев Николай, который ранее приглашал их в гости.
     - Сегодня наши рыбаки удачно поохотились и добыли серого кита. Сейчас все заняты разделкой туши, а завтра мы приглашаем начальника Бориса с заместителем в гости,  но если хотите посмотреть на кита, то я вас возьму сегодня с собой, - предложил Николай.
   - Да нам уже домой пора собираться, - Борис посмотрел на Лукина и поставил стакан для Николая, но тот замахал рукой.
   - У меня, однако, много работы сегодня, а от спирта я упаду, - улыбнулся Николай.
   - Давайте утром посмотрим. Надо собрать все документы по расследованию. Председатели подкомиссий отчитались устно, но еще акты не оформили, - сказал Лукин.
   - Тогда я в полдень за вами заеду, а после праздника отвезу обратно. Хорошо? – спросил Николай.
   - Хорошо, Николай. Спасибо тебе за приглашение, - сказал Борис.
   - Я бы и раньше это сделал, но не было удачи на охоте. До завтра, - попрощался он.
   - Что-то я не увидел в твоих глазах огромного желания поучаствовать в завтрашнем празднике, - хихикнул Борис, когда Николай ушел.
   - Ну, восторга от тебя я тоже не услышал, а после посещения яранги оленеводов мне уже не хочется экспериментировать на своем желудке. Но к китобоям больше никогда не попадешь и такого не увидишь в жизни. Не полетишь же ты из Москвы сюда в туристическую поездку. Ты в Певеке лицо официальное, как Председатель Государственной комиссии по расследованию катастрофы, поэтому тебе отказываться нельзя. Я удивляюсь, почему нас не посетили еще руководители Чукотки?
   - Секретарь обкома партии звонил и приглашал в Анадырь.
   - Полетишь? – спросил Лукин.
   - Я доложил ему о причинах катастрофы и что местные власти оказали нам в расследовании необходимую помощь. Мы решили не проводить совещания в обкоме, а к китобоям придется сходить. Ты правильно подметил, что мы руководители Госкомиссии.
   - Если так, то завтра возьму с собой «тревожный чемодан», а сейчас пойду в летную подкомиссию и узнаю у местных летчиков, чем можно закусывать на празднике у китобоев, - произнес Лукин.
   - Я тоже хочу это услышать, - улыбнулся Борис.
  - Пошли. Когда приедем в Москву, то я приглашаю тебя в кафе «Охотничье» рядом с метро «Маяковская». У нас есть и ресторан «Охотничий» напротив Ботанического сада, но в кафе кухня на голову выше, да и шеф-повар мой знакомый. Какие котлеты Кузьмич делает из лосятины, а для друзей может из оленины с кабанятиной, да с лучком, чесночком и морковкой, что никакая осетрина не может сравниться.
   - Ты так рассказываешь, что я уже хочу в это кафе, а почему чукчи не готовят котлеты из оленины?
   - Борис, ты же видел мясорубку из редких зубов, - засмеялся Лукин, - а еще Кузьмич своим делает тушеную оленину в топленом масле и закатывает в банки. Это что-то!.
   - Все. Не дразни.
   В кабинете летной подкомиссии все были в сборе. Летчики отработали и на столе стояли два литровых заварных чайника, рыба копченая трех видов, сало, сырокопченая колбаса, горчица и ржаной хлеб.
   - Может быть, чаю холодного или заварочки? – предложил летчик-инструктор Смирнов, ставя на стол еще два граненых стакана.
   - Олег Иванович, я знаю, что на Руси завсегда чай пили с селедкой, но мне с Лукиным пока чаю горячего заварите, да покрепче. Нас завтра пригласили в гости китобои. Кто из вас бывал на таких праздниках, расскажите, чем можно закусывать у китобоев? – спросил Борис.
   - Ну, это проще простого. Вот такой рыбой, что у нас на столе.
           Олег Иванович поставил чайник и выплеснул старую заварку.
   - Молодец, не перепутал, - Лукин с улыбкой кивнул на освободившийся чайник.
   - Все в порядке, - Олег засыпал заварку в чайник.
      В Советском Союзе четвертый год Егор Лигачев и Михаил Горбачев вели беспрецедентную борьбу с пьянством и алкоголизмом, которая закончилась вырубкой виноградников и потерей на десятилетия качественной продукции. Сподвижники этой борьбы сидели в обкомовских партийных креслах, а в народе вместо бутылок на столах и даже в ресторанах появились чайники с алкоголем.  Вот и летчики в один чайник наливали пищевой спирт, а в другой воду, если кому-то надо было разбавить или запить. Поэтому Лукин и предостерег, чтобы Олег не перепутал чайники при заварке чая.
    - Я слышал, что китобои сегодня серого кита добыли, - сказал Олег.
    - Да, нас сегодня приглашали на кита посмотреть, но мы отказались, - сообщил Борис.
   - И правильно сделали. Зрелище не из приятных. Это для эскимосов китовое мясо жизненно необходимо, а нам вот это, - Олег кивнул в сторону стола. Они располосуют кита на большие брикеты мяса и уложат на хранение. Пока мясо кита свежее его еще можно попробовать. Мы из него даже шашлыки делали.
Правильно в мире запретили бить китов, а я и эскимосов снабдил бы другими продуктами питания, чтобы они китов не трогали. Много существует легенд о китах.  Двадцать лет я занимаюсь ледовой разведкой по проводке каравана судов по Северному морскому пути и не раз убеждался, что по поведению китов можно прогнозировать состояние льдов. Восемь лет назад летом северные ветры прибили льды на пути каравана в проливе Лонга.  Поднялась пурга и покрыла морской путь белым безмолвием. Всем казалось, что неожиданно в конце лета наступила зима. Караван встал и готовился  к подходу ледокола, чтобы освободиться из ледового плена. Во время ледовой разведки в трещине впереди ледокола я увидел голову кита.  Этот красавец был огромного размера и в родной стихии. Он выбросил фонтан и нырнул. Жуть берет от этих доисторических исполинов, которые приходят кормиться в наши полярные моря, а если кит ныряет в редких трещинах и уходить не собирается, значит, что зима еще не наступила и каравану не угрожает ледовый плен. Через сутки ветер сменился юго-западным направлением и льды разошлись. Караван прибыл в Певек, а приметы о китах продолжают сбываться. Если кит подходит к нашим берегам, то лето будет теплым. Киты мои помощники в ледовой разведке, поэтому я не хожу в гости к китобоям и не разделяю их радости по поводу убийства кита. Да, именно убийства, потому что киты не боятся их суденышек и если бы знали, что им грозит, то спокойно утопили китобоев, но они добродушны и подпускают к себе.
Олег налил руководителям чая, а себе и коллегам спирту.
- Олег Иванович, плесни мне тоже пищевого, - попросил Лукин, - давайте выпьем за окончание работы нашей комиссии. Жаль летчиков, но решение комиссии единодушно.
- А я, что не люди? – пододвинул Борис пустой стакан к середине стола.
- Давайте за летчиков, которые не вернулись из полета. Говорят, что летчики не погибают, а улетают навсегда, - сказал Олег Иванович.
Они выпили и помолчали.
- Я тоже против того, чтобы убивали китов и вытаскивали их тракторами на берег, чтобы сожрать, но я много раз видел китобоев на охоте с вертолета, - сказал вертолетчик ледовой разведки Сергей Кравченко. – Этих циркачей можно сравнить с охотниками на мамонта, которых мы видели на фантастических картинках. Они на моторных лодках догоняют кита и, когда он выныривает, всаживают в него гарпуны, а один местный охотник на ходу прыгает с лодки на широкую, но скользкую спину кита, который может в любую секунду нырнуть, и вонзает гарпун, а потом прыгает обратно в лодку. Кита добивают из карабинов и буксируют к берегу.  Китов не понимаю, потому что они могут ударом одного плавника перевернуть лодку.
- Так что же они готовят из китового мяса? – спросил Борис.
   - Мясо кита по питательности приближено к говядине, поэтому местные жители, но не чукчи,  используют его в обычных блюдах. Оно бывает в консервах, а свежее мясо кита можно использовать для приготовления колбас и сарделек, на начинку для пирожков. Я даже угощал своих коллег шашлыком из китового мяса, но для этого надо украинское сало, - рассказал Сергей.
   - Вкусно получилось,- подтвердил Олег Иванович,- поэтому привозите завтра из гостей кусок мяса кита и Сергей приготовит, пока еще сало осталось.
   - А что, можно и приготовить, нужны только лук, зелень, лимон и уксус, чтобы мясо замариновать, но на Севере с дровами туговато, потому я жарю на сковороде, но на шампурах. Главное больше сала в прокладку между кусками мяса, - улыбнулся Сергей.
   - И вкусно, получается? – поинтересовался Борис.
   - А разве можно сало испортить? – засмеялся украинец Сергей, - под спирт пойдет, а свинина и говядина лучше китового мяса.
   - Спасибо, что сказал, а то бы я завтра забил бы холодильники китовым мясом, - сказал Лукин.
      Ребята дружно засмеялись.
   - Пожалуй, расскажу вам про другие блюда из кита. Пробовать вы их не станете даже после спирта, но знать надо, потому что идете на праздник к эскимосам. Вам могут предложить нуркурак. Это вареное китовое мясо, но в середине сырое, которое хранят в бочках, заливая  топленым тюленьим жиром. Это еще ничего, а главным рецептом приготовления китового мяса чукотские эскимосы считают копайку. Способ ее приготовления такой же, как у эскимосов Гренландии, которые готовят копальхен. Куски мяса весом по двадцать килограммов плотно укладываются в цилиндрическую яму, выложенную камнями. Когда яма заполнится, ее закрывают и засыпают землей до зимы. В вечной мерзлоте и чистом воздухе Севера микробов почти нет, а потому мясо не гниет, а закисает, как шашлык маринуется. Копальхен в переводе и значит "кислое мясо", но с очень резким запахом. Сколько километров от Чукотки до Гренландии? – спросил  Сергей.
    - Тысяч пять будет, если через Северный полюс, - прикинул Олег.
    - Которые преодолеть невозможно без авиации, а как эскимосы этих мест могли общаться между собой? Так вот чукотские эскимосы этот  деликатес называют копайкой и готовят точно так же, как в Гренландии, да и во многом другом они схожи. Кто знает, что было в этих местах тысячи лет назад? Мы открыли их только сто лет назад, а может эскимосы жили на берегу Северного ледовитого океана, как мы вокруг Черного моря, - Сергей затянулся сигаретой и на мгновение задумался.
  - Наши летчики убегали из яранги, когда копайку подавали на стол, а ученые говорят, что в чайной ложке такого мяса суточная доза аминокислот и других витаминов. Так что думайте сами, стоит ли пробовать это блюдо,- сказал Сергей.
   - Борис, ты лицо официальное, поэтому сходи в гости сам, а я с коллегами поработаю над документами. Мне кажется отжеванные зубами куски оленины и замес хлеба ногами у чукчей завтра нам покажутся детскими шалостями по сравнению с тем, что нас ожидает у эскимосов, - улыбнулся Лукин.
    - Нас двоих приглашали, поэтому неудобно отказываться, а вот на счет «тревожного чемоданчика» ты прав, - сказал Борис.
   - Это, что за чемоданчик, - поинтересовался Олег.
   - Это скорее чемодан криминалиста, с которым Лукин вылетает на место катастрофы самолета. Сколько криминалист работает на месте преступления? Часа два-три не более, а на месте катастрофы не один день. Вот Лукин и дополнил свой «тревожный чемодан» куском сала, батоном колбасы, хлебом и литровкой спирта. Это кроме сухого летного пайка, - сообщил с улыбкой Борис.
   - С таким чемоданчиком можно ходить в гости к чукчам, - сказал Олег.
    В одиннадцать часов Борис сообщил, что Николай приехал за ними с заместителем председателя Певекского райисполкома. Представитель  Советской власти оказался хохлом по имени Павло, как его называл Николай. Они с Борисом восприняли это, ка тактический ход Николая, чтобы гости из столицы не смогли отказаться.
   - Николай серьезно подошел к приглашению. Думаю, тебя оставят в яранге с местной красавицей, - улыбнулся Лукин.
   - А почему я?
   - Ты для местных выше, чем начальник Чукотки.
     Утро их встретило туманом, и вслед знаменитым дождем чукотских побережий, когда  тучи висели так низко, что казалась можно задеть их головой, а из их серой массы сыпал мельчайший дождь. С ветром он проникал во все щели. Лукин выставил ладонь, и она в момент стала вся мокрой. Дождь шел монотонно, лишь иногда что-то наверху превращало его ненадолго в снежную крупу, и снова в дождь. Побережье стало безрадостным и черным. На УАЗике Николая они подъехали к эскимосскому поселку. По берегу кубиками стояли новые сборные дома, а рядом темные яранги с кострами, около которых кучковались группы эскимосов  и собаки. Дождь перешел опять в туман и в разрывах облаков появились просветы чистого неба, отчего туман  стал медленно рассеиваться. Яранги оленеводов были недалеко в тундре, а яранги морских охотников стояли прямо на галечниковом валу. Из этих яранг в любое время можно было видеть море и моторные лодки, возвращающиеся с охоты. Сегодня на берегу лежал скелет огромного исполина, как в музее, а еще только вчера он рассекал воды по кромке льда Северного Ледовитого океана. Всю ночь моросил дождь, но он не смог смыть следов крови с гальки и травы, по которой вчера тащили тяжелые куски китового мяса к ямам, где консервировался копальхен или копайка - особый продукт, выработанный тысячелетним опытом морских охотников. Скелет кита был без головы, и это удивило Лукина. Эскимосов интересовало в ките только мясо.
     - Погода налаживается к приезду гостей, как по заказу, - сказал Николай.
     Перед тем, как приступить к еде, охотники и жители поселка попросили дух кита простить их. Это было похоже на молитву перед трапезой.
  - Первый и самый лучший кусок - почетному гостю, председателю Государственной комиссии из Москвы Борису Горюнову, - объявил Николай, - а теперь  прошу всех к столу на общий пир. 
     Борис  с подозрением смотрел на кусок  серого цвета с белым, а потом с надеждой посмотрел на Лукина, но тот  пожал плечами и улыбнулся. Потом положил себе в тарелку ломтики сала и колбасы, пока не успели предложить что-нибудь из местных блюд. Николай плеснул гостям спирту.
  - Попробуйте, это очень вкусно. Мандак лучшее лакомство, свежая китовая кожа с жиром. Нам украинцам напоминает сало, только диетическое, - с серьезным видом предложил Павло.
    Борис закусил из тарелки Лукина и ему поменяли тарелку, так как он не смог оценить лучшего лакомства.
   - Нам об этом блюде Сергей ничего не рассказывал, - улыбнулся Лукин.
   На столе появилась различная рыба в сушеном и копченом виде, от чего они немного повеселели. Копайку подали позже и на другом конце от гостей стола, но её запах и оттуда достиг их ноздрей.
    - К этому блюду надо привыкнуть из-за резкого запаха, а потом сами попросите добавку, - сказал Павло и положил себе в тарелку небольшой кусок.
     Борис слегка захмелел и толкнул небольшую речь во славу эскимосов и настоящих охотников. Потом он сослался, что им надо утром вылетать, а еще многое не подготовлено. Николай довез их обратно в гостиницу и вручил два свертка с рыбой на дорожку. На Севере все быстро меняется и уже местами пробивалось солнышко. Дома они утеплились и вышли на берег с «тревожным чемоданчиком» Лукина. Воздух был свежим и прохладным, впрочем, как всегда в этих местах. Так почему бы не выпить за отъезд на берегу Северного Ледовитого океана и хоть до него еще пилить и пилить, но отдельные льдинки прибивались к берегу и шуршали по мокрой гальке.
    - Борис, а теперь на самом деле - отход, думаю, не будем бросать монеты в море, чтобы еще раз вернуться сюда. У нас с тобой команда больно крутая, поэтому не надо нам возвращаться. Давай выпьем за окончание расследования и чтобы по таким поводам летать, как можно реже, - предложил Лукин.
   - К сожалению, не от нас это зависит, но с тобой соглашусь.
    Они жахнули по сотке неразбавленного спирта и выровняли  местные погодные условия и уже окружающие их пейзажи не казались такими суровыми.
   - Борис, а ты заметил, что кит к утру был уже без головы, а она весит несколько тонн.
   - Да, обратил внимание и еще подумал, что же готовят китобои из головы?
   - Я думаю, что они ничего не готовят из нее, так как голова - самое ценное в ките. Китовый ус и спермацета в голове около двух тонн.
   - Половой гигант, да и только, - хихикнул Борис.
   - Я тоже так раньше думал, что у кита две тонны и все для этого дела, но оказалось, что со спермой у спермацета только название похожее, а используют его в косметологии и медицине, особенно при лечении ожогов. И стоило оно раньше бешеных денег, а теперь после запрета на промысел китов и того больше.
      - Палыч, и откуда ты все знаешь? Думаешь, чукчи забодали голову? – спросил Борис.
   - И к шаманке не ходи, а знаю я только то, с чем сам сталкивался. Японцы, американцы и норвежцы скупают у чукчей все это, а еще амбру. Им остается только мясо кита, но у меня такое подозрение, что убивают китов именно из-за его ценной головы, а выдают за продукт для выживания местных аборигенов. Ты обратил внимание на обилие импортных упаковок в яранге?
    - Да в Москве не увидишь такого разнообразия продуктов в импортной упаковке. А, что и с китами тоже сталкивался?
    - Не с китами, а вот с этим воскообразным белым веществом из его головы под названием спермацет. Недалеко от Савеловского вокзала в столице находится 15 отделение милиции, где я начинал работать инспектором уголовного розыска, а на его территории стоит фабрика «Свобода», выпускающая много чего и в том числе различные крема. Вот этот спермацет использовали в кремах для женщин и говорили, что он омолаживает лицо. Даже рассказывали, что некоторые женщины мазались им в чистом виде и так омолодились, что пошли прыщами, как девушки в период полового созревания.
     Борис прыснул в кулак.
    - Наши жулики называли ворованный с фабрики спермацет не иначе, как спермой кита. Лучшей рекламы и не нужно. Спермацет под большим секретом уходил за большие деньги в женские салоны. Косметологи готовили крема по собственным рецептам и клиентура была у них самая элитная на Арбате, Кутузовском проспекте и в Столешниковом переулке. На фабрике учитывалась только готовая продукция, а ворованное сырьё уголовному розыску погоды не делало, потому что с этим боролся ОБХСС.  Мы же с операми иногда заглядывали к красавицам-косметологам попить шампанского да последние новости светской жизни в центре столицы обсудить, но это уже к китам не относится, - улыбнулся Лукин.
    А с улыбкой он вспомнил красавицу-косметолога Леру из салона «Красный мак» в Столешниковом переулке. Стройная с высоким бюстом в коротком бело-розовом халатике, верхняя пуговица которого постоянно расстегивалась на декольте, и обнажалась красивая грудь в полуоткрытом бюстгальтере. Лера при этом часто моргала ресничками и смущенно отводила взгляд с поволокой больших карих глаз. Когда это повторилось, Виктор понял, что это ее домашняя заготовка по его охмурению. Даже сейчас от воспоминаний о Лере пробежал озноб по телу. Скорее бы домой. Прощай полярное лето. Огромным оранжевым кругом падает за горизонт солнце и вскоре поднимется вновь.
     В Москве их комиссия получила результаты экспертиз по катастрофе на Чукотке и доложила руководству окончательные результаты расследования.  Он не вспоминал рассказы о его будущем шаманки Алены, но ее красивое личико, освещенное языками пламени, забыть не мог. Она притягивала к себе, как красивые цыганки, которые в любовных чарах погубили многих мужиков, но это было не про Лукина. Он перегорел этим недугом с красавицей француженкой, а потом был похожий роман с прибалтийской цыганкой Ирмой, и от ее красоты можно было потерять не только голову. Красивых женщин на свете много, но ему встречались не просто красавицы, они были еще и деловыми женщинами, а такое сочетание считается редким. Он не был ветреным или бабником и всегда рассматривал свои романы как с единственной и на всю оставшуюся жизнь. Однако судьба распоряжалась иначе, разводя их в разные стороны и тоже навсегда. Лаура осталась в Париже, а Ирма живет в Риге. Любимые женщины никогда не пересекались даже в его воспоминаниях. Они возникали в разные периоды его жизни, и при одном упоминании у него все  еще что-то трепетало  в душе, а иногда подкатывал ком к горлу от приятных воспоминаний. Во время командировок на Север Виктор нащелкал множество фотографий оленеводов, китобоев и конечно всполохов Северного сияния. Этим фотографиям могли бы позавидовать профессионалы, хотя бы по выбору натуры. Не было на Севере места, где бы он не побывал. Фотографией он увлекался, сколько помнит себя и начинал щелкать еще фотоаппаратом «Смена-2». Фотографии были и в фотоальбомах, и в коробках из-под обуви. Лаура любила их рассматривать, когда он уходил на работу, а теперь он нежно держит в руках ее по истине, царский подарок – первый профессиональный фотоаппарат “Никон” с автофокусом.  Легкое жужжание при протяжке пленки и фотоаппарат через три секунды снова готов к съемке. Фантастика по тем годам! Ведь, кроме «Зенита», в руках он никогда не держал лучшего фотоаппарата. Она также подарила ему две упаковки цветной японской пленки для фото и слайдов, сопроводив свой подарок словами, что он чаще других вещей будет держать его руках и вспоминать о ней.  Он не хотел принимать от нее такой дорогой подарок, ведь тогда по цене он мог сравниться разве что с автомобилем. Однако Лаура настояла, сказав, что они прокутили не один автомобиль, а фотоаппарат ему необходим. И она оказалась права. Он брал свой “Никон” и нежно держал его в руках, как любимую женщину. И теперь разглядывал свои северные шедевры.
   Он вспомнил и подарок Ирмы, но совсем не в сравнении с Лаурой и ее подарком. Лукин только сейчас понял, что это были их прощальные подарки. И Лаура, и Ирма сделали поистине царские подношения, когда поняли, что им никогда не суждено быть вместе и что от них ничего не зависит. Ирма на прощальном ужине в ресторане «Берлин» положила на стол коробочку из темно-синего  бархата и пододвинула в его сторону, заметив, что отказ не принимается. Лукин открыл коробочку и изумился. На белом атласе лежал перстень-печатка, сверкая бриллиантом, достойным только восточного султана. Он знал, что никогда не сможет носить перстень, разве что дома, ночью, да и то под одеялом, но предвосхищая его отказ, Ирма взяла бархатный футляр, встала из-за стола, подошла к нему и двумя руками вложила подарок ему в руку. Склонилась  к нему и крепко и нежно поцеловала в губы. Против этого у Лукина не нашлось аргументов.  Он понял, что это прощальный подарок, и они вряд ли когда-либо встретятся. Такие подарки могли сделать только женщины, которые не просто любили мужчину, но и были счастливы с ним, а разлука происходила по не зависящим от них обстоятельствам. Непросто все в жизни...    
Про отношения Лукина с любимыми женщинами нельзя было банально утверждать, что каждый кует свое счастье сам. Это сказанное не про них. Судьба бросала их в бурную реку жизни и после прохождения очередного порога, каждый из них с трудом выбирался на свой берег. Лишь неуловимое мгновение отделяло их от гибели, когда река обрушивалась водопадом в пропасть, из которой невозможно было выплыть. Каждый из них возвращался к своему берегу до лучших времен, догадываясь, что лучшие времена никогда не наступят. И осознание этого было пронзительно бесповоротным. Лукину, как говорится, везло. Его романы с женщинами несли угрозу самому его существованию, и какая уж тут ковка личного счастья?  Его романы вели к лобовому столкновению, к роковой, непоправимой ошибке, нарушая золотые правила жизни и все это стало бы необратимым. Внезапное озарение приходило к ним, и они покидали друг друга, стремительно прибиваясь к прежним, но таким чужим берегам…
   Друзья прозвали Лукина дальнобойщиком – не было у него любимой девушки только в Москве. И жена Даша была с Камчатки, прилетела поступать в МГУ. Но брак оправдал изначальное название: он стал подобен настоящему заводскому браку. Похоже, сразу после свадьбы надо было развестись. Однако Лукин согласился с доводами тестя, который прилетел с Камчатки разобраться в ситуации и пояснил, что не стоит разводиться, если нет женщины, с которой хотел бы идти по жизни и создать новую семью. Лукин подумал-подумал и решил, что, во-первых, не он дал повод для развода, а во-вторых, он останется морально и материально независимым человеком, да и запись о разводе в личном деле не приветствуется в органах. С той поры прошло несколько лет. Лукин так и не встретил ту единственную, о которой мечтал. Предсказания чукотской шаманки не стали для него откровением, как в том анекдоте: сидит чукча на дереве и пилит сук, на котором сидит. Идет мимо охотник и говорит:
- Гляди - упадешь!
Чукча пилит дальше. Сук обламывается, и чукча падает вместе с ним. Встает и говорит:
- Шаман, однако! 
Он, Лукин, не чукча и все отлично понимал,  и рубил сук сознательно, и был готов к падению, ради той единственной, с которой создал бы, по его представлениям, идеальную семью. Падение было неизбежным, и он был готов к нему, ради того, чтобы вырваться из порочного круга, в который он попал после женитьбы. В жизни он всего добился сам, без чьей-либо помощи, а вот упасть ему помогут. И он был готов морально. Пророчества Алены-шаманки,  нет-нет, да и всплывали в памяти. Скорее, не ее слова будоражили,  не давали  покоя, как наяву,  колдовские зеленые глаза, в которых отражалось северное сияние. Мир крутится по спирали, хорошие времена не исчезают навечно, а пройдя необозримый круг, возвращаются - и ты снова счастлив.

В Государственной комиссии по надзору за полетами воздушных судов над огромной страной СССР все шло своим чередом. Специалисты были заняты своими делами, а у Лукина образовалось окно между расследованиями авиационных катастроф.  Он решил съездить на авторынок в Лианозово, купить на свои белые «жигули -2108»  светлые чехлы на сидения. Дмитровское шоссе было забито, и он объехал пробку по параллельной Дубнинской улице, но в конце улицы он  вдруг забыл, зачем сюда заехал. На противоположной стороне дороги стояла девушка, высокая, стройная, с короткой стрижкой и очень красивая. Его как будто током ударило, и дальше он действовал на автомате. Он видел, как девушка подняла руку, останавливая попутную машину, как в  замедленной съемке. Она явно куда-то спешила. Не размышляя, Лукин на автопилоте развернулся через две сплошные полосы и увидел, что опоздал. К девушке уже подкатил зеленый "москвич". Все рухнуло. « Одни только неприятности от этих зелененьких “москвичей”»,- он вдруг вспомнил, как год назад в Крыму, под Судаком, такой же зеленый «москвич» вылетел на встречную полосу, и они сошлись с местным хохлом лоб в лоб. На горном серпантине уйти вправо не было возможности, там была пропасть, и после удара правое колесо зависло над обрывом. Лукин с присущей ему долей авантюризма решил пристроиться в хвост  «зелененькому», а там видно будет, как поступить дальше, что-нибудь придумает, чтобы познакомиться с девушкой.  Мало ли ходит красавиц по улицам Москвы, но он ранее не замечал за собой такой решительности. И вот удача!  Зелененькому было не по пути или плата за проезд его не устроила. «Бомбила хренов, но спасибо и на этом», - подумал он.
Лукин подрулил к девушке и, наклонившись, открыл ей правую дверь. Она что-то объясняла, куда ее подвезти, предлагала деньги, но этого он уже не слышал и лишь обронил: "Садитесь". Она подозрительно взглянула на него через открытую дверь, оценивая, можно ли ему довериться, не маньяк ли он, раз так быстро согласился. Но Лукин обезоруживающе улыбнулся и она села в машину. Он тронулся с места, еще раз уточнил адрес, она назвала его вместе с ценой и Лукин не удивился, почему «зелененький» отказался от халтуры. До центра столицы у таксистов стоило в три раза дороже, но он был готов катить куда угодно, лишь бы она была рядом, а финансов у него хватит на любое путешествие. Лукин знал, что не должен вспугнуть девушку какой-нибудь глупостью, типа “девушка дайте телефончик”, поэтому и вел себя свободно, раскованно, болтал, не закрывая рта, подхватывая любую начатую ею тему.  Раньше он такого за собой не замечал. За короткую поездку с ней он испытал давно забытые и такие знакомые чувства. Она ему нравилась. В разговоре, как бы невзначай он поинтересовался домом, где она ловила машину. Оказывается, она там прописана с родителями, а живет у мужа. Но его, как опера, интересовал только адрес прописки, чтобы не потерять ее. А живет она с мужем или  с бабушкой, второстепенный вопрос. Да, и как такая красивая девушка может быть не замужем. Она увлекалась лошадьми и давно мечтала поездить верхом вдоволь. И он уже рассказывал Олесе, так она представилась, о тонконогих красавцах - ахалтекинских скакунах, которых держат его знакомые в конноспортивных клубах Битцы и Сокольников, да и на конюшне Моисеева  на городском ипподроме можно было ездить верхом на лошадях сколько угодно. Лукин заметил, что Олеся преобразилась, лицо ее засияло от радости. Он почувствовал, что лошадиная тема прошла “на ура”.
Лукин улыбнулся от этих воспоминаний. Ведь вместо конноспортивного клуба они с Олесей поехали в село Беломестное в Тульской области. Там она вдоволь накаталась на Орлике, лохматом коньке, его знакомых пастухов. На берегу реки Проня, они пасли телят верхом на лошадях. Так он частично выполнил свое обещание.
Может быть, он раньше и был в общении с девчонками гордым орлом, но при встрече с Олесей стал чижиком. И ему вдруг показалось, что и чижик уже отпел свое. Лукин вел себя тихо и скромно, только без остановки рассказывал забавные истории про лошадей и так увлекся, что не заметил, как они доехали. Олеся протянула ему зеленую купюру в три рубля, а он предложил ей записать его рабочий телефон. У обоих не оказалось ни бумаги, ни ручки, но телефон был легким, с повторяющимися цифрами от единицы до тройки – 123-123-1. Девушку это обрадовало, и она обещала позвонить. Лукин еще долго сидел в машине, держа в руках ее трешку. Потом он сложил купюру несколько раз, наподобие фантика от конфет и убрал на память в портмоне, как талисман. При его зарплате в 890 рублей, равной жалованию министра, ее три рубля на самом деле стали для него талисманом. На следующий день звонка не последовало. Лукина срочно отправили в командировку в Сочи, где недалеко от аэропорта Адлер потерпел катастрофу вертолет «МИ-8». И уже в Сочи он не обращал внимания на отдыхающих девчат, а скорее хотел вернуться домой и встретиться с Олесей. Он удивлялся своему поведению на берегу Черного моря. Такого с ним не бывало ранее, а тем более в Сочи, где только и стреляют глазами по хорошеньким девчонкам. Сочинское дело с вертолетом началось, когда он был еще на Чукотке, поэтому через неделю комиссия закончила расследование, и он вместе с ними вернулся в Москву. Все последующие дни он сидел в кабинете, не отходя от телефона 123-123-1. Он, наверное, охамел в своих мечтаниях, но очень уж хотелось, чтобы она позвонила. Лукину не сложно было разыскать телефон Олеси и позвонить самому. Надо только доехать до ДЭЗа, где она прописана, выбрать подходящих по возрасту девушек, а потом с этим списком в паспортном столе отделения милиции посмотреть их фотографии на форме № 1, заполненной при получении паспорта.  Работы часа на два - и у тебя полные данные и телефон ее квартиры.  Но ему почему-то не хотелось заниматься этим.
После работы Лукину делать было нечего, а вернее, он все отложил.  Теперь иное казалось самым важным. Он решил подъехать к ее дому, просто так, “на ура”. И стал бесцельно прогуливаться по двору.  И надо же, бывает ведь такое! Навстречу ему шла его одноклассница Наташа Ткаченко. За ней в школе ухлестывал Сергей Ковалев, потом они поженились. Несколько лет назад Виктор так же случайно встретил их свадебный кортеж на дороге. Тогда он гонял по улицам Москвы на новеньком мотоцикле «Яве» и сопроводил их кортеж до дворца бракосочетания. Там и поздравил. И вот тебе на! Снова случайность. Красавица хохлушка немного сдала, да и кого время красит? Он не стал ее расспрашивать об Олесе, тем более что живут они в одном доме. Так перекинулись несколькими фразами, как люди, давно не встречавшиеся.
– Можно попросить Виктора?- позвучал голос в телефонной трубке на следующий день.
– Олеся, я слушаю.
– Как? Вы меня узнали?
– Я ждал вашего звонка, а мой телефон не многие знают. Какие планы на вечер?
Лукину уже не хотелось бегать по паспортным столам в поисках ее телефона, поэтому решил не тянуть со встречей.
– Да вроде бы ничем не занята.
– Вот и хорошо. Хочу пригласить Вас на ужин в ресторан, что-то я проголодался.
– В принципе можно, если ненадолго.
– Время встречи и ее продолжительность Вы сами устанавливаете, и будете доставлены вовремя в любую точку. Как, идет?
– Согласна. Во сколько? И где?
– Ну, скажем, в шесть вечера у ресторана Будапешт, знаете где?
– Еще бы, я там жила на Петровке и ходила в школу мимо этого ресторана.
Виктор специально не спрашивал у нее номер телефона. Она замужем и не хотел создавать ей неудобства. Время покажет.
Олеся пришла в облегающих черных брюках и белом пиджаке, которые подчеркивали ее и так стройную высокую фигуру. В ресторане "Будапешт" Лукина знали все официанты и администрация. Еще бы, когда-то ему сыщики вручили в этом ресторане отлитую большую медаль «За взятие Будапешта». Заказ был скромным. Осетрина по- монастырски и плошка черной икры с шампанским. Он только успевал кивать головой направо и налево, здороваясь с обслугой и посетителями.
– А, вы здесь популярны, а говорили, что в авиации работаете. Не может быть у летчика столько знакомых в ресторане, если только он отсюда не вылезает, а на гуляку вы не похожи.
– А вы, Олеся, наблюдательны, но я сказал правду. До летчика-налетчика я работал в этом районе начальником уголовного розыска, поэтому меня многие знают, - улыбнулся Лукин.
– Это как это? – она изобразила еще большее удивление.
– А, это так, что если все рассказать по порядку, то удивлений у вас будет еще больше, а мне не хотелось бы вас пугать с первого вечера. Еще подумаете, что заливаю.
– Да, есть немного.
–Поэтому давайте выпьем шампанского за то, что мы повстречались в этом огромном мире и за наши  будущие встречи.
Они выпили по бокалу шампанского, причем, Лукин только пригубил.
– Мне еще надо вас доставить в целости и сохранности.
– Но, я могу и на метро.
– Что-то верится с трудом, вы - и на метро? Давайте выпьем за наше знакомство, предлагаю на брудершафт, пора нам перейти на "ты". Согласны?- он с тревогой взглянул на нее. И с удивлением обнаружил, что глаза у девушки озорные.
- С удовольствием, - сказала она.
Ему было легко и весело с Олесей. Он был самим собой. Ему не надо было претворяться, лезть из кожи вон, чтобы понравиться. Девушка  сидела перед ним без всякого напряжения, ее взгляд был открытым, улыбка милой, очаровательной. Казалось, будто они давно знакомы, просто долго не виделись.
– Олеся, пока я трезвый и при памяти, можешь мне дать свой рабочий телефон, чтобы мы не потерялись.
– Ну, потеряться мы не сможем, хотя бы пока ты не покатаешь меня на ахалтекинских скакунах, а потом ты меня опять заинтриговал, как это из уголовного розыска можно попасть в летчики?
– Я не совсем летчик. У меня второе образование авиационное, но не летаю, а скорее наоборот, расследую полеты самолетов, которые больше летать не будут, то есть авиационные катастрофы.
– Да, ты был прав. Чем дальше рассказываешь о себе, тем неправдоподобнее. Запиши мой рабочий телефон, но там я бываю редко, работаю администратором Москонцерта и постоянно в разъездах, запиши и домашний телефон. Муж постоянно в командировках, но все равно звони лучше днем.
– А, давай сразу договоримся на выходные, обойдемся без звонков.
– А, если что изменится у тебя?
– У меня ничего измениться не может, разве что свалится срочная командировка и тогда я не смогу позвонить.
– И часто такое случается?
Лукин достал из бокового кармана мультитон.
–  Вот главный распорядитель моего времени.
–Похожий прибор я видела только у врачей “скорой помощи”.
– Так оно и есть, но у нас другая “скорая помощь”. Мультитон подает сигнал от дежурного, по шифру я должен выполнить команду, но чаще всего в течение двух часов я должен быть готов прибыть в аэропорт и вылететь на место катастрофы, - пояснил Лукин не без гордости за свою мужественную профессию.
– Неужели все это правда?
– Да, я вообще уже двадцать шесть лет не вру, - Лукин с улыбкой стукнул себя в грудь кулаком.
– А, сколько же тебе, если двадцать шесть лет не врешь?
– Немногим больше. Мой бывший начальник после этой шутки всегда повторял: я, мол, не вру, но и правду не говорю. Это касалось работы опера, а там не всегда надо все рассказывать. Так что у нас на выходные?
– Я хотела бы поехать за город, поискать дачу в аренду на лето для мамы, а то она отдыхает у сестры на Селигере, это далеко и на воскресенье к ним не съездишь.
– Тогда я в полном твоем распоряжении. Во сколько встречаемся и где? Какое направление тебя интересует?
– Пока не знаю, лишь бы не далеко.
–Предлагаю сначала поехать к моим друзьям на Клязьминское  водохранилище. Мой бывший коллега Валера Кутенков там какой-то начальник в их дачном кооперативе и, наверняка нам поможет подобрать дачу на лето.
– Как с тобой легко, Виктор. У тебя вообще нет проблем?
– Может быть, и есть, но я пока о них ничего не знаю. Это плохо? – спросил он с нарочитой грустью.
– Нет, наоборот, очень хорошо.
– Так куда за тобой заехать в субботу?
– Если мы поедем по Дмитровскому шоссе, то я останусь у родителей в Бескудниково.
– Тогда в десять утра, не рано?
– Хорошо. Я выйду на улицу, где мы встретились.
– Только смотри, чтобы тебя не украли.
– А, ты не опаздывай.
– Тогда я лучше на углу дома в машине заночую.
Олеся попросила отвезти ее в Бескудниково к родителям. Лукин не стал интересоваться, почему она не поехала домой, но было приятно, что не к мужу. Воспоминания от этого чудесного вечера не были омрачены. Ему уже не хотелось расставаться с ней и делить ее с кем бы то ни было, тем более с мужем.

В те времена с прилавков московских магазинов сначала исчез сахар, потом чай, сигареты, да и другие продукты стали появляться с перебоями, а потом и вовсе исчезли. Сперва водку ликвидировали, а теперь и чаю не попьешь. В народе ходил анекдот про антиалкогольную компанию, мол, когда сам ее инициатор Егор Лигачев понял, что пьянство на Руси искоренить невозможно, он позлорадствовал: “Ничего, посмотрим, чем закусывать будете!” Анекдоту было уже года три, и вот оно – сбылось! Закусить и в правду было нечем.
Однако и тут россиянам не было равных в мире. Да, магазины были пустыми, а дома в холодильниках кое-что водилось. И снова работники торговли оказались в большом почете.  И как тут было не воспользоваться Лукину своими обширными связями. В пятницу заехал к заведующему производством ресторана "Узбекистан" Шамилю, с которым был в приятельских отношениях.
– Шама, - так его звали близкие друзья, - у меня в субботу серьезная встреча, и нужен шашлык на уровне и пару бутылок вина. У тебя «Хванчкара» еще осталась?
– Сейчас сообразим. Пошли в цех.
Директора ресторана Константина Матвеевича Лукин тоже знал, но по части снабжения лучше Шамиля никого не было. А в этом ресторане было все, что нужно, потому что директор дружил с Председателем Моссовета Промысловым, а тот частенько бывал в его кабинете, где директор принимал его, как бухарского эмира, хотя Промыслов был хозяином Москвы, а это повыше эмира.
В холодном помещении в лотках лежали большие куски маринованной баранины в зелени, купаты, лю-ля.
– Виктор, тебе каких, райисполкомовских или моссоветовских шашлыков?
– Давай моссоветовских килограмма четыре.
Это не было шуткой. На самом деле Шамиль к выходным готовил для партийно-советской элиты шашлыки из баранины. Это были одни спинки от курдючных баранов. Шашлыки не резались, а были целиком длинными кусками с небольшими ребрышками и так же они целиком жарились на углях, отчего были сочными и нежными. Ребята шутили, что моссоветовские можно было есть, как докторскую колбасу. Мясо молодого барашка было без жира и жил. Шамиль упаковал все и уложил в пакеты вместе с вином. У этих продуктов была ресторанная наценка не более 10%, но такого в Москве больше нигде не купишь.  Даже в самом ресторане "Узбекистан" таких шашлыков не подадут. Там поставят на стол хорошие шашлыки, которые будут шкварчать на углях небольшого мангала, но не моссоветовские из корейки. Да, крепка еще Советская власть в Москве, и есть возможность попользоваться ее благами.
Утром он заехал за Олесей.
– А, удобно будет ехать к твоему товарищу на дачу? У него там жена. Ничего не скажут про тебя? – спросила девушка.
– А, ты в этом смысле… Прежде чем что-то делать, я думаю. Моя жена почти ни с кем из моих друзей не общается, а тем более, с милицейскими, - успокоил ее Лукин.
–Вопросов больше нет, - обронила Олеся.
Валера встретил их с улыбкой.
– Виктор, мне говорили, что у тебя молодая жена, да, она еще и красавица! Проходите в дом.
Валера не был знаком с его женой и Олесю принял за нее. Олеся только улыбнулась.
     – Валера, мы лучше в беседке, – Виктор слегка обнял Олесю за талию и пресек ее попытку что-то пояснить.
- Все нормально, - прошептал он ей на ухо. - Ты права, но необязательно знать, с кем я приехал.
– Молчу. Тебе видней.
– Да, ты прав, Виктор, в беседке будет удобнее, сейчас Людмила накроет стол.
– Я кое-что привез к столу. Давай разожжем мангал.
Лукин достал из пакета баранину и вино.
– О, это от Шамиля, наверняка.  Моссоветовские? – улыбнулся Валера.
– Какие, моссоветовские? – спросила Олеся.
– Мы так шашлыки называем, очень вкусные.
Валера Кутенков до Лукина был в этом районе начальником уголовного розыска, поэтому знал все хлебосольные места района. Теперь он работает в МУРе в убойном отделе. Дача ему досталась от родителей в сосновом бору на берегу Клязьминского водохранилища, где он отдыхает с женой Людмилой и детьми. У него часто собираются в выходные его коллеги из МУРа, и жена привыкла к шумным компаниям.
– Кому доверим жарить шашлыки? – спросила Людмила.
– Могу и я, но Виктор это делает лучше всех, правда, Олеся? – Валера, кажется, догадался об их отношениях. Старого сыщика не проведешь, но все равно Лукин был доволен, что тот добавил еще одно положительное очко в его копилку и позволил показать Олесе свое мастерство.
На хорошо подготовленных углях готовилась баранина, и рядом уже шипели на отдельных шампурах баклажаны, помидоры, болгарский перец.
– Людмила, у меня овощи готовы. Поможешь?
Людмила с Олесей быстро соскребли подгорелые участки с овощей и, нарезав, сделали салат, посолив крупной солью. Овощи после обработки на углях принимали совершенно другой вкус, нежный и ароматный, отдающий дымком. Тут же потекла по бокалам "Хванчкара", и к столу подали большие куски еще шипящей от углей баранины.
– Кто хочет, может нарезать кусками эту прелесть, но я предлагаю попробовать справиться целиком, так будет вкуснее. У наших предков в пещерах ножей и вилок не было.
– Я боюсь, не справлюсь с большим куском, – предположила Олеся.
– А, ты попробуй только откуси с краю, и видно будет.
Олеся пригубила вино и надкусила баранину. Она на самом деле была мягкой, как вареная колбаса, ни жилки, ни жиринки.
– Я такого раньше не пробовала, и овощи необычного вкуса.
– Олеся, так что, он тебя держит в черном теле? А, ты приезжай к нам в гости без него, мы здесь так каждый выходной мучаемся, - засмеялась Людмила.
– Олеся хотела сказать, что сегодня я приготовил вкуснее, чем обычно. Давайте лучше выпьем вина, - предложил Лукин.
– И то правильно, а то навалились на закуску.
– Валера, я тебе звонил по поводу дачи. Есть возможность снять здесь что-то приличное на лето?
– Я уже переговорил со многими соседями, кто раньше сдавал, но почти у всех уже постоянные жильцы, которые снимают не один год, да и сезон уже начался. Все, кто хотел снять, уже заехали. Я еще переговорю на другой стороне водохранилища, у меня там знакомые.
         У Лукина тоже на другой стороне было полдеревни Новосельцево знакомых, где у Прошки с женой был свой дом в деревне, но там бывала его жена и не только она. С Прохой он сам решил переговорить, не высвечивая пока  Олесю. Было видно, что он ей тоже нравится, поэтому Лукин действовал настойчиво, уплотнял все возможные дни их встречами, и в то же время, вел себя расслаблено, ненавязчиво, как "паучок нашу муху уволок в уголок", спутывая тончайшей паутиной, и в то же время, не ограничивая ни в чем ее свободу. Ни одного решения он не навязывал.  Происходило так, что Олеся немного позже вспоминала какое-нибудь его предложение, и получалось, что оно исходит от нее. На работе он придумывал себе местные командировки в аэропорты Шереметьево и Домодедово. Там он появлялся на короткое время, а потом они с Олесей ехали на озеро Круглое недалеко от аэропорта Шереметьево или на Пятницкое водохранилище, откуда возвращались  по Новорижскому шоссе. Его тогда только открыли, и не было ни одной машины. Здесь можно было выжать из восьмерки по-максимому и он наслаждался скоростью. Если его командировка была в аэропорт Домодедово, то вскоре они оказывались на реке Пахре или на Оке с песчаными пляжами. Он этим пользовался, пока образовывалось свободное время между расследованиями. Наверное, общение с молодой красивой женщиной, которая нравилась ему все больше и больше, расшевелило его. Жалование у него была более чем приличная, и его финансы никто не контролировал.  Жена не знала, сколько он зарабатывает. А тем более теперь. Ему нравилось баловать Олесю. Он понимал, что она не просто любовница и выстраивал планы на будущее, пока про себя. Лукин уже не представлял свою жизнь без нее. Совесть по поводу измены жене его совершенно не мучила. Скорее это дома он изменял Олесе. И так продолжаться долго не могло. Они с Дашей фактически разошлись, а проживали вместе по совету тестя. Ее родители еще надеялись, что в их семье все может наладиться. Все, может быть, и наладилось бы, если ни встреча с Олесей. Хотя вряд ли. Надо было знать его характер. Он Лукин никогда не возвращался к прошедшему. А  отложить на время развод согласился лишь потому, что не было свободного времени на его юридическое оформление. Да и не было другой женщины рядом. Развод подразумевал не только отказ от штампа в паспорте, но и дележ квартиры, да и всего остального. Все остальное он мог с легкостью оставить жене. Тем более, что последнее время он не очень-то и тратился на обустройство семейного очага и даже накопил немного денег. Для решительного шага не хватало только Олеси. Он мечтал, чтобы она стала его женой. Лукин никогда не интересовался семейными делами девушки. Он и так замечал, что Олеся все чаще ночует у мамы. Он боялся только одного, что может вспугнуть ее предложением руки и сердца. Может быть она уже была сыта по горло семейной жизнью и хотела пожить сводной. Надо было принимать решение. Но как подготовить к нему Олесю? Он знал только одно: инициатива должна исходить от него самого. Приближался очередной отпуск. Олеся пригласила его на свой день рождения в грузинский ресторан "Пиросмани" рядом с Новодевичьим монастырем.
– Олеся, я с удовольствием, но как ты себе это представляешь? Там будут все твои друзья.
– Вот именно, что будут мои подруги, которых ты уже знаешь. Больше никого.
Они встречались уже несколько месяцев. Познакомили друг друга с друзьями. И никто из их друзей не предал их. Их семьи оставались в неведение. Хотя  Олеся оставалась часто ночевать у своих родителей, а Лукин, как поется в одной песне, далеко за полночь «возвращался с работы усталый».
В ресторане была шикарная грузинская кухня.  Он в этом кое-что понимал. К столикам иногда подходил скрипач и наигрывал грузинские народные мелодии. Лукин был единственным мужчиной на дне рождении Олеси и после девичника сделал ей предложение выйти за него замуж.
– А, как ты это себе представляешь? – серьезно спросила Олеся.
– Очень просто. Ни тебе, ни мне развода не дадут. Правильно?
– Совершенно правильно.
– Предлагаю: идем в суд в один день, подаем на развод вместе, а потом сразу на регистрацию брака. Правда, есть одна серьезная проблема. Жилье. Пока я не решу ее, будем снимать квартиру. У меня уже есть подходящий вариант, можем хоть сегодня переехать туда.
– Ты меня просто ошеломил. Я должна подумать. Давай сначала ты разводись, а потом я.
– Я же сказал: на развод идем вместе, один я разводиться не буду. Мне это незачем без тебя. Ты же сама знаешь, свободы у меня хоть отбавляй и без развода. Зачем мне лишние проблемы? А они обязательно будут. Неприятности на работе, плюс размен квартиры. Скажи прямо, хочешь и не будешь или будешь, но не хочешь?  - улыбнулся Лукин, разбавив шуткой серьезный разговор, чтобы не испугать Олесю предстоящими трудностями. - Выйдешь за меня замуж?
– Да, но не так поспешно.
Лукин оказался прав, когда подумал, что Олеся пресытилась семейной жизнью и теперь не спешит снова окольцеваться. Он понимал, что свободные отношения могут стать привычкой и поводом разбежаться в разные стороны.
– Тогда поступим так. Через три дня  мы с женой едем отдыхать в Анапу, и я должен сейчас решить, ехать или нет, но если ты не согласна начать бракоразводный процесс, то я поеду отдыхать. У меня отпуск, и нет причин оставаться в Москве.
– И мы целых три недели не увидимся?
– Отчего же? Вот почтовый адрес дома отдыха МВД в Анапе. Если надумаешь разводиться и выйти за меня, пришли телеграмму, что меня срочно вызывают на работу. Через два часа мы встретимся.
– А на какую работу?
– Да, не надо этого. Телеграмма ведь, чем короче, тем лучше. Подпиши любой фамилией: Иванов, Петров, Сидоров. Договорились?
– Да, хорошо, счастливо тебе отдохнуть, - съязвила Олеся, намекая, что без нее не будет у него отдыха.
– Я еще раз повторяю, что мне не нужен отдых на море без тебя, но я не могу сейчас ничего предпринять без твоего решения.
– Я все поняла.
– Вот и хорошо, - он поцеловал Олесю.
Лукин сознательно шел на небольшую разлуку. Так было надо. Все слишком просто у них получалось и легко. Рестораны, пикники, а так долго продолжаться не могло. Или кто-нибудь настучит об их встречах и дойдет до скандала, а скандалы на почве личных отношений не приветствуются у него на работе, аморалку припишут.  Либо их отношения затянуться, и они так и останутся любовниками. Но на какое время? Лукин это уже проходил. Много лет ждал согласия любимой женщины. И мешали не только государственные границы. Все осталось в далеком прошлом, и уже не вспоминалось. И он снова борется за любимую женщину.
 Лукин прибыл в Анапу на поезде. Он специально не полетел самолетом. Налетался на расследованиях, и хотелось поспать под стук колес, отведать на полустанках пирожков с картошкой и малосольными огурчиками вприкуску. Положить на ржаной хлебушек тонкими ломтиками украинское сало и опрокинуть сто грамм. Вот это жизнь. Так он и сделал, Даша только укоризненно качала головой. Лукин же весь был в мыслях об Олесе, об их свиданиях и последнем вечере в "Пиросмани". Олеся закатила тогда роскошный банкет и запретила ему платить за застолье. Отчаянная женщина! Интересно, как она там? И поезд он выбрал медленный, пассажирский, словно ему не хотелось уезжать из Москвы. Однако надо было действовать решительно и быстро, хотя поначалу он не хотел пугать Олесю и осторожничал.
Они с Дашей подошли к администратору дома отдыха, и Лукин предъявил документы. Дом отдыха был их, МВД СССР, поэтому он достал удостоверение. В авиацию он был откомандирован, а службу проходил в МВД.
– Товарищ полковник, должен Вас огорчить. Мы вчера получили телеграмму. Вас срочно вызывают на работу. Можете позвонить из кабинета директора,- доложил администратор.
Ноги сами так и несли Лукина в кабинет директора, он едва не подпрыгивал от радости и боялся радостно расхохотаться на глазах у жены. 
– Это полковник Лукин. Разрешите ему позвонить на работу? – представил его администратор.
– Да, конечно. Надо же так не повезло.
– Что поделаешь. Служба, - сухо ответил Лукин, еле сдерживая улыбку.
В телеграмме было слово в слово написано, как он и предлагал Олесе, и даже стояла фамилия Сидоров, хотя было бы лучше Иванов или Петров. Сидоров работал начальником  отдела по расследованию авиа происшествий.
Лукин набрал номер своего друга Леонида Каширского и, поздоровавшись, спросил как дела.
– Да, все нормально у нас. Как отдыхаешь?
– Спасибо, хорошо. Скоро вылетаю.
– Куда вылетаешь? – не понял Леонид.
– Да, конечно, плохо слышно, – продолжал валять дурака Лукин и прервал разговор.
– Ну, что там? – поинтересовался директор.
– Надо лететь немедленно.
– Может быть, пообедаем, да в море искупаетесь, коль приехали.
– Нет, не могу.
– Вам с билетами помочь? На самолет?
– Нет, не надо у меня  на авиабилеты бронь Госавианадзора СССР.
– Ну, и работенка. Мы за Вами забронируем эти дни, что будете отсутствовать, а супруга Ваша останется? – спросил директор.
– Да, конечно, пусть отдыхает. Вы здесь за ней присмотрите, чтобы не обижали.
– Все будет в порядке. Как освободитесь, так милости просим.
– Может, я с тобой полечу?- Даша была в растерянности.
– Какой смысл. Отдыхай, а я, как освобожусь, прилечу, номер останется за нами. Как раз бархатный сезон будет.
– Ладно, хорошо. Я буду тебя здесь ждать.
"Поздновато, дорогая", – подумал Лукин.
Она, видимо, только сейчас начала понимать за кого вышла замуж. А, это надо было сразу знать и не обижать его своим недоверием, которое сделало свое черное дело. Теперь он уходит из семьи. Ему не хотелось портить ей отдых на море. Да, и время еще не наступило для окончательного решения. Хотя, судя по телеграмме, Олеся была настроена действовать. И это его радовало. Олеся окрылила его, и он сам бы немедленно полетел к ней, но самолетом, конечно, было быстрее. “ Стерпится, слюбится”, - как приговаривал тесть Николай Сергеевич.  Не стерпелось и  не слюбилось. Лукин относился к тестю с большим уважением и поддался на уговоры. Но даже тогда это был не первый порыв, а разводиться надо было сразу через месяц после семейной жизни, после первой же подлянки. Да, и что теперь об этом вспоминать…. Конечно, немного жаль было Дашу. Она, видимо,  только вошла во вкус их семейной жизни, да и ее родителям уже нравился надежный зять, которому многое по плечу, а поначалу не пришелся ко двору семьи партийного босса простой паренек. От этого было не легче. Остались глубокие раны в их семейных отношениях, и они не зарубцевались. Да и он теперь этого не хотел. Что случилось, должно было случиться рано или поздно, но годы уходят в этой бесцельной семейной борьбе. Поэтому он и не стал будоражить Дашу своими заявлениями о предстоящем разводе.  Лукину припомнился день их свадьбы, когда ее мама посоветовала им, если надумают развестись, сделать это тихо, без разборов в народном суде. Вот так пожелание в день свадьбы! Он его теперь и выполняет, ведет себя тихо, даже телеграмму с вызовом на работу придумал, чтобы никого не тревожить своим внезапным исчезновением из семьи, а может быть, и окончательным уходом.
В аэропорту Внуково Лукин набрал телефон Олеси и был готов нажать на рычаг, чтобы оборвать разговор, если трубку снимет муж. Но трубку сняла она:
– Доброе утро. Я в Москве. Вызывала на работу?
– Я думала, что ты дня три поплаваешь в море, позагораешь, но я рада твоей оперативности. Какие планы?
– Мои планы – это твои предложения. Я сейчас еду домой. Соберу ружья, спиннинги, остальное у меня уже с собой и поедем для начала на реку Проня. Сейчас открылся сезон охоты. Ты же хотела пострелять по уткам?
– А, еще на лошадях покататься.
– И на лошадях тоже. Я тебе из дома перезвоню, можно?
– Да, конечно. Буду ждать звонка.
  Они вместе уехали отдыхать, как будто всю жизнь планировали этот отпуск. Вдвоем ездили на рыбалку и на охоту, а когда похолодало, улетели к его друзьям в Самарканд. Дачу они решили больше не искать, а построить свою по Новорижскому шоссе.
 Отпуск закончился, и Лукин в октябре улетел в Ленинакан на расследование авиакатастрофы с самолетом ИЛ-76. Перед вылетом он подал заявление на развод. Через месяц развелся и еще через месяц женился на Олесе. Не просто оказалось это сделать, но они так решили и прошли этот путь, но о нем в двух словах и не вспомнишь, ибо он был насыщен драматическими событиями. И всего за два месяца, но каких? Это было десять лет назад, а теперь Олеся и две дочки крутятся рядышком в его уютной квартире и он  знает, ради кого стоит жить. Но хотелось, чтобы они с Олесей  были еще и счастливы. А бывшую жену он обеспечил квартирой и солидной работой, чтобы вспоминала его добрым словом, а там, как захочет.
После женитьбы он продолжал расследовать авиационные катастрофы, вылетая в любую погоду в те места, где это происходило, а такое бывало в Сибирской тайге и горах Тянь-Шаня, Якутии и за Полярным кругом. Иногда он вспоминал красавицу с Чукотки, но свою женитьбу никак не связывал с ее предсказаниями. Конечно, ему было интересно, как сложилась жизнь у красавицы-шаманки Алены? Все шаманит или духи отвернулись и отпустили ее, а значит, у нее должна быть семья и много детей. У такой красавицы должно быть обязательно много детей. Через два года после встречи на Чукотке с шаманкой рухнул СССР и ликвидировали  Государственную комиссию, где Лукин проработал шесть лет и вдруг стал ненужным. Нет, летательные аппараты, к сожалению, стали разбиваться еще чаще, но команду ликвидировали, так как новым властям было не до расследования причин катастроф. Лукину опять припомнилась шаманка Алена, которая говорила, что скоро он не будет мотаться по командировкам, и его будет тянуть после работы домой. И она оказалась права. Говорят, шаманка, а она просто добрая и красивая фея. Но было еще одно расследование катастрофы, о которой вспомнил Лукин. Старая истина гласит, что прелесть покинутых стран увеличивается прямо пропорционально времени и расстоянию. Он постоянно вспоминал Заполярье и не знал, какой найти предлог, чтобы поехать туда снова. Как обычно бывает, случай не заставил себя ждать, и Лукин вновь ощутил все прелести настоящей Арктики через год после Чукотки при расследовании катастрофы вертолета «МИ-8» в поселке Пирамида на Шпицбергене.  Это было одно из последних его расследований перед развалом СССР, и больше он никогда не бывал в Арктике, вероятно, поэтому она на прощание подарила их комиссии шоу –северное сияние. Экипаж вертолета выполнял полеты по доставке шахтеров к рейсу Аэрофлота СУ-208 из поселков Баренцбург и Пирамида. При заходе на площадку у поселка Пирамида видимость была 500-600 м при необходимом минимуме для этой площадки 3000 м.  Вертолет с левым креном столкнулся со льдами залива и разрушился. Опять, как на Чукотке сработал русский авось. Поселок Пирамида расположился в глубине залива Ис-Фьорд, а порт Баренцбург на входе в этот залив прямо на берегу Северного Ледовитого океана. Где-то на Севере была Гренландия примерно на таком же расстоянии от Северного полюса, что и Шпицберген. Вот она – настоящая Арктика, которой он грезил в юности. Лукин не раз наблюдал северное сияние во время командировок в Мурманске, но здесь на окраине поселка не было городских огней и горизонт не загораживали дома, что делало это зрелище над океаном гораздо красочнее. Арктика перевертывает привычные понятия о Севере и раскрывает необычные картины. Здесь даже звезды на небе смотрелись по-другому. Председатель Государственной комиссии Игорь Борисович всегда был спокойным и уравновешенным, и казалось, что ничто не может поколебать его спокойствие, а тут постучался к Лукину и, застегивая молнию на летной меховой куртке, выпалил, что в небе что-то невероятное творится и это может скоро закончится. Лукин отложил все протоколы, схватил подарок Лауры, фотоаппарат “Никон”, заряженный пленкой для слайдов и, выскочил на улицу, где стоял народ разинув рот, ахая и ухая. Прямо перед их взором из-за горизонта высветились гигантские лучи бледно-голубого, розового, малинового и сиреневого цветов, которые упирались в центр темного небосклона. По мере удаления от горизонта их свет постепенно бледнел и наконец, рассеивался совершенно, как летняя радуга. Форма гигантских лучей напоминали свет прожекторов, которые постоянно менялись, а сквозь них просвечивали звезды, и казалось, что какой-то искусный мастер разбрасывал алмазы по небесному полотну. Словно в театре искусный осветитель играл разноцветными прожекторами по сцене, но здесь сцена была во все небо.  Невидимая сила зажигала все новые и новые цвета, и вдруг все небо загоралось нежным лиловым светом и на улице становилось светло. А на небе рассыпались яркие вспышки и тут же бледнели, как при салюте во время праздника и вдруг все стихало, как будто снаряды закончились, и на несколько секунд темное небо оставалось во власти звезд. Над сопкой на горизонте появилась тонкая полоса розово-оранжевого цвета и стремительно поплыла к центру небосклона, выписывая змейку, как от самолета и так же стала растворяться в небе, расплываясь  в широкую полосу голубоватого, а потом белого цвета, пока совсем не исчезла. Через секунду небо вновь раскрасилось замысловатыми узорами синего  с голубым и сиреневого с розовым.   Их сменили длинные лучи, собранные в яркие пучки бледно-зеленого цвета. Они метнулись по всему небу, а потом собрались вместе в зените и замерли, растворившись, как и предыдущие картины, а они менялись каждое мгновение.  Такой красоты ни он, ни его фотоаппарат еще не видели. Время бежало незаметно, и Лукин немного озяб, так как выскочил на минуту. Он почувствовал свежий норд на своих ребрах. Ветер проникал через молнию летной куртки, наброшенной на футболку.  Соседи по зрелищу принесли бутылку спирта и сало, которое даже на воздухе отдавало чесноком. Это шахтер Никола из Украины. Продрогший, но радостный Лукин вернулся в номер утеплиться и прихватил с собой бутылку спирта, два стаканчика и бутерброды с колбасой. Они с Председателем Игорем Борисовичем выпили с удовольствием на свежем воздухе, от чего вокруг стало значительно светлее. Колбаса на морозе сделалась остекленевшей, и они решили продолжить трапезу за столом. Но в уютной комнате им показалось скучновато, когда народ веселился на улице. После спирта они согрелись, прошел озноб и, одевшись теплее, опять вышли к народу посмотреть, не слабеет ли сияние. Но оно горело еще ярче. Лукин, захваченный красотой развернувшейся картины, не мог оторвать зачарованного взгляда от полыхающего неба. Арктика, будто чувствуя, что сегодня приобрела нового ценителя ее красоты, все шире раскрывала свое лицо, озаренное полярным сиянием. Видевший улыбку Арктики, завороженный, будет любить ее лицо и тогда, когда оно хмурится в полярном тумане, и когда оно гневно во время метели, и когда оно сияет тихой радостью в лучах незаходящего полуночного солнца. Полярное сияние — одно из самых красивых, самых захватывающих явлений природы. Люди никогда не устанут любоваться сказочной игрой его света, как никогда не перестанут складывать сказки и песни. Естественно, что человек всегда пытался объяснить сущность и происхождение сияний. Вероятно, еще на заре человечества люди, видя над собой пылающее небо, задавали себе вопрос: что это такое? Старики эскимосы и теперь еще говорят, что это танцуют души усопших.       Прямо на востоке, между темными облаками, ярким желтым светом горела узкая щель. Не успел он задержать здесь взгляда, как немного выше этой щели, неведомая сила выбросила целый сноп лучей, похожих на полураскрытый веер. Оттенки красного, малинового, желтого и зеленого цветов раскрашивали его, меняя каждое мгновение окраску лучей. Один какую-то долю секунды был малиновым, потом стал пурпуровым, вдруг окрасился в нежно-желтый цвет и тут же перешел в зеленый. Уследить за сменой окраски было невозможно. Около четверти часа продолжалась эта непередаваемая по красоте игра света. Лучи много раз вытягивались, доходили почти до зенита, затем падали и снова росли. Наконец расцветка их стала бледнеть. Они приблизились друг к другу. Небесный веер закрылся и вдруг превратился в огромное белое перо, круто завернутое к югу. На западе лучи оторвались от горизонта и образовали три узкие бледные полосы, которые повисли на небосклоне. Яркие краски, только что фантастически украшавшие небо, померкли. От прежней картины остались лишь блеклые мазки. Гуд бай, Арктика! Частично сбылись его детские мечты быть полярным летчиком. Он не долетел до Северного полюса, но летал с летчиками полярной авиации и с Арктикой был почти “на ты”.
Романтика была в Арктике десять лет назад, а в Москве осень выдалась сухой и жаркой. Кто-то говорил, что началось бабье лето, но другие утверждали, что это лето еще не наступало, а просто держится хорошая погода. Золотая осень еще не наступила, а лишь слегка траву и листья деревьев тронула желтизна со всеми оттенками золота. Особенно это удалось клену, который перемешал свои золотые листья вместе с зелеными.  Государственный таможенный комитет переселили в ансамбль зданий, ранее принадлежавших Суворовскому училищу, а, напротив, возвышалась церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Филях. Она была построена братом царицы Петра I Натальи Кирилловны князем Нарышкиным, поэтому царь Петр I часто здесь бывал. Устояла церковь в смутные для России времена и теперь реставрировалась, но пока отделали фасад, да купола покрыли золотом, но на этом и остановились. Храм этот не попал под снос, потому что народные комиссары признали его памятником архитектуры высшей категории и всемирно известным памятником русского зодчества с исключительным внутренним убранством. Что там осталось от этого исключительного убранства? Наверное, многое растащили в лихие годы. По краю огромной усадьбы церкви на берегу Москвы-реки была организована автомобильная площадка, которую в основном использовали чиновники Таможенного комитета. Там же пристроил свой "пассат" и Лукин.
«А чем же дышат мебельные киты под прикрытием ФСБ и генеральной прокуратуры и как себя чувствуют в такой ситуации китобои в милицейских и таможенных погонах?», - подумал Лукин, глядя на красивый ансамбль зданий таможенного комитета, и увидел, что от КПП шагал  ему навстречу улыбающийся Валера Кикоть. Бывший его начальник Центральной акцизной таможни. Обнялись, как друзья-однополчане. Они и были таковыми, но некоторые нюансы не позволяли им целоваться взасос. «Стоило только вспомнить об их компании, а он тут, как тут», - улыбнулся и Лукин. Валера давно плавал среди мебельных китов, на которых была открыта охота, хотя работал вместе с китобоями. Непонятная личность, а главное беспринципная, которая ворует для тех, кто больше платит и ему все ровно, что он идет против руководства ГТК. «Случайна ли эта встреча или казачка подослала ко мне команда на разведку, зная, что  собираюсь переходить в Центральный аппарат ГТК? В последнее время они меня потеряли из виду», - подумал Лукин. Три месяца назад их команда  вновь попыталась уволить Лукина из таможенных органов, то получила от него очередной отпор. Они выполняли пожелания контрабандистов, которым  он наступил на хвост. Пока Лукин находился в распоряжении кадров, то «накрыл себя вакуумом в стеклянной колбе». Так он выражался, когда при накатах недругов уходил в себя и ни с кем не общался, чтобы стукачи не могли снять информацию в его окружении. В таких ситуациях сразу видно, кто проявляет к тебе повышенный интерес, и оставалось лишь выяснить, зачем и почему. Вот в такой момент и появился Кикоть, а он был человеком по ту сторону баррикад. Не было у Лукина к нему неприязни, но и приятельских отношений не могло быть. Лукин понимал, что Кикоть стал винтиком одной системы, где "вход – рубль, а выход – два". Он начинал мутить еще начальником таможенного поста, имеющего отношение к Управлению делами Президента России. По его волшебному велению две тысячи двести фур с электроникой отправились транзитом через Россию в кишлаки Средней Азии, хотя прерогатива такого решения была не ниже руководства ГТК России. С тех пор и началась его дружба с контрабандистами, а после начальник ЦАТ Кикоть значительно расширил поле деятельности, оставив начальником на том таможенном посту своего бывшего заместителя  Сашу Золотова, который проворачивал контрабандные операции почище своего начальника. Позже сотрудники таможни дадут ему кличку «Кровавый».  Лукина тогда веселили настоятельные требования Кикотя о докладе хода проведения следственных и оперативно-розыскных мероприятий по уголовным делам о контрабанде сыров, которые он сам и организовал с группой подчиненных. Ему было и невдомек, что все его художества задокументированы Лукиным, но он не собирался сдавать его, да и некому было, так как руководители службой собственной безопасности и сотрудники транспортной прокуроры были в этой компании.  Лукину было удобно снабжать  дезинформацией их компанию контрабандистов через доклады своему начальнику. Кикоть стоял у истоков создания «Трех китов», когда в составе комиссии выдавал им лицензию на работу по «зеленому коридору» и не мог он не знать, что мебельщики будут «контрабасить». Он догадывался, какой убойной информацией, а главное документами, располагает Лукин против него. И то, что он до настоящего времени находится на плаву, означало, что Лукин держит эти материалы за семью замками, как и обещал руководству для мирного сосуществования. Прокуратуру и другие правоохранительные органы эти материалы могли заинтересовать при нынешнем руководстве только для своего личного обогащения, а Лукину не хотелось работать на их карман. В этих органах еще остался костяк руководителей, кто управлял процессами отмывки денег, которые пытались укатать Лукина, возбудив против него уголовное дело. Вот тут-то и помогли ему эти материалы. Их банда понимает только язык силы. В данном случае эта сила была выложена Лукиным в виде доказательств их преступной деятельности и угрозой публикации в прессе. Это их напугало в определенной мере, но противостояние сохранилось. Кикотя убрали с Центральной акцизной таможни и перевели первым замом в Одинцовскую. С одной стороны, понижение в должности. Там у него была должность генерал-лейтенанта. Во всяком случае, на присвоение звания генерал-майора он уже баллотировался, но не прошел. Теперь у него не было того гонора, когда он выговаривал начальнику Таганского отдела милиции, что он на должности генерал-лейтенанта, а тот соизволил его вызвать в милицию в качестве потерпевшего. Он стал поскромнее внешне, но это не коснулось его деятельности. Именно в Одинцовской таможне мебельщики "Трех Китов" оформляли свои дорогостоящие элитные гарнитуры как древесно-стружечные плиты и доски. Лукин не утверждал, что этим занимался сам Кикоть, но вряд ли эти чудесные таможенные превращения обошлись без его участия. Кроме сыра и электроники он отправил сотню фур с куриными ножками Буша, после обнаружения в них сальмонеллы санитарными докторами, якобы, обратно за бугор. Но туда поехали только документы, а ножки Буша были проданы москвичам. Из маленьких эпизодов всегда складывается картина. Вроде бы сотня фур с курятиной мелочь, но документы по этой операции прошли через Себежскую таможню. И это не простое совпадение. Они не могли попасть туда случайно. Там было уже организовано контрабандное окно, которым воспользовались таможенники Кикотя. А теперь мебель шла через Одинцовскую таможню и Балтику, которая недавно прогремела в "куриной войне". Одни и те же лица, одни и те же таможни продолжали наносить государству ущерб своей деятельностью в миллиарды долларов. Только богатейшее государство может позволить такое разбазаривание своей казны по карманам жуликов. В Одинцовской таможне свили себе гнездышко солнцевские  бандиты и представители Северного Кавказа – чеченцы. Их диаспора широко представлена в Одинцовском районе. Они  и создали криминальную обстановку на Одинцовской таможне, которая "молотила" на их карманы,  поставив её сотрудников вне закона. Их темная деятельность уже давно вышла из-под контроля руководства ГТК и генерал-лейтенанта Дроздова – советника Министра внутренних дел, которые крышевали потоки контрабанды, поэтому Кикоть опять готовился к отставке. Лукину было жаль этого располневшего человека в золотистом пенсне, который никогда не знал, чем закончится его очередное руководство таможней, то ли отставкой, то ли отсидкой. Эти предложения всегда ходили рядом с ним. А когда-то он был боевым офицером в пехоте, и за проявленное мужество и героизм Родина наградила его орденом Красной Звезды. Он был настоящим воином в Афганистане и не менее жаркой Африке, где служил с Виктором Куком, чьи боевые вертолеты недавно задержали в Тверской таможне. Что же с тобой, Валера, сделали пачки долларов?
Лукин наблюдал за этими процессами в «куриной войне»,  и теперь за мебельщиками не из любопытства. Эти наблюдения и заинтересованность так же были опасны, но в данных процессах участвовали все его недруги, которые сохраняли с ним конфронтацию. Они еще занимали руководящие посты в МВД, Генпрокуратуре и ГТК, поэтому не мог Лукин оставить эту компанию без внимания, надеясь, что их уволят скорее, чем они расправятся с ним. Нельзя, чтобы жульё руководило силовиками, и свое увольнение он никак не рассматривал, потому что не мог доставить им такого удовольствия. Многие коллеги в МВД и ГТК, а также знакомые в Генпрокуратуре знали о его противостоянии и подбрасывали факты об их незаконной деятельности. Так вырисовывалась новая картина по "мебельной войне", в которую затянули силовых генералов, и ФСБ не осталось в стороне. Масла в огонь подливала пресса, которая с первых дней включилась в эту "войну". Но корреспонденты могли преподать в своих публикациях только то, что им рассказывала та или иная сторона конфликта, поливая, помоями  друг друга. Никто не трогал основной сути конфликта – денежные потоки в результате контрабанды мебели. А в них и заключалась правда и вина всех сторон этого конфликта. Финансовые потоки и были причиной конфликтов. Менялись только их сценарии, но оставались неизменными только зачинщики "войн". Они отдавали команды, снимали сливки и уходили в сторону, а их подчиненные попадали под топор правосудия. В отношении их возбуждались уголовные дела, которые нередко доходили до суда. "Мебельная война" грянула по тому же сценарию, что «сырная» и «куриная». Не могла эта команда пропустить мимо себя такой поток зелени и контрабанды, и окунулась в него без оглядки, не проведя никакой оперативной разведки. Их не интересовало, кто стоит за всем этим, а к тому времени они уже набили руку на таких наездах и уверовали в свою безнаказанность. Но у мебельщиков изначально все было закручено по-взрослому.
Почти два года назад коллеги из таможенной криминальной полиции в Кельне  поделились с Лукиным информацией во время отработки взаимодействия по мероприятиям против отмывки денег, добытых преступным путем. Особое внимание немцы уделили инвестициям из Германии. Но тогда Лукина интересовали больше доказательства по "сырному делу" и его фигуранты, а та информация отложилась в памяти только из-за крупных сумм валюты, которую отмывали российские жулики через Германию в виде инвестиций.  В то время в Германии и Швейцарии был возбужден ряд уголовных дел по отмыванию денег, и Лукин высказал немцам свое мнение, что у этих дел не будет никакой судебной перспективы, так как российские спецслужбы не поддержат их оперативной информацией, а тем более предоставлением доказательств по данным уголовным делам. Немцы утверждали, что нельзя отрицать очевидное, но Лукин заверил, что в России это возможно, потому что в операциях по отмыванию денег участвуют некоторые сотрудники спецслужб. Вскоре немецкие коллеги убедились в его правоте, получив от Генеральной прокуратуры и МВД России уклончивые ответы на свои конкретные вопросы. Их негодованию не было предела. Они в Лукине видели борца со злом, хотя и понимали, что борца загнали в угол свои же коллеги, обвинив в несуществующих грехах. Вот при таких обстоятельствах немцы и поведали ему, что на юге Германии живут и работают фермеры Пфайферы. Отец с сыном выращивают виноград и сдают на винодельный завод. Оборот у них небольшой, да и уставной капитал около пятидесяти тысяч немецких марок. Это около тридцати тысяч долларов. И вдруг эти немцы стали ворочать миллионами долларов, которые сыпались в буквальном смысле слова из различных стран мира и в основном из Юго-восточной Азии и стран Океании. Лукину схема перекачивания денег в эти страны была хорошо известна. Немецким фермерам переводились суммы по триста тысяч долларов, которые потом попадали в Москву. Конечно же, криминальную полицию заинтересовали эти факты и они докопались, что деньги шли на счета московских банков в виде инвестиций на строительство мебельных салонов "Три Кита" и "Гранд". Вот тут-то немцы и заинтересовали впервые Лукина этим вопросом, так как мебельные салоны проходили по таможенным распоряжениям и письмам в Центральной акцизной таможне. В "Трех Китах" планировался таможенный терминал, чтобы мебель с колес попадала прямо покупателям или в складские помещения этого же мебельного салона. Обкатывалась схема зеленого коридора для тысяч фур, что противоборствующая сторона не пропустит мимо рта и захочет порулить ситуацией. Слишком он хорошо изучил их компанию, поэтому сделал соответствующий прогноз. А пока немецкие виноградари Пфайферы стали соучредителями по совместной фирме с Сергеем Куваевым, во всяком случае,  официально, по учредительным документам. Но откуда деньги у виноградарей и Сергея Куваева на постройку крупнейших в Европе мебельных гипермаркетов? Немецкие коллеги установили, что их фермеры могли заработать на винограде не более пятидесяти тысяч долларов в год, да  и то не покладая рук. Нужно было легализовать финансы на строительство, и получалось, что Пфайферы инвестировали в российскую экономику 38 миллионов долларов, то есть на самом деле немцы получили эту сумму из России и отправили  обратно. Коллеги из Германии очень обиделись. В чем суть немецкой части схемы? Жители Германии Вольф и Уве Пфайферы в России были предъявлены учредителями, инвесторами и владельцами «Трех Китов» и «Гранда». А германским спецслужбам было известно, что никаких денег у Пфайферов не было и быть не может. Соответственно возникал вопрос: откуда, чьи и насколько грязные эти деньги? А у таможенной полиции и раньше имелась информация, что  Пфайферы засветились в Бэнк оф Нью-Йорк... Немцы рассчитывали на наше полномасштабное расследование. Но Россия его свернула, не объяснив почему.
    Другим учредителем «Трех Китов» был  генеральный директор Сергей Куваев, который не мог иметь такой суммы. На строительство мебельных салонов ушло более ста миллионов долларов, а такие деньги ни один здравомыслящий бизнесмен не закопает в фундамент, пусть даже шикарного, мебельного салона, потому что отбить их на продаже мебели невозможно без нарушения закона, рискуя потерять всё. Это означало, что деньги вколочены в мебельные салоны легкие, добытые преступным путем. По-другому в России таких денег не заработаешь. И салоны выстраиваются для дальнейшего отмывания денег. Но чьи же они?
Однажды в Ташкенте Лукин расследовал авиационную катастрофу с самолетом Як-40, который взлетел через 15 секунд вслед, поднявшегося в воздух Ил-76, и попал в его спутный след.  Так один из авиаторов Узбекистана на совещании докладывал о том, что Як-40 попал в "смутный" след. Тогда авиаторы на совещании посмеялись над узбеком, но ему простительно. Он путал русские слова, а в происхождении капиталов,  поступавших в виде инвестиций  из Германии от фермеров Пфайферов, было, по крайней мере, три "смутных" следа и здесь не было никаких оговорок. Все эти следы были связаны с гендиректором торгового центра "Три Кита" Сергеем Куваевым, который особо не выделялся среди предпринимателей России, но к мебельному делу имел давнюю привязанность. Начинал работать грузчиком в знаменитом Доме мебели в Москве на Ленинском проспекте, дом 101. В этом Доме мебели в советские времена мебельщики жили неплохо, так как при дефиците этой продукции мебель продавалась по две-три цены от стоимости. В конце восьмидесятых Сергей создает свой кооператив по производству мебели. В то время невозможно было купить обыкновенную табуретку, пусть даже и за большие деньги. Поставки мебели из-за бугра прекратились, и возили только гуманитарку, чтобы накормить россиян, а мебельные фабрики в России встали. На закрытых фабриках можно было задарма арендовать помещения, то есть те же остановившиеся цеха по производству мебели со станками и материалами, которыми были забиты все склады. Государству было нерентабельно содержать, якобы убыточное производство и дельцам раздали все производственные мощности  за символические копейки сначала в аренду, а потом и в собственность как разоренное имущество. Бывшие работники фабрик трудились уже на новых хозяев. Финансировали кооператив Куваева выходцы из Чечни братья Ахметовы, так называемый чеченский след. Можно ли было назвать производство диванов мебельным кооперативом  таким страшным словосочетанием? Ведь под этим следом подразумевалось финансирование бандформирований на Чеченской войне. И, пожалуй, диваны не потянули бы на такое, но один из братьев Ахмедовых Магомед стал партнером Куваева по мебельному бизнесу и в дальнейшем при строительстве "Трех Китов". Как им удалось в России, с экономикой буквально лежащей на боку, построить  торговый центр, который потом был внесен в Книгу рекордов Гиннесса, как самый крупный торговый центр в Европе?  Он стал не только самым крупным, но и самым дорогим. Его стены и полы сверкали позолотой,   мрамором и зеркалами.  К тому же торговый комплекс «Три Кита» открылся в год, памятный для всего российского бизнеса, как год дефолта или «черный вторник» августа 1998 года. В это время разразился  самый крупный скандал в мировом бизнесе с фирмой «Мабетекс» по отмыванию денег через Банк оф Нью-Йорк. Дело назвали кремлевским, и строительство «Трех Китов» финансировалось через этот банк, как инвестиции из Германии. Поэтому с самого начала «Трем Китам» была уготована скандальная судьба. Скандал начался с газетных сообщений об операциях "Вихрь-антитеррор». В это время гремела война в Чечне.  Лукин не исключал заказного характера этих статей в газетах, так как силы были задействованы в скандале высокие. Про войну начались разговоры, что финансируются бандформирования вовсе не из-за рубежа. Часть прибыли отдают на джихад некоторые московские банки и фирмы. Эту идею подхватили силовые структуры и готовы были публично назвать предателей. Не повезло бизнесменам, которых заподозрили в чеченском следе. Тут и появилась статья в газете: "В ходе операции "Вихрь-антитеррор» и  проверке мебельного салона "Три Кита", получена информация о том, что часть прибыли от контрабанды использовалась на лечение раненых боевиков из Чечни за рубежом». Этого было вполне достаточно, чтобы утопить «Трех Китов». Чеченцы давно облюбовали Одинцовский район, недалеко от столицы и с красивой природой. Они скупали земли, строили дома и торговые центры, а заодно взяли под свое крыло Одинцовскую таможню. Таким образом, бывший грузчик стал обладателем недвижимости в сотни миллионов долларов, что в России вполне реально. Однако деньги появляются в результате бизнес-деятельности, а первоначальным стартовым капиталом для строительства «Трех Китов» могли послужить деньги, отмытые после аферы с чеченскими авизо.    Непростая история в России, хотя и называли ее чеченской. Авизо — ценная бумага, которую выписывает коммерческий банк, но оплачивает ее Центробанк. Система выплат имела многоступенчатый  жесткий контроль, и провести эту операцию по переводу триллиона рублей жуликам по фальшивым авизо можно было только по предварительному сговору руководителей коммерческих банков и Центробанка. С территории Чечни валом сыпались в Центробанк откровенные фальшивки, которые подтверждали сотни банков и тысячи разваленных предприятий, а ЦБ будто ослеп и исправно платил по фальшивым счетам. Происходило все перед войной в Чечне, которая в последствие уничтожила все доказательства. Лукину припомнилась  афера века не только в связи с финансированием строительства «Трех Китов». В том сговоре банкиров принимал участие  Тверской банк, в котором обеспечивали безопасность нынешние заместитель председателя ГТК России Суетин и заместитель директора ФСБ Островский. Пять лет назад оба служили в ФСБ и были дружны, а когда их сократили, оказались в Тверском банке.  Теперь Суетин защищает интересы государства от ГТК, борясь с контрабандистами «Трех Китов». А папаша Островского руководит службой безопасности в этом торговом центре. Так бывшие чекисты оказались по разные стороны баррикад, хотя при создании контрабандных «китов» у них не было разногласий. Уж если в России плетут такие кружева, то Лукин не удивлялся информированности немецких коллег. Деньги делали в России на торговле оружием, наркотиками и контрабанде, потом переводили их за бугор, откуда они возвращались в виде иностранных инвестиций. Ну, какой здравомыслящий бизнесмен Запада вложит в российский бизнес свои кровные? Они считают Россию зоной риска для ведения бизнеса и этого никогда не сделают. Во всяком случае, на данном этапе. Таможенники Германии установили, что фирма Питера из Берлина была основным участником крупного финансового скандала с фирмой "Мабетекс" по отмыванию денег  через Бэнк оф Нью-Йорк. Эта фирма  влила более тридцати миллионов долларов на строительство "Трех Китов». В том скандале с банком была замешана Семья, или как теперь выражаются, кремлевские. В нем потеряли свои кресла Генеральные прокуроры России Скуратов и Швейцарии Карла дель Понте, не считая многих высокопоставленных чиновников силовых структур. Немецкие коллеги выявили связи по этим финансовым потокам через своих виноградарей Пфайферов. В Германии это нормально – выйти через немецких фермеров на верхние эшелоны руководства России. Так высветились счета заместителя гендиректора одной из российских фирм Рособоронэкспорта Андрея Фесенко. Он проходил по связям черных торговцев оружием в Африке, выходцев из России. Одним из них был Виктор Кук. Да, конечно, тот самый, что недавно засветился по двум боевым вертолетам, которые летели, якобы, транзитом через Россию из Казахстана в Сьерра-Леоне, но были задержаны таможенниками в Твери. И чего им было совершать такой сложный перелет из Казахстана? Лукину потом уже подогнали информацию, что из Казахстана туда и обратно летают только документы на эти вертолеты, чтобы провести по бухгалтерии вертолетного завода, а сами вертушки уходят в Африку прямо с завода. И смотрящим за этими процессами был сын начальника безопасности «Трех Китов» Островского, который стал большим начальником в ФСБ. А это уже серьезный «смутный» след добывания средств для подобного бизнеса. Как все запутано и в то же время, как все просто. Во всех крупных криминальных делах участвуют одни и те же лица, да Кикоть служивший ранее в Африке не случайно оказался среди них.   Сделали деньги на одном криминальном бизнесе и вложили в другой, не менее криминальный. Именно Фесенко, когда работал за бугром, познакомил Сергея Куваева с немецкими фермерами Пфайферами, а это означало, что у немцев в криминальной полиции уже давно имеется досье на Фесенко, как на связь Кука. Чеченцы Ахмедовы и Фесенко были соучредителями  бизнеса с Куваевым, а это еще один "смутный" след. Бабки от торговли оружием не отмывались, а им устроили настоящий банно-прачечный комбинат в этой компании. А вот с  солнцевской преступной группировкой, которая контролировала бизнесменов в Одинцовском районе Московской области, у Куваева сложились не только приятельские отношения. Солнцевские братки влили финансы в его мебельный бизнес. Будущий квартет, которым управлял Генеральный директор Куваев, представлял собой  скрипку, бубен и утюг, то - есть  торговцы оружием, чеченцы и бандюки. Не хватало еще одного лица, того, кто возьмет  эти сотни миллионов долларов под охрану. И такое лицо нашлось - бывший генерал КГБ СССР Евгений Островский, вместе со своим частным охранным предприятием. Заодно генерал  стал соучередителем "Трех Китов". Но бывший генерал-майор КГБ не смог бы организовать самостоятельно  прикрытие массового превращения досок в дорогостоящие гарнитуры без своего сына Юрия Островского, который недавно занял пост заместителя директора ФСБ России. Вот он-то и курировал Росвооружение, а вместе с ним и вертолетные заводы. Генерал-полковник ФСБ в этом году раскатал мятежного олигарха Гусинского, но не из-за его высказываний, что он может поменять Президента России. А в связи с публикацией статьи против Юрия Островского принадлежащей Гусинскому газете. После победы над Гусинским и своим бывшим шефом Филиппом Денисовичем Бобковым, правой рукой Гусинского в Мост банке, Островский подружился с Грефом и председателем ВЭБ Костиным. Но не все так гладко было в карьере генерала ФСБ Островского, а, скорее, было похоже на американские горки.  Многие бывшие генералы спецслужб  прошли через Тверьуниверсалбанк, где одним из руководителей являлся последний Председатель Совета Министров СССР Николай Иванович Рыжков. Работал здесь одно время и зять Рыжкова, теперешний зампред ГТК Суетин, и помощник Министра внутренних дел Дроздов. Надо же было так распорядиться судьбе, что всех троих заинтересованных в китобойном деле, она собрала в одном банке, да еще и не в Московском. Но теперь Суетин и Дроздов стояли с Островским по разные стороны баррикад  "мебельной войны". У Лукина ни  на одной стороне баррикад друзей не было, так как с первыми двумя он сам воевал на «сырной войне», а с их оппонентом пересекся при расследовании полетов контрабандных «вертушек» в Сьерра-Леоне.
При развале КГБ СССР Юрий Островский уволился, якобы, по болезни и устроился в банк начальником службы безопасности, где на протяжении четырех лет занимался вышибанием долгов и проверкой кредитоспособности клиентов. Когда грянул скандал с чеченским авизо, Островский помог банку удержаться наплаву. Однако скандал с  финансированием банком  предвыборной кампании КПРФ, когда фактически победил Зюганов и должен был стать Президентом, вынудил его покинуть банк. До возвращения в ФСБ Островский успел создать несколько частных охранных предприятий, одним из которых по охране “Трех Китов” теперь руководил его отец. Другой же ЧОП вместе с его бывшим партнером Мусой попал в серьезный скандал, связанный с незаконной торговлей оружием и похищением людей. Позднее судьба свела его с алюминиевым королем Олегом Дерипаска. Здесь он со своими коллегами занимался все теми же проблемами безопасности. Оттуда он попал в Главное контрольное управление администрации Президента России, а через полгода вернулся в кадры ФСБ с назначением в Управление экономической контрразведки. Так он попал в Семейную кузницу кадров. Дальше все просто. С этой кремлевской кухни народ назначали только на высокие чиновничьи посты, и Юрий Островский зашагал быстро по служебной лестнице. Был у него период, когда он баллотировался в заместители к Председателю ГТК Драганову, но Валерий Гаврилович сильно этому воспротивился, вероятно, понимая, что такой заместитель может вскоре и его сместить. Островский постоянно подчеркивал свою принадлежность к ближайшему окружению Путина, который одно время руководил ГКУ администрации Президента России и откуда шагнул в Президенты. Во время работы Островского руководил ГКУ нынешний директор ФСБ Николай Патрушев. В конторе за Юрием Островским давно закрепилось прозвище "Три Кита", которое соответствовало его комплекции и высокой должности. По другую сторону Суетин и Дроздов уже давно создали свой тандем и единым фронтом ополчились на Островского, который своим наездом на банк  вовлек их в конфликт вместе с Министром внутренних дел, который тоже принадлежал к Семье, и гораздо крепче, чем Островский. Это могло бы походить на "скандал в милом семействе", если бы не крутились в этом скандале сотни миллионов долларов, а у таких денег родственников не бывает.
   Конфликт между органами внутренних дел и госбезопасности уходит вглубь истории, да никто не мог бы ответить, на чем он основан и когда возник точно. Он то затухал, то разгорался, как при попадании искры на легковоспламеняющееся вещество. Ни одной из сторон не надо давать команду, они всегда были наготове, но ранее конфликты возникали на служебной почве, чтобы показать свой профессионализм, а теперь в них усматривалась финансовая составляющая. Еще до возникновения "мебельной войны" Островский занимался своим любимым делом и укатал один банк на несколько миллионов долларов. Этот банк по стечению обстоятельств оказался под опекой милицейского Министра Рушайло. Мирные переговоры высоких лиц ни к чему не привели, и в дело включился советник Министра Дроздов, который и дал команду накопать на Юрия Островского компромат, который буквально лежал на поверхности "Трех Китов". Судя по материалам, которые накопали “колбасники” из ГУВД Московской области, они потеряли свою профессиональную хватку. Собрали материал, как щипачи, не понимая, что этим только раздразнят гусей. Против таких “китов” надо было бы собрать более увесистые материалы, чтобы и мыслей не было о прекращении дела. Хотя Лукин с этим уже сталкивался, когда в Генпрокуратуре "бреют" такие дела и летят документы с доказательствами в корзину для мусора. А уже без доказательств дело прекращают. Но на таком уровне можно было бы сообразить и сделать копию дела при передаче. В общем, сработали двоечники, но возможно и дело было возбуждено по таким материалам, которые имели смутный состав преступления. Это тоже могли сделать специально, якобы по халатности, чтобы можно было, потом отъехать от этого дела. Надо было наносить удар по финансовым потокам, которые подпитывали мебельщиков, а это можно было сделать только совместно с коллегами из Германии. Контрабанда мебели всплыла бы попутно и с убойными доказательствами по закупкам, перевозке, а остальное дело техники на складах "Трех Китов». Так мыслил и действовал бы опер Лукин, но в данном случае он сторонний наблюдатель и был скорее заинтересован в этом конфликте, так как Островский сцепился с его противоборствующей стороной, которая продолжала прессовать Лукина. Их конфликт Лукин оценивал не иначе, как вор у вора дубинку украл и, чем больше они разобьют себе носов в этой драке, тем приятнее будет ему, так как в этой драке не было у него друзей. Да и дубинки у этих жуликов стоили десятки миллионов долларов.
     Изначально зеленый коридор для «Трех Китов» на таможне предполагал честность и прозрачность его бизнеса, но все участники данного процесса заранее договорились на бережку, прежде чем пускать китов в свободное плавание, кто и сколько будет иметь с поставок мебели в Россию. Брокер на таможенном терминале озвучивал сумму от трех до десяти тысяч долларов за фуру, которые распределялись между работниками склада и таможенниками, за что они не досматривали товар, и он шел напрямую на склад «Трех китов» или в арендованное бомбоубежище, а на таможню поступали только документы на данный товар. Мебельщик, дав на лапу, указывал в сопроводительных документах занижение стоимости товара и его вес в 5 – 10 раз, а с этих сумм взимались платежи в казну государства. Такая договоренность устраивала всех участников контрабанды, вернее уклонения от уплаты таможенных платежей, потому что границу мебель пересекала с подлинными документами, а на таможне дорогостоящая мебель превращалась в доски и теряла в весе. Дача взятки очень темная тема о ней, как правило, знают только двое, но в таможне всё легко просчитывается, потому что на все операции установлены свои тарифы. Крыша «Трех Китов» была довольно мошной, что мебельщики решили за эти взятки молотить на полную катушку и поехали фуры по проторенной зеленой дорожке контрабандой без боковиков, а тут ещё наезд крыши на милицейский банк, контролируемый Дроздовым, что и определило разборку среди бывших компаньонов. Два известных генерал-лейтенанта решили спросить с мебельщиков, у которых дорогостоящие гарнитуры уже не умещались на складах и разгружались в бомбоубежища на Западе Московской области, где Куваев наладил производство мебели. Мебельные фабрики в России позакрывали, а тут выпускалась мебель по западным образцам, которую оснащали фурнитурой из-за бугра, и было невдомек российским покупателям, что им продавали по образцам, выставленным в салоне «Три кита». Генералы поняли, что мебельщики здорово их обнесли и поручили сделать им предъяву таможенному генералу Зайцеву при поддержке руководителя таможенными расследованиями Марка. Именно предъяву, так как всё было, как у жуликов, хотя генералы говорили правильные слова об ущемленных интересах государства в результате незаконной деятельности мебельщиков. Они предложили внести в кассу таможни пять миллионов долларов и два с половиной взятку за доставленное им беспокойство. Всё по понятиям, только лукавили генералы о внесении пяти миллионов в кассу. Все четыреста поставок мебельщики оформили на фирму-однодневку «Лига-Марс» с неустановленными лицами, а она продавала мебель в полном объеме такой же фирме «Бастион», в которой также были вымышленные руководители, и некому было внести пять миллионов в кассу. И Куваев не мог  этого сделать, так как приравнивалось бы к его чистосердечному признанию вины по преступлениям, совершенным от имени фирмы-однодневки, а это немало. Он пошел навстречу генералам и выдал два с половиной миллиона долларов наличными, но это их не удовлетворило, и Куваев через Островского стал искать выход на Генпрокуратуру. Прокуроры отнеслись к их финансовым спорам без внимания, а в это время оперативная таможня заказала наружное наблюдение за мебельщиками и те сами привели их на склады и в бомбоубежища с мебелью в Митино и Одинцово.  Началась совместная спецоперация на складах и в бомбоубежищах оперативников таможенного комитета России и ОБЭП ГУВД Московской области с силовой поддержкой СОБРа. В народе такие операции называли: маски-шоу. В ГТК было своё подразделение СОБРа для проведения таких мероприятий. Там собрались настоящие профессионалы, ранее служившие в "Альфе" и "Вымпеле". Их четкой работой можно было любоваться. Один их строгий вид выстраивал нарушителей по стойке смирно. Как говорят: на раз – лежать, на два – тихо, а любое противодействие им может закончиться мордой в грязь.  Возбудили уголовное дело, и огромное количество мебели изъяли и перевезли на таможенные склады. Только ненормальный мог сказать, что является владельцем изъятой мебели и подать жалобу в прокуратуру по её возвращению, но Куваев написал в Генеральную прокуратуру, но для гарантии передал через свою крышу взятку в миллион двести тысяч долларов. Так началась война компроматов против генералов силовых структур.
      Лукину были непонятны действия генерала Зайцева, который стоял у истоков деятельности "Трех Китов" и был удовлетворен дележкой пирога, а потом стал требовать пополнения казны государства, загоняя мебельщиков в угол, потому что они не могли бы этого сделать при всем желании. Да и неэтично было с его стороны выходить с такими  требованиями к Куваеву, от которого таможня получала взятки по каждой поставке. Искренне ему было жаль, что в эту молотилку попал профессионал высокого класса, честный и принципиальный Марк Романович, но с другой стороны он и по сырному делу выполнял указание Суетина против Лукина, но столкнувшись с его напористостью, отошел в сторону. Он не помог Лукину в сырном деле, как руководитель таможенных расследований ГТК, но и не навредил. Скорее, он не выполнил указаний руководителя, так как снял с этого дела контроль ГТК и позволил Лукину принимать любые законные решения по расследованию. Правда, это случилось после того, как Лукин уличил его подчиненного, что тот "побрил" доказательства из того дела во время изучения в порядке контроля. Лукин не стал поднимать шума по этому поводу, и они молча поняли друг друга, сохранив вполне дружеские отношения. Теперь Марку предстояло пережить все то, через что пришлось пройти Лукину по "сырному делу" - пресс от Генеральной прокуратуры в виде уголовного дела по фальсифицированному обвинению. Марк раньше работал на следствии в КГБ и чтил закон. Лукину в этом плане было легче, так как он был оперативным работником, а когда в отношении их Генпрокуратура возбудила уголовное дело по фальсифицированным материалам, то он отпустил тормоза и забыл на время о существовании Уголовно-процессуального кодекса при сборе доказательств преступной деятельности своих врагов. Противоборствующая сторона не уставала удивляться его расторопности при сборе информации, и ее реализации  в уголовных делах, но этим Лукин спас себя и своих сотрудников от незаконного ареста. Чем глубже он закапывал эту компанию, опутывая сетями их же преступной деятельности, тем меньше исходило давления на него от руководства. О незначительных нарушениях закона при добыче доказательств никто не знал, так как он действовал негласно и в одиночку. Просто как опер. А противостояли ему все те же самые руководители силовых структур, которые  теперь погрязли в скандале с "Тремя Китами", поэтому Лукин отслеживал эти события, понимая, что возможно, придется вмешаться в этот скандал и подлить масла в огонь, чтобы добить своих недругов.  Он так же понимал, что они сегодня озабочены этим скандалом и только поэтому оставили его в покое на время. А это было не расследование уголовного дела по «Трем китам», а именно скандал или игра мускулатурой. Пресса на страницах газет то поддерживала, то поливала грязью, одну или другую сторону конфликта. Это зависело, вероятно, от выплаченных сумм одной из сторон. С первых дней скандала вмешались депутаты Госдумы во главе с Ковалевым, бывшим директором ФСБ, а теперь руководителем Комитета Думы по борьбе с коррупцией. В общем, кого здесь только не было с самого начала. А не было в проверке материалов настоящих оперативников, которые смогли бы выложить все доказательства в цепочку и предоставить следователю. И начинать надо было с Германии, где их ожидал чемодан документов, доказывающих преступную деятельность воротил по "Трем Китам", начиная с фермеров Пфайферов. Вместо этого следователю МВД Волкову дали уже возбужденное уголовное дело по двум поставкам мебели неустановленными лицами для ООО "Лига Марс", и потребовали от него постановлений на обыск и арест товаров, а так же на задержания подозреваемых по торговому центру «Три Кита». Не было в этом деле стройной цепочки доказательств, в которую надо было увязать и таможенников по оформлению досок вместо мебели и перевозчиков и документы из-за бугра на настоящий товар, а потом уже смело брать контрабандистов. Это уголовное дело больше походило на подставу. Его возбудили без достаточных доказательств, чтобы отъехать после получения взятки в пять миллионов долларов, а дело прекратить за отсутствием состава преступления.
   Лукин сравнивал уголовные дела по сыру и мебели. Они были совершенно одинаковы по всем действиям, потому что действующие лица были одни и те же, да и в обоих случаях расследование дел о контрабанде проводили милицейские следователи. Следователь Назаров по сырному делу с первых дней принял сторону Дроздова, контрабандистов и Генпрокуратуры, выбросив из дела многие доказательства, хотя в этом ему помогли таможенники.  Контрабандисты заплатили за операцию по прекращению дела и накату на команду Лукина триста тысяч долларов. А следователь Волков по мебельному делу добросовестно провел следственные действия и обнаружил не только контрабанду, но и десятки миллионов долларов сомнительного происхождения, полученные от зарубежных фирм, которые фигурировали в еще более заметном международном скандале с отмыванием денег крупных российских чиновников и бизнесменов через Бэнк оф Нью-Йорк. В деле «Трех китов» появились фамилии высокопоставленных сотрудников центрального аппарата ФСБ, и следы потянулись к торговле оружием и в президентскую администрацию. А через час после допроса высокопоставленного сотрудника «Рособоронэкспорта»  Фесенко, который участвовал в контрабандной схеме, в кабинет следователя Волкова пришли двое в штатском и уголовное дело забрали в Генеральную прокуратуру. Они так торопились, что письмо с требованием о передаче дела начальник отдела Генпрокуратуры по надзору за расследованием особо важных дел Симакова направил в следственный комитет по факсу:  «В связи с указанием генерального прокурора Российской Федерации прошу незамедлительно предоставить уголовное дело № 9285, возбужденное по факту контрабанды мебели».
     После Симаков уточнил, что уголовное дело было изъято по указанию заместителя Генпрокурора Василия Халтурина. Волкова удивила оперативность изъятия у него дела, и он понял, что его кабинет прослушивался. Не надо было гадать кем. Фесенко на допросе упомянул генерала ФСБ Островского. Дело № 9285 прекратили, возбудив в отношении следователя Волкова уголовное дело по злоупотреблению служебным положением, а попутно и в отношении таможенных генералов, которые предлагали Куваеву доплатить в кассу таможни за контрабанду и дать на лапу. По сыру и мебели уголовные дела по контрабанде были прекращены первыми заместителями Генпрокурора Михаилом Катуковым и его приемником Бирюковым. Они же подписывали постановления о возбуждении уголовных дел в отношении сотрудников таможни и милиции, которые боролись с контрабандой. Мебельные контрабандисты за эти мероприятия дали взятку в миллион двести тысяч долларов, но и сырные не уложились в триста тысяч. Лукин пообещал им, что если не удастся их посадить, то разорит их на взятках, которые они будут раздавать своим крышам, чтобы не сесть в тюрьму. Уголовное дело в отношении сотрудников таможни и Лукина возбуждали двоечники, которые сфальсифицировали события, не поинтересовавшись, что его в то время не было в России. Они только раздразнили Лукина, и он перехватил у них инициативу, возбудив в отношении контрабандистов ещё 38 уголовных дел. По всем делам фигурантами были фирмы-однодневки, но он доказал материалами, что это были одни и те же известные лица, которые занимались контрабандой на протяжении шести лет.  Лукину помогали в сборе доказательств его коллеги из таможни, МВД, ФСБ и таможенной криминальной полиции Германии. В Генпрокуратуре валяли дурака, ссылаясь на фирмы-невидимки, от имени которых на таможнях оформляли молоко вместо сыра и доски вместо мебели, и прекращали дела. Они забыли, что существуют таможенники, которые оформляли грузы и ставили свои личные номерные печати на грузовые декларации и транспортные документы, а копии этих документов хранились у перевозчиков и продавцов на Западе, а с ними Лукин был в контакте. И склады  временного хранения товара его оперативники накрыли в один день и получили признательные показания от их владельцев. Таможенники рассказали, кто предъявлял им документы для оформления груза, а товар шел сразу на склад получателя. Капитан пограничного ветеринарного контроля Звонарев добровольно выдал корешки свидетельств, в которых был прописан сыр, а в самих свидетельствах на таможнях он значился, как молоко. Эти обстоятельства заинтересовали Кима Виктора Николаевич помощника заместителя Генпрокурора Василия Халтурина. Он собрал все уголовные дело для расследования и доложил своему шефу, но на следующий день выехал в командировку в Ростов, а недалеко от города Шахты погиб в автокатастрофе при загадочных обстоятельствах. И по таким печальным обстоятельствам дела о контрабанде сыра и мебели тоже имели схожесть, но мебельное дело оказалось гораздо кровавее. Лукин боролся за жизнь и защищал свою честь и достоинство, поэтому быстро собрал доказательства преступной деятельности той группировки и разложил их по 38 уголовным делам, предупредив генералов, что копии этих документов хранятся в тайниках для гарантии безопасности его сотрудников. Такие мероприятия не позволили провести следователю Волкову по контрабанде мебели, но и в финале расследования 38 уголовных дел забрала Генпрокуратура и, выбросив из дел все доказательства, прекратила их.  Цена данной операции была уже полтора миллиона зелени, поэтому Лукин нанес более ощутимый удар по финансам сырников, как и обещал. Этого ему не простили и до сих пор пытаются уволить из таможенных органов, но его обещание достать из тайников копии материалов, которые были выброшены из дел для прекращения, были реальными. Тогда объединение всех уголовных дел сырных и мебельных дел было бы полным крахом для контрабандистов, а главное для «генералов-крышевателей». Следствие по мебельщикам до прекращения уголовного дела располагало доказательствами по 397 эпизодам контрабанды, но довести эти дела до суда, было не суждено, пока сидели в силовых структурах и, конечно, в Генеральной прокуратуре продажные генералы. Посредником между генералами МВД, таможни, ФСБ и Генпрокуратуры выступал прокурор по надзору за законностью в этих силовых структурах Генпрокуратуры Юсуп Камалов. Он же и посредничал по передаче взятки за прекращение дел о контрабанде и возбуждение фальсифицированных дел в отношении сотрудников таможни и МВД, которые боролись с контрабандой. Контрабандисты по сырному делу заплатили триста тысяч долларов, а по "Трем Китам" Камалов выполнял все ту же миссию, только сумма на этот раз возросла в четыре раза и была снята со счетов Парижского банка. Вскоре Генпрокуратура возбудила уголовные дела в отношении начальника инспекции Зайцева, начальника расследований Файзулина и следователя МВД Волкова. Значит миллион долларов дошел до адресата, но на мебельной операции Юсуп Камалов попал под прослушку МВД и был уволен из Генпрокуратуры со скандалом в прессе. Борьба ГТК и МВД против ФСБ и Генпрокуратуры приняла окраску за честь мундира, затягивая в войну руководителей силовых структур. Это было ярким примером, как не надо работать. Раньше уголовные дела возбуждались в целях неотвратимости наказания, так требовал закон, а теперь за миллионы долларов, чтобы получить десятки миллионов и при этом орут о борьбе за честь мундира.
    Из постановления о возбуждении уголовного дела, вынесенного прокурором по надзору за расследованием особо важных дел ГСУ Генеральной прокуратуры РФ Вершковым: 
     Возбудить по фактам превышения должностных полномочий со стороны следователя по особо важным делам СК при МВД РФ Волковым при проведении обысков без санкций прокурора у Фесенко, Стрепкова, Пироговой и их родственников и заведомо незаконных задержаний Емельянова и Пироговой уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ч.1 ст.286 и ч.1 ст. 301 УК РФ.
Из постановления о прекращении уголовного дела № 18/191746-00 о контрабанде:
     Допрошенные в качестве свидетелей учредители и руководители ООО «Сэфтранс» Стрепков и Фесенко показали, что их фирма располагала техническими возможностями по изготовлению инвойсов и других документов, но все они являлись лишь проформами этих документов. Оригиналы документов у них не изготовлялись.
     Так из уголовного дела о контрабанде убрали добытые в результате расследования доказательства и обвинили следователя МВД Волкова в нарушении закона. В протоколе допроса  1-го заместителя начальника управления таможенных расследований и дознания ГТК России Файзулина старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ  Государственный советник юстиции Попов записал свой первый вопрос: «Кто был инициатором возбуждения уголовного дела?» (о контрабанде). Данным вопросом генерал Попов подчеркнул, что будет не расследование уголовного дела, а разборка меж силовыми структурами. Кто это посмел поднять руку на подопечных им контрабандистов? Файзулин дал показания на нескольких страницах протокола о добытых в Германии доказательствах вины контрабандистов, но кто их будет читать? Как это было знакомо Лукину по «сырному делу». Ничего не меняется, кто платит, тот заказывает музыку.
       Вскоре приказ о назначении Лукина в Главное управление по борьбе с контрабандой ГТК России был подписан Председателем ГТК Ваниным. Это означало, что группа товарищей во главе с Суетиным была целиком занята проблемами "Трех Китов", и им пока не до Лукина. Ему было жаль рядовых сотрудников силовых структур и работников коммерческих организаций, которых затянул новый круговорот "мебельной войны". Сотни поломанных судеб, попавших в эти жестокие игры генералов.
     Тема по наркотикам для Лукина, на самом деле, не была новой. Впрочем, так же, как и тема об очередной попытке увольнения его из органов. В конце семидесятых он разворошил осиное гнездо контрабандистов героином. Наркотрафик проходил из Афганистана через Иран в Турцию, где героин проходил очистку до белоснежности. Далее он шел на Батуми, откуда в Выборг. После чего героин попадал через Финляндию и Швецию в Голландию. Лукин располагал информацией в деталях, но только о прохождении героина от Батуми до Выборга. Далее нити вели к пограничникам и таможенникам, куда опер районного масштаба столицы не мог иметь выхода. Было принято решение о передаче этой информации «старшим братьям» из КГБ. Вскоре наркокурьер исчез, а Лукина перевели из Управления с линии борьбы с наркотиками обратно в 15 отделение милиции под видом укрепления кадров «на земле». Он тогда не сразу понял причины этого понижения, так как получил грамоту лучшего опера по итогам года. А это было началом прессинга с дальнейшим отстранением его от материалов наркотрафика. Только ли наркотрафик сыграл в этом роль или он стал для кого-то опасен из-за любовной связи с француженкой? И то и другое кто-то еще терпел, а когда увязали все вместе, то вокруг него закрутилось. Это он сразу почувствовал.  В то время Лукину помогла удачная, с одной стороны, женитьба на единственной дочери члена Центрального Комитета компартии Советского Союза. Накат в отношении его сразу же прекратился с последующим назначением Лукина начальником уголовного розыска центра Москвы. Он уже давно обсуждался у руководства на эту должность, а тут вдруг без объяснения причин им укрепляют низовое подразделение. Конечно же, не последнюю роль в намерении КГБ уволить Лукина сыграл его роман с парижанкой. Им, наверное, стало страшно, что на Западе может всплыть этот наркотрафик на Европу через СССР, но его женитьба отшибла у них всякое желание устраивать с ним разборки. Слабоваты были «старшие братья», чтобы переть против ЦК КПСС, да и  не было у них фактуры,  чтобы прессовать Лукина. Немногим позже Постановлением ЦК КПСС был уволен на пенсию Министр внутренних дел Федорчук. Партия так и записала: "За неправильную кадровую политику", а он до этого был Председателем КГБ СССР. Сильна была КПСС, ничего не скажешь.
     «А ты был на «грани провала»,- в шутку подумал Лукин. Следующую попытку увольнения Лукина из МВД «старшие братья» предприняли пять лет спустя. Он тогда пошутил с КГБешными стукачами, которыми окружили Лукина, из числа его подчиненных. Они проглотили его шутки и на этом спалились. Все это происходило на фоне его пятидневной командировки, которую он сам себе придумал и убыл с прилетевшей парижанкой по деревням  Московской и Тульской областей. Они решили уединиться подальше от любопытных глаз и отведать крестьянский хлеб-соль. А потом Лукина  хотели уличить в аморальном поведении, но была лишь информация от стукачей, которую частично он сам им и подбросил, чтобы они проявились во всей красе. Когда Лаура улетела в Париж, Лукина вышел на работу и тут его взяли в такой оборот, но не было доказательств, а без них  расспрашивать его бесполезно. Вот и предложили чекисты уволить его за шутки, в результате которых засветились их милицейские стукачи. Правда, это предложение КГБ об очередном увольнении закончилось для Лукина очередным головокружительным повышением по службе. Он оказался в МВД СССР на должности начальнику Главка с командированием в Совет Министров СССР.
В таможенных органах это тоже была не первая попытка его увольнения, но и сегодня этой противоборствующей команде не повезло. Они по уши влезли в драку с "Тремя Китами" по контрабанде мебели и теперь ими занимается Генпрокуратура и один из руководителей ФСБ России. Их неблаговидные поступки опять очень схожи с теми, которые они не так давно применяли к Лукину. Только теперь после таких накатов не предвиделось повышения по службе, хотя должность заместителя начальника Главка была уже ему предложена, но у этой команды не проскочишь, тем более что ей руководит твой непосредственный начальник ПМ, а в ГУБК  рядом с тобой товарищ по оружию и его стукачок по совместительству. Вот уж поистине: угодил тигру в пасть, но по собственной инициативе, надо заметить. От такой наглости Лукина они, наверное, опешили. Сейчас против них в прокуратуре недостаточно доказательств, но у Лукина их хватало. Они раньше были в одной связке с Генпрокуратурой. И подишь ты, разошлись. Видимо, не смогли поделить прибыли от контрабанды. В общем, им пока не до Лукина. До того все попытки его увольнения заканчивались повышением по службе. Умел он противостоять проискам жуликов, которые инициировали злокозненные намерения. Да, и не в чем было обвинить Лукина, поэтому шли на выдуманные мотивы, которые легко рассыпались. Просто они не могли смириться с его жесткой позицией в отношении жуликов и стукачей, определенной категории, проникшей в ряды коллег в виде кротов или оборотней. Назначение его заместителем Западной оперативной таможни было повышением, хотя ЦАТ считалась самой блатной таможней, но это для тех, кто хотел делать деньги, а Лукину такая работа была не по нутру. Так какова же оперативная кухня в Центральном аппарате Государственного таможенного комитета? Это и предстояло узнать и понять  Лукину. Поживем – посмотрим.




















               



                В родной стихии

               


 После долгих согласований Лукина назначили руководить отделом в Центральном аппарате ГТК РФ. Да, еще каким отделом! Отделом по оперативным разработкам преступных группировок на каналах контрабанды наркотиков. Такой отдел был один на всю Россию и, похоже, не имел аналогов в других силовых структурах по своим задачам или хотя бы по наименованию. Ему не верилось. «Неужели нашелся руководитель, понимающий важность этой проблемы и протащил такой отдел в структуре Главного управления по борьбе с контрабандой ГТК России?», - подумал Лукин.   Вскоре он разочаруется в своих справедливых и верных мыслях, тот кто создал отдел совсем не думал о том, чем он будет заниматься, да и название придумали, не понимая, его сути, но Лукин-то все знал и тем не менее принял все за чистую монету. Отделу по штату полагалось шестнадцать сотрудников, что в три раза больше, чем в других отделах, и это подчеркивало его важность, а главное его работа заключалась только в проведении оперативно-розыскных мероприятий с освобождением сотрудников от лишнего бумаготворчества, которого у других хватало. Правда, в наличии в отделе было только четыре сотрудника. Однако каких! Двое из МУРа, вышедшие в отставку в возрасте сорока лет. А два других были молоды, но уже имели некоторое представление об оперативной работе. Это он все выяснил у Владимира Ивановича заместителя начальника ГУБК, который раньше был его первым начальником в московской таможне. Лукин считал, что ему повезло с этой четверкой. Ему в последние годы больше трех оперативников не давали, потому что он и с ними доставлял много хлопот контрабандистам и таможенникам, которые их прикрывали. Заполнить вакансии в отделе Лукин мог моментально. Многие оперативники, которые ранее работали с ним, рвались под его начало. На совещании руководитель ГУБК Глебов представил Лукина личному составу, но в Главке не было сотрудника, который бы не знал Лукина или не слышал о его деятельности и в таможнях, и в боях местного значения. Лукин за неделю провел собеседование с кандидатами на вакантные должности в отделе и представил руководству около двадцати анкет. Среди них были и его воспитанники из Центральной акцизной таможни: Евгений Шувалов, Слава Маслов и Михаил Сергеевич Кузин, которым он доверял и прошел «сырную войну». В этих кандидатах были оперативники из Московского управления по борьбе с наркотиками и УНОНа МВД РФ. Руководство ГУБК одобрило его выбор и поручило подготовить материалы для передачи вГУК ГТК только что назначенному начальнику организационного отдела ВикторуКирееву, про которого Лукину все уши прожужжал его бывший начальник Николай Пирогов. Но вопрос о назначении новых сотрудников в отдел Лукина неоправданно затянулся, и выяснилось, что Киреев даже и не думал передавать анкеты с проверками в кадры для назначения, а лишь доложил о них заместителю председателя ГТК Суетину со своими, так сказать, расчудесными комментариями. Не получилось у них воспрепятствовать назначению Лукина. Тогда решили зарубить всех его кандидатов, так как Лукин со своим войском, по их понятиям, становился опасным и не только для контрабандистов. Анкеты его ребят упали в нижний ящик рабочего стола Виктора Киреева и пролежали там два месяца, в течение которых должны были выйти приказы об их назначении в отдел. Но анкетам не было суждено выбраться из долгого ящика вредителя Киреева, потому что в это время в ГУБК начались кадровые перестановки в руководстве. Руководитель Глебов  перешел представителем Таможенного комитета в Финляндию. Не хватало ему жесткости на этой должности. Одновременно с ним перешел на работу в аппарат Правительства России Владимир Иванович Мироненко. Лукин лишился серьезной поддержки. 
– Хочу дать тебе совет, – Мироненко обратился к Лукину.
– Да, Владимир Иванович.
– Приказ о твоем назначении подписал сам Председатель ГТК Михаил Валентинович Ванин. Я без визы своего заместителя Суетина, и последний уже выказал недовольство по этому поводу. Твоя персона давно его раздражает, и ты об этом лучше меня знаешь, поэтому тебе надо сразу показать, как ты умеешь работать, чтобы он не смог тебя достать. Учить тебя не надо. Дашь хорошие результаты по борьбе с наркотиками, значит, тебя оставят на время в покое.
– Хорошо, Владимир Иванович. Наработки и оперативная информация у меня уже есть, но в отделе всего четыре сотрудника.
– Теперь прием на работу будут осуществлять новые руководители. Твой шеф и коллега из МВД Вячеслав Борков тоже скоро уходит на вторую пенсию. Жаль, что не успели перевести тебя на его должность заместителя начальника ГУБК.
– Это было бы сложно при открытой конфронтации с ПМ, да и сейчас попал бы в вашу компанию на увольнение.
– Не думаю. Им понадобились наши должности, а борьба с наркотиками имеет свою специфику и здесь нужен руководитель с твоим опытом работы. Да, и не интересна эта линия работы новым руководителям из ФСБ. В отношении твоего назначения разговор был на самом верху, и Суетин промолчал, а  новое руководство ГУБК согласилось на твою кандидатуру.
– У Суетина сейчас другие заботы. На его должность чекисты тоже глаз положили.
– Ну, здесь тебе виднее. Похоже, вы с ПМ друг о друге больше знаете, чем мы, - улыбнулся Мироненко.
 Жаль опять расставаться с Владимиром Ивановичем. Он раньше руководил Московской таможней, но и там не дали им долго поработать вместе. И здесь в ГУБК только подобрался коллектив нормальных, честных и принципиальных  руководителей, так нет, надо всех перетасовать, назначить других, которые имели весьма отдаленные понятия о таможне. Видимо, Председателю ГТК пришлось уступить чекистам по какой-то причине. Лукин уже перестал удивляться кадровой чехарде в Таможенном комитете, поэтому решил заниматься вплотную своими делами. Вокруг остались одни так называемые друзья, и он один посередине. С новым руководителем ГУБК Виктором Хворостяном у Лукина быстро наладились нормальные деловые отношения. Он на совещаниях в шутку называл Лукина главным наркоманом, а тот вспомнил анекдот и улыбнулся: один спортсмен во время соревнований в Японии познакомился с японкой, да и женился на ней. Она переехала жить в Москву,  а как было без тещи из Японии? Той стало скучно дома, она и вышла во двор, присела на скамеечку к бабушкам разговоры поразговаривать. Соседки и спрашивают японскую маму: "Как поживаете? Не обижает ли русский зятек?" "Нет, что вы, он такой вежливый. Каждое утро интересуется моим здоровьем. Утром заходит в комнату и спрашивает: "Ты жива еще, япона мать?"
У Лукина была информация, что начальник ГУБК залетел на эту должность временно и скоро перейдет на другую работу. Вроде финансовой разведки. Так что смутные времена для ГУБК еще не закончились …  Лукин провел ряд встреч с людьми, которые владели информацией о наркобизнесе, используя свои старые связи. Только теперь его интересовала контрабанда наркотиков через границу России, а так же информация по Афганистану и Таджикистану, откуда приходит эта гадость. Внутренняя деятельность наркобаронов была в ведении МВД и годилась Лукину только для взаимодействия с бывшими коллегами по выявлению каналов контрабанды наркотиков. Одновременно он выяснил, как обстоят дела на наркотрафике через Иран и Турцию, на котором он разрабатывал наркокурьера двадцать лет назад. На этот канал он вышел тогда совершенно случайно. Все подтвердилось, но пропал без вести наркокурьер, а вместе с ним оборвались и все ниточки. Оказывается, многое изменилось с тех пор в Иране по борьбе с наркотиками, но наркотрафик так и не удалось перекрыть. Лукин время от времени поддерживал отношения с руководителями азербайджанской преступной группировки, зная, что доказать им что-либо не удастся, так как они никогда сами не участвовали в совершении преступлений. Гардабанские лишь делили барыши в столичных ресторанах Баку и Узбекистан, либо в кафе «Вареники» на Цветном бульваре, а то и в стекляшке на углу Садового кольца. Там же они обмывали очередное преступление. Исполнители этих преступлений редко участвовали в таких посиделках и предпочитали отсиживаться на малинах до вызова на отработку очередной наколки, которые давали им многочисленные торгаши на рынках или снующие  между рядов земляки. Вот Лукин и улыбался их руководителям по-восточному, ожидая промашки с их стороны. Гардабанские жулики, позднее они стали контролировать продовольственные рынки, но при этом никогда не упускали из вида наркобизнес. С Ираном у них была тесная связь, так как многие их родственники находились по ту сторону границу, а с развалом СССР эта граница стала более прозрачной. Азербайджан граничит с наркотрафиком "Золотой полумесяц" – от Афганистана и Пакистана до Ирана. А здесь продолжается движение тысяч тонн опия и качественного гашиша, часть которого попадает на территорию Азербайджана и далее в Россию. Лучше всех Лукину была знакома группировка Насреддина из Баку, а главное, что они знали его и шли с ним на контакт. Эта группировка совершала мошенничества в отношении гостей столицы из республик Средней Азии и дальнего зарубежья. Кого же не удавалось обмануть, они просто грабили. Гашиш в этой компании не переводился, но употребляли его только два-три члена банды. Говорили, что вор может завязать, а у мошенника это болезнь, но все это уже в прошлом. Теперь многие мошенники стали бизнесменами. Азербайджанцы по своей натуре – торгаши. Насреддин купил себе завод в Баку по производству ковров, а Нуреддин, его правая рука, стал владельцем продовольственного магазина в Крылатском. Гаджи совершил паломничество в Мекку и после этого оставил преступное ремесло. Оказывается, есть лекарство и от мошенничества.  Десять лет назад Гаджи пришел к Лукину за помощью по открытию  фирмы по доставке зелени и цветов из Азербайджана в аэропорт Домодедово. Лукин тогда был командирован из МВД в Госкомиссию по расследованию авиационных катастроф на целых шесть лет, поэтому руководство аэропортов его знало и не составляло труда помочь ему, но с оговоркой, что в случае обнаружения наркоты тот отвечает головой. Вместе с Гаджи в этом кооперативе работал Фархад, бывший теневой директор Центрального рынка на Цветном бульваре. Фархад всегда выделялся из этой компании, а вернее, никогда не принимал участие в их темных делах. Ему хорошо капало с колхозных прилавков Центрального рынка. Про своих земляков он плохо никогда не отзывался, был в курсе международной политики, а главное, люто ненавидел наркоманов и тех, кто эту беду распространял.
Лукину нравилась эта работа. Здесь он был, как рыба в воде. За последние годы наркота так плотно вошла в жизнь "дорогих россиян", что страшно было представить ее масштабы. Лукин знал наизусть статистику по видам наркотиков и местам их распространения по России. Исчисления шли на десятки тонн, и ежегодно оборот наркотиков увеличивался в сотни и тысячи раз. По мнению многих специалистов, наркобизнес в России достиг оборота в десять миллиардов долларов. Работы -  непочатый край, информации о наркоте море. Непомерно растущий объем дерьма - его забота. А какой опер не мечтает о настоящем деле? И оперативная работа шла. Задерживали наркокурьеров с десятками килограммов гашиша, опиума, героина, а их от этого меньше не становилось, потому что эти десятки, сотни килограмм наркотиков и даже тонны не идут ни в какое сравнение с тысячами тонн дряни, которую производят, в основном Афганистан. У Лукина вначале была  четкая уверенность, что ему никто не будет мешать работать. Ведь, это наркотики, и их надо долбить на каждом шагу. Если не получается взять наркодельца с поличным, то хоть наркотики уничтожить. И он взялся за эту работу с энтузиазмом, как молодой опер после выпуска из Академии. А у него было предостаточно опыта на этом поприще и старые связи. И при этом у него в руках были все таможенные переходы и ослиные тропы. Но, все охватить было невозможно, поэтому он начал с юга России.
Первое же общение с операми его отдела показало, что они пусты, как барабаны, в плане обладания оперативной информацией. Понятие о наркотиках они имели, но на уровне российского обывателя. «Вот тебе и МУРовцы»,- подумал Лукин. Ему стало ясно, почему они не по возрасту ушли с сыскной работы. Им бы еще служить бы, да служить, а они в таможенные органы. Лукин нацелил их на подбор добровольных помощников среди поставщиков сельхозпродукции из Средней Азии. С чего-то надо было начинать им свою работу по разработке каналов контрабанды наркотиков. Но из этого ничего не получилось, так как эти таможенные опера не знали, с какой стороны подойти к предпринимателю или брокеру на таможенном посту, а тем более понятия не имели, как перетряхнуть вагон с сухофруктами или луком из Таджикистана, чтобы найти нарушение таможенных правил. Такое нарушение могло бы развязать язык любому бизнесмену, который привык за такие нарушения платить досмотровым инспекторам. Ему пришлось бы рассказать, что он знает о наркотиках в таких поставках и, если он сам не занимается, то знает, кто из его земляков это делает. В случае отказа в беседе с опером, он будет наказан в соответствии с законом и тогда на деятельности предпринимателя будет поставлен крест. Весь Таджикистан в героине и нет таджика, который ничего не слышал бы о “белой смерти”. На родине Омар Хаяма перестали заниматься сельским хозяйством, ибо не выгодно возделывание земли на фоне свободного хождения героина. Если предприниматель сам не занимается наркобизнесом, то его просят помочь друзья и знакомые. А чаще такое случается из-за угроз бандитов. Таджики работают в Москве, а их семьи живут в Таджикистане. Вот и приходится им вертеться. Но это уже их проблема. Это они хотят нажиться на беде россиян. Так Лукину пришлось втолковывать своим сотрудникам азы оперативной работы. А ведь они "хлестались", что из МУРа. Раньше каждый сыщик боролся с наркотиками, а потом произошла специализация этой службы и вот результат. Бывшие сотрудники МУРа отработали в уголовном розыске по двадцать лет и не имеют никакого понятия о притонах, наркокурьерах, не говоря уж о наркотрафиках. А их пригласили в таможенные органы, как специалистов в этой области, да еще назначили в Центральный аппарат ГТК, откуда они должны были руководить коллегами по всей России. Лукин уже выяснил, что их подбором занимался Киреев, который сам ничего не понимал в оперработе и не хотел этого делать, о чем публично заявлял. «Вот это обстановочка в руководящей службе по борьбе с наркотиками. Наркобароны могут жить спокойно. Борьбы не будет. Пока»,- подумал Лукин.
– Виктор Павлович, но такие действия по закручиванию гаек предпринимателям из Таджикистана не вполне законны, да и приказы  о подборе помощников по борьбе с наркотиками запрещают так действовать, – Борисов хотел выглядеть подкованным в этом деле.
– Незаконно получать зарплату, не выполняя своих служебных обязанностей, да еще водку жрать в рабочее время. Подобные незначительные нарушения приказа я беру на себя, но вам разрешаю действовать и другими способами, не нарушая инструкций и приказов. Однако предупреждаю, что, если у кого-то не будет оперативных помощников с хорошей информацией в течение месяца, то пусть ищет себе место в других отделах. У нас же без них заниматься оперативными разработками невозможно, и я вам подсказываю самый короткий путь по привлечению потенциальных помощников. Или, Борисов, вам известно, как надо действовать, не нарушая приказов?
– Нет, не известно.
– Потому что и не пытались. А если следовать четким требованиям приказов, у вас вообще ничего не получится. Вот поэтому будьте любезны повернуться лицом к производству. Вы и так без руководителя долго расслаблялись, так что не имеете ни оперативных позиций, ни информации, ни представления об этой работе.
– С нас так жестко не спрашивали.
–Это не значит, что надо плохо работать. И последнее. Если замечу кого-нибудь в рабочее время в дружеских отношениях с Бахусом, то расставание будет недолгим. Поняли?
– Догадались, а кто это, Бахус?
– Бог вина и виноделия. В МУРе о нем все знают.
Лукин теперь понимал, почему в сорок лет уходят из МУРа на пенсию. Таких обычно держат до нее, чтобы человек имел на хлеб и не пропал, а потом избавляются, как от балласта. «Только бы они не оказались родственниками высокопоставленных начальников. Таких не воспитаешь, и уволить не дадут. Ладно, поживем, посмотрим», - подумал Лукин. Он был уверен, что скоро подпишут приказ, и к нему придут его опера, которым не надо объяснять, где подобрать агентуру и как поставить на уши любой товар на таможенном терминале, чтобы разговорить поставщика. Но анкеты оперов пылились в ящике стола Киреева. Не знал Лукин, какую команду дал ПМ по поводу самого Лукина и его кандидатов по назначению в отдел. Ему стало бы уже тогда ясно, что никто не позволит ему работать свободно, как он предполагал. Пока же у него еще оставалась надежда, да и Владимир Иванович Мироненко предложил ему показать работу во всей ее красе. После обеда он зашел к своим сотрудникам, которые утром выезжали на таможенный пост на станции Северянин в районе Ярославки и привезли оттуда пачку таможенных деклараций. Сейчас они сидели друг напротив друга и сличали цифры, внесенные в эти декларации. Что они хотели найти в этих документах? Их работа над документами выглядела, как школьная игра в "морской бой", когда в тетради в клеточку рисовались десять условных кораблей и противники угадывали, попал или не попал в этот корабль названной цифрой. «Ну, хоть что-то у них появилось на столе, кроме пыли, и то ладно»,- прикинул Лукин  и отправился на встречу с азербайджанскими бизнесменами. Что поделаешь, теперь они так называются… С Фархадом они встретились в кафе около метро Кропоткинская и обнялись, как на Востоке. Лукин так и не знал к кому тот больше тяготит к жуликам или к бизнесменам.
– Здравствуй, Фархад. Рад тебя видеть.
– Здравствуй, брат. Как дела, Палыч, где ты теперь?
Официантка принесла им два чайника с зеленым чаем.
– Может, что-нибудь другое?
– Нет, Фархад. Ты же знаешь.
– Я помню. Ты никогда не баловался этим, но мало ли. Так чем ты теперь занимаешься?
– Борюсь с наркотиками.
– Ну что ж, благородное дело, но мне говорили, что ты начальник таможни и какой-то крутой.
– Был и там, а теперь в Таможенном комитете хочу выставить кордоны этой гадости. Я понимаю, что все не перекроешь, но сколько получится.
– Это ты правильно сказал, что как получится. Сам знаешь, сколько стало этой дури в Москве. Я помню, как ты гонял моих земляков по Цветному бульвару за косяк анаши. Но ты не просто так мне позвонил?
– Конечно, Фархад. Время такое, что нет его, чтобы просто встретиться и выпить чаю.
– Так слушаю тебя.
– Фархад, я знаю твое отношение к этой дряни, но меня сейчас не интересуют те, кто сбывает наркотики. Хочу знать обстановку в Азербайджане, как они получают гашиш и героин из Ирана. Там говорят, даже стены построили на границе и наркотрафик перекрыли спецслужбами.
– А зачем тебе наш Азербайджан?
– Ну, как зачем? Твои земляки наложили лапу на большое поле в наркобизнесе и практически снабжают весь юг России, поэтому мне интересна обстановка, и у тебя на родине, и в Иране.
– Да, серьезно ты подходишь к этой проблеме, но на эту тему тебе лучше пообщаться с Гаджи. Он тебе многим обязан, да и сейчас у него опять проблемы, которые ты сможешь решить, и это будет взаимовыгодно. Я не имею в виду деньги. У него их нет. А он бывает в Иране. Общается с арабами. Думаю, вы найдете общий язык.
– Ты мне скажи, реально существует наркотрафик из Ирана через ваших в Россию?
– Я знаю, что на этих границах Ирана и России наркотики задерживаются и даже по сто килограмм. Значит, существует, но твои коллеги во всех странах в первую очередь заинтересованы, чтобы наркота не оставалась внутри их страны, а если она идет транзитом, то сам понимаешь.
– Да, к сожалению это так. А я знаю, что в Москве и области твои земляки, ты меня извини, что их так называю, так они контролируют почти всю торговлю героином, метадоном и частично марихуаной.
– Сейчас их повсеместно потеснили цыгане.
– Есть и такое. Но цыгане перекупают у них наркотики, а эти сидят на наркотрафике. У них же тесная связь с таджиками, которые только-только входят во вкус наркобизнеса.
– Им-то, и не заниматься героином?! У них под боком Афганистан, а там его, как глины.
– И все-таки, Фархад, Азербайджан по всем прикидкам обрабатывает третью часть наркотиков, которые происходят из Афганистана.  Об этом мало кто знает, поэтому не трясут твоих земляков, как надо бы. С наркотрафиком через Закавказские республики я сталкивался еще двадцать лет назад, но ты прав, и тогда была похожая политика, чтобы не трогать транзит наркоты, которая проходит мимо нас.
– Может, поэтому и не трогают моих земляков, потому что через Россию идет транзит на Европу, а у наших остается только прибыль от этих транзитных операций.
– Смотри-ка, ты стал мыслить по-взрослому, - Лукин подколол Фархада.
– Да, это не мысли, а факты. В Россию много попадает наркоты, но не вся.
– А почему азербайджанцы работают с бауманскими бандюками по вопросам контроля над наркобизнесом?- Лукин решил, что пора конкретизировать их беседу и вернуться из путешествий по странам в Москву.
– Догадайся с трех раз. Может, потому, что база с наркотой расположена на их территории? Вот опер. Сразу в точку. Только об этом, сам знаешь, с кем побеседовать.
– А как там поживают ленкораньские? Все так же предпочитают сеять марихуану вместо помидор, а овощи скупают у дагестанцев?
– У тебя сведения устарели. Теперь в Азербайджане этим занимаются примерно в пятнадцати районах: Шекинский, Акстафинский, Белоканский и другие. Это выгоднее, чем помидоры.
Лукин провел много встреч с представителями солнечного Азербайджана и русскими бизнесменами, которых "крышевали" бауманские бандиты. Ему приходилось заниматься братвой три года назад, когда его знакомая Инна, гендиректор Бутырского рынка необдуманно пригласила их в качестве "крыши". Они оказались наркоманами, и пришлось Лукину их вышибать от нее при помощи грузинской банды. Поэтому у Лукина и была такая обширная информация, но теперь его интересовала конкретика. Когда и куда поступают наркотики?  Будет ли крупная партия наркоты? Такую информацию  можно узнать только один раз и  на одном наркотрафике. После проведения мероприятий по задержанию с поличным наркодиллеры меняют схему поставок, и все начинается сначала. А это длительная и кропотливая работа. Почему он сейчас все выяснил так легко? Да потому что поднял свои старые связи, которые нарабатывались годами. Он готовил хороший удар по наркотрафику из Азербайджана. Уже было ясно, что азербайджанцы поставляют наркотики на Бауманский рынок "Газелями" вместе с цветами и зеленью из Домодедово. Именно из того самого кооператива, но его захватили другие люди и давно  не контролируют ни Гаджи, ни Фархад. Бауманские бандюки изначально подпитывались от наркобизнеса, поэтому подконтрольный им колхозный рынок стал перевалочной базой для наркотиков. Курьеры из Таджикистана изначально  только доставляли героин в Россию и сдавали его оптом цыганам, азербайджанцам и другим наркодилерам, но теперь и сами занялись сбытом и со своими  бандитами. Вьетнамцы тоже увидели большие прибыли от торговли героином. На вещевых рынках хватало наркоманов среди их земляков. Вьетнам представил в России все свои прелести: проститутки, игроки, бандиты, чтобы их вьетнамские бизнесмены не скучали. У них было в России свое государство со своими законами. Свои бизнесмены, а поэтому свои игорные дома и проститутки, где можно было получить удовольствия и спустить деньги. Потом приехали их банды, которые стали  «крышевать» своим вьетнамцам. Как все это выдерживает бедная Россия? Может быть, все бы ничего, но вьетнамцы включились в сбыт героина и стали продавать его русским гражданам, поэтому были на слуху у Лукина. Чем больше он общался с представителями этого бизнеса, тем страшнее была действительная картина этой беды. Ведь, в СССР всего десять лет назад о героине не было даже слышно. Были морфинисты, но это единицы, а в основном наркоманы курили травку, да пользовались лекарственными кодеиносодержащими препаратами, запивая их вином. Покупали они их в аптеках по поддельным рецептам с печатями, которые перекатывали вареным яйцом с настоящего рецепта или вырезали из каблука старых башмаков. Эти печати легко были различимы, и оперативники мешками изымали рецепты в аптеках. В тех аптеках, которые оккупировали наркоманы, проводились рейды и брали наркоманов с поличным при получении лекарств по поддельным рецептам. Ноксирон или коттерпин от кашля продавались по обычным рецептам, но при принятии внутрь определенного их количества, они вызывали наркотическое опьянение.  Наркоманы ловили глюки и делились своими впечатлениями. Рассказывали, что если смешать эти таблетки и запить сухим вином, то получится "Северное сияние". Вот, блин, дегустаторы. Лукин к любому делу подходил фундаментально, с изучением всех сторон, вплоть до истории возникновения данной проблемы. Или, как теперь говорят:  у него творческий подход к делу. Не так просто въехать в наркобизнес. Здесь крутятся миллиарды долларов, поэтому и конспирация соответствующая. Откуда нарисовались вьетнамцы на этом рынке героина? Оказывается, те же самые бауманские бандюки впервые предложили использовать базу военно-морского флота "Камрань" во Вьетнаме, которую арендовала Россия, для доставки героина и опиума. Эти же бандюки контролировали грязный героин на оптовых рынках Москвы. Чистый героин - белый, без запаха порошок с сильным горьким вкусом. Грязный героин, может быть белым, розовым, бежевым вплоть до темно-коричневого. Это зависит от примесей во время производственного процесса или присутствия ненаркотических добавок, повышающих вес порошка. Для повышения прибыли наркодилеры перед продажей героина разбавляют его чем-нибудь – это называется «разбодяживание герыча». Разбавляют сахаром или стрептоцидом, это относительно безвредно, а могут и стиральным порошком. Сами рынки в большинстве принадлежали азерам. Их взаимосвязь уже давно просматривалась, и теперь появилась возможность у Лукина нанести удар по азерам и бауманским одновременно на Домодедовском наркотрафике. Но пока шла подготовка операции и ожидание крупной партии наркотиков. Нашелся в этой компании один обиженный, а другой был заинтересован в такой операции, чтобы убрать со своего пути и тех, и других, а самому забрать бизнес по доставке цветов и зелени из Баку и Гянджи. Лукин в такую информацию верил больше, когда у кого-то была своя заинтересованность – убрать конкурентов руками силовиков. Оперативных денег у него не было, чтобы заплатить стукачам за информацию, да и не хотел Лукин рисковать государственными деньгами. Мало ли как пойдет операция. Потом разборки с руководством по части обоснованности выплат, а здесь чья-то личная заинтересованность и все бесплатно. Могут, конечно, в таком случае тебя же обвинить, что проводил эту операцию не бесплатно, а за вознаграждение. Так каждый думает в меру своей испорченности. Не платить информатору, а получить  от него поощрение, а по сути, взятку – это круто. С другой стороны ты расчищаешь ему поле деятельности в этом бизнесе, а он обязуется не таскать с цветами наркотики. Так было и раньше, когда он, работая в авиации, помог представителю солнечного Азербайджана организовать бизнес в аэропорту Домодедово, поэтому не надо было сегодняшним хозяевам отнимать этот бизнес и превращать его  в наркотрафик.
Откуда же появилась эта дурь? В древние времена китайцы использовали коноплю для заварки чая, а в основном наркосодержащие растения использовались индейцами Центральной и Южной Америки, откуда они и попали в Европу, завезенные Колумбом. Из Северной Америки был завезен в Европу и табак. Но и европейцы в долгу не остались и передали в Америку секрет по перегонке алкоголя. Так появились знаменитые виски. Вот и пошло-поехало. Европейцы потом пытались запретить чай, кофе и табак, но всем известно, что из этого вышло. Волна наркотиков накрыла Европу в начале двадцатого века и докатилась до России. "Марафет" продавался открыто. Многие по незнанию называли “марафетом” морфинистов, а на самом деле это было блатное название самого популярного в те времена наркотика. Это был кокаин. Кто бы мог подумать, что кокаин, который сейчас доступен только очень богатым наркоманам, раньше нюхали беспризорники, студенты и рабочие. Надо отдать должное сталинскому режиму, который спас Россию от этой гадости на семь десятилетий, выстроив железный занавес в общении с внешним миром. Были другие беды у России в эти годы, но наркотики не охватили массы в той мере, как в других странах. Опий-сырец, как его называли, черняшка, был в небольших количествах. Да и спецслужбы работали четко по борьбе с наркотиками. Наркоманы в основном были известны и поставлены на учет, если не у нарколога, то на оперативном учете милиции точно. Теперь такая борьба с наркотиками была похожа на фантастику. Всегда была Чуйская долина, способная накормить пыльцой конопли всю Европу и Азию. В эту долину совершали набеги и московские наркоманы, которые потом хвастались, как они раздевались догола и бегали по зарослям конопли. На их потные тела прилипала пыльца растений, которую они соскабливали и снова бегали по полю.
Лукин часто вылетал в командировки в республики Средней Азии и помнит алые поля дикого мака в долинах. Красные ковры простирались на десятки километров. Не уступала республикам Средней Азии и Украина по маковым плантациям. Местные власти совместно с МВД регулярно проводили операции по уничтожению полей с использованием малой авиация. Теперь все это превратили в наркобизнес. И в любом случае, это были растительные наркотики, которые с трудом, но поддавались лечению. Не было тяжелых наркотиков, таких как героин и метадон. Они появились после Олимпиады в Москве. В Питере и Москве появились свои умельцы, которые стали производить синтетику. Студенты-химики научились перерабатывать опий-сырец в героин, а так же получать дозы из отвара маковой соломки. Позже началась война в Афганистане – центре производства опия, гашиша и героина. Ну, а дальше все яснее ясного. Как это посидеть у колодца и не напиться? А у этого колодца кололись. Наркотрафики меняли только маршруты и транспорт, хлынув десятками тонн в Россию и далее везде. Эти десятки вскоре превратились в сотни тонн. Россия превратилась в огромный рынок по торговле наркотиками.
Силовики и в основном МВД пытались противостоять этому нашествию наркоты на Россию, уголовные дела исчислялось сотнями тысяч, но меньше наркотиков не становилось. Как в сказке со Змеем Горынычем: они одну голову отрубали, а на ее место еще три вырастали. Лукин отлично понимал, что не в том месте они встречают Змея и не там рубят головы. Это были сбытчики, а брать надо было бы Змея на границе, при перевозке наркотиков. Кому удастся проскочить в город, уничтожать сразу, а не давать возможности расфасовать дрянь по пакетикам. Дальше действовать поздно - задерживают не более десяти процентов от партии наркоты, а может и того меньше. Должна быть в России специальная служба для борьбы со злом, как есть в США особое подразделение по борьбе с наркотиками - DEA. Они долбят наркотики в любой стране, согласно договоренности, не давая доехать этой гадости до США, что не все удается. Об этом шли упорные разговоры в правоохранительных органах,  которые занимались борьбой с наркотиками. Значит, в России есть руководители и сотрудники, понимающие важность такой борьбы, делающие реальные шаги по оздоровлению наркообстановки. Почему же так не везет таможенным органам? Кому поручили борьбу? Кирееву и ему подобным? Специально, чтобы, так называемые, борцы не доставляли беспокойства руководству? Лукин не мог найти ответа на все вопросы. Он искренне верил, что нет в таможнях "крышевателей" страшной заразы. Обычное безразличие к оформляемым товарам. Получали свой кусок пирога от товарооборота по экспорту и импорту, не задумываясь о наличии наркотиков в этих грузах. Оперативная осведомленность на таможнях отсутствовала, так как не было заинтересованности в этом. Информация о наличии наркотиков в таможенных грузах выплескивалась изредка у оперативного состава, когда надо было раскатать попавшего в разработку бизнесмена. Тогда и появлялась информация, и проводился тщательный досмотр груза. Бизнесмену причинялся ущерб простоем, а в результате проверки обнаруживались административные нарушения в поставках. Это были так называемые заказные проверки, но они не имели ничего общего с борьбой. Лукин быстро оброс оперативной информацией по контрабанде наркотиков, но в службе по борьбе с наркотиками таможенного комитета не с кем было обсудить ее, не говоря уже о проведении операций. Он остро нуждался в своих оперативниках, которым мог бы полностью довериться. В Центральной акцизной таможне его коллегам до сих пор аукается их с Лукиным честная работа. Его оперов давно пора заслуженно продвигать по служебной лестнице, им же напротив, закрутили гайки и не дают работать. В оперативно-начальствующем составе постепенно кресла заняли представители собственной безопасности. Наступило такое время, когда оставалось только мириться. В службу по борьбе с наркотиками их не назначали, хотя вакансий было предостаточно. Что означало только одно, это направление работы никого не интересовало. Навара никакого.
В ГУБК еще продолжались оргштатные мероприятия, и прием на работу не проводился. Лукин уже выяснил, что все анкеты его кандидатов на работу в отдел лежали у Виктора Киреева и частично в первой службе у Глазова. Обычно оргштатные мероприятия заканчивались сокращением кадров, а сокращали их за счет вакансий в отделах. Так что сократят, наверное, его отдел. Недаром не назначили к нему ни одного опера из двадцати кандидатов, но при этом с Лукина уже начали спрашивать. Такому хамству оставалось только удивляться и показывать зубы. На совещания к руководству ГТК обычно ходил Виктор Киреев. Да и Суетин к нему привык. Лучшего способа для получения информации о коллегах и не придумаешь. Лукин не считал Киреева руководителем, а он его подчиненным. Еще в первые дни после назначения Лукина в эту службу он пытался поделиться с Киреевым намеченными мероприятиями по оперинформации, но тот резко ответил:
– Палыч, я в твоей оперативной кухне ничего не понимаю, и мне этого не надо. Занимайся сам этим по своему усмотрению. Мне нужны только цифры по этой работе раз в неделю для доклада Суетину. Он, кстати, отзывался о тебе нелестно и спрашивал о результатах твоей деятельности. От нашей службы попросили предложения по улучшению работы по борьбе с наркотиками.
– Что опять улучшить и углубить? А я думал, что прошли эти времена. Что можно улучшить, если вокруг непаханое поле на этом фронте. Надо просто начать работать.
– Ну, если у тебя есть конкретные предложения по этому поводу, то изложи, - сказал Киреев.
– Виктор, конкретика была во время войны в Афганистане. За десять лет можно было уничтожить все плантации и семена для посева опийного мака. Спалить все надо было, а теперь афганцы по ту сторону баррикад, да наши границы нараспашку, вот и расхлебываем.
– Ну, ты хватил.
– Это было вполне реально тогда, а теперь в Афганистане американцы командуют, которые вроде и вошли туда для борьбы с этим злом, но ты сам видишь, во что все вылилось. У нас с тобой нет доступа ни в Таджикистан, и даже Казахстан. Это теперь суверенные государства, через которые идет потоками наркота к нам в Россию. Так вот, без оперативных позиций в наших бывших республиках работу построить невозможно. Надо минимум знать, когда и где будут переправляться к нам наркотики с той стороны, иначе вслепую ничего не получится.
– Ты имеешь в виду наших коллег с той стороны?
– Для этого есть официальная договоренность, но я что-то не помню, чтобы наши коллеги присылали информацию о наркотрафиках в Россию. Нет, нам нужна агентура с той стороны из числа наркокурьеров или простых перевозчиков товаров из этих республик. Хотя бы с этого начать, - сказал Лукин.
– Все это не со мной. Для меня это темный лес.
– Ну, хорошо, я подготовлю предложения. Только с кем их выполнять? Не сказал ПМ, когда назначат ко мне оперов? Или так и будете с меня одного спрашивать и давать оценку борьбы на моем примере? Я могу сработать и один за весь отдел, и кое у кого не будет оснований, чтобы прижать меня бездеятельностью из-за отсутствия личного состава. Те кандидаты, что лежат у тебя в столе могут сильно навредить тебе, если я возмущусь. Ты передал бы их в кадры ГТК, они же были согласованы с руководством ГУБК.
- Но теперь руководство поменялось, а тебе надо найти общий язык с Суетиным. Иначе твоих кандидатов не назначат, - выпалил Киреев.
- А я с ним и не ссорился. Если у него есть ко мне вопросы, то пускай вызовет и спросит. Он же наш самый большой начальник.
- Ну не знаю. Мне он другие команды отдает, и я оказался у вас между двух огней.
- Такое у тебя положение. Ты же к нему на совещания ходишь, значит, он тебя назначил главным. Вот и руководи.
- Тобой поруководишь, если ты и Суетина не очень-то слушаешься, - усмехнулся Киреев.
Лукин никак не мог понять, о чем думает руководство таможенного комитета, набирая в Главное управление по борьбе с контрабандой, особенно с наркотиками, начальников и оперов, ничего не понимающих в оперативно-розыскной деятельности. При желании их можно было бы научить. Медведей же учат в цирке ездить на мотоцикле. Так эти опера учиться не хотели, и что опаснее всего,  из-за своего непонимания боялись оперативной работы. Грустно было Лукину от этих мыслей. Его взбодрил телефонный звонок бизнесмена из Азербайджана.  В последний раз они встречались с ним  со всеми предосторожностями, как говорится, в условном месте. Тема их разговора была настолько серьезна, что они приняли решение общаться только по телефону. В этом случае, они рисковали только попасть на прослушку силовиков, а этого они не боялись, так как разговоры они вели о наркотрафике. Если им на хвост сели бы другие спецслужбы, то Лукин бы не отказался и от их помощи. Но это могло произойти в случае прослушки, а их встречи в условных местах или на конспиративных явках были опасны и для них, и для дела. От случайных встреч никто не застрахован, а за ними могли бы, и следить, чего Лукин не исключал.У Лукина всегда были свои принципы секретной работы в оперативной деятельности. Носителей архисерьезной информации он не "полосатил", то есть не проводил по оперативным учетам и тем более, не показывал их руководству. Этими приемами он пользовался и ранее, а теперь, когда развелись кроты у силовиков, тем более. Он делил полученную информацию на десять. Эту десятую часть он оформлял от комсомольцев, так он называл своих информаторов, которые были прописаны в его делах официально. Это были обычные доверенные лица, которые владели какой-то информацией и готовые были добровольно помогать органам, но это была не агентура. Устраивать с ними встречи руководителям было бесполезно, так как они были строго настрого проинструктированы Лукиным, чтобы на контакт ни с кем не шли и ничего не рассказывали об их общениях. Хотя второе было и так лишним, потому что они ничего толком и не знали. Уличить его в нарушении приказов по этой работе было невозможно при такой постановке вопроса. Работа секретная и очных ставок не проведешь, да и некому было. Оперработой в службе занимался только он, а информация шла от него более чем серьезная и, что немаловажно, достоверная. Поэтому при чьей-то заинтересованности установить истинный источник получения Лукиным информации было невозможно. Что поделаешь, жизнь такая настала. Все покупалось и продавалось, а за такую информацию могли бы отвалить немалую сумму лица, заинтересованные в ней, либо заказать источника информации. Ни того и ни другого удовольствия он не мог предоставить своим врагам. Помощники верили Лукину и охотно шли на контакт. Они знали, что он их не спалит, а тем более не продаст притом, что у Лукина было свое  отношение к данной категории личностей. Для него любой стукач был предателем, который предавал своих друзей и знакомых, с которыми вкушал хлеб-соль, а потом всех закладывал оперу. Такой человек мог бы настучать и про того же опера, поэтому Лукин дружбы с ними не водил, а только поддерживал деловые отношения. В приказах же ему предписывалось воспитывать стукача, оберегать его от преступных намерений. Так это надо было в отношении тех, которые были у него официально, а там были комсомольцы. Их не надо было воспитывать, а те, которые на самом деле снабжали Лукина убойной информацией ходили по краю пропасти и нередко оказывались через некоторое время за решеткой. Так должно и быть, потому что информацией может поделиться только тот, кто  состоит в преступной группе, а значит, совершает преступления, иначе он не может что-то знать. Его не допустят в банду. Вот и получалось, что приказы по работе с добровольными помощниками были неправильными, а тут еще кругом оборотни в погонах. Но Лукин применял свою систему и в те времена, когда еще не было никаких оборотней. Система, проверенная тремя десятилетиями его оперской работы, оправдывала себя. Бизнесмен сообщал, что в ближайшую в пятницу вечером  в аэропорт Домодедово тремя рейсами из солнечного Азербайджана доставят крупную партию наркотиков. Доставка будет двумя рейсами из Баку и одним из Гянджи, бывшего Кировабада. Наркоту упакуют, как обычно, вместе с зеленью и цветами, чтобы служебно-розыскные собаки, работающие по поиску, не смогли унюхать наркотики. Но в данном случае, Лукин решил твердо применить Рекса со своей бывшей Московской таможни. Главное, чтобы овчарка залаяла, как положено, а это уже искусство хорошего кинолога, у которого со своим четвероногим помощником полное взаимопонимание и тот сработает, как артист цирка. После такого обнаружения Рексом можно спокойно перетряхивать весь груз и поощрить барбоса за отличную работу. Так делалось для прикрытия агента на всякий случай. Собака обнаружила наркотики и получила хороший кусок мяса. Хотя в качестве поощрения ей в корм могут добавить и гашиша, чтобы нюх на наркотики не потеряла, но Лукин не понимал этого садизма, который превращал умную собаку в наркоманку, и для него было проще выяснить самому, где спрятаны наркотики, а Рекса использовать, как артиста цирка. Залаял и начал рыть когтями по упаковке, значит в ней наркота. Зелень и цветы с трех рейсов предполагалось загрузить на три "газели" от фирмы по приему грузов в аэропорту Домодедово, а ближе к ночи их должны были встретить на Бауманском рынке. Вот здесь-то и переплетались интересы азербайджанской и русской оргпреступности. Одни доставляли, а другие "крышевали" наркобизнес. Появилась редкая возможность нанести ощутимый удар и по тем, и по другим. Конечно же, это была не масштабная операция по захвату большой партии героина, но она была проста до безобразия, потому что Лукин знал полный расклад, да и было впереди два дня, чтобы обдумать и подготовить операцию. Как в учебниках, но в них не прописаны теперешние кроты, которые могут тебя окружать и слить за бабки информацию о готовящейся операции. Схема контрабанды наркотиков была проста. В аэропортах Баку и Гянджи пассажиры шли, как обычно, на посадку и не подозревали, что на каждого из них был оформлен дополнительный багаж в виде цветов и зелени. Все как положено. На каждую коробку индивидуальная бирка пассажира этого рейса. По прилету в Москву авиапассажиры проходили таможенный контроль и выдвигались в город со своим багажом, а эти коробки с зеленью и цветами получали представители азербайджанской фирмы, по биркам, якобы от этих пассажиров. Их офис и склад расположился при въезде на летное поле аэропорта Домодедово. Слева от ворот. Там эти коробки грузились на "газели" и везли на Бауманский рынок. Вот и вся премудрость. Такие операции были ежедневными. Милиция с таможенниками при поддержке работников аэропорта уже к ним привыкли и пропускали эти коробки с зеленью и цветами, не обращая на них особого внимания. Наркота в этих грузах шла не каждый день, и они, вероятно, об этом не догадывались, так как получали небольшие вознаграждения за пропуск  зелени и цветов, хотя могли предположить, потому что такой груз считается наркоопасным, его не может унюхать собака, а прибывает груз из страны, где проходит наркотрафик. Но это при идеальных досмотровых сотрудниках, а здесь работали щипачи.  Авиаторы не брали с пассажиров  за груз, превышающий положенные 20 кг, так как пассажиры об этом грузе не догадывались, а работники аэропорта получали за это наличными от фирмы. Таможня стригла за  не пройденный досмотр, а милиция за общий контроль по деятельности этой фирмы по доставке зелени и цветов из Азербайджана. Практически груз был бесхозным от аэропортов Азербайджана до погрузки на “Газель” или склад азербайджанской фирмы, поэтому задерживать его можно было только после поступления к настоящим хозяевам. А пассажиры могли бы только подтвердить, что им ничего неизвестно об этом багаже, который записали на них. Лукин выяснил все об этих поставках детально, и даже номера трех автомобилей, на которых груз должны перевозить на рынок. Все это позволяло провести операцию по задержанию наркотиков без дополнительных разведывательных мероприятий. Да и брать их Лукин решил там же на летном поле после погрузки товара в автомобили. И статья Уголовного Кодекса "корячилась" банде серьезнее, в виде контрабанды наркотиков. Оставалось определиться с силами и средствами. Единственное, что его смущало в этой операции, это невозможность личного участия в ней. Его знали в таможне и милиции аэропорта Домодедово, поэтому его появление в аэропорту могло бы спугнуть контрабандистов. Конечно же, он не мог бы достать при задержании в аэропорту их верхушки, но в "газелях" должен быть, как минимум, водитель и экспедитор их фирмы. Уже кое-что, а при серьезной статье УК с ними можно будет поработать в оперативном плане. Если организовать сопровождение груза до рынка и задержать с получателями, то могла бы произойти утечка информации. Засветилось бы наблюдение за ними. Поэтому решение было правильным, да и на аэродроме за забором у контрабандистов не было даже шансов для маневра. Загрузили "газели" и бери их тепленькими.
Своих силенок в отделе Лукина было маловато, но все по тем же причинам он не хотел писать рапорта о силовой поддержке операции. Руководство принимало такие заявки заранее, и они шли поруками при согласовании, а там прописывалось место и время операции. Он решил подключить к этому делу знакомых сотрудников с Шаболовки 6 по борьбе с организованной преступностью, с которыми ранее провел ни одну операцию, да и здесь участвовали их подопечные – бауманские бандиты. С ними он определился по месту и времени операции, но, не раскрывая сути их начальнику Андрею Яковлевичу. Тот, зная Лукина, даже не пытался выяснить у него подробности и выделил ему в помощь сотрудников РУБОПа. Конспирация была соблюдена полностью, и детали известны были только ему. При наличии места погрузки, времени и номеров "Газелей" он рассчитал, что троих оперов из его отдела, кинолога с собакой и пятерых оперов из РУБОП вполне достаточно для задержания трех "Газелей". Операция проводилась внутри зоны таможенного контроля и на охраняемом аэродроме, где они перед задержанием могли обратиться за помощью в милицию и таможню. Оставалось ждать время Ч, вечера пятницы. Обычно дела не начинают в пятницу, но здесь был исключительный случай. Должны были привезти наркоту, и они наметили эту поставку на этот день. Выбора не было.
А, пока, руководство предложило Лукину подготовить предложения по улучшению работы по борьбе с наркотиками в таможенных органах. Он понимал, что ни одно из этих предложений не поддержит руководство, поэтому решил добавить в них немного шизухи. По крайней мере, не такими заумными будут выглядеть его предложения, хотя они были вполне реальными и нужными. А то руководители не знают, что надо делать. Просто работать, а не предложения собирать. Создали хороший отдел, но только на бумаге, а дальше одни препоны, начиная с комплектации сотрудников. И предложение у него было только одно. Дайте возможность принять в этот отдел оперов - профессионалов, которые знают работу, и любят ее, но их анкеты продолжали пылиться в ящике стола Киреева. Ну, если руководство борется с наркобизнесом только сбором предложений, то извольте. За предложения, как за советы спросу нет. Одно из них касалось участия  оперативников при досмотре товаров, которые приходят из республик Средней Азии и Азербайджана. Обращая особое внимание на зелень, лук, капусту и другую сельхозпродукцию. Стоимость их перевозки была гораздо дороже стоимости этого товара. Это означало, что такие поставки товаров могли служить прикрытием для поставок наркотиков. Хотелось бы посмотреть в глаза таким бизнесменам, что ведут дела с огромным минусом в прибыли. Это в СССР не считались со стоимостью перевозок и могли гонять вагоны с плодоовощной продукцией по бескрайним просторам необъятной Родины. Такие товары не должны выпускаться на таможнях без визы опера по борьбе с наркотиками. А случается, поступают вагоны с солеными шкурами животных для якобы выделки. Вонища страшная! Собаки по наркотикам там не могут работать. Вроде бы доставляют товар в Россию, но никому нет дела, что не работают в России фабрики по выделке кожи. Развалились и закрыли фабрики, а шкуры все везут. Кому? И что там в этих шкурах? Идеально было бы досматривать такие вагоны и фуры на пограничных таможнях. И хотя бы на первом этапе получать своевременную информацию, чтобы таможни назначения могли своевременно отреагировать при проверке. На пограничных таможнях сошлются на отсутствие сил и средств для таких досмотров, а самое главное, у них нет стимула копаться в луке, капусте и вонючих шкурах. Им проще побыстрей пропустить поток фур, от чего их материальное положение улучшалось, а эти мероприятия по проверке не укладывались в их понятия. При таможенном оформлении можно было бы организовать проверку этих грузов, но не было гарантии, что наркоту не скинули в чистом поле под клиента. Нарушили пломбу. А так уплатят копеечный штраф. При ужесточении такого контроля контрабандисты будут использовать ослиные тропы. На границе России и Казахстана одни степи и с ранней весны до поздней осени на условной границе дорог даже сосчитать невозможно, где шныряют "газели" и даже "КамАЗы". И этим пора уже было заниматься серьезно. Опять же все упирается в отсутствие средств на обустройство границы, но можно было бы создать совместные летучие бригады из милиции, таможни и казаков, наподобие прежних народных дружин. Выдать им средства связи и увязать с малой авиацией. И никакой фантастики. Американцы так же охраняют границу с Мексикой, а у нас на этом участке вообще никак. Российские пограничники сдерживают на границе с Таджикистаном наркотрафики и нередко с боями, а далее у контрабандистов нет препятствий. Новые обязанности оперов по борьбе с наркотиками могли поднять их статус, и появилась бы возможность набрать на должности профессиональные кадры, имеющие понятие об оперативной работе и таможенном деле. С внедрением подобных предложений могли бы появиться и более грамотные оборотни в погонах. Но это теория. И ощутимый финансовый урон они могли нанести только наркобизнесу. А это цепная реакция по ценам наркотиков, которая могла бы не подойти наркоманам. Ведь, мало кто нюхает кокаин. Не по-карману получается. Так что в этой сфере любой удар по наркотрафикам полезен, а оборотни – они были во все времена. Раньше меньше, а теперь, похоже, на массовый характер, поэтому приходится учитывать такой фактор. Надо было срочно оздоровить обстановку на границе. Выставить хоть какой-то заслон потоку наркотиков, который везли уже без всякой опаски, как обычный товар вперемешку с луком и сухофруктами. В Домодедово уже задерживали партию гранат, начиненных героином. Фрукты наркодиллерам показались слишком маленькими, и они использовали для контейнеров под героин арбузы. Героина в Афгане столько, что они уже не знают, во что его сыпать. Задекларируй наркодельцы на таможне мешки с мелом вместо героина, и теоретически могли бы провести его. Предложения Лукина касались поднятия статуса опера по борьбе с наркотиками на таможнях, а перекрытие границ от потока наркотиков не было задачей его отдела. Ему предписывалась разработка преступных группировок на каналах контрабанды наркотиков. Серьезная и нужная работа, но с кем ее делать?  Ссылки же руководства на возможные  злоупотребления со стороны оперов легко регулировались Уголовным Кодексом, так что это были только отговорки. Эти предложения Лукин передал Кирееву, который самостоятельно взял на себя обязанности руководителя мозгового центра по борьбе с наркотиками в таможенных органах всей России. Это могло произойти только в отсутствие руководства ГУБК, а такой небольшой период был. Киреев тогда подошел к Лукину с вопросом:
– Все руководители наши ушли, а новых еще не назначили. Я слышал, что прежнее руководство ГУБК рассматривало тебя на заместителя Главка по этой линии. Может, ты и возглавишь пока нашу службу?
Лукин отлично знал о дружеских отношениях Киреева с Суетиным, к которому был вхож в любое время для слива информации, поэтому расценил это предложение как провокацию. Киреев знал и о непримиримом отношении Суетина к Лукину. Эти два кадра спали и видели, как бы от него избавиться.
– Нет, Виктор, это были мысли прежнего руководства, да и мое воспитание не позволяет самому себя предлагать. Для этого есть руководство.
– Тоже правильно. А мне эта должность и не светит, да я и не пошел бы. Оперативной работы не знаю, и образование у меня – всего лишь пограничное училище.
– Ну-ну, а ты самокритичен.
Лукин не стал продолжать разговор, зная, что тот передаст его на очередной встрече Суетину. «Слово-то какое нехорошее "передаст”. Кто передаст? Это я передаст? Сам ты передаст и твои друзья все передасты! Вот так и рождаются анекдоты,- улыбнулся своим мыслямЛукин. - А Витюша все остальное сам домыслит и выдумает”.
После погранучилища Киреева поставили за стойку на паспортный контроль в аэропорту  Шереметьево. Лукин точно не знал, была ли связана его травма ноги со служебной деятельностью по задержанию контрабандистов, но после травмы одна нога у него стала короче, и он был уволен из пограничников по инвалидности. После этого он попал в инвалидно-костыльные войска таможни, а оттуда вместе с руководителем в ГУБК. Лукин сомневался в точности этих сведений, но у него не было желания проверять их. Он знал предназначение Киреева в этой службе, и для него он не представлял опасности, а главное, не мешал работать, так как не знал эту работу. Немногим в ГУБК были известны его прежние недельные запои, когда его домом становился кабинет. Теперь он алкоголь даже и не нюхает. Алкаши избавляются от такой болезни только одним способом –торпедируются, но опять же разные случаи бывают в медицине. Может, он просто завязал из-за сильной воли и духа? Хотя по нему не скажешь. Вот такой мозговой центр по борьбе с контрабандой наркотиков состоялся в Главном управлении по борьбе с контрабандой всей России. Теперь Киреев руководил этим направлением, создавая отчеты в виде красочных буклетов, не жалея государственных денег на высококачественную печать в типографии. Все правильно. Главное, чтобы "костюмчик сидел" на фигуре, а не содержание. И посыпались наверх победоносные отчеты по результатам борьбы с наркотиками. Вовремя и празднично отрапортовать о якобы проделанной работе, зная, что тебя никто не перепроверит, поэтому ты неуязвим и неуловим. Пиши, что вздумается, главное, что с каждым годом показатели все лучше и лучше. А работы по этой борьбе почти никакой. Создавшееся положение волновало Лукина, но он реально не видел, как он может повлиять на эту фальсификацию в отчетах о проделанной работе. Перед ним стояли конкретные оперативные задачи, и он пока не вникал детально в парадные доклады Киреева руководству. Одно он знал точно, что на 85% отчеты были липовыми.
С Андреем Яковлевичем Эркиным руководителем 9 отдела по борьбе с наркотиками РУБОПа на Шаболовке Лукин был знаком давно. Некогда он был начальником милиции на Северо-востоке столицы, а Лукин от ГУУРа МВД  курировал УВД этого округа. Главное, что они доверяли друг другу, поэтому им не надо было для взаимодействия дополнительных письменных соглашений, но Лукин только перед самой операцией рассказал Андрею о контрабанде наркотиков в аэропорту Домодедово о "крышевании" этой темы азербайджанской преступной группировкой и перевозке гашиша на Бауманский рынок под присмотром местных бандитов.
– Мне и деваться некуда. Кругом клиенты моего отдела. Я даже не спрашиваю у тебя о достоверности этой информации. Я помню, что азеры сколачивались в самую первую организованную преступную группу у тебя на земле вокруг ресторана "Узбекистан" и Центрального рынка. Да и бауманских ты немного погонял.
– Да, было дело. Только, Андрей, хоть ты и работаешь в РУБОП, но сам знаешь мое отношение к организованной преступности. Для меня все жулики организованы, потому что они связаны между собой, и никто из них не совершает преступлений без разрешения жуликов в законе на их земле.
– В общем, ты прав, но это мы с тобой обсудим после операции в Домодедово. Врежем по полбанки под капустку с огурчиками и по-трезвому все обсудим.
– Согласен. Я выделяю на эту операцию троих сотрудников отдела. Задача будет им поставлена незадолго до проведения задержания, когда я буду уверен, что все три "газели" загружены и наркота в этих грузах. Брать "газели" надо на летном поле Домодедово, чтобы в темноте их не потерять по пути в город.
– Это правильно. Сколько думаешь наших сотрудников задействовать? – спросил Андрей.
– Человек шесть. По два на "Газель" и моих по одному. Перед самым началом операции они поставят в известность местные милицию и таможню для оказания поддержки. Они выдвинутся на выездные ворота и там проведут задержание при проверке документов на выезд из аэропорта. Это не вызовет подозрений при задержании и досмотре, а дальше, как в театре. Таможенный барбос облает всех кого можно, а кинолог предложит провести повторный досмотр груза, так как служебный пес так реагирует на наркотики. Вот и вся нехитрая операция.
– А наших сотрудников мы проинструктирует завтра перед выездом?
– Я думаю так. Номера "Газелей" известны, время выезда тоже. Места их погрузки и парковки недалеко от выездных ворот тоже известны. Как только сопровождающие груз сядут в машины и подъедут к воротам аэропорта, окружай и бери.
– ОМОН брать не будем? – спросил Андрей.
– Если есть возможность, не расшифровывать информацию, то можно взять.
– Так не получится. Надо писать докладную и пропустить через руководство.
– Тогда об операции будет известно многим сотрудникам, - покачал головой Лукин.
– Я могу вооружить своих оперов автоматами, да и местная милиция будет вооружена. Думаю, что справятся на охраняемом объекте.
– Да, вряд ли азеры пойдут на прорыв границы.
– Я тоже так думаю, аэропорт все-таки.
– На том и порешили. Завтра я приеду к тебе после подтверждения информации. В 15 часов будет разгружен первый рейс из Баку, потом из Гянджи и опять из Баку. Мы будем знать о наркоте после первого рейса, а вышлем группы после шести вечера. Контрабандисты тронуться из аэропорта в темноте и сразу на трех "газелях".  Бауманский рынок будет закрыт. Там будут их ждать бандюки, но думаю, что вряд ли дождутся, - подытожил Лукин.
На следующий день в семнадцать часов на Шаболовке собрали совместную группу. Лукин с Андреем Яковлевичем поставили конкретную задачу на задержание трех "Газелей" с зеленью и цветами при выезде из аэропорта Домодедово.
– Наркотики в чем упакованы? – спросил Добров из РУБОПа.
– К вам в аэропорту Домодедово присоединится наш кинолог непосредственно перед задержанием. Вечером он  будет работать в аэропорту по проверке багажа пассажиров с таможенниками и это не вызовет подозрений. Наркотики будут упакованы в середину цветов и зелени. Собака вряд ли их унюхает, поэтому ее применят для спектакля, а с кинологом я уже договорился, что при работе с вашей группой его овчарка будет рычать и рвать лапами связки зелени и цветов, что означает по ее поведению обнаружение наркотиков. Какие еще вопросы? – спросил Лукин.
– Какие наркотики? – спросил Сергеев из РУБОПа.
– Скорее всего, гашиш, но, может быть, частично опий и героин. Наркота идет из Афгана через Иран, поэтому товар должен быть качественный и дорогой, - пояснил Лукин.
– А сколько?
– Никто его не взвешивал, но партия крупная и будет в одной из "газелей". Две другие пойдут вместе для отвлечения внимания, поэтому придется перетряхнуть все три машины.
– А шума не будет от владельцев груза? – спросил Борисов из отдела Лукина.
– Будет, если обнаружите и изымите наркотики. Многим вы масть подрежете, поэтому шум будет большой, но недолго. Никто не будет защищать наркотрафик. Что касается зелени и цветов, то у вас будут полные основания на задержание этого товара. Он прошел через таможню без досмотра, прибыл зарегистрированный на прилетевших пассажиров, которые даже и не в курсе этого. Документов от таможни на груз не будет, так же, как и от авиаперевозчиков. Если же представят, то они будут липовые. Поэтому у вас есть все основания полностью раздербанить груз на травинки и цветочки. Идеальный вариант для повторного таможенного досмотра и задержания груза, даже без наркотиков. Еще вопросы? – спросил Лукин.
– Вроде бы все ясно.
– Тогда звонить мне на мобильный телефон по каждому этапу операции. Прибыли в Домодедово – позвонили. Провели осмотр местности, нашли въездные ворота – позвонили. Задержали – позвонили и так далее. Старший по операции от таможни – Борисов, - сказал Лукин.
– А от РУБОПа – Сергеев, – добавил Андрей, – и так же звонить мне, как Палычу. Виктор Павлович, пусть Борисов возьмет на себя общее руководство операцией.
– Борисов будущий начальник отделения. У меня нет возражений. Если всем все понятно, тогда вперед, - согласился Лукин.
Прошло время первого доклада от высланной на задержание группы, но никаких звонков от них не поступило. Лукин постоянно поглядывал на мобильный телефон и быстро нажимал на его клавишу при поступающем звонке, но они были не из Домодедово. Сам звонить не стал, чтобы не отвлекать группу от выполнения задач.С каждым часов нарастала тревога от неизвестности. Сначала за успех проводимой операции, а позже и за сотрудников. Лукин уже усомнился в правильности своего решения, что не возглавил эту операцию на месте. И тут же уверял сам себя, что его участие могло провалить операцию с самого начала, так как его многие знали в лицо, а самое главное, что по его присутствию контрабандисты могли бы вычислить в своих рядах информатора. Оставалось только ждать. Прошли все намеченные этапы проведения операции и ближе к полуночи, когда контрабандисты должны были уже доставить наркотики на Бауманский рынок, Лукин набрал телефон дежурного по Домодедовской таможне.
– Майор Кузьмин слушает, - ответил таможенник.
– Доброй ночи, это Лукин из ГТК побеспокоил.
– Чем могу помочь?
– Были ли у вас сегодня вечером задержания за нарушение таможенных правил?
– Да, были мелкие нарушения, но дела не заводились.
– А наши сотрудники из ГУБК к вам не обращались за помощью?
– Мне доложили, что вечером в аэропорту работали ваши сотрудники из ГУБК, но к нам они не заходили.
– Все, спасибо.
Этой информации Лукину вполне было достаточно, чтобы ночью спокойно спать. Главное, что не произошло никаких ЧП с личным составом в Домодедово. Но по каким-то причинам операция по задержанию контрабандистов не состоялась? Иначе дежурный знал бы о ней. На всякий случай он позвонил дежурному по ЛОВД аэропорта Домодедово, который также сообщил, что задержаний с наркотиками не было. Дежурство было спокойным, как обычно, мелкие нарушения. Все мобильные телефоны его сотрудников молчали. Утром Лукин, выждав время, соблюдая правила приличия, чтобы не будить рано в субботний день РУБОПовского начальника, набрал телефон Андрея Яковлевича.
– С добрым утром, Андрей. Скажи мне, твои отзвонились по результатам операции в Домодедово?
– А ты, что не в курсе? Мне еще поздно вечером доложили, что задержания не было, так как твой старший группы Борисов дал отбой. Они поняли, что это ты отложил операцию по задержанию.
– Как я мог отложить? Мне никто так и не позвонил, а мобильные телефоны моих сотрудников все отключены. Ничего не понимаю.
– А мне становится немного яснее. Мои звонили мне, как договорились. Они видели груженые зеленью и цветами три "газели" с теми номерами, что ты давал. Твой Борисов сказал, что он сам сходит в отдел милиции и таможню для включения их сотрудников в операцию по задержанию. Он несколько раз отходил с одним из своих сотрудников, а мои сидели в машинах и ждали команды. Потом увидели, как "газели" выехали через ворота  аэропорта в сторону Москвы. Борисов сообщил, что операцию по их задержанию отложили, так как в "газелях" нет наркотиков.
– Кто отложил? Откуда они могли узнать, что нет наркотиков?
– Мы подумали, что от тебя, но оказывается, что ты совсем не в курсе событий. Мои бойцы предположили, что их нехорошо использовали и за спиной что-то замутили, а скорее всего деньги взяли, - предположил Андрей.
– Я с ними готов согласиться, но пока не в курсе. Одно знаю точно, что мои сотрудники до операции никого из контрабандистов не знали и от меня дополнительно команд не получали.
– Палыч, если бы я тебя не знал, то не поверил бы. Разбирайся сам. Если будет нужна помощь моих сотрудников, то они готовы дать более подробную информацию и написать рапорта. Все происходило у них на глазах, поэтому они сделали выводы об их использовании в нехорошем смысле.
– Спасибо, Андрей. Я пока сам разберусь, но тебя все равно извещу о результатах.
Теперь Лукин мог спокойно рассуждать о случившемся. Во время операции ничего не произошло, кроме предательства. Но это надо было тщательно перепроверить. Он позвонил своему информатору из компании контрабандистов. Встречаться с ним в этой обстановке стало еще опаснее. Лукин понимал, что этой банде стало известно об утечке информации о поставке наркотиков, и они могут вычислить, кто это сделал. Помощник Лукина довольно четко нарисовал картину происшедших событий по предполагаемой операции. Оказывается, что вчера вечером к ним в офис фирмы по приемке грузов из Азербайджана пришли двое таможенников в штатском и потребовали документы на три груженые "газели". Им представили накладные на цветы и зелень. После чего они объявили, что имеют информацию о наличии наркотиков в этих грузах и сообщили о намерении произвести досмотр, указав на автомобили с сотрудниками РУБОПа с Шаболовки. Азербайджанцы всегда славились, в таких случаях умением уговаривать сотрудников на получение взятки. Торговались недолго. Времени не было у тех и у других. Для азеров любое промедление могло кончиться крахом, с началом операции, а для таможенников, упущением легкого заработка. Сошлись на шести тысячах долларов, по две за "Газель". Лукину даже не хотелось называть таможенниками этих подлецов, а они были еще и бывшие МУРовцы. Его еще ни разу так не предавали, а здесь свои подчиненные и так дешево. Собеседник Лукина удивлялся только одному, что так мало взяли с контрабандистов. В "газели" было не менее ста килограмм гашиша, упакованного в виде колбасок в пучки зелени и цветов, не считая небольших партий опия и героина, привезенных под заказ. Контрабандисты были готовы торговаться о сумме взятки, начиная с пятидесяти тысяч долларов. Кроме уголовного дела по контрабанде наркотиков они теряли еще и доходную фирму в Домодедово. И вдруг у них просят десятку, да и за ту они торговались и сошлись на шести тысячах долларов. Этот факт и расслабил наркодилеров. Они теперь уверены, что на них напали случайно. Они не знают о подготовленной операции, и вряд ли будут искать стукача, но после такой крупной поставки они надолго утихнут. Лукин не мог дать гарантию, что эти предатели не продадут за отдельную плату информацию, что им все было известно, вплоть до номеров автомобилей. На площадке Бауманского рынка наркотики уже ожидали и в течение пятнадцати минут они перешли в руки сбытчиков. У Лукина даже язык не повернулся попросить своего добровольного помощника сообщить о следующей партии наркотиков. Он понял, что у него больше нет подчиненных, с кем можно поделиться оперативной информацией. Хотя он и раньше не очень делился из-за своей профессиональной осторожности. Он держал проведение операции в секрете и ни с кем не советовался. И хорошо, что не сказал сотрудникам о предполагаемом весе наркотиков. У них бы башню снесло от этого. Теперь вместо реляций, которые были сейчас нужны Лукину, чтобы показать работу отдела, придется заниматься разборками с подчиненными. Он позвонил Андрею Яковлевичу, и они встретились в шашлычной на Пятницком шоссе, на территории Андрея. День был выходным, и в свое свободное время они решили поговорить и доставить себе удовольствие, посидев за столом. Лукин рассказал о результатах расследования срыва операции и извинился за подлость своих подчиненных.
– Что ты решил делать со своими дешевками? – спросил Андрей.
– Это ты правильно заметил. Они такие и есть. Взяли бабки за наркоту, да еще так жидко. Я от них избавлюсь, однозначно, если признаются и уйдут тихо.
– А тебе нужны их признания?
– Конечно же, нет. Мне и так все известно.
– Если будут сопротивляться, то мои бойцы помогут тебе в этом святом деле. Они злые на них, а еще те хлестались, что они муровцы бывшие. Во время их оттуда выгнали.
– Спасибо, Андрей. Я тебе позвоню.
Троица во главе с Борисовым вышла на работу только во вторник. Вероятно, праздновали получение тридцати серебряников. Лукин вызвал по телефону к себе только старшего группы Борисова, которого Киреев предлагал назначить начальником отделения. УЛукина было четыре отделения и все вакантные.
– Почему не докладываете о результатах операции? И где Вы были вчера? – спросил Лукин.
– Задержание мы решили не производить по тактическим соображениям, так как не могли обеспечить свою безопасность при задержании, - мудрено ответил Борисов.
– Ну-ка с этого места поподробнее, пожалуйста, капитан Борисов, – Лукин чуть было не оторопел от такой наглости. Видимо, эта троица уже договорилась, как объяснить Лукину срыв операции.
– Да, все очень просто. С их стороны было около десяти человек, а нас восемь, в то время как для задержания необходимо иметь силы в три раза превосходящие противника. Поэтому операцию я отменил.
Это была еще одна наглость.
– Ты, что полководца Жукова начитался? А кто вам помешал обратиться в местную милицию и таможню за помощью, как мы договаривались. А в вашу тактику не входит, что вы находились на охраняемом государством объекте - аэродроме и внутри таможенный границы. Вы сотрудники и вооружены двумя автоматами и шестью пистолетами, а контрабандисты вряд ли имели оружие внутри таможенной зоны. Об этом в тактических учебниках ничего не говорят? В каких документах вообще об этом прописано?
– Я могу показать книгу по тактике.
– Сходи с ней в туалет, даже если там про это написано, в чем я глубоко сомневаюсь. Сначала хапнули деньги неподумавши, а потом три дня искали книжки для отмазки своей подлости.
– Что вы имеет в виду?
– Где вы были вчера в рабочий день?
– Мы продолжали эту операцию на территории Бауманского рынка.
– Пропили за выходные взятку или решили, что продешевили, поэтому и поехали на рынок добрать с азербонов.
– Виктор Павлович, я вас не понимаю.
– Хорошо. Я постараюсь объяснить. Ты вместе с Комаровым завалился в офис к владельцам груза, и вымогал взятку в десять тысяч долларов, но потом сошлись на шести. Во второй заход вам их всучили и вы взглядами проводили эти "газели" с наркотой в сторону Москвы, а РУБОПовцам объявили об отмене операции. Просто так, не объясняя своих тактических соображений. Они подумали, что это моя команда, иначе сами бы провели задержание  автомашин с наркотой, да вас встряхнули бы с этими шестью тысячами баксов. А так вы и меня подставили. Теперь и меня считают дешевкой. Мне не доставляет никакого удовольствия рассказывать тебе наглецу о своей осведомленности. Да, это и теперь опасно. Азербоны при даче взятки всегда берут сотрудников на крючок, подкармливая небольшими суммами для получения от них информации. Вот для этого вы и поехали вчера на Бауманский рынок, поэтому вы теперь опасны вдвойне. Как предатели и как азеровские информаторы. Мне такие сотрудники в секретном отделе, ведущим оперативные разработки, не нужны, понятно?
– Вполне, но как я объясню Комарову, Петюнику?
– Это твои трудности. На увольнение даю неделю, а потом собираю материалы и вместе с РУБОПовскими рапортами передам в ФСБ.
– Вы этого не сделаете.
– Только в том случае, если уволитесь и не вздумайте сказать, что это мое пожелание. Иначе мне придется объяснить причину вашего увольнения со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Но тогда будет скандал.
– Не в вашу пользу.
А, ведь, этот подонок прав. Лукину был невыгоден скандал и тем более служебное расследование силами собственной безопасности ГТК. Они этого только и ждали. Доказать взятку было невозможно. Ну, какой наркодилер сознается в даче взятки за контрабанду наркотиков, а вот срыв операции по тактическим соображениям можно было бы вполне повернуть против Лукина. И пришлось бы самому отписываться, почему не подключил силовую поддержку этой операции. И кому объяснишь, что у азербонов вокруг много купленных сотрудников, таких, как Баранов. Но эти домыслы Лукина никуда не подошьешь, поэтому он не хотел этих разборок, да и работать на СБ тоже не хотелось после всего хорошего от них. А эти МУРовцы появились в отделе разработок незадолго до прихода Лукина. Может быть, их специально и приняли сюда, чтобы они глушили все его операции по наркотрафикам. Хорошо, что они прокололись на первой же операции, где у Лукина были сильные оперативные позиции, по которым он смог восстановить всю картину их предательства. То что Киреев не смог разобраться в них это вполне объяснимо, ведь он тоже не сразу понял, что они, как опера ничего из себя не представляют, а их предательство всплыло моментально на первой же серьезной операции. Лукин не исключал, что это было сделано с намерением против него, потому что их действия были настолько наглыми.
– Чтобы не было скандала, все будет сообщено в ФСБ от РУБОПа, а я подтвержу вашу подлость оперативной информацией. Ты опер и знаешь, что чекисты вашу компанию в покое не оставят. Не сейчас, так немного позже приберут к рукам, но уже с поличным.
– А, может быть, договоримся?
– С кем, с вашей компаний? Как вам такое в голову пришло. Да, вы взятку толком взять даже не можете. Воспользовались моей информацией, потому что своей не имеете. Вы пустые, как барабаны. И как опера, и как таможенники. Я же видел, как вы рассматривали таможенные декларации. Как бараны смотрели на новые ворота. Ты извини, сам напросился дать вам достойную характеристику. Ваше предложение договориться я расцениваю, как получение доли от той взятки, что вы хапнули, а это означает, не более двух-трех тысяч долларов и то, если  вы до сих пор не пропили их. Вы думаете, что потом я буду вас снабжать информацией, а вы будете ее обрабатывать, пока вас не возьмут с поличным? Это может быть очень скоро, потому что вы жадные и мозги отсутствуют. Об этом вы хотите мне предложить договориться? Да мне уже сегодня страшно с вами даже разговаривать. У вас  нет ничего святого. Я переживу такую потерю и останусь в отделе один, но рядом предателей держать не буду. Ведь вы вчера могли спалить моего помощника и сделали бы это, если бы знали, от кого я получил эту информацию. Ведь такое задание вам дали контрабандисты вместе с бабками?
– Ну, почему же.
– Да, потому. Они вас провели, как шнурков. У вас не хватило даже соображения начать досмотр этих "газелей". В этом случае сумма взятки возросла бы до сотни тысяч долларов. Они были готовы торговаться от пятидесяти тысяч долларов, но вы их осчастливили своим предложением. Это я тоже знаю, а не предполагаю. Вас купили за пакетик леденцов. Дали вам на водку, вот вы и жрали ее три дня. Вы не опера и даже не оборотни. Вы обычные щипачи. Скажи мне честно, зачем вы пришли в таможенные органы?
– Если честно, то хотели подлататься, – выпалил Борисов и тут же понял, что напрасно сделал такое признание, но после полного расклада их деятельности, сделанного Лукиным, он не удержался.
Лукин его расслабил своей беседой. Так он обычно поступал с жуликами, когда долго рассказывал об их деятельности, а потом задавал контрольный вопрос, который интересовал его больше всего.
– Да, Борисов, вы даже этого не сообразили, что пришли не в то место и не в то время. Это отдел оперативных разработок преступных группировок на каналах контрабанды наркотиков и хорошо, что вы так скоро проявили свои способности, а главное, намерение подлататься. Насчет недели я погорячился. Через час жду ваши рапорта по вчерашнему прогулу вместе с рапортами об увольнении. Я завизирую и передам Кирееву. Какие дела за вами числятся, я имею в виду оперативные?
– Да вы же знаете – никаких.
– Оружие сдать, а удостоверения молча отдайте Кирееву. После обеда я не хочу видеть ваши личики в этих стенах. Любые ваши проволочки буду расценивать, как попытка к завладению секретными материалами отдела. Первый шаг я сделаю авансом на Шаболовку к РУБОПовцам. Они мне и так верят, но я их проинформирую о подробностях, поэтому не советую затягивать с увольнением. Вы уже их раздразнили, а мне остается только усилить их подозрения.
Борисов вышел, а через минут пятнадцать вошел Комаров.
– Виктор Павлович, я не согласен с увольнением. Ну, простите нас. Ведь, свои же, коллеги бывшие.
– Все свои сидят в Бутырке. У вас пока отсрочка по этому поводу и не советую испытывать мое терпение. Таких коллег в уголовном розыске я никогда не встречал. Вашему же коллеге по несчастью я все объяснил и уже приступил к выполнению своих обещаний. Еще есть вопросы?
– Нет, все понятно.
Конечно же, Лукин не поехал в РУБОП и не собирался подключать к этому делу чекистов. Зачем лишнее обсуждение, которое может дойти до верхнего руководства ГТК? Он поехал на Цветной бульвар к греку Юре, где мог отвлечься от всех неприятностей в кругу друзей. У грека всегда была обычная обстановка. Узбеки пекли пончики и чебуреки, а в его кабинете собирались настоящие звезды сборной СССР, а теперь России по футболу. Это были его друзья, Жора Ярцев, Ренат Дасаев, Валера Гладышев и, конечно же, профессор футбола Варюха, так они с любовью называли своего товарища Вячеслава Васильевича Варюшина, ректора школы тренеров. Всех знаменитостей, которые здесь бывали не перечесть. Лукин уже давно вписался в их компанию. Обычно они играли у грека в карты. На деньги здесь никогда не играли, а только на победу и азарта от этого было не меньше. Обычно играли один на один или двое надвое, а остальные были зрителями. После игры ходили в магазин за водкой, и кто был свободен от работы, выпивали грамм по сто, не более. Если грек выигрывал, а это случалось регулярно, то он накрывал стол из своих изделий. Его повар узбек готовил отлично.Вернулся Лукин в ГУБК после обеда и почти сразу его посетил Киреев.
– Ты знаешь, что твои подчиненные написали рапорта об увольнении. Сдали оружие и удостоверения. Что случилось?
– Я им предложил отработать две недели. Но они не захотели. Сказали, что нашли себе места в банке с зарплатой в три тысячи долларов в месяц, а их там не будут ждать две недели,- соврал Лукин.
– Ну, это другое дело. Против этого я не могу возразить. А то я подумал, что случилось что-то.
– Нет, Виктор, только их шкурные интересы. Мужики решили поработать за деньги.
– Хорошо. Завизируй их рапорта, что не возражаешь.
– Конечно, как же я могу возражать.
– Но у тебя в отделе не остается ни одного сотрудника, а с нашей службы не снимают плана по оперативным показателям.
– Виктор, я не спрашиваю, кто взял эту троицу МУРовцев в ГУБК и с какой целью, и не буду этим интересоваться впредь, если ты стряхнешь пыль с материалов моих кандидатов и отправишь их в отдел кадров для назначения. У меня мелькают мысли, что Борисова с Комаровым мне подсунули спецом. Вроде бы есть личный состав, а работы никакой, значит, Лукин не может руководить. Так, что ли?
      – Твои кандидаты все в работе.
      – Я знаю эту работу. Ребят проверяют, как будто они с улицы пришли. Они все работают оперативниками на таможнях и достаточно проверить по их службе. Поэтому прошу ускорить передачу их анкет в отдел кадров со своим ходатайством.
– Палыч, мне нечем тебе возразить, но этот вопрос тебе лучше обсудить сам знаешь с кем.
 – С Суетиным что ли?
– Ну, сам же знаешь.
– А ты отправь материалы в кадры. Я же обещаю тебе сделать оперативный план за все три отдела нашей службы.
– Как это без подчиненных?
– Да, именно так. Сам сделаю в течение месяца, но если отправишь документы в кадры. В противном случае, тебя будут склонять на каждом совещании за развал оперативной работы, как старшего, а у меня есть отмазка, так как я недавно работаю в этой должности, и в отделе нет подчиненных. Даже за подбор кадров с меня не могут спросить. Я тут же покажу копии материалов двадцати кандидатов на работу в отдел с датами, когда  передал их тебе.
– Я все понял. Договорились. Теперь я понимаю ПМ. Ты умеешь любого схватить за глотку, и так, что не шевельнешься. Вот как тебе отказать. А с выполнением оперативного плана ты не пошутил?
– Мне нужно две недели на проверку по учетам кандидатов и разрабатываемых. Но мне нужна помощь в заполнении на компьютере справок на эти проверки. Мне надо человек тридцать прокрутить.
– Ну, Палыч, у тебя масштабы.
– Но, я же не всех запущу в дело. Мне надо будет, потом сделать из них выбор, а выдам только необходимое количество для плана.
– Хорошо, наши девчонки помогут тебе во всем. Ты им доверяешь?
– Они же наши сотрудницы, и у меня нет оснований не доверять. Потом я не имею привычки делиться информацией, которую не должен знать никто. То, что будет им известно, будут знать все, кто будет проверять этих лиц, начиная с тебя до сотрудниц спецотделов.
Лукин не мог сообщить ему, информатору ПМ о своих принципах в секретной работе, как он проводит серьезные мероприятия по оперативным разработкам и получает оперативную информацию, которую может не доложить руководству.
       – Ясно. И все-таки мне не понятны рапорта на увольнение твоих сотрудников, и почему ты не пытаешься их удержать? - снова спросил Киреев.
– Витя, ты можешь сам поинтересоваться у них, но не советую сдерживать их порывы, идущие от души. Я по этому поводу уже высказался кому надо, и с меня за них спрашивать не будут, а ты можешь удержать их и взять над ними покровительство, но не в моем отделе. Одно скажу, как опера они нулевые, а дерьмом от них за версту несет.
– Я все понял.
– Вот и лады. Иначе тебе придется перевести их в другой отдел, а я начну проверку с лиц, порекомендовавших их в Главное управление по борьбе с контрабандой, да еще с наркотиками.
– Я же сказал, что все понял.


               



                И один в поле воин

               


       За месяц Лукин наполнил свой сейф тонкими папками с материалами на оформление тайных помощников, разделяя их на будущих секретных сотрудников и на тех, кто не хотел дружить с законом, занимаясь контрабандой и сбытом наркотиков, а вернее они все были из одной кухни, где крутились наркотики. Хотя сбыт и хранение проходил не по профилю таможенной службы, но все это были звенья одной цепи. Не могли существовать  контрабандисты без потребителей и сбытчиков наркотиков. Только занимаясь этой проблемой в комплексе можно было выйти на серьезные каналы контрабанды наркотиков, но Лукин держал информацию о них в секрете даже от коллег. Никаких оснований для подозрения своих не было, но это был стиль его работы, а потом среди коллег не с кем было поговорить про оперативную работу. Мелочевку он включал в сводки оперативной информации, а серьезную держал только у себя. Жизнь научила. Три дня назад Киреев попросил Лукина написать предложения по улучшению работы таможен по борьбе с наркотиками. Ничего в его предложениях не было фантастического, скорее, они были самыми обычными. Просто в их службе привыкли все передирать из предыдущих справок, и руководство к этому привыкло, а тут появился свежий взгляд на проблему, который был не в струю. Все бы ничего, но из-за предложений Лукина появилась необходимость в реальной работе. Потому и не понравилось его намерение снять пелену безделья со службы по борьбе с  наркотиками. Киреев, видимо, показал его предложения руководителю, да еще со своими комментариями. Тогда непонятно, зачем требовал?
– Руководство ГТК ознакомилось с твоими предложениями. Предполагают, что они содраны с американской системы охраны границы, - сообщил Киреев с ехидным личиком, войдя в кабинет Лукина.
– Не с американской, а скорее, с иранской. И ничего в этом плохого не вижу, кроме положительного опыта других стран по борьбе с наркотиками. Это они выстроили в ущельях на пути караванов с наркотиками высоченные неприступные стены с контрольными пунктами пропуска, на которых досматривают товары. Контроль за прилегающей местностью, где проходит наркотрафик, они ведут национальной гвардией с вертолетов и это в небогатой стране. Они думают о своем будущем поколении. И это при том, что Иран считается  для наркотиков транзитной страной, - парировал Лукин.
– И что? Перекрыли каналы контрабанды?
– Скажем так, сдержали, но теперь мало кто хочет рисковать своей жизнью после введения в Иране смертной казни за наркотики.
– И что нам тоже надо вводить смертную казнь?
– Иранцам надо сказать спасибо за эти меры по борьбе с наркотиками. В противном случае наркообстановка в республиках Закавказья и Северного Кавказа в России была бы сейчас очень похожа на Таджикистан. С Кавказа путь в центр России, Украину и Европу гораздо короче, чем из Средней Азии. Наркотрафик изменил свой маршрут в республики Средней Азии именно из-за доступности границ и отсутствия противодействия при доставке наркотиков. А, что до смертной казни, то лидер ЛДПР Жириновский и депутат этой партии Влад Игнатов уже официально внесли в Госдуму такое предложение на рассмотрение. Оно, конечно, не пройдет, но думаю, что будут усилены санкции по таким видам преступлений. Да ты сам присутствовал за круглым столом у Влада, но почему-то и там у тебя были одни вопросы и ни одного предложения.
– Что можно сказать, наркотрафик "Золотой полумесяц" перестал существовать? – Киреев, как будто его не слышал.
– Я бы так не сказал. Два года назад после принятых мер Ираном, Турция совместно с НАТО, а это в основном деньги США, вложила тридцать миллиардов долларов в обустройство своих границ. И после этого наркотрафик опять изменил свой маршрут - теперь он идет через Азербайджан. Представители солнечной республики возглавили процесс по транзиту наркотиков. Но надолго ли? – спросил Лукин.
– Пока не поменяется ветер в сторону таджиков или киргизов.
– Правильно, Киреев, мыслишь. Поэтому борьбу надо переносить на российскую границу, а не охранять ее растопыренными пальцами, когда таможенные и пограничные посты разбросаны на сто километров друг от друга.
– Ты же понимаешь, какие необходимы капиталовложения?
– Поэтому я предлагаю хоть что-то сделать. На первое время казачьи разъезды, постоянные рейды, а не спецоперации "Канал" на пограничных переходах. Об этих операциях заранее знают даже наркоманы в Москве, не говоря уже о наркокурьерах на местах. Работа должна вестись постоянная, чтобы наркобизнес ощущал на своей спине дыхание рейнджеров степей Казахстана.
– Но кое-что мы сделали. По нашей инициативе при МВД России создали Межведомственный центр по борьбе с наркотиками.
– Киреев, только себе не ври. Если хочешь загубить дело, то создай комиссию. Центр создали и отправили на работу в нем бездельников со всех служб или сотрудников, неугодных начальству. Там заседает и опер моего отдела Коняшкин. Я с ним беседовал по душам. Занимаются они там своими делами и чаи распивают. Да, они и сделать ничего не могут в отрыве от своих служб. Надо создавать отдельную службу по борьбе с наркотиками и с полномочиями, как в США у DEA.
– А я с этим не согласен и буду выступать против такого формирования. Как тогда будут обстоять дела с контролируемыми поставками и контрабандой наркотиков. Надо будет менять законы, - сказал Киреев.
– Много, что надо будет сделать, но я уверен в одном, что борьбой с этой бедой должны заниматься профессионалы, которым одинаково интересны в оперативном плане и потребители наркотиков, которые являются носителями информации о сбытчиках наркотиков. Стоит немного поработать с их миллионной армией, и все сбытчики будут под рентгеном, а от них до наркокурьеров и контрабандистов недалеко. Только такую работу надо делать в комплексе и постоянно, а не во время операций "Канал" или "Невод". Сейчас же наше ведомство не интересуют сбытчики внутри страны, а МВД не вникает в дела о контрабанде на границе.
– И правильно делает.
Лукин и ранее слышал о позиции Киреева по созданию отдельного ведомства по борьбе с наркотиками. Видимо, он побаивался, что с его созданием может лишиться должности, и Лукин специально решил разговорить, чтобы самому убедиться. На следующий день после их беседы Киреев доложил Суетину  об их позициях по данному вопросу и предложениях Лукина
– Руководство предложило оставить на время все фантазии по переустройству нашей службы и заняться тебе, Палыч, лично борьбой с контрабандой наркотиков на транзите через Россию в контейнерных перевозках. У тебя созданы четыре отделения по перевозкам на авиа, авто, морском и железнодорожном транспорте, - сообщил Киреев.
– А в отношении назначения  сотрудников в эти отделения ничего пока не предложили?
– Пока вопрос о приеме сотрудников отложен. ГУБК вывели за штат, - отрезал Киреев.
– Наш Главк постоянно будет за штатом, когда вопрос будет касаться приема на работу сотрудников моего отдела, тему  по контейнерным перевозкам я уже давно отработал со своими негласными помощниками. Мне, кажется, наше руководство бьет по хвостам. Эта тема уже прошла после нескольких задержаний в Германии и других странах Европы контейнеров, прошедших через Россию транзитом из Афгана, в которых оказались крупные партии героина. Пошумели, пошумели наркополицейские  Европы и решили сами бороться без нашего участия. Вот они-то эту тему с транзитом и закрыли. Теперь наркодилеры используют другие каналы.
– Это тебе придется доказать руководству.
– Хорошо, попробую, если спросят, но Суетин не прав.
Лукин отлично понимал, что содержание их разговора с Киреевым будет доложено Суетину. Он хотел разобраться только в одном, где заканчиваются наезды Суетина на него  и где начинаются пожелания самого Киреева избавиться от Лукина. Но, похоже, оба нашли в этом вопросе общий язык. В Лукине Киреев видел своего соперника, одного из немногих, который знал о его бездарности на службе и темные пятна его биографии. Эти пятна, видно, и стали причиной его тесного общения с руководителем, у которого Киреев ежедневно бывал с докладом, а, возвращаясь, задавал Лукину вопросы о результатах работы на транзите. Было непонятно, как поймать черную кошку в темной комнате, когда ее там не было. Прямо, как у братьев Вайнеров.
Он был настоящим профессионалом в деле борьбы с наркотиками и не только с ними. И хотя руководству было сие известно, оно не нуждалось в подобных специалистах, а уж тем более в команде Лукина, способной причинить им головную боль своими оперативными разработками. От таких профессионалов старались избавиться и не только в таможенной системе. Лукину после «сырной войны» постоянно намекали на увольнение, поэтому и создавали ему такие условия работы без подчиненных или давали таких, как бывшие МУРовцы. Какая может быть наступательная борьба с наркобизнесом при Кирееве? Такого специально поставили, чтобы докладывал липовые результаты. Есть на службе и профессионалы, но они тихо перекладывают бумажки на своих столах и не лезут на рожон, как Лукин, потому что понимают, что их могут подвинуть на увольнение. Лукин заметил еще десять лет назад, что и МВД, потеряло по ряду причин профессиональное ядро. Беда коснулась не только таможенных органов, а, пожалуй, всех силовых структур и армии. Измельчали специалисты. Не стало зубров в оперативных службах, как в СССР. Это не ностальгия по ушедшим временам, а именно ностальгия по профессионалам в своем деле.
Несмотря на свой анархизм, Лукин был дисциплинированным руководителем, поэтому ему было непонятно упрямство Суетина, верхнего руководителя ГТК, курирующего оперативные службы. Тот настойчиво  предлагал бросить все силы оперативного состава их службы на борьбу с наркотрафиком героина в транзитных контейнерных перевозках из Афганистана в Европу через Россию. Лукин озадачил по этой теме своих секретных помощников, которых никак нельзя было приписать к обычным стукачам. Это были люди бизнеса, занимающиеся контейнерными перевозками, и им было небезразлично, что перевозят их заказчики. Они заверили, что такая тема существовала ранее, но наркотрафик давно закрыт, а контрабандисты переключились на другие схемы доставки героина в Европу и Россию. Эти сведения Лукину подтвердили руководители ГУНОН МВД России, с которыми у него сохранились дружеские отношения по совместной работе. Константину Ануфриеву он верил, как себе, потому что знал его не один десяток лет. Чекисты Петров и Никифоров из управления Н на Кузнецком мосту были более сдержаны в освещении наркотрафика и просто сказали, чтобы таможенники не тратили свои силы попусту. Лукин изложил вопрос о наркотрафике начальнику аналитического отдела службы Н Кирееву, он был полным лохом в оперативной работе, но его назначили исполняющим обязанности руководителя службы после ухода из ГУБК Глебова и всех заместителей. Лукин расценил настойчивость руководителей о контейнерных перевозках по-своему. Его хотели увести в сторону от настоящей работы,  что сделать непросто. И он делал вид, что работает на транзитных контейнерных перевозках, а, на самом деле собирал информацию по существующим контрабандным поставкам героина и другой гадости. Киреев в силу своей боязни руководства и некоторой бездарности замалчивал проблему. Из всей этой нелепой ситуации Лукин вынес и кое-что положительное. В его отделе оперативных разработок преступных группировок Суетин предложил для борьбы с наркотиками создать на транзите четыре обособленных отделения: на воздушном, железнодорожном, автомобильном и морском транспорте. Лукин, обратив внимание, что обошли в указании речной транспорт, вероятно, имея в виду, что сухогрузы и баржи ходят по рекам внутри России, не пересекая границ. Но эти транспорты обычно имеют двойное назначение «Река - море». А обратил он на это внимание не просто так. Прорабатывая информацию о наркотрафиках на транзите, он с одной стороны опроверг ее, но получил, как говорят опера, свеженькую и связанную непосредственно с речным транспортом информацию. У него появились достоверные сведения об устойчивом контрабандном канале транзита чистого афганского героина через Турцию, откуда его переправляли сухогрузами по Волго-Балтийскому каналу в Питер, а далее в Финляндию, откуда героин гуляет по Европе. Докладывать и шуметь об этом канале, было рано. Пока не было конкретных лиц, принимающих участие в этих операциях, а канал был непростым. Героин пересекал несколько границ государств Азии и Европы. Спецслужбы, осуществляющие борьбу с наркотиками в России, об этом не знали или боялись поделиться информацией. Нет, скорее всего, не ведали, поэтому канал работал, как говорили источники, устойчиво и регулярно, что позволяло предположить о его "высокой крыше". Но пока были одни предположения, да предстоящая объемная работа по проверке информации.
Три месяца назад в газете "Совершенно секретно" появилась статья Иванидзе "Неразборчивые связи северной столицы". Иванидзе мог быть и Ивановым или Петровым, да и статья могла показаться обычному читателю фантастикой, но Лукин увидел в ней строки из своей оперативной информации. Когда такая информация поступает из совершенно разных источников, то она обретает со временем рамки достоверности, но пока это были всего лишь совпадения. Иванидзе утверждал, что в Европу через Россию поступает сотнями килограммов кокаин из Колумбии. Спецслужбы по борьбе с наркотиками в европейских странах задерживали контрабандистов кокаина и высказывали претензии на совещаниях российским коллегам. В России бытует мнение, что наркотики из этих партий не остаются здесь, а транзитом уходят к наркоманам Европы, но это только мнение и не более, потому что львиная доля этих партий наркотиков оседала для нужд российских наркоманов, оставляя огромные прибыли в карманах наркодельцов. В феврале 1993 года Лукин работал в МВД России и слышал о задержании контейнера с колумбийской тушенкой. Об этом и писал Иванидзе, что тушенка была начинена тонной кокаина, а вернее, 1092 килограммами. Контрабандистов из России, Колумбии и Израиля арестовали, и цепочка оборвалась. Конечно же, у таких огромных партий наркотиков должны быть хозяева повыше, но они были недосягаемы даже в информационном плане. Кокаин следовал в Германию под контролем спецслужб многих стран. Такие поставки наркотиков называют контролируемые. Операцию назвали условным наименованием "Акапулько", ее цель - выявление и арест всех звеньев цепи. В дело вмешались российские спецслужбы и задержали кокаин, который потом три года  хранился в нарушение всех международных норм на складе Санкт-Петербурга, хотя должен был быть уничтожен. Позднее кокаин отправили в Москву на переработку, и тему закрыли. Как его переработали, можно было только догадываться. Тогда немецкие спецслужбы все-таки арестовали многих участников контрабандной схемы с колумбийской тушенкой, но вскоре им пришлось всех освободить за недостаточностью улик. Все связи контрабандистов и улики вели в Россию, а там терялись. Было известно, что арестованные ими наркодельцы имели в России совместные предприятия со своими таможенными терминалами и связями в спецслужбах. Один из контрабандистов, участвующий в операции с колумбийской тушенкой Увал Шемет был вскоре задержан немцами при поставке кокаина в Голландию и осужден. Он оказался  учредителем одного из совместных предприятий в Санкт-Петербурге. Немецкие коллеги впоследствии перестали делиться информацией с российскими спецслужбами при проведении контролируемых поставок. И никакой фантастики. Задержанная партия колумбийской тушенки с кокаином оценивалась на черном рынке около четырехсот миллионов долларов. Вот это размах! Колумбийцы строят подводные лодки, чтобы доставить кокаин потребителю и уйти от глаз американских спецслужб, а здесь все гораздо проще. Закатали в консервы и в Европу через Россию на четыреста миллионов долларов. Информация о наркотрафике Волго-Донского канала была более чем серьезная. Лукин доверял своим источникам. Они твердили про какого-то Логунова, который и организовал канал контрабанды наркотиков. Его недавно арестовали за контрабанду электроники, и он известен во многих таможнях Москвы и Северо-запада России. Так он, как многостаночник, занимался не только электроникой, но водил сухогрузы с контрабандными товарами из турецких портов в Новороссийск. Там он вместе с турками и освоил наркотрафик героина через Россию в Финляндию. Лукин видел в этой схеме вполне реальную картину маслом. Логунов и его команда воспользовались полной бесконтрольностью на российских границах, где шла контрабанда ширпотреба и была возможность запустить по тому же пути и партии героина.
Лукин пощупал эту тему еще двадцать пять лет назад, когда в далеком 1975 году руководил в центре Москвы операциями по борьбе с наркотиками под названием "Невод-75". У него всегда были серьезные люди среди секретных помощников, и их информации можно было доверять. Тогда, в 1975 году, и слова такого не знали в СССР как героин или ЛСД, поэтому любую информацию о таких наркотиках делили на десять, а потом списывали в оперативные дела, как неподтвержденные при проверке. Молодой опер Лукин по собственной инициативе проводил оперативную разработку такого же молодого москвича, на которого поступила информация о контрабанде героина. Лукин, как всегда с недоверием разделил ее на десять, но источник выдавал с каждой встречей такие подробности, что нарисовался устойчивый канал контрабанды. Миша Спирин был наркокурьером и получал большое вознаграждение за свою работу. Она заключалась в доставке дипломата с героином из Батуми до Выборга, а обратно он вез такой же дипломат с долларами по тому же маршруту через Москву. Он был москвичом и жил один  в тихом переулке у Павелецкого вокзала. Контрабандисты платили ему советскими деньгами и, видимо, много, так как его альбом с марками стоил не менее десяти автомобилей "Волга", а это около ста тысяч рублей при средней зарплате в сто рублей в месяц. В те годы это были большие деньги, и тем более для молодого парня. Спирин попал в поле зрения к человеку Лукина на набережной Шевченко, где тусовались филателисты, при покупке дорогостоящей марки. Их знакомство продолжилось, и посыпались сообщения, что Спирин вкладывает деньги в раритетные марки. Такие деньги в СССР заработать было невозможно. В один прекрасный день секретный помощник расколол подпольного миллионера  и тот признался, что работает наркокурьером.  Спирин работает курьером не первый год, поэтому знает, что возит на север героин, а на юг доллары. В Батуми он получал дипломат от капитана пограничной службы по кличке Крест, который, якобы, служил на границе с Турцией, а в Выборге его встречает Влад в штатском, но по выправке тот тоже был, скорее всего, офицером. Заглянуть в эти дипломаты у Лукина не было возможности, так как заранее не были известны даты маршрутов и транспорт, которыми пользовался Спирин. Единственным реальным подтверждением этих операций с героином был регулярно пополняемый Спириным альбом с дорогостоящими почтовыми марками, да и обстоятельства, при которых он сознался помощнику Лукина. Это было и признание, и доверие, и боязнь за свою жизнь. Проверка информации зашла в тупик без подключения чекистов, курирующих пограничников. После совещания и доклада милицейскому руководству было принято решение проинформировать письменно КГБ. Через месяц Спирин исчез бесследно, и его розыском никто не занимался. Так и не удалось установить его родственников. Темное было дело. Если и существовал такой наркотрафик, то проходил он через Выборг на Финляндию. Лукин и тогда был уверен, что он был в действительности, так как сам проводил разработку, а после событий с кокаином и сегодняшней информацией о наркотрафике Волга-Дон на Финляндию его уверенность укрепилась. В далеком 1975 году нельзя было сильно копать под эту тему, мог оказаться в желтом доме, психушке, или снискать славу неблагонадежного. Сейчас же после "сырной войны" вообще нельзя касаться этой темы, но указание начальника Главного управления по борьбе с контрабандой Глебова надо выполнять. Он просил Лукина показать, как он умеет, работу по борьбе с наркотиками, чтобы больше не было разговоров среди руководителей ГТК о том, что Анатолий Владимирович Глебов назначил на эту должность непрофессионала. "Ну, что ж, товарищ начальник, я за язык вас не тянул", – подумал Лукин и продолжил поиски контрабандиста Логунова, о котором все слышали, но не могли вспомнить кто он такой.  Лукин не мог и предположить, куда приведут его поиски. Он не мог афишировать свой интерес к Логунову, так как после его ареста этот наркотрафик действовал, и героин шел малым ходом вперед на сухогрузах из Турции в порт Балтийского моря, а потом через Выборг в Финляндию. По информации компаньоны Логунова открыли в Москве  два казино. Что-то останавливало Лукина начать разработку наркотрафика, он опасался утечки информации к людям Логунова, которые судя по донесениям , у него остались в таможне. Но кто? Вопрос вопросов. Поэтому поиски Логунова проводились Лукиным среди сотрудников, которым он доверял. Многие слышали об его аресте, но никак не могли вспомнить, на какой таможне был скандал с контрабандой Логунова. По крупицам картина его образа и анкетных данных пополнялась. Кто-то вспомнил, что Логунов приехал в Москву из Киева, где продал квартиру на Крещатике, а деньги за нее запустил в бизнес, связанный с таможней. Вскоре он купил сразу две квартиры рядом с Кремлем на Тверской улице, одну в доме 4 рядом с Госдумой, а другую в доме 9 немного ниже мэрии. Приобретения стоили не один миллион долларов. Так быстро раскрутиться на китайском ширпотребе, пусть даже контрабандным из Турции, было невозможно. По Черному морю курсировали всего два грузопассажирских судна, и одно из них "Марал". Их водоизмещение потянуло бы в контрабандном заработке не более чем на  комнату в московской коммуналке. А тут десятки миллионов долларов, так что и компаньоны два казино открыли. Значит, информация о героине более чем достоверная. Таких денег по-другому не заработаешь. Вскоре появились полные анкетные данные Логунова, а далее дело техники. Запрос по специальным учетам МВД и четкий ответ, что Логунов арестован за контрабанду и содержится в Лефортово, изоляторе ФСБ. Решения по его уголовному делу нет. Его нахождение в изоляторе осложняло получение информации. Сотрудники ФСБ люди скрытные и туго делятся ею. Получают они информацию с радостью, но отдавать ее не намерены. Уголовное дело велось на Лубянке и почти не оставалось надежды влезть в него. Да, оно Лукину и не нужно было. Он хотел знать немного. Связи Логунова на свободе, соучастники по наркобизнесу и контрабанде ширпотребом, их адреса, мобильники, любовницы и прочее. Лукин созвонился с чекистами и подъехал в службу Н, ФСБ. Начальник их службы Иванов выслушал и пообещал поделиться в обмен на его информацию. Они его хорошо знали и, если Лукин что-то проверяет, то, значит, эта информация достоверная и стоящая. Но проверка информации закончилась для Лукина неожиданно быстро. Вечером того же дня он, как многие граждане России и сотрудники спецслужб, смотрел по телевизору передачу "Человек и закон". В передаче теперь всегда выдавали жаренные факты. А вчера рассказали о контрабандисте Логунове, который сидит в следственном изоляторе ФСБ. Передача была явно заказной, так как подозреваемый Логунов еще не осужден, а по телевизору показали интервью с ним и рассказали о его преступной деятельности. В конце передачи прозвучал намек, как гром среди ясного неба, что его покровителем в таможенных органах является заместитель председателя таможенного комитета России Суетин. Это был главный начальник Лукина, который дал указание на разработку каналов контрабанды наркотиков. Ведущий телепередачи «Человек и закон» в конце показал на экране телевизора изъятую у Логунова записную книжку, где были записаны домашний, рабочий и мобильный телефон Суетина Петра Михайловича, а так же ресторан и время их встречи. Лукин понял, что передача была не просто заказной и, скорее всего, по заказу ФСБ. Они вели уголовное дело Логунова, и никто не решился бы выйти на телевидение, таким образом, перебежав им дорогу. Значит, у ПМ не так уж все и гладко, и скорее всего, он попал под пресс из-за своего знакомого помощника Министра внутренних дел Дроздова, а вернее, из-за совместных с ним делишек. Начинался скандал с уголовным делом по "Трем Китам". Лукин решил держаться от такого дерьма подальше, тем более, что это была не его тема, хотя для него интересная - по делу проходили все участники его «сырной войны».
Утром телефон Лукина буквально раскалился от звонков коллег, которые знали, что он искал Логунова. Многие из них знали о сложных отношениях Лукина с ПМ после "сырной войны", а теперь еще и эта телепередача. О поисках Логунова и его проверке Лукиным по спецучетам, ПМ наверняка знал от Киреева, а если нет, то узнал сразу после передачи, так как в коридорах ГУБК коллеги подкалывали Лукина: "Ну, как, нашел Логунова? И вместе с ним новые приключения на одну часть своего тела?" Было ясно, что и Суетин знал о причинах его проверки Логунова. Так на ровном месте Лукин подлил масла в огонь их и без того непростых взаимоотношений. Он давно потерял надежду на перемирие с шефом, который постоянно напоминал его руководству, что Лукина надо уволить из таможенных органов. Свои указания он доводил через Киреева, персону, особо приближенную, возвышенную над Лукиным и не за заслуги по службе, а тем более, не из-за профессиональных и моральных качеств. Киреев предлагал посодействовать Лукину наладить отношения с ПМ, а сам выдумывал небылицы про него и сливал шефу. Ни на что другое он и не был способен, а осведомленности Лукина побаивался. Тот знал о его бурной деятельности на посту борца с наркотиками по всей России, которая блистала надуманными тоннами изъятых наркотиков, которые числились лишь в отчетности, на его красивых графиках.
С компанией Логунова он затронул серьезную тему с транзитом наркотиков через северную столицу. Оценив реальную обстановку, Лукин поделился информацией с чекистами, так как тема больше относилась к их деятельности. Но совсем уйти от нее было невозможно, он занимается разработкой каналов контрабанды наркотиков по всей России, а эти каналы имеют свойство пересекаться. У них один и тот же источник возникновения. Героин производится в основном в Афганистане, а кокаин в Колумбии. Это факты. А пути их поставок настолько разветвлены, что невольно пересекаются друг с другом и с интересами наркодельцов, поэтому нельзя просто закрыть одну из папок с оперативной информацией и забыть о ней. Она все равно вскоре напомнит о себе с другой стороны наркотрафика и, как обычно, с  неожиданной.
Ничего в этом нового и диковинного не было. С древних веков существует Шелковый путь с контрабандистами. Теперь его называют Северный Шелковый путь, подчеркивая участие в нем России. Он стал, чуть ли не основным наркотрафиком из Афганистана через государства Центральной Азии. По оценкам специалистов до Западной Европы ежегодно доходит до 50 тонн наркотиков опийного происхождения и в два раза больше их оседает в России и странах СНГ, бывших республиках СССР, в которых до развала Союза не было ни грамма. Во всяком случае, до войны с Афганистаном, но и тогда никто не решался завозить в страну эти страшные по последствиям их применения, наркотики. Опий, так называемая черняшка, был всегда, но так же, как и кокаин в небольших количествах, а теперь его около ста тонн. Но кто их точно подсчитал? О количестве наркотиков можно сказать более точно только по производству их в Афганистане, а они ежегодно производят около трех тысяч тонн опия. Можно легко подсчитать, сколько они производят героина и точно известно, сколько тонн задерживают спецслужбы по борьбе с наркотиками. Вполне  реальные цифры, но это капля в море по сравнению с количеством произведенных наркотиков.
Картина изъятия наркотиков спецслужбами России примерно одинакова. Наибольшее количество наркотиков изымается пограничными нарядами, охраняющими рубежи нашей Родины. Они задерживают по четыре-пять тонн наркотиков, вступая в реальные бои с контрабандистами. Служба Н, ФСБ изымает около полутора тонн наркотиков и примерно столько же служба по борьбе с наркотиками МВД. К ним стараются подтянуться сотрудники по борьбе с наркотиками службы Н, Таможенного комитета, но здесь борьбу со злом ведут лишь отдельные лица, которым не удается в одиночку переломить ситуацию в свою пользу. Статистические данные по борьбе с наркотиками в таможенных органах показывают постоянную положительную динамику. Красочные ежегодные буклеты с разноцветными столбиками и секторами круга показывают, как напрягаются сотрудники некоторых таможен, а в основном в Брянской и Ростовской областях. Они отчитываются за тонны наркотиков, которые они изъяли и уничтожили. Конечно же, никаких тонн наркотиков, из которых рисовались столбцы в отчетах, не было. Эти пограничные таможни направляли по указанию Киреева в ГТК липовые цифры о якобы уничтоженных плантациях конопли. Лукину было жаль молодую сотрудницу аналитического отдела Наташу, которая по указанию Киреева принимала липу и рисовала столбики отчетов. Он понял, что у Киреева это конек в работе, который устраивал руководство, поэтому рассказал Наташе, чем ей грозит раскрытие липы, когда все останутся в стороне. Она ужаснулась и отказалась лепить отчеты, перейдя работать в отдел Лукина. А тут образовалась командировка по проверке Брянской и Ростовской таможен, и Киреев включил Лукина в комиссию ГТК. У него было безвыходное положение, зная, что Лукин на местах увидит всю его липу.  Оперативники этих таможен выдали хорошие оперативные показатели, но серьезно нарушили закон, да так, что ими занялась прокуратура. Разобраться в этих вопросах мог только Лукин, других специалистов в оперативной работе с таким опытом в службе Н не было.
Наворочали в этих областях новые оперативники. Таможенные органы еще не смогли оценить по достоинству все прелести оперативных разработок преступников. Если МВД и госбезопасность занималась этими вопросами столетиями, то таможни делали первые шаги. Оперативники изучили приказы, регламентирующие оперативно-розыскную деятельность и даже сдали зачеты, но многие не знали специфику работы, не понимали ее, а некоторые просто боялись, но руководство  требовало показателей. Чтобы провести качественную проверку оперативной информации и довести фигурантов до уголовного дела, необходимо было изначально подобрать себе секретных помощников для получения информации. А с этим делом у многих ничего не получалось, поэтому они придумывали различные комбинации, чтобы выдать оперативные показатели. А комбинации оказались с нарушением Уголовного Кодекса, и опера могли легко поменяться местами с арестованными за контрабанду наркотиков. В службе по борьбе с наркотиками таможенного комитета России ГУБК из четверых руководителей службы по борьбе с наркотиками только Лукин знал оперативную работу. Тридцать лет на этой кухне. Киреев откровенно говорил, что в оперативной работе ничего не понимает, а это ему и не надо. Такого же мнения придерживались и еще два начальника отделов. Если один из них был ближе к аналитической работе, то на другом лежали все контролируемые поставки наркотиков, которые основывались на оперативной информации агентов. Как можно было работать в Главном управлении по борьбе с контрабандой, не зная оперативной работы и не желая ею заниматься, а уж тем более, в службе по борьбе с наркотиками? Ведь, это не китайский ширпотреб, завезенный в Россию контрабандой, а наркотики. Среди такой публики невозможно успешно бороться с контрабандой наркотиков без хороших секретных помощников.
 И Лукин решил завести дело оперативного учета. Не очень-то любил он бумажную работу, а тем более при отсутствии подчиненных, но пообещал дать план по оперативной работе за весь отдел. Не хотелось ему уподобляться Кирееву и выдавать липу, да в этом и не было нужды, скорее, наоборот. Любая оперативная информация, полученная Лукиным, могла нанести ощутимый урон наркобизнесу. Он понимал, что такая информация многих интересует и не в плане ее реализации и перекрытия канала наркотиков, а скорее, их интересовали источники, предоставившие ее. Лукин не мог рисковать их жизнями, и это не было преувеличением. К сожалению, продавалось все, и даже свои источники продавали сотрудники оперативных служб. Раньше они считались, как святая святых, но времена изменились. Теперь это может сделать даже чекист, чтобы устроиться на более высокую руководящую должность в таможенных органах. Он увольняется на пенсию и прихватывает с собой списки сотрудников таможен, которые дали добровольное согласие сотрудничать с ФСБ. На нормальном языке это называется “согласились стучать" на своих коллег. С одной стороны, так им и надо, но это с позиции Лукина, который сам не приветствовал такие действия сотрудников. А такие действия чекиста можно было назвать предательством, и это мягко сказано. И таких предателей развелось, как тараканов на грязной кухне. Вот поэтому Лукину в целях безопасности приходилось немного "липовать". Доказать эту липу было очень сложно, точно так же, как и обнаружить ее. Серьезную информацию он получал от знакомых, стоящих высоко в таможенном бизнесе и не только в нем. Этих людей он никак не высвечивал и встречи с ними осуществлял, как открыто, так и глубоко законспирировано. Кстати, общение у всех на виду меньше всего бросалось в глаза. А вот оформлял он опасную для некоторых информацию, как полученную от других помощников, которые были официально на оперучете у Лукина. Информация была очень серьезной, и по ней надо было проводить мероприятия, которые затрагивали интересы не чистых на руку сотрудников. Для официальных помощников Лукина, от  имени которых оформлялась информация, не было никакой опасности. А если кто-то из руководителей заинтересуется источником информации, то сразу поймет, что тянет очередную пустышку Лукина и человек тот никак не мог получить такую информацию и настучать на их компанию. А своими поисками стукача противоположная сторона может себя выдать, засветив своего крота в органах. В этом была суть липы Лукина, чтобы никто не мог добраться до его информаторов, но информация от них была достоверной. Еще Лукин понимал, что рано или поздно его все равно спрессуют и уволят. Тогда-то, в первую очередь, под удар попадут его информаторы. Так думают его противники, которые вскоре убедятся, что люди в его оперативных делах не имеют ничего общего с той взрывной информацией, которой Лукин еще долго не даст им покоя. Если вообще его официальные помощники захотят с ними общаться. Об этом Лукин побеспокоился заранее, предупредив их, что все разговоры на темы сотрудничества вести только с ним, а с другими делать удивленное непонимающее лицо. Лукин осознавал, что меры не были излишними, и его опасения вскоре подтвердились, да на самом высоком уровне у ПМ. Это было немного позже, но Лукин еще раз убедился, в каких сложных условиях ему приходится работать. Как в тылу врага. А пока он продолжал делать свое дело, не находя в этом морального удовлетворения. Его удерживала на службе только вера в скорые перемены в деле борьбы с наркотиками в стране и ГТК. А также обещание, данное всем желающим его уволить из таможенных органов, что он уйдет не раньше, чем они. Лукин понимал, что его дерзость и упорство раздражает многих руководителей. В то же время он осознавал, что те руководители – не образец чести, а поэтому и вел себя так.
Неожиданно на борьбу с наркотиками в ГТК назначили нового руководителя. Назначение было во всех смыслах необычным. Сидихин был выходцем из службы внешней разведки. Оперативную работу он знал, но только в соответствии с приказами и постановлениями, которые знал наизусть и постоянно цитировал целыми пунктами. Видимо, других занятий по службе за бугром у него не было. Да, и возрастом он был под шестьдесят пять. Борьбу с наркотиками он знал чисто теоретически, а обучаться в таком возрасте было уже поздновато, к тому же еще и руководить. Лукин никогда не лез сам в руководители, но и от этого назначения он был не в восторге. У Сидихина была привычка называть в беседе третьих лиц пупкиными, тем самым снискав себе одноименную кличку, Пупкин. По проверке оперативной информации Сидихин давал Лукину однозначные указания о проведении мероприятий по глубинному бурению преступных группировок. Он запретил Лукину делиться какой-либо информацией с МВД и ФСБ, а так же заниматься сбытчиками наркотиков. Все группировки должны были быть изучены всесторонне. Откуда им поступают финансы на приобретение наркотиков и где хранятся их финансы, полученные от наркобизнеса. Теория правильная, но он не мог пояснить, как это можно сделать одному. В отделе Лукина так и не было подчиненных, о чем он доложил Сидихину, а заодно и о двадцати кандидатах, подобранных им. Сидихин пообещал протолкнуть это дело и тут же предложил:
– Виктор Павлович, у меня есть предложение назначить к вам в отдел четырех начальников отделений на вакантные должности. Это мои бывшие коллеги из внешней разведки.
"Вот с этого бы и начинал", – подумал Лукин.
– Это что кадровый резерв на замещение моей должности? – Лукин никогда не ходил кругами, и острые вопросы сразу обозначал.
– Вы профессионал в этом вопросе и думаю, с моими коллегами у вас все получится.
– Хорошо бы в отделе иметь еще и сотрудников знающих эту работу не понаслышке.
– Я вас понимаю и обещаю одновременно назначить в отдел ваших кандидатов.
– В таком случае у меня нет возражений. Я всегда относился с уважением к разведчикам.
Сидихин заулыбался.
А Лукин в пятницу вечерком  зашел на даче к соседу Петровичу. Тот был ветераном СВР, генералом запаса и долгое время работал в Японии. Лукин попросил у Петровича коротенькие характеристики на кандидатуры его бывших коллег, которых предлагали ему в отдел. Они выпили по рюмке водки под простую русскую закуску: селедку с картошкой и капусту. Лукин отлично понимал, что в их службе не принято  говорить о своих коллегах. Но здесь, на даче, все уже пенсионеры и не настолько засекречены, как Штирлиц. Никому из кандидатов на должности начальников отделений не было и сорока. В СВР выслуга лет идет, видимо, с двойным коэффициентом, год за два, но не это интересовало Лукина. В конце Петрович посоветовал не брать к себе этих товарищей, да и Сидихин, как работник не подарок. А при случае велел передать ему привет от него, сообщив об их дружбе. Это, по мнению Петровича, улучшит их отношения, и Сидихин не будет выглядеть таким независимым и важным, де он из СВР. Лукин не стал затягивать с приветом от Петровича и передал его Сидихину сразу же в понедельник. И тот понял, что Лукин вычислил его на раз-два, после чего Сидихин стал больше уделять внимания деятельности Киреева, который ходил в его заместителях и явно не тянул на эту роль. В этом даже Сидихин разобрался, но он упустил один важный момент, что Киреева связывала дружба с Суетиным, которому могло не понравиться пристальное внимание к его человеку. Сидихину предстояло еще разобраться с липовыми отчетами Киреева по якобы изъятым тоннам наркотиков. Лукин предоставил ему самому выявить это дело. Тем не менее, он был доволен, что в лице Сидихина получил еще одну прокладку от нападок со стороны руководства. Вряд ли дадут команду Сидихину прижать Лукина, а он и выполнять не будет после привета от Петровича. В их джунглях наступил период перемирия. Лукин не умел бездельничать на работе, хотя все предпосылки для его бездействия были созданы самим руководством. Взаимодействовать ни с кем нельзя, информацией делиться тоже, а поэтому не могло быть и речи о проведении совместных с МВД и ФСБ операций по борьбе с наркотиками. Сидихин все запретил. Мечта для бездельников! Можно бездействовать по прямому указанию руководства. Хорошо еще не отменили встречи с секретными помощниками. Конечно же, Лукин не собирался выполнять неумные указания нового руководителя и продолжал работать в известном только  ему ключе. После нескольких встреч с засекреченными людьми Лукин изложил информацию о поставках героина в Москву в видеокассетах. В одной московской квартире хранилось героина в таких упаковках около тридцати килограммов. У Лукина была возможность направить своего помощника с покупателем в эту квартиру, а вскоре вломиться и задержать сбытчиков. Операция не укладывалась в должностные инструкции таможенных органов, поэтому он предложил Сидихину подключить к ней сотрудников МВД, а лучше РУБОП с Шаболовки 6. Лукин вспомнил об операции его сотрудников в Домодедово и решил компенсировать провал шабаловским подарком в виде тридцати килограмм героина в видеокассетах. Но Сидихин проявил свою принципиальность в данном деле, явно не понимая, что нарушает закон. Прочитав сообщение, он высказался:
– Вы же знаете, что я запретил все совместные операции.
– Тогда я направлю информацию в МВД, пусть они сами задерживают, а нас они проинформируют, когда выйдут на каналы контрабанды видеокассет с героином. Скорее всего, они попали в квартиру через  домодедовскую таможню из Душанбе, но мы точно пока не знаем.
– Вот поэтому я запрещаю проводить операцию, пока мы не узнаем все о группировке. Каким путем они получают наркотики, как отмывают деньги, их банковские счета, состав группировки, кто ими руководит за границей.
– Но вы же понимаете, что это нереально. Необходим осведомитель из числа близких людей наркодилера, а у меня такого нет. Пока мы будем обставлять наркокурьера оперативными мероприятиями, утечет информация и он сменит адрес и метод доставки героина в Россию.
– Почему? Вы же узнали об этом героине. Так продолжайте разработку и подбирайте такое лицо, но пока не выясните все вопросы, которые я обозначил, запрещаю задерживать эту группу.
– Хорошо. Я получу информацию на руководителей наркобизнеса в Таджикистане и даже в Афганистане, и мы с Вами поедем глушить талибов и ваххабитов? У нас с Вами зона таможенного контроля, но и  ее у меня некому окружать. Может быть, такие методы приемлемы для сотрудников внешней разведки, а нашу оперативно-розыскную деятельность иногда проверяет прокуратура, которая тоже является теперь субъектом этой деятельности. Так вот, они расценят непринятие должных мер по такому сообщению, как сокрытие преступления и могут дело уголовное возбудить в отношении сотрудника, в данном случае меня или обвинить, что я ними в доле, - сообщил Лукин.
– Что вы предлагаете?
– Я могу выполнить только ваше письменное указание по этому сообщению.
– Давайте, – и Сидихин расписал на целую страницу свои указания, которые только что высказал.
Это называлось подписать себе приговор, но Лукин отнесся с уважением к его принципиальности и убрал в сейф документ, не показывая никому, хотя принципиальность руководителя граничила с обычной дуростью. Не было у Лукина никакой возможности выполнить вполне законные требования Сидихина, но это, как написано в их наставлениях по ведению разведки, а фантазировать Лукин еще и не так умел. В московской квартире лежало тридцать килограммов чистейшего героина, который уходил в город с каждой проданной кассетой, а это тысячи доз для наркоманов. Лукин и не собирался выполнять указания Сидихина, а прямиком поехал на Шаболовку в Московский РУБОП к своему знакомому начальнику отдела по борьбе с наркотиками Андрею Яковлевичу Юркину. Они обсудили с ним мероприятия по окружению и ликвидации канала сбыта героина. Без всяких прослушек и слежек за таджиками. Во время секретных мероприятий с разрешения суда могла произойти утечка информации, и тогда все бы рухнуло, и килограммы героина ушли бы к московским сбытчикам.
    – Андрей Яковлевич, у меня только одна просьба. Когда возьмем мы этих деятелей, то вытряхните из них, каким путем они доставляли героин в Москву. Мне все равно, будут ли это его официальные показания или он шепнет вам на ухо, а может кто из его окружения. Оформи оперативной информацией и направь к нам в ГУБК. Вот там ты можешь указать, что в результате проведения совместной операции выявлен канал контрабанды наркотиков и предложи дальнейшие совместные действия на этом канале. Мне это надо, чтобы утереть кое-кому принципиальность.
– Хорошо, я все сделаю в лучшем виде.
– Андрей, у наркобизнеса нет границ, а нас с тобой обложили инструкциями. Мне все равно, где находится героин, внутри таможенной зоны или в городе, в Казахстане или только засеяли маковые поля. Его пока в России не делают, а значит, это контрабанда из-за бугра.
– Все правильно. Его надо глушить везде. А ты не боишься повторения домодедовского варианта? Как твои подчиненные объяснили срыв операции: по тактическим соображениям?
– Так, их по этим же соображениям и уволили. А ты, что своим не доверяешь?
– Нет, что ты. Мои ребята надежные и сделают все как надо, но информация твоя и тебе видней, в каком русле развивать ее реализацию. Вдруг пойдет что-то не так, как мы запланировали?
– Ты прав, но теперь поручить мне некому, поэтому придется действовать самому.
– А тебе запретило руководство.
– Да, колебал я эти запреты. И потом я не собираюсь бросаться грудью на амбразуру, а мое присутствие не помешает, - улыбнулся Лукин.
– Тогда я тоже поеду с тобой, если не возражаешь, чтобы соблюсти уровень взаимодействия.
– Андрей, я буду только рад твоему присутствию на операции, и руководить своими ты будешь сам.
– Вот и я про то. Мои сотрудники дисциплинированные, но ты теперь для них из другой службы.
– Согласен. Не так давно я вышел на наркодилеров из Вьетнама. Они тоже включились в распространение афганского героина в Москве. Сначала толкали его своим землякам и китайцам, а теперь всем желающим. И попали ко мне на карандаш. Так бывшие студенческие общежития перешли во владение вьетнамцев.
– Это я знаю, но там мелочевка, - сказал Андрей.
– Нет, Андрей, я нарыл адресок, где они торговали небольшими партиями героина от ста грамм и более. Квартира была на первом этаже по Огородному проезду. Единственная их предосторожность была в условном звонке в дверь. Охамели окончательно, торгуют, как картошкой. Надо было позвонить в дверь тремя короткими звонками и одним длинным. После чего заходи в квартиру и покупай героин, настолько у них был широк круг покупателей.
– Да, никаких оперативных комбинаций не надо.
– Вот и я так подумал и передал эту информацию в УНОН Москвы. Ну, кому еще, как ни специалистам по борьбе с наркотиками заняться этим делом.
– И что же?
– Через некоторое время мне ответили, что информация не подтвердилась, а у меня уже состоялась встреча с источником, который сообщил, как было на самом деле. Проверку поручили местному участковому, а тот с нарядом милиции позвонил в дверь, да еще представился: "Откройте, милиция".
– Это что? Головотяпство милицейское? Почему поручили участковому проверку оперативной информации?
– Не знаю. Только я в своем письме предупреждал, что в случае опасности они спустят весь героин в туалет. Но здесь, я думаю, и сливать героин в унитаз не пришлось. Специально "цветных ментов" послали и доложили, что ничего не подтвердилось. Когда я работал в угрозыске, дочка ходила в детский сад и как-то вечером спрашивает: «Пап рассказать тебе анекдот про милицию?». Конечно, интересно стало, что в детском саду говорят про милицию со слов взрослых. Дочка рассказала: «Сидят два пьяных милиционера и пытаются открыть банку с килькой, а потом один сильно постучал по крышке и заорал: «Откройте, милиция». Может вот таких и послали для проверки?
Андрей засмеялся.
– Предлагаю самим возглавить операцию в Медведково.
– Хорошо. Что мы имеем по этому наркотрафику? Квартиру в Медведково мы обложим, а есть еще поезд № 17 Бишкек–Москва. Мы уже задолбали проверками поезда из Душанбе, и наркокурьеры перекинулись в Киргизию. Наши службы неповоротливы, пока раскачаются и получат информацию,  наркотрафик уже отработает свое и переходит на другие маршруты.
– А ты, значит, успеваешь отслеживать эти перемещения?
– У меня хорошие помощники. Без них я ничего не значу. Откуда мне знать, что делается в Таджикистане или Киргизии. У меня есть уже несколько видеозаписей, отснятых их спецслужбами на перронах вокзалов при посадке на поезда из Душанбе и Бишкека. Собирай свой отдел, я покажу вам кино, в котором отмечены стрелочками все пассажиры и провожающие их лица, имеющие какое-то отношение к наркобизнесу в республиках. Это Андрей, очень нужное кино, особенно при работе с арестованными за сбыт и контрабанду наркотиков. У нас с тобой наркокурьеры, сбытчики и контрабандисты в основном ходят как неустановленные, и после совместного просмотра кино с арестованными или нашими помощниками они обретают реальные лица. Вот кого надо разрабатывать. Они там, на родине ничего не боятся и поэтому не прячутся и никакой конспирации не применяют. Им там некоторые наши коллеги "крышуют". Но не все продались героиновой мафии, кое с кем можно работать и доверять.
– Да, подход у тебя серьезный, - сказал Андрей.
– Везут к нам огромную массу героина, но надо знать точно время и место перевозок. А дальше дело техники, как говорится. Я еще фильмы заказал в их аэропортах. Там нас особенно интересуют глотатели, но есть и другие наркокурьеры, более наглые. Им пропавшего героина не жалко. Его там, как глины, и цены у них в десятки раз ниже, поэтому они наглеют и начиняют героином все, что можно. Наркокурьеры работают за небольшую плату, а большей частью из-за долгов или угроз. Это я тебе так для общего обзора картину нарисовал.
– Когда поездом займемся?
– Вот и я об этом говорю. В поезде из Бишкека три раза в месяц возит видеокассеты, начиненные героином, таджик Шурали, сын Юлдаша. В каждой кассете около двухсот грамм героина вместо пленки. Его обычная партия состоит из ста кассет. Вот и считай. За одну поездку он доставляет около двадцати килограммов. И таких наркокурьеров хватает, только способы доставки у них разные.
– Да, размах. А наши в городе граммы ловят через цыганок.
– Погоди, мы с тобой и до цыганок доберемся. Этого Шурали в поезде охраняют таджикские милиционеры из роты спецназа, поэтому надо брать всех.
– Нормально.
– А кто же такие бабки отпустит бесконтрольно. Так вот, в этом фильме они тоже попали в кадры. Осталось только узнать, когда они повезут товар в следующий раз.
– И что? Есть люди, кто это знает?
– Это знаю я. И даже известно, куда они все это привезут. На случай, если мы их на вокзале потеряем.
– Палыч, с тобой приятно работать. У тебя всегда полная информация, как в Домодедово. Рейсы, грузчики, номера "Газелей". Подходи и бери.
– Андрей, этот наркотрафик тоже ведет к бауманским бандитам.
– Ничуть не удивляюсь. Они в Москве крепко подсели на этот бизнес, а сами балуются кокаином.
– Вот и пора с их компанией посчитаться, в том числе за провал операции в Домодедово, хотя там пока воцарилась тишина. Боятся возить наркоту. Наверное, мои бывшие подчиненные распряглись языком. Я же дал им расклад по получению взятки. От кого и сколько.
– Ну, хоть так их загасил.
– А могло быть все по-взрослому.
– Ладно, будем исправлять ошибки. Я заказал бригаду наружки у дома 13 по Такмакову переулку, где проживают два таджика.
– Правильно. По моим данным, у Бахтиера еще осталось около пяти килограммов героина в двадцати пяти видеокассетах.
– Надо только продумать, как войти в квартиру. Дверь металлическая и, если прорываться, то они успеют все уничтожить. На этот случай у нас есть покупатель, но он должен пойти по адресу с нашим человеком. Тогда можем подставить его под подозрение. Убежать-то мы ему позволим, но потеряем хорошего информатора.
– Что предлагаешь?
– Если будет работать наблюдение, то давай немного посмотрим за квартирой. К таджикам приходят покупатели, ведь, героин для того и привезен, а наш человек вхож в квартиру. Мы с ним договоримся, чтобы он взял со своим другом мизерную дозу. Нам нужно подтверждение, что кассеты еще на месте, да и обстановка в квартире неизвестна.
– Договорились, действуем по обстановке.
Ни одному человеку еще никогда не мешала удача, а сыщику она просто необходима. Что касается Лукина, то коллеги называли его фартовым. За какое дело бы он не брался, так доказательства сами ему в руки шли. Конечно, он и трудился усерднее, чем другие. Возможно, поэтому у него все получалось на пять. Их сводная бригада недолго скучала около дома по Такмакову переулку 13. Позвонил бригадир топтунов и сообщил, что из интересующей их квартиры вышла женщина, внешне похожая на цыганку. Судя по приметам, это была цыганка Галина, которая по сведениям, полученным от информатора, занималась сбытом героина мелкими партиями по три, семь и пятнадцать грамм в районе метро Медведково. В квартире же должны быть два таджика Бахтиер и Нурали.
– Что будем делать?
– Будем брать Галину. Героин при ней. Она везет его под заказ, так человек сообщил. Нам надо разделиться. Андрей, ты останешься с одной бригадой пасти таджиков, чтобы они не скинули товар, потому что мы не знаем, как пройдет задержание Галины. Вдруг за ней кто-то наблюдает из той компании и предупредит таджиков. Ждите другого покупателя, а я попробую с Галей договориться. Героин в квартире в двух спортивных сумках.
  - А, ты как понимаю, поедешь с бригадиром топтунов за цыганкой?
– Да, хочу сам поучаствовать в задержании. От этого тоже кое-что зависит в дальнейшей операции. Знаешь, как изначально замесишь, так оно и пойдет, - сказал Лукин.
– Ну, давай вспомним молодость, заодно и моим операм покажешь, как раньше работали.
– Да, точно так же, как и сейчас.
– Ну, не скажи. Мы бы сейчас срубили бы Галину при выходе из подъезда и вернулись бы с ней в квартиру, - сказал Андрей.
– А она бы уперлась и не пошла. Галя нам и так известна и в лучшем случае предъявили бы ей только хранение наркотиков, если бы она не успела их сбросить. А потом она заявила бы, что ей героин подбросили. Далее адвокат и целый конкурс среди сотрудников правоохранительных органов от следователя, прокурора и до судьи, по вопросу, кто из них быстрее закроет дело и возьмет меньше за это денег. А у нас с тобой бригада топтунов из наружки, и мы ничем не рискуем. Хранение всегда успеем оформить этой цыганке, но надо использовать её жадность. Они торгуют расфасованным героином, потому что так он дороже. Они не понимают, что ставят под удар весь свой наркотрафик.
– А для нас побольше бы таких жадных сбытчиков. Тебе так и не дали подчиненных?
– Нет, Андрюха. Наверное, боятся, что тогда перекрою все наркотрафики. С другой стороны, хорошо, когда нет подчиненных и отвечаешь сам за себя. Да, и начальства над собой я как-то не прочувствовал, потому сейчас и приходится заниматься анархией. А, вернее сказать, противостоять письменным указаниям руководителя.
– Да, весело у вас в таможне.
– Ну, мы поехали догонять топтунов. Галя их тянет в Медведково. Тебя учить не надо, как поступать с таджиками?
– Езжай-езжай, инструктор. Успеха вам.
Галина вынырнула из метро Медведково в сопровождении топтунов. Они сориентировали об ее местонахождении. Водить ее долго не пришлось, так как вскоре к ней подошел покупатель. Легкими движениями пальцев они произвели обмен героина на деньги и тут же жесткие кисти рук оперативников прервали их тайный обмен. Сбытчика и покупателя, молодого парня, взяли четко, как обычно берут карманников после совершения им кражи, чтобы не успели сбросить вещественные доказательства. Теперь Галине некуда было деваться. Она взята с поличным за сбыт, хранение и транспортировку героина, а это минимум две статьи Уголовного Кодекса. Да, и свидетельская база усилилась задержанным покупателем, у которого изъят героин, купленный у нее. Она была нужна Лукину именно в таком виде. С букетом уголовных дел, чтобы была сговорчивее и не питала надежду быстро соскочить. Но Лукин заблуждался на счет нее. Галину они не сломили. Было видно, что она уже не раз выкручивалась из подобных передряг.
– Вижу, ты здесь старший начальник, – она обратилась к Лукину, – можно с тобой поговорить?
– Конечно, можно. У меня у самого много к тебе вопросов, но после оформления всей процедуры.
Начальником ОВД Медведково все так же трудился однокашник Лукина по Академии МВД СССР Василий Петрович Смирнов, который был немало удивлен его новой роли борца с наркотиками, но предоставил ему шикарный милицейский кабинет. Они остались с Галей наедине.
– Теперь я тебя слушаю, красавица.
– Я все понимаю. Ты оказался более серьезным, чем другие. Твои хлопоты по оформлению уголовки на меня стоят намного дороже. Пять тысяч долларов достаточно?
Галя была еще уверена, что можно обойтись взяткой. Да, разбаловали девочку менты или кто там ее раньше брал.
– Галочка, ты красивая женщина, но плохо воспитана. Мужчине деньги предлагать!
– А, что неужели постель? Я готова с таким мужчиной хоть сейчас. Закрывай кабинет.
– Ну, вот, а теперь меня кобелем представила. Фу, какая низость. Ты, что еще не поняла? Любовью с тобой будут заниматься вертухаи во Владимирском централе. Они это любят и всех красивых цыганок там собирают.
– Я не хочу в тюрьму. У меня двое детей.
– О чем же ты думала раньше?
– О детях и думала. Хотела заработать.
– На здоровье других детей? Давай о нашем деле. Я могу тебе реально помочь, но в обмен на твою помощь.
– Стучать не буду.
– Тогда будешь сидеть и долго, а я возьму дело на контроль. Чтобы у тебя никто не взял бы денег. Конечно, ты можешь и уговорить кого-то через своих цыган, но это не пройдет. Только деньги потеряете. Подумай о своих детях. И потом за свою помощь я не прошу тебя стучать всю оставшуюся жизнь и, тем более, на своих цыган. Хотя они меня интересуют не меньше таджиков, но по моей специфике работы меня больше интересует контрабанда героина, а не его сбыт, которым занимаются цыгане. Таджики тащат его через границу, ничем не рискуя, а цыгане отрабатывают как негры, рискуя свободой или, как ты, благополучием своих детей.
– Так тебя интересуют таджики?
– Да, и не только те, которые сидят на видеокассетах с героином в квартире. Кстати, сколько у них еще осталось?
– Около пятидесяти кассет. А, что ты можешь сделать? Чем мне поможешь? Если я правильно поняла, ты не из милиции. Из ФСБ?
– Нет, я не из ФСБ, и тебе не надо знать - откуда. Только я могу повернуть эту операцию, как угодно.
– Так возьми хорошие деньги.
– Опять ты за свое. Ты русский язык понимаешь? Тебе ясно, что по этим статьям ты выйдешь на свободу лет через восемь, когда твои дети уже женятся и сделают тебя бабушкой. Арест будет обязательно. Ты, ведь, совершеннолетняя и даже не беременна, как обычно бывает у цыганок при задержании.
– Да, этим я не могу воспользоваться. А ты сам не наших кровей?
– Нет, Галочка, не ваших, но меня многие цыгане знают. Так вот, я предлагаю помочь нам разобраться с наркокурьерами из Таджикистана. За помощь ты  избежишь ареста до суда. Это будет зависеть от ценности тех сведений, которые сообщишь. Повторяю, таджики по Такмакову переулку меня не интересуют. Они уже и так наши. Дашь только следователю показания, что героин взяла у них. Этого тоже можешь не делать. Это и так доказывается нашими показаниями. Мы видели, как ты выходила из квартиры. Да, и войти в квартиру нам поможешь, хотя это тоже мы можем сделать сами.
– Ну, так и сделайте. Зачем я вам нужна?
– Галя, во-первых, это нужно тебе, чтобы избежать ареста. Мы же будем докладывать прокурору, что ты помогала следствию и являешься гражданкой России. Иначе про нас подумают, что мы взяли с тебя деньги, а я не хочу таких разговоров.
– Как все у вас запущено. Взяли бы деньги и никаких хлопот. И таджиков своих взяли бы.
– Да, нам надо не более минуты, чтобы срезать петли болгаркой с металлической двери их квартиры, но они могут уничтожить товар. Конечно, не полностью, но мне хочется все сделать красиво.
– Что же от меня еще надо?
– Ты, судя по всему, в наркобизнесе уже давно крутишься, поэтому нас интересуют другие наркокурьеры, которые таскают героин в Россию.
– А если я не знаю больше никого, кроме Бахтиера.
– Тогда наш разговор окончен и тебя арестуют до суда.
– А суд все равно будет?
– Это я обещаю. По-другому мы не можем. Я знаю, цыгане любят поторговаться. Так вот, объясняю тебе. Одно дело дойти до суда арестованной и другое дело прийти в суд из дома. Тогда появится шанс получить условно. Обычно цыганки скрываются от следствия и еще ни одной не поймали, но это, сама понимаешь, тоже шанс, но ненадежный. Лучше, когда дело по закону прекращается.
– А это как?
– Это будет зависеть, еще раз повторяю, от цены твоих сведений. Я могу попросить оперов, пока они еще не передали материалы следователю, чтобы они слегка изменили обстоятельства твоего задержания.
– И что это даст?
– Объясняю. Тебя задержали при сбыте тут же вместе с покупателем, правильно?
– Да, так.
– А могло это произойти на минуту позже, когда ты с покупателем уже разошлась. Тебя взяли за хранение и перевозку героина, так же как и покупателя. Мы не колем его на показания против тебя, хотя он уже устно все рассказал. Опера не дают показаний против тебя, как на сбытчика, ловишь?
– И я могу сказать, что наркотики не мои и не знаю, как они оказались в кармане.
– Ну, у тебя мозги работают на автомате.  Все возможно, если я отъеду от дела с нужными сведениями о наркокурьерах из Таджикистана, а дальше с тобой будет заниматься милиция.  Как, идет наш договор?
– Ментам бы не поверила, но с тобой пойду на сделку. Умеешь ты уговаривать.
Знала бы, Галина, что Лукин именно из ментов и есть, только таких, как он, мало кто называл ментом. Но ее он немного доработал через своего помощника, который сам баловался героином и сегодня был покупателем у Галины. Еще и поэтому Лукин предлагал ей варианты смягчения наказания. Она продала бы героин и любому другому лицу без его контроля. Для того и покупала его у таджиков. Не Лукин затянул ее и своего помощника в серьезные игры. Теперь Лукину надо было вывести из дела своего помощника. Поэтому он и брал на испуг Галину, задержанную при сбыте героина, предлагая ей поделиться информацией о наркокурьерах из Таджикистана. То, что у них общий интерес по возбуждению дела о хранение наркотиков, и то, что он хочет оставить ее одну в этом деле, знать ей было совсем не обязательно. Что поделаешь красавица? Это мужские игры.
– Я знаю еще одного таджика. У него наши цыгане берут героин. Адреса я точно не знаю, но могу показать. Это в Тушино. У него там побольше будет. Бахтиеру возит один наркокурьер в видеокассетах. В них помещается около 250 г героина, а в Тушино Сафар возит  в коробках из-под этих кассет, и они вмещают около полкило.
– А у Сафара есть сейчас героин?
– Да, он вернулся из Душанбе два дня назад, и наши у него брали из этой партии.
– Ну, так что поехали? Покажешь?
– Я тебе верю, начальник, но мне хотелось бы каких-то гарантий.
– Ну, если тебе моего слова недостаточно, то сейчас я вызову следователя. Он тебя допросит по Бахтиеру. Выпишет постановление на обыск.
– А, может, без этого обойдемся? Я могу сказать код звонка в квартиру Бахтиера, и он точно откроет дверь.
– Хорошо, я сейчас посоветуюсь с коллегами.
Лукин набрал телефон Андрея и сообщил ему код звонка. Ничего мудреного. Два коротких и два длинных звонка, и ты у цели.
– Андрей, после задержания таджиков, отправь их в местное отделение и предупреди руководителя. В отделении милиции может быть человек, кто "крышует" этим таджикам. Уж больно долго существует яма с герычем по этому адресу. Вызови следователя, а сам с бригадой ко мне в Медведково. Здесь намечается более серьезное мероприятие.
– Слушаюсь, товарищ начальник.
– Андрей, ты официально руководишь операцией. Я в этом деле никто и звать меня никак, поэтому я не могу принять ни одного решения. Нужен твой совет.
– Хорошо, я все понял и  скоро буду.
Через час Андрей приехал в ОВД Медведково.
– Что так быстро? Взяли? С героином?
– Да, все отлично. Около десяти килограммов героина. Ребятам понравилась операция. Я вызвал местных оперов и оставил в хате одного своего для контроля. Начальника милиции напугал, что мне известно о кроте в отделении милиции.  Теперь они сделают все правильно и сводку по городу дадут, что совместно с РУБОП и таможенными органами проведена операция по изъятию героина.
– А, может, меня не надо было?
– Мы твою фамилию и не укажем, просто таможня. Потом разберемся. Так что у тебя интересного?
Лукин вкратце сообщил  Андрею содержание переговоров с цыганкой.
– Сейчас ее допросит следователь по вопросу незаконного хранения и перевозки наркотиков, если ты со своими ребятами не против, что сбыта не было.
– Да, они и не видели. Я надеюсь, ты тоже?
– Издеваешься? Меня вообще не было при задержании. Причем здесь сбыт и таможня? – спросил Лукин.
– Значит, так и было. Если в Тушино пройдет все удачно, то я бы вообще отпустил эту, как ее, мать двоих детей, Галину?
– Я бы так не поступил. Пусть отработает хотя бы то, что мы для нее сделали. Совсем отпускать нельзя. Слишком много свидетелей задержания, а я не хочу меняться с цыганкой местами. Пока мы ее держим за одно место, а, если отпустим, то вряд ли сможем это объяснить лишь получением ценной оперативной информации. Нас все равно обвинят в получении взятки. Оставить Гале только статью за хранение, думаю, будет равноценно и достаточно. Решить это в законном порядке не берусь, знаю, чем все может закончиться. Был бы у нас нормальный закон по защите свидетеля, то можно было бы оформить по-честному. Сначала написать как есть, возбудить дело по сбыту героина, а затем сообщить прокурору секретной бумагой о содействие цыганки следствию, перечислив задержанные с ее помощью десятки килограммов героина. Но знаю, что у нас с ней будет. В США при таких обстоятельствах суд может освободить от ответственности, но именно суд, а не мы с тобой, - сообщил Лукин.
– Я тоже знаю, что с ней может стать. Возьмут бабки на каком-то этапе следствия или суда, а нас еще  и обвинят в нарушении закона.  Наше решение правильное. Ни мы, ни наши сотрудники не видели факта сбыта. Да, ты провел по дежурке покупателя? Где он?
– В комнате посетителей чай пьет с опером. В книгу задержания его не записывал.
– Тогда можно сделать вид, что он сбежал. Твой человек? – каким-то образом догадался Андрей.
Юркин уже привык к манере Лукина не выкладывать информацию всю и сразу. У него всегда было что-то про запас.
– Не совсем, но именно от него пошла информация о Галине.
– Меня детали не интересуют, но он помог сломать Галину психологически, на сбыте.
– Да, конечно.
– Тогда он может случайно сбежать из комнаты посетителей?
– Вполне, но пока пусть пьет чай с опером. Если Галя заупрямится, то проведем неофициальную очную ставку для реальной картины ее ужасной судьбы в будущем, - улыбнулся Лукин.
– Ну, ты и садист.
– Нет, Андрей, у меня совесть чиста. Если мы нарушаем закон, то немного, и в целях ликвидации наркотрафика и поимки крупных контрабандистов. Тогда как  некоторые наши коллеги делают такое за большие деньги.
 – В этом ты прав, и я с тобой согласен. А потом мы же возбудим уголовное дело в отношении Галины.
– Все правильно. Именно так работают американцы по борьбе с наркотиками и  потому владеют информацией.
– Представляю, как бы это выглядело у нас. Мы с тобой даже сообщить никому не можем, что Галина нам помогла. Это опасно будет в первую очередь для нее.
– Вот поэтому мы сейчас с тобой и прокуроры и судьи в одном лице, пока не передали материалы следователю. Давай, зови Галину.
- Ты занимайся с Галиной, а я пока объясню своим сотрудникам наши задумки. Не хотелось, чтобы подчиненные усомнились в правильности наших действий, а тем более заподозрили в чем-то нехорошем. Готовь  свою подругу на подвиги.
– Да, ты правильно подметил. Она многим рискует, но мне верит.
– Вот и продолжай в том же духе.
Галину привели под конвоем. Здесь Лукину работалось спокойно. Еще бы, начальник милиции был его однокашником. 
– Ну, как настроение?
– После твоих обещаний немного лучше. Пока сидела, думала. Ты прав. Мне эти таджики не родственники и мои дети мне дороже. Я согласна на ваши условия.
– Тогда, Галина, скажу больше. Я договорился с ребятами, которые тебя задерживали. Они не видели факта сбыта, и пока не передали материалы следователю, можно взвесить изъятый у тебя героин на точных аптекарских весах, и там окажется такое его количество, которое позволит уйти тебе из зала суда под условный срок.
– А, если серьезную информацию дам о таджиках, может, совсем отпустите?
– Нет, Галина, не произойдет, даже если захочу. Так с тобой можно поменяться местами в камере. Слишком многие знают о твоем задержании, уголовное дело будет возбуждено. Разница только, по какой статье, вариантов немного - либо отпустят домой, и получишь условно, либо арест, лет на восемь.
– Хорошо, поняла. В Тушино могу ехать хоть сейчас. О Сафаре уже рассказала, но есть еще серьезные таджики, которые возят героин.
– Галина, я в тебе не ошибся. Красивые женщины всегда носители шикарной информации. К ним все лезут в поклонники и многое рассказывают. Не думаю, что среди таджиков у тебя есть любовники.
– Ты что! Я знаю много точек и, когда в одной заканчивается героин, едем в другие. Все работает, как часы. Так вот, в Реутове есть дачный поселок, который охраняют менты. Одну из дач снимают два таджикских милиционера из Душанбе. Они родные братья Ильхом и Шоди. Взять их на даче очень сложно, так как они с местными ментами в контакте. Они им сообщают по рации о всех подозрительных передвижениях и посетителях. Братья работают только с цыганами и другим не доверяют. Там, на даче, партии героина крупнее будут, и они особенно не конспирируются при перевозке.
– А ты сейчас не знаешь о наличии товара на даче в Реутово?
– Нет. Мне надо со своими цыганами пообщаться.
– Ну, хорошо. Давай съездим в Реутов завтра. Покажешь нам адресок. Мы можем с тобой вдвоем прогуляться. Я сам за рулем. Сойду за цыганского барона?
– Легко. Ты чем-то похож на цыгана.
– Вот и хорошо. Но это будет после возбуждения дела и твоего освобождения до суда следователем. Хочу, чтобы ты почувствовала свободу и до конца поверила мне. Давай пока займемся Сафаром. Кстати, он сам возит героин или только торгует?
Знала бы она, какую хитромудрую операцию провел Лукин при задержании, чтобы сломать ее, но тогда Галина не была бы так расположена к нему. Что поделаешь, работа такая. Лукин предполагал, что Галина будет «длинной» в оперативной информации, хотя бы из-за своей внешности. А она была чертовски красива. Не он направил ее на сбыт героина, поэтому Лукина не терзала совесть. Если бы он не подставил ей своего помощника, она продала ероин другому перекупщику и их машина по сбыту продолжала бы крутиться. А так он ликвидировал вредные последствия своей маленькой провокации и приобрел в лице Галины ярого борца с героином. Правда, на данном этапе, пока над ней завис меч правосудия.
– Когда как, - продолжала Галина.- С ним в паре работает узбек по имени Шурали, и работают они уже давно. Наши говорят, что они не пользуются поездом из Душанбе, который трясут кому не лень на всем пути следования. Они пользуются другим маршрутом. Через Бишкек поездом на Москву. Киргизы в сбыте героина не участвуют так активно, как таджики, поэтому к их поезду нет такого пристального внимания.
– А ты видела этого узбека?
– Да, конечно. Я встречалась и с тем, и с другим.
– Ну, тогда поехали в Тушино.
Они заехали в Тушино с Волоколамского шоссе и немного поплутали в поисках нужного дома по переулкам. Наконец Галина указала на дом под номером 28 и квартиру на первом этаже при входе слева. Окна квартиры выходили на вход в подъезд.
– Галина, ты нам пока по этому адресу не нужна. Поедешь с опером обратно в ОВД Медведково. Увидимся позже.
– А нельзя меня сразу отпустить?
– Галя, давай будем делать все поэтапно, как договорились. Жди пока и не волнуйся. Я все сделаю, как обещал. Допросит следователь и отпустит под подписку. Сама понимаешь, как это можно цыганке  дать такую подписку? Откуда она должна не выезжать? У тебя дом повсюду.
– Я поняла. Так спросила на всякий случай.
Их бригада была опять в полном сборе, как утром. А тем временем дело шло к вечеру. Они забыли про обед и не вспомнили бы про ужин, но природа берет свое, и опера зароптали:
– Начальники, вы будете нас сегодня кормить или на героин перейдем? Только его и взвешиваем целый день.
Андрей достал кошелек и направил опера в магазин, чтобы тот купил на всю их бригаду бутерброды, сок и минеральную воду. В Тушино ночью с едой бедновато. Покидать адрес не хотелось. У них появился азарт изъять героин из квартиры. Они ведь дважды сегодня отличились, и хотелось продолжения, тем более что имелась реальная информация. Перед ними светились три окна, за которыми лежало около пятнадцати килограммов героина. Галина рассказала, что таджики предлагали цыганам купить всю партию со скидкой, но у тех не было таких денег, и они взяли два футляра из-под кассет. Около 1 кг героина.
– Палыч, как предлагаешь действовать?
– Что-то устал я сегодня плести кружева оперативного мастерства. Давайте пока перекусим и посмотрим за хатой. Благо, что на первом этаже. Если не подвернется счастливого случая в виде случайного покупателя, на плечах которого мы могли бы ворваться в квартиру, будем брать басмачей просто. Трое в дверь, а трое через окно, если не откроют дверь. Вот там, на углу дома я видел козлы строительные и доски. Разобьем окно и с козел прыгнем в комнату или на кухню, пока он будет беседовать с нашими сотрудниками через дверь.
– Правильно, – подтвердил Андрей, – много чести таджику, окружать его войсками НКВД.
Оперативники порвали лепешки и порезали колбасу с сыром. Накрыв стол на заднем сидение автомобиля, они пригласили руководителей.
– Палыч, а ты на счет штурма через окно серьезно?
– Просчитываю все варианты проникновения в квартиру, но думаю, до этого не дойдет.
– Нет, все нормально, мои опера все исполнят, но вдруг у таджика ничего нет?
– Андрей, если у него ничего нет, то он и квартиру закрывать не будет. Заходи, кто хочет, и бери что хочешь. Есть такое опасение и у меня. Вдруг он в последние часы скинул весь товар оптом. Тогда он нас спокойно пустит в квартиру, а если ты о законной стороне наших действий, то мы вполне защищены. После операции ты оформишь сегодняшним числом оперативную информацию о Сафаре в Тушино с героином. Хочешь по низу от Галины или от меня из таможни. Я оформлю это рапортом. Да, в крайнем случае, допросим Галину, что не хотелось бы.
– Да, у нас все в порядке. Можем идти утром за санкцией к любому прокурору.
– Лучше к вашему городскому. Мне пока не хочется высвечиваться у наших транспортных. Я там нашумел в последнее время.
Они жадно набросились на бутерброды, запивая их апельсиновым соком. Только при виде еды они поняли, как голодны. В азарте насыщенных событий они забыли про обед и ужин. Обычное дело для оперов. Они вышли на охоту, и им везло, поэтому завершающая часть сегодняшней большой операции должна быть красивой. Под этим Лукин подразумевал не штурм квартиры со срезанием петель двери болгаркой или разбитием стекло рам, через которые с шумом и криками: "На пол, лицом вниз, руки за голову", врывались опера с пушками в руках. Лукин предпочитал немного выждать и все сделать тихо, а потом так же тихо отойти, чтобы не засветить хату, куда должен прибыть еще один, как минимум, наркокурьер из Бишкека. Для совершения легкой трапезы они отъехали от дома Сафара на почтительное расстояние. За подъездом и квартирой наблюдали опера из наружки, которые тоже были готовы работать сутками, когда результаты их работы видны. Обычно они оттопают за объектом, а потом ждут отчета, как их работа оказала содействие в раскрытии какого-то преступления. Сегодня же им в отчет уже пойдут рапорта о характерных задержаниях сбытчиков и наркокурьеров героина. Поэтому их служба продолжала добросовестно трудиться и не роптала, что время их работы уже вышло за рамки задания. Андрей ответил на звонок мобильного телефона.
– Палыч, тебе сегодня везет. В квартиру вошла пожилая цыганка. Какие наши действия?
– Берем сразу при выходе. Ее, наверняка, ждет машина, а нам гонки по ночной Москве не нужны.
– Тогда берем тихо, но жестко, чтобы она не подняла шум. Как и договорились. Двое под окном квартиры, еще двое между первым и вторым этажами, а трое встречают цыганку в парадном. Если хозяин квартиры Сафар будет долго прощаться с гостьей в дверях, то двое бросаются в дверь и блокируют их движения, а трое из тамбура спешат им на помощь. Всем все ясно? Группы закивали головами.
 – Тогда бегом по местам.
Опера только успели расположиться, как из квартиры юркнула располневшая цыганка лет пятидесяти. Она шустро направилась к выходу из подъезда, но в дверях была жестко остановлена за руки. Перед ней маячило милицейское удостоверение и черный ствол Макарова.
– Тихо, милиция. Сафар один?
– Да, один, – она поняла, что ее задержание не случайность.
– Если быстро будешь соображать и поможешь нам войти в квартиру, то и мы поможем тебе при оформлении срока отсидки, - предложил Андрей.
– Я все поняла. Что надо делать?
– Приятно работать с сознательными гражданами, – заулыбался Андрей, – позвони в дверь и скажи Сафару, что забыла сумочку. Товара у него много?
– Не знаю.
– Но тебе досталось немного?
– Самую малость.
После условного звонка в дверь Сафар открыл, и в квартиру ворвались опера. Сафара растянули за руки вдоль стены коридора, и два ствола уперлись ему в спину и голову. Психологическое воздействие. Щуплый таджик Сафар не представлял для оперов никакой опасности. Его ошманали по карманам. В них оказались только доллары. Видимо, не успел еще убрать после сделки с цыганкой, которую сопроводили до оперативной машины.
– Где видеокассеты с героином? Сам покажешь, чтобы не переворачивать всю квартиру?
Явно перепуганный Сафар показал пальцем на стенной шкаф в прихожей, где был оборудован незамысловатый тайник, который мог обнаружить даже пионер. Опера же пришли целенаправленно за партией, и тайник не стал для них секретом. Они открыли дверцу, оклеенную обоями, как стена и извлекли из ниши тридцать пять коробок для видеокассет. Они были запаяны в целлофан. Вскрыв одну из них, опера увидели белый порошок с коричневатым оттенком.
– Афганский, – заключил один из них.
– Палыч, ты не против, если вызову местных из отдела милиции. Наши ребята уже устали, а местные прохлопали ушами на своей территории магазин по торговле героином, так пусть хотя бы потрудятся над оформлением наших материалов.
– Андрей, я с тобой полностью согласен. Только Сафара надо утром забрать к себе после следственных действий. Меня интересует его компаньон из Бишкека.
– Это мы сегодня ночью сделаем, не оставим его без внимания, а пока наши все описывают, давай на кухне его попытаем в отношении Шурали.
 Сафара привели на кухню. Андрей присел с ним за стол, а Лукин на всякий случай встал около окна. Первый этаж все-таки.
– Сафар, ты арестован с поличным за сбыт героина, и ребята нашли у тебя около пятнадцати килограммов.
– Я сам выдал героин.
– Это вряд ли повлияет на твой двадцатилетний срок заключения. Тебе сейчас тридцать, а выйдешь из тюрьмы дедушкой. У тебя семья есть? Дети?
– Жена и дети в Душанбе.
– Помогать будешь нам?
– Да, начальник, что нужно? Деньги?
– Деньги мы у тебя все уже изъяли, как предмет наркобизнеса и какие могут быть деньги у бедного таджика? Даже героин и тот не тебе принадлежит. За него тебе или членам твоей семьи еще предстоит отработать. Правильно?
– Да, начальник, вижу, ты нашу жизнь знаешь. Чем я могу помочь?
– Нам нужен Шурали.
– Я такого не знаю.
– Сафар, не надо с нами играть. Ты можешь помочь себе только сам, а Шурали мы можем подождать здесь в квартире, и он приедет в течение недели не больше. А при задержание мы скажем, что взяли его по твоей наводке.
– Э, начальник, так нечестно.
– А травить героином русских честно?
– Они же сами нас ищут, мы им насильно не пихаем.
–Ты прав, но десять лет назад в России не было героина, и никто его не искал. Если бы ты не привез героин в Москву, то глотали бы наркоманы более безобидные таблетки из аптеки или на водку бы перешли. Так что не надо благодетель, а то у меня нервы могут сдать, и тогда можешь потерять свое здоровье.
– Но Шерали мой друг, начальник.
– Как его правильно зовут – Шурали?
– Нет, Шерали Каримов. Он узбек. Мы с ним из одного села.
– Сафар, мы ни тебя, ни Шерали не звали в Россию с героином. Вы сами выбрали опасный путь заработка, и вам не повезло.
Лукин пока рассматривал фото, которые лежали на холодильнике. На одном из них был изображен Сафар с земляком на пристани Москва реки.
– Это случайно не Шерали?
– Да, он.
– Что же вы так неосторожно фотографируетесь? Вы же контрабандисты, наркокурьеры.
– Мы же на прогулке по Москве.
– Видите. Вы культурно отдыхать умеете и, наверное, сами гадость не хаваете.
– Нет, мы не наркоманы.
– Вот и я про то. Единственное, что могу сделать для твоего друга, а вернее, для тебя, арестовать его при переходе российской границы. При наличии фото я могу сделать это и без тебя, но тогда сильно обижусь на тебя, Сафар, и  сделаю все, что тебе обещал. И срок большой, и друг твой узнает, что ты его вложил.
– А чем вы мне поможете?
– Оформим добровольную выдачу героина в квартире, а цыганку посадим отдельно, и не будет у тебя сбыта. Получишь ты лет несколько, но не двадцать. Суд все это учтет.
Лукин явно повторялся сегодня в своих предложениях, но Сафар действительно сам показал место хранения героина, а у них не было постановления на обыск. Чтобы меньше возникло вопросов у прокуроров и адвокатов к их действиям, лучше оформить изъятие героина протоколом добровольной выдачи при проверке паспортного режима участковым инспектором, которого они вызвали из местного отделения милиции.
– А вы Шерали все равно арестуете?
– Мы знаем, что он скоро приедет и организуем ему достойную встречу, если ты расскажешь нам, каким поездом он поедет, дашь номер вагона. Ты же это знаешь и будешь его встречать? Мы возьмем его в поезде на границе при обычной проверке, и ты будешь вне подозрений. В противном случае, это будет сделано в Москве, тогда он подумает на тебя.
– Хорошо, начальник, я все понял. Шерали звонил сегодня. Он вечером выехал из Бишкека поездом № 17 и через два дня будет в Москве. Но я его уже не встречу?
– А тебе это надо?
– Совсем не надо начальник.
– Какой вагон у Шерали?
– Четвертый купейный.
– Где обычно вы храните героин в поезде?
– На верхней полке для багажа за подушками и матрасами.
– И что не боитесь проверок? Или вас провожают в Бишкеке и на границе встречают?
– Нет, начальник. Поезд не проверяют тщательно, как из Душанбе.
– И сколько вы таких кассет привезли в Россию? Ведь,  у тебя в нише героин не с одной поездки.
– Мы с Шерали работаем вместе около года.
– Значит, много.
– Но мы только недавно стали возить в коробках из-под видеокассет.
– Мы с тобой еще на эту тему поговорим.
– Да, Палыч, я заберу его утром к себе. Потом созвонимся и продолжим работу.
– Немного позже. Ты местных вызвал?
– Да, сейчас подъедут.
Оперативники Юркина передали цыганку и Сафара в местное отделение с рапортом о задержании и протоколом добровольной выдачи наркотиков. Он даже не поинтересовался данными цыганки.
– Андрей, пришли мне почтой копию ориентировки по сегодняшним задержаниям для отчета работы отдела, в котором я пока в одном лице.
– Пришлю и сопроводительное письмо от руководства с благодарностью о совместных мероприятиях по ликвидации наркотрафиков.
– Только немного позже после окончания операции. Мы с тобой этот момент еще обсудим. Мне утром предстоит приятная прогулка в Реутов с красивой цыганкой. Надо отправить информацию в Приволжскую оперативную таможню по Каримову Шерали, и его фото надо передать операм в пограничную таможню и линейный отдел милиции в Оренбург.
– Не боишься утечки?
– Если на местах получат ориентировки из таможенного комитета России и РУБОПа, то сделают все, как надо, хотя бы от испуга. И потом, судя по беседе с Сафаром, нет у них серьезной "крыши" в погонах.
– Похоже, что так. В любом случае, мы в операции не сможем принять участия.
– И это правильно. Надо дать местным тоже отличиться. У Шерали должно быть не менее десяти кило героина.
– У нас с тобой даже нет времени потрясти пожилую цыганку.
– Просто она не в твоем вкусе, тебе больше красавицы нравятся. Шучу, шучу. Да и не все цыганки такие разговорчивые, как твоя Галина.
– Какая она моя?
– Я же видел, как вы смотрите друг на друга.
– Андрей, наверное, в цыганках есть что-то колдовское.
– Как во всех красивых женщинах. Ты завтра поосторожнее с ней на выезде в Реутов. Околдует и сбежит.
– Никуда она не сбежит. Она мне столько рассказала, что правильно предположила о нашей долгой связи, имею в виду оперативную. И потом я с ней поеду в Реутов после того, как следователь освободит ее под подписку о невыезде. Так она будет видеть, что не напрасно помогает.
– Ну, ты психолог еще тот. Смотри, а то оставишь нас и себя без работы. Переловим всех наркокурьеров.
– Нет, Андрей, время упущено, и наши задержания погоды не сделают. Там, в Афгане могут снабдить героином тысячи наркокурьеров, которых с каждым днем становится все больше и больше. Нищенское существование, как афганцев, так и таджиков, казахов, да и киргизы скоро вольются в их компанию, толкает их в наркокурьеры. Их нужда превращается в их беду, и они несут ее в Россию. Наши операции лишь для утешения моего самолюбия. Мне запретили это делать, а я бунтарь по натуре. А для тебя это обычная работа.
– Ничего так, оптимистическую черту подвел под нашей операцией.
– Андрей, будем бомбить эту гадость и на каждом километре. Мы с тобой еще должны время выбрать для просмотра моих фильмов о проводах трех поездов из Душанбе и самолета из их аэропорта. Соберемся и пригласим наших арестованных таджиков по одному. Пусть показывают своих земляков, попавших в кадры видеозаписей, которые имеют какое-то отношение к наркобизнесу.
– Ты думаешь, сдадут своих коллег?
– Не всех, но другого варианта у нас нет. В Таджикистане назначили на борьбу с наркотиками серьезного генерала Назарова из МВД.
– Что нашего, русского?
– Вряд ли. Зовут его Рустам, но он пока круто взялся за борьбу с наркотиками.
– Разве это возможно?
– Ну, если судить по Гафуру кличка Седой, то у меня большие сомнения в успехе борьбы.
– А кто этот Седой?
– Руководитель президентской гвардии Мирзоев. Это, как в России был Коржаков у Президента.
– Да, более чем серьезно.
– Еще бы. И это не только оперинформация о масштабах наркобизнеса. Поезд из Душанбе № 224 называют наркоэкспрессом. Недавно казахи задержали торгового советника посольства Таджикистана, а с ним 57 кило героина, потом еще двести килограммов изъяли у другого работника посольства. Сын брата президента руководит крупными поставками героина. А других, помельче рангом, чиновников и не сосчитаешь.
– Палыч, и это все ты носишь в себе?
– А с кем поделишься кроме тебя? Вот я и хочу по этим фильмам выбрать наркокурьеров и их помощников в виде «крыши». Сделать фото с видеозаписей, а под каждым фото учинить запись сведений об этих лицах и их наркодеятельности. Да, все отправить, как ориентировку Назарову, главе агентства по борьбе с наркотиками Таджикистана.
– Думаешь, подействует?
– Я так не думаю, но приведет в некоторое замешательство наркобизнесменов, а на фоне наших задержаний они будут искать другие каналы доставки наркотиков. Хочу хоть как-то сбить эту волну поставок. Они возят героин, как картошку. Свободно, без препятствий.
– Занимаются таким только таджики?
– В основном да, но теперь могут и киргизы, и туркмены. У казахов много героина, но они боятся перевозить. Они хитрее. Сбывают героин у себя в Казахстане.
– А узбеки как? Что-то о них не очень слышно.
– Там власти работают. Понимают, какие соседи их окружают и смогли вовремя огородиться от них.
– Как это?
– Да, по-простому. Узбеки заминировали все контрабандные тропы на границе с Таджикистаном и Киргизией. Ограничили въезд транспорта оттуда и ввели визовый режим. Даже наркоэкспресс из Душанбе пустили в обход Ташкента.
– Вот молодцы узбеки!
– Соседи сначала обижались на такие меры по укреплению границ Узбекистана, но потом смирились. На видеозаписях есть лица таджикских таможенников и милиционеров, которые "крышуют" наркобизнес. Их, конечно же, там все знают, но теперь пусть им станет известно, что мы тоже не спим и не такие уж беззубые.
– А ты не боишься очередного скандала вокруг тебя? Ты еще не устал воевать?
– Нет, Андрей. Кто-то ведь думал о чем-то, назначая меня на разработку каналов контрабанды наркотиков. Я выполняю чисто свои обязанности. А потом чекисты пошутили, что мне скучно будет без таких войн и врагов.
– Но очень резко ты взялся за свои обязанности. Может быть, поэтому тебе не дают подчиненных?
– Думаю, поэтому. Хотят выдавить меня по служебной линии, мол, мой отдел не имеет оперативных показателей, а я докажу им, что и в одиночку могу работать за весь отдел, а может быть, и больше. Конечно же, я не один. Сегодня с тобой, а завтра поеду к друзьям в УНОН Москвы. Они теперь руководят борьбой с наркотиками. Валерий Алиевич и Володя Данилов всегда рады мне помочь, иначе эти каналы не разработать в одиночку. Наверное, поэтому мне и запрещают совместные мероприятия с МВД и ФСБ. Сложно все, Андрей, но я постараюсь разобраться. Вот сейчас я пошел против указаний руководителя и посмотрю на его реакцию.
– Да, с тобой не соскучишься.
– А, главное, я и своим руководителям скучать не даю. Хочу знать, откуда у их указаний ноги растут. Я и так догадываюсь, но хочу подтверждения. Хорошо, если просто их самодурство, но у меня есть сомнения.
– Хорошо, до утра отдыхаем.
– Ты завтра пришлешь своего опера Доброва для общения со следователем по делу Галины. Я не хочу светиться официально. Да и с задержанными таджиками, Бахтиером и Нурали, надо поработать. Этого Сафара ты заберешь к себе?
– Да, конечно. А ты не можешь решить вопросы по Галине через начальника ОВД?
         - Конечно, могу. Тем более, там и решать ничего не надо. Ее следователь по нашим материалам и так не будет арестовывать.
– Вот и хорошо, чтобы мои опера не касались политических вопросов.
– Я тебя понимаю. Все. Завтра свяжемся. С тебя ориентировка в Оренбург по поезду из Бишкека. Там наш наркокурьер будет где-то утром послезавтра.
– Не беспокойся, а с тебя таможня и его фото переправить.
– Сделаю по факсу и продублирую самолетом через домодедовскую таможню в таможню Оренбурга.
– Правильно. Иначе по факсу будет хуже фоторобота, по которому можно брать любого. Все, я поехал.
Только дома Лукин почувствовал усталость, но от ужина не отказался. Утром Лукин подготовил ориентировку в Приволжскую оперативную таможню о наркокурьере Шерали Каримове, следующим в поезде из Бишкека, и отправил переснятое его фото, чтобы не могли определить, с какой фотографии она переснималась. Это, чтобы не подставить Сафара. С ним еще предстояло поработать для получения информации по обстановке в наркобизнесе Таджикистана и выявлению других наркокурьеров. Ориентировка в таможню о наркокурьере Сидихину понравилась.
– Опять видеокассеты? Из той же партии? Вот видите, поработали немного, и вышли на наркокурьера.
– За ним, я думаю, не стоит следить и разрабатывать. Он может привести нас только к сбытчикам, а в Таджикистане у меня нет хороших оперативных позиций, чтобы его разрабатывать.
– Нет, его надо арестовать. А позиции в Таджикистане у вас есть?
– Конечно. Иначе откуда я черпаю эту информацию?
– Вы мне доложите. Я хочу ознакомиться.
"Щас", – подумал Лукин. Он предвидел подобное, и по его оперативным делам никто не смог бы вычислить настоящие источники полученной им горячей оперативной информации. Да, знал бы Сидихин, каким путем он получил вчера эту информацию! Вот об этом он никогда не узнает, так же как и другие руководители. А об отношениях с Галиной им знать совсем не положено. Хотя бы, потому что она под следствием, и такие контакты не приветствуются секретными приказами. А Лукину, чем запретнее плод, тем интереснее. Вообще-то Сидихин мог бы не торопиться вникать в секреты Лукина, и в оперработу его помощников. С Сидихиным руководство ГТК заключило контракт на короткий срок в силу его запредельного возраста, и лезть самому в святую святых агентурной работы было для бывшего разведчика, по меньшей мере, неэтично. Ну, и хрен с ним, пусть читает. Но на следующий день Сидихин сильно огорчил его, потому что Лукин застал его за тем, как тот делал какие-то выписки из оперативных дел Лукина, а это было самым поганым в оперативной работе. Перехватив возмущенный взгляд Лукина, он попытался что-то пояснить, но Лукин даже не стал слушать его лепет.
– Такие выписки надо делать не на маленьких листочках, а в секретную тетрадь, которой, как понимаю, у вас нет. Я уже не говорю о моем согласии, поэтому меня не интересуют ваши пояснения. Забираю свои дела вместе с записочками, с вашего позволения. В следующий раз получите мои дела для ознакомления или проверки только после распоряжения Председателя ГТК Ванина. Заметьте, именно его, а не его первого заместителя Суетина.
 Лукин, не дав опомниться своему руководителю, резким движением руки сгреб под мышку дела своих помощников, а заодно и записи на листочках, которые лежали на столе.
– Может, записи мои оставите или давайте, мы их уничтожим, - предложил начальник.
– Не ранее, чем я узнаю, о причинах таких выписок из совершенно секретных дел.
– Я делала пометки для доклада руководителю по его просьбе.
– Не спрашиваю кому, потому что и так догадываюсь.
– А я не скрываю. Первому заместителю Председателя Петру Михайловичу, но теперь я вынужден подать ему письменный рапорт о вашем поведении.
– Вряд ли. Тогда я доложу о ваших выписках из моих совершенно секретных дел Председателю, и поэтому не уничтожу, а сохраню их. Вам, как разведчику известен финал такого скандала?
– Что вы себе позволяете?!
– Не более того, что позволяете себе вы, хоть и по указанию руководителя.
 Лукин с тем откланялся и пошел в свой кабинет. Мог бы, конечно, сдержаться и не наживать себе еще одного недруга в лице руководителя. Но такой уж у него непримиримый характер к любой несправедливости. Если бы он отнесся к эпизоду хладнокровно, то можно было бы поводить любознательных руководителей за нос, занося для них в свои оперативные дела дезинформацию, хотя они и так не могли почерпнуть информацию, которую хотели, из его оперативных дел. Но уже все состоялось. Конечно, был понятен интерес большого начальника к его оперативным делам. Ему, конечно же, нашептали, и он хотел знать, с какой стороны Лукин вышел на Логунова и что ему известно по этому вопросу. А, ведь, контрабандный канал, организованный Логуновым, продолжал существовать, не смотря на его арест, и по нему шли товары из Турции. А когда в компании Логунова появился цыганский барон, то пошел  героин из Турции в Выборг, Италию, Бельгию. Лукин сначала потерял интерес к каналу контрабанды наркотиков Логунова, потому что там высветился ПМ. Суетин считал, что ему удалось парировать скандал в прессе и на телевидении, но так ему только казалось. Видимо корреспондент, который готовил телепередачу «Человек и закон» не все выдал в эфир о связи ПМ с контрабандистом Логуновым. В передаче не был затронут наркоканал Волга-Балт. Это пока закрутилось только в оперативной информации Лукина.  Суетин своей командой Сидихину выдал себя с головой. Они искали в его оперативных делах источник информации. Фу, как грубо. Они, что за школяра его держат? Он мог передать им для глубокого анализа свои оперативные дела, они могли бы даже ксерокопировать их, но все равно им не удалось бы докопаться до источника горячей информации! Об этом знал только Лукин и в нарушение всех приказов о работе не оставил о нем никаких сведений. «Вот так господа разведчики. Как там, у Юлиана Семенова: ай да, Штирлиц, ай да сукин сын! Только, кому отнести эту фразу себе или Сидихину?», - подумал с улыбкой Лукин.
ПМ он в расчет не брал. Он обучался оперативной работе среди "колбасников" ОБХСС, а там опера всегда были на голову слабее МУРовских. И не в этом дело. С ним шла игра на Лубянке, поэтому в разгар следственных действий и показали по телевизору связь Логунова. Лукин знал, что это была раскачка большого начальника. Передачей жестко нанесли удар по его нервам, отчего человек начнет паниковать и делать ошибки, которые фиксируют заинтересованные лица из спецслужб. Но еще  передача говорила, что нет у чекистов ничего против ПМ, кроме желания устроить скандал в СМИ и сместить его с кресла. А тут Лукин вылез до передачи со своей оперативной информацией о канале контрабанды наркотиков. Правда по приказу самого Суетина, чтобы работать на контейнерных перевозках и по морю. Как бы там ни было, теперь, пожалуй, стоит вернуться к компании Логунова, к Волго-Балтийскому каналу контрабанды наркотиков и выяснить, что так щекотит ПМ. Не мог же он дать такую команду Сидихину ни с того ни с сего. Видимо, слабовато у него с помощниками, если доверился ему, а тот сразу заложил его Лукину. Поручил бы лучше своему нукеру Голубеву и Лукин по старой дружбе успокоил бы их в рамках дозволенного, рассказав, как выполнял указания руководства, но все пошло наперекосяк. Сидихину надо будет что-то докладывать ПМ, объяснять, почему не выполнил его указание, что означает - скоро появится вакантная должность руководителя их службы. Но на последующие события Лукин уже не мог оказать никакого влияния, а записываться на прием к высокому руководителю, который спал и видел Лукина за коваными воротами таможенного комитета, ему не хотелось. Это их тараканы в голове и пусках сами разбираются, а Лукину надо было закончить начатую операцию по героину в видеокассетах. Завтра утром должны взять за контрабанду наркокурьера в Оренбурге, а сегодня пора ехать в ОВД Медведково,  откуда ему предстоит поездка в Реутов с красавицей Галиной. Вот это настоящее мероприятие, да еще, какое оперативное! К его приезду все следственные действия с ней были закончены, и она ожидала его в комнате для посетителей. Ее туда определил оперативник Добров с Шаболовки. Следователь не стал задерживать Галину на двое суток, как подозреваемую, чтобы потом не было волокиты с ее освобождением. Она была прописана в Москве, а хранение наркотиков у нее оказалось незначительным. Где-то около грамма героина, что позволяло отпустить ее под подписку о невыезде.
– Ну, что, красавица, ты готова к поездке в Подмосковье?
    Галина выглядела бодренько, темные вишенки ее глаз сверкали. Еще бы! Вместо маячивших ей десяти лет Потьмы или Владимирского централа она получит условный срок. Лукин, организовавший оба варианта, был совершенно в стороне и не касался документов. Такова его оперативная работа. Некоторые на подобном делают огромные деньги. А для него это всего лишь очередная оперативная комбинация, за что в награду цветущая улыбка красавицы и кислые рожи киргизов, узбеков, таджиков и другой нечести, которая везет белую беду в Россию.
– Виктор Павлович, я готова с тобой на все. Командуйте парадом. Я так благодарна! Только сейчас поняла, какая беда надо мной висела. Раньше получалось откупаться, а здесь вдруг поняла, что попала конкретно.
– Ну, ладно. Давай об этом не будем. Все позади, главное поняла, насколько твоя деятельность опасна. Только не надо меня благодарить, ты сполна отработала свое освобождение, и мне ничем не обязана. Договорились? А то будешь опять деньги предлагать, - улыбнулся Лукин.
– Нет, деньги предлагать не буду. Виктор Павлович, у меня есть пожелание. Мы поедем в Реутов, но мне нужен один час.
– Давай договоримся, просто Виктор. Зачем тебе час?
– Заедем ко мне домой. Здесь недалеко, на Ярославском шоссе. Дома я одна. Дети у мамы. Мне надо принять душ после камеры. Пойми меня правильно, чувствую себя неуютно после клоповника и вонищи. Ты можешь в машине подождать или у меня на кухне кофе выпьешь, а я быстренько.
– Ну, хорошо, Галина. Показывай, куда ехать.
– Пока прямо, товарищ начальник, – засмеялась Галина.
После того, что сообщила Галина о наркокурьерах, Лукин понимал, что она доверяет ему и он ей тоже. Он решил подождать в машине, чтобы не было каких-либо случайностей, которые иногда происходят, когда остаешься наедине с красивой женщиной после признания, что она готова с тобой на все, пусть и сказано такое в шутку. И потом, в квартиру могли прийти ее знакомые или родственники, которым известно о ее задержании и освобождении. Хотя в его присутствии нет ничего особенного, ведь цыганка все еще под следствием.
– Виктор, мне неудобно, что будешь ждать меня в машине. Пойдем со мной, не бойся, не съем, - улыбнулась Галина, сверкнув глазами.
Ему захотелось посмотреть, как живет красавица, да и от чашки кофе с бутербродом он не отказался бы. Дома она усадила его на уютный диванчик в кухне и поставила чайник. Достала чай, кофе и сахар. Потом хлеб, сыр и колбасу трех видов.
– Я пойду, займусь немного собой, а ты хозяйничай на кухне, не стесняйся.
Лукин принялся уже за третью чашку кофе с бутербродами, когда Галина появилась в дверном проеме кухни. Она была в шелковом темно-синем халате, облегающим стройную фигуру. Черные пышные волосы  после укладки феном спадали на левое плечо. На лицо, явно не чисто цыганских кровей, она нанесла легкий макияж. Было в ней что-то прибалтийское. Лукин и раньше встречал среди цыганок миловидных красавиц. И отметил еще при первой встрече, что Галина напомнила ему другую цыганку,   Ирму из Риги, в которую он был немного влюблен. Но как давно это было! Галину он разглядел только сейчас в непринужденной обстановке, а до этого вел себя, как волчара и кроме работы ни о чем не думал.  Как же она красива! От ее точеных форм он проглотил подкативший к горлу комок и мысленно слегка врезал себе в челюсть, чувствуя, что она может отвиснуть. Его движение и выражение лица не ускользнули от взгляда Галины, а она знала цену своей красоте:
   - Ну, как я теперь?
   - Выше всех похвал. На пять баллов, - улыбнулся Лукин.
    Она присела на диван рядом с ним, одна из пол шелкового халата скатилась с ее колена, обнажив бедро. Лукин снова невольно проглотил, подступивший к горлу комок. Галина его взволновала, но такой прием красавицы не был для него неожиданностью.
   - Тебе чай или кофе? – спросил Лукин.
   - Мне кофе и лучше в постель. Нас же никто не торопит в этой поездке?
    Галина приблизилась к Лукину. Диван был таким маленьким, что не позволял совершить того, о чем цыганка просила. «А может ну их, оперативные комбинации, и не противиться своему желанию, кому нужна твоя дурацкая борьба? Ведь сейчас ты - опер и никто ничего не оценит, да и руководству это не надо», - закружились в голове Лукина правильные мысли.
   -  Галя, твое предложение можно принять, как руководство к действию, но давай останемся на месте. Хотя бы пока.
   - Ты думаешь, что я хочу отблагодарить тебя? Ты мне сразу понравился. Первый раз встретила настоящего полковника, мастера своего дела. Ты же уложил меня на лопатки с первых минут нашей встречи, а сейчас лишь продолжение. Я, на самом деле, была готова с тобой в кабинете, но это не по-человечески.
   - Спасибо, Галка, за добрые слова. Ты мне тоже очень понравилась, давно я таких красивых и деловых не встречал. Но у нас нет, и не может быть будущего. Я имею в виду любовь. А, если нет, то и все остальное мне не интересно. Я же не кобель. Спасибо за кофе. Жду тебя в машине.
   - Да, посиди, не парься. Я сейчас быстро оденусь. Вот сразу не поняла, чем ты мне так понравился. Только теперь дошло. Ты настоящий мужик. Таких у меня еще не было. Всем нужно только одно, как увидят смазливое личико и фигуру, так сразу встречаю масляные глазенки, которые тебя раздевают. И лапают руками и липнут губами. Да, я в тебе не ошиблась, ты настоящий. Я же вижу, что тебе нравлюсь, но ты кремешок.
   - Хорошо, я останусь. Только ты одевайся, пожалуйста. Поживем – посмотрим, что получится из наших отношений. Если честно, то я боюсь улететь от твоих цыганских чар.
   - Врешь, ты о своей боязни. Ты, как был хладнокровным, так и остался. Вон, ни один мускул не шевельнулся на лице и голос такой же ровный.
   - Так от твоих чар мускулы шевелятся не на лице, - засмеялся Лукин.
     От его шутки Галина покатилась со смеху. Потом быстро оделась в брюки и курточку. До Реутова они ехали молча, думая каждый о своем, но Лукин больше о ней, о ее словах. Он не боялся близкой связи с ней, она не могла вовлечь его в круговорот наркобизнеса. Видимо, и она это понимала, когда он отказался от взятки. Лукину было предельно ясно, что подследственная цыганка сбытчица героина с широкими связями среди наркокурьеров-контрабандистов. Свою профессию она вряд ли бросит, но будет осторожнее, может, уйдет в тень и станет лишь руководить процессом. Вот этим она и ценна для Лукина, хотя и ему ничто человеческое не чуждо. Ему стоило больших трудов устоять перед ее чарами и обнаженным бедром, оказавшись рядом с ней. Но было у него еще одно золотое правило – не спать с секретными помощницами, пусть и не официальными. Таких ценных агентов он никогда не регистрировал, чтобы сидихины не смогли бы до них докопаться. Это его личный золотой фонд, а секретные приказы он знал наизусть за десятки лет оперативной службы, но они ему не нравились. Он решил сначала закончить все дела по наркоканалам, а там видно будет. Хотя, возможно, что-то у них будет и раньше. Он ничего не исключал, но пока не хотел заниматься с Галей любовью, чтобы не нарушать собственные правила. Хотя, зачем он ей, молодой-красивой? Ему вдруг снова вспомнилась его Ирма из Риги. Тоже цыганка, и не уступала по красоте Галине. Они даже были чем-то похожи, но бизнес Ирмы был безобидным. Она возила ширпотреб из Прибалтики, в основном трикотаж. А Галина все-таки завела его, он даже засомневался в правильности своего поведения. Они подъехали к дачам в Реутове.
– Галя, мы могли бы вместе пройтись по дачам, но лучше тебе одной прогуляться. Вдруг меня кто-то узнает.
– Правильно. Меня знают милиционеры по охране дач. Они владеют обстановкой. Менты мне все расскажут о своих подопечных из Таджикистана. Притормози здесь на повороте, дальше пойду пешком. Их дача не далеко от въездных ворот.
Галина вернулась минут через двадцать.
– Все в порядке, таджики на месте, только недавно приехали с товаром. У них уже были наши цыгане. Я сказала ментам, что мимо проезжала, и решила поинтересоваться, есть ли товар. Они клеятся ко мне, поэтому рассказывают все, даже предлагают героин в долг или за это дело.
– Вот видишь, как все просто.
– Не хочу я от них ни героина, ни денег. И вообще, я здесь последний раз, по твоей просьбе.
– Неужели завяжешь?
– Ты меня сильно напугал и я серьезно задумалась.
Галина, как умела, нарисовала расположение дачи с таджиками и план дома изнутри.
– Все, Галочка, поехали домой. Остальное мы сами сделаем.
Они подъехали к ее дому на Ярославском шоссе. Образовалась небольшая пауза в их прощании.
– Так, может быть, все-таки зайдешь? Я не могу просто так отпустить после всего, что ты для меня сделал.
– Так все-таки благодарность? Я же сказал, ты делала все сама для себя.
– Нет, скорее, уважение и немного любви, а благодарность только за то, что ты поставил мне мозги на место.
– А, в каком качестве мы будем потом встречаться? Как любовники? Я уже боюсь заводить романы, а с тобой можно голову потерять.
– Так я все-таки нравлюсь тебе?
– Очень. Поэтому и ничего не хочу.
– Не понимаю. Ну, тебе виднее, ты мудрее меня. Я часто поступаю не думая, от души.
Она обняла его за шею и медленно приблизила свои губы к его губам. Поцелуй был нежным и долгим. Зря он сопротивлялся ее чарам, а он уже и не сопротивлялся. В нем сопротивлялась его служба, а сам он давно уже сдался.
– Ну, как, мой железный Феликс проводишь меня до квартиры? Уже поздно, а в подъезде темно,- шепотом  то ли спросила, то ли предложила Галина.
– Пошли, шутница, – он по достоинству оценил ее шутку.
После такого поцелуя отказываться проводить красивую девушку, было бы неприличным. Могла бы подумать о его неправильной ориентации, как мужчины, почти уговорил себя Лукин, но, войдя в лифт, их губы слились в долгом поцелуе  и они оторвались друг от друга через продолжительное время, когда он уже выходил из ее квартиры.
- Захочешь меня увидеть, позвони. Буду рада. Телефон знаешь.
- Если ты настаиваешь, - улыбнулся Лукин.
Уже в машине он позвонил Андрею и договорился о встрече утром на Шаболовке.
– Палыч, РУБОП в твоем распоряжении. Нашу работу сегодня отметил на совещание руководитель, и направил рапорт в МВД на поощрение.- У Андрея Яковлевича было отличное настроение.
– Это, Андрей, приятно, а меня могут только пожурить за такие дела.
– Что, правда, что ли?
– Как-нибудь расскажу, а пока давай раненько утречком накроем таджикских ментов на даче в Реутове.
– С удовольствием. Мои бойцы рвутся в бой. Как ты планируешь операцию?
– Я думаю, надо устроить на даче операцию маски-шоу, чтобы ни у наших, ни у таджикских ментов не возникло желание достать стволы. Пистолеты у них есть. Поэтому надо рано утром  сначала нейтрализовать наших ментов по охране дач. Мы им все равно ничего не докажем по соучастию с таджиками, но потом, думаю, сможем уволить. Итак, мы сажаем их сторожке и обкладываем дачу с таджикскими ментами. Берем жестко, чтобы они видели наше преимущество в силе - спецназовцы с автоматами, а милиция в форме. Для проникновения к ним можем запустить охранников дачи. Они всех знают, поэтому им будет проще уговорить таджиков сдаться и выйти с поднятыми руками. Уж таджики-то знают, что такое русский спецназ и огонь на поражение при сопротивлении. Как тебе план операции?
– Ни одного замечания. Я бы даже сегодня ночью провел ее, - сказал Андрей.
– Не люблю я ночных вылазок. Опасно для личного состава, а нам с тобой перестрелка не нужна. А вот часов в пять утра уже светло и самый сон, а тут тебя тепленького с постели в "воронок".
– Вот садист. Тебе бы в НКВД работать.
– Ну что, сможем обеспечить войска рано утром?
– Бригада СОБРа у нас дежурит круглосуточно. Я сейчас оформлю документы на выезд, а мои опера на автомобилях и тоже могут в любое время. Так что в пять часов?
– Думаю, да, и машин на трассе не будет. Доедем за час.
Утром собрались, как и было намечено, а дальше все по плану, как  в учебном пособие. Милицейская охрана сразу поняла, что к чему.
– Ваши коллеги из Таджикистана одни на даче? – спросил Андрей Яковлевич.
– Да, одни, - ответил сержант милиции.
– Вооружены?
– Вроде бы, нет, но вполне возможно, что есть табельное оружие. Они, ведь, здесь в командировке официально.
– А неофициально, чем торгуют?
– Мы не знаем, - сказал всё тот же сержант и опустил голову.
– Так и будет, если поможете взять их без шума и стрельбы. Надо пояснить им, что здесь спецназ, автоматы и спецсредства для их выкуривания из дома. Если шевельнуться, превратим в решето. На раздумье пять секунд, - сказал Лукин.
– А потом дачу спалим вместе с вами, потому что у вас одна компания. Пока оружие и удостоверения на стол, – нагнал на местных ментов жути Андрей.
– Да, мы п-поможем, – запинаясь, ответил сержант.
Милицейская охрана безропотно выложила пистолеты и удостоверения на стол. Что стало косвенным подтверждением их вины. Ни один сотрудник милиции не выложит так просто свое табельное оружие и удостоверение даже перед спецназом.
– Вот и хорошо, вперед. Бойцы спецназа вас будут прикрывать. Вы у них за спиной будете вести переговоры.
Предложения сдаться прозвучало в жесткой форме, местные менты даже не успели уговорить их сдаться. Таджики сразу открыли двери дачи, и вышли на крыльцо в футболках с поднятыми руками. Наручники щелкнули на их запястьях. Все вошли вместе с таджиками в дом.
– Добров, вызови местное руководство, передашь табельное оружие и удостоверения их ментов, а они сегодня поедут с нами на допрос. А пока коллег отправь в сторожку, - сказал Андрей и обратился к таджикам, - так, где героин и оружие?
– В погребе, начальник, там две сумки. Пистолеты под подушками.
Андрей забрал пистолеты Макарова.
- А в подпол я полезу?
– Нет, что вы, начальник. Можем пойти вперед.
– Ну, давай шагай и доставай сумки, я, что ли, буду их таскать, - сказал Андрей.
Он освободил одного из них от наручников. Тот включил свет в погребе и достал две спортивные сумки с героином, расфасованным по пакетам с указанием веса: 200, 500, 1000. Всего двадцать четыре килограмма. Менты из Душанбе работали с размахом.
– Андрей, займешься этой мразью. У меня на них нервов не хватает, - попросил Лукин.
- А, может, как обычно, местным передадим. Они свили здесь осиное гнездо для контрабандистов, и пусть теперь трудятся.
– Можно. Только сообщи об охранниках дач в службу собственной безопасности МВД. Пусть тоже поработают. Я еще успею на утреннее совещание в ГУБК.
– Ну, теперь я могу написать в ГТК благодарственное письмо о  твоем участии в операции?
– Это нужно сделать, Андрей, и не для моего поощрения, а чтобы утереть нос одному руководителю. За чьей подписью отправите и кому?
– Как скажешь. С такими результатами можем и за подписью Министра на имя Ванина.
– Вот и хорошо. То, что нужно. А я после совещания позвоню в Оренбург. Поезд из Бишкека там будет в 11 часов утра, но наши бригады должны раньше подсесть на поезд и задержать Каримова.
– Если задержание пройдет удачно, то и его включим в письмо, сообщим, что по нашим данным в рамках этой совместной операции произвели задержание контрабандиста и ликвидировали устойчивый канал контрабанды наркотиков. Палыч с тобой приятно работать, потому что ты все делаешь на раз-два. Обычно такие операции долго готовят, обкладывают оперативными мероприятиями, слушают, следят, и только потом маски-шоу при задержании, - сказал Юркин.
- И во всей этой длинной цепочке оперативных мероприятий находится какая-нибудь паршивая овца и сливает информацию или просто засветится при выполнении, а в итоге работа целой армии оперативников насмарку. Я и раньше при задержании преступников иногда ставил задачу оперативникам прямо в автомобиле, в котором ехали задерживать. В таком случае при неудаче некого винить кроме себя.
- Я и говорю, что с тобой приятно работать.
В Оренбурге все получилось на пять баллов, и уже к обеду сообщили по телефону о задержании наркокурьера Каримова с коробками видеокассет, набитых героином, общим весом около пятнадцати килограммов. В МВД и ГТК пошло спецсообщение о проведенной операции по информации таможенного комитета. На этой сводке ПМ наложил свою резолюцию размашистым почерком черной перьевой ручкой с золотым пером и черными чернилами о докладе подробностей проведенной операции. Когда Киреев доложил ему, что операцией руководил Лукин, то услышал от него только одну фразу: "Опять этот Лукин". После этого у ПМ отпало желание выяснять подробности операции. Для Лукина же его фраза была лучше всякого поощрения. Он понимал, что укрепил свои позиции в этой службе, но ПМ еще не догадывался, что было озвучено только часть совместной с РУБОП операции по героиновому бизнесу в поезде № 17 из Бишкека. Вскоре поступит письмо из МВД на имя Председателя ГТК, что в результате проведения комплекса совместных оперативно-розыскных мероприятий в Медведково и Реутове задержали наркокурьеров с изъятием десятков  килограммов героина и перекрыли устойчивый канал контрабанды  наркотиков. А это уже не сбыт, а контрабанда, которая шла по линии таможни, но эти показатели пошли в копилку МВД. Сводку писал Володя Добров на Шаболовке в РУБОПе под его диктовку. Лукин знал, что сводку будут читать не только руководители МВД и ГТК. Своей операцией они нанесли ущерб наркодилерам на несколько миллионов долларов, а те будут искать, кто это сделал, а главное с чьей помощью. Лукин всегда заботился о защите своих информаторов, начиная с оперативной сводки до рапортов сотрудников о задержании преступников, чтобы даже между строк никто не мог и подумать о них. Основой в сводке было задержание видеокассет с героином на квартире в Медведково, а после все, как было, кроме упоминания о Галине. Прочитав эту сводку Сидихин, не сможет не вспомнить, что информация о видеокассетах была ему доложена, и он наложил резолюцию о ее запрете. Недруги хотели убрать Лукина с поля деятельности, а сводка серьезно нарушила их планы.  Он представлял их личики, в том числе Сидихина. Теперь его указание выглядело, как должностное преступление.  Сидихин не понимал своей глупости. Хотя если бы не надо было ему доказывать, что тот не прав, Лукин не работал бы так жестко, и не было бы столь ошеломительных результатов. Он доказал, что может работать в отделе и в одиночку. У некоторых таможенных руководителей было намерение оставить Лукина одного в отделе, а потом из-за отсутствия оперативных показателей уволить. Хотя подобные размышления годились лишь для одной мозговой извилины, и то прямой. Да им удалось оставить в отделе его одного, но это не означало, что с ним не будут работать другие силовики. Сидихин запретил ему обмен оперативной информацией, но рот ему заткнуть не мог. Лукин и не собирался писать письма в МВД, госбезопасность и ГТК. А коллеги-таможенники, его хорошо знали, и всегда охотно откликались на его устные предложения бомбануть наркотрафик. Как и предполагал Лукин, письмо из МВД наделало много шума в ГТК. В таможенных органах ничего не знали о его операции. Председатель ГТК поручил Суетину поощрить отличившихся сотрудников, но от ГТК был всего один сотрудник – Лукин. Сидихин доложил, что МВД действовало по информации Лукина, но он запретил проведение операции и дал указание на разработку канала, но Лукин ослушался его указаний. Вместо поощрения Лукину светило наказание за невыполнение указаний руководителя. Сидихин сообщил Лукину о служебной проверке его материалов с ехидной улыбочкой, но рано улыбался белый человек. Руководство Главка видело всю несостоятельность обвинений против Лукина, тем более, после резолюции Председателя о поощрении, но мешать Сидихину после указания Суетина не стали. К Лукину пришел начальник отдела службы собственной безопасности ГТК Карцев.
- Виктор Павлович, мне поручено провести служебную проверку операции по задержанию наркокурьеров с героином и получить от вас объяснение об участии в ней. Кому докладывали об операции, кто давал разрешение?
        - Ни писать, ни рассказывать я ничего не буду, так как операция основывалась на секретных оперативных данных.
– У меня есть допуск к ознакомлению с любыми секретными материалами и предписание руководства на проверку ваших дел, - сообщил особист.
– Сожалею, но не могу выполнить ваших указаний из-за боязни расшифровки моих помощников. Если у вас есть допуск, то вы понимаете, что от утечки информации зависит их жизнь, потому что в результате операции был нанесен ущерб наркобизнесу на десятки миллионов долларов. Я не имею в виду вас или кого-то еще, но я не знаю, кто будет позднее знакомиться с вашими справками, а героиновые акулы уже ищут тех, кто поделится с ними информацией. Чтобы как-то удовлетворить ваше любопытство могу показать только один основной документ, с которого и началась операция по ликвидации наркотрафика. Вот на нем имеется письменное указание моего руководителя о запрете совместных операций. Ведь, вас он интересует?
– Да, конечно.
Лукин открыл дело оперучета и показал документ.
– А, можно снять копию?
– Кто вам дал допуск? Надо сначала сдать зачеты по знанию приказов, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность, а потом пройти стажировку, чтобы такие вопросы не задавать. Копию снять можно, но замучаешься оформлять разрешение, - с улыбкой сказал Лукин.
– Ну, почему? Я могу это сделать.
– А, я не позволю. Читайте внимательно приказы. Вы уже знаете результаты проведенной операции. В результате ликвидированы два устойчивых наркотрафика, арестован контрабандист героина на границе, арестованы семь наркокурьеров в Москве и Московской области, а сбытчиков и перевозчиков наркотиков немерено. Всего изъято уже около семидесяти килограммов героина. А вы получили указание собрать материалы о моем наказании. Так? - Лукин сделал паузу, глядя в глаза растерянному особисту.– Молчите? Я все понимаю и не советую вам участвовать в таком поганом деле. От подобных указаний дурно пахнет. Лучше бы собирали объяснения с тех сотрудников, которые пропускают героин в Россию. Там большое поле деятельности для особки.
– Не совсем так. Никто не против задержания. Мне поручили проверить участие вас в операции. Руководство считает, что вы подговорили своих друзей из МВД написать письмо об этом на имя Председателя ГТК.
– Спасибо за откровенность. За это расскажу все честно. Вся оперативная информация по операции была моей, а РУБОП я использовал как силовую поддержку. В моем отделе нет ни одного подчиненного, а по данной информации руководитель запретил мне проводить совместные мероприятия.
– А вы что, действовали без указания?
– Я не хочу в тюрьму. В сообщении говорится о преступлении, в данном случае о наркокурьерах, которые привезли в Москву десятки килограммов героина, а мне дают письменное указание бездействовать и заниматься накоплением информации. Можете доложить руководству, что для установления истины, надо возбудить уголовное дело в отношении руководителя за сокрытие преступления. А не "крышует" ли он наркокурьерам? И зря он об этом вспомнил. Что касается моего личного участия в операции, то оно на самом деле проходило без разрешения руководства, сами теперь поняли почему. Свидетелями моих действий было около двадцати сотрудников РУБОП, наружки и СОБРа, не считая перечисленных в сводке арестованных, потому что я их лично брал, а таджикских вооруженных ментов брал в нерабочее время в пять часов утра на даче в Реутове. Так, что Вам предстоит большая работа, чтобы подтвердить или опровергнуть все фантазии руководства. Я догадываюсь, кто плетет кружева вокруг меня.
– А зачем вам самому надо было участвовать в задержании?
– Да, еще вооруженных контрабандистов. Информация была моей, и без меня ничего не получилось бы, если у вас есть допуск, то должны понимать специфику работы. И министр внутренних дел никогда не подпишет письмо об участии таможенника в их операции, если его там не было. Они обобщили многодневные  сводки по МВД, в которых было пропечатано, что операции проводились по оперативным данным ГТК и при моем личном участии, а у нашего руководства возникли сомнения. Думают, что я за стакан водки получил письмо от министра? Кто запустил утку, тот сам пишет липу в своих отчетах.  Вот так и доложите руководству, что, если таможенные алкаши будут на меня наезжать незаслуженно, то будем разбираться у прокурора. В том числе и по искажению государственного отчета по борьбе с наркотиками. И это вместо благодарности за работу.
– Виктор Павлович, я понял, что здесь тайны мадридского двора. Прошу извинить меня. Такое придумать невозможно, и я вам верю, - сказал Карцев.
– Спасибо и на том. Можете продолжить проверку, я вас не останавливаю, только тогда мне придется рассказать всю правду, что не понравится вашему руководителю.
- Хорошо, я доложу руководству, как есть.
Скандал затих, так и не начавшись. Конечно же, никто не собирался поощрять Лукина за работу. Сидихин получил от ПМ за свои вольные письменные указания и за усердие по отстаиванию их, как в разведке. При очередном докладе ПМ досталось и Кирееву: "Я долго буду слышать фамилию Лукина? Когда ты с ним разберешься? Или я с тобой разберусь". Киреев испугался не на шутку и выпалил Лукину слово в слово, и что сам не рад, оказавшись в центре их длительного конфликта.
– Палыч, ты бы переговорил с ПМ,- он впервые назвал его так, как называл его Лукин.
– Он меня не вызывал для беседы, а сам я не привык ходить к высокому начальству.
– Ну, тогда я не знаю, что делать. Он дал команду с тобой разобраться.
– Вот и разбирайся.
– Да, ну вас.
Лукин понимал, что особисту Карцеву была поставлена задача, ознакомиться с его оперативными материалами, но они так и не поняли, что до истинных источников информации им никогда не докопаться, потому что их нет в документах. Лукин не мог им указать на это, и они снова и снова повторяли свои попытки, что означало: он потянул за какую-то серьезную ниточку. Лукин пока сам не догадывался или не желал догадываться, чтобы снова не вырыть топор войны.
А через пару дней в ГУБК приехал Андрей Голубев, которого назначили начальником Центральной оперативной таможни и он сразу отправился к Лукину.
– Я слышал, что ты все воюешь. Сам ездишь на задержание вооруженных наркокурьеров, - он с улыбкой протянул руку.
– Да, было дело. Мой отдел так назвали, а подчиненных не дали. Вот и приходится, Андрей Игоревич, работать за себя и за того парня. А по тому делу Министр внутренних дел поощрил своих сотрудников вплоть до медалей, по моей информации, между прочим. Наши же руководители хотели представить, что я примазался к операциям МВД и даже высказали предложение наказать меня за передачу информации. Как будто бы я работал на ЦРУ. От их бреда у меня мозги пухнут.
– Да, слышал я об этом. У меня к тебе предложение – перейти ко мне в ЦОТ.
– Кем?
– Моим первым заместителем, а потом начальником таможни могу тебя сосватать на Северо-запад. Как, пойдешь?
– Андрей, я хотел отойти от всех войн и обрести покой в борьбе с наркотой. Думал, что такую дрянь никто не будет защищать и у меня появится свобода действий. Так нет же! Я пошел бы и к тебе, и на любую таможню, лишь бы спокойно работать, но сам знаешь отношение нашего главного шефа ко мне.
– Конечно, знаю, но ему ни разу никто толком не объяснил, что ты нормальный человек и суперпрофессионал, я с тобой работал и знаю что и как. Твои недруги сами виноваты, что втянули тебя в разные войны, а потом начали прессовать. 
– Потому что они сорвали куш и ушли в сторону, а я этого не люблю и называю подставой. Со мной или по-честному с самого начала или лучше не затевать грязные игры, а тем более замешанные на финансах. И если ты это знаешь, то я готов с тобой работать.
– Хорошо, договорились.
     Лукин знал истинную цену предложения Голубева. Хотя у них и были ровные отношения, но он был по ту сторону баррикад и являлся правой рукой ПМ. Лукин постоянно ускользал от их внимания. Ни  Киреев, ни  Сидихин не могли  разобраться с ним. А теперь Голубев приглашал Лукина к себе первым заместителем, потому что хотел приблизить к себе и знать каждый его шаг. Да, ему был нужен Лукин, который попал на должность в таможенный комитет и мог сейчас бесконтрольно проводить оперативно-розыскные мероприятия, а ему так хотелось о них знать. Голубев долгое время кормил своего шефа дезинформацией о Лукине и, тем самым держал его в напряжении, показывая свои профессиональные навыки, чтобы тот не сомневался в его незаменимости, когда на самом деле Голубев был обычным интриганом. Однако через пару дней  Голубев при встрече немало удивил тем, что Лукин услышал от него.
– С твоим переводом ничего пока не получается. Одно только скажу: твои начальники Сидихин и Киреев сливают на тебя Суетину всякую грязь и несуразицу. К примеру, что ты копаешь под него. Это же не так? – спросил Голубев.
– Конечно, не так. Попала ко мне случайно информация по контрабандисту Логунову. И тут в передаче «Человек и закон» показали ПМ, намекая на их связь. А я просто подшил бумаги в дело и больше к этому не возвращался. Мои начальники сами все раздувают.
– Будь аккуратнее со своими руководителями.
– Так они боятся, что из-за меня  потеряют свои кресла, вот и льют ПМ всякую грязь. Это было его указанием работать на контейнерных перевозках. Откуда я мог знать, что выйду на Логунова?
– Это похоже на истину.
– А про своих сволочей-начальничков я и так знаю, но они все преподносят так, будто ПМ хочет моего увольнения.
– Конечно, если они докладывают, что ты собираешь на него информацию. Опасные игроки и без мозгов. Давай вернемся к этому вопросу позже. Я постараюсь верхнего руководителя убедить.
 Лукин сначала подумал, что они разыгрывают очередной вариант его перехода к Голубеву для последующего увольнения, а информацией о его руководителях хотел прокачать его по Логунову и наркоканалу. Однако Голубев сообщил ему ценную информацию, что его же руководители сочиняют о нем небылицы и сообщают их ПМ. Лукину же они говорят, что на него катит бочку ПМ. Вполне понятно, чего они добиваются. Голубев же, как показалось Лукину, настроен положительно и искренне хочет видеть его рядом с собой. В рядах таможенных руководителей оказались выходцы из службы собственной безопасности, но профи среди них не было. А, может быть, они все умели делать, но боялись шевельнуться, чтобы не попасть в разряд неугодных, как Лукин. Надо же было растревожить оперативное болото. Но, как бы там ни было, не прошла его кандидатура у ПМ. Но Лукин все ровно делил их информацию на десять, потому что привык доверять только самому себе. Сообщение Голубева о сливе гадостей руководителями Лукина, резко поменяло его отношения к ним и к своей работе. Он понял, что проведенная им крупная операция с РУБОП упала в копилку его руководителей, и теперь они козыряют ее результатами в отчетах, а его даже пытались наказать за это. Лукин решил пока не доставлять им такой радости и прекратить активную деятельность, пока они не назначат в его отдел отобранных сотрудников. В конце концов, у него была такая договоренность ранее с Киреевым, но пришел Сидихин, который готовил к назначению в отдел своих коллег из разведки. Процесс затянулся, а после его серьезных промахов с Лукиным вряд ли вообще могут состояться эти назначения. Видимо, и с назначением Сидихина руководство стало понимать, что совершило ошибку. Так как же Лукин мог лить воду на его мельницу своей хорошей работой? Да, никогда! В оперативном мастерстве Лукина никто не сомневался и в последнее время он напомнил всем об этом. Теперь он решил сам заняться аналитической работой на каналах контрабанды наркотиков, необходимый анализ не смог бы сделать аналитический отдел Киреева. Хороший опер всегда должен быть и аналитиком, а у Лукина это получалось на пять. Он готовил себе оперативных помощников среди вьетнамцев и китайцев, которые уже серьезно вошли в наркобизнес России. У него были отличные оперативные позиции среди цыган и таджиков, которые крутились в наркобизнесе. Лукин занимался наращиванием круга негласных помощников, которые рисовали ему картины каналов контрабанды наркотиков. У многих его помощников были двойники, которых он по старинке называл комсомольцами, потому что такие меры предосторожности были не лишними даже во времена СССР. Ну, как он мог высветить источник информации по Логунову и его связям или оформить серьезнейшую информацию от Галины, поставив ее жизнь под угрозу? Не было у Лукина конкретных сведений о кротах в таможенных органах, но мысли о возможном их существовании были вполне реальными. А уж после его увольнения неизвестно кто будет распоряжаться его наработками и всей его кухней. Нет, ребята, с ним это никак не пройдет. Уж лучше десять раз нарушить секретный приказ, нежели подставить своих помощников. Лукин почти ежедневно ездил на встречи со своими источниками, а потом писал целые романы о преступной деятельности контрабандистов. Ни Киреев, ни Сидихин больше не проявляли интереса к его деятельности. Это было его мечтой – быть руководителем без подчиненных и никому не подчиняться. А, когда противник ничего не знает о твоей деятельности, то начинает нервничать. Им стало нечего сливать ПМ на Лукина, а что-то выдумывать они уже не решались после проработки Голубева. Лукин всегда соблюдал субординацию и регулярно докладывал Сидихину о своих поездках на встречи с информаторами, но описанные сведения регистрировал сам в журнале своего отдела, так как данной работой никто больше в их службе не занимался. Смешно, но факт. В службе по борьбе с наркотиками ГТК всей России никто, кроме Лукина, не занимался настоящей оперативной работой с негласными помощниками. Чем занимались остальные три отдела? Ну, с этим пусть Сидихин с Киреевым разбираются. По приказу всю полученную оперативную информацию Лукин обязан был докладывать руководителю Сидихину. Но после недавнего скандала, Лукин принципиально не докладывал Сидихину, а тот, видимо, понимал и ничего не спрашивал. Такое противостояние не могло долго продолжаться, но Лукин был почему-то уверен, что Сидихина скоро освободят от занимаемой должности. С его приходом их служба не начала работать лучше. А сделает его Киреев, так как Сидихин решил привести в порядок работу других отделов и стал требовать от них оперативных показателей, каких и быть не могло, потому что они не умели и боялись работать. У Киреева появился новый объект для слива грязи ПМ в лице Сидихина. Лукин, наконец-то, получил временную передышку. Это хорошо, когда у недругов появились разногласия, и они заняты мордованием друг друга. Да, и у ПМ появились серьезные проблемы с Генеральной прокуратурой по  делу  "Трех Китов".
    С Лукина никто не спрашивал работы, но он привык доводить все начатые дела до конца. Казалось бы, проведена успешная операция по ликвидации наркоканала с душанбинским наркоэкспрессом, но осталась  оперативная информация от арестованных по делу и их пособников. Реализовать ее не было у Лукина ни сил, ни возможности, а хотя бы прокукарекать надо было. В милиции он всегда использовал одно хорошее правило, чтобы руководитель мог бездельничать, надо заставить работать на себя другие службы. В уголовном розыске такое легко проходило, потому что задачи милиции и заключались в основной работе – расследовании преступлений и розыске преступников. Под эти задачи можно были привлечь на помощь участковых и постовых милиционеров, и даже инспекторов из отдела кадров. В таможенных органах совсем другое положение. Здесь не прониклись важностью борьбы с наркотиками даже некоторые сотрудники подразделений, назначенные для работы. Так что говорить о других службах не приходилось. Лукин решил воспользоваться тем, что он один из руководителей службы и во всех оперативных таможнях округов России имеются такие же отделы, работу которых он решил направить в нужное русло. Он пообщался с начальниками отделов по телефону и попросил прислать ему информацию о контрабанде наркотиков. Однако многие ответили, что работниками таможни в некоторых областях  не выявлено наркотиков, и поэтому каналов контрабанды не существует. О том же свидетельствовали их отчеты по итогам борьбы с наркотиками в областных таможнях. "Может быть, нет задержаний, но оперативная информация должна же быть", – подумал он, глядя на пустые отчеты. Лукин не поверил отчетам своих коллег и получил через межведомственную комиссию в МВД сведения об изъятии наркотиков во всех областях России. Сведения из областных таможен и УВД областей были прямо противоположными. Там, где хорошо работали оперативники таможен, результаты работы милиции скудные и мелкие. Сбыт и хранение были у них мелкими партиям, когда таможни задерживали партии наркотиков десятками килограммов. И обратная картина вырисовывалась в тех областях, где по сведениям таможен, не было каналов контрабанды наркотиков. В этих областях милиция задерживала крупные партии наркотиков и выходила на наркоканалы афганского героина и опия. Как правило, везли героин в тех же сухофруктах или луке из Таджикистана. Это для них было безопаснее, чем передвижение с наркотиками внутри России, где их мог остановить для проверки любой работник милиции. Поэтому лукавили некоторые опера таможен, сообщая, что у них нет каналов контрабанды наркотиков в области.
Лукин изложил в ориентировке информацию по каналам контрабанды наркоты со своими комментариями и подкрепил ее сведениями из таможен и отделов милиции. Получился хороший обзор по этим каналам с примерами характерных задержаний. Свой обзор он подписал у руководителя ГУБК и отправил в оперативные таможни округов России, а так же в межведомственную комиссию при МВД РФ. В принципе это была их работа, ну да ладно, пусть пользуются его добротой. Лукин надеялся расшевелить некоторые болота в отдаленных областях страны. Цифры изъятых наркотиков в тех областях говорили сами за себя. Всего две колонки, но по всем областям России. Слева результаты таможен, а справа цифры по милиции. Вот где было непаханое поле для взаимодействия. И куда комиссия при МВД смотрит?
Не успели опера дочитать обзор Лукина, как он написал новый секретный роман о маршруте душанбинского наркоэкспресса под № 224. Многие сотрудники МВД и таможни вспоминали выражение Лукина: «Будем крутить кино». Видеофильмы об этом экспрессе  ему прислали знакомые коллеги из МВД Таджикистана. Лукин провел большую работу, прежде чем сесть за описание этой сводки. Сначала крутили кино задержанным и арестованным в таможнях и отделах милиции, а потом сделали фото опознанных лиц, которые были причастны к наркобизнесу. Фото предъявлялись негласным помощникам и другим арестованным. Информация разрасталась, как на дрожжах, но она была в основном о тех, кто остался за бугром и руководил поставками наркотиков в Россию. Они чувствовали себя в безопасности, и Лукин понимал, что не дотянется до них, а хотелось заставить их нервничать, потому что до них должны были дойти слухи о работе спецслужб по их персонам. Он был уверен, что найдутся кроты, которые за вознаграждение сольют оперативную информацию наркобизнесменам и нанесут удар по их карману. Его обзор начинался с арестованных наркокурьеров и провожающих их на перроне лиц. Здесь были приложены и фотографии других наркокурьеров, о которых известны лишь имена, клички и в компанию какого наркодилера они входят. Здесь же приводились сведения о таможенниках и милиционерах, "крышующих" эти поставки. Лукин понимал, что преувеличивал немного, но оперативная информация была написана под грифом "секретно" и не подлежала разглашению в прессе или обсуждению с лицами, указанными в сводке. В то же время Лукин допускал и хотел утечку информации. По-другому и не могло быть. Время такое настало. Все лица были в ближнем зарубежье, а поэтому недосягаемы до поры до времени.  В случае большого скандала к нему не будет вопросов. Секретный обзор - не статья в прессе! Далее в нем описывались пункты сброса наркоты после пересечения российской границы и лица, которые принимали товар по всем городам России до Москвы, где поезд имел остановки. Информацией владели многие опера, но у Лукина она была проанализирована и подкреплена десятками фотографий. Обычно такие обширные обзоры заканчивались ссылками на материалы и источники информации. Лукин не собирался этого делать, но любому руководителю мог показать достаточно оперативных материалов по теме, вплоть до общения с сотрудниками оперативно-розыскного управления ГУИНа. В управлении теперь работали бывшие его коллеги, а он отправил в тюрьму многих наркокурьеров. В таможне не было принято общаться с операми ГУИНа, а кумовская работа очень интересна. Контрабандисты уже думали, что о них забыли, но не Лукин. Он всегда привык доводить дела до логического конца, так сейчас не работают. Срубили палку, возбудили уголовное дело и забыли про наркокурьера, а за ним может тянуться длинный шлейф преступлений. В таможенных органах нет камер для содержания задержанных и арестованных, поэтому Лукин уже давно предлагал взять камеры в аренду у милиции и в тюрьме, где можно было бы заниматься оперативной работой. Он провел переговоры с руководством оперативного управления ГУИН и милиции. Оставалось получить добро от таможенного руководства, потому что работу в ГУИН пришлось бы финансировать, но суммы были небольшими. Лукин вспомнил, как в Западной оперативной таможне на оперативные деньги покупали автомобили и телефоны операм, пропивали их в ресторанах. А Лукин предложил тратить деньги на конкретную оперативную работу, но не прошло. Значит, не нужна им была эта работа. Обзор о маршруте наркоэкспресса № 224 получился конкретный. Лукин отправил его по областным таможням, через которые проходил поезд и опять в ту же межведомственную комиссию МВД для ориентировки в областных УВД и компетентных органах Таджикистана, Казахстана и Киргизии. В обзоре Лукин зацепил слегка поезд №17 из Бишкека в Москву с намеком, что следующий обзор будет о нем. Руководству комиссии Лукин заметил, что не получил от них ни одного обзора или информации за год их существования.
– А мы не успеваем. Ты уже все описал и подробным образом, - сказал Ануфриев.
– Судя по моему подчиненному, который работает в комиссии, там никому это и в голову не приходило.
– Может быть, и так. Сам знаешь, кого к нам командируют.
– Вот и плохо. Отличная была идея по устранению бюрократизма во взаимодействии силовых структур, комиссию создали, да ничего не получилось.
– Надо расширять ее полномочия.
– Или создать комитет по борьбе с наркотиками, - предложил Лукин.
- Вопрос прорабатывается. Может тебя попросить у руководства ГТК?
- Скучновато мне у вас.
Обзор о наркоэкспрессе из Душанбе все-таки наделал шума во многих кругах. Закончился скандал отменой поезда № 224 Душанбе-Москва. Поезда стали ходить до Астрахани. Может, это было вызвано экономическими интересами, но Лукин понимал, что внес в такое решение немалую лепту. Он и рассчитывал таким обзором напугать наркобаронов осведомленностью об их преступной деятельности в ГТК. Им пришлось перегруппировывать свои силы, менять засветившихся наркокурьеров и их «крыши». Знали бы они, что воду мутит один таможенник, а остальным нет до этого дела, но у Лукина и был весь расчет на утечку секретной информации через кротов, от чего будут разговоры, которые должны вернуться к его негласным помощникам, а там будет видно куда ударить. Вскоре после отмены этого поезда наркотрафик из Душанбе резко активизировался в аэропорту Домодедово, где гораздо проще было выявить наркокурьеров. Там работала граница и таможня, да и с самолета ничего по пути не сбросишь и не сойдешь, как с поезда. Лукин мог с гордостью рапортовать о ликвидации наркотрафика из Душанбе поездом № 224. Как говорят, в народе поезд ушел, но этот паровоз под наименованием наркоэкспресс только изменил маршрут следования, и вскоре Астрахань была наводнена героином. Местные наркобароны не очень противились. Такие решения по изменению маршрутов следования поездов принимались на высоком уровне. Если в Узбекистане приняли решение по борьбе с наркотиками, так наркоэкспресс № 224  пустили в обход Ташкента. А в России же после создания наркоэкспрессу неблагоприятных условий при передвижении по территории России, где по ориентировкам ГТК и МВД его трясли на каждом километре, поезд отправили в свободное плавание по степям Казахстана до Астрахани. По пути его следования грузы с наркотой вылетали из вагонов через открытые окна и двери на проселочные дороги. Из Астрахани они могли добраться в любые точки России многими видами транспорта, но уже без таможенного транзита, а потому с большим риском. У Лукина  хватало сил только на показательные выступления по борьбе с наркотиками. Зато в награду он  получил знакомство с цыганкой Галиной.
Из Домодедовской таможни ежедневно поступали оперативные сводки о задержание наркокурьеров с авиарейсов из Душанбе. Чему способствовало появление в отделе по борьбе с наркотиками Домодедовской таможни Григория Алексеева – капитана российской армии, попавшего под сокращение. Но по образованию и призванию Григорий был психологом. Он легко, одним только взглядом, из толпы авиапассажиров вырывал наркокурьеров, прилетавших из Душанбе, и отправлял их в ближайшую больницу, где они под присмотром милиции сидели  не один день на горшках, выкладывая шарики с героином. Самые тренированные могли проглотить килограмм героина и более. В Таджикистане был создан лагерь по обучению наркоглотателей, они рисковали своей жизнью, так как при разрыве хоть одной упаковки с героином спасти жизнь наркокурьера было почти невозможно. В лагерях обучались мужчины и женщины различных национальностей. Попадали они в нарококурьеры по-разному. Кто-то отчаялся заработать на жизнь иным путем, другие попадали в зависимость к наркобаронам и отрабатывали долги. Но если есть лагерь по обучению наркокурьеров, то, по мнению Лукина, там должны быть свои глаза и уши, иначе борьба не имеет смысла. Информаторами должны быть наркокурьеры, совершившие несколько таких ходок с героином и осевшие в Москве. Они снимают квартиры, встречают наркоглотателей и теперь сами усаживают их на горшки. Другого способа выемки героина из желудка пока не придумали. Таких приемщиков можно выявить по показаниям наркокурьеров или протопать за ними сразу после прилета в Москву. Казалось бы, что наркокурьеры в Домодедово особой погоды не делают. Что такое килограмм героина из многотонной афганской массы? Капля в огромном море. А, если каждый день и не один человек, напичканный героином? Да, такие сведения были в распоряжении оперативников, осведомленных о том, что многие из наркокурьеров совершают по пять-шесть ходок в Москву. Тогда килограммы превращаются в тонны и не становятся такими незначительными, а перевозчики используют не только собственные желудки. Изобретательность их не знает границ. Начиняют героином грецкие орехи, гранаты и даже арбузы. И здесь уже не приходится говорить, как принято, о десяти процентах наркотиков, задержанных правоохранительными органами. Скорее, этому есть более точное определение: курочка по зернышку клюет, а весь двор в дерьме.
На своем "пассате" Лукин мигом доехал до таможни аэропорта. Руководитель таможни Алексей Евгеньевич Попов встретил его, как всегда, по-дружески, и они обсудили за чаем проблемы борьбы с наркотиками и вспомнили о прежней совместной службе в акцизке. В разговоре Попов посетовал, что ему не хватает такого заместителя, как он. Но предложения по кандидатуре Лукина не проходили в руководстве ГТК. Однако  сам он все еще надеялся, что генералы, с которыми  довелось ранее работать, заберут его к себе. Да и четверо бывших сослуживцев, ставших генералами, не прочь были видеть его рядом. Но Лукина держали в черном теле. В конце беседы к Алексею зашел Владимир Маратович Морозов, один из руководителей "Ист-лайна".
– Лукин, а вы, что здесь делаете? – в голосе Морозова явно прозвучали нотки хозяина аэропорта.
– Да, вот в таможне теперь работаю.
– А, почему не начальником нашей домодедовской?
Алексей Евгеньевич сделал удивленное лицо, услышав о кандидате на свою должность.
– Владимир Маратович, я практический работник, а не администратор.
– Не скажи. Сколько мы не виделись?
– С последнего расследования, когда в аэропорту Тбилиси летчики Ту-154 посадили на брюхо в пожарную пену.
– Да, да. Десять лет прошло. Тогда у тушки передняя нога не вышла при посадке. Хорошо летчики посадили борт. Без травм обошлось практически. Так, давай замом к Алексею.
– Да, вот зову его к себе, но не получается, - сказал Алексей Евгеньевич.
– Что, не хочет?
– Да нет, там другое.
– Ну, ладно, обсудим. Рад буду тебя видеть здесь, - сказал Морозов.
Морозов десять лет назад был заместителем начальника Управления гражданской авиации Грузии, а Лукин тогда прилетел в Тбилиси на расследование авиационного происшествия заместителем Председателя Государственной комиссии от Совета Министров СССР.  Их комиссия застала последние запасы прекрасных вин, оставшихся после вырубки виноградников по всей республике в результате очередной головотяпской политики по борьбе с пьянством в СССР. В таможне начальник отдела по борьбе с наркотиками Еремин пригласил опера Алексеева. В кабинет вошел высокий, худощавый мужчина лет тридцати пяти в штатском и в очках, как многие психологи. Лукин отметил про себя, что гражданский костюмчик сидел на нем вполне ладно. Обычно у бывших военных это не очень получалось. Еремин представил их друг другу.
– Меня интересуют задержанные наркоглотатели. Вы с ними беседовали? Как получилось, что дела возбудили по линии МВД? Милиция написала рапорта о задержании глотателей уже после того, как они покинули аэропорт? Как же было на самом деле?
– Григорий, ответишь на все вопросы Виктора Павловича? – Сам Еремин решил уйти от беседы.
– Да, постараюсь.
– Тогда оставляю вас. Меня шеф ждет.
– Так с чего начать, Виктор Павлович?
– С момента задержания, якобы, милицией.
– Хорошо. У милиции нет доступа в зону таможенного контроля, а после задержания наркоглотателя возникает много организационных вопросов. Надо определить контрабандиста в камеру временного содержания, потом нужна машина, чтобы отправить его в больницу на горшок. Для всего нужна вооруженная охрана на два-три дня, а таможне сложно такое решить. Да мы и не обучены. Если в больницу направить наших оперативников, вся работа встанет, а мы за это время могли еще наловить наркоглотателей, - пояснил Григорий.
– Ясно, попробую отрегулировать вопрос в УВД на воздушном транспорте. Меня больше интересуют наркоглотатели, не как контейнеры для перевозки героина, а как носители оперативной информации по местам приема их товара. Ведь, кто-то усадил бы их на горшок, не случись задержания в зоне таможенного контроля? Кто их отправляет из Таджикистана, кто им "крышует" там и кто руководит здесь в России? Каким образом они переправляют в Душанбе  валюту, полученную от этих сделок?
– Виктор Павлович, вопросы вполне понятные, но меня на все не хватает. Вот поэтому и делюсь "палками" с милицией.
– Ну, ты хоть понимаешь, что эта дележка серьезно нарушает статистику, я уж не говорю о законе. Наркоглотателя задерживают при прохождении таможенного контроля, и уголовное дело надо возбуждать в отношении его за контрабанду наркотиков. А милиция пишет, что задержали наркоглотателя на выходе из аэропорта и возбуждают уголовное дело за незаконное хранение и перевозку наркотиков, что совершенно другая статья Кодекса и намного мягче, чем контрабанда. Я бы еще понял, если такие подарки делают наркоглотателям за предоставление убойной информации о том, что я перечислил.
– Ну, такое тоже бывает. Они сообщают интересную информацию: кто возит героин, кто направляет и куда.
– Неплохо, но надо решать все вопросы оперативно-розыскной деятельности без грубых нарушений закона. Иначе прокуратура может обвинить в получении взятки, а ты знаешь, против кого мы боремся, и какие деньги там крутятся. Мы с тобой и взятки брать не будем, а нам устроят провокацию, которую сложно будет опровергнуть. Вот тут-то все нарушения закона и сыграют с нами злую шутку.
– Понятно. "Друзей" у нас хватает. И деньги часто предлагают после задержания и даже за то, чтобы мы рейсы из Душанбе не трясли.
–Даже не сомневаюсь.
– Меня бы еще освободили от несвойственной нашему отделу работы. Задействуют во всех мероприятиях, а когда прошу помощи по проверке рейсов из Средней Азии, сами не очень-то откликаются.
– Может быть, специально отвлекают, чтобы рейсы из Душанбе остались без присмотра? Ведь, тебе же деньги предлагали, но не договорились. Так, может быть, с другими твоими коллегами поладили?
– У меня такие мысли тоже возникали.
– Ну, ладно, ладно. Я пошутил неудачно, и это тоже отрегулирую с руководством таможни.
– Хорошо бы.
– Тогда давай, Григорий, прикинем, что мы имеем по данному воздушному наркотранзиту?
– Не так много. Известно, что в Таджикистане под хранение героина обустраиваются складские помещения. Им афганцы возили героин почти бесплатно, а когда таджики его распробовали, то те подняли цены. А пробовали героин по-разному. Одни употребляли, а другие стали сбытчиками и наркобаронами. Найти желающих для перевозки героина, проблем нет, поэтому они создали целый лагерь по обучению наркоглотателей.
– Да, я об этом слышал, а что рассказывали задержанные?
– Все они из группировки Амриддина из Душанбе. Глотали контейнеры перед вылетом на квартире Шахини, а провожал их в аэропорту старший прапорщик таможни Душанбе Хуршед. Он проводил их через VIP зал и сразу в самолет.
– Это хорошо, что они шли, как важные персоны. Значит, их могли заметить наши бортпроводники. Хорошо бы с ними побеседовать негласно.
– Да, уж. Без их помощи трудно быстро сориентироваться в потоке прилетевших пассажиров. Я их могу определить только наблюдением. Наркоглотатели чувствуют себя не очень уютно. Глаза красные, и вид может быть усталый, болезненный.
– Еще бы, когда около килограмма героина в капсулах болтается у них в желудке.
– Но лучше всего их поведение знают бортпроводники рейсов. Они на протяжении четырех с лишним часов наблюдают за пассажирами и видят, что наркоглотатели весь рейс сидят и не шевелятся, не пьют и не едят, в туалет не ходят. Страшно свой груз в желудке потревожить, поэтому помощь бортпроводников бывает своевременной, чтобы быстро определить контрабандиста среди уходящей толпы пассажиров.
– А, как ты бортпроводниц уговариваешь на эту помощь?
– По-всякому бывает. Девушки побаиваются таких пассажиров, потому что наркокурьеры часто летают не одни. Да, у бортпроводниц тоже есть свои интересы. Они могут вести какой-то товар сверх положенного, и таможня закрывает глаза на эти мелочи.
– Ну что ж, очень правильное взаимодействие. Мелочи можно не заметить в обмен на информацию.
– Виктор Павлович, что касается аэропорта, то здесь я успеваю побеседовать с задержанными и даже несколько раз посещаю их в больнице, пока они опорожняют свой кишечник. Но потом они уходят под следователя, а тому неинтересно, если я накопаю с арестованными другие эпизоды. Они дают разрешение письменное, но это муторно. Нельзя ли поработать потом с арестованными без следователя?
– Как говорится, уже. Я договорился со Степановым, начальником отдела по борьбе с наркотиками УВД на воздушке. Он определит всех наших задержанных до ареста в свои камеры временного содержания в Крылатском, и у нас не будет проблем поработать с ними. И потом они поедут в следственные изоляторы с заданиями, и опять же с ними мы можем продолжать оперативно-розыскные мероприятия.
– А мы сами не можем заниматься этим в таможне? Ведь, нам это разрешено.
– Что именно?
– Ну, работа в камере.
– Откуда у армейского психолога такие глубокие познания о нашей работе?
– Из кино и книжек. Да, опера из милиции мне рассказали.
– Григорий, ты правильно мыслишь, но таких специалистов у нас нет, да и ты сам говоришь, что таможни своих камер для задержанных не имеют. А это не только камеры. Здесь задействован целый комплекс мероприятий. В общем, наше руководство считает, что нам всего и не надо.
– Жаль.
–   Вопрос мной прорабатывался, обменялся я письмами с Оперативным управлением ГУИНа. Там у меня тоже работают бывшие коллеги. Так что наших арестованных там не оставят в покое. Напрямую мы работать с ними не можем, так как наши не подписали договор о таких отношениях, а вот через отдел милиции на воздушке, пожалуйста.
– Ну, что же, неплохо. Значит, нам придется работать совместно с милицией?
– Да, конечно. Только, давай задержания наркокурьеров разграничим по местам. Если взяли в нашей зоне - контрабанда, отдали милиции, то сам знаешь, перевозка. И пусть они его и берут. Никто не отменял вашим группам совместные мероприятия. Берите наркотов, где угодно, а следователь решит, какую статью ему вменять. Все понятно?
– Без вопросов. У меня есть адреса, куда были направлены наши курьеры. Что с ними будем делать?
– Будем волноваться поэтапно. Сначала давай набросаем схемку группы и занесем в нее всех известных нам лиц и адреса. Клички, телефоны и краткую информацию. Тогда сразу будет видно, в каком направлении работать. Где установить адрес по имеющемуся телефону, а где за квартирой пора установить наблюдение и ждать гостей из Душанбе.
– Их так сразу не определишь. Наркодилеры направляют в Россию курьеров в основном славянской внешности, чтобы меньше было подозрений.
– На чем же они наших цепляют?
– Кого как. У одного квартиру отобрали. У другого близких взяли в заложники. Если сами таджики живут на родине за чертой бедности, то русские там чувствуют себя ниже ватерлинии. В основном, все наши давно покинули республику, а оставшиеся не смогли даже это сделать.
– Да, жалко их, но они сами избрали опасный путь и возят гадость в Россию, - сказал Лукин.
– Вот и я про это. Могли бы в России хоть как-то устроить свою жизнь. Схему я составлю, но она на одном листе не уместится. Может, занести все в компьютер?
– Нет, Григорий, когда-нибудь, а я думаю, что очень скоро твоей оперативной деятельностью заинтересуются темные силы, и тогда они смогут найти подходы к твоему компьютеру, а для спецов не проблема вскрыть твои пароли. Так что лучше на большом листе ватмана, сложенного вчетверо и в надежный сейф. Есть такой?
– Да, у меня хороший сейф, засыпной.
– Дубликат ключа есть?
– Нет. Сейф старый. Искали дубликат, но так и не нашли. Дали команду изготовить ключ-дубликат.
– Ну, и не торопись ее исполнять, а схему заполняй и дополняй при запертой двери кабинета, потому что я тоже буду подпитывать тебя информацией.
– Так это не шутка? Вы думаете, в таможне есть крот?
– Не думаю, но не исключаю, что может появиться.
Знал бы психолог бывший, что в таможнях кроме кротов хватает сотрудников, которые каждый день нарушают закон и готовы на многое другое.
– А в компьютер можешь схему наших наркодилеров занести, но с хорошей дезинформацией. Если появится какой-нибудь любознательный, то на этой дезе может проколоться. Ему наверняка захочется что-нибудь у тебя уточнить, а свои выдумки только ты знаешь.
– Виктор Павлович, с вами весело работать. Нормальные ходы с приколами.
– Да, и не вздумай серьезную информацию от реального сексота подавать. Во всяком случае, не торопись. А с милицией давай договоримся, что если они хотят «палки» по задержанию героина, то пускай договариваются с наружкой, чтобы могли проследить за наркокурьером до квартиры и взять вместе с его хозяином. Тогда мы смогли бы с хозяином квартиры поиграть по задержанию других курьеров.
– Хорошо я поговорю и доложу. А вам не далековато будет мотаться в Домодедово?
– Я об этом тоже подумал. Ко мне в отдел пришли двое сотрудников из налоговой полиции Москвы. Вроде бы ребята хорошие. Я их подключу к делу. Конечно же, лучше бы тебя перевести к нам в отдел, тогда бы все вопросы были бы сняты. Ты бы занимался только этой работой, и можно было бы сколотить группу по разработке канала.
– Я был бы не против. И Домодедовская таможня только выиграет.
– Конечно, все результаты пойдут в копилку таможни. Хорошо, я попробую решить эту проблему.
У Лукина в ГУБК появилось что-то вроде отдела. Ребята из налоговой полиции оказались опытными операми, а главное, исполнительными и порядочными. Он мог спокойно положиться на Сашу и Валеру, доверить им секреты оперативной информации. Они сразу включились в разработку канала контрабанды наркотиков в Домодедово. К нему перевели и Бориса Коняхина, который был командирован от ГТК в межведомственную комиссию по борьбе с наркотиками при МВД России. Это обстоятельство Лукин решил использовать в задачах, поставленных перед отделом оперразработок, но Борис, как представитель внешней разведки, сам был не прочь использовать информацию их отдела в своих целях, чтобы показать свою работу в комиссии. Так что помощи в работе отдела ждать от него не приходилось. Лукин понял, что так Киреев выполнял свои обязательства перед ним в комплектации отдела. Лукин, согласно договоренности, поднял оперативные показатели всей службы на должный уровень, поэтому напомнил ему об этом.
– Киреев, я хочу перевести из Домодедово к себе в отдел опера Алексеева. Вот и его анкета. Проверка не нужна, ведь это таможня Центрального подчинения ГТК.
– Я думаю, не получится. Скажут, что ты оголяешь таможню.
– С его руководством я договорился. Они не будут чинить препятствия.
– Ну, хорошо, я узнаю.
– Это в качестве компенсации за Бориса из СВР. Иначе, забирай его обратно к себе. Единица в отделе занята, а работать за него должен я что ли?
       Киреев заулыбался. Лукин понял, что раскрыл еще один подлый ход.
– Я уже не говорю о моих операх из таможни, которых ты обещал перевести ко мне.
– Пока не получается.
– Так же, как и с моим переходом. Одного не понимаю, если я настолько неугоден тебе, зачем ты выступил против моего ухода?
– А я не против тебя. Я-то знаю, как ты умеешь работать, но не хочешь иногда.
– Скоро перерастет в постоянку, если не будет личного состава в отделе.
– Тебя что, налоговики не устраивают?
– Я так не сказал. Ребята мне нравятся, но они не знают таможенного дела и им в помощь нужны таможенные опера. Тогда и будет нормальная работа.
– Я еще раз подниму вопрос у руководства, но теперь Сидихин командует. У него свой взгляд на должности в твоем отделе.
– Киреев, ты отлично знаешь, что он теперь не котируется у руководства, а вопросы по назначениям сам можешь решить.
– Я же сказал, что переговорю.
– Утром поеду со своими сотрудниками в Домодедово. Там назревают задержания наркокурьеров с героином.
– Так ты начальнику и доложи.
– Сидихина нет на месте, а мне пора на встречу с секретными людьми. Утром ему сам доложишь.
– Хорошо. Занимайся своими делами.
– Не своими, а нашими, государственными, - поправил его Лукин.
Лукин вышел из кабинета. А, ведь, Киреев был прав, он поехал заниматься своими делами. Его ждала компания друзей у грека Георгия на Цветном бульваре. У Георгия собирались звезды футбола Ренат Дасаев, Георгий Ярцев, Валерий Гладышев и, конечно же, Вячеслав Васильевич Варюшин. У грека Лукин отдыхал душою. Выпивали они изредка, иногда играли в карты. Их любимая игра в "буркозла". В игре выплескивалась масса эмоций, поболее, чем на футбольном матче. Тосты и выражения профессора, директора школы тренеров Вячеслава Васильевича: “ чтобы наши эмоции никогда не преобладали над разумом”, а за неверный ход партнера по игре в карты поправлял его ласково: "не ищите в заднице мозг. Его там нет".
У грека собирались друзья различных профессий и возрастов. Здесь решались различные личные и хозяйственные просьбы друг друга, но никогда никаких обид не было на друзей, если что-то не получилось, потому что они не были связаны какими-то денежными обязательствами. Лукин-то знал, что дружба на том и стоит, когда никто никому ничего не должен. Как только друзья затевали какие-нибудь совместные бизнесы, то их дружбе приходил конец. А в этой компании выпивали всегда водку и закусывали селедочкой с луком и отварной картошкой в мундире. Когда грек запустил свою "Чебуречную" на Цветном бульваре, то угощал всю компанию фирменными чебуреками большими, круглой формы с сыром, мясом и зеленью. Звезды футбола ездили по регионам России, где своими именами поднимали рейтинг "Единой России". Так начиналась их политическая карьера. Руководил подбором звезд и футбольными делегациями Валера Гладышев, который к этому времени плотно облокотился на руководителей партии "Единая Россия". И он им был нужен. После проведения им футбольных матчей с участием звезд в областях происходил подъем рейтинга молодой партии. Это было прологом создания футбольной команды Госдумы, и только один Валера плотно зацепился за это дело, а другие звезды футбола нашли себя на других поприщах. А между тем, новые и новые партии появлялись на политической арене, как блины на масленицу. Обычно пик их появлений приходился на весну, то есть на новые обострения в мозгах. Партии меняли названия. Члены партии переходили из одной в другую. Народ запутался окончательно, кто и чего предлагал и в какой партии находятся выбранные ими кандидаты. Лукину эта политическая жизнь была не интересна, поэтому он даже попыток не делал войти в этот круговорот. В компании грека было вполне комфортно. Как говорят, в таких случаях встречи проходили в теплой дружеской обстановке, а главное, здесь не было Киреевых и Сидихиных, неизвестно зачем пришедших на борьбу с наркотиками. Один ничего не понимает в оперативной работе, а другой не видит опасности в быстром распространении наркотиков по России и, мало, что, понимая в этой обстановке, готовится к длительной и глубокой разработке каналов контрабанды наркотиков, а самому уже далеко за шестьдесят. Разработка каналов без достаточной оперативной информации и при отсутствии стукачей больше походила на лозунги. И, конечно, здесь у грека не знали руководителя этих деятелей Суетина. В такой тихой обстановке Лукин еще раз все взвесил, раздумывая об отставке. Он не хотел оставлять свою неполную команду без внимания, чтобы его ребята варились в собственном соку на таком важном участке борьбы с контрабандой. Были еще причины для продолжения службы. Он видел плоды своей деятельности. Наркоэкспресс из Душанбе они здорово потрепали, а теперь переключились на аэропорты Москвы, Урала и Сибири. Лукин чувствовал, что он в состоянии привести в панику наркокурьеров, которые используют воздушный транспорт. Здесь он не видел особых хлопот с этим контингентом, но нужна была хорошая агентурная работа на сопредельной стороне. Надо было знать, когда и кто вылетает с героином, а дальше дело техники. Как говорят: "а куда он денется с подводной лодки?". В этом случае, если контрабандист погрузился в самолет, то через несколько часов он попадает в лапы спецслужб России. Лукин всегда отличался оперативными навыками, но здесь было что-то другое. Наркобароны охамели и запускали своих наркокурьеров из Таджикистана всеми возможными путями. Способы сокрытия наркотиков не всегда были с применением конспирации. Была информация, что они наркокурьеров за людей не считают. Арестуют их десятком больше, какая разница? На их место было много желающих, а потеря героина при этом не наносила им материального ущерба. Это он в российских городах стоил в десятки раз выше, чем в Таджикистане, поэтому любая удачная операция по контрабанде покрывала все убытки от арестов. Складывалось такое впечатление, что наркобизнес решил задавить силовые структуры России массовым завозом героина. Уже трудно было говорить о конкретных каналах контрабанды. Россия превращалась в громадный канал с многочисленными героиновыми ручейками. Сводки о задержании героина по России поражали всякое воображение и подтверждали информацию Лукина. В героиновый бизнес окунулись различные слои населения и, конечно же, силовики и большей частью те, которые поставлены на борьбу с незаконным оборотом наркотиков. Кому, как не им, знать о прибыли в таком деле, да и все компаньоны по наркобизнесу им известны. Для них это товар и деньги. Они, видимо, не задумывались о беде, которую несут россиянам.
Что уж там говорить о силовиках Таджикистана, участвующих в наркобизнесе, когда начальник отдела по борьбе с наркотиками из сибирской таможни Николаев задержан пограничниками с поличным? И не один, а вместе со своим заместителем, за контрабанду через границу Казахстана восьми килограммов героина и двадцати килограммов гашиша! В отношении их возбудили уголовное дело. Проверку проводило управление собственной безопасности. Таможенных контрабандистов не арестовали и отпустили под подписку о невыезде. Лукин не интересовался подробностями этого задержания, но, вероятно, такое количество наркоты вряд ли им подбросили. Еще не закончили расследование их уголовного дела, а бригада во главе с  Николаевым вновь попадают за контрабанду героина и гашиша. На сей раз -  около тридцати килограммов. Хамству не было предела, и таможенников после задержания арестовали, но, сколько они протащили гадости через границу, используя свое служебное положение? Одновременно с их арестами пришла информация от коллег из Курганской таможни. Они попросили руководство таможенного комитета профинансировать операцию по контрабанде очень крупной партии героина. По их оперативным данным около тонны героина хранилось на территории Казахстана рядом с границей Курганской области. Наркодиллеры Казахстана предлагали героин только крупной партией и для операции нужны были сотни тысяч долларов, чтобы они показали героин. Лукин усомнился в некоторых моментах представленных материалов. Почему те не предлагают героин на пробу, и кто повезет им сотни тысяч долларов за кота в мешке? Лукин вызвал к себе нового сотрудника Куликова, пришедшего из налоговой полиции.
– Александр Петрович, я тебя попрошу вылететь в Курганскую таможню для проверки информации. Если надо будет, то проведи встречу с информатором. В общем, надо тихо, не поднимая волну, проверить реальность этой информации и не вспугнуть канал контрабанды. На месте сам сообразишь.
– Хорошо, я все понял, Виктор Павлович. На сколько дней командировка?
– Оформи на пять дней с запасом, но не загуливайся. Бешбармак обязательно покушай, но только с водкой иначе вкуса не прочувствуешь.
Через пару дней Куликов отзвонился.
– Виктор Павлович, прошу вашего разрешения перейти границу Казахстана.
– Петрович, какая в этом необходимость? Сейчас наши таможенники в Китай ходят пешком в районе Благовещенска по отдельному соглашению сторон. Я понимаю, что в Казахстане бешбармак лучше готовят, чем казаки в Курганских степях, но шутки в сторону. Какие там проблемы?
– Дело в том, что информация о тонне героина исходит от таможенников Казахстана. Вот и хотел с ними сам встретиться и выяснить все вопросы.
– Мне сразу не понравились оперативные материалы Курганских таможенников. Дело оперативной разработки, сообщения агентуры о тонне героина, так значит все это фуфел, а есть официальное сообщение сопредельной стороны?
– Похоже, что так, но тонна героина реальна, - твердо сообщил Куликов.
– Хорошо, поезжай, но не дальше таможни казахов, чтобы не попасть под провокацию, а лучше организуй встречу на границе. Не надо осматривать склады с героином. Ведь они тебе это предлагают?
– А Вы откуда знаете?
- Когда не понимаешь игры противника, то надо быть начеку, а мы с тобой еще не знаем, какие варианты они предлагают. Пока я от них слышал, что надо привести пол-лимона долларов. Куда казахам? Ты представляешь, что такое тонна героина?
          - Я все понял, Виктор Павлович.
На следующий день Александр Петрович снова позвонил.
– Я сегодня вылетаю. Думаю, никакой операции по героину пока проводить не будем. Утром все расскажу.
 Куликов имел за плечами более пятнадцати лет оперативной работы в милиции и налоговой полиции, и Лукин уже убедился в его профессионализме и порядочности, поэтому мог ему довериться. Да других подчиненных у него не было. Утром Александр Петрович изрядно повеселил Лукина своим докладом.
– Что говорят казахские таможенники?
– На встречу мы поехали с операми из Курганской таможни. Провели переговоры. Казахские таможенники сообщили, что имеют выход на склад с героином, где уже лежит около тонны. Нужно показать продавцам пачки долларов. Они проводят до границы с Россией, - сказал Куликов.
– Так, в чем же дело, пусть везут в Россию. В Курганской области мы их встретим с долларами, - Лукин сделал паузы, добавив, - и  наручниками.
– В том-то и дело, что они хотят провести сделку там, на складе в Казахстане с участием российских таможенников.
– Бред. Казахи бешбармака объелись? У них что, крыша поехала? – Лукин не понимал, - И курганские таможенники доработались. Это мы, получается, должны закупить партию героина в Казахстане и организовать контрабанду на оперативные деньги таможенного комитета, а потом в России продать героин и вернуть деньги в кассу? Так я понимаю?
– По их предложению так. Они сопроводят нас до российской границы, а потом в России мы при реализации героина берем покупателей с деньгами и возвращаем их в казну, - улыбнулся Куликов.
– Было бы смешно, если бы это не исходило от таможенников России и Казахстана. Ну, такую совместную операцию можно предложить после переедания плова и литра водки на нос.
– Нет, обед у нас был потом после всех переговоров, поэтому после обеда я вылетел в Москву.
– Тогда не понимаю. Возможно, таможенники Казахстана намериваются задействовать нас в провокации и контрабанде? Или, сообщив нам, когда наркота пойдет в Россию, хотят сами хлопнуть тонну героина на месте?
– Такой вариант я им предлагал, но казахи уперлись на своем, и будут вести переговоры при наличии у нас валюты.
– Но, если у них есть контакт с этими контрабандистами, то, значит, есть и варианты по реализации этой информации, но в Казахстане.
– Да есть, конечно, но нет, видимо, желания у казахских таможенников. Они не ожидали увидеть меня, представителя ГТК России, на встрече. Я так понял, что они сами наваривают на этом героине, - сказал Куликов.
– Вот это ближе к теме Петрович. Одно ясно, что героина в республики Средней Азии завезли из Афганистана столько, что контрабандисты не очень-то и конспирируются.
– Во всяком случае, они не боятся местных властей. Героин лежит на обычном складе, как строительные материалы, а торгуют им, как мукой или сахаром, - подтвердил Куликов.
– Оформи информацию от Курганской таможни, и направь ее в Таможенный комитет Казахстана, а так же в наши таможни Урала, где они могут пересечь границу, и бывших коллег из МВД проинформируй. Может они обратят пристальное внимание на границу с казахами, где ослиными тропами идет героин в Россию.
– Вы в это верите? Я так понял, что казахи в отличие от таджиков сами не хотят участвовать в контрабанде героина, а будут искать покупателей в России.
– Не очень-то я верю в ориентировки «на ура», - сказал Лукин.
– Если только так, то я сделаю. Мне такое и присниться не могло, если бы сам не увидел и не услышал, то не поверил бы. Куда наши власти смотрят?
– Александр Петрович, для некоторых властных структур, которые видят только огромные прибыли, это стало просто бизнесом. Ты, наверное, слышал о наркоэкспрессе из Душанбе.
– Да, он  теперь ходит до Астрахани.
– Теперь, а раньше ходил до Москвы. Так вот, когда поезд пересекал российскую границу, то только через 39 километров попадал на первый таможенный пост. Всего час он шел по России и за час совершали сбросы контрабанды наркоты по ходу поезда на переездах и по прилегающим проселочным дорогам. Далее героин уже следовал по городам России автомобилями. Метод уже давно освоен контрабандистами, доставляющими ширпотреб из Китая, при пересечении российско-казахской границы. Сброшенными тюками  набивались караваны фур с китайскими товарами и по внутренним накладным следовали от Урала и Сибири в Центральные области России. Так что же им мешало перебросить такой опыт на контрабанду героина?
– Да, получается, ничего не мешает. Только героин дорогой и его надо вести под заказ, но теперь они даже так не делают, а ждут покупателей на своих складах. Они, как и афганцы, не хотят рисковать.
– Все правильно, поэтому дробят большие партии героина на  мелкие и запускают с курьерами в Россию, которую они уже превратили в один большой канал.
– Да, при таких дырах в границе нет никаких препятствий афганскому героину.
– Пока есть, но небольшое. Московский пограничный отряд на реке Пяндж, да мы с тобой, - улыбнулся Лукин.
Петрович засмеялся.
– А ты прикинь. В Астрахань ходят два поезда три раза в неделю из Душанбе. Никто не может подсчитать количество героина, что они перевозят. Я не верю в десять процентов, что применяют специалисты в оценках количества героина от того, что изъяли в наркобизнесе. А куда делся героин, что произведен в Афганистане? Там тоже его взвесили и подсчитали. Теперь решается вопрос об открытии движения поездов из Куляба и Худжанда. Кланы этих городов теперь правят в Таджикистане, так как же не пустить поезда и самолеты из этих сельских местностей в Россию?
– Все правильно, зачем таскать героин только из Душанбе.
– И не только в Астрахань и Москву. Они уже ходят на Урал и Сибирь. Даже нефтяникам достается в Тюменской области прямо с поезда, - сказал Лукин.
– А чем так привлекателен Таджикистан для России в плане экономики и торговли, что запустили столько поездов? Ведь в СССР ходил только до Москвы и то не каждых день.
– Хлопок, шелк, ранние овощи, но стоимость их перевозки не приносит прибыли от этих поставок. Даже Узбекистан пустил поезд из Душанбе без остановок на своей территории сразу на Россию и в обход Ташкента, понимая, что они экспортируют из Таджикистана только беду, а наши наращивают пассажиропоток. В Астрахани на вокзале скапливаются таджики до десяти тысяч человек, желающих вернуться в Таджикистан. Это означает, что они сами не знают, зачем приехали в Россию и сразу захотели обратно. Мы-то с тобой знаем, зачем многие из них приезжали, но почему руководители Астраханской области об этом не думают? Значит, здесь работает чей-то интерес.
– Скинули героин. Бабки отправили почтой, а теперь за счет России хотят вернуться в Таджикистан, - сказал Куликов.
– Да, пусть себе катаются на железке или летают самолетами, но при такой статистике надо увеличивать в первую очередь штат пограничников и таможенников. Статистика вещь упрямая, а она говорит, что по России задерживают таджиков с героином до десяти тысяч человек. С применением той же десятой части, а она гораздо меньше получится, что к нам едет сотня тысяч наркокурьеров в год. Получается, что с поездов надо вытрясать пассажиров, как Буратино, за ноги, пока не упадет героин. Прямо на границе и не ждать, пока они скинут его на полустанках до постов контроля.
– Все правильно. Если прохлопать героин на границе, то придется увеличивать штат в милиции по ликвидации последствий. Надо перекрывать границу.
– А пока делают все для удобства наркокурьерам. Поезда пересекают границу глубокой ночью и прибывают в конечные пункты в четыре-пять утра, что затрудняет работу спецслужб. И так народу не густо, а ночью провести операцию вообще невозможно. Вот, если взять авиарейс Худжаит–Сургут, таджикской авиакомпании. Какие интересы у таджиков в небольшом городке нефтяников? – спросил Лукин.
– У нефтяников много денег. А у таджиков герыч девать некуда. Вот и состоялся еще один наркоканал по воздуху.
Лукин заварил зеленый чай. Они, обжигаясь, пили чай, как узбеки из пиалушек и с курагой. Ему привозили настоящий зеленый чай № 95 друзья Кудратова из Самарканда, а вместе с чаем кишмиш и курагу, чтобы не забывал о годах, проведенных в древнем городе.
– Петрович, я иногда подсчитываю некоторые цифры. Все спецслужбы знают, что Урал превратился в перевалочную базу героина из-за своего географического положения и протяженной, прозрачной границы с Казахстаном. Только в аэропорту Кольцово Екатеринбурга приземляется около четырехсот авиарейсов из Таджикистана. Борты берут от семидесяти до ста восьмидесяти пассажиров. Получается около пятидесяти тысяч таджиков в один город. В то же время, в остальные десять бывших республик СССР летают тоже около четырехсот авиарейсов с таким же количеством пассажиров. Я не беру Прибалтику. Они туда не летают, потому прибалтийские власти о чем-то думают и не пускают их в свои республики. Но у Белоруссии и Украины, наверное, должно быть больше интересов к Уралу, нежели у Таджикистана. И цифры подсчитаны только по авиарейсам, а тех таджиков, что пребывают в Россию поездами, автотранспортом и по ослиным тропам Казахстана, подсчитать невозможно. Иногда выходишь на улицы Москвы и такое впечатление, что ты в Душанбе. Ты бери курагу не стесняйся. Подарок от друзей.
Они наслаждались вкусом зеленого чая без ароматических добавок, да № 95 их и не требовалось.
- Показания задержанных наркокурьеров подтверждают предположения, что таджиков интересует наркотрафик на Урале, - продолжил Лукин, - а уралмашевские бандиты выступают против наркотрафика, понимая, какую опасность он несет для жителей Урала. По данным МВД в Россию проникают нелегально через казахстанскую границу около 80% таджиков. Так, о каком наркоконтроле можно говорить? Через границу гуляет туда-сюда миллионная армия таджиков, но может быть, чуть меньше. Тысяч на десять я ошибаюсь. Так вот в отношении авиарейсов. Из Душанбе билет до России стоит не дешевле, чем из Москвы до Парижа. В России нет такой нищеты, как в Таджикистане, но россияне не летают так часто в Париж. Задержанные наркокурьеры сообщают, что их поездки оплачивают наркобароны. Вот такая у меня занимательная арифметика Александр Петрович. Только узбеки не делают нам погоды с наркотиками. Есть среди них немного наркокурьеров, но и они выходцы из Таджикистана.
– Да, они и не могут быть из Узбекистана. Там к наркотикам серьезное отношение. Мне таможенники Казахстана в командировке рассказывали, что узбеки заминировали у себя на границе наркотропы по соседству с Таджикистаном и Киргизией. Ввели визовый режим. Ограничили передвижения транспорта из республик, а  транзитным поездам уделяют такое пристальное внимание, что сопровождают их по всей своей территории.
– Вот и решение наркопроблемы! Она конечно осталась в Узбекистане, но внутренняя и на прежнем уровне местного потребления, а в основном у них насвай из извести, куриного помета и табака. Засовывают за губу и  дико плюются, как верблюды.
– А здесь, что не день, то сказка. Казахи рассказали мне о задержании торгового советника посольства Таджикистана с 57 килограммами героина, - сказал Куликов.
– Да, туго приходится директору Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Таджикистана  Рустаму Назарову в борьбе с наркобизнесом. Мне коллеги из МВД рассказывали, что он уделяет достаточно внимания проблеме, но по другую сторону баррикад в наркобизнесе стоит руководитель президентской гвардии Мирзоев, по кличке Седой и тоже друг Президента. С Назаровым встречались наши коллеги из межведомственной комиссии при МВД. Он в беседе рассказал, что их службой выявлены «красные» наркобароны из силовых структур Таджикистана, а потом показал десятки особых досье на афганских командиров, с которыми те связаны наркобизнесом. Наши задали прямой вопрос, что же мешает их взять? Назаров ответил вопросом: "А что мешает арестовать крупных наркодилеров в России? У нас тоже о них известно". Но известной ему  информацией он не поделился, заметив, что касается она другой страны, а это уже политика.
  - Вот заглянуть бы в досье по нашим российским наркобаронам, да и его земляки нам интересны, - сказал Куликов.
   - Размечтался. Но вообще ты прав, если хочешь успешно бороться с контрабандой наркотиков, то надо знать не только наркокурьеров, но и тех, кто делает наркотики,  сколько и кто их доставляет в Россию и каким путем, а самое главное, кто стоит за всем. Кто переправляет доллары от наркобизнеса в Душанбе и каким способом? Когда ответишь на все вопросы,  будешь руководить операциями, не выходя из кабинета.
   - Ну, Вы Виктор Павлович и хватили!
    - Все тайны иногда приоткрываются. Саша, это тоже часть оперативной работы. Генерал милиции Рустам Назаров окончил в 1980 году Омскую высшую школу милиции и работал пятнадцать лет в уголовном розыске. Осталось только выяснить, кто из московских сыщиков в то время учился с ним и контакт налажен. Я в год Олимпиады-80 был начальником уголовного розыска в центре столицы и у меня проходили практику около десятка оперативников того выпуска. А начиная, с 1973 года я был частым гостем в республиках Средней Азии. В основном в Узбекистане, но и Пенджикенте и Душанбе бывал до самого развала СССР. Хорошо помню все события в горячих точках и в феврале 1990 года в Душанбе. А сейчас один из руководителей госбезопасности Таджикистана Абдулло Назаров, который тогда обвинил своих коллег из КГБ в провокации национальной розни и был уволен, а после развала СССР вновь вернулся, но уже после эмиграции в Афганистан. Надо найти моих знакомых таджиков-чекистов, и они помогут навести мосты. К чему я тебе все рассказываю? Если есть у Назарова досье на наркобаронов в России, то его кто-то видел.
   - А я думаю, что вы уже туда заглянули иначе чего мне по ушам ездить этими вариантами добычи информации, потому что я все ровно до нее не дотянусь, - улыбнулся Куликов.
   - "Восток – дело тонкое", - как говорил Сухов. Давай мы, Петрович, займемся конкретикой. Накроем медным тазом наркокурьеров аэропорта Домодедово. А чтобы тебе не было скучно, то назову только тех, кто тебе будет противостоять с той стороны баррикад.
   - Ну-ка интересно, - Куликов заерзал от нетерпения на стуле и наклонился к Лукину, как будто собирался перейти на шепот.
   - Ты лучше за стул держись крепче. Основную часть контрабанды героина из Афганистана контролирует командир самой боеспособной бригады таджикских погранвойск генерал-майор Саидшо Шамолов, а дальнейшей их транспортировкой в Россию и Европу руководит его старший брат - начальник таможни аэропорта Душанбе полковник Сайвали Шамолов. Но ты о них не услышишь от наркокурьеров, потому что их провожают до трапа самолета капитаны и прапорщики таможни и пограничники. Вот поэтому нам нужны бортпроводницы, которые все видят и слышат.
   - Так это я с удовольствием. Мне нравятся такие мероприятия.
   - Не очень губы раскатывай, потому что тему с бортпроводницами уже пытались раскрутить наши коллеги, но обломались. Давай еще чай заварим. Мы сегодня с тобой, как узбекские бабаи в чайхане, третий чайник чая и ля-ля про своих же подружек, - улыбнулся Лукин.
    - Нет, мы работаем сегодня плодотворно. Я столько за всю службу не узнал, правда, по наркотикам я никогда не работал. Казахи еще рассказали, что и  племянник Президента Таджикистана окунулся в героиновый бизнес, неужели и в России это высоко зашло?
– Не думаю. Россия делает свои большие деньги на нефти и газе. Это ее природные ресурсы, а в Афганистане и Таджикистане на героине, тоже можно сказать природные ресурсы для получения баснословных прибылей. Героин для них давно стал товаром, а в России они нашли благодатную почву для транзита и сбыта. Сейчас закрой им границы и у них опять будет новая революция. Они уже сами стали производить свой героин, а по мне бы закрыть калитку от плохих соседей. Узбеки так сделали не от хорошей жизни. Ведь всегда многие таджики жили в Узбекистане и наоборот, узбеки в Таджикистане, а теперь горные тропы и дороги заминировали.
– Но мне страшно за Россию, что при вседозволенности и коррупции эта дрянь будет только разрастаться, - сказал Куликов.
– Да, в том-то и дело, что нет коррупции в России.
– Это как же?
– То, что сейчас существует в России между аппаратом чиновников, бизнесом и обычными гражданами нельзя назвать коррупцией. Это теперь наш российский образ жизни. Так вот, в таких условиях победить наркобизнес проблематично. Изначально, я испытывал какое-то моральное удовлетворение после отмены наркоэкспресса из Душанбе на Москву. Теперь ты сам видишь, что из этого получилось.
– Что вы имеете в виду?
– Мы внесли немалую лепту в эту отмену. Такую волну накатили на этот наркоэкспресс, что его перебросили в Астрахань. А теперь видишь, что там творится?
– Да, Астрахань, стала местом сборища наркокурьеров. Наркобизнес опять нас обошел?
– Да, Петрович, там большие деньги, и они заказывают музыку. Когда он ходил до Москвы, то мне удалось вытащить на проверку поезда Юру Куликова вместе с кинологом и его Рексом. Он раньше работал в Шереметьево по борьбе с наркотиками и после одной успешной операции по изъятию кокаина, его так напугали наркобароны, что он теперь затаился на Международном почтамте на Варшавке и боится оттуда высунуть нос. Его отдел вместе с Рексом обнаруживает мизерные дозы наркотиков в почтовых отправлениях, да марки на конвертах, пропитанные гадостью. Отдел по борьбе с наркотиками Куликова входил в мою таможню, но мои попытки вывести его на проверку багажа пассажиров на поездах из Средней Азии заканчивались подачей им рапортов об увольнении.
– Как же надо было напугать полковника до такого состояния?
– Ну, то зависит еще от человека, а на почте он делал результаты по выявлению контрабанды, хоть и в мизерных количествах, поэтому я с ним не конфликтовал по поводу его отказов. А на наркоэкспресс он выходил неоднократно, встречая поезда на станциях ближайших областей с Москвой, и сопровождал их до Казанского вокзала. Рекс работал в вагонах заинтересовано, выискивая наркоту. И все потому, что Юра увидел силовую поддержку в наших мероприятиях. В составе групп были шаболовские из РУБОПа, опера и милиционеры из линейных отделов милиции на железнодорожном транспорте. Вот таких слаженных действий таможенников и милиции, видимо, испугались наркобароны и перевели поезд до Астрахани в более безопасное место для наркобизнеса.
– Так, что можно сливать воду на этом поприще? Я в Казахстане только за один день понял, что наши совместные соглашения с казахами о борьбе с наркотиками ничего не стоят. Мы ведем борьбу только с теми наркокурьерами, которых нам подсовывают наркобароны с небольшими партиями. А, вернее, наши и их спецслужбы, которые "крышуют" наркобизнесу. Вот они-то и согласовывают сдачи борцам с наркотиками. Одни удовлетворяют свое самолюбие, потому что борются искренне. Другие прикрываются задержаниями, чтобы пропустить крупные партии наркотиков.
– Петрович, ты нормальный опер, если все это за один день срисовал.
– Да, совсем не надо быть мудрым опером, чтобы понять их тусовки. Горы героина предлагают для продажи, а доллары ищут в России для покупки и обещают еще сопроводить до российской границы. Охамели окончательно.
– Вот на таких, видимо, и напоролись сибирские руководители таможни по борьбе с наркотиками. Только они перешли грань, где кончается оперативная информация и начинается голимая контрабанда. Взяли и привезли из Казахстана десятки килограммов героина и гашиша. А сколько они таких рейдов сделали на сопредельную территорию Казахстана? – спросил Лукин.
– Так они под кем-то ходили. Надо же было закупить десятки килограммов герыча, а потом кому-то скинуть. Вряд ли они делали закупки на свои деньги. Видишь, курганским операм казахи предложили, так они приехали к нам в ГУБК за долларами, а сибирские ребята нашли валюту на стороне, но им не повезло. Погранцы там с ФСБ оказались на высоте. Так что будем делать?
– То, что и делали. Глушить их во всех доступных и недоступных местах. Готовь информацию в ГТК и МВД Казахстана, через наше представительство. Может, не такими наглыми будут после этого.
– А мы больше ничего сделать не можем?
– Это другое государство. Они там командуют. И не только там. Начиная с Афганистана. Через реку Пяндж с риском для жизни переправляют в Таджикистан героин на самодельных плотах, надутых автомобильных камерах. И там действует все тот же принцип. Нашим пограничникам сдают отвязанных бычков, которые перевозят наркотики без ведома наркобаронов. Все крупные партии они переправляют под контролем "крыши" спецслужб Таджикистана. Они-то и идут нашим наркобаронам. И мы должны их вычислить. Если российские пограничники узнают о поставках и вмешиваются, то такие встречи всегда заканчиваются настоящими боями. Московская и другие погранзаставы сейчас там единственная реальная сила в борьбе с наркотиками, но их крайне мало, да после начала контртеррористической операции США стали поговаривать о выводе пограничников в Россию, - пояснил Лукин.
– Да, дела. Я и говорю, что мы можем подписать еще несколько договоров и соглашений по борьбе с наркотиками со странами Средней Азии и даже с Афганистаном, но это ничего не даст. Нас будут снабжать мизерной информацией, и делать вид бурной деятельности. Ты прав. Я приведу пару цифр: в 1997 году на таджикско-афганской границе зелеными фуражками было изъято 26 кг героина, а в 2001 году 2 500 кг. И все ровно это капля в море, так как по информации ежегодно из Афганистана вывозится более 120 тонн героина и в основном он идет через российскую границу.
   - При такой охране границ еще мало, хотя размах впечатляет,  - сказал Куликов.
   - По данным конторы Назарова оптовая стоимость килограмма героина в Афганистане 1000 долларов, в Казахстане - 7000, а в России - 20 000 долларов. За такую прибыль наркобароны откроют все границы. Российская сторона проинформировала по обстановке на границе с Афганистаном Президента Таджикистана по итогам 2001 года. А 18 января 2002 года рассвирепевший Президент Рахмонов разогнал в отставку всю коллегию таджикских пограничников - председателя и пять его замов. Комитет по охране государственной границы в полном составе. Потом уволил командиров всех таджикских погранбригад за участие на паях в наркотрафике.
   - Значит, можно бороться со спрутом? – спросил Куликов.
   - Эта информация задела самолюбие их главного бабая, поэтому он рассвирепел и разогнал всех своих пограничников, но друга Мирзоева не тронул, поэтому посмотрим, как с ними бороться. Ведь они не сдали в отместку наркобаронов с российской стороны, что означает - отставки не больше, чем восточное коварство и передел местных героиновых потоков. Их пограничники просто засветились, и жди новых каналов контрабанды героина.
    Сводки о задержаниях наркокурьеров сыпались со всей России, как в свое время в СССР шли сводки с полей об уборке урожая. Ранее у наркотиков тоже были свои сезоны, связанные с созреванием мака и конопли, а теперь они шли в Россию круглогодично. Но с осени наблюдалась небольшая активность на рынке наркотиков. В их сбыт включались самостоятельные наркокурьеры. С Рустамом Назаровым – директором Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Таджикистана Лукин никогда не встречался, хотя слышал о нем много хорошего. И главное, он был человеком Президента, поэтому мог вести борьбу с наркотиками, не оглядываясь на высоких чиновников, "крышующих" наркобизнес. Его Агентство по борьбе с наркотиками с первых дней начало тесно сотрудничать с российскими пограничниками. Ежегодно ими изымается до десяти тонн наркотиков, из которых четыре-пять тонн составляет героин. Сотрудников Агентства принимает на работу лично Президент по представлению Назарова. С чем же столкнулась республика Таджикистан, что им приходится принимать такие беспрецедентные меры? Республику превратили в героиновый коридор по транзиту в Россию с "крышеванием" высоких чиновников из силовых структур Таджикистана.
В результате разработки в следственном изоляторе арестованных наркокурьеров Лукин оформил оперативную информацию:
                Секретно.
          По имеющейся оперативной информации к наркотрафику героина из Таджикистана в Россию установлена причастность ряда влиятельных чиновников Таджикистана. Среди них сын Нуритдина Рахмонова, брата президента Таджикистана Эмомали Рахмонова; Министр по чрезвычайным ситуациям Мирзо Зиев, он же бывший полевой командир  по кличке Джага; командир Президентской гвардии Гафар Мирзоев,  тоже бывший полевой командир по кличке  Седой; мэр Душанбе  Убайдуллоев; заместитель министра внутренних дел Хабиб Сангинов; а также высшие чины Генштаба и ВВС Министерства обороны Таджикистана, послы и торговые представители республики. Основными транзитными узлами наркоторговцев являлись гражданские и военные аэропорты Душанбе, Худжанда, Курган-Тюбе, Куляба и Хорога.
    В 2000-2001 годах в связи с перепроизводством в Афганистане и организацией производства собственного героина в Таджикистане цена килограмма героина упала в приграничных районах в четыре раза до 200-300 долларов за 1 кг.  По сведениям  источников, значительную часть нарколабораторий перевезли из Пакистана и Афганистана, создав широкую сеть подпольного производства  в Горном Бадахшане и Педжикенте Таджикистана. Создание подпольной лаборатории со всем необходимым оборудованием и персоналом обходится около 25 000 долларов.  Лаборатория производит 20 - 30 кг чистого героина в месяц, в течение которого окупаются затраты.  Источники информации считают, что в ближайшие годы до 60% героина, поступающего в Россию, будет таджикского производства, причем прекурсоры для его производства поступают из России через Казахстан. Так же имеется информация о «крышевании» подпольных лабораторий по переработке опия-сырца  все теми же высокими должностными лицами.  В столице Душанбе своих химиков курирует мэр столицы Убайдуллоев, в Шаартузе - бывший командир бригады быстрого реагирования Шамолов, в кишлаке Шуробод Хатлонской области - бывший командир погранкомендатуры  Чолов, который месяц назад пытался переправить через своих бойцов 124 кг героина из своей продукции в Узбекистан, но их перехватили узбекские пограничники.
                Начальник отдела оперативных разработок
                на каналах контрабанды наркотиков
                ГУБК ГТК России                В.П. Лукин

Экз.- единственный
Без черновика.
Рег.№ 228
После регистрации документа Лукин еще раз прочитал оперативную информацию и, вспомнив вопрос Рустама Назарова, почему в России не могут разобраться с высокими чиновниками, прикрывающими наркобизнес, решил пока положить сей документ в свой сейф. Он так и не решил, кому отправить информацию. Лукин вынашивал одну мысль: спровоцировать влиятельных чиновников Таджикистана более обширной информацией и без всяких секретов расклеить ее на всех заборах, чтобы таджики в отместку сдали русских наркобаронов. Но это было из области фантазий, так как для них российские силовики были, как барыги или ямы, куда таджики сбрасывают героин, а потому они сдать их не могут и надо искать другие пути. А что такие пути существуют в России и на довольно высоком уровне, у Лукина не было сомнений. Он чувствовал их дыхание при каждом задержании наркокурьера или сбытчика героина, но их знали только наркобароны Таджикистана.
Из Представительства ГТК России в Казахстане пришла сводка местного КБН:
  «При проверке грузовых вагонов, следующих из Таджикистана в Россию транзитом через Казахстан, среди мешков с луком было обнаружено 650 килограмм героина. Установлено, что ночью погрузкой мешков с луком занимались военнослужащие, которыми лично руководил командующий таджикской пограничной группой генерал Г. Мирзоев. Расследование продолжается».
    
 В грузовых вагонах, следующих в Россию из солнечного Таджикистана с луком, обнаружили 650 килограммов героина на территории Казахстана. Сколько же должен был стоить лук, привезенный в Россию за четыре тысячи километров? Если бы удалось провести героин в таком количестве, то, вероятно, лук на базаре раздавали бы бесплатно, а вагоны вместе с паровозом подарили бы заказчику продукции в России. Но не получилось. Следствием было установлено, что грузили мешки с луком в вагоны таджикские воины-пограничники под руководством генерала Г. Мирзоева. Тот ли это Г. Мирзоев? Но почему-то его называли руководителем погрангруппы? Может от того, что погрузкой занимались пограничники? А если есть еще один генерал Г. Мирзоев, тогда и того хуже. Оборотни в погонах были во всех службах Таджикистана. А что до пограничников Таджикистана, то от их российских коллег пришла следом другая сводка:
«На памирском участке в  трехстах метрах от афгано-таджикской границы российские пограничники  обнаружили 500 килограмм опия-сырца и полсотни автоматов Калашникова с тремя цинками патронов. В результате проведения оперативно-розыскных мероприятий был арестован командир погранбригады Таджикского комитета полковник Боба Веджабов и четыре офицера, которые занимались контрабандой оружия и наркотиков». 
К Лукину стекалась оперативная информация о создании всех наркотрафиков в России, и он уже перестал удивляться новым лицам, причастным к контрабанде героина, но представители дипломатических служб Таджикистана его удивили. Ни допросы арестованных, ни их оперативная разработка не давали конкретного времени и места, где будет очередная поставка героина. А вот коллеги из Казахстана смогли причесать неприкасаемых. После предложения Курганским таможенникам от коллег из Казахстана  купить тонны героина Лукину стало скучно общаться с отморозками в погонах по ту сторону границы. Но оказалось, что не все в Казахстане погрязли в герыче. Сводка была тому доказательством:
          «В Алма-Ате сотрудники  казахстанских спецслужб  арестовали за транспортировку в личном автомобиле 10 кг героина  торгового представителя посольства Таджикистана в Казахстане Таира Нематова. При обыске в его квартире обнаружено 14 килограммов героина и еще 12 килограммов  изъяли из гаража. После этого потянулась цепочка к послу Таджикистана и торговому представителю, у которых изъяли 57 кг и 62 кг героина. Дипкурьеры и фельдъегерская служба пользовались своей неприкосновенностью до поры до времени, пока не перетряхнули их почту и багажи, где так же обнаружили десятки килограммов героина, 54тысячи долларов и банковский чек на сумму 1 миллион 261 тысяч фунтов стерлингов».
 
Куликов выехал в аэропорт Домодедово, где с оперативником Алексеевым реализовали оперативную информацию, а вечером писали сводку:
« 11 марта с.г. в московском аэропорту Домодедово сотрудники ГТК России и Домодедовской таможни арестовали прибывшего самолетом из Душанбе курьера с таджикской дипломатической почтой, в которой обнаружили  16 килограмм героина».
После этих задержаний с поличным Президент Таджикистана вслед за пограничниками заменил все руководство МИД республики. Надолго ли? МВД Таджикистана и Агентство Назарова не оставляло в покое наркобизнесменов от дипломатов и оборотней в погонах в силовых структурах Таджикистана:
 В Таджикистане арестован начальник отдела Агентства по контролю за
наркотиками (АКН) по Согдийской области Закиров. В личной автомашине подполковника было найдено 24 килограммаопия-сырца. При обыске же в доме было найдено 6 килограммов героина.
    Задержан высокопоставленный Министерства юстиции
Таджикистана, у которого изъято около 93 кг тяжелых наркотиков.
Чиновник был задержан при попытке сбыть крупную партию опиума. У него было изъято два мешка с опиумом, расфасованным в 55 упаковок.
    Задержан заместитель начальника Управления внутренних дел таджикской столицы Сафаров с 61,5 килограммом опия-сырца.
   В Душанбе попался с партией героина в 100 кг сотрудник из центрального аппарата МВД Таджикистана Касум Колбаев .
    Как сообщил один из судей военной коллегии Верховного суда Таджикистана, основным мотивом убийства первого заместителя министра внутренних дел республики Таджикистан Хабиба Сангинова стало то, что он не рассчитался за реализованные 50 кг героина. Этот факт зафиксирован в судебном приговоре убийцам.

Ясно, что наркобизнесом в Таджикистане занимаются оборотни во всех силовых структурах. Лукину припомнился звонок от его бывшего коллеги по расследованию авиакатастроф  из Межгосударственного авиационного комитета Леонида Каширского, который сообщил о катастрофе вертолета «МИ-8»  в десяти километрах от Душанбе в Варзобском ущелье. Они и раньше бывали с ним в Душанбе и посещали Варзобское ущелье, жемчужину курортов Таджикистана. Там протекают семь горных рек - Симигандж, Варзоб и другие. Ущелье названо по реке Варзоб. Каширский позвонил Лукину, который теперь работал в таможне, так как в вертолете обнаружено 1500 кг героина. Лукин знал, что вертолеты «МИ-8» берут на борт до четырех тонн груза и спокойно летают в горах на высоте до четырех тысяч метров. А их полеты в Таджикистане никем не контролируются, и кто им мог помешать загрузить пару тонн героина? Да никто. Вертолет с полутора тоннами героина совершал полет из Худжанда в Душанбе, и, если бы не катастрофа, то никто бы и не узнал об этом героине. За долгие годы ничего не изменилось на воздушных линиях. Разве что объемы героина стали исчисляться не килограммами, а тоннами. После вывода наших войск из Афганистана его товарищ Александр Касаткин подрядился возить на «Ил-76» муку из Ташкента в Кабул в качестве гуманитарной помощи. В очередном рейсе его самолет подбили стингером, но он сумел посадить свой «Ил-76» на поле. Саша еще тогда рассказывал, что некоторые наши соотечественники возили героин на обратном пути из Кабула. Но это было опасно, так как самолет приземлялся обязательно в аэропорту, и его тщательно досматривали на предмет обнаружения наркотиков и оружия по прилету. А "вертушки" это другое дело, и Лукин владел опять же только информацией, что их активно использует наркомафия в своих целях. После недавнего землетрясения в Афганистане международное сообщество приняло решение о поставках им гуманитарной помощи. Для этого использовали таджикские вертолеты. В Афганистан шла гуманитарка, а назад, по бартеру, тоннами героин. Вполне вероятно, что в Варзобском  ущелье упал один из них. Очень удобный вид транспортировки героина. В Афганистане их тоже никто не контролирует. На территории Таджикистана они совершают посадку в заданном наркомафией районе, где сбрасывают наркотики, и продолжают полет согласно полетному заданию. По прилету на аэродром эти вертолеты досматривают пограничники и службы по контролю наркотиков. Во время проверки служебно-розыскные собаки по наркотикам с ума сходят от запаха гашиша и опия-сырца, но поздно. Все уже сбросили наркобаронам. И это официальные рейсы вертолетов, а кто может подсчитать те "вертушки", которые постоянно перелетают через границу в Афганистан и обратно. Чьи это соколы? Российским пограничникам по реке Пяндж остается только провожать их взглядом, понимая, что основные поставки наркоты летают у них над головой и ничего они сделать не могут. Даже принадлежность этих “вертушек” определить невозможно. И с этим трудно не согласиться. Лукин в Твери недавно пытался выяснить принадлежность тех задержанных "вертушек", но так до конца и не понял, чьи они. Россия передала их в счет долга банку Казахстана, а тот продал в Сьерра-Леоне. По документам “вертушки” были гражданскими, но после осмотра оказались военными со всем оснащением для ведения боевых действий. Только ракет и бомб не было. В конце концов, он выяснил, что этот товар принадлежит барону по торговле оружием Куку. И это на земле трудно было разобраться с задержанными "вертушками", особенно после звонков сверху с указанием о прекращении проверки. Полный винегрет и в России, а тут, как могут погранцы определить их принадлежность в воздухе. Это были звенья одной цепи, хорошо продуманных операций наркомафии и, чем дальше Лукин выяснял эти подробности, тем интереснее было влезать в эту борьбу, но его войско теперь состоит лишь из троих сотрудников. Кому же может помешать работа его отдела, что не дают укомплектовать его? Лукин прокрутил информацию о задержаниях героина в бывших среднеазиатских республиках СССР и пытался припомнить интересные случаи задержания героина в России за последний год, но так и не вспомнил. Очень просто и красиво они с Андреем из РУБОПа  реализовали оперативную информацию при задержании наркокурьеров с изъятием десятков килограммов героина, но Лукин не чувствовал себя суперменом в тех операциях. Комплекс оперативных мероприятий был у них коротким. Вломились в квартиру и взяли с поличным, потому что наркокурьеры обнаглели и торговали героином сами. Такое произошло, потому что они не чувствовали опасности под «красными крышами”,  которыми могли быть местные сотрудники или кто повыше, однако Лукин с Андреем не ставили перед собой задач по выявлению оборотней.
В 2001 году правоохранительными органами России, включая пограничников России, дислоцированных в Таджикистане,  конфисковано 3455 кг героина. Лукин дотошно выяснил, что пограничниками в Таджикистане изъято 2454 кг героина. Путем простого арифметического действия получалось, что все остальные сотрудники правоохранительных органов России изъяли 1 тонну героина, а это означало, что они «курили бамбук» на работе. Таможенники тоже не отличились с изъятием 308 кг героина,  половина из которых была обнаружена в Астрахани. Общая цифра изъятых наркотиков по России звучала внушительно – 80 тонн, но из них 70 тонн состояли из уничтоженных посевов конопли и маковой соломы. Потому наркокурьеры в аэропорту Домодедово, да воины-контрактники, прилетающие из Таджикистана на военный аэродром Чкаловский, были реальными клиентами Лукина на сегодняшний день. Задержанные солдатики сообщали, что попасть на службу в 201 дивизию не так просто. Чтобы заключить контракт в военкоматах на местах иногда объявляют сумму взятки до пяти тысяч долларов. Они тоже стали разбираться, с какой целью иной контрактник собрался нести службу в Таджикистане. Одни по собственной инициативе, другие целенаправленно по заданию наркомафии и им уже не приходится искать концы к героину в Таджикистане. И взятки за них она же платит в военкоматах.
Лукин не сказал бы, что звонок от Николая Пирогова прозвучал для него неожиданно. Они вместе работали в Московской таможне, но после ее реорганизации разошлись по разным местам. Лукин попал в ЦАТ, а Пирогов стал руководить борьбой с наркотиками в Таможенном комитете по всей России. Они сохранили дружеские отношения, несмотря на то, что Пирогов руководил в его таможне службой собственной безопасности, с которой у Лукина в последние годы по известным причинам отношения были натянуты. Впрочем, это мягко сказано. Во времена Пирогова они работали в контакте, поэтому после Лукин снабжал его на новой должности реальной информацией по каналам контрабанды наркотиков. Николай имел в свое время некоторое пристрастие к Бахусу, но он компенсировал его своими мозгами и оперативным мастерством. А Лукин всегда относился к профессионалам с уважением и смотрел сквозь пальцы, не замечая их маленькие слабости. Время было такое, что и Президент России не был их лишен. Лукин давно хотел встретиться с Николаем. Посидеть, поговорить за жизнь. Николай был выходцем из КГБ, что наложило неизгладимый отпечаток на его поведении. Он же был начальником у Киреева. Лукина совершенно не интересовал компромат на внезапно появившегося начальника. Он был о нем осведомлен значительно больше, чем Пирогов. Лукин знал одно, что тот не руководитель, а скорее, вредитель в деле борьбы с наркотиками. Да хрен с ним. Пусть сей вопрос верхних руководителей щекочет. Видимо, на данный момент, им такой и нужен.
– Привет, Виктор Павлович. Николай Пирогов.
– Здравствуй, Николай. Ты где сейчас?
– В народном хозяйстве. Много раз хотел тебе позвонить, да все времени не было. Телефоны я знаю. Ведь, ты теперь сидишь в моем кабинете.
– Заметь. Я тебя не подсиживал.
– Что правда, то правда! Даже, напротив, помогал.
– А, чтобы нам не посидеть за чашкой чаю где-нибудь на Кропоткинской? – спросил Лукин.
– Да с удовольствием, но только чаю. Хотя ты и раньше только его и пил при встрече со мной.
– Почему, можем и покрепче, но только после работы и когда машину поставлю в гараж.
– Это канительно. Давай лучше чай. Там около ГУБК есть уютное кафе в начале Остоженки. В два часа тебя устроит? – предложил Николай.
– Вполне. Буду ждать.
Кафе, на самом деле, оказалось уютным. Зал был отделан в стиле средневековья. Они заказали чаю.
– Может, что-нибудь на десерт?
– Палыч, я сладкое не люблю.
– Ну, тогда что-нибудь из не очень сладкого к чаю, на ваше усмотрение, – попросил Лукин официанта.
– Как ты поживаешь, Николай?
– Сначала долго переживал несправедливость, то, как со мной обошлись в ГТК, а потом увидел совершенно другой мир без погон, которые мы с тобой все ровно храним в шкафу. А самое главное, другой мир существует без дерьма – наркотиков и контрабандистов. Да, и не они оказались такими страшными, а их многочисленные "крыши". Тварюги опасны, потому что достать их невозможно и доказать их вину тоже. Они занимают какие-то чиновничьи посты, а в случае твоего глубинного бурения могут быстро тебя достать.
– Так ты на кого-то из них напоролся? – спросил Лукин.
– А ты, я знаю, уже неоднократно напарывался и даже на моих бывших коллег. У меня все было в комплексе. Немного зацепил с твоей подачи интересы "Ист-лайна" в Домодедово. Потом ты дал мне концы в военно-транспортной авиации в Чкаловском и Жуковском. Там были характерные задержания воинов-контрактников. Да ты об этом знаешь.
– Но я давал тебе информацию о десятках лишних пассажиров на военных бортах из Душанбе, которые вылетали без регистрации в Чкаловский.
– А ты не знаешь, что из Душанбе неучтенные пассажиры таскают героин?
– Предполагаю.
– Вот и я решил предположения проверить. Произошел скандал. Мне указали на место, направив мою деятельность в другое русло, - сказал Николай.
– Знакомая история. Меня направляют на борьбу с транзитными контейнерными перевозками из Афганистана в Европу, а их просто нет. Наркотрафик изменил маршруты и способы. Тема уже прошла. Была, а теперь ее нет.
– Я даже догадываюсь, кто отдает такие команды.
– Вот он отдал команду, а я случайно вышел на канал контрабанды из Турции через Новороссийск и Выборг на Финляндию, где руководил каналом его знакомый Логунов. Слышал, наверное, о таком? – спросил Лукин.
– Еще бы. Его при мне арестовывали.
– Да, его арестовали, а канал и его компания остались и продолжают “контрабасить”.
– Меня всегда удивляло, как ты после такой информации о руководстве, сохраняешь свое место, да еще уходишь после скандалов на повышение, - улыбнулся Николай.
– Мне удается убедить их, что в случае моего увольнения, я для них стану на самом деле опасным. А так я у них на глазах, окруженный их стукачами. Я им создаю иллюзию, что они про меня все знают.
– Ну, здесь ты виртуоз. А стукачей всех знаешь?
– Основных, конечно. Номер первый – Витя Киреев, - сказал Лукин.
– Да, его не перевоспитаешь. У него в крови, наверное, стучать. Даже не стучать, а под видом стука лить грязь на сотрудников, потому что реально он ничего не знает. Вот и выдумывает всякие небылицы.
– А ПМ к нему прислушивается.
– Да, куда ему деваться? Он работает по его заданию, поэтому, чем больше грязи выльет, тем достовернее, - согласился Николай.
– Ты прав. Ему в уши льется то, что он хочет слышать, не понимая, что эта информация при проверке лопнет как мыльный пузырь.
– В моем случае не лопнула. Большего гнуса, чем Киреев я представить себе не могу, когда подчиненный постоянно поливает помоями у ПМ своего начальника, чтобы занять его кресло. При этом жрет водку за его счет. Он еще и халявщик, - сказал Николай.
– Теперь он не пьет.
–Зашился или торпедировался, а потому и не пьет. Теперь это твои проблемы.
– Он свои методы не меняет. Только я его водкой не пою и вообще с ним не общаюсь.
– Это для него не страшно. Он может все выдумать. Даже все твои положительные показатели в служебной деятельности преподнести по-своему. Неприятный тип.
– Николай, веришь, давно бы уже ушел, как и ты, но не могу оставить службу говнюкам.
– Ты покрепче будешь. Справишься и с ними, - улыбнулся Николай.
– Подкалываешь. А я решил вернуться к наркоте в Домодедово и Чкаловском. У тебя там концы остались?
– Так, они в основном были твоими, если надо встречусь с людьми, с которыми раньше общался. Если они захотят с тобой поработать, то я вас состыкую.
– Спасибо, Николай. Жаль, что ты ушел из нашей службы. Вместе мы с тобой могли бы что-нибудь серьезное закрутить, а главное, Киреева поставили бы на место.
– Честно говоря, я побаиваюсь за тебя. Ты же иногда прешь, как танк. Вовремя я ушел, хотя ты прав. Можно было бы поработать. Пока, созвонимся.
Лукин не стал выспрашивать Николая о прежних задержаниях офицеров и воинов-контрактников, служивших в 201 дивизии в Таджикистане, когда один капитан умудрился упаковать в шифровальную машинку двадцать килограмм опия, надеясь, что этот секретный груз Минобороны не будут досматривать. Разразился скандал. Пришлось открыть глаза Министру обороны России на общее количество наркокурьеров из числа задержанных военнослужащих 201 дивизии. Мало кто знал, что Домодедовская таможня обслуживала по своей линии оперативно-военные аэродромы Раменское и Чкаловский, а так же режимные территории летно-испытательного центра имени Громова с самой длинной и прочной взлетно-посадочной полосой в России. С этой ВПП в свое время совершали полеты сверхзвуковые пассажирские самолеты «Ту-144». Лукину и его коллегам было вполне понятно, что на этих полувоенных аэродромах совместного базирования соблюдались лишь таможенные формальности, потому что таможенный досмотр и проводился формально. Ему не надо было искать себе оперативных помощников в добыче информации о деятельности этих аэродромов. Достаточно было пообщаться за рюмкой чаю с многочисленными знакомыми из военно-транспортной авиации, с которыми он остался в приятельских отношениях по совместной работе при расследовании авиакатастроф. Лукин давно уже понял, что в упорной борьбе с наркобизнесом победили наркобароны. Они намыли столько денег на этом поприще, что теперь им ничего не страшно. Они платят силовикам и заказывают музыку. Многих честных сотрудников они сломили не подкупами, а подставами, обвинив в несусветных грехах. Система чрезвычайно проста. Они действуют последовательно и показательно. Если отказался от взятки опер, то сумма увеличивается и предлагается его руководителю, который решает их вопрос. Расчет тонкий и убивает сразу двух зайцев. Начальник оказывается на подогреве. Опера спрессовали и морально раздавили, в следующий раз он подумает: а почему начальнику, а не мне? Лукин взяток не брал, а в шутку говорил, что ему не предлагали, иначе мог бы и не устоять против соблазна. Видимо, у него была такая репутация, что не делали таких предложений за обычные товары, а теперь на наркоте брать бабки может только моральный урод. Лукин был для той стороны непонятен и непредсказуем, а поэтому не вписывался в их систему. Он отлично понимал, что никто ему не позволит провести масштабную операцию по перекрытию канала контрабанды наркотиков. Отдельные задержания, пожалуйста, сколько хочешь. Лукин так же понимал, что случавшиеся изъятия наркотиков большей частью были подарками наркобаронов, чтобы борцы с наркотиками не искали их, где не надо.
На Урале милицейский начальник по борьбе с наркотиками в Чкаловском районе прогремел на всю Россию. Каждый месяц в его районе изымалось по десять килограммов героина, но вскоре вскрыли наркоканал, им же и организованный. Оказалось, что он переправил через аэропорт  в десятки раз больше героина, чем изымал. Стало понятно, что арестовывал он залетных наркокурьеров, которых сдавали ему наркобароны Таджикистана. И кому пришло в голову поставить руководить на транспортный узел азербайджанца Тагия Дарбек оглы? Ведь, пионерам было известно, что наркобизнес в России в руках азербайджанской мафии. Он теперь перетекает к таджикам и цыганам, но те свои позиции на этом рынке не сдают. Таможенные начальники по борьбе с наркотиками на Алтае "контрабасят" героином, а милицейские на Урале. И сколько таких? И на каком уровне? Лукин только мог догадываться, кто стоит за руководителями. Оставалось только одно. Заниматься своим делом – разработкой преступных групп на каналах контрабанды наркотиков, то есть сбором информации. А дальше – как получится. Но и эту оперативную информацию Лукин не спешил обуть в корочки, открыв дело оперативного учета. Приказом определены сроки ведения таких дел, а если в установленный срок не возбудишь уголовное дело и не арестуешь подозреваемого в совершении преступления, то могут и спросить за обоснованность заведения дела. Поэтому Лукин накапливал информацию о каналах контрабанды, секретных помощников у него хватало, стоило лишь пройтись по своим старым знакомым, и появлялась информация от вьетнамцев, китайцев, нигерийцев, а про таджиков и азербайджанцев, и говорить нечего. Пожалуй, среди этнических наркодилеров особое место занимали цыгане. Подбить их на передачу какой-либо информации сложно, разве что жареный петух клюнет, да и то своих земляков они никогда не сдают. Могли обмануть, выкручиваясь из сложной ситуации, или сдать таджиков, но не своих цыган. С этим у них строго, запросто могут и убить. Хотя предательство ни один народ не прощает.
В различные годы и по разным причинам Лукин общался с бизнесменами, выходцами из этих стран. Они часто роптали, что вместе с деловыми людьми из Вьетнама, Нигерии, Таджикистана и других стран приезжают Россию их рэкетиры, проститутки, наркодилеры, которые контролируют деятельность своих земляков по бизнесу и порядком им надоели. Всем хотелось выжить в сложной ситуации, поэтому представители бизнеса все чаще полагались на силовиков России. Так информация попадала к Лукину. Они ему доверяли, зная, что он не продажный, а их обидчикам закрутит гайки и отправит  на родину, если не получится посадить. Подбор пестрого состава помощников. Лукин начал с нигерийцев. Он понимал, что не сможет накрыть всю сеть наркокурьеров, но ему было интересно, что творится не только в Домодедово, но и в Шереметьево, да и в других уголках России. Время такое настало, что надо было копить информацию, рисовать схему каналов контрабанды наркотиков, обозначать кружками треугольниками, квадратами наркокурьеров и их пособников. Особое место в схемах отводилась наркобаронам и их "крышам" со стороны силовиков. Лукину никто не мешал, ему нравилась его работа, которая как всегда, получалась у него хорошо. Выдержки из оперативной информации он подкидывал начальнику Кирееву для доклада руководству таможенного комитета, но общая картина, а тем более, его схемы им были неведомы. Так было и по "сырному делу", и этот метод оправдал себя. Такое же расследование по схемам он проводит по делу о "Трех Китах". Это было его объективное расследование со знанием всех тонкостей дела, а самое главное, с изучением фигурантов  всех противоборствующих сторон силовых структур.
Лукин позвонил своему другу Сергею Васильевичу Раскольникову. По молодости они вместе иногда расслаблялись в компании цеховиков игрой в карты или делали ставки на Ипподроме. Вернее играл Сергей, а Лукина приглашал, полагая, что в его присутствии везет. Когда Сергей просаживал, карты брал Лукин и быстро пополнял  финансовое положение их компании. Сергей называл его фартовым, и они весело прогуливали легкие деньги в ресторанах.
– Мы давно с тобой не выпивали в "Петре Первом", - сказал Лукин.
– Да, в любое время, брат. Какие вопросы?
Сергей понимал, что Лукин занят решением какой-то сложной проблемы и этим вызван звонок.
– Ты можешь пригласить Мишеля из Нигерии? Он еще в Москве?
– Да, куда он денется? У него теперь в Москве бизнес, жена, дети.
– Вот и хорошо. Закончил он челночничать в Нигерию?
– Да, нет. Все так же возит из России матрешек в Африку.
– Надеюсь, не живых матрешек? – засмеялся Лукин.
– Да, кто знает? Хорошо, я приглашу его и перезвоню. Тебе он не откажет. Его бизнес зависит от таможни. Из Африки он везет барабаны и маски из черного дерева.
– С кокаином?
– Это ты сам у него спросишь, но ты знаешь, он раньше этим не занимался, - сказал Сергей.
– Вот поэтому и хочу с ним пообщаться.
– Хорошо. Я тебе перезвоню.
Лукину припомнилась лютая зима 1991 года, когда по Указу Президента России было ликвидировано МВД СССР. Многие остались без зарплаты на целых полгода, до весны. Чем он тогда не промышлял, чтобы прокормить семью. Бомбил таксистом в аэропорту Шереметьево и не отказался от предложения  Сергея поработать водителем по доставке сливочного масла, колбасы и сыра в Углич столько, сколько могло поместиться в его «Жигули 2108». Продукты предназначались некоторым руководителям угличского часового завода в обмен на их продукцию. Нигерийцев интересовали российские часы с голубой финифтью на браслетах. Несколько коробок часов, и ты в шоколаде. Никакого нарушения закона. Одних накормить колбасой, а другим скинуть их продукцию, которой интересовались в Африке. И так несколько рейсов по ледяным ухабам через лесные массивы Калязина. Что с этого имел Мишель от своих соотечественников, они не знали, но для них с Сергеем побрякушки с финифтью стали серьезным доходом, да еще в зелени. Плохо это или хорошо, но полковника милиции из МВД СССР поставили в такие условия выживания. Теперь же контакты пригодились, особенно старые связи среди негативчиков из Нигерии. Ведь именно из Африки распространились по всему миру наркоглотатели с капсулами кокаина в желудке.
 Позвонил Сергей и сообщил, что Мишель насторожился проявленным к нему интересом через столько лет, но от встречи не уклонился. Ресторан "Петр Первый", как всегда, ожидал посетителей, но они обходили его стороной. А, скорее всего, ресторан стоял в стороне от посетителей в тихом переулочке рядом с заводом Ильича. Как бы то ни было, в зале они оказались единственными.
– Палыч, чем может помочь таможенным генералам мелкий бизнесмен? – спросил Мишель.
– Сколько мы с тобой не виделись, Миша? Лет десять?
– Да, похоже, так.
– Тебе годы пошли на пользу. Ты стал чисто говорить по-русски.
– Так я живу среди русских. Учусь.
– Миша, ты меня знаешь, я не люблю изъясняться кружевами. Меня интересуют наркокурьеры из твоей страны. Кто возит и каким способом?
– Палыч, ты знаешь мое отношение к наркотикам. У меня в их среде знакомых нет. Раньше, когда мы были студентами, то знали много таких фактов, но теперь я стараюсь обходить эти дела.
– И, тем не менее, ты часто летаешь на родину по бизнесу и не мог не слышать о наркотиках.
– Конечно же, слышал, и даже мне предлагали сделать закладки в мой товар из Нигерии, но я наотрез отказался. Пусть буду зарабатывать не такие большие деньги, но моя семья будет спать спокойно. Сейчас из Нигерии идет кокаин и героин очень высокого качества, а поэтому в небольших количествах, так как он не подходит многим по ценам. У них рынок сбыта сколочен уже годами, поэтому одни и те же высвечиваются. Студенты перешли на таджикский героин. Он в десятки раз дешевле.
– Я примерно так и мыслил. Но, Мишель, мог бы ты при случае уточнить у своих компаньонов по бизнесу, кто тащит в Россию небольшие партии?
– Палыч, только для тебя. Хорошо, сделаю.
– Вот и славно. Моя помощь нужна по таможне? Кто обижает?
– Все хорошо. С таможней лучше договариваться на уровне инспекторов, а чем выше начальники, тем дороже.
– Ну, ты Мишель, даешь. В Африке лучше знают Россию, а наши бизнесмены бегут сразу к генералам.
– У них, наверняка, большие объемы, поэтому могут платить крупные взятки.
– С тобой все ясно. Жду звонка.
            
                С представителями солнечного Азербайджана Фазилем и Нуреддином Лукин был знаком еще в 70-е годы, когда он ловил их земляков и узбеков, которые везли небольшие партии анаши для продажи в центре столицы. Азербайджанцы занимались тогда мелким бизнесом на Центральном рынке и прилегающей территории, который в те годы назывался спекуляцией и наказывался по статье 154 УК РФ, но Лукина интересовала только наркота, и он не задавал им лишних вопросов, а им тоже не нужны были в этих местах «терки» с наркотиками. Обе стороны устраивала борьба с ними на взаимовыгодных условиях. Потом во времена перестройки Лукин им помогал встать в ряды честного бизнеса. Теперь это узаконенная спекуляция. Купил по одной цене, прилепил к ней свои интересы и в продажу. Так живет вся Россия, а раньше за  такое сажали. Не мог Лукин оформить их помощниками, хотя бы потому что от них поступала ценная информация и чтобы до нее не докопались такие, как Сидихин. Азеры сообщали об устойчивом канале контрабанды наркотиков через Иран на Ленкорань по берегу Каспийского моря. Многие ленкораньские имеют родственников в Иране, вот и организовали канал по-родственному. Канал не единственный, один из многих, но в последнее время выходцы из Ленкорани оккупировали многие рынки Москвы и области по продаже овощей и фруктов, что уже серьезно. После вмешательства Лукина в дела фирмы по поставкам зелени и цветов из Баку и Гянджи в аэропорт Домодедово, владельцы фирмы наотрез отказались от наркотиков, которыми начиняли грузы из Азербайджана, а сами грузы стали оформлять на таможне. Лукину было приятно слышать о своей деятельности, хоть и сорвалась операция по задержанию, но канал контрабанды наркотиков хотя бы здесь перекрыт. А всего-то дважды приехал в Домодедово, но шум прошел. Значит, боятся или уважают. Но с азерами еще работать и работать, потому что они организовали один из потоков наркотиков и добраться до наркобаронов гораздо сложнее, чем до таджикских, которые работают внаглую.
Вьетнамцы недавно вошли в наркобизнес и занимались в основном сбытом героина, который скупали у таджиков. Они разбодяживали его мелом и мукой и толкали среди своих земляков. Обычно они живут компактно в одном здании, которое пахнет Вьетнамом. Лукин вспомнил свой выход в общежитии МИИТа в районе Бутырского хутора. Здесь же Савеловский  рынок на месте завода шлифовальных станков. Завод производил станки на огромной территории, и часть продукции шла на Запад, а рядом заводы «Борец» и «Станколит», которые отливали из стали и чугуна узлы этих станков. Лукин жил напротив этих заводов, на углу Новослободской улицы и Сущевского вала и помнит, как пацаном бегал на фабрику-кухню, стоявшую перед входом на завод, перекусить. Многие жители рядом стоящих домов были не прочь полениться и не готовить дома, потому что готовили здесь лучше, чем в любом ресторане, правда, блюда были проще, зато хлеб стоял на каждом столе в вазах, накрытый белоснежными салфетками, бесплатно. А в отделе полуфабрикатов чего только не было! Котлеты мясные, куриные, рыбные, различные отбивные, эскалопы, салаты, винегреты, селедка «под шубой». Да всего не перечислишь  и что самое главное все из свежих продуктов, а если котлеты, то мяса гораздо больше, чем хлеба и к закрытию все сметалось подчистую. Так руководство заводов заботилось о своих работниках. Перестройка превратила все в большой рынок и офисы. Теперь здесь вьетнамский  ресторан "Желтая река" и притоны, притоны, притоны, в которых отдыхают бизнесмены из Вьетнама, откуда к ним потянулись свои проститутки, здесь же открылись свои игорные дома, а какое казино без наркотиков и бандитов? Сначала вьетнамцы продавали героин только своим наркоманам, а потом и русские стали брать, потому что у них цены были ниже. Лукин влез в эту клоаку, подцепив на крючок несколько бизнесменов из Вьетнама, которые оказались под прессом своих бандитов. Так потекла оперативная информация о порочной жизни вьетнамцев в России. И в информации можно было утонуть. Лукин в подробностях составил о наркоканале  меморандум для доклада руководству, но им мало кого заинтересовался - наркокурьерами у вьетнамцев все ровно были таджики. Одно было непонятно Лукину, кому помешали заводы с десятками тысяч рабочих и со своей фабрикой-кухней, и за какие заслуги все отдали вьетнамцам под притоны?
После скандала с передачей по телевидению он не хотел возвращаться к связям Логунова, чтобы не привлекать к себе внимание руководства, но поступила оперативная информация от красавицы-цыганки Галины, которая сообщала, что ее землякам поступают большие партии героина и не только от таджиков. Лукин не стал долго разбираться в причинах информации. То ли Галина осознала, что торговать белой смертью плохо или собирается убрать с рынка конкурентов с помощью силовиков. Да пока и неважно! Информация оказалась серьезной и касалась цыганских баронов, организовавших целую сеть сбытчиков героина, а те торгуют около метро и вокзалов почти открыто, так как в местной милиции их прикрывают. На прибыли от наркобизнеса бароны  открыли казино в Москве, Ростове и Новороссийске. Время от времени цыганские боссы таскали героин по рекам России из Новороссийска до Выборга, а далее каналы их контрабанды наркотиков тянулись за бугор, в Европу. А еще они тусовались с бизнесменами из Турции, которые занимались табачным бизнесом, а заодно "контрабасили" героином из Турции и в Европу. Лукин мог отдать информацию о всей компании заинтересованным лицам, а можно было  и просто понаблюдать, накопить информацию. Но цыганские бароны владели двумя лабораториями, в Люберцах и Раменском, по изготовлению метадона. Эта гадость в тысячу раз сильнее героина и они настолько обнаглели, что решили расширить свое производство и оборудовали новую лабораторию на Ухтомке. И им нужен был еще один химик.
В последнее время Лукин общался с цыганкой Галиной все реже. У красавицы вроде бы все наладилось. На суде ей дали условный срок и она была благодарна Лукину, и, казалось, от наркобизнеса отошла. Так считал Лукин и потерял к ней оперативный интерес. Мужской же интерес к цыганке невозможно было утратить, хотя и он тоже со временем угасал, оттого, что оба хорошо понимали, что ничего серьезного от их встреч быть не может. И вдруг цыганка преподнесла такой подарок! Лукин понимал, что в этом бизнесе крутятся огромные бабки и не всякому дано взять и в одночасье все бросить. Должно быть, у Галины появился интерес в устранении конкурентов? Выходит, что так, а это значит, что она не совсем отошла от дел.
Лукин решил выдавать руководству информацию дозировано, потому что многое было не перепроверено, хотя он и доверял Галине. Он так поступал в целях конспирации, чтобы по информации не вычислили его подругу. Лукин доложил небольшую часть информации пока еще своему начальнику Сидихину из СВР. Хотя и помнил, как тот совсем недавно делал записи из совершенно секретных дел Лукина и страшно был смущен, когда его застали за этим занятием. Лукин не хотел спалить свою помощницу. Хотя ничего мудреного в этом не было, достаточно было просто оглядеться.   Даже от неполной информации  у бывшего разведчика голова пошла кругом, но не судьба.
 Карьерный рост дедушки из внешней разведки Сидихина был приостановлен, не прошли и  четыре его начальника отделений, которые оформлялись к Лукину. Их дела при оформлении потерялись, так и не добравшись до управления кадров. Лукин знал, что они потерялись в ящике стола Вити Киреева вместе с другими кандидатами, отобранными Лукиным. Сидихин, видимо, решил внедрить сотрудников внешней разведки в борьбу с наркотиками. Лукин ничего не имел против этих грамотных и опытных сотрудников, но он примерно знал, чем они занимались. Во всяком случае, о наркотиках они знали столько, сколько знал обычный обыватель. Конечно же, их опыт был бы неоценим в борьбе на каналах контрабанды наркотиков, которые шли транзитом через Россию в Европу. И отдать все это внешней разведке было бы не совсем правильно. За все время борьбы с наркобизнесом от СВР не поступало ни одного сообщения. Не знали или не хотели знать? А может, что-то другое? Не прошли в таможенный комитет эти борцы, и хорошо!
По лабораториям цыганских баронов Лукину все было понятно. Пора внедрять химика и брать всех с поличным, а можно было и без него разбомбить все производства метадона, но это опять было «на земле» и таможня не могла проводить такие операции. Лукин снова вспомнил своих коллег из Германии и Америки, у которых не было ограничений в борьбе с наркотиками, и вздохнул. Он понимал, что лучше ликвидировать банду, когда в ее рядах будет свой человек. Неизвестен был маршрут доставки наркотиков, и кто ее осуществлял. Его бывшие коллеги из МВД такое не потянут. Маски-шоу с вышибанием дверей – запросто! Внедрение же среди цыган просто опасно. Могли и на ножи поставить.
В отделе Лукина работал оперативником представитель службы внешней разведки Коняшкин, который, так и ничем себя не проявив, уволился. Да, и Сидихин начал свое руководство в службе не с того. Он хотел узаконить такую конспирацию в таможенной службе по борьбе с наркотиками, чтобы все сотрудники «сидели на измене». Они всю жизнь собирали информацию и передавали резидентам, а с наркотиками надо было вести борьбу. Глубинная разработка тоже была необходима в этой борьбе, но она должна иметь в завершении арест всех фигурантов с изъятием наркотиков. В общем, у них не получилось, но время упущено и почти на год работа их службы в ГУБК была парализована.
Он набрал телефон Петрова из ДЭБ ФСБ и напросился на встречу. Они работали более тонко и специалисты у них были отовсюду, а потому и химика могли бы найти. Петров внимательно выслушал его предложение провести операцию по внедрению своего химика к цыганским баронам, желающим расширить производство метадона, и пообещал проработать вопрос. Время шло, но звонка от него не поступало, и Лукин не стал настаивать. Это дела не таможенные, а если еще одна лаборатория откроется, то адрес ее Лукину известен. Позднее он получил информацию, что метадон отправляют в Европу тем же путем, через Выборг, что и героин из Турции. У Лукина совесть была чиста, он проинформировал чекистов по этим лабораториям. Бомбить лаборатории ему не хотелось, это могло насторожить баронов, и канал контрабанды мог уйти в глубокое подполье, да и не его это дело. Такие сведения не часто попадают к агентам, а те не всегда о них сообщают. Они тоже думают о своей безопасности. Лукин решил сначала пробить наркотрафик, во всяком случае, что можно, а уж потом видно будет, что предпринять. Его насторожило то, что чекисты не заинтересовались цыганскими баронами и Лукин больше не предлагал им участие в операции.
    Его новые сотрудники Куликов и Евгений Маркин решили укрепить свои оперативные позиции среди таджиков, занимающихся поставками овощей и фруктов на склады, что расположились рядом с платформой Северянин. Операцию они готовили совместно с коллегами из Курганской пограничной таможни  и отслеживали прохождение шести вагонов из Таджикистана после пересечении российской границы. Куликов и Маркин выехали на таможенный пост, когда вагоны должны были поступить для досмотра. Вагоны были загружены луком и сухофруктами. С таможенниками договорились провести полную выгрузку мешков на платформу, где уже ждала овчарка по кличке Рекс давно скучавшая на международном почтамте по настоящей работе. Таможенники знали, что такие грузы шли с большим перевесом, а потому оснований для проверки было достаточно, но самое главное, что Курганским таможенникам сообщили коллеги из Казахстана, что в грузе будет героин. Подобной информации бывало не так уж много, радовало то, что она вообще появилась, значит, в ближнем зарубежье не все погрязли в белой дряни. Но информация прошла через множество лиц, и все получилось, как всегда бывает в таких случаях. Все-таки нашлась паршивая овца и выдала участие в предстоящей операции сотрудников ГУБК. И на таможенном посту «Северянин» вагоны загнали куда-то в тупик, сообщив, в диспетчерскую, что площадка для их таможенного досмотра занята. Когда площадка освободилась, оказалось, что вагоны отцепили от электровоза, а маневрового  в наличии не было, чтобы доставить на досмотр вагоны. Саша Куликов сообщил, что таможенный пост подал заявку железнодорожникам, и они обещали решить проблему на следующий день. Лукину стало ясно, что если и были наркотики, то их уже забрали. На лицо был явный саботаж в виде классического ухода от проверки груза, но кто его устроил, надо было еще разобраться. На таможенном посту «Северянин» многие инспектора и их начальник ранее работали с Лукиным на Московской таможне, когда он там был руководителем. Но они не догадывались, что приехавшие оперативники ГУБК – его подчиненные. Для них появление Лукина было равноценно разгрому таможенного поста. Тут же появился маневровый тепловоз, который притащил вагоны на таможенный пост. На вагонах пломбы были сорваны, конечно, никто не мог объяснить, когда и кто это сделал. Если там что-то и было из наркотиков, то теперь не осталось и запаха от них. За срыв пломб поставщикам грозил небольшой административный штраф.
– Виктор Павлович, что будем делать? Что-то искать бесполезно, - сказал Куликов.
– А мы и не будем. Я дал команду начальнику поста после декларирования все взвесить, что никогда не делалось, и завести дела о нарушении таможенных правил. Пусть отрабатывают свои огрехи. Для чего вы приехали? Для укрепления оперативных позиций? Вот и делайте свое дело. Я договорился с начальником поста, что все участники операции будут стучать на наш отдел. И таджики, и брокера. Нас интересуют только наркотики, иначе все поставки будем переворачивать на их посту за пособничество наркодилерам и дела заводить.
– Виктор Павлович, мы так план перевыполним, и от помощников отбоя не будет.
– Ну, всех-то не надо окольцовывать. Вы все-таки побеседуйте с ними. Ведь, кто-то сорвал пломбы и, вероятнее всего, чтобы забрать наркотики. И этот кто-то здесь среди лиц или их окружения. Так что, работайте. Ты же был в Курганской таможне и знаешь о тонне героина, который подготовлен к отправке в Россию. Ищите, ребята пока они разогреты.
– Хорошо, Виктор Павлович. А вы думаете, что наркотики в вагонах были?
– А зачем им надо было пломбы срывать? Нарываться на нарушения, а потом маневрировать шестью вагонами по путям. Это тоже денег стоит. Ведь, кто-то заплатил железнодорожникам за такие маневры. Вот все и выясните. И потом подсчитайте, сколько стоит лук в Таджикистане, сколько в России. Какую прибыль получат таджики за минусом стоимости перевозки на более, чем четыре тысячи километров. Вот такая арифметика, даже в столбик складывать не надо, чтобы понять характер истинного груза, который покрыл все расходы по перевозке лука и сухофруктов. Кому их сухой компот нужен?
– Вы думаете, они связаны с местным таможенным постом?
– А, это вы мне скажите после проверки. Если партия была большая, то город на Северо-Востоке сразу отреагирует падением цен на героин. Все они взаимосвязаны. Работайте, а мне пора в Домодедово. Там Алексеев взял с героином одного паренька из нашей оперативной разработки по группе наркоглотателей. Обратите внимание, чтобы таможенники дело завели по недостоверному декларированию. В общем, все сделайте по полной программе, чтобы мозги в другой раз не крутили.
Вокруг домодедовских наркоглотателей, Лукин провел комплекс оперативно-розыскных мероприятий. Бывший психолог Гриша Алексеев вытрясал задержанных, пока они сидели под охраной в больнице на горшках. Потом с ними работали в следственном изоляторе, пока они ждали этапа в Бутырку, где у Лукина в опер части были знакомые кумовья и их руководитель. Там был свой рентген, не хуже, чем в больнице. Информация от них поступала в милицию на воздушном транспорте, а те знакомили Лукина.  Они состыковывали всю информацию с Григорием и дополняли кружочками свою схему. Теперь они ясно представляли обстановку в Таджикистане, знали о лицах, которые заряжают наркокурьеров. Последнее задержание в аэропорту Домодедово Романа Рябинина с 830 граммами героина в желудке было по свежим оперативным данным из Таджикистана, что было похоже на оперативную работу, и нравилось Алексееву. Роман был опытным наркоглотателем и совершил несколько доставок героина в Москву. Задерживали многих его компаньонов по бизнесу, но ему удавалось проскакивать. Полгода назад взяли Евгения Серегина, а Роман летел рядом с ним с такой же начинкой опасного груза в своем желудке, но не попал в поле зрения Алексеева. Потом появилась информация о нем,  имя, фамилия и приметы. Оставалось только узнать точное время его прилета с героином в желудке.
– Ну, как сработал твой разведчик в «Сатурне»? – спросил в шутку Лукин.
– Почему в «Сатурне»?
– Мы с тобой разработали операцию по внедрению своего человека, как в книге, помнишь "Путь в "Сатурн"", то есть в школу Абвера.
– Да, школа эта существует в Душанбе по обучению наркокурьеров, но она больше похожа на курсы молодого бойца, когда выпускают наркокурьеров пачками, поэтому у нас не получится по этой книге, в которой было "Конец "Сатурна".
–Ты прав, но все равно приятно. Мы знаем хоть некоторых наркокурьеров и даже иногда их рейсы в Домодедово.
– Там скоро догадаются, что мы берем наркокурьеров целенаправленно, и могут принять ответные меры, - сказал Алексеев.
– Давай будем волноваться поэтапно. Не пропускать же их с героином в город?
– А почему бы и нет? Мы теперь знаем и квартиры, где их ждут с ночным горшком. Нам известны и водители, и автомобили, которые их встречают в аэропорту.
– Григорий, ты растешь, как опер у меня на глазах. Вот подобрать из таких оперативников, как ты, отдел в ГУБК, то многим бы мы смогли изжогу навести в наркобизнесе.
– Нам теперь известна госпожа Литиция Кумарова, которая руководит наркокурьерами в Москве, но до нее пока не можем добраться.
– Ничего, доберемся и таджикских наркобаронов потревожим оперативной информацией через Агентство Назарова. Пусть они их, если не посадят, так выставят на серьезные бабки, чтобы у них кисляк на лице появился. А не пора ли нам с тобой познакомиться с Кумаровой? Ведь, у нее все связи по наркокурьерам в руках, пусть делится, - предложил Лукин.
– Вряд ли она пойдет на это дело.
– А мы спрашивать ее не будем, хочет она или нет. Против нее есть в уголовных делах официальные показания арестованных наркокурьеров, что она встречала их в аэропорту, привозила на квартиру и сажала на горшок. Потом отправляла их в Душанбе, где они получали зарплату. Мне кажется, ее давно ждут нары во Владимирском централе. Или подумай, как нам зацепить из их обоймы водителя, который возит наркокурьеров из Домодедово. Можно их вместе взять на квартире Кумаровой. Красиво получилось бы. Ведь наркокурьеру сутки нужны, чтобы освободить свой кишечник.
– С водителем сложнее. Они меняются, а машины из гаража посольства Таджикистана. Я их пробил. Шум поднимут, а соучастие им доказать будет сложно. Подвез и все, - сказал Алексеев.
– Да, их пока трогать не будем. Водилу надо брать жестко и с поличным, когда героин будет в его автомобиле, а не в желудке пассажира, иначе на скандал напоремся от Посольства.
– Это точно.
– Готовь встречу с Кумаровой и лучше взять следующего наркоглотателя на пороге ее дома. В квартире не надо, тогда придется ее сажать, а мне хочется продолжить с ней игру в их «Сатурне».  Как в книге «Сатурн почти не виден», да? А пока я со следователем перетру, на случай ее отказа, надо быть уверенным, что она будет арестована на основании нескольких показаний и последнего задержания. После беседы с Кумаровой отпускать ее без гарантий нельзя. Она должна рассказать о своих хозяевах, чтобы бояться их больше, чем тюрьмы, - сказал Лукин.
– Да, знает она многое.
Утром Куликов доложил о результатах проверки на таможенном посту «Северянин».
– Наркотики были. Грузчики  видели четверых таджиков, которые вскрыли вагон и вытащили два мешка с луком. Погрузили в ««жигули»» и укатили. Номер автомобиля установить не удалось. Этих таджиков они не знают и объяснения писать отказались. Понятно, что просто так таджики не могли влезть в вагоны, которые были под таможенным контролем. Вагоны попали в тупик по ошибке железнодорожников, и никто не виноват в этой неразберихе.
– Все ясно. Нас кинули наркодилеры. Что-нибудь есть положительное в нашей затее? – спросил Лукин.
– Со многими работниками на «Северянине» мы пообщались, но только трое оказались словоохотливее остальных. Хотят работать спокойно без влияния наркобизнесменов. Они обещали сообщать о предложениях и поставках таких грузов в Москву и выяснить, кто руководил таджиками, которые забрали из вагона два мешка с луком. Да и получатели груза таджики согласились, что проблемы с наркотиками им не нужны, но они боятся за свои семьи в Таджикистане. Всем ясно, что в луке, капусте везут наркотики, так почему не запретят такие грузы из Таджикистана?
– Александр, хорошо, что смог найти помощников и то ладно, а запреты не нашего ума дело. Подключайтесь к Алексееву в Домодедово. Там интересные дела разворачиваются с наркокурьерами, а «Северянин» остается за вами. Надо установить тех таджиков и их связи на железке и в таможне. Подработай их и хлопни с поличным, тогда они задумаются, стоит ли возить героин в овощах. Если не получится оперативной разработки, то чаще проводите внезапные проверки грузов из Средней Азии, пока они сами не сдадут тех деятелей.
       Уголовные дела, по которым Литиция Кумарова проходила одним из организаторов контрабанды, заканчивались и должны были пойти в суд, а с ней еще не определились. Куда ее? В тюрьму или пусть поработает на таможню? В протоколах допросов кроме ее имени и примет ничего не упоминалось. По таким скудным данным найти ее трудно, и она может пройти по делу, как неустановленное лицо. Но такой подарок от оперативников надо заработать, сдав немалую партию героина. Время шло, но агент Алексеева из таджикского «Сатурна» молчал. Во все времена в деятельности разведчиков самое главное - связь, будь то рация или почтовые голуби, но связь с центром обязательна, иначе вся разведка насмарку. Теперь со связью проще, можно позвонить по мобильному телефону практически из любой точки земного шара или бросить сообщение с компьютера в интернет-кафе, но конспирация никогда не будет лишней, на кону стоят жизни.
    Григорий наконец получил весточку, что наркобароны в Душанбе всполошились последними задержаниями наркокурьеров в аэропорту Домодедово и проводят проверку возможной утечки информации. Лукин догадывался, что в Москве таджикские наркобароны имеют «крышу» в своем Посольстве, а может и у российских силовиков, и в аэропорту Домодедово. Последние задержания никак не могли бросить тень на их помощника в Душанбе, потому что брали наркокурьеров в зоне таможенного досмотра в компании десятка прилетевших таджиков. После осмотра медиками таджиков отпускали, а тех, кого надо принимали. Наркобароны обучили и стали запускать наркокурьерами русских парней, но и тут им обломилось. Но всю жизнь они не могли заниматься проверкой надежности своих людей, которые должны перевозить героин в Россию и далее везде... Иначе они терпели крупные убытки, а наркокурьеров они готовили в лагерях пачками и страховку им не обещали в случае провала. Спустя неделю Алексеев получил долгожданное сообщение из Душанбе и позвонил Лукину.
       - Виктор Павлович, сегодня рейсом из Душанбе вылетел Шарипов с килограммом в желудке. Приметы его есть, но человек не мог раньше сообщить. В «Сатурне» все на измене после проверки и следят друг за другом. Что будем делать?
   - Брать будем однозначно, только надо продумать оперативную комбинацию, чтобы твоего агента не подставить. «Восток - дело тонкое», но при всем уважении, они слабоваты в оперативной работе. Сколько еще самолет будет в воздухе?
   - Около трех часов.
   - Да полчаса на высадку по прилету, а там можем трап не подать еще на пол часика, но не хотелось бы, потому что мы не знаем, кто играет на их стороне. За три часа можно разыграть целый спектакль по задержанию наркокурьера, - прикинул Лукин.
   - А вы думаете, что у наркобаронов кто-то есть в аэропорту?
   - Я сказал, что они слабоваты в оперативном плане, но не идиоты, чтобы ворочать десятками миллионов долларов на героине и не запустить щупальца по всей дорожке прохождения наркотиков.
   - Получается, что мы работаем  в тылу врага? – хихикнул Гриша в трубку.
   - Нет, конечно, мы у себя дома, но не должны забывать о конспирации, иначе потеряем своих помощников, а без них мы в работе слепые котята. Куликов и  Евгений сейчас к тебе выезжают, а я попробую бригаду наружки пробить через шабаловских из РУБОПа. 
   - Вам виднее, а мы ждем дальнейших указаний, - сказал Алексеев.
   Заказать наружку за три часа до прилета объекта в аэропорт невозможно, но Лукин заранее предвидел такое развитие событий и обговорил их с Андреем Яковлевичем Юркиным, с которым они провели ни одну совместную операцию, да и сотрудники их служб знали друг друга и доверяли. Они уже прикинули на крайний случай задержать наркокурьера, как обычно вместе с несколькими пассажирами, а потом уговорить его поехать на квартиру Кумаровой. Своей помощью оперативникам он скостит себе лет пять срока, потому что контрабанда будет заменена на хранение с транспортировкой. Кто откажется от реального сокращения срока на пять лет? Лукин понимал, что это не совсем законно, да кто узнает? Наркокурьра якобы не заметили в зоне таможенного контроля, а задерживают его местные сотрудники милиции на квартире Кумаровой по своей информации. Вот все и законно. Не будет же он орать, что он контрабандист. Был еще вариант взять его в автомобиле Посольства Таджикистана и дело повернуть так, что слежка была за водителем. Трех часов хватит, чтобы разыграть любой спектакль.
   Лукин отправил Куликова с Евгением в Домодедово, коротко проинструктировав и сообщив, что все может поменяться в их мероприятиях, а потом набрал телефон начальника отдела РУБОПа.
     - Андрей Яковлевич, только что сообщили, что наркокурьер прилетает рейсом из Душанбе через три часа. Понимаю, что времени мало, но как мы и договаривались, хотелось бы проводить его до московской квартиры, а там взять вместе с ее хозяйкой, которая встретила уже ни одного такого гостя столицы.
   - Узнаю методы Палыча, все у тебя по-чапаевски. Шашку наголо и всех арестовал. Хорошо, я все понял, тебе не дали времени для разбега. Перезвони мне через десять минут. Попробую порешать с бригадой топтунов. Может, сниму с кого-нибудь на вечер. Тебе нужно положить кренделя в адрес и все? – спросил Юркин.
    - Именно так, но на адрес нужна группа захвата, подстраховать  моих оперативников. Мало ли кто может быть в квартире.
    - Ну, это понятно.
         Андрей Юркин перезвонил сам через пятнадцать минут.
    - Есть для тебя бригада. Пришлось снять с одного объекта, там не ясно, когда будет задержание с поличным, а у тебя все готово. Дал бригадиру твой номер. Надо только в зале прилета передать ему объект, а он положит его в квартиру.
   - Яковлевич, это несложно. Мои оперативники в Домодедово сработают, да и квартира в Москве нам известна. Во всяком случае, трое арестованных сообщили, что там должны были их встретить.
   - Узнаю опера из угрозыска Лукина и зачем тебе наружка?
   - А если адрес все-таки сменили после тех провалов? Ведь автомобили они меняют. И буду я на квартире Кумаровой в ожидании наркокурьера лицом щелкать, а его в другом месте встретят. Нет, давай хоть что-то сделаем не по-чапаевски.
   - Да, ладно, я пошутил. Все у тебя правильно. Желаю удачной охоты.
   - Спасибо, а ты не хочешь чаю попить на квартире у Кумаровой и встретить вместе с ней ее гостя?
   - Но такой вариант мы с тобой не рассматривали. Зачем тебе это чаепитие? – спросил Андрей.
  - В Таджикистане у наркобаронов после ареста нескольких их курьеров шарики загорелись и они устроили проверку, в том числе и нашему человеку. Я не исключаю, что они могут послать в Россию несколько курьеров-пустышек, то есть дать им проглотить капсулы с мукой или с сахаром, но чтобы о каждом знал кто-то один, из числа подозреваемых в стукачестве. Потом все просто, мы курьера-пустышку арестуем, а тот, кто знал о нем и есть наш стукач.  А мне хочется закружить, запутать их и  увести в сторону от нашего помощника.
  - Ты слишком хорошего мнения о таджиках. Тебе бы в разведке работать.
  - В таких случаях лучше перебдеть, - сказал Лукин.
  - А если наш сегодняшний курьер поедет на другой адрес?
   - Ничего страшного. Во-первых, мы зайдем в квартиру Кумаровой не ранее, чем наружка  сообщит нам, что наркокурьер направляется на Ленинский проспект, а это будет означать, что к ней. Если же они адрес сменили, то наши ребята все сделают там, как надо и без нас. Даже при непредвиденных обстоятельствах, не позволивших курьеру добраться до квартиры. А во-вторых, у меня много к ней вопросов накопилось по трем уголовным делам.
  - Тогда тем более не понимаю чаепития с ней? – спросил Андрей.
  - Хотелось бы посмотреть на ее самочувствие: мы с ней мило беседуем о старых делах, она все отрицает или деньги предлагает в то время, как должен подъехать новый наркокурьер и мне хотелось бы послушать, как она будет щебетать, когда окажется карасем на раскаленной сковороде.
   - Ну, ты садист, а зачем я тебе нужен?
   - Мне сказали, что она сногсшибательно хороша и от таджички в ней мало, есть что-то  восточное, еле уловимое. Один боюсь не устоять перед ее чарами, - улыбнулся Лукин.
   - Я тоже обратил внимание, что в наркобизнесе участвуют красавицы. Кстати, как поживает та цыганочка?
   - Была бы у меня возможность, то вербовал бы себе в агенты только красавиц. С ними общаться приятно, да и знают они очень много, потому что мужики любят перед ними похвастаться своими подвигами, а в наркобизнесе так много всего интересного.
   Лукин понял, что Андрей спросил о Галине, но ему не хотелось даже затрагивать эту тему, поэтому ответ был расплывчатым.
   - Так ты что хочешь завербовать таджичку? А как же уголовные дела красавицы? Или тебя она сама заинтересовала?
   - Андрей, если ты думаешь так же, как и я, то, как тебе не стыдно? – Лукин улыбнулся, - шучу. Мне известно, что она крутится с кем-то из посольских, который ее и прикрывает, поэтому она мне интересна, но я не думаю, что сможем добраться до кого-нибудь из посольских и вообще наш с тобой уровень – это наркокурьеры на горшке. Но на сегодняшний день, надо копить информацию о всей компании, и её крышах до времени «Ч», когда позволят их разрабатывать и арестовывать.
   - А как ты ее из уголовного дела выведешь, если задержишь наркокурьера в ее квартире? Да и показания о ней есть в других делах, – спросил Андрей.
   - Это часть спектакля. Она должна знать, что мы случайно зашли к ней побеседовать за ее дальнейшую жизнь и о старых делах. А в это время к ней входит Шарипов, у которого будет одно желание сесть на горшок, и мы не будем ему мешать. Тогда она будет быстрей соображать, а мы с тобой не кровожадные и можем вызвать наряд из местной милиции и подарить им «палку» по задержанию таджика с героином недалеко от её дома.
   - Думаешь, что она оценит твой подарок и отработает? Не боишься, что она кинет и не будет стучать?
   - Посмотрим по ходу пьесы, ведь задержание Шарипова в подъезде можно обыграть его побегом от нас из квартиры Кумаровой, но добежал он только до выхода. Много разных вариантов.
   - Восточное коварство перед тобой отдыхает, - улыбнувшись заметилАндрей.
   - А если на Востоке кому-то нравится выращивать мак и делать героин, то пусть сами и хавают его. Зачем русских травить?
   - Ты прав. Работаем. Жду тебя на Шаболовке, отсюда на Ленинский мы мухой долетим.
   Кабинет Андрея Яковлевича Юркина был расположен в сером двухэтажном особняке, который стоял, как дача справа от входа в грозный дом № 6 по улице Шаболовка. Они успели только разлить чай по чашкам, как позвонил его сотрудник группы захвата и сообщили, что бригада наружки ведет Шарипова по МКАД в сторону Киевского шоссе. Андрей попросил его перезвонить, когда они въедут в Москву.
   - Я думаю, что чай попьем у Кумаровой. Нам еще позвонят, но думаю, что они направляются к ней, а нам надо быть там заранее, какой дом? – спросил Андрей.
   - Да здесь пешком можно пройти. Дом 13. Как будем заходить в квартиру?
   - Не очень будет смешно, если два полковника проверят паспортный режим в ее квартире?
   - Можно и с этого начать, чтобы не напрягалась, а потом по обстановке, - улыбнулся Лукин.
   - Только не очень ее пугай.
    Пешком они не пошли, доехали на автомобиле, который поставили поодаль от подъезда и поднялись на четвертый этаж. Лукин много слышал о Литиции Кумаровой, которая снимала здесь квартиру и совсем не факт, что она лично будет встречать курьера из Душанбе. Открылась дверь, и Лукин понял – она! Никакое описание внешности не сравнится с женщиной, появившейся перед ними. В дверном проеме стояла красивая креолка.  Стройная, точеная фигурка,  рост чуть выше среднего, темные локоны с каштановым оттенком падают на плечи,  обрамляя тонкие черты лица,  миндалевидные, сверкающим  черным жемчугом глаза и взгляд, пронизывающий насквозь. Лукина остановил взгляд на ее, несомненно, дорогом легком платье, слегка приталенное,  оно подчеркивало весьма соблазнительные формы. То ли искусная  портниха вложила в него душу или, скорее всего, сама Литиция привезла его от Кардена из Парижа. Платье было без рукавов, а его вырез открывал плечи и шею безукоризненно гладкой  кожи с медным загаром. Лукин оказался чуть скрыт за спиной Андрея, что и позволило ему спокойно рассматривать контрабандистку.
       - Вам кого? – спросила она сдержанно и холодно, цепким взглядом оценив стоящих перед ней солидных мужчин.
«Эта красавица из тех, про кого говорят - огонь в ледяной упаковке»,- подумал Лукин.
- Хозяев квартиры. Проверка паспортного режима, можно попросить ваш паспорт, - сухо, как участковый инспектор, сказал полковник милиции и предъявил удостоверение РУБОПа.
   - Какая мне честь, сам полковник проверяет, - ухмыльнулась Литиция.
    Лукин понял, что их прикол с проверкой паспортного режима не прокатил, не очень-то и хотелось.
   «А глаза у красавицы именно сверкают. Такого блеска нет в глазах наркоманов, а значит, сама не употребляет гадость. Но взгляд у нее недобрый, а скорее колючий. Да и что ей нам улыбаться, когда с минуты на минуту приедет гость столицы, которого надо сажать на горшок», - отметил Лукин.
     Она достала из сумочки паспорт и протянула Андрею Юркину, а тот, взглянув мельком, передал его Лукину. Из паспорта следовало, что Кумаровой 32 года, а на вид больше 25 не дашь. Прописана в Душанбе. Лукин внимательно прочитал имя по паспорту и убедился, что именно Литиция, а не Летиция, как у французов и год рождения подходил к тому времени, когда в СССР крутили классный фильм «Искатели приключений», в котором героиню так звали, а снималась она с Аленом Делоном. Когда в СССР шли фильмы про Анжелику, то многие так называли своих новорожденных девочек. Если бы Литиция попала в Голливуд, то многим звездам дорогу перешла бы, но она попала в наркобизнес, а потому лирику в сторону. Лукин прошелся по комнате, заглянул в соседнюю и на кухню. Литиция была дома одна. За окном шумел Ленинский проспект.
   - А что Вы делаете в этой квартире? – спросил Юркин.
   - Приехала в гости, а эту квартиру снимаю, - ответила Литиция, - а что нельзя?
   - Почему можно, только под окнами этой квартиры проходит правительственная трасса, а вы приехали из Таджикистана, где сейчас можно купить даже пушку, - сказал Лукин с серьезным видом.
   - Так бы сразу и сказали, а то проверка паспортного режима. Проверяйте, конечно, но я не террористка, а сейчас спешу и мне нужно срочно уехать.
   - Вы не торопитесь. У нас к Вам столько вопросов накопилось, что мы пока не знаем, оставим ли мы вас здесь или переселим ко мне на Шаболовку, - сказал Андрей.
   - А почему сразу в РУБОП на Шаболовку? – спросила Литиция.
   - Это хорошо, что вам известна Шаболовка.
   - Прочитала в удостоверении.
   - Милицией аэропорта Домодедово возбуждено несколько уголовных дел по контрабанде наркотиков. По трем делам имеются показания арестованных, что вы являетесь организатором контрабанды героина, и они должны были сдать героин Вам, - сказал Лукин.
– Я не понимаю, почему они меня оговорили.
Андрей вышел в другую комнату и включил телевизор.
– И водители автомашин, на которых курьеров возили к ваме на квартиру, тоже оговорили?
– Не знаю я никаких водителей.
– Водители из Посольства Таджикистана, а один очень разговорчивый попался. Он вашего Посла возит. Вот им мы верим, что они не знали, что возили сюда наркокурьеров. Знаете, как называются такие показания в уголовном деле? Вина доказана.
– Но есть же выход из любого положения.
– Конечно, есть, и это хорошо, что думать получается, – Лукин понял, что достучался до мозгов Кумаровой, – понимание хоть есть, чем грозит это уголовное дело?
– Сколько?
– Лет на двадцать строгого режима.
– Нет, я спрашиваю, сколько стоит уладить эти проблемы?
– Мы примерно знаем, сколько намывают зелени на героине, но в данном случае доллары нас не интересуют.
– А тогда что же?
– Нам надо знать все о канале. Кто его организовал в Таджикистане, кто "крышует" в посольстве в Москве? Когда будут следующие курьеры с героином?
– Вы не понимаете, о чем спрашиваете. Мне об этом даже подумать страшно. Я лучше отсижу и выйду здоровенькой. Иначе до родины не доеду, и семью мою тоже не пожалеют.
– Ну, сидеть придется лет двадцать.
– О чем вы говорите? Если вы не хотите взять деньги, то до суда еще будет следователь, прокурор, да и в суде тоже люди работают, а у меня двое детей малолетних. В России матерей одиночек жалеют.
– Когда же успела стать матерью-героиней?
– Да вот так получилось.
– Литиция мы тоже не кровожадные и не хотим, чтобы дети остались сиротами. И все-таки мы должны сегодня договориться на наших условиях и без взяток. Ты много знаешь, и просто так мы тебя не отпустим. Все задержанные наркокурьеры были русскими парнями и девушками. Таджики поставили их в такие условия, что они за пятьсот долларов рисковали жизнью при перевозке, а потом получили длительные срока заключения. И таких курьеров, которых готовят для отправки в Россию, в школе молодого бойца под Душанбе еще достаточно много. Мы их не принуждали перевозить смертоносный груз в Россию, поэтому тебе предлагаю сдать тех, кого знаешь, а мы решим, когда их брать и в каком месте. Скорее всего, у них обнаружат героин после просвечивания на рентгене в аэропорту Домодедово, и ты останешься в стороне. Об этом будем знать только мы вдвоем. О работниках посольства я и так многое знаю, а про тех, кто занимается наркобизнесом в Таджикистане, говорят на каждом углу, но добраться до них я не смогу, поэтому они интересуют меня чисто информационно, чтобы знать героев романа.
- Нет, я боюсь. Вы же сами знаете, что у них все схвачено и в России тоже.
- Кроме меня, а я своих не подставляю, - заметил Лукин.
          - Нет, лучше суд и после меня могут перевести отбывать наказание в Таджикистан.
       - Но сначала ты отсидишь в переполненных камерах Бутырской тюрьмы месяцев шесть, пока будет следствие, а если ты понравишься вертухаям, то они устроят тебе карусель. А потом Потьма в Мордовии или Владимирский централ. Мне страшно подумать, что с тобой станет, пока тебя переведут в Таджикистан и это под большим вопросом, потому что ты нам интересна своими связями в наркобизнесе. Выбирай сама, а так мы будем встречаться не часто и мило беседовать за чашкой кофе, но мы должны договориться сегодня и сейчас.
– Так возьми деньги. Сколько попросишь столько и дам, - сказала Литиция, приблизившись к Лукину и взглянув на него томным взглядом с поволокой.
– На перевод в Таджикистан и помощь от своих подельников по наркобизнесу не надейся. Я могу донести до ушей Амирана в Душанбе, что ты сдавала нам наркокурьеров через одного, а через водителя посла Таджикистана пропустить дезинформацию, что ты нам нужна. А они пусть сами думают, зачем ты нам нужна.
– Но так нечестно.
– А руководить наркобизнесом в России честно? Сколько ты героина разгрузила в московских квартирах? Тонну? Больше? Давай, молодая мама, не будем говорить о чести и совести. Влезла в серьезные  мужские игры и будь любезна отвечать. Не будь ты такой красавицей, то давно бы парилась на нарах. Так да или нет?
 В дверь квартиры позвонили.
- Ты кого-нибудь ждешь? – улыбнулся Лукин.
Вероятно, по его улыбке Литиция поняла, что звонок в дверь обрушил все её надежды выйти их квартиры и лишить их прямых доказательств в контрабанде героина. Она-то знала, кто звонил в дверь.
- А то не знаете? Один из РУБОПа, другой вообще непонятно кто.
- Тогда встречай гостя и проводи его к Андрею в комнату. Только не забудь окошко приоткрыть, и горшок приготовь на всякий случай. Лопнуть может твой гость от напряга.
Литиция встретила Шарипова и провела в комнату. Андрей Яковлевич принялся, не торопясь изучать его паспорт и билет на самолет.
- Значит, со мной все? Не договоримся? – спросила Литиция, вернувшись к Лукину и уже не таким бодрым голосом.
- Почему же. Наш разговор только начинается. Я думаю, что теперь ты осознала серьезность своего положения.
- Как вас зовут? Откуда вы?
- Зовут меня Виктором Павловичем, а занимаюсь я борьбой с контрабандой наркотиков. Остальное тебе знать необязательно для твоей же безопасности.
- Контрабанда, я так и думала ГБ. Хорошо, согласна. А где гарантии, что меня потом все равно не посадят или не сдадут моим хозяевам?
– Только мое честное слово, а там решай сама. Остальное будет зависеть только от ценности твоей информации.
– Почему-то вам верю. Вы отказались от хороших денег. Только не понимаю, зачем вам это нужно? Там такие масштабы поставок героина. Я лишь маленький винтик в системе. А как с уголовным делом?
– Следствию известно только твое имя и приметы, да то, что ты из Душанбе, но у меня в сейфе хранится копия твоего паспорта.
– А это откуда? – спросила Литиция.
– Ты же сама сказала, что ты всего лишь винтик в системе контрабанды наркотиков, а у меня есть и винтики и шпунтики из этой системы.
– Тем более, не понимаю, зачем я нужна? Ведь, я не стою таких денег, что предлагаю.
– Ну, ладно, не скромничай. Так кто руководит поставками героина в Москву?
– Сам же знаешь – Амиран.
– Я даже знаю, что он проживает в одном доме с тремя арестованными нами курьерами, а последний из них Роман проживал в соседней квартире. Я знаю даже его домашний телефон в Душанбе 38-28-29. Это он заряжает героином курьеров?
– Ты на самом деле много знаешь, – Кумарова задумалась.
Они без всяких предложений перешли с ней «на ты», потому что их беседа была почти дружеской.  Лукин специально блеснул перед ней частичкой осведомленности, чтобы у нее не было мысли водить его за нос. Что-то было в ее облике цыганское, а это в первую очередь обман.
– А еще мне известно, что всех наркокурьеров провожает через VIP зал до самолета старший прапорщик таможни аэропорта Душанбе Фердавс. 
Лукин не стал заострять внимание на таможеннике, потому что он был известен, а восточные люди не понимают, что провожая наркоглотателей как важных персон, он лишний раз обращает внимание русского экипажа самолета на русского парня, которого провожает таджикский таможенник черезVIP зал.
– Так чем я могу помочь?
– Меня интересует, как ты попала в наркокомпанию? Кто еще в России встречает наркокурьеров? Кому вы сдаете валюту, и каким путем поступают доллары от наркобизнеса в Таджикистан? Кто из наших генералов кушает плов с послом и араку пьет? Ведь посол не приглашает нас – полковников, значит, у него есть компания более достойная для «крыши». Сколько им платят и как? Вот пока коротенько.
   - Я так и знала, что должны быть более серьезные вопросы, чем про русских наркоглотателей. Но за ответ на любой из этих вопросов башку снесут не только мне, но и тебе.
   - За мою голову не беспокойся, а ты думаешь, что тебе её не снесут после ареста? Что-то я сомневаюсь. Кто рискнет оставить тебя с обширной информацией среди оперов? Однако ты не сказала, что не знаешь ответов на мои вопросы, а испугалась за свою головушку. Значит, ты многое знаешь, и мы с тобой расстанемся только после твоего рассказа, а начнем с твоего любимого из посольства. С кем он встречается из наших?
   - Он не мой любимый и на эти встречи не приглашает. Это Сафаров – торгпред посольства привлек меня к этому делу и сказал, что мне бояться нечего, так как у него все схвачено в России.
   - Теперь ты поняла, что не все у него схвачено и тебя он подставил? Что ты слышала о его «крышах»?
   - Одного он Михалычем называет, а другого «мой генерал».
   - Вот и хорошо. Загляни в его записную книжку, когда он пригласит к себе в гости. Посмотри звонки по телефону или дай мне его телефон, только не посольский, а личный. Ведь вы с ним встречаетесь ни в этой квартире?
   - Нет. У него для этих дел шикарная квартира на Бронной недалеко от посольства, чтобы в обед успеть.
   - Фи, какая проза. С такой женщиной и в обед, наверняка в квартире у него гарем. Бабки он собирает за героин?
   - Да, и сам лично отчитывается перед послом. Валюту переправляют дипломатической почтой, и к ним не подкопаешься, но бывает и через летчиков душанбинского рейса.
   - Вот видишь, оказывается можно докопаться, если хорошо поработать и знать когда и сколько перевозят валюты?
   - Ты хочешь их бомбануть на доллары? Тогда я в доле.
   - Литиция, ты очень красивая, но плохо воспитана. Я в такие игры не играю. Кто еще встречает гостей в Москве, Екатеринбурге, Тюмени из Душанбе?
    - Это зависит от хозяина в Душанбе.
   - Твоя компания в Москве какому хозяину принадлежит? Кулябские в наркобизнес никого не подпускают. Кто же в компании с послом? Гафар Мирзоев по кличке Седой   или мэр  Душанбе Убайдуллоев, а может  сын Нуритдина, брата Президента? 
   - Тебе самому не страшно называть эти фамилии? Какая же у тебя «крыша»?
   - Какая разница. Я хочу, чтобы ты поняла одно, что в России есть люди, которые могут свернуть башку этой мрази. Так я не услышал от тебя что-нибудь вразумительное, чтобы решить твою судьбу.
   - Я работаю от Седого. Вместе с нами посол Мирзоев. Это у нас, как в России Ивановы. Еще в Москве я знаю Зульфию, но она скорее от мэра Душанбе и начальника таможни. Вот она любовница Сафарова, а он не в моем вкусе. Я знаю её мобильный телефон, и где она снимает квартиру. Адреса точного не знаю, но могу показать.
   - Так поедем, прокатимся к Зульфие? – спросил Лукин.
   - А как же мой гость Шарипов? Он изнемог в соседней комнате.
   - Он может попытаться убежать и сорваться с четвертого этажа, - Лукин показал на окно, но увидев испуганный вид собеседницы, улыбнулся и добавил, - шучу. Мы можем с Андреем поговорить за чаем на кухне, а ты в это время выпустишь Шарипова через дверь и предупреди, чтобы он забыл твою хату, как страшный сон. Мы с ним ни о чем не разговаривали и пускай думает, что попал под проверку паспортного режима. Водитель посольства довез его до дома без проблем, а потом он в квартире напоролся на проверку и подорвал, пока мы чай пили на кухне, очарованные тобой.
   - Так может, останешься, нам есть о чем поговорить. Отправь своего Андрея, а я бы с тобой расслабилась, - улыбнулась она.
    Лукин впервые за вечер увидел её улыбку. Это было нечто, да еще и с едва заметными ямочками на щеках.
   - Начинается. На улице встретила бы и не взглянула. Нельзя с тобой оставаться наедине и вести разговоры на отвлеченные темы. Шарипова я тебе отдаю, как аванс для нашего союза.
     Лукин заглянул в комнату к Андрею.
    - Андрей Яковлевич, хозяйка приглашает нас на чай. Стол нарыла на кухне. Ты как? – предложил Лукин.
   - С удовольствием.
    Когда они вышли в коридор, Лукин в двух словах объяснил Андрею свою затею с побегом Шарипова и попросил организовать на Ленинском проспекте наркокурьеру теплый прием нарядом милиции с проверкой документов, и со всеми вытекающими последствиями.
    - Яковлевич, оперативники с постовыми милиционерами разыграют как надо, только скажи, куда им Шарипова доставить. На Шаболовку или в местную контору?
   - Нет, после твоих оперативных комбинаций мне не хочется светиться. Давай отдадим его местным, пускай радуются свалившейся с неба «палки» с героином.
     Андрей вышел на улицу расставить группу захвата по местам, а Лукин на лестничной площадке вставил новую кассету в диктофон и вернулся к Литиции. Стол на кухне был накрыт не только для чая, но они не соблазнились  коньяком.
- И так мадам, ваш выход. Можешь сказать земляку, что за паспортный режим дала нам денег, а его отправь на запасную явку. Она же есть? По-другому и не могли бы отправить курьера, - сказал Лукин.
   Они еще не допили чай, как услышали, что щелкнул замок входной двери.
   - Палыч, а ты не боишься, что твоя красавица вместе с Шариповым рванет из хаты?
   - Нет, Андрей. Она неглупая женщина и понимает, что его побег чистая формальность, и он будет задержан, но в другом месте.
    В это время вошла Литиция и сообщила, что все в порядке.
     - Так может быть, я поеду к себе? – спросил Андрей.
     - Яковлевич, полчаса назад мне тоже самое предложила Литиция. А теперь скажи, что со мной будет после её предложения, когда мы останемся наедине, - засмеялся Лукин, - вся наша работа насмарку. Нет уж, пришли вместе и так же уйдем. Если тебе скучно от наших разговоров, то отдохни в комнате, а мы здесь за чаем кое-что обсудим.
   - Не понимаю, зачем противиться порывам, которые идут из глубины души, - улыбнулась Литиция.
     Она явно повеселела после побега Шарипова, да и Лукину приятней было общаться с ней, когда сделал для нее доброе дело, и она почувствовала ослабление удавки на своей шее.
   - Литиция, опустись на землю. Повторяю, меня интересуют все лица, которые везут героин в гранатах, арбузах, в животе. Кто из наших военных тащит героин через аэропорт Чкаловский? Это лучше знают ваши бабаи, которые продают им героин.
– Да, но откуда я могу знать?
– А ты не прибедняйся и не торопись. Если не знаешь сейчас, то слушай больше при встречах со своими бабаями. Глядишь, и появится какая-то ниточка, а мне много не надо. Кличка, имя, или звание и когда вылетал из Душанбе.
– Ну, хорошо. Я все поняла.
– Так как же уходят героиновые доллары в Душанбе?
   – Небольшие суммы до десяти тысяч увозят сопровождающие груз. Ведь, у каждого курьера есть охрана на самолете и в поездах тоже, а есть сопровождающие, как администраторы. Они отвечают за деньги перед хозяином героина.
   – А кто же им передает деньги за товар, дорогуша моя? Администраторы не скидывают товар в Москве. Они только наблюдают, чтобы не было измены на канале контрабанды.
   – Вы это знаете. Доллары за товар я им передаю.
   – Вот и я про то. Значит, ты не такой уж и простой винтик в этой цепи. Кто платит, тот заказывает музыку, так что ли? Кому же идут крупные суммы?
    - Хорошо я скажу. Они уходят в наше посольство, а они отправляют в Таджикистан, а может быть в зарубежные банки. Так никакого риска, и вы вряд ли можете их изъять.
   – Да, ты права, а тебя трогать нельзя с этими долларами. Пока у нас с тобой договоренность. Но мне кажется, что ты знаешь, в какие банки за бугром уходят эти суммы от наркобизнеса из посольства. Ведь тебе там доверяют если не все, то очень многое.
   - Все, все. Я поняла. Записывай.
   - Ничего, я запомню, - сказал Лукин.
   - Я не понимаю московских начальников, вроде бы нормальные люди, а денег не берут, но мне жаль ваших усилий. Вы не там роете. Какой нормальный бабай будет рисковать даже халявным героином в Москве? Здесь на одного курьера по тридцать оперов. Кому придет в голову дергать за усы спящего льва?
   - Ты хочешь сказать, что в Москву направляют героин, чтобы нам не скучно было? А как же тогда ваши посольские?
   - Да просто у нас многие занимаются героином и в посольстве хотят  заработать на карманные расходы, а в Москву тащат, потому что верят «крышам» и в свою неприкосновенность.
   - Миллионы долларов? Какой же у них карман? Ты хочешь сказать, что Москва, как рынок сбыта твоих боссов не интересует? Так, где надо рыть?
    - Да хотя бы на Урале. В Екатеринбурге азербайджанец Керим из Баку держит овощную базу №3, которая в сезон принимает до тридцати автофур с  луком и ранней капустой, а зимой с изюмом, орешками и курагой. И так круглый год, не считая вагонов по железке. В Таджикистане существуют специальные автосервисы, которые делают в кузове двойной металлический пол и в бензобаках двойное дно, а на Урале есть таджикские и азербайджанские автосервисы, где эти емкости вскрывают.
    - Понятно, а потом героин идет обычным транспортом в Москву? – спросил Лукин.
   - Да, только через эти базы на Урале и в Сибири героин идет сотнями килограмм. Это вам не наркоглотатели с полкило в животе.
   - С Керимом понятно. Он принимает, а кто занимается поставкой героина?
   - На Урале все замутили по-крутому. Там занимается оптовыми поставками героина до двухсот килограммов  в переделанных «КамАЗах» племянник министра экономики республики  таджик Ильхам Джавадов по кличке Профессор.
   - Да, Литиция. Эти овощники гораздо серьезнее ваших посольских, да и Урал они облюбовали не просто так. На Урале спрос на героин имеется и спецслужб там не так богато, как в Москве. Надо помогать коллегам с Урала.
   - Неужели на Урал полетите?
   - Я бы и в Афганистан вернулся, чтобы уничтожить эту беду для россиян, но только опять воевать пришлось бы. Ведь они без боя не дадут спалить эту гадость, а реально надо южные границы укреплять и все виды транспорта перетрясать из Средней Азии.
   - Виктор Павлович, редко встретишь даже сотрудника госбезопасности, который, как вы относился бы к этому. А потому расскажу еще об одном кренделе, который таскает героин на Урал. Мансуров из Душанбе держит под Екатеринбургом фермерское хозяйство, где  оборудован ангар для приема "КамАЗов" и разборки вваренных в них емкостей с героином.
   -  Литиция, откуда ты знаешь, что творится на Урале? Сама бывала там?
   - Нет. Я из Москвы летаю только в Душанбе к своим детям. Ты правильно сообразил, что только в Таджикистане знают всех наркобаронов, а самых крупных в Афганистане, но до них тебе не добраться.
   - Разве что с твоей помощью, - сказал Лукин.
   - Вот этого мне точно не надо. Я уже поняла, что ты не хочешь ни меня, ни денег, а я в таком случае, не хочу долгого общения с тобой, опасно для здоровья. Если ты безбашенный, то у меня дети. Давай я, честно отработаю свои грехи, и разбежимся в разные стороны.
   - Я мог бы с тобой согласиться, но мне нужно время, чтобы перепроверить твою информацию.
   - Хорошо, проверяй. Только в моем положении нет резону, водить тебя за нос. Я же говорю, что ты мужик серьезный, а мне проблемы не нужны, - сказала Литиция.
      Лукин не стал ничего писать на бумаге, так как его диктофона хватало на пару часов, а записи, да еще с подписями могли насторожить Литицию и он не собирался подшивать её информацию в дела и делиться с кем-то. Чтобы не было лишних вопросов у руководства об источнике такой серьезной информации, Лукин решил записать, как обычно, информацию от других оперативных помощников, а про встречу с Литицией знать никому не обязательно. Андрей Яковлевич был не в счет, он был проверен и перепроверен много раз. На диктофоне появились дополнительные сведения необходимые для  схемы преступной группировки, в которую вошли водители посольства Таджикистана с их московскими мобильными телефонами. Их было четверо: Дольшид, Петр, Кирилл и Шурхад, а руководил ими Санг-Бобо.  Лукин подумал, что мобильники водил могут пригодиться при задержании наркокурьера в случае потери автомобиля при слежке, так как в посольстве все машины мощные. Он улыбнулся своим мыслям - позвонить на мобильник водителя и выдать команду: "Шурхад, полковник Лукин беспокоит. Прижмись к обочине, иначе открываем огонь". Если Лукин начинал шутить, то дела шли не так уж и плохо. Далее на схему легли кружки красного цвета - оборотни из милиции и таможни Таджикистана. Камил Ташаев работал в МВД, а его брат Сафар торговал на Черкизовском рынке в Москве и принимал «товар». Не так давно Камил отправил с арбузами свою любовницу Анжелу через аэропорт Чкаловский. Все удалось. Она провезла около десяти килограммов героина. В аэропорту Душанбе руководил отделом по борьбе с наркотиками Амреддин Долоев и он же прикрывал наркокурьеров  в Москву, Екатеринбург и Красноярск.  В паре с таможенником Фердавсом в аэропорту поставки героина прикрывал его коллега Файзула Рахимов. У Кумаровой в Москве была помощница  Марина, по кличке Шахиня, которую Литиция сдала Лукину, похоже, специально, чтобы тот отъехал от нее, а Марина была москвичкой. Марина тоже встречала гостей из Таджикистана и бывала на встречах с работниками посольства, а потому Лукину было о чем с ней поговорить. Не стал он сообщать Литиции, что писал её на диктофон, чтобы не потерять нить доверительных отношений. Эту запись он сделал на случай «кидка» с её стороны, но уже в конце беседы стал доверять ей, а потому запись могла бы пригодиться лишь для уточнения некоторых обстоятельств. Схема оказалась весьма серьезной, и где-то права была Кумарова, спрашивая Лукина, зачем ему все это надо. Он отлично понимал, что в этой схеме он может достать только наркокурьеров из Таджикистана, да нанести удар на Урале по овощной базе. Что касается серьезных людей из всей обоймы, то до российских покровителей наркобизнесу в его схеме места пока не нашлось. Они были вполне реальными лицами, но ни один из оперативных помощников Лукина не мог о них хоть что-то сообщить. А это свидетельствовало о глубокой конспирации и их высоком статусе. Приходилось дожидаться лучших времен, когда наконец-то объявят настоящую войну героину и в России, и Таджикистане. Их можно высветить в этой обоймы только через наркобаронов Таджикистана и Афганистана. А пока его схема с разноцветными кружочками и квадратиками годилась лишь для штабной игры в борьбу с наркотиками в кабинете, когда можно показать, что данные разведки о противнике на той стороне подтвердились, но войско застыло в ожидании приказа. Некоторые наркобароны отвалили бы немалые деньги, чтобы их убрали из опасной схемы, но они об этом пока не догадываются.
       На Шаболовке Лукин поделился с Андреем частью информации полученной от Кумаровой о героине, который оседает у сбытчиков Москвы и Урала.
   - Палыч, ты еще не наигрался в войнушку? Куда тебя опять несет? Ты их не сможешь достать, а только наживешь новых врагов.
    - Андрей, мой старый друг с Лубянки Сергей, не раз говорил, что без войн и врагов мне будет скучно. Шучу, конечно, но ты видишь, что они сами ко мне лезут. А на Урале ничего не стоит выйти на овощную базу и фермерское хозяйство.
   - Ты хочешь, чтобы это сделал Уральский РУБОП?
   - Можно и таможню подключить при задержании, но на последнем этапе. Я доверяю своим коллегам, но они не потянут такую разработку, а вспугнуть не хотелось бы.
   - Думаешь, красавице можно верить?
   - Иначе я бы не затевал все это.
   - Ну, тогда завтра же и начну разработку. Коллегам информацию буду выдавать частями.
Мелькнула еще мысль у Лукина обобщить эту информацию и направить Рустаму Назарову в Таджикистан, но кто ее подпишет? Нужна подпись не ниже заместителя Председателя, а это вряд ли. Они-то понимают, что от Назарова получат в отместку еще больше информации, но про российских генералов, «крышующих» наркобизнес в России. Здесь действовал Принцип домино, а в наркобизнесе все участники подобны доминушкам на ребре: стоит толкнуть одну, падают все. Но кто осмелится ударить по костяшкам?! Информации было много. Они с Литицией перемыли многим косточки, но в посольстве Таджикистана информация так и осталась на уровне водителей посольства, которые и так были известны по разработке. Узнать про каналы перевода денег, полученных  от наркобизнеса, можно было только в посольстве, но это фантастика. Такое было бы возможно при заинтересованности всех служб. Но кто пойдет против посольских? Подобное осуществляли в Казахстане, а в России свои игры на этом поле и со своими правилами. Однако работа была проведена не напрасно. Наркокурьеры, высвеченные оперативной информацией, теперь летели в Москву, как мотыльки на огонек, и тут же сгорали в его пламени. Задержания сыпались одно за другим, и ежедневно отражались в оперативных сводках Домодедовской таможни.
– Алексеев, когда ты их всех переловишь? – спросил с улыбкой Лукин.
– Наверное, никогда. Вам же сообщают помощники с той стороны, что наркокурьеров меньше не стало, а героина стало однозначно больше, чем раньше.
– Да, ты прав, Григорий, но будем стараться. На той стороне кончились русские курьеры, и они перешли на своих инвалидов. 
– Есть такой Вайсид Минаков. Мы поместили его под охрану в Домодедовскую больницу и не стали даже просвечивать на рентгене, а предложили выпить стакан воды. Он тут же и поплыл, сознавшись, что желудок его набит капсулами на полкило героина. Слабак. Русские умели глотать более килограмма.
– Ну, русские во всем впереди. Они даже нигерийцев переплюнули по количеству наркотиков в желудке.
– Виктор Павлович, у нас возникла проблема в домодедовской больнице, в которой выпотрошили из всех курьеров почти сорок килограммов героина. Все шло ничего, но один из задержанных выбросился в окно больницы с четвертого этажа. Врачи и так рискуют. Ведь, контейнеры с героином могут в любое время лопнуть, и тогда нужно срочное оперативное вмешательство без всяких гарантий для жизни. Когда были единичные случаи задержаний наркоглотателей, еще, куда ни шло, а теперь это приняло массовый характер, и врачи сослались на отсутствие достаточного штата медперсонала для таких операций.
– И какой выход?
– Мы решили эту проблему через УНОН ГУВД Москвы, и нас теперь принимают в одной из московских больниц.
– А, как поживают твои бывшие коллеги-сапожки на аэродроме Чкаловский?
– Мы совершили несколько рейдов, и есть задержанные контрактники.
– Мне кажется, в Душанбе решили загонять нас массовыми заездами таджикских наркокурьеров.
– Да, есть такое. У нас при задержании ни клизм, ни рентгенов не хватает, а они все лезут.
– Ты совершенно правильно задерживаешь вместе с «нашим клиентом» еще несколько пассажиров с рейса, чтобы задержание выглядело случайным. Жалоб не поступает от задержанных пассажиров?
– Нет, они ведут себя тихо, а потом радуются, когда их отпускают.
– Ну, ничего, мы вынуждены. Это необходимо, чтобы таджики не догадались о наших целевых задержаниях, - сказал Лукин.
– Да, я понимаю.
– Но и они предприняли собственные меры безопасности. Все чаще отправляют героин из Душанбе фельдъегерской связью напрямую в посольство Таджикистана в Москве.
– Но к посольству у нас нет подхода. Если только через водителей посольства? Ведь они перевозят эту почту из Домодедово и доставляют её не в посольство, а сразу сбытчикам. Им в посольстве хранить героин ни к чему, - подтвердил Алексеев.
– Григорий, надо серьезно доработать нашу информацию и если брать, то уж наверняка. Как говорится: победителей не судят. Это станет нашей последней операцией. А ты копи пока информацию. Может, ветер поменяется, или появится новое политическое решение по этому вопросу. Казахи молодцы. Они дерут таджикских посольских, невзирая на их дипломатическую неприкосновенность, и задерживают с героином.
– Там другое дело.
      Лукин еще раз убедился, что был на правильном пути, когда выкачивал информацию из Кумаровой. Он узнал о ее тесных связях с посольскими, но оказался  в тупике. Цепочка наркокурьеров, работающих под их «крышей» оборвалась из-за неприкосновенности работников посольства. Поэтому Лукин продолжал свое расследование, а вернее свою оперативную разработку в надежде, что в стране подует обнадеживающий ветер перемен, закончатся игры в дипломатию и прекратят использовать дипломатическую неприкосновенность для прикрытия наркобизнеса. Оперативники так раскрутили маховик поступающей информации по героину в Домодедово, что прямо-таки обросли желающими настучать на своих конкурентов, которые не понимали, что противная сторона не останется в долгу и в свою очередь заложит их. Информация перекрывалась сообщениями из Волоколамского изолятора. Появились новые адреса и телефоны квартир, где принимали и продавали героин. А Кумарова, скорее всего, больше не вернется  к наркобизнесу. Следователи отсекли её от всех уголовных дел, как неустановленное лицо. Никогда бы она не дала официальных показаний против своих боссов. На допросах бы молчала, и арестованные наркокурьеры отказались бы от своих показаний, что должны были доставить героин к ней на квартиру, так как у них в Таджикистане остались семьи. Это Лукин сразу понял в беседе с таджичкой, и сумел убедить ее, что другого выхода нет, кроме передачи информации о лицах, причастных к наркобизнесу. Так он заменил и прокурора и судью. Лукин знал, что его действия незаконны и, уводя Литицию от следствия,  навлечет на себя серьезные подозрения. Ведь никто и слушать не стал бы, что его действия были вызваны служебной необходимостью. Нет такого в законе, чтобы освободить от наказания по уголовному делу. Да и все секретные приказы и наставления по оперативной работе не имели ничего общего с его действиями. Это в Америке такое возможно, когда преступник сам зарабатывает более мягкий приговор, помогая следствию, но это за океаном и там есть программа защиты свидетелей. В России такой помощник следствию и полдня не проживет, если откроет рот. Поэтому Лукин решил никому не сообщать об оперативном контакте с Кумаровой, а её розыск по уголовному делу ему никто официально не поручал. Его совесть была по-прежнему чиста. Он отказался от крупной суммы денег и даже от ночи с потрясающей красавицей, а второе предложение было гораздо предпочтительнее всех сокровищ мира. Но такой уж он чудак и теперь тешит себя моральным удовлетворением, что его оперативная работа приносит плоды в виде сводок-ориентировок о задержаниях сбытчиков героина в Москве и на Урале.
     В сводке с Урала сообщалось, что по его информации овощная база №3 города Екатеринбурга была взята под оперативное наблюдение. В результате при разгрузке лука из Таджикистана обнаружена вваренная емкость в "КамАЗе", из которой было извлечено 154 килограмма героина.  На следующий день в двух товарных вагонах из Душанбе в грузе лука было обнаружено 310 килограмм героина. Получателем товара официально значилась все та же овощная база № 3, а следом на эту базу  пришел вагон с сухофруктами, в котором нашли 50 килограмм героина.
     Вот это был урожай в полтонны героина за неделю, и права была Литиция, что в Домодедово с оперативниками наркобароны лишь играют в контрабандистов, а основные потоки идут на Урал и в Сибирь. Хотя игры были серьезные, если к ним присмотреться внимательно. Билет на самолет из Душанбе до Москвы стоит столько же, сколько из Парижа, но к французам гораздо меньше рейсов и богатые русские бизнесмены реже туда летают, чем таджики в Россию. Таджикистан  стал золотой жилой  для авиакомпаний.  Только из Душанбе в Москву вылетает до десяти самолетов в неделю, а теперь пустили дополнительно три рейса  из Куляба и четыре из Худжанда, который в СССР называли Ленинабад. И все в Москву, а ведь есть еще рейсы в Красноярск, Иркутск, Новосибирск, Екатеринбург, к тому же с полной загрузкой в 170 пассажиров на борту, и все билеты всегда проданы. Вот вам и «Занимательная арифметика»: в Екатеринбург за прошлый год из Таджикистана прибыло 408 авиарейсов с 70 тысячами пассажиров, а из других стран мира вместе взятых - 415 авиарейсов. Так почему сейчас таджики часто летают в Россию, а во времена СССР почти совсем не летали, хотя билеты стоили в сто раз дешевле и зарплата была приличной? А не потому ли, что со слов начальника Астраханского отделения  железной дороги Сюськина таджики заселили астраханский вокзал, так как не хватает вагонов для их отправки в Душанбе. На вокзале ожидают своей очереди от 8 до 10 тысяч таджиков. И в данном случае не нужна арифметика, чтобы понять, зачем некоторые из этих пассажиров приезжали в Россию? Ответ прост: разгрузились от героина, и домой поездом.
      Депутаты Думы города нефтяников - Сургута провели собственное расследование и установили, что доставка героина в их город осуществлялась авиарейсом Сургут - Худжанд Таджикской авиакомпанией.  По депутатскому запросу рейсы из Худжанда были закрыты. А власти Душанбе настаивают на возобновлении прямого железнодорожного сообщения между Душанбе и Москвой и открытии движения поездов по маршрутам Душанбе-Новосибирск и Худжанд-Новосибирск. И на этом фоне сводки о задержаниях наркокурьеров за контрабанду героина  идут, как с фронта о боях местного значения:
    - 21 марта при проведении сотрудниками Курганской таможни досмотра автобуса, следовавшего из Таджикистана в Тюмень, была обнаружена контрабанда героина массой 13 кг 600 г, сокрытая в отопительной системе салона. Кроме того, в ходе досмотра пассажиров автобуса были задержаны трое граждан Республики Таджикистан, которые пытались осуществить контрабанду героина общей массой 1 кг 800 грамм в подошвах ботинок.
    - 21 марта в г. Челябинске в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий Уральской оперативной и Челябинской таможнями совместно с УФСБ по Челябинской области был задержан и досмотрен пассажирский автобус, следовавший рейсом Худжанд - Челябинск - Москва. В результате досмотра автобуса были обнаружены специально оборудованные тайники, в которых было сокрыто 43 брикета с героином общей массой около 42 килограммов. Задержаны три гражданина Таджикистана, осуществлявших контрабанду наркотиков.
    - 28 марта в ходе досмотра на таможенном посту Слав-городский сотрудниками Алтайской таможни пассажирского автобуса, следовавшего из Таджикистана в Новосибирск, в системе вентиляции салона обнаружено 5 кг героина. Задержан гражданин Киргизии, являвшийся водителем и владельцем автобуса.
    - 6 апреля сотрудниками Курганской таможни в результате досмотра на складе временного хранения таможенном посту Петуховский сумок с китайскими товарами народного потребления, принадлежащими трем гражданам Таджикистана, проживающим в Курганской области, было обнаружено 8 кг 400г героина.
    - 14 апреля сотрудниками Оренбургской таможни в ходе досмотра багажа пассажиров, следовавших поездом Ташкент - Уфа, были задержаны трое граждан Таджикистана, осуществлявшие контрабанду героина общей массой 14 кг 570г. Наркотик был сокрыт в трех коробках с хурмой.
    - 18 апреля Уральской оперативной и Челябинской таможнями в ходе отработки оперативной информации совместно с органами внутренних дел на таможенном посту Троицкий был задержан для таможенного досмотра пассажирский автобус, следовавший из Таджикистана в город Екатеринбург. В ходе досмотра, в специально оборудованных по бортам автобуса тайниках, было обнаружено 57 упаковок с героином общей массой 45 килограмм 300 грамм. Задержан гражданин Таджикистана Джалилов, осуществлявший контрабанду наркотиков.
    -24 мая при проведении таможенного контроля пассажиров, прибывших в аэропорт Кольцово авиарейсом Душанбе - Екатеринбург, сотрудниками Уральской оперативной таможней задержано семь граждан Таджикистана. Проведенная рентгеноскопия показала наличие в желудках задержанных посторонних предметов. Из полости желудков было изъято 824 контейнера с порошком серого цвета. Экспертиза установила, что вещество является героином,  общим весом 5707 грамм.
    - 25 мая сотрудниками Астраханской таможни в ходе досмотра пассажиров поезда, прибывшего из Душанбе, было задержано 5 граждан Таджикистана, перевозивших в желудочно-кишечном тракте героин общей массой 2 килограмма 820 грамм. 
     - 6 июня Шереметьевской таможней впервые произведено задержание ребенка в возрасте 11 лет, который использовался для перевозки контрабанды героина с внутриполостным сокрытием с 75 контейнерами. Ребенок прибыл рейсом из Ташкента вместе с матерью, гражданкой Таджикистана, у которой тоже были обнаружены контейнеры с героином. Всего изъято 1091 грамм героина.
Последней сводкой таджики подвели черту своему коварству. Они не жалеют даже своих малолетних детей при доставке героина.

 На военном аэродроме Чкаловский в Подмосковье отличилась семья Костровых Владимира и Альбины. Он военнослужащий по контракту дивизии в Таджикистане за шесть месяцев совершил пять вылетов из Душанбе с героином, а его жена Альбина совершила десять рейсов. В конце концов, их взяли с поличным, но возник справедливый вопрос: куда смотрело руководство Кострова, и что это за служба такая – наркокурьер на военном аэродроме? После их ареста стали проясняться некоторые детали их деятельности. Подняли все записи по рейсам за последние полгода и выяснили, что Альбина  летала в Москву два раза в месяц из Душанбе, а ее муж раз в месяц. В ОМОНе Таджикистана служил брат Альбины, который снабжал её героином и прикрывал в Душанбе. Было понятно, что их частые командировки были прописаны по документам, как служебная необходимость, а это означало, что их руководство не стояло в стороне от этого наркотрафика, но о них в деле - тишина. Ликвидирован канал контрабанды, а вернее контрабандисты. Сколько еще встанет на их место, потому что руководство отделалось легким испугом?
     Позвонила Литиция и попросила о встрече. Они в последнее время встречались очень редко и больше разговаривали за жизнь, чем за наркотики, потому что она отходила от дел, но понимала, что её связывают с Лукиным такие обстоятельства, через которые невозможно перешагнуть и жить спокойно дальше. Сначала у нее был страх из-за длительного срока в лагерях, и она пошла с Лукиным на контакт, а теперь она боялась еще больше, но уже за свою жизнь, потому хотела отойти от темных дел и забыть все, как страшный сон. Лукин это понимал и никогда не был садистом, а тем более с такой красивой женщиной. Он бы вполне мог  закрутить с ней роман, но обстоятельства их знакомства не позволяли. Прежде всего, для её безопасности, так как конспиративные встречи он тщательно подготавливал, когда же начинается любовь, появляется расслабленность и теряется бдительность, что может быть опасно и для здоровья, и для жизни, в первую очередь, это касалось Литиции. Вот и сейчас перед тем, как приехать на место встречи с ней, он сел за руль своего «пассата», крутанул по переулкам и проверил, чтобы не было хвоста. Он и раньше так поступал периодически и не считал это паранойей, так как знал, что такие мероприятия могут быть у службы безопасности при получении отрицательной информации на опера. Просто по роду своей оперативной деятельности сотруднику приходится встречаться с лицами, подозреваемыми в совершении преступлений. За ними могут следить совершенно из другой конторы, а опер может этого не знать. Так случайно и Лукин мог попасть в поле зрения и поэтому иногда он проверялся от возможных хвостов, а сейчас тем более, когда работал «в тылу врага». Теперь многие потеряли надежду выяснить источники информации в его оперативных делах и могли пустить за ним топтунов. Возможно, все это бред, но на кону стояли серьезные дела, и Лукин на всякий случай заменил номера на автомобиле. Это было легко сделать, так как в багажнике лежали утилизированные номера, подарок от начальника ГАИ. К номерам он приклепал металлические защелки, и они цеплялись сверху тех номеров, что на автомобиле. Операция нанимала не более 10 секунд на два номера, но обреталось полное спокойствие, что тебя даже случайно не вычислят по номеру автомобиля. На случай проверки сотрудниками ГАИ у него было удостоверение прикрытия, что он полковник милиции из МУРа.
Три десятка лет Лукин на оперативной работе и даже, когда был большим начальником и то не отказывался от общения с красивыми женщинами, которых судьба забросила к его клиентам из уголовно-преступной среды. Мужики, как павлины любили порисоваться перед этими красавицами, не догадываясь, что Лукин скоро будет фильтровать их базар и брать то, что ему надо. Лукин заметил Литицию на тротуаре издалека рядом с метро Фили. Он развернулся, и она помахала рукой, как бы останавливая такси, но в это время со второго ряда его подрезал разваливающийся жигуленок. Еще бы! Такую красавицу почтешь за честь подвезти, но Литиция дала ему отмашку и села к Лукину. Его «пассат» тоже не очень подходил для этой королевы в брючном костюме темно-зеленого цвета, со сверкающими изумрудами в несколько карат в ушах и в колье, украшающим декольте загорелого тела. Она села в машину, и Лукин сразу оценил перстень с таким же зеленым камнем и россыпью бриллиантов. От этой шикарной женщины ароматом Парижа веяло за версту, почище Шанели №5.
    - Со мной надо быть порасторопней. Чуть не украли на «Жигулях», - улыбнулась Литиция.

Об этой девушке босой
Я позабыть никак не мог.
Казалось, камни мостовой
Терзают кожу нежных ног.

Такие ножки бы одеть
В цветной сафьян или в атлас.
Такой бы девушке сидеть
В карете, обогнавшей нас!

Бежит ручей ее кудрей
Льняными кольцами на грудь.
А блеск очей во тьме ночей
Пловцам указывал бы путь.

Красавиц всех затмит она,
Хотя ее не знает свет.
Она достойна и скромна.
Ее милее в мире нет.
 - Привет, Мата Хари, - Лукин заметил её хорошее настроение и ударился в лирику.
   - Да ты у нас еще и романтик, только я не шпионка, а чьи были стихи?
   - Роберта Бернса.  С тобой будешь романтиком. Мата Хари не шпионка, а разведчица, потому что кроме немцев и французов у нее в любовниках ходил российский военный атташе Шубин.  Рассказывай, как дела в фирме?
   Лукин несколько раз взглянул в зеркало заднего вида и выехал на Большую Филевскую улицу.  Все было чисто. Он специально выбрал это тупиковое место, где любой автомобиль был на виду. Пешком за ним не побежишь, а номера на его автомобиле были липовыми.
   - Не качу я на Мату Хари, если тебя не уложила в постель. В нашей фирме все в панике от неизвестности. Они с ног сбились в поисках того, кто против них ведет смертельную игру. В посольстве я пока чиста, но дальнейшие наши встречи могут плохо кончиться для нас обоих. Ты меня понимаешь? - спросила Литиция.
   - Не только понимаю, но и согласен. Мы с тобой не смогли докопаться до их «крыши» в погонах с российской стороны, а это означает, что ими дорожат и они не так просты. Я знаю по опыту, что если не вычислишь верхушку, то рано или поздно могут просчитать тебя. Мне это не страшно, а вот тебя надо уводить в сторону.
   - Я тебе позвонила, потому что не могу сама этот вопрос решить, а мне нервничать нельзя. Я в положении.
   - А я смотрю, ты немного поправилась, но не стал говорить, потому что это замечание для женщины звучит, как оскорбление. Кто наш папа?
   - Все тот же. И могла бы изменить, но только с тобой, а теперь я должна лететь в Душанбе, так как мы хотим, чтобы ребенок родился там.
   - Мы с тобой этот порог прошли. Литиция я все понимаю и твои опасения тоже. Сегодня у нас последняя встреча. Говорю о нашей конспиративной встрече. А так зачем загадывать, ведь земля круглая и может, когда-нибудь свидимся. Можешь спокойно лететь в Душанбе, и открыто смотреть всем в глаза. О наших отношениях никто не знает, а по тем уголовным делам курьеры осуждены и тебя никто не нашел, потому что сведений о тебе нет. Дела сданы в архив, потому рожай и дыши полной грудью, воспитывай детей и больше не влезай в эти грязные игры.
    - Ты сам теперь знаешь, как я попала в эту компанию. Как я мечтала это услышать от тебя. Спасибо тебе за все.
    - Литиция я и до этого говорил неоднократно, чтобы ты не беспокоилась.
    - Но услышать это еще раз перед отъездом тоже неплохо. Я как-то сказала, что ты безбашенный и очень удивилась, когда ты деньги не взял и такое закрутил, что наши на ушах стоят. Я не знаю, кто тебя поддерживает из руководства, но ты сделал на меня ставку и здорово рисковал, а я знаю, что ты все сделал бесплатно. Ты представляешь, какие бы деньги сделали другие на твоем месте с такой информацией? В посольстве думают, что против них работает бригада из госбезопасности. Знали бы они, чьих это рук дело. Нет, у тебя голова на месте, но будь осторожен, потому что тебя свои же могут сдать. Времена такие настали, за деньги что хочешь сделают. Я так и не поняла, зачем тебе это надо было? Ведь меньше не стало героина в России.
     Лукин отметил про себя, что в посольстве думают, что против них работают чекисты, поэтому надо было искать их «крышу» в других силовых структурах. А там кто его знает?
     - Меня так учили и воспитывали. Я скажу тебе больше, что возможно те самые сотни килограммов героина, что мы с твоей помощью изъяли, до уничтожения будут разбодяжены мелом и мукой, а героин уйдет сбытчикам в город. Этого я не исключаю, потому что такие случаи были в жизни.
    - Я знаю, но не стала тебя расстраивать, а ты оказывается, сам все знаешь, тогда совсем не понимаю твоей принципиальности, почему не взял хорошие бабки с меня, а потом мог бы еще больше слупить с той же овощной базы?
      - Литиция может быть и взял бы у тебя бабки или закрутил с тобой роман, но все это было бы на героине, а это для меня непреодолимое препятствие. Ну как тебе еще объяснить, что нельзя на беде людей делать деньги?
   - Все, не надо ничего объяснять. Я все видела на твоем примере и, наверное, поэтому решила рожать детей и больше не возвращаться «на круги своя». И за это тебе спасибо.
   - Ну, наконец-то, достучался. Иначе, зачем рожать детей, а потом трястись от страха, что они могут занять твое место в наркобизнесе.
   - Ты меня не пугай.
   - Все, вот твое метро. Ты заметила, я больше не спрашиваю у тебя ничего. Ты свободна, как ветер.
    - Мне приятно было с тобой общаться и не потому, что ты спас меня от тюрьмы.
   - Все прекращай, а то буду думать весь остаток жизни, что сделал что-то не так.
   Лукин смотрел, как она нырнула в провал метро, и отправился к себе на работу. Он чувствовал, как на службе нарастает напряженность от его бурной деятельности и, скорее всего, не после задержаний наркокурьеров. Их никому не жалко. Десятком больше или меньше, какая разница! Желающих много заработать на этом деле. А вот информация о посольских работниках и генералах силовых структур Таджикистана явно кому-то не понравилась. Оперативная информация никуда не направлялась, но в Таджикистане стало известно о его группе, и в каком направлении она копает. Это ему сообщил Киреев, значит они кого-то зацепили за живое. Лукин не исключал, что это могло исходить и от посольских, у их курьеров с героином был провал за провалом. Вовремя Литиция ушла в декрет. Лукин парировал вопросы Киреева и сообщил ему, что не располагает  оперативной информацией об участии работников посольства Таджикистана в наркобизнесе. Вскоре наркокурьеры из аэропорта Домодедово перебрались в аэропорт Внуково, куда прилетал самолет из Куляба. Ведь, у власти в Таджикистане стояли Кулябские, и как же из своего аула не пустить рейс до Москвы? А в Кулябе героина больше, чем в Душанбе, и не надо теперь делать пересадку. Да, и самолет теперь прилетает во Внуково в половине пятого утра, а в это время оперативникам трудно было организовать проверку, да и не было во Внуково отдела по борьбе с наркотиками ни в таможне, ни в милиции, как в Домодедово, а тем более, психолога Алексеева. Но Лукина не пугали эти ночные часы для проведения операции, так как  появилась оперативная информация о наркокурьерах на этих кулябских рейсах, и он уже запланировал операцию совместно с Андреем из РУБОПа, да, видимо, не судьба.
К нему в кабинет зашел руководитель Киреев.
– Руководство решило направить тебя в Домодедово. Там на базе института повышения квалификации руководителей МВД организовали семинары совместно с представителями DEA США. Это их ведомство по борьбе с наркотиками. Я думаю, тебе это будет полезно. Подготовься, тебе придется там выступать по вопросам деятельности нашей службы, - сказал он.
– Что ж, если так решили. Хорошо, я всегда готов америкосам проехать по ушам. Скажи когда?
– Завтра с утра, только ты там не очень-то с их ушами.
– Но у нас под утро операция во Внуково.
– Отправь Куликова. Он справится.
Лукину стало понятно, что ветер дует от их руководства, да и Киреев сказал, что руководство решило. Он всегда так говорил о решениях Суетина. "Мы, Николай Вторый". А, ведь, они вместе с Алексеевым «навели изжоги» на наркобаронов в Душанбе. И эту ссылку на встречу с американцами ему устроили в самый разгар операции, когда они собрались глушить кулябских. Ведь не так просто в Таджикистане, организовать рейс из Куляба на Внуково.
Сначала отменили наркоэкспресс на Казанский вокзал, а теперь запустили ночной рейс из Куляба. Это не простые решения, и по-хорошему надо было бы глубоко изучить их, расспросить российских чиновников, узнать, кто дал на это добро? Однако у Лукина не хватало полномочий.  Хотя ему было понятно, что кто-то мог и не думать о проблемах с наркотиками в Астрахани и Внуково, куда переадресовали поезда и самолеты. Просто взяли за это деньги. У наркобизнеса их стало много, а теперь будет еще больше. Лукин вспомнил Дон Кихота, который сражался с ветряными мельницами. Литиция была права, все было бессмысленно, проблему он не решил, денег у нее взять не мог. Зато здорово потрепал наркоканал в Домодедово. Наркокурьеров привлечено с полсотни, и героина изъяли полцентнера, правда, ни того, ни другого не стало меньше. Прежде всего, следовало решать политические проблемы, чтобы нацелить всех на эту борьбу, а начинать надо с самых верхов.
Оперативнику из Домодедовской таможни Алексееву подсказали, чтобы он приспустил паруса на этом поприще, а Лукина, который поддерживал его морально и информационно, отправили общаться с коллегами из DEA США. Это оказалось проще, чем менять географию авиарейсов и расписание поездов их Таджикистана.   
               
               
               

                Коллеги из DEA США 
               

        Дорога до института повышения квалификации руководителей МВД России была Лукину давно знакома. Через авиагородок он проехал лесом и около шлагбаума сердито посигналил. Из КПП вышел лейтенант.
– Для проезда нужен пропуск.
– Мне его выпишут, а пока доложите начальнику института генералу Гуляеву, что приехал Лукин из Государственного таможенного комитета читать лекции американцам.
Шутка подействовала. Его солидный вид не оставлял никаких сомнений. Но оказалось, что это было и не нужно. Его встретил начальник института МВД Гуляев вместе с руководителем делегации DEA «Драг энфорсмент администрейшен» США Джоном Терри и еще одним их сотрудником Гарри Грей. Джону было лет под шестьдесят высокого роста и с большими залысинами, а Гарри был похож на американского спецназовца "Зеленые Береты". Короткая стрижка, квадратный подбородок и такой весь накаченный. Джон говорил по-русски с сильным акцентом, а от Гарри за версту несло ЦРУ. Этакий рубаха – парень. В кабинете института Лукина встретил его знакомый заместитель начальника Главного управления по борьбе с наркотиками МВД России генерал Шаронов. В этом составе они вошли в зал заседания и заняли президиум совещания. Шутка Лукина на КПП оказалась правдой, и он входил в руководящий состав делегации  от России. В зале собрались руководители отделов по борьбе с наркотиками из областных УВД и таможен, но в основном, здесь были милицейские работники. Чекисты, как обычно, не вступали в прямые контакты с американцами, зная, что среди них должны быть представители ЦРУ. Впрочем, Лукин был уверен, что товарищи с Лубянки не могли оставить без присмотра такой семинар, и усадили за стол своих доверенных лиц, которые должны отчитываться перед ними о поведении собравшихся. Лукин давно привык к их заморочкам, поэтому спокойно относился к их работе и не вычислял, кто есть кто.
Гуляев выступил с приветственными словами к участникам семинара и представил сотрудников DEA США, которые продолжили совещание.
– Нам бы хотелось, чтобы представители служб по борьбе с наркотиками сами рассказали коротко о себе, чтобы нам сориентироваться на аудиторию для эффективности нашего семинара.
А присутствовали здесь в основном молодые руководители со всей России, кроме представителя Дальнего Востока.
– Виктор Павлович, расскажите коротко о вашей деятельности в области борьбы с наркотиками, – попросил Гуляев.
Лукин догадался, что генерал, зная его, хотел показать американцам, что к ним на встречу приехала не только молодежь. Лукин решил выступить, как говорят, "от вольного". Конечно же, он не высказал всех своих мыслей на эту тему, чтобы не пугать окружающих и, в первую очередь, американцев. Надо было оглядеться и определить, кто перед ним и какие на самом деле у них задачи. Не собираются же они устроить в России филиал "Полицейской Академии". Такая американская комедия была на видеокассетах в России и чем-то была похожа на этот семинар в институте МВД, не смотря на серьезность собравшихся. Одно Лукину было ясно, что такие семинары не решат проблемы с наркотиками, большей частью афганскими. После ввода в Афганистан войск США, и Америка и Россия тесно с ними соприкасаются. Беглым взглядом он оценил обстановку, а она была обычной, как на всех совещаниях - поговорили и разошлись. В президиуме все были заняты своими мыслями.
– Добрый день уважаемые коллеги. Моя деятельность по борьбе с наркотиками началась в далеком 1975 году, когда МВД СССР проводил операцию по борьбе с наркотиками под условным названием «Невод-75». Наверное, об этом помнят только наши присутствующие здесь генералы Шаронов и Гуляев,- Лукин повернулся в сторону генералов и они одобрительно закивали головами. Давно это было, четверть века назад, когда о героине в нашей стране и речи не было, потому что не о чем было говорить, если его не было. В первые два дня операции «Невод-75» моя оперативная группа районного управления Москвы поймала с поличным 11 человек за хранение и сбыт наркотиков, в отношении которых возбудили уголовные дела. В других регионах одно-два дела, а у нас одиннадцать, потому руководство МВД СССР усомнилось, и прислала проверку. А у нас все чин-чинарем с поличным. По окончании операции мы так и остались на первом месте в СССР, и всю группу тогда наградил Министр Щелоков. Мне Почетную грамоту дали и сказали, что она выше денежных премий. Не видел я ничего героического в работе нашей группы. Просто я знаю, что такие операции на местах носят характер кампанейщины, а нашему отделу угрозыска два года назад выделили в помощь отделу уголовного розыска двух сержантов милиции, которых мы обучили борьбе с наркотиками. и проводили такие операции ежедневно, а не ждали, когда МВД объявит о спецопераций. Потому мы владели оперативной информацией о наркотиках и сняли сливки раньше других районов столицы, пока те раскачивались с планами мероприятий.
Лукин рассказывал без бумажки. Не любил он докладов, а просто беседовал и видел перед собой заинтересованную аудиторию.
- У одного моего любимого певца и композитора Митяева есть такие слова в песне: "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались". Точнее не скажешь,- продолжил он, - всем известно, что у наркотиков не существует границ. Наркобизнесменам не мешает языковой барьер. Они легко договариваются и так. Деньги – товар – деньги. А наши коллеги все присматриваются друг к другу, вырабатывают политические решения, подписывают пустые договора и соглашения о взаимодействии между странами. Только толку от этого мало, поэтому хотелось, чтобы наше сегодняшнее общение принесло что-нибудь положительное. Мы же оперативные работники, и надо действовать оперативно без политики и Генеральной прокуратуры. Я не призываю к нарушению закона и приказов, но надо быть расторопнее в обмене информацией по наркобизнесу. Пока будем оформлять бумаги,  то не одна тонна героина разойдется по рукам, - Лукин настроил аудиторию снять с себя маску официальности и левым углом глаза увидел, что все сидящие в президиуме повернулись в сторону трибуны, а старший америкос Джон даже свой стул развернул в его сторону. "Ага, заинтересовались, – отметил про себя Лукин, – ничего, ничего, я вам внесу существенные коррективы в программу взаимного общения".
 До встречи с американцами в Домодедово Лукин навел справки и узнал, что героина в Афганистане стало производиться в десять раз больше, чем при талибах, с кем США теперь борется, как с осиным гнездом терроризма. В десять раз! Это очень много, а маршруты наркотрафика переместились на территорию бывших союзных республики СССР в Средней Азии. В этих республиках США так же укрепило свои позиции. И в такой ситуации руководство DEA США решило провести семинары с руководителями подразделений силовых структур России, но почему-то чекистов за этот стол не пригласили. В департаменте ФСБ служба "Н" по борьбе с наркотиками только недавно образовалась, и они, как всегда, приглядывались к ситуации. Так зачем американцы устроили эти смотрины личного состава в России? Хотели посмотреть в глаза честным борцам с наркобизнесом? И Лукин не лукавил, хотя фамилия происходила от «лукавства» Попадалась в их рядах разная нечисть, но они обезврежены и арестованы, и не хотелось о них даже вспоминать. А уж если наркотрафик поменял свою географию и нацелился на русский транзит, то почему бы  американцам не посмотреть, кто им будет противостоять из силовиков России. Ну, пускай не сотрудникам DEA США, а их соотечественникам, которые будут участвовать в героиновых делах. Как это, сидеть у костра и не погреться?
– Так вот, о своевременности нашего сегодняшнего совещания, – продолжал Лукин. –  Всем известно о частичном развале наркотрафика "Золотой полумесяц". После Пакистана и Афганистана руководство Ирана в полном смысле слова выстроило каменный забор наркотрафикам через свою республику. Наркотики просачиваются, но все равно не в тех количествах, как хотели бы наркобароны. Потому им подходят бывшие республики СССР – Таджикистан, Киргизия, Туркмения. Узбекистан вроде бы устоял от этого соблазна. Да и на Каспийском море каменных заборов не построишь, и ленкораньский район Азербайджана стал участником наркотрафика. Частично героин идет через Турцию. Совсем недавно пригасили контрабанду героина через Батуми. Стало невыгодно. Появились более короткие и безопасные маршруты. О наркоканале через Батуми я много слышал еще более двадцати лет назад, но тогда это было, как фантастика, и только теперь я точно знаю, что тот канал существовал реально. Сейчас это уже история.
– Виктор Павлович, если можно, расскажите поподробнее - попросил Гарри.
– Почему бы и нет. С того времени прошло двадцать три года. Это было еще до Олимпиады в Москве. Россия – наркоманка молодая, и впервые серьезно заговорили у нас о героине только в последние лет пять. Это нашим коллегам из США, к сожалению, можно делиться опытом борьбы с контрабандой героина и кокаина. У них эта борьба всегда существовала, а в России слова героин или ЛСД в те годы вызывали смех и удивление. Я тогда вел оперативную разработку канала контрабанды героина из Турции через Батуми на Выборг и далее в Финляндию и Европу. А когда всплыл капитан пограничной службы по кличке Крест, помогавший на переходе, то компетенция милиции закончилась и материалы передали в органы госбезопасности, а потом исчез наркокурьер, который разрабатывался. Прошло два десятка лет, но этот человек больше нигде не всплыл и это тоже подтверждает, что канал был реальным. Тогда мое руководство не особо верило в мою информацию, а может быть побаивались, но я настаивать не стал, потому что можно было от этого угодить в желтый дом. Раньше это широко применялось.
– А что такое желтый дом? – спросил Гарри.
ЦРУшник явно заинтересовался, а по-другому и не могло быть. Тогда зачем он приехал в Россию?
– Ну, есть же у вас Белый дом, теперь и в России появился, а желтым домом  называют психушку, психбольницу. Это для тех, кто стал бы доказывать, что наркотрафик на Европу существует. Раньше не отстреливали неугодных, а направляли в психушку, откуда выходит человек через полгодика, но полным овощем и со справкой о психическом заболевании и никакой веры ему нет. Однако он и сам больше не будет затрагивать острые вопросы, чтобы не вернуться в желтый дом, потому что этот человек нормальный и понимает опасность подобной информации, - Лукин заулыбался, а про себя подумал - "А все-таки она вертится", и теперь-то я точно знаю, что был канал через Батуми на Выборг. Он и сейчас существует с частичным изменением географии и, конечно, там есть другая преступная группировка. Но об этом можно только шепотом и не сегодня.
В зале заулыбались. Во время его выступления на семинаре ему не установили регламента, а Джон из DEA постоянно что-то переспрашивал у переводчика и периодически снимал очки, приглядываясь к Лукину, мимо которого не ускользнуло ни одно его движение.
"Наверное, смотрят на меня, как на последнего воина из племени могикан, – мелькнуло в голове Лукина.- Ничего рано меня еще списывать. Их руководитель гораздо старше будет, да и генералам из МВД всем под шестьдесят».
   - Тогда наркотики в нашей стране были совершенно другими, в основном наркоманы в аптеках покупали лекарства по поддельным рецептам, коттерпин и ноксирон и употребляли их, запивая вином для усиления эффекта, и называлось это "Северным сиянием". Вот такой коктейль был. Рецепты выписывали сами друг другу, а печати резали из сырой картошки и каблука башмака, а то и вареным яйцом переводили с бланка на бланк. Тогда килограмм гашиша, привезенного узбеком на колхозный рынок, было сенсацией. А гашиш заворачивали в газету, и носили в плетеной авоське. Прежде служебных собак не было по поиску наркотиков, но от этой авоськи такой запашина шел, что сыщик мог вполне сам унюхать. В те годы задержание сбытчика с килограммом гашиша и несколькими граммами опия считалось большой удачей для опергруппы, потому что в СССР то были самые тяжелые наркотики.
– Да, были такие времена, – кивнул головой генерал Шаронов.
Лукин шагнул с трибуны, и зал совершенно неожиданно отреагировал дружными аплодисментами. В конце совещания он отметил, что аплодировали только ему одному, даже не ему, а  долгой, добросовестной борьбе с наркотиками. В отделениях милиции раньше не было службы по борьбе с наркотиками. Этим занимались все оперативники уголовного розыска. Был специальный отдел в МУРе, но на "земле" оперативникам было не до специфики, а потому они никогда не проходили мимо этой гадости. Потом выступали представители DEA и рассказали об оперативной обстановке в Афганистане, с чем Лукин не согласился, но не стал задавать лишних вопросов. Он видел, что заинтересовал америкосов своим выступлением, поэтому не хотел их пугать вопросами.  Лукину хотелось верить, что американцы искренни в своих выступлениях и борются с наркотиками практически во всех точках земного шара. Даже в России у них есть свое представительство. Но факты упрямая вещь. В десять раз Афган увеличил производство героина под "крышей" США. И сотрудники DEA об этом знают лучше него, так почему умалчивают об этом? Далее они рассказали об участии в наркобизнесе силовиков Таджикистана и России. "А про своих военных ни слова, – подумал Лукин. – Америкосы, как же так: посидеть у реки и не напиться? А их военные вместе с «вертушками» находятся в бассейне всех героиновых рек. В Афгане именно рек, а не наркотрафика. Ладно, послушаем, что вы дальше будете петь?". Лукину хотелось повернуть их парадно-праздничные речи в реальное русло, но потом он решил не делать этого по-колхозному или как на партийном собрании в виде критики.  Однако говорить о таком надо наедине с Джоном или Гарри и то, если будут конкретные мероприятия для взаимодействия с их стороной. Вступать с ними в пустые дискуссии ему не хотелось. Ну, докажет он им, что они лукавят. И что толку? Надо использовать их силы в проверке его оперативной информации по Таджикистану, Турции, Италии и Бельгии, но не торопясь. Как говорится, по обстановке. В перерыве Лукину принесли пропуск на личный автомобиль для въезда на территорию института под охрану сотрудников. Хоть иномарка не богатая, всего лишь "Пассат", но все равно жалко бросать в домодедовском лесу без присмотра, даже рядом с милицейским учреждением. Выйдет из леса подвыпивший грибник и поедет в Москву на автомобиле вместо электрички. Лукин был прав. Эти семинары все больше походили на курсы молодого бойца. Детективы DEA показывали приемы самообороны и захвата наркокартелей. Условными наркобаронами были милиционеры. Пока проходили эти тактические занятия на местности, Лукин уединялся с Гарри в его кабинете, где они пили кофе и обсуждали проблемы с наркобизнесом. Лукин сразу предупредил, что его интересуют вопросы оперативно-розыскной деятельности в США. Этот раздел на семинарах вел Гарри. Лукин и ранее слышал об этой деятельности, а теперь ему хотелось кое-что  уточнить. Было в их работе что-то реальное, не как в России. Это внедрение полицейских США  в банды под прикрытием, вербовка агентуры на компрматериалах и даже под освобождение из-под стражи до судебного разбирательства. Будущий агент, ранее совершил преступление, но временно его выпускали из-под стражи, чтобы своими действиями по разоблачению членов банды он мог заработать себе снижение срока заключения вплоть до полного освобождения. В отношении него может быть применена программа защиты свидетеля. Лукин понимал, что без решения этих проблем в России бороться с преступностью проблематично. Однако продажность хоть одного сотрудника в МВД, прокуратуре или суде, который будет задействован в этих мероприятиях,  превращают перспективу такой работы в фантастическое явление для России. Раньше было проще работать, когда на троих жуликов было два стукача, не считая массы доверенных лиц, и все равно воровали, попадали в места не столь отдаленные и опять воровали. А теперь у жуликов нет проблем в выборе себе покровителей в силовых структурах.
Лукин подумал, что его бросили на взаимодействие с DEA США, чтобы отвлечь от целевой работы по наркоканалам, а это означало, что он кого-то серьезно  зацепил. Но кого? Информации было много и очень серьезной. Вьетнамцы, китайцы и даже азербайджанцы, как наркодилеры вряд ли могли иметь серьезные «крыши» в силовых структурах. А вот цыгане высветились в наркобизнесе по информации с неожиданной стороны, да еще на наркотрафике в Европу. Таджики тоже своими объемами героина делали погоду в наркобизнесе, но в их рядах все больше высвечивались таджикские силовики и на очень высоком уровне. Лукин подумал, что если уж он опять перешел кому-то дорогу, за что его отправили в домодедовские леса, то лучше было бы посвятить этот месяц рыбалке. До реки Проня  от Домодедово езды часа полтора. На рыбалке  думается хорошо, и снять с себя контроль можно было бы, если таковой за ним установили. Этого тоже нельзя было исключать, вряд ли его отпустили в свободное плавание, зная, на что способен Лукин даже в ссылке.  Но когда еще представится такая возможность пробить через DEA США сведения, имеющиеся у него о наркотрафиках в России, Турции и Таджикистане? Да никогда.
Лукин с первого дня, после своего выступления на совещании, определил свободный график  своего участия, а главное представил его руководству института МВД. Его интересовал в основном  Гарри. Скорее всего, он был из ЦРУ, иначе, зачем ему было изучать русский, да еще в совершенстве. Раньше у DEA США не было интересов к России, потому что точки соприкосновения наших стран по борьбе с наркобизнесом появились только недавно, после их ввода войск в Афган. Да, будь он хоть из Ми-6. Лукина отправили к нему на встречу его руководители. Похоже, что начальники опять наступили на те же грабли. Если их что-то напугало в последних мероприятиях Лукина по наркотрафикам, то в этой ссылке он в спокойной обстановке сможет разобраться в этом, да еще с помощью DEA США. Он уже продумал, как это сделать, да еще и Киреева снабдить информацией. Только своему начальнику он даст обрезанную со всех сторон информацию. Не будет начала, откуда ноги растут. Он не стал дразнить гусей  и показывать, откуда ноги растут, и выдал Кирееву информацию только про турок и итальянцев, участвующих в наркотрафике и ни словом не намекнул об их российских связях. Так как это были компаньоны Логунова. Лукину было известно о «красной крыше»  таможенного терминала, на котором «контрабасил» Логунов. Сейчас его бывшие компаньоны, которых он не сдал на следствии, продолжали таскать героин по Волго-Балту. Итальянские и турецкие мафиози были настоящим детским садом против русской мафии. Видимо, владение этой информацией и оказалось причиной ссылки Лукина, и именно поэтому он решил подергать льва за усы, подбросив часть информации по Турции и Италии Кирееву. Вряд ли их компания увяжет эти связи за бугром с арестованным Логуновым, и Лукин решил втянуть в реализацию этой информации Киреева. Причем через представителей ДЕА в России, с которыми тот постоянно общался. Лукин готовил хорошую шахматную партию, чтобы Киреев сам поучаствовал в нанесении удара по наркотрафику за бугром и сам того не зная, ударил бы в середину цепочки компании Логунова. Лукина охватил азарт мести за несправедливые  нападки. С такими мыслями Лукин принялся обрабатывать Гарри. Сначала Лукин подбросил ему информацию о наркобизнесменах в Турции, Италии, Бельгии, чтобы заинтересовать собеседника. Потом перешел на цыган, которые на деньги от наркобизнеса открыли казино в Москве, Ростове и Новороссийске. Это было классическим примером, когда на отмытые деньги от преступной деятельности открывались злачные места, чтобы умножить свои финансы. Эти обстоятельства для американцев были, как красная тряпка быкам. Цыгане в полный рост занимались сбытом героина от наркокурьеров из Таджикистана. Вот уж поистине нация, не знающая границ. В информации Лукина не было соотечественников, хотя некоторые из них этого заслуживали. Лукин общался с Гарри «от вольного», но это могло показаться только со стороны. Он в своем выступлении с трибуны  специально рассказал историю двадцатилетней давности о транзите героина из Турции через Россию в Финляндию. От того сегодняшняя информация об этой дорожке выглядела более достоверно, да и американцы наверняка слышали о ней, но Гарри, видимо, специально не задавал вопросов на эту тему Лукину, чтобы не выдать своей заинтересованности. А он растягивал эту тему и дозировано подбрасывал вместе с наркообстановкой в Таджикистане кое-какую информацию о наркотрафике в Европу. Он замечал, как Гарри оживлялся от таких переходов. Гарри, в свою очередь, рассказывал о героине в Афганистане и как он кругами расходится по всему миру. Но без дополнительных вопросов Лукина не обходилось. Оба они понимали, что играют и пытаются, как можно больше информации выудить друг у друга.  Гарри рассказывал общеизвестные факты. В конце концов, Лукин убедил его, что "Золотой полумесяц", как наркотрафик, ушел в историю и теперь реально существует "Золотой треугольник", откуда героин попадает через Гонконг и Сингапур в США.
– Да, это верно. От "Золотого полумесяца" откололись маковые плантации Ирана и Пакистана. Афганистан перебил их своими обширными плантациями и дешевизной героина. В "треугольнике" же опийный мак возделывается на полутора сотнях тысяч квадратных миль в северных районах Лаоса, Таиланда и Бирмы. Тамошние лаборатории вырабатывают более чистый героин и отправляют его в Европу и Америку. Если взять недавнюю историю этого наркоканала, то он назывался "французским". Тогда опий перебрасывали через Турцию в Марсель, где перерабатывали в героин и отправляли в США, - сообщил Гарри.
- Получается, что турки десятки лет находятся в центре всех каналов наркоты, - заметил Лукин.
– А, может, и сотню лет.
– Так что же вы своих партнеров по НАТО не приструните? Ведь, там скрещиваются все пути в Европу и США, - улыбнулся Лукин.
Гарри промолчал.
– Вы, Виктор, сами отлично знаете, что у дилеров есть немало способов доставки товара до потребителей. От Турции не отстает Италия в наркобизнесе, особенно сицилийцы. Там немного другие цены на качественный героин. В странах Юго-Восточной Азии килограмм такого товара стоит пять тысяч долларов, а в Европе и США он во много раз дороже. Как такой бизнес остановить? Объем героина в багаже маленький, а стоит миллионы долларов.
– Ну, мы-то с вами знаем, как остановить. Только в странах, где произрастает опийный мак. Надо оставить его только для медицины и булочек с маком, а остальное уничтожить, - предложил Лукин.
– Но это опять война с населением этих стран, потому что у них нет других доходов.
– Это отговорки. Афганцы уже ленятся заниматься сельским хозяйством, потому что вырастить килограмм опия приравнивается к десятку тонн картошки. Кому же охота горбатиться?
– В том-то и дело. Мы им с Россией направляем гуманитарную помощь, чтобы с голоду не померли, а они нам отравы в виде героина, - согласился Гарри.
 Лукин понял, что наступил момент, когда Гарри сам назвал в разговоре Турцию и Италию, как участников наркоканалов и решил, что пора поддержать эту тему в нужном русле.
– Гарри, я хотел бы тебя спросить. Есть ли у вас возможность проверить одну оперативную информацию по Турции и Италии, где проходит серьезный наркотрафик организованный турками на Неаполь.
– Это очень интересно, а есть ли что-нибудь конкретное?
– Да, конечно. Установлена компания бизнесменов Турции, которые занимаются производством сигарет, а так же запчастями, шинами и красками для автомобилей в Стамбуле. Вот в этих красках и шинах они переправляют героин в Неаполь, а далее в Бельгию и США.
– И что есть конкретные лица? – спросил Гарри.
– Полные данные с их фото и визитными карточками.
– Виктор, вы меня удивили своим выступлением на нашей первой встрече, но своей информацией меня просто убили. Я не специалист по Европе и Турции. Если можно, я приглашу к нам на чашку кофе детектива DEA Фила Кэмпбела? Он знает обстановку в Италии и Турции, а я могу упустить в беседе какие-нибудь важные детали. Если я правильно понимаю, то вы не хотите направлять нам эту информацию официальным путем?
– Нет Гарри не правильно. Если я сообщу вам эту информацию неофициально в нашей беседе, то вы можете посчитать меня агентом ЦРУ, а наши при определенных обстоятельствах могут обвинить меня в работе на США, то есть в шпионаже. Мне этого крайне не хотелось бы. Однако в борьбе с наркотиками не должно быть тайн, если целью является уничтожение целого наркоканала.
- Во всем с вами согласен. Так, как мы получим эту информацию? Ведь ваши коллеги до Европы все ровно не смогут дотянуться.
- Давайте мы отложим нашу встречу с Кэмпбелом. Я подготовлю все необходимые материалы и сделаю копии фотографий контрабандистов, чтобы никто не понял где и когда их снимали. Да и эту информацию я оформлю в соответствии с приказами о нашей оперативной работе, с которой ознакомлю своего руководителя Киреева. Вот он направит ее официально от таможенной службы представителю DEA в России, а это он сделает быстрее при встрече. Но в этой информации не будет конкретных лиц, их фото и визитных карточек, а так же некоторых обстоятельств поставок героина.
   - О, я понимаю, чтобы не было утечки информации? – спросил Гарри.
  – И для этого тоже. Мне, владельцу этой информацией, виднее как ей распорядиться, чтобы не навредить своему источнику.  Вы же в контакте со своим представителем в России?
   - Да, конечно.
   - Тогда вы можете узнать о получении моей информации, после чего мы с Кэмпбелом встретимся и обсудим все детали, а пока можем с ним только кофе выпить или чего покрепче.
    -  Виски о, кей? Фил тоже любит виски.
    - После совместной операции с удовольствием, а сегодня я за рулем.
    - Конечно, вы нам не расскажите об источнике своем информации? – вкрадчиво спросил Гарри.
– Почему же, скажу, если он сам захочет пойти с вами на контакт. Может он мечтает переехать в Америку, - улыбнулся Лукин.
 Гарри оживился и даже напряг слух, так как Лукин разговаривал почти шепотом.
–Мой человек занимается контрабандой различных товаров через Турцию в Россию. Думаю, достаточно, чтобы судить о достоверности моей информации?  Ведь вы поэтому хотели пообщаться с ним? – спросил Лукин.
– Виктор, вы настоящий профессионал. Даже упредили мои мысли. На самом деле я раздумываю, откуда у вас в России такая информация?
– Заверяю вас, что вы еще не раз убедитесь: мы в России не лаптем щи хлебаем.
– О, эту шутку я уже слышал, а в отношении вас уж точно сомнений нет.
"Ничего, цереушник, посмотрим. Это вам не вербовать ушастый народец, который за три бакса продается. Будете лить воду и на нашу мельницу, хоть и за бугром, но против моих врагов, а главное против героиновых воротил. Пожалуй, скоро будет неуютно этой компании от мероприятий американцев", – подумал Лукин.
Он в этом не сомневался. Это им не в России работать под «крышами».  И  еще не сомневался Лукин в том, что Гарри имеет отношение к DEA и к борьбе с наркотиками, как Лукин к балету. Когда он озвучил информацию о конкретных поставках героина в Италию и Бельгию, то Гарри решил пригласить более компетентного сотрудника DEA Кэмпбела. И это его проблемы, а Лукин, похоже, раскусил Гарри окончательно, но кофе от этого не стал менее ароматным. Что же нам поставляют наши российские торгаши? Совсем другой запах у настоящего кофе из Бразилии, какой готовил Гарри.
      Утром Лукин оформил сообщение и передал Кирееву часть  информации о поставках героина из Турции в Европу через Албанию и Косово.      
                Секретно.   
                Меморандум.
               
 Главное управление по борьбе с контрабандой ГТК России располагает оперативной информацией, что цыганские бароны Артур Ромащенко из Таганрога и Василий Золотарев организовали совместно с бизнесменами из Турции канал поставок героина из Афганистана в  Европу. В Афганистане их компаньоном является Хаджи из провинции Нангархар, которого «крышует» брат Президента Ахмед. На протяжении нескольких лет они занимаются отправкой героина и опия-сырца через Иран транзитом в Турцию, где подпольные лаборатории  перерабатывают эти наркотики до высокого качества под 999 и турецкие бизнесмены переправляют их в Европу. Бизнесмены занимаются производством сигарет и автомобильных запчастей, а лаборатории  держат на своих производствах, где потом упаковывают героин в свою продукцию. Из Турции они отправляют героин в Европу через Албанию и Косово, а так же через Таганрог на Выборг и далее в Финляндию.
                Служба по борьбе с наркотиками 
                ГУБК ГТК России.
     - Круто! Палыч ты всегда даешь достоверную информацию и эту можно сразу включать в общую сводку оперативной информации таможенного комитета? – спросил Киреев.
    - Эта информация будет с большим продолжением, но у нас с тобой нет ни ресурсов, ни возможностей, чтобы зацепить этот транзит в Европе и даже от Таганрога до Выборга, поэтому я бы проинформировал представителя DEA США в части их касающейся. А потом посмотрим на их реакцию.
     - Это я могу завтра сделать во время встречи с американцами. А ты не хочешь проинформировать их коллег в Домодедово?
    - Нет, у преподавателей Академии из DEA США совсем другие задачи, сказал Лукин.
       Не стал он рассказывать, что перетер этот вопрос с Гарри, а Киреева пустил в этих мероприятиях шестым номером в виде почтальона, доложить руководству и представителю DEA США. Лукин специально не включил в эту информацию данных о российских контрабандистах, которые орудовали на Черном море и Волгодонском канале. Вроде бы информация была интересной, но зацепиться в ней не за что. Иначе могли бы чухнуться люди с той стороны раньше времени и разрушить всю игру. Он не затронул в информации и роль американцев по борьбе с наркотиками в Афганистане, чтобы Гарри не потерял к нему интерес. Он назвал только Хаджи из провинции Нангархар с братом Президента Ахмедом, но не написал, что  в этой провинции производится треть всего героина в Афганистане, в котором 33 провинции, а еще в этой провинции расположены крупные группировки американских войск. Вполне очевидно, что военное присутствие в провинции Нангархар не мешает афганской наркомафии производить героин.  Не стал он озвучивать, что за шесть месяцев этого года арестованы и переданы командованию США  140 военнослужащих за торговлю героином в Турции и других странах Европы. Лукин вспомнил недавние задержания на аэродроме Чкаловский под Москвой военнослужащих российской армии за контрабанду героина из Таджикистана, поэтому не удивлялся американцам, которые свободно летали в Афганистан. Их транспортные самолеты пересекали Европу, Японию и многие уголки, где располагались их военные базы, на которых после посадки они не проходили досмотра. Въезд и выезд американских военнослужащих с этих авиабаз предельно упрощен, так как полиции той страны запрещены их проверки. Это было частью игры с америкосами. В том, что это была игра, Лукин не сомневался. Вопросы на карту были поставлены серьезные, но он продолжал играть. В нем всегда была жилка игрока, но в меру азартного и скорее расчетливого. Лукин был хорошим шахматистом, но больше любил карты и тоже играл неплохо. Это был ответный шаг на очередное отстранение от работы и направление на встречу с коллегами из DEA США. Они перестраховались, отстранив Лукина от дел, потому что ознакомились с его секретными документами, но в них была лишь частичная оперативная информация. Если бы они хотя бы догадывались, что знает Лукин, то вряд ли бы отправили его общаться с американцами из службы по борьбе с наркотиками. Его руководители в очередной раз допустили ошибку. Два года назад Лукина отстранили от расследования, командировав в Германию, а он и там документировал преступную деятельность контрабандистов. Лукин умел использовать любые сложившиеся обстоятельства, но пока не знал, куда выведет его начатая опасная игра. Как и у всех оперативников, у него было преимущество перед преступниками. Он знал своих противников, а они до определенного момента не догадывались о его мероприятиях. Он обкладывал их, как волков доказательствами, а потом наступал момент истины и на их запястьях защелкивались наручники. Когда американцы нанесут удар по цепочке контрабандистов за бугром, то отголоски дойдут и до цыганских баронов.
       Все эти контрабандисты из России, Турции и Италии были связями Логунова, арестованного год назад ФСБ за контрабанду. Ну, не мог Лукин бездельничать на лекциях среди американцев. И совсем это была не его вредность, а продолжение того противостояния с руководством, которое сослало его на встречу с американцами и опять промахнулось. После скандальной телепередачи Караулова  о Логунове в газете появилось опровержение, что он обманул большого руководителя таможенного комитета, а его арест является провокацией сотрудников ФСБ. Может быть, но как мог допустить руководитель, курирующий оперативную работу по всей России, чтобы контрабандист обманул его и направил против ФСБ? На верху игры посерьезнее, а потому и по телевизору их показывают по заказу. Это догадки, а неопровержимо, что теперь оставшиеся на свободе связи Логунова продолжают «контрабасить» товарами, да еще организовали каналы контрабанды наркотиков, открыли казино, создали лаборатории по изготовлению метадона. Это уже факты. Осталось кое-что проверить через американцев. И так же Лукин доподлинно знал, что никому не позволено заниматься лжетранзитом без серьезной "крыши" руководства ГТК. Осталось только догадаться с трех раз. Кто же был "крышей" у таких поставок Логунова. Во всех таможнях компьютеры, телетайпы и если бы одна фура так прошла бесконтрольно, то подняли бы шум, а Логунов "молотил" больше года и тысячами фур. Для этого нужна "крыша" очень серьезная. И это факт. А остальное можно и опровергнуть. Вот такая была картина, и Лукин никому и ничего не хотел доказывать. Он выполнял указание своего руководителя по разработке преступных групп на каналах контрабанды наркотиков, и он ни на шаг не отступал от его указаний, а если в оперативной информации вылезали его знакомые, то по этому поводу Лукину указаний не было. Из этого огорода обширной информации Лукин передал меморандум Кирееву, да такую, что они не могли бы разобраться, в какую сторону он копает. Главное, что все мероприятия будут проходить под их же руководством.
      Лукин отобрал фотографии, сделанные случайным фотографом на шикарной яхте в Средиземном море, когда бизнесмены Турции и России закатили пати. Поводов у них было много. Наркобизнес процветал и приносил десятки миллионов долларов. Так почему бы не погулять. Нужны были фотографии, где интересующие лица сняты одни и в фас, чтобы скопировать с них одни лица, причем только турецкие, которые участвовали в наркобизнесе, чтобы не затронуть других участников праздника. Хотя среди этой публики вряд ли находились честные и уважаемые граждане. А фотографии надо скопировать так, чтобы американцы не смогли бы по фону обстановки, одежде присутствующих восстановить место, где были сделаны эти снимки. За океаном есть серьезные компьютерщики, поэтому они получат фото лиц с ушами и глазами, но не более. Мы тоже умеем размывать лишнее. А фото надо дать, раз обещал Гарри.
Лукин не искал в очередной раз на свой зад приключений, но все выстраивалось само собой в цепочку. Выполняя указание руководителя, случайно напоролся на его связь, да еще какую. Коллеги по ГУБК посмелись над ним, да и все затихло. Потом Сидихина из СВР копался в его секретных делах, и теперь сами подтолкнули его к DEA. Они опять явно недооценили его. И, в конце концов, он решил просто хлопнуть еще один наркоканал и навести цыганским наркобаронам изжоги. Отбить им зарубежные связи, а в России с ними проще разобраться.
Киреев, на самом деле, сработал оперативно, ему не терпелось самому покрасоваться с такой информацией перед американцами. После звонка в его кабинете на четвертом этаже Лукин встретился с представителями DEA в России Майклом Сингером и Николасом Ричардсом. Информация о наркоканале им понравилась. Они обещали начать проверку и только попросили, чтобы он сообщил, если будет  дополнительная информация. Лукин не стал входить с ними в прямой контакт и договорился общаться через Киреева. Все шло по сценарию Лукина. Запустил проверку информации официально через Киреева. Он теперь в курсе дела и пусть руководит. А прямой контакт с представителями DEA ему не нужен, так как Лукин из беседы понял, что они с Киреевым в хороших отношениях. Надо только предупредить Гарри и Кэмпбела, чтобы они не рассказывали, какие подробности узнали от Лукина, чтобы это не дошло до Киреева. Иначе он может догадаться, куда ведет эта информация и доложит руководству, а те могут закрыть дело.
Утром Лукин приехал в Домодедово. Трасса в сторону аэропорта всегда была свободна, особенно утром, и он быстро доехал до института МВД, где разыскал Гарри и Кэмпбела, рассказав им о проведенной встрече в таможенном комитете с их коллегами из DEA США.
- Гарри, я предлагаю обсудить наши мероприятия втроем. Во всяком случае, чтобы информация не дошла до ушей Киреева. 
– Но вы же сами организовали встречу с нашими коллегами через Киреева, - удивился Гарри.
– Да, я это сделал специально для придания официального статуса проверки этой информации, но не более. А теперь для пользы дела я предлагаю больше не играть в колхоз, и нам больше не нужны лишние глаза и уши. Киреев нам ничем не поможет, а будет только докладывать полученную от нас информацию, потому что больше ничего не умеет, а это может навредить нашим оперативным мероприятиям. Если вы со мной согласны, то продолжаем работу. Я готов ответить на любые вопросы, чтобы вы не подумали о какой-либо провокации. Ну, что есть вопросы?
– Нет, Виктор, мы тебе верим, - сказал Гарри.
– Удивительно, чтобы американские детективы верили на слово, да еще русскому оперу, - улыбнулся Лукин.
– Это не совсем так. Мы с вами познакомились три дня назад, поэтому поинтересовались у руководства МВД. Ведь, вы же раньше до таможни работали в милиции.
– И что же?
– Ваши бывшие коллеги и генералы МВД охарактеризовали вас на пять баллов, как честного и талантливого опера.
– Я и сам не знал, что я такой.
– А судя по Кирееву, то в таможенном комитете у вас сложные отношения. Правильно?
– Это обычная рабочая обстановка и реальная оценка некоторых руководителей.  Если вы меня пробили, и вопросов о моей личности больше нет, тогда давайте ближе к делу. О наших контрабандистах. Так вот есть в Турции одна крупная транспортная компания, - Лукин достал из папки документов фотографии. - Вот глава их компании Ахмед, а это его визитная карточка.
Гарри переглянулся с Кэмпбелом, и тот прикрыл на долю секунды оба глаза. Лукин умел смотреть на свои документы и видеть, что твориться в ближайшем окружении, поэтому легкие движения собеседников не остались без его внимания. Моргание глазами могло означать, что Кэмпбел знает эту компанию. Лукин не помнил, когда он приобрел навыки подглядывать незаметно во время беседы за партнерами. Скорее это пришло от игры в незнакомой компании в карты на деньги, когда он подозревал партнеров, что они играют на лапу. Похожая ситуация была и сейчас.
– Так вот, в этот холдинг входит восемь фирм. Одна из них занимается бензином, другая импортом-экспортом товаров, но нас интересует фирма, которая осуществляет перевозки, в том числе в Италию по городам Модена, Триест и Неаполь. Возят они в основном автомобильные краски и автошины. В них и перевозится героин. Ни в красках, ни в шинах собаки итальянских карабинеров наркотики не учуют. Вот фото и визитка этого руководителя. А это визитка Силихана. Он руководитель фирмы по экспорту табака, в том числе в Санкт-Петербург и в Москву. Табачок этот тоже идет с добавками героина, но это наши внутренние дела, но если в процессе наших операций ваша служба получит и поделится дополнительной информацией, то думаю, наше руководство не откажется от сотрудничества. Это фото Силихана, - сказал Лукин.
– Серьезная информация. Никогда бы не подумал, что об этом в Москве известно, - удивился Кэмпбел.
– Обратите внимание. На визитных карточках есть адреса, телефоны фирм, а от руки написаны их личные мобильные телефоны. Сделки по наркотикам обсуждаются именно по этим телефонам. У них есть и другие, но нас интересуют эти для того, чтобы накрыть их сделки медным тазом.
– Это что такая русская поговорка "медным тазом"? спросил Кэмпбел.
– Вы же, наверняка, поставите на прослушку их телефоны или как-то по-другому влезете в их фирму, чтобы ударить наверняка. Так вот, если при проверке выскочит наркоканал на Россию и далее на Европу, то я могу вас заверить, что героин такой чистоты в России не в ходу из-за высокой цены. Героин может пойти в Выборг и через Финляндию в Бельгию. Там у них база и далее по Европе.
– Виктор, нам остается удивляться вашей осведомленности, но как вы на это вышли? – спросил Гарри.
– Я же говорил, что в этой компании вертятся российские контрабандисты, а вернее, одного из них арестовали, а это его компаньоны. Идет следствие, и мне не хотелось бы в него вмешиваться. Так что лучше их брать в Европе. Единственное, что я могу сделать, это дать вам фото наших контрабандистов с их данными. Арестованный о них на следствии ничего не рассказал, и они продолжают “контрабасить”, но основной их доход от наркобизнеса. Они отмывают деньги, добытые преступным путем, открыв несколько казино в Москве, Ростове и Таганроге.
Лукин вспомнил своего бывшего начальника Сидихина из СВР. В такой информации ему было, где развернуться. Хотя он боялся всего и вряд ли полез бы в драку, а чисто теоретически с ним можно было поработать. Киреев вообще пустой и не только в оперработе. Может, только стучать и поливать грязью своих сослуживцев.
– А мы сможем, Виктор, узнать примерно о времени поставок? – поинтересовался Кэмпбэл.
– Турки это совершают регулярно, как по расписанию вылета самолетов. Я могу, пожалуй, уточнить, каким транспортом они возят, да их номера, а детали можете сами уточнить в транспортной компании. Я дам вам их телефоны, а остальное дело техники.
– Гарри, я думаю, что для начала проверки материалов больше, чем нужно. Будем работать. Виктор, я оставлю тебе свой мобильный телефон для экстренной связи, - сказал Гарри.
– Договорились. Видите, как приятно работать без письменных протоколов и соглашений, - улыбнулся Лукин.
– Да, так и надо бороться с наркотиками. Я думаю, длительная разработка здесь не нужна, если они совершают сделки регулярно. Надо подобрать доказательства на их компанию и брать их с поличным, - сказал Гарри.
– Да, хорошо бы выяснить, где они начиняют краски героином. Наверное, не на фабрике, где ее изготавливают, и какое количество они обычно перевозят? - поинтересовался Кэмпбел.
– От ста до двухсот килограммов грузят в фуру, - сообщил Лукин. 
– Такое количество они могут расфасовать в краски и в заводских условиях. Хотя, может быть, и отдельное помещение. У них же транспортная компания и погрузка, и перевозка в их руках, - сказал Кэмпбел.
– И производство тоже. Не будем гадать на кофейной гуще. Надо начать, как говорил наш Миша Горби, - В слове начать Лукин сделал ударение на первое «а», как говорил первый и последний Президент СССР.
Кэмпбел встал, крепко пожал руку Лукину.
– Спасибо. Я буду сообщать о ходе операции Гарри.
Кэмпбелу было лет 35-40, загорелый качок, косая сажень в плечах и короткая стрижка.  Его спортивная фигура свидетельствовала о том, что он профи в восточных единоборствах. Лукин отметил это, когда он показывал его коллегам приемы задержания условных преступников.  Что ж, молодцы американцы. Натренированы так, что могут легко обезвредить вооруженного преступника, и при этом чувствуется у Кэмпбела мозги на месте, но Лукин не видел ничего нового в их «полицейской академии». Внедрения в преступные группы сотрудников полиции и вербовка агентуры из числа арестованных за преступления были у американцев конечно эффективными, но для российских спецслужб это было пока фантастикой, но Лукин, похоже, и в этом вопросе утер им нос с Турцией. Гарри приготовил еще по чашке кофе.
– Виктор, может быть, коньяк, виски?
– Не могу. Я сам за рулем.
– А мы по пятьдесят грамм с кофе.
– Гарри, я это называю испачкать рот. Толку от такой выпивки никакой, а только запах для моих бывших коллег из МВД на дороге.
– О, понимаю. ГАИ в России строгое.
– Не строже ваших полицейских. Я на досуге занялся арифметикой. Иногда люблю цифры складывать и умножать. Так вот, я взял условный миллион наркоманов в России. Повторяю, условный. Никто их никогда не подсчитывал, и сделать это невозможно. И потом не все наркоманы сидят на героине. Так вот, если взять такое количество наркоманов, то получается, что ежедневно они потребляют не менее ста килограммов, в год 36 тонн героина. А сколько его производят в Афганистане?
– Это сложно сказать, – замычал, было, Гарри.
– Да, не мучайся, я и так знаю. Если в прошлом году Афган производил около двухсот тонн героина, то в этом году он готов, судя по посевам, произвести до трех тысяч тонн. А это в пятнадцать раз больше. Это по данным таджиков и самих афганцев. Конечно же, это опять не точно, но своим источникам я привык верить. По всем прикидкам этой арифметики получается, что пятая часть героина попадает в Россию, и это я считаю реально. А если увеличат производство в пятнадцать раз, а они готовы и на большее, то куда будут девать героин? У нас и миллиона условных наркоманов нет. Думаю, что какие-то меры будут приняты нашими властями по перекрытию этих каналов. Куда тогда поедут эти тысячи тонн героина? В Европу? В США?
– Да, проблема серьезная.
– Так что же ваши войска не уничтожат посадки химией? Просто выжечь их, а народ афганский накормить, чтобы ни в чем не нуждались. Я думаю, и Россия, и Европа, да и ваши пойдут на это. Уж лучше накормить народ и полностью обеспечить, чем они будут кормить героином весь мир. Ведь, перед их производством уже пассанули "Золотые полумесяцы и треугольники".
Лукин хотел своей осведомленностью раскачать Гарри и вызвать его на откровенность по афганскому героину. Если ЦРУшник не знал обстановку в Италии и Турции, но в Афгане-то он должен знать. Лукин пытался выяснить, что американцы хотят в России? Пропагандировать работу DEA или все-таки узнать руководство российских спецслужб по борьбе с наркотиками? Волноваться должна госбезопасность России, но она никак себя не проявляла, а Лукин выяснял все только для себя, из любопытства или от безделья. А, вернее, он еще надеялся, что уйдут из таможенных органов, и не будут мешать в работе киреевы и им подобные, и тогда сведения пригодятся в работе. Надо же было чем-то заниматься. Не изучать же американские приемы рукопашного боя, которыми он и так владел неплохо.
Американцы предложили организовать стрельбу по мишеням, что Лукину показалось забавным. В стрельбе из пистолета он не оставит им шанса. Видимо, америкосы хотели показать преимущества своих пистолетов перед пистолетом Макарова. Стрельбы были назначены на пятницу, и Лукин два дня упражнялся у своего прежнего тренера в спортивном тире. Его бывшие коллеги из милиции, почти все, перешли на ПСМ калибра 5,6 мм, а патроны калибра 9 мм еще не списали и выдали ему двадцать пачек по 16 штук в каждой. Все, как и раньше, на тренировке по 300 выстрелов в день. Не хотелось ударить в грязь лицом перед американцами. После первого дня стрельбы он понял, что навыки не утратил. С пятой серии стрельбы Лукин стал делать, как и ранее "колодцы" в мишени, когда пули ложились кучно в центр, и в районе десятки получалась дыра. Он знал, что такое немногим удается сделать из пистолета Макарова. На стрельбах американцы явно были довольны своей стрельбой, но когда увидели мишень Лукина, то он даже рассмеялся, взглянув на их вытянутые лица.  На габарите десятки на восемь часов легли семь пуль и сделали дыру, две пули были в центре и одна в девятке на шесть часов. Лукин умел собраться на соревнованиях по стрельбе, но на сей раз превзошел сам себя и сделал почти невозможное. А главное, он верил в свой пистолет и чувствовал, куда летит пуля, выпущенная им. Десятки лет тренировок и  его всегдашний конек в выступлениях. Сам он называл стрельбу цирковым номером, зная, что второй раз такого может и не получиться. Гарри попросил показать ему пистолет. Лукин достал свой Макар из кобуры за поясом. Такой кобуры ни у кого не было. Она была сделана из светлой толстой кожи с большой никелированной скобой, которая прочно крепилась на поясной ремень, но Лукин засовывал пистолет внутрь брюк, а на ремне была видна лишь часть скобы и рукояти пистолета, на которую он приспускал чуть-чуть рубашку, и все было скрыто без пиджака. Ему не нравились кобуры под мышкой, которые болтались и могли испачкать белоснежную рубашку. Его Макар отличался только черной резиновой рукоятью, которую ему подарили вместе с кобурой коллеги из таможенной криминальной полиции Германии за совместные оперативные мероприятия. Резиновая рукоять в отличие от штатной пластиковой не позволяла даже мизерно скользить в руке пистолету во время стрельбы. Но не в резине дело. Как говорят автолюбители: дело было не в бабине, а чудак сидел в кабине. Гарри попросил разрешения пострелять из его Макара, а Лукин получил его увесистый Magnum. Они, не сговариваясь, шагнули к огневому рубежу. Стреляли вдвоем, остальные были зрителями, что разжигало в Лукине кураж, и он выложился на полную. Когда осмотрели мишени, Лукин снова сорвал аплодисменты, заслуженно, как артист. Он понимал, что выступает, как в цирке. У Гарри в мишени пули были рассыпаны, как горох по полю, а у Лукина немного хуже, чем в первый раз, но все пули были в кучке. Он мог положить пули в низ мишени, оружие было для него новым, но кучность была бы непременно - обыкновенное мастерство, что  понимали окружающие. Лукин не без гордости порадовался за себя.
– Да, Виктор, дуэль я проиграл, – признался Гарри, – виски с меня.
– А с меня водка с черной икрой. Я же с тобой не спорил на виски, да и предупредил - в стрельбе я профи. Твой Magnum отличный пистолет, а к Макарову надо приноровиться, поэтому не расстраивайся, что рассеял по всей мишени. С первого раза удивительно, что вообще попал, - засмеялся Лукин.
– А ты вижу профи в стрельбе из любого пистолета. Снайпер?
– И снайпер тоже.
– Вот, учитесь, молодежь, у старой гвардии, – подытожил стрельбы начальник института МВД Гуляев.
Стрельба только укрепила их контакт, и теперь был повод устроить с Гарри пьянку. Виски американца и водка с черной икрой Лукина могут подтолкнуть их к более тесному общению. Гарри наверняка должен знать о поставках героина в Россию. Да и кто лучше, чем американцы  может знать наркобаронов из Афганистана? Лукин был уверен, что они играют не последнюю скрипку в героиновом деле.
В Москве он заехал на завод «Кристалл», приобрел две коробки водки «Столичная» и «Московская», которую знают за бугром, и погрузил их в багажник своего автомобиля. Потом отоварился у грека Юры черняшкой в шайбах по 100 грамм, так называли черную икру, и взял все, что нужно для закуски: селедочку, малосольные огурчики, белые грибы и краюху ржаного хлеба.  Дома он сложил все в холодильник, а несколько бутылок водки в морозилку.
   - Серьезная подготовка. У нас намечается какое-то торжество? - спросила Олеся.
   - Насчет торжества не знаю, но будет небольшая попойка с американцами в рамках взаимодействия, - улыбнулся Виктор.
   - А что-то я кефира не вижу среди ассортимента?
   - Забыл, но завтра исправлюсь. Олеся у меня к тебе просьба, если ты завтра не занята.
   - Да, вроде бы, ничего не планировала.
   - Тогда можешь меня завтра привести на нашей машине из Домодедово. Мне придется выпить, а добираться из леса не совсем удобно, да и все тащить на себе тоже не хочется.
   - Как ты себе это представляешь? Я давно говорила, что в семье нужна вторая машина, для меня, - заметила Олеся.
   - Утром мы едем вместе. По пути я покажу тебе живописнейшие места в Мещерино, чтобы тебе не было скучно ждать, пока я буду общаться с американцами. Потом позвоню, и ты меня заберешь или я сам доберусь. Все мы решим завтра. Тебе вроде бы нравится мой зеленый «пассат»?
   - Ну да, а ты это к чему?
   - Сейчас напишу доверенность и он твой.
   - Тогда я тебя подожду в Мещерино, а вечером обмоем, если будешь в состоянии, - улыбнулась Олеся.
   - Для тебя я всегда в состоянии.
   - А как же ты без машины?
   - Мои компаньоны по рынкам задолжали мне много, а отдать не могут, поэтому предлагают взять для меня «Максиму» в кредит и так расплатиться.
   - Тогда другое дело, а то я сначала подумала, что будет, как в прошлый раз. Отдал мне вечером «пассат», а утором забрал, - засмеялась Олеся.
    Лукин заглянул в детскую. Их красавицы дочки расположились за письменными столами и готовили домашнее задание. Старшей Анюте еще один год осталось учиться в школе, а младшая Людмила заканчивала шестой класс. Время бежит неумолимо, только недавно ходили в детский садик.
      Утром он не торопился с выездом, решив приехать в Домодедово незадолго до обеда, чтобы не с утра начинать попойку с американцами, ведь ничего другого с ними он не планировал.
     - Олеся вот здесь слева деревня Лукино, а направо Мещерино. Дорожкой можно проехать в Ленинские Горки.
    - Откуда ты закоулки знаешь?
    - Мы по этим дорожкам тренировались на велосипедах с Прошкой. Тогда еще не было дороги на аэропорт, и мы заезжали сюда через Ленинские Горки, где жил вождь мирового пролетариата. Наше село Лукино под Гжатском было стерто с лица земли войной, а потом некому было его восстанавливать. Имению Мещерино тоже в годы советской власти было суждено сгинуть, но не от войны, голытьба попользовалась имуществом барина и бросила, то, что не смогла унести. Деревня расположилась на берегу реки Пахры в окружении лесов, изрезанных покосными полянами и глубоким Дугинским оврагом.  Овраг придает окрестному пейзажу особый шарм, который всегда манил и знаменитых и неизвестных художников. Ты же окончила Строгановское училище, и тебе должно быть интересно.
    - Да, красиво. В Горках я бывала, а здесь впервые.
    Лукин развернулся и выехал на трассу в сторону аэропорта.
    - Олеся у тебя сегодня будет время полюбоваться красотами, пока тут все не застроили коттеджами. А по дороге расскажу о здешних местах. Дугино возродилось в начале 1870-х годов, благодаря московскому купцу 1-й гильдии Василию Ефремовичу Мещерину, владельцу Даниловской мануфактуры с основным капиталом в три миллиона рублей. В Москве, на Ильинке у Мещериных был особняк, где размещалась контора  его мануфактуры.  А в  Дугино, располагалось имение для семьи и гостей. Старший сын купца Николай оказался творческой натурой, но не сразу занялся живописью. По своим рисункам он разбил сад в имении,  из засушенных цветов и трав создавал картины, занимался фотографией. Постоянно работал на пленэре вместе с великими художниками Васнецовым, Малютиным, Коровиным. А Левитан в своей картине «В начале марта» отразил весеннюю природу Дугино. И прочно связал жизнь с нашими местами другой мастер живописи — Игорь Грабарь. Художники гостили в имении Николая Мещерина, а в его работах тоже преобладали пейзажи ранней весны и оттепели, первого снега и, конечно, твоей любимой сирени.
   - Интересно. Знаю картины художников, о которых ты говоришь, но не предполагала, что они написаны в местах, где ты провел свое детство, - сказала Олеся.
    - Любили художники гостить в Дугино, где к творчеству располагала неповторимая красота природы, размеренность деревенской жизни,  радушие  и обаяние, хлебосольство и щедрость  семьи Мещереных. Зори, догорающие над лугами и красные закаты над рекой Пахрой с омутами и заводями, светлые березовые леса и солнечные перелески, тонкий звон колокольчиков пасущегося стада на заливных лугах и пахнущие хлебом ржаные поля, причудливо вьющиеся просёлочные дороги и тропы, заросшие травой. Здесь особое обилие берез, единственное среди всех деревьев белое, редко встречающееся на Западе и завораживающее в России. От такой красоты деревни угореть можно.
   - Ты про нашего соседа Литошку вспомнил?
   - Про него. Тот идет, покачиваясь утром по нашей деревне, а я спроси его, что он с утра – то принял на грудь. Он остановился, один глаз прищурил и говорит: «Палыч, воздух в нашей деревне опьяняющий!» и зашагал в свой дом напротив. Многие художники бывали в Дугино, и как-то  Малявин уговаривал Грабаря бросить писать пейзажи, потому что Левитан так пишет, как другим не дано. А вот Николай Мещерин сумел. Он написал картину с молодым месяцем за год до Левитана и тот высоко оценил ее. В имении по праву надо было сделать если не мини Эрмитаж, то уж музей, а в 1917 году имение национализировали, и в усадьбе был организован колхоз «Мещерино», потом дом был передан в транспортный отдела ВЦИК и был здесь еще дом отдыха. Так Дугино стали именовать Мещерино и потом передали Академии пограничных войск России.
Лукин, не доезжая до аэропорта, свернул направо и вскоре остановил машину у проходной в лесу. Лейтенант милиции поднял шлагбаум, однако Лукин подъехал к главному входу Академии. Олеся пересела на его место, а он с тяжелым портфелем поднялся сразу в кабинет Гарри. Лукин не исклал контактов с американцами, его направили для общения с сотрудниками DEA, и он решил провести встречи с пользой для работы, совместить приятное с полезным, если так можно назвать выпивку. В институте МВД готовились к большому перерыву на обед, а Гарри, как обычно готовил кофе. Лукин открыл портфель.
– Гарри, я как обещал, за стрельбу, – Лукин выставил две бутылки "Столичной" и две шайбы по 100 грамм с черной икрой.
– Виктор, я и так не сомневался, что вы человек, который держит слово. А у меня виски всегда в кабинете. С чего начнем?
– Полагаю, надо попробовать черную икру, а ее лучше с водкой и потом мы же в России. И еще у меня с собой домашние малосольные огурчики, селедочка, белые грибочки и черный хлеб.
– Может, Джона и Кэмпбела пригласить? Но у него еще занятия. А нам не рано? – спросил Гарри.
– А, зачем вечера ждать? Выпил сто грамм и целый день свободен. Шучу. Мы пока выпьем по полтинничку под икорку и по-трезвому кое-что обсудим, а к этому времени твои коллеги освободятся, и присоединится к нам. И если Джона приглашать, то надо и Гуляева, а то не поймут нас коллеги.
– Мы им водки оставим? – Гарри заулыбался.
– Мне нравится ваш реальный подход к выпивке, Гарри, но водки мы им оставим, потому что нам столько не выпить, - Лукин пнул слегка ногой портфель и бутылки издали характерный звук, - одна звенеть не будет, а две звенят не так, - улыбнулся он.
Они выпили грамм по пятьдесят и закусили бутербродами с черняшкой, который Лукин намазывал сам, как будто бы они находились в Астраханском заповеднике. У него в портфеле было еще три баночки.
   - Виктор, любая выпивка заканчивается разговорами о работе, и сегодня нам их не миновать. Предлагаю начать.
   - Что в Америке тоже так же? Выпить, а потом поговорить.
   - Есть такое. Я знаю, Филл Кэмпбел уже начал работать по вашей информации, но он сам лучше расскажет.
   - Гарри, у нас в России, когда выпивают и хлеб-соль кушают, то называют друг друга на "ты". Согласен?
   - Да, конечно, это мы в России так себя ведем и поэтому иногда путаем. То "вы", то "ты". Итак. О чем поговорим?
   - Только у нас разговоры начинаются после третьей рюмки минимум, - сказал Лукин.
   - Тогда мы не сможем дождаться информации Филла.
   - Согласен на паузу.
- Можешь мне прояснить немного про президента Таджикистана Эмомали Рахмонова?
- Он из клана кулябских, а они недавно рейсы регулярные организовали в Домодедово. Никогда в жизни не было из того аула прямых рейсов на Москву, и тут на тебе, да еще глубокой ночью, чтобы наркокурьеры могли незаметно рассосаться по Москве. Их президент всегда вел про российскую политику в течение восьми лет. Ему нужна военная поддержка в борьбе с оппозицией. Но, когда ваши войска вошли в Афган, его землю превратили в воздушные ворота. А тут еще и военные базы в Киргизии. Тогда и начались переговоры о передаче под полный контроль границы с Афганистаном таджикским военным.
– Да, сейчас границу держат российские пограничники и 201 мотодивизия, - подтвердил Гарри.
– В том-то и дело, что границу держат, а тонны героина летают на "вертушках" у них над головами. Они только взглядом их провожают. Недавно под Душанбе такая «вертушка» разбилась, а в ней полторы тонны героина. Если наши уйдут с границы, то героину откроют все калитки. Мы-то с тобой знаем, во что превращается Таджикистан.
– Да, на самом деле все серьезно, но мы знаем, что такие решения принимают наркобароны, а политики подписывают документы за вознаграждение.
– К сожалению, именно так. Гарри, если помнишь, я в своем первом выступлении сообщил с трибуны, что всего десять лет назад в России и разговоров не было о героине, потому что его не было. Транзит через Россию был, но в мизерных объемах, а теперь в нашей стране произошел качественный перелом, и Россия из транзитного государства превратилась в серьезного потребителя смертельной гадости. Надо немедленно перестраивать все силовые структуры на борьбу с бедой, а наверху не понимают или не хотят понимать. Твои коллеги молодцы. Вы вынесли проблему борьбы с героином далеко за пределы США и сами дирижируете процессом, а в России продолжают стрелять из пушки по воробьям и всей огромной армией борцов с наркотиками гоняют мелких сбытчиков и наркоманов. Нужна другая стратегия борьбы. Если не получается нанести удар по плантациям, потому что там армия США, то России необходимо получить под контроль 2 912 километров границы Таджикистана с Афганистаном. Однако нас и с границы уже теснят, а в результате мы получим самую протяженную сухопутную границу в семь с половиной тысяч километров между Россией и Казахстаном. Граница совершенно не обустроена, а там придется ставить серьезные кордоны героину, потому что далее просторы Сибири, Урала и вся Россия, по которой партии героина разлетаются на дозы у сбытчиков и наркоманов. Вот такая реальная перспектива.
    - Как у нас на границе с Мексикой. Я знаю, что некоторые российские военные и разведывательное управление напрямую связаны с полевыми командирами, которые занимаются крупными поставками героина в Россию, - выдавил из себя Гарри.
     - Гарри наши генералы из МВД как-то спросили руководителя по борьбе с наркотиками в Таджикистане генерала Рустама Назарова, что ему мешает ликвидировать героиновый бизнес в республике, а он ответил на вопрос вопросом: "А что мешает арестовать крупных наркодилеров в России? У нас о них многое известно". Гарри, все знают о них, но никто не хочет связываться или нет команды сверху. А граница с Мексикой у вас в два с половиной раза короче и две трети её проходит по реке Рио, а остальная часть по гористой и безжизненной песчаной пустыне. Такая местность сама по себе серьезная преграда, но вы на тысячу километров поставили металлический барьер 5 метров высотой.  При том охраной границы занимаются более 20 тысяч пограничников, а нелегально границу пересекает около полмиллиона человек ежегодно. Нет Гарри граница с Казахстаном не Мексика. Здесь степи и куда не сверни на автомобиле – везде дорога, да и границы никакой нет, потому что в Казахстане проживает братский народ.
 - Получается, что проникновение героина в Россию проконтролировать невозможно?
   - Нет ничего невозможного. Я вижу выход только в оперативных разработках каналов контрабанды наркотиков. Надо внедряться в преступные группировки в Афганистане, Таджикистане, а от них и к российским наркобаронам, военным и разведчикам. И если у нас наладится обмен информацией, то буду считать, что наша встреча была не напрасной.
   - Скажу честно, среди наших сотрудников многие нацелены на сотрудничество и твой знакомый Кэмпбел, но в наши отношения вмешивается политика и дальше протоколов о сотрудничестве дело не идет, - сказал Гарри.
   - Значит, ты мне не расскажешь, что известно DEA о российских наркобаронах, которые связаны с полевыми командирами?
   - Мне точно неизвестно, но может знать Кэмпбел. Россия еще год назад до нашего ввода войск контролировала ситуацию в Таджикистане. Россия привела кулябских к власти. Да, и талибы во главе с Ахмед-Шахом Масудом как-то зависели от России. И при всем на севере Афганистана англичане закрутили поставки героина через Иран и Турцию. Тогда еще в Таджикистан попадала десятая часть героина от произведенного у афганцев, - сказал Гарри.
   - Да, Гарри, согласен, но существовала одна причина, почему  Россия после открытия границ еще лет десять жила без героина. Дорогой он был для российских наркоманов, как сейчас кокаин, поэтому  так мало его задерживалось в России. Но ты согласен со мной, что военные базы в Афганистане стали поставщиками героина в Европу. Разве не так? Наши контрактники тащат героин из Таджикистана на аэродром Чкаловский в Подмосковье. А ваши летчики сидят на мешках с героином и не поступают так же? Есть такая поговорка: сидеть у реки и не напиться?
– Информация есть такая.
– Мы, наверное, мало выпили для такого разговора, но к слову пришлось, а так меня не очень интересуют ваши военные базы. Ты правильно сказал, что политики подписывают решения, а идеи о размещение военных баз им подбрасывают наркобароны. Так произошло и в Югославии, в Косово, где в основном албанцы, которых мы не поддержали, такими делами балуются.
– Я догадываюсь, что ты хочешь узнать, Виктор. Ты немного заблуждаешься на счет моих военных соотечественников. У англичан давние интересы к Афганистану. Воевали там, но ничего у них не получилось. Так они теперь засуетились по старым связям  наркобизнеса.
– Так они были в Афгане сто лет назад.
– Они всегда держали там руку на пульсе, а теперь и таджикских наркобаронов к рукам прибрали. Россию они рассматривают как потребительский рынок для героина.
– А вот с этого места, Гарри, подробнее.
– Да, куда уж подробнее. У них в руках производители героина в северных провинциях Афганистана, а так же некоторые крупные политики Таджикистана. Вы их сами знаете, кто контролирует наркоканалы на Россию. Многие из таджикской диаспоры, которая обжилась уже у вас. Вот и вся простая цепочка по контрабанде героина,  а у местных таджиков связи среди российских силовых структур.
– Гарри, это, похоже, достоверные сведения, а как насчет конкретных лиц в Москве? Высоких чиновников в Таджикистане, что занимаются наркобизнесом, многие знают, и они ничего не боятся. Они недосягаемы. В государстве такая политика, а вот в России можно было бы их прибрать к рукам.
– Не думаю, Виктор, что будет так легко. Я знаю только поверхностные  сведения о них.
– А можем мы  обменяться  информацией?  И что же вы не прижмете англичан? Ведь, героин же.
– Не так все просто, Виктор. Я хорошо понимаю тебя. Ты передал официально своему руководству информацию не полностью. Ведь, должно быть наоборот. Руководству все полностью, а нам только частично. А ты поступил наоборот. Почему?
– Я же намекнул, что иначе нам не дадут проверить информацию. Когда Филл скажет, что она реальна и лица все живые, короче подтвердится, то я расскажу, почему я так поступаю.
– Хорошо, тебе виднее, как поступать. Я тебя не спрашиваю. Просто хотел сказать, что все не так просто, как и англичане. Ты давно работаешь по контрабанде, да и по организованной преступности и знаешь, где отмываются ими деньги.
– Знамо дело, в странах Океании, в оффшорах, - сказал Лукин.
– Именно там. Сингапур, Гонконг, Каймановы острова и многие, многие другие. Все бывшие английские колонии и экономических позиций они там не сдали. Вот и основа мирового наркотрафика, который  под англичанами. И даже тот, что проверяет сейчас Филл с твоей подачи, может иметь английские корни. Их давно интересует Астрахань, на берегу Каспийского моря, а рядом находятся Иран, Туркмения и Дагестан, наконец. А это Кавказ. Вот, что значит контролировать финансовые потоки в оффшорах. Такое даже нашим сотрудникам DEA бывает не под силу.
– Гарри, скажу честно, ты мне открыл глаза.
– Я рад хоть чем-то тебя удивить.
– Давай еще по пятьдесят. Как у нас говорят: "Хорошо сидим".
– Вот, если бы так обсуждали проблемы по борьбе с наркотиками наши руководители, то можно было бы многое сделать, - улыбнулся Гарри.
– За что мы с тобой и выпьем, чтобы находить общий язык. Попробуй малосольный огурчик. Как?
– Ароматный и хрустящий.
– Так ты считаешь, наркоканал на Астрахань тоже связан с англичанами?
– Несомненно. Ты же сам говорил о Волго-Балтийском трафике, а это Северо-запад России и далее Скандинавия.
– Очень похоже, но они должны как-то легализоваться в странах Азии. В оффшорах - там понятно. Их бывшие колонии, поэтому и финансы остались под контролем, а в Азии? – спросил Лукин.
– Еще проще. Они занимаются гуманитарными грузами, легальная транспортировка с большим доверием к грузам.
   - Но США тоже везут гуманитарку. Шучу, шучу. США не трогаем. Мы будем говорить только о третьих странах, которые участвуют в наркобизнесе в России.
   - А наркотрафик на Европу? - спросил Гарри.
   - Тогда и о полетах на ваши военные базы самолетов из Афганистана,- заметил Лукин. - Все, тему больше не трогаем.  Два года назад получил информацию о наркотрафике на  Европу из первых рук,  когда общался в Германии с руководством таможенной криминальной полиции. Во Франкфурте-на-Майне расположен центральный авиаузел страны, где с наркотиками, в основном, попадаются турки.
   - Да, турецкий коридор всесторонен. Наркодилеры отправляются отсюда в опасные для своей жизни и свободы путешествия с рюкзаками, скачут на осликах, либо на машине-развалюхе, чтобы не жалко было бросить при опасности. Но все равно, основные тонны героина перевозятся в фурах вместе с коммерческими грузами по маршрутам через Сербию, Болгарию, либо Черногорию, а по твоей информации через Италию. Есть еще маршрут через Чехию или Румынию. Много каналов стекается в Германию, а оттуда в Голландию, где его фасуют и далее по всей Европе небольшими партиями. Пожалуй, самые жесткие полицейские в Европе – немцы, но все равно лезут через них. Вот скажи мне, сколько стоит работа наркокурьера за доставку килограмма героина? – спросил Гарри.
   - У нас основные курьеры - это наркоглотатели Таджикистана, которые могут провозить в своем желудке до килограмма героина, а они получают от пятисот до тысячи долларов.
– Все верно, а вот за доставку килограмма героина в Германию наркокурьер получает двадцать тысяч долларов. Такое остановить невозможно. Слишком много желающих получить деньги. И стоимость героина в десятки раз выше, чем в России.
– Гарри, так я и говорю, чего хочу добиться в работе. В Германии стоит дорого не героин, а опасная работа их полицейских. Они подняли до предела цены у себя, потому что хорошо работают по борьбе с наркотиками. Границы Германии закрыты для нечисти надежно, поэтому и стоимость его высока. А будь у них граница, как в России, то и цены на героин стали меньше, чем сейчас в Казахстане.
– Мне нечем возразить. Ты дал простую, но емкую оценку работы немецкой полиции.
– Да, не я дал, а они сами своими делами. Они на российском транзите героина работают четко. Изымают сотнями килограмм и уже устали возмущаться нашим попустительством при контроле на границе. Немцы устали делать нам замечания и призывать к совместным мероприятиям по борьбе с наркотиками, поэтому жестко проверяют все транспортные средства с наркоопасными грузами, которые идут к ним из России, а грузы, пришедшие из Юго-Восточной Азии, они ставят на уши. Поэтому прекратился провоз на Запад наркотиков  в контейнерах, которые шли транзитом через Россию. Некоторые наши руководители не могут понять и требуют бросить все силу на проверку контейнеров, - сказал Лукин.
– Может быть, это не простые требования? Не могут же они не понимать, что канал уже изменился? В Германии полмиллиона наркоманов сидят на героине, в Европе две трети страдают недугом, а при низких расценках такой бизнес более чем привлекателен. В институте семинар с участием американцев закончился и Филл  присоединился к их компании. Они предложили ему пятьдесят грамм водки, и Лукин достал из "дипломата" пару банок красной икры.
   - А закусить предлагаю "николашкой", - сказал Лукин.
   - Что такое «николашка»? Я не знаю, - спросил Гарри.
   - Очень просто, Гарри. Рассказывают, русский царь Николай, не помню, какой из них, любил так закусывать водку. На одну половинку ломтика  лимона надо положить  черную икру, на другую – красную. Называют закуску "николашкой".
Лукин наблюдал за американцами, как они опрокидывают прохладную водку и вдогонку закусывают "николашкой". На их лицах появляется блаженная улыбка, после чего Лукин повторяет процедуру.
– Хорошо. Совсем по-другому ощущается водка. Очень вкусно, но, наверное, дорого? – спросил Гарри.
– Вы же в России, а у нас икра всегда была национальной едой, – слукавил Лукин.
– Филл, мы с Виктором обсудили серьезно кое-что по наркобизнесу, в том числе и в Европе, многое перехлестывается с его информацией.
– Да, у меня также. Мне удалось навести справки по вашей информации, Виктор, и она на первый взгляд, подтверждается, мы начали работу отношении фигурантов в Турции, - сказал Филл.
– А я приготовил вам информация о конкретных лицах в Италии и Бельгии, куда планируются ближайшие поставки героина. В Бельгию в автомобильных красках, а в Италию в шинах, - сказал Лукин.
   - Филл, Виктор пытал меня два часа по вводу наших войск в Афганистане и "крышевании" наркобизнеса, а тебе сразу выдал информацию для делового  разговора.
   - Гарри, ты же сам сказал, что Филл специалист по наркотикам в Европе. Вот я и ждал его прихода.
   - А со мной значит, вел просто светские разговоры? Я не ревную, но и "николашку" ты мне не предлагал, - сказал Гарри.
   - Твои сведения мне нужны для общего кругозора. Сам понимаешь, что мне до тех наркоканалов не добраться, но знать надо. А до «николашки» руки не дошли, потому что попросту увлекся разговором,- засмеялся Лукин.
     Он и на самом деле не знал, зачем ему сведения о наркотрафиках, которые невозможно достать. Для расширения кругозора и чтобы Гарри не было скучно, но основным его собеседником все-таки стал Филл, с которым он затеял конкретное дело.
   - Жаль, что вы тут пили водку под черную икру, а не присутствовали на моем семинаре. Я два часа рассказывал нашим коллегам об истории и причинах распространения наркотиков на примере США, увы, Россия не пошла по другому пути. Мы в страшной беде чем-то похожи. Могу вкратце посвятить и вас, чтобы снять некоторые вопросы. Наверное, Лукина интересует, почему с вводом наших войск Афганистан увеличил производство героина в десять раз? – спросил Филл.
    Вот, что значит профи! Именно то, что интересовало Лукина, но он не мог спросить Гарри в лоб, а лишь констатировал факт. Интересно же знать позицию самих американцев.
   - Любопытно, конечно. Только для такого разговора я предлагаю еще по полтинничку, – и Лукин плеснул водки в стаканы.
   - За взаимопонимание? – улыбнулся Гарри.
   - Начну с того, что американские войска вошли в Афганистан для борьбы с террористами, а не с населением, которое занимается выращиванием опийного мака, и где ведение сельского хозяйства считается невыгодным. Рост производства героина произошел при смене правительства Афганистана и его политики,- сказал Филл.
   - Значит, американские войска здесь не причем? – спросил Лукин.
   - Формально да, но по факту получается, что связь с обстоятельствами самая прямая, но давайте я расскажу вам некоторые факты распространения наркотиков из истории. Может, это прольет свет на сегодняшние события в Афганистане. Почти во всех военных конфликтах всегда есть позитивные и негативные моменты. Негативные относятся, как вы поняли, к резкому распространению наркотиков. И надо отметить, что такая горькая участь была присуща не только Америке, но и Европе, да и в России тоже после войны в Афганистане все началось. Но я хочу сделать упор на нашу страну. У нас все происходит более характерно, потому что география присутствия ограниченного контингента наших войск обширна. Полвека назад в Турции были развернуты военные базы НАТО, а немного позже наши войска вошли в Ливан. Здесь и началась контрабанда героина в США. Производством и контрабандой занимались турецкие курды в горных районах, и ливанцы в долине Бекаа. Их под крышу взяли сицилийские мафиози, которые организовали наркотрафик из Италии в США.
   - А сидели бы ваши солдатики дома в Америке, то, возможно, еще долго не знали бы американцы, что такое героин, - сказал Лукин.
   -  Вполне возможно, не отрицаю. А в конце шестидесятых мы пришли во Вьетнам на смену французам. Кстати, французы тоже получили героин после той войны. Наши же увязли в войне глубже, а войска кроме Вьетнама размещались в Лаосе и Таиланде.
   - Так вы попали в самую середину "Золотого треугольника", где практически все мировое производство героина, - сказал Лукин.
   - Да, в то время "Золотой полумесяц" еще не вырисовывался, а в "треугольнике" руководила контрабандой героина китайская триада. В строительстве железных дорог в США участвовали выходцы из Китая, которые занимались опием в прошлом веке и осели в Америке. Вот они-то вместе со своей организованной преступностью занялись контрабандой героина в Сан-Франциско, - сказал Фил и сделал паузу.
   - А когда же в Америку попал кокаин? Ведь, в Латинской Америке вы не воевали? – спросил Лукин.
   - Правильно, кокаин из Колумбии пробил дорожку в США лет двадцать назад и по причине близости границ. Примерно, как в России соседство с Таджикистаном, так и в Америке с Колумбией. Непосредственных границ у нас с этими государствами нет, но есть у наших соседей. У вас с Казахстаном, а у нас с Мексикой и Кубой. Граница не находится под постоянным контролем, поэтому кокаин и проникает. Но ни Мексика, ни Куба не дали нам контрабанды кокаина в крупных размерах, а получили мы его опять же после участия в военных конфликтах с Никарагуа и Гватемалой. Любое военное вмешательство предусматривает использование военного транспорта. Вот тут-то и происходит слияние наркобизнеса с военными. Так образовался наркотрафик через Центральную Америку. А про Афганистан я в самом начале упомянул. Думаю, все вопросы сняты? – спросил Филл.
   - Есть некоторые детали, а так все ясно. Не совсем понятно, как в Кандагаре за стеной военной базы США существует самый большой оптовый рынок по продаже опия и героина? Чтобы далеко не возить наркотики по стране, а сразу грузить на военный транспорт?– спросил Лукин.
   Этот вопрос давно вертелся у Лукина, но он не задавал его, чтобы не насторожить собеседников, но Филл вполне спокойно к нему отнесся.
   - Вполне возможно. Я же говорил, что военные не участвуют в борьбе с наркотиками. Это дело наше – DEA. Если будет конкретная информация, то мы займемся, - сказал Филл.
   - А какая все-таки часть от произведенного героина попадает в Россию? – спросил Лукин.
   - Никто точно сказать не может, потому что наркотрафики постоянно меняются. Часть героина идет через Пакистан, а далее по Персидскому заливу в Европу. Большая часть сейчас идет через север Афганистана к таджикам. Даже Туркмения включилась в наркотрафик и провозит по Каспийскому морю в Калмыкию и Дагестан, а далее опять в Россию. И, наконец, через Иран и Турцию в Европу или опять же в Россию, но этот наркотрафик вы и сами не хуже нас знаете.
   - Я бы так не сказал. Мне известен только один из наркоканалов и лица, кто к нему причастен.
   - Так самое главное – знать, где, когда и кто занимается контрабандой наркотиков, - сказал Филл.
Лукин увидел, что Гарри сначала смотрел на него и Филла с интересом, а потом заскучал от их разговоров
   - Гарри, у нас в России обычно поговорят, поговорят, а потом и выпьют. Мы с Филлом делом заняты. Так налей нам всем по пятьдесят.
   - А ты сделай "николашки".
   - Понравилось?
   - Конечно, царская закуска.
  - Виктор, мы с Гарри вчера пытались понять, почему вы своему руководству и нашему представителю DEA докладываете только часть информации о накротрафике в Европу, а нам выкладываете во всех подробностях? – спросил Филл.
   - Наверное, потому что мы с вами пьем водку, а она язык развязывает.
   - Я так не думаю. Вашему мозгу алкоголь не мешает. Мы можем расслабиться, а за вами такого не наблюдается, - сказал Гарри.
   - Что касается подробностей, то и вам я тоже не все выложил.
   - Вот, видите. Значит, я прав по поводу алкоголя. Если бы ваши генералы не убедили нас, что вы из МВД, то мы подумали, что из КГБ, потому что пьете много и не пьянеете, а только вопросов больше задаете. А, что подробности информации секретные? – спросил Гарри.
   - Нет, конечно, но очень скандальные. Какие могут быть секреты, если в прессе об тех лицах неоднократно писали и даже по телевидению показывали. Показательные выступления по борьбе с контрабандой и статьи в прессе заказные, а если бы узнали мою информацию, то был бы взрыв. Не хочу, чтобы прежде времени она стала известна тем лицам, которых интересуют только деньги. А от кого получать, неважно, будь то генералы или контрабандисты, - заметил Лукин.
   - Я начинаю понимать, почему вы не доложили своему руководству. А можете нам рассказать? – спросил Гарри.
   - Не только руководству, но и вашим представителям, потому что я знаю, что они связаны с моим руководством. От тебя и Филла секретов нет, потому что вы дали слово не сообщать своим коллегам, что информация исходит от меня. Вы теперь понимаете почему? - спросил Лукин.
    - Да, конечно, - сказал Гарри.
   - Постараюсь коротко. В прессе и даже в наших кругах обсуждают проблемы наркотиков обрывками, почти никто не представляет всей картины, а если собрать и сложить известную информацию в единую детективную историю получится бомба. Мы с вами оперативные работники и детективы, но заметьте, я называю все историей, а не оперативной разработкой. По ней плотно никто не работал, так как мероприятия надо было проводить совместно с таможней, МВД и ФСБ, а при таком масштабе будет утечка информации или ощипят как куренка преступную группировку в каждом ведомстве. В итоге преступники останутся на свободе, а инициатора информации продадут за три копейки. Понятно?
   - Да, да, конечно, - Гарри закивал головой.
   - Я что-то сомневаюсь. Ну, хорошо. Постараюсь объяснить. Начинаю я оперативную разработку по преступной группе и натыкаюсь на их связи среди моих высших руководителей. Что я могу сделать дальше. Я же не самоубийца. Мягко отъезжаю от дела и кладу его в сейф, а лучше закапываю в укромном месте, так как в таком случае и сейф в служебном помещении становится небезопасным местом. А через некоторое время я вновь выхожу на преступную группу с совершенно неожиданной стороны и с конкретной информацией, что можно брать с поличным, но вновь включаю заднюю скорость, зная, что добраться до контрабандистов мне не дадут.  И упали бы материалы в те же укромные тайники, но в это время неожиданно меня направляют к вам на проведение семинаров и именно по волнующим меня вопросам. Вот тут-то я и решил реализовать хотя бы часть своей информации с помощью DEA США. Вот поэтому вам я даю полную информацию, так как вы будете с ней работать, а руководству частично, чтобы создать у них иллюзию, как будто они контролируют проверку, но на самом деле по имеющейся у них информации они даже не догадываются в отношении какой преступной группировки, планируется наш удар.
     Лукин постарался доходчиво объяснить свои хитроумные ходы, потому что сегодняшнее застолье он затеял, чтобы заинтересовать американцев в участии по проверке информации.
   - Чтобы они не мешали работать? – спросил Гарри.
   - Вижу, тебе тоже водка не мешает думать. Ты все правильно понял, но, Гарри, почему наши стаканы пусты? Или вы не хотите дослушать мою детективную историю?
   - Нет, нет, нам очень интересно.
   - Надеюсь. Только история длинной в четыре года, а иначе толком не поймете, откуда ноги растут, - сказал Лукин.
   - Тогда еще интереснее. Филл, я предлагаю выпить за Виктора.
   - По-русски. На здоровье! – улыбнулся Филл.
   -  Только - за здоровье! Хотя водка здоровья не прибавляет. Давайте, коллеги, за нас, - предложил Лукин.
У Лукина было огромное желание достать команду контрабандистов через американцев. Не удалось с немцами три года назад, возможно хоть как-то получится с парнями из DEA. Российские спецслужбы ответили на запрос немцев, что не располагают сведениями о преступной деятельности котрабандистов и, таким образом, отстранили их  от совместного расследования. А в России легко свернули следствие и закрыли дело. Запросы немцев попадали на стол к советнику Министра внутренних дел Дроздову, который «крышевал» контрабандистов на таможенных терминалах, отсюда и соответствующие ответы.
 - В те годы я работал на Центральной акцизной таможне заместителем начальника по борьбе с контрабандой, - продолжал рассказывать Лукин. Его должность называлась немного иначе, но смысл был таковым и американцам проще усвоить, чем он занимался. - В самые первые дни работы мне на стол положили материалы для расследования транзита двух с половиной тысяч фур через нашу таможню в Такжикистан. Представляете, за четыре месяца 2500 фур с телевизорами, видеомагнитофонами, компьютерами! Гарри вы немного знаете Таджикистан. Так вот там, в кишлаках не проживает столько людей, сколько им отправили электронной техники.
     - Да не у всех таджиков стоят в доме телевизоры и магнитофоны, - сказал Гарри.
     - Я получил оперативную информацию, что фуры оформили через таможенный терминал  «Вторс», который значился под "крышей" сотрудников таможенной безопасности и весь товар остался в Москве.  Товар продали на оптовых рынках, а таможенные документы, якобы провели через Магнитогорскую и другие пограничные таможни на российско-казахской границе, которые сообщили, что фуры выехали из России. Операция контрабандистов по лжетранзиту. А когда весь товар продали на рынках, то прислали документы, что в Казахстане и пограничных таможнях нет ни одного телетайпа, которыми было подтверждено прохождение фур через границу России и Казахстана. Мне пришлось через своих бывших коллег из МВД перевернуть торговую сеть столицы, где трудно было спрятать миллионы телевизоров, компьютеров и видеомагнитофонов. Дальше информация привела на таможенный терминал "Вторс" и к их "крыше". Было доказано, что у всех недоставок одни и те же хозяева. Возбудили уголовное дело, которое у меня забрали в таможенный комитет, но оперативные материалы я сохранил в тайник, первые материалы  по группе лиц, которые проходят по сегодняшней информации о поставках героина, - сказал Лукин, задумался на секунду и плеснул по стакан водки.
   - А что было потом? – спросил Филл.
   - Все, как всегда. Уголовное дело загасили, а я попал в немилость к некоторым руководителям. Хорошо, что я спрятал в тайнике оперативные материалы, чтобы отбиться ими от нападок, - сказал Лукин.
   - И много у вас таких материалов в тайнике? – улыбнулся Гарри.
   - Материалов в тайнике немного, а вот тайников с материалами много. Я не храню все яйца в одной корзине. Побиться могут, - сказал Лукин.
    Филл с Гарри засмеялись, а Лукин продолжил.
    - Такие материалы я не ищу. Они приходят ко мне в результате выполнения указаний руководства, чего никак не могут понять. И наши мероприятия по героину мы проводим также по их указанию, но они об этом узнают чуть позже, когда мы закончим операцию.
    - Гарри мне с каждым рассказом Виктора все больше хочется поработать по его информации. Я тоже понял, почему он так поступает, - сказал Филл.
   - Я просто потерял веру, что с бандой можно бороться, поэтому с удовольствием хочу их наказать на дальних рубежах в Турции, - сказал Лукин и опять призадумался.
    - Нам теперь понятно, что это за команда, - сказал Гарри.
    - Чтобы было совсем понятно, то вкратце поведаю еще одну историю, которая едва не закончилась для меня плачевно. Через год мы возбудили уголовное дело по контрабанде в отношении одной фирмы по письменному указанию Председателя таможенного комитета. Оказалось, что уголовное дело нужно, чтобы получать взятки с руководителя непокорного таможенного терминала. Когда генералы таможни и МВД договорились обо всем с контрабандистами, то нас бросили один на один с акулами контрабанды и их "крышами" из числа руководства МВД, ГТК и  Генпрокуроры. Уголовное дело о контрабанде они прекратили, а в отношении борцов с контрабандой возбудили уголовное дело по пяти статьям Уголовного Кодекса, которое было выдумано от первой строки до последней. Полная фальсификация, но постановление было утверждено первым заместителем Генерального прокурора России.
   - Очень серьезно, фальсификация на таком уровне, - сказал Гарри.
   - Высокие руководители допустили одну оплошность. Перед возбуждением дела они решили на время избавиться от меня. И отправили в  командировку в Германию. По стечению обстоятельств коллеги из таможенной криминальной полиции Германии, к кому мы приехали, занимались той же группой контрабандистов. Ситуация оказалась схожей, как сегодня у нас с вами. Немцы  поняли меня и здорово помогли, предоставив мне чемодан доказательств о преступной деятельности контрабандистов. Доказательства помогли нам остаться на свободе и теперь хранятся в другом тайнике. Я рассказываю об одних и тех же лицах по ту сторону баррикад, которые с контрабандистами. После второй детективной истории меня отправили бороться с наркотиками и я перед вами. Теперь понятно, почему перед вами раскрываю все карты, а руководством поверхностно, – спросил Лукин.
   - Мне стало ясно, что во всех преступлениях участвовали одни и те же лица, а генералы мешали твоему расследованию. Правильно? – спросил Филл.
   - Ты понял самое главное.  Позднее у меня появилась информация, что один руководитель крупного таможенного терминала организовал канал контрабанды наркотиков из Турции в Таганрог, а далее по рекам до Выборга в Финляндию. Была известна только его фамилия, Логунов. Большого труда не представляло установить его личность. Проверка показала, что именно он руководил на «Вторсе» таможенным терминалом и организовал лжетранзит в тысячи фур на Таджикистан. Но около Логунова опять оказались те же генералы, и мне снова пришлось прятать оперативные документы по тайникам. Потом я занимался конкретными делами о наркокурьерах в Домодедово и наркоэкспрессу из Душанбе, что, видимо, кому-то не очень понравилось.  А может, за прежние мои подвиги отправили меня на курсы молодого бойца в Полицейскую Академию США.
Гарри и Джон засмеялись.
   -Только поздно они решили меня воспитывать, - улыбнулся Лукин, - у меня слишком серьезные оперативные позиции среди этнических группировок, которые занимаются контрабандой наркотиков в России. Не успел я приехать к вам на встречу в Домодедово, как узнал о канале контрабанды героина из Турции в Италию. Лица являются связными Логунова.
   - Да, теперь предельно ясно и хорошо, что вы так подробно рассказали детективную историю. Мы постараемся превратить ее в реальное задержание контрабандистов. Нам теперь ясно, что в России по группе конрабандистов работать не дадут, - сказал Филл.
   - Я рад, что вы все правильно поняли, - сказал Лукин.
   - Давайте по пятьдесят грамм, - предложил уже сам Гарри, - не хочу повторяться, но теперь уж точно за взаимопонимание.
 Они немного помолчали, осмысливая рассказ Лукина.
   - Виктор, мы понимаем, что вы не все нам рассказали. Но и от того, что мы узнали, жить в России страшно. Не боитесь? - спросил Гарри.
   - Вы где-то правы, но обезопасить себя в такой ситуации можно только  хорошими материалами в тайниках о преступной деятельности банды. Им не выгодно меня даже пугать, потому что с испугу часть документов может оказаться у силовиков, которые не разделяют их взглядов. Таких пока большинство, но они не хотят связываться с бандой, потому что нет доказательств их преступной деятельности, а без доказательств  можно нажить только неприятности, - сказал Лукин.
   - Вот мы и говорим, страшно так жить, - повторил Гарри.
   - Вы неправы, такая жизнь ужасно интересна, - улыбнулся Лукин.
   - Виктор, я ничего не обещаю, но использую все возможности, чтобы накрыть  наркоканал по твоей информации, - сказал Филл.
   - Да мне, сами понимаете, ничего не нужно, кроме морального удовлетворения, зато будет очень приятно. И хорошо бы дать понять контрабандистам, что все делается с подачи руководителя Киреева, который играет на их стороне. Думаю, что потом его надо поблагодарить за передачу информацию вашим представителям в Москве, - улыбнулся Лукин своему восточному коварству. 
 - Хорошо, сделаем. Гарри, я мог что-то такое предположить, но все гораздо серьезнее и выше, поэтому считаю, надо помочь нашему коллеге в России, - сказал Филл.
   - Виктор, а если бы ты работал в DEA США, то таких вариантов, как прятать в тайниках доказательства в целях своей безопасности не было бы, - сказал Гарри.
   - Да, у вас там тоже всякого хватает.
   - Вы, наверное, по фильмам судите, но такого у нас точно нет и на таком уровне руководителей государства. Генералы МВД дали вам правильную оценку на пять балов и нам понятно, почему вы не генерал. В Америке таких специалистов ценят, - сказал Гарри.
   - Если я правильно понимаю, вы мне предлагаете переехать через океан?
   - Нет, мы такого предлагать не можем, тем более что знаем ваше отношение к подобным предложениям, – сказал Гарри.
   - Откуда?
   - Так мы же беседовали с руководством ГУНОН МВД о вас, и нам стало ясно, что подобных предложений делать не стоит, или мы ошибаемся? - спросил Гарри.
   - Нет, все правильно, а все-таки, почему вы подумали о моей принадлежности к органам КГБ? – спросил Лукин.
   - Согласитесь, Виктор, что после сегодняшнего рассказа вы мало похожи на работника милиции, но поговорив с вашими бывшими коллегами, мы поняли, что вы не из той организации, - сказал Гарри.
   - Вот и хорошо. Доверия больше будет при общении с вами.
   - И мы про то же, а сегодня мы еще раз убедились, что информация о канале ваша, а не с чьих-то слов. Еще ваши коллеги сказали, что вы всегда были правильным оперативным работником. Да, такой информации мы больше ни от кого не слышали в правоохранительных органах России.
   - Приятно общаться с профессионалами. Прежде чем слушать мои истории, пробили меня по всем каналам, чтобы правильно оценить информацию.
   - Да, было такое. Ведь, мы проводим серьезные мероприятия по каналу контрабанды героина между турецкой и итальянской мафией, а информацию о ней получили в  России, да еще с визитками и фотографиями контрабандистов. Мы с таким впервые сталкиваемся, поэтому пришлось кое-что выяснить о вас. Вы уж извините, - сказал Фил.
   - Вы все правильно сделали. Какие могут быть обиды, когда все делается для пользы нашего дела. А в этой работе без доверия нельзя. Я предлагаю на посошок еще поллитровку, - улыбнулся Лукин.
   - Нет только виски и по полстакана, - предложил Гарри.
   - Нас отвезут в московскую гостиницу на автомобиле, и мы могли бы взять вас с собой, - предложил Филл.
   - Спасибо коллеги. За мной приедет жена на машине, - поблагодарил Лукин.
   - Тогда мы тебя проводим. Хочу познакомиться с женой легендарного сыщика Лукина, - улыбнулся Гарри.
      Лукин позвонил Олесе, и она сообщила, что стоит около проходной института.
    - Гарри нет проблем. Едем вместе со мной и продолжим банкет в ресторане. Филл ты с нами? – спросил Лукин.
    - Нет, я только провожу до автомобиля. У меня завтра целый день занятия, - сказал Филл.
    - А я один тебя боюсь, - хихикнул Гарри.
      Алкоголь легко растворился в крупном теле Лукина во время длительной беседы с американцами и совсем не ощущался. Лукину не нужны были служебные машины, чтобы не дыхнуть на кого-нибудь из коллег запахом алкоголя. Его ждала красавица жена. Лукин вышел из проходной и поцеловал Олесю. Гарри и Фил стояли чуть сзади, и он представил ей американских коллег.
   - А у меня и не было сомнений, что ваша жена должны быть красавицей, но она выше всех похвал, - склонил голову Гарри.
   - Я знаю. Голливуд отдыхает. Как говорил герой мультика Винни Пух, если вы больше ничего не хотите, то мы поехали домой, - улыбнулся Лукин.
   - Виктор, мы приглашаем вас с женой на банкет по окончании нашего семинара. Вы придете? – спросил Гарри Олесю.
     - Если муж позовет, - улыбнулась Олеся.
    Ему нравилось, как Олеся уверенно водит автомобиль, и он вполне ей доверял, но на пассажирском сидении все ровно чувствовал себя неуютно. Однако за руль сесть не мог. УЛукина было золотое правило, даже после выпитой бутылки пива не садиться за руль.
    - Я не очень засиделся с американцами?
    - Да ничего, я теперь на своей машине, если ты утром не передумаешь? – лукаво спросила Олеся.
    - Автомобиль твой, только утром отвезешь меня в Очаково за машиной. Там мои таможенники подготовили мне темно-синий «Ниссан-Максима» с бежевым кожаным салоном. Или я утром позвоню на Бутырский рынок и с Инкой поеду. Ей все ровно надо самой оформить кредит.
   - В подарок автомобиль?
   - Кто же делает такие подарки? Мне они должны пятнашку баксов, поэтому я заплачу в салоне лишь половину стоимости, а другую половину Инка выплатит в кредит и так рассчитается со мной. Ты же на рынке все-таки учредитель, - сказал Виктор.
   - Не знала, может, я еще в каких-то фирмах работаю? – улыбнулась Олеся.
   - Нет, пока только в одной. Ты чем занималась, пока я пьянствовал с американцами?
   - Прогулялась по Мещерино, а потом завернула в Ленинские Горки. Там продукты в магазине всегда были свежими и качественными, наверное, со времен Советской власти, а заодно прошлась по музею дедушки Ленина. Меня туда возили еще с пионерским отрядом, а теперь там все по-другому и кабинет вождя перекочевал из Кремля. Раньше нам рассказывали о Ленине, а теперь об истории имения.
   - Интересное кино, а что еще там нового? – спросил Виктор.
   - А ты давно там не был?
   - Мимо много раз проезжал, а в музее ни разу не был.
   - Так, о чем же тебе рассказывать? Если только с самого начала. Я и сама слышала только о Ленине, а теперь экскурсовод рассказывает об имении, которое не разорили, потому что Ленин вовремя туда переселился из Кремля.
   - Вот история усадьбы мне очень интересна.
   - Пока ехали сюда, ты мне о Мещерино поведал, а я расскажу о соседнем имении. Только оно покруче будет.  Триста лет  усадьба  принадлежала дворянскому роду Спасителевых, служивших еще царю Алексею Михайловичу. Она расположена на высоком берегу реки Туровка, с широким видом на дальние луга и долину Пахры. Пологий луг спускается от дома к небольшому круглому пруду. Столько же лет  дубам, липам и вязам, которые сохранились  в местном парке. После отмены крепостного права в 1861 году старинное дворянское гнездо лишилось  бесплатных рук крепостных крестьян и Горки переживали период запустения, усадебные дома стояли полуразрушенными, парк одичал и превратился в лес.  Усадьба ожила, когда ее приобрел владелец парфюмерной фабрики в Москве  Прокофьев. При нем старинная проселочная дорога, заканчивавшаяся на топких, поросших ряской берегах реки Туровка,  соединилась с Каширским трактом, но респектабельный облик имение получило в начале ХХ века, когда им владела вдова Саввы Морозова Зинаида Григорьевна. Она привезла сюда имущество после продажи московского дома на Спиридоновке. Интерьеры комнат украсили коллекции мейсенского фарфора, миниатюры, пейзажи Левитана, ампирные гарнитуры, дворцовая мебель, гарнитур на золотых лебедях. Но грянула революция 1917 года, и сделали в имении сельскохозяйственную ферму для снабжения молочными продуктами Сухановской больницы, а потом хозяином поместья стала коммуна латышских рабочих. Коммуна была создана по указанию Ленина, который хотел показать окрестным крестьянам преимущества работы в коммуне, но ничего из этого не вышло и все свелось к дележу имущества прежних хозяев, как и по всей России. Коммунары растащили мебель, посуду, ковры, занавески, и столовое серебро  по своим квартирам, а потом вывезли все в Прибалтику. В Горках теперь можно подышать чистым лесным воздухом, полюбоваться незатейливыми пейзажами и погулять по дорожкам старинного парка, который семь лет назад включили в перечень лучших парков Европы. А ты несколько раз мимо проезжал, - улыбнулась Олеся.
    Следующий день Лукин посвятил оформлению автомобиля и постановке его на учет, а на утро  поехал на нем к своему бывшему начальнику ЦАТ Алексею Евгеньевичу, который теперь руководил Домодедовской таможней. В приемной его встретила секретарь Ирина. Она была образцовой секретаршей в форме капитана таможенной службы, красивая блондинка высокого роста, стройная, в меру приветливая и строгая. Такие и должны быть у генералов.
   - Виктор Павлович, рада Вас видеть, – встретила она Лукина улыбкой.
   - Алексей Евгеньевич один?
   - Да, я сейчас доложу. Вам чай, как обычно?
   - Да, если только Алексей Евгеньевич будет.
   - С вами, конечно.
Кабинет Алексея, как всегда, был в кубках, вымпелах и фотографиях - свидетельствах, отношения генерала к футболу. Он входил в сборную Таможенного комитета.
   - Палыч, какими судьбами?
   - Да, я здесь рядышком у американцев на курсах молодого бойца, которые организовали в институте МВД.
   - Слышал, а тебе-то зачем?
   - Руководство так решило, - улыбнулся Лукин.
   - Понятно. Я еще сделал один подход к руководству ГТК насчет твоего перевода ко мне первым заместителем, но меня попросили вопрос больше не поднимать. Ты куда опять влез? – спросил Попов.
   - Да, случайно  на хвост наступил нашему верхнему руководителю.
   - Что-то участились у тебя случайности в его отношении.
   - Так, по его же указанию. Ты же меня знаешь. Я не больной, чтобы специально копать, - сказал Лукин.
   - И что теперь нарыл случайно?
   - Руководство дало мне указание искать наркотрафики на транзитных перевозках через Россию. Ну, я приложил свои силы и вышел на серьезный наркотрафик героина через Турцию, Новороссийск и Таганрог на Выборг, а далее к финнам.
   - Да, работать ты умеешь.
   - Алексей Евгеньевич, не мои проблемы. Они приказали, я выполнил, а к тебе я зашел попросить за  твоего опера Алексеева, чтобы оградить его от незаслуженных нападок.
    - Да слышал про такого. Из армии бывший психолог. Болтает он много.
   - Так он пообщалсяя со мной. Опер понял, что можно бороться и с крупными воротилами наркобизнеса. Не хотелось, чтобы парню руки отбили раньше времени. Я с ним работу провел, чтобы больше не выдавал никому информацию, что в Таджикистане руководители государства причастны к наркобизнесу, так как все равно их не достанешь, - сказал Лукин.
   - Вот правильно, а твою просьбу исполню. Слышал, ты хотел забрать Алексеева к себе в таможенный комитет?
   - Да, но мне руководство отказало.
   - Они просто помнят, как ты поставил на уши контрабандистов на Центральной акцизной таможне с двумя операми, а здесь у тебя отдел в двадцать человек.
   - Только на бумаге, а в акцизке я только защищался. Спасибо за Алексеева.
   - Ты позванивай, может обстановка поменяется.
   - Жду и только на перемены рассчитываю. Иначе давно ушел бы на гражданку.
С американцами накануне обсудили все вопросы и Лукина больше ничего в институте МВД не интересовало. Утром он зафиксировал свое присутствие. С первых дней он приучил руководство к свободному графику посещения института, когда ему вздумается и общался, с кем хотел. А тут еще новый автомобиль не обкатанный, который манил к себе запахом заводской краски. Как он мог, находясь в Домодедово, не съездить на берег реки Прони в Тульской губернии. 150 километров – полтора часа езды, а то и меньше по пустой трассе. Он так и сделал. Вот заветный поворот и еще три километра по уголку нетронутой природы с луговым разнотравьем и дурманящими запахами меда. Воздух в тульских деревнях отличается от подмосковного, а три километра заливного луга пахнут по-особенному. Лукин в детстве  с родителями во время летних каникул отдыхал здесь, в заповедных местах. Тогда они все вместе собирали травы. У мамы была книга о лекарственных растениях, и он наизусть помнил названия, как они выглядят, но его не интересовали их целебные свойства. Вот и сейчас он прошелся по балке, а здесь, как и тридцать лет назад - кукушкины слезки вперемешку с донником, душицей, зверобоем, клевером красным и белым, мать-и-мачехой, мятой перечной, тысячелистником и, конечно, ромашкой и колокольчиками. Небо было чистым ни облачка, как говорили летчики миллион на миллион, потому солнышко уже припекало. А земляники, как всегда в этих местах урожай и никто за ней не ухаживает, как на даче, потому мелкая, но душистая. А вот золотые чашечки куриной слепоты. Ноги беспрестанно путались и цеплялись в длинной траве, и оттуда вспыхивали бабочки лимонного цвета – капустницы и выпрыгивали кузнечики над белыми кашками. Пчела застыла в воздухе, выбирая на какой  цветок опуститься и села на донник. Значит, кто-то скоро будет качать донниковый мед. Виктор дошел до родника с голубой от холода водой и черпнул ладонью, но поняв, что так не напиться, лег поперек родника на землю и с жадностью сделал несколько глотков. Прохлада протекла по груди, а потом и желудку, да так, что и шевельнуться не хотелось. Над родником, словно томимая жаждой, свесила свои тонкие ветви плакучая ива, и образовалась маленькая заводь. Идиллию природы нарушил шлепок зеленой лягушки о гладь воды. Как рисовал здесь местные пейзажи на берегу Прони художник Александр Шилов, так все и осталось нетронутым. Только деревья и кусты стали выше и гуще. Все те же роднички по берегу реки через каждые триста метров перерезали тропы и несли свои холодные и кристально чистые воды в реку, от чего вода в ней даже в жару не поднималась выше двадцати градусов. В прозрачной воде, видимо, уютно чувствовала себя рыба. И какой здесь только не было! От хищных щук и окуней до плотвы и голавлей. Ах, какими беззаботными были летние каникулы! С ребятами ловили рыбу, варили уху на берегу и пекли картошку на углях. Воспоминания иногда тянули его в места детства. Ему хватало трех-четырех часов отдыха здесь, чтобы зарядиться новой, свежей энергией. Проехал по соседней деревне Иваньково. Сюда когда-то приезжала на каникулы Наташа из Севастополя, с которой он дружил. Теперь она уже стала бабушкой, но Лукин сохранил нежные воспоминания об их встречах на берегу маленькой речки. В деревне никого не встретил. Спустился к омуту и решил искупаться. Сплавал до противоположного берега и обратно. Наверное, метров сто будет омут в ширину. Потом спустился на автомобиле с крутого склона к часовне в Осаново, где попил святой водички и умылся. Теперь можно было в Москву. Всего – то двести километров и ты дома, а удовольствия море. Олеся приготовила вкусный ужин, и он понял, что немного устал от поездки.
 Утром его ожидал прохладный воздух домодедовских лесов и горячий кофе в кабинете Гарри. И в том была своя прелесть. Нет в Тульской области лесов, как в Подмосковье, а потому нет в лесу размаха, как на бескрайних лугах, но здесь хорошо в жаркий полдень среди высоких сосен с развесистыми ветками и кудрявых берёз, а под шатром коренастого дуба белым салютом зацвел ландыш, и рядом краснела земляника, которая душистее будет луговой. Эх, сейчас бы чаю с земляникой и мятой, но Гарри встретил его чашечкой кофе.
      - Гарри, я в продолжение нашего разговора о военных, хочу рассказать одну интересную историю. Прошло не так много времени, когда наши войска находились в Афганистане. Всего десять лет были там и немного больше, как ушли. Правильно?
   - Да, где-то так.
   - Вроде бы ничего не поменялось от перестановки сил. Наши вышли, а ваши вошли. Только сознание у наших и ваших военных совершенно разное. Мои соотечественники никогда не смотрели на героин и опий-сырец, как на валюту. Они не видели в нем легких денег, а относились, как к злу или веществу, из которого производят лекарство – морфин.
   - Ну, ты хватил! Ваши тоже не были безгрешными ангелами.
   - Согласен. И у нас попадались всякие военные и те, что обогащались на горе других. Но их были единицы, и они легко просчитывались. Я сейчас хочу сказать не о них, и не буду хаить американских военнослужащих. Тем более, мы с тобой уже определились и знаем, кто занимается в Афганистане наркобизнесом.
   - И это будет правильно с твоей стороны, - улыбнулся Гарри.
   - Я сейчас говорю о сознании советских военных в те годы. Кстати, оно сильно отличается от нынешнего поколения военных. В те годы южнее Термеза гремели бои и были раненые военные афганцы, а лечили их в полевых госпиталях наши военные врачи. Был среди них один мой знакомый начальник полевого госпиталя Игорь Ефимович. Наши военные громили караваны и кишлаки в поисках душманов и встречали вооруженное сопротивление. Во время этих рейдов вместе с оружием они изымали и опий-сырец, который называли "черняшкой".
   - А еще вместе с оружием они забирали у афганцев из караванов и кишлаков аудио, видеоаппаратуру и другие ценные вещи. Тем самым настраивали население против себя, да и за "черняшку" афганцы готовы были убить любого неверного, - сказал Гарри.
   - Гарри, вполне возможно. Я своих не оправдываю, но на войне бывают трофеи, хотя такие действиия и по-другому назваются – мародерство. И опять же я не ходил на караваны, а потому не собираюсь их осуждать. Расскажу я тебе о госпитале Игоря Ефимовича. Так у них повелось, что солдатики тащили «черняшку», вонючую гадость коричнево-черного цвета к доктору Игорю Ефимовичу, относясь к опию-сырцу, как к веществу для изготовления лекарств. Вскоре у него в кабинете скопилось около ста двадцати килограммов опия-сырца, который издавал сильный запах. Семья Игоря Ефимовича остановилась в Ташкенте в надежде, что у доктора появится возможность для встречи с ними. Он неоднократно подходил к своему начальнику, но тот отказывал ему в краткосрочном отпуске. Вот тогда-то и зародилась у него шальная мысль организовать себе командировочку по транспортировке опия-сырца в Ташкент, где располагалось их воинское руководство. Он одним махом решил избавиться от зловонной смеси в своем кабинете, а заодно и повидаться со своей семьей. Начальнику дивизии и особисту он преподнес свою командировку, как перевозку вещества, из которого будет произведен морфий в медицинских целях. За сдачу опия, как он сообщил им,  можно было получить денежную премию или даже медалюшку какую-нибудь. Молодец Ефимович, хоть и молодой, смог проехать по ушам особисту, что тот сам взялся за оформление ценного груза, который упаковали в деревянный оружейный ящик и опечатали сургучными печатями, как секретный пакет. Поручили операцию по перевозке инициатору Игорю. Врача вооружили пистолетом и дали в сопровождение двух крепких солдатиков, которые с трудом поднимали ящик в сто двадцать килограммов. Ящик был прочным, и они, где тащили его на руках, а где волоком. Их самолет приземлился в Ташкенте на военном аэродроме, откуда совершались регулярные полеты в Афганистан и обратно. Первым к ним подошел таможенник:
   - Так, что везем?
   - Опиум, – бодро ответил доктор.
   - Для народа?
   - Он самый, - улыбнулся Игорь Ефимович.
    - Ну и правильно, а то возят по пять граммов в зубах или каблуках, - засмеялся таможенник и пропустил.
Вид у офицера с пушкой на боку и двух солдат с новыми короткими автоматами с примкнутыми штыками был настолько внушительным, что таможенники их сообщение о характере груза в ящике с печатями воспринял как шутку, и пропустили 120 кг опия без досмотра. Солдатики так и толкали ногами и руками ящик через таможенную границу, не понимая вместе с доктором, что совершают серьезное преступление под названием контрабанда наркотиков. Причем тогда, еще в СССР, союзная республика Узбекистан отличалась ужесточением санкций по данной статье в сравнении с Уголовным Кодексом РСФСР и за такое количество могли к расстрелу приговорить. А врач тоже толкал ящик через границу, чтобы побыстрее сдать его начальникам из штаба группы войск и окунуться в объятия своей семьи. В аэропорту их никто не встречал, и они с трудом нашли пикап «Волгу» до штаба группы войск. На КПП они доложили офицеру о цели своей командировки, и тут же появились особисты. Игоря Ефимовича пригласили в кабинет, где сняли портупею с кобурой и пистолетом, а ему приказали сложить руки сзади и сопроводили в камеру временного содержания. В коридоре недоумевающий врач увидел в таком же виде без ремней и оружия своих солдатиков. Разборки были недолгими:
   - Как вы сюда попали с опием? – спросил майор-особист.
    - Самолетом, а потом через таможню, - непринужденно ответил доктор.
    - И что они пропустили?
    - Даже еще шутили, что опиум для народа, а потом похвалили, что не в каблуках привезли, а много.
После разборки были более чем серьезные. И с особистом их части в Афганистане, и с таможенниками, да и другим начальникам перепало, но врачу поверили. Хорошо, что они не попали в руки следственных органов, иначе адвокатам пришлось бы немало потрудиться, чтобы освободить их из-под стражи. И неизвестно, чем бы дело закончилось, но им оформили все документы и в наказание отдали приказ сопровождать ящик с опием-сырцом на химкомбинат в Чимкент для переработки. Тогда существовало всего два комбината, и второй был в Швеции.
   - А можно мы в Швецию сопроводим этот ящик? – пошутил врач.
   - Пошути мне еще, – обрезал командующий. Он отличался крутым нравом и воспринял шутку, как продолжение истории, которая повеселила его, высветив многие огрехи в работе особистов и таможенников, которые невольно поучаствовали в операции по контрабанде наркоты.
   - Да, Виктор, это прямо сюжет для комедии.
   - Но российской. В США такой юмор не поймут.
   - Наверное, ты прав.
   - Конечно, прав. Их отпустили и приказали сопровождать опий до Чимкента, потому что они были честными и не понимали, что были на волосок от тюрьмы. У них и мыслей не было, что они делают что-то незаконное. Когда они возвращались из Чимкента, то врач рассказал о произошедшем грузному армянину, водителю такси. У того глаза загорелись. Стал выяснять, где ящик и нельзя ли его вернуть. За ящик он пообещал четыре автомобиля "Волга". В те годы, мечта любого офицера. На "Волгу" они могли заработать за несколько лет службы в Афганистане. Теперь таких военных мало осталось, которые готовы были за медалюшку совершить вояж, не понимая, чем он мог обернуться. Вот я и говорю. Как все поменялось за прошедшие годы. Теперь стоимость автомобиля в Афганистане, да и в Таджикистане исчисляется на вес героина.
   - Виктор, а ты, какое отношение имеешь к той истории, что знаешь эти подробности? – спросил Гарри.
   - В те годы я работал по узбекскому делу в бригаде Гдляна. Может, слышал о "хлопковом деле".
   - Немного.
   - А после "хлопкового дела" я расследовал авиакатастрофу с «Як-40» в Ташкенте. Он на взлете разбился. Вот тогда и познакомился со многими  сотрудниками госбезопасности, работавшими в Узбекистане. Они мне и поведали историюврача за пловом и аракой. Знаешь, что это такое?
   - Нет, конечно.
   - Когда серьезные мужики собираются за столом. Пьют чай и араку. Они так водку называют. Все происходит, пока режут барана, готовят плов и шашлыки. Для всего необходимо часа три-четыре. За таким столом и рассказывают веселые истории.
   - Так у нас сегодня с тобой почти узбекский стол получается. Мы тоже сидим по четыре часа.
   - У нас, Гарри, лучше, чем узбекский стол. Нам, ведь, интересно общаться. У нас говорят, что время, проведенное за столом с друзьями, бог не засчитывает в прожитые годы.
   - Да, Виктор, ты прав. С тобой на самом деле интересно.
Утром следующего дня во время традиционного кофе Гарри предложил виски, но Лукин отказался, сославшись на автомобиль.
   - Ну, хорошо, только у нас скоро будет серьезный повод для выпивки. Филл сказал, что работа по проверке твоей информации начата и во многом уже подтвердилась, - сообщил Гарри.
   - Да, по такому поводу я приглашу вас в ресторан, но в Москве. Хорошо?
   - Думаю, Филлу предложение понравится.
   - А он сегодня где?
   - В Москве встречается с нашими коллегами из DEA.
   - Тогда все понятно.
   - Он нужен?  Может, есть дополнительная информация?
   - Нет, Гарри, пока нет.
Лукин считал, что передал им вчера вполне достаточно информации, хотя у него было столько дополнительной информации, что хватило бы на десяток детективных историй, но все дополнения больше касались российских оборотней в погонах, что не касается американцев. Накануне ему пришлось подробно объяснять причину сокрытия от руководства всей полноты информации, а как бы американцы отнеслись к ней на фоне войны между ФСБ и ГТК, и выступающей на их стороне Генеральной прокуратуры? Самые верховные законники прокуратуры поочередно вставали то на сторону МВД, то ФСБ или таможни, но почему-то, в конце концов, оказывались на стороне контрабандистов, защищая их интересы. И если бы они поддерживали сторону закона! Так было лично с ним, а теперь происходит с "Тремя Китами". Так случилось и по лжетранзиту Логунова, когда Генпрокуратура приняла его сторону и возбудила уголовное дело в отношении сотрудников ФСБ. И здесь пришлось вмешиваться лично Путину, чтобы защитить честь мундира своих коллег. Бывших чекистов не бывает. Как можно о таком рассказать американцам? У них и так крыша едет от нашей российской действительности. Они такого даже в Африке не встречали.
      Прошла рабочая неделя в такой же тихой и дружеской обстановке с Гарри и Филлом, который наконец-то сообщил, что в Италии его коллеги совместно с карабинерами задержали фуру с автомобильными шинами, прибывшими из транспортной компании Турции, в отношении которой была направлена оперативная информация. При досмотре фуры в шинах было обнаружено сто тридцать килограммов героина. Одновременно провели проверку фур компании, которые привезли автомобильные краски в Германию, Испанию и Бельгию, куда фуры приехали из Турции и Сирии. В Бельгии было обнаружено сто десять килограммов героина в банках с двойным дном. Установлено, что банки расфасовывались на производстве в Турции. Получены показания против турецкой транспортной компании, которая занималась перевозками и сейчас с ними плотно работают. На производстве шин и красок идут обыски в рамках широкомасштабной операции. Вот такие дела. Лукин ликовал, потому что немалую лепту внес в проверку, в результате которой уже есть изъятие крупных партий героина и, судя по всему, будет нанесен удар еще более ощутимый по наркотрафику, и вряд ли наркобароны смогут продолжать транзит героина по Волго-Балтийскому каналу на Финляндию. Он не сомневался, что наркобароны начнут усиленно искать причину их провала и выйдут на след в России, но официальная информация была ни о чем, а за ней DEA США, которые и сами не знают источники информации Лукина.
     - Филл, твоя весть лучшая за последние три года. Ресторан за мной, как и обещал, - улыбнулся Лукин.
   - Виктор, только платим за стол мы. У нас сотрудники DEA получают помимо зарплаты 25% от стоимости изъятых ими наркотиков. Так что после операции ты стал бы в США миллионером. Но ты не хочешь даже того, чтобы мы написали благодарственное письмо за успешно проведенную операцию. Мы даже готовы предложить выплатить причитающуюся сумму. Филл, думаю, наше руководство поддержит такое предложение, - спросил Гарри.
   - Нет, Гарри, я специально рассказал детективную историю в подробностях, официальная благодарность будет равноценна расстрелу. Меня продадут, а в России цепочка наркобизнесменов настолько разветвленная, что тогда и ликвидировать ее не удастся. Дележка суммы от причитающихся процентов за изъятые наркотики пахнет чем-то нехорошим, такой вариант вообще отпадает. Наркобароны совершают страшные преступления, но они люди, для меня 25 процентов все ровно, что 30 серебряников. Я и своих информаторов не могу поощрить, все было полуофициально, да и таких денег у меня нет.
   - Мы с Филлом тебя понимаем и поддерживаем, поэтому решили подарить от нас коробку виски. Наше виски настоящее из Америки и без таможенных марок.
Гарри с Филлом засмеялись.
   - Спасибо, ребята. Виски буду пить только с близкими друзьями.
   - Виктор, у тебя есть два фото 4х6 и лучше в форме.
   - Недавно менял удостоверение, и остались несколько фотографий именно такого размера. А зачем вам?
   - Сюрприз. Для хорошего дела. Мы не собираем фото для картотеки, - улыбнулся Филл.
   -  Не сомневаюсь, да моих фото в Америке и так много. Еще с общения с сотрудниками ЦРУ в 1985 году на фестивале молодежи, да и наши встречи фотографировали.
   -Ты, наверное, взял за правило удивлять нас по несколько раз в день. Какое общение с сотрудниками ЦРУ? – спросил Гарри.
   - Ничего нет удивительного. В 1985 году я руководил уголовным розыском в центре столицы и меня назначили руководителем службы безопасности в клубе американской делегации  на Всемирном фестивале молодежи. Вот там мне пришлось общаться с вашими коллегами. И что у нас с рестораном? – спросил Лукин.
    Он понял, что настал самый удобный момент спросить, наконец, у Гарри о его принадлежности к ЦРУ, хотя такое обстоятельство совершенно не щекотало Лукина. Он использовал возможности сотрудников DEA в борьбе с наркотиками, а не они выпытали у него секреты. Что касается задержаний в Италии и Бельгии, то нет в России сотрудников, которым разрешили бы проведение подобной операции, поэтому госбезопасность отдыхает. Да он так и не смог выяснить, кто «крышевал» на Волго-Балте. Лукин с улыбкой вспомнил комиссаров-матросов во времена революции 1917 года, которых в шутку называл из «Центро-Болта». А «крыша» на наркоканале была серьезная и его бывшим коллегам из МВД и тем более таможенникам была не по зубам.
    - Может, мы здесь отметим наши успехи, ведь в стенах МВД спокойней? Только с тебя "николашка", а виски с нас и такого нам в ресторане не подадут. А, кого ты имел в виду, какого коллегу из сотрудников по фестивалю 1985 года?
«Ага, зацепило. Значит Гарри, держит ушки на макушке и не пропускает ни одного его слова. Что ж, пожалуй, не буду больше намекать», - подумал Лукин.
   - Гарри, я с первого дня был уверен, что ты из особой службы, потому что кто-то должен быть в вашей команде оттуда, а ты подходишь лучше других. Мне, конечно, все ровно и я не прошу признаваться. Мне даже приятнее общаться с серьезным сотрудником. Ведь особая служба гораздо выше стоит, чем DEA. А "николашка" лучше идет с водкой, да мы и договорились пить в России водку, - улыбнулся Лукин.
Лукин специально не называл службу ЦРУ, и Гарри тоже обходил ее название разговоре.
   - Мне трудно переубедить тебя. А все-таки хотелось бы знать, почему у тебя сложилось такое мнение?
   - Не в результате долгих размышлений. Почему у меня такое мнение и ты подходишь к ней лучше всех? Ты легко идешь на контакт, хотя  не очень разбираешься в тонкостях наркотрафика. Общую картину знаешь, а на детали зовешь на помощь Филла или других сотрудников DEA. Еще раз повторяю, что мне совершенно все ровно, откуда ты, - сказал Лукин.
    - Через два дня мы будем вручать всем слушателям семинара дипломы, а тебе  приготовили еще и сюрприз. После можем отметить, - сказал Гарри, который не стал дальше обсуждать свою профессию.
   - В России это называется обмыть.
   - Договорились. Спасибо тебе, что с такими мыслями не побоялся со мной общаться, - сказал Гарри.
    - Ты уже, наверное, заметил, что меня трудно, чем-то напугать, тем более опыт такого общения у меня есть, а сейчас еще и свои интересы имелись. Спасибо вам с Филлом, что не испугались работать по моей информации по Турции и Италии, да и Бельгию зацепили, что я не ожидал. Двести сорок килограммов я запишу на свой личный счет по борьбе с наркотиками. Они не войдут, как и другие мои успехи в статистику, где больше липы, чем настоящей работы, но здесь проблемы наши внутренние, российские. Вам за океаном их не понять.
Лукин достал из портмоне две свои фотографии в форме. Гарри внимательно разглядел его мундир на фото и покачал головой. Фото было небольшим, но  цветное, поэтому хорошо была видна слева орденская планка с множеством медалей, а орден и медали Федерации космонавтики красовались на правой стороне вместе с почетным знаком МВД, ветераном МУРа и значком "Мастер спорта СССР".
   - Филл, такого гвардейца не стыдно показать руководству нашего Департамента.
   - К сожалению, коллеги, я в первый день своего выступления не шутил, назвав себя последним из могикан. Я имел в виду, как борца с наркотиками и контрабандой прежней закалки, полученной еще в СССР.
   - Мы думаем, что с новым президентом в России многое поменяется, - сказал Гарри.
   - Слишком много придется ему менять в России, поэтому боюсь, что не дождусь, когда почистят силовые структуры от оборотней, - сказал Лукин.
   - Филл, мне нравятся его реальные рассуждения. Мы там прогнозируем различные варианты, а Виктор одной фразой выстраивает дальнейшую политику.
Лукина в Домодедово больше ничего не интересовало. Он понимал, что двести сорок килограммов – капля в море, тем более, вдали от России. Но он сделал то, что задумал и щелкнул по носу компанию, где занимались наркобизнесом и контрабандой подельники Логунова, которых не подтянули к ответственности. Арестовав лишь его заместителя Шелудько, доказав вину по документам поставок. А другие как всегда остались в тени.
От безделья Виктор заехал к греку Юрию на Цветной бульвар. Юра играл в карты в буру с Гладышевым Валерой, и, судя по хорошему настроению, выигрывал. Валера дружил со спикером Грызловым и тренировал их команду Госдумы. Футбольная команда Госдумы драла всех парламентских футболистов в мире. Будь то португальцы, немцы или бразильцы. Конечно, они не могли себе позволить такое в своих странах, чтобы набрать бывших звезд футбола в сенаторы и депутаты высших органов власти. Россия страна богатая для определенного круга лиц и бюджет может позволить в угоду амбициям высшего руководства создать команду футболистов из депутатов Госдумы и сенаторов Совета Федерации. Если футболисты сборной России получили от португальцев в свои ворота  семь мячей, то, выйдя на пенсию, стали парламентариями и закатили в ворота португальцев 11 мячей. Только не сборной Португалии по футболу, а команде португальских парламентариев. В Португалии не назначают футболистов  парламентариями. На том матче два мяча наши пропустили и то из вежливости, так как ворота охранял  бывший голкипер сборной по футболу Леша Прудников, и можно было смело сказать, что лучшая команда «Единой России» – футбольная. Руководителя "Единой России" Грызлова назначили главой МВД. Наконец-то убрали из советников Министра всем известного генерал-лейтенанта  Дроздова. С его подачи Лукина дважды прессовали, и "Три Кита" он затеял. Многие теперь "красные" таможенные терминалы порозовеют. "Красными" их называли потому, что их "крышевали" дроздовские МВДешники. Такое стало возможно при новом Президенте России. Значит, не все потеряно. Надо немного перетерпеть накаты таможенного руководства, которые водили дружбу с  Дроздовым. Подобные обстоятельства вселяли в Лукина уверенность, что высокопоставленным жуликам скоро придет крышка.

 Закончились в Домодедово семинары по борьбе с наркотиками и американцы  собрали всех на выпускной бал пулеметных курсов "выстрел", как их называл Лукин. Во времена гражданской войны на таких курсах готовили за месяц красных командиров  и за отличную стрельбу на ученьях награждали их красными шароварами. Этот был, конечно, перебор, потому что из го же материала шили красные полковые знамена, а тут штаны командирам. Но американцы пошли другим путем и выдали всем слушателям дипломы об окончании семинаров, исполненные на черненой латуни, прикрепленной к доске из красного дерева. Снова из красного, но получилось красиво. Потом им вручили кожаные папки черного цвета с дипломом внутри, где сообщалось, что они прослушали семинары DEA США по борьбе с наркотиками. К дипломам выдали значки DEA, а Лукину вручили круглую шкатулку под золото с хрустальной стеклянной крышкой, под который был такой же металлический знак DEA США в позолоте. Руководитель пояснил, что хнак выдан за особые заслуги по борьбе с наркотиками. При его вручении американцы перехватили жадный взгляд генерала ГУНОН МВД Широкова, который приехал на подведение итогов. Гарри что-то шепнул руководителю делегации, и тот отправил куда-то детектива Филла. Он вернулся быстро с таким же знаком, который и вручили генералу. Счастливая улыбка озарила его лицо. После вручения устроили банкет. Водка и виски, бутерброды и пирожки, как всегда в изобилии. Лукин отказался от спиртного, он был за рулем и предпочел чашечку кофе в компании Гарри и Филла, которые пригласили его в кабинет.
   - Мы не стали вручать тебе удостоверение при генерале, иначе пришлось бы и ему делать такое же, а он не заслужил. Вручаем тебе удостоверение специального агента DEA США, теперь ты наш полноправный партнер по борьбе с наркотиками, - произнес Гарри торжественно. -  Мы же обещали тебе сюрприз,  - улыбаясь добавил он.
     Он протянул Лукину удостоверение в черной коже. Лукин развернул его и ахнул, с одной стороны внутри был металлический жетон с золотыми буквами DEA США на синем фоне, а на другой его фото в форме российского таможенника и фамилия. Такое он видел только в кино, однако было приятно, но не более чем сувенир. Серьезное удостоверение, но оно ничего не давало, и показывать его было некому, но все равно молодцы Гарри с Филлом. Они больше ничего не могли сделать для Лукина после его отказа от других благодарностей.
   - Я надеюсь, что удостоверение и диплом будут способствовать мне при получении визы для поездки в США? - улыбнулся Лукин.
   - У нас не бывает льгот при наличии любых документов. Что прописано в правилах, то посольские чиновники исполняют, но если надумаешь посетить Америку, то позвони. Мы все организуем, как нельзя лучше, - сказал Гарри.
   - Спасибо коллеги. Если надумаю, то так и сделаю, - ответил Лукин и попрощался с коллегами.
   Утром на работе его встретил Виктор Киреев с литровой бутылкой виски.
   - Передал тебе представитель DEA США в России, - сказал он.
   - За что? – прикинулся вещмешком Лукин.
   - За твою информацию по наркотрафику из Турции в Европу. Она, вроде бы, подтвердилась.
   - А я получил сообщение от своих помощников, что в Италии и Бельгии задержано двести сорок килограмм героина, но не знаю, имеют ли они отношение к нашей информации. Может, запросишь американцев об этом? – спросил Лукин.
   - Я передал информацию американцам нелегально и имел крупный разговор у нашего верхнего руководителя, лучше не акцентировать  внимание, - сказал Киреев.
Что-то крутит Киреев. Откуда узнал верхний руководитель? Наверное, Киреев сам и сообщил. Ведь, он чихнуть не может без его разрешения.  В любом случае могут, догадался, что Лукин закрутил операцию в Турции с выходом на Италию и Бельгию. Они читали его секретные документы, ни Киреев же их добыл, а в Домодедово к американцам они сами Лукина направили. Он не исключал, что руководство догадается о прокладке между ним и американцами выставленной через Киреева. Официально он проинформировал американцев через него. Контакт Лукина с Гарри и Филлом прошел бесследно. Только одни догадки. Что не сделаешь от безделья в Домодедовском лесу?
   - Киреев, американцы платят 25 процентов от стоимости изъятых наркотиков. Ты представляешь, сколько можно получить за 240 кг? – спросил Лукин.
   - Все, тема закрыта и тебе не советую больше ее будировать.
   - Я-то что? Сообщил тебе, как руководителю, который может вопрос решить. У тебя же среди американцев хорошие завязки.
   - Проехали. Вместе с процентами могут голову отвернуть, - сказал Киреев.
    Значит, точно. Крупный разговор у него был с руководителем, если он не хочет обсуждать даже финансовую сторону дела, а Киреев поговорить любил. Лукина сейчас интересовало совершенно другое. Ведь среди сотрудников, направленных на общение с американцами, были доверенные лица ФСБ, да и кабинеты наверняка прослушивались, и он, зная это, открыто общался с Гарри и Филом, а ему до сих пор никто не сделал даже замечания. Лукин знал, так должно было быть и если его не остановили, то он сделал всё правильно, и чекисты молчаливо одобрила его мероприятия по Турции. Ему по этому поводу припомнился анекдот со времен СССР: В 60-е годы Яша стоит в очереди за хлебом и причитает, что нет мяса и молока, да и за хлебом очередь. Другой еврей послушал и сказал, что за такие речи раньше расстреливали. Яша удивился: - А что у них и теперь и патронов нет? 
 - Палыч, а ты не хочешь отдохнуть в отпуске? – спросил Киреев.
   - Предложение большого руководителя?
   - Ну, считай мое.
   - Я еще не думал, но, кто откажется от отпуска в летнее время. Только надо с домашними обсудить.
   - Поговори с женой и не затягивай.
    Так, похоже, Лукин все-таки зацепил чем-то руководителя серьезно, если выталкивает его в отпуск сразу после общения с американцами. Лукин хотел знать, какая из последних операций так насолила ему, что он так откровенно выталкивает его из кабинета. Что же за дальше последует? Лукин терялся в догадках, но приказ об отпуске ему явно понравился и он решил не сопротивляться. Оснований для его увольнения у команды не было. А как бы им хотелось!  -   Лукин вошел в кабинет и одновременно мелодично зазвонил мобильный телефон.
   - Виктор Павлович, здравствуй это Галя. Не забыл?
   - Не ожидал, но очень приятно. Ты в Москве?
    Звонкий голосок красавицы-цыганки Галины, по информации которой он провел в столице и области несколько успешных операций по изъятию героина напомнил,  что не устоял перед чарами своей секретной помощницы. Лукин впервые поступил против своих принципов, но не сожалел ни о чем и теперь с удовольствием вспоминал свою слабость, а вернее расслабление.
   - Да, и если у тебя будет желание, то можем встретиться.
   - И ты еще спрашиваешь. Место и время? – спросил Лукин.
   - Я могу часа в три подъехать к метро Динамо. Удобно?
   - Да. Я подъеду к Южным трибунам со стороны стадиона.
   - У тебя та же темно-синяя «максима»?
   - Нет, поменял по случаю на цыганскую кибитку под названием «мерседес S -220» из правительственного гаража.
   - Ну, подавай свою кибитку. До встречи.
  Виктору пришлось отдать Инке автомобиль максимку, который она оформила в кредит, а на ту же сумму взять хоть и подержанный, но «мерседес». К пятнадцати часам он подъехал к Динамо. Галя вышла из такси. Все те же глаза цвета спелой вишни и пышные черные волосы до плеч. Легкое платье темно-синего цвета в крупный белый горошек и цокот каблучков по асфальту. Платье было до колен, но ветер постоянно открывал ноги гораздо выше, и это придавало ей еще больше шарма, о чем она непременно знала. Она стала еще прекраснее. Лукин открыл дверь на переднем сидении, и Галина молча обвила его левой рукой и поцеловала в губы.
   - Привет, - сказала она.
   - И утром два привета, - пошутил Лукин, вспомнив анекдот.
   - Я давно жду, а ты даже ни разу не позвонил, - улыбнулась Галина.
   - Время обеда,  поедем в «Русскую избу» в Архангельском? Там народу почти нет, подышим свежим воздухом на берегу Москва-реки.
   - А я бы с удовольствие пригласила к себе и накормила царским обедом. Я одна дома, - улыбнулась Галина.
   - Исключено, это опасно для тебя.
   - Узнаю благородного сыщика, вижу, как смотришь на меня и борешься с собой, но здравый смысл берет верх. До сих пор не понимаю, как смогла тебя однажды совратить, - звонко засмеялась Галина.
   - Сам не понимаю. Остановись мгновение! Ты прекрасно!
   - Позвонила я по серьезному вопросу. В Италии и Бельгии задержали товары с героином из Турции. Итальянцы перевозили его в шинах и автомобильных красках.  Помню, ты расспрашивал меня о нашем бароне Артуре, который из Турции в Новороссийск такие дела прокручивает и часто бывает в Италии. Так вот взяли его друзей.
   - Думаешь, моих рук дело? – спросил Лукин.
   - А разве нет?
   - Нет, Галочка. Я на Джеймса Бонда не потяну. Это же Европа, а сотрудники наших спецслужб там не работают.
    - Джеймс Бонд выдуманный персонаж, а тебя я видела в деле. Наши до сих пор расспрашивают твоих коллег, кто их заказал. Знали бы они, что заказа не было, а появился у них на пути один стойкий оловянный солдатик и борется со злом в одиночку.
    - Их ошибка чуть, что искать заказчиков среди своих конкурентов, а в таких поисках появляется для меня масса поводов для устройства провокаций между их группировками.
    - Вот я и говорю, что Бонд рядом с тобой отдыхает. Турки знают, что информация пошла из России, и обрезали все концы с цыганами и русскими. Еще известно, что у карабинеров в Италии были фотографии и визитки турок и наших цыган, поэтому все уверены, что их сдал кто-то свой. Они хотят выяснить, где и когда были сделаны снимки, и как они попали в Интерпол, - сказала Галина.
   «Это вряд ли, потому что я предвидел, что кто-то захочет выяснить и обрезал фото так,  что опредилить не получится, а потом они были сделаны ни с одного группового снимка. Специально зарегистрировал о канале контрабанды героина лишь поверхностную информацию, которую могли знать многие сотрудники спецслужб. Конкретику же с полными данными контрабандистов, их фото и телефоны передал частично через Киреева сотруднику DEA США, который владел оперативной обстановкой в Турции и Италии, а часть информации ушла через сотрудника ЦРУ Гарри в Домодедово. О связи с Галиной никто не знает, и её нет ни в одном оперативном учете, поэтому руки коротки у мафиози, чтобы добраться до меня и Гали», - подумал Лукин.
   - Интересное кино, - сказал Лукин, - а ты стала еще прекраснее.
   - Спасибо, - улыбнулась Галина.
   - Чем больше тебя узнаю, тем меньше вижу в тебе отражение цыганского табора. Меня в детстве пугали цыганами, что они не только коней воруют, но и детей, - улыбнулся Лукин.
   - Мне тоже рассказывали, но сама никогда не видела, а может ты и прав.  Не знаю, насколько я цыганка, потому что мать у меня латышка, а отца не помню. Однако барон ко мне хорошо относится.
   - Настолько хорошо, что отправил тебя зарабатывать деньги на героине? – спросил Лукин, отметив про себя, что Галина не утратила доверия после провала турецкого наркотрафика.
   - Ты прав, но в таборе так заведено, что все должны чем-то зарабатывать, а я от дела отошла.
   - Однако ты знаешь, что творится в Европе, а значит не совсем отошла. Не стану тебя переубеждать, но устройство добычи дохода в таборе похоже на воровской общак, когда  каждый должен приносить прибыль. Табором я образно называю ваше сообщество, - сказал Лукин.
  - Я тебе на самом деле благодарна, что вовремя меня остановил и дал понять, что однажды меня никто не спасет. Конечно же, я не совсем отошла от дел, да меня никто и не отпустит, но напрямую не касаюсь наркотиков. Когда услышала о задержании героина в Европе, то подумала о тебе и хотела предупредить. Наши занервничали, потому продают свои казино и хотят переехать за бугор. У них есть «крыша» среди твоих коллег, но и те не могут найти, кто против них работает.
- Я знаю, что бароны собираются все продать и выехать за границу, но там за их дела могут и к стенке поставить или срок пожизненный намотать, поэтому они хотят выяснить, кто против них работает, иначе за бугром им кисло будет жить. Еще не так давно главным источ¬ником дохода для ромалов были спекуляция и мелкое воровство.  В те годы среди цыган у меня много было знакомых, но теперь ситуация кардинально изменилась и ромалы потянулись к наркоти¬кам. Именно цыганские бароны возглавили разветвленные сети наркодилеров. Для многих цыган перестала существовать национальность и наркотики стали их образом жизни. Я рад, что смог оторвать тебя с этого круга. Не твое это красавица, а они пускай нервничают, - улыбнулся Виктор.
    - Ты, как всегда прав. Меня хоть и считают цыгане своей, но нет у меня уверенности, что я цыганка. Считается, что цыгане полторы тысячи лет назад покинули Индию и подались в Молдавию, Румынию, Турцию. Кочевали цыгане не от хорошей жизни, а только от того, что им нигде не были рады, и более достойного подарка трудно представить. Как ни странно самой терпимой к цыганам оказалась Россия, помня своих изгнанников и  беглецов, - сказала Галина.
  - И евреев, которых цыгане долгое время считали братьями по несчастью, но у цыган никогда не было Земли Обетованной, - улыбнулся Лукин. – Все, мы приехали и больше о делах ни слова.
  - Я тоже так думаю, а после обеда приглашаю ко мне на чашечку кофе. О моей квартире  никто не знает, поэтому сюрпризы исключены. У тебя научилась и квартиру поменяла после тех дел. Ты же не бросишь меня среди поля даже на Рублевке?
  - Конечно же, провожу.
    Когда они остановились у подъезда её дома, Лукин понял, что ему не устоять от предложения выпить чашку кофе и не стал искать поводов, чтобы отказаться от сладострастного предвкушения. В прихожей она обвила его руками и губы слились в страстном поцелуе.
    - Сама не знаю, что делаю, - сказала Галина и снова закрыла ему рот поцелуем.
  На пол падала их одежда, Галя срывала ее с обоих.
    - А кофе? - спросил невпопад Лукин, когда губы были свободны от поцелуев.
   - Кофе в постель, - улыбнулась Галина и вновь остановила его поцелуем, чтобы он все не испортил ненужным вопросом.
     …Он откатился на одну сторону огромной кровати и не шевелился, прислушиваясь к частым глухим ударам своего сердца. Она лежала тихо на другой половине постели. Он еще не верил, что это снова случилось. Тогда он был ей нужен, а что теперь? Они разошлись, как в море корабли и ничего их больше не связывало. Даже наоборот, он не хотел с ней встречаться, только по одной, но очень серьезной причине, чтобы не подставить Галину.  Сама позвонила и предложила встречу, да, наверное, заранее решила, чем она закончится. Загадочная женщина и прекрасная.
    - Ты живой? – спросила она.
    - Чуть-чуть, - ответил он.
    -  Как самочувствие? Тебе что-нибудь принести попить? Выпить не предлагаю.
- Если ты намекаешь на мой возраст, то самочувствие, как у космонавта и пожалуй  сравнение очень похоже, потому что я с тобой увидел небо в алмазах.
   - Ну, если шутишь, то думаю все в порядке, - улыбнулась она.
   - Нет, я сейчас серьезен, как никогда. Зачем я тебе? – спросил он в лоб.
   - А ты сам не мог догадаться, что я в тебя немножко влюблена. Ладно, не парься, мое решение и тебя оно не очень касается.
  - Нормальное, явление. Красивейшая женщина говорит тебе о любви, а ты не парься. Ты не думаешь, что у меня могли возникнуть такие же чувства к тебе?
   - Я и так знаю, что ты любишь меня, поэтому мы расстались. Ты боишься потерять голову и сдерживаешь свои чувства.
   - А ты и впрямь цыганка. С тобой и говорить не надо, ты сама все знаешь, но между нами непреодолимая пропасть по нашим рабочим моментам, да и парень я взрослый.
 - Ну, на счет твоего возраста мне судить, а потом у тебя такой возраст, когда женщины за тридцать устраивают охоту на таких мужчин.
  - Но я не дичь для охоты и не герой их романов.
  - Вот такие им и нужны. Солидные импозантные мужчины, у которых в жизни все устоялось.
 - Да и осталось здоровья на последнее душевное потрясение с молодой красавицей, - улыбнулся Виктор.
 - Тебе это не грозит. Ты, как железный Феликс. Мне нужно было применить все свои чары.
 - Значит, деревянным оказался Феликсом.
 - Со мной не считается. Это был наш прощальный ужин. Я замуж выхожу и вряд ли мы ещё увидимся, хотя земля круглая, - улыбнулась Галина.
 - Поздравляю. И кто же твой избранник? И вашего круга?
 - Нет никакого отношения к нашим не имеет. Он испанец из Валенсии.
- Это же рядом с Пальмой - де - Майорка, - сказал он и тихо пропел:
…Пусть тебе приснится Пальма – де – Майорка
    В Каннах или в Ницце, ласковый прибой
    Или в Подмосковье, роща вдоль пригорка
    Только чтобы вместе, были мы с тобой…
   - Примерно так. Я тебе брошу открытку с Новым годом и со своим адресом, а там сам решай. Мне бы сорваться окончательно с того круга, хоть на край света, а без тебя скучно будет в Испании, - сказала Галина с грустью.
   То, что произошло с ним и Галей, он считал несчастным случаем на производстве, потому что был уверен в необходимости подбора своих оперативных помощниц из числа связей уголовно-преступного элемента и чем красивее были его помощницы, тем интереснее была у них информация. Однако на работе бывают производственные травмы, а у оперативников они такого характера. Надо отдать ему должное, он ещё долго держал стойку, отклоняя её предложения, другой бы только об этом и думал. Он вспомнил, как по молодости прокурор района сватал за него красавицу Веру, которая работала в прокуратуре следователем. Но она-то много слышала про оперативную работу и с улыбкой отказалась, сказав, что оперативники постоянно в засадах и проводят секретные встречи со своими Мата Хари на явочных квартирах. А она была в чем-то права. Конечно, он не поедет ни в какую Испанию и если бы Галя осталась в Москве, то у них не получилось бы романа и прежде всего для их же безопасности, так как он нанес серьезный удар по наркобизнесу с ее подачи. Настали такие времена, что приходится скрывать свои подвиги до лучших времен. Домой Лукин вернулся вовремя, как с работы. Его «несчастный случай на производстве» остался глубокой тайной и без продолжения, а потому он отнес его к своей работе, а она у него секретная.
    Они с Олесей решили, что такой неожиданный отпуск можно провести только в Турции. Для этого не надо заранее заказывать путевки, и виза не нужна, а стоимость отдыха примерно в два раза дешевле, чем в Крыму или Сочи. Да, и сервис на российских и украинских курортах гораздо ниже турецких. Суетин написал ручкой с золотым пером и черными чернилами на его рапорте об отпуске: разрешаю в Турцию. Киреев сам ходил на прием и вручил подписанный рапорт Лукину, а потом ненавязчиво попросил:
    - Перед уходом в отпуск подготовьте все дела на своих секретных помощников и по всем оперативным разработкам каналов контрабанды наркотиков для доклада Суетину.
   - Вас фроловых не поймешь, то срочно уходи в отпуск, то доложи все секретные дела и сиди, жди, когда он ознакомиться. Я уже купил путевки и через два дня вылетаю, а мне надо еще привести дачное хозяйство в порядок, - сказал Лукин.
   - Но, как же доложить твои секретные дела?
   - Очень просто. Все секретные дела и материалы на время отпуска я опечатываю в портфеле и сдаю в секретную часть ГУБК. Вы же имеете права вскрыть портфель, составить акт и ознакомиться с ними. И мне так спокойней. За них будет отвечать лицо, вскрывшее портфель и наша секретная часть. Они передают их тебе, а ты докладывай руководителю, а если что-то потеряется, будешь общаться со службой безопасности, а я все сдам с описью.
   - Хорошо. Что с тобой поделаешь.
   - Да, ничего, только это не работа. Сначала Сидихин интересовался моими делами по указанию Суетина, и я застал его, когда он делал записи на листочки из моих секретных дел, поэтому я забрал у него дела вместе с записочками, не дав больше знакомиться. Теперь ты он сам решил лично что-то поискать в них.
   - Я честно не знаю, почему у него возникло такое желание.
   - Да, чтобы у него не возникло, он не сможет удовлетворить свое любопытство в моих делах.
    - Ну, я в ваши дела не лезу.
   - И правильно делаешь. Пока, - сказал Лукин.
    Лукин сдал дела в секретную часть и свободный от служебных обязанностей, зашагал по брусчатке плаца бывшего Суворовского училища в сторону КПП. Его совершенно не интересовало, что там зачесалось у большого руководителя, почему он сам захотел ознакомиться с его секретными делами. Что он в них хотел найти? Лукин был уверен, что он не найдет ни одного ответа на свои вопросы. Он шел и улыбался своей прозорливости,  когда решил много лет назад вести секретную работу с двойным дном. В его делах не мог разобраться ни один руководитель. Теперь его бдительность в агентурной работе наконец-то сработала на Лукина. За долгие годы оперативной работы никто из его руководителей не проявлял такой заинтересованности в ознакомлении с его оперативными делами. Но теперь любопытным не повезло, даже ознакомившись с его материалами ничего из низ выудить не смогут. Информация, которую они хотели получить, была не от тех секретных помощников, что были оформлены в "корочки", как называли дела оперативных помощников. Да, и эта информация была неполной, и ее можно было печатать в газетах, да развешивать на заборах. Серьезная информация и документы у Лукина хранились в тайниках, а не в рабочем сейфе, который так легко можно вскрыть или ознакомиться по указанию верхнего руководства. Да, это их право, их работа, контроль, наконец, за его деятельностью. Лукин был не против, но в нормальных конторах и не с такими руководителями. Можно было работать в уголовном розыске, не пряча оперативные материалы по тайникам. Хотя, что  творится сейчас у его бывших коллег, тоже непонятно. Во всяком случае, как в таможенных органах вряд ли. Казалось, в органах госбезопасности России должен быть порядок в секретных делах, но и там, как говорят: на старуху бывает…
Совсем недавно в таможенные органы перешел один начальник ведущего отдела Департамента экономической контрразведки ФСБ России,  Борис Константинович Карпухин. Он вышел в отставку и решил получить генерала в таможне. С Лукиным он был в хороших отношениях и однажды, отдав дань Бахусу, подарил большую красочную книгу "Лубянка, 2" с надписью «В благодарность о совместной работе». Лукин выставил книгу на видном месте в кабинете, да еще в полуоткрытом положении, чтобы любопытные могли прочитать надпись. Друзья знают, что это шутка, а другие задумаются, тем более те, которые выдумали для него легенду, что Лукин – полковник КГБ, направленный работать в таможню под прикрытием. Их трудности. Карпухин при увольнении прихватил с собой картотеку стукачей из числа таможенников, которые сексотили на ФСБ. Для оперативных работников любого ранга самый мерзкий проступок, а тут большой начальник ФСБ сдал своих помощников. Доказать было сложно, многие о том знали, но не хотели выносить сор из избы. Такой поступок даже преступлением не назовешь, он гораздо хуже. Ниже только канализация. Картотека сексотов попала к Суетину, а Борис Карпухин получил руководящую должность в таможенных органах и генеральские погоны. Так что осторожность Лукина в оперативной работе не была лишней. Если кому-то вздумается, перелопатить его дела и не найдя в том, что в них прописано необходимой информации, выйти на его помощников, то они вскоре убедятся, что и от них невозможно ничего добиться. И вряд ли кому-то придет в голову предположить, что в его работе может быть двойное дно. Вот поэтому Лукин покидал территорию Государственного таможенного комитета России на время отпуска и улыбался. Все его негласные помощники проинструктированы им, чтобы без него  в контакт ни с кем из его коллег не вступали, а если те будут настаивать, то говорить, что они не знают Лукина. Ему стало еще веселей, когда он представил лица тех руководителей, которые решаться пообщаться с ними. По мнению Лукина, это должно было остудить желание самостоятельно поработать с его тайными информаторами. Конечно, он понимал, что это не работа, а скорее шпионские игры, но не он их затеял. То не была мания преследования, а вполне реальная опасность, как для него, так и для его секретных помощников. Тем не менее, он не торопился вылетать за бугор, пока не закончится проверка его оперативных дел, чтобы потом не дергаться. Отпуск полтора месяца, а на море они отдыхали обычно две недели.

               
                У деревни  Крюково.

               
               

 На мобильном телефоне Лукина высветился номер Вики. Они были знакомы почти тридцать лет, но звонили друг другу редко, в дни рождения, в Новый год, да в шутку 14 июля поздравляли с днем взятия Бастилии. Еще реже он заглядывал к ней в гости в надежде что-то услышать о её подруге из Парижа Лауре, с которой у него был когда-то головокружительный роман. Вероятно, это обстоятельство остановило его от ухаживаний за белокурой симпатягой Викой, с которой у него сохранились теплые и дружеские отношения. Этот звонок выбивался из их обычного графика, а потому немного взволновал.
   - Викуля, привет, - ответил Виктор.
   - О-ля-ля! Вот ты и попался. Это не Викуля, привет Люка, - как гром среди ясного неба раздался смех Лауры в трубке, так что он на миг потерял дар речи. Её «о-ля-ля» невозможно было ни с чем спутать. 
    - Привет, ты в Москве? – спросил Виктор.
    - Ты раньше был более сообразительным. Если я звоню с телефона подруги, то где могу находиться, сам догадаешься? – вновь засмеялась Лаура.
    - Я рад, что смог тебя развеселить, - сказал Лукин.
   - Это у меня скорее нервное от радости, что разговариваю с тобой, - уже серьезно сказала Лаура,- у тебя найдется время, встретится со мной?
   - Да я уже в пути, - радостно сказал Виктор.
  Через полчаса он припарковался около дома Вики на Миусской площади. Дверь квартиры открыла хозяйка.
   - Ой, мамочки! Ничего не поменялось. Прилетел, как на самолете, - всплеснула руками улыбающаяся Вика.
    Лаура поставила на стол чашку с кофе и шагнула ему на встречу.
     «Все такая же эффектная красавица в бриллиантах и синих сапфирах под цвет костюма. Камни были до неприличия большими, а потому народ мог подумать, что это бижутерия, но они были чистой воды», - отметил про себя Виктор.    Он обнял её и поцеловал дважды в щеку, а потом через паузу в губы и как ему показалось менее сдержанно, чем он это сделал три года назад при встрече в Париже. Там они были у всех на виду, а здесь дома кроме Вики никого не было, а она знала об их отношениях и потому тактично вышла на кухню.
   - Какими судьбами? Надолго? – спросил Виктор.
   - Да все той же судьбой, что и раньше. Летала в Самарканд только уже на могилу мамы. Я так и не смогла прилететь простится с ней. С визой быстро не получилось, а в Москве, как обычно проездом, - сказала с грустью Лаура.
   - Ты меня извини, что не смог тогда тебе помочь. Я попросил своего товарища Николая, бизнесмена в Самарканде и, чтобы те присмотрели за могилой, но между ними получилась непонятка в бизнесе. Самому в Самарканд слетать не получилось, а кого-то просить бесполезно, - сказал Виктор.
   - Ладно, не будем о грустном. Я нашла подругу мамы, и она все сделала, - сказала Лаура.
   - Ты не ответила, сколько будешь в Москве? – спросил Лукин.
   - Пока тебе не надоем и ты не скажешь, что мне пора уезжать. Помню, как однажды достала тебя своими приставаниями, уехать со мной в Париж, что ты взял мне билет и посадил в поезд на Белорусском вокзале, - улыбнулась Лаура.
   - Об этом я не раз пожалел, но тогда поступил правильно, то о чем ты просила меня, было невозможно. У нас мог быть, крупный скандал, а я этого не хотел. Теперь тебе нечего бояться. Поезда до Парижа больше не ходят из Москвы, - сказал Лукин.
   - Да, очень жаль. Так сколько у тебя времени для меня? – улыбнулась Лаура.
   - Лишний вопрос. Я буду с тобой до твоего отлета. Ты билет взяла? – спросил Виктор.
   - Пока нет, - задумчиво ответила Лаура, - ты опять какой - то другой, чем в Париже. Меня это радует и немного пугает.
   - Чем я тебя испугал?
   - У меня в гостях ты был более сдержанным, и мне показалось, что мы попрощались навсегда, а мне этого так не хотелось.
   - Так я по Парижу разгуливал нелегально да ещё с такой красавицей, потому был весь на нервах. Наша делегация осталась в Кельне, а мне захотелось видеть тебя. Всего-то четыре часа на поезде и ты встретила меня на перроне Гар дю Нор.
  - Я думала, что ты приехал ко мне навсегда, а ты приехал просто повидаться. Сегодня у меня не было в планах нашей встречи. Думала, что мы уже все сказали друг другу в Париже и расстались, но когда прилетела в Москву, ноги сами меня понесли по тем местам, где мы были счастливы. Прошлась по Лесной улице мимо твоего дома, вернулась, но зайти не решилась. Поднялась к Вике и позвонила.
   - Та квартира продана, - сказал Лукин.
   - Вместе с Эйфелевой башней на паркете? Наш последний оплот. Не жалко было? - грустно улыбнулась Лаура.- Мне про это Вика сказала, что ты переехал в большую соседнюю квартиру. Она тоже вышла замуж за соседа Ивана и у них теперь две квартиры, поэтому найти вас не составило труда. Вика и рассказала мне, что ты у них иногда бываешь и все разговоры только обо мне. Мне показалось, что ты меня ещё любишь, поэтому позвонила тебе. Это правда?
    - А что это меняет в наших отношениях? - спросил Лукин.
    - Может и ничего, но после твоего визита в Париж у меня намечается очередной развод. Напрасно мы обманываем себя, что все погасло. Мне сделали предложение переехать в Германию и начать все сначала. Я помню, немцы тебе предлагали работу в их таможенной Академии и с немецким языком у тебя неплохо. Вот у меня и возникла дерзкая мысль, а что если мы вместе?..
   - Еще тогда я сказал тебе, что отклонил это предложение и все по той же причине, что мне нравится жить в Москве, и другого варианта нет, - продолжал Лукин.
  - Лаура, я схожу в магазин. Вы же никуда не торопитесь? - спросила Вика из прихожей.
   - Вика не суетись. Если только для семьи что-то купить, а мы с Лаурой немного прогуляемся и по магазинам пробежимся, а вечером посидим, как раньше, если не возражаешь? – спросил он.
   - Хорошо, с удовольствием, но в магазин я все-таки схожу, - улыбнулась Вика.
    - Она всегда была тактична к нашим отношениям и сохранила это через столько лет, но я побаивалась, что она может увести тебя у меня, - сказала Лаура.
   - Этого никогда бы не случилось, потому что она твоя подруга и здесь все напоминает о тебе, - улыбнулся Лукин.
     Лаура подошла к радиоле «Ригонда - стерео» в углу комнаты, а рядом на полке стояли вертикально чудом сохранившиеся виниловые диски с песнями 70-х годов уже прошлого века. Она нажала одну из десятка кнопок радиолы, и шкала частот ожила, зашипев короткими волнами.
   - Неужели это та, под которую мы танцевали? А почему мы никогда не слушали радиостанции на этих волнах? О-ля-ля! Здесь и Париж есть, - улыбнулась Лаура.
   - Тогда нам было не до новостей с радиостанций «Свобода» или «Голоса Америки», - сказал Лукин, - меня Вика балует нашей музыкой и ставит пластинки, когда я к ним с Иваном захожу в гости на чай.
   - Как ты хорошо устроился. У тебя есть местечко, где ты можешь предаться воспоминаниям. Я даже могу угадать, какие песни она тебе заводит, - Лаура повертела в руках диск «Самоцветы» и, вытащив его из конверта, поставила на проигрыватель, но иголку опустила на диск не сначала. Из больших колонок донеслись до боли знакомая музыка и слова песни «У деревни Крюково»: - «Шел в атаку яростный сорок первый год…, а далее,…Так судьбой назначено, чтобы в эти дни у деревни Крюково встретились они…».
   Лукин тихо подошел сзади к Лауре и нежно обнял её за плечи. Она резко повернулась, как будто ждала, и поцеловала его в губы, как прежде.
   - Я мечтала об этом последние пятнадцать лет, после нашей встречи в Москве. Как ты на меня посмотрел! По глазам можно все понять,  совершенно не изменился, но в Париже все же был другим. Видела, что сдерживаешь себя, как будто на тебя уздечку накинули. Вот и решила еще раз увидеть. Нет, такой же орел, как раньше, - улыбнулась Лаура.
   - В Париже я боялся скомпрометировать тебя. Мы были на виду, и мне казалось, что все смотрят на нас, - объяснил Лукин.
    - Люка, ты Люка. Париж – это не Москва 70-х, когда мы с тобой строили планы семейной жизни. Кому мы там нужны?
   - Вот именно. Обманула молодого парня. Обещала выйти замуж и улетела в Париж, - сказал Виктор.
   - Не совсем так. Я до сих пор помню, как ты украл меня из компании на мотоцикле «Ява», букет полевых цветов, которые собрал в лесу у деревни Крюково и предложил стать твоей женой. У меня голова пошла кругом от счастья, хотя нетрудно было догадаться, что это случится, достаточно было взглянуть на тебя, когда мы оказывались рядом. Когда мы вернулись с той прогулки, то я первой объявила твоим друзьям за столом, что выхожу за тебя.
   - А через два дня я приехал в Шереметьево проводить тебя, но ты была уже за барьером и в слезах. Как ушат ледяной воды прозвучали твои слова, что ты француженка и ко всему прочему замужем.
 - Ты мне очень понравился, когда мы познакомились, а ты оказался к тому же опером из МУРа, поэтому мне пришлось скрыть от тебя эти подробности, чтобы не потерять тебя. В Шереметьево вдруг поняла, что это может все-таки случиться, поэтому плакала. Со мной случилась истерика, но ты обещал не бросать меня и оказался стойким оловянным солдатиком. По приезду в Париж я развелась с мужем и вернулась к тебе.
  - Но почему замуж за меня не пошла? Нам тогда было сорок три года на двоих. Ведь за эти годы у нас могли бы быть уже внуки, - спросил Лукин.
   - Я об этом и мечтала, но жить мы могли спокойно только в Париже. Здесь нам не было бы житья. Это я точно знала, но ты не хотел расставаться с родиной, а по-другому в те годы не получалось. Что до внуков, то нашему сыну Вольдемару  двадцать один год, - сказала Лаура.
   - И все эти годы ты твердила, что он сын Франции. Как ему объяснишь, что папа появился через двадцать лет, да еще в России? - спросил Лукин.
   - Он маме верит и любит, - улыбнулась Лаура, - но если ты помнишь, то я приезжала за тобой пятнадцать лет назад, и не надо было бы ничего ему объяснять.
   - Не просто было расстаться с родиной, а выехав за бугор, ты автоматом становился предателем. Это сейчас нет проблем в заключение браков с иностранками, поэтому как не верти, у нас было затруднительное положение.
   - Можно подумать, что сейчас нам легко. Я уже третий раз собираюсь разводиться, да и ты уже дважды развелся официально, а сколько у тебя было гражданских браков? Ну, признайся честно. Не можешь меня забыть?
   Лукин промолчал. Что он мог сказать? Лаура не дождалась ответа на свой вопрос.
- Вот и я тоже не могу и не хочу. Красивый был у нас роман и живу надеждой на его продолжение. Виктор, я знаю, ты фартовый, сам говорил. Может, есть вариант, чтобы нам вместе быть? Ты же такие комбинации выстраивал, когда хотел быть со мной, что твои коллеги потом только улыбались, но сделать с тобой ничего не могли. Ты и паспорта делал со штампом о регистрации нашего брака. 
     Он задумался, но ничего не сказал. А подумал он о своих трех девчонках, так он называл жену и двух дочерей. У него и мыслей не было оставить их без своих забот, но и Лауру не хотел обидеть в её благородном порыве, быть с ним. Не мог он сразу резко опустить её на землю от витания в облаках на волне воспоминаний. Это здесь в той же комнате и с той же музыкой все опять в розовом цвете, а выйдешь на улицу, вздохнешь и опять на работе.
   - Да я был счастлив с тобой, но нам просто везло, потому что наш брак не был зарегистрирован официально, а наши встречи мы не афишировали и о них знали только близкие друзья. При заключении брака меня вышвырнули бы из МУРа и в лучшем случае я смог бы устроиться дворником после лечения в психушке, а тебя бы больше не пустили в СССР, - сказал Лукин.
   - Что, могло такое быть?
   - Это в лучшем случае. Лаура, хочешь короткий экскурс в недавнюю историю закона о запрете браков с иностранцами в СССР. Он коснулся в свое время твоей мамы напрямую, а потом краем и ты ощутила все его прелести, - сказал Виктор.
   - Ну-ка интересно, что это за закон был и как он коснулся моей мамы? Она мне ничего не говорила. А ты откуда знаешь про это? Я тебе ничего не рассказывала, потому что сама толком ничего не знала, - спросила Лаура.
   - Я часто бывал в командировках в Узбекистане и однажды побывал в городе Навои, где ты родилась, - пояснил Лукин.
    - Я не бывала в том городе, а он все облазил в Средней Азии. Это я помню по твоим письмам.
     - Немудрено, что ты об этом городе ничего не знаешь. Мои родители тоже молчали, что прошли лагеря и ссылки, как политзаключенные. С тех, кому повезло выжить, брали подписку о неразглашении того, что творили с ними органы власти, всего беспредела, потому молчали от страха вернуться в те же места.
    - Пойдем, прогуляемся, - предложила Лаура, - на свежем воздухе продолжишь рассказывать про тогдашние ужасы.
   - С удовольствием, только давай поедем на машине. Так мы больше увидим, - предложил Лукин.
    - Последний раз ты катал меня на «жигулях». Теперь, наверное, «Волгу» купил? Что брать с собой? - спросила Лаура.
   - Постельное белье, - засмеялся Лукин.
   - Вот такой ты мне ещё больше нравишься, - улыбнулась Лаура.
  Его автомобиль стоял рядом с подъездом, и Виктор нажал кнопку сигнализации. Желто-оранжевые фонари сверкнули по кругу вместе с зеркалами на фоне черного лака автомобиля «мерседес S-220». Он глянул на Лауру и увидел её округлившиеся от удивления глаза. Ему хотелось произвести на нее впечатление  и у него получилось. Он не знал, что такая встреча состоится, но он всегда хотел доказать Лауре, что не только в Париже можно хорошо жить.
    -Твой собственный или служебный? У нас на таких автомобилях и президенты не катаются, потому что он стоит, как самолет, - сказала Лаура.
   - Может ты и права. У нас в таможенном комитете говорят, что на такой машине ездит Председатель и еще один ненормальный, только у него он в личном пользовании. Это они про меня, - ухмыльнулся Лукин.
   - Я их понимаю, - улыбнулась Лаура, - ну хвались, что здесь внутри. Никогда на таких автомобилях не ездила и вряд ли ещё придется.
   - Прошу Вас, мадам Колен, - Виктор с поклоном открыл перед ней заднюю дверь.
   - А что впереди нельзя?
   - Этот автомобиль ещё называют членовозом, который перевозит разных высокопоставленных членов, поэтому заднее сидение широкое и раскладывается, а спереди я боюсь тебя сажать. Ты же начнешь ко мне приставать, а это опасно на дороге, - улыбнулся он.
   - Можно я рядом с тобой и обещаю вести себя прилично, - засмеялась Лаура.
   - Тогда другое дело, - Виктор распахнул переднюю дверь.
   Лаура с любопытством рассматривала кнопочки, а их было более сотни.
   - Я специально ждал, когда начнут обновлять гараж администрации Президента. У меня там знакомые и цену на эту машину скинули прилично. Её выпустили три года назад и меня прокатили. С тех пор я вынашивал план, как её забрать.
Лукин выехал на Ленинградку и нажал педаль газа в пол. Их тела плотно прижались к сиденьям, и через несколько секунд на спидометре машины было 140 км в час. Показав, что может автомобиль, он сбросил скорость.
 - Вместо классических витых пружин здесь каждое колесо подвешено на пневматической стойке, поэтому машина не едет, а плывет. Ещё королевские кресла не только с обогревом, но с массажем и вентиляцией, а климат-контроль с угольным фильтром против дыма и посторонних запахов. Задний диван с холодильником, встроенным баром и  DVD-плейером с большим экраном. Но главное — система COMAND, с навигацией, телефоном, телевидением и аудио.
    Лукин нажал кнопку и выбрал нужную мелодию. Из стерео колонок зазвучали слова все той же песни «У деревни Крюково».
    - Теперь мне понятно, почему тебя не интересуют ни Париж, ни Кельн, - сказала Лаура.
   - Позволю себе заметить, что пятнадцать лет назад я ездил на подержанных «Жигулях» и ты удивилась, что у меня не было даже автомагнитолы. Ты попросила подвести тебя к магазину «Березка», где за валюту купила мне японскую с колонками, и я был счастлив, но и тогда у меня не было порыва уехать в Париж.
   - Да, ты прав. Я устала соблазнять тебя, чтобы ты уехал со мной, а теперь понимаю, что ты был трезвей меня в нашей любви.
   - Это ты правильно заметила, именно трезвей, иначе могла бы быть беда. Я долго анализировал наши встречи в те годы. Мы взяли в тот период больше, чем по максимуму. У других и этого бы не получилось, - сказал Лукин.
   - Ты говоришь о запрете браков с иностранцами?
   - И о нем тоже. Закон отменили через три месяца после твоего рождения, в октябре 1953 года, но он коснулся напрямую твоей мамы. Я рассказал тебе о своей репрессированной родне, чтобы ты поняла, почему я заинтересовался в Навои делом твоей мамы. Меня интересовало, как ты попала в город, построенный политзаключенными. Оказалось, что все очень просто, знакомая нам с тобой ситуация. У твоей мамы был роман с твоим папой и её осудили на пять лет по 58 статье за антисоветскую агитацию и отправили в Навои. Так вы с ней оказались в Средней Азии. К счастью статью вскоре отменили и твою маму амнистировали, но возращение в столицу было закрыто навсегда, и ты чудом выбралась из того ада.
   - Даже страшно вспоминать, - сказала Лаура.
   - Я представляю, потому что после отмены закона, практически до 1991года выстраивались различные барьеры на пути советских Ромео и Джульетт, чтобы они никогда не смогли быть вместе. При Никите Хрущёве, осудившем сталинский режим, после чего началась оттепель, который прославился тем, что стучал своим башмаком о трибуну в ООН,  за роман с иностранцами увольняли с работы. Потом таким романтикам препятствовали устроиться на другую работу, а через месяц признавали тунеядцами и высылали на ударные комсомольские стройки в Сибирь. И это они считали за счастье, потому что других якобы тунеядцев отправляли в лагеря по статье 209 уголовного кодекса, а это судимость без возврата в родной город и без выезда за бугор. Я уж не говорю про психбольницы, в которых лечили бедолаг по письмам с Лубянки. Там главные психиатры СССР ставили влюбленным диагноз – шизофрения. Позднее в годы Брежневского застоя после подписания Хельсинского соглашения подобные репрессии носили более демократичный характер. Желающим заключить интернациональный брак чинились всяческие препятствия, и чтобы не ставить им в паспорте  столь желанный штамп, в ЗАГСы  спустили такие правила для служебного пользования, что влюблённым  надо было пройти через огонь, воду и медные трубы. Для шибко напористых опять же двери психушек были настежь открыты, а шизиков за бугор не выпускали.
   - Да, ты тогда решил этот вопрос гораздо проще, - засмеялась Лаура.
   - Я знал, что никакие оттепели и международные соглашения не касаются негласных законов, по которым живут сотрудники спецслужб, поэтому даже не стал пытаться пройти круги ада. Пришел я к знакомому начальнику паспортного стола и за две бутылки коньяка, которые с ним же и выпили, он поставил в мой паспорт штамп, что у нас с тобой брак зарегистрирован. В твой французский паспорт такие печати не ставят, поэтому в гостиницах других городов мы отдыхали в одном номере, - улыбнулся Лукин.
   - Так у нас ничего не получилось из-за твоей службы? – спросила Лаура.
   - Нет, конечно. Моя служба только придавала трезвости моим решениям в те годы, да и сейчас, чтобы мне при самых для нас благоприятных условиях, жениться на тебе, придется десять лет ждать, пока пройдет срок моей секретности. А в те годы я не мог даже шевельнуться в твою сторону.
   - Неужели ты не мог ничего придумать?
   - Был всего лишь один вариант. Если бы ты согласилась выйти за меня замуж и переехать жить в Москву, но тогда при самом лучшем раскладе я бы работал дворником и жили бы мы в каком-нибудь сарае. Что тогда стало бы с нашей любовью? Ещё раз повторяю, что мы с тобой жили вместе на полную катушку и взяли все по максимуму, - сказал Лукин. - Такое время нам досталось.
   - Но должен же быть выход какой-то? Мне кажется, что сейчас я люблю тебя ещё больше и одно знаю точно, что не хочу тебя терять, - сказала Лаура.
    Они разговаривали на разных языках. Он пытался осмыслить ещё раз, почему у них не получилось быть вместе, а Лаура все твердила о любви. Чертовски приятно слышать такие слова от женщины, которую любил, а может это чувство и не покинуло тебя.
    - Нельзя сказать, что я пустил наши отношения на самотек по законам того времени. Помнишь, в 1986 году мы провели сказочную неделю вместе и решили вернуться к заключению брака.
    - Я тогда была ещё свободна, а ты хотел подать на развод и Новый год отметить вместе, - улыбнулась Лаура.
    - После твоего отлета в Париж я только смоделировал ситуацию нашего брака и донес её до ушей сотрудников госбезопасности, но тут же был раздавлен. Мне такие перспективы нарисовали в дальнейшей судьбе, что пришлось превратить все в шутку с моей стороны и оставить эту мысль до  лучших времен, а они наступили слишком поздно. Со мной тогда большой генерал беседовал, ведь я должен был письменно докладывать о контактах с иностранцами, а я ему сказал, что у меня с тобой был не контакт, а мы жили в гражданском браке. Ему нечем было возразить, а в конце беседы он спросил: «Столько вокруг красивых девчонок. И надо было тебе завести роман с француженкой?». После моего ответа, что красивых много, а такая одна – единственная. Генерал откашлялся, поняв, что его вопрос был не корректен и сказал, что моего увольнения из органов не будет.
   - Значит, твой начальник был за нас? – улыбнулась Лаура.
   - Он так не говорил, но меня он понял, в вот КГБ продолжило меня душить и ещё долго мне пришлось доказывать, что последние пять лет не поддерживал с тобой отношений, - сказал Виктор.
   - Но это так и было.
   - Это мы с тобой знаем, а у них другие подозрения. Чудом вывернулся из того положения, да ещё и на серьёзное повышение пошел.
   - Да я видела у Вики твоё фото в форме. Там вся грудь в медалях и орденах. Ты, что воевал?
   - Да всякое бывало за эти пятнадцать лет.
   - Я забрала у Вики это фото. Зачем оно ей?
   - Так я и оставил ей в надежде, что ты когда-нибудь объявишься. Дарить фото к разлуке, а нам, куда уж больше. Однако мы приехали.
  Виктор на светофоре у памятника воинам на 41-м километре Ленинградского шоссе свернул направо и припарковался на опушке леса.
    «Все тот же лес с ровным и протяжным шумом листвы. Те же цветы с дурманящем запахом белой кашки, обрамленные зеленью раскинувшегося бахромой  папоротника стояли, как в праздничных букетах. Высокие сосны с красноватыми  стволами сомкнулись зелеными иглами веток. Запахи цветов перемешивались с запахами смолы. Ноги ступали по мягкому ковру сосновых иголок. Белые кудрявые берёзы и коренастый дуб раскинул шатром резные листья. В траве краснеет душистая земляника. Все как тогда, ничего не поменялось в этих местах, кроме повзрослевших на тридцать лет сосен, берез и дуба, да остались отголоски воспоминаний о давно прошедшем  и тихая песня: «… у деревни Крюково …», - подумал Виктор.
    - Я так и думала, что ты привезешь меня на наше место. Мне снится  иногда, что ты идешь навстречу с букетом ромашек и васильков. Я помню интонацию твоего голоса и жесты, когда ты делал мне предложение. Спасибо тебе, что привез именно сюда. Та же лесная поляна и цветы на ней не поменялись со временем, только руки и сердца на этот раз ты предлагать не будешь, - грустно улыбнулась Лаура. 
    Они думали об одном и том же.  Виктор только вздохнул и обнял её сзади за плечи. Она запрокинула голову ему на его грудь, и они долго стояли молча. Сколько воды утекло с того времени, но с годами он не огрубел и не потерял душевную тонкость и нежное отношение к ней, а потому молчал. Он давно уже устал сопротивляться неумолимо уходящему времени и советскому режиму, который рухнул десять лет назад, но появились другие непреодолимые обстоятельства. Им пришлось подстраиваться под новые правила, , потому что выпало жить в такое время. Оттого любовь переродилась в горечь невозможности что-либо изменить. И боль эта никогда не пройдёт. Эта душевная рана на всю оставшуюся жизнь. Не скажет он этих слов Лауре, чтобы не бередить ещё сильнее её и свои раны. И нет теперь запрета на браки с иностранцами, но это не радует, потому что уже ничего не изменить.
     - Я попробую развеселить тебя одной историей, которая касалась наших с тобой отношений в те годы, когда ты приехала в Москву и сказала, что больше не можешь без меня, предложив уехать с тобой в Париж, - начал вспоминать Лукин.
    - Мне уже можно смеяться? – подколола Лаура.
   - В те годы переплелись многие не очень радостные обстоятельства, но я их увязал с комедией «Карнавальная ночь» и мне стало немного легче. Ты помнишь этот фильм?
   - Еще бы. Несколько раз смотрела.
   - Так вот там был директором Дворца Культуры Огурцов, который своими лекциями из планетария развлекал народ. В то время Председателем КГБ СССР был Федорчук, похожий на Огурцова  и не только внешне. Он развеселил меня одним любопытным секретным письмом, которое направил  22 ноября 1982 года в ЦК КПСС. Под Новый год я принял решение развестись с женой, но прилетел тесть и посоветовал мне не торопиться с разводом. Да и у меня никого не было и я забрал заявление, но все ровно у нас ничего не получилось. Только потеряли несколько лет.
   - И хорошо, что не развелся. Женился бы ещё раз и все ровно бы развелся, - сказала Лаура.
   - Может быть. Но я не о разводе. Мой тесть был тогда членом ЦК КПСС и прежде, чем выдать за меня свою единственную дочь, он выяснил про меня все, поэтому он знал о наших отношениях и ознакомил меня с тем секретным письмом Федорчука.
   - Но мы тогда с тобой несколько лет не встречались.
   - Это письмо было предупреждением. На случай, если мы возобновили бы наши отношения. Теперь уже нет ни КГБ, ни ЦК КПСС и секретность того письма была скорее условной, чтобы о нем не узнал народ, и не поднял бы на смех  главного чекиста СССР, который в письме озаботился браками. Письмо так и называлось: «О браках деятелей советской культуры с иностранцами из капиталистических государств». В нем упоминались поэт Евтушенко, актрисы Максакова и Федорова, режиссер Михалков-Кончаловский, гроссмейстер Спасский. Я помню дословно несколько фраз из письма:  «Семейные связи с иностранцами неминуемо приводят к пропаганде западного образа жизни и чреваты утечками негативной информации за границу. Фильмы «Необычайные приключения итальянцев в России», «Москва любовь моя», «Мелодии белых ночей» вызывают у зрителя некритическое отношение к вопросам заключения браков с иностранцами из капиталистических стран».  В первом фильме капитан милиции влюбляется в итальянку Ольгу, у которой русские корни, а в других фильмах у героев роман с японкой, которую играет одна и та же актриса.
    - Я помню эти фильмы. Они вышли на экран в те годы, когда мы были вместе. Сюжеты  фильмов схожи с нашими с тобой отношениями и  что в этом крамольного нашли? - удивилась Лаура.
   - Это было гораздо смешнее, чем в «Карнавальной ночи», но там Огурцов был директором Дома культуры, а Федорчук Председателем КГБ СССР и кто бы посмел снять об этом кинокомедию?
   - Было бы гораздо смешнее, если бы это происходило среди диких африканских племен, но это было на родине Пушкина и Лермонтова, Льва Толстого, Чехова и Достоевского. Вот что обидно.
  - Самим чекистам многое не нравилось, что делал их шеф Федорчук и вскоре после этого письма его назначили к нам Министром внутренних дел. Потом какая-то неведомая сила подсказала Федорчуку и он принял решение направить меня руководить областной милицией Самарканда, но я чудом увернулся от этого назначения. Следом ты приезжаешь в этот город с сыном и оставляешь его погостить у мамы, а сама  едешь ко мне в Москву. Представляешь, если бы Федорчук узнал об этом?
   - Для нас с тобой ничего хорошего. Меня бы выслали досрочно и больше визу не дали, - сказала Лаура.
   - К счастью Федорчука тогда отправили на пенсию.
   - А в этом что-то было. Ты начальник областного УВД Самарканда и я приехала с сыном. Вряд ли бы твоя жена поехала с тобой в Узбекистан. Возможно, так мы были бы вместе? – улыбнулась Лаура.
   - Наше счастье было бы недолгим, потому что я застрелил бы кого-нибудь, кто оказывал бы тебе знаки внимания. Начальник уголовного розыска Самарканда Ченгиз Касумов говорил, что когда ты заходила в ресторан со мной, то узбеки кушать прекращали и провожали тебя взглядом.
    - Ты прав. Некоторые из них должны помнить тяжесть твоих кулаков, - засмеялась Лаура,
  - Вспомнила ресторан. Ты не проголодалась с моими разговорами? – спросил Лукин.
   - Да, я что-нибудь перекусила бы.
   - Тогда поехали в Москву. Здесь тоже есть рестораны, но я побаиваюсь их кухни.
   - А давай завалимся в наш ресторан, я угощаю. У меня денег много, а ты от семьи не отрывай, - улыбнулась Лаура.
   - Побереги свои евро. Они для тебя непривычные, поэтому тратишь их, не задумываясь, а у меня рублей хватает, - улыбнулся Виктор. - Только многие наши рестораны «Столичный», «Звездное небо» снесены, а «Метрополь» на ремонте.
   - А в каком ресторане нам не хватило денег расплатиться за ужин? – спросила Лаура.
   - Ресторан «Прага». Поедем туда?
   - И закажем все, как в тот вечер.
   - Согласен, - сказал Лукин.
   Автомобиль плавно катил по Ленинградскому шоссе, возвращаясь в город. Лаура слегка тормошила его волосы на затылке, как это делала раньше, и ему было чертовски приятно.
   - Вот так бы ехать с тобой до самого Парижа, - сказала Лаура.
   - Получи визу и кати куда хочешь. Сейчас с этим нет проблем. Да и брак можно не регистрировать и жить в любом городе мира,- заметил Лукин.
   - Нам ставили барьеры, запрещающие любить друг друга, а мы не обращали внимания. Нас разлучали границами, а мы встречались. Теперь нет больше законов, запрещающих нам это делать, - добавила Лаура.
   - А вот с этим надо бы поспешить, потому что ненормальных чиновников на наш век ещё хватит. В Госдуме депутаты из партии Жириновского предложили новый закон, по которому за браки с иностранцами надо лишать гражданства и  высылать из страны, - сказал Лукин.
   - Это что шутка? - улыбнулась Лаура.
   - Вполне серьезно и многое, что предлагает Жириновский через некоторое время претворяется в жизнь. А подоплека у этого проекта закона очень практичная: "Наши женщины, самые красивые и лучшие в мире, уезжают за границу, тем самым разбазаривают наиболее ценное, что у нас есть, - генофонд нашего народа" – считают они.
   - А не предложили эти защитники русских красавиц, чтобы создать им такие условия жизни в России, чтобы те не заглядывались на лучшую жизнь за бугром? – спросила Лаура.
   - Нет, они хотят закрыть красивым девчонкам выезд за бугор, а в России легализовать проституцию и публичные дома. Одна надежда, что в Госдуме этих ненормальных гораздо меньше.
   - Но они все-таки есть, если этот бред обсуждают на заседаниях, - сказала Лаура.
   - Это я к тому рассказал, что чиновники не считают русских мужиков народным генофондом, и они могут ехать куда угодно, - улыбнулся Лукин.
   Ресторан «Прага» стоял на том же месте, и даже интерьер зала не изменился. Они присели за столик у окна напротив друг друга. Официант галантно подал им меню. Лукин отклонил его.
   - Милейший, а подайте нам бутылочку шампанского сухого или брют на Ваше усмотрение, чтобы брожением не отдавало, - попросил Виктор.
   - Тогда лучше итальянское или французское, - предложил официант.
   - Лаура выбери, какое французское. Нам на закуску икорки черной на льду и масло сливочное с булочками, а на горячее осетрину по-монастырски. Только запечённую на одном блюде, - сказал Лукин.
  - Нам бутылку шампанского «Айяла брют». Это то, что нужно к икре с маслом и осетрине, - сказала Лаура.
    Официант повторил, что они заказали, и Лукин подтвердил заказ.
   - Я бросила взгляд на цены. В моем ресторане цены гораздо ниже, а про наше шампанское и говорить нечего, бутылка «Вдова Клико» не может столько стоить. Знала бы, то привезла с собой.
   - В России достаточно появилось миллионеров, которые не считают деньги. Многие из них резко полюбили французские вина, потому что свои виноградники порубили в Крыму и Грузии, а теперь вся бурда оттуда идет к народу, а в их особняках целые винные погреба с бутылками из Франции.   - А у тебя есть такой погребок? – улыбнулась Лаура.
   - Я далек от миллионов, но погребок в доме построил и даже небольшой  стеллаж  с французскими винами есть. Я же руководил Центральной акцизной таможней, где оформляли спиртное.
   - Да, теперь тебя трудно, чем-то удивить, хотя ты и в те годы умудрялся купить три коробки шампанского «Вдова Клико» по цене «Советского Шампанского», - засмеялась Лаура.
   Виктор только пригубил шампанское, а Лаура расслабилась по полной.
   - Мы с тобой к Вике заедем вечером на чай? Она будет ждать, - спросила Лаура.
   - Конечно, заедем. Только надо зайти в магазин. Ты у неё остановишься до вылета?
   -  У нее вторая квартира пока свободна, да и ты в соседнем доме живешь, но без тебя я у неё не останусь. Шучу я так. Покупки сделаю сама, только отвези меня.
   - Здесь недалеко гастроном «Смоленский», - сказал Лукин.
    Лаура сделала покупки и положила пакеты на заднее сиденье.
   - Вот если бы в те годы все это было в магазинах, может быть я осталась с тобой в СССР, - улыбнулась она.
   - О если бы твое решение зависело от гастрономической корзины, то я бы приносил тебе каждый день паек из Кремля.
   - Ты прав. Все, что сейчас увидела, у нас было, а что ты не мог купить я покупала в «Березке» на Большой Грузинской.
   Виктор завез её к Вике, поставил автомобиль в гараж и, вернувшись, выпил с Иваном водки, от чего стало более комфортно, чем раньше. Вроде бы все было и так понятно в отношениях с Лаурой. Они рады друг друга видеть и вполне возможно до сих пор она любит его, и он не совсем остыл, но к резким переменам он не готов и вряд ли это когда - либо случится. Радиола выдавала музыку тех лет, и Лаура пригласила его на танец.
   - Белый танец? - улыбнулся Виктор.
   - Скорее наш с тобой последний. Не хотела тебе говорить, но другого случая, похоже, не будет. В Москве я с тобой расслабилась, а дома я медленно схожу с ума. Если ты мне снишься, то не хочется просыпаться или часто вспоминаю тебя до глюков, ты мне иногда мерещишься. У тебя семья, много друзей, да и у Вики ты можешь с Иваном расслабиться, а я там одна. От всего этого можно с ума сойти.
   - Лаура, а сын же с тобой.
   - Одна только радость, но он скоро женится, и я совсем одна останусь. Ты побудешь со мной до вылета?
   - У меня уже не та работа, когда я мог внезапно организовать себе командировку и уединиться с тобой на несколько дней. Теперь я чиновник, поэтому могу на работе задержаться, но не на всю ночь.
   - Вика, пора отдыхать. Виктор меня проводит до соседней квартиры, - сказала Лаура.
   - Да, конечно. Там в квартире все есть, но возьмите вино и закуску, да к чаю что-нибудь, - засуетилась Вика.
   - Вика оставь все это. Проголодаемся, вернемся, - улыбнулась Лаура.
   - Тебе пора? – спросила Лаура в дверях соседней квартиры.
    Лукин вместо ответа обнял её, и они замерли в долгом поцелуе.
   - Я тебя никуда не пущу, - она сняла с него галстук и, свернув, положила в карман.
    Лукин засмеялся. Она посмотрела на него недоуменно.
   - Я вспомнил, как однажды уже уходил из этой квартиры без брюк, - вспомнил он.
   - Ну, если точнее, то я тогда раздела до трусов и одежду спрятала, а тебе не понравились мои шутки, и ты ушел в пальто на голое тело, но тогда ты был холостым, а сейчас такого не будет, - улыбнулась она.
  - Да, такого уже не будет, - сказал он.
   - Неужели для меня в твоей жизни не осталось ни одного уголочка, где мы можем уединиться вдвоем? – спросила она.
   - Лаура, нам вредны такие разговоры. Думаешь, мне легко вот так уйти?
 - Как ты не понимаешь, что сейчас выйдешь за дверь, а там пустота без меня. Утром, как всегда на работу, а я в аэропорт и все. Больше мы вряд ли увидимся.
   Лаура обвила его руками и поцеловала.
   - Мне на самом деле пора, - сказал он.
   - Но я же вижу, что тебе хорошо со мной, как и раньше, да и у меня давно не было головокружения от поцелуев, - сказала она.
   - Вот поэтому мне пора. Так сложилась жизнь, - он опять поцеловал её и направился к двери.
   - Были обстоятельства против нас и мы плыли по течению того времени, не пытаясь против течения или выбраться на берег, потому что личное благополучие нам было дороже и теперь через два десятка лет поняли, что все-таки любим друг друга. Какой же выход?
   - Мы с тобой знаем, что по-другому нас жизнь давно бы разбросала в разные стороны, и не было бы наших прежних встреч и сегодняшней, - сказал он.
   - Я все понимаю и ты сто раз прав, но я слабая женщина и отдалась своим чувствам, потому что другого раза не будет. Всё прощай, - она подарила ему короткий поцелуй. – Зачем я тебе позвонила? Жила в тихом помешательстве, а теперь разбередила раны. Я знала, что не нужно тебе звонить, но ноги сами понесли к твоему дому.
   - Прости меня, родная, и не рви мое сердце. Я не в праве, что-то поменять в жизни, - сказал он.
    - Да. Да!! Я все понимаю. Не надо ничего объяснять, но не хочу тебя терять и сделать ничего не могу, - сказала она, - все иди, укрепляй свою семью.
  Он взял её за плечи, но она мягко выскользнула и, повернувшись, помахала ему рукой. Им было обоим ясно, что время сделало своё. Разве могли они представить, что когда-нибудь могут вот так разойтись в разные стороны поздним вечером из квартиры, где им никто не мешал быть вместе. Так сложилась жизнь и он не в силах что-то изменить. А жаль …





                «НарКомПсих»
               


        Лукин сидел, как говорится, на чемоданах. Он, примерный семьянин, готовился к вылету в Турцию с Олесей и дочками на отдых. Сначала «несчастный случай на производстве с Галиной», а следом была встреча с Лаурой, которую можно назвать случайной. Однако она скорее была закономерна, потому что они всегда хотели видеть друг друга, но с его стороны теперь не более того. А сейчас он просто устал от переживаний  и хотел отдохнуть на море в кругу семьи. Его самобичевание прервал телефонный звонок.
– Палыч, - это Киреев, - он так и не научился здороваться, - можешь подъехать на работу?  На пару минут, разговор есть.
– Ну, хорошо, на пару минут заеду. У меня сегодня вылет.
     В таможенном комитете в Филях Лукин зашел поздороваться с Иосифом Дарчоевичем Шиукашвили, который был, наверное, единственным руководителем, знавшим все тонкости оперативной работы по борьбе с любой контрабандой. Контрабандисты и подорвали ему здоровье, когда он был начальником Московской оперативной таможни и теперь стал осторожнее в своих порывах на поприще борьбы.
– Дарчоевич, что там Киреев имеет мне предложить?- на еврейский манер поинтересовался Лукин.
   - Это не он, а Суетин дал команду отправить тебя на год для работы в Центр межведомственного взаимодействия в сфере пресечения незаконного оборота наркотиков при МВД России. Центр находится на Житной улице дом 16, на восьмом этаже здания МВД России.
   - И, что это такое доверие ко мне? Не жирно ли будет для Центра получить целого начальника оперативных разработок в моем лице?
   - Суетин ознакомился с твоими секретными делами и дал команду Кирееву: - "Отправьте его в МВД. Он до хрена про меня знает", - хихикнул Дарчоевич.
   - Что так и сказал?
   - Именно так.
   - Тогда все понятно. Спасибо за информацию,- Лукин понимал, что информацией с Дарчоевичем мог поделиться только Киреев. - Пойду с Витюшей пообщаюсь. Интересно, как он все преподаст, а с другой стороны хорошо. В том здании десять лет отработал, но последние годы на шестом этаже в уголовном розыске.
   - Вот и будет с кем пообщаться по оперативно-розыскной деятельности, а то среди наших оперов ты смотрю, заскучал по работе.
Киреев встретил Лукина кривой улыбкой.
«Чтоб его так перекосило, туды его нелегкая», - Лукин знал, что такое решение верхний руководитель, наверняка, принял с его подачи. Но Лукин был доволен такому решению, чтобы их личики не видеть в течение года, а там, как у Хаджи Насреддина: «Либо ишак сдохнет, либо эмир…». Оставался еще лучик надежды на новые перемены после смены руководства в государстве.
   - Палыч, верхнее руководство приняло решение направить тебя от ГТК в Центр межведомственного взаимодействия при МВД. На базе Центра в России будет создан новый Государственный Комитет по борьбе с наркотиками где-то в течение года. Вы его сами будете создавать, а может, и тебе место найдется в руководстве нового Комитета.
   - Ну, если так верхний решил, то я согласен.
   - Вот и хорошо. Отдыхай спокойно, а после отпуска в МВД.
   - А зарплату кто будет платить?
   - Все остается, как прежде, только работать будешь там, а оперативная работа здесь в таможенном комитете. Откуда я буду черпать оперативную информацию для еженедельного доклада Суетину?
   - Какая оперативная работа? Откомандировали, значит, так кому-то надо и моя работа не нужна. Правильно? Вот и воспитывай оперативников, чтобы они занимались своим делом и получали информацию.
   - Ну, тебе видней, почему откомандировали, - сказал Киреев.
   - Ладно, поживем, посмотрим, - Лукин направился к выходу.
Понятно, что Лукин опять наступил на хвост связям Суетина, но не по собственной инициативе, а по его же указанию. Никакой логики он не видел в решении откомандировать его в МВД, где в Центре собрались чекисты и пограничники, да и весь Главк по борьбе с наркотиками МВД. Руководство явно погорячилось, так как в компании специалистов только и можно раскрутить оперативную информацию Лукина. А если там собрали бездельников и неугодных сотрудников, от которых избавилось руководство в своих службах? Что ближе к истине. А дела серьезные можно закрутить только с такими сотрудниками, от которых избавились на работе по таким же причинам, как от Лукина. В общем-то, не совсем понятное решение, но впереди был отпуск на Средиземном море. Хорошему оперативнику всегда приходилось отдыхать в начале года, в январе - феврале, когда были подведены итоги прошедшего года, и можно было с облегчением вздохнуть, пока жулики не успели создать новую сложную оперативную обстановку. На  сей раз Лукина выпихнули в отпуск летом за хорошую работу, которая не пришлась по вкусу большому руководителю. Что ж такие времена настали, но он остался доволен таким решением.
В Турцию полетел отдыхать с семьей с подачи друзей, которые сосватали ему свое постоянное место отдыха в клубном отеле «Марко Поло», расположенный в живописной бухте Средиземного моря у города Кемера. Представители отеля встретили его в аэропорту, что было приятно. Все, что предоставлялось отдыхающим отеля, было включено в стоимость. Так и называлось: «все включено». Можно немного расслабиться и пожить, как при коммунизме в СССР, так обещал Никита Хрущев двадцать лет назад, но не успел построить коммунизм и его сняли его же коллеги по КПСС. Да и о каком коммунизме он толковал, когда в магазинах было шаром прокати? Партийные боссы сами шутили по этому поводу: «Когда спросили генерального секретаря ЦК КПСС, почему в магазинах нет мяса, он ответил, что страна идет семимильными шагами к коммунизму, а скотина не поспевает».
       В Турции было все приспособлено для отдыха: можешь потягать железо на  тренажерах, хочешь - парься в  сауне, а в соседнем кабинете ждет массажистка. Про еду и спиртные напитки говорить нечего, но, сколько можно съесть и выпить в жару, когда в тени плюс 37 градусов. Бесплатные спиртные напитки только турецкого производства. Лукин попробовал джин с тоником и сделал бармену замечание, что попросил у него джин с тоником, а не тоник с джином, намекая на отсутствие в стакане джина. Бармен, не моргнув глазом, на виду бухнул полстакана джина и столько же тоника, лимон проткнул трубочкой. Лукин попробовал, но присутствие джина в стакане было таким же отдаленным. От бесплатных спиртных напитков он отказался, а фирменные бутылки были с заоблачными ценами и тоже не покатили. Он-то знал толк в настоящих виски, джине и коньяке, а про сухие вина и водку говорить нечего. Похожим на вино оказалось только белое сухое, которое они с Олесей пили за ужином. Турки все просчитали,  пожалуй, их "все включено" им выгоднее, чем отдыхающему. Но даже при таком коммунизме за свои деньги отдых был подпорчен его таможенными руководителями, которые все-таки нашли способ, как избавиться от Лукина. Откомандировать в МВД России на год с пролонгацией или переводом на постоянную службу во вновь создаваемый Комитет по борьбе с наркотиками. Он лежал на пляже Средиземного моря в окружении трех баров с прохладительными напитками и раздумывал, что же их так напугало в последних его операциях по контрабанде наркотиков? А напугать могло, что угодно. Их  компания высвечивалась во многих мероприятиях. Но самое главное, в результате расследования дела о "Трех Китах" им плотно наступили на хвост. Вот почему они отправили Лукина подальше. Если бы он вытряхнул свой чемодан с компроматом, а они ведь знали о реальном его существовании, то в деле появилось бы много доказательств их деятельности. "Лед тронулся", как выражался его любимый литературный герой Остап Бендер, но  будет ли Лукин «командовать парадом»? Это было под большим вопросом. Он был уверен, что его бурная деятельность по борьбе с героином не осталась без внимания таможенного руководства, но все-таки другие обстоятельства повлияли на их решение о командировке в МВД, где он мог бы только усилить свои операции. Нет, не волновали их наркотики. Вопрос был намного серьезнее, он не сомневался, что именно дело о «Трех Китах» сильно зацепило руководство, и оно боялось, что Лукин подключится к нему со своими материалами. В таких мыслях проходил отпуск, и ему не терпелось вернуться к своим друзьям, чтобы быть в курсе событий.
И первый его визит был на Цветной бульвар к греку Юрию, где можно было услышать последние сплетни в силовых структурах. Там собирались его друзья, как их теперь называли звезды футбола. Звезд было много, а сборная России все никак не могла наладить свою игру.    Многие пацаны  в городских дворах и на деревенских полянах в детстве гоняли в футбол, а для некоторых из них это стало их профессией. Лукин продолжал играть в футбол в родном дворе с друзьями в выходные дни и перед баней. На этом поприще ему представилась возможность поразить ворота с лучшим вратарем мира. Правда, ворота были хоккейные и площадка такая же, а вот лучший вратарь мира в воротах стоял настоящий - Ренат Дасаев. Их компания играла в «дыр-дыр», так они называли футбол, в Щемиловском парке на Краснопролетарской улице, а потом все шли париться в Сандуновские бани. В их компании заводилой был все тот же грек Юра с Цветного бульвара, а в Сандунах работал директором Робик, с которым они дружили. Роберт Шалвович предоставлял им отдельные апартаменты в те часы, когда  не было посетителей. Баня пустовала, и он делал им солидную скидку. В их компании бывал и знаменитый Анатолий Исаев, который играл в сборной СССР по футболу, когда в 1956 году она завоевала золото на Олимпиаде в Мельбурне. Именно Исаев на 48-й минуте навесил, а  Ильин забил единственный гол в финальной игре. В том матче играл и Эдуард Стрельцов, который в 19 лет стал Олимпийским чемпионом. В те годы больше было политики, чем футбола и на олимпиаде отказались участвовать команды 13 стран, среди которых были сборные Англии, Бельгии, ФРГ, Италии, Голландии, Швеции, а сборная Испании отказалась играть в 1/4 финала с командой СССР, по тем же политическим причинам, за что получила техническое поражение. В 1956 году перед Олимпиадой советские танки подавили восстание в Венгрии. Но наша сборная была сильной и через четыре года стала чемпионом Европы. И так исторически сложилось, что к греку в гости приходили в основном футболисты «Спартака», бывшие и настоящие. Ветераном стал Гладышев Валерий Павлович, который решил сделать политическую карьеру, возглавив команду "Звезды футбола", которые катались по регионам России и пиарили недавно созданную партию "Единая Россия". Их выступления на областных стадионах на самом деле поднимали рейтинг новой партии. Но не многие задержались в команде. Ренату не очень хотелось быть шоуменом и клоуном, кому мяч паснуть, а кого и помассажировать. Он открыл свою футбольную Академию.
Вечерами, как обычно после работы, у Грека собиралась  почти вся компания, чтобы перекинуться в картишки. А во время игры в карты или трапезы под чебуреки Лукин выяснял все интересующие вопросы по предстоящим новым назначениям в МВД и Таможенном комитете. На данный момент его интересовал новый Министр внутренних дел Грызлов. Всех руководителей профессионалов из МВД убрали за исключением Владимира Васильева. Да, и его теперь затрут, чтобы не было у Грызлова претендента на пост Министра. Кто же потерпит, когда в спину дышат, а здесь пришел в Министры, руководить милицией страны, научный сотрудник, физик, который провалил предвыборную кампанию в Питере и мог бы ставить крест на политической карьере. Было ясно, что не будет Грызлов терпеть за спиной профессионала, да еще и москвича.
    Однако Лукин был рад новому Министру. При другом раскладе мог бы удержаться у власти в стенах МВД на Житной 16 советник бывшего Министра генерал-лейтенант Дроздов. Теперь он молча оставил  свой шикарный кабинет бывшего заместителя Министра, который занимал не по рангу и ударился в бега. И здесь сработала информация о его участии в  «Трех Китах», хотя он и без них столько накуролесил, что хватило бы на половину статей в уголовном кодексе. Совершенно посторонний Министр был независим от прежнего руководства.  Дроздов успел распределить многих своих птенцов на генеральские должности за крупные взятки и в противном случае, мог бы еще долго мутить воду. Теперь он бросил рапорт об увольнении в почтовый ящик и покинул Россию. Говорили, что он ушел через Арабские эмираты, а его жена через Турцию в Израиль или Англию, а, может быть, в Германию. Хотя к немцам он вряд ли бы сунулся, потому что Лукин подбросил своим коллегам оперативную информацию о своих «лучших друзьях» по результатам расследования «сырного дела», предвидя, что дело не попадет в суд. С бегством Дроздова его компания, «крышевавшая» контрабандистам явно заскучала и решила Лукина отодвинуть подальше от оперативной кухни. Дроздов мог уйти из России многими путями. Один из них аэропорт Шереметьево. Он не раз вывозил через Шереметьево за границу наличную валюту в больших клечато-голубых сумках, которыми обычно пользовались челноки и китайцы. Начальник милиции аэропорта был его ставленником, а в таможенном комитете России руководил всеми подразделениями по борьбе с контрабандой тоже его корешок. Путей отхода у Дроздова много, но самое главное, ему разрешили убежать его же покровители и ставленники. Иначе пришлось бы его убрать, чтобы не смог давать показания в камере Лефортовской тюрьмы. А он успел высказать свое намерение, что сидеть в тюрьме один не будет и всех сдаст. Да, такой был дерьмовый генерал-лейтенант, получивший звание от подполковника милиции за год, угрожавший своим же подельникам, оборотням в погонах. В таких случаях говорят, что он как зверь почувствовал металлический лязг наручников на своих запястьях. Нет. Дроздов ничего не почувствовал. Он знал. Его предупредили коллеги по черному бизнесу из Генеральной прокуратуры, соратники по возбуждению липовых уголовных дел в отношении несговорчивых коммерсантов. Дроздов был ключевой фигурой в их деятельности, и его надо было прятать. Как бы там ни было, Лукин был благодарен новому Министру, но почему опять научный работник из "Электроприбора"? Он не очень-то проявил себя даже на родном поприще. Десять лет назад подобное уже было, когда руководить московской милицией, должность на уровне замминистра, назначили Мурашова, младшего научного сотрудника по тонкому току. Ну, хотя бы старшего научного сотрудника нашли бы, а то МНС. Похоже на издевательство над МВД. Если бы не доверяли генералам МВД и прогнившей системе? Так нет. Наметилась операция по «прихватизации» имущества всей России и профессионалов оставили за бортом, а, вернее, за воротами МВД. С госбезопасностью проделали то же самое еще раньше. Ну, не могли они ничего поделать с генерал-лейтенантом Дроздовым при его поддержке Министра и кремлевской «Семьи». Вот какие обстоятельства и привели к руководству МВД Бориса Грызлова. Невероятное время настало, и в кресле министра хотели видеть именно такого человека. А он, судя по разговорам  приближенных, звезд с неба не хватал, да, скорее, наоборот. Он был из питерской команды, да еще с Николаем Патрушевым сидел в школе за одной партой. А у главного чекиста была дружба с Президентом. Вот вся загадка его назначения, а прояснилась она все в той же бане. Грызлов трижды руководил выборными компаниями от новой партии власти по Санкт-Петербургу и проваливал их, в том числе умудрился проиграть компанию по выборам губернатора северной столицы. Другой политик уже никогда бы не поднялся после подобных провалов, а ему кресло министра, да еще в МВД на борьбу с оборотнями в погонах, но Главный оборотень советник Министра Дроздов ускользнул за рубеж, заранее перекачав туда сотни миллионов долларов, полученных от преступной деятельности. Наверное, так было задумано. Лукин понимал, что Грызлов не тот Министр, который будет копать. Ему министерское кресло понадобилось, чтобы вернуться в политику на белом коне и не более.
В России уже давно стало принято перетирать все значимые вопросы в банях. Голые и мокрые мужики пьют водку и решают государственные кадровые назначения вплоть до Президента. Иногда для куража приглашают девочек, затем некоторые государственные деятели попадают в скандал и лишаются постов. На одной из таких вечеринок предложили Лукину вернуться в аппарат нового Министра советником или помощником. Он поблагодарил друзей за доверие и отказался, сославшись, что уже откомандирован в МВД России для создания Комитета по борьбе с наркотиками. Не стал он плакаться друзьям в жилетку, что руководство ГТК избавлялось от него данной командировкой. Друзья видели в нем всегда сильную личность, поэтому и предложили вернуться в МВД, откуда он ушел на пенсию, да и он хотел сначала осмотреться в МВД изнутри. Что, да как? Еще тогда, при уходе, он чувствовал себя опером другой эпохи и никак не вписывался в новые взаимоотношения МВД с жуликами. А теперь надо тем более осмотреться. Все не просто. Занять кресло своего душителя. Всеми ненавистного советника Дроздова. Лукин не знал, каких сюрпризов еще ожидать от команды своих вражин, пока их не постигнет участь Дроздова. Да и кресло советника не для его натуры. Сутками прозябать в шикарном кабинете и ни шагу в сторону. Домой только, спать. Такое обстоятельство его удручало больше всего.
       И вот снова МВД России. Житная улица, дом 16. Сколько лет он здесь не был? Восемь лет. Много раз судьба возвращала его туда, где он когда-то начинал и, конечно, в другом качестве. Но такого поворота он никак не ожидал. До конца года ему выдали пропуск-вкладыш к служебному удостоверению Государственного таможенного комитета. Автомобиль пришлось припарковать недалеко от посольства Франции на Большой Полянке. Другие места около МВД были заняты дорогостоящими иномарками. В те годы не было ни одной иномарки, и сам Министр ездил на "Волге", такой же, как у Лукина, которую он для куража ставил рядом с машиной Ерина. Правда, Лукин теперь тоже поменял "Волгу" на иномарку, но во двор уже не заехать. Охрана МВД вынесена до проезжей части и без удостоверения нельзя даже войти во двор, не то, чтобы заехать на машине. В Главном управлении по борьбе с наркотиками его встретили бывшие коллеги из уголовного розыска. Командовал межведомственным центром Олег Харичкин. Он его знал еще по работе "на земле", когда тот был руководителем 100-го отделения милиции в Ленинградском районе столицы. Сергей Авдеенко вернулся из Лиона. Во Франции он долгие годы был сотрудником генерального секретариата Интерпола, а лет двадцать назад сменил Лукина на должности начальника угрозыска центра города, когда тот ушел на повышение. Теперь Сергей ожидал назначения одним из руководителей  ГУНОН, но, похоже, он тоже не вписывался в новую команду МВД. Опять в МВД новые кадровые перестановки. Лукину выделили кабинет на шестом этаже, как и восемь лет назад только напротив. Его бывшие коллеги из ГУУРа оказались в соседних кабинетах. Лукин попал к своим сыщикам из уголовного розыска, и ему стало спокойно. Некоторые из них были начальниками отделов. Сергей Букелев командовал агентурным отделом, а Слава Михайлов возглавил отдел по угонам автомобилей.  Он с Сергеем начинал работать еще в 15 отделении милиции тридцать лет назад, а Слава ловил жуликов в соседнем 14 отделении. Двое его знакомых получили генеральские погоны и стали руководителями ГУУРа. От такой обстановки веяло надежностью и еще большим спокойствием. И соседом по кабинету оказался чекист из Департамента экономической  контрразведки  ФСБ России Сергей Митяев. Лукин часто бывал в их Департаменте на Кузнецком мосту и со многими был в приятельских отношениях, но с Сергеем они прежде не пересекались. Он тоже был откомандирован в МВД и с такой же целью, как Лукин,  но, вероятно, не по той же причине, как он. Митяев не рассказывал, почему оказался здесь, в кабинете, а Лукин и спрашивать не стал, зная, что от чекиста можно услышать столько разной пурги, но правды о своей службе никогда. За столом напротив, оказался чекист, а под окнами Посольство Франции, да и Сергей Авдиенко прибыл из Леона, и теперь вспоминал жизнь в стране, Посольство который было рядом. Во всяком случае, было от чего навеять на Лукина приятные воспоминания о Франции. Один из юмористов мечтательно высказал:
- Что-то опять в Париж захотелось.
 А его товарищ спрашивает:
- Что, так тянет?
- Да потягивает.
- И давно там не были?
- Да, я вообще там никогда не был, но просто очень захотелось …
 А Лукин был в Париже меньше суток, но все ровно, что не был и оттого часто вспоминал, как парижанка Лаура всплеснула руками: «О, ля-ля! Приехать в Париж на несколько часов, может только Люка». Вспомнил он и подругу жены – начальника отдела виз и регистраций посольства Франции Франсуазу, которую Олеся называла на русский манер Фроськой. Он долго смеялся, когда узнал, кто такая Фроська. Лукин познакомился со многими актерами Ленкома, когда расследовал кражи в театре и встречался с актерами в их буфете. На одной из посиделок актеры поведали Лукину одну историю из жизни театра на Таганке, которую рассказывал им режиссер Любимов. По понятным причинам история затронула Лукина. Актер театра Владимир Высоцкий имел слабость к Бахусу и после сильной выпивки его поместили в психушку имени Кащенко, чтобы привести его организм в нормальное состояние. После всех капельниц и медицинских процедур профессор клиники проводил с Владимиром Семеновичем беседу:
– Вы женаты?
– Да, – ответил он.
– Как зовут жену?
– Марина Влади, – ответил тот тихим голосом безвольного человека, вышедшего из состояния невесомости.
– Понятно, – таким же тоном произнес профессор и, обернувшись, к своим коллегам произнес, – это не лечится.
Ну, откуда мог знать профессор, что французская кинозвезда Марина Влади на самом деле жена Владимира Высоцкого, а представить такое даже в психушке было сложно. Трудно даже представить, что мог сказать об их романе с Лаурой профессор психиатрии из Кащенко. Один из великих полководцев, кажется Наполеон, сказал, что страх толкает солдат на подвиг в определенной ситуации. И только равнодушие порождает трусость и предательство. Может потому Лукин постоянно попадал в экстремальные ситуации, которые щекотали нервы и он выходил победителем. Но реальная война с генералами силовых структур продолжалась. Теперь на восьмом этаже в ГУБЭПе МВД продолжает мутить воду Митрофанов, который был непосредственным исполнителем преступной воли  милицейских генералов. Лукину очень хотелось взглянуть в рыбьи бестыжие глаза Митрофанова. Он поднялся на восьмой этаж в ГУНОН к Сергею Авдиенко, с которым сохранил приятельские отношения.  Они перебросились парой фраз, и Лукин поинтересовался их бывшим опером Андреем Кондратьевым.  Его кабинет оказался по соседству. Андрей заварил чай, и они вспомнили работу «на земле». За последние четыре года Андрей так и не продвинулся по службе, работая  заместителем начальника отдела в ГУБЭПе, курируя потребительский рынок. Другое дело простой опер Митрофанов, который за выполнение заказов по фабрикации материалов для возбуждения липовых уголовных дел стал начальником отдела. Да, можно было выгнать из МВД советника Министра Дроздова и еще многих «пернатых», но нет никому дела до птенцов-митрофановых, которые готовы на все, ради наживы. Пока они пили чай с Андреем, к нему заглянул его начальник Митрофанов и был весьма удивлен встрече с Лукиным. Они виделись всего раз в жизни, но их не надо было знакомить друг с другом. Лукин представил, чтобы сделал с Митрофановым, окажись они в чистом поле. Поединков с подонками не бывает, потому им просто бьют морду.
– К нам по делам? – спросил Митрофанов.
– Вот, зашел к Андрею выпить чашку чаю. При Министре внутренних дел создана комиссия во главе с Рашидом Нургалиевым по проверке преступной деятельности бывшего советника Дроздова и его команды. Рашид Гумарович пригласил меня от таможенного комитета для работы в комиссии.
 Лукин увидел, что на лице Митрофанова дернулись нервные окончания, и его личико повело в некоторых местах. Такой получился у Лукина экспромт. Он представлял, что творилось внутри Митрофанова. Ведь, он знал об осведомленности Лукина по их преступной деятельности, которая стала известна при расследовании десятков дел о контрабанде. Тогда же он выяснил полный расклад сфабрикованного Митрофановым дела. У Лукина снова появилось желание врезать ему промеж глаз, как по груше на тренировке. Его шутку Митрофанов, наверняка, вскоре раскроет, но сегодня Лукин доставил ему немало беспокойства, и генералов для поддержки рядом с ним нет,  которые отдавали бы преступные приказы. С давних времен шли разговоры о противостоянии между службами госбезопасности и МВД, как говорят между чекистами и ментами. У Лукина всякое бывало в общении с чекистами. В их рядах было много друзей, но с некоторыми конфликты иногда перерастали в нечто большее, чем вмещает слово противостояние. Он всегда был непримиримым к любой несправедливости, особенно, когда касалось его самого и в эти моменты дружеские отношения не в счет. Вызов противоборствующей стороны принимал с открытым забралом. Лукин не стал выяснять, кто распорядился о его размещении в МВД в кабинете вместе с чекистом, полковником Сергеем Александровичем Митяевым. С одной стороны он таможенник, но в комиссии все знали, что он оказался в таможне, покинув здание на Житной. Не стал он долго анализировать расстановку сил, он легко войдет в доверие из-за своего добродушного характера и обезоруживающей улыбки, а там видно будет. Правда, друзья и близкие знали, что могло за тем последовать, он был непредсказуем. У них обоих за плечами по тридцать лет службы в органах, которые смотрели друг на друга косо и сами не знали почему, да и в зрелом возрасте не так часто возникает дружба. Однако с Сергеем Митяевым они подружились быстро, чему во многом способствовали их общие друзья. Оказалось, что они долгие годы поддерживают приятельские отношения с одними и теми же лицами. И надо было им с Сергеем очутиться в одном кабинете,  чтобы  выяснить и удивиться, отчего  они до сих пор ни разу не встретились в компаниях общих приятелей. Вот бы дел наворочали, посетовали они, выяснив обстоятельства. Конечно же, они подразумевали хорошие и добрые дела.
   - Виктор, а ты, в каком районе живешь? – поинтересовался Митяев.
   - Около Белорусского.
   - А точнее.
   - В начале Бутырского вала.
   - Та-ак, - протянул Сергей, - и я там же, но в середине, в доме 52.
   - А у меня ровно в два раза меньше – номер дома 26.
   - Так, так. Интересно, мы еще и соседи.
Лукин никогда не имел привычки прислушиваться к чужим разговорам, когда коллеги звонили по телефону, но их кабинет в МВД был небольшим, и столы стояли впритык. Хочешь, не хочешь, а невольно слышишь все, и надо было выбирать, в присутствии кого из коллег можно разговаривать, а когда лучше подождать пока не останешься один в кабинете. Но, видимо, у них не было таких секретов, да и не могло быть, потому что они звонили из здания МВД. Какие там секреты, когда и стены имели уши. Конечно, они с Сергеем никому не были нужны, но Лукин не исключал, что его отправили в МВД под прослушки дроздовских «птенцов», хотя такое могли сделать и в таможенном комитете. Лукина опять понесло. Нет никому до него дела, и надо забыть эхо «таможенной войны», но нет-нет, да аукнется. Пора было наслаждаться предоставленной свободой в командировке, где у тебя не было начальников, и ты работал по плану, известному только тебе одному. Похоже на отставку, хотя кого он обманывает? Самая настоящая отставка от дел, хотя и при должности, но варишься в собственном соку. Статус вроде бы выше и возможности больше, но уже работать не хотется после такого назначения. Лукин несколько раз быстро определял собеседника Сергея на другом конце телефонной линии после того, как тот с ним поздоровался. Точно, как в телепередаче "Угадай мелодию". Одни с трех нот, а другие с пяти. Лукин же определял собеседников Сергея по обрывкам фраз, не слыша голоса на другом конце провода. Известно было имя или отчество собеседника, как он его называл, да и тема разговора, а посему и примерный род его деятельности. Лукин уже знал приблизительно круг друзей Сергея, поэтому угадывал безошибочно. Он сидел напротив и как обычно, что-то читал или писал, а Сергей вырвался в чистое поле из стен КГБ и названивал своим друзьям. Во время разговора с Василием Купцовым он попросил Сергея:
   - Передай Василию Николаевичу от меня привет.
   - Та-ак, – тот от неожиданности сделал удивленное лицо, - Василий Николаевич, тебе от Лукина привет. Он теперь напротив меня сидит в МВД. Как он сюда попал? Так же, как и я. Откомандирован. Привет тебе от Василия Николаевича.
    Они переговорили, и Сергей положил трубку.
   - А, как ты определил, что я с Купцовым разговариваю?
   - Это несложно, когда человека хорошо знаешь.
   - Но я его фамилию не называл.
   - Совсем не обязательно.
В другой раз Лукин определил по звонку Николая Николаевича Чекмазова и передал привет генералу.  И тоже было несложно. Два генерала милиции руководили в его бытность в МВД уголовным розыском. Один в Москве, а другой в Московской области. Потом стали в ГУВД заместителями. Василия Купцова он знал еще с оперов, когда тот работал в МУРе, а потом ушел в Первомайский район столицы. Кажется, за квартирой. В МУРе получить жилье было проблематично. Вернулся он уже начальником Московского уголовного розыска. Злые языки поговаривали, что Василий обязан своему продвижению по службе все тому же советнику Министра Дроздову. Но, как же тогда дружба Василия с Чекмазовым, которого тот же Дроздов задушил за спецмероприятия по аресту 400 фур с контрабандой в Домодедовском "Комфортторге", которые Дроздов "крышевал". На этом "Комфорторге" и Лукин после операции по борьбе с контрабандой посадил себе на хвост все того же "крышевателя" Дроздова. И можно было считать их с Чекмазовым товарищами по несчастью. Сложнее было определить собеседника Сергея - Вячеслава Юрьевича. Он никак не вписывался в милицейскую компанию, но после нескольких фраз Лукин спросил:
   - Авдеев?
   - Да, да.
   - Ну, привет ему большой.
   -Так, а Вячеслава, откуда знаешь? - поинтересовался Сергей после разговора.
    - Вопрос непростой. Наше знакомство не служебное, в нем скорее замешана любовная история. Он работал в префектуре и дружил с одной моей знакомой Инессой, хозяйкой Бутырского рынка, а меня приревновал, думая,  что мы с ней любовники. Но у меня был только финансовый интерес. В свое время я посоветовал Инессе построить рынок, а потом ставил ее бизнес на ноги и получал, естественно, небольшой процент.
   - Ну, ты даешь.
   - Ничего я не даю. Мне давали, на зарплату в наше время не проживешь. Да, и бизнес уже закончился, поэтому рассказал.
   - Понятно, - улыбнулся Сергей, поначалу удивившись его откровенности.
Лукин зашел в курилку МВД, чтобы поздороваться с бывшими коллегами. Мало их осталось за эти годы. Курильщики с азартом обсуждали деятельность бывшего советника Дроздова, и Лукин вспомнил, что совсем недавно о нем боялись даже заикнуться и не только здесь. Всем была известна его мстительность и осведомленность «маленького Берии». Во всех службах у него были свои люди, но бывший начальник ГУУР Колесников готов был порвать его, как тузик грелку, но тот увернулся. Поэтому Владимир Ильич теперь советник Генерального прокурора, где оказался не без помощи Дроздова. Его желание стереть грань между службами уголовного розыска и борцами с организованной преступностью стало одной из причин отправки его в прокуратуру. Дроздов вместе с Министром Рушайло встал на защиту своего детища по борьбе с организованной преступностью, а по сути, они растащили функции уголовного розыска в разные стороны, создав контору неприкасаемых с белой костью. Вот в такой среде и вырастили Дроздова.  ГУБОПу предписывалось выявлять организованных бандитов, а угрозыску оставили якобы карманников в трамваях и в магазинах. Хотя профессионалы из УГРО знают, что многие воры в законе в прошлом были карманниками. Да, и ни один жулик-одиночка не будет работать на территории без отстежки в общак банды, которая контролирует этот «кусок земли». Вот и получается, что создание ГУБОП и его подразделений было чисто политическим решением, чтобы обозначить зарождение организованных банд. А надо было крепким кулаком ударить по ним, а не ждать, пока те организуются и утопят в крови бизнесменов и своих собратьев. Теперь кому-то не терпится отделить следственные органы от работы оперативников. Лукин отлично помнит, как начинал работу инспектором уголовного розыска. По правую сторону коридора отделения милиции находились кабинеты сотрудников угрозыска, а напротив следователи. Одни ловили жуликов и доказывали их вину, а другие все фиксировали и отправляли дела в суд. В их работе практически не было брака, потому что могли обсудить возникшие материалы дела и доработать, поэтому уголовные дела не отправлялись на дополнительное расследование. Любое законное требование следователя по уголовному делу исполнялось моментально. А, шумные и много эпизодные дела и без создания следственного комитета велись в следственном управлении. Непонятно, зачем надо было рушить выстроенную систему, так хорошо зарекомендовавшую себя. На втором этаже отделения милиции находились эксперты-криминалисты. От частного общения с ними Лукин освоил и их профессию в определенных рамках. Во всяком случае, мог произвести осмотр помещения на краже из квартиры и зафиксировать следы преступления. Снять пальчики, сделать выпил следов отжима или изъять замок с входной двери. Обычный набор для вещдоков с кражи. Все остальное, как запах и микрочастицы преступника, было для телесериала "Следствие ведут знатоки". Хотя именно в таких фильмах и показано взаимодействие следствия, уголовного розыска и экспертов, которые проводили фантастические экспертизы по изобличению преступников. В остальном правдивые фильмы на основе действительных событий, повышающие авторитет милиции. Сейчас все по-другому. Даже такие оборотни, как Дроздов, в чине генерал-лейтенанта милиции не сильно удивляют народ. Лукину припомнилась история одной кражи. Выехал он в те давние времена в составе дежурной оперативной группы на кражу. Во Дворце культуры имени Горького на Вятской улице давали концерт артисты кино, и какой-то жулик украл у одного из них из костюмерной кошелек. До того случая во Дворце культуры кошельки у артистов в костюмерных не воровали, поэтому Лукин предположил, что если кража и имела место быть, то, скорее всего, среди своих же артистов. Но необходимо было выяснить, когда потерпевший видел свой кошелек в последний раз, и не случилась ли кража в пути его следования  на концерт. А, может, он вообще оставил кошелек дома, на рояле. Нет, серьезно, такие случаи бывали. В таком ключе Лукин и приступил к расследованию, осознавая, что вычислить преступника среди десятков актеров, которые побывали за время концерта в костюмерной, практически невозможно. Он мягко намекнул о своих предположениях пострадавшему артисту, а тот предложил снять отпечатки пальцев с его костюма и взять микрочастицы. Вот еще один насмотрелся "Знатоков". Лукин не смог убедить его, что такие экспертизы по микрочастицам уникальны, а отпечатков пальцев на его шерстяном костюме не могло остаться. Актер продолжал убеждать его, что в фильме "Следствие ведут знатоки" подобное делают легко.
   - В таком случае, обращайтесь к "Знатокам", - улыбнулся Лукин.
За спиной Лукина кто-то закряхтел. Он обернулся и увидел майора Томина в форме. Это был актер Каневский, который  выступал вместе с другими "Знатоками" во Дворце культуры. За ним в дверях появились его партнеры по фильму Мартынюк и красавица Леждей. Они тоже были в милицейской форме, как будто бы сошли с экрана.
   - Да-да, – прозвучал протяжно голос Каневского. Он еще цокнул языком, но больше ничего не сказал.
Лукину стало понятно, что он разрушил созданный "Знатоками" миф о суперсыщиках из МУРа, которые щелкали как орешки нераскрытые преступления по отпечаткам пальцев, по запахам, упакованным в целлофановые мешочки и микрочастицам, которые оставлял жулик на обивке стула, когда присаживался в раздумье, чтобы еще стырить. Виктор извинился перед "Знатоками" и вернулся в отделение без заявления потерпевшего. Тот отказался его писать. Шутка могла быть у Лукина последней в системе уголовного розыска. В фильмах были консультантами милицейские генералы и, если бы актеры сообщили им о методах расследования кражи Лукиным, когда он одним махом нарушил принцип неотвратимости наказания и соцзаконности в СССР, то они были бы очень недовольны его поведением. Теперь нет "Знатоков" и былого взаимодействия между ними. Нет Жегловых и их изречений: "Вор должен сидеть в тюрьме". Даже сыновья Владимира Шарапова, с которыми Лукин еще недавно работал в ГУУРе МВД России, уже ушли на пенсию. Они уж точно помнили по рассказам отца о работе уголовного розыска в те годы. Где оно теперь, профессиональное ядро уголовного розыска? Даже в Главном управлении уголовного розыска МВД профессионалов можно посчитать по пальцам. Дроздовщина сделала свое поганое дело. Очень сильно они зацепили Лукина своей наглостью. И речь идет не о возбуждении липового уголовного дела в отношении него. Такие дела возбуждались пачками, но они, большей частью, прекращались за отсутствием события или состава преступления, потому что его не было и в помине. С Лукиным их коварство простерлось еще дальше. Они ведь отрабатывали триста тысяч долларов, выплаченных им контрабандистами, чтобы упрятать Лукина в тюрьму и надолго. Для усиления своей позиции они подло подкупили высших руководителей Генпрокуратуры, но заигрались. На обыск они пригласили сотрудников ФСБ, чтобы Лукин не смог и шевельнуться, но у чекистов напоролись на его друзей. Лукин обернул их подлость против них же самих и выявил всех участников операции. Все шло от Дроздова. Роль ФСБ отводилась, как громоотводу, чтобы в их присутствии произвести обыски в помещениях у Лукина и подбросить ему патронов, гранату или герыч. А уж с такими находками при обыске дела в суде обычно проходили «вперед и с песней!», да еще при поддержки Генпрокуратуры. Наступил бы конец и карьере, и нормальной жизни. Он даже не мог предположить, до какого предела команда собиралась его душить, но и команда не представляла, насколько решительно Лукин настроен и серьезно рисковала. Если бы он не нашел иного варианта разобраться с ними? Он все-таки классный оперативник и надеялся их переиграть, а еще в прошлом он был Мастером спорта СССР по пулевой стрельбе с личным рекордом 598 очков из 600. Два, крайне опасных сочетания в одном человеке для личных врагов, а они именно таковыми и были. Лукин из трехлинейки без оптического прицела  за триста метров расшибал вдребезги апельсин, подвешенный над десяткой мишени, а с оптикой он косил былинки сухой полыни на снежном покрове, так ради куража. Ему предлагали службу снайпером в спецназе, но Лукин остался в спорте и отошел к мирной профессии, понимая, что когда-нибудь снайперу спецназа пришлось бы стрелять и по живым мишеням. Пусть даже за километр, когда не видно человека без оптического прицела, но такое не для него. Надо же было так достать его, чтобы у спокойного и добродушного человека появились мысли поставить своих врагов  вне закона. Лукин понимал, поступи он так, окажется на той же грани, что и они. Но не он затеял весь беспредел. Он был так же уверен, что отомстив, сможет уйти от правосудия. Да, достали его конкретно, если он разложил все по полочкам. Но, слава богу, до вендетты дело не дошло, и он применил только свои знания и опыт, накопав на всю компанию столько фактов их преступной деятельности, о которых они и сами стали забывать, но опять же, только чтобы охладить их неуемное стремление задушить его. Теперь все перевернулось в их королевстве кривых зеркал. Их преступный синдикат затрещал по швам. Уж больно большой кусок они хотели проглотить и подавились. И чтобы не говорили про нового Президента России, но состоялось все при нем, вернее, после его личного вмешательства в дело о «Трех Китах». При Ельцине такого произойти не могло, ибо вся команда опиралась на кремлевскую «Семью". Наверное, невозможно подсчитать материальный, а тем более, моральный ущерб, который причинили народу оборотни в генеральских погонах. Именно народу, потому что среди них были не только бизнесмены. Многие из них молчат и сейчас, опасаясь мести своих подельников, оставшихся в органах, таких как Митрофанов. Одновременно с возбуждением липового уголовного дела в отношении Лукина по указанию Дроздова было возбуждено дело по подделке документов в отношении обозревателя "Московского комсомольца" Александра Хинштейна, который опубликовал несколько статей с критикой в адрес Министра. Сидеть бы ему в тюрьме, если бы Союз журналистов не организовал в его защиту митинг и не принял обращение к Президенту России Путину. Да, журналисты – сила, но митинги были не для Лукина. Слишком много он знал об их команде и сам мог сдерживать ее необузданный порыв расправиться с ним, предупредив, что в случае чего материалы их деятельности попадут в прессу. Лукин не искал специально компромат, просто работал, и он сам падал ему в руки. Пресса охотилась за такими достоверными материалами. Его жена работала в "ИТАР-ТАСС" и знала лично всех скандальных журналистов, а его друг Влад Численко, с которым они начинали еще операми в милиции, теперь трудился помощником у депутата Госдумы Юры Щекочихина. Влад давно уже в курсе его "войны" с командой Дроздова  и ждал только его пожелания для встречи и разговора с Щекочихиным, но Лукин продолжал пока самостоятельное расследование, не поднимая волны. Газетная шумиха здесь была ни к чему. Прессу подключают, когда одни догадки, доказательств нет, но есть необходимость кого-то раскатать. И вот чистка началась. Он еще верил, что начавшееся обновление рядов будет доведено до конца. Вскоре руководителя оперативными службами ГТК Суетина вызвали в Генеральную прокуратуру и беседовали с ним несколько часов. Многие думали, что его закроют, но выпустили. Позднее прошла информация, что он выдал всех, а ему было, что рассказать о «красных крышах» на таможнях. Его допросили как свидетеля о деятельности Дроздова.
Лукин не просто от нечего делать играл с соседом по кабинету в угадайку, чтобы определить, с кем он разговаривает по телефону. У них, на самом деле, оказалось много общих знакомых, но Лукин с первых дней знакомства знал, что Сергей ранее работал с его шефом Суетиным и хотел о нем поинтересоваться, хотя сам знал немало.
   - Сергей, а ты работал вместе с моим шефом в вашей конторе?
   - А он тебя, с какой стороны интересует?
Нормально. В духе чекистов. Отвечать вопросом на вопрос. Еще так делают евреи. Но Лукин давно к такому был готов и все взвесил. Сергей, полковник прежнего КГБ СССР, оказался в центре по борьбе с наркотиками при МВД. Он москвич, а их, Лукин знал по себе, никто не жалует в их службах. Обычно приезжают на службу из деревень и им многое необходимо, чтобы устроиться в столице. У москвичей, как правило, все уже есть. Опять вечная зависть. И, если Сергей попал сюда, как Лукин в штрафбат, то нормальный мужик. Хотя такой вывод можно было сделать по кругу их общих знакомых. Он не очень нацелен на борьбу с наркотиками, что в духе чекистов. Они никогда не делятся своей информацией. После такой оценки своего собеседника Лукин решил не темнить, а рассказать ему об истинных интересах к его бывшему коллеге по КГБ СССР Суетину.
   - Сергей, меня не интересовал бы мой руководитель, если бы и он забыл хоть на время про меня. В том, что я оказался вновь, спустя восемь лет, в МВД чисто его заслуга. Он дал указание отправить меня сюда, да еще с комментариями: "Отправьте его в МВД. Он до хрена про меня знает". Да, я провел за последние два года несколько шумных операций по контрабанде, в том числе и по наркотикам. По моим предположениям по всем операциям проходили его связи, вот и сложилось у него впечатление, что я работаю против него.
   - Не совсем понятны тогда его действия. Если у него такие мысли возникли, то надо было держать тебя рядом, чтобы контролировать твои действия. А он тебя отправляет в МВД, да еще в кабинет к своему бывшему коллеге. Да, он и не был сильным опером. И не прижился он у нас на службе. Ты же знаешь, чей он зять?
   - Сергей, я знаю достаточно много. Начиная с того, что он родился в деревне на Северном Урале. Там мой дед был в ссылке во время репрессий тридцатых годов.
   - Так, интересное начало, - улыбнулся Сергей.
   - Я специально хочу подробно тебе рассказать, что мне известно, и потом задать вопрос, который меня интересует. Хорошо?
   - Да, да, конечно.
   - Со своей будущей женой Марией он познакомился на юрфаке в Свердловске. Не захотел он после службы в армии возвращаться на местный химкомбинат. А Мария была дочерью директора завода Уралмаш Рыжкова Николая Ивановича, которого вскоре перевели в Москву в Минтяжпром. Дочь решила закончить учебу на Урале и отказалась от МГУ. Вот тут-то она и вышла замуж. Молодой студенческой семье помогали ее богатые родители. После окончания юрфака они переехали к ним в Москву. Ему справили жигуленка и устроили на работу "колбасником" в Бауманский РУВД Москвы к моему знакомому Волкову, а я в то время уже майором работал и руководил уголовным розыском в соседнем районе. Знал я от своих коллег, что тот любил париться с тестем в Воронцовских банях, но на службе в ОБХСС звезд с неба не хватал в прямом смысле слова, потому что дослужился до старшего лейтенанта. А тут его тестя назначают Председателем Совета Министров СССР и зять перебирается в вашу службу экономической контрразведки КГБ СССР на должность заместителя начальника отдела. Ты же знаешь, какие зубры там работали, и вдруг тридцатилетнего выходца из ОБХСС назначают к ним руководителем. Ваши коллеги никогда не приветствовали перебежчиков из милиции, а тут еще и в руководители.
   - Ну, ты МУРовец, даешь. Даже я такого не знаю.
   - Да, и я бы не хотел знать лишнего, кроме того, что начальство достаточно знать в лицо. Но тот проявил ко мне нездоровый интерес, и я случайно услышал о нем гораздо раньше. Дело в том, что в те годы мой тесть был членом ЦК КПСС, а они иногда во время застолья обсуждали жизнь детей своих коллег. Про зятя Брежнева разговоры прекратились после его ареста, и появился зять Председателя Совмина СССР. 
   - Виктор, а у тебя не было желания перейти к нам в КГБ с такими-то родственниками?
   - Нет, Сергей. Я походку не меняю. И потом, я профи в своем деле, а у вас был бы обычным перебежчиком, да и не случится такое никогда по некоторым обстоятельствам. Я тебе когда-нибудь о них поведаю, но за рюмкой чаю. На сухую не пойдет. А когда зять перешел в КГБ, меня командировали в Совмин СССР на шесть лет и опять же не без помощи КГБ, - продолжал Лукин.- На родственников жены я никогда не рассчитывал. Не люблю быть кому-то обязанным. И потом для протеже все может плохо кончиться. Вдруг не потянешь. Так случилось с зятем Председателя Совета Министров. В 1990 году его тесть подал в отставку. Перестройки в стране не получилось. При уходе он успел пристроить зятя на хлебную должность начальником Управления по борьбе с контрабандой Государственного таможенного комитета СССР. Вот это был взлет! Но вскоре рухнул Союз нерушимый, и он ушел к своему бывшему руководителю Виталию Константиновичу Боярову в Ассоциацию по правовым и налоговым вопросам исполнительным директором.
   - Да, Бояров был настоящим потомственным чекистом. Ты помнишь фильм "ТАСС уполномочен заявить…"
   - Конечно, про шпиона "Трианона".
   - Так в фильме снимался актер Вячеслав Тихонов, а играл он генерала КГБ Константинова. То есть Боярова по жизни. Он проводил операцию, а потом и фильм помогал создавать. В фильме шпиона "Трианона" играл мой друг Борис Клюев. Я тебя с ним обязательно познакомлю.
   - Очень интересно. Я с ним заочно уже знаком. Он играл потом генерала милиции Колесникова в фильме "На углу у Патриарших" про уголовный розыск. Так я в те годы был там начальником уголовного розыска, а потом генерал Колесников был моим шефом в ГУУР МВД. Вот их-то и надо познакомить.
   - С тобой не интересно. Ничем тебя не удивить, - улыбнулся Сергей.
   - Почему? Можно. Информацией о моем шефе.
   - Так что тебя интересует?
   - Их конфликт с Юрием Островским по "Трем Китам", - спросил в лоб Лукин.
   - Серьезная тема. А ты знаешь, что они вместе работали?
   - В экономической контрразведке КГБ?
   - И не только. Они еще вместе трудились в Тверьуниверсалбанке, - сказал Сергей.
   - Так банк «красный» и чеченский, и каких только ему ярлыков не навешали.
   - Ну, это только слухи. Ничего такого не доказали.
   - Или не хотели? А по банку прошелся кризис? – спросил Лукин.
   - Все осталось на уровне слухов. В те годы в банке Рыжков работал председателем совета директоров.
   - Тогда понятно, почему там оказался его зять, а Островского, видимо, уже он подтянул. Так, почему там не могли крутиться деньги коммунистов? А как же слухи, что они поддерживали КПРФ на выборах? Да и говорят, что они поучаствовали в отмывании денег через предприятия по чеченским авизо.
  - Все может быть. Дело спустили на тормозах.
   -Только он опять совершил ошибку, что отправил меня в МВД. Откуда ему было знать, что я попаду в кабинет к волку экономической контрразведки КГБ и ФСБ.
   - Да, в его духе. Не подумавши, - улыбнулся Сергей, - так, кто тебя больше интересует. Твой начальник или Островский?
   - Честно говоря, ни тот и ни другой. Хочу знать причину конфликта истинную. Что они не поделили? Ведь, были друзьями, и бизнес по контрабанде затеяли по обоюдной взаимовыгодной договоренности. Потом кто-то решил, что партнер обманывает. Вот и начались разборки. По-другому не назовешь. Деньги большие там крутятся, а значит, и люди высокие будут задействованы. Я бы ничего не касался, но три года назад они всей компанией, только без Островского наехали на меня при помощи первого зама Генпрокурора Катукова.
   - Миша, в той компании? Не может быть. Он всегда был честным прокурором, - удивился Сергей.
   - Я и не сомневаюсь, но привык верить документам, которые он подписывал. Он утвердил постановление о возбуждении в отношении меня липового уголовного дела. Допускаю и, скорее всего, так и было, его обманули «колбасники» из ГУБЭП МВД, подсунув липу. И такое произошло дважды. У меня сохранилось другое постановление, подписанное им за тем же номером дела и тем же числом, но с другой фабулой. Потом прокурор Москвы объяснил мне, что сам понимал про липовое дело от начала до конца, но ждал, пока снимут Мишу с должности, чтобы прекратить его. Раньше прокурор не мог так поступить, так как дело было на контроле. После его отставки дело прекратили за отсутствием события преступления, а возбуждено было по пяти статьям УК. Я не хочу оспорить его честность, но факты, как говорится на лицо и оно оказалось моим.
   - Вот теперь для меня ясно, чем достала тебя компания.
   - В ней не хватает еще Дроздова. Успел, падла, сбежать в Израиль. Вот его бы в Лефортово. Он там пел бы, как соловей про всю свою команду.
   - И этот тоже по тебе прошелся? – спросил Сергей.
   - С него все и началось. Он тогда контролировал домодедовский "Комфортторг", а мы против них дело по контрабанде возбудили.
   - Ну, ты даешь! Даже Чекмазов успел отъехать от того таможенного терминала и банды Дроздова.
   - Но ненадолго. Дроздов все-таки достал его и отправил в отставку.
   - Да, наверное, ты прав. Так о нашем генерале. Я не знаю сути их дележа, но о нем пару слов могу поведать, - сказал Сергей.
   - Мне кажется, что косвенно я с ним сталкивался по некоторым делам о контрабанде. Он же курировал Таможенный комитет, а год назад тверские таможенники задержали две «вертушки», новенькие, с боевой раскраской. Летели они в Сьерра-Леоне в обмен на алмазы, но под видом гражданских бортов. Мне еще тогда подсказали, что такие операции не проходят без контроля нашего уважаемого генерала из ФСБ.
   - Да, Виктор. Ты залез в такие вопросы, куда даже моих коллег не допускали, - сказал Сергей.
   - Опять же случайно. Откуда было знать генералу ФСБ, что летчики «вертушек» захотят перед полетом в Африку щей похлебать дома в Твери, а тут мои таможенники поинтересовались их вынужденной посадкой.
  - Не знаю, не знаю. Они, наверное, от такой случайности до сих пор икают. С развалом СССР многие наши сотрудники потеряли свои должности. Островский попал в КГБ, как потомственный чекист и к тому времени ему было тридцать пять, но в оперативной работе, как и его друг, звезд он с неба не хватал, поэтому из органов ушел якобы по болезни. Правда засветилась над ним Северная звезда, когда он успел поработать с Николаем Патрушевым в Карелии и вошел в команду питерских. Кураторство ГТК его сблизило с ПМ, который после увольнения и пригласил его к себе в Тверьуниверсалбанк начальником службы безопасности. Там они работали четыре года, до предвыборной кампании, когда пошли слухи о спонсорстве Компартии, что звучало в 1996 году, как обвинение в заговоре и не входило в планы наших друзей. Они ушли из банка, по которому прокатилась волна неприятностей, и банк стал рушиться. Скорее всего, они обо всем знали заранее. У Островского про запас было уже несколько ЧОПов, где он был хозяином. Но ему было мало, и он пристроился к алюминиевым королям, близким к кремлевской «Семье». Здесь он тоже организовал несколько фирм, а там резко поменял направление своей деятельности с приходом Патрушева в администрацию Президента. Вот тут-то и начинается его неожиданный взлет.
   - Я бы сказал, что по быстрому продвижению по службе и присвоению генеральских звезд взлет был чем-то похож на взлет Дроздова в МВД. Правда, тот шел даже с опережением. За год - от подполковника милиции до генерал-лейтенанта.
   - Ну, а наш товарищ от полковника до генерал-полковника за три года. Во время войны у фронтовых офицеров такого не бывало, - сказал Сергей.
   - Мне нравятся шахматные ходы генералов. Увольняются из органов на пенсию по болезни, так как возраст не позволяет, а потом лет пять работают в коммерческих структурах, создают себе капитал и покупают на капиталы генеральские должности, да ещё нами руководят. Мы все годы из окопов не вылезали, а они получают большие звезды, как будто их работа в банках засчитывалась, как на войне, год за три. Нервная, наверное, работа была, деньгами ворочать. Сергей, у меня такое впечатление, что они покупают должности и звания за большие деньги, а потом переносят бизнес в наши кадровые системы и просто торгуют званиями и должностями внутри наших контор. Они отбивают свои затраты по приобретению должности, обогащаясь в ущерб государству, "крышуя" контрабандистам, а потом снова в насиженные кресла бизнеса.
   - Ну, про нашего генерала точно не знаю, но в что-то здесь есть, а про Дроздова уже немало сказано, и даже уголовное дело возбудили, - сказал Сергей.
   - И дали убежать за бугор с сотнями миллионов долларов. А наш ПМ после развала банка вернулся через шесть лет в таможенный комитет начальником управления собственной безопасности.
   - Да, видимо, друзья пытались объединиться в ГТК при Драганове, но тот почуял в их тандеме опасность для себя, и ему удалось отклонить предложение о назначении Островского своим заместителем, - сказал Сергей.
    - Но начальника ведущего отдела нашего департамента  Владимира Константиновича Карпухина они пропустили, - сказал Сергей.
   - А у меня с ним были приятельские отношения.
   - Ты же знаешь, что он сейчас один из руководителей Центрального таможенного управления и, кажется, генерала получил.
   - Даже догадываюсь за что. Он продал за генеральскую должность картотеку агентуры, которая стучала чекистам на сотрудников таможен. Если уж в вашей конторе такое творится, то, что говорить о других силовых структурах. Да, и Бакатин, будучи Председателем КГБ, тоже в чем-то подобном отличился, передав американцам схемы прослушек в их посольстве, он нанес удар по всей системе. В России были усилены со стороны Запада разведывательные мероприятия, а бывший руководитель получил спокойно пенсию вашего ведомства. Да, и уголовное дело в отношении него приостановлено без решения. Это ли не измена Родине? А про генерала КГБ Калугина, его советника, и говорить нечего. Он сбежал в США. Не кажется ли тебе, что у них был сговор на американской почве? Говорят, у них теперь общий бизнес в США, а при таких обстоятельствах, я верю таким слухам. Да, что там, я могу назвать ещё десяток предателей, которых выявили в вашем Центральном аппарате, - сказал Лукин.
   - Виктор, я уже стал сомневаться, кто из нас работает в госбезопасности. Во всяком случае, некоторые вопросы ты лучше меня знаешь, - улыбнулся Сергей.
   - Нет, Сергей, мне уже говорили, но все не совсем так. Просто в вашей конторе не принято на подобные темы разговаривать. Вы там друг друга боитесь. Система такая. А мне со стороны факты проще достаются, чем внутри вашей конторы.
   - Может, ты и прав.
   - А на кого наехал Островский в "Медиа-Мосте"? На Гусинского или на своего бывшего шефа КГБ Филиппа Денисовича Бобкова. Ведь, он работал при нем. Первый зампред КГБ СССР Бобков был у Гусинского руководителем службы безопасности.
   - Ты же не просто так задал вопрос. Наверняка, знаешь, что Островский дал команду на операцию маски-шоу в офисах "Медиа-Моста" после статьи о его банковской биографии в газете "Сегодня".
   - Сергей, я лично знаком с Филиппом Денисовичем и знаю, что в статье были использованы материалы, полученные службой безопасности «Моста». Его службой. Поэтому я и спрашиваю, кого хотел раскатать Островский? Бобкова или Гусинского?
   - На сей раз и тот, и другой стали объектом нападения спецслужб.
   - Гусинский понятно, за свой язык. Он высказался, что может легко поменять Президента России, купив выборную компанию. Видишь, сколько причин вскрылось для наезда на них со стороны Островского и ФСБ. Но я думаю, что мы с тобой не сказали о главной причине. И ее никто и никогда не назовет,- Лукин сделал паузу.
   -Так, так. Интересно, что за причина такая, что о ней никогда не скажут? – поинтересовался Сергей.
   - А ты вспомни, откуда появилась целая компания генералов в ФСБ, МВД и ГТК. Мы с тобой обсудили и знаем, что несколько лет назад они были уволены из органов с должностей начальников отделов и ниже, как бесперспективные сотрудники и нечистоплотные в работе. Правильно?
   - Да, так и было.
   - И все они не менее пяти лет работали в банках, сколачивая себе капитал, а потом возвращаются к нам чуть ли не на высшие посты наших контор. Или, во всяком случае, вынашивают мысли занять кресла первых лиц. Их назначили сверху специально, буквально создав из них кулак верховных оборотней в погонах в самых ключевых силовых структурах. Вот, скорее всего, причина разборок с крупными бизнесменами такими, как Гусинский, Ходарковский и прочие. Их специально подставили для разборок. И по-другому не назовешь. А при выполнении таких команд по зачистке непокорных олигархов они, естественно, стали «молотить» на свой карман, понимая, что у всех такого рода чистильщиков век недолог. Они изучали историю репрессий тридцатых-сороковых годов, когда операции по зачисткам лучших представителей народа назывались "слоеный пирог". Репрессивный аппарат ОГПУ и НКВД поменяли вместе с руководством, меняли не один раз, расстреляв многих. Сейчас до этого не дошло, но Дроздов понял, что окажется через пару дней в изоляторе, и сбежал за границу. А они  всеми силами и средствами наших контор пополняют свои капиталы, понимая, что их ожидает участь, Дроздова. Поэтому они и сцепились по "Трем Китам", - сказал Лукин.
   - Что же получается: вор у вора дубинку украл?
   - Да, именно так. Они сначала договорились "помолотить" на контрабанде мебели себе на карман. А потом посчитали прибыли «Китов» и поняли, что те "намолотили" себе десятки миллионов долларов помимо прежней договоренности. Откуда и пошел конфликт.
   - Похоже, ты прав. Эти "киты" затащат их вглубь океана и потопят, - сказал Сергей.
   - Я очень надеюсь, чтобы они уступили друг другу. Слишком большие деньги крутятся вокруг мебели. 
   - А, как же удалось тебе выскочить из их круговорота беззакония?
   - У меня не было одной важной составляющей в их конфликте. Финансовой. Я ничего не терял, потому что ничего не имел. Да, и «войны» я не хотел полномасштабной. Не потянул бы против их команды. Сейчас они зашатались и то не все, а три года назад они были наглее в своей преступной деятельности. Никого и ничего не боялись, поэтому для меня не представляло особого труда собрать доказательства преступной деятельности. И опять же я не пошел махать добытыми доказательствами, как Чапаев шашкой, а тихо довел до их ушей свои предложения о перемирии. А в случае отказа пригрозил передачей материалов во все правоохранительные органы и скандальную прессу. Вот поэтому они меня так любят и побаиваются вступать со мной в открытый конфликт. Мои материалы могли бы стать увесистым аргументом в их сегодняшней войне "Трех Китов" для победы одной из сторон. Ведь, лица там те же самые и я бы мог помочь вашему Островскому утопить его бывших компаньонов по бизнесу в таможне, а заодно рассчитаться за все доставленные мне неприятности. Но я сдержу, данное слово. Буду молчать, если они включат заднюю.
   - Да, они могли бы тоже договориться, но теперь конфликт зашел слишком глубоко. И потери будут великие. Виктор, а не пора ли нам заканчивать работу?
   - А мы уже перетрудились? Наши коллеги могут подумать, что мы готовим какую-нибудь операцию по контрабанде наркотиков.
   - Вот именно. Обычно после обеда наших коллег в кабинетах не найдешь, а мы протрепались до вечера.
Скорее протрепался он, а Сергей, как истинный чекист, больше слушал. Лукин понимал, что их обсуждение той команды ровным счетом ничего не решает. Да, и не могло быть никакого решения. Генералы находились еще у руля и контролировали ситуацию. В обществе появилось новое выражение «генералы от бизнеса» и этим сказано все. Крутые бизнесмены больше не делают ставки на свои службы безопасности, им подавай настоящих генералов.
Лукину было интересно отслеживать раскручивание "Трех Китов". Он еще надеялся, что их команду когда-нибудь правосудие приберет к рукам, а там происходили серьезные отставки генералов и аресты участников событий, но то была мелкая рыбёшка, которая плавала вокруг «китов». Настоящие «акулы» преступного бизнеса оставались в стороне. По дороге домой Лукин заехал к Греку, где собрались их друзья и накрывали стол с устатку после трудового дня, и меню не менялось. Все те же куры-гриль, прожаренные с корочкой, чебуреки, приготовленные здесь же поварами-узбеками и, конечно, запотевшая от мороза бутылка водки. Лукину до дома была одна остановка на метро, но для отмазки от выпивки он чаще приезжал за рулем автомобиля. Так слегка перекусить, а в основном, потрепаться о раскладах в новой партии власти и её недавних назначениях. Бывшие звезды футбола иногда выдавали и коммерческие предложения, но заканчивались они обычным пшиком, поэтому Лукин называл их воздухоплавателями, любителями погонять воздух. Однако сегодня у Валерия Павловича Гладышева прозвучал реальный вопрос и о его деятельности.
   - Виктор, мои друзья занимаются поставкой китайского ширпотреба и хотели бы увеличить объемы. Не мог бы ты им помочь? У них все по-честному, - спросил он.
   - Палыч, сенаторы далеки от таможенной действительности, но могу тебя заверить, что с поставками китайских товаров никогда на таможнях не было и не будет никакой честности. Если они твои друзья на самом деле, то могу поинтересоваться, как увеличить им товарооборот, а потом сведу напрямую с нужными руководителями. Только в дальнейшем контролировать их деятельность не смогу, да мне это и не нужно.
   - Будь спокоен, я сам возьму все на контроль и тебя не забудем.
   - И мне поможете на развитие чебуречного бизнеса за посредничество, - улыбнулся их друг Юра.
Лукину и напрягаться не надо было. Все поставки китайских товаров по приказу ГТК передали в его бывшую Центральную акцизную таможню на таможенный терминал «ВИГ», которым руководил Михалыч, а с ним у него сложились приятельские отношения. Поэтому он не видел никаких препятствий для решения дела, чтобы немного заработать, а почему бы и нет, когда посредничество в бизнесе касалось друзей. Сам ничего не делаешь, а сводишь одних с другими и получаешь «за язык». “Контрабасить” они не собирались, а всего лишь увеличить объемы поставок контейнеров. К китайским товарам не применялось слово «контрабанда», а к недостоверному декларированию все уже привыкли. Никогда китайские товары не оформлялись на таможнях по-честному. Обычно писали в декларациях - футболки и трусы, которых тоже было много, но среди них такой спектр товаров, что не перечислишь. Теперь Лукина от этой работы отстранили, так почему бы не подлататься «за язык», зная, что «боковики» сыпались с каждого поставленного контейнера. Эти «боковики» с китайского товара называли и коммерцией, и страховкой, которые платили китайцы-поставщики в виде взяток руководству силовых структур в случае их наездов, а они были ежедневными. В Китае за взятки расстреливают, и китайцы подходят к этому вопросу очень взвешено, но не в России, где все, как в поговорке: не подмажешь, не поедешь. Лукин, как китаец, подошел к решению дела взвешено, посчитав, что урвать маленький кусочек для себя не было зазорно, и набрал нужный телефон.
   - Виктор Михайлович, Лукин тебя побеспокоит. Как жизнь?
   - Да, ничего. Какие вопросы дружище?
   - Китайские и не у меня, а у представителей новой правящей партии. Когда можно подъехать, переговорить?
   - Завтра к двенадцати устроит?
   - Вполне.
Он договорился с Валерием Павловичем Гладышеву о совместной поездке с его друзьями. На таможенном терминале Михалыч в одно касание отправил друзей Палыча к своим таможенным брокерам, чтобы те обсудили коммерцию и страховку поставок товаров, а Лукину предложил выпить чаю.
   -У меня только один вопрос, Виктор. Я заложу тебе пятьсот баксов с каждой коробочки. Свою долю с поставок ты будешь получать лично от меня? – спросил в лоб Михалыч.
   - Михалыч, зачем мне тебя затруднять, да и светиться на СВХ мне не хочется. Все знают, что я ушел из таможни, поэтому донесут кому надо. Лучше я буду получать зарплату у Палыча, от правящей партии.
   - Смотри, как тебе удобней. Может, ты и прав. А то и мне могут задать вопросы, что ты ко мне зачастил? Ты у нас теперь стал знаменитостью и у руководства на виду, - заулыбался своей подколке Михалыч. Он был в курсе его «сырной войны», так как непосредственно проводил переговоры со стороны Лукина с заказчиками липового дела, но они тогда отказались от его услуг и совершенно напрасно.
   - Вот именно. Звездой цирка сделали.
   Палыч с друзьями вернулся от брокеров довольный и счастливый.
   - Все хорошо? – спросил Лукин.
   - Да, Виктор, спасибо. Все выше крыши. Наши бизнесмены остались довольны, - сказал Палыч.
   -Тогда, жду своей доли после первых поставок. Михалыч заложил мои пятьсот долларов с каждого контейнера.
   - Да, нам сказали. Все будет в порядке, я лично проконтролирую.
    Лукин знал, что после таких переговоров проходит месяца полтора-два, когда начинаются первые поставки товара. Палыч был сенатором от Иркутской области, но по совместительству тренером по футболу в Госдуме и улетел в очередное шоу-турне со звездами футбола славить по городам России партию "Единая Россия", поднимая её рейтинг в глубинках. Вернее из-за футбола его и назначили сенатором, поэтому он в Сибири был по совместительству и его там видели раз в году. Вернулся он из турне через три месяца и Лукин попросил Грека Юру вызвать его на встречу к нему в чебуречную, так как номер его телефона не записывал. При встрече он поинтересовался своей долей от китайских поставок, но Палыч как-то нехотя сказал, что позвонит и узнает у своих друзей. На следующей встрече он сказал, что у его друзей ничего не получилось, и они бросили бизнес. Так часто бывало, и Лукин не придал этому значения. Не срослось и ладно. Он же ничего не вкладывал в дело и ничего не терял. Перепроверять слова друзей у него не было привычки. Только вскоре Виктор Михайлович перешел на высокую должность к Степашину в Счетную палату, и Лукин решил попытать у него счастья в поисках новой работы. На третьем этаже сверкала золотом вывеска Главного арбитра Счетной палаты. Огромная приемная была застекленной, где находились посетители и аппарат помощников, которых, судя по столам, было восемь. Один из них доложил Михалычу о его приходе. Он сам вышел в приемную, верхние пуговички его белоснежной рубашки были расстегнуты, галстук, как обычно, на боку.
   - Палыч, заходи. Времени в обрез. Рассказывай, какие вопросы?
   - Михалыч, я к тебе за помощью. Ты знаешь, что мне пришлось пройти в таможне, и я думаю, пора менять место работы, потому что самый большой руководитель не смирился и ничего хорошего с его командой меня не ожидает, - сказал Лукин.
   - В ты прав, но зачем тебе работать после той китайской операции? Ты там здорово "подлатался", что можешь теперь на даче спокойно клубнику выращивать, - засмеялся Михалыч.
   - Михалыч, а вот с этого места по поводу "подлатался", поподробнее.
   - Ты что хочешь сказать, что все не так?
   - Именно. А, сколько было в том "подлатался"?
   - Как мне доложили, твои друзья привезли и оформили ровно тысячу контейнеров из Китая. И тебе должно было упасть полмиллиона долларов. Вот я и подумал, зачем тебе работать?
   - Михалыч, хочешь верь, а хочешь нет, но ни копейки я не получил. Мне сенатор сказал, что у его друзей ничего не срослось, и они отказались от бизнеса.
   - Да, они тысячу контейнеров прогнали, как с куста, а потом бросили затею. А ты еще представил их своими друзьями.
   - Так я тоже так думал, поэтому не стал контролировать процесс.
   - Ну, тогда разбирайся с ними сам. В отношении другой работы пока ничего приличного предложить не могу. Может, отправить тебя работать в Генпрокуратуру? Там сейчас твой бывший шеф трудится Владимир Ильич Колесников.
   - Спасибо, Михалыч, туда мне что-то не хочется после тех дел и сейчас там дела не чище, судя по «Китам». Поеду-ка я пока разберусь с другом от правящей партии.
    Но и разборок не получилось. Лукин обсудил все с Греком Юрой и вечером сообщил Валерию Павловичу, который сделал удивленное лицо и сообщил, что его тоже обманули.
   - Палыч, дай мне контакты своих друзей, я с ними сам переговорю.
   - Они сейчас в Израиле, и мне не хотелось бы устраивать разборки. Они могут пожаловаться на мою работу, а наш партийный босс не любит, когда мы влезаем в такие передряги.
   - А ты и не будешь участвовать в разборках. Ты мне их отдай и отойди в сторону. Могу я посмотреть в их честные глаза?
   - Мне бы не хотелось.
   - Но, как же, тогда с моей долей? Это же не три рубля?
   - Хорошо. Я сам с ними еще раз переговорю.
Виктор после его ухода все обсудил с Греком Юрой, и они пришли к единому мнению, что Валера "крутит кружева". Когда он просто играл в футбол, то был проще, а теперь, став сенатором, вкусил все прелести шоу-бизнеса, и для него не стало зазорным кинуть друзей. Одним словом – футболист. При следующей встрече он сообщил, что его друзья все еще в  Израиле, и он не может сообщить их координаты.
   - Палыч, ты обещал лично контролировать поставки и отвечал за нашу с Юрой долю, поэтому мы решили, что на полмиллиона долларов кинул нас ты, - сказал Лукин.
   - Думай, как хочешь, но мне скандал не нужен. Коммерсанты дружат с моим шефом Грызловым.
   - А причем здесь их дружба, если они кинули меня? Если они друзья, значит, моя доля пошла твоему шефу? Поэтому ты боишься базара?
   - Я так не думаю, но вполне возможно. Давай забудем.
   - Хорошенькое дело забыть? Я понимаю, когда на благо родины, а тут лица непонятной национальности «подлатались» за счет моих связей и теперь живут припеваючи в Израиле.
       Конечно, Лукину было приятно, что он поработал на друзей Министра внутренних дел, но все только слова и он в них не был уверен. Впрочем, ему было все ровно, кто его кинул. С Греком Юрой они пришли к единому мнению, что футболист финтит, и порвал их долю с израильтянами. Когда шли переговоры, они обещали все по-честному, а потом появились живые доллары и жаба задушила. Однако оба решили шума не поднимать, но в их компании о случившемся знали, и «воздушных предложений» больше не делали. Лукин никогда не участвовал с друзьями в бизнесе, это было не в его духе,  потому ничего и не получилось, а сенатор Палыч больше для него не существовал. Не в банде же живем!
       Валерий Павлович продолжал славить игрой в футбол по глубинкам России правящую партию и заработал себе место под солнцем в виде тренера олимпийской сборной по футболу, но в Армении. Ранее он руководил молодежной сборной России по футболу, но не достиг должного уровня. Таких футболистов-шоуменов было у Грызлова предостаточно, хотя многие звезды не захотели таким  заниматься. Не по душе им было бегать с полотенцем вокруг полуобнаженных фигур представителей власти. Сенатору Валере сделали операцию на сердце, и они с Греком Юрой не хотели его напрягать и не стали втягивать в  конфликт с израильтянами, посчитав, что поступать так неэтично. Правда, Юра питал надежду, что сенатор  поможет его сыну, который играл вратарем в "Спартаке", устроиться на другую работу. Но в это Лукин слабо верил, потому что видел Валерия Павловича во время матча футбольной команды Госдумы, когда сенатор стоял перед ними с полотенцем на руке и вопросом в глазах: «Чего изволите?» Ему самому бы удержаться на карусели событий. И уж совсем Лукин не верил в возможности Палыча вернуть его в МВД через Министра Грызлова. Он и так находился в МВД в командировке и мог сам провести переговоры с руководством, но не видел в них никакого смысла. За прошедшие восемь лет, после его ухода на пенсию, многое изменилось  в стенах МВД, и не в лучшую сторону, а от смены цвета погон ничего не менялось, поэтому лучше работать в МВД с таможенными зелеными погонами. В  чем был и свой плюс: у тебя нет подчиненных, за неправильные действия которых приходится иногда отвечать. А самое главное, нет начальников. Находишься в свободном полете, и рабочее время распределяешь по своему усмотрению. Так что и здесь дружба Валерия Павловича с новым Министром ему была не нужна. Он просто выпал  из круга его друзей и знакомых. «А было бы прикольно, если разборки коснутся друзей Министра - главного борца с оборотнями в погонах,- ухмыльнулся Лукин, - не мог же Валера так нагло врать? Да, и у Грека Юры после произошедшего он стал бывать реже. Было у Лукина одно жизненное правило: не вести бизнес с друзьями, так как вскоре дружбе приходит конец из-за таких вот непоняток. С другой стороны, с кем же тогда затевать бизнес, как не с друзьями? Но Лукин никогда не допускал косяков, как правильно выражаются бандюки о бесчестном поведении. Он знал, что дружба непоколебима, когда никто и никому ничего не должен.
А в МВД служба шла своим чередом. Обсуждалось новое положение  о комитете по борьбе с наркотиками. В межведомственной комиссии при МВД не было никаких сомнений, что все члены комиссии войдут в его руководящий состав. Они же его создают, но, как говорится, "блажен, кто верует".
   - Чай будешь? Только что вскипел, – Сергей встретил Лукина в их кабинете.
   - Как выходные?
   - Ничего. Ездил с друзьями в Воскресенск к Николаю Николаевичу. Там у нас бывают иногда мальчишники. Надо тебя как-нибудь с собой взять, наверняка встретишь своих знакомых.
   - Я бы с удовольствием.
   - Тогда договорились. Я заранее скажу тебе. Виктор, что случилось с таможней? Я такого не припомню, даже в лихие 90-е, когда стреляли на каждом углу, в таможне всегда было тихо. Теперь на крыльце Центральной акцизной таможни расстреляли из автомата директора таможенного терминала, а начальника собственной безопасности поколотили  бейсбольными  битами около его гаража.
   - Да ты прав и оба случая связаны с моей  акцизкой. Напали на бывшего начальника службы безопасности таможни Голубева, Леша получил сильнейший удар по голове на даче в Мытищах, когда выгуливал собаку. А владельца таможенного терминала «Ютланд»  Виктора Гибзу расстреляли на пороге при выходе из таможни.
   - Эти нападения не связаны между собой? – спросил Сергей.
   - Думаю, что нет. У нападений совершенно разные финансовые составляющие, - Лукин задумался на мгновение, - но вот мотивы преступления могут быть схожими. У них кормушки были разными, но принадлежали они к одной команде ЦАТ. Таможенный терминал «Ютланд» недавно перекрасили в «красный цвет», но и эти «ментики» тоже в одной компании с Лешей. Их, фроловых, сразу не поймешь. То они дружат и бабки делят, а то начинают мордовать свои кормушки операциями маски-шоу.
   - Так, так. У тебя очень интересный подход к преступлениям. Ты сразу вычисляешь их финансовую составляющую, - улыбнулся Сергей.
   - А, как же иначе, это основа. Раньше таможенники досматривали грузы в морских портах и в аэропортах, шлепая своими штампиками, а теперь каждый взмах руки таможенника дорогого стоит. Все беды от финансов. У одних очень большие доходы, а у других недостаточные или они вообще отсутствуют. В обычной уголовке подойдут и попросят закурить, а потом кошелек намылят или шапку снимут. Нет, Сергей, в таможне если бьют или убивают, то за большие деньги. С владельцем СВХ «Ютланд» Виктором Гибзой меня столкнули обстоятельства, одно правонарушение, мягко говоря. Но в действительности речь шла о контрабанде электроники. Под Новый, 1998 год, «колбасники» из ГУБЭП арестовали десятки фур на его терминале, но потом отъехали, оставив все на решение таможни. Вполне понятно было, почему отъехали, просто, взяли свое и ушли, а с материалами проверки, мол, сами решайте, что делать. Сами «наконтрабасили», сами и зачищайте хвосты. Я как раз только перешел в ЦАТ, и мне положили на стол материалы об отказе в возбуждении уголовного дела на утверждение. Даже поверхностное ознакомление ними показало, что там контрабанда. После урегулирования вопроса в материалах появились документы, размывающие состав преступления, но не до конца. Поэтому подписывать себе приговор я тогда не стал, потребовав дополнительной проверки. Через полчаса меня вызвали на ковер к руководителю Главного управления, который попросил внимательно рассмотреть материалы, так как СВХ «Ютланд» оказывает помощь в техническом оснащении оперативных служб ГТК. Ну, как можно было отказать?
   - Да, деваться некуда.
   - И гореть на материале не хотелось. В общем, я дал все-таки указания на дополнительную проверку и, конечно же, мне представили неопровержимые доказательства, подтверждающие отсутствие состава преступления. Я тогда еще пошутил с прокуратурой. Мне подсказали, что  прокурор с нетерпением ждал отказного материала, так как вокруг него была серьезная шумиха. Конечно же, они знали, почему отъехали товарищи из ГУБЭП, которые могли сами подбросить информацию в прокуратуру. Вокруг таких дел всегда тухлятиной пахнет. Получили взятку, а чтобы на них не подумали, слили информацию о контрабанде.  Как бы там ни было, я решил упредить их и направил сам соответствующие материалы Московскому транспортному прокурору для проверки и дачи правовой оценки принятого мной решения. С намеком,  мол понимаю, что рядом плавала голимая контрабанда, но доказать не могу. Вот такие материалы и ничего не попишешь. Прокуратура была обезоружена моим письмом, а сам прокурор неоднократно потом на координационных совещаниях приводил пример, как в таможне берут взятки за отказы в возбуждении уголовных дел, а его просят дать правовую оценку.
   - Правда, что ли? Ну, ты силен.
   - Это не сложно, когда ничем не замазан, а мне ничего не перепало. В отказном материале я изложил свое мнение, как юрист и руководитель. А, если прокурор со мной не согласен, то мог бы отменить мое решение. Я просто лишил прокуратуру возможности помусолить материалы. Они там тоже не пальцем сделаны, знают, что к чему. Прокурорские тоже не прочь поживиться от пирога. Грамотные вымогатели, одним словом законники.
   - Я с таким приемом по отказным материалам, чтобы направить прокурору для дачи правовой оценки, прежде никогда не сталкивался - усмехнулся Сергей.
   - Да, и я всего лишь дважды так поступал, когда надо было выполнить указание руководства и не попасть на зуб прокурору. Если хочет, то пускай сразу возбуждает дело, но по моей просьбе о даче правовой оценки, а не за сокрытие преступления путем отказа в возбуждении. Совсем другой оборот тогда бы получался. Потом прокурор попросил больше так не делать, а просто позвонить его помощнику, и тот даст устную оценку их решений. Больше не получилось косить под молодого опера.
   - Так, за что же убили на пороге таможни? За долги?
   - Вряд ли. За долги на таком месте не убивают, а дают время отработать и отдать долги. Здесь было что-то другое. После некоторых скандальных публикаций в прессе в середине 1999 года на таможенный терминал «Ютланд» вновь обрушилась проверка ГУБЭП МВД. Она была под контролем и по личному указанию советника Министра Дроздова. Моего лучшего друга, туды его в качель. Поэтому цель у нее была вполне определенная – подмять под себя богатый поставками товаров терминал и еще раз показать Председателю ГТК кто есть ху. К тому времени, по указанию Председателя ГТК, в таможнях начали наводить порядок, обрезая деятельность по черным и серым схемам растаможки.
   - Но Дроздов был в одной связке с руководством ГТК. Что же они не могли решить его проблемы?
   - Вскоре на «Ютланде», «колбасники» устроили маски-шоу, арестовав тридцать фур с компьютерами и электроникой. Операция была проведена по оперативной информации, так как действовали опера четко, изъяв печати и штампы, оформленные таможенные декларации на шнуры и консервированный зеленый горошек вместо электроники. Как говорят, взяли с поличным, и можно было арестовать вместе с контрабандистами и таможенников.
   - Что-то я о таком деле ничего не слышал, - сказал Сергей.
   - Так его и не было, потому что решили все полюбовно. Сколько было отвалено команде Дроздова неизвестно, да только Гибза влез в серьезные долги перед владельцами грузов.
   - А им-то за что?
   - Сергей, на терминале оформлялись дорогостоящие товары по серой или черной схемам, что клиентам выгодно. И они хорошо платили владельцам СВХ за все риски, а те должны были отвечать за их товары. Поэтому после таких наездов, как маски-шоу, владелец СВХ попадает. Он расплачивается за все и, конечно же, кто-то из владельцев груза тоже попадает под раздачу, как в пирамиде. Их товар может быть конфискован.
   - Так, значит, все-таки Гибза попал к ним в должники?
   - Без сомнения, но такое происходит довольно часто на таможнях и владельцы СВХ выкручиваются из таких положений. Во всяком случае, им дают время для решения возникших проблем.
   - То есть ты считаешь, что это не причина для его убийства?
   - Как одна из версий имеет право на существование, но не основная.
   - Так, интересно.
   - После урегулирования финансовых проблем с ГУБЭП на терминале «Ютланд» появляется еще один СВХ "Сувенир-транс". Так вот там соучредителями стала Дроздовская команда. Тот таможенный терминал еще пользовался авторитетом из-за своих высоких покровителей, но там все чаще стали происходить внезапные проверки поставок грузов силами ГУБЭП МВД. Поползли слухи, что на терминале стучат или попросту сдают залетных контрабандистов, чтобы поправить свое материальное положение по взаимной договоренности между СВХ и ГУБЭП. Кого больше всего боялся Гибза? Своих должников или команды Дроздова? Скорее всего, последних. У них не было чувства меры в объемах обложения данью, и он понимал, куда они его приведут. В один прекрасный день он сорвался от тех и других и решил переждать тревожные времена в Испании, а потом в Греции, пока в России шли переговоры по урегулированию накалившейся обстановки. Он не самоубийца и никогда бы не вернулся в Россию, если бы проблемы не были решены. Зелени бы ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Сделал бы себе пластическую операцию и курил бы бамбук где-нибудь на островах Океании. А он вернулся в Россию к своему любимому делу по поставкам электронной техники. После последнего наезда ГУБЭП МВД на «Ютланд» прошло полтора года, и многое поменялось в таможенных органах по оформлению товаров за это время. Закончился период массового оформления товаров по черным и серым схемам. Теперь такое позволено было только избранным, которые уходили под приказы ГТК, позволяющие играть стоимостью товаров. В то время Дроздов уже подался в бега. Вот почему версия о боязни Гибзой команды Дроздова реальна. Его возврат в Россию совпадает с уходом с арены Дроздова и его команды. В полголоса стали говорить о преступном "крышевании" команды Дроздова таможенных терминалов.
Лукин замолчал. Налил чашку чаю. Ему было понятно, почему о Дроздовской команде заговорили после отставки Министра внутренних дел и побега его советника. Таможенный пирог был поделен между силовыми структурами, поэтому война им была не нужна. Каждый имел свой кусок пирога, и всех устраивало. Дело уголовное против Дроздова возбудили, так теперь можно в полголоса сообщить, каким он жуликом был.
   - Гибза вернулся к своему производству зелени на таможне. Ему надо было намолотить столько, чтобы расплатиться с долгами, а они у него были серьезными.
   -Так все-таки они были?
   - И серьезные, но он мог отработать их на контрабандных поставках электронной техники. Вот здесь-то, как мне кажется, и было начало его беды. Он подрезал своими объемами поставок телевизоров и другой электроники кому-то масть. Некоторые крупные бизнесмены на рынке предупредили его, что он причиняет им своими вольными поставками серьезный урон. Понятно, что на рынке товары, прошедшие таможенную очистку через терминалы Гибзы, намного дешевле, чем у других.
   - Конечно, понятно. При низкой цене рентабельность у товара очень высока.
   - Вот-вот. Предупреждения бизнесменов не подействовали на Гибзу, и он продолжил "молотить" в том же духе.
   - Так ты думаешь, это они сделали? – спросил Сергей.
   - Во всяком случае, как одна из версий убийства более реальна, чем версия убийства за долги. В таможнях долги привыкли отрабатывать и отдавать, и за этим он вернулся в Россию. А вот такого рода предупреждения о разорении других бизнесменов в результате его действий и обстоятельства расстрела говорят о реальности данной версии.
   - Да, его резанули очередью из автомата, днем, на пороге таможни.
   - В таможню он мог привозить благодарность руководству за свои художества с электроникой.  Убийство явно носило демонстративный характер. В тот час шел сильный дождь и гремел гром. Выстрелы из автомата в центре города на Яузской улице, которая забита автомобильными пробками и до метро далеко. Убийца явно рисковать с путями отхода, и проще было убить на таможенном терминале, который находится на отшибе, на Рязанском проспекте, да и жил он за городом. Убийство было предупреждением и не только ему, а руководству таможни. Другое дело, как будут расследовать дело. Захотят ли глубоко копать, чтобы найти убийцу и заказчиков?
   - Да, ты прав. Похоже, что искать никто не будет, поэтому и выдвинули основную версию, что убили за долги. Но ты меня убедил, что могло быть и не так. А что ты имел в виду, когда говорил, что у преступлений схожие мотивы? Я имею в виду нападение на Голубева.
   - Они схожи только моими версиями о предупреждении. Воротилам крупного таможенного бизнеса не нравилось их поведение, когда одним дают заработать, а других душат при помощи спецслужб. И, пожалуй, еще одним мотивом было их непосредственное отношение к ЦАТ, где стали кровавые разборки не редкостью. Вот уж точно осиное гнездо контрабандистов.
   - Значит, ты вовремя ушел из той таможни.
   - Ну, скажем так, не ушел, а ушли, но все равно я доволен, что покинул эту контрабандную помойку.
   - Ты меня заинтриговал своими выводами по версиям о нападениях, что хочется узнать твое мнение о нападении на Голубева.
   - Одно скажу, что нападение было дерзким. Убивать его никто не хотел, а только проучить. Действовали они против бывшего профессионала-спецназовца, да еще и вооруженного. Но имей в виду, Сергей, что можно давать оценку их действиям и выдвигать версии, если на самом деле обстоятельства были таковыми.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Голубев – типичный представитель спецслужб и мог преподнести нападение, как ему выгодно. Ведь, свидетелей нет, а поэтому приходится верить только его показаниям. Больших сомнений нет, но и подтверждений, кроме легкой травмы головы, тоже нет. Это мое мнение, но если так оно и было, то его проучили воротилы крупного бизнеса. Голубев всегда на острие борьбы с правонарушениями.  Вполне возможно, что  предупреждение поступило от "Трех Китов", с которыми у него была сначала дружба с дележкой большого пирога от прибылей, а потом заведение дел о нарушении ими таможенных правил. Вот и обиделись бывшие партнеры по бизнесу. Коммерсанты такого поведения не понимают. Тогда и могла произойти акция с нанесением удара по голове. Да, он и сам теряется в догадках о причинах нападения. Значит, не только «китам» подложил подлянку. Многие наши коллеги возбуждают такие дела пачками, но ни на кого не нападают. Все зависит от того, при каких обстоятельствах дела возбуждаются. По статистике в судах прошли единицы таможенных дел по России, а значит, мог быть наезд на бизнес через уголовное дело, а потом прекращение за взятку.
   - Вот я и говорю, что у тебя на все происшествия свое мнение, основанное на глубоком знании темы изнутри. Да, и Голубева ты лично знаешь.
   - Лучше бы их всех не знать.
К ним в кабинет зашел Сергей Букелев.
   - Здорово, Палыч, а мне говорят, что Лукин в МВД вернулся. Даже не верится. Решил сам удостовериться, как можно оставить таможню и вернуться в МВД?
   - Временно, Сергей. Я здесь в командировке.
   - И надолго?
   - До получения второй пенсии, а если официально, то до создания Комитета по борьбе с наркотиками.
   - И сам перейдешь туда?
   - Пока не знаю.
   - Ладно тебе. Он не знает. Наркотики всегда были твоим коньком в работе. Сколько мы с тобой друг друга знаем? Лет тридцать. Я тогда милиционером пришел в 15 отделение милиции, а ты сразу инспектором уголовного розыска.
   - Да, Сергей было дело, но после Омской школы милиции ты нас догнал и в некоторые моменты даже перегнал по должностям.
   -Только не удерживался на них.
   - Ты сейчас кем командуешь в ГУУРе?
   - Самым секретным отделом – агентурным.
   - Об этом только шепотом. Твой кабинет все там же, за углом?
   - Заходите. Помогу, чем смогу. Поделюсь информацией.
   - Спасибо, Сережа, обязательно забегу на чай.
Слух о возврате Лукина в МВД быстро распространился среди бывших коллег, и они стали заглядывать к ним в кабинет.
   - Виктор, я знаю, что ты из МВД, но оказывается, ты на этом же этаже и работал?
   - Сергей Александрович, не просто на этаже, а в кабинете, что напротив. Сейчас остался один сотрудник из нашей гвардии - Анатолий Наврузов. Он пока в командировке на очередной «войне» в южной республике.
   - Понятно.
   - Анатолий у нас кинозвезда. Он снимался в фильме о буднях МУРа "Город принял".
   - Может, по чашке чаю?
   - Ну, если ничего другого нет… Шучу. Я давненько не принимал на грудь в кабинете, потому что всегда на машине.
   - И правильно. Мы живем рядом. Можем автомобиль поставить в гараж и зайти, куда-нибудь посидеть.
   - Охотно. А можем и в гараже. У меня там всегда водка и коньяк в наличии. Даже можно отыскать бутылочку еще со времен СССР. Я недавно коробку водки обнаружил в подвале на даче. В остатках стройматериалов лежала без внимания.
   - И как она? Не выдохлась?
   - Что ты, а по вкусу ни в какое сравнение с нынешней не идет.
   - Ты меня заинтриговал.
   - Тогда определяйся по времени, и я предоставлю тебе возможность откушать той водочки.
   - Виктор, я вижу, как хорошо к тебе относятся бывшие коллеги по работе. Не жалеешь, что ушел из МВД?
   - Разве что самую малость, но тогда такое время настало, что надо было уходить.
   - А как же возраст? Мог бы еще лет пятнадцать служить.
   - Я же говорю, время такое наступило, а на пенсию мне и раньше предлагали уйти при развале СССР, когда не стало МВД.  Тогда мне было чуть больше сорока, а выслуги двадцать пять лет нащелкало. Но оставалась надежда, что все образуется и можно будет поработать в уголовном розыске. Но, увы.
   - И что же тебя не устраивало, если не секрет?
   - Да, какой уж там секрет. Вашу контору дважды ликвидировали. В 1991 году КГБ СССР не стало, и многие ушли в отставку, а потом в 1993 году после событий с Белым домом опять вас коснулось.
   - Еще как коснулось, многие ушли в отставку, те, кто оставался после 1991 года.
   - Развал вашей конторы в какой-то мере оказал влияние и на мое решение по уходу в отставку.
   -Так, интересно.
   - Ничего особенного. Мне в жизни повезло, я работал в уголовном розыске, как сейчас принято говорить, в период застоя. А мы раньше называли его развитым социализмом. Я пришел в органы в конце шестидесятых, и в течение двух десятилетий уголовный розыск занимался своим делом. Мы были далеки от функций политического сыска и вопросов государственной безопасности. Исправно делали свою работу и ловили жуликов всех мастей. Да, и ваша контора в те годы была настолько сильна, что не нуждалась в нашей поддержке.
   - Но некоторое взаимодействие у нас было.
   - По конкретным эпизодам и я не называл бы это взаимодействием, так как оно заканчивалось после проведения конкретных мероприятий, результаты которых нам не сообщались.
   - Может, ты и прав.
   -Так сложилось исторически. Еще в царские времена уголовный сыск работал с царской охранкой, выполняя задачи политического сыска. Кстати, знаешь ли ты, почему нас называют некоторые нехорошие люди "мусорами", а наших агентов "сексотами".
   - Ну, сексоты – понятно. Секретные сотрудники, а "мусора" – извини, просто "мусора".
   - Нет, Сереженька, в царское время сотрудники московского уголовного сыска носили значки с надписью МУС – Московский уголовный сыск. Вот отсюда и пошло "мусора". И получается, что нет ничего обидного в прозвище. Скорее всего, те, кто говорит, не знают и вкладывают обидный смысл. Одна моя знакомая артистка Харьковского театра оперетты называла меня ласково "мусор, ты мой". Да, и сотрудники МУРа не обижаются, когда их называют муровцами. Правда, в царские времена "мусоров" привлекали к политическим репрессиям в отношении революционеров. И моего деда они гоняли во время маевочных сходок в смоленских лесах. А, когда они все-таки совершили революцию, то дед попал в лапы моих коллег, которые работали в составе ОГПУ.
   - И за что же его?
   - За шпионаж, по статье 58. Вот только они не смогли определить страну, на которую он, якобы, работал.
   - Это часто бывало, но почему твои коллеги?
   - Деда арестовали в 1930 году. Именно тогда секретным постановлением ЦИК общее руководство милицией в стране было возложено на органы объединенного государственного политического управления. Приказом по ОГПУ все руководители были тогда переведены в их штат на должности помощников по руководству милицией. Потом создали НКВД, и опять милицией руководили твои коллеги. Поэтому вполне закономерно на всем протяжении тридцатых годов уголовный розыск активно привлекался к проведению массовых политических репрессий и других не свойственных ему функций.
   - Но такой период был становления Советской власти. Надо было собрать все силы в один кулак, чтобы победить политических противников.
   - Может, и так. То были времена репрессий, и мало что известно о работе уголовного розыска в тот исторический период. Сия чаша не обошла криминальный сыск и в Германии, когда мастер сыска возглавил гестапо, и весь его аппарат перешел в страшную репрессивную структуру.
   - Ну, ты хватил.
   -А, я ни с чем не сравниваю, а просто констатирую исторический факт, когда криминальный сыск использовали в политических целях. Хочу только еще раз подчеркнуть, что мне повезло в жизни, когда я работал в угрозыске. Наши коллеги не занимались до конца восьмидесятых годов политическими вопросами. Вот поэтому я и закончил свою карьеру в МВД. Но не думал, что буду делиться когда-нибудь сокровенными мыслями с чекистом.
   - Спасибо, Палыч, за доверие.
   - Сергей, в жизни я всегда встречал правильных чекистов. Да, и время такое настало, что можно говорить на эти темы.
   - Но тогда получается, что ты ушел из МВД по политическим соображениям?
   - Вот теперь узнаю чекиста из пятого Главного управления КГБ СССР по борьбе с инакомыслящими.
   - Ну, ладно тебе, я там никогда не работал. А как же в конце восьмидесятых, когда уголовный розыск стали активно направлять в горячие точки СССР? – спросил Сергей.
   - В тот период я летал по всем горячим точкам, но у меня были задачи совсем другие. Я расследовал авиакатастрофы, а вот 1992 году вернулся в ГУУР после развала СССР и ликвидации нашей конторы.
   - Правильно. Я об этом и говорю. Именно тогда начали поручать МВД функции нашего ведомства.
   - Вашу контору тогда ликвидировали и очень медленно создавали новую.
   - А потом дуплетом еще раз ликвидировали, - сказал Сергей.
   -  Поэтому в штурме Белого дома были задействованы мои коллеги из ГУУРа, а один из них получил звание «Герой России». Наверное, понятно, что за прогулку с автоматом по Белому дому звезд Героев не дают.
   - Это точно. А ты не участвовал в том политическом мероприятии?
  - Нет, я в отпуске был, а когда вернулся, то участвовал в расследовании событий. УГРО сопровождало уголовное дело опять же вместо вашей конторы. Потом через год уголовный розыск был направлен в Чечню.
   - Да там уже все службы были задействованы.
   - Все правильно. Только не все службы знали об истинных причинах начала войны, - сказал Лукин.
  - А ты все их знал?
   - Детально, с распределением ролей каждого руководителя.
   - Тогда мне понятно, почему ты ушел из МВД.
   - Причин было много, и одна из них, потому что уголовный розыск стал заниматься политическим сыском. Хотя мне и раньше доводилось проводить с твоими коллегами оперативные мероприятия. Ты, когда пришел на работу в КГБ?
   - В середине семидесятых.
   - А я уже в начале семидесятых с сотрудниками пятого Главка КГБ устанавливал прослушки в квартире на Верхней Масловке. Вернее, они ставили, а меня, как местного опера пригласили для их прикрытия. На случай внезапного появления хозяев квартиры. Я должен был официально заявить, что проводим осмотр квартиры, так как дверь была открыта настежь. Вобщем должен был «засадить фонарь", чтобы ваших отмазать.
   - Да, у нас и не такие ляпсусы допускались.
   - Вот именно. Ничего умнее твои коллеги придумать не смогли. В той квартире проживал какой-то диссидент. Легко определить по изданиям "Посев" из Франции, кстати, на стене висела большая фотография руководителя правительства СССР Косыгина в шапке с перьями вождя индейского племени.
   - А, в каком доме был осмотр?
   - Кажется, в дом 2.
   - Видишь, как у нас с тобой все переплетается. В том доме я тоже ставил подслушивающее устройство, но десять лет спустя. Тогда там жил один из подозреваемых по делу о подпольном изготовлении люстр "Каскад". Надо же, какой дом интересный, и диссиденты там, и расхитители.
   - Нет ничего удивительного. Дом кооперативный, а по тем временам туда токари и пекари попасть никак не могли. Вот и собрались в одном доме и диссиденты, и расхитители социалистической собственности. Только с каких пор хозяйственными жуликами стали заниматься в КГБ?
    - В период правления Андропова. А люстры тогда попали в наши руки вместе с делом по торговой фирме "Океан". По делам проходили одни и те же лица.
   - Соколов из Елисеевского и Амбарцумян с плодоовощной базы того же замеса?
   - Да. Все они были связаны с родственниками партийного руководства страны.
   - С Галиной Брежневой?
   - И с ней тоже.
   -Тогда понятно, почему вас люстры "Каскад" заинтересовали, хоть и подпольные. Нас тогда в 1982 году с Министром Щелоковым и зятем Брежнева заместителем Министра Чурбановым тоже вместе с жуликами смешали, а потом взяли под свое крыло на оперативное обслуживание, как ОГПУ в 1930 году.
   - Ну, не совсем так.
   - За исключением некоторых деталей, а принцип не меняется. Смотря, как взглянуть на события. Возможно, начиналась новая волна репрессий, но сменилось руководство страны, и появилась сначала оттепель при Черненко, а потом и перестройка всего, что было построено за 70 лет социализма. И все также, наступая на те же грабли: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем …». Но опять не получилось построить нового мира, как после революции 1917 года, когда слова гимна Советского Союза звучали на всех собраниях и съездах коммунистов.   Как говорят, ломать - не строить, душа не болит. Только строить оказалось некому.
   - Во многом ты прав, но и во многом не прав.
   - Понял: "Борис, ты не прав", - оба засмеялись, выражение стало крылатым, когда Егор Лигачев так сказал Ельцину. - Кстати, это перевод с французского, французы только про революцию попели, попели, но  рушить до основания ничего не стали. Наиболее удачный перевод «Интернационала» был сделан в 1924 году. 
 - Ну-ка, любопытно.
   - Перевод опубликовали в журнале, но дальше не пошло:

Нас давит власть и лгут законы
Налог навис над беднотой
Богач сгребает миллионы
Права народа звук пустой.
- Правда, в этом что-то есть применительно к сегодняшнему дню?
- Да, неужели об этом было написано французами два века назад?
- А вот еще, там же:
     У них наш труд лежит по кассам,
        Залитый в золото хитро.
        Пускай вернут рабочим массам
        Назад народное добро!

   - Да, Сергей, извини, что-то меня понесло. Вот до чего демократия доводит. Так, что там было с люстрами?
   - Ничего, ничего. Сейчас и не такое говорят. А перевод ты, видимо, уже давно знаешь?
   - Вот видишь. Я все-таки разбудил в тебе прежнего профессионала, - засмеялся Лукин, - если ты хочешь спросить, читал ли я  альманах издательства «Посев»? Читал и не только.
   - Уж и пошутить нельзя. Так вот, того фигуранта по подпольному производству люстр «Каскад»  пора было брать, но хотелось послушать его на воле, пока была такая возможность. Мы подготовили мероприятие по установке микрофонов. В квартире  никого не было, как доложили установщики. Но сам знаешь, у нас иногда бывают накладки. Так вот, отец подозреваемого работал на авиационном заводе недалеко от дома, и случилось так, что  утром он пришел к токарному станку в нетрезвом виде, и его отправили домой. Кто же думал, что он в семь утра примет водки? Мастер цеха велел ему написать заявление за свой счет и отправил домой. Мы подходим к дому, а он  уже "шагает с работы усталый", как в той песне. В руках бутылка водки, видимо, решил устроить настоящий выходной. Он прошел в подъезд мимо нашей компании, обдав нас парами свежака алкоголя. Я был в форме капитана милиции для прикрытия операции. Недолго думая, мы приняли решение, что мужика надо как-то выманить из квартиры. Ключи от квартиры у нас были, но воспользоваться ими мы уже не могли и я позвонил в дверь. Хозяин открыл и я в форме капитана милиции обвинил хозяина в нарушении общественного порядка, что на шум в квартире жалуются соседи, но хозяин возразил, что пьет в одиночку и тихо. Короче,  предложил ему проехать в отделение для разбирательства. Он быстро сообразил, что его сегодняшняя пьянка под угрозой срыва, и быстро допил остатки водки из горлышка. Через несколько минут он стал нетранспортабельным. Чтобы не тащить его на себе, мы вызвали машину из медвытрезвителя.
   - Как из квартиры в медвытрезвитель? Ведь нельзя так делать, - сказал Лукин.
   - Ну, это ты знаешь такие тонкости, а мы потом узнали, что нельзя, но сотрудников медвытрезвителя уговорили.
   - Вот так операции и проваливаются. Сколько человек узнало об эвакуации пьяного из квартиры, да еще по просьбе капитана милиции, которого потом в отделении не обнаружили бы.
   - А, что было делать?
   - Жадные вы. Надо было сбегать в магазин за водкой. Вкатить мужику еще дозу, а когда он отключился бы, то прослушки можно было поставить даже ему в задницу. И вас он не вспомнил бы.
   - Мы все успели сделать быстро. Кстати, его в медвытрезвителе держали пару часов не больше. Он явился домой, так что неизвестно, хватило бы ему бутылки водки, если бы я сбегал в магазин. А, если бы он сказал, что пить в одиночку не будет. Тогда была опасность, что он мог меня «уронить алкоголем» раньше завершения операции. Ведь, у него рабоче-крестьянская закалка по водке. Потом через прослушку мы узнали его рассказ о моем визите к нему домой и отправку в медвытрезвитель, а ему никто из домашних не верил, только осмеяли мужика.
   - Да, бывает же такое, что и прослушки мы ставили в одном доме.  Я с утра заеду в ГТК в Фили, а после обеда буду, - сказал Лукин.
   - А я пока попробую переварить все услышанное.
     Они встретились утром на брусчатке огромного плаца бывшего Суворовского училища, а теперь площади с красивыми цветниками и газонами Государственного таможенного комитета в Филях. Это был бывший подследственный по липовому уголовному делу Виктор Лукин и настоящий подследственный по реальному, но все-таки шитому белыми нитками Марат Расихович Файзулин. Они были чем-то похожи внешние и теперь были еще и коллегами из ГУБК.
   - Здравствуй, Марат Расихович. Как дела?
   - Да, вот так, вот такие дела.
   - Ну, ничего, держись. Уж вы-то в таких делах разбираетесь лучше любого прокурора.
   - Только на то и надеюсь.
Они постояли еще несколько секунд молча. Им было чем поделиться по «Трем Китам», потому что последние годы занимались расследованием уголовных дел, где проходили одни и те же лица, но Марат тогда поддерживал руководство по другую сторону баррикад, а Лукин в  одиночку держал их удар. Он никогда не входил ни в какие группировки и надо отдать должное Марату, что он не проявлял рвения при прессовании Лукина вместе с Генпрокуратурой, как делали некоторые его подчиненные. Но и помощи от Марата он никакой не получил в разруливании той опасной ситуации. По ним проехала Система, в которой они служили до Таможенного комитета. И рычаг был выбран тот же – Генеральная прокуратура, у которой была одна и та же цель в предпринятых наездах. Они возбуждали уголовные дела в отношении истинных борцов с контрабандой, чтобы те отступили и занимались своей судьбой. Самое противное в таких уголовных делах было то, что материалы по ним собирали, а, точнее, фальсифицировали их бывшие коллеги. На Лукина из МВД, а на Марата из ФСБ, откуда он был выходцем. Когда они разошлись, Лукин заулыбался. Конечно же, он не радовался беде своего коллеги, хотя он был из стана вражей силы и погорел, выполняя их команды. Лукин вспомнил мультик "Жил-был пес" и сцену из него. Когда пса выгнали из дома, он взял веревку и пошел в лес. Там его встретил Волчара, помог ему по жизни и напомнил: "А помнишь, как ты меня гонял? Ну, конечно, скажешь – работа такая". Что-то было похожее в их встрече, поэтому Лукин и заулыбался. Он верил в Марата, что ему удастся выплыть. А так хотелось объединить с его усердием свои мозги опера. Марат бы отличным следователем. От их тандема в делах по "Трем Китам" многое бы изменилось в сторону правосудия. Но упование на то, что Лукин и Марат смогут однажды объединить свое мастерство, были лишь фантазиями. Никто и никогда не допустил бы такого. Они и так не знали, как отстранить Лукина от опасной информации. А он еще и не начинал специально заниматься их командой. То, что предпринял Лукин, мог сделать любой сотрудник силовой структуры, но никому, видимо, не хотелось дергать спящего льва за усы.








                Подмосковные вечера
               

Лукин зашел в первый корпус таможенного комитета в Филях. Получил зарплату. Не богатая. И даже вместе с пенсией МВД не может служить гарантией нормального жизненного уровня для семьи из четырех человек. Дочери школьного возраста и жена Олеся занимается их воспитанием, да ведением домашнего хозяйства. Так что, если бы не его давняя дружба с бизнесменами оптового рынка, которые считали его компаньоном, то денег не хватало бы до следующей зарплаты. С рыночными бизнесменами он знаком около тридцати лет и помогал им во многих делах. От наездов бандюков до ОБЭПа. Обычно такое называют "крышеванием", но Лукин так не считал, потому что  ему не выплачивали ежемесячно твердую зарплату. Платили иногда, от внушительной прибыли. В основном он брал продуктами. Каждую неделю подавал директору список и ему отгружали в багажник автомобиля, как в столе заказов. Удобно, а главное бесплатно. Такую жизнь обещали при коммунизме, и он построил его для своей семьи. Продовольственная корзина стоила прилично, и на нее вряд ли хватило бы зарплаты руководителя Центрального аппарата ГТК. Тут он не был особенно щепетильным и плату продуктами не скрывал. Ему надо кормить семью, а если высокие руководители решили, что его зарплаты хватит на месяц, то они глубоко заблуждались. Тем не менее, Лукину никогда не приходило в голову митинговать с коммунистами. Не будь рынка, он нашел бы другой выход из бедственного положения, и никак не связанный с его деятельностью на таможне.
      Последний месяц лета перевалил за середину, а значит скоро конец летнему сезону в средней полосе России. На даче Лукин спустился к реке Истра, вода и в жару в ней холодная, а теперь сверкала свинцовым отливом. Река крутилась спокойной  змейкой  по равнине полей и лесов, а то превращалась в бурный поток с коварными поворотами, от чего снискала любовь байдарочников. Парами и тройками они сверкат лакированными веслами и бортами лодок на спокойной воде, но здесь на повороте у Красновидово русло расширяется и местами мелеет, а вода, шумно перекатывается по усеянному булыжниками дну, грозя повредить тонкое дно байдарки любителям водной прогулки. Опытные байдарочники жмутся к левому берегу, где глубже, а некоторые покидают лодку и бредут по холодной воде, измеряя глубину чистой воды. На  прибрежных осинах и березах некоторые листья пожелтели и трепетали на ветру, готовые сорваться с веток и совершить полет до земли, устилая её желто-золотистым покровом цвета наступающей осени. Вокруг дома налились  соком покрасневшие гроздья рябины и боярышника. В этом году они наливные, говорят к морозной зиме, зато будет, чем полакомиться воробьям и снегирям. В воздухе пахло осенью. Самое время отпусков для любителей охоты, рыбалки и грибов, а Лукина, к его удивлению, ничто не удерживало на работе. Дочери готовились к школе и переехали с бабушкой в московскую квартиру. Дети недалеко, а они с Олесей решили отдохнуть в деревне на своей даче. Иначе, зачем строили? В доме все было, как в городской квартире, но в несколько раз больше по площади. Однако это не означало, что они собирались провести весь отпуск на одном месте.
 - У меня есть мечта посидеть с удочкой на берегу Волги, - сказала за ужином Олеся.
    - Так нет проблем. Сейчас позвоню друзьям, и нас встретят. Нам по Ново-рижскому шоссе пролететь без пробок за два часа, и мы на берегу Волги, - сказал Виктор.
   - Не надо никому звонить. Я хочу с тобой вдвоем, как раньше. Самим поймать рыбу и сварить уху. Сам говоришь, что два часа езды. Утром выедем, а к вечеру попозже вернемся в нашу деревушку.
   - Можно и так, только это будет не уха, а рыбный суп.
   - Поняла, без выпивки за рулем, но мы можем сварить уху и дома в твоей самодельной кастрюле-самоваре на берегу нашего пруда около бани, - улыбнулась Олеся.
   - Все, я собираю снасти и вещи для рыбалки. Выезд рано утром, часов в пять.
   - А если поедем часов в десять, то рыба уплывет?
   - Конечно. Она отплывет от берега, тогда надо лодку с собой брать, а на один день не хотелось бы с ней колупаться, - сказал Виктор.
   - Ну, хорошо. В пять, так в пять, только два часа в машине меня не будить.
   - Я тебе подушку и плед положу на заднее сидение.
   Лукин не любил суетиться рано утром с упаковкой и погрузкой вещей для рыбалки, поэтому все сделал с вечера, а главное погрузил свою кастрюлю. Он срисовал её у китайцев, когда они угощали его своим рисовым супчиком из курятины, осетрины и телятины. Вся эта смесь была заправлена многочисленными травками, а потом залита кокосовым молоком. Блюдо подавалось после приличной выпивки, но было ощущение, что они водку в рот не брали. Но все чудеса были ничто против алюминиевой кастрюли, в которой готовился супчик, и стояла она прямо посереди стола, обдавая дымком. Сделана была по типу самовара, только шире. Китайцы сообщили, что в их северных районах нет лесов, поэтому там пользуются такими кастрюлями для приготовления пищи. Повар расколол топором одну дощечку на лучины, которые подбрасывал в кастрюлю-самовар, и ему их хватило для приготовления супчика. Лукин заказал чудо-кастрюлю своему знакомому Тянь Шу, но тот не смог найти в Китае больше, чем трехлитровую. Лукин вспомнил свою юность, когда работал с металлом, купил две нержавеющие кастрюли на 8 и 10 литров. Поменьше пошла под топку и поддувало, а сверху в большую вмонтировал нержавеющую трубу. Самовар получился большой и на очередной встрече с китайцами он угощал их ухой на берегу реки. Он видел их восхищенные лица от сверкающей никелем кастрюли, то не в трехлитровом алюминии варить супчики. Уха была тройной, да на бульоне из домашней курицы. Лукин всегда был гостеприимным и  старался прием организовать выше, чем встречали его друзья. Теперь чудо-кастрюля служила их семейному очагу. Для приманки замесил тесто на одном яйце, запарил зерна пшеницы и накопал жирных червей, а чтобы они не потеряли для рыбы интерес, положил их в баночку со спитым чаем. За ночь они набирали аромат цейлонского чая.
   Ранним утром тихо жужжал будильник, но звука хватило для еще одного члена их семьи шестимесячного добермана по кличке Альфа. Она еще ни разу не выезжала с ними на рыбалку, но с утра принялась активно их будить, стаскивая одеяло на пол и аккуратно перебирая передними лапами по спине хозяйки, но та отмахнулась, а с хозяином побоялась топтаться и ткнула его мокрым носом в руку. Достаточно, чтобы Виктор попросил Олесю послушаться собаку и встать с кровати. Она выпустила её погулять и покормила, а заодно и сами выпили по чашке кофе и съели по бутерброду с сыром, правда, часть сыра пришлось отдать Альфе, которая успела съесть свой завтрак и сидела тихо перед ними с грустным видом сглатывала слюну, унюхав свой любимый сыр. За окном гостиной восток окрасился зарею и над макушками соснового леса появились нежные лучи света, но по земле еще стелился густой туман, который застыл вместе с воздухом, и нижняя часть леса была еще в ночных угрюмых  тенях. Виктор с вечера уже прикинул маршрут для поездки, чтобы не связываться с бездорожьем. Осень опасна затяжными дождями, которые могут испортить настроение на рыбалке, когда застрянешь в непролазной глине. Им приходилось поздней осенью ездить на рыбалку на лесные реки или озера и Лукин знал, каково к ним добираться. По асфальту полторы сотни километров пролетаешь за полтора часа, а потом пять километров по колдобинам и колеям еще столько же. В прошлом году они с друзьями ездили на рыбалку в Неклюдово на реку Большая Пудица. Дорога до реки шла лесом, и лесовозы-вездеходы разбили её так, что к берегу не пройти, не проехать. Пришлось прокладывать новую дорогу и сначала бензопилой поработать в некоторых местах, где автомобили не проходили между деревьев, а уж потом рыбачить, что стоило того. Место совсем дикое и рыба не пуганая снастями. Поэтому сегодня только по асфальту до места рыбалки.
   - Олеся, я положил на заднее сидение плед и две подушки, так что можешь подремать в дороге.
   - Поздно. Посмотри, Альфа уже развалилась на пледе и морда на подушке. Так что я за штурмана. Ты только скажи мне конечный пункт нашей поездки.
   - Едем до Зубцово. Этот город Волга делит пополам, а там направо дорога вдоль правого берега, который более обжитой. Остановимся, где понравится.
   В Зубцово Виктор свернул направо, и живописная лесная дорога то прижималась к реке, то вновь уходила в лес. Они проехали около десяти километров.
   - Впереди будет деревня Мозгово, за ней Волга течет влево подковой, а дорога наоборот уходит направо и встречаются они вновь через пять километров. В изгибе реки в Волгу впадает река Держа, - по-штурмански сообщила Олеся.
   - Устье любой реки всегда красиво, а тут она впадает в Волгу. Да и рыбалка в устье реки или ручья более интересная своей поклевкой. Предлагаю поискать место для нашей рыбалки здесь.
  - Тогда пока прямо, а в деревне дорога пойдет направо, а мы можем на краю деревни съехать к берегу. Вот здесь и опушка леса, и дорожка прикатана.
     Проехав метров триста по берегу, Виктор остановился.
   - Вот здесь под старыми вязами похоже на рыбацкое местечко и дорога рядом в случае дождя. Вряд ли местные здесь купаются летом, а трава вытоптана рыбаками. Значит место прикормленное. Ты на бугорке, чтобы бросать подальше, а я слева пониже.
   Олеся выпустила Альфу и та резвилась на свежей траве, а когда поставили раскладные стол и стулья, то уселась рядом, чтобы не упустить что-нибудь вкусненькое, но на стол была выложена только приманка для рыбы. Виктор насадил на крючок её удочки жирного червя и поплевал на него.
  - Что-то не клюет. Может, ты не разбираешься в рыбных местах? – улыбнулась Олеся через пару минут. 
  - Да знаю я рыбные места. Вон как вытоптали траву рыбаки. Рыба, наверное, забыла, что ей пора завтракать.
     На речной глади поплавки стали выписывать круги, чуть-чуть попрыгивая и вновь замирали. Потом повторяли свою игру и снова останавливались.
    - Нет, это не рыбалка. Когда же поплавок будет нырять? – спросила Олеся.
    - Тише. Рыба все слышит. Мелочь играет с твоим червяком.
   Виктор взял спиннинг и сделал несколько дальних забросов. Как в сказке, на третий раз блесну схватил щурёнок граммов на восемьсот, да видимо с голодухи, что блесна оказалась глубоко в пасти. Пришлось доставать её пассатижами, чтобы не пораниться об острые зубы, да и щуке менее болезненна такая операция, хотя ей все ровно в уху.
    - Все, Олеся, рыбалка состоялась, - улыбнулся Виктор.
Но после больше на блесну ничего не попалось, и он вновь насадил червя на удочку.
   - Мне уже мерещатся в темноватой глубине силуэты довольно приличных рыб. Окуни или щуки? – спросила Олеся.
   И тут началась такая поклевка! Погода ли выдалась рыбацкая, или рыба проснулась, и с голодухи начала клевать, только успевай вытаскивать. Червей хватали горбатые окуни, на тесто шла густера, а на запаренную пшеницу клевала шустрая плотва. Через пару часов рыбы хватало на добрую уху и на поджарку. Виктор насадил на крючок удочки Олеси нового червя, и она лихо взмахнула удилищем, крючок со свистом пролетел над его головой и Виктор едва успел, пригнулся, чтобы не плюхнуться на крючке вместе с наживкой в реку. Только поплавок коснулся водной глади и еще не успел найти устойчивого положения, как начал вновь нырять и вот в воздухе появилась густера приличного размера.
   - Густера перепутала блюдо для окуней. Олеся, я понимаю, что червей ты не можешь насаживать, но рыбу можешь снять с крючка?
   - Не колючая, попробую, а окуней я боюсь.
    Виктор отпустил катушку и далеко забросил поплавок с червем. Поплавок плюхнулся в воду, да так и остался неподвижным. Похоже, там рыба гуляет на глубине. Подтянул катушкой и  вытащил из воды крючок, осмотрев наживку. На крючке извивался толстенный червячок. «Непонятливая рыба. Что ей еще надо? Червяк живой, а она нос воротит», - улыбнулся про себя Виктор и подтянулся поближе к Олесе, которая таскала горбатых порционных окуней, которые, наверное, сбились в стайку и кружат в ожидании нового червяка.
   - Олеся, а не пора ли нам готовить уху?
   - Ты что?! Такого клева я еще не видела и уха мне не нужна. Достаточно кофе из термоса и бутерброды, а рыбу можем дома приготовить,- взмолилась Олеся.
   - На уху и на поджарку мы уже наловили. Не жадничай, оставь местным рыбки иначе не довезем и выбросим, а такое не по-рыбацки.
    - Ничего ты не понимаешь в азарте рыболова. Как можно оставить рыбалку, когда поплавки танцуют, только коснувшись воды. Вот посмотри, пошел влево, потом от берега и нырнул. Подсекаю, - Олеся коротко дернула удилище вправо и намотала катушку с леской на себя.
Через несколько секунд показалась голова окуня, который тянул в сторону от берега, стараясь сорваться с крючка. «На полкило потянет», - прикинул Виктор.
   - А ты говоришь, сматывай удочки. Ты занимайся ухой, я в ней ничего не понимаю. Рыбу буду складывать в садок и в речку, а перед отъездом переложим крапивой, сейчас не жарко, так что домой довезем свежей или в деревне на молоко с яйцами поменяем у бабушек, - деловито распорядилась Олеся.
   - С тобой не похудеешь, - улыбнулся Виктор.
   - Лучше, чем оставить тебя голодным. Тогда лейтенант Шмидт отдыхает, потому что твой голодный бунт будет покрепче, чем на крейсере «Очаков».
    Вдруг у Виктора резко нырнул поплавок и он забыл, что говорил Олесе о сохранности рыбы местным жителям, мастерски подсек, и над берегом затрепыхался красноперый окунь более, чем на полкило, с глубины. И чтобы подать пример Олесе, а скорее всего, побороло желание отведать ухи на берегу вместо кофе с бутербродами, Виктор смотал катушку с леской и зацепил крючок за мягкую рукоять удилища.  Потом глядя на Олесю, достал спиннинг с узкой серебристой блесной и забросил как можно дальше от берега. В итоге вытащил трех красноперых горбачей. Не мог он уступить Олесе, которая наткнулась на новую стайку окуней, размером с ладошку, то, что нужно для ухи. Она их дергала одного за другим, и Виктор только успевал насаживать червей на крючок, а потом снимать колючих окуней. Садок в воде шевелился полный рыбы. Альфа обнюхала первые рыбины и потеряла к ним всякий интерес, веселясь на лужайке в ожидании бутербродов, да и то верно, пора обедать. Виктор поставил на стол свою кастрюлю, открыл крышку, налил родниковой воды, бросил лаврушку, перец горошком и стебли укропа. Потом достал уже распущенные из доски лучины, поджег несколько штук и бросил в трубу, а когда они разгорелись, то подбросил потолще. Все было, как в самоваре, только не надо было раздувать сапогом, потому что нижнее поддувало обеспечивало тягу, и сосновые лучины уже трещали от огня. Пока чистил рыбу, вода закипела, и он опустил первую партию окуней поменьше и посолил. Через несколько минут выложил их на тарелку. Запах вареной рыбы привлек Альфу.
   - Тебе нельзя. Олеся придет с рыбалки, вот тогда будешь пищать, а у меня не проси, там кости мелкие, - сказал Виктор, и она послушно легла на травку рядом со столом. 
    Он обратил внимание на две колоритные фигуры мужиков в рубашках-ковбойках и брюках, заправленных по-деревенски в сапоги. Они шагали по тропинке от деревни в их сторону на берег Волги. Альфа встала и смотрела то на хозяйку, то на мужиков. Увидев собаку, они приостановились.
   - Не укусит? – спросил мужчина помоложе.
   - Не бойтесь, без команды не тронет, - миролюбиво улыбнулся Виктор.
   - Это хорошо, - сказал тот же мужик.
   Они прошлись мимо их пристанища, шаря глазами по их скудному скарбу. С явным удивлением остановили свой взгляд на кастрюле, в которой варилась вторая порция рыбы, и торчали из ухи хвосты окуней и щуки. Плотву и густеру Виктор оставил пожарить, так как уху лучше варить из хищников, а травоядные нежнее будут на сковороде.
    - Я вроде как староста деревни, но у вас все в порядке. Даже костер не разводили. Мы такую кастрюлю никогда не видели. Леша, вот бы нам такую, а то замучались копоть на котелках чистить после костра, - сказал мужик постарше.
   - Да, хороша! И дрова, как в самоваре, - сказал Алексей.
   - Так может по чашке юшки, как старосте? – предложил Лукин.
   - Меня Дмитрием зовут, а за приглашение спасибо. Только незваный гость, говорят хуже татарина, - сказал мужчина постарше.
   - В Тверской губернии так говорят, а в Москве  незваный гость лучше татарина, - улыбнулся Лукин.
   - Спасибо, не будем мешать вашему отдыху, - сказал Дмитрий.
   Они развернулись и поднялись в деревню. Лукин проводил взглядом непрошеных гостей, пока они не скрылись за забором крайнего дома. Визит с ревизией, как обычно в сельской местности. Виктор выловил одного из окуней в кастрюле и определил по его побелевшим глазам, что уха готова. Выложив вареную рыбу на блюдо, добавил в уху несколько картофелин и свежей зелени, а пока они с Олесей разобрали рыбу от костей и опустили  в уху. Юшка пошла с добавкой, и даже Альфа оценила, облизывая свою чашку, что та подпрыгивала на траве.
   - Эх, сейчас бы соточку под это дело, - сказал Виктор.
   - Ну и выпей, а я за руль сяду.
   - Я же не пью в одиночку. Если бы местный староста остался, то другое дело, но мы же решили отдохнуть вдвоем.
    - А что местные мужики приходили и ничего не сказали? – спросила Олеся.
    - Да все нормально. Если было бы, что-то не так, то сказали бы. Инспекцию навели и увидели, что сетей нет, а ловим на удочку. И даже костра не развели, хотя дымок шел. Ты заметила из лица, когда они увидели мой самовар?
   - Удивил ты их, а у нас полный порядок вокруг, - улыбнулась Олеся.
   - Конечно, хозяюшка. У тебя на любой кухне все чисто.
   - А мне понравились эти места. Вот бы небольшой домик здесь купить. От нашей дачи два часа езды и ты без пробок на берегу Волги.
   - Олеся, только именно небольшой и купить, потому что от строительства я уже устал. Хотя местные срубы домов недорогие.
   - Так я тебе и поверила, что ты от строительства устал, но лучше купить готовый. Нам и надо, чтобы приехать на рыбалку, да за грибами с ночевкой.
   - Пока есть настрой на это дело поехали, посмотрим местные окрестности.
   Олеся собрала вещи и уложила в автомобиль. Дорога от берега привела их к крайнему дому, куда вошли мужики после проверки. Лукин бросил взгляд через штакетник забора и увидел Алексея, который кивнул головой и приветливо улыбнулся, как старым знакомым.
   - Вы нам не поможете в одном вопросе? – спросил Виктор.
   - Отчего не помочь?
   - Мы с женой в первый раз заехали в ваши края, и нам очень понравилось здесь. Не подскажите можно ли здесь купить небольшой домик или снять на полгода с весны до осени.
   - Рыбалка понравилась? А как насчет охоты? – спросил Алексей.
    - С большим удовольствием, но в последнее время компания распалась, и редко выезжаем на охоту. У жены тоже есть ружье Зауер 12 калибра.
   - А вы случаем не сибиряки? В таежных семьях все охотники, - улыбнулся Алексей.
   - Нет, мы москвичи, а стрелять меня папа научил. Он у меня военный, - сказала Олеся.
    - Дмитрий, поди, сюда. Дело есть, - позвал он старшего брата.
     В сарае стихли звуки ударов молотка по металлу, и к ним вышел Дмитрий с молотком в руках.
    - Они, оказывается не только рыбаки, но и охотники. Им наши места понравились и хотят купить небольшой домик, - сказал Алексей.
   - А вам кто-то подсказал к нам обратиться или как? – спросил Дмитрий.
   - Да, нет. Мы здесь никого не знаем, а вы староста в деревне, потому и подъехали, - сказал Виктор.
   - И очень хорошо, потому что к моему брату со всей округи идут с такими вопросами, - сказал Алексей. - Что им покажем брат?
   - Да вариантов не так много, наши места известны тем, что здесь дачи у некоторых знаменитостей и теперь нарасхват, - сказал Дмитрий.
   - Хотите поселиться рядом с домом Людмилы Зыкиной, а по другую сторону соседкой будет директорша музея в Коломенском? – спросил Алексей.
   - Нам бы соседей потише, - сказал Виктор.
   - В этом ты прав. У певицы эта дача держится в секрете, поэтому поклонники пока не одолевают, а у директора музея уже дважды обыски проводили. Она такие хоромы отгрохала и все, как копия кремля в Коломенском, - сказал Алексей.
   - Вот и я об этом. Директору воровать в своем музее, все ровно, что священник из церкви украл бы иконы, а то невозможно, так почему она может? Ведь музейные экспонаты принадлежат государству, а в СССР были достоянием всего народа, - сказал Виктор.
   - А теперь на достояние дворцы строят для себя, - сказал Алексей.
   - И посадить могут? - спросил Дмитрий.
   - Обыски проводят, когда уголовное дело возбуждено, а у директора Кольцовой изъяли много музейных экспонатов, - сказал Лукин.
   - А вы откуда знаете о наших односельчанах? – спросил Дмитрий.
   - Да я четверть века проработал в уголовном розыске, и сейчас судьба забросила меня по работе в МВД России. Вот оттуда и знаю некоторые подробности этого дела, только я не знал, что директор музея здесь поселилась и может стать моей соседкой.
   - Не знаю, захотите ли быть её соседями, но мы с Алексеем покажем вам все варианты продажи домов в нашей местности. Потом вместе будем рыбачить, и охотиться, - сказал Дмитрий.
   - Мы согласны, - улыбнулась Олеся.
   - Тогда пошли. Первый дом между знаменитостями совсем рядом с нами, - сказал Алексей и указал на забор зеленого цвета и такого же цвета огромный, по меркам деревни, двухэтажный дом с мансардой и балконом, - это дом Зыкиной, а рядом небольшой домик продается. За ним и отсюда виден забор, как в Коломенском музее и постройки такие же. Сколько же стоило строительство? – спросил Алексей.
   -  Никто не подсчитывал специально, однако уголовное дело было возбуждено по заявлению главного архитектора музея-заповедника «Коломенское», а кто мог лучше знать, что похищено из музея? В процессе специалисты провели экспертизы по иконам и произведениям древнерусской живописи, чтобы установить их подлинность, а заодно сопоставили их с учетами музея. В итоге список похищенных экспонатов составил сотни наименований на нескольких страницах, поэтому и было несколько обысков на даче, но многое, видимо, было перепродано на аукционе в Англии. Вырученный капитал, вероятно, и был пущен на строительство дворца в вашей деревне, - рассказал Лукин.
   - Но это же огромные государственные ценности. Неужели нельзя оградиться от жуликов, иначе скоро будет нечего показывать народу? Заменят все на жалкие подделки и будут рассказывать, что здесь хранилось достояние республики, - спросил Алексей.
   - Алексей, труднее всего поймать своего, домашнего вора. Он не врывается в наше жилище, а тихо тащит у нас под носом то, что ему доверило государство охранять. Музейные крысы существуют во всех музеях и хранилищах музейных экспонатов. Зарплаты у них небольшие и они с лихвой поправляют свое материальное положение за счет краж. Даже Государственный Эрмитаж не обошли стороной, и недавно сам музейный хранитель выкрал более двухсот экспонатов. Можно лишь догадываться об их стоимости, если они хранились в Эрмитаже, а может и не двести он вынес, а гораздо больше, потому что уже пятнадцать лет идет инвентаризация, но описана только десятая часть хранилища. А сколько было единичных краж из Эрмитажа? Единичных, потому что были задержаны жулики с поличным, но кто знает, сколько они до того украли. Десять лет назад из «Золотой кладовой» Эрмитажа сотрудником милиции, который охранял музей,  были похищены золотые монеты, а в квартире музейного электрика была обнаружена украденная древнеегипетская ваза стоимостью в полмиллиона долларов.
   - Видимо от домашнего вора никакие запоры не в состоянии уберечь добро, хотя наша соседка больше боится других воров, потому что охрану поставила на даче серьезную в черной форме, как американцы, - сказал Алексей.
   - Охрану она перевела из музея. Там все украли, и охранять нечего, вот на даче и выставила посты по охране ворованных экспонатов, попутно она еще и бюджетные бабки попилила, - сказал Лукин.
   - Виктор, ты ко всему относишься с юмором, а картину грустную  нарисовал, - сказал Алексей.
    - Дома из него ни слова о работе не вытащишь, а тут на воздухе разговорился,- улыбнулась Олеся, - и откуда ты все это знаешь? Ведь ты теперь в таможне работаешь.
   - Таможня и должна отслеживать, чтобы музейные экспонаты не ушли за бугор, - улыбнулся Лукин, - меня таможенное руководство и командировало в МВД России, а там много еще осталось моих коллег из уголовного розыска. Вот они и делятся со мной информацией, поэтому я случайно узнал о хозяйке здешнего замка, а заодно полюбопытствовал о других музеях. Чтобы вам не было так грустно, скажу, что мы говорили о жуликах, а настоящие музейщики все годы спасали произведения древнерусского искусства при уничтожении церквей, вопреки всем постановлениям коммунистов, когда музейные экспонаты вывозили вагонами за бугор и меняли на хлеб, - отметил Лукин.
   - Тогда голод был, - сказал Алексей.
   - А кто довел процветающую Россию до голода? Есть много разных мнений. «Есть ложь, есть наглая ложь, а есть статистика»,- кажется, так сказал Марк Твен. Так вот статисты  подсчитали, что за все годы из музеев пропало около 250 тысяч экспонатов, из них 50 тысяч было изъято Советской властью в 20-е годы и продано на Запад для закупки продовольствия и столько же пропало во время войны с фашистами. В России около трех тысяч музеев, а за последние годы исчезло 150 тысяч экспонатов. Вот такая арифметика в среднем по 50 тысяч на каждый музей, - Лукин увидел, что Алексей что-то высчитывает про себя и не стал ему мешать заниматься арифметикой, потому что никто теперь не знает цены потерянных навсегда для России экспонатов. Не стал он рассказывать о дальнейшей судьбе Кольцовой соседки Алексея и Дмитрия и про финал истории краж из музея-заповедника «Коломенское», чтобы они окончательно не загрустили от нашей российской действительности.
      В 1997 году Любовь Петровна Кольцова была награждена медалью «В память 850-летия Москвы». Награда давала ей право на амнистию. Никакой логики в том Лукин не видел, так как были украдены московские музейные экспонаты, которые создавали и хранили все эти 850 лет. Однако кража была совершена через несколько лет после того, как награда нашла героя. Некоторые материалы уголовного дела по украденным экспонатам были выделены в отдельное производство, а после исчезли вместе с музейными экспонатами навсегда. Дело о крупном хищении перешло в злоупотребление и халатность, статьи подпадали под вновь объявленную амнистию. Если преступник наворовал выше крыши, а когда его поймали за руку, честно сознался в содеянном преступлении, то ему сохраняют не только свободу, но и должность, пользуясь которой он и воровал. Лукин не сомневался, что такие кружева с законом можно крутить только на соответствующем уровне власти, которая заинтересована в жулике. Это было его предположение, но вышедшая следом за амнистией статья в газете «Московская правда» его просто рассмешила:   
   «На базе государственного музей-заповедника  «Коломенское» при непосредственной деятельности и под руководством Кольцовой Л.П. создан Московский государственный объединенный художественный историко-архитектурный и природно-ландшафтный музей-заповедник, включивший в себя такие историко-культурные территории Москвы, как Коломенское, Лефортово, Измайлово и Люблино. Деятельность Колесниковой Л.П. по сохранению, реставрации и развитию музея неоднократно отмечалась Правительством Москвы».
   Другие газеты писали, что в ансамбль под руководство Кольцовой вошли: усадьба Люблино с дворцом Н.А. Дурасова, Измайлово - родовая усадьба Романовых, которую царь Иван Грозный пожаловал представителю династии и дворцово-парковый ансамбль Лефортово - единственная императорская резиденция в Москве. В 1698 году по Указу Петра I  построили обширный дом на Яузе для друга и сподвижника царя генерал-адмирала Франца Лефорта. Соответствующее распоряжение подписал мэр Москвы Юрий Лужков.
- Алексей, мне место нравится, но такое соседство не по душе. Пошли, посмотрим другой домик. Олеся ты как? – спросил Лукин.
   - Шумно тут, - улыбнулась Олеся.
  - Тогда поедем на другой берег реки Держа, - предложил Дмитрий, - правда, там дача знаменитого артиста московской оперетты Герарда Васильева. Нашу деревню с трех сторон реки омывают, поэтому все дома на берегу.
   - Поехали, посмотрим, - улыбнулась Олеся, - с одного берега звучит песня: «Издалека долго течет река Волга», а с другого из оперетты: «…Севастопольский вальс помнят все моряки».
    - Наша деревня Мозгово стоит на высоком холме, который с трех сторон окружен водой - с двух Волгой, и с третьей рекой Дёржей, поэтому надо выехать на шоссе переехать через мост и мы на хуторе. Там всего шесть домов и один из них по соседству с Васильевым продается. Его хозяин Харитонов, раньше работал советником у Бориса Ельцина. У него дача рядом с Москвой, а сюда давно уже не ездит. Необыкновенно красивая природа, близость двух рек Волги и Дёржи привлекает в нашу деревню знаменитых людей. В нашу природу влюбляются сразу и навсегда, а какой у нас, родник с живой водой, что неподалеку от соседней деревни Курьково. Волшебная вода из курьковского источника оказалась чудодейственней, чем на заграничном курорте Карловы Вары. Нам специалисты сказали, - рассказал Алексей.
   - Виктор, можно дом не смотреть. Мне уже и так здесь нравится, - улыбнулась Олеся.
    - Да мы уже и приехали. Вот дом и вокруг никого. Участок 25 соток, а на самом деле до реки все будет вашим. Гектара два будет и траву косить не надо. У нас здесь лужайка почище английского газона будет, а опушка леса с белыми грибами, - пояснил Алексей.
   Одноэтажный дом, баня и хозблок были покрыты пинотексом коричневого цвета, и было видно, что всем постройкам не более десяти лет. Виктор даже не стал смотреть дом внутри и спросил жену:
- Ну, как нравится?
- Очень нравится, - улыбнулась Олеся.
    Виктор знал, что такие разговоры не ведут при продавцах, чтобы можно было поторговаться, но по разговорам он понял, что Алексей с Дмитрием тоже хотели бы видеть их своими соседями.
     - Алексей, а сколько стоит дом? -  спросил Виктор.
    Тот переглянулся с братом и Дмитрий, махнув рукой, как при сделке сказал:
 - Мне хозяин дал доверенность на продажу и подпись всех документов от его имени. Он попросил восемь тысяч долларов, а мы хотели еще свои две прибавить, но вам обойдется накрытием стола на новоселье.  Думаю, нас пригласите?
   - Даже меню составлю по вашему желанию, - улыбнулся Лукин.
   - Тогда по рукам, - сказал Дмитрий и протянул свою широкую ладонь.
    Они пожали друг другу руки по-купечески.
   - Дмитрий, а можно мне тоже написать тебе доверенность на оформление дома? За работу я заплачу, - спросил Лукин.
   - Хорошо. У нас дома запишешь мои паспортные данные. Мне это проще сделать, так как меня здесь все знают, а ты наездишься по нашим чиновникам. С тебя доверенность и небольшой аванс, - сказал Дмитрий.
   - Договорились, - сказал Лукин.
    - Если у вас есть еще время мы можем показать вам достопримечательности в окрестностях нашей деревни, - предложил Алексей.
   - Очень интересно, - согласилась Олеся.
   - Тогда нам надо вернуться до трассы и пересечь её, - предложил Алексей.
    Они проехали небольшим перелеском не более километра, и Алексей предложил остановиться и пройти дальше пешком. Он показал хатки бобров и сооруженную ими плотину на реке Дёржа. Олеся и Виктор восхищались местной природой, а дальше им открылись пейзажи, напоминающие Карелию или Урал. Около бобровой плотины речка тихая, лесная и уютная, а  дальше совершенно меняет характер. Быстрые перекаты, сильное течение, по берегам отвесные скалы  известняка, - все, как на горной реке. Даже не верится, что здесь одна и та же река, до того разные панорамы им открылись. Лес по берегам Дёржи смешанный, но тут бор с вековыми соснами и Олеся уже нацелилась на ягоды и грибы, как на картине. В основном в невысокой траве стояли белые и толстяки с красными шляпками. А с трех сторон реки, как бегущие дорожки в метро, встал на мокрый эскалатор в лодке или на плоту и пошел вниз по течению на сотни километров. Виктор с Алексеем спустились в глубокий каньон, где река Дёржа прорезала Старицкий известняковый пласт, который напоминает горное ущелье с многометровыми скальными обрывами, быстрым течением, и перекатами, а в русле реки огромные валуны ледникового периода. Вода шумит по камням, и разговаривать невозможно. Да и что говорить, надо просто любоваться таким чудом - всего-то два часа езды от Москвы. Пока они лазили по ущелью, Олеся набрала целый пакет грибов на ужин. Альфа бегала и резвилась от Олеси к Виктору и обратно. Они завезли мужиков домой, пообещав скоро вернуться, горная река в скалистом каньоне и грибы на опушке леса только утвердили их решение поселиться здесь, на диком хуторе. С хорошим настроением они катили к своему дому на речке Истра, Альфа развалилась во все заднее сидение и дремала, лишь иногда приоткрывала глаза, шевелила ушами и вновь засыпала, умаялась больше хозяев. В ближайшую субботу у Олеси день рождения и они решили отпраздновать на даче, а уж потом отвезти доверенность Дмитрию на покупку домика на реке Дёржа.
     Накануне он привез на дачу дочерей Аню и Людмилу, да маму Олеси, которая готовила их к школе в московской квартире. Дочери разбрелись по своим комнатам и крутили мультики. Виктор не видел их несколько дней и уже соскучился, но больше всего была рада детям Альфа, было с кем поиграть и побегать. Всю суету по накрытию праздничного стола Виктор всегда брал на себя. Он больше всего опасался, что в самый разгар праздника может закончиться спиртное или закуска, поэтому в доме всего было впрок. Он помнил, что каждый из гостей любил выпить и чем закусить, поэтому холодильник был забит деликатесами, без которых праздничный стол блекнет. Малосольная семга и осетрина, икра красная и черная, запечённая буженина и нежный воронежский окорок были на всех столах стандартными закусками и никого не удивляли. Со спиртными напитками у Виктора всегда было все в порядке. Он сам выпивал редко и скорее из-за отсутствия свободного времени и занятости его друзей, а в одиночку пить у него привычки не было. Олеся не в счет для его компании по выпивке. Наверное, поэтому в его холодном подвале стоял стеллаж на 320 бутылок вина и шампанского, а кроме того стояли коробки с водкой и виски, как шутили друзья, чтобы не бегать. Пришел в гости, а там все есть. Вот чего не было, так это пива. Сей напиток давно испортили в России, а пойлом Лукин не привык угощать своих гостей, потому и вино было в основном французское, да итальянское. Грузинское он тоже любил, но в Грузии его не смогут восстановить в ближайшие двадцать лет. Виктор два года работал первым заместителем Центральной акцизной таможни и кому, как не ему знать, что можно пить, а что бормотуха.
    Альфа смышленый пес, особенно, когда дело касалось еды. Да и какие её годы, ей всего восемь месяцев. Утром она просыпалась вместе с Виктором и бежала молча к двери, чтобы не разбудить хозяйку. Они вместе понимали, что можно ожидать от не выспавшейся Олеси. Дети тоже были не прочь поспать. Первым делом Альфа совершала променад по саду и удобряла плодовые деревья, а затем бегом к своей чашке и не дай бог, если она была пуста. Сначала Альфа приподнимала её носам и с грохотом бросала на подставку, глядя не моргающими вишенками глаз на хозяина, а если он делал вид, что не понял или был занят, то в следующее мгновение от удара лапой чашка летела с подставки, громыхая по кафельной плитке кухонного пола. Достаточно убедительный аргумент и Лукин, улыбаясь, делился с ней своим завтраком. После завтрака он начинал готовить соусы к различным закускам, и на шум спускалась из спальни Олеся. Виктор повернул голову в сторону собаки. Она сидела, как по команде и периодически, подняв   морду, слизывала языком слюну. Завидев Олесю, бросилась ей навстречу. Они взяли её двухмесячным щенком, который подрастал на глазах и привязался к ним с той преданностью, на которую способны только собаки. Хотя больше она была привязана к Олесе, которая с ней занималась и кормила.
    - Альфа, хочешь вкусненькое? – улыбнулся Виктор.
Собака тихо взвизгнула, мотнув вверх мордой, подошла к нему походкой женщины легкого поведения, виляя задом в разные стороны.
   - Не порть мне собаку и не корми со стола, - цыкнула Олеся.
Но поздно! Альфа два раза куснула и проглотила кусок вареного куриного филе.
    - На место!- почти шепотом приказала Олеся.
Собака подняла  морду,   сверкнув черными глазами, и посмотрела на хозяина. 
  - Все больше не дам. Курица тебе на один зубок, а Олеся хочет салат из нее сделать. Иди, иди на место,- ласково сказал Виктор, как человеку.- Это запахи так тебя тревожат?
     Собака опять потянулась мордой к Олесе и тихо  взвизгнула, как  бы  желая  что-то  возразить против её команды, но та жестом указала ей на место. Собака стала  для  нее чуть ли не самым  близким существом на свете, а та прислушивалась к интонациям в её голосе и выполняла команды по жестам.  И было понятно,  что  сейчас хотела  выразить  собака. Ей, конечно, хотелось посидеть у стола, ожидая, когда хозяин даст еще что-то вкусненькое или кусок случайно упадет со стола, что без возражений становилось её добычей.
     - Альфа, на место,- Олеся повторила команду притворно сердитым тоном.
  Собака  отошла от стола недалеко и рухнула с грохотом на пол всеми четырьмя лапами, вздохнув о нелегкой собачьей жизни. На её поведение Олеся с Виктором расхохотались, что собака расценила, как амнистию и вновь нарисовалась у стола. Виктор положил в её чашку хрящики от разделанной курицы, которые она смела в секунду, но уже без команды вернулась на место. Собака тихо сидела у края стола и только шевелила ноздрями, втягивая вкусные и порой ещё незнакомые для неё запахи, но не скулила и не просила ничего. Он принялся нарезать на блюдо в виде рыбы семгу, которая выглядела очень аппетитно. После холодильника нарезанные ломтики обливались блеском рыбьего жира и мельчайшими капельками испарины, точно так же, как осетрина холодного копчения. У рыбы горячего копчения такого эффекта не бывает.
    - Виктор! Ну, куда ты столько нарезаешь? Уже на столе блюда не помещаются. Лучше потом подрежем, - предложила Олеся.
    - А мы с гостями за одним столом не поместимся, даже если его раздвинуть. Надо второй стол ставить.
   - Так раздвинь хотя бы этот, чтобы закуски поместились.
   Виктор поставил блюдо с семгой на табуретку и шагнул в зал. Снял все со стола и раздвинул его. На всю операцию ушло не более трех минут. Он подошел к табуретке, но на ней обнаружил пустое блюдо без намека на то, что здесь недавно обливалась испариной семга. Виктор заглянул в холодильник, подумав, что Олеся убрала её на время, но и там её не обнаружил. Олеся в лоджии на свежем воздухе крутила салаты.
    - Олеся, а ты, куда семгу убрала?
    - Какую семгу? Я на кухню не заходила, - она шагнула на кухню.
    Они вместе посмотрели в довольные глаза Альфы, которая развалилась на полу с подогревом и облизывалась.
    - Собака, а тебе плохо не будет? – улыбнулся Виктор, и та сообразила по интонации, что никто её не собирается наказывать, подбежала к нему и лизнула руку. – Иди отсюда гулять подлиза.
    Они с Олесей посмеялись. Виктор помыл блюдо, хотя оно было вылизано начисто, и вновь принялся резать семгу. На Альфу, как на гостя, он не рассчитывал. Олеся нарочито с металлом в голосе показывала на помытое пустое блюдо: - Это кто сделал? Это Альфа?
    Та опустила стоящие домиком уши и виновато подошла к Олесе, лизнув и её в руку, от чего хозяева сдались.
    - Не ругай её. Я сам виноват. Поставил блюдо на табурет, вот она и подумала, что оно для неё, - улыбнулся Виктор.
   - Я так, для порядка, чтобы она без разрешения даже с пола ничего не брала, а уж с тарелки тем более, - сказала Олеся.
   - Этого можно добиться только ежедневной дрессировкой.
   - А когда добьюсь, ты все испортишь куском курицы со стола.
    - Альфа, ты поняла, кто у тебя друг в нашем доме? – улыбнулся Виктор.
     С любовью накрытый стол при множестве вкусных блюд в кругу родных, близких или друзей – вполне достаточно для праздника. Приготовления к празднику Виктор начинал задолго до его наступления, впрочем, точно так же, как и его друзья, поэтому он не мог ничего упустить. Олеся готовила свои коронные салаты. Обычно такие блюда оставались на праздничном столе, но ее гости наслаждались, забыв про свои фигуры, и сметали до дна. "Оливье" готовился с тигровыми креветками, от чего французы бы впали в транс, так как у них "Оливье" подают с различными листьями салата и овощами, а наш с зеленым горошком и вареной морковью с солеными огурцами они называют «Московским». Заправки к салатам Олеся готовила по собственному рецепту со сметаной, не так калорийно и обалденно вкусно.
   - Виктор, помоги мне порезать лук репчатый и обжарь его на оливковом масле до золотистости, а то у меня он всегда подгорает, - с улыбкой попросила Олеся.
    - А ты положи в толстый стакан лед и плесни виски. Я уже надышался разными запахами закусок, хочется горло промочить.
   - Не рановато для виски?
   - Так пять капель всего-то для творческого вдохновения на кухне, - улыбнулся Виктор.
     Пока он смаковал виски со льдом и поджаривал лук, Олеся нарезала стружкой говяжий язык, и опять у собаки был праздник. Крохи и обрезки от языка упали ей в чашку. Потом смешала в салатнике язык с золотистым луком, грецкими орехами, выдавила чеснок и заправила своим соусом, посыпав сверху тертым пармезаном. Все просто, но говяжий язык можно было проглотить вместе с собственным языком. А следующий салат готовился, как торт слоями: тертый сыр, конечно, пармезан, отварное филе курицы и кольца ананаса, порезанные кусочками, огурцы и опять тертый сыр. Все слои, как в торте Олеся промазала майонезом собственного приготовления, а сверху плотно выложила черносливом. Оставалось подержать блюдо пару часов в холодильнике и за уши не оттащишь.      Собака, лежавшая у порога, как почувствовала, что хозяйка освободилась, тотчас вскочила и короткими прыжками почти на месте, дрожа от радости и нежности, подбежала к Олесе, неожиданно подпрыгнула и лизнула её в лицо.
   - Альфа! Фу, - Олеся вытерла лицо тыльной стороной ладони и слегка
оттолкнула ее. 
Собака  села рядом, и хозяйка  обняла  её  за длинную шею, а потом взяла двумя руками за уши и слегка потрепала, после чего Альфа носилась по гостиной, а потом через лоджию выскочила в сад и влетела обратно через входную дверь. Чтобы обежать вокруг дома ей хватало не более десяти секунд, но когда Виктор достал из холодильника свежие мясо и семгу, чтобы замариновать шашлыки, то Альфа, как в мультфильме включила тормоза на полном ходу, так что лапы заскользили по кафелю и её нос оказался на углу стола. Свежак есть свежак, собака ни с чем не перепутает запах крови. Компания на дне рождения, как всегда собралась большая и веселая. Пришли поздравить Олесю друзья и соседи из прилегающих коттеджных поселков и деревни, где они отдыхали, да, как обычно, их компания по жизни, с которой они уже не один десяток лет отмечали все торжества. Застолье было в самом разгаре.
     - Как народ думает? Не пора ли нам что-нибудь поджарить на мангале? – спросил Виктор у гостей за столом.
     - Да вроде бы всего хватает на столе, но как народ, - ответил друг детства Анатолий Прохоров и окинул взглядом гостей, многие из которых его поддержали.
    - Тогда поступим так. Я спускаюсь на летнюю кухню разводить костер в мангале, и кто хочет сменить обстановку, покурить, выпить аперитива под яблоней, то прошу со мной, - пригласил Виктор.
     Мужчины встали и направились к выходу за ним.
   - Что-то взять с собой? – спросил Анатолий.
   - В кабинете на стене гитара висит, возьми её с собой, а все остальное на летней кухне есть, - улыбнулся Виктор и Анатолий понял, что гитара для него.
    Березовые дрова были уже уложены в мангале шалашом, и оставалось поджечь мелкие щепки, что и сделал Виктор. Сухая мелочь быстро занялась, и огонь перекинулся на дрова, обдав дымком их компанию. Виктор поставил диск с оркестром Поля Мориа,  тихо зазвучала его любимая мелодия, которую Френсис Лей написал к фильму Love Story. 
 - С одной спички, как учили в пионерском лагере, - улыбнулся Анатолий.
   Изначально Виктор хотел построить, как у соседей на дачах летнюю беседку, а в процессе размахнулся на кухоньку 7х6 метров с печкой-голландкой, коптильней с вертелом и большим мангалом. Здесь у него была своя мойка и сервант с посудой, большой обеденный стол из полубрёвен, который не могли сдвинуть с места трое мужиков и такие же лавки, и ещё оставалось много места для скольжения в танце по белому мраморному полу. У этого сооружения  было две стены буквой «Г» в угол сада, отделанные панелями под малахит и под прозрачной крышей, а вокруг яблони. Друзья наливали напитки каждому по вкусу, кто-то танцевал, а другие вели беседы за столом. Угли попыхивали жаром от березовых дров, и вскоре вся компания подтянулась к богатырскому столу на запах жареного мяса. Виктор только успевал подавать готовые шампуры к столу, но многих манила картина, которую он устроил по краям мангала. Виктор установил две липовые доски, к которым пристрелил за шкуру стиплером две половинки распластанной по хребту семги на шесть кило. Рыба была чуть замаринована с луком, оливковым маслом и слегка обмазана медом с солью. Доски стояли на мангале под 70 градусов к углям, которые он разгреб пополам под эти доски, и семга стала обливаться жиром, который стекал на угли. Дыму было много, но огня не было, а какой был пряный запах от горящего на углях рыбьего жира, оливкового масла и меда, что мог приманить всю деревню. Деревня ни деревня, а дети тоже пришли на запах. Вскоре рыба покрылась золотистой корочкой, что говорило об её готовности.
    - Я предлагаю здесь же за столом её и отведать. Иначе пока будем все собираться и усаживаться в доме, рыба остынет, - предложил Виктор.
    Опять посыпались тосты за Олесю и не забыли отметить кулинарные способности Виктора. Он включил фонари в стиле пушкинских времен и люстру. Стало гораздо веселее.
    - На два с половиной часа укоротился летний день. Всю зиму ждем лето, а оно пролетает гораздо быстрее, чем хотелось бы. Осень приходит незаметно, украдкой. Анатолий! Сколько я дарил тебе гитар? Все они были раздавлены гостями на твоем диване, и подозреваю, что ты их сам им подкладывал, потому что не хотел петь. Сегодня не отвертишься. Саша передайте молодому человеку инструмент, - попросил Виктор.
   Конечно же, всем хотелось, чтобы Саша спел, но было неудобно так сразу просить его об этом, и Виктор решил начать с друга детства Прохи. Саша тронул струны гитары, примериваясь к инструменту, и передал Анатолию, который уже знал, что они с Виктором будут петь про осень. Пели они в полголоса тихо, как сама пора:
                Осень, она не спросит,
                Осень, она придет,
                Осень немым вопросом
                В синих глазах замрет…
   Потом Виктор с улыбкой передал гитару Саше. С  Александром Григорьевичем Рапопортом Виктора с Олесей недавно познакомила Галина Данелия, с которой они подружились и частенько заходили, друг к другу в гости. У Галины и её мужа Георгия Николаевича Данелия дача через дорогу от них на берегу реки Истра в поселке  писателей и кинорежиссеров. Но Данелия много работает и редко отдыхает на даче. Виктор был безмерно благодарен Галине, что познакомила с Александром, который не так давно вернулся из Америки. Обаятельный мужик с веселой чертовщинкой в глазах и с завораживающей чистотой речи. Он рассказывал короткие истории из своей жизни, как работал на Северном Урале невропатологом в детской поликлинике, как переехал в Москву, а в 1990 году эмигрировал в Америку, где записал диск своих песен.
     - Я вам свою «Осень» спою, - сказал Александр и взял несколько аккордов на гитаре. В его руках и гитара звучала, как-то звонче.
  … Ты осень в путь не торопи,
       Прийти к финалу я успею,
       Ты осень сядь и подожди
        Пока спою и чай согрею …
   Отзвучала последняя тронутая струна и воцарилась тишина.
      - Александр, я такой песни никогда не слышал, - нарушил тишину Виктор.
    Александр хотел поставить гитару рядом, но Галина остановила его:
- А у него все песни, которые мы никогда не слышали, потому что они были написаны для его диска за океаном, а теперь и мы можем послушать. Саша, пожалуйста, спой ещё.
    - Есть такая песня «Волки». Серьезная песня, - Александр тронул струны и запел:
   Я по свету наездил немало,
   Покутил, посидел, пообтерся
   И куда б меня жизнь не бросала,
   Выделялся за тысячу верст я.
   Не спросясь, не услышав ответа,
   На глаза появляюсь я в черном
   Ведь нутро моё серого цвета,
   Оттого и прослыл непокорным.
   Волки, волки, с волками шутки плохи …
   
Позднее  Виктор раскочегарил пятилитровый самовар, доставшийся ему ещё от бабушки из Тульской губернии и гости за чаем и кофе долго не расходились от гостеприимных Лукиных, а Прохоровы остались ночевать. Виктор с Олесей провожали гостей до калитки, и Галина пригласила их в следующие выходные к себе в гости. У Виктора еще продолжался отпуск, и можно было расслабиться. На следующий день он отвез детей с бабушкой на московскую квартиру, а попутно заехал к нотариусу и сделал доверенность на Дмитрия для оформления домика на хуторе, что на берегу Волги. Все шло по намеченному плану, только не могли они с Олесей тогда знать, что не суждено было сбыться их маленькой мечте о домике и посидеть с удочками на берегу Волги.
    Неделя пролетела незаметно в прогулках за грибами и посиделках с друзьями, а в пятницу позвонила Галина и напомнила, что завтра ждет их в гости. На краю деревни они с Олесей пересекли дорогу и спустились к реке Истра, где на берегу стоял обычный двухэтажный дом с квартирами, как в городе. Только на лестничных площадках было по две квартиры. С первого этажа и до квартиры на втором на стенах красовались афиши фильмов: «Я шагаю по Москве»,   «Джентльмены удачи»,   «Мимино», «Осенний марафон»,   «Кин-дза-дза!» Ошибки не могло быть. В квартире живет создатель легендарных комедий. Однако нельзя сказать, что все полтора часа народ в зале покатывался со смеху. Часто воцарялась тишина и в зал смотрели грустные глаза неустроенных в жизни главных героев. Следом герой произносил реплику, которая становилась крылатым выражением и позднее многие повторяли его уже в жизни. А в зале вновь грохотали от смеха все, как один.
     - Галочка, а почему такая дискриминация? Не вижу афиши с добрыми глазами Евгении Симоновой и Сергея Шакурова из фильма «Француз», - спросил Виктор.
   - Тебе моя картина понравилась?
   - Я как будто бы побывал в своем бесшабашном детстве, которое проходило в московских двориках. 
    Галина познакомила Виктора и Олесю с отцом Анатолием, ему было около сорока пяти лет, и он явно проигрывал в росте Саше Рапопорту. У отца Анатолия были удлиненные волнистые волосы с проседью, собранные сзади в пучок, а на лбу черная с вышивкой лента скрепляла уложенные волосы. Виктор пытался вспомнить, кто из священнослужителей носил такой атрибут, но так и не вспомнил. Удовлетворить свое любопытство лобовым вопросом отцу Анатолию он не решился, чтобы не смущать его. Кроме украшения такое очелье, по его мнению, ничего не несло. В древние времена красавицы-гречанки носили похожие ленты, да и мужчины в Древней Руси волосы так скрепляли, чтоб пот не капал на глаза и не мешал во время работы. С такой же вышивкой у него была черная рубаха на выпуск, а на груди наперстный крест сантиметров десяти из серебра с позолотой.
    - Анатолий, - представился священнослужитель без всяких добавлений и Виктор понял, что он окунулся в мирскую жизнь обычных граждан и тут же подтвердил это, присев за синтезатор. Сначала он воспроизвел звуки органа, а потом исполнил в полтона легкие мелодии на профессиональном уровне.
      Александр взял гитару и подыграл отцу Анатолию. У них получилось, как будто бы они долго репетировали.
     - А кто нам откроет вино? – спросила Галина.
    Стол был уже накрыт холодными закусками. Бокалы для вина сверками. Александр вкрутил штопор, ловко потянул пробку и достал ее с громким чпоком. По бокалам разлили сухое красное вино и произнесли тост за встречу. Никто за стол не садился, а разбрелись по уютной комнате с бокалами.
   - Виктор я тебя перебила. Ты что-то начал рассказывать о московских двориках, которые ты узнал в моем фильме. Это интересно. Расскажешь? – спросила Галина.
   - Галочка, смотрел твой фильм с такой ностальгией, потому что узнавал наши места в районе Бутырской заставы. Я понимаю, что фильм снимался в других местах, но кадры были так похожи на наш район. Ты смогла передать дух послевоенного времени, и я его узнал. И близость Московской окружной железной дороги со станциями. А керосиновую лавку на углу Тихвинской улицы я хорошо помню, и ты её показала такую же один в один и очереди с металлическими бидонами и самодельными канистрами, и объявление на входе в лавку: «Керосин в стеклянную посуду не отпускается». Семья у нас была большая, а после возвращения из ссылки с Северного Урала, когда у нас все конфисковали, родителям пришлось начинать с нуля. Жили мы в коммуналке двухэтажного деревянного дома, а в тех домах, которые уцелели, газ провели только в семидесятых годах, поэтому мы часто ходили за керосином в ту лавку, которая относилась к церковным постройкам.
     Отец Анатолий, услышав что-то родное, перестал играть и спросил:
- Виктор, а к какой церкви принадлежала та керосиновая лавка?   
   - К церкви Тихвинской Божьей Матери. Я потом поинтересовался, когда в своем районе работал начальником уголовного розыска.
   - Церковь в Тихвинском переулке была выстроена на средства купца Викторова в конце семнадцатого века и освящена в память Тихвинской иконы Божьей Матери. На Руси икона пользовалась огромным уважением и почитанием - по преданию, она была написана самим евангелистом Лукой. В V веке икону перенесли из Иерусалима в Константинополь, откуда она исчезла и только в 1383 году икона обнаружилась за тысячи километров от столицы Византии на Руси близ города Тихвина. На том месте и основали монастырь, - рассказал отец Анатолий, как в энциклопедии.
    - Так и меня в детстве тоже Лукой звали друзья, а с церковью и местным монастырем у меня связаны приятные воспоминания, да и поп, наверное, наставил меня на путь праведный, узнав, как меня кличут. И только позднее я стал руководить угрозыском, - улыбнулся Лукин.
   - Интересно, - сказал отец Анатолий.
   - Только вы остановите меня, когда надоем своим рассказом, потому что после бокала вина я не удержим, - улыбнулся Виктор.
   - Виктор, расскажи. Ты нас заинтриговал, - засмеялась Галина.
   - И тут Остапа понесло, - улыбнулся Виктор, - появился на свет в районе Бутырской заставы, в роддоме имени бездетной женщины. В начале двадцатого века, до революции, большое семейство Абрикосовых подарили Москве 100 тысяч рублей для строительства бесплатного родильного дома, но с условием, что он будет назван именем их многодетной матери Агриппины Абрикосовой, так и мою маму звали. Наверху здания были камнем выложены две надписи: слева - Городской Родильный Дом", а справа - имени А. А. Абрикосовой, потом большевики назвали его имени Крупской, хотя у супруги Ленина детей не было, - сказал Лукин и с иронией добавил, -  Александр, что у вас с руками, почему бездействуют?
    Александр улыбнулся и наполнил бокалы красным вином.
   - В нашем районе до середины шестидесятых годов сохранилась одна характерная для довоенной Москвы особенность. Дворы, сплошь застроенные дровяными сараями, а между ними существовали особые норы с замаскированными комнатами, где в непогоду отсиживались дворовые компании, и о которых не знали взрослые. Или мы строили себе шалаши, как у Ленина в Разливе. Туда стаскивали выброшенные обломки всякой мебели, а то и ковры - в общем, устраивались уютно. Подозреваю, что нашими норами пользовалась не только и не столько детвора, но и воры из Марьиной Рощи. А пацаны о норах знали, потому как все свободное время проводили на улице. Нас с трех лет выпускали одних поиграть в песочнице и так с годами мы обретали самостоятельность в перемещении сначала по двору, а потом по детскому парку и за ним по Тихвинским улицам. После войны церковь передали под мастерские институту «Станкин», куда мы лазили через забор потрогать настоящий танк «Т-34». В пристройке церкви пробили на самом углу двухстворчатый дверной проем и соорудили там керосиновую лавку. Все 60-е она была вполне керосиновой, так как в старых деревянных домах были примусы и керосинки, а когда в те дома дали газ, то ещё долгие годы их стены хранили запах сгоревшего керосина, который ощутим сегодня на поле аэродромов при посадке в самолёт. Тот особый запах, позднее приведет меня в авиацию. А еще в керосиновой лавке продавали синьку большими упаковками, которой хватило бы подсинивать белье на сто лет вперед и не одной семье, но прачкой я не стал. Пахло в керосиновой лавке нафталином, хозяйственным мылом, которым все отстирывалось лучше теперешнего порошка и конечно восковыми свечами. Но запомнилась керосиновая лавка не своими  резкими запахами, а близостью церкви. Впритык ко всем сарайчикам и храму сохранился большой деревянный дом с плодовым садом, огороженный довольно высоким забором. В шестидесятые там проживал, как говорили в округе, племянник попа с семьей. Однажды мы с пацанами обошли дом с тыла и спокойно зашли в сад, а там яблоки антоновские шестигранные с золотистыми боками и сливы, видимо-невидимо. Нарвали, сколько поместилось в карманах, и на месте съели, но нас застукал племянник попа. По его мирному виду мы поняли, что лупить палкой он нас не будет, и двинулись к выходу, а он нас давай стыдить, как учитель за невыученный урок. Потом ещё раз окинул нас строгим взглядом и предложил выпить по мировой чашке чаю со сливовым вареньем и сушками. От него веяло каким-то душевным теплом и добротой, что вся охота пропала лазить через забор к нему в сад. Вот в его доме я увидел старинные фотографии храма невиданной красоты со многими куполами, чуть меньше, чем на Красной площади на храме Василия Блаженного. Я уже и не помню, как звали того священнослужителя и был ли он таковым, а может он и не говорил, как его зовут, только он перехватил мой взгляд и спросил, что если храм понравился, то расскажет его историю. Я любил слушать истории, а эта была о тех местах, где мы жили и учились в школе. На прощание он нам дал пакет яблок и пакет слив, чтобы мамка дома варенья сварила, а узнав, что мы рядом живем, пригласил заходить в гости, но не через забор, а в калитку. Виктор замолчал, сделал глоток вина, и приятные воспоминания всплывали перед глазами картинами из детства. Он постоянно поглядывал на компанию, чтобы они не устали от его рассказа, а еще с большей охотой он сам бы послушал отца Анатолия, который, видимо, знал многое, не говоря уж об Александре, который прошел, как говорят, огонь и воду, и медные трубы, а при его актерском таланте -  заслушаешься. Виктор не мог напрямую попросить его рассказать о себе, поэтому и начал издалека, с себя.
   - Виктор ты упомянул о фотографии монастыря. Неужели это фото Скорбященского монастыря, который изуродовали? – спросил отец Анатолий.
   - Да, но как он назывался, я узнал намного позже, а вот других фотографий больше не видел, - сказал Лукин.
   - Не мудрено. Недолго он простоял. Ведь его построили в начале ХХ века, и был он известен на всю Первопрестольную, потому что по величию не уступал Сергиевой Лавре, а по преданию в том месте пятьсот лет назад уединился для молитвы Василий Блаженный. Теперь за монастырем разбили детский парк на Новослободской улице, а до середины ХХ века тут существовал Васильевский пруд, названный в честь святого, и было здесь имение князя Голицына.
   - Пруд я не застал. Его засыпали отвалами при строительстве метро, но в низине вода стояла весной до метра глубиной и мы с пацанами сколачивали плоты и катались до середины лета, пока он не высыхал. А вот  слева от Скорбященского монастыря  по Новослободской улице было построено монастырское женское училище, а потом в нем была моя школа № 203, где я учился до четвертого класса, - продолжал Лукин, - классы были по всему периметру, а в середине зал с балюстрадой на втором этаже. В зале проходили торжественные линейки и спортом занимались, но совсем нетронутой сохранилась в цокольном этаже трапезная с полутораметровыми кирпичными сводами. Там размещался школьный буфет. И какие были завтраки! Горячее картофельное пюре со сливочным маслом и сосисками, да все пахло как надо, и картошкой, и маслом, и сосисками, не то, что сейчас. А какие пирожки пекли под этими сводами! А запивали все какао или кофе с молоком. Мне всегда казалось, что наши повара сохранили рецепты трапезной ещё со времен женской гимназии. Куда делись вкусные продукты? - Виктор бросил взгляд на компанию и увидел, как они глотали слюнки во время его кулинарного рассказа.
   - А какие еще истории поведал вам  племянник попа? Место  ведь историческое, - спросила Галина.
   - Ты права Галочка. Место на самом деле богато легендами и если вам не надоело, то припомню еще, но по-настоящему интересные истории оставлю на потом, после шашлыка, который предлагаю все-таки приготовить.
   - И кто возьмет на себя смелость, не испортить мясо? – спросила Галина и улыбнулась.
   - Я бы доверила Виктору, - предложила Олеся.
   - Не сомневаюсь в его кулинарных способностях, но он в прошлые выходные полдня стоял у мангала, угощая всех деликатесами, а сегодня развлекает нас историями. Вижу, Александр давно порывается спеть, а потому шашлык будет жарить отец Анатолий. Он тоже большой мастер. Предлагаю всем переместиться в лоджию к мангалу, - предложила Галина.
     В квартире Галины на втором этаже огромная лоджия, в которую свисали ветви высоченных елей и сосен. Было ощущение, что они сидят посреди леса, да еще внизу журчит река Истра. Какие дачи или беседки, когда здесь все прямо в квартире. Отец Анатолий поставил мангал в торец лоджии, засыпал в него березовые угли и разжег пучок лучинок. Как только угли занялись по краям, он поставил напротив мангала вентилятор, и через пять минут от жара углей можно было барашка целиком пожарить. Еще пять минут и над мангалом появился дымок с запахом жареного мяса, который периодически сдувал вентилятор. Олеся с Галиной накрывали стол здесь же в лоджии, а Саша перенес синтезатор и, тихо наигрывая, создавал атмосферу уюта.
    - Так, что ещё рассказывал мой коллега? – спросил отец Анатолий в очередной раз, переворачивая шашлык.
    - Оказывается в том доме жил священник Тихвинской церкви, которого в 1933 году репрессировали и отправили на Соловецкие острова, откуда он уже не вернулся, - сказал Виктор.
    - Страшные были времена и на Соловки ссылали многих священников. Лагерь назывался СЛОНом – Соловецкий лагерь особого назначения. Боялись власти священнослужителей, поэтому и отправляли в один конец, - добавил отец Анатолий.
    - И мой дед Алексей Михайлович пять лет в том лагере сидел, - сказал Лукин.
    - Он тоже был священником? – спросил отец Александр.
    - Нет, по делу шпионом проходил, - сказал Виктор.
    - Интересно, как это шпионом? – спросил Александр.
   - Очень просто, по разнарядке ЦК партии. Столько-то надо было арестовать за шпионаж и баста. Я после у деда спрашивал, почему за шпионаж, если он до ареста жил в деревне Смоленской губернии, а там последними иностранцами были французы в 1812 году из армии Наполеона, - улыбнулся Лукин.
   - Тогда понятно, - сказал Александр.
   - А у племянника попа, дядька оказался не простым, а одним из главных последователей патриарха Тихона, на которого было совершено несколько покушений. А одну из последних служб он провел в Тихвинском храме, поэтому и с храмом расправились особенно безжалостно. И по всему получается, что племянник попа приложил к моей судьбе руку. Двор наш гремел на всю округу по криминалу Многие ребята пошли по этапу, а мои друзья в угрозыск, но я ещё дальше пошел. Вот и получается, что он повлиял на наше воспитание, - сказал Лукин.
   - Но с тобой он явно перестарался, - улыбнулся отец Анатолий, - а места и лица, о которых ты рассказываешь на самом деле знаменитые. Друзья, у меня все готово. Быстро все к столу, пока шашлыки не остыли, ведь осень на дворе.
    Александр разлил по бокалам вино.  Компания явно оживилась при виде шипящего на шампурах мяса и красного вина в бокалах. Тосты сыпались наперебой. Все лакомились вкуснейшим шашлыком и смаковали выдержанное бордо.
    - Виктор, ты обещал интересную историю на десерт, - улыбнулась Галина.
   - Я не буду утомлять вас долгим рассказом, но хочется мне поведать о той местности столицы, где я родился и живу. Раньше то была окраина Москвы, но исторически знаменитая не менее, чем Замоскворечье. Просто в годы Советской власти стерли её в буквальном смысле слова, как и многие другие, чтобы народ не ведал, как хорошо при царе жили. А места отдыха были сказочные, - сказал Виктор.
   - Окончательно заинтриговал, - улыбнулся отец Анатолий.
   - У Скорбященского монастыря своя история возникновения в двадцатом веке. Как вы помните, на том месте было имение князя Голицына, а на углу со стороны Тихвинской стояла церковь, и рядом с ней проживал племянник попа, который мне и поведал ту историю. Так вот, по другую сторону церкви на Тихвинской улице был сказочный парк и назывался он «Эльдорадо», как мифическая страна сказочных чудес, золота и драгоценных камней, которую искали в Америке испанские конкистадоры. Прошло всего сто лет, что совсем недавно, один миг для истории. А из памяти народа стерли начисто все воспоминания о былом величии России, и ее неповторимо прекрасных уголках. Снесли монастыри, засыпали пруды, сравняли с землей памятники на погребеньях, а на тех местах разбили детский парк и настроили двухэтажных деревянных сараев, как будто другой земли не было для подобной архитектуры. У Анны Ахматовой, помните? «Хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список, и негде узнать...» – он сделал короткую паузу и продолжил, - строители коммунистической утопии стремились отбросить прошлое и начать историю с нуля, и в моем районе обнулили монастырь, который был под стать только Троице-Сергиевой лавре, а заодно и сказочный сад.  В XIX веке российское дворянство не имело прежних доходов, и блиставшие роскошью усадьбы, в которых титулованные обитатели  прежде устраивали балы, увидели мещан, купцов и крестьян. В барской усадьбе князя Голицына устроили увеселительное заведение – сад «Эльдорадо» на три тысячи посетителей. Вход был со стороны Тихвинской улицы, напротив церкви. В середине сада тихо и полноводно несла свои темные воды река Неглинка и по её руслу образовались каскадом три огромных пруда, которые соединялись между собой. Река Неглинка брала начало из болотной топи Марьиной Рощи на Стрелецкой улице, да и текла по улицам Тихвинской, Достоевского, по Суворовской площади, улице Дурова и Цветному бульвару и далее через Трубную площадь, потому что сначала в этом месте её в трубу убрали, а потом и везде. О существовании реки напоминают теперь лишь низины и пруды на Селезневке и в Екатерининском парке, но в «Эльдорадо» они были самыми большими, которые дополняли неповторимые картины божественного уголка природы. В саду «Эльдорадо» летом 1858 года устроили праздник в честь Александра Дюма автора, нашумевшего романа "Граф Монте-Кристо",он побывал в Москве проездом из Петербурга на Кавказ.  Праздник так и назвали – «Ночь графа Монте-Кристо». В саду гремел военный оркестр, выступали цыгане и два военных хора. Весь сад был в  иллюминации. А в центре - вензель А. Д. был украшен гирляндами. На прудах в саду «Эльдорадо» плавали гондолы с венецианскими музыкантами среди фонтанов, в воздух поднимались воздушные шары, а в заключение праздника состоялся фейерверк. Но самое главное было то, что в Первопрестольной начиналась эра электричества. За два года до праздника в «Эльдорадо» установили на башнях Кремля «электрические солнца»  и сейчас они радовали гостей. Жаль, конечно, что эти красивые места не сохранились, но еще в те годы последняя владелица усадьбы княгиня Александра Владимировна Голицына решила закрыть «гнездо разврата». Она обратилась к митрополиту Филарету с просьбой построить храм в усадьбе. Тот позволил, но с условием открыть богоугодное заведение. Именно тогда Голицына основала в своем доме приют для 20 монахинь и была освящена церковь во имя иконы Скорбящей Божьей Матери, а в 1889 году приют преобразовали в женский монастырь, который назвали Скорбященским,  - закончил свой рассказ Лукин.
- Виктор, неужели такие подробности племянник попа рассказал? – спросил отец  Анатолий.
   - Анатолий, ты прав, и за достоверность сведений могу поручиться. Мы были еще маленькими, когда ходили в гости к племяннику попа, но я хорошо помню его рассказы. Спустя тридцать лет я расследовал авиационные катастрофы в комиссии Совмина СССР и мне поручили ознакомиться с воздушными кодексами за все годы Советской власти для внесения в него изменений, в связи с образованием нашей комиссии. В Москве на Большой Пироговской улице в доме 17 размещается Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти СССР. Там я и знакомился с кодексами, начиная с 1932 года, когда запрещалось стоговать сено на взлетной полосе и пассажирам выбрасывать мусор за борт самолета. Но больше всего меня заинтересовали секретные сведения 3-его управления - святая святых царской жандармерии, которые к тому времени рассекретили. Для сотрудниц архива я был молодым специалистом из Совмина, и они за чаем рассказали много из того, что уже не секретно.
    - Я что-то пропустила в твоем рассказе? Ты говорил, что работал начальником уголовного розыска, а причем тут авиация и Воздушные кодексы? – спросила Галина.
   - Так в середине 80-х у меня появилась перспектива оказаться пациентом Александра на «Канатчиковой даче», так психушку имени Кащенко называли или уйти по этапу, но мне больше понравилась работа в комиссии по расследованию авиакатастроф, - улыбнулся Лукин.
   - Момент сей мы с тобой отдельно обсудим, - сказал Александр Рапопорт, тихо наигрывая мелодии на синтезаторе.
    - Так в архиве я узнал, что царская жандармерия следила за всеми иностранцами на территории Российской империи, и поинтересовался Александром Дюма. Девчонки принесли мне дело в кожаном переплете темно-коричневого цвета со сводками тайной полиции, которая отслеживала каждый шаг знаменитого писателя, - рассказывал Лукин, - мне было интересно, как работали мои коллеги полтора века назад.
    - Неужели все тайны из жизни самого Дюма? – улыбнулась Галина.
    - У меня фотографическая память на документы и могу воспроизвести не только дословно, но и расставить все подписи, - улыбнулся Виктор.
   - Тогда воспроизведи что-нибудь из той слежки, - засмеялся отец Анатолий.
   - Зря вы смеетесь белый человек, - сказал Виктор с улыбкой, - и поверьте на слово, что документ такой лежит в архиве.
Лукин для понтов закрыл глаза, зашевелил губами и воспроизвел по памяти:
- Выделено посередине: «Дело Дюма». В правом верхнем углу: «Весьма секретно». На полях первой страницы: «Доложено Его Величеству» и дата – 18 июля 1858 года. «Начальнику корпуса жандармов. Известный французский писатель Александр Дюма (отец), прибыв из Парижа в С.-Петербург, намерен посетить и внутренние губернии России, для каковой цели собирается ехать в Москву. Уведомляя о сем Ваше превосходительство, предлагаю Вам во время пребывания Александра Дюма в Москве приказать учредить за действиями его секретное наблюдение и о том, что замечено будет, донести мне в свое время. Генерал-адъютант князь Долгорукий».  Виктор открыл глаза и продолжил:
- Далее сообщалось, что Дюма  проживал у Нарышкиных, с которыми был знаком по Парижу, а 25 июля в саду «Эльдорадо» состоялись публичные гулянья с почитателями его литературного таланта, а 27 июля, днем в честь Дюма князь Голицын давал обед, после чего они приехали на праздник в «Эльдорадо». С ними были Нарышкины, живописец Моне и мадам Вильне, сестра французского актера, которая постоянно путешествовала вместе с Дюма. Потом Дюма ездил в Бородино, где осматривал памятник и бывшие в 1812 году батареи. Поэтому посещение Дюма Тихвинской улицы доказано документально, - улыбнулся Лукин.
    - Да, документ ты привел вполне убедительный, - заметил Александр.
    - Но если у психиатра не возникло сомнений, то значит, так и было, - улыбнулась Галина и дополнила: - Сам князь Владимир Сергеевич Голицын был фигурой очень известной в обществе, как  остроумный весельчак, организатор бесконечных праздников и забав. Своей острой сатирой он иногда больно ранил самолюбие властных особ и портил с ними отношения. В доме его устраивались музыкальные вечера, собирались артисты и литераторы, часто время он проводил на балах, дружил с Пушкиным и Лермонтовым. В 1855 году во время Крымской войны 62-летний князь Голицын вновь поступил на военную службу и командовал московским ополчением.
    - Вот такие воспоминания о керосиновой лавке из твоего фильма, - улыбнулся Виктор.
Лукина переполняли вопросы, которые ему хотелось задать Александру, но он раздумывал, удобно ли это. Тем временем психиатр наполнил бокалы  красным вином и взял гитару.
     - Давайте я вам спою, - предложил Александр.
Компания замерла в ожидании.
- Песня называется: «Письма пожелтевшие»: 
        Ах, если бы то доброе, то светлое вернулось,
         Ах, если б жизнь по новой началась.
         Остались расставания за синей пеленой
         Чужие расстояния забудем за собой
         И письма пожелтевшие, ребята поседевшие,
         Любившие пожить, как мы с тобой…

     - Александр я второй раз с тобой встречаюсь и с замиранием сердца слушаю твои песни. Они бередят душу. Ты автор?
    - Нет, они написаны поэтом, который живет за океаном, а три года назад я записал диск с его песнями, но в России поэта пока не знают, поэтому и песни не поют, - сказал Александр.
    - Пока мы слушали Виктора под бордо, Саша набирался сил, а когда он чуть-чуть выпьет, то гитару у него невозможно отобрать, - засмеялась Галина.
   - Да в нашей компании и конкурентов нет его песням. Где ещё услышишь Александра вот так запросто, в теплой компании? – спросила Олеся.
   Лукин взял штопор и открыл ещё бутылку сухого красного вина, потом обошел компанию и пополнил бокалы. Александр теперь был занят гитарой.
    - Я вам спою песню о паспортах, - сказал Александр и тронул струны гитары:
   
    Я пою эту песню про далекие страны,
    Было мне в них так тесно, надоели, как раны.
    Там кордон за кордоном я менял, как перчатки
    И дорог, не считая, оставлял отпечатки.
    Бога не гневи, судьбы разные,
    Наши паспорта были красные.
    И вели бы мы жизни праздные,
    Да только наши паспорта были красные…
 
   - Александр, а чья эта песня? – спросила Олеся.
   - Большую часть песен  написал для меня Игорь Газарх в Америке, - улыбнулся Александр.
   - Но записать свой диск в Америке дорого. Кто-то помог финансово? – поинтересовалась Олеся.
  - За бугром тоже непросто пробиться молодым талантам в возрасте, но это была моя мечта, и я вложился в записи и клип, прекрасно понимая, что в жизни за всё нужно платить. К счастью к тому времени у меня появились финансы, - сказал Александр.
   - А запели сразу после приезда в Америку от хорошей жизни?- улыбнулась Олеся.
   - Можно сказать и так, но не сразу. Пришлось покрутиться, а впервые я спел на школьном вечере песню корреспондента: "Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете" – пропел Александр, - песню исполнял певец  Владимир Трошин. Мне нравилось его исполнение и у меня получилось спеть в его манере, а потом я пел все песни подряд на вечерах. Три года назад в Нью-Йорке мы сидели в ресторане, я взял микрофон и спел песню, после чего ко мне  подошел один человек из русских эмигрантов, и сказал: "Слушай, доктор, я давно за тобой наблюдаю. Ты, когда выпьешь, всё время лезешь на сцену петь. И у тебя неплохо получается. Давай запишем что-нибудь". Это был знаменитый Виктор Рябина, бывший солист группы «Синяя птица». Мы записали несколько песен, потом альбом. Рябина развел меня по полной программе, раздел буквально до нитки, но я до сих пор ему благодарен, потому что, по сути, тогда все и началось. Я записал диск, снял клип в Голливуде – все стоило мне бешеных денег. Но я был так счастлив! Клип сделал меня известным в русскоязычной Америке. 
    - Галочка, куда смотрят российские режиссёры? Врач-психиатр с актерским даром, да к тому же еще и певец. Я думаю, Александр вовремя вернулся из Америки. Сейчас у нас стало модно снимать фильмы с ЦРУшниками, но наши актеры с русскими лицами не очень убедительны, а вот Александру и усердствовать не надо, у него сложившийся образ руководителя западной разведки. Я далек от вашей профессии, но позволю себе один отрывок из романа Булгакова: «… ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой — золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет, он лихо заломил на ухо, под мышкой нёс трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя. По виду — лет сорока с лишним. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз чёрный, левый почему-то зелёный. Брови чёрные, но одна выше другой». Ну, кто не узнает повелителя сил Тьмы в чем-то честного и справедливого Воланда  в нашем обаятельном Александре? Я слышал, что пишется новый сценарий по роману «Мастер и Маргарита», – улыбнулся Виктор. 
   - Все больше убеждаюсь, что ты выбрал не ту профессию. Опер из тебя, конечно, получился классный и в точности передал приметы Воланда, а если бы ты выбрал другую профессию, то кем бы хотел стать? – спросила с улыбкой Галина.
   - Все ровно опером, а жуликам я такие спектакли закатываю, обхохочешься. Правда, у нас они называются оперативными комбинациями, - улыбнулся Виктор.
   - Не завидую я тем, кто играет с тобой в таких спектаклях, - улыбнулась Галина.
   - Александр, а почему все-таки при твоих актерских данных вдруг врач-психиатр? – задал Виктор, давно назревавший вопрос.
   - Чтобы ответить тебе, надо вспомнить свое детство в Питере, как сделал ты с керосиновой лавкой, - улыбнулся Александр.
   - А мы ни куда не торопимся и с удовольствием послушаем. Должно быть значительно интереснее моей лавки, - сказал Виктор с улыбкой и пополнил всем бокалы.
   - Возможно, прозвучит нескромно, но, похоже, я внес в профессии серьезные коррективы и стал поющим или актерствующим психотерапевтом, а с детства мечтал быть актером и стал молодым актером преклонного возраста, а до того занимался психотерапией и теперь не могу отделить искусство от медицины. Они  для меня слились воедино и дополняют друг друга, - улыбнулся Александр. Он пригубил вино и продолжил: - Настоящие профессионалы своего дела воздействуют на людей с целью оказания помощи в обретении ими состояния комфорта. Ведь вы сейчас расслаблены и отдыхаете, слушая мои песни и рассказы. Актеры и психотерапевты могут воздействовать со сцены, а можно и в кругу друзей. Напротив, мой отец сначала был драматическим актером, а после стал врачом-психиатром и занимался гипнозом, но меня родители сразу нацелили получить серьезную профессию  врача. Они считали, что у человека должна быть престижная и уважаемая специальность. В Питере или в Москве поступали в медицинский институт только медалисты или за большие деньги, а у нас не было ни того, ни другого. К тому же из-за пятого пункта анкеты меня вряд ли бы приняли в столичный мединститут, о театральном училище, и мечтать не приходилось.  Не надо забывать о том, что, будучи евреем, в СССР стать актером высшей лиги было достаточно сложно, если не невозможно. Аркадий Райкин - только исключение, подтверждающее правило. Я никогда не хотел изменить фамилию, никогда не стремился в партию. То есть не делал того, что доставило бы мне ощущение дискомфорта. Нет, я не осуждаю людей, которые меняли фамилии и вступали в партию. Кстати, мне предлагали изменить фамилию или укоротить имя, стать, скажем, Алексом. Но я не хотел и не хочу. Люблю своё имя - Александр Рапоппорт.
    - А почему все-таки Пермский медицинский институт? – спросил Лукин.
    - В Пермском мединституте ректором была хорошая женщина, которая принимала всех, и мы подались туда с отцом. Отец поступил в институт вместе со мной и какое-то время мы жили с ним в одной комнате общежития. Прежде мы с отцом двигались в противоположных направлениях. Он, будучи актером, всегда хотел заниматься гипнозом, чем нельзя заниматься, не имея диплом врача-психиатра. Так вот, он сделал все, чтобы я актером не стал, дискредитировал профессию актера в моих глазах. Но я все время лез на сцену, занимался в драмкружках, даже у Марка Розовского, пел на концертах и за три рубля снимался в массовках. Жена моя называла меня «трехрублевиком», - улыбнулся Александр, - она тоже была против моих репетиций и выступлений на сцене, - Александр сделал паузу, пригубив из бокала бордо.
   - Александр прав. Взятки за поступление в столичные мединституты в те годы были чумовыми. В середине 70-х в доме 9 по Делегатской улице, в котором проживали работники Совмина СССР, в лифте было совершено убийство женщины. Одно из первых заказных убийств, которое так и осталось нераскрытым. Женщина была женой Тимонина,   заведующего отделом ЦК КПСС, который курировал МВД И КГБ. Представьте себе, что за должность была в то время! А супруга его  - заместитель председателя приемной комиссии стоматологического мединститута на Долгоруковской улице. При расследовании нам стало известно, что взятки за поступление в стоматологический институт доходили до 25 тысяч рублей, по тем временам стоимость двух автомобилей «Волга» и ««жигули»» в придачу. За такие деньги учились в основном выходцы с Кавказа. С гор спустились и сразу врачи-стоматологи, - улыбнулся Лукин.
   - Поэтому я и поехал в Пермь. Поначалу учеба была не очень интересная. Изучали какие-то формулы и молекулы, а потом началась психиатрия, и увлекала меня все больше и больше. После диплома меня распределили в город Березники Пермского края, где я работал невропатологом. Как выяснилось на практике, психотерапия оказалась тем занятием, где требовались не только глубокие знания, но еще и артистизм.  Ухватился я за психотерапию, как за спасительную соломинку. Решил, что если быть медиком, то только в области психиатрии. Многие профессионалы считают, что ею заниматься просто невыгодно. Если лекарство выписано и не сработало, то пациент может прийти еще, за новым лекарством. К психотерапевту в таком случае пациент второй раз не придет.
    - Печально знаменитые Березники, -  сказал Лукин.
   - Да, его старожилы называли колыбелью ГУЛАГа, и в тот город мало кто приезжал добровольно. Сотни тысяч заключенных прошли через бараки Березников, - сказал Александр, - еще в годы гражданской войны появились в пермском крае лагеря для политзаключенных, а потом раскулаченных крестьян. А другие антисоветские элементы с Урала, Дона, Кубани, Украины пригнали сюда на строительство химкомбината.
   - На том строительстве в 1932 году работал автор «Колымских рассказов» Варлам Тихонович Шаламов, - сказал Лукин.
   - Именно так, - подтвердил Александр, - Виктор, а ты бывал в Березниках?
   - Нет, там мой дедушка Алексей Михайлович бывал в 1930 году после ареста. Березники были тесно связаны с Соловками, откуда заключенных перебрасывали на строительство объектов первой пятилетки. Когда же я работал опером, то мне не составило труда достать и в тихую ознакомиться с произведениями Солженицына и Шаламова. Это была трагедия моего деда. В годы репрессий если семья не отказывалась от арестанта, то её тоже ссылали на Северный Урал и моя бабушка с малыми детьми пошла по этапу за дедом. Его на Соловки, а семью в Нижнюю Салду, куда через пять лет отправили деда на стройку военного завода, - сказал Виктор.
   - Тогда понятен твой интерес. А подобные знания не мешали тебе по работе в органах? – спросил, улыбаясь, Александр.
   - За 25 лет работы в уголовном розыске меня даже жулики никогда не называли ментом, хотя я поблажек им не делал, а просто был справедливым, - ответил Лукин.
   - Достойный аргумент, - улыбнулся Александр.
   - Моя работа не была связана с борьбой нарастающего идеологического сопротивления Советской власти. Но я знал, что  наиболее опасные инакомыслящие направлялись в "Пермь - 36", который отличался наиболее суровым режимом. В июле 1972 года в лагерь в обстановке абсолютной секретности прибыл эшелон с заключенными из мордовских политлагерей. Тогда и было всего два лагеря, один в Мордовии, а другой – Владимирский централ. Были мысли у властей смешать политзаключенных по лагерям с уголовниками, чтобы они их перевоспитывали в духе морального кодекса строителя коммунизма, но была опасность, что многие уголовники пополнили бы ряды политических. После освобождения москвичи возвращались домой, те, кому власти разрешали, и здесь мне приходилось с ними общаться. Немало  они мне порассказали из лагерной жизни, - грустно заметил Лукин. - Ну, коли наш разговор затронул политзаключенных, то скажи, Александр, за что ты громыхнул на четыре года? Ведь в то время стали отменять политические статьи, а вскоре в 1987 году в самом сердце ГУЛАГа на месте лагеря "Пермь-36"в 110 км от Перми в деревушке Кучино на берегу реки Чусовая  установили Мемориальную Доску с надписью: "Отсюда уходили на волю последние узники коммунистического режима", – с улыбкой спросил Лукин.
   - А нашим женщинам не скучны наши рассказы? – спросил Александр.
   - Что вы, мы с Олесей слушаем вас с открытым ртом, - улыбнулась Галина.
   - Да, на самом деле нам интересно. Мой дед погиб в лагере на строительстве Беломорканала под Медвежьегорском, - сказала Олеся.
   - Да, компания у нас собралась! У меня создалось впечатление, что за время работы в Березниках я надышался духом свободы и демократии политзаключенных, что прошли через уральский город за многие десятилетия, - улыбнулся Александр.
   - Немудрено. Ведь добрая часть населения города состоит из бывших вольнодумцев. Мой дед так и попал в революционеры. Он небедно жил в деревне Гжатского уезда на границе с Московской областью со своей мельницей, маслобойней, кожевенным цехом, а туда царская охранка ссылала революционеров, за 101 километр. Да и в наше время выселение за 101 километр применялось в отношении пьяниц, тунеядцев, инакомыслящих. Вот так сельское хозяйство и развалили, - засмеялся Виктор, -  революционеры устраивали с местной молодежью марксистские кружки да маевки по лесам. А тебе, наверное, приходилось лечить вольнодумцев, сосланных в Березники. В СССР все инакомыслящие были, по мнению властей, психбольными.
   - Это точно. Из Березняков я перебрался в Москву и работал в больнице Кащенко, а потом дежурным психиатром по городу. Приходилось госпитализировать пациентов с острыми психопатическими состояниями. Это могла быть белая горячка дома или приступ шизофрении на работе. Я должен был принимать решение о госпитализации человека, если это необходимо. А в больнице Кащенко я столкнулся с постановкой диагноза шизофрения людям, у которых шизофрении явно не было. Советское изобретение - так называемая вялотекущая шизофрения, которой не существует в реальности, такой диагноз можно поставить любому здоровому человеку. У властей появилась возможность использовать психиатрию как карательный инструмент. Всех недовольных Советской властью ожидала психушка. Когда по решению суда человек получал срок, по истечению его он выходил из тюрьмы, тогда как в психиатрической больнице неугодный мог остаться навсегда. Так вот, приезжая по такому вызову, я часто не находил повода для неотложной принудительной госпитализации и у меня начались конфликты с властями. Не то, что я не положил человека - меня посадили, нет. Более того, никто никогда не говорил: «Доктор, вот человек здоровый, но его надо положить». Мне говорили: «Мы тут дурака поймали. Его надо госпитализировать». Я начал выступать на собраниях, на конференциях, призывая коллег не идти на поводу у непрофессионалов, и на меня завели уголовное дело. Сначала по статье 191 УК за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, но статья была уже не в ходу, потому что народ и не такое начал говорить. Статью переквалифицировали на 170 УК по злоупотреблению служебным положением и меня упекли на четыре года.
    - Жестоко с тобой обошлись за отстаивание своей точки зрения, - сказала Галина.
    - Я считал и до сих пор считаю, что единственное основание для принудительной госпитализации в психбольницу — наличие острого психоза и так называемая социальная опасность больного, то есть если он может причинить вред себе или окружающим, - продолжал свой рассказ Александр.
   - И за это четыре года? – недоумевающе спросил Лукин.
   - Была еще одна больная тема, которую я также озвучивал с трибун. Служба в армии. Некоторые молодые парни в СССР, чтобы не служить, предпочитали лечь в психиатрическую больницу. Я понимал уклонистов. Ведь если человек дошёл до такой степени отчаяния, что готов лежать в психбольнице, где, поверьте мне, совсем несладко, то в стране явно что-то не так. В результате меня назвали подстрекателем к уклонению от службы в Советской армии и посадили, - пояснил Александр.
   - Пожалуй, посерьезнее будет медицинских споров, в то время еще шла война в Афганистане и уже начинались в СССР горячие точки, могли подобрать статью УК и покруче, лет так на пятнадцать, - улыбнулся Лукин.
   - Ты так считаешь? – спросил Александр.
   - Тот год  сами чекисты назвали годом шпионов и только из своих рядов пять полковников и генералов расстреляли за предательство, - сказал Лукин, - ещё в середине 70-х из мест заключения  вернулся москвич Игорь Спиридонов и пришел ко мне на собеседование для визы на прописку. Тогда мнение опера спрашивали. Мы с ним разговорились, и он поведал мне свою грустную историю. Летом 1964 года он написал лично Никите Хрущеву  о его ошибках в руководстве страной и Спиридонова осудили на полную катушку  по 70 статье УК за антисоветскую агитацию и пропаганду на семь лет, и пять лет ссылки. А осенью того года Пленум ЦК КПСС снял Хрущева именно за то, о чем Игорь написал в письме. Так какая же это антисоветчина? Думаете, что его освободили или срок ему скостили? Он так и оттрубил семерик и пять лет ещё жил в ссылке, а когда вернулся в Москву, то за ним ещё установили административный надзор милиции, ибо он судим за особо опасное преступление. Я ему помог, чем смог и договорился с прокурором о снятии за примерное поведение досрочно надзора над ним. Тогда анекдот был: «Девочка - пионерка спросила Хрущева: - Дяденька, правду папа сказал, что вы запустили не только спутник, но и сельское хозяйство? Хрущев: - Передай своему папе, что я сажаю не только кукурузу». А сколько было таких политзаключенных, как Спиридонов?
  - Ты думаешь, что я легко отделался? – спросил Александр.
   - Нет, я думаю, что ты чуть-чуть раньше времени поднял вопрос, но кто знал, что через два года будет так, как ты хотел. А тогда я тоже мог оказаться где-то рядом с тобой на нарах или в психушке, - сказал Лукин.
   - Это как? – спросила Галина.
   - Александр скажи, пожалуйста. Если бы не ты, а другой твой коллега – дежурный психиатр выехал  по вызову работников КГБ в управление милиции, где они обнаружили у начальника уголовного розыска вялотекущею шизофрению, которую подтвердили бы их сотрудники, а выражалась она в навязчивом желании жениться на француженке и переехать в Париж для образования семьи? Госпитализировал бы твой коллега начальника угрозыска? – спросил Виктор.
   - Несомненно, и не на один год или пока чекисты не разрешили бы его выписку, - улыбнулся Александр.
   - А это было в действительности и как я понимаю с тобой? - спросила Галина.
   - Это было, но я не совсем больной, чтобы так уж резко рвануть до городу Парижу, - улыбнулся Виктор, - я просто разыграл спектакль  со своими коллегами, которых подозревал в связях с неправильными чекистами и дунул им во все уши о своих планах по Франции. И тут такое началось! Я понял, что в реальности может получиться только из-за таких мыслей. Моему руководству к вечеру того же дня предложили меня уволить из органов. Я такое предвидел и легко превратил спектакль в свою очередную шутку, но мне пришлось сменить работу, потому что пошутил с чекистами. Александр, я не просто так рассказал тебе свою историю. Если можно расскажи, как ты попал в Америку?
   - Конечно, расскажу. У меня совсем нет секретов, я как открытая книга. Есть вещи, о которых не говорю, пока не спросят. Но если есть вопрос, то я расскажу, но сразу предупреждаю, что мой способ отъезда в Америку небезопасен, поэтому не советую повторять, - улыбнулся Александр.
  - Нет, Александр, я россиянин до мозга костей и не смогу жить за бугром, мне просто интересны твои опасные приключения, - в ответ улыбнулся Лукин.
   - Все просто. Тюрьма  меня многому научила. Я вышел оттуда укрепившись духом, четко зная, что я хочу, чего не хочу, что приемлю, чего не приемлю и был в прекрасной спортивной форме, если не отжиматься и не подтягиваться, то просто сойдёшь с ума в четырёх стенах. Покидая тюрьму, я чётко понимал, что справедливости в жизни немного: ты можешь быть невиновным и попасть за решётку, а можешь быть виновным и не попасть. Ты знаешь, уже за два-три месяца до освобождения мне в голову пришла ужасная мысль: «А что я буду делать на свободе? У меня же здесь все так хорошо, все есть…». Я знаю людей, которые, выйдя из тюрьмы, специально совершали какое-то мелкое преступление, и снова закрывались. Что касается психотерапевтической деятельности, то я, наверное, продолжал заниматься ей все время. В тюрьме я очень быстро приобрел авторитет как человек, который может решить любой вопрос. Но, когда я вышел, несмотря на то, что я освободился, что называется, подчистую, меня не хотели принимать на мою прежнюю работу. И я мог бы, наверное, пойти в какое-то другое место, но мне было важно восстановиться именно там. Выход из тюрьмы совпал с явлением под названием Перестройка. Всё было мутно, зыбко, туманно... Принимать на работу врача - сидельца никто не спешил. Но я добился. Через суд. Позднее меня вызвал участковый и сказал: "Я хорошо к тебе отношусь, всё понимаю. Но тебе лучше уехать из страны". Это был звонок, что меня могут опять арестовать. После судимости это просто, а я к тому же был страшно зол на власть и не желал жить в Союзе. Я понял, что на тот момент был белой вороной, по всем вопросам мне придется ломиться в открытые двери, и они никогда меня не впустят, стране я неугоден по методу своего бытия. Люди, имеющие реальную власть, меня не приемлют, а люди, которым я нравлюсь, к сожалению, ничего не решают. Все в комплексе толкнуло меня на дерзкий поступок и в один прекрасный день вместе с младшим сыном, которому тогда было 16 лет, перешёл границу СССР и Венгрии.
   - Просто так без проводника? И не заблудился? – улыбнулся Лукин.
   - Опер есть опер. Один вопрос невзначай и пропали люди «на окошке» через границу, - улыбнулся Александр с прищуром, - Меня проинструктировали местные контрабандисты, но все ровно было страшновато: идёшь и ждёшь, выстрелят тебе в спину без предупреждения или нет, но всё обошлось. Дальше была Австрия, лагерь беженцев, а потом  множество европейских стран, по которым я скитался: пел на улицах, подвозил людей, собирал яблоки. Последней страной была Испания. В Барселону я прибыл уже с женой, мы с сыном встретились с ней в Швейцарии. Но наша семья ещё долгое время не могла воссоединиться, в американском посольстве мы с женой получили гостевые визы, а сыну отказали. Пришлось оставить его в Барселоне. Думали, расстаёмся на месяц. А оказалось, на шесть лет... - Александр пригубил вино и в очередной раз тронул струны гитары. - Я вам любимую песню спою про Барселону, - сказал он и посыпались заводные звуки от струн на испанский манер:
      …Ночная Барселона уже ты далека
         Всем морякам икона с лампадой маяка
         Ночная Барселона на каторге любви …
 
 - В Америке я получил разрешение на работу в частном такси, и принялся  оттачивать свой английский. Потом меня пригласили в центр социально-психологической адаптации, где только начинала работать русскоязычная психологическая программа. Меня в составе группы из шести бывших советских психиатров направили в университет, где мы подтвердили право заниматься психотерапевтической практикой. Затем я открыл собственный кабинет, стал вести на местном телевидении передачу "Зеркало" о психологических проблемах... И как-то незаметно для себя приобрёл множество материальных благ, входящих в понятие американской мечты. Теперь у меня все состоялось и в России, чему я  рад ещё больше, хочу, чтобы люди, которые отняли у меня четыре года жизни, увидели меня в кино и на сцене, поняли, что меня не сломили. Я всегда был вольной птицей, а они, как были, образно говоря, за решеткой, так там и остались.
    «Это в нем еще сохранилась озлобленность к тем людям за несправедливость ареста и потерянные четыре года. Поражало в рассказах Александра то, что человек хлебнул через край, но вернулся в Россию, а теперь даже с легкой иронией вспоминает свои злоключения-приключения, которых хватило бы на десяток биографий, а такое досталось ему одному. Теперь он российский актёр, певец, психотерапевт и телеведущий, а проще говоря, отличный парень, которого пыталась обломать совковая система, но ничего не вышло», - подумал Лукин.
 - Галина, Александр, вы относитесь к киношной богеме, так скажите, когда же зрители увидят хорошее кино, без опостылевших ужасов и потоков крови? – спросил Виктор.
– Все в духе времени и появились такие сцены не на пустом месте. Ну, чего греха таить, людей интересует изнанка жизни, тайные пороки, низменные страсти... Есть запрос вот и делают такие  фильмы. С другой стороны, мне кажется, кино уже исчерпало запас негативного. Показав все запретное, вновь  понемногу возвращается к Человеку, выходит на дорогу светлых и чистых образов, - сказал Александр.
   - Вот вы бы с Александром взяли да и набросали план сценария о своих приключениях, я бы помогла все обработать, и сценарий получился бы хороший. Пока же, к сожалению, режиссеры снимают то, что им пишут, - сказала Галина.
 - Александр, поможешь нашим сценаристам написать историю своей жизни? – с улыбкой спросил Виктор.
    - Мне хочется настолько сильно, насколько знаю, что никогда это не сделаю. Я очень ленив.  А ведь о моей жизни можно снять не один фильм. Был бы рядом со мной биограф, а сам я никогда такой сценарий не напишу, - улыбнулся Александр.
   - Надо подумать. А ты Виктор тоже напиши о своих приключениях. Твои рассказы так интересны или, хотя бы наговори на диктофон, а мы обработаем, - предложила Галина.
   - Галочка, мне бы немного свободного времени. Может быть позже, когда выйду в отставку, - ответил Виктор, - Олеся нам, пожалуй, пора и хозяева хотят отдохнуть.
   - Мне кажется, что ты в отставку не собираешься, - улыбнулась Галина, - в такой компании только и отдыхаешь, Александр спой нам свою самую любимую песню.
    - «Амадео Модильяни»? - спросил с улыбкой Александр.
    - Её конечно, - улыбнулась Галина.
    Александр с озорной улыбкой и лукавой чертовщинкой в глазах взял несколько аккордов на гитаре и запел бархатным голосом:
…Героиня картин Модильяни воплощенье греха на земле
    С шеей длинной, как ветка в стакане, сотворённая по Божоле
    Видно, холодно этой милашке, сам-то мастер, небось, он в плаще
    И у нас пробегают мурашки, у кого они есть вообще. 
            Амадео Модильяни, Амадео Модильяни …

   - Александр, своей песней ты добил меня окончательно. Ведь в ней героиней картины Модильяни была Анна Ахматова? – спросила Олеся.
   - Возможно. Однако ты спросила почти утвердительно и, наверное, сама знаешь? – ответил он на вопрос вопросом.
   - В мае 1910 года  Анне Ахматовой было 20 лет, а Модильяни 25, когда в парижском кафе "Ротонда" перекрестились их взгляды, а потом случилось наваждение. "Какой интересный еврей!" – подумала она. Он был в живописной ярко-желтой куртке и широкополой шляпе, с пестрым баскским платком на шее. "Какая интересная француженка!", - отметил он взгляд обаятельной девушки. Анна красавицей не была, но обладала поразительной внешностью, которая выделяла её среди окружающих, потому Модильяни взялся за кисть и не только он. Будущая русская поэтесса и будущий итальянский художник были еще неизвестны публике. Их притянуло друг к другу. Неумолимое влечение, судьба, рок? И все бы ничего, но Анна в кафе  была с мужем Николаем Гумилевым. У них был «медовый месяц» и поездка в Париж стала их свадебным путешествием. Взгляды Модильяни и Анны заметил Гумилев и закатил небольшой скандал, - сказала Олеся.
   - Еще бы. Гумилев дважды предлагал Анне стать его женой, и она дважды ему отказывала, а когда согласилась, то во время медового месяца стала флиртовать с итальянским художником, - улыбнулась Галина, - Гумилев познакомился с Анной в Рождественский сочельник, когда ей было 14 лет. Стройная девушка с огромными серыми глазами на фоне бледного лица и прямыми черными волосами. В свои 17 лет Гумилев понял – Она! Та, которой он посвятит жизнь. 
    - Познакомившись с художником, Анна всю зиму с ним переписывалась, а летом снова поехала в Париж встретиться с Модильяни, - продолжала Олеся, - нужда и безденежье были привычными для художника. В Париже он жил в отчаянной нищете, часто рисуя портреты прохожих и посетителей кафе Монпарнаса за выпивку или еду. Вдвоем с Анной они бродили по улочкам Парижа и Люксембургскому саду, ютясь на бесплатных скамейках для бедняков, а по возвращении в Россию она нетерпеливо ждет его писем. Их взаимоотношения продолжались полтора года, а в 1965 году, спустя более полувека,  она в третий и последний раз жизни приедет в Париж, где на нее нахлынут воспоминания о днях, проведенных с Амедео Модильяни.
   - Прекрасная история любви, - сказал Александр.
  - Галочка, Александр, отец Анатолий спасибо за прекрасный вечер, - сказал Лукин.
Попрощавшись, они с Олесей направились к двери.
   - Не устала? - спросил Виктор.
   - Нет, прогуляемся по деревне перед сном? Я только Альфу выпущу, а то целый день взаперти - сказала Олеся.
    Они прошлись по опушке леса, спустились в овраг, и вот перед ними  их деревня. Хотя мало что напоминало прежнюю деревушку с одноэтажными домами. Теперь здесь построены коттеджи. Они с Олесей тоже не отстали от соседей и построили дом для постоянного проживания со всеми удобствами. Собака от радости подпрыгивала, пытаясь лизнуть в лицо Олесю в знак благодарности, что её взяли с собой прогуляться по деревне.
    - Олеся, когда в Москву переезжаем? - спросил Виктор.
    - Когда твой отпуск закончится. Надо еще съездить на Волгу и оформить домик, пока другого покупателя не нашли или ты передумал? – улыбнулась Олеся.
    - Нет, давай денек другой отдохнем и поедем. Доверенность я уже сделал на оформление дома, - сказал Виктор.
      С утра над их деревней сплошным серым цветом заволокло небо, с которого осенней ленцой крапал нудный, обложной дождь. Лишь изредка скучную картину разбавляли черные тучи с грозой, и казалось, что после скоро должно выглянуть солнышко, однако все сменялось той серостью, и не было ни какого желания покидать теплый дом. После московской квартиры в 60 квадратных метров деревенская кухня-столовая, соединенная с гостиной, размером с городскую квартиру,  казались Лукину царскими хоромами.  В левом углу потрескивали в камине дрова. В доме было тепло, а в такую погоду огонь создавал уют. Олеся готовила яблочный пай из своих антоновских яблок к чаю. Виктор, как обычно, сидел спиной к кухне и смотрел телевизор. Выпивать совсем не хотелось, в новостях обещали, что завтра распогодится, и они собрались утром рано на Волгу. Альфа крутилась около Олеси, водя носом  по краю стола, улавливая вкусные запахи. Виктор называл её обезьяной, так как за банан Альфа исполняла любые команды и от яблок тоже не отказывалась, но их надо было ей порезать дольками. В саду она брала яблоко и несла домой, где с ним играла, как с мячом, покусывая и подкидывая вверх, а когда оно падало, то лапой била, как клюшкой по шайбе и неслась за ним по залу вприпрыжку. Забавный барбос и если хозяева не были расположены с ней играть, то по полу летали её игрушки, а заигравшись, стаскивала на пол подушки, полотенца, до которых могла дотянуться. От игры её могли отвлечь только деревенские коты, которые забирались в сад и зазывали их черную кошку Багиру. Ненастье никак не влияло на прогулки котов, они были всепогодными. Альфа подбегала к двери и била лапой по дверной ручке. Если она не была закрыта на замок, то сама открывала дверь и с лаем гоняла котов по саду. Вот только не умела она за собой закрывать дверь и лапы вытирать, поэтому Олеся в дождливую погоду старалась не выпускать её без надобности. Шум ветра доносился в открытое окно под крышей лоджии, сильным порывом ветра в дверь балкона внесло несколько сухих листьев. В саду шумели кроны яблонь, сосен и елей. Ослепительный  бело-синий свет молнии высветил лоджию, через мгновение снова тьма и сухой грохот прокатился по небу, а следом упали крупные капли и хлынул дождь. Запах влаги, прелых осенних листьев и травы наполнил зал. И вдруг все стихло. Альфа нарушила тишину, разразившись лаем, как будто коты забрались под крышу в лоджию, и рвалась на улицу через дверь кухни. Олеся открыла дверь кухни и кованую решетку, которая вела в огромную лоджию и была уже закрыта на ночь на ключ. Альфа с лаем нырнула в темноту. В мертвенной тишине мигнул свет одновременно с выстрелом из пистолета. Звук выстрела, Лукин не мог спутать ни с каким другим. Альфа взвизгнула, как от сильной боли, но прозвучал еще один выстрел и собака умолкла. Все произошло молниеносно. Виктор обернулся и привстал в кресле. Четверо в черном, в масках на лицах и пистолетами в руках метнулись, как демоны к нему. В следующее мгновение он ощутил холодную сталь у виска и на затылке.
     «Альфу застрелили. Что с Олесей?» - мелькнули у него первые мысли.
   - На пол! Лицом вниз! Если хочешь жить, не дергайся, - заорал один из бандитов с явным молдавским акцентом.
   - Я и не дергаюсь, только зачем было собаку убивать? Ей всего-то было шесть месяцев,- спокойным голосом сказал Виктор.
   - Замолкни, а то и тебя. Оборвите телефоны и свяжите его, - сказал все тот же бандит, которого Виктор окрестил Молдаванином, и ткнул его в бок дулом пистолета.
   Остальные бандиты не проронили ни слова, видимо, боясь быть узнанными.
   - Где деньги и ценности? – на повышенных тонах спросил Молдаванин.
   - Какие ценности и деньги могут быть на даче. Всё, что есть, лежит в  барсетке. А вы ничего не перепутали, что ко мне завалились? – спросил Виктор.
   - Что ты хочешь сказать? - спросил он же.
   - Там же в барсетке моё удостоверение.
   - Где его барсетка? – спросил Молдаванин.
   - Вот она, - протянул её другой бандит.
 - Но здесь нет никаких бабок. Удостоверение. Полковник милиции в отставке. Да ты ещё и мент. Лежи тихо, а то шлепну. Так, где же деньги? – спросил с металлом в голосе Молдаванин.
   - Это ты у своих компаньонов спроси. В барсетке было три тысячи долларов и вся зарплата в рублях. Скажи своим, чтобы оставили немного на хлеб до следующей зарплаты, - сказал Виктор.
   - Лежи, разберемся, - сказал Молдаванин.
   Виктору заломили руки за спину и связали по рукам и по ногам, а потом швырнули лицом вниз в угол комнаты. Сверху на голову бросили скатерть со стола. По звукам шагов бандитов было понятно, что они шарят по всем комнатам двух этажей. Время остановилось для Лукина. Ему казалось, что эти твари находятся в его доме целую вечность. Он знал, что телефонные провода вытягиваются, и приложил усилия. Руки стали свободнее и Лукин, сжав кулаки снова и снова потянул, пока совсем не освободился. Потом развязал ноги и выглянул из-под скатерти. Вокруг никого не было, по шуму он понял, что бандитов на первом этаже нет. Виктор ещё не знал, что предпримет и самое главное он был не один. Неизвестно, где Олеся и что с ней. Бандиты вооружены и застрелили Альфу. Сквозь прорези в шапочке он видел бешеные глаза Молдаванина и понял, что такому убить не только собаку, но и человека все равно, что плюнуть. Ключи от машины в барсетке, а в багажнике автомат «Сайга» 12 калибра и патронов полмешка, но где же Олеся?  Бандиты погасили свет во всем доме и шарили по комнатам с фонариками, чтобы с улицы их не увидели. Виктор присмотрелся в темноте, выискивая барсетку глазами. «В лучшем случае мне удастся добраться до багажника автомобиля, если у них никого нет снаружи на атасе, что вряд ли. А потом что? Перестрелять их, как волков и сесть в тюрьму вместе с оставшимися в живых? Да и в такой ковбойщине, как кому повезет, а что с Олесей будет и где она?» - подумал Виктор и сделал шаг по комнате. Тихо скрипнула дверь, и на лоджию вошел второй бандит. Он расслабился и снял шапочку с лица. Виктор увидел чисто русское лицо с русыми волосами и курносым носом. В следующее мгновение тот надвинул шапочку на лицо и завопил: «Все ко мне! Он развязался». Бандит размахивал пистолетом Макарова.
    - Ты не балуй пушкой, а то выстрелишь случайно. Тебе это надо? - спокойно спросил Лукин, видя, как тот неумело обращается с пистолетом.
   На крик русака сбежались его подельники. Молдаванин держал  в  руках пистолет с глушителем.
   - На пол! Лег лицом вниз и не геройствуй мент. Не смотреть на нас, если хочешь жить, - ударил Лукина пистолетом по голове Молдаванин.
   - Да, я и так тихо себя веду. Просто лежать устал, - сказал Лукин.
   - Мы никаких денег не нашли, говори где деньги в доме, - повысил голос Молдаванин.
   - А три тысячи долларов в барсетке для вас уже не деньги?
   - Мне сказали, что там ничего не было.
   - Значит, кто-то из твоих скрысятничал. Сам разбирайся, - тихо сказал Лукин.
   - Я сначала с тобой разберусь. Мне точно известно, что деньги в доме есть. Считаю до трех, если не скажешь, где прячешь деньги, шлёпну, - Молдаванин упер холодный ствол пистолета в затылок и взвел курок.
    Лукин услышал металлический щелчок, когда курок встает в боевое положение. Если палец при взводе сорвется, то происходит непроизвольный выстрел, а пистолет уперся в затылок. За этим следует мрак и полная тишина.
   - Р-а-аз! – заорал Молдаванин, - два, дв-а-а с половиной.
   - Все-все. Деньги в подвале, - сказал Виктор.
   - Да, мент. Твоей выдержке можно позавидовать. На волосок был от царства теней. Где в подвале? – спросил Молдаванин.
   - В оружейной комнате есть лючок сантехнический. Вот там.
   - Сколько там?
   - Около десятки баксов. Хотел утром домик на Волге прикупить. Так оставь немного на житье, - попросил Лукин.
   - Лежи пока.
   Через некоторое время Молдаванин вернулся.
  - Подумай, что еще ценного припрятал от нас? – спросил он.
  - Ободрали, как липку. Больше ничего нет ни ценного, ни бесценного. Сколько сейчас времени? Вы долго собираетесь у меня гостить? – спросил он. 
  - Времени половина десятого, а что? – спросил Молдаванин.
  - В десять ко мне придут соседи по даче в карты поиграть. Мне не хотелось бы ни их, ни вас подставлять, - сказал Лукин.
   - А кто они?
   - Один из них мой бывший коллега, майор милиции, - соврал Лукин.
   - Ладно, разберемся, - сказал Молдаванин.
    Еще минут десять они шарили по лоджии и по комнатам, но появилась надежда, что они покинут дом. Лукину оставалось молиться, чтобы его с Олесей оставили в живых, настолько было реально обратное. Вскоре стихли и последние шаги бандитов. Виктор понял, что они ушли.
   - Олеся! – сначала тихо, а потом громко позвал Виктор.
   - Я здесь на кухне, - отозвалась Олеся.
  - Ты сможешь до меня доползти. Меня упаковали, что не пошевелишься, - сказал Лукин.
    Олеся пододвинулась к нему. Её руки были связаны спереди, и она развязала ему руки, а потом он освободил её. Зажег свет и достал из барсетки ключи от машины. Зарядив два рожка к автомату «Сайга» картечью и пулями на кабана, Виктор вышел на улицу в деревне. Он понимал, что бандитов ветром сдуло, но надо было убедиться. Потом поднялся на мансарду, где стояла база радиотелефона, и подсоединил к ней один из аппаратов, так как в комнате и кабинете бандиты разбили телефонные розетки и оборвали провода с трубками. Первый звонок он сделал дежурному по Главному управлению уголовного розыска МВД России.
   - Дежурный по ГУУР МВД России Гвоздев слушает, - ответили по телефону.
   - Василий Иванович, побеспокоил Лукин. Помнишь такого?
   - Палыч, конечно. Чем могу помочь? – спросил Гвоздев.
   - На мой дом напали вооруженные пистолетами бандиты. Меня с женой связали и все вынесли. Я не могу дозвониться в УВД города Истры.
   - Давай свой адрес, я все сделаю, как надо и спецсообщение напишу Министру, чтобы утром поставил дело на контроль, - сказал Гвоздев.
   - Василий Иванович, спасибо тебе большое.
   - Как у самих самочувствие? Медицинская помощь нужна?
   - Нет спасибо. Все в порядке.
  - Самое главное, а остальное порешаем совместно, - сказал Гвоздев.
   Лукин набрал телефон дежурного по УВД города Истры, тот долго не снимал трубку. Он рассказал о вооруженном нападении бандитов и дежурный предложил оставить контактный телефон, пообещав, что с ним свяжутся сотрудники. В деревнях совсем не так реагировали на преступления, нежели коллеги Лукина на Петровке 38. «Правильно я сделал, что позвонил дежурному в МВД, с которым ранее работал, а он сейчас озадачит дежурного по ГУВД Московской области и поставит на контроль выезд на место преступления. Еще минут пять и расшевелится, хотя бы на время, болото в УВД Истры», - подумал Лукин. Он спустился вниз. В комнатах все вещи и постельное белье было разбросано. Содержимое всех ящиков шкафа, комода и тумбочек валялось по полу. Олеся стояла в лоджии около лужи крови и плакала. Это все, что осталось от их любимицы Альфы. Бандиты завернули застреленную собаку в покрывало и унесли с собой.
    - Зачем они собаку забрали? Может, её можно было спасти? Нелюди, - спросила сквозь всхлипы Олеся.
    - В собаке пуля осталась, а по ней можно владельца пистолета вычислить, - сказал Виктор и обнял Олесю.
   - Больно они грамотные. Слава богу, что мы живы остались.
   - Я тоже обратил внимание на их ментовские замашки,  а утром в церковь сходи.
   - А если ты обратил внимание, зачем в милицию звонил? Думаешь, они будут искать бандитов? – спросила Олеся.
   - Хочу помочь,  а если у них не будет желания, то и заставить, потому и начал долбить с самого верху. Иначе утром участкового инспектора прислали бы разбираться в лучшем случае, - впервые за вечер улыбнулся Лукин.
   - Не знаю, с чего уборку начинать, - сказала Олеся.
   - Не надо, не трогай ничего. Бандиты были в перчатках, но уборку начнем после осмотра и работы эксперта. Ты им не говори, что бандиты были в перчатках, а то и осматривать не будут. Кто их знает, может они снимали их. Давай Виктору с Ниной позвоним, заодно они понятыми будут, а утром надо хохлушку с её сестрой позвать, чтобы все полы перемыли и все, к чему бандиты прикасались перестирали и в химчистку отдали, - сказал Лукин.
   - А ночевать здесь будем?
   - Группа отработает, а там видно будет. В комоде остался нетронутый комплект постельного белья?
  - Вроде бы есть.
  - Тогда утро, вечера мудреней. Я думаю, сначала все убрать, а потом в Москву домой,-  сказал Виктор.
   Оперативная группа из УВД Истры вскоре подъехала на двух автомобилях, на милицейском «УАЗе» и черной “Волге”. Следователь описывал место происшествия, эксперт-криминалист мазал сажей и светил фонариком по гладким поверхностям в поисках отпечатков пальцев. Потом откатали ему и Олесе пальцы, после долго пришлось смывать с мылом черную типографскую краску. Хорошо еще, что «пальцы сняли» у них дома, так как обычно в отделе милиции не бывает горячей воды, и смыть краску затруднительно. Опер выяснил у Виктора и Олеси все обстоятельства разбойного нападения. О том, что одного из бандитов Лукин видел в лицо, мельком в полумраке, но запомнил его четко, он никому не сказал,  прекрасно понимая, что при таких обстоятельствах официальное опознание не будет увесистым доказательством. Более того,  если в банде участвовали менты, это только осложнит поиски. Лукин называл их ментами, потому что они и были таковыми, а не сотрудниками милиции.
    - Николай, а что у вас оперативная группа не усилена участковым инспектором, да и ты смотрю в единственном экземпляре, как же ты будешь отрабатывать жилой сектор с целью выявления свидетелей? - спросил Лукин опера.
   - Да уже время позднее. Кто меня в штатском в дом пустит? Утром приедет участковый, и мы вместе с ним отработаем, - сказал оперативник Николай.
   - Только не опоздайте. Через три дня у нас с тобой великий праздник – 85 годовщина Дня уголовного розыска. Меня пригласил заместитель Министра Рашид Гумарович Нургалиев, а утром Министру доложат сводку о разбое спецсообщением, так что контроль над розыском преступников обеспечен. Так своему руководству и передай. Они не поехали к пенсионеру на место происшествия, а в сводку, наверное, записались, - сказал Лукин.
   - Я и так работаю без выходных, а теперь еще докладными замучают, - махнул рукой Николай.
   - Сами жулье распустили в районе. Сколько у вас совершено вооруженных разбойных нападений по дачам и деревням? – спросил Лукин.
      Николай задумался.
  - Вот видишь начал вспоминать. Наверное, считаешь в уме, сколько совершено и сколько спрятано, поэтому сразу ответить не можешь, а это вооруженные нападения с выстрелами. А ты сам знаешь, что на гоп-стопе и разгоне тонкая грань с убийством. Никто не знает, ни разбойники, ни потерпевшие, чем все закончится, и ты об этом лучше меня знаешь. Пошли на разбой, а получилось убийство, - сам ответил Лукин на свой же вопрос.
     Ненастье в первую ночь октября закончилось и с рассветом золотисто-холодные лучи солнца скользнули по верхушкам сосен и высветили светло-голубое небо, после в его лучах заискрились алмазной крошкой мелкие снежинки. Они неторопливо опускались на землю, переливаясь серебром в лучах холодного светила,  постепенно укрывая легким покрывалом  осеннюю черноту и грязь. Воздух очистился свежим ароматом морозного дня, как по заказу после омерзительности, оставшейся от непрошеных гостей. Лукин вдохнул полной грудью свежего воздуха и приступил к осмотру места происшествия. Прошедшей ночью он внимательно наблюдал за работой своих бывших коллег по осмотру и ничему не удивлялся. Семь лет назад он ушел в отставку и уже тогда сотрудники уголовного розыска были не такие, какими раньше были сыщики. Не было в их работе былого огонька, необходимого в розыске преступников, да и к нему выехали ночью для осмотра после звонка его бывшего коллеги Василия Гвоздева, который дежурил по МВД России. Иначе оставили бы до утра или участкового инспектора прислали, а возможно он провел бы осмотр не хуже оперативной группы. Лукин более двух десятилетий выезжал на различные места происшествий оперативником, а потом руководителем и всегда наблюдал за работой экспертов-криминалистов, чтобы они не пропустили следа, оставленного преступником. Он слышал, что бандиты вчера чертыхались в лоджии, пытаясь что-то найти. В лоджии прогремели два выстрела, и Лукину было понятно, что в темноте они искали пули и гильзы. Включить свет бандиты не могли, так как лоджия на втором этаже была у всей деревни на виду. Пол в лоджии был из гранитной плитки, а на таком полу гильзы и пули могут далеко ускакать. Так и получилось, гильзу он обнаружил под плетеным креслом. Латунная, калибра 5,45 мм от пистолета ПСМ, который был на вооружении у сотрудников спецподразделений. Звук выстрела был похож на ПСМ, и теперь у Лукина не было сомнений. Вероятно, поэтому бандиты так тщательно искали гильзы. Пули убили Альфу, поэтому они увезли её в покрывале с собой. Это наводило на мысль, что оружие у бандитов табельное и подтверждало подозрения Лукина, что в банде были сотрудники милиции. На полу он больше ничего не обнаружил и приступил к осмотру стен. На уровне четвертого ряда кирпичей он увидел небольшое отверстие. Кирпич был облицовочным, и Лукин не сомневался, что пуля пробила кирпич и куда-то отскочила после первого выстрела, причинившего сквозное ранение Альфе,  потому её и не могли найти. Лукин набрал телефон отдела милиции города Истры и сообщил, что нашел гильзу с пулей, предложив приехать для дополнительного осмотра с изъятием вещдоков. Но куда там! Начальник угрозыска попросил привезти все к ним в отдел. Участковый тоже оказался занятым и в деревню для выявления свидетелей из УВД никого не прислали. Лукин и не сомневался, что никто не будет проверять пули и гильзы по пулегильзотеке, как его когда-то учили, чтобы найти хозяина пистолета. А позднее он старался передать свой опыт молодым оперативникам. Он сделал фото отверстия в кирпиче, а болгаркой вырезал из него квадрат с отверстием и достал пулю. Она была слегка деформирована.
   В отделе милиции города Истры Лукин зашел в кабинет начальника угрозыска.
   - Я потерпевший по ночному разбойному нападению, вам сообщили? – спросил Лукин.
   - Да все телефоны оборвали, - недовольно сказал начальник, не представившись, - звонили из главного управления уголовного розыска МВД России и бывший начальник нашего отдела Александр Дятловский спрашивал, как дела. Вы с ним знакомы?
   - В ГУУРе МВД я работал в отделе по борьбе с разбоями и грабежами и курировал Москву и область, - сказал Лукин.
   - Получается, что это ваши недоработки. Шучу, шучу.
   - А я без шуток скажу, что даже в кровавые девяностые не было такого разгула преступности, как сейчас, во всяком случае, на дома массовых налетов не делали. Бандиты не гнушаются даже скудными сбережениями пенсионеров. Кстати, много в вашем районе таких разбоев и с такими приметами?
   - Да не было ничего похожего до минувшей ночи, - сказал начальник УГРО.
   - Что-то верится с трудом, а как прошел опрос жителей деревни? Ведь преступники не пешком ко мне пришли, да и не в масках они передвигались? - спросил Лукин.
  - После обеда пошлю участкового к вам в деревню, ответил начальник.
   - Это надо было сделать еще вчера, хотя бы по тем домам, у кого свет в окне горел. Вам понятно, что спокойно жить отделу розыска я не дам? Я снова работаю на шестом этаже МВД, в том же кабинете, и у меня будет встреча с Рашидом Нургалиевым. Он будет поздравлять ветеранов с днем уголовного розыска.
   - Но, Дятловский сказал мне, что вы в отставке, - удивился начальник угрозыска.
   - Я тоже так думал, а меня, как одного из руководителей главного управления по борьбе с контрабандой таможенного комитета России командировали в МВД для создания нового комитета по борьбе с наркотиками. Так я оказался опять в своем кабинете, да еще иногда общаюсь теперь уже с вашим Министром.
   - Тогда понятно, - уныло сказал начальник УГРО.
   - Хорошо, что понятно и не получится со мной, как с другими пенсионерами, - сказал Лукин, - у меня большие сомнения, что со мной был единственный разбой.
   - Что вы хотите этим сказать? - хотел было возмутиться начальник.
   - Об этом я вам позже сообщу. Посмотрю, как будете работать по розыску преступников. Пока работы не вижу, - Лукин раньше был более сдержанным к бездеятельности своих коллег, а в глазах местного начальника он увидел ещё и безразличие, а ведь преступление совершено в отношении, хоть и бывшего, но его коллеги. Больше говорить с ним было не о чем.
     Лукин не стал дожидаться, пока участковый инспектор соизволит пройтись по дворам их деревни и опросить жителей. Его знали в деревне несколько семей, которые проживали рядом, а другим он представился работником милиции и если видел в глазах вопрос, то показывал удостоверение сотрудника МУРа, которое было у него, как прикрытие для оперативной работы. Вот тут-то оно и пригодилось. Некоторым из соседей он сообщил о причинах своих вопросов о посторонних лицах в деревне. Так по крупицам создалась картина, что в деревне вечером около их магазина стояла чужая девятка темного цвета и около нее видели четверых парней в темной одежде, которые при свете фар проезжающей машины отвернулись. Рядом с магазином шла большая стройка, на которой работали, хохлы и молдаване, а руководили стройкой армяне. Лукин переговорил с каждым из них, но дальше скудных примет дело не продвинулось. Рабочие сказали, что к ним приходили бандиты и требовали долю от заработанных денег, но случилось это ночью, две недели назад и бандиты, входя, выключили свет, и вряд ли они не смогут кого-то опознать. Уже кое-что. Появилась привязка к месту и возможно бандиты не просто так прессовали работяг, а имели среди них своих наводчиков. Продолжение работы он оставил на участкового, но и так было все ясно. Потом Лукин заехал в соседний коттеджный поселок «Ливадия на Истре», в котором теперь работал начальником безопасности его знакомый Александр Дятловский, бывший начальник уголовного розыска всего района. Он уже знал о случившемся и накрыл стол для чая. Не было у них ни времени, ни настроения для другого застолья.
    - Виктор Павлович, я тут подготовил со своими сотрудниками списки автомобилей, которые бесцельно останавливались у забора нашего поселка, а с бугра в вашей деревне все видно, как на ладони, - протянул несколько листов Александр.
   - Спасибо, - Лукин бегло пробежался по номерам, - вот и электрик Васильевич попал к тебе в неблагонадежные. Я тоже обратил внимание на его «жигули» четвертой модели, которые часто стоят там. Пробил их по номеру, а потом спросил у водителя в лоб, почему он часто стоит здесь? Ответ был исчерпывающим. Васильевич возвращается домой в поселок Борки и в том месте перед домом принимает чекушку водки, а потом пивом наслаждается на природе. Дома жена не даст выпить и раньше нельзя, потому что за рулем, а тут перед домом и жена не видит. А ты Александр прав в отношении других автомобилей, так как среди них могли быть и разведчики бандитов, которые выслеживают хозяев: когда уходит, когда приходи, живет ли в деревне постоянно, или только в выходные приезжает.
   - Да, Палыч, столько мрази вокруг развелось, что трудно сказать с какой целью они стоят около забора,- вздохнул Дятловский.
   - А твой приемник сказал, что в нашем районе все тихо и разбойников нет, - заметил Лукин.
   - Врет всё Никола. Мы – то с тобой знаем, что если он прячет от регистрации преступления, не значит, что их нет.  У меня в поселке забор четырехметровый и кругом сигнализация, да патрули по дорожкам, от того может быть и тихо, но все ровно мы осматриваем все подозрительные автомобили. У нас же богатенькие живут, - сказал Александр.
   - Александр, но мы же раньше тоже прятали, но мелочевку, а теперь смотрю, если бы не звонки из МВД, то прислали бы ко мне участкового, который по дороге потерял бы мое заявление о разбое. А потому я решил прокатиться по деревням и коттеджным поселкам в округе, поговорить с народом. Это у меня нет примет разбойников, а может на других преступлениях они были менее осторожными, - продолжал Лукин.
   - Правильно, потому что такую работу никто кроме тебя не сделает, а возможно кто-то и не обращался в милицию. Знаешь, бандиты могли запугать, а народ милиции не верит, - сказал Александр.
   - Я и сам перестаю верить, что они смогут кого-то найти. Если только бандиты сами случайно не попадутся. Пока в отпуске вспомню прежнюю профессию, все какое-то моральное удовлетворение, да и пурги я наведу больше, чем вся милиция области. Если я правильно мыслю, то о моих поисках должны узнать бандиты и как-то проявить себя. Ведь они мне угрожали, чтобы я в милицию не обращался, а тут такое, - сказал Лукин.
   - А ты думаешь, что кто-то был из сотрудников милиции? – поинтересовался Александр.
   - Почти уверен. Все их действия были, как при задержании преступников и такие же команды: «Лежать!», «Лицом в пол, головой не крутить!». Бандиты тоже были вперемешку. Я завтра ещё сверху всколыхну местное болото. После встречи с Министром я договорился с первым замом ГУУРа Петровым встретится, от него на Шаболовку к Валере Дзыбе, который сейчас руководит собственной безопасностью в ГУВД по Центру России, а мы с ним раньше вместе работали. Потом к Виталию Пьянову в МУР, он теперь разбойным отделом руководит вместо Николая Куценко. Они меня ещё помнят, и попрошу Николая Чекмазова подключить сыщиков из областного ГУВД. И если мы такой армией не вытряхнем бандитов из их логова, то грош нам цена, - сказал Лукин, - продолжал Лукин.
   - Если они узнают про такую волну, то могут залечь надолго или уйти в другой район, но информация должна пойти, - сказал Александр.
   - Меня сейчас больше всего интересует наводчик, - Лукин посмотрел на Александра.
   - Ты думаешь, без него не обошлось? – поинтересовался Дятловский.
   - Я не знаю, специально он навел или просто кому-то проговорился, но он был. По обрывкам фраз я понял, что бандиты были уверены, что у меня есть деньги и примерно сколько. Кисло будет тому человеку, если он сделал специально. Я ему не завидую, - подытожил Лукин.
   - Виктор Павлович, ты можешь рассчитывать на мою помощь, - сказал Александр.
     Лукин объезжал поселок за поселком, садовые товарищества и деревни в округе. Такие мероприятия в годы СССР проводили работники прокуратуры, чтобы выяснить, сколько преступлений сотрудниками милиции сокрыто от регистрации. Сотрудникам милиции такие мероприятия раньше были не нужны, так как граждане по любому писку обращались в милицию, поэтому они знали, что и где происходило. Теперь Лукину просто необходимо было провести нудную и рутинную работу, так как никто ее больше не сделает. У всех граждан, проживающих в этих домах, была своя беда, о которой они поведали Лукину. Одних соседи обижают и отхватили часть участка, у других что-то украли, но его интересовали только вооруженные пистолетами разбойники и такие случаи имели место быть, а он проявил интерес к разбою в деревне Иваньково, который был совершен две недели назад в отношении полковника КГБ в отставке Никиты Смирнова. Разбой по обстоятельствам и приметам преступников с молдавским акцентом был похож, но поговорить удалось только с женой Смирнова, а его положили в госпиталь КГБ с множественными телесными повреждениями. Ему бандиты угрожали пистолетом, а потом избили, требуя деньги и ценности, но у него их не было. Хозяйка недоуменно пожала плечами, почему Лукину не сообщили в милиции города Истры о разбое. К ним приезжали сотрудники милиции, и они написали заявление, да из госпиталя КГБ пошла телефонограмма к ним о нанесении телесных повреждений её мужу и по этому поводу приходил их местный участковый. Лукину стало ясно, что расследованием разбоя занимается участковый инспектор, который в состоянии слепить отказной о том, что потерпевший упал ночью в своем огороде и причинил себе сам телесные повреждения или нечто в том же духе, потому что отношение к расследованию было наплевательским. Лукину стало обидно из-за того, что его бывшие коллеги теперь так работают. После своей поездки он вернулся в коттеджный поселок к Александру Дятловскому.
    - Александр Викторович, к сожалению, мои предположения оправдались. В районе нет ни одной деревни, ни садового товарищества, не говоря уж о коттеджных поселках, на которые не совершали нападения бандиты. С красивыми домами всё понятно, но они грабят бабушек и дедушек, отнимая у них последнее. Неужели нельзя организовать им заслон и дать отпор? Если нет желания работать у сотрудников местной милиции, то надо местных охотников поднимать.
   - Я иногда слышал от коллег о твоих нестандартных решениях в розыске преступников, но сейчас ты хватил. В Америке такое возможно, но не у нас, - дружелюбно улыбнулся Дятловский.
   - Не скажи. Просто в Подмосковье кончилась сплоченность у народа, потому что, как говорится «понаехали», настроили себе четырехметровых заборов, обзавелись охраной и думают, что они недосягаемы для бандитов. Я часто ездил по работе в медвежьи углы Сибири и Дальнего Востока. Так вот там ничего не поменялось в их укладе жизни. Там чужой человек, как на ладони, а если  банда появится, то в каждом доме имеется винторез или ружьё. Бандиты и там бывают, но редко у них что-то получается, потому что соседи помогают друг другу, - сказал Лукин.
   - Так ты за то, чтобы вооружить население? – спросил Дятловский.
   - Конечно, нет. Это в Сибири в каждом доме живет охотник. Их уклад жизни связан с оружием. Вооружить не проблема, но сможет ли человек в экстремальных условиях выстрелить в бандита? Вот вопрос вопросов. Я много раз брал вооруженных преступников, но никогда не целился в них из пистолета, потому что знаю, какие последствия будут. Мысли сотрудника милиции, действия которого хоть как-то защищены Законом, а что говорить про простых граждан, которые могут реально поменяться местами с бандитами в тюрьме?
   - Ты прав. Надо сначала написать Законы, которые защищали бы граждан от нападений бандитов, чтобы те знали, что могут получить законную пулю при нападении на жилище, - сказал Дятловский.
   - Александр, ты теперь вышел в отставку, в которую тебя отправили воротилы и жулики из местной администрации, потому что ты много знал об их махинациях с землей и имуществом колхозов. Я не просто так вспомнил о селах Сибири. Что за обстановка стала в Подмосковье от тех, которые «понаехали»?
   - Палыч, я ведь тоже из той обоймы, что «понаехали», но меня перевели в район начальником уголовного розыска. Во многом ты прав, “понаехавшие” и делают погоду преступности в Московской области, так как за их бабками тянуться преступники всех мастей с необъятных просторов бывших братских республик. Волна разбоев началась в 1998 году, но тогда мы ещё как-то противостояли бандитам.
   - А теперь просто перестали работать, потому что заняты только теми делами, которые могут принести доход сотрудникам, - сказал Лукин.
   - Может ты и прав. В нашем и соседних районах не осталось ни одного руководителя администраций сельских поселков и бывших председателей колхозов, которых бы бандиты не поставили в их домах на уши.
  - А как же наш общий друг Михаил Алексеевич, который продал «Родину», так его колхоз назывался? – улыбнулся Лукин.
   - Да он, пожалуй, оказался единственным руководителем, которого не ограбили, хотя и живет он не бедно. Михаил Алексеевич при продаже земельных паев своих крестьян никого из них не обидел. Они при продаже получили от 50 до 75 тысяч долларов, на которые многие из них купили квартиры в Истре и Красногорске. Может, поэтому Михаила не тронули бандиты, что он честно поступил со своими колхозниками, а другие руководители кинули своих крестьян, - сказал Дятловский.
   - Если это так, то у бандитов хорошая разведка, а проще наводчики в районе. Такие обстоятельства для разбойного нападения невозможно выяснить у населения. Значит, наводчик сидит в администрации или в органах, другие вряд ли владеют необходимыми сведениями. Бандиты залетные, а наводчики всегда рядом с потерпевшими ходят. Неужели нельзя все проанализировать в такой массе разбойных нападений? – возмутился Лукин.
   - Нужно элементарное желание работать. Мы с тобой могли бы покрутить все варианты, но оказались за бортом событий, - заметил Дятловский.
   - Да, Александр, прошло время Робин Гудов и Дубровских, которые грабили богатых жуликов и раздавали крестьянам. Теперь приезжают бандиты из бывших союзных республик, разбойничают и делятся с наводчиками, местными ворами и не исключаю, что с нашими бывшими коллегами, иначе не могу придумать другую причину их бездействия, - заметил Лукин.
    Утром собрали ветеранов уголовного розыска вместе с действующими сотрудниками в зале МВД России на Житной 16, где им вручили знаки и медали с 200-летием МВД. Вручал сам Министр Рашид Нургалиев. Он пожал Лукину руку и поздравил, на что тот ответил: «Спасибо, меня вчера бандиты поздравили».
    - Мне доложили. Розыск преступников возьмем в МВД на контроль. Поздравляю, еще раз с праздником.
    - Спасибо, Рашид Гумарович, - поблагодарил Лукин.
Он-то знал, что такое контроль МВД. Оперативник ГУУРа будет запрашивать справки о проделанной работе по розыску преступников в ГУВД Московской области, а те в милиции города Истры, которые такого понапишут, не выходя из кабинета. Вот и вся работа вместе с контролем Министра, а таких контрольных дел у него сотнями. После торжественного заседания он зашел к первому заместителю начальника уголовного розыска всей России Петрову Андрею Ивановичу, с которым был знаком не только по службе, а прежде он жил на одной лестничной площадке с Лукиным и дружили семьями. Лукин вкратце поведал ему о своей беде и о контроле Министра.
   - Палыч, многое поменялось в нашей службе со времени твоего перехода в таможню и не в лучшую сторону. Конечно, я помогу всем, чем смогу, но тебе надо самому реально оценить обстановку с розыском преступников. Мой зять месяц назад поехал на автомобильный рынок продавать свой старенький «мерседес» по стоимости не дороже новых «жигулей», а его убили и машину забрали. Наши сотрудники вычислили преступную группу, двоих задержали, а третий в бегах. Долго мы не могли его арестовать, а когда все-таки взяли, то выяснилась причина, почему он неоднократно уходил от нас. Оказалось, что местный оперативник уголовного розыска сообщал ему о наших мероприятиях по его адресам. Того уволили, но сам факт предательства меня удивил, ведь он знал, что убили моего зятя, - сказал Петров.
   - Вот и у меня сложилось такое же впечатление, что вместе с разбойниками меня кто-то из бывших коллег, - сказал Лукин.
   -Ты будь осторожней. Такого нельзя исключать, а главное, что все живы и здоровы.
   - Да, ты прав. Мы с Олесей тоже так решили и она вчера в церковь ходила.
   - Вот это правильно, а руководителю разбойного отдела я выдам команду, чтобы он занялся твоим делом. Да ты его и сам знаешь. Отделом теперь руководит Николай Гоготов, - сказал Петров.
   - Да времена. Раньше Коля только гоготать умел, а теперь начальник отдела. Нет, я поеду к Валере Дзыбе. Он сейчас руководит собственной безопасностью в Центральном регионе России.
    - Привет ему передавай и удачи тебе, - сказал Петров.
  В доме 6 по улице Шаболовка поменялась вывеска на КПП. Теперь ГУ МВД по Центру России, а потому и тише стало, нежели когда в здании кипела работа по борьбе с организованной преступностью в бытность Владимира Рушайло. Теперь здесь работают другие сотрудники с другими задачами, которые решают чиновники и аппаратчики. Валерий Алиевич Дзыба, как всегда встретил Лукина с приветливой улыбкой, но вскоре посерьезнел, когда тот поведал причину своего визита.
   - А у нас теперь работает начальником уголовного розыска твой бывший подчиненный Василий, - Валера набрал внутренний номер, - это Дзыба, зайди ко мне. У меня твой бывший начальник Лукин.
   Через несколько минут вошел Василий. Да, уже не тот молодой оперативник, а серьезный возмужавший руководитель, окончивший Академию МВД. Они обменялись мнениями по разбою на даче и договорились, что Василий Михайлович возьмет на контроль оперативную разработку схожих разбойных групп, а Дзыба обещал внимательно присмотреться к негативной информации по сотрудникам милиции в тех районах Московской области. Лукин понял, что среди всей армии сыщиков Валера с Василием единственная реальная сила против бандитов, хотя бы в его случае.
    Вечером Лукин встретился с чекистом Сергеем Митяевым, с которым они подружились, и поведал ему о своих проблемах в розыске разбойников. Он и сам знал всё руководство криминальной милиции Москвы и московской области, а Сергей поддерживал с ними дружеские отношения со времен работы в Московском управлении КГБ.
    - В Московской области сейчас руководит борьбой с организованной преступностью генерал Карташов Александр Константинович, который перешел туда из нашей конторы. Он разбоями не занимается, но ты сам прикинь, чем он может тебе помочь в твоем деле? – спросил Сергей.
   - А чего тут прикидывать. Разбойные дела его не касаются, но ни один карманник не будет шарить по карманам, пока не получит добро от бандитов, контролирующих данный район, а потом не отстегнет долю в общак. Так что разбойники обязательно спрашивали разрешение у смотрящего за районом. Вот он, смотрящий, под конторой Карташова. В Красногорской ОПГ собрались серьезные бандиты, но многие из них перекрасились и начали заниматься бизнесом, хотя это им запрещается, они становятся слишком уязвимыми для  спецслужб, которые могут доставить много хлопот их бизнесу. Ведь он у них, впрочем, как и у многих других граждан России, организован на ворованные деньги.
   - А захотят ли бандиты делиться информацией о разбойниках?
   - Сергей, это будет зависеть от многих факторов. Имеют ли оперативники РУБОПа глубоко законспирированных агентов в бандитской среде или просто общаются с жуликами в законе, но самое главное, на чем основаны их взаимоотношения. На финансовой составляющей или на чисто оперативном интересе?
   - В данном случае тебе всё ровно, лишь бы получить информацию о своих разбойниках.
   - Да, ты прав и если они её знают, то лучше поделиться, чтобы руководство не копалось в их взаимоотношениях, зная, что ими интересуется генерал из КГБ. Формально у бандитов есть все основания, чтобы задать вопрос  разбойникам, потому что те нарушили негласное правило не трогать ментов, чтобы потом у них самих не было лишних хлопот, а они напали на полковника из уголовного розыска и бывшего главного сыщика именно по борьбе с разбоями в России. Не знаю, как сейчас поставлена работа в нашей службе криминальной милиции, а раньше мне давно бы принесли информацию об их косяке,  - сказал Лукин.
   - Так - так, я начинаю понимать, к чему ты клонишь. Ты хочешь замутить воду вокруг разбойников, чтобы о них заговорили в их кругах, а в мутной водице глядишь, и попадутся на крючок.
   - Примерно так, но до крючка далековато. В мутной воде надо агентурные сети расставлять и ловить каждое слово из оперативной информации, но кто теперь таким будет заниматься? Но ничего не предпринимать тоже не годится, поэтому надо начинать с Красногорских бандитов, которые дали добро на разбои в районе, а если не пойдут на контакт, то провести пару показательных выступлений в тех местах, где они кормятся и нанести им удар по карману. Здесь уж хочешь, не хочешь, но будут обсуждения причин такого поведения оперов, а причины кроются в разбоях и поплывет информация. Только здесь ты прав, захотят ли опера это делать? Лет пятнадцать назад мы бы так и поступили, а теперь посмотрим, чем дышат нынешние оперативники, - продолжал Лукин.
   - Вот-вот, Саша Карташов чекист с большим опытом работы, но и у меня сомнения, что он сможет повлиять на своих Красногорских оперов.
    - Сергей, я не мечтатель и мне достаточно, чтобы о наших планах заговорили вслух, а еще лучше продали, как секретную информацию Красногорским  бандитам, ведь у них, наверняка, есть свой крот среди оперов. Они должны понять, что у них под ногами земля может полыхнуть. Провести мероприятия я попросил своих друзей с Шаболовки 6 и из МВД на Садово - Спасской, они ведут борьбу с организованной преступностью. Уж эти конторы бандиты хорошо знают, а если Карташов усилит нашу просьбу, то тандем сработает.
   - Грамотно ты их обкладываешь, - улыбнулся Сергей.
   - Я буду рад любой незначительной информации по моему делу, потому что о разбойниках известны только их рост и телосложение, которые я заметил лежа на полу, да черные шапочки на их башках. Правда тебе могу сказать, одного я видел в лицо, но в полумраке и мельком, тот заметил и сразу отвернулся, натянул на голову шапочку с прорезями для глаз. По голосам тоже не опознаешь, так как орал из них только один, который был с пистолетом. Утром следующего дня я обнаружил пулю и гильзу, но проверка по пулегильзотеке для  сотрудников Истры высшая математика, да и сейчас стреляют на многих преступлениях, поэтому эксперты вряд ли в состоянии провести проверку по всему массиву. Калибр 5,45 мм используется только спецподразделениями, но все чаще стали находить пули и гильзы на местах преступлений, - сказал Лукин.
   - Думаешь, что там участвовали сотрудники спецслужб?
   - В моем разбое я почти уверен, потому что разбойники унесли с собой застреленную ими собаку, а потом усиленно искали вторую гильзу. Значит, они боялись экспертизы.
   - А если боялись, то пистолет может оказаться табельным оружием сотрудника и можно вычислить его хозяина, - сказал Сергей.
   - Но все настолько скудно, в плане доказательств, поэтому я применяю к группе разбойников свои нестандартные методы. Надо получить изначально какую-то агентурную информацию и разматывать её не торопясь. У меня уже спала горячка, когда я хотел порвать на куски бандитов. Они никуда не денутся, но прежде мне нужен наводчик на мой дом. Сначала я его вычислю, а потом решу, что с его бандой делать, иначе они могут замкнуться и не сдать своего вдохновителя.
   - Ты о них говоришь, как будто бы знаешь, кто они. 
   - Сергей, не знаю, а догадываюсь, но с доказухой плоховато, поэтому даже тебе не могу сказать о своих подозрениях. Мне нужен возврат информации, которую я сам и распространяю, но она не может быть идентичной, потому что каждый по-своему её истолкует и с кем-то поделится, а мне нужен тот, кто добавит к моей информации свою о разбое.
   - А если не будет информации от Красногорских бандитов?
   - На них свет клином не сошелся. Кроме руководства криминальной милиции, которые руководят оперативниками, как говорится по воле, у меня сохранились деловые отношения с руководством оперативного управления ГУИНа, которое занимаются разработкой арестованных и заключенных на предмет их причастности к другим нераскрытым преступлениям. Кроме личных отношений я заключил с руководством договор об оперативной разработке арестованных за контрабанду героина. Это я из МВД ушел на пенсию, но теперь руковожу в Таможенном комитете России службой по разработке организованных преступных групп на каналах контрабанды наркотиков, потому у меня связи с руководством всех спецслужб, вплоть до ДЕА США, - сказал Лукин.
   - Страшный ты человек, - улыбнулся Сергей.
   - Наоборот я тихий, потому что моя работа не любит шума, но как говорят в народе: не буди лихо, пока оно тихо.
   - А чем же ГУИН может помочь? Ведь они даже примерно не знают, кого надо разрабатывать, - спросил Сергей.
   - Интересный вопрос. Если бы ты побывал в оперативной части, ну скажем, Бутырской тюрьмы и тебе бы разрешили ознакомиться с их оперативными материалами, то такого вопроса не задавал бы. Другое дело, что они хранят её за семью печатями и не всегда выдают, чтобы не подставить своих секретных помощников. О работе Кума в следственных изоляторах, пересылках, лагерях и его агентуры в камерах знают все, но не знают, кто именно работает на него.
   - Какое простое и ласковое слово - кум. Как говорят в народе: что за кума, коль под кумом не была. Только тюремный Кум не крутит любовь с кумой, а занимается сбором агентурной информации в местах заключения, - сказал Сергей.
   - Да Сергей, вопрос кажется на первый взгляд простым и банальным. Обычная работа Кума. Любой преступник мечтает выйти на волю и вынашивает, как это сделать, а попадая в камеру, оказывается вырванным от привычной  обстановки и круга общения. В такие моменты бывает важно поделиться с окружающими чем-то сокровенным. Вот тут-то опытный Кум и подводит к нему своего человека, который сможет профильтровать базар и передать оперу. Все происходит не сразу, а по крупицам, да и торопиться в тюрьме им некуда. Потом все описывается Кумом и подшивается в большие тома. К «тюремным романам» никого не допускают, кроме большого руководства ГУИНа. Так вот мне однажды довелось окунуться в такое чтиво на Урале.
   - Интересно, как у тебя это получилось? – спросил Сергей.
   - Отвечаю на твой вопрос, что может опер, если преступники неизвестны. В феврале 1992 года мы стали пожинать первые плоды революции в России, хотя для меня скорее всего переворота, совершенного высокопоставленными жуликами. В результате разогнали КГБ, а МВД придали окрас политической полиции, что сказалось на резком росте преступности, причем самой тяжкой. Нечистые на руку чиновники стали рвать имущество государства российского, которое создавалось 70 лет советской властью, а до того русским народом при царе-батюшке. С чиновниками у бандитов начались разборки и патронов те не жалели.
   - Для того КГБ и разогнали, чтобы не мешали рвать имущество России, - посетовал Сергей.
   - На Урале дележ был связан с большой жестокостью со стороны бандитов, а первый Президент России Борис Ельцин был не только родом оттуда, но и работал в Свердловском обкоме КПСС первым секретарем. Земляки попросили у него защиты от бандитизма на  Урале и в феврале по приказу Министра отправили туда наводить порядок 30 сотрудников МВД России со всех служб с широкими полномочиями, вплоть до кадровых перестановок в УВД области. По заказным убийствам работали мои знакомые от ГУОПа Цыганов и Виктор Викулов, а меня направили помочь уголовному розыску Урала, так как его захлестнула волна разбойных нападений. Ну, что я мог бы сделать в одиночку, даже будучи суперсыщиком. Местные опера успевали только регистрировать дела о разбоях и фиксировать следы преступления, а когда не справлялись, то просто прятали преступления.
   - А что ты мог сделать один в такой ситуации? - спросил Сергей.
   - Да, ситуация была не из простых, а тут еще пофигизм местных сыщиков и полная бездеятельность. Да и некоторые начальники уголовного розыска решили подлататься на распределении госимущества, а другие занялись бизнесом, поэтому им было не до разбойников.
   - В таком случае надо было бросать на борьбу силы контрразведки, как Жуков в Одессе, - улыбнулся Сергей.
   - Примерно так, но я, поняв, что могу утонуть в изучении дел о разбойных нападениях, предпринял свой нестандартный ход, благо, что рядом со мной оказался мой друг, ранее работавший начальником Бутырской тюрьмы Саша Парицкий. Тогда он перешел в ГУИН и проверял на Урале работу в следственных изоляторах. Я быстро уговорил Сашу, что мне нужна вся оперативная информация по обитателям СИЗО за два-три года, чтобы выйти на разбойные группировки снизу. После первого дня работы Александра Владимировича в следственном изоляторе его руководителю вызвали скорую и отправили в госпиталь с инфарктом. Вместо него руководил Кум, но это для обитателей СИЗО, а для нас он был начальником оперативной части тюрьмы, правда, азербайджанец по имени Мамед. Он сначала выдавал мне оперативную информацию дозировано, а когда Саша и его прижал вопросами по нарушениям в работе, то тот попросил у меня помощи, чтобы его не душили. Я предложил вечером накрыть стол в кабинете и по трезвому все обсудить.   Мамед перестарался. Вечером он принес в кабинет большое блюдо с горячим пловом, салат из овощей и две бутылки водки. Картина маслом. В кабинет заходит майор с огромным подносом,   и с каждым его шагом у Саши    брови поднимаются   домиком, и раздается рев: «Это что такое?». Мамед смотрит недоуменно на меня, а я даю ему отмашку, чтобы он уходил с подносом, но Саша ему вдогонку: «Уволю к чертям собачьим. В Баку будешь тюрьмой руководить». Когда за Мамедом закрылась дверь, высказал и мне: «Лука, кончай со своими шуточками. Ты здесь в гостях находишься, а мне работать». Я извинился,  он был прав, но я ему высказал, что Мамед с неохотой допускает меня до своей секретной информации или её   у него попросту нет. Через минуту Мамед снова стоял на ковре и клятвенно обещал завалить меня материалами. Перед уходом в гостиницу я попросил у Саши разрешения забрать у Мамеда две бутылки водки в знак примирения, так как ни зарплата, ни тем более командировочные не позволяли нам особо разгуляться. Мамед   дал нам с собой еще бутербродов с колбасой и салом. Глаза его сверкали в знак благодарности мне, что я навел ему мостик в общении с Парицким, а мы были довольны, вечером будет подо что поговорить о работе. Я рассказываю, чтобы ты понял, с какими трудами мне доставалась информация, но она стоила того. На следующее утро Мамед положил мне на стол увесистый том меморандумов агентурных сообщений за прошедший месяц о тех, кто сидел в СИЗО. Я, верно, рассчитал, потому что тюрьма была транзитной, как проходной двор тюремного мира без традиций, но с беспределом не только со стороны надзирателей, но и со стороны “шерстяных”. Так называли беспредельщиков, которые косили под авторитетов, но выполняли волю Кума. В транзитке всегда больше людей, незнакомых с арестантскими понятиями, а «шерстяные» пользуются тем, что со свидетелями своих бесчинств они больше никогда не встретятся. Транзитка на Урале гремела на всю арестантскую Россию своим беспределом, - сказал Лукин.
   - Ты меня просто заинтриговал своим рассказом. Что же ты такого прочитал в тех меморандумах на Транзитке Урала? – улыбнулся Сергей.
   - Да там такое написано, что, не выходя из кабинета, можно раскрывать тяжкие преступления, про мелочевки и говорить нечего. Народ думал, что потусуется некоторое время на пересылке и в зону спокойно отсиживать, а за ним такой шлейф преступлений тянется. Там я понял, что утратили мы за время перестройки оперативные кадры и разорвали связь МВД и ГУИНа. Каждый сам по себе, а в итоге ничего. Забыл я про обед и если бы не Саша, то и про ужин тоже не вспомнил бы, так увлекся чтением. Память у меня хорошая, но пришлось делать записи в спецблокнот и сдавать его Мамеду в конце работы, а тот взамен литр водки и закуску на ужин. В гостинице наши коллеги знали, что мы придем не пустые и ожидали нас с нетерпением. Так я изучал труды оперчасти в течение недели, а потом стал работу чередовать с посещением управления уголовного розыска УВД области, где ставил задачи руководителю Евгению Лаптеву, который откровенно недоумевал о моей осведомленности о преступном мире Урала. Иногда были клички, а много информации было с фамилиями, но я выбирал только то, что касалось разбойных нападений на дома и квартиры граждан. Лаптев дополнял клички знанием их связей, и вырисовывалась разбойная группа со скупщиками краденного, а это уже доказательство по делам. За месяц работы мы размотали 37 разбойных нападений, совершенных в 1991 году и за два месяца наступившего, только в районе Уралмаша. В основном это были группы молодых разбойников, но ими руководил опытный волчара, который потом и создал в районе Уралмаша организованную преступную группировку. По малолетке разбойники получали срока небольшие и потом пополнили ряды, превратившись в грозную уралмашскую группировку, о которой вскоре заговорили по всей России. Так что можно искать преступников не зная о них ничего, надо только подумать, где взять информацию.
   - Да, за месяц столько разбоев раскрыть, круто!
   - Как оказалось не очень. Из УВД Свердловской области пришло в МВД благодарственное письмо за работу, показатели включили в квартальный отчет, а потом всем сотрудникам отдела дали премии и мне в том числе. Круто! Но к подобному я привык ещё «на земле» в столичном уголовном розыске, когда успехи сотрудников в поимке преступников делились с кадровиками и бухгалтерами, которые регистрировали приказы и выдавали премии, - улыбнулся Лукин.
     Через три дня позвонил начальник угрозыска с Шаболовки Василий и сообщил, что его сотрудники взяли с поличным преступную группу молдаван, которые в Истринском районе совершили ряд разбоев   и проверяются на причастность к нападению на его дом. Лукина удивил тот факт, что Истринские сотрудники не проявили инициативы и не поставили его   в известность. Но он не гордый и решил сам выяснить, что это за группа и есть ли среди них тот единственный, которого он видел в лицо, хоть и в полумраке. В отделе милиции он, было, дернул ручку кабинета начальника угрозыска, но дверь оказалась закрыта, как   и дверь оперативников, которые боролись с разбоями и грабежами в районе. Двери в кабинетах оперативников были настолько хлипкие, что в коридоре было слышно, что происходит   за ними. Лукин услышал в соседнем кабинете разговоры и, постучавшись, открыл дверь. В кабинете двое сотрудников сидели у окна, а третий склонил голову над столом и что-то писал.
   - Добрый день. Я потерпевший по разбою в деревне Борки и хотел бы поговорить с вашим начальником или с оперативниками, которые расследуют мое дело, - обратился к ним Лукин.
  - Они все на выезде и будут к вечеру, - ответил оперативник у окна.
  - А вы не могли бы мне помочь? К вам вчера доставили группу разбойников молдавской национальности, я хотел бы узнать, как они проверяются на причастность к совершению разбоя в моем доме, и неплохо было бы взглянуть  на их физиономии.
   - К сожалению, наша группа работает по квартирным кражам и мошенничествам, а разбойников разрабатывают оперативники из соседнего кабинета, - сказал все тот же опер.
   - Но вы же дали показания, что никого не видели в лицо, - сказал опер, который писал за столом в углу.
   Лукин повернулся и еле сдержал свои эмоции. Перед ним сидел тот, который во время разбоя, расслабившись, снял с головы шапочку и как раз входил в дверь кухни, когда Лукин развязался и встал, и их взгляды на мгновение встретились в полумраке. «Э, парниша, откуда у тебя такая осведомленность, если ваша группа не занимается разбойниками?» - подумал Лукин.
    - Видите ли, коллега в экстремальных случаях у меня открывается третий глаз, и тогда я могу видеть лица даже сквозь шапочки, - улыбнулся Лукин, - я заеду позже.
   - Товарищ полковник с опознанием лучше к следователю Мухиной, которая расследует разбои, - сказал опер у двери.
   - Вы меня знаете? – спросил Лукин.
   - Да расследование разбоя у вас, кто только не контролирует из руководства, - ответил все тот же молодой опер.
   - Тогда должны понимать, что мне нужен не следователь, а опер, который колол тех разбойников и знает, о чём они трещат в камере. Поэтому я заеду позже, - сказал Лукин и вышел.
   Он подошел к окошку дежурного по отделу милиции.
 - Командир я из МВД России, - представился он скорее по привычке, - в двенадцатом кабинете я разговаривал с оперативником. Такой молодой с русыми волосами, в углу за дверью сидит. Он представился, но я забыл. Не подскажите как его?
  - Так это Николай Смирнов, - сказал сержант милиции, стоящий рядом с дежурным.
  - Спасибо, - поблагодарил Лукин.
   Он сел в машину и задумался: «Кто же ты такой Коля Смирнов? Если ты оборотень в погонах, то слишком нагло ведешь себя. Тебе бы тихо сидеть за дверью и сопеть в две дырочки, уткнувшись в писанину, чтобы я не заметил тебя, а ты вылез с вопросами. Как мне тебя проверить? Лицом, ростом и телосложением настолько походишь на моего разбойника! Я помню   несколько десятков случаев и только из моей практики, когда задерживали  двойников преступников, но всё же не тех. И голос его проверить сложно, не заставишь же его завизжать: «Все ко мне. Он развязался», а других слов он тогда не произносил. Получается, что если он был с разбойниками, то они и смогут его изобличить. Всё не просто, но и без внимания я не могу тебя оставить, Коля».
    Лукин подъехал на Шаболовку 6 к начальнику собственной безопасности ГУВД по Центральной части России  Валерию Алиевичу Дзыбе и в подробностях изложил обстоятельства встречи со Смирновым.
    - У нас имеется оперативная информация от наших коллег из отдела по борьбе с организованной преступностью Красногорского района, что в Истринском отделе уголовного розыска завелся крот, который связан с преступной группой, но не было конкретики, - сказал Валерий.
   - Но на Смирнова я не могу точно указать, что это именно он.   Всякие бывают совпадения, сам знаешь, - сказал Лукин.
   - А мы проведем для начала в отношении Смирнова литерные мероприятия №1 и №2, а там чем черт не шутит? – предложил Валера. - А тебе не надо больше ездить в УВД Истры. Я попрошу нашего Василия провести проверку всех арестованных за разбой, но мне кажется, среди них нет твоих клиентов. 
   - Договорились, - сказал Лукин и пожал руку Валерию Алиевичу.
   Он был спокоен за проверку Смирнова, так как все оперативники знали, что литерные мероприятия №1 и №2, означали прослушку телефонов и наружное наблюдение за объектом.
        С Александром Позняковым они начинали работать инспекторами уголовного розыска тридцать лет назад в 15 отделении милиции столицы, а теперь он руководит отделом по лидерам преступных группировок ГУОП МВД России. Лукин накануне попросил Сашу перетереть с лидерами Красногорских бандитов, почему те допустили беспредел «на своей земле», и залетные разбойники до такой степени распоясались.
   - Может быть, чаю или кофе? – спросил Александр.
   - Столько не виделись, можно было бы по сто грамм, но ты и раньше относился к выпивке негативно, да и я за рулем. Ставь чайник.
    - За то у меня к чаю все есть, - Саша достал из шкафа печенье, конфеты и зефир.
    - Да, это не 15 отделение, - улыбнулся Лукин.
  За окном уютного кабинета на Садово-Сухаревской улице моросил дождь вперемешку с мокрым снегом, и ароматный чай пришелся весьма кстати.
   - Я пообщался с одним из авторитетов Красногорска, с которым у меня доверительные отношения и он рассказал, что появилось несколько групп разбойников из Молдавии и попросили разрешения у братвы побандитничать в  их районах с отстежкой в обшак. Ещё он поделился  серьезной информацией, посоветовал   обратить внимание на местных ментов, связаных с бандитами. Он так и сказал, что надо не его расспрашивать, а приглядеться к своим коллегам, - сказал Александр.
   - Опять одни предположения и никакой конкретики, но теперь понятно, откуда аналогичная информация про местных оперов появилась в отделе по борьбе с оргпреступностью Красногорска, - сказал Лукин.
   - Да конкретику нам вряд ли сообщат, и тебе никто разбойников не сдаст и те никогда не признаются, что совершили у тебя разбой. Ты, если и не грохнешь, то на зоне устроишь им красивую жизнь. Будешь вытрясать из них наводчика, - улыбнулся Позняков.
   - Саша, я бы мог и остановить процесс, если бы наводчик набрался смелости, пришел бы ко мне и попросил прощения.
   - И ты простил бы?
   - Время великое дело. Оно лечит душевные раны. Разбойники никуда не денутся. Сколько бы они не гуляли, их конец известен, а вот наводчик может совершить только одну пакость по отношению к своему знакомому, поэтому теоретически его можно простить, но только если он сам попросит, - сказал Лукин.
   - Наводчик должен тебя знать, поэтому вряд ли он решится повиниться перед тобой.
   - Тогда ничем не могу помочь, буду загонять в угол и как волка обкладывать красными флажками.
  - Ты о нем говоришь, как будто бы знаешь уже кто он, – заметил Саша.
   - Чисто интуитивно вычислил, но доказательств никаких нет, поэтому буду сам разбираться.   
   - Я помню, сколько ты взял разбойников и воров, основываясь только на интуиции. Ты никогда с нами не делился своей информацией, а лишь ставил в известность, когда пора было брать их.
   - Саша, а я и сам не знаю, откуда, чего берется, но ошибок никогда не допускал, - улыбнулся Лукин.
   - Ты уже лет восемь в таможне работаешь, а все такой же и, наверное, скучаешь по уголовному розыску?
   - Двадцать пять лет и лучшие годы жизни, хотя самые лучшие те, которые ты ещё не прожил.
   - Палыч, я тебя ознакомлю с оперативной информацией по разбойным группам молдаван, чтобы не думал, что с твоим уходом в отставку больше не осталось хороших оперов. Я работаю по лидерам и авторитетам организованной преступности, а тебе эта информация может помочь. Её даже нашим коллегам выдаю дозировано.
   - Значит, и в вашей конторе боятся кротов?
   - Кроты в разведк, а у нас обычные предатели или просто преступники, - сказал Саша и положил перед ним документ.
     Лукин читал не торопясь, запоминая каждое слово. О разбойниках было известно многое, но чтобы доказать их причастность к совершенным преступлениям нужна была конкретика, где и когда они их совершили, кто участвовал и многое другое, что называлось доказательной базой:   
               
                Секретно.
Главное управление по борьбе с организованной преступностью МВД России располагает оперативной информацией, что лидер преступной группировки Гуцу, молдаванин  37-лет, создал устойчивую банду из восьми граждан Молдавии для совершения разбойных нападений на элитные коттеджи в Московской области. В банде также участвует молдавский криминальный авторитет по кличке Румын - Георгий Бриеску. Румын неоднократно судим за разбои и грабежи. Он проводит разведку, изучая образ жизни будущих жертв, или заводит знакомства с лицами из их окружения. Румын хорошо знает Московскую область и сам доставляет своих подельников к месту совершения преступления на «Жигулях 2109» темно-синего цвета. Преступники жестоко избивали своих жертв. Брали они только деньги и драгоценности, которые впоследствии сбывались в ломбардах и в черных скупках. Помимо совершенных семи разбоев на счету банды два убийства. Два раза в месяц банда нападала на коттеджи, расположенные на территории Одинцовского, Красногорского, Истринского и Можайского районов Московской области. После нападений члены группировки получают свою долю и выезжают из России, а Румын готовит новое нападение».   
 
    - Да, впечатляет размах бандитов и хлопанье ушами оперов. С такими данными мы раньше не позволили бы гулять банде и недели, - сказал Лукин.
   - Возможно, но теперь совершенно другие условия для работы с бандитами, - сказал Саша, - и вот тебе доказательство.
    Он положил перед ним ещё один лист секретной информации:
               
                «Секретно.
    Главное управление по борьбе с организованной преступностью МВД России располагает оперативной информацией, что в районе Рублево-Успенского, Ильинского и Ново-Рижского шоссе в элитные коттеджи устроились работниками по дому, нянями и прислугами граждане Молдавии, которые являются наводчиками у разбойной группы, состоящих из их же земляков. Либо представляясь строителями, бандиты знакомились с молдаванами, работающими у состоятельных граждан, и выясняли материальное состояние их хозяев.  Руководят бандой Саша Славин и Валериу Мытаре, которые держат свой общак, арсенал оружия и маскировочные шапочки с прорезями для глаз и перчатками. Они снимают коттеджи в Тверской области, а члены банды Серж Денталу, Люсьен Веселец и Никола Тамалу приезжают для совершения разбоев из Молдавии. Банда совершила десятки разбоев, начиная с 2000 года, а сбывали наиболее дорогостоящие ювелирные изделия на территории Франции, Италии, Румынии, Украины и Польши, поэтому до настоящего времени не могут найти что-либо из похищенного».
   - Вся банда известна, но брать их надо с поличным, иначе ничего не докажешь, - сказал Саша.
   - Так что мы за страну такую создали, что бандиты могут приезжать к нам беспрепятственно грабить и увозить похищенное в Европу, а мы теперь не можем даже в Молдавии провести оперативные мероприятия по розыску преступников, - возмутился Лукин.
   - А что таможня говорит по этому поводу?
   - Саша, ты издеваешься? Какая таможня, если границы с Украиной и Белоруссией нет, а дальше езжай куда хочешь. Наш дом – Россия, у которой все двери нараспашку. Бери, что хочешь и вези куда хочешь. Я не хочу возврата железного занавеса, но при таком бардаке на границе и в миграционной службе не может нормально существовать государство, а Россия – шестая часть на глобусе. Такое могут терпеть только русские, когда их выгнали из всех бывших братских республик, снесли православные церкви, а теперь вся нечисть из бывших братьев грабит и разбойничает в России.
    - В республиках бандитам и ворам в законе гайки закрутили, да и грабить там некого, - сказал Саша.
   - Если бы они грабили наших жуликов, но у тех охрана почище, чем у Президента, поэтому банды нападают на писателей, художников, певцов, отставных генералов, у которых нет денег на охранников. Ладно, это бесконечная тема, а главное мы с тобой не можем переломить ситуацию, - сказал Лукин и протянул руку.
       Перед Днем милиции прошла информация, что 7 ноября подвергся разбойному нападению в подмосковной деревне Уборы  на Ильинском шоссе народный художник СССР Александр Шилов. Художник с супругой пригласили в гости друга семьи с женой в свой загородный дом. Теперь в России отмечался День национального примирения, а совсем недавно народ праздновал День Октябрьской революции. Совсем неважно, что праздновали в этом доме, построенном в стиле средневекового замка на месте сгоревшего сельского продмага, который ранее называли сельпо, а может и спалили его специально, чтобы построить в живописной месте на окраине деревни замок. Мирный отдых художника был нарушен приблизительно в половине девятого, когда он с гостем вышел во двор и направился в сторону гаража. Шилов хотел показать гостю свою новую машину, но не тут-то было. Из-за гаража внезапно выскочили четверо бандитов  в камуфляжной форме и масках, нанесли удары хозяину по шее и повалили вместе с его другом на землю. Вывернули им карманы, но кроме ключей от автомобиля ничего не нашли. Двое бандитов остались охранять лежащих на земле, а другие ворвались в дом и заорали, что это ограбление. Женщины сильно перепугалась, но кричать не стали, так как дом стоит на окраине. Один разбойник схватил жену Шилова за горло и потребовал деньги. Она выдала  2 тысячи долларов, но разбойники не остановились и забрали две женские шубы, кожаное пальто художника, серебряный сервиз, два мобильных телефона, золотой браслет, а также часы, которые подарил художнику президент России Борис Ельцин. Сами часы не очень ценные, однако, были дороги Шилову как память. После чего бандиты исчезли так же неожиданно, как появились. Осенью вечера, скорее черные, чем темные, а перемахнуть через двухметровый забор для бандитов не составило труда. Преступников не смутило, что в доме помимо хозяев были гости, и они не знали, что улов окажется небольшим. "После Шилов позвонил в милицию, которая находится в семи километрах от села. У Александра Максовича есть тревожная кнопка на брелке, которая  при нажатии посылает сигнал в частное охранное предприятие в Горках-2 и через пятнадцать минут приезжают добрые молодцы с оружием, но гражданам свойственно расслабляться и особенно творческим работникам, да и нельзя всё время жить в ожидании, что на тебя могут напасть разбойники. Тогда надо во время отдыха на даче и дома обвешать себя кнопками и автомат Калашникова из рук не выпускать, но тогда и крышу может снести от таких мыслей.  А Шилов просто забыл брелок с тревожной кнопкой в московской квартире. После осмотра места происшествия художник попросил оперативников не афишировать его ограбление, но Лукину сообщили коллеги из МВД, которые знали об их личном знакомстве. Да и дома их в районе Ильинского шоссе находятся в нескольких километрах друг от друга, а двадцать лет назад они познакомились в деревне Иваньково на берегу реки Проня, где Шилов купил дом на окраине и писал пейзажи. А там их дома стояли в пятистах метрах друг от друга, и  встречались они иногда на берегу реки, но сейчас совсем не эти обстоятельства интересовали Лукина. Бандиты при нападении на Шилова долго сидели в засаде за гаражом и ожидали, когда кто-нибудь выйдет из дома, чтобы напасть. У Лукина бандиты прятались за неосвещенным углом дома, а еще Лукин думал, что нападавших на художника Шилова будут искать тщательно и под контролем МВД. Так он надеялся выйти на ещё одну группу разбойников. Но, увы!
    - Большой человек в большом элитном доме ничего не боится, - сказали местные опера Лукину вместо версий по розыску преступников.
     И сразу стало ясно, как они относятся к дачникам, которые причиняют им лишнюю головную боль и вряд ли им по зубам такие сложные преступления, да и желания работать, у них нет. Раньше сельские опера пасли гусей в деревнях и картошку с морковкой сажали, а теперь вооруженные разбои и грабежи чуть ли не каждый день, да потерпевшие один знаменитей другого. Шилов построил свой дом на историческом месте, до него здесь была усадьба Шереметьевых, которую ограбили и разрушили местные крестьяне. Народ рассказывал, что до конца 90-х годов, когда не было элитной усадьбы художника, здесь можно было пройтись от церкви по старинному парку на высоком берегу Москва-реки и любоваться прекрасными видами. Село Уборы расположилось на левом берегу, где впадает в нее небольшая речка Уборка. Лукин с уважением относился к народному художнику, но почему власти разрешают строить рыцарские замки на фоне чисто русского пейзажа? Хотя и сам Шилов должен такое понимать. Ведь и другим художникам хотелось бы писать пейзажи, но без чужеродных замков. К сожалению, в Подмосковье исчезают живописные места, на месте которых растут, как грибы коттеджные поселки. Шилову можно простить слабость, окружающие красоты рождают замечательные идеи для творчества, и он изобразил Церковь Спаса в Уборах словно парящую в воздухе на высоком берегу реки.
   Однако сейчас его интересовало не творчество Шилова и пейзажи Подмосковья. За два месяца до разбоя на дом Лукина, было также совершено вооруженное нападение на дом его знакомого председателя Ассоциации каскадеров России известного киноактера, режиссера и продюсера фильма «Бригада» Александра Иншакова. Двое бандитов с ножом и пистолетом в черных шапочках, темных свитерах, черных спортивных брюках и черных вязаных перчатках около двух часов ночи ворвались в дом Иншакова в деревне Подушкино.  Угрожая матери и сестре актера ножом и пистолетом с глушителем, они связали женщин электрическим шнуром, забрали деньги и золотые украшения. И опять тишина с розыском преступников, а чуть ранее бандиты подогнали грузовик к дому Иосифа Кобзона в элитном поселке Баковка, который охраняет Федеральная служба, отвечающая за безопасность проживающих здесь важных персон страны. Пока владельцы коттеджа были в Москве, воры вывезли плазменный телевизор и целый грузовик ценных вещей, при возвращении домой, хозяева не сразу обнаружили отсутствие огромного телевизора, видимо, там было много всего.
   Разбойники, грабители и воры чувствовали себя комфортно в Подмосковье, и руководство милиция призналось, что не могут им противостоять. А сыщики уголовного розыска рассказали, что даже воры, которые ранее подбирали ключи или просто взламывали двери в квартирах и особняках, все чаще выбирают более быстрый и опасный путь - вооруженный налет в присутствии хозяев. Через некоторое время произошло почти сенсационное разбойное нападение на дом Михаила Аслановича Погосяна российского авиаконструктора и генерального директора  КБ «Сухой», который создавал не только знаменитые военные самолеты «СУ-29», но имел отношение к легендарным самолетам «МиГ», а это авиация российских ВВС. Его дом был расположен в охраняемом коттеджном поселке "Ливадия на Истре", который примыкает к участку Лукина.  Всё то же количество бандитов - четверо вооруженных в черном и черных масках в половине первого ночи проникли в дом через открытое  окно «Велюкс»  и нанесли побои Михаилу Аслановичу, попытавшегося оказать им сопротивление, затем связали его с женой и сыном. Из дома похитили  70 тысяч рублей, ювелирные украшения, но самой большой утратой для Погосяна, являющегося страстным нумизматом, стала кража его большой коллекции старинных монет, реальную стоимость которой оценить весьма трудно. Среди них были монеты Древнего Рима и Греции. У Погосяна была тревожная кнопка с охраной поселка, но бандиты, очевидно, были осведомлены и сразу отобрали ее и он не успел ею воспользоваться. Сотрудники угрозыска пояснили, что столь дерзкий налет бандиты могли совершить, имея покровителя в службе охраны поселка, так как система видеонаблюдения охватывает основные дорожки и прилегающие к ней участки, и незнакомцы не могут перемещаться по ним незамеченными. Всего в поселке тридцать домов и участки огорожены прозрачной сеткой, поэтому просматриваются охранниками, которые постоянно патрулируют поселок.  Лукин считал, что местные сыщики решили слукавить и свалить на охрану, которой руководил бывший начальник уголовного розыска Истринского УВД Александр Дятловский, да и не могла  охрана не видеть, что между забором и домом Погосяна местность совсем не освещается, откуда, скорее всего и проникли на территорию поселка бандиты. Как бы то ни было, но Лукин созвонился со своим знакомым  Дятловским и договорился о встрече у себя дома. Накрыл стол для чая в столовой, из окон которой был виден дом Погосяна.
   - Александр Викторович, я сразу с вопросом в лоб, почему твои бывшие подчиненные катят бочку на твою охрану по разбою на Погосяна? – спросил Лукин.
   - Ну, моих сыщиков в отделе почти не осталось, а эти, видимо, работать не хотят, да и не умеют, поэтому и выдвигают такие бредовые версии. Я заинтересован, чтобы бандитов нашли и готов помогать своим бывшим коллегам, но они не хотят, - сказал Дятловский.
   - Саша, но, тем не менее, много вопросов остается и к твоей охране. Вроде бы всё предусмотрено: видеонаблюдение по всему периметру, тревожные кнопки в каждом доме с выводом сигнала на вашу охрану, которая сообщает пешим патрулям и высылает экипаж на автомобиле, способный прибыть на место в течение пары минут. Но почему эта система не сработала?
   - Палыч ты же знаешь, что такие разбойные нападение не совершаются с кондачка. Бандиты проводят разведку и тщательно выбирают пути для проникновения и отхода. Среди моих сотрудников ЧОП бывшие наши коллеги, они ведут, можно сказать, контрразведывательные мероприятия и записывают номера всех автомобилей, которые останавливаются около забора нашего поселка возможно для наблюдения. Я предложил сыщикам поработать по нашим спискам, это одна из реальных версий. Мои ребята выявили свидетеля, видевшего машину,  которая предположительно ожидала бандитов в вашей деревне. Во всяком случае, стояла во время разбоя, а потом уехала, но никто из жителей не сказал, что к ним приезжали гости. Чем не версия для работы, когда больше нет ничего реального?
   - Но тогда необходимо обойти у нас все дома, установить лиц, кто в то время проходил или проезжал мимо той машины и выяснить, что они видели, не говоря уж про жителей вашего поселка. Большая и рутинная работа никому не нравится, но её надо делать, - заметил Лукин.
   - Мне комфортно было работать и с тобой, когда ты приезжал из МВД России, ты профи и без всякой суеты направлял работу в нужное русло, отметая пустые версии. А ты знаешь, что-то подобное я предвидел с Михаилом Погосяном, где-то полгода назад в райотделе ФСБ просил организовать личную охрану знаменитого авиаконструктора, как в старые времена, когда о таких людей охраняли сотрудники КГБ. Но чекисты пояснили, что они пытались, но Погосян наотрез отказался от личной охраны. И попросили меня подтянуть наши патрули ЧОП и чаще обходить дом Погосяна. Мы так и поступили, но он  сделал нам замечание за такую назойливость и попросил не мелькать часто под окнами коттеджа, когда он дома.
    - Получается, что он сам создал комфортные условия для бандитов? – спросил Лукин.
   - Это не снимает ответственности с нашей охраны, мы стараемся все делать для поимки бандитов, но у своих коллег не находим понимания, - сказал Дятловский.
   Незавидное положение у его бывшего коллеги. Совсем  недавно нападение на людей такого ранга, как авиаконструктор оборонного холдинга, в нашей стране считалось просто немыслимым. Увы, сейчас мы переживаем времена каких-то совершенно бесчеловечных взаимоотношений. Ради редкого ордена или вообще сущей безделушки запросто могут лишить жизни выдающегося академика, прославленного ветерана. Ради нескольких сотен рублей в подъезде собственного дома могут убить профессора с мировым именем. Ничуть не смущаясь, бандиты стреляют и в людей, от которых зависит обороноспособность страны. Лукин вспомнил нашумевшее убийство Игоря Климова генерального директора концерна ПВО "Алмаз-Антей", которое разрабатывает и производит не просто отдельные образцы вооружений, а комплексную систему противовоздушной обороны страны на основе зенитных ракетных комплексов большой дальности типа С-300 и средней дальности «Бук», "Печора", "Тор-М1". ". В мае того года передали на государственные испытания зенитно-ракетную систему "Триумф» и  на полигоне Капустин Яр произвели боевые стрельбы по реальной воздушной цели. Мишень, летящая на высоте примерно 20 км, была успешно поражена на дальности около 200 км. По оценке специалистов, "Триумф" по своим техническим и боевым характеристикам превосходит все имеющиеся сегодня в мире аналогичные системы ПВО.
    В тот день 6 июня 2003 года Лукин работал с Сергеем Митяевым в кабинете на шестом этаже дома 16 по Житной улице, окна которого выходили на дом, где расположено кафе «Шоколадница». Именно в этом доме 4 на углу Крымского вала, что  напротив МВД России был убит   Игорь Климов. В 9 часов 20 минут он вышел из своего дома, к нему подбежали двое неизвестных преступников одетых в серо-белую камуфлированную форму. В руках одного из них был полиэтиленовый пакет, из которого убийца вытащил пистолет системы Наган с глушителем и трижды выстрелил Климову в грудь, но тот удержался на ногах и смертельно раненный  бросился на преступника. Сумел отобрать оружие у своего убийцы, которое положил на стоявшие рядом «жигули». Преступник пытался выхватить у Климова кейс, но в этот момент из подъезда дома вышла жена Климова и преступники скрылись с места преступления. Климов упал на асфальт и скончался от полученных ран. Вечером того же дня в подмосковном Серпухове был застрелен коммерческий директор серпуховского радиотехнического предприятия ОАО "РАТЕП", одного из ключевых предприятий концерна,  Сергей Щитко. Однако работники Генпрокуратуры не могли подтвердить версию о том, что оба преступления связаны.  Следствие вообще вскоре зашло в тупик, и, возможно, убийство господина Климова так и осталось бы нераскрытым, если бы не случай. В сентябре 2003 года в Рязани был застрелен частный предприниматель Александр Старченков. Как установили местные сыщики, его за 10 тысяч долларов заказала партнерша по бизнесу Инна Бардовская, которая на следствии  назвала исполнителей заказа. Организатором преступления оказался ранее судимый за разбой Сергей Березин, а исполнителем убийства – Илья Рожков. Их арестовали, а «по камере они поплыли», сообщив, что входят в банду убийц по найму и причастны к целой серии заказных преступлений. Была получена также оперативная информация, что они совершили убийство бывшего прокурорского работника, хозяина столичной фирмы "Росмил" Анвара Раджабова, гендиректора "Алмаз-Антея" Игоря Климова и еще нескольких крупных бизнесменов. Так сыщики из Рязани раскрыли громкие убийства и передали преступников в изолятор столицы. Однако Березин и Рожков отказывались от дачи показаний, сославшись на 51-ю статью Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя, и не подтвердили полученную оперативным путем информацию. К тому времени была закончена баллистическая экспертиза нагана, из которого убили Климова. По её результатам в 2002 году из этого пистолета убили в Санкт-Петербурге директора фирмы "Русма" Рубена Нариманова и директора завода имени Шаумяна Михаила Иванова. Фирмы не имели никакого отношения  к "Алмаз-Антею", но сокурсники Игоря Климова по Петербургскому технологическому университету числились вместе с ним в числе соучредителей этих и других фирм. Но их связь была уже неважна. Смертельно раненый Климов отобрал у убийцы пистолет, который стал ключевой уликой при раскрытии нескольких убийств, но государство опять не защитило человека, работавшего на оборону страны.
   На день милиции Лукин поехал с другом из ФСБ Сергеем Митяевым в Воскресенск, где собралась дружеская компания из всех спецслужб - МВД, ФСБ, спецназа «Вымпел» и военной прокуратуры. Они были друзьями, а судьба разбросала их по разным службам. Вот и Лукин теперь празднует свой профессиональный праздник в погонах таможенника, хотя никогда их не носил, потому что на оперативной работе такое не принято. Начальник ФСБ по Воскресенскому району Виталий Федоров  подсел к Лукину. Их познакомил Сергей Митяев и сообщил, что в его районе было похожее разбойное нападение на сотрудника ФСБ.
   - Бандиты были вооружены пистолетами ПСМ калибра 5,45 мм и в масках. Нашего сотрудника сильно били, требуя денег, а у него дома ничего не оказалось. Он до сих пор в больнице лежит. Перетряхнули мы всю местную братву, и вышли на бандитов, а остальное дело техники. Походили за ними дня три, выявили все связи и повязали разом. Так вот бандой руководил начальник криминальной милиции района. Его тоже арестовали. Мне Сергей сказал, что ты подозреваешь, что бывшие коллеги, возможно, участвовали в разбойном нападении на твой дом. Я считаю, что такой вариант исключать нельзя, если у нас сам начальник милиции участвовал.
    Лукин вспомнил нашумевшее дело оборотней в погонах из МУРа, которое было год назад. К ним подошел Сергей.
   - Сергей мы с твоим коллегой обсудили кое-что и мне давно уже ясно, что шум по оборотням в погонах был праздничным, как в день победы. Все газеты печатали речи Министра внутренних дел Грызлова, он раздул до небес это дело, чтобы прослыть борцом за чистоту мундира, а самому просто нужно было занять главное кресло в Госдуме. Нам-то с вами ясно, откуда ноги растут. МУРовские опера зажрались, никто и не оспаривает, но они творили беспредел среди бандитов по заявлениям бизнесменов, то есть жестко «крышевали» им, - сказал Лукин.
   - Мудрено ты объясняешь, - улыбнулся Сергей.
   - Могу и попроще. Оборотни воевали с бандитами, которые ополовинили бизнесменов или совсем отжали у них бизнес. По закону ничего с теми бандитами сделать невозможно, потому что они под различными угрозами все документировали письменными соглашениями с бизнесменами. Заявления никто писать не хотел, все равно по закону ничего не вышло бы, но в таком случае была реальная угроза их жизни. Вот и образовалась группа из МУРа, которая наводила справедливость в таких делах. Бандитам предлагали добровольно отказаться от той части бизнеса, которую они захватили силой или угрозами, а несговорчивым подбрасывали на обыске боеприпасы и наркотики. Вроде бы доходило до причинения телесных и даже физического устранения бандитов на стрелках, - сказал Лукин.
   - Интересная позиция бывшего сотрудника МУРа, - сказал Федоров.
   - Только мне не вешайте ярлыков. Повторяю, я их не оправдываю, но теперь о главном. Эти оборотни хоть как-то сдерживали бандитский беспредел. Да, таким же беспределом и не бесплатно, бизнесмены хорошо оплачивали их работу. Ведь они обеспечивали им безопасность, - сказал Лукин.
   - То есть они «крышевали» бизнесменам? – спросил Сергей.
   - Вот именно, «крышеванием» занимаются все спецслужбы, в том числе и ваши коллеги, - улыбнулся Лукин, - я всегда говорил, что в нашей стране не брали взятки только две службы - уголовный розыск, потому что неэтично брать мзду с разбойников, насильников и убийц, да еще КГБ, потому что ловили шпионов. Но то было раньше, пока им не поручили заниматься экономикой, и все встало на свои места.   
      Оба чекиста заулыбались. Лукин не хотел спорить,   поэтому   объяснил в легкую.
    - Так вот «крышевание» стало не чуждым и чекистам. Всем всего хватало, пока дорожки наших коллег не пересеклись. Надо было разойтись в стороны и не мешать друг другу, но алчность сгубила. Именно алчность, а не честь мундира, которой не было ни у тех, ни у других. Начали мериться, у кого галифе шире, а ваши коллеги поводили МУРовцев наружкой, послушали, фотографий наделали вместе с видео. Задокументировали их преступную деятельность и передали материалы министру Грызлову, как подарок, потому что тот не знал, как пропиариться, чтобы пересесть в кресло спикера Госдумы, - сказал Лукин.
   - Интересно ты закрутил, а главное достоверно, - сказал Федоров.
   - Я к чему все это рассказал? Не те были оборотнями в погонах, что такими же бандитскими методами боролись с организованной преступностью и разбогатели на том поприще. Мы с настоящими оборотнями сейчас сталкиваемся. Они участвуют и руководят бандами, а выявить их очень сложно. Прежних оборотней ваши коллеги упаковали и подарили Грызлову, а с нынешними некому бороться, - с грустью сказал Лукин.
   - Но нашего начальника криминальной милиции мы выявили и арестовали, - сказал Федоров.
   - И опять с вашей помощью, а где наши службы собственной безопасности, где наши доблестные начальники кадров, что назначают на такие должности бандитов или у всех глаза зеленью заволокло? – спросил сам себя Лукин. - Что-то в нашей стране не так, если генерал-лейтенант МЧС возглавляет группу полковников их МУРа, которые не только защищают бизнесменов, но и отжимают бизнес у криминальных структур, а сами совершают преступления.
   - Да, просто, бизнес в России сам по себе криминальный, они становятся легкой добычей бандитов и бизнесмены не могут официально обратиться за помощью в органы, а   ищут оборотней в погонах, которые могут решить их проблемы за деньги, - сказал Сергей.
   - Ты прав Сергей, но у всего бардака в бизнесе и в органах есть глубокие корни. Дважды, в начале 90-х, ликвидировали органы госбезопасности, а уголовный розыск приобрел реальный окрас политического сыска. Такими обстоятельствами воспользовались криминальные структуры и подмяли под себя бизнес, а сейчас их вытесняют и чаще при помощи тех же оборотней, которые имеются во всех силовых структурах. Надо признаться, что законными мерами бизнесмены не в состоянии вернуть отжатый бандитами бизнес.

               



             Киты с акульим оскалом

          

      Отпуск неожиданно закончился, и  Лукин зашел к руководителю службы Иосифу Дарчоевичу Шиукашвили, с которым у него сложились добрые отношения. Только ему он и поведал о своих проблемах с разбойным нападением. Зачем радовать своих недругов? Иосиф Дарчоевич посетовал и разделил его мнение.
   - Главное, что живы и здоровы, остались, а все богатства дело наживное, если надо будет, - сказал Иосиф Дарчоевич.
   - Да я и раньше не страдал накопительством и набиванием носков бабками, а теперь каждую заработанную копейку буду тратить, чтобы говнюкам не досталась, - сказал Лукин.
    Обсудили домашние проблемы, не касаясь работы, и Лукин поехал в МВД, где в кабинете его ожидал сюрприз. За столом справа сидел генерал таможенной службы Игорь Михайлович Холодов. Он сообщил, что его, как и Лукина, командировали в комиссию МВД из таможенного комитета. Некоторое время все трое молчали, как будто в рот воды набрали. Только вчера они с Сергеем бурно обсуждали различные острые вопросы по руководству ГТК и вот тебе "нате". У них в кабинете оказался друг и соратник обсуждаемых генералов, которые возможно полагали, что Лукин не догадывается об их связи. Первым нарушил молчание Сергей.
   - Палыч, не хочешь перекусить в генеральском буфете на пятом этаже?
   - С удовольствием. Вы с нами, Игорь Михайлович? – спросил Лукин.
   - Нет, спасибо, недавно пообедал.
      Предложение Сергея пообедать в буфете Лукин расценил, что им надо переговорить.
   - В буфет пойдем или к пограничникам? – спросил Сергей в коридоре.
   - Да, я бы на самом деле что-нибудь перекусил.
   Они спустились лифтом на один этаж. Посмотрели меню. Заказали по овощному салату и сосиски. Шиковать не стали даже в день зарплаты. В буфете был роскошный выбор пива, коньяка, водки и шампанского.
   - Живут же люди в милиции. На любой вкус спиртное. Ты как?
   - Я на машине. Если есть желание, то можем поехать в сторону дома, а там, как договорились - хоть в ресторан, хоть в гараж.
   - Ладно, как-нибудь. Я к слову спросил. Соблазняют выбором.
   - Скорее, для удобства, чтобы в магазин не бегать. В буфете могут выпить только гости МВД. Ты представляешь, беру я бутылку коньяку, наливаю в бокал, а тут заходит мой генерал сосисочек потрескать. Каково, а? Поэтому спиртное покупают, но распивают по привычке в своих кабинетах.
   - Понятно. Так же, как и у нас. Ты мне скажи, кто такой у нас в кабинете образовался? Даже со мной не согласовали, а я заместитель председателя Комиссии, - возмутился Сергей.
   - Игорь Холодов.
   - Знаю, познакомились.
   - Холодов бывший твой коллега. Он раньше был начальником Кунцевского райотдела КГБ. А ГТК находится на его «куске земли», и он мягко переехал в кресло начальника Главного управления кадров.
   - Тот самый генерал, что душил тебя вместе с Голубевым в Центральной акцизной таможне?
   - Он. Только, скорее всего, генерал даже не догадывается, что я все знаю. Иначе ни за какие коврижки не присел бы к нам в кабинет.
   - Вот так номер! Но, как его отправили в МВД? За что?
   - Меня сие меньше всего удивляет. Он же близкий друг Голубева, с которым  они вместе зависали на алкогольной теме, а их друг Суетин прикрывал их шалости.
   - Так они запойные?
   - Сергей, я с ними никогда не выпивал, но слышал, что за ними такое водится. Они пропадали на несколько дней, оформляя краткосрочный отпуск. Может он попал в наш штрафбат после очередного запоя?
   - Ну, ты, как всегда! Ничего не знаешь, но косвенные факты убойные.
   - Кроме Голубева, не исключаю, с советником Дроздовым из МВД наш генерал тоже дружил. Дроздов в свое время работал в ОБХСС УВД Кунцевского района Москвы и там здорово наследил. Он хотел приватизировать конспиративную квартиру в личное пользование. Вряд ли подобный факт прошел мимо ушей начальника КГБ района, но это лишь мое предположение.
   - Так что же его друзья отправили в командировку под тебя?
   - Много тому причин. Загибай пальчики. Первая - мы с тобой весьма бурно обсуждали деятельность их команды, и не исключено, что они отправили генерала нам в «прокладку».
  - У меня еще ни разу не было генеральской "прокладки". Ну, ты хватил! - засмеялся Сергей.
    - Э, не скажи. Они тоже бывшие опера, хоть не нам чета. Ты не сбрасывай со счета тот факт, что генерал может разыграть из себя обиженного на Суетина за такую командировку и снятие с высокой должности начальника Главного управления.  Командовал всеми таможенными кадрами в России и вдруг в наш штрафбат, да еще в наш кабинет. Похоже на внедрение агента. Вроде мы находимся в КПЗ, а нам в камеру - стукача. Так сделать нельзя в таможенном комитете, а в МВД, пожалуйста. Холодов из оппозиции и я легко могу попасть в его объятия, поплакаться в жилетку, а если вместе выпить, то информация из меня должна так и политься. Как тебе такой расклад?
   - Так вполне реально, но грубо.
   - Правильно, но как вариант проходит? – спросил Лукин, - то, что нас подслушали, ты не исключаешь, я надеюсь? А если так, то времени у них на раздумье не было. Жизнь покажет.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Посмотрим через полгода кто из нас,  где окажется. Вот тогда будет понятно. Была ли оппозиция у некоторых товарищей или он выполнял задание, а пока выяснить невозможно, рот на замок.
   - Точно. Кто же мог прослушивать?  - спросил Сергей. – Дроздова-то уже нет.
   - Но есть его птенчики и одному из них я в первый же день нанес визит, напугав тем, что буду работать в комиссии министра Грызлова по чистке кадров МВД.
   - Ну, ты даешь! Конечно же, здесь напихали прослушек, тогда зачем генерала прислали?
   - Прослушивают нас птенцы из МВД, а их компаньоны из ГТК тоже хотят знать, чем я занимаюсь в МВД. Какие заговоры плету. А, может, и твои коллеги что-нибудь организовали? – спросил Лукин.
   - Ну, вряд ли.
   - Не скажи. Могу привести один пример. Следователь Волков  из МВД по делу о "Трех Китах" недавно допрашивал сотрудника ФСБ из команды вашего руководителя Островского, и тот наговорил лишнего на протокол допроса. Через два часа приехал прокурор по надзору за следствием из генералки и забрал уголовное дело вместе с протоколом допроса сотрудника ФСБ. Ты опер и мастер по прослушкам. Скажи мне, как можно узнать о таком без микрофонов и уже через два часа прислать прокурора? 
    - Да. Вряд ли сотрудник ФСБ рассказал бы, а если в чем-то и сознался, то не получилось бы быстро подключить прокурора.
   - Правильно. Он находился еще в МВД на следственных действиях по ознакомлению с документами, а кто-то успел смотаться в генералку к руководству, и те отправили прокурора забрать дело. Заметь – забрать, а не изъять, как положено процессуально. Чтобы изъять время нужно. Следователь переступил дозволенную черту, и был моментально раздавлен. Волкова поставили в известность, что дальнейшее следствие по делу о контрабанде "Трех Китов" прекращено и возбуждено уголовное дело в отношении него.
    - Да, серьезная компания контрабандистов под «красной крышей», - сказал Сергей
   - Вот я тебя и просветил по поводу прослушек. Как, вариант проходит?
   - Вполне, и мне уже не хочется возвращаться в наш кабинет.
   - Нет, Сергей, мы вернемся обязательно. Теперь, когда я убедился, что мной продолжают интересоваться люди той команды, то я могу по их же каналам, через Игоря или прослушки, подкинуть дезинформацию.
   - А, зачем?
   - Чтобы лишить их спокойного сна. Скучно мне стало от их затей, а так все-таки развлекуха.
   - Ну, у тебя и шуточки, а не опасно?
   - А я так, в легкую. И еще один вариант появления таможенного генерала в МВД и, пожалуй, самый реальный. Он, видимо, достал пьянками и бездельем своих друзей - руководителей, и его отправили в нашу комиссию по созданию Комитета по борьбе с наркотиками. В чине генерала Холодов может рассчитывать на руководящую должность на новом месте, где еще не знают о его пагубной любви к Бахусу. Я автоматом попадаю к нему в подчинение, значит под контроль.
   - Да, самое реальное решение вашего руководства.
Сергей скорее поверил во вторую версию, но генерал Холодов своим дальнейшим поведением опроверг все мыслимые и немыслимые версии. Утром он приезжал на работу и около часа томился в кабинете, после, не проронив ни слова, уходил и появлялся лишь на следующее утро. Как-то раз Лукин ненавязчиво протопал за ним. Холодов сел в свой джип, стоящий напротив МВД около магазина итальянской обуви, и жадно принялся глушить из горлышка бутылки "Мартини", как будто его мучила жажда. Автомобиль Лукина стоял через две машины. Допив бутылку, генерал тронулся в путь навеселе. На следующий день процедура повторилась, а когда Лукин проходил мимо, то обратил внимание, что в джипе стояла коробка вермута "Мартини Росато". Заметив соседа по кабинету, без тени сомнения предложил выпить, но Лукин  отказался и потерял всякий интерес к личности генерала, ясно осознав, что тот не собирается выполнять задание руководства, а в МВД командировался, чтобы спокойно попивать розовый "Мартини" и отдохнуть перед новым назначением.
   - Сергей, судя по поведению генерала, появилась еще одна достоверная версия  его деятельности, - с серьезным видом пошутил Лукин.
   - Какая же?
   - Генерал приходит утром на работу только поменять жучки в нашем кабинете, а потом садится под нашими окнами в машину и слушает, - улыбнулся Лукин.
   - Знаешь, я тоже заметил. В общем, нас окружили, и пора переселиться в кабинет к пограничникам. Там сейчас Виктор Краснов один остался, а окна его кабинета выходят во внутренний двор МВД.
   - Ладно, я пошутил. Наш генерал просто решил отдохнуть в МВД, а в своей машине балуется  розовым "Мартини".
   - Ну, тогда он свой мужик! Но к пограничникам все ровно сходим, - Сергей многозначительно показал пальцем на подвесной потолок и телефоны, что означало – возможна прослушка.
   Они с Лукиным шутили, но ничего не исключали. Краснов занимал кабинет по другую сторону коридора. Он встретил их с Сергеем дружеской улыбкой.
   - Виктор Евгеньевич, - представился он.
   - Тезка, только Павлович, - улыбнулся Лукин, - лицо мне ваше знакомо.  В «Шарике» не встречались, когда кокаин брали из Колумбии?
   - Да, я работал в Шереметьево, но, вроде бы не виделись, хотя тема героина и кокаина - моя, - сказал Краснов.
   - Значит, где-то пересекались. Там такая суматоха была. Все службы приехали, и каждый хотел попасть в сводку, что именно с их участием взяли контрабандистов.
   - Как обычно, но наш отдел занимался разведкой на каналах контрабанды наркотиков, нас в сводку не включили.
   - Тогда мы коллеги. В таможенном комитете я тоже возглавляю разведку по наркотикам. Вернее возглавлял до командировки в МВД, - ухмыльнулся Лукин.
   - А почему в прошедшем времени. С меня мои обязанности по Шереметьево не сняли.
   - С меня тоже, но я сам их снял, сообщив руководителю, чтобы меня не командировали, а отстранили от дел и работу не спрашивали. Вот теперь отдыхаю по указанию руководства.
   - Виктор Евгеньевич, у Лукина на то есть свои причины. Он тебе сам как-нибудь расскажет. Чем нас угощают пограничники? – спросил Сергей.
    Краснов открыл холодильник. На стенке стояла бутылка водки и пиво, а на полках две коробки сухого пайка для летчиков. Лукин знал, что в паек входит все, что надо для закуски.
   - Нет, ребята я сегодня за рулем, поэтому с вашего позволения только чай, - сказал Лукин.
   - Тогда всем чаю. Я знаю, что у Виктора Евгеньевича всегда есть что-то вкусненькое, - сказал Сергей.
    А Краснов уже нажал на клавишу чайника и тот зашуршал, как самолет при прогреве двигателя. На стол посыпались печенье с корицей, с клубничной начинкой, облитое шоколадом, медовые пряники, вафли и зефир.
    - Сразу видно пограничников. Вот зайди сейчас в любой кабинет к местным работникам МВД и корки черствого хлеба не найдешь, а тут как в кондитерском магазине. То-то я смотрю, в его кабинет девчата наши зачастили, - улыбнулся Сергей.
   - Да мы чай вместе пьем, - смущенно сказал Краснов.
    Виктору Краснову было около 35-ти, худощавый, среднего роста подполковник пограничной службы с мужественными чертами лица. Костюм темно-серого цвета сидел на нем, как мундир, подогнанный с иголочки, скромный галстук в полоску и голубая рубашка. Все в тон и чувствовалось, что гражданская одежда ему привычна, хотя видно и военную выправку. Теперь он руководит оперативной разведкой у пограничников, но раньше ходил в форме, ведь выправка остается на всю жизнь. А запасы в кабинете - привычка, оставшаяся  с погранзаставы.
    - Я давно мечтал в таможенном комитете объединить наши службы с МВД, ФСБ и пограничниками, хотя бы в вопросах борьбы с наркотиками. Если все срастется, как задумали, кисло станет контрабандистам. Только последнее время они все чаще одерживают верх над нами, - вздохнул Лукин.
   - Ну, почему, у нас в Шереметьево часто берут глотателей с героином, да и в грузах задерживают, - возразил Краснов.
   - В Домодедово мы брали в десятки раз больше, чем в Шереметьево, но все ровно те крохи нам дарят наркобароны, чтобы мы их не доставали, а занимались одной мелочевкой, - обрезал его Лукин, - а хочется поработать по-настоящему, чтобы у контрабандистов и их «крыши» пятки горели.
   - Да уж, мы были наслышаны по сводкам из Домодедово, но последнее время там что-то тихо стало. Неужели всех контрабандистов переловили? - улыбнулся Краснов.
   - Переловить их невозможно. Змей о трех головах, отрубаешь одну голову, а на её место еще три вырастает. Кулябские к власти пришли в Таджикистане, вот они и открыли новый авиарейс из Куляба в Москву, да еще ночью и во Внуково. Теперь героин туда потек. В Домодедово я сумел организовать проверку рейсов, им не понравилось, а теперь во Внуково нет таких сил, да и меня запихнули в бессрочную командировку, - сказал Лукин.
    - Так давай здесь организуем операции по Внуково, - предложил Краснов.
    - Я готов прервать свой отдых, но не вижу какими силами можно все сделать и кроме того у нас задача создать новый Комитет по борьбе с наркотиками, а проведение операции подразумевает под собой целый комплекс оперативно-розыскных мероприятий. Требуется кропотливая работа с экипажами самолетов, обслуживающим персоналом аэропорта и связи в Таджикистане, да что я тебе, разведчику, рассказываю прописные истины, - сказал Лукин.
      Шутки шутками, но они стали все чаще навещать кабинет пограничников, да и угощали там неплохо. С генералом Холодовым у Лукина как-то произошел откровенный разговор без упоминаний конкретных фамилий известных им личностей, после чего между ними сложились хорошие отношения. И дачи их оказались в трех километрах друг от друга. Генерал на самом деле был обижен на своих друзей-руководителей, которые перевели его советником к начальнику ГУБК.  Такая должность для генерала была ниже канализации. В разговоре они не затрагивали тему, когда Холодов по просьбе своих руководителей предложил начальнику таможни уволить Лукина. Им и так все было ясно. Энергии у генерала хватало на все, и выпить мог и со своими мозгами дружил, так как выдавал правильные мысли. Как показалось Лукину, что и совесть у него есть. Во всяком случае, чувствовалось, что неудобно ему за старое. Он как-то вскользь извинился, сказав, что не знал его, а Лукин оказался нормальным мужиком, и дал достойный отпор недругам. Но, все равно, генерал был для Лукина чекистом и другом тех руководителей, и потому их отношения остались на уровне кабинета, да и режим своей работы Холодов  не изменил. К 10 часам утра, генерала уже сдувало с места работы. Лукин тоже не утруждал себя в новой должности, но для приличия работал до обеда. Однако они с Сергеем отмалчивались в присутствии таможенного генерала.
Сергей с утра ерзал на стуле, ожидая, когда генерал уйдет, чтобы задать вопрос Лукину, который, видимо, крутился в его голове не первый день, у него была информация, и что-то в ней не сходилось, судя по вопросу.
   - Виктор, мне не дает покоя твой рассказ о допросе сотрудника ФСБ милицейским следователем Волковым. Не Жданова ли это был? - спросил Сергей.
   - Допрашивал он бывшего сотрудника ФСБ, а ныне работника Росвооружения, хотя для тебя не секрет, что никакой он не бывший. Кажется, фамилия его Саенко.
   - Да, я слышал.
   - Вот его и допрашивал Волков да, видимо, прижал сильно доказательствами и тот выложил на допросе, что помощник начальника ДЭБ ФСБ Островский "крышует" контрабандные схемы с мебелью по "Трем Китам".
   - Теперь мне все понятно, - сказал Сергей.
   - Но есть еще одно дополнение. Я о нем и не вспомнил бы, но когда руководитель такого ранга, как заместитель Генерального прокурора дважды попадает в поле зрения по незаконному прекращению уголовных дел, то невольно начинаешь сомневаться в его честности. Хотя все о нем прекрасного мнения.
   - Кто такой?
   - Калмыков. Это он выдал санкцию наехать на следователя Волкова,  забрать уголовное дело и прекратить, а потом и следователя спрессовали. Его мог только Островский попросить. Все-таки уровень, - сказал Лукин.
   - Да, уж простой сотрудник даже госбезопасности не вхож к руководству Генеральной прокуратуры.
   - После допроса они поняли, что следствие вышло из-под контроля, и представляет опасность для Островского и его компании. А вспомнил я о Калмыкове только потому, что раньше работал у него помощником Ким Виктор Николаевич, который настоял в свое время на объединении в генералке уголовных дел по компании силовиков, которые проходят сейчас по «Трем Китам». Мне все хорошо известно, те дела я сам возбуждал и убедил Кима, что их можно довести до суда. Только в рамках одного объединенного дела. Тот доложил своему шефу - заместителю Генерального прокурора и уехал в Ростов в командировку. Возможно, случайно и это не связано с расследованием данных дел, но в той командировке Ким погиб в автомобильной катастрофе под городом Шахты. В том месте шел ремонт дороги, а он ехал ночью.
   - Да, можно только предполагать.
   - Ничего, конечно, не докажешь, но те уголовные дела, что он запросил в Генеральную прокуратуру для объединения и расследования, после его гибели вернули, а потом и вовсе прекратили. Дела специально возбуждали по разным эпизодам и по фактам совершения контрабанды неустановленными лицами, чтобы в руководстве не чухнулись, а при расследовании было бы установлено, что они совершены одними и теми же лицами, что стало бы основанием для их объединения в одно дело. Это была бомба для некоторых генералов. Я специально разбросал доказательства по разным делам, чтобы не бросалось в глаза, и обо все знал Ким, поэтому запросил все дела в Генеральную прокуратуру. Меня тогда в очередной раз спрессовали. А в городе Шахты оказался начальником милиции мой хороший знакомый Николай Николаевич Лаптев, который сообщил мне, что многое непонятно в гибели Кима, но не было прямых улик и они отказали в возбуждении уголовного дела, - сказал Лукин и замолчал.
   - Интересно, как ты хочешь  использовать информацию? Доказывать ты им ничего не собираешься и прессу подключать тоже, так как следствие по «Китам» в полном разгаре и могут обвинить в незаконном вмешательстве. Тогда, для чего ты накапливаешь информацию?
   - Да у меня и нет никакой возможности что-то им доказать, а сливать в прессу тоже неэтично. Лично мне интересно, как в «Трех Китах» все было на самом деле, чтобы потом сравнить с финалом. Интересно, кого посадят.
   - Но ты уже и так знаешь, директоров и бухгалтеров фирм, да таможенных брокеров посадят.
   - Вот поэтому интересно, кто реально раскручивал миллионную мебельную схему контрабанды и за сколько они отмажутся. Каких стрелочников посадят и что оставшиеся на свободе воротилы замутят. У меня нет никаких сомнений, что они не успокоятся и постараются восполнить потерянное на "Трех Китах". Они только на взятки раздали миллионы долларов, - сказал Лукин.
   - Ты прав. Думаю, компания может замутить что-нибудь и посерьезнее. Надеюсь, наши шефы, понимают, что золотые времена пошли на убыль?
   - Да, судя по расследованию дела, руководителей скоро подвинут.
   - Что скоро, я не верю, но и долго так не может продолжаться, чтобы курирующие борьбу с контрабандой, сами сидели на преступных схемах, - сказал Сергей.
   - И правильно делаешь. В спруте контрабанды можно запутаться, поэтому я люблю такие расследования сопровождать схемами с номерными кружочками и квадратиками.  Берем большой лист бумаги и фломастеры.
Лукин нарисовал большой кружок и подписал сверху "финансы".
   - Так, Сергей, мы уже разобрались, что теоретически финансы на строительство «Трех Китов» могли дать от чеченского авизо и конкретно братья Хамидовы.
   - Мой шеф мог подтянуть бабки от Росвооружения вместе с Саенко, которого поставили брокером по поставкам, а своего отца он назначил начальником службы безопасности. Знатные фигуры. Ставим по квадратику и цифры со сноской.
   -Теперь главный исполнитель в схеме Куваев. На должность гендиректора «Китов» его поставили солнцевские бандюки, где он был смотрящим. Они тоже могли вложить бабки из своего общака.
   - Далее рисуем клеточку для первого заместителя начальника Одинцовской таможни Валеры Кикотя. Сейчась он влился в единую семью солнцевской группировки и чеченской мафии в Одинцово. Он рьяно отрабатывал их интересы, поэтому Председатель ГТК принял решение ликвидировать таможню, как сливающуюся с уголовно-преступным элементом, - добавил Сергей.
   - Нашим руководителям из уважения по отдельной клеточке выделим в схеме?
   - Да, и их помощников не забудь, а начальника таможенной инспекции Зайцева и руководителя расследований Марата тоже занеси в схему, но где-нибудь с края, чтобы не мешали. Они не при делах, в отношении их уже возбуждены уголовные дела, и  они будут заняты своими персонами в расследовании.
    - Сюда же можно и следователя МВД Волкова определить. Он тоже пострадал от контрабандистов. Так и пометим, что в отношении их возбуждены заказные дела и ты прав, что они вряд ли смогут оказать какое-то влияние на ход следствия по "Китам", - сказал Лукин.
   - Ну, пока на лицах остановимся, и давай разбавим их фирмами. Красиво получается, что-то схожее с сицилийским «Спрутом".
   - Куда там! Итальянцы против российского спрута просто пионеры, которые играют в «Зарницу". Помнишь, детишки в летних лагерях развлекались? Честно говоря, у меня к "Китам" свой интерес, пока там фигурируют мои недруги. Я и про них забыл бы, но они не позволяют мне расслабиться. На войну по "Трем Китам" надо смотреть глубже. Здесь, как нигде лучше, проявляется конфликт кремлевской «Семьи" и новой команды руководителей страны из Питера, которые рвутся к реальным денежным потокам, а представители "Семьи", уверовав в свою безнаказанность, продолжают сидеть на теневых потоках. Они отлично понимают, что  питерцы, заполучив денежные потоки, станут неуправляемыми, и пока надеются на Указ о гарантиях безопасности бывшего Президента Ельцина, но понимают, что дни их сочтены, - сказал Лукин.
   - Поэтому они бросают миллионы долларов на взятки, вовлекая в круговорот противостояния генералов МВД, ФСБ, таможенной службы и Генеральной прокуратуры. В "Китах" сошлись интересы нескольких групп теневой экономики. Некоторых мы уже занесли в схему, но это не окончательный вариант. Окружение Президента суетится вокруг трона и дует ему в уши про свои интересы, не понимая, что он чекист и хороший аналитик. А значит, он вполне может сам принять правильное решение. Вот и появился независимый следователь Лоскутов, который докладывает о ходе расследования лично ему.
   - Да, такое решение говорит само за себя, что обе стороны конфликта достучались до Президента и каждый со своей правдой.
   - А главное, что обе стороны ему пока дороги по-своему, поэтому разборка будет расследоваться в определенной степени объективно, - сказал Сергей.
   - Что ты имеешь в виду?
 - Никто глубоко копать не будет. Одних уволят со службы, а другие сбегут за бугор, но привлекать высоких начальников к уголовной ответственности не будут, - предположил Сергей.
   - По делу все фигуранты известны.
   - И даже не скрываются. С самого начала дело развивалось по шаблону обычных расследований, если не считать просьбы советника Дроздова к таможенникам, о наказании несговорчивых бизнесменов из «Трех Китов». И все бы закончилось полюбовно, если бы таможенники не задрали так высоко планку взятки по урегулированию вопроса.
   - Так все начиналось с наезда,  как у бандитов? – спросил Лукин.
   - Очень похоже, на разборку. Вызвали гендиректора "Китов" Куваева и объявили ему восемь миллионов долларов на компенсацию причиненного государству ущерба.
   - Ну и конечно, на удовлетворение своих интересов. А для выражения своей воли «Китам» руководители направили двух таможенных генералов.
   - Да, и вина их была в том, что они высказали пожелания своих руководителей. Только в уголовном кодексе это называется «вымогаловом» и злоупотреблением служебным положением, - сказал Сергей.
   - На разборке у бандитов бизнесмен вправе добровольно отрегулировать их требования, но предъяву делали генералы, вымогая взятку, а гендиректор посчитал, что с него вымогают слишком много, и обратился к своей "крыше".
   - То есть к моим коллегам из ФСБ? – спросил Сергей.
   - Конечно. Иначе, за что он им деньги платит? А дальше по принципу: у кого галифе шире. Дроздов поручает проверку "Китов" сотрудникам по борьбе с экономической безопасностью ГУВД Московский области, которые возбудили уголовное дело по контрабанде, а мебельщики в отместку заказывают таможенных генералов за предоставление материалов для дела. До возбуждения уголовных дел стороны могли бы еще договориться, а потом мосты были сожжены. Нашла коса на камень, потому что каждая из сторон чувствовала за собой генеральскую поддержку. Дроздов и руководство Таможенного комитета пока еще опирались на "Семью", а твой шеф Островский вместе с Генпрокуратурой на новую власть питерских. Вот истоки конфликта, и перемирие теперь невозможно. Мои таможенники защищают честь мундира и правильно делают. Какие-то тухлые контрабандисты заказывают за деньги уголовные дела в отношении таможенных генералов. Я сам побывал в таком положении и знаю не понаслышке, как противно, когда система, которой ты честно служишь, пытается тебя раздавить за деньги. И здесь контрабандисты допустили ошибку. Они выбрали не тех генералов. Их вина была призрачной, особенно Марата. Тяжело осудить честного человека, даже за большие деньги. Но уголовные дела закрутились, сотни тысяч долларов за них проплачены, а их надо отрабатывать. Их затея не пройдет, но таможенников они раздразнили, и теперь образовалась пропасть между конфликтующими сторонами, в которую периодически будут падать представители той или другой стороны, - сказал Лукин.
   - Все говорят о конфликте ГТК и ФСБ.
   - Неправильно, Сергей, мы с тобой их представители, но у нас нет и тени неприязни.
   - А, скорее наоборот.
   - Поэтому нельзя говорить о конфликте наших структур. Во-первых, конфликт касается только жуликов в наших системах. Во-вторых, у конфликта более серьезные корни, потому на взятки уходят миллионы долларов, а дело контролирует сам Президент. Мебель таких усилий не стоит. А теперь рисуем кружочки и квадратики с фирмами, которые вылезли в деле.
   - Я готов, - Сергей взял в руки фломастеры.
   - Будем наносить кружочки по мере поступления информации. Поехали. Рисуй немецкие фирмы "Интер-Дойч" и "Максид", через которые прошли десятки миллионов долларов на строительство торговых площадей, закупку недвижимости в Москве и торговлю мебелью. На обе фирмы ссыпались крупные денежные переводы в миллионы долларов от фирм, которые уже проходили по скандальному делу Бэнк оф Нью-Йорк в Швейцарии. Уголовные дела в отношении таких же фирм были в Италии, Германии и США. Они все известны, но их уже накрыли медным тазом наши коллеги за бугром, поэтому берем только две немецкие фирмы, которые работали с гендиректором Куваевым и немецкими виноградарями Пфайферами. Учредителем фирм была Анна Якимова, которая занимается поставкой оборудования для почты Администрации Президента. Совпадение? – спросил Лукин.
   - Скорее всего.
   - Но там есть и еще один учредитель – Семенов, из той же системы.
    - Тогда есть связь со структурой, но пока не более, - сказал Сергей.
   - Обе фирмы нацелены на теневой бизнес под большой "крышей". Они отмыли деньги через Бэнк оф Нью-Йорк и вернули в Россию в виде инвестицией от немецких крестьян и других фирм. На Западе ничего не могут сделать с российскими преступными группировками по отмыванию денег, если из России нет  об этом подтверждения, а наши силовики не заинтересованы, - сказал Лукин.
   - Потому что их заинтересовали, и откуда же падают десятки миллионов долларов на немецкие фирмы? Мы уже подсчитали доходы крестьян Пфайферов - не более пятидесяти тысяч марок в сезон сбора винограда.
   - Так, пометили вероятные чеченские деньги, а про оружие что? – спросил Лукин.
   - Это отдельная тема. Основным таможенным брокером в мебельном деле был Андрей Фесенко. Его официальная должность – руководитель дочернего предприятия Рособоронэкспорта, где он занимался растаможкой и транспортировкой военной продукции за бугор. Вместе с ним работал и гендиректор фирмы Сергей Миронов.
   - Да, они могли иметь отношение к вашей конторе теоретически.
   - Андрею нет еще и тридцати, а он еще и советник гендиректора "Ростэка" и один из руководителей "Китов". Рисуй для "Ростэка" кружок, они играют не последнюю скрипку, - сказал Сергей.
   Они склонились над своей схемой, вспоминая, кого упустили.
   - А теперь пора упомянуть о верхних руководителях процесса. Ты помнишь, с чего начался конфликт Министра внутренних дел Рушайло и твоего шефа Островского? - нарушил молчание Лукин.
   - Из-за разногласий по одному банку. Островский после развала Тверьуниверсалбанка попытался влезть в руководители ГТК, но Друганов уклонился от такого заманчивого предложения, почувствовал что-то неладное. Тогда тот попытался поруководить во Внешэкономбанке и опять облом. К тому времени у него было немало фирм и жил он небедно. Кстати, в одной из его фирм учредителем был один из братьев Хамидовых, которого тогда крутили за похищение бизнесмена. Позднее Хамидов и Островский окажутся в "Трех Китах" с чеченским следом происхождения денег на бизнес. Любовь к банковским играм у Островского заметило новое руководство ФСБ и, видимо, поэтому назначило его начальником управления по контрразведывательному обеспечению финансово-банковской сферы ФСБ России.
   - Да, пустили товарища в огород, - улыбнулся Лукин.
   - Именно его. Вот тут-то он и накрыл Гусинского в Медиа-Мосте и начал лопатить оперативные материалы по банкам Нацрезерв, Инкомбанк, Альфа-банк, Российский кредит. Все проверки заканчивались наездом и объявлением сумм в миллионы долларов, - Сергей указательным пальцем крутил нули, - Островский среди многих других зацепил еще один, который опекал сам министр внутренних дел. Он объявил в банке два миллиона долларов за решение проблем. Переговоры между ними ни к чему не привели, и Рушайло отдал команду перетряхнуть таможенные терминалы, которые "молотили" под «крышей» ФСБ и один из них оформлял мебель для "Трех Китов". Вот так началась война между кремлевскими и питерцами за денежные потоки в теневой экономике. И конфликт был неизбежен. А, какую же роль они отвели нынешнему Председателю ГТК Ванину? – спросил Сергей.
   - Михаил Валентинович стоит довольно-таки прочно, как руководитель, но в драку его затянула обязанность руководителя защищать честь мундира своих генералов, которые оказались под следствием. Ему, как и всем было понятно, что уголовные дела были заказными, чтобы руководители ГТК занимались очисткой своих персон от ушатов грязи,  выплеснутые на них контрабандистами. Они думали, что такие действия отобьют охоту у ГТК и МВД проводить в отношении их оперативно-следственные мероприятия. Но глубоко ошибались. Поэтому Ванину ничего не оставалось, как выступить в защиту своих сотрудников. И по-другому не могло быть. Он хозяин ГТК. И какому хозяину дома понравится, когда к нему приходят гости и затевают драку, да еще "молотят" домашних. МВД и ФСБ не простые гости на таможенных терминалах ГТК, а еще и получают с них десятки миллионов долларов ежемесячно. Их так и называют в таможнях "красные крыши". И вот «крыши» не поделили что-то между собой, подрались и решили еще незаконно наказать хозяев,  тех, кто предоставил им возможность украсть миллионы. Ванин и сам не знает, как избавиться от "красных крыш", - сказал Лукин.
    Президенту России Путину было представлено на утверждение «Положение о создании Комитета по борьбе с наркотиками», а чтобы ожидание их дальнейшей судьбы не было таким утомительным, Лукин с Сергеем обсуждали схемы контрабандистов, с которыми могли пересечься в новой структуре. А в это время "Киты" показали оскал акулы. Теперь многие газеты описывают сенсационные новости раньше оперативных сводок МВД, а в газете «Новая» были опубликованы подробности убийства в военном госпитале имени Бурденко  капитана первого ранга в отставке, который должен был дать важные показания по делу о «Трех Китах». Позднее пришло сообщение, что известный журналист и автор той статьи Юрий Щекочихин умер от отравления, да еще при загадочных обстоятельствах. Можно подумать, могло быть по-другому. И что там было такого загадочного? При владении подобной информацией могли запросто отравить.
   - Палыч, а что ты думаешь по поводу убийства в военном госпитале им. Бурденко и загадочной смерти журналиста? - утром Сергей встретил его вопросом в лоб.
   - А, почему ты их увязываешь вместе?
   - А ты разделяешь?
   - Нет, я так не сказал. Ясно, как день, что оба дела с одного замеса. Волны от "Трех Китов", - сказал Лукин, - видишь ли, если с расстрелом Переверзиева в госпитале им. Бурденко все понятно и поддается какой-то логике, то с журналистом много загадочного. А, если появляются тайны, то возможно, поработали спецслужбы, - сказал Лукин.
   - И ты намекаешь на моих коллег?
   - Ни в коем случае. Только констатирую факты, что отравление было радиоактивными веществами или тяжелыми металлами. Опять же только  предположения, так как глубокой экспертизы причины смерти не было. Но вот одно совпадение с убийством бизнесмена Ивана Кивелиди, которого отравили тяжелыми металлами через телефонную трубку. Это произошло недалеко от моей дачи, и я пообщался тогда с Сашей Воробьевым, начальником угрозыска Истринского района. Вот он мне и поведал, что расследованием того дела занимались твои коллеги. Официально или нет, я не знаю. Таких отравлений за последние двадцать лет по пальцам пересчитаешь, и все они как-то связаны со спецслужбами. По стечению обстоятельств Щекочихин попал в ту же палату кремлевской больницы, что и Кивелиди с похожими симптомами отравления и обоих спасти не удалось. 
   - Загадок много, а значит и возможное участие в делах представителей плаща и кинжала, а что с убийством в военном госпитале?
   - Сергей дело в том, что мои версии не всегда укладываются в те официальные по уголовному делу. Все говорят о погибшем, как о капитане первого ранга в отставке и редко кто упоминает, что он был президентом ассоциации "Мебельный бизнес". Одно время водил дружбу с "Тремя Китами", а потом стал самостоятельным, а, значит, конкурентом. Думаю, это и есть реальная версия его убийства. Одновременно начались внезапные проверки со стороны УБЭП МВД и ГТК мебельных торговых центров "Три Кита" и процветание ассоциации "Мебельный бизнес". Подъем их бизнеса был замешан на дружбе с руководством ГТК и УБЭП. Им дали зеленый коридор по поставкам мебели, а "Три Кита" начали душить. А убийство  было продолжением покушения на Переверзиева. Сначала ему подстроили автокатастрофу на Кутузовском проспекте, а когда он после нее выжил и попал в госпиталь им. Бурденко, добили в палате. Я лежал в госпитале с переломом ноги и могу сказать только в отношении охраны. Не так уж его и охраняют. Во всяком случае, киллеру не составило большого труда добраться до палаты и потом скрыться незаметно. После убийства раскрутили версию, что он должен был выступить на суде в защиту таможенных генералов и разоблачить руководство "Трех Китов". Вряд ли руководитель такого уровня спустился бы до подобных показаний. Версия громкая, но не более того. В уголовном деле достаточно свидетелей, которые могли дать показания против "Китов", и они их изобличили, но остались живы. Правда и на них были совершены покушения. Я тебе о них рассказывал.  Как тебе моя версия?
   - Ты меня просто убиваешь реальностью.
   - Помнишь, недавнее убийство на крыльце Центральной акцизной таможни среди бела дня? Так вот, там тоже была и остается одна реальная версия. Бизнесмен подрезал масть крупным бизнесменам и нанес им материальный ущерб. Его предупреждали, а он не послушался. Версии очень похожи.
   - Ты имеешь в виду оба убийства?  - спросил Сергей.
   - И не только их. Посмотри на войну между моим и твоим шефами. Одному помогает МВД, а другому Генпрокуратура. Даже Президент России и Председатель Госдумы вмешались в конфликт. Такое называется Системой. Это не итальянский "Спрут", а намного страшнее. И борьба в войне идет не за отдельные личности. Таможенные генералы только начало. Посыплются и другие звезды с погон, покруче. Война идет за обороты в сотни миллионов долларов и Система сметет любого, кто замахнется на ее капиталы. Поэтому, Сергей, давай закончим дискуссии на печальной ноте.
   - Да, ты, наверное, прав. Даже разговоры об этом стали опасны, особенно с твоими версиями, - улыбнулся Сергей.
   - Я нарисовал тебе реальную картинку, потому что был участником некоторых аналогичных событий с теми же действующими лицами.
   - Расскажешь?
   - Когда-нибудь по истечению срока давности, - улыбнулся Лукин.
   - К тому времени можешь все забыть.
   - Такое не забывается. И потом я с испугу закопал в нескольких местах документы по тем событиям.
   - Уж так и с испугу?
   - Система меня здорово напугала, а все реальные действия и совершают именно с испуга, вплоть до подвига. Всем давно известно, что таможенный пирог пилят между собой МВД, ФСБ и ГТК, но мало кто знает цену пирогу в российских масштабах. Конечно, львиная доля пирога падает на таможенные терминалы Москвы и Питера. По некоторым оценкам его цена определяется в сто миллионов долларов ежедневно.
   - Не может такого быть!
   - А вдруг может? Никто не подсчитывал. Хотя подсчитать не так уж и сложно. Это на наших таможнях оформляют доски, консервированный зеленый горошек и колготки с пуговицами, а за рубежом все известно. Какие товары, их количество и какой стоимости прошли через их границы на Россию. Даже китайцы прописали товары и очень удивились, что наши таможенники пишут в отчетах только о футболках и трусах, а вся обувь в России китайская, - сказал Лукин.
   - Да, похоже, что ты прав.
   - А, если это так, то силовикам такую сумму не проглотить.
   - Ты думаешь? – Сергей показал пальцем в потолок.
   - Ничего я не думаю. Вспомни, какие зарубежные банки засветились в скандалах и кто за ними стоит.
   - Все понятно.
   - Вот и хорошо, что понятно, - сказал Лукин.
   - Сергей, мы с тобой предполагали, что кабинет следователя Волкова нашпиговали микрофонами, поэтому так быстро отреагировало твое руководство. Правильно?
   - Да, скорее всего так и было.
   - А я теперь знаю точно, что на установку прослушки была получена санкция Мосгорсуда. Вот так обороняются контрабандисты с "крышами" ФСБ и Генеральной прокуратуры. Размазали процессуально независимое лицо следователя, обвешав его кабинет микрофонами, как новогоднюю елочку, а потом вырвали из дела все доказательства и прекратили, а самого следователя в кутузку. Такое бывало и в СССР, но с партийными боссами. Ты помнишь, чем закончилось узбекское дело для следователей Гдляна и Иванова?
   - Да они, как-то тихо ушли в тень, - сказал Сергей.
   - А почему? Когда пачками шли аресты руководителей Узбекистана, у которых на дачах выкапывали молочные фляги с ювелирными изделиями по 100 кг, то все хлопали в ладоши и многие газеты освещали процесс. Потом Гдлян и Иванов приехали в ЦК КПСС и доложили второму лицу в СССР Лигачеву, что все нити «узбекского дела» ведут в Кремль, в святую святых. Следователи Генпрокуратуры замахнулись на Ставрополье и Азербайджан, где кроме преступных приписок на производстве сельхозпродукции был ещё транзит наркотиков. Если бы началось расследование фактов, то, возможно бы, и Перестройки не было и развала СССР, но не мог Егор Лигачев поставить вне закона своих корешков из кремлевской элиты. После доклада следователей обвинили в предвзятости расследования и уволили. Могли и посадить.
   - Да, я хорошо помню, а потом они стали депутатами Съезда Советов, как пострадавшие от советской власти на волне своих воспоминаний о тех делах, - сказал Сергей.
   - Вот и Волков поверил, что наступило время, когда можно бороться с контрабандой и коррупцией в России, но ошибся в объекте борьбы. Перед законом все равны, но есть каста неприкасаемых. Его раздавила все та же Система, которая разбирается со своими же непокорными сотрудниками. Фесенко официально работал в Росвооружении, а когда контролировал поставки мебели на таможне, то поселился в Селятино под Нарофоминском. На  таможенном терминале они оформляли вместо мебели  плиты ДСП.
   - Я уже и спрашивать тебя боюсь о чем-нибудь. На каждый мой вопрос у тебя исчерпывающая информация, с которой страшно жить. Помнишь, такой фильм был: "Кто вы, доктор Зорге?" Вот и хочется тебе задать такой же вопрос: «Кто вы, господин Лукин?».
   - А я тебе отвечу честно. Я бывший опер из МУРа, - улыбнулся Лукин.
   - И я поверил, но если серьезно, то в твоем расследовании все складно получается. Все факты стыкуются, и все участники банды  вырисовываются, - Серега рассмеялся.
   - Это, Сергей, не расследование, а, скорее оперативная разработка, но собственная и независимая. Такие же бывают и расследования, когда сам что-нибудь ковыряешь и никому не доверяешь, а потому ничего не докладываешь руководству. У тебя нет сроков, не надо ничего продлевать, а поэтому нет и утечки информации. Никто и ничего не знает кроме тебя самого. Вот поэтому все получается и складывается. И можно разрабатывать годами, а как только «обул» материалы в корочки оперативной разработки или уголовного дела, то происходит утечка информации. Вот тогда и начинают тебя прессовать, а то чего и похуже придумают. Но такие разработки надо проводить, иначе застой будет в мозгах опера, да времена могут поменяться, и к власти придут нормальные руководители, когда страна захочет узнать своих героев, хотя бы в будущем. Я бы ничего не делал, если бы их команда оставила меня в покое. Но они не унимаются и не понимают, что я случайно наступаю им на хвост, выполняя их же указания. Конечно, мне становится интересно, и я шагаю дальше.
   - Интересно, кто же из них победит? Силовики или олигархи?
   - Ты хочешь знать мое мнение? – спросил Лукин.
   - Да, интересно, как ты думаешь?
   - Можно ответить однозначно, олигархи, они платят и заказывают музыку, а остальные пляшут под их дудку. И это правильный ответ, но я должен тебя спросить, не кажусь ли я занудой, которому здороваясь при встрече, дежурно задают вопрос, как дела, а зануда начинает рассказывать о своих делах и продолжает так в течение часа.
Сергей заулыбался:
   - Нет. Мне так не кажется. Ты интересно рассказываешь и ничего лишнего.
    - Тогда давай определимся с олигархами. Я думаю, что в нашем случае мы имеем в виду под ними генеральных директоров и владельцев "Трех Китов". Пусть все вместе они составляют какой-нибудь холдинг, к примеру. Они раздают взятки в миллионы долларов  и все думают, что они олигархи, правильно?
   - Да, конечно. Я их и имел в виду.
   - Но это не совсем так. Они имеют только деньги и какую-то часть имущества, а о настоящих олигархах, которые стоят за делом, я думаю, мы никогда не узнаем.
   - Так, интересно. Но если мы о них говорим, то, значит, ты знаешь или догадываешься?
   - Да, господин чекист, имеются некоторые предположения. По нашему делу три года назад в контрабандных схемах крутились алюминиевые доллары. Ты слышал, что деньги делают деньги?
   - Да, конечно.
   - Так вот, это именно оттуда. Ты возьми хотя бы эту компанию и разложи ее на финансовые составляющие. Так сразу будет ясно, что у них есть какой-то теневой денежный мешок. И о нем мы никогда официально ничего не услышим. Кто такой гендиректор "Трех Китов" и совладельцы фирмы? Обычные бизнесмены и у них нет своей газовой или нефтяной трубы, а крутят они сотни миллионов долларов. Большие бабки и принадлежат олигархам, а богатые бизнесмены просто исполнители. Так же, как и все силовые «крыши» в МВД, ФСБ и таможенном комитете, даже заместители Генпрокурора у них в шестерках ходят, отрабатывают полученные взятки. Вот если бы поставить прослушки, и прижать олигархов. Скандал им не нужен и можно было бы праздновать победу, но такое из области фантастики. Вот на Диком Западе могут прослушать любого руководителя государства, если есть основания, но не будем фантазировать.
   - Так кто же стоит за «Китами»?
   - Сергей, не спеши, ты согласился слушать.
   - Да, да, извини.
   - Прежде чем назвать товарищей, я определюсь все-таки по олигархам в общем. У нас с тобой получилось, что все известные лица, проходящие по делу, только получают взятки, и  никто не делает больших денег.
   - Ты меня специально интригуешь? – спросил Сергей.
   - Сергей, ты такой нетерпеливый, что хочу рассказать один анекдот.
   - Ну, давай.
   - Так, чтобы скрасить наш серьезный разговор.
   - Чувствую, что ты готовишь меня к сенсации, - засмеялся Сергей.
   - Особенно не рассчитывай, так вот. Плывет вдоль берега моря акула со своим акуленком:
- Мама, так кушать хочется, – сказал зубастый малыш.
- Потерпи немного. Сейчас найдем косяк рыбы и пообедаем, - ответила мама.
– А что там плещется около берега?
 – Человек.
– А его можно есть?
 – Можно, только охота на него имеет свою специфику.
 – Какую?
 – Надо всплыть, чтобы он видел наши плавники, потом сделать круг и медленно подойти к нему.
– Все, можно есть? – не унимается детеныш акулы.
 – Рано, надо отплыть и сделать еще круг.
 – Больше не могу терпеть. Я сейчас нападу.
– Ну, и хрен с тобой. Жуй с говном, - ответила мама.
 Сергей закатился хохотом.
   - Я все понял и больше не тороплю.
   - В России все так перепуталось с олигархами, что сказать, кто есть ху, точно невозможно. Надо знать всю подноготную происхождения их богатства, участие во властных структурах или опоры на них. Но все под большим секретом. Типичный был олигарх Березовский. Он купил себе государственную должность. Такой же Абрамович. Можно причислить к ним и алюминиевого короля Дерипаску, так как он крепко опирается на "Семью". Великое множество из них сидит в депутатах и других госучреждениях. А вот Гусинский богатым был, но его нельзя причислить к компании олигархов. Он был в команде, а не на государственной должности, руководил всемирным еврейским конгрессом, но стал изгоем вместе с Березовским. Один в Израиле, а другой в Англии и только потому, что оба в свое время заявили, что могут поменять Президента, и некоторым такое показалось реально возможным. Так вот, те, кто с ними борются, и есть настоящие олигархи. Они у власти и при больших капиталах. Так, как же они могут проиграть дело о "Трех Китах", я ответил на твой вопрос?
   - В отношении победы олигархов, да. Но, кто же за всем стоит?
   - Пошли в генеральский буфет сосиски кушать.
   - Да, да нам пора пообедать, – Сергей с мимикой Луи де Фюнеса повел глазами и рукой по стенам кабинета.
В буфете на пятом этаже посетителей не было, и они расположились за столиком в углу.
   - Так что у нас в сухом остатке? – спросил Сергей.
   - И не мечтай. Я их не знаю. Вспомни, кто был брокером у "Трех Китов"?
   - Кто?
   - Сотрудник Росвооружения и не рядовой. А, что он рассказал на допросе?
   - Их курировал помощник начальника ДЭБ ФСБ Островского.
   - А все те товарищи имели отношение к фирме Росвооружение. С каких пор мебельные дела курируются на столь высоком уровне?
   - Так ты думаешь, что там крутятся бабки Росвооружения?
   - Я этого не говорил.
   - Ты, как всегда, издалека готовишь мое мнение и даешь самому догадаться с трех раз, когда все и так ясно.
   - Теперь понятно, кто победит? – спросил Лукин.
   - Более чем. Но разборки дошли до Президента России.
   - Еще раз подтверждаются наши догадки, что здесь мебелью и не пахнет. Кто-то сильно боится, что следствие может выйти из-под контроля. Когда такое было, чтобы руководитель страны назначал своего следователя для расследования мебельного дела? Вот поэтому они и кидаются из крайности в крайность. Сначала дело возбудили в отношении неустановленных лиц фирм-однодневок, на которые шла мебель. Потом в отношении руководителей Таможенного комитета по злоупотреблению служебным положением, а по сути, за «вымогалово». Они могут любое дело слепить. Я-то знаю. А расследовать в том ключе, как скажет заказчик, и сколько заплатит. Истинные же виновники всего отойдут в сторону и будут мутить новые контрабандные схемы с другими исполнителями, директорами фирм и силовиками.
   - Ты совершенно прав, но и мы на Лубянке не знаем, кто делами рулит, - сказал Сергей.
   - Потому что ваше политическое воспитание не позволяет обсуждать такие вопросы ни в курилке, ни за рюмкой чаю. Не в характере вашей службы знать, чем занимается ваш сосед по кабинету. Я имею в виду служебную деятельность, а уж если он залез в подобные дела, то так зашифруется, что никакие расспросы не помогут.
   - Но, ты же получаешь информацию. Значит, кто-то доступен все-таки.
   - Они делают деньги на таможнях, вернее, на контролируемых ими терминалах. В основном, все гадюшники с контрабандными схемами сосредоточились на Центральной акцизной таможне, где я раньше руководил оперативной работой. Теперь и того хуже. Для них, меня поставили руководить оперативными разработками преступлений групп на каналах контрабанды, правда, наркотиков. И опять они попали в мое поле зрения, но с новой окраской, - сказал Лукин.
   - Виктор, как ты не боишься копать под их компанию, в наше-то время?
   - Сергей, скажу тебе честно. Я и не копаю, просто выполняю по службе их указания. Разве моя вина, что они высвечиваются в оперативной информации при выполнении их же указаний? Поэтому и создается впечатление, что я копаю. Нет, Сергей, это они сами себя зарывают, а я лишь надеюсь, чтобы все случилось поскорее. И, кто тебе сказал, что я не боюсь? Я, может быть, так поступаю с испугу. Они здорово меня напугали, особенно уголовным делом, которое вели долгие восемь месяцев.
  - Вот так новость! Как с испугу?
   - Очень просто. Некоторые психологи утверждают, что человек чаще совершает подвиги из чувства страха, нежели по холодному расчету. Вспомни фильм "Баллада о солдате". Там рядовой боец-связист попадает под немецкие танки, а один из них гонял его по полю, пытаясь раздавить. Он падает в окоп, и рядом с ним оказывается противотанковое ружье. Боец подбивает два немецких танка, а когда его просят рассказать о подвиге, то он скромно отвечает, что подбил танки с перепугу.
   - Доходчиво объяснил, но мне кажется, к тебе это не относится. Не верю я в твой страх. С испугу разложить всю компанию по полочкам и до самого седьмого колена, - усмехнулся Сергей.
   - Сначала испуг, а потом целенаправленная работа, чтобы обезопасить себя. Так хочешь узнать, откуда происходят "Киты"?
   - Еще бы, ты меня так заинтриговал, а разве они не из Росвооружения?
   - Росвооружение – лишь одно из  звеньев большой игры в контрабанду, - сказал Лукин.
   -Так, так. У тебя готовый политический детектив получается.
   - Да, ты прав, больше похоже на детектив, чем на оперативную разработку или, вернее, на собственное расследование, но для такого разговора нам даже буфет с сосисками не подойдет. Хоть он и считается генеральским, но их разговорами тоже иногда интересуются.
   - А, пошли, прогуляемся по набережной Москвы-реки в Парке культуры, - предложил Сергей.
   - Отличное предложение - подышать воздухом. 
   Они вышли из здания МВД на Житной улице.
   - Может, на машине подъедем до парка?
   - Нет, Виктор, дышать воздухом надо пешком.
   По подземному переходу пересекли Большую Якиманку и прошли мимо биллиардной Парка культуры.
   - Сергей, в этой биллиардной, в молодости, я иногда бабки зарабатывал.
   - Но, здесь же играют только мастера биллиарда.
   - Ничего, для меня залетных лохов хватало, а на молодого пацана никто и не думал, что он может  хорошо играть. Вот как раз к мастерам они и не лезли. Пока мои друзья пивом разминались, я успевал сорвать две-три партии на ресторан. Обычно мы сидели во "Временах года" здесь же, в парке.
   - Бурная у тебя была молодость.
   - Я потом и опером сюда заглядывал. В биллиардной постоянно собирался мой контингент – мошенники, ломщики и другие жулики, а среди них и мои помощники, - сказал Лукин.
   - И они тебе специально проигрывали, наверное.
   - Я такого никогда не понимал и мог сильно обидеться, но не исключаю. Трудно по игре определить, случайно промазал твой партнер или специально, чтобы деньги проиграть. Может, ты и прав, - улыбнулся Лукин.
   Потом они спустились к набережной, где навечно приземлился космический корабль "Буран".
   - Сергей, а здесь мы пацанами купались. Тогда еще не было гранитных набережных на Москве-реке, и тут были песчаные пляжи с отлогими берегами. Да, и вода в реке чистейшей, а рано утром рыба без запаха нефти клевала. Тогда лет десять прошло после Победы, и торпедные катера ВМФ перекрасили в красный цвет для пожарников. Представляешь торпедный катер на Москве-реке, а волны от них были не меньше, чем на море. Во всяком случае, нас мелюзгу волны накрывали с головой и выбрасывали на песчаный берег. Мы зайдем по пояс в воду и ждем подхода следующего корабля. Они шли по тихой воде реки завораживающе. Похоже, было на атаку торпедных катеров, как в кино. Вот и лавочка у воды, так присядем?
   - А я в молодости работал около кинотеатра «Ударник», и детство провел рядом, на Кропоткинской, но на речку меня не пускали. Может, по пиву с бутербродами?
   - Мне минеральной воды, я же на машине.
   - Так до вечера еще далеко.
   - Серега, не провоцируй. Мы договорились выпивать без машины. Поехали, поставлю в гараж и тогда можно не только пиво.
   - Ну, как хочешь, а я на свежем воздухе расслаблюсь.
   - Имеешь полное право.
    Вода на реке тихо шлепала по серому граниту набережной. Легкие волны шли от многочисленных речных трамвайчиков, что курсировали по реке. Шлепки воды действовали расслабляюще и располагали к неторопливой беседе двух волкодавов  оперативной работы.
   - Сергей, я пока оставлю в покое наших друзей-руководителей, которые замутили скандал с "Китами". Все они только обслуживающий персонал. Они своих денег сюда не вкладывали. Согласен?
   - Да, их деньги могли там крутиться, но по короткой схеме. Сегодня вложил сотню тысяч долларов, а через месяц получил две сотни.
   - Ты прав, но сюда их вряд ли пустили прокручивать свои деньги, здесь все было изначально по-взрослому. Они же получали "за крышу" и организацию контрабандных поставок взятки, поэтому мы определили их в обслугу. А вот чьи деньги были на самом деле, нам остается только догадываться, - сказал Лукин.
   - Неужели, так все запутано?
   - Не запутано, просто все уходит высоко, во властные структуры, становясь недоступным. Ну, хорошо, не буду больше интриговать. Три года назад меня командировали в криминальную таможенную полицию Германии по вопросам отмывания денег. Правда, я превратил свою командировку в совместное с немцами расследование по моему делу и добыл там неопровержимые доказательства вины контрабандистов. Схема у них была точно такая же, как и у "Китов" и даже действующие лица те же самые, если не считать поставщиков. О той операции я тебе как-нибудь отдельно расскажу, но пока, поверь на слово, что обе похожи до мельчайших подробностей. "Киты" развиваются по тому же сценарию и с теми же действующими лицами. Только, тогда поставили в центр спектакля вашего покорного слугу.
   Лукин сделал паузу, позволяя Сергею осмыслить все рассказанное, и продолжил.
   - Сергей,  ты отлично знаешь, что оперативная информация не рождается на пустом месте. Она не всегда подтверждается, но все равно, из нее что-то можно выжать интересное, а потом к ней прилипает другая, и смотришь, вырисовывается картина маслом. "Три Кита" – маленький винтик в огромном часовом механизме теневого бизнеса, в котором участвуют особо приближенные к "Семье". Здесь генералы бегают с полотенцем на руке и вопросом в глазах: чего изволите? Им скандала нельзя было допускать, так как он не имеет границ и логического завершения из-за высоты полета неизвестных нам участников всероссийской аферы.
   - Да, ты прав. Ну, какое дело до славянских шкафов и никелированных кроватей с тумбочкой бывшему разведчику, а теперь Президенту России? – спросил Сергей.
   - Хорошо подметил предметы мебели, с намеком, как в фильме "Подвиг разведчика".
   - Случайно получилось… Какое ему до всего дело? Ан, нет! Он назначает на расследование своего следователя с правами выше Генерального прокурора России, - сказал Сергей.
 - Да, и следователь не совсем простой, а его однокурсник по юрфаку.  И расследование по уголовному делу не похоже на обычное и, если разобраться по большому счету, то и «Три Кита» здесь ни при чем.  Фигуранты все известны и расследуют всего-то несколько месяцев контрабанды по поставкам мебели, в то время как другие «контрабасят» десятки лет и ничего. Следствие могло бы уложиться в положенные шесть месяцев, а тянется не один год, и насчитывает более 600 томов. Просится в Книгу рекордов Гиннесса, но такие рекорды ещё не додумались регистрировать. Я считаю, что происходит обычная разборка между силовиками, которую Президент назвал примером борьбы с коррупцией. Ему надо было продемонстрировать народу борьбу перед очередным Посланием, а на самом деле воз и ныне там.
   - Выходит, разборка с силовиками на самом высшем уровне? Но зачем, если Президент может и так уволить любого генерала? - спросил Сергей.
   - Отправить в отставку да, но не обвинить в коррупции, поэтому «Три Кита» вроде блока Троцкого в 30-е годы репрессий. Они притягивают своими бабками всё новых генералов из силовых структур, а там сети расставлены из прослушек и видеокамер.
   - Получается, отставки за коррупцию реальны?
   - Не знаю, потому что они больше отдают провокацией с прослушками. Столь массовых чисток среди силовиков не было с тех давних пор, - сказал Лукин.
   - Считаешь, такое неправильным?
   - Когда проводят выборочные отставки, то здесь попахивает заказом, провокацией и всем чем угодно, но не борьбой с коррупцией, потому что в отставки отправляют большей частью тех, кто с ней же и борется. Я сам испытал на своем опыте, только со мной поступили жестоко и цинично. Отставки больше похожи на разнарядки тех же 30-х годов, когда партия указывала, сколько человек из каких категорий расстрелять или отправить в лагеря.  Сейчас отправили в отставку трех генералов ФСБ, двух прокурорских, а из МВД пять сотрудников во главе с полковником, а на очереди ещё десяток силовиков от полковника до генерала.
   - А таможенников не тронули. Там, что коррупцию уже победили? – улыбнулся Сергей.
   - Не умно рубить курицу, которая несет золотые яйца. Сегодня нет ни одного таможенного терминала, на котором не кормились бы силовики, а половина дохода от контрабанды оседает в карманах борцов с ней. Серьезные бабки! Есть такая поговорка: если хочешь полюбить гаишника, познакомься с таможенником. Таможенники не попали в замес, но два высоких руководителя стали обвиняемыми по делу «Трех Китов», так что там всё поровну, как при разнарядке. Пойдем, поставим машину и навестим моих друзей в погребке на Маяковке. Есть там один ресторан. Он так и называется "Старый погреб".
   - А знаешь, с удовольствием! Поехали. Только разговаривать, если и будем, то о бабах. Идет?
   - Согласен, - сказал Лукин.
      Он не стал обсуждать с Сергеем те страшные годы, когда народ называли категориями, а на расстрелы выдавали лимиты. Лукин не мог забыть пожелтевшие страницы секретных документов в переплетах из буйволиной кожи красно-коричневого цвета. Ознакомился он с ними в архиве, когда их рассекретили, и шла реабилитация репрессированных. Лукин немало слышал о 30-х годах, но когда прочитал некоторые документы стало жутко от того, что реальная картина была намного страшнее рассказов и домыслов, так что документы отпечатались в его памяти с фотографической точностью. Все, как в Госплане, когда верстался план на пятилетку по народному хозяйству. В 1937 году из Кремля пошла шифровка № 863 секретарям обкомов, с указанием определить, сколько народу в своих областях  они готовы расстрелять и выслать. На основе их ответов был издан совершенно секретный приказ № 00447, который устанавливал для каждой области лимиты по первой и второй категориям. Первая вела на расстрел, вторая — на высылку. Решения выносили без суда и следствия «тройки».
        Одна из таких шифровок врезалась ему в память:
                Строго секретно. Подлежит возврату  в 48 часов
                ШИФРОВКА
Из Кирова отправлена в 17 час. 20 мин.  21.Х.1937г. Поступила  в ЦК ВКП (б) на расшифрование  21.Х. 1937г. в 19 час. 50 мин.

                Москва  ЦК ВКП (б)   тов. Сталину
В результате операции по первой и второй категориям в области вскрыты свыше 70 различных действующих кулацких, белогвардейских, церковно-сектантских организаций. Выявлена значительная засоренность на железнодорожном транспорте, где подлежит изъятию 500 человек  белогвардейско-кулацкого элемента.
   Прошу об увеличении лимита по первой категории дополнительно на 300 человек, второй категории дополнительно на 1000 человек.
Секретарь обкома Родькин.
      Размашисто наискосок через весь текст шифровки надпись красным карандашом: «Увеличить по первой категории не на 300, а на 500 человек, а по второй категории на 800 человек. И.Сталин»  и ниже синим карандашом  В. Молотов.
     По тексту шифровки видно, что обком партии не уложился в лимит, определенный секретным приказом, и обращается к Сталину с просьбой об его увеличении, а тому вместе с товарищами по партии не жалко русского народа и разрешает расстрелять не 300, а 500 человек. По другим шифровкам партийные деятели просили разрешения сверх лимита на расстрел до десяти тысяч и на каждом пожелтевшем документе стоит: «Утвердить И.Ст.», только карандаши были на одних синими, на других красными, а ниже Каганович, Молотов, Калинин, Микоян, Жданов... В УК это называется в составе группы. В 1956 году на ХХ съезде КПСС в секретном докладе Н. С. Хрущева были вскрыты факты чудовищных преступлений сталинского режима. Смелый шаг с его стороны, потому что Хрущев входил в ближайшее окружение Сталина и не мог не знать о его преступлениях. Партийный доклад был секретным, а в архиве сохранились документы с грифом «Строго секретно», в которых Секретарь МК ВКП(б) Хрущёв Н.С. в 1937 году запрашивал у Сталина лимиты по Москве и области  на расстрел 8 500 человек и отправку в лагеря 30 000 человек. Надо отдать его докладу должное. Народ после долгой и лютой зимы в 30 лет почувствовал весеннюю оттепель, когда сходит черный снег и появляется зеленая трава, но после лета снова заморозки и опять завьюжило.
 Из парка они с Сергеем пересекли Садовое кольцо по подземному переходу, и Лукин ушел от тех страшных воспоминаний, которые коснулись его предков, а потому нет такой силы, которая запретила бы ему помнить это.
   - Давай здесь срежем мимо Дома художника, - предложил Сергей.
   - Пошли. Там есть кусочек нетронутой старой Москвы. Видимо, крутой бугор никого не прельщает. Наверное, сохранились еще тропинки, которые топтали в средневековье к реке и обратно.
   - А могли бы завтра посетить Дом художника. Там у Шилова вернисаж.
   - Сергей, а когда мы с тобой займемся делом, которому служим?
   -Ты имеешь в виду борьбу с наркотиками? Нам дали команду проработать вопросы взаимодействия для создания нового комитета. Или ты хочешь без команды опять кому-нибудь изжоги навести?
   - Нет, конечно. Но есть безобидный вариант хлопнуть партию героина у отвязанных наркокурьеров. Эдак, килограммов на пятьдесят, но мне не хотелось проводить изъятие со своими таможенниками. Доложат наверх, а там, пока обо мне нет сведений, забыли про меня.
   - Тогда лучше провести все через МВД или пограничников. Сейчас зайдем к Виктору Краснову и обсудим. Хотя я нацелился работать уже в новом Комитете.
   - Ну, подумаем, а на выставку картин мы обязательно с тобой сходим в другой раз.
 - Мои коллеги из "Альфы" и "Вымпела" хотят наградить Александра Шилова каким-то своим памятным орденом. Узнаю, тогда  тебя приглашу. Обещаю.
  - С удовольствием приму участие. Мне нравится его работы, я видел, как он писал этюды на природе. Шилов писал картины "Притихло" и "Стожок" с моего любимого бугра. Там я любил посидеть с Наташей из Севастополя. Бугор находится на крутом берегу, где река изгибается, и оттуда видно ее далеко вправо и влево. Наверное, поэтому звезды с того бугра смотрятся по-другому.
   - А, кто такая Наташа из Севастополя?
   - О, Сергей. Это Наташа. История моих первых любовных испытаний. Говорят, что первая любовь на всю жизнь остается в памяти, но что-то меня на лирику потянуло.
   - От местности, наверное. Я никогда не ходил здесь и не смотрел на такую красивую церковь снизу.
   - А ты знаешь, в честь кого она названа?
   - Ну-ка интересно, - полюбопытствовал Сергей.
   - В честь Иоанна Воина, наша с тобой церковь. И правильно ты подметил ее красоту. Даже у властей в тридцатые годы не поднялась рука разрушить ее.  Так и осталась одна из четырех на Якиманке. Проект на ее постройку утверждал сам Петр I, оттого и земли отвели под церковь немеренно и забор соорудили в кирпиче с ковкой в стиле барокко. Внутри был?
   - Да, как-то раньше не принято было нам ходить в церковь, вот и сейчас восхищаемся одной архитектурой.
   - И я в таком же положении, но иногда захожу внутрь. Красиво в церкви, в ней собраны святыни, уцелевшие после разрушения многих московских храмов. Такой своеобразный музей гонения на церковь в те смутные времена. Наверное, из-за гонений она мне и нравится,  мой дед с отцом прошли лагеря и ссылки, а теперь меня гоняют, - улыбнулся Лукин.
   - Тебя, пожалуй, загоняешь. Сам кого хочешь, запустишь в бега. А ты всю Москву так хорошо знаешь?
   - Всю знать невозможно, но многими памятниками старины интересовался специально. Дело в том, что мне Москва нравится. Я здесь родился. И как можно ничего не знать о родине, однако мое любопытство вызвано еще одной причиной. Ты вот спросил о Наташе из Севастополя, а мне так везло, что в Москве не было девушки, с которой я встречался или, как говорят, любовь крутил. Однажды, во время прогулки по центру Москвы не сумел ответить Наташе на вопросы  об истории заинтересовавших ее зданий. Вот и пришлось изучать памятники старины столицы, теперь мог бы гидом подрабатывать, - улыбнулся Лукин.
   - Интересный у тебя подход к изучению старой Москвы.
   - Мне он нравится.
   - Не сомневаюсь.
   - Кстати, на  месте, где построили МВД, раньше был кинотеатр «Авангард».
   - Отлично помню. Я до армии работал в Мосэнерго за кинотеатром «Ударник», где всегда было трудно купить билеты и мы ходили в «Авангард», - сказал Сергей.
   - Тогда ты помнишь, какие толстые стены были в кинотеатре?
   - Еще бы. Летом всегда прохладно, а зимой тепло и уютно.
   - А говоришь в церковь никогда не ходил, кинотеатр и сделали в храме Казанской Божьей Матери, - улыбнулся Лукин.
   - Та-ак, интересное кино, а что еще здесь было?
   - Много чего интересного. Здесь же Замоскворечье. Хочешь, я коротенько пробегусь по памяти только по тем местам, что у нас под окнами МВД?
   - Конечно же, интересно знать про те места, где работаешь.
   - Только буду рассказывать, как чукча, что вижу о том и пою, - улыбнулся Лукин, - поэтому воспоминания будут вперемешку из новейшей и древней истории самого загадочного района столицы Замоскворечья, как кадры из документального кино. С южной стороны окна кабинетов МВД выходят на Калужскую площадь, где чудом сохранился  памятник Ленину. В ночь с 22 на 23 августа 1991 года толпа с казаками и защитниками Белого дома ворвалась в ваше здание КГБ на Лубянке и устроила погром. Мой сосед по дому Александр руководил строительством станции метро Застава Ильича, он и подогнал подъемный кран на Лубянскую площадь, где под шум толпы сняли памятник Дзержинскому. Твои коллеги-чекисты не смогли противостоять толпе, а МВД СССР отстояла памятник Ленину на Калужской площади. Но на самом деле памятник сам себя защитил от вандализма. Скульптор Евгений Вучетич изваял скульптуру Дзержинскому  в 11 тонн и кран легко с ней справился, а потом разгоряченная успешным демонтажем толпа рванула на Калужскую площадь, чтобы снять памятник Ленину. Памятник зацепили тросами, но кран не потянул памятник в 200 тонн. Если присмотришься к постаменту, увидишь, вокруг плотно прижались  друг к другу фигуры солдата Шадрина с чайником, матроса и женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии», рабочего-питерца, интеллигента в шляпе, революционера в кожанке, а к ним примкнули представители Украины, Кавказа и Калмыкии.  Вот они и сохранили памятник своим весом. Толпа оставила затею с его демонтажем, а ведь те рабочие строили станцию метро с именем вождя пролетариата, а охватил их кураж подвыпившей толпы на тему «Интернационала»: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». Только «… а затем…» опять не получилось, как и в 1917 году: «Мы наш, мы новый мир построим: кто был ничем, тот станет всем!». Опять наступили на те самые грабли.  В качестве морального удовлетворения толпа, разгоряченная алкоголем, добралась до гостиницы «Метрополь» и в скверике под возгласы против организатора красного террора, казачьего геноцида и убийства царской семьи разобралась  с памятником Свердлову, который весил меньше памятника Дзержинскому. Кому помешали памятники? Пускай бы стояли и напоминали народу о страшных страницах российской истории. Будет с чем сравнить теперешнюю историю позднее, но с толпой не поспоришь.
       - Ты совершенно прав.
         Лукин сделал паузу и призадумался.
    - Такого нарочно не придумаешь. Окно нашего кабинета выходит на Якиманку, а здание МВД соседствует с  посольством Франции. Сергей, была еще забавная история восемь лет назад, когда окно моего кабинета на нашем этаже выходило на ту часть здания Посольства Франции, где выдавались визы. С одной из сотрудниц визового отдела Франсуазой  дружила моя жена Олеся и называла ее на русский манер Фроськой. Мы иногда вместе ездили на озеро Круглое жарить шашлыки, которые я заказывал в ресторане «Узбекистан» и запивали его красным французским вином. Знала бы Фроська, что ее знакомый полковник иногда поглядывает на ее коллег из окна сверху, а лет двадцать пять назад жил гражданским браком с француженкой из Парижа.
      Лукин не выбирал себе кабинет, так распорядилось руководство, а теперь он только улыбался совпадениям.
        - Так вот, Франсуаза как-то затеяла разговор о слухах в посольстве Франции про призрак женщины в белом, и я поведал ей историю здания Посольства.  Построил его ровно сто лет назад купец Игумнов, который был  золотопромышленником и владельцем Ярославской мануфактуры. Строили особняк из голландского кирпича с изразцами и кафелем со знаменитого фарфорового завода Кузнецова. К тому времени Замоскворечье было не престижным районом, но Игумнов не скупился на декоративную отделку, а пол одного из залов  выложил царскими золотыми монетами, с вычеканенным профилем Николая, да еще ликом вверх. В зале купец закатил бал, а царю доложили, что топтали его лик. Сослал царь Игумнова в Абхазию на пицундские болота с малярийными комарами и змеями, а купец высадил там эвкалипты и кипарисы, которые осушили болота, а потом рассадил плантации мандаринов, лимонов и апельсинов. В Москве купец бывал наездами. Дворец  долгие годы пустовал, а  позже купец подарил его  молодой любовнице, но однажды Игумнов  застал молодую даму с офицером. Что стало с офицером неизвестно, а молодую изменницу, поговаривали, купец замуровал живьем в стену особняка. Может быть тогда и появились слухи о призраке, или от того что после революции во дворце Игумнова пятнадцать лет был Институт мозга, в котором изучали мозг Ленина, Горького, Калинина и многих других советских деятелей. Мрачная история красивого дворца, который так и не обрел должного уюта, да и посольство Франции по какой-то причине выстроило себе рядом новое здание. После 1917 года Игумнов не сбежал за бугор, а остался работать скромным агрономом в колхозе полуострова Пицунда, который стал курортом, а местные жители шутят, что один купец столько насажал фруктовых деревьев, что и теперь они не в силах убрать весь урожай.
     - Та-ак, экскурсоводы отдыхают, - улыбнулся Сергей.
     - Через дорогу от Посольства сохранилась  церковь Иоанна Воина с белокаменной резьбой и пестрой крышей «в шахмат». Мы были с тобой около нее. Ее не взорвали, как многие на Якиманке из-за красоты. Рассказывают, что Петр I, увидев подтопленную во время половодья церковь на берегу, повелел выстроить храм на высоком берегу Москва - реки в честь победы над шведами под Полтавой, как памятник русской воинской славы. И назвали в честь византийского военачальника Иоанна Воина, который тайно покровительствовал христианам, подвергшимся гонениям за веру во Христа во время римского правления.  Здесь около церкви была остановка 5-го автобуса, который ходил от нашего дома на Новослободской улице и мы с ребятами со двора бежали со всех ног по крутому склону к Москве-реке. Когда добегали до песчаного берега, то из одежды на нас оставались одни трусы, так с хода и плюхались в воду. Тогда берега реки были песчаными, лучшего пляжа, и быть не могло. Более тридцати лет прошло, а тогда местные рыбаки на берегу рассказывали, что при царе бывали на реке весенние разливы, доходящие до первых этажей зданий, как в Венеции и возможно потому эти песчаные пляжи запаковали в гранит, да и вода в Москве-реке стала не для купания. Когда же нашу компанию заставала непогода, мы ходили в кинотеатр «Авангард» в Казанском переулке. Дожди были летними, а потому теплыми и короткими. После сеанса все вновь оказывались на свежевымытом пляже. Я еще тогда обратил внимание на толстенные стены кинотеатра,  но не мог знать, что под штукатуркой побеленных стен скрываются лики святых. Позже узнал, в конце 1971 года, когда его сносили на моих глазах, потому и хорошо запомнил. Кинотеатр размесили в огромном храме Казанской Божией Матери, его построили в 1882 году в честь победы русского оружия над Турцией. В тридцатые годы у храма снесли  купола с крестами и колокольню, да  открыли кинотеатр. В мае 1972 года Москва готовилась к первому за всю историю отношений визиту президента США Никсона  и на ушах стояли не только спецслужбы. К приезду было решено продолжить широкий Ленинский проспект от аэропорта Внуково до Кремля. А может быть просто, членам Политбюро и Генсеку надо было на большой скорости проскочить на «членовозах» до Боровицких ворот Кремля и скрыться от людских глаз за высокими стенами. Кинотеатр «Авангард», а по сути, Казанская церковь попала под раздачу и ее взорвали. На ее месте сейчас и стоит здание МВД. А 22 мая 1972 года нам инспекторам уголовного розыска выдали красные повязки с надписью «дружинник» и выставили в оцепление под видом народной дружины вместе с чекистами по обе стороны Ленинского проспекта. Встречающие президента США граждане на тротуарах были направлены с предприятий от комсомола, профсоюзов и партии. В таких вопросах случайных людей не должно быть. Мне с коллегами достался участок, где проспект пересекал лесопарк в Тропарево, а рядом на улице Миклухо-Маклая был университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы, где обучались в основном представители Африканского континента. Вот они-то и высыпали на правительственную трассу, да уселись на бровку тротуара. Перейти за ограждение они отказались, сообщив, что в Африке они именно так приветствуют своего Президента, тогда я пообещал им свернуть челюсти при задержании, как там поступают полицейские. Африканцы немного помялись, а потом один из них заявил, что я не народный дружинник, потому что наглый и попросил своих соотечественников удалиться. Их проводили за второе ограждение, которое было за сто метров от трассы. - Лукин продолжал:
- Все руководители страной не очень жаловали старую историческую Москву, круша ее направо и налево. Свое название златоглавая Москва получила во многом благодаря огромному числу церквей в Замоскворечье и говорили, что пока доберешься до Кремля, то накрестишься и накланяешься.
     - А ты и, правда, серьезно подошел к теме, - улыбнулся Сергей.
     - Ну, а теперь из древнего. Кремль возводили на холме, и первой была построена Тайницкая башня, которая расположилась со стороны Замоскворечья, так как именно с той стороны на Москву нередко нападали войска Золотой Орды. Первыми поселениями Замоскворечья были пограничные заставы и стрелецкие слободки среди перелесков, болот и озёр, но сначала построили церковь Иоанна Предтечи под Бором. Ее ставили во времена, когда на другом берегу Москва-реки еще только зарождалось основание нового города и Кремлевский холм был еще покрыт лесом. После победы русской армии на Куликовом поле Москва снова была захвачена татаро-монгольским ханом и вновь платила дань, но слава победы была огромной и набеги неприятеля почти прекратились. Мобильность войска Золотой Орды обеспечивали сотни тысяч сильных и выносливых коней, которых и стали поставлять тысячами на ярмарку в Замоскворечье. Покупать лошадей съезжались сюда со всех городов и селений. Вот тогда, наверное, и зародилось на Руси казачество, потому что какой казак без коня? Потом вокруг Москвы построили земляной вал со рвом и поставили ворота на дороге из Серпухова и Калуги. Теперь остались лишь некоторые названия улиц от старой Москвы, а в 1960 были снесены  четная сторона домов по Коровьему валу и нечетные по Житной улице, где выстроен километровый тоннель под Калужской площадью. Там где сейчас стоит МВД располагались 12 амбаров с рожью и пшеницей, их называли  житом, а место Житным двором. Житный двор был уничтожен пожаром 1812 года, и дошла до наших дней только улица с его названием.
      Лукин в годы советской власти побывал во всех городах союзных республик СССР, которые теперь называют ближнем зарубежьем, а из дальнего зарубежья ему довелось увидеть только столицу Афганистана Кабул. Но он и так знал, что все столицы Европы сохранили свои исторические центры, которые стали пешеходными, как на узких улочках старой Риги или Таллинна. Старинные дома с дивной архитектурой отреставрировали и любуются ими, а Москву расчищали до Кремля. Вот и осталась старая Москва лишь на дореволюционных фотографиях, а Замоскворечью досталось больше всего.
       - Москвичи назвали улицу Якиманка по церкви Святых Якима и Анны, ранее стоящей здесь. Церковь разрушили, а название осталась. И наконец, со двора МВД  расходятся замоскворецкие Спасоналивковские  переулки. В Наливках уничтожили церковь Спаса Преображения, да и не перечесть всего вандализма и варварского разрушения московских храмов. Во времена правления Василия III здесь жили его телохранители из отряда шотландских наемников. Они стояли рядом с царем в высоких рысьих шапках и белых атласных кафтанах, держа в руках серебряные топоры. Слагали легенды об их верности, долге и чести, рассказывали, что двенадцать сотен шотландских солдат сражались с татарами успешнее двенадцати тысяч русских. Крымские татары не знавшие ружей и пистолей были напуганы до смерти стреляющей конницей, которой они до того не видели, и кричали: «Прочь от новых дьяволов, с грохотом и огнем мечущих наконечники стрел». За безупречную службу шотландцы получили земли, на которых им разрешалось поселиться. Они женились на русских красавицах, но тоска по родине осталась, и Великий Князь разрешил им бражничать в любой день, что не дозволено было другим его подданным. Но за шотландцами потянулись в кабак и наши стрельцы, жившие поблизости, и очень им понравилось обращение заморских стрелков к кабатчику: "Налей-ка!" Так и закрепилось название за местом - Наливки. Вероятно, потому сегодня в буфетах МВД России на пятом и седьмом этажах можно купить любой алкогольный напиток и попросить ласково миловидную буфетчицу: "Налей-ка!" Но скорее всего, то дань недавней традиции, когда у руля России стоял Президент, пьющий без меры. Ведь прежде в МВД СССР и пиво не подавали.
   - Да, крепко у тебя история переплетается с действительностью, - засмеялся Сергей.
      В ресторане «Старый погреб» им с Сергеем подали к водке маринованные белые грибы, селедочку по-домашнему с картошкой, баранью корейку с углей и, конечно, лобио и мингрельский хачапури. Хозяином ресторана был хороший знакомый Лукина грузин Дато из Кутаиси.

               



                Последний аккорд
               
        Утром в кабинете они посмотрели друг на друга и, обнаружив на своих лицах легкие следы вчерашней вечеринки, бодро  приступили к подготовке чаепития. После чего Сергея захлестнул энтузиазм, и он поспешил приступить к работе.
   - Пошли к погранцам обсудим разработку каналов контрабанды героина через границу с Казахстаном. Пора что-то намечать в новой структуре, - предложил Сергей.
    - Если это можно  назвать границей, - сказал Лукин, - ну, давай попробуем.
      В их компанию единомышленников, собравшихся в комиссии МВД, входили вместе с полковником погранслужбы Виктором Красновым еще полковники милиции из ГУНОНа МВД Виктор Плюсов, Валера Высоцкий и Саша Зайцев. Информации о прохождении сотен килограммов героина в России было много, но их удивляло одно, что они это знали, практически не выходя из кабинетов МВД на Житной улице. И не потому,  что все они были  опытными и грамотными оперативниками, которых собрали в одном месте для борьбы со   злом, а оттого   что масштабы поставок героина в Россию стали огромными и реальным подсчетам уже не поддавались. А, если им обо всем известно   в Москве, то, что же делают их коллеги на местах?  Немая сцена. Столь правильные мысли прервал вошедший в кабинет  генерал Холодов.
   - Палыч, я вчера подписал письмо у нашего Председателя Ванина о включении нас с тобой в штат созданного Комитета по борьбе с наркотиками от Таможенного комитета. Должности пока не указывал, потому что еще Президент не подписал штатного расписания.
   - Спасибо, Игорь Михайлович, за работу, но Киреев перед этим направил предложения за подписью Суетина, что создание Комитета они не поддерживают и отказались в передаче им некоторых функций таможенных органов, то есть не поддержали создание единого органа по борьбе с наркотиками.  Думаю, что после подобного письма руководство нового Комитета сделает соответствующие выводы по отношению к таможенным органам, а данное письмо Ванина будут рассматривать, как внедрение к ним своих лазутчиков. Потому я думаю, что нам с вами в комитете ничего не обломится.
   - Не знал. Мне кажется, такое письмо отправлять было преждевременно, никто не знает, в каком виде Президент утвердит создание Комитета и какими функциями наделит.  Киреев впереди паровоза несется и, по-моему, напортачил в очередной раз.
   - Правильно, только не напортачил,  в свое время  такое называли более точно -  вредительство, - сказал Лукин.
   - Слышал, что ты всегда отличался резкими выражениями, но здесь ты, видимо, прав.
   - И более того я знаю для чего  Киреев так поступил, - сказал Лукин.
   - А для чего, если не секрет?
   - Да, какой там секрет! Я ему все в лицо высказал.  Он всегда был против создания подобного Комитета, чтобы дольше скрывать свою бездеятельность  фальсифицированными цифрами якобы изъятых наркотиков, а новый комитет заберет все показатели себе и киреевская липа вскроется.
   - Даже так? Тогда все понятно. И что же наш шеф,  его поддерживает, если подписал письмо?
   - А тому сейчас не до наркотиков и Киреева. У него земля под ногами горит от «Китов».
   - Спасибо, Палыч. Теперь мне картина ясна. Может, "Мартини" по бокальчику?
   - Нет, спасибо, Михалыч у меня сегодня много поездок. Хочу одну операцию провернуть по героину.
   - Думаешь,  надо?
   - Может, ты и прав - никому не надо. Но скучно жить без работы.
   - Я слышал о тебе много, но теперь вижу, что ты именно такой, - сказал Холодов.
   - Вот поэтому я и стал задумываться: надо или нет. Раньше, шарахнул бы по контрабандистам, не раздумывая.
   - И хорошо, что стал задумываться. Поеду я в ГТК. Чувствую  письмо толкать надо, иначе могут отправить на пенсию.
   Лукин понимал, что с Холодовым обошлись несправедливо, но, видимо, он не захотел на пенсию уходить с должности начальника ГУК ГТК РФ, а теперь и мается, потому что отставка могла быть с должности советника, словом, на десять ступеней ниже. Игорь поехал проталкивать свою будущую должность, а Лукин пока не видел никакого смысла. Решение о Комитете еще не утверждено Президентом и разговаривать не о чем.
   - Ну, что Сергей. Я решил  не связываться пока с героином. Меня сюда отправили подальше от дел, так чего мне лезть на рожон?
   - И я того же мнения. Пошли на обед.
   - Виктора Краснова возьмем с собой?
   - А как же без зелененького.
После обеда к ним присоединился Саша Зайцев, и они вчетвером расположились в кабинете пограничника. Виктор Краснов явно  рвался поработать на благо Родины, на поприще борьбы с героином. Все присутствующие одобряли его порыв. Лукин понимал, что пограничнику хотелось отличиться и тем самым застолбить за собой место в новой структуре – Комитете по борьбе с наркотиками России. Ему еще служить и служить, а могут в противном случае отправить на периферию. Лукину, Саше и Сергею подобное  не грозило. Они были не прочь продолжить службу в новом Комитете, но пока у них были довольно высокие места службы в ГТК, МВД и ФСБ.
   - Ну, что? Чью информацию начнем реализовывать в первую очередь? МВД, таможенную или нашу, пограничников? – не унимался Краснов.
   -  А ФСБ нам ничего серьезного не подбросит о героине или как? – Лукин с улыбкой посмотрел на Сергея.
   - Ну, почему. Можем покопаться и достать что-нибудь из загашника.
   - Например, о банке «Совтранса».
   - Палыч, ты опять с какой-то подковыркой намекаешь. Я такого даже не слышал, - сказал Сергей.
   - Серега, не лукавь. Куда перешел работать твой скандальный генерал после разборок с «Китами» и увольнения?
   - Он теперь в совете директоров «Совкомфорта».
   - Моряком, значит, стал. А «Совкомфлот» является учредителем  банка Совтранс, финансы которого крутились в Афганистане  по продаже оружия и приобретению тяжелых наркотиков. Поэтому у афганцев столько оружия, что могут вооружить все соседние страны Юго-Восточной Азии, -  сообщил Лукин.
   - Палыч, мы же договорились глубоко не залезать до организации нового Комитета.
   - Я не глубоко, это лежит на поверхности. Просто прежде, чем пускаться в дальнее плавание по борьбе с наркотиками, мы должны на бережку выяснить, куда мы лезем. Кто нам будет противостоять, и чьи деньги мы тронем? – сказал Лукин.
   - Правильно, Палыч, такие вещи надо знать, – у пограничника уже появилась тень сомнения, что надо быстро по-чапаевски накрыть какой-нибудь наркотрафик.
   - Я только поверхностно коснулся одной финансовой составляющей наркоканала, но очень серьезного. А теперь немаловажно знать, какими силами мы будем перекрывать канал контрабанды героина или будем брать при перевозке уже внутри России? – спросил Лукин.
   - Проще было бы их взять силами пограничников или таможенников, - предложил Сергей.
   - А ты уверен? Сами мы не полетим на задержание, а чтобы направить оперативную группу надо послать "красную шапочку", - сказал Лукин.
   - Ты имеешь в виду шифротелеграмму? – спросил Краснов.
   - Конечно. И все это будет в секрете до тех пор, пока не сколотят группу и не поставят перед ней задачу, - сказал Лукин.
   - Опасаешься утечки информации? – спросил Сергей.
   - Ничего я не опасаюсь, а просто опираюсь на факты, которые заставляют сомневаться в успехе нашей операции. На Алтае и в Новосибирской области задерживают с поличным при контрабанде героина руководителей отдела по борьбе с наркотиками тех таможен. В Курганской области таможенники напрямую связаны с наркодилерами из Казахстана. В Красноярске задержан начальник отдела по борьбе с наркотиками краевого управления внутренних дел за разглашение государственной тайны. Его чекисты взяли с доказательствами.
   - А причем здесь гостайна  и  наркотики?  - спросил Сергей.
   - Да притом, что он снабжал наркобаронов информацией о предстоящих секретных операциях, а те сдавали ему мелких сбытчиков героина для показателей хорошей работы.  А крупным партиям наркоты давали зеленый свет, - сказал Лукин.
   -  Примерно так нас подпитывают информацией  коллеги из Таджикистана. Сдают наркокурьеров с килограммом героина, а тонны  гадости провозят другими путями, - сказал Зайцев.
   - Очень похоже, но мы и таким  сообщениям рады, потому что не владеем оперативной обстановкой ни в ближнем зарубежье, ни у себя на границе. В Свердловске начальник райотдела по борьбе с наркотиками азербайджанец  Салим много лет "крышевал" наркобаронам и еще убирал тех, кто мешал ему, подбрасывая им наркотики и фальсифицируя уголовные дела. Его художества теперь описаны в пяти томах уголовного дела. Где была безопасность и руководители, которые позволяли ему столько лет бесчинствовать, да и кто пропустил его на такую должность? Я привел лишь несколько примеров, чтобы понять, с кем мы будем проводить операции и не  столкнемся ли с такими вот оборотнями. Мы же не знаем, кому попадет наша информация. Нет, пока сам не буду руководить операцией или непосредственно участвовать, то лучше и не затевать, - сказал Лукин.
   -Тогда получается, что можно проводить операцию только с нашим Департаментом экономической безопасности ФСБ или пограничниками. За ними вроде такого не водится, – заулыбался Сергей.
   - Да, в ваших рядах количество сотрудников в десять раз меньше, и отбор кадров идет более жесткий, поэтому таких ЧП не должно быть, а если что, то грифом секретно закрываете происшествия с личным составом, но не все можно накрыть колпаком. Совсем недавно начальник секретного отдела вашего Департамента ФСБ России, уходя на пенсию, прихватил с собой картотеку агентуры, которая стучала на таможенников, и обменял ее у заместителя руководителя ГТК на генеральскую должность и теперь ходит в зеленых лампасах, - сказал Лукин.
Вся компания грохнула смехом.
   - Смешно, - продолжил Лукин, - если бы не было так грустно. Мы с вами не один десяток лет отдали  оперативной работе и понимаем, что сделал вновь испеченный генерал. Раньше бы офицеры положили бы перед ним пистолет с одним патроном, и ушли, а теперь даже у нас такое только смех вызывает. Значит точно, время другое настало. Я не очень уважаю стукачей, хоть и работаю с ними, но они идут на такое с реальным риском для своей жизни. Какому оперативнику может прийти в голову сдать их, как картотеку Абвера? Только те работали на фашистов. И, наверное, неплохая  была агентура, если генерала получил в  таможенных органах. Вот так  Сергей. Не дадим мы никому информацию вслепую, потому что наши стукачи дорогого стоят.
   - Да, Палыч, ты опять меня удивил. Знаешь, что творится в нашем Департаменте, а я и не слышал об этом, - сказал Сергей.
    - Потому что ты там работаешь, а я с твоими коллегами «водку пьянствую и безобразия нарушаю», как говорил один генерал, - сказал Лукин.
    - А, кто с нас спрашивает результаты работы по борьбе с наркотиками? Никто. Мы сюда прикомандированы для обеспечения взаимодействия наших оперативных служб, для обмена информацией и создания Комитета по борьбе с наркотиками, - пограничник Краснов стал уже сомневаться в необходимости проведения операции.
   - Ничего страшного. Операцию мы все-таки проведем, чтобы не забыть, как это делается. Саша попросит своих коллег из Таджикистана, и они дадут информацию на наркокурьера с десятком килограммов героина, а мы его с московскими сыщиками хлопнем. Там у меня есть надежные ребята и все будут довольны, - подвел итог  базару Лукин.
   - Вот это борьба на высшем уровне, – засмеялся Сергей.
   - Да, все, что можем. Виктор Евгеньевич, а если серьезно, то расскажи, как там обстановка на границе? – спросил Лукин.
   - Палыч, ты имеешь в виду на таджикской или с Кахастаном?
   - Конечно же, у таджиков. Ведь, наших оттуда снимают.
   - Фигово там на границе. И с каждым днем все хуже. Под эгидой ОБСЕ и НАТО вытесняют наших пограничников, которые являются единственным препятствием на пути контрабанды наркотиков из Афганистана. За последние годы значительная часть пограничников заменена на таджиков, а денег на перекрытие наркотрафика им не выделено. Президент Рахмонов  публично объявил о решении вывести российские погранвойска и сейчас из трех тысяч километров госграницы под охраной наших пограничников находится лишь пятая часть, - сказал Краснов.
   - Они, что не понимают, что для устройства коридора на границе под героин хватит и сотни метров, а Европа чего молчит? Неужели им не ясно,  что весь героин вскоре окажется у них. Ведь американцы защищают только Америку, и афганский героин не попадает к ним, - сказал Лукин, вспомнив посиделки за бутылкой виски с Гарри из ЦРУ.
   - Все верно, поэтому в первую очередь наши освобождают Хорогский и Кулябский погранотряды, самые героиновые направления, а следом Пянджский и Московский. Сегодня в Афганистане явное затаривание белой смертью, и российские пограничники, весьма добросовестно охраняющие чужую границу, для наркобаронов, как кость в горле. По некоторым оценкам доходы от афганского героина составляют 60 миллиардов долларов в год, а за такие деньги не только российских пограничников выведут, но и свою армию разгонят. После ухода наших пограничников должности начальников погранзастав в Пянджском и Ишкашимском пограничных отрядах, дислоцирующихся на границе с Афганистаном продаются руководством до 200 тысяч долларов. Есть информация, что транзит героина через реку Пяндж увеличился в разы. Они знали, за что такие деньги платили и теперь надо готовиться к сообщениям о перехвате огромных партий героина на российско-казахской границе, а ее протяженность больше таджикско-афганской примерно в три раза и она практически не оборудована, - мрачно сказал Краснов.
    - А как же наша моторизированная дивизия? – спросил Сергей.
   - 201-й дивизии была поставлена задача прикрытия погранзастав в случае прорыва боевиков со стороны Афганистана, а после ухода российских пограничников смысл нахождения в Таджикистане военной группировки во многом теряется, так как борьбы с наркотрафиком без пограничников не получится. Недавно наши пограничники вышли на след крупного наркобарона Акбарали Джурабоева, который длительное время занимается поставками героина в Казахстан с использованием оборудованных тайников в  «БелАЗах» на  300 килограммов за рейс. Далее эта дрянь идет в Россию, но плотных подходов к его группировке нет, а за пределами России у нас руки связаны. Теперь после создания нового Комитета по борьбе с наркотиками думаю, наше положение изменится в лучшую сторону.
    Из официального доклада об итогах работы российских пограничников в Таджикистане: «За двенадцать лет на таджикско-афганской границе произошло 528 боевых столкновений, предотвращено 1589 попыток прорыва границы,1378 раз пограничные наряды, заставы и посты подвергались обстрелам, в ходе которых погибло 160 пограничников и 362 были ранены. Задержано около 3 тысяч нарушителей государственной границы. Достойный вклад внесли российские пограничники в борьбу с незаконным оборотом наркотиков. Ими было задержано и уничтожено свыше 29 тонн 200 килограммов наркотических средств, из которых доля героина превышает 11 тонн 170 килограммов. За мужество, самоотверженность, героизм и стойкость, проявленные в боях при охране и обороне таджикско-афганской границы 16 пограничников удостоены высшей награды - звания Героя России».
     - Нам надо укреплять границу с Казахстаном, но как? Она тоже становится все прозрачнее, - сказал Краснов.
   - Я внес реальное предложение по укреплению границы с Казахстаном своему руководству, - сказал Лукин.
   - И что же?
   - Как видишь. Откомандирован в МВД, чтобы не мутил воду.
    - Палыч, а интересно, какое предложение?
    - Мое предложение связано с уходом российских пограничников из Таджикистана, но руководители только посмеялись. Я не предлагал выстраиваться цепью на 7 тысяч километров границы, но наркоэкспрессы, авиарейсы и другие виды транспорта из Таджикистана проверять через санпропускник, не давая и шагу ступить наркокурьерам по российской земле.  Ослиные тропы перекрыть мобильными разъездами милиции, таможенниками и пограничниками  с привлечением местных казаков. В Москве и других городах десятки тысяч сотрудников по борьбе с наркотиками маются от безделья или гоняются за сбытчиками с граммами, в то время, как тонны героина пересекают границу, - сказал Лукин.
  -  Как американцы на границе с Мексикой? – спросил Краснов.
  - Что-то похожее. Они боролись бы не только с наркотиками, а вообще с контрабандой. Там же степи на границе. Куда не сверни, везде дорога.
   - И что даже не заинтересовались твоим предложением? – спросил Краснов.
   - Значит, они никого не устраивают. Свое предложение я подкрепил, правда, еще одним – придать особый статус оперативному составу по борьбе с наркотиками в таможнях, как в пунктах перехода границы, так и российских глубинках, как Москва. Им предписывалось обязательное участие в досмотре наркоопасных грузов, к которым    отнесены лук, соленые шкуры животных и другие товары, в которых не могут унюхать наркотики служебные собаки.  Таким образом, мы могли бы сбить поток героина. В аэропортах же мы работаем, и неплохо получается там, где работаем на самом деле.
   - Палыч, я окончательно все понял. Ты у меня отшиб всякое желание вести  борьбу в таких условиях. Никто ничего не хочет делать, - сказал Краснов.
   - Напротив, они делают деньги, а мы им мешаем, - сказал Лукин.
   - Палыч, давай мы тебе пару дней отгулов дадим. Иначе ты весь наш личный состав зашугаешь, – пошутил Саша.
   - Он это умеет, - улыбнулся Сергей.
   - Тогда есть предложение врезать по сто грамм за взаимодействие, нас же для этого собрали, и по-трезвому обсудить, как жить дальше, - предложил Лукин.
   - Если тебя послушать, то нет возможности направить нашу работу в нужное русло, предлагаю сменить тему разговора, - предложил Саша.
   - Это нереально. Выпить водки и не поговорить о работе. Да вам скучно будет пить водку без моих свежих новостей о нашем светлом будущем, - улыбнулся Лукин. Ему было, что рассказать коллегам, но он не хотел их сильно расстраивать, потому и предложил сначала выпить. Он знал заранее, что сегодня так закончится рабочий день, и приехал на метро, а в МВД их компанию за выпивку уже никто не осудит.
   - Кто в буфет? - спросил Сергей.
   - Сейчас все организую на правах хозяина кабинета, – предложил пограничник.
   Краснов накрыл скромный стол. Подняли тосты за взаимодействие их служб в новой структуре по борьбе с наркотиками, которую они создали на базе межведомственного Центра при МВД России.
   - Коллеги, я должен внести небольшую поправку в ваши планы на дальнейшее прохождение службы в новой структуре, - сказал Лукин после нескольких рюмок.
Он опять привлек внимание своих коллег.
   - Палыч, мы же договорились, что вечером отдыхаем от твоей жесткой информации, - улыбнулся Краснов.
   - Неужели вам не интересно наше будущее? Ну, хорошо, я расскажу вам в двух словах о налоговой полиции.
   - А причем здесь налоговая полиция? – спросил Сергей.
   - Вот и я сначала думал, что она совсем не причем, а они нарисовались на нашем пути, - сказал Лукин.
   - Как ты умеешь заинтриговать. Ну, давай, пугай нас дальше, - сказал Сергей.
   - Так вот, когда создавалась налоговая полиция, то ее наделили функциями глубинного бурения в экономических корнях преступности. Это был мини филиал экономической контрразведки КГБ. Сергей, не случайно твои коллеги заняли в полиции все ключевые посты. Но так было лишь сначала. Потом они поняли, что надо не только руководить, но и работать, поэтому разбавили полицию нашими "колбасниками" из МВД, которые принесли в полицию «палочную» систему. А сами знаете, что такое "палка" в системе уголовных дел или оперативного учета. «Палка» есть "палка" и неважно, какой жулик за ней стоит. Одного надо вести всеми оперативными службами не один год, а лотошника за неуплату налогов можно сразу привлечь. "Палка" одинакова в отчетности, и хлопот меньше от покровителей крупного бизнеса. Потом некоторые полицейские занялись  вышибанием долгов для государства, да, видимо, и себя не забывали. Их служба разрасталась быстро, и надо было всех прокормить. Не так давно были созданы семь главных управлений налоговой полиции по всем округам России. И появилось более пятидесяти тысяч сотрудников,  и все голодные. Про аппетиты налоговых полицейских не мне вам рассказывать. Вот и взвыл от них малый и крупный бизнес России, которому душно стало от их деятельности. Пошли бизнесмены к нашему Президенту и выложили все начистоту, что от его опричников нет житья. Не думают они о пополнении казны государевой, а все больше о своем кармане, - Лукин сделал паузу, бросив взгляд на коллег. Было видно, что последние фразы их заинтересовали, - так коллеги мы сегодня будем выпивать или день потерян?
     Краснов достал из холодильника вторую бутылку водки, которая успела запотеть, и разлил по рюмкам. В милиции всегда пили из стаканов, а в кабинете пограничников были рюмки.
   - Лет пять назад наибольшую известность налоговой полиции принесли печально знаменитые маски-шоу в малом и среднем бизнесе, но их аппетиты быстро росли, - продолжил Лукин. - Достаточно было бизнесменам просрочить выплату на один-два дня, чтобы получить рейд у себя в офисе, а весной 2000 года полицейские устроили маски-шоу в офисах таких гигантов, как АвтоВАЗ и Лукойл, пригрозив их руководителям возбуждением уголовных дел. Те сигнал поняли верно, расплатились с казной и были отпущены с миром. Год спустя начальником налоговой полиции был назначен Михаил Фрадков, при котором число подведомственных службе статей уголовного кодекса увеличилось с 27 до 51. И тут они споткнулись о Газпром, когда  весной 2002 года против концерна, который к тому времени уже возглавили люди Президента, полицейские возбудили уголовное дело о неуплате налогов в особо крупном размере. Но это же Газпром! Его юристы подали в суд на полицейских, указав, что их расчеты налогов не дружат с Законом и по решению суда выплатили штраф в размере 17 долларов вместо одного миллиарда. Послушал Президент ходоков от бизнесменов, а тут еще и Газпром. Подумал, подумал и решил ликвидировать налоговую полицию России. Сожрали они сами себя. Вы об этом слышали?
   - Разговоры давно ходят и рассказ твой захватывающий, но в чем суть не пойму? - поинтересовался Сергей.
   - Не будь акулёнком и слушайся маму, - улыбнулся Лукин.
    Они рассмеялись, вспомнив анекдот, но Сергей больше не торопил Лукина с развязкой информации.
   - На коллегии Минфина министр по налогам и сборам Букаев  прокомментировал Указ Президента, что полицейские вместо пополнения бюджета занимались ловлей налоговых преступников. Ну, и доловились.
   - Ликвидировали налоговую, но причем здесь мы? – спросил Краснов.
    - Нас это касается в первую очередь. Я видел проект Указа, который, возможно, уже утвержден. Так вот, по нему немногим более десяти тысяч сотрудников налоговой полиции передается в ГУБЭП МВД, на правах самостоятельного управления. Но, кто из них согласится на зарплату в два раза меньшую и выслугу год за год? А остальные свыше сорока тысяч думаете, куда пойдут работать? - спросил Лукин.
   - Они под сокращение? – сказал Краснов.
   - Вот тут-то и - причем здесь мы. Они будут бороться с наркотиками в новом Комитете Госнаркоконтроля.
   - А, как же мы? – спросил Краснов.
   - А нам всем спасибо за службу, и можете возвращаться в свои подразделения. Благо, что мы все откомандированные и наши должности на работе сохранены, - сказал Сергей.
   - Это у кого, как. Должности сохранены на бумаге, а на моем месте давно работает другой сотрудник. Наши главные руководители подписали письма с предложениями о назначении нас в новый Комитет, а теперь как? Ничего не понимаю в играх государевых. Наш Госкомитет был создан по Указу Президента России на базе нашего уже работающего Центра межведомственного взаимодействия  еще полгода назад, и мы ждали только назначения руководства, в которое должны были войти мы с вами. После подписания Указа Президент России полгода хранил молчание, а теперь он выдал новый Указ? - спросил Краснов.
   - Да, и в новом Указе положение о прохождении службы прописано. Так вот, в  Комитет попадают желающие продолжить службу только из ликвидируемой налоговой полиции, фельдъегерской службы и, конечно, из ГУНОНа МВД. Остальным сотрудникам установили ограничение по возрасту до 35 лет, как всем гражданским лицам, когда принимают на работу с улицы, потому из нашего Центра межведомственного взаимодействия никто в новый Комитет не попадет, - сказал Лукин.
   - Но это не государственный подход! Мы же профессионалы в своих службах, неужели такие не нужны? - спросил Краснов, по которому Указ прошелся, как по – живому.
   - Похоже, что специалисты им не нужны, - сказал Саша.
   - Если Лукин говорит все правильно, а я ему верю, то Саша был прав, предлагая ему взять пару дней отгулов и не участвовать в нашем ужине. Тогда бы мы все узнали только через два дня, - улыбнулся Сергей.
   - Я думаю, что гораздо раньше. На сегодня в России были две сильные структуры: созданная Сергеевым служба по борьбе с наркотиками в МВД, сотрудники которой реально противостояли  наркобизнесу и налоговая полиция, ставшая монстром  и наступившая на хвост высоким воротилам перекошенного капитализма в России. Вот и настала пора их ликвидировать. Получается, что отлаженная работа во взаимодействии между всеми силовыми структурами по борьбе с наркотиками  никому не нужна. Кому-то больше по душе налоговики, которые не скоро войдут в курс дела и вообще захотят вести борьбу?  И самое главное, что при ликвидации налоговой полиции исчезнут материалы их оперативных разработок. Не возьмут же они их с собой, так же, как и агентуру. Жулики могут праздновать победу. Видимо, налоговики накрыли их плотной сетью, раз родилось такое решение. Они на самом деле, стали всемогущими и для некоторых опасными. А заодно и Главное управление по борьбе с наркотиками развалить. Сами знаете, что не многие хорошие специалисты из МВД перейдут работать в Госкомнаркоконтроль, где более половины сотрудников из госбезопасности, а остальные сапоги. Не получится у них взаимодействия. Это нас с вами пригласили в МВД, и мы делаем одно общее дело, а теперь создали монстра «НарКомПсих» и думают, что он всех победит в одиночку, Им отдали и борьбу с психотропными препаратами,- сказал Лукин.
- Крепко ты его – «Наркомпсих», - усмехнулся Краснов. - Так что же получается? Всем спасибо и до свидания.
       - Да, коллеги. Такое решение было совершенно неожиданным не только для нас с вами, но и для наших руководителей. Вы все специалисты, поэтому понимаете, что  такое решение не в интересах государства, как говорится: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник…», - сказал Лукин.
     Он не очень-то и рвался в новую структуру, которая будет еще несколько лет набивать шишки, изучая совершенно незнакомую для сотрудников специфику работы. Лукин понял, что и в новом комитете ему не будет места, потому что такие оперативники, как он, которые доставляли контрабандистам немало беспокойства, остались в полном смысле слова в прошлом веке. А теперь перед сотрудниками стоят другие задачи, более приземленные, и не скоро новые наркополицейские найдут себя в море наркоты. Было, похоже, что у решений одни и те же хозяева. А если это были звенья одной цепи, то сработала Система, а Лукин уже ощутил ее железную руку на своей шкуре и не собирался снова вступать в борьбу с ней, он ведь не самоубийца. Да и что он мог в одиночку? Ликвидировал бы еще пару наркотрафиков с изъятием сотни килограммов героина, когда речь идет о сотнях тонн, да и неизвестно, что стало бы и с изъятым героином при такой постановке вопроса. Его вполне могли заменить перед уничтожением мелом или мукой. Слишком много желающих срубить легких денег появилось в наркобизнесе.
   К созданию нового Комитета представители всех силовых структур в Центре подошли со знанием дела продуманно и взвешенно, да и завершением их труда был Указ Президента России, который согласился с их решением и вдруг поворот на 180 градусов. Что означает только одно: кое-кому страшно не понравилось такое решение, реализация которого вполне реальна и значительно подрежет доходы от наркобизнеса. И Лукин, как старый волчара в оперативно-розыскной деятельности внимательно присмотрелся к новшествам, а начал он с создания Комитета по борьбе с наркотиками. Было немного обидно, что остался без любимого дела и последние наработки пошли коту под хвост, но он смотрел на обстановку в наркобизнесе трезво и непредвзято, а там  все шло, как по сценарию, который могли написать только воротилы наркобизнеса.
     «Ничего, поживем, посмотрим. Мы и не такие цирковые представления в стране видели», - подумал Лукин и стал готовиться к переезду в таможенный комитет в Фили.
Да и готовиться недолго, как говорится, бедному собраться - только подпоясаться. Прошла неделя полного безделья. Лукин давно задумывался над тем, что никому и не надо напряжение его мозга для ликвидации наркотрафика. От подобных мыслей возникло ощущение, что все они оказались в забытом полку. Они по привычке приходили в здание МВД, когда их уже ликвидировали, но команды о возвращение в свои подразделения не поступало. Лукину было понятно, что его не ждали в таможенном комитете, да и его коллег по Центру видимо тоже, для всех они уже были назначены в новый Комитет. И вдруг - облом.
  - Сергей, как в новом Комитет обосновались твои коллеги из госбезопасности? – спросил Лукин.
   - Ты говоришь о руководстве? Потому что рядовые сотрудники уже давно работали в налоговой полиции и перешли оттуда.
   - Именно руководство меня интересует, а ты сам не хочешь продолжить службу в новом Комитете?
   - Заместителя Председателя Олега Харичкина - руководителя нашим Центром в МВД ты лучше меня знаешь, а Председателем назначили из команды Президента России бывшего начальника ленинградского Управления КГБ генерала  Виктора Черкесова. В команде все питерские, а я москвич.
     - Я знаю эту кузницу кадров, в неё входят приятели и добрые знакомые Путина, которые живут вокруг "Озера" - дачного кооператива, где обосновался Президент, а раньше работали с ним в доме 4 по Литейному проспекту, который питерцы прозвали Большим Домом, - сказал Лукин. 
- Какое самое большее здание в Ленинграде?
- Большой Дом на Литейном,  из его окон Соловки видны.
- А у меня дача по Ленинградке, но в Подмосковье, поэтому я не подхожу для нового Комитета, и потом мне нет смысла переходить в другую структуру из ФСБ, - сказал Сергей.
   - Даже на генеральскую должность?
   - Я разговаривал с генералом Василием Рогозиным, который в комитете возглавляет все оперативно-розыскные службы, но мне ничего не подошло из их предложений. Кстати, если хочешь продолжить службу в Комитете, то можем съездить поговорить, пока в руководстве наши знакомые.
   - Сергей, ты знаешь мое положение. Я возвращаюсь в таможенный комитет, где возобновится война с руководством. Пока я был здесь в МВД, про меня подзабыли, вернусь, и все начнется снова. Работы не будет, одна нервотрепка. Можем съездить на переговоры на Маросейку, и если я пригожусь в работе Комитета, то готов еще послужить.
   - Я сейчас позвоню Харичкину, чтобы он нас принял, а потом познакомлю тебя с Рогозиным. Думаю, что таких кадров с опытом работы в МВД и таможенном комитете у них нет, и не будет.
     Сергей набрал номер телефона и попросил Олега Николаевича их принять. Потом набрал телефон Рогозина и тоже договорился о встрече на следующий день.
   - Считай вопрос решенным. Завтра поедем на Маросейку в бывшее здание налоговой полиции России.
   Улица Маросейка всегда забита автомобилями, и Лукин с трудом припарковался недалеко от дома 12, в котором и расположился «НарКомПсих». Василий Валентинович Рогозин встретил их с Сергеем приветливо. Его лобная залысина превратилась в обычную лысину, которую Рогозин компенсировал большими усами, свисающими, как у «Песняров» из  Белоруссии.
    -  Лукин из таможенного комитета, - представил его Сергей.
   - Так кто же Лукина не знает, - улыбнулся Василий и вышел из-за стола поздороваться.
   -  Оказывается, вы знакомы? А он ничего и не сказал, - пожал плечами Сергей.
   - Да мы вместе с таможенником еще в Шереметьево вязали негров из Нигерии, которые в животе провозили кокаин, - сказал Василий, - выходцы из Африки предпочитали во время задержаний белозубой улыбкой решать все вопросы. На совершенно черном лице белые зубы, но внешняя миролюбивость обманчива,  нигерийская мафия - крепкий орешек. Негры часто меняют адреса и имеют по нескольку паспортов на разные имена. Многие женились  на русских  и легализовались в России, а на отмытые наркодоллары открыли бары, кафе, парикмахерские, сауны.
- Потом мы зацепили контрабанду  бензина через Белгородскую таможню в Украину, а далее в Литву.  По такому же маршруту они поставляли за бугор БМК – бензилметилкетон для производства амфетаминов, которые носят красивое название «экстази». Но тогда никого  из МВД и ФСБ не заинтересовала моя информация, точно так же, как по подпольным лабораториям, производившим синтетические наркотики в Подмосковье.   
    - Что-то я не помню.    С кем ты у нас общался?   – спросил Василий.
    - С вашим заместителем, но теперь уже неважно.
   - Хорошо. Как я понял, у тебя есть желание продолжить службу в нашем ведомстве?
   - Но именно в оперативно-розыскном департаменте, - сказал Лукин.
   - Только генеральские должности все уже заняты, - сказал Василий.
   - Понятно. Их уже заняли, когда писали проект Указа Президента, - улыбнулся Сергей.
    - Тогда будем рассматривать на замначальника управления, а там видно будет. Согласен? – спросил Василий.
   - Вполне, - ответил Лукин.
   - Оставляй документы и жди звонка на собеседование.
    Они пожали друг другу руки, и Лукин с Сергеем вышли из кабинета.
   - Считай, вопрос о твоем назначении уже решен, но я бы зашел к Олегу Харичкину. Он все-таки заместитель Председателя комитета и бывший начальник нашего Центра.
   Сергей уже бывал у Олега и провел к его кабинету. В приемной секретарь доложила об их приходе, и Олег Николаевич вышел из кабинета им навстречу. Они рассказали ему о переговорах с Рогозиным, и Олег не стал вышивать кружева дипломатии.
   - Виктор Павлович, скажу честно, мне было бы приятно, если бы ты работал вместе с нами, но ни тебе, ни Сергею я не могу предложить достойных вас должностей, а вы уже немолодые парни, чтобы снова совершать карьерный рост, - сказал Олег.
   - Да мне не привыкать. Мне пришлось в жизни уже трижды проделывать подобное  в разных силовых структурах, начиная с низов. Правда, я тогда моложе был, и у вас, думаю, быстро поднимусь, - улыбнулся Лукин.
   - Палыч, мне нравится твой оптимизм, но ты не знаешь самого главного. Ваш таможенный деятель Киреев при согласовании нового Комитета подготовил письмо. Теперь мы взаимодействуем с таможенными органами лишь на уровне контролируемых поставок наркотиков и под руководством таможни. Равно как и все другие   вопросы остались в компетенции таможни, а потому есть негласное указание руководства,   в наш Комитет никого не брать из таможенных органов, - сказал Олег.
   - Но всем ясно, что Киреев вредитель и такую линию гнет, чтобы не вскрылась его липа, потому что работа существует  на бумаге, - сказал Лукин.
   - Никто не стал с ним спорить, но с таможенниками будет вот так.
    - Но без участия таможни Комитету останется только улицы подметать от потребителей наркотиков, а для  такого не надо создавать монстра в сорок тысяч сотрудников.
   - К сожалению, ты прав и я постараюсь перевести тебя к нам, - сказал Олег.
     Лукин сразу как-то поостыл к  переводу. Все-таки первоначальное решение, не менять место службы, было верным.
    - Ты домой? Я с тобой. Машину поставим, а там видно будет. Может, где-нибудь посидим, отметим окончание командировки в МВД? – предложил Сергей.
    - С удовольствием, - ответил Лукин.
    - Я долго присматривался к структуре конторы и понял, что при создании нового Комитета Президент России дал своим друзьям полный карт-бланш. Черкесов давно рвался в министры. Ходили слухи, что его назначат в МВД, а тут наркотики подвернулись, про которые он написал Президенту подробную докладную. И вопрос решен! На каждую тысячу сотрудников в  комитете расписано по четыре генерала. Итого их 160 -  королевская рать. И еще я слышал, что в Комитет соберут резерв генералов для будущих назначений на ключевые посты в силовых структурах, - сказал Сергей.   
    - Поэтому нам не видать там генеральских погон, да и вообще нас туда не допустят.  Места придерживают для питерской команды, а мы с тобой москвичи, - сказал Лукин.
     - Там оклады и другие блага сделаны выше крыши, но только для генералов. Многие из них никогда не работали по наркотикам, но свой гонор уже показали: «Все, что было до нас в МВД и ГТК - делалось с серьезными ошибками. Профессионалов в   сфере борьбы с наркотиками либо нет, либо они не хотят работать. Президент поручил  дело нам, и только мы знаем, как и что необходимо.  Остальные могут помочь, или уйти». Что и происходит при  такой постановке вопроса. Многие   профессионалы уходят и мы с тобой, как Попандопуло разбежимся в разные стороны, - улыбнулся Сергей.
    - Указом Президента страны  с МВД официально сняты задачи по борьбе с наркопреступностью, а если «НарКомПсих» нацелен забирать себе и результаты оперативных разработок, то кто же будет трудиться на дядю? – заметил  Лукин.
    Они поставили машину на стоянку недалеко от дома Лукина на углу Лесной и прошли пешком до Маяковской в ресторан «Старый погреб», где их приветливо встретила администратор Наташа. Стройная девушка лет 30 и чертовски красивая. Хозяин ресторана, хороший его знакомый  грузин по имени Дато, к имени которого Лукин  в шутку добавлял – Туташхиа. В каждой шутке – ее лишь доля, но шутки Лукина всегда имели под собой  почву. Герой одноименного романа Дата Туташхиа  в начале 20 века задался целью искоренить зло и улучшить мир в Грузии, что приводит его  к конфликту с законом и превращает в изгнанника. Лукин знал от своих друзей, что хозяин ресторана Дато ранее был связан с криминальным миром, и, вероятно, стартовый капитал на открытие ресторана был оттуда, а Президент Грузии Саакашвили устроил настоящую охоту в республике на выходцев из криминала, поэтому Дато был чем-то похож на литературного героя прошлого века. Наташа, скорее всего, была его подругой, а чтобы не портить хорошие отношения с хозяином они с Сергеем сдержанно отвечали на её кокетливое поведение. Кроме заказанных блюд Наташа принесла огромный мингрельский хачапури от повара и бутылку запотевшей водки от Дато, а через несколько минут к ним подсел сам хозяин и поднял рюмку с приветственным тостом. Вечер удался, потому что они в застолье ни разу не вспомнили «НарКомПсих» и как несправедливо обошлись с ними, не говоря уже о том, что затея с новым Комитетом была серьезной ошибкой государственного масштаба, да и не хотелось думать о плохом. Двух волкодавов оперативно-розыскной деятельности технично отстранили от борьбы с наркомафией, но они не унывали, а приняв на грудь, возвращались домой так же пешком, довольные жизнью и счастливые.
    Лукин никогда не выколачивал себе на службе высокие должности, а просто работал, и руководство само продвигало его по службе. И сейчас он не хотел никому доказывать, что  нужен в новом Комитете. С ним все  ясно, и основной причиной был не он, а решение руководства таможенного Комитета остаться независимым от «НарКомПсиха». Но почему их продуманное решение отстранили, а  скороспелый Комитет создали? Должны же быть веские причины для такого шага? И они были.  В Санкт-Петербурге шла подготовка к выборам губернатора и в  кресло метила Валентина Матвиенко, что означало замену полпреда Северо-Запада России Виктора Черкесова и его команды, со всеми генералами и советниками.   И штат налоговой полиции разросся до небес, став неуправляемым монстром, угрожающим капиталам олигархов, а тут они еще устроили борьбу с Газпромом, который уже возглавила питерская команда. И все – их нет. По ходу создатели нового Комитета выплеснули ушат грязи на подразделения МВД, которые боролись с наркобизнесом, обвинив их в коррупции. Можно  подумать, что в налоговой полиции, которая теперь будет вести  борьбу, коррупции не было. Да в России коррупции вообще давно  нет,  есть такой образ жизни во всех структурах и налоговую полицию  он не обошел.   Причина создания Комитета из налоговой полиции  ясна, но они ничего нового в борьбе с наркомафией придумать не смогут,  поэтому «НарКомПсих» мог заниматься тем же, что и МВД, так как в таможню их не допустили, а ФСБ и погранслужба были за семью печатями. Им оставалось только подметать улицы от наркоманов и мелких сбытчиков наркотиков, но начали они со скандальных уголовных дел в отношении ветеринаров, использовавших кетамин при проведении операций на домашних животных. Во всем мире препарат не считается наркотическим и продается в ветеринарных аптеках по рецепту, однако в России недавно он вошел в список запрещенных веществ. Позднее  дела прекратили, хотя возбуждены они были по закону, но это не борьба с наркомафией. Да аэрофотосъемка произрастания конопли и дикорастущего мака на приусадебных участках россиян не могли сделать погоды в борьбе с наркотой. А сколько  возмутилось хозяек,   когда начали  возбуждать дела по торговле кулинарным маком! Сбытчики наркотической маковой соломы стали мешать её с мизерными граммами мака,   а треск пошел всюду  и с прилавков исчезли вкусные булочки с маком. А где же громкие дела по изъятию партий героина, опия, гашиша? Всем известно, что в Россию они поступают только из-за бугра и борьбу с ними надо вести на границе. А еще лучше  - за бугром, как американцы, для чего необходимо создать структуру совместно с пограничниками, таможенниками и разведкой, а не   трудоустраивать  несметную армию налоговых полицейских. Созданный новый Комитет по борьбе с наркотиками совсем не напугал дельцов наркомафии, а скорее наоборот. Они обнаглели и действовали, не скрывая  масштабов. Через три месяца после его создания из Душанбе прилетел секретный помощник Лукина, и от его сообщения стало  жутковато. Лукин составил меморандум, но не торопился докладывать руководству: 
                «Секретно.
     По имеющейся оперативной информации летом 2003 года кулябское организованное преступное сообщество  Таджикистана, которым негласно руководят мэр Душанбе  Убайдуллоев и командующий Президентской гвардией генерал-лейтенант Мирзоев по кличке Седой  организовало контрабанду 23 тонн героина в Россию. Доставка героина осуществлялась вагонами в мешках с луком и в ранней капусте  на таможенный пост в Ижевске и самолетами с коммерческими грузами на аэродром Чкаловский в Подмосковье.  С аэродрома 10 тонн героина были переданы двум азербайджанским преступным группировкам под руководством Исламова и Мамедова, а 12 тонн пошли к представителям Азербайджана на Урале и в Сибири, а тонну передали для реализации цыганам из Молдавии».
      Он позвонил Валерию Леонидовичу Высоцкому, который один из немногих перешел из МВД в новый Комитет, и договорился о встрече. Лукин вкратце выложил ему информацию по героину, и он подтвердил, что располагает аналогичными сведениями.
    - Все верно. Такая же информация поступила ко мне из Таджикистана, но героин шел несколькими партиями и не в луке с капустой, а с использованием вагонов и самолетов военных спецперевозок, - сказал Валера.
   - А почему бы и нет? Спецперевозчики давно засветились у нас на таможнях с контрабандой китайских товаров, так грех не поучаствовать в более прибыльном деле с героином. Мы получили с тобой информацию с той стороны от таджиков, только непонятно почему наши спецслужбы не бьют тревогу? - спросил Лукин.
   - Скорее всего, наши службы не владеют обстановкой.
   - А кто-то и «крышует».
   - Больше того, после той операции  Президент Рахмонов отстранил моего друга Рустама Назарова, с которым я учился  в Омской высшей школе милиции МВД СССР и назначил на борьбу с наркотиками Гафора Мирзоева по кличке Седой, который во время стажировки в России  организовал контрабанду героина.
   - Интересно, кто его стажировал и чему?
   - Седой стажировался в одной из военных академий России. Только потом мы узнали, что Россия собирается создать военную базу в Таджикистане и влила в экономику Таджикистана два миллиарда долларов. В рамках  соглашения генерал Мирзоев и был направлен на стажировку. Он побывал в Нижнем Новгороде, Самаре, Ижевске и в Москве. На встрече Президентов России и Таджикистана наши  спецслужбы потребовали немедленно избавиться от Мирзоева, так как тот был связан с российским криминалом. Мирзоев улетел на родину, а через некоторое время стало известно, что он контролировал контрабанду 23 тонн героина в Россию, а следом получил назначение на высший пост по борьбе с наркотиками в республике, - сказал Валера.
   - Вот поистине пословица о нем: пусти козла в огород. Тогда понятно чему он стажировался у сапогов. А Седой молодец!  Грамотно увязал политику открытия военной базы в Таджикистане с контрабандой героина в Россию.
   - Восток-дело не тонкое, а темное. Главного наркобарона Таджикистана назначили директором Агентства по контролю за наркотиками при Президенте, после чего резко упали показатели изъятия героина в Таджикистане. А значит, открылись новые каналы его доставки в Россию. Так тот настолько вошел в роль, что официально предложил подписать соглашение о сотрудничестве между агентством Таджикистана и Госнарконтролем России и Узбекистана, с открытием своих представительств в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Саратове, Новосибирске, Екатеринбурге и Ташкенте.
    - Ему мало земляков-дипломатов, которые тусуются на героине, так подавай представительства во всех округах России, будет кому принимать наркотики! Если сам Седой руководит контрабандой героина, то не думаю, что его представительства будут заниматься борьбой с ним. Интересно, что твои руководители думают? – спросил Лукин.
     - А что здесь думать, когда все уже состоялось и героин разбросан по сбытчикам? Теперь могут их разрабатывать до посинения всем оперативным составом России, но выйдут они в лучшем случае на нашу информацию о 23 тоннах и азербайджанцев, кому они были переданы, а дальше все, пойдут одни догадки. Информация закольцуется, - сказал Валера.
     - Сейчас важно знать, российский рынок отреагировал обвалом цен на героин, так как упало 23 тонны и надо работать  со сбытчиками. Я сомневаюсь, что будут изъяты прогнозируемые десять статистических процентов от контрабанды героина. Если завозят такими партиями, то эти 10 процентов сильно преувеличены.
      - Не хочу я говорить об этом! - Валера в сердцах махнул рукой,  и Лукин понял, как тот сожалеет о переходе на новую работу, где и обсудить-то волнующую тему, наверное, не с кем.
   Лукин почувствовал себя вратарем, который пропустил гол в свои ворота. Удар был сильным и неожиданным, поэтому он ничего сделать не смог, а лишь с открытым ртом проводил полет мяча в сетку ворот. Но он не вратарь, а пока еще руководитель подразделения по оперативным разработкам на канале контрабанды наркотиков организованными преступными группировками таможенного комитета России. И не футбольный мяч влетел в ворота, а целый вагон героина в Россию. Практически руководство отстранило его от работы, но у Лукина еще теплилась надежда, что погода сменится и поступит команда долбить героинщиков на каждом километре, поэтому он держал руку на пульсе и периодически получал информацию от своих добровольных помощников. Однако 23 тонны прошли мимо спецслужб, и остались на бумаге в виде оперативной информации, а ведь его помощник крутился рядом с контрабандой,  и мог вывести Лукина на время и место поставки. Теперь Лукин раздумывал, сообщать ли руководству информацию своего помощника. Предмет контрабанды отсутствует,  а дразнить гусей ему не хотелось. Доказательств их вины нет, а сами гуси летают высоко во власти. По своему статусу Мирзоев не мог общаться в России с рядовыми сотрудниками.

                Указ Президента
    В соответствии со статьей 69 Конституции Республики Таджикистан постановляю:
     Освободить генерал-майор Назарова Рустама Урмоновича  от должности Директора Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Республики Таджикистан.
     В соответствии со статьей 69 Конституции Республики Таджикистан постановляю:
   Назначить генерал-лейтенанта Мирзоева Гафора Рахмоновича  Директором Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Республики Таджикистан.
  Президент Республики Таджикистан                Э. Ш. Рахмонов

     Указ был лишен, по мнению Лукин, здравого смысла, но он не думал, что Президент не ведает, что творит. Ведь о делах Седого знал любой  дехканин из кишлака Таджикистана и многие оперативники, противоборствующие проникновению героина в Россию. Лукин не верил, что последние решения о смене руководства, развалившие борьбу с наркотиками, никак не связаны между собой. «Восток - дело тонкое» и, как вскоре убедился Лукин, коварное. В Таджикистане произошел скандал и вышел новый указ Президента, где только фамилии  поменяли местами. Рустам Назаров вернулся на прежнюю должность, а Мирзоев был освобожден и арестован.    Генерал - лейтенанта Мирзоева  арестовали и освободили от должности директора Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Таджикистана. Приговор бывшему начальнику президентской гвардии и другу вынес задолго до суда президент Эмомали Рахмонов, публично обвинив Мирзоева в подготовке вооруженного мятежа,  что содержит государственную и военную тайну,  потому на дело был наложен гриф секретности. Когда Президент дает команду  арестовать самого близкого человека, то иммунитета лишается все окружение. Лукин знал про уголовные дела, на которые и в России накладывались грифы секретности. Иногда  подобное на самом деле связано с гостайной, а бывало, что доказательств по делу  маловато для окончательного приговора, который обжалованию не подлежит. Иногда грифом секретности в уголовном деле обрезали информацию о лицах из высших эшелонов власти. В деле Мирзоева все нюансы  присутствовали. Оперативная информация о нем была, как на легендарного наркобарона, рэкетира и убийцу, но всего лишь информация. На простого бандита давно бы задокументировали все его подвиги и отправили в места не столь отдаленные. Мирзоев не мог кому-то позволить собрать  доказательства своей вины, но секреты по его уголовному делу просочились в Россию. Мирзоев на допросах молчал и не признавал вины, поэтому секреты и проникали,  чтобы создавать отрицательное общественное мнение.
     Все оказалось гораздо проще. Мирзоева назначили на должность, чтобы по одному разобраться с его сторонниками в президентской гвардии и дать волю развернуться с героином для усиления будущего обвинения. Это и есть - Восток. А ведь именно ему президент был обязан спасением, когда узбеки захватили Душанбе. Гафор освободил столицу, а заодно подмял под себя алюминиевый завод, который приносил ему немалые доходы. Ясно, что Мирзоев самый богатый человек в Таджикистане, а последним героиновым ударом  в 23 тонны положил в свою копилку полмиллиарда американских рублей, от которых вполне могли возникнуть имперские амбиции по смене власти, иначе, как объяснить его назначение и через несколько месяцев арест.
     Лукин каждый вечер спешил к экрану телевизора, пока шел сериал «Бригада». Он в жизни насмотрелся на настоящие бригады бандитов, а тут крестных отцов России изобразили романтиками и жертвами обстоятельств. Саша Белов - обаятельный бандит, которым стал по воле случая, когда его обвинили в убийстве, которого он не совершал. Потом он продал оружие и наркотики по принуждению, и пошло-поехало в стиле  Робин Гуда. Карьеру в преступном мире он сделал быстро, и финал реальный, когда матерый авторитет баллотируется в Госдуму. Гражданам России в последние годы показывали сериалы все больше походившие на индийские фильмы и слащавые мыльные оперы с четким разграничением на добро и зло, а тут все перевернулось. Благородные бандиты, в милиции бездари и преступники. Обидно было, что подрывали то малое и хрупкое, что осталось от авторитета наших внутренних органов. После «Бригады» закрутили продолжение сериала «Бандитский Петербург» и там  добрая половина сотрудников милиции настоящие  бандиты, но, видимо, время наступило, что надо такое показать в кино. В жизни гораздо страшнее, поэтому Лукин просто отдыхал у экрана телевизора, иногда сравнивая героев фильмов с реальными бандитами, о которых он знал немало. Но сейчас его интересовали связи Мирзоева в криминальном мире и силовых структурах России. Его арестовали, но организованный им наркотрафик героина остался. На экранах телевизоров киношных героев «Бандитского Петербурга» показывали вперемешку с новостями о розыске киллеров из Тамбовской группировки, которые наводили ужас в северной столице и некоторые из них стали прообразами бандитов того фильма. Было установлено, что одно время банда киллеров скрывалась в Таджикистане на даче местного наркобарона Мирзоева. Лукин заинтересовался, кто же такие российские авторитеты, которых прикрывал сам генерал-лейтенант по кличке Седой?  Авторитет Сергей Яковлев по кличке Фандора был знаком с Мирзоевым и договорился с ним, что  отсидится в Таджикистане вместе с братьями Челышевыми, которых разыскивали за совершенные убийства. Сначала они жили в усадьбе Седого в столице Таджикистана, а потом переехали в его загородную резиденцию, но отсиживаться без дела они не хотели и организовали с Мирзоевым поставки героина в Россию.
                «Секретно»
       «По имеющейся оперативной информации Андрей Челышев по кличке Фергана родился в 1969 году в Узбекистане. Проходил обучение в общевойсковом училище Казахстана, но был отчислен за драку и переехал жить в Тамбовскую область. В военном училище  освоил стрельбу из всех видов стрелкового оружия, что  и определило его профессию киллера. Сын его сводного брата Сергей Челышев вырос в семье секретаря ферганского обкома КПСС и принадлежал к золотой молодежи, не желающей трудиться, но пользоваться всеми благами. С развалом СССР все кончилось для сына партийного босса, и он примкнул к Андрею Челышеву, который обучил его владеть оружием в совершенстве. В их бригаду киллеров входил Анатолий Зайцев по кличке Хан, который был связан со спецслужбами и его родной брат Юрий, бывший начальник физической подготовки Западной группы войск. По имеющейся информации Челышевы и Зайцевы были связаны с отставными и действующими военными генералами из разведуправления Минобороны, которые вручали им награды за выполнение сомнительных операций».
Потом Андрей промышлял кражами и мошенничеством, а отдыхал обычно в одном из баров  Санкт-Петербурга. Там и познакомился с вышибалой питейного заведения, бывшим профессиональным диверсантом из спецназа ГРУ  по кличке Малыш, который был Морским Котиком и получил за успешную операцию во Вьетнаме орден Красной Звезды, а теперь входил в тамбовскую группировку и свел Челищева с братками с кличками Серый и Фандора. Так состоялся их союз, который вскоре будет замешан на крови. Сколько жертв было на счету группы киллеров никто не в состоянии сообщить кроме заказчиков и самих исполнителей, а они молчат, и судить можно лишь по оперативной информации. Убивали они не только в России, но на Украине и в Средней Азии, а по прибытии в Таджикистан стали киллерами по заданию Мирзоева. Не просто так он пообещал им укрытие. Криминальный мир  высоко ценил их  профессиональный  уровень, и заказы сыпались от воров в законе и представителей спецслужб. Банда была похожа на хорошо обученную в секретной разведшколе группу или ими руководили такие специалисты, но, сколько веревочке не виться, а конец будет. Прокурор Тамбовской области заочно  предъявил им обвинение в убийстве московского предпринимателя от нефтяного бизнеса и местного криминального авторитета. Киллеров объявили в федеральном розыске и обложили красными флажками, как матерых волков, потому что появились данные, что они причастны к заказным убийствам телеведущего Владислава  Листьева и вице-мэра Санкт-Петербурга Михаила Маневича. К делу подключились следователи Генеральной прокуратуры и чекисты. Розыск одновременно велся в Москве, в Петербурге,  Рязанской, Тамбовской, Волгоградской областях, в республиках Средней Азии, но всегда мешала утечка информации.  Операция по их захвату готовилась в условиях повышенной секретности, однако когда оперативная группа приехала в Тамбовскую область, то киллеров след простыл. При обыске в доме были обнаружены  ориентировки об их преступной деятельности, поступавшие из Москвы в ГУВД Тамбова. Следствием было установлено, что Фандора поддерживал отношения с милицейским генералом, который и предупредил о приезде по их души оперативников из Москвы. Из Тамбовской области банда выехала на автомобиле «фольксваген» в Волгоград, потом перебралась в Астрахань, а оттуда через пустыни Туркмении к Мирзоеву в Таджикистан. Группа захвата вылетела на территорию расквартированной в Таджикистане 201-й дивизии. Информация поступила к Седому, и он выпроводил гостей в родную для них ферганскую долину Узбекистана. Оттуда банда перебралась в отдаленный горный кишлак  Ошского района  Киргизии, куда после согласования с местными властями, прибыли бойцы СОБРа и РУБОПа. Ночью они осторожно пробирались к домику в горах, где залегли бандиты, и вдруг сверху раздался оглушительный грохот мощного селя. Оперативники спаслись чудом, а дом, где прятались бандиты, был частично разрушен грязевым потоком. Банда успела выскочить и спрятаться в горах, куда могли добраться только альпинисты. Бандиты оказались запертыми в горной ловушке и добровольно сдались.
     В таджикско-узбекских догонялках Лукина интересовали только оборотни в погонах, которые снабжали банду информацией об их розыске и тесная связь Фандоры с Мирзоевым. Однако полученные в результате следствия сведения были настолько ужасающими, чем все раннее известные вместе взятые. Как признались оперативники из ЦРУБОПа, они выявили такие связи бандитов, что дальнейшая разработка их могла стоить не только карьеры, но и жизни. Анатолий Зайцев ранее был агентом глубокого внедрения одной спецслужбы и выполнял секретные задания по внедрению в банды. Однажды он прокололся на Украине, а хозяева не захотели его вызволять. Побег был организован Челищевым с помощью высокопоставленного сотрудника ГРУ, с которым потом пришлось расплачиваться исполнением заказных убийств. Его брат Юрий Зайцев окончил ВИФК и во время службы в Западной группе войск обзавелся множеством знакомых среди армейского руководства, а выйдя на гражданку, стал выполнять деликатные поручения генералов по устранению неугодных им лиц, которые исполнял сам Челищев. Их показания оборвали нагрянувшие сотрудники ФСБ, которые забрали последние протоколы допросов и  увезли братьев Зайцевых к себе. Позднее, из уголовного дела по банде Челищевых выделили материалы по братьям Зайцевым в отдельное производство, а оперативно-следственной группе дали понять, что дальнейшее расследование в данном направлении будет иметь для них самые печальные последствия. Лукин еще и еще раз сопоставил уточненную информацию из МВД о поставках 23 тонн героина военными спецперевозками с оперативной информацией по тамбовским киллерам и пришел к выводу, что ничего не стоит докладывать своему руководству. Киреев в оперативной работе вообще не смыслит и неоднократно заявлял, что ему и не надо, а вот на службу ОБС тянет по полной. Так Лукин называл болтунов – ОБС, одна баба сказала. А утечка подобной  информации грозила крупными неприятностями со стороны контрабандистов и их «крыши». Борьба с наркобизнесом превращается в прогулку по минному полю, где ступить первый шаг значит – неизбежно подорваться на мине. Выходит, не «Восток - дело тонкое», а Россия - дело темное.


               







                ГУД БАЙ, ТАМОЖНЯ!

               


     Ничего не поменялось  в Главном управлении по борьбе с контрабандой  таможенного комитета всей России, за время командировки Лукина в МВД. Все так же хромает по коридорам Виктор Киреев, который по-прежнему руководит борьбой с контрабандой наркотиков. Правильно говорят в народе: каков поп, таков и приход. Поэтому так же хромает служба по борьбе с наркотиками, несмотря на героические усилия наладить работу со стороны его заместителя Иосифа Дарчоевича Шиукашвили. И он бы наладил, если бы позволили. На самом деле бывшему полковнику КГБ, всю жизнь отдавшему оперативной работе такое не составило бы особого труда. Да он сначала так и сделал, перейдя в таможенный комитет. Засучив рукава, принялся разгребать контрабандные помойки, которые разбухали, как на дрожжах от сотен миллионов долларов. А разве можно было такое побороть? В результате  Дарчоевич попал в госпиталь с инсультом и перешел на борьбу с наркотиками, под руководством Киреева, где полная тишь и благодать, как в болоте.  Старания Лукина, его неудержимое желание перестроить работу службы, вести непримиримую борьбу с белым злом тонули в лягушачьем кваканье. Лукин давно определился с руководителем и отнес его к категории негодных. Бывают же негодные лица к службе в армии или работе. Так вот Киреев относился к таким, чего и не скрывал. И, видимо, по такому принципу он и набрал сотрудников в отделы. Киреев любил дуть в ухо  руководителю придуманную информацию, по-русски такое называют сексотством. Но в данном случае у них появился обоюдный интерес избавиться от неугодного сотрудника. Уволить его они не могли. Не за что было, да и боялись они бороться с ним в открытую. Лукин знал про них столько негативного, что при его связях было опасно. Киреев  из просто негодного к работе  в результате подленького поведения превратился в настоящего негодяя. Богат русский язык, и Лукин не завысил заслуги Киреева. Все шло к тому, что члены межведомственного Центра перейдут на работу в новый Комитет по борьбе с наркотиками. На Лукина и генерала Холодова были направлены письма за подписью Председателя ГТК Ванина. Но так повелось, что гадости исходят от Киреева и он испортил отношения с руководством вновь созданного Комитета с единственной целью, чтобы никто не мог заглянуть в болото его липовой отчетности по борьбе с наркотиками.  И Лукин вновь оказался в таможенном комитете среди, так называемых, друзей. При таком раскладе  нормальный сотрудник уходит в отставку, понимая, что работы не будет, а перейти на другую должность невозможно из-за конфликта на уровне первого заместителя Председателя ГТК. Киреев не унимался и, в который раз, предложил Лукину уволиться по собственному желанию и тем самым только раззадорил его. Лукин не собирался облегчать своим заявлением об увольнении задачу Киреева.
   - Я уйду с удовольствием, но не раньше, чем за вами с ПМ закроется калитка ГТК, а если будешь строить козни, пожалеешь. Можешь так и передать высокому руководителю, а что передашь  со своими дополнениями и комментариями, даже не сомневаюсь, - сказал Лукин.
Ему стало немного веселее от своего заявления, и еще оттого, что произнес его без волнения, тихо и вкрадчиво.
   - Да мне-то что, работай. Только на твоем месте я встретился бы с Суетиным и выяснил отношения, - сказал Киреев.
   - А я вижу, как ты ни при чем, только сливаешь руководству всякие небылицы. Меня руководитель не вызывает и с каких болтов я пойду выяснять с ним отношения? Вы вместе много чего навыдумывали, вот и выясняйте между собой.
   - Ну, как хочешь. Мое дело предложить, - сказал Киреев и вышел из кабинета.
     Он пропустил мимо ушей серьезные обвинения Лукина, а это означало, что ему нечем возразить, а совести у него никогда не было. Лукин улыбнулся сам себе, вспомнив детский анекдот про Вовочку. «Воспитательница в детском садике спрашивает у детей:
 - Дети, кто кем хочет нарядиться на Новый год?
 Дети хотели быть Снегурочкой, Красной шапочкой и даже волком, а Вовочка сообщил:
- А я надену коричневый костюм, коричневые ботинки, коричневую шапочку и буду говном. Сяду под елочку, буду вонять и вам праздник испорчу».
  Лукин не был Вовочкой, но сдаваться не хотел. Почему бездари и жулики командуют им и решают его судьбу? Нет, не доставит он им такого удовольствия! Да и не видел он себя на гражданке.  Киреев явно не ожидал ничего подобного, что видно было по  его растерянности. Лукин даже засомневался, что любитель липы передаст  его ультиматум ПМ. Ведь  именно ПМ дал команду Кирееву разобраться с Лукиным, который взял и сообщил, что сначала разберется с ними, и только после сам уйдет. Да, такое он не посмеет передать, но с другой стороны, даже лучше, чем  очередные выдумки с ушатом грязи. Обстановка накалилась до предела. Но таким уж непримиримым  к любой несправедливости был Лукин. И на сей  раз не смог сдержаться.
      Правильно говорят, что все ответственные решения принимаются весной и осенью, по вполне понятным причинам, когда мозги работают наиболее остро, у некоторой категории людей. Было видно, что Киреев сам не ожидал такого счастья. Он и не мечтал, что его могут назначить руководителем всеми таможенными подразделениями России по борьбе с наркотиками, но по стечению благоприятных для него обстоятельств и вопреки здравому смыслу подобное  произошло. Да настолько неожиданно для всех и в том числе для Киреева, что к нему еще не привилась руководящая привычка: «Зайди ко мне!». Он так и остался начальником аналитического отдела, в котором сидел ранее, а теперь никак не мог привыкнуть к высокому креслу и  руководил на прежнем месте. Его демократическое общение с подчиненными только приветствовалось Лукиным, если такое можно  назвать  руководством всеми подразделениями России.
    Не так давно ноги сами несли Лукина к КПП таможенного комитета, затем  он не без гордости шагал по брусчатке через весь плац бывшего суворовского училища к четвертому корпусу в Главное управление по борьбе с контрабандой всей России. Работа у него интересная и он уверен, что невероятно нужная, а вот настучали ему по рукам начальники и теперь пытаются   избавиться всеми способами и всего лишь за  хорошую работу. Настали непонятные его разуму времена, поэтому Лукин утром шел на службу не торопясь вразвалочку по тому же плацу, который обязывал своим предназначением к четкому шагу, но, увы. Он поднялся в свой кабинет, поздоровался со своим непосредственным начальником Иосифом  Дарчоевичем, который оставался, чуть ли не единственным порядочным мужиком в их службе. Настроя на работу не было и не могло быть после вчерашнего разговора с Киреевым. Лето заканчивалось, но дневное солнышко еще шпарило, а утром было приятно от прохлады. Лукин вышел из корпуса налево через второе КПП и оказался на Большой Филевской улице. Еще раз налево и вот он, старинный Филевский парк со старыми липами, дубами  и кленами. «Жаль плавки не взял. Можно было бы искупаться в чистой водице Москва-реки», - подумал Лукин, но вспомнив про обитателей   водоема, которые были похожи на змей или мурен, перестал рваться во влажную  прохладу. В Филевском парке был последний оплот чистой воды, а далее по обе стороны реки расположилась промышленная зона, в которую страшно было заезжать на автомобиле, не то, что пешком, настолько там было грязно и пыльно, поэтому забудьте дорогие москвичи и гости столицы о чистой воде ниже по течению реки. Хотя и выше по течению теперь все не то, что раньше. Лукин вспомнил начало семидесятых годов прошлого века, когда они – молодые инспектора уголовного розыска ездили сюда к коллегам, служившим в милиции на водном транспорте. Их отдел находился на берегу реки в Филевском парке, потому что их основной задачей была охрана водозаборника, из которого вода поступала  в квартиры москвичей. Сотрудники водной милиции жили, как на даче, жарили шашлыки и варили уху из рыбы, пойманной в чистом водоеме, но каково было их удивление, когда их коллеги поставили донки и вытащили пару угрей по метру длинной. Они извивались, как огромные змеи и трудно было поверить, что простой угорь обитает в чистой воде. Лукин содрогнулся, представив встречу с таким чудищем во время купания. Ко дну пошел бы от страха!   Всем известно, что угорь совершенно не опасен для человека и сам старается ускользнуть от таких встреч, но его шустрые извивания в воде так напоминают змею. Да кто бы подумал, что в Москва-реке плавает такая рыба, а вид змеи в воде, наверняка поверг бы пловца в состояние шока.  Угри мечут икру в Саргассовом море, состоящем из сплошных водорослей, где будущим рыбам безопасно. Потом мальки кочуют по теплым потокам Гольфстрима, и через два года приплывают к берегам Европы. Только угрям известны пути следования по воде и заливным лугам с капельками ночной росы до столичного водоема России. Это могли представить только писатели-фантасты, создавшие дурную славу опасного Саргассова моря. Александр Беляев выбрал его местом действия своего романа "Остров погибших кораблей" и описал загадочность  Бермудского треугольника, который вскоре назовут морем дьявола, но ранее  Жюль Верн на страницах романа «20 000 льё под водой»  погрузился в Саргассовом море на глубину 16 километров. И вот из далекого  моря рыбки здесь на берегу реки в Филевском парке. Внешний вид  рыбы вызывает у некоторых содрогание из-за сходства со змеей, но вкус копченое угря затмевает все.   Угорь горячего копчения с пылу с жару – это что-то, а ребята знают толк в копчении на ольховых опилках. Тридцать лет прошло, а до сих пор приятно вспоминать, а ведь не просто от  безделья Лукин бродил по историческим местам. Хотя Филевский парк всего в двух шагах от его кабинета, времени для прогулок раньше не было. Теперь можно было не торопясь в тени огромных лип и кленов все обдумать. У каждого человека в родном городе должны быть свои любимые места, куда можно прийти подумать или, вспомнить что-то радостное в жизни или кого-то, а может просто погрустить  одному. Одним из таких мест у Лукина был старинный Филевский парк.
     В давние времена цари охотились здесь на рябчиков с соколами, а на волков и медведей ходили с собаками и рогатинами. Здешние окрестности славились обилием птиц и зверей. А почти двести лет назад состоялся знаменитый Совет в Филях, когда Кутузов принимал решение оставлять Москву французам или драться за нее.  Лукин не проводил параллели с теми событиями и великими полководцами, но само посещение  исторических мест наводило его на мысли, а не пора ли закончить борьбу с ветряными мельницами, как Дон-Кихот и отдаться спокойному отдыху на природе? Утренняя прохлада  в полном безветрии надолго сохранялась под огромной липой, где залетавшие в круг ее тени мухи и комары жужжали тише. Гроздья желтых цветов со сладостным запахом  сохранились на нижних ветках. Липа цветет в середине лета, а здесь в тени с запозданием. Лукин опустился на лавочку и почувствовал, как свежий  воздух, переполненный ароматами  лесных цветов и липы, заполнил его грудь, что  в сочетании с пением птиц расслабило его. Здесь была совсем другая жизнь, но рабочий день только начался. Ведь существует совсем другая жизнь без контрабандистов, наркотиков и генералов, которые «крышуют» всей  нечисти. Морально он был готов к уходу, так как в тех  условиях, которые ему создало руководство, он сделал гораздо больше, чем от него требовалось. Дальнейшее общение с ними не приносило   радости, но высказанный ультиматум Кирееву, что он уйдет, когда закроется калитка ГТК за ними навсегда,  остался бы невыполненным, что неправильно по жизни.
  - Виктор Павлович, оргинспекторское управление выезжает на комплексную проверку в Брянскую таможню, и попросили включить тебя в состав комиссии. Я согласился. Вы как? – спросил Киреев, заглянув в его кабинет.
   - Ну, почему бы и не съездить на пограничную таможню к своим подчиненным? Брянская таможня до переустройства России входила в Западное таможенное управление, но мне довелось общаться со своими подчиненными только по телефону.
  - Вот и хорошо. Оформляйте командировку
  Где-то там, на передних рубежах нашей родины трудились его бывшие подчиненные по Западному таможенному управлению, а теперешний начальник таможенного поста Петров дважды уходил из-под его пристального внимания. Сначала тот ныл, что не на что кормить семью из-за маленькой зарплаты на таможне. Однажды начальник таможни Алексей Евгеньевич встретил его в ресторане, напротив таможни на Яузской улице, куда ходил обедать и где счет составлял половину зарплаты бедного таможенника. Петрова отпустили в Брянск, где теперь он трудится на таможенном посту Погары, который расположен на границе с Украиной и вряд ли теперь ноет, что нечем кормить семью. Уж Лукин-то знал обстановку на Брянской таможне и на том посту. Он никогда не пользовался слухами о ком-то, так как сам знал  факты и владел достоверной информацией. На  хлебное место можно было попасть только с протекции крупных бизнесменов из около таможенного бизнеса. В Центральной акцизной таможне таких было примерно семь. Но к расстановке руководящих кадров по таможням имели доступ только Ахмед и Бабка, в свое время они вели борьбу между собой за место под солнцем и были уверены, что хозяин у контрабандных потоков должен быть один. Пока они не были так богаты, то могли поделить по бедности рубль, а потом закрутились сотни миллионов долларов, а такая   сумма уже неделима.  Законодатели модных контрабандных схем расставили свои кадры на многих таможнях и теперь подбирались и к Брянской таможне. Руководителем бригады по проверке Брянской таможни был назначен Самсонов  из оргинспекторского управления ГТК, он провел короткое совещание, а после  с каждым в отдельности обсудил кое-какие вопросы. Во всяком случае, перед Лукиным поставил конкретную задачу.
   - Виктор Павлович, перед нашей бригадой руководство ГТК поставило задачу провести проверку таможни и накопать недостатков в работе, чтобы потом сделать оргвыводы в отношении руководства таможни. Вопросы есть?
- Нет, конечно. Свою работу знаю и проверю отдел по борьбе с наркотиками, как положено.
   - Тогда жду негативную справку.
    Лукину и так было ясно, что с помощью выводов их комиссии хотят заменить руководство таможни, а по заказу он никогда не работал. Публично Лукин не стал это объявлять, во всяком случае, бригадиру наезда. Тот мог  преподать  все руководителям по-своему, а вместо Лукина включил бы состав комиссии более послушного работника. Таких у Киреева было более, чем достаточно, только специалистов в оперативной работе не было. Лукин пока еще не знал, кому из теневых таможенных руководителей понадобился свой руководитель на  пограничной таможне? Это могли быть Ахмед или Бабка. С ними Лукин не первый год в контрах и они давно горят желанием избавиться от него в таможенных органах, поэтому ему было особенно интересно все, что связано с их деятельностью на таможнях. В последнее время от руководства таможенного комитета поступали Лукину предложения возглавить таможни в Выборге или в Брянске. Он дал согласие из вежливости,   так как заранее знал, что назначения руководителей в пограничные таможни согласовывались с теневыми руководителями таможен. А данные  таможни ходили под контролем тех двоих. И по-другому быть не могло.  Они прокручивали на пограничных таможнях свои контрабандные схемы, а отношение к ним Лукина  они надолго запомнили, когда он нанес им серьезный удар по финансам, будучи руководителем оперативных служб в Центральной акцизной таможне. Они так и остались по разные стороны баррикад. Война между ними утихла, но вряд ли бы они упустили момент, чтобы доставить, друг другу несколько приятных минут, поэтому отказ Лукину в  назначении был вполне прогнозируемым. Не могли они допустить его на границу. Теперь  таможенные теневики решили поменять с помощью их проверки руководителя Брянской таможни. Однако они забыли, что у комиссии главной задачей должен быть независимый анализ  деятельности таможни, а выводы будет делать верхнее руководство, если   без заказа. Но они опять допустили вместе с Киреевым большую ошибку, включив Лукина в состав комиссии. Во всяком случае, он давно хотел посмотреть своим подчиненным в глаза, откуда они берут тонны уничтоженных посевов конопли или как модно теперь называют - марихуаны. Не так давно  из конопли делали масло для светильников, да пеньку для прочных веревок и не более. Теперь её называют дурь или марихуана. Лукин всегда с неохотой участвовал в работе комиссий, поэтому неоднократно отказывался от предложенных ему высоких должностей  в службе собственной безопасности и оргинспекторском управлении, зная, что бывают и заказные проверки.  Иногда  руководство поручало и ему в них  поучаствовать, но ни разу не получало от Лукина негатива о нарушениях в работе своих оперативных служб. Все выявленные недостатки устранялись в ходе проверки. На претензии руководителя комиссии   он всегда предлагал им набирать в свои службы настоящих профессионалов, а не по объявлению в газете, чтобы не привлекать к работе, таких как он.  Лукин всегда знакомился перед командировкой с оперативной обстановкой в  регионе и деятельностью таможни. Брянская таможня не из легких. Здесь   граница, хоть и с Украиной. О заказчике можно пока только догадываться. Он проявится после назначения нового начальника и по потокам товаров, которые потекут через таможню по серым и черным схемам, а по сути, контрабандным путем, станет известен и хозяин.
    Колеса утреннего поезда постукивали о стыки рельс, увозя Лукина на границу с Украиной. Шесть часов безделья в поезде. Ему не хотелось ничего обсуждать с членами комиссии. Он знал, что на Брянск из Москвы уходят более двухсот поездов и почти все через таможню, а потом через Украину.  Прохождение таможни часто бывает источником неизгладимых впечатлений. И, как правило, оно вносит свою львиную долю в полное представление о стране, из которой вы выезжаете или в которую въезжаете. Ввозить на территорию Украины продукты можно не более, чем на 50 евро на человека. Причем по одной упаковке каждого вида, но главное правило на таможне   доказать, что «усе це до себе». Лукин же сойдет на перрон до  процедуры, да и продуктов у него с собой нет. А вот, что не говори, но поезда в различных направлениях имеют свои запахи. Даже в коридоре СВ доносится запах вкусного сала, как в поезде на Ташкент пахнет пловом. «Что-то я о еде вспомнил?- подумал Лукин,- хотя все верно, поезд прибывает в Брянск как раз к обеду». Проводница принесла чай с лимоном. Только в поездах и подают чай в подстаканниках. В фирменных поездах всегда на столике в купе лежат печенье и вафли. Лукина потянуло на воспоминания о тех эпизодах своей деятельности, которые каким-то образом были связаны с Брянской таможней. О Петрове он уже вспомнил, как о выходце из ЦАТ. Как  москвич попал в глухую деревню? Теперь  понятно, что по протекции Ахмеда, из знаменитого «Комфортторга», который дирижировал контрабандными потоками на акцизной таможне. Но не такой уж глушью оказался Погарский таможенный пост. Именно  здесь Березовский  сколотил свой первый капитал. БАБ придумал схему, под  которую издали постановление Правительства. Называлась она у таможенных  брокеров: туда-сюда, когда товар вывозится из России и тут же без всяких пошлин ввозится обратно, а на самом деле ничего не ввозилось и не вывозилось. Только за  воздух расплачивалась государственная казна. Таким образом, через  пост  Пагар фирма Березовского «ЛогоВАЗ»  занималась лжеэкспортом автомобилей в Венгрию, получая совершенно реальные деньги в виде возвращенного НДС. Березовский сумел украсть 2333 автомобиля у компании «АвтоВАЗ».  «ЛогоВАЗ»  якобы отгрузил партию «жигулей» в Венгрию и подал заявку на возмещение НДС, а это 20% от стоимости, но в Венгрию отправились только документы за взятку на Погарском таможенном посту. Автовозы же с «жигулями» покатили в свои автосалоны, где якобы реэкспортные автомобили с руками оторвут. А началось все с того, что БАБ познакомился с руководством «АвтоВАЗа». И предложил директору завода наладить сбыт автомобилей. Создал фирму «ЛогоВАЗ», занимавшуюся продажей «жигулей». Продаваемые его фирмой машины считались экспортными, что позволяло платить за них заводу дешевле и оттягивать выплаты на срок до года, поскольку экспортный товар якобы вывозится за границу и там продается, что требует времени. И расплачивался с заводом векселями. Руководство же завода владело акциями фирмы Березовского, а значит было с ним в доле. Вот и вся нехитрая схема заработка. За автомобили завод получал бумаги, а потом еще из воздуха по лжетранзиту выплаты с государства. Так происходило   потому, что БАБ был вхож в правительственные структуры и мог подписывать законы под свою деятельность. Так, что не такой уж глухой поселок Погар на границе с Украиной, давший «провозные» в бизнесе БАБа.
     На Брянской таможне уже в который раз меняют начальника. И все уходили со служебными скандалами. Совсем недавно молодому начальнику Брянской таможни Андрею Сачкову присвоили звание генерала, и он не мог предполагать, что следующей наградой станет приказ председателя ГТК об отстранении от должности. Брянскую таможню сотрясают скандалы на протяжении последних лет. Когда в Московских таможнях становилось душно “контрабасить” воротилам из около таможенного бизнеса, то они подавались в пограничные таможни, назначив туда своих людей руководителями. А кто из них выходил из повиновения, теперь добивают комиссиями. Что же у них здесь такого сладкого на периферии? Какую тему мутят? Все их выдвиженцы были из числа сотрудников, отличившихся на Центральной акцизной таможне, на которой сконцентрировались все олигархи около таможенного бизнеса и обкатывали контрабандные схемы. «Ахмед или Бабка? Кто из них нацелился на Брянск? Откуда же они нарисовались в таможне?», - крутились вопросы у Лукина под стук колес. Если Ахмед Мамедов пришел в теневой таможенный бизнес через подсобное помещение, когда работал садовником на даче у бывшего Председателя таможенного комитета, то Марина Евграфовна была в свое время кадровым сотрудником таможенных органов и трудилась на королевской таможне в Шереметьево, а из той таможни вышли многие руководители ГТК. Что и говорить, а фундамент для своих контрабандных схем они заложили основательный. Почему бы им теперь не быть законодателями схем и не диктовать свои условия другим контрабандистам? И все-таки им было тесно на поле вдвоем. Они рвались к единоличному господству. Открыто воевать они не могли, так как шуметь в тихом бизнесе особо нельзя. А вот при помощи своих «красных крыш» из МВД, ФСБ и Генпрокуратуры они наносили серьезные удары по своим конкурентам. Те в свою очередь не могли простить, и протекала междоусобная война, в которой кормились «красные крыши».
Однажды Бабка попросила приехать Лукина переговорить. Марина Евграфовна любезно предложила чашку чаю, но разговор начала без дипломатии:
- Лукин хочу предупредить тебя, что если твои отделы возбудят в отношении моих фирм хотя бы еще одно уголовное дело, то я уеду в Смоленск или Брянск вместе со своими клиентами. После чего в Москве будут хрен без соли доедать, без моих миллионов, а тебя за это уволят.
    - Марина Евграфовна, уголовные дела возбуждены по указанию транспортного прокурора Москвы, но вы напрасно волнуетесь. По делам, обычно, проходят фирмы-однодневки, которые «молотили» на ваших СВХ, поэтому в фирмах и поговорить не с кем. Допрашивать и арестовывать таможенников,  команды не было, поэтому все дела будут приостановлены за розыском неустановленных преступников.
   - Еще чего не хватало! Таможенников не смейте вызывать, - раздухарилась Бабка.
   Он выслушал ее указания и обещал не ретиво расследовать уголовные дела, не искать таможенников, которые участвовали в ее схемах. Но он не сказал ей, что прокурор при каждой встрече настоятельно требует арестовывать банковские счета таких фирм. Лукин объяснил прокурору, что в том нет никакого смысла, так как после возбуждения дела они прекращают всякую деятельность и на их место встают новые фирмы-помойки, и счета у них нулевые. Когда же около таможенные бизнесмены окончательно достали Лукина, возбудив липовое дело против его подчиненных, то он ненароком подсказал Московскому транспортному прокурору, что по некоторым уголовным делам неплохо было бы арестовать счета. Тот посмотрел на небольшие суммы по банковским проводкам и шлепнул гербовые печати прокурора. Шуму было до небес. Оказывается, что через день на те счета упали суммы до десяти миллионов долларов. Но кто мог о том знать? Только сами контрабандисты и Лукин, у которого были свои люди по ту сторону баррикад. А фирмы были липовыми, где бизнесмены действовали по доверенности от Генеральных директоров, и следствием уже было установлено, что их в природе не существует. Кто в таком случае будет хлопотать по снятию ареста со счетов и возврату денег? Некому. Не пойдут же к прокурору сами контрабандисты? Им оставалось только смириться с потерей. Ахмед пролоббировал решения о назначении своих выдвиженцев на таможни Курска, Белгорода, Смоленска, Воронежа и Выборга. Не надо знать географию, чтобы понять, что все таможни были пограничными, через них проходили контрабандные грузы. А если не будет на них своих руководителей, то в любой момент перекроют кислород его каравану. Через таможни грузы шли в основном на таможенные посты Москвы и области, а здесь тем более должны быть свои. Они  руководили  в области Подольской,  Щелковской, Одинцовской и Домодедовской таможнями, а так же Московской западной и конечно Центральной акцизной таможней, откуда они все вышли. Впрочем, Лукин тоже был оттуда, поэтому знал всю кухню. Слишком много оказалось в руках Ахмеда. Он подминал таможенные терминалы один за другим. Давно уже сдал свои позиции таможенный пост Очаково, за который вступался, глава Правительства России, но не потянул против структуры Ахмеда, которую все называли командой. Она состояла из бывших работников правоохранительных органов. В основном там были выходцы из МВД. Но одно обстоятельство, что прикрывал Ахмеда от бандитских разборок вор в законе Захари Калашев по кличке  Шакро-молодой со связями в преступном мире России и Грузии, могло отнести всю команду к организованной группировке. Но была у контрабандистов «крыша» и посерьезней в лице советника Министра внутренних дел Дроздова, в отношении которого теперь возбуждено уголовное дело, но он бежал в Израиль. Он-то убежал, но правильно говорят, что свято место пусто не бывает. Впрочем, как и другая есть поговорка: сколько веревочке не виться, а конец будет. Они попрали все законы и государственные, и бандитские, но Бабка не оставляля затею быть полновластной хозяйкой теневого бизнеса. Вот, как говорится, и приехали. Неизвестно, кто и куда, а Лукин на станцию Брянск, где в отделе по контрабанде наркотиков работали бывшие сотрудники уголовного розыска УВД Брянска.
    Начальник отдела Николай Терехов встретил Лукина в Брянске на перроне. Пока ехали до таможни, доложил оперативную обстановку, которая была не простой, потому как руководство из Москвы хотело снять начальника таможни и поставить более послушного. Работу таких комиссий Лукин знал не понаслышке, а ощутил все её прелести на своей шкуре. Нукеры московских хозяев поначалу копают поверхностно, давая понять, что руководителю надо уйти с должности по собственному желанию, а особенно непонятливым устраивают глубинное бурение их деятельности. Конечным итогом может быть возбуждение уголовного дела по надуманным мотивам при помощи «красной крыши» на таможне, где кормятся представители силовых структур. Лукин был противником таких методов и согласился на участие в комиссии, чтобы не облили грязью его службу. Ему не хотелось работать на бизнесменов из около таможенной сферы и копать против своих подчиненных. Он посмотрел все дела оперативного учета, которые были в производстве отдела и серьезных недостатков не нашел. По делам было видно, что работают профессионалы, но в Брянской таможне его интересовала отчетность по уничтоженной марихуане и каким образом такая липа оформляется.
   - Николай Иванович, покажите мне всю документацию по обнаружению, изъятию и уничтожению посевов марихуаны, которую в народе называют коноплей и растет она в каждом огороде черноземной зоны. Только меня интересует  та, которою обнаружили в таможенной зоне, - спросил Лукин.
    Николай положил перед Лукиным папку, но даже после беглого ознакомления  сразу появилась масса вопросов.
    - Николай Николаевич, в представленных материалах только рапорта о проведении совместных операций с милицией, в ходе которых были обнаружены посевы конопли, но где протоколы осмотра посевов, фотосъемка, кто их скашивал, взвешивал и уничтожал с участием понятых? Судя, по рапортам, сотрудники милиции обнаружили на местности посевы конопли, а вы написали рапорта о совместной операции. Я поддерживаю совместные операции с милицией, но против нарушений закона и статистики. Вы меня понимаете? – спросил Лукин.
   - Да, вполне, но меня просил ваш руководитель прислать отчет на три тонны обнаруженной конопли.
   - Но не мне вам объяснять, как должно быть. На обнаруженной площади посадки берется по пять растений с квадратного метра по углам и в центре. Лаборатория определяет содержание в них наркотического вещества.  Ведь мужские особи, например, его не содержат. И только после положительной экспертизы конопля подлежит уничтожению. Обычно дурман-трава каждый год растет на одном и том же месте, поэтому найти её не составляет особого труда. Вот тогда могут появиться тонны конопли в отчетах, а пока на лицо чистое очковтирательство. И какое решение принято милицией по обнаружению посевов? Установили лиц, которые возделывали поля? Они должны быть известны местным жителям. Или ветер полевой развеял? Тогда должен быть отказной материал в возбуждении уголовного дела по обнаружению дикорастущей конопли, а пока я не вижу никаких материалов по трем тоннам, что направлены в отчет для ГТК.
  - Что же нам делать? – спросил в растерянности Николай.
   - Я уже рассказал, как надо делать, а на будущее сначала думать, а потом исполнять указания руководства. Все посевы конопли были обнаружены  сотрудниками милиции, а значит, они произрастали не в таможенной зоне.
   - Хорошо, я поговорю со своими бывшими коллегами из милиции, и они подготовят все документы, а на будущее все понял, - сказал Николай.
    Лукин не видел смысла помещать негативные замечания о работе отдела в справку о проверке. Шуму он наделал бы много и некоторые сотрудники в Брянске и Москве понесли бы наказание, а истинный виновник липы Киреев состроил бы невинную физиономию и вышел бы сухим из воды. Такие же липовые цифры по конопле шли из Ростовской таможни, Алтая и Дальнего Востока и получалось более 15 тонн. Комиссия таможенного комитета, выполнявшая заказную проверку от теневых руководителей таможенных органов не получила от Лукина ожидаемого негативного отзыва. Киреев сообщил, что руководитель комиссии остался недоволен его справкой о проверке.
    - Киреев, я бы мог написать в справке, что по твоей просьбе сотрудники Брянской таможни включили в отчет липовые три тонны изъятой конопли, - в лоб сообщил Лукин.
  - Мне уже Алиса сообщила, когда писала рапорт о переводе в твой отдел.
  - И я считаю, что она правильно сделала. С такими указаниями и до тюрьмы недалеко.
   Прошло две недели, как Лукин заявил в глаза руководителям, что уйдет после того, как их уволят. Кому же понравятся такие заявления, но они проглотили и помалкивают, а значит, уважают или просто побаиваются. Чекист Сергей, пограничник Виктор Краснов разъехались по местам своей службы, как и Лукин, а Саша Зайцев остался на своем месте в МВД. Они сохранили приятельские отношения и периодически возмущались при встречах развалом новой структурой «НарКомПсих» всего положительного, наработанного их службами.
     - Не получится у нового Комитета борьбы с наркотрафиками из Таджикистана без российских пограничников. Местные жители чуть ли не хором говорят о преступных смычках местных пограничников с наркобаронами и не желали ухода наших, которых считали воплощением власти и порядка. На российских заставах служить  было престижно, где рядовой пограничник получал жалования, равное 50 долларам. У таджикских пограничников нет связи, одежды и еду они сами добывают, зарплата уходит на дорогу домой. Непонятно, как таджики будут нести службу на Памире, куда доставка одного гвоздя делает его золотым, уму непостижимо. Уже сейчас масштабы приграничной торговли героином стали запредельными. А по ту сторону границы не существует вовсе понятия, как афганские пограничники, а по пятницам в приграничном афганском кишлаке Холгон работает базар, где героин и опий выложен на прилавки с ценниками и торгуют дрянью, как рисом. Пограничная река Пяндж делится на множество рукавов и образует болотистые поймы с густыми зарослями, где переправка наркотиков из Афганистана поставлена на широкую ногу. На автомобильном рынке в Душанбе о цене приобретенной машины принято спрашивать не иначе как: за сколько килограммов взял? Здесь же наркодилеры закупают моторные лодки, рации, рюкзаки и  противостоять им практически невозможно, так как все работают под прикрытием «красных крыш» из правоохранительных органов. Они всем известны, но каждый из них замыкается на наркобарона из властных структур и без политической воли и команды сверху никто и пальцем не пошевелит, чтобы их арестовать. Хватают для отчетности  только мелких торговцев, которые потом попадают в рабство к афганцам, потому что героин изымают, и они не могут расплатиться за него. В таком случае таджики добровольно сдаются в рабство афганцам, а иначе они сами придут и заберут. Вот так живут сейчас в пограничных кишлаках без какой-либо защиты, - сообщил Краснов.
   - Да-а, пограничник нарисовал нам картину маслом. Я кое-что слышал, но оказалось все намного серьезнее, - сказал Сергей.
   - Больше того, таджикские кланы во время президентской предвыборной кампании приоткрыли границу для  получения средств на предвыборные баталии,  и поток героина стал стремительно  расти, а потом многие из них не смогли отказаться от такого куша, - сказал Лукин. 
   - Тогда мне все больше непонятна структура нового Комитета по борьбе с наркотиками. Похоже, у них не запланирована работа на границе и на той стороне, - сказал Сергей.
   - Да, ребята, после развала СССР российские пограничники были последним его оплотом на Памире, а теперь там дыра в тысячи километров на границе и гуляй по России, где хочешь. Некому спросить, зачем приехал и на сколько, потому что нет границы. Грустно.  Огромная богатая страна и без защиты, - сказал Лукин.
  Он договорился о встрече на следующий день с Сергеем на бывшей улице Богдана Хмельницкого, а теперь Маросейки у дома 12. Еще раз зашли на чай к одному из руководителей «НарКомПсиха»  Олегу Харичкину, но тот ничего интересного не предложил Лукину по вопросу дальнейшей службы и на том они с Сергеем решили закрыть вопрос навсегда.
    - А не перекусить ли нам? Давно я не был в центре города. Что теперь здесь есть хорошего? – спросил Сергей.
   - Я бы предложил ресторан в Сандуновских банях. Очень хорошо кормят. Там мой знакомый Робик директором работает.
   - И скидку сделает?
   - Несомненно. Только машину поставлю на стоянку. Иначе будем, есть не уху, а рыбный суп, - сказал Лукин.
   - Согласен. Но в баню мы не пойдем, правильно?
  - Посмотрим по обстановке. Мы можем попариться, если будут свободны отдельные кабинеты. Пока будем париться, нам стол там же из ресторана накроют.
   - И без штанов оставят, - улыбнулся Сергей.
   - Нет, все будет в рамках. Роберт с уважением встречает друзей, а тем более из органов.
   - Ну, тогда считай, что уговорил.
   В Сандунах  им повезло. Были свободны два номера. Лукин знал, что им придется заплатить только за использование простыней и полотенец, да официанту чаевые, чтобы накрыл стол из ресторана. Шиковать они не стали, заказав бутылку водки, и на закуску селедочку по-деревенски с луком и картошкой, да соления с хачапури, и конечно уху по-царски с раками. Парная в номерах Сандунов была паровой. Было похоже на паровоз, когда он спускал лишние пары. Открыли вентиль на трубе и пар, шипя, наполнил парную. Они с Сергеем поглядывали на термометр. Не так уж и жарко по сравнению с финской парной, но уши заворачиваются. Вот, что значит сухая парная и влажный пар. Пока они купались в бассейне и вновь грелись в парной, стол был накрыт, как на скатерти самобранке. Появился осетровый балык и мясное ассорти с языком. Лукин вопросительно расширил глаза, глядя на официанта, но тот упредил его вопрос.
   - От директора. Приятного аппетита.
   - Вот, что значит, поработать «на земле» начальником уголовного розыска в центре города, - подколол Сергей.
   - Так-то было семнадцать лет назад, когда я ушел «с земли» в МВД.
   - Значит, хорошо работал, поэтому помнят и до сих пор уважают.
   - Ну, конечно, мы с Робертом иногда встречаемся у него с друзьями и помогаем друг другу, чем можем. А он нам на нашу бедность подбросил на стол закуски, увидев селедку с картошкой. От друзей такое принимается, да и он попозже подойдет к нам. Очень уважительный парень. На чем мы остановились?
   - Наливать, что ли? – спросил Сергей.
   - Я про то и говорю. С легким паром.
   - Давай с легким паром. А мне здесь нравится. Спасибо, что вытащил попариться.
     Они собирались пообедать, а после парной и бассейна их аппетит просто разгулялся. Жахнув по рюмке и слегка перекусив, решили сделать еще заход в парную.
   - Давай еще попаримся. Иначе после водки и еды не рекомендуется и не такое удовольствие, - предложил Лукин.
   - У меня один товарищ из Дагестана всегда в бане говорит, что не понимает привычку русских, когда они мокрые и голые водку пьют.
   - Это вы никогда не парили его, как следует на лавке с веничками, да мятой и эвкалиптом поддать на камушки. А если еще веник из можжевельника, а полынный под нос положить на лавке и вдыхать все запахи распаренные полной грудью. Потом массаж с тридцатью травами, перемешанными с медом и опять в парную с веником. 
   - Сразу видно, что ты баню любишь, а для меня экзотикой отдает, но можжевельник  ведь колючий, - сказал Сергей.
   - Что ты. Когда он распариться, то в самый раз для спины, а от бани я тащусь.
    После очередного захода в парную они приняли душ и завернулись в простыни. Огромные кожаные кресла были удобны, чтобы расслабиться окончательно. Но тут подали уху.
   - Сергей ты, что будешь уху или рыбный суп?
   - Я обратил внимание, когда ты решил поставить машину в гараж, а чем они отличаются?
   - Уха бывает только с рюмкой водки, а без нее это рыбный суп.
   - Тогда я буду уху, - Сергей наполнил рюмки.
     Уха была с осетриной и с пылу-жару, а из нее торчали раки с усами. Что  может быть прекраснее?! Зашел Роберт, поздоровался, но выпивать отказался, сославшись на руль  автомобиля. Он сообщил, чтобы они не торопились, так как  их номер   никто не заказывал. И что у мужиков вполне предсказуемо,  сначала они выпивают, а после   переходят  на разговоры. Причем от количества выпитого спиртного зависят  и темы   разговоров. Если немного, как они сейчас, то можно поговорить о делах насущных или о женщинах, а если они перебирали, то переходили на политику.
    - Сергей, а что думают твои коллеги по созданию  Комитета?
    - Что здесь думать. В основном руководство Комитета из   ФСБ. Впрочем, и от МВД один есть. В наших кругах ходят слухи, что там собрался кадровый резерв Путина, - сказал Сергей.
 -   Да с кадрами у него слабовато. Я имею в виду профессионалов. Мы с тобой помним, какие полковники были в силовых структурах СССР. Как мы с тобой, - улыбнулся Лукин и тут же посерьезнел, - те полковники любому нынешнему генералу сто очков вперед дадут, раньше должности и звания не продавали и потом не отрабатывали взятками. Народ давно ждет от него серьезных шагов, понимая, что он   связан некоторыми обязательствами  перед «Семьей». Теперь он готовится на второй срок, но я не думаю, что будут какие-то резкие движения с его стороны.  Как  древние властители Японии расправлялись со своими врагами: «Сабля дзун-н-н! Голова долой. Много-много удовольствия для народа». Не будет ничего такого. Ты вспомни, как он защищал Собчака при возбуждении против того уголовного дела, чем сыскал расположение Ельцина, потому что «Семья» увидела в нем преданного своему руководителю человека. Что стало, чуть ли не главным аргументом при назначении его руководителем государственной безопасности всей России. И они не ошиблись в выборе. Ты вспомни, как он поставил последнюю точку с банным скандалом Генпрокурора Юрия Скуратова, признав публично, что видеозапись его развлечений с девочками была подлинной. Он не стал церемониться и убрал со сцены Генерального прокурора, - сказал Лукин.
  - И был совершенно прав. Ну, что за Генпрокурор, который в трусах в красный горошек, как у волка из мультика «Ну, погоди!» представляется в бассейне  обнаженным проституткам: «Юра»! И видеозапись показали по  телевизору на всю страну, - сказал Сергей.
    - Согласен. Но  многие в стране знали в связи с чем, жулики пошли на такой шаг. Они скомпрометировали Генпрокурора в тот момент, когда он с прокурором Швейцарии Карлой дель Понте стал раскручивать «кремлевское дело».  Я помню, что творилось тогда  в России, когда  Генеральный прокурор заявил, что в Швейцарии лежат примерно сорок миллиардов долларов на личных счетах ельцинского окружения.  И украденные деньги, равны двум годовым бюджетам государства. Ты вспомни, как мы недавно горевали, когда брали кредит на Западе в семьдесят миллиардов долларов и боялись, что нам никогда за него не расплатиться. А тут больше половины долга на личных счетах, - сказал Лукин.
   - Не верю я в эти сумму.
   - Я бы тоже не поверил, но их озвучил Скуратов. И что потом с ним стало? Его просто раздавили, возбудив уголовное дело за костюмы, которые ему пошили за деньги кремлевской «Семьи».
   - Предлог, чтобы отомстить за такие разговоры, - сказал Сергей.
   - Но дело было не в прокуроре. Тогда началась борьба за власть. Ельцин сдавал свои позиции, и все шло к освобождению трона. Наставал опасный период для «Семьи».  Власть могла перейти к другой команде. Ты вспомни историю! При смене власти могли нагрузить членов «Семьи» и их приближенных по полной. Народу только дай отвести душу сценами показательных расправ над своими обидчиками.   Ободрали страну, как липку.
    - Вот я и говорю, что руководитель госбезопасности страны должен был знать всю подоплеку, но «Семья» оказалась ближе, - улыбнулся Сергей.
   - Думаю, не лучше бы было, если бы в Президенты прорвались другие претенденты. Они уже к тому времени оттеснили Степашина. Ты помнишь, как БН указал ему место рядом с собой, а там восседал уже Аксененко из МПС. Ему в спину дышал глава МВД Рушайло. Ты только прикинь, что Министром внутренних дел мог быть при таком раскладе его советник Дроздов, - сказал Лукин.
   - Такое даже в страшном сне не присниться, а ты не очень-то жалуешь своих бывших коллег, - сказал Сергей.
   - Таких бы еще парочку коллег и врагов не надо, но думаю, что они не так страшны были бы на троне, нежели Рыжий. Он тоже реально претендовал на трон.
   - Тогда мы с тобой пришли к единому мнению, что лучше уж чекист на троне. Тем более что другого не могло и быть на тот момент. Его выбрали за преданность «Семье», а другие кандидаты не могли быть столь покорными и управляемыми.
    - А кто же его так резко протащил во власть? – спросил Лукин.
    - В основном решала вопрос «Семья» по понятным причинам, а конкретно дочь Бориса с Юмашевым и Березовским, да Шахрай с Шабдурасуловым там были, где-то рядом. 
   - И где они теперь?
   - А это только свидетельствует об одном принципе - правители никогда не жаловали тех, кто привел их к власти. Вспомни хотя бы Хрущева. Куда он отправил Жукова? Так поступил и Брежнев с нашим шефом КГБ, - сказал Сергей.
   - Да, все  понятно, но сейчас Президент готовится на второй срок. В КГБ и МВД руководят его ставленники, так зачем ему Комитет по наркотикам нужен, как резерв руководящих кадров в силовые структуры? – Лукину хотелось услышать от Сергея уточненную причину.
   - Здесь, как раз все понятно. МВД погрязло в «красных крышах» и сцепилось с ФСБ в борьбе за контроль над бизнесом, - сказал Сергей.
   - Да. И отсюда растут ноги у операции «оборотни в погонах». Пока у твоих коллег был период становления после двух ликвидаций, мои коллеги подобрали  под свое крыло все лакомые куски бизнеса, теперь началось перераспределение. Это понятно. Только зачем с таким шумом в прессе? Или Министру внутренних дел пора настала уходить в большую политику, а он никак не проявил себя? – спросил Лукин.
   - Версия тоже имеет право на жизнь. Только Президенту в такой ситуации перед продлением срока правления страной нужна новая  силовая структура, и ее должен был возглавить преданный ему человек, - сказал Сергей.
   - Мушкетеры короля, а Черкесов  их капитан. ФСБ отличилось по мебельным делам «Трех Китов», да и тема китайской контрабанды им не чужда. Поэтому Президенту приходится назначать своих личных следователей на уголовное дело, так как и Генпрокуратура рулит не всегда по закону. Сергей, скажи мне, почему так все погано в нашей стране?
   - Ты же сам лучше меня знаешь, что ситуация выправляется. Не так быстро, как хотелось бы, но улучшается.
  - Если сравнить с недавним периодом, можно сказать выправляется, но с переменным успехом. Одну структуру очищаем, а ее теплые места занимают тут же другие и все повторяется, только звезды на погонах нарушителей становятся все крупнее и крупнее.  А если уж вспомнили мушкетеров, то и дело «Трех Китов» похоже на борьбу с гвардейцами Кардинала за подвески королевы в средневековой Франции. Борьба за власть, только теперь ее ведут за обладание таможенными теневыми потоками, а предметом подковерной войны раньше были бриллиантовые подвески королевы, а сейчас табуретки из мебельного магазина. И еще долго будут греметь бои по «Трем Китам». Слишком глубокие корни у нее оказались, но все ровно никто не покажет всю объективность в расследовании, где может победить только одна группировка, чтобы единовластно хозяйничать на таможенном поле. А по мне надо бы сплавить всех. Не умеют воровать, да еще и подрались за украденное. Называется: вор у вора дубинку украл. Ты лучше скажи, как будет бороться с наркотой новый Комитет? – спросил Лукин.
   - Похоже, создателей Комитета меньше всего волнует проблема борьбы с наркотиками. С налоговой полицией все понятно. Ее ликвидировали вместе с агентурой и разработками преступных групп в экономике. Однако они в новых погонах и пока никак не проявляют себя в борьбе.
   - Значит можно сливать воду с созданием Комитета по борьбе с наркотиками. Во всяком случае, на данный период времени. Вот я и говорю. Мы одно вытягиваем, а два губим. Наливай под балычок. Будем бороться с алкоголем, - предложил Лукин.
   - Думаешь, настолько все запущено?
   - Я не думаю, а всегда опираюсь на факты. Идея о создании Комитета была правильной и мы с нашей командой все сделали, хоть и на бумаге, но как можно сделать из бухгалтеров борцов с наркобизнесом?
   - И с задачами президентского контроля. Ведь наши коллеги с большими звездами погрязли не только в табуретках «Трех Китов», но и в китайской контрабанде, - сказал Сергей.
   - О, китайская тема покруче будет. И по шуму, а главное по суммам, которые там крутятся. Поэтому, Сергей, нашим коллегам не до борьбы с белым злом. Таможенному комитету нет особого дела до наркотиков, потому что одни из них занимаются выполнением планового задания Правительства о пополнении половины бюджета государства, а другие рвут между собой почти 20 миллиардов теневых долларов, которые тоже должны были бы упасть в казну. Таможенникам нет дела до таких мелочей, как наркотики. Поэтому службой руководит Киреев, который показывает тонны изъятой марихуаны, которую никто и в глаза не видел. Такой дури на полях можно изъять еще больше, но тогда Киреевская статистика будет зависеть от погодных условий. В один год урожай хороший, а на другой не очень, а так липовые столбики в отчетах показывают -  изъятые наркотики неизменно растут вверх из года в год. И всех такая борьба с наркотой устраивает.
   - А ты знаешь, в новом Комитете, похоже, тоже нашли подобную форму отчетности в борьбе с наркотиками. Они самостоятельно прекурсоры приравняли к наркотикам и в статистике изъятых наркотиков появились сотни тысяч литров наркотических веществ, - сказал Сергей.
   - Правду говорят, что бумага все терпит. В таможенном комитете тоже обращают пристальное внимание на прекурсоры, но пока не додумались ставить их в статистику изъятых наркотиков. Да, ацетон, серная, соляная и уксусная кислоты используются для приготовления наркотиков, в том числе героина. Прекурсоры или просто химические вещества, выпуск и продажу которые необходимо контролировать. Только в России их производят десятки миллионов тонн, так зачем вести непримиримую борьбу с героином, когда можно слить в статистику тонны химических веществ. Может быть, концепция поменяется, но когда? Кстати, таможенники накосили марихуаны для отчетности на границе с Украиной, а сотрудники «НарКомПсиха» уничтожили более 10 гектар дикорастущей марихуаны в черте Москвы. Может быть оно и так, но опять на уровне милицейского участкового инспектора, - сказал Лукин.
   - Про концепцию есть анекдот. Муж приходит домой в дым пьяный. Жена открывает дверь, а он облокотился о косяк двери и, заикаясь, выдавил из себя: «Жена, неси быстрей тазик. Меня сейчас вырвет». Жена бегом в ванну. Выходит с тазиком и видит на лице мужа кривую улыбку: «Жена, концепция меняется. Я обосрался».
     Лукин посмеялся от души, но потом посерьезнел.
   - Да, похожая ситуация. С милиции официально сняты задачи по борьбе с наркобизнесом, причем по Указу Президента страны. Борьба осталась на их  профессиональной совести, но как они могут проводить серьезные разработки каналов контрабанды наркотиков и наркобаронов, когда результаты их работы могут забирать себе специалисты нового Комитета. Вот поэтому я мыкался, когда не знал, кому пристроить оперативную информацию о двух лабораториях в Люберцах по изготовлению наркотиков. Один я ничего не мог сделать, поэтому передал своим бывшим и твоим коллегам, но через месяц мой секретный помощник сообщил, что наркодельцы расширили свое производство и открыли казино в Вешняках на деньги от наркобизнеса. Вот тебе и концепция. Проще сливать в отчетность кислоту и липовые гектары марихуаны, - сказал Лукин.
   - Президент уже  напомнил новым борцам с наркотиками, что их в России в четыре раза больше, чем в США, что страна ждет от них результатов и нужно переломить ситуацию. Похоже, он был не очень доволен их оперативными результатами.
   - Сергей, а они думали, что налоговики - экономисты и финансисты по образованию, все дела бросят, да побегут по малинам и притонам наркоманов ловить?
  - Это ты правильно подметил. А здесь прекрасная обстановка. Только наверняка прослушивается, - Сергей окинул взглядом потолок кабинета.
   - Мы обсуждаем государственные вопросы, но если не прислушались к нашему мнению официально, так пусть изучают его через микрофоны прослушек. Я уже не первый раз попадаю в похожую ситуацию, но все ровно неприятно, когда государство тебя кидает, и ты понимаешь, кто-то прокручивает свои схемы, что неправильно, а сделать ничего не можешь. Чувствуешь себя крохотной соринкой, которую сдул порыв ветра, и нет тебя больше на поле.
   - Виктор, давай на посошок. Хотим мы или нет, но теперь ясно дали понять, что в нашем опыте не нуждаются. Интересно заглянуть в ближайшее будущее смогут ли навести порядок в обеих службах? – спросил Сергей.
    Они махнули по рюмке водки. Вопрос повис в воздухе, и ответа на него не могло быть. Лукин не любил сухих цифр статистики, но они ударили по его судьбе, да и Сергей подал в отставку. Они перестали быть нужными руководству, которому государством была поручена борьба с наркотиками.
    Из доклада о подведении итогов борьбы с наркотиками: «…Основной рост изъятых наркотиков (на 450%)  произошел за счет марихуаны, которые составили  89 т 653 кг».
    Прочитав статистические данные,  Лукин чуть не рухнул со стула. Изъяли 89 тонн марихуаны. Стало вполне понятно, что теперь многие косят трын-траву на поляне и не хотят всерьез заниматься борьбой с наркотиками. Он и так догадывался, почему Витя Киреев спал и видел Лукина за воротами таможенного комитета России. Он стеснялся в его присутствии хулиганить на поле чудес, когда неизвестно откуда появлялись в сводках три тонны марихуаны. Теперь стало 89 тонн. Интересно на чем они перевозили и как уничтожили такое количество? Хотя на бумаге можно и больше написать, как говорят, она и не такое стерпит.  Возбудили бы для смеха хотя бы одно уголовное дело по фактам изъятия. Ан нет! В уголовных делах должен быть состав преступления и конкретные действия, а так налепил в сводку скошенной травы и тишина. Да если бы траву косили, то в приграничной полосе появились бы десятки тысяч гектаров английских газонов, но как пел Юрий Никулин про зайцев:
 А нам все равно,
 А нам все равно,
 Твердо верим мы
 В древнюю молву,
 Храбрым станет тот,
 Кто три раза в год
 В самый жуткий час
 Косит трын-траву.
   
Только никто из компании липовых борцов не стал храбрым, а тонны помещали в сводки оперативники таможен по просьбе Киреева. Лукин перевел Алену в свой отдел и столбики в отчетах рисует кто-то другой. Киреев взял Алену на работу совсем девчонкой для составления отчетов, а в те времена  в таможне раздавали звезды на погоны ко дню рождения в подарок. Так девушка в свои 25 лет получила капитана таможенной службы. Алена была выше среднего роста со стройной фигурой и нежной светлой кожей. Глаза голубые, распахнутые и совсем бесхитростные, а её волосы, наперекор моде, были кудрявыми и рыжими.  В зависимости от того, как она была одета и накрашена,  выглядела то простушкой из деревни, а то привлекательной красавицей, да и любила она полупрозрачные наряды, которые приоткрывали её красивые формы. В сочетании с её скромностью и застенчивостью придавало девушке шарм, да и кокетничать  она совершенно не умела, а когда Лукин поговорил с ней по душам, то ему открылось  живое романтическое создание. Выросла она в семье офицера. Не мог Лукин оставить её у Киреева, где ей грозила опасность, о которой она и не догадывалась.
Из отчета:      «По данным Госкомнаркоконтроля за отчетный период в России было уничтожено 170 т марихуаны  на площади в 20 тысяч га».
   Возможно, так и было. Лукин даже видел съемку одной операции на Алтае, но все-таки цифры вызывали у него улыбку, а в их отчетности появилась новая графа с десятками тонн прекурсоров. Что же это такое? Оказывается, обычные химикаты, с которыми мы сталкиваемся в хозяйстве - ацетон, марганцовка, которые используют при изготовлении героина. Теперь нельзя купить марганцовку в аптеке и больше всего пострадали самогонщики, которые очищали ей свою бормотуху от сивушных масел. На фоне тонн создавалось ложное благополучие на фронте борьбы с наркотиками, а героина стали изымать немного, но производить и завозить его не стали меньше.   
                «Секретно»
       «По имеющейся оперативной информации в России появился «красный героин». Это героин, изъятый силовыми структурами в ходе операций и подменённый на муку или мел в комнатах вещественных доказательств, либо доставленный под их «крышей». Сбытчики наркотиков высказывают опасения и не хотят работать под их «крышей», потому что неизвестно, когда их самих сольют за сбыт наркотиков или грохнут, как ненужных свидетелей, но силовики все больше вытесняют уголовный элемент и братков с этого рынка и сбытчикам некуда деваться».
   
  Произошло самое страшное, что могло быть в наркобизнесе – частичное, но все же слияние наркобаронов с правоохранительными органами. Приехали, дальше некуда! Сбытом героина руководят те, кому государство доверило с ним бороться и платит зарплату.  Ходила такая шутка, если невозможно победить мафию, то надо её возглавить, но не наркобизнес же! Белый героин все чаще менял свой окрас на «красный», что было страшно. Сергей хотел заглянуть в будущее, но оно было для руководителей Госкомнаркоконтроля не таким уж радужным, поэтому хорошо, что не состоялся их переход с Лукиным в новую структуру.  Дело "Трех Китов" приобрело политическую окраску. Президент России поручил дело своему знакомому следователю Лоскутову из Петербурга, который отчитывался лично ему, а оперативное сопровождение «Китов» поручил новой силовой структуре «НарКомПсиху» и конкретно генералу Бульбову.   Вдохновленные личной поддержкой президента Путина и всемерным  содействием Лоскутова сотрудники наркоконтроля ретиво принялись составлять списки подозреваемых. В списки вошла добрая половина руководящего состава Таможенной службы, а также часть генералитета, занимающего ключевые посты в МВД и ФСБ. Сложилось впечатление, что команда Бульбова зачищает генеральские должности для себя, но генерала Бульбова взяли на трапе самолета, когда он возвращался в Россию из-за бугра, а следом Басманный суд столицы санкционировал арест ряда его высокопоставленных коллег. Им предъявили обвинение в мошенничестве и подделке документов, но всем было ясно, что на Бульбова ополчились чекисты за незаконное прослушивание телефонных переговоров. После задержания за генерала Бульбова вступится его руководитель Госкомнаркоконтроля Виктор Черкесов из команды Путина и заместители, генерал-полковник Владимир Зубрин  и генерал-лейтенант Олег Харичкин, но Бульбов будет арестован и отсидит два года в тюрьме без суда, несмотря на высокое поручительство и заслуги, а Дмитрий Медведев после заступничества уволит вышеуказанных руководителей. Останется тайной, кого прослушивал Бульбов и о чем был разговор, что так круто обошлись с генералами? А вскоре разразится еще один скандал, но уже с новыми генералами Госкомнаркоконтроля.  В Псковской области на российско-латвийской границе в ходе совместной спецоперации правоохранительных органов России, Эстонии и Бельгии будут задержаны фуры с тайниками, в которых обнаружат 2 тонны бензилметилкетона, а проще БМК, предназначенный для подпольных лабораторий Европы. Изъятый БМК отправят обратно на ответственное хранение в Пермь, откуда он будет похищен. Из БМК производят синтетический наркотик - амфетамин, «экстази», но официально он используется в производстве крысиного яда. Из одной тонны БМК получается полтонны веселых таблеток. В Англии за продажу таблеток дают пожизненное заключение, а в Нидерландах, Польше и Германии существует мощная подпольная индустрия по их производству и полицейские не в силах противостоять преступникам, потому что прибыль от сбыта амфетаминов превышает затраты в 12 000 раз и нет в мире бизнеса прибыльнее.  Причем больше  всего в преступной цепочке озолотились контрабандисты, которые покупали БМК в Перми по 50 долларов за литр, а в Польше литр уже сбывали по 6000 долларов. Не трудно подсчитать, за что боролись преступники, когда похитили две тонны БМК. Скандальное расследование вскрыло контрабанду БМК в сотни тонн, и последовали отставки руководителей наркоконтроля и сотрудников ФСБ, которые были посредниками при перепродаже БМК. Одновременно Дмитрий Медведев уволил начальника управления по противодействию наркопреступности генерал-лейтенанта полиции Василия Рогозина, который слишком глубоко копнул при расследовании похищенных двух тонн БМК и вскрыл всю цепочку организованной преступной группы, которая длительное время занималась контрабандой вещества и отправила за бугор сотню тонн. По скромным подсчетам они заработали полтора миллиарда зеленых американских рублей, но Василию настучал по рукам его руководитель Владимир Колодкин, курирующий еще и следствие. Он засветился в полный рост в компании вместе с сотрудниками ФСБ и приложил руку к увольнению Рогозина. К тому времени Василий прослужит четыре десятилетия в органах военной контрразведки, боролся с организованной преступностью и незаконным оборотом наркотиков в рядах КГБ и ФСБ, а Колодкин прошел более короткий путь, но назначен был первым заместителем «НарКомПсиха» из Управления кадров Президента. В сухом остатке были сняты с должностей несколько высокопоставленных сотрудников наркоконтроля, а контрабандисты опять вышли победителями, что и не мудрено с такими прибылями. Вот и весь сказ на ближайшее будущее Госкомнаркоконтроля, а Лукин с Сергеем лишний раз убедятся в правильности своего решения, не поверив, что новая структура способна хотя бы оздоровить наркообстановку в России. 
    Русь велика не одними своими просторами, но и несметными природными богатствами - вся таблица Менделеева на одной шестой часть суши, а трудолюбивый народ из века в век преумножал ценности. Вот и БМК присмотрели подпольные лаборатории в Европе, которые делают сотни миллионов долларов на танцевальном наркотике, но БМК сам не течет на запад, а его доставляют контрабандой. Через таможенное решето, что только не вывозят из России. Разворовывают Россию, а потом и сами уезжают. Число миллиардеров растет с каждым годом, но то не капиталисты царской России. При царе создавались заводы и фабрики, а некоторые из них по сей день выпускают продукцию. Теперь капитал создают на природных ресурсах России и перекачивают за границу, а следом сами туда отбывают.  На их место встают новые бизнесмены, и процесс повторяется, когда только наворуются? Русские люди всегда слыли патриотами, а в советские времена распевали: "Хороша страна Болгария, а Россия — лучше всех!", а не патриоты и пусть едут, скатертью дорога! Но они пухнут на российских природных богатствах и ежегодно вывозят из России капиталы, равные бюджету страны до 200 миллиардов долларов. Хотя социологи говорят, что каждый пятый россиянин хотел бы уехать за границу на постоянное место жительства, а половина россиян не может с уверенностью сказать ничего о своем будущем и не берется оценить, что с ними случится в ближайший месяц. И это в самой богатой стране мира по природным ресурсам, где добывается десятая часть нефти и треть газа от мировой добычи, а по золоту, платине и алмазам занимает второе место, не говоря уж о лесах и бескрайних просторах  плодородных земель. Даже простая пресная вода скоро станет дороже нефти, а её в России предостаточно, и добывать её не надо. На поверхности текут баснословные прибыли! Но не так мы живем, если наши сограждане все чаще протаптывают дорожку на Запад.
 
               
               


               











                За что боролся?               
               


       Черный мерин Лукина в левом ряду влетел на Шелепихинский мост. Давно он не видел утреннего солнышка, скользящего своими лучами по золотым куполам храма Покрова в Филях и высветившим российский флаг с зеленым в белом перекрестии флагом Государственного таможенного комитета России. В открывшемся пейзаже было что-то праздничное и Лукин, сбросив скорость, медленно скатился к левому повороту под зеленую стрелку. Машин сзади не было, и никто не помешал ему любоваться видом с моста через Москва - реку. Автомобиль припарковал, как обычно, к забору храма. Многие его коллеги при выходе из автомобиля крестились, встав лицом к храму. Лукин с уважением относился к церкви и священнослужителям, но если за пятьдесят лет не приучили креститься, то перестроиться не просто. В кабинете непосредственного начальник Иосифа Дарчоевича Шиукашвили он понял, что дождался утреннего солнышка и над ГТК, и отчего так обрадовало его раннее светило.
   - Тебя можно поздравить? – с хитринкой улыбнулся Иосиф Дарчоевич.
   - С чем еще? – спросил Лукин. Он в последнее время устал от сюрпризов на работе.
   - Твоего лучшего корешка - первого заместителя Председателя ГТК уволили.
   - Да ладно тебе. Я уже думал, он здесь навсегда. Хорошая новость, но в последнее время ему было не до меня. В МВД я о нем ничего не слышал, поэтому как-то свыкся с мыслью, что он надолго. Суетин  ушел, а кого поставят вместо него?
 - Говорят, будет Андрей Расторгуев, - сказал Иосиф.
  - Это, который Николаевич из твоих коллег?
  - А ты, что его знаешь?
  - Встречались несколько раз у его брата, с которым я знаком лет тридцать, но я бы никогда не подумал, что начальника контрразведывательных операций ФСБ всей России Андрея Николаевича и к нам, - сказал Лукин.
  - Ну, теперь я не завидую Кирееву. ПМ ушел, а тут вместо него твой знакомый  и кому теперь он будет жужжать на ушко? Вот так поворот в жизни, прямо зигзаг удачи.
   - Иосиф Дарчоевич, ты же меня знаешь, что я никогда не пользовался связями для продвижения по службе, но за новость спасибо. Что, касается, Киреева, то он сам себя проявит и спалится. Мне негоже опускаться до его уровня. Поживем, посмотрим, как будут развиваться события.
  - Ну, и правильно.
    Киреев и на самом деле, как-то сник от последних событий, и его не было видно. Лукин знал, что он приходит на работу и тихо распивает чаи в своем бывшем аналитической отделе. Перед выходными Лукину позвонил брат Расторгуева  Виктор, которого звали в их компании не иначе, как Косой и предложил выехать на природу. Лукин понял, что тот знает о назначении своего брата и хочет поважничать перед мужиками. Ну, кто же откажется узнать последние новости по назначению твоего начальника? И Лукин пригласил Косого  с его другом Владимиром к себе порыбачить на речке Проня, где он поставил небольшой домик. От родительского дома, что они строили с отцом и старшим братом, ничего не осталось. В деревушке Беломестное родилась их мама и её родители, и было негоже, чтобы родительское гнездо заросло бурьяном, где когда-то жили его деды и прадеды, да и самому не престало ставить туристические палатки на берегу реки. И сестрам надо было помочь, так как другой дачи у них не было. Вот и поставил он домик, как у многих 6х6, а потом подумал и пристроил из бруса «американку» буквой «Г» на четыре метра, накрыв все общей крышей, и получился дом 10х10. Это уже кое-что, не считая второго этажа. Но не дом и не рыбалка его теперь занимала, а встреча с братом будущего начальника. Ведь могло оказаться так, что рыбалка вскоре станет единственным его увлечением после ухода на вторую пенсию из таможенных органов. Лукин после командировки в МВД всерьез подумывал об уходе, потому что устал от борьбы с ветряными мельницами. Он перестал ощущать, что родной конторе необходим его  опыт оперативной работы для борьбы с наркотиками, но с приходом новой команды в руководстве, которых он знал лично, появилась призрачная надежда.
     Первыми руководителями контрразведывательных операций ВЧК и ОГПУ в двадцатые годы при установлении Советской власти были Феликс Дзержинский, Вячеслав Менжинский и Артур Артузов, который разрабатывал планы и руководил осуществлением операций «Трест», «Синдикат-2». В своих операциях чекисты создавали мнимые антисоветские организации и затевали игру с эмигрантскими кругами с целью выявления контрреволюционеров. После функции контрразведки перешли ко Второму главному  управлению  КГБ СССР,  а теперь первое лицо этой службы Расторгуев назначен начальником Лукина. Никак он не сочетался с братом-шалопаем и его друзьями из офиса на Пушкинской, которые в основном пили, гуляли и проворачивали свои полутемные делишки, а потом проигрывали в казино. Да и Виктор Косой носил другую фамилию, но Лукин не стал выяснять, почему он называл Расторгуева братом. Скорее всего, двоюродный, но пусть все останется их семейной тайной. Виктор Косой, используя доброе к нему отношение брата, всегда ставил себя в компании друзей выше всех. Лукин понимал, что рыбалка затеяна не просто так. Витя Косой предложил поехать на его новом  минивэне «Мерседес-Виано»  и выпендривался всю дорогу, что скрашивало наличие в салоне столика с закусками и бара-холодильника со спиртными напитками. К ним на рыбалку присоединились еще двое знакомых, которые скорее были рыбоедами, чем рыболовами. Но рыбалка удалась! Лукин с Витей наловили на уху и даже на жарёвку. После ухи с водкой начались разговоры о предстоящих операциях на таможнях в связи с новыми назначениями. У Вити Косого был свой огромный таможенный терминал рядом со станцией Северянин в столице, и он кое-что понимал в таможне, а двое других строили планы, как заработать денег на таможенном поле. Лукин поддерживал их разговоры только тостами под уху, в которой сварили более десяти килограммов рыбы в три загрузки, а потому от водки не хмелели. Он лишь изредка подкалывал раздухарившуюся компанию, остужая их намерения.  Наконец Вите надоели его шутки, и он спросил:
   - Палыч, а что ты предлагаешь?
   - Выпить водки, - спокойно ответил Лукин, - приехали на рыбалку, так отдыхайте. Кто хочет искупаться?
   - Нет, я тебя серьезно спрашиваю, что ты думаешь о направлении фур на мой терминал через Сочинский порт? Ты с нами? – спросил Виктор.
   - А я ничего не думаю, и всегда стоял по другую сторону баррикад от контрабанды, да и походку перед пенсией менять не хочу. Это главное, но у меня есть еще несколько причин, чтобы не смотреть в ту сторону. В Сочинскую таможню назначен заместителем по борьбе с контрабандой мой бывший подчиненный Воробьев, которого я уволил из таможни за нехорошие дела, но за него заступились. Редкостный жулик, он нацелен сам подрубить денег на таможне, и не советую к нему лезть. Обдерёт, как липку, а тебе Витя предлагаю в первую очередь посоветоваться с братом Андреем Николаевичем, прежде чем пускаться в плавание по Черному морю, - сказал Лукин.
   - Он сейчас занят и ему не до меня, - сказал чуть захмелевший Виктор. - Потом у меня свой СВХ и “контрабасить” никто не собирается. Так, в рамках дозволенного, как все.
   - Раньше ты мог, как все под «крышей» брата, если он тебя поддерживал, в чем я сомневаюсь, а теперь ты пикнуть не имеешь права на таможне самостоятельно, потому что его назначили первым заместителем с перспективой на Председателя ГТК. Любой твой чих на таможне будет ему известен, так как в нашей Системе доброжелателей гораздо больше, чем в других. И так тебя представят, что ему станет неудобно сидеть в кресле. Сейчас многие захотят поиметь компромат на честного чекиста, а ты сам прешь им в пасть.
   - Значит, сидеть и ждать?
   - Я так не сказал. Тебе надо встретиться с Андреем Николаевичем и спросить, что можно, а что нельзя и уж потом строить планы. Поэтому пока отдыхайте на природе. Вы знаете, что сейчас сидите в том месте, которое изобразил в своей картине «Притихло» художник Александр Шилов? - спросил Лукин.   
- Правда, что ли? А на самом деле тихо на воде и рыба начала гулять, - сказал Витя.
   - Две огромные ветлы, именно те, под которыми мы сидим, нарисованы на его картине, - сказал Лукин.
      Витя закурил, развалившись на пледе, и смотрел на многочисленные всплески рыбы. Он рассказал, что его брат знаток Китая и даже знает китайский язык. Его назначение исходило непосредственно от Президента страны, с которым тот лично знаком, поэтому перспектива поставить Расторгуева Председателем таможенного комитета России была вполне реальной.
   - Палыч, сейчас он вникает во все таможенные дела, готовит доклад Путину и времени у него нет, но я могу договориться о встрече вечером во время прогулки с собаками у нас во дворе на Ленинградке, - сказал Витя.
   - Мы с ним встречались у тебя неоднократно в офисе и на семейных торжествах, а он знает, что теперь я его подчиненный, поэтому мне неудобно напоминать о себе через его родственника, - улыбнулся Лукин.
 «Если я ему нужен, как преданный профессионал, то вызовет,- подумал про себя Лукин,- а знатока китайской темы не просто  так поставил Президент страны на должность с перспективой на кресло Председателя ГТК. И недаром убрали Суетина. Значит, скоро будут чистки по «красным крышам» таможенных терминалов и среди бизнесменов в около таможенном бизнесе, а это и моя тема».
   Лукин на самом деле видел в назначении Расторгуева лучик солнца для самого себя, но не приучен он был «колотиться» у руководства за высокие должности, а тут не хотел создавать неудобства высокому руководителю, что ранее неоднократно выпивал с ним на различных торжествах у его брата. Может неправильно расценить его назойливость при записи на прием, поэтому сам решил не вылезать и спокойно наблюдал за происходящим. Следом за Суетиным уволили руководителя Центральной оперативной таможней Голубева, который был его правой рукой. Это были два главных недруга Лукина в таможенных органах и его руководители, которым он обещал уйти на пенсию тольео после их увольнения. После серьезно зацепили теневых бизнесменов на таможнях, которым они «крышевали». Лукин радовался переменам, но тихо. Он не стал запускать вслед ушедшим руководителям, которые не один год «оголяли его нервы, и пили кровь», чемодан с компроматом. Его удовлетворило, что их ушли и более они не опасны для него. Появилась информация, что домодедовский Ахмед Мамедов решил выйти из около таможенного бизнеса, получив хорошие отступные от самого опытного игрока с контрабандными схемами на таможенном рынке Марины Евграфовны Саблиной. В случае если бизнес Ахмеда отойдет ее команде, то на таможне появиться монополист контрабандных схем, который будет диктовать свои условия. Он знал, что давно ведется оперативная разработка не только СВХ «Комфортторг», но и всех руководителей таможен, которых назначили с подачи Ахмеда и следующие отставки должны быть в тех таможнях. А, может быть и задержания за контрабанду. Одним из первых попал под топор Костя Одиноков, которого повысили с начальников таможенного поста ЦАТ до начальника Курской таможни. Уголовное дело было возбуждено по Рыльскому таможенному посту. Таких дел возникало много, но не все доходили до суда, а следы от фур с контрабандой привели следствие в кабинеты таможенного комитета в Филях.  Таможенный  пост находился  в поселке на  российско-украинской границе, где все жители стали таможенниками и уже давно засветились у силовиков своими чудесами по превращениям дорогостоящих товаров в запчасти и консервированный зеленый горошек. И служба у них была поставлена, как положено в приграничной полосе. Никаких посторонних лиц на границу не допускали, и весть о появлении незваных гостей обычно пулей разносилась по полям. Но сколько веревочке не виться, конец у таких операций по контрабанде известен. Украинским таможенникам водители фур предъявляли реальные документы на ввозимую электронную технику, а российские таможенники  в этом селе пропускали запчасти, болты и гайки по подложным документам и надо сказать, что неплохо жили от таких чудес, по превращению дорогих товаров в копеечные. За последние четыре месяца  через их дыру на границе проехало более трехсот фур с товаром на сумму  сто десять миллионов долларов. Колхозники нанесли ущерб государству  на 20 миллионов долларов только неуплаченными таможенными платежами. На десятках крупнейших таможенных терминалах  Ахмеда  проводились повальные проверки, а против него самого было возбуждено уголовное дело. Ахмеду дали возможность скрыться от уголовного преследования в Италии. Недаром в его команде были бывшие работники МВД. Теперь он рассекает на своем автомобиле «Бентли» по живописным набережным Неаполя. Однако проверка его терминалов началась еще до прихода Расторгуева и скорее по просьбе Марины Саблиной, которой не терпелось стать единоличной хозяйкой около таможенного бизнеса.
 «А, если это действительно так, то возможно Президент прислал нового руководителя ГТК загасить их конфликт, чтобы война не выросла до рамок дела «Трех Китов», где уже генералы сворачивают носы друг другу. У этих законодателей контрабандных схем долларовый оборот в сотни раз выше, чем у «Китов», а потому и крыши посерьезнее», - прикинул Лукин.
Под Курском закончили свою контрабандную деятельность  Шота и Альберт.  Их Ахмед поставил смотрящими за своим бизнесом. И это понятно. Кто позволил бы колхозникам ворочать миллионами долларов? Они тоже бежали из России вместе с Ахмедом, но во Францию. Впрочем, бежали - громко сказано. Они просто приехали в Шереметьево, сели в самолет и улетели. У всех  серьезных жуликов имеется открытая виза за бугор и куплены места на авиарейсы. В правоохранительных органах у них тоже все схвачено, поэтому им, вовремя сообщают об уголовном преследовании. Такие сотрудники состоят у них на зарплате. Побег бывает обычно второпях, а они спокойно сели в подготовленный самолет и улетели, потому, что были готовы. И бороться с подобным явлением невозможно. Вот таможенники из колхоза под Курском будут сидеть в тюрьме, если не откупятся на следствии, в прокуратуре или в суде. И самое противное то, что таможенных жуликов Лукин сравнивал с Карлсоном, который улетел, но Малышу обещал вернуться. Кто же откажется от государственной кормушки? Аналогичные уголовные дела периодически возникали на таможнях, но Лукин всегда смотрел на конечный результат борьбы с коррупцией в таможенных органах. Уголовные дела все чаще стали заканчиваться перераспределением денежных потоков от одной команды к другой. Все, как у бандитов в шайках, только разборки проводятся с участием правоохранительных структур. Отняли таможенные терминалы у Ахмеда и передали другим, в том числе и Бабке. А, чем  они, лучше Ахмеда?  Да ничем, только оказались ближе к «Семье» или к новым руководителям ГТК. По уголовным делам снимают с должностей таможенных руководителей и часто отправляют их на должности с повышением по службе. А при их снятии с должности в приказах и материалах проверки их деятельности прописано такое, что и Сибирь не примет. Вот и получалось, что велась не борьба с коррупцией, а перераспределение денежных потоков тех, которые не хотели отдавать свой бизнес добровольно. Приходилось констатировать, что борьба с коррупцией в таможнях превратилась в эффективный инструмент рейдерских захватов.
Однако разговоры о масштабных зачистках в ГТК остались разговорами с криминальным рынком, имеющим в своем обороте в 20 миллиардов долларов в год. А иначе и быть не могло, так как все таможенные терминалы находились в частных руках под  ООО, ОАО или ЗАО, на которых таможенникам была отведена роль прислуги. На СВХ у таможенников ничего не было своего. Все в аренде, от здания до карандашей. Только на бумаге таможня значится госструктурой, а на самом деле она приватизирована теневыми бизнесменами.
   Размышления Лукина были прерваны неприятным известием.
    - Тебя лишили пенсионного обеспечения, - сообщил ему Иосиф.
   - Это как? – не сразу понял Лукин.
   - Пенсии МВД тебя лишили.
   - А чекистов не лишили пенсии КГБ?
   - Нет. У нас и в Министерстве обороны с деньгами все в порядке и своих пенсионеров у нас не обижают. Это МВД обеднело и решило своих пенсионеров, работающих в таможенных органах и прокуратуре, лишить пенсии. Блюстители закона, а сами нарушают Закон о пенсионном обеспечении.
    Лукин набрал телефон пенсионного отдела МВД. Трубку сняла заместитель руководителя Рябова. Должность начальника была вакантной.
  - Пенсионер Лукин побеспокоил. Мне сообщили на работе, что я лишен пенсии МВД.
   - А вы где работаете в таможне или в прокуратуре?
   - А вам какое дело, - завелся Лукин.- Вы мне объясните, за что пенсию сняли, а где я работаю, вас не касается.
  - Одну минуту. Подождите, я посмотрю, – попросила Курочкина. – Вот. Все правильно. Вы работаете в таможне. Правильно?
  - И что же?
  - Вы нарушили Закон о пенсионном обеспечении.
  - Это вы нарушили Закон о пенсионном обеспечении. Вы даже не удосужились направить запрос в кадры таможенных органов, чтобы уточнить работаю я или нет. С чьих-то слов взяли и сняли с меня пенсию.
   - Да, это наша ошибка и мы ее исправим. Запрос сегодня же вышлем.
   - А я его приторможу в кадрах и подам на вас в суд о незаконном решении, не имея на то оснований.
  - Но вы, же работаете в таможне?
   - Выясните это сами письменным запросом. А закон о пенсионном обеспечении нарушил не я, а вы. В 1995 году был принят закон об оперативно-розыскной деятельности, который предписывал, что ею будут заниматься таможенные органы и прокуратура, а для укрепления кадров профессионалами эти органы не включили в закон о пенсионном обеспечении. Поэтому мы получали и зарплату и пенсию.
   - По этому поводу имеется разъяснение Конституционного суда от 18 марта, который поддержал наше предложение, - сказала Курочкина.
  - Даже суд не выше российского закона, а на данное решение Конституционного суда Президент Путин наложил резолюцию, чтобы отложить его исполнение. Так что вы поторопились, и прошу выплатить пенсию за прошедшие три месяца.
   - Ничего мы выплачивать не будем. Вы теперь носите погоны с высоким званием и можете с МВД судиться.
   - ФСБ и Министерство обороны не лишило своих пенсионеров, работающих в таможенных органах пенсий, а их куда больше, чем работников МВД. Вы дали мне еще один аргумент, что я отслужил почти тридцать лет не в тех органах. Менты они и есть менты. Если вы хотите занять кресло начальника, то вряд ли у вас получится такими непопулярными методами.
    Лукин треснул телефоном, поняв, что не о чем говорить с этой бабой, которой дали порулить отделом  и у нее мозги съехали. Просто так по слухам о его работе лишила пенсии и предложила судиться. Вот так отношение к пенсионерам, отдавшим три десятка лет службе в органах МВД. Хотя бы позвонили и поинтересовались, как живется на пенсии, работает ли он на таможне и законно ли получает пенсию? Вместо этого шарахнули по тощему карману пенсионера и предложили судиться с конторой.
     Чекисты и сапоги посмеивались над решением МВД. В Главном управлении по борьбе с контрабандой ГТК он был один из МВД и ему посочувствовал начальник ГУБК Александр Яриз.
   - Каково будет твое решение по дальнейшей службе? Ведь без пенсии работать получается бесплатно.
   - Да, я уже подсчитал, что таможенная пенсия у меня будет четырнадцать тысяч, а зарплату я получаю семнадцать. Вот и получается, что хожу на работу за сто долларов в месяц.
  - Я и говорю. Руководство все сменилось и я в курсе, на какой почве были у тебя с ними трения, поэтому решай сам работать дальше или нет. Меня ты устраиваешь.
   - Тогда поработаю. Честно, говоря, в последние годы работал на выживание, поэтому не хочется из-за лишения пенсии уходить в отставку.
    - Хорошо. Договорились.
   Александр Анатольевич перешел в Главное управление по борьбе с контрабандой с должности начальника управления собственной безопасности и ему ли не знать о трениях Лукина с их шефом Суетиным. После разговора стало дышаться на работе ровнее.
 «А вот с лишением пенсии все-таки непонятно. Что если это проделки все тех же мафиози, с которыми он воевал в последние годы,- подумал Лукин,- ведь Рябова приняла решение о лишении его пенсии с чьих-то слов, да еще нагло посоветовала обратиться в суд на МВД. Явно подкупленная цыпочка».
Лукин понимал, что неправильно носить таможенные погоны с  зарплатой выше, чем в МВД и получать еще их пенсию. Но таковы были условия для перехода профессионалов в таможенные органы, прописанные в Законе, а если статус таможенника поменялся, то необходимо было сначала внести в Закон изменения. Зачем тогда Госдума существует? Ударило одной бабе в голову, и нет пенсии.
Однако наступило лето и пора готовиться к отпуску, поэтому необходимо пройти диспансеризацию. Лукин, как обычно, зашел поздороваться к знакомому заведующему отделением поликлиники МВД Евгению Савельеву. Тот отправил его к терапевту, а далее остальные доктора, прописанные в бегунке, справились о его здоровье. Сделав ЭКГ, он вернулся к терапевту Наталье Владимировне.
    - Мне ваши показатели в ЭКГ не очень нравятся. Вы принимаете какие-нибудь лекарства? – спросила она.
   - Нет, доктор, пока не приходилось, а вы считаете, уже пора?
   - Я бы посоветовала для начала арифон, с целью профилактики кровяного давления, а там посмотрим. Вы же пенсионер, а льготами не пользуетесь и в санатории ни разу не были.
   - Да, больше люблю отдыхать на дикой природе - рыбалка, охота. Там и таблетки другие приписывают друзья, - улыбнулся Лукин.
   - Это хорошо, но на вашем месте я оформила бы льготы.
   - А, что надо для этого сделать?
   - Взять выписку на пятом этаже, в секторе учета, - сказала Наталья Владимировна.
   Лукин поднялся в сектор учета, и там закончилось его пребывание в поликлинике МВД. Сотрудница сектора учета обвинила его, чуть ли не в мошенничестве. Оказывается, Рябова из пенсионного отдела направила письмо в поликлинику, чтобы его сняли с учета. Потом сотрудница сектора учета у него на глазах порезала медицинские карты его и жены, сообщив, что они больше не обслуживаются в Центральной поликлинике МВД №1 на Петровке 25. Лукин зашел к руководителю поликлиники, но она была неумолима, ссылаясь на письмо, о лишении его пенсии МВД.
   - Я вот одного не понимаю. Что же получается в нашей любимой конторе? Тридцать лет обслуживался в поликлинике, пока служил и потом, когда вышел на пенсию из Центрального аппарата МВД. После продолжили  послужить родине в погонах таможенника на переднем крае борьбы с контрабандой, где выслуга лет из-за опасности работы идет год за полтора, а теперь меня с выслугой в сорок четыре года выгоняют из родной поликлиники.  Да, так даже в дикой Африке не поступают. Если бы я на пенсии ушел помогать бандитам или работал в банке, то вы бы меня не выгнали и лечили без вопросов, и пятки массировали. Где логика? Неужели я не заработал в МВД за 30 лет элементарного уважения, так что надо демонстративно резать мою медицинскую карту и отбирать пропуск в поликлинику, как у мошенника?
   - К сожалению, у нас такой порядок. Если у вас нет в таможне своей, то обратитесь в районную поликлинику по месту жительства, - сказала начальник поликлиники.
   - Я вышел на пенсию восемь лет назад, но не оформил себе льготы и санаторно-курортными благами не пользовался. Можно я письменно откажусь от всего, но останусь у вас на обслуживании. Мне удобно, рядом с домом и докторов я знаю многих с 1985 года, когда перешел в МВД СССР, - сказал Лукин, с трудом сдерживая свое негодование и не, потому что его направили в районную поликлинику. Все было неправильно и нечестно.
   - Напишите письмо в медицинское управление МВД, и мы рассмотрим. Кстати, и пенсионное удостоверение МВД у Вас недействительно. Вы больше не пенсионер МВД.
   - Настоящие дикари! Так и личное дело сотрудника МВД можно уничтожить, а в трудовой книжке записать, что 30 лет работал водопроводчиком в ДЭЗе, - сказал Лукин, но увидев равнодушный взгляд начальницы в полковничьих погонах, понял, что ей по-барабану его проблема.
   Лукин не стал ей рассказывать, как в её Центральной  поликлинике МВД России за деньги ставят на учет совершенно посторонних лиц, никогда не имевшие отношения к МВД, из-за чего возросла нагрузка на медицинский персонал. Многие уже уволились, а другие поделили их ставки, отчего на приём к врачам не протолкнуться. Лукин помнил те времена, когда не было очередей, потому что сотрудники редко болели, а теперь все больше блатных, которые платят за услуги в конвертах.  В поликлинике не было платных услуг, что означало завуалированное мздоимство. Если бы Лукин выложил все, что знал негативного о поликлинике и медуправлении МВД, то его бы не подпустили к тем заведениям на пушечный выстрел, даже если бы он был действующим сотрудником. Он даже знал все расценки взяток за выдачу инвалидности здоровым сотрудникам при выходе на пенсию, сколько стоил больничный лист и многое другое, поэтому особо не цеплялся за поликлинику. Рядом с домом у него была 20-я поликлиника, где главным врачом был его хороший знакомый Арсен Матвеевич, который недавно стал Академиком медицинских наук, и персонал в поликлинике подобрал соответствующий. Поэтому Лукин не сильно-то и грустил, но не в его правилах было отступать перед любой несправедливостью. И потом, лучше не болеть, чтобы не обращаться к докторам. С просьбой он обратился к Министру Нургалиеву, но зная бюрократическую машину, которая не допустит его письмо до Рашида Гумаровича, Лукин сослался в письме на их личное знакомство и перечислил места их встреч по обсуждению вопросов в борьбе с контрабандой. Он не стал в письме перечислять их встречи в его кабинете ФСБ на Кузнецком мосту за рюмкой чаю. Лукин знал, что письмо до него не дойдет, но милицейские клерки постесняются отказать, зная, что он знаком с Министром. Письмо он передал в приемной Министра, но письменный ответ был сухим из Медуправления, в котором ему посоветовали встать на учет в районную поликлинику. Лукин еще раз убедился, в каком государстве теперь они живут. Он знал, что в районной поликлинике обслуживание лучше, чем в ставшей блатной поликлинике МВД. Но, как же тогда тридцать лет службы? Точно, Африка! Только холодно. Больше он не пенсионер МВД со всеми вытекающими. Ну и ладно! Будешь впредь знать, кому служить. Можно было бы отсудить свое право на поликлинику, но как встречаться с докторами, после такого? Нет, ребята не надо нам вашего лечения, а справку о диспансеризации на отпуск он взял в Центральной поликлинике ФСБ на Варсанофьеском переулке, к которой был приписан Центральный аппарат ГТК.
Лукин так и не дождался перед отпуском вызова от нового начальника Расторгуева, а ведь мог бы поинтересоваться, как живется его подчиненному, с которым был знаком ранее. Он правильно предполагал, что Президент России не просто так отправил в таможенный комитет знатока Китая. Он был на пару лет моложе Лукина и довольно-таки успешно ловил шпионов. Сложная и чисто чекистская работа, но в современных условиях России все отошло на второй план. По уголовному кодексу под понятие шпионов в России подпадала масса народу, так как в новой демократической стране многие не задумывались, к чему может привести слив любой информации на Запад. Лукин понимал, что рекомендации от Косого не лучшее для него представление, но тот сам вмешался в процесс и переговорил с Расторгуевым, не оставив ему другого варианта, как ждать, когда тот пригласит на беседу. По впечатляющим отзывам коллег об Андрее Николаевиче была уверенность, что чекист разберется, что к чему в запутанной таможенной системе и не оставит Лукина без внимания. Так, что не повезло контрабандистам по китайским товарам. 
      Сами китайцы уже мало кого удивляли. С ними все ясно. Китай выпускает огромное количество товаров и под любой маркой. У них только одна проблема - сбыт своих товаров. Только российские спецслужбы перекроют им кислород на границе с Казахстаном, как они пускают контейнера со своим товаром по океану в страны Прибалтики, а далее через Белоруссию или в дыру через Себежскую таможню. Параллельно пускают товары морем из Турции в Новороссийск или Сочи. У китайцев, которые занимаются транспортировкой своих товаров по России, энергии хватает на десятки наших бизнесменов и силовиков, которые «крышуют» каналы поставок. Когда же им и там закрутили гайки, то китайцы обосновались на Дальнем Востоке, где давно чувствуют себя вольготно. На Дальнем Востоке забиты все склады китайским товаром. Его завозили просто так, на всех видах транспорта и без таможенного досмотра. Конечно же, такое количество контрабандного товара не могло пройти незамеченным мимо всевидящего ока спецслужб России, но там подобрались мудрые специалисты  своего дела. Что они могли сделать с товаром, который исчислялся несколькими  тысячами контейнеров и вагонов? Не было проблем накрыть склады и изъять контрабандные товары. Так на складах  оперативники описывали бы все товары до пенсии, а товары пришли бы в негодность. Потом местные суды долго принимали бы решения об обращении бесхозных товаров в федеральную собственность. А они были бы именно бесхозными, так как никто добровольно не признался бы в контрабанде. И кому нужны конфискованные товары на Дальнем Востоке даже за бесценок? Для их погрузки нужны вагоны и рабочие руки, и все входит в стоимость товара, да и перевозка с Дальнего Востока дорогая. Вот и притихли представители спецслужб в ожидании, когда соберутся китайцы, закажут вагоны, погрузят товары  и оплатят проезд до Центральной части России. А может быть и не китайцы. Они при всей своей суетливости и многочисленных контактах с товарищами из органов, редко, когда идут на нарушение российских законов. Китайцы могут подставить десяток российских фирм, но сами останутся чистыми.  Первыми в очереди на получение мзды от китайцев стояли дальневосточные таможенники и погранцы, которые прикрывали глаза на перевозку товаров через границу. Потом контрабандисты оформили товары на Российские фирмы-однодневки и по внутренним накладным они катили по железной дороге на адрес других фирм-невидимок. Реальными были товары, китайцы и вагоны, которые доставляли их в Москву. Откуда было знать китайцам, что транспортная милиция и такая же прокуратура давно ожидала прибытия эшелонов на станции Сибири, Урала и на Северной дороге в Ярославле. Китайцы умеют считать деньги, потому стараются выжать каждую копейку из своего бизнеса, а к взяткам у них особое отношение. За подобные действия в Китае предусмотрена смертная казнь. Два года назад они не пощадили крупного государственного деятеля Чэна, приговорив его  к высшей мере наказания за взятки. В России коррупция в высших эшелонах власти является практически безопасным бизнесом, потому что они сами прописывают правила и законы, по которым приходится жить гражданам так, что, не дав на лапу,  ничего не решишь. Существует всего один способ искоренения коррупции - сделать ее  невыгодной в материальном и социальном плане. Но пока в России такой образ жизни, китайцы распряглись по пути следования эшелонов с товаром по полной.  А куда деваться? Товар катится в вагонах. Мало того, что могут конфисковать, за дорогу заплатили и за простой вагонов с них же сдерут. Прикинули китайцы возможные убытки и раздали милиции и прокуратуре по дороге не один миллион долларов. Последняя в цепочке перед Москвой Северная транспортная прокуратура объявила два миллиона долларов за пропуск контрабанды по своей территории. В итоге китайцы смогли свести только концы с концами в своем бизнесе без прибыли. Но китайцы не унывали, а вновь пустились на поиски новых партнеров по бизнесу. Теперь они понимали, что нужна «крыша» выше прокурорской и милицейской, которые их уже ободрали и находятся опять в режиме ожидания. С китайцами все понятно. У них задача одна. Доставить товар и продать. Непонятна была жадность российских спецслужб. Сколько офицеров с большими звездами погорело на Китае, но все ровно лезут в китайское море  контрабанды, веря в свою безнаказанность.
    Новую операцию китайцы опять начали с тридцати вагонов, но на сей раз им сели на хвост сотрудники 56 отдела 10 ОРБ  МВД, которые  обнаружили те же внутренние накладные на товары, загруженные в порту Находка. Китайцы откупились и надо бы китайцам гаситься, так как им на хвост сели не местные транспортники, а сотрудники Центрального аппарата МВД.  Другие эшелоны с контрабандой покатили из находкинского порта «Восточный» на станцию Бекасово на границу с Московской областью. В дорожных накладных получателем груза уже значилась не фирма-невидимка, а  воинская часть № 54729, которая по распоряжению Государственного таможенного комитета являлась одновременно и складом временного хранения закрытого типа. Вот туда и покатили эшелоны. Все бы ничего, но сапоги принимали товары для Управления материально-технического обеспечения ФСБ РФ, расположенного в доме 12, по улице Большая Лубянка. Молодцы китайцы! Но цепочку разорвали арестами сотрудников. Потом было задержано еще 100 вагонов контрабанды, вышедших из того же адреса, но китайцы не остановились и прошла информация, что из Находки на фирмы-невидимки отправлено более 400 вагонов с товаром. Такой наглости никто не ожидал, и складывалось впечатление, что китайцев взятками не остановить. Они нашли в процессе свою золотую середину, и на вещевых рынках в Черкизово и Люблино не было перебоев с китайскими товарами.
      «Уж не для проведения таких операций назначили в ГТК выходца из ФСБ?- подумал Лукин,- хотя операцию начало 10 ОРБ МВД и кажется, напоролась еще на одну «войнушку», как по «Трем Китам». Похоже, недолго проработают в МВД сотрудники 56 отдела». Жаль было «колбасников».  Лукин знал по своему горькому опыту. Их коллеги были тогда на стороне контрабандистов, инициировав пресс в отношении Лукина, но похоже сотрудники 56 отдела честные ребята, если не побоялись сцепиться с ФСБ, но скорее то была борьба за кусок китайского пирога, и скандал уже набирал обороты. По поводу арестов контрабандных грузов Посольство Китая официально выразило свое недовольство МИД России, потребовав возвратить груз и впредь не допускать подобных фактов со стороны российских спецслужб. Особо подчеркивалось, что товар шел строго по договоренности с российским правительством по серой схеме. Откуда в Посольстве знают такие термины, как серая схема, и какая могла быть договоренность с правительством России о голимой контрабанде? И почему в ноте Посольства акцентировано внимание на сотрудниках спецслужб?
       Основой будущей империи контрабандистов на Дальнем Востоке стал "Ростек-Сервис", который руководил всеми операциями по доставке груза от китайских производителей до вещевых рынков и отчитывался перед китайцами. Для этой цели они создали свои филиалы в Китае, Корее, Приморском крае и Москве. Им же принадлежали таможенные терминалы в Гродековской и Уссурийской таможнях, которые постоянно звучали у силовиков, как пункты контрабандных потоков товаров на Москву. Фирма установила четкие расценки на доставку товаров, которые измерялись в кубических метрах. Один куб шмоток стоил две тысячи долларов, а обуви – тысячу. По самым скромным подсчетам государственная казна недополучила более 600 миллионов долларов причитающихся ей таможенных платежей, которые тянут на 30% от стоимости товара. Поэтому нетрудно прикинуть, что россияне выкупили товары на вещевых рынках примерно за 2 миллиарда долларов, которые через оффшорные банки ушли за бугор. Уж, какая тут безопасность экономики государства, когда мы сами оплачиваем труд рабочих за рубежом в Китае и в других странах. Почему же китайцы такого не допускают, чтобы их юани утекали из страны? Молодцы китайцы. Опять прошли по всем задержаниям, как свидетели и еще из Посольства ноту прислали. Они делают деньги, а российские спецслужбы носы друг другу сворачивают за получение взяток за их товары. Загнать бы все вагоны в таможню, да оформить в лоб, то есть по-честному, но тогда китайцам не продать товар  по высоким ценам. Поэтому все это лирика с   прозрачным таможенным оформлением. Китайцам проще бросить его, как бесхозный и привести другую партию. Так Управления материально-технического обеспечения ФСБ России оказалось в обслуге у китайцев. Они помогали “контрабасить” дочернему предприятию таможенного комитета, но должны были понимать, на чью мельницу льют воду. Дело возбудили в Следственном комитете при МВД России, но расследованием занимались три дня. Из Генпрокуратуры  пришел запрос от зама генпрокурора Бирюкова о  передаче всех материалов в ФСБ РФ. Сильнейший ход, который еще раз показал, что тандем ФСБ и Генпрокуратуры сильнее тандема МВД и таможни. Кто ввозил контрабандные товары, тот и расследует, но не потому передавали дело, и оно просто легло на полку за толстыми стенами большого серого дома на Лубянке.
    Утром, как обычно, Лукин зашел поздороваться к Иосифу Дарчоевичу.
   - Виктор Павлович, я знаю, что Расторгуев вычеркнул тебя из списка сотрудников, с которыми продлевается контракт службы, - сообщил ему Иосиф, - этот список подавал ему Киреев. Дальше ты сам догадаешься, почему такое произошло? 
   Не было никаких сомнений, что Киреев узнал о знакомстве Лукина с Расторгуевым до его назначения, и с испугу за свою карьеру, скорее всего, наплел невесть что про него новому руководителю.
  - Спасибо, Иосиф Дарчоевич. Я, пожалуй, пойду к Расторгуеву и прямо спрошу, в чем проблемы.
   - А ты так и не был у него за это время?
   - Не люблю я ходить по начальникам. У меня ты есть, а он не приглашал. Спрошу, зачем он черкает по моей фамилии?
   - Я думал, что ты с ним давно уже перетер все вопросы о дальнейшей службе.
   - Вот сейчас это и сделаю, - сказал Лукин.
   Конечно, он сам не пошел бы просить за себя, тем более к знакомому руководителю. У Лукина были встречи с его братом, который сказал, что переговорил с ним, но пока у того нет времени для общения. Вот немного разберется и сам вызовет, а он вместо вызова вычеркнул из приказа на продление службы, а это означало перевод или увольнение. Что-то здесь не то. Или Витя Косой что-нибудь накосорезил, либо Киреев пошел ва-банк и устроил провокацию. Лукин не рвался решать служебные вопросы через родственника своего шефа, и неудобно было идти на прием, когда тебе предложили подождать. Теперь ожидание могло закончиться выдачей трудовой книжки. Лукин был немного взвинчен явной несправедливостью к нему и без предварительной записи зашел в приемную первого заместителя Председателя ГТК РФ, которая находилась в соседнем корпусе. Его встретил помощник, молодой парень с военной выправкой, который, вероятно, пришел вместе с Расторгуевым из ФСБ.
    - Я Лукин из ГУБК. Хотел бы переговорить с Андреем Николаевичем.
    - Он должен вот-вот подъехать. Вы не записаны на прием, - помощник взглянул в журнал на столе, - Какой у Вас вопрос?
   - Сугубо личный. Хочу выяснить один вопрос, - сказал Лукин. 
   - Хорошо. Я доложу, как он приедет, и вам перезвоню.
   Лукин сделал два шага в сторону выхода из приемной и чуть не столкнулся с Андреем Николаевичем.
     «Все такой же рыжий и шустрый»,- отметил про себя Лукин.
   Тому было за  пятьдесят, среднего роста, коренастый с рыжеватыми волнистыми волосами. Лукин обратил внимание на его все тот же  костюм серого цвета фабрики «Большевичка». Его внешность не имела ни малейшего сходства с братом Виктором, больше похожего на цыгана. Андрей Николаевич в противоположность ему был рыжеватым и носатым, да больше походил на председателя колхоза из Орловской губернии. Он был чем-то похож на своего орловского земляка Егора Строева – Председателя Совета Федерации России. Лицо Расторгуева было открытым и приветливым, но он был грозой шпионов со своей подкупающей открытой внешностью.
    - Привет. Ты ко мне? Заходи, - он протянул руку и пропустил Лукина вперед. - Чай, кофе?
    - Чай, если можно.
    - Сергей, нам чай в комнату отдыха и к чаю.
    «Многообещающее начало»,- подумал Лукин и немного расслабился, хотя сначала был готов к плоским шуткам, что кофе он пьет только в постели с любимой женщиной. Он и зашел с настроением не просить за продолжение службы, а выяснить, почему его вычеркнули из приказа и уйти, скорее всего, совсем.
   - Ну, рассказывай, как живется в таможне? – спросил Расторгуев с улыбкой.
   - Андрей Николаевич, давайте без китайской вежливости. Я зашел, чтобы спросить, почему вычеркнул меня из приказа на продление контракта?
  - Никого я не вычеркивал, а в списке ставил галочки напротив фамилий сотрудников, которые мне нужны. Против твоей фамилии я ничего не поставил и готов сейчас же все исправить. А, почему ко мне сразу не зашел после моего назначения? – неожиданно спросил Андрей Николаевич.
   - Неудобно было, и потом ваш родственник самостоятельно вмешался и сообщил, что ты готовишь доклад Президенту страны и сильно занят, а потом сам меня вызовешь. Как я мог после такого завалиться в твой кабинет? Неправильно бы понял мою назойливость.
   - Не совсем так, но дел на самом деле обрушилось много. А ты дружишь с Виктором и мог бы быть настойчивей, когда надо.
   - Мы с ним знакомы тридцать лет, но в некоторых вопросах он проявляет излишнюю самостоятельность при отсутствии всякой компетентности, поэтому иногда кажется, что еще парочку таких друзей и врагов не надо, - улыбнулся Лукин.
     Он был уверен, что Андрей Николаевич знал о многих неблаговидных, мягко сказано, делах своего брательника, который часто жаловался в их компании, что получил от него очередную взбучку. Так зачем лишний раз бередить раны, да и разберутся они по-семейному.
  - Есть такое. Так, что ты решил с дальнейшей службой? Мне, кажется, вам с руководителем службы по борьбе с наркотиками повезло. Киреев практически один тянет всю службу и неплохо получается.
  - Андрей Николаевич могу ответственно заверить, что вы глубоко ошибаетесь в отношении профпригодности Киреева, - засмеялся Лукин от его неожиданной оценки.
  - Интересно, что ты имеешь в виду?
  - Только то, что вы ошибаетесь, в чем скоро убедитесь сами.
  - Но, объясни почему?
  - Извини, я не буду опускаться до уровня Киреева. Я же не спрашиваю, с чьей подачи ты не поставил галочку напротив моей фамилии, а мы лично знакомы. Это означает, что про меня сочинили такой бред, перед которым ты не смог устоять. Киреев любил вашему предшественнику на ухо дунуть про меня, а теперь и к вам протоптал дорожку. Вот и вопрос исчерпан о моей дальнейшей службе. Не вижу я никакого смысла работать на дальнейшее повышение имиджа Киреева. Если он везет всю службу, то пусть продолжает, но как бы не надорвался от усердия. Да, я давно бы уже ушел в отставку, но предложил сначала уйти бывшему хозяину  вашего кабинета и сдержал свое слово. Теперь сие состоялось, а Киреев и сам спалится. Так, что спасибо за предложение, но я пошел отдыхать.
   - Ты меня заинтриговал, но попробую сам разобраться. Что-нибудь нашел на гражданке хорошее?
   - Если честно, то ничего. Просто устал от дури Киреева и если останусь, то могу не сдержаться когда-нибудь от очередной его подлости и двинуть в челюсть. Тогда он будет не только хромать, но и заикаться.
   - Тогда я тебя понимаю и не смею удерживать, а как ты смотришь, на то, чтобы   начальником таможни поработать?
   - Я работал начальником таможни, когда в руководстве была поддержка и своя команда рядом, а теперь ни того и ни другого. В одиночку ничего не сделаешь, поэтому на таможенных терминалах будут крутить свое, а ты будешь за всё получать по шапке. Не по мне это, а в компанию жуликов я не хочу.
    - Теперь понятно, твое решение не от обиды, что не включил тебя в приказ, который можно дополнить. Счастливо тебе. Вопросы будут, звони, - Андрей Николаевич протянул руку на прощание.
   - Спасибо. Желаю успешно освоить таможенную кухню, - улыбнулся Лукин.
      Он не рисовался. Ему на самом деле надоело подчиняться Кирееву, далекому от борьбы с наркотиками, который всех устраивал своими липовыми показателями. Поэтому Лукину не хотелось вносить свою лепту в его копилку и создавать Кирееву ореол хорошего руководителя. А если откровенно, то и бездельничать он уже устал. Перейти на работу в таможню тоже не вариант, зная всю кухню, творимых там безобразий. Не хотелось быть белой вороной на пиршестве, да еще без своей команды, что он создал, а одному работать в таможне невозможно. Подставят или сожрут.
     Лукин последние годы противостоял генералам таможенного комитета, которые спали и видели, как бы уволить его из таможенных органов, но теперь они ушли. С таких должностей просто так не уходят, но им предложили без скандала по собственному желанию и по выслуге лет. Второе десятилетие в России шла борьба за принятие закона о коррупции, но это не означало, что с ней не боролись. Правда, в основном преследовали мелких сошек, потому что трудно противостоять мощным олигархическим кланам. А сделать «палку» в государстве, где взятки не берет только ленивый, не составляло труда, но среди  сошек. Других ни-ни. В стране появилась армия неприкосновенных лиц, которые разваливали уголовные дела и обвиняли по надуманным мотивам следователей и прокуроров, пропуская их через все круги ада своей же системы. Только сотрудники с крепкими нервами и немалым мужеством доводили такие дела до суда, но там по-прежнему действует телефонное право.  В Госдуму и Совет Федерации пролезло немало лоббистов, пробивающих лазейки для получения мзды на полном законном основании. Во время заседаний залы пусты и несколько десятков депутатов и сенаторов бегают по залу с карточками, голосуя за своих коллег. В Средней Азии аксакалы сидят с утра до вечера в чайхане и дуют чай, решая какие-то проблемы. В столице депутаты и сенаторы взяли пример с аксакалов, заседая с утра до вечера в Зимнем саде ресторана Националь, ресторане Метрополь и других питейных заведениях. Здесь они принимают от своих изберателей за решение проблем, здесь же подготавливают некоторые заказные Законы на одну ночь. Их принимают вечером на заседании, а утром отменяют, потому что за ночь проворачивают нужное для себя дельце и закрывают за собой калитку, чтобы никто не мог бы воспользоваться. Можно было назвать такие мероприятия модным словом лоббизм, а по-русски это было воровство на законном основании. Березовский так и говорил прокурорам, что он украл, но по Закону, который сам и протащил в Госдуме.
А таможня, сколько ни тряси, по-прежнему останется решетом, через которое просачивается любой контрабандный товар. И на таком  фоне уход генералов был показательным, но ушли они со службы в Госдуму и Совет Федерации, где вряд ли будут работать на благо России.      
    После беседы с Расторгуевым Лукин потерял последнюю нить, которая могла связывать его с таможенной службой, и он уже не верил, что  один  бессребреник-чекист сможет оздоровить обстановку на таможнях, которые вносят в государственную казну половину бюджета страны. Закручиванием гаек можно завалить план поступления в казну, а если их ослабить, то пойдет один «контрабас». Для регулирования   механизма нужна команда единомышленников. Решение уйти Лукин принял сам без давления, а потому отказался от прохождения медицинской комиссии, чтобы не затягивать. И вот трудовая книжка с тремя записями о службе в армии, в МВД и в таможне на руках. Три короткие записи, уместились на двух страничках книжки зеленого цвета, но кадровикам пришлось потрудиться, занося двести восемьдесят записей о поощрениях. Сначала кадровики прописывали каждое и за что, а потом закончились странички трудовой книжки с двумя вкладышами и записи вносились цифрами о количестве медалей, почетных грамот, денежных премий и ценных подарков, которых было, как в магазине. Знали бы кадровики, что стоит за этими цифрами, ведь в уголовном розыске поощряли за раскрытие особо опасных преступлений или за серию преступлений, а в борьбе с контрабандой поощрения сыпались за изъятый товар на миллионы долларов, которые перечислялись в казну государства. Финансисты начисляли таможенную пенсию, так как в МВД его лишили, и он решил оформить её у зелененьких. Возможно, пропишут  все досконально когда-нибудь в Законе, но пока его лишили пенсии в МВД незаконно, а потому обидно, как будто не было тридцати лет службы в уголовном розыске. Сам способ лишения пенсии без уведомления, втихомолку по-воровски никак не красил его бывших коллег, поэтому он расстался с конторой без сожаления. Остались коллеги, с кем он работал в уголовном розыске, а финансисты, кадровики и прочие прихлебатели только носили погоны МВД и никогда  не понимали, чей хлеб они жуют. Посмотрел бы он на них при задержании вооруженных преступников, да и простых жуликов и хулиганов, а то непонятно за что они получают медали и премии, да пенсий лишают. Достали.
Вроде бы фортуна повернулась к Лукину лицом, назначив его знакомого самым верхним руководителем, с которым можно было бы поработать на благо Родины, но он не увидел в нем самого главного. Расторгуев не хотел реально посмотреть, как работает служба по борьбе с наркотиками, чтобы встряхнуть это болото. Значит, Президент поставил ему другие задачи перед назначением в ГТК, поэтому Киреев легко проехал ему по ушам своим докладом и оставил впечатление отличного руководителя. Что-что, а говорить тот умел, заслушаешься. Лукин не стал расспрашивать Расторгуева, о чем Киреев ему рассказывал, потому что и так знал, что тот сообщил о выходе ГТК России на первое место в Европе по количеству фактов задержания контрабанды героина по весу и числу наркокурьеров. Не забыл он упомянуть о совместных операциях с МВД, ФСБ и пограничниками, по оперативной информации которых произведены эти задержания, но кто не знает, что он в этом ничего не понимает. И непременно сошлется на опыт американцев из ДЭА - «Драг энфорсмент администрейшен», которые конфискуют наркотики вместе с транспортными средствами, будь то автомобиль, яхта или подводная лодка, а если наркотики хранились в доме, то и его независимо оттого, кому он принадлежит. Лукин всегда подкалывал его, что нам тоже надо, как американцам. Прилетел наркокурьер на самолете и самолет наш, а потом поезд и таджикское посольство заодно. Достучался этот фантазер до Расторгуева и не хотел Лукин переубеждать того в обратном, увидев, что докладом он остался доволен, а, значит, Киреев продолжит гнать липу в отчетах, да и тень обиды все таки сохранилась, потому что руководитель знал его лично, а с чьих-то слов не включил в приказ. Устал Лукин кому-то что-то доказывать, а это означало, что фортуна только поманила и отвернулась от него.
    Не назначат Расторгуева Председателем ГТК РФ, и через год Распоряжением Правительства РФ он будет освобожден от этой должности в связи с переходом на другую работу. Его назначат директором по особым поручениям "Рособоронэкспорта", а руководителя этой конторой Бельянинова сразу в кресло Председателя ГТК России. Он руководил только военным экспортом, а теперь всем, да вместе с импортом. А еще он был звездой экрана, снявшись  в комедии "Дети Дон Кихота", где играл сына Анатолия Папанова. Герой  Бельянинова  ночевал на ступеньках посольства США, решив пересечь океан и бороться за права негров. Это по сценарию фильма, а на самом деле он после окончания «Плешки» попал в дрезденскую молодежную группу разведчиков финансистом и выдавал Путину зарплату или что-то в этом роде. Лукин вспомнил задержанные в Твери боевые вертушки, некоторых участников «Трех китов» из "Рособоронэкспорта", поставки китайского товара и многое другое, что ещё раз подтвердило правильность его решения об уходе в отставку. Новая команда быстро обнаружит липу Киреева и ему долго придется обивать пороги кабинетов начальников, умоляя не увольнять его со службы, пока не найдет себе должность главного инспектора в организационно-инспекторском  управлении, где через два года получит благодарность от Правительства РФ, правда в связи с 60-тилетием,  и на этом закончит свою карьеру.
     Лукин при уходе на первую пенсию из МВД понял, что он уважаемым человеком был среди бизнесменов только в погонах, а так он, как у Аркадия Райкина - простой инженер. А на таможне и того хуже, так как здесь основной бизнес замешан на контрабанде, поэтому он особо и не рвался на работу под их крыло, но на пенсию не проживешь и он взялся за поиски работы. Многие коллеги по таможне хихикали над его поисками, так как после работы на его должностях в таможне,  сотрудники больше не нуждались в получении дополнительного к пенсии заработка. Но он тоже улыбался, довольный тем обстоятельством,  что честно служил. Возможно, он и пожалеет, что не взял, но позже и то лишь, как бизнесмены жалеют об упущенной выгоде. Волкодав оперативной службы оказался без работы. Лукин думал, что его опыт, помноженный на  порядочность и честь, будут востребованы в солидных фирмах, где ему предложат приличную должность по экономической безопасности. Но не тут-то было! Он встречался с руководством тех фирм, которых знал сам или его рекомендовали знакомые, но оказалось, что не всё они о нем знали, а когда знакомились с его анкетой, то восхищались его службой в органах и говорили, что подыщут ему более высокую должность. Лукин соглашался на переговорах на рассматриваемую должность, но  ему обещали перезвонить. Сначала он ждал  звонков, а потом понял, что это уловка расстаться с его кандидатурой, так как волкодав не вписывался в стаю волков. А ведь он выбирал фирмы с наиболее прозрачным бизнесом. Лукин не зацикливался на отсутствие звонков. Некоторое время тому назад он с друзьями построил в Бескудниково Центр региональной торговли, который они передали в аренду, и было на что жить. Однако хотелось и самому потрудиться. Люди помнят добро, и ему позвонила кинорежиссер Татьяна Ивановна.
   - Виктор, ты что-то   пропал и давно не был на наших вечеринках? – спросила Татьяна.
  - Танечка, весь в заботах и поисках работы, но мне всегда было приятно и весело в вашей компании.
   - Вот и приезжай завтра к 18 часам.
     Лукин много слышал   о чуть ли не самом дорогом офисе в центре Москвы, где аренда за квадратный метр исчислялась тысячами долларов в год, но арендатором комплекса «Усадьба-Центр» площадью 34 тысячи квадратных метров было московское представительство компании «Норильский никель». С представителем компании в Москве Сергеем Перехватовым у Татьяны Ивановны сложились приятельские отношения, и она переговорила с ним об устройстве Лукина в его фирму. Вакансий в столичном офисе не оказалось, и Лукину предложили временно поработать в самом Норильске за высокую зарплату. Он любил Север, но не до такой степени, да и сенатором от Ямало-Ненецкого автономного округа был Петр Суетин, а это «Норильский никель». Лукин ничего о нем не слышал после ухода из таможенного комитета, и совсем не хотел начинать новый виток их противостояния. Он давно не смотрел в его сторону, но появление Лукина в Норильске тот мог расценить по-своему. В «Норильском никеле» и так хватало скандалов. Он понимал, что созданный им с друзьями бизнес не долговечен. Они построили Центр региональной торговли на севере столицы в Бескудниково и договорились между собой работать честно, никому не давать взяток и не пускать на торговые площади выходцев с Кавказа, которыми заполонена вся Москва. У них торговали только русские, а выращенный своими руками урожай продавали с колес сами фермеры и бабушки с лотков из Подмосковья и других областей центра России. Цены на продукты и заведенный порядок в их магазинах нравились столичным покупателям.  Многие компании из солнечного Кавказа уже неоднократно пытались с чиновниками подвинуть их с этого места, да не потянули против генералов.  Они заказали проект нового Центра и получили разрешение на капитальное строительство, а потом начались хождения по мукам и Лукин понял, что их компанию всеми способами бюрократического аппарата скоро уберут с хлебного  места. Они и в бизнесе оказались  белыми воронами, никому не нужны чистые и пушистые, те, что не дают взяток.  Позвонил грек Юра с Цветного бульвара, который теперь работал в футбольной команде Госдумы.
   - Палыч, ты еще не определился с работой?
   - Пока в творческом поиске.
   - Завтра вечером приезжай ко мне. Наш Чапаев хочет кое-что предложить. Думаю, тебе понравится.
   Чапаевым они называли бывшего знаменитого футболиста Валерия Павловича Гладышева, который теперь тренировал футбольную команду Государственной думы, а по совместительству был сенатором в Совете Федерации от Усть-Ордынского округа Бурятии. Многие звезды футбола были расписаны сенаторами и депутатами, чтобы могли выступить на международной арене за Госдуму. Все   помнили поражение сборной России по футболу 7:0  от сборной Португалии, а спикер Госдумы России Борис Грызлов гордился победой российских парламентариев над португальцами 11:2. За бугром не могли позволить себе такую роскошь и содержать футбольную команду в Парламенте страны. Оппоненты из КПРФ язвили, называя партию «Единая Россия» лучшей командой и добавляли – футбольной. Они встретились у грека Юры в «Кофе-Хаус» на Цветном бульваре и Валера не стал разводить дипломатию, спросив в лоб:
   - Палыч, тебе сделали какие-то предложения по работе?
   - Думаю поработать в «Норильском никеле». Нравится мне Север, - сказал Лукин.
   - Только нас с Греком не смеши, чтобы ты оторвался на Север, так если только на охоту или рыбалку на неделю. Я понял так, что у тебя ничего нет, а у меня есть конкретное предложение.
   - Тогда рассказывай.
   - Кроме всего я еще и председатель попечительского совета одного Фонда, в котором предлагаю тебе должность вице-президента по общим вопросам.
   - Боюсь я таких фондов. Занимаются они неизвестно чем и все больше с Западом, - сказал Лукин.
    - Это фонд содействия развитию регионов России и принадлежал ранее моему шефу, поэтому он чистый, а с Запада на  фонд идет гуманитарная помощь медицинского назначения.
   - Наверное, оборудование?
   - Боже упаси. Мы получаем контейнеры из Америки с различной мелочевкой и никаких лекарственных средств. Бинты, одноразовые шприцы и прочие мелочи в основном для хирургических отделений областных больниц.  Поставки бесплатные.
   - Бесплатный сыр только в мышеловке, а в России и с мышей три шкуры  сдерут, - улыбнулся Лукин.
   - Все правильно.  Для больницы гуманитарная помощь бесплатная и в США мы платим только за доставку товара до таможни, - сказал Валерий Павлович.
   - Но товар имеет же какую-то ценность и как в медицинском управлении области оприходуют  товар?
   - Грек, а я думал, что Палыч умеет только в карты катать, - улыбнулся Валера, - хорошо поясню. Товар в таком контейнере стоит приблизительно пять миллионов долларов, а вот как его оприходуют в области,  тайна за семью печатями и не наше дело.
   - В Госдуме тайна, а бизнесмены обычно расписывают  миллионы долларов из бюджета области. Короче я все понял, - сказал Лукин, - но доставка контейнера из США, его погрузка и разгрузка стоит не менее десятки баксов. Интересно, финансовая составляющая откуда?
    - Грек, ты кого мне рекомендовал? Он двумя вопросами хочет вынуть мне мозг, - сказал Валера, - Палыч в  фонде есть Президент Ирина Михайловская. Она работает советником у Председателя ВЦИК «Единая Россия» Андрея Воробьева. Вот она и расскажет тебе обо всех финансовых составляющих  поставок.  Одно скажу, что основную финансовую нагрузку по  поставкам несут сенаторы и депутаты, которых мы пиарим в их областях, откуда они избраны и все   происходит под знаменами партии «Единая Россия».
   - Тогда у правящей партии должно быть соглашение с Фондом о взаимодействии и помощи, чтобы у гуманитарки был зеленый свет? – спросил Лукин.
   - Нет, такого соглашения нет, но думаю, что это не проблема и Воробьев его подпишет. Мы же на имидж партии работаем, и ты будешь оформлен советником сенатора Совета Федерации РФ, правда, с небольшой зарплатой.
   - Ясно. Обычно, наоборот, за такие удостоверения жулики платят большие деньги, чтобы слегка прикрыться от наездов силовиков. Шучу я так, а если серьезно, то я занимался в МВД России ещё первыми поставками гуманитарной помощи вначале 90-х и знаю все тонкости  процесса.
   - Тогда тебе и карты в руки. Если больше вопросов нет, то завтра в 10 часов жду в офисе фонда на улице Гиляровского дом 30, - сказал Валера и попрощался с Лукиным и Юрой.
     «Куда ни плюнь, везде сталкиваешься с Суетиным. Предложили работу в «Норильском никеле», а он там, в полный рост. Теперь в Совете Федерации и здесь он заседает сенатором от Ямало-Ненецкого округа. Получается, что он везде, а я нигде», - улыбнулся  совпадениям Лукин.
Он понимал, что и ранее они были на противоположных полюсах, потому что его окружение сочиняло про Лукина фантастические сказки, а тот давил на  сказочников, предлагал самим уволить его, но не тут-то было.  Долгие годы сохранялось противостояние, пока Суетин не обломал зубы на «Трех Китах» и ему предложили уйти с должности первого заместителя председателя ГТК России. Теперь судьба вновь каким-то краем сводила их в одном месте. У них разные задачи по работе и, возможно, они никогда не встретятся, но будут работать в одном доме, хоть и очень большом, а если Лукин о нем все знает, то ему тоже могут шепнуть все те же друзья.
     - Виктор, как тебе предложение? Я думаю, что  работа по тебе, - сказал Юра.
    - Предложение шикарное тем, что подразумевает   общение с высокими личностями в нашем темном царстве.
     - Да и начиная с футбольной команды, в которой играет бывший Председатель ГТК Валерий Друганов и он дружит с Борисом Грызловым. Вместе с ними в футбол играет Александр Жуков, Станислав Вавилов, Шойгу и еще много знаменитых личностей там встретишь, а наш Чапаев у них играющий тренер.
   - А военный прокурор Александр Савенков и Патрушев не с ними? – поинтересовался Лукин.
   - Прокурор с ними, а про главного чекиста я не слышал.
   - Как же так? Наш спикер Борис Вячеславович с ним за одной партой сидел, а теперь футбол остался без Патрушева.
   - Я слышал, что они одноклассники, а ты откуда знаешь? – спросил Юра.
   - Чекисты питерские рассказывали, - улыбнулся Лукин.
   - Скажешь ещё сам Путин, - усмехнулся Юра.
   - Зря ты смеешься, белый человек. Судя по расстановке одноклассников из Питера во власти, то они пришли сюда надолго. И совсем не обязательно, чтобы все они учились в одном классе или школы были рядом, они знают друг друга и тащат из северной столицы своих корешков на все ключевые позиции, а потому москвичам остается только выживать в их питерской   карусели. 
     Через несколько дней оформили Лукину удостоверение Совета Федерации. Он подъехал к дому 26 по Большой Дмитровке, но сначала забежал к бывшим коллегам в здание слева от входа в Совет Федерации. Здесь Лукин работал когда-то начальником уголовного розыска. Теперь Тверским ОВД руководит Виктор Кузьмич Пауков, с которым у него сохранились приятельские отношения. Он и поведал Лукину о громком скандале в Совете Федерации. Такое было первый и, наверное, последний раз, когда уволили четверых сенаторов. Во многих газетах  прошли публикации о коррумпированности сенаторов на таможенной почве, но официально их полномочия были прекращены досрочно по собственному желанию, как и   более двадцати полковников и генералов из ФСБ, МВД, таможенного комитета и прокуратуры.    Справедливость хоть и частично, но восторжествовала.   Только непонятно, за что были уволены шесть руководителей из 56-го отдела   департамента экономической безопасности МВД России?    Сводка – ориентировка:   «1 апреля 2005 года Следственный комитет при МВД России возбудил уголовное дело № 290724 по материалам из 56-го отдела ОРБ № 10 МВД России о контрабанде 400 вагонов ширпотреба из Китая стоимостью в сотни миллионов долларов. По документам получателем груза является склад временного хранения закрытого типа  в воинской части №51529, которая относится к Управлению материально-технического обеспечения ФСБ России. Данный товар получал сотрудник с удостоверением ПЖ № 066631, которое принадлежит подполковнику пограничной службы».
    Лукин тогда посмеялся с коллегами, что серьезные дела в день юмора 1 апреля не возбуждаются и был прав, дело развеселило многих. Да так, что Жванецкий с Задорновым могут отдыхать. От некоторых бизнесменов, которые торговали китайской обувью в России, Лукин слышал о банде «колбасников» из ОЭПа под руководством начальника 56-го отдела Никиты Павлова. Его отдел вел оперативную разработку контрабандистов китайского ширпотреба, и они регулярно изымали контрабандный товар вагонами. Наиболее ценный товар реализовывали с колес за четверть цены, а трусы с футболками описывали, и подавали в суд на признание товара бесхозным, но, сколько веревочке не виться…. Они и накрыли склад чекистов. В ФСБ России, куда все серьезнее оказалось, ведь ушли сразу трех генералов. И каких! Начальника управления по борьбе с контрабандой и незаконным оборотом наркотиков ФСБ РФ  генерал-лейтенанта Хоменко и двух генерал-майоров -  заместителей начальника оперативно-розыскного управления по борьбе с терроризмом, тоже решивших подлататься на таможенной почве. Не так давно народ удивлялся коррупционным скандалам в отношении работников милиции, а здесь чекисты-генералы, да еще тех служб, которым поручили с этим бороться. Мир перевернулся.
    Лукин набрал телефон чекисту Сергею, с которым они в составе комиссии при МВД России создавали Госкомнаркоконтроль.  Теперь он руководил службой безопасности на Московской железной дороге, где получил лампасы и генерал-лейтенантские погоны. И хотя его звание было железнодорожным, но все ровно приятно на пенсии работать генералом. Сергей не утратил связи со своей бывшей службой и, наверняка, уже перетер с коллегами об отставках генералов, да еще с такой формулировкой. Лукин с Сергеем проживали в соседних домах и  договорились встретиться в ресторане «Триумф» на Новослободской улице. Они давно не виделись и решили жахнуть по сто граммов водки, потому что в мутной чехарде отставок  просто не разобраться. Хозяин ресторана Каро их знал и был, как всегда предупредительно вежлив. Русоволосая красавица Светлана быстро накрыла на стол и принесла запотевший графин с водкой. Закуска была обычной: селедочка по – домашнему с картошкой, белые маринованные грибы, рулеты из баклажанов, лобио и мингрельский хачапури, а под второй графин водки они заказали каре ягненка.
   - Сергей у меня голова кругом от многочисленных отставок, а еще больше от сотни арестантов по контрабанде. Неужели всех доведут до суда? – спросил Лукин, наливая по рюмкам из второго графина.
   -   Вряд ли. Во всяком случае, никто из наших и ваших генералов и полковников по  делам не проходят даже свидетелями, - сказал Сергей.
   - Интересное кино. По таможням возбудили более двадцати уголовных дел и все с задержаниями сотрудников и бизнесменов, которые дали показания на свои «красные крыши» из силовых структур, а их даже свидетелями не пустили. Испугались, что они могут дать показания о причастности   своих руководителей?
   - Скорее всего, так и есть. Как можно уволить первого заместителя, а начальника даже не наказать? Ахинея какая-то. Получается, что подчиненный воровал у него под носом, а руководитель даже не догадывался?  Или под ними   подвели черту и сказали достаточно, помнишь, как проводили партийные собрания: «Товарищи коммунисты, выступило семь человек. Кто за то, чтобы подвести черту под выступающими?», - сказал Сергей.
   - Похоже, что так. Зачистку Путин объявил с трибуны, сообщив, что таможенники арендуют склады временного хранения товаров у бизнесменов, с которыми сливаются в таможенном экстазе. Отсюда и двадцать уголовных дел, а если бы не Путин, то никто бы не пошевелился.   Опасные зачистки, потому что силовики связаны друг с другом. Таможенники с криминальным бизнесом, а им крышуют ФСБ, МВД и прокуратура, от того такое разнообразие в отставках. Теперь кампания по наведению порядка на таможне может считаться логически завершенной. Точка поставлена красивая и в один день. Правда, не всем понятно, что связывало  отставных генералов с таможней? На сей сакраментальный вопрос и мы можем ответить с трудом, но российские граждане, посудачат на кухнях и непременно все увяжут. 
    - Оно и было сделано, чтобы народ видел борьбу с коррупционерами и веру в царя не терял. Только жаль, что ничего не изменится. Одни наворовали и их ушли, но на их места придут более голодные и жадные.
   - Сергей мы с тобой не на кухне, а в ресторане, да еще жахнули по триста водочки, поэтому самый раз обсудить по-трезвому с чего это взорвалось?
   - Теперь меня  отставки мало волнуют. 
   -   Отставками достали моих врагов, но все ровно не вижу никаких перспектив, чтобы таможенные органы заработали честно, - сказал Лукин.
   - Значит и ты согласен, что ничего не дадут  громкие отставки, - хихикнул Сергей, -   Работу нашел, если не секрет?
   - Да какие тут секреты. В Совете Федерации буду работать советником, а там меня назначили вице-президентом фонда содействия развитию регионов России. Говорят, что раньше им руководил в Питере сам Грызлов, - Лукин с улыбкой достал из нагрудного кармана сверкающее новизной удостоверение Совета Федерации, которое сегодня получил.
   - Теперь  догадываюсь, кто сенатора Суетина убрал из Совета Федерации. Ты его и там достал, - вновь засмеялся Сергей.
   - Я от «Норильского никеля» отказался, а мне дуплетом Совет Федерации предложили. А он и там и там, что же мне отказаться от работы? Мы с Суетиным уже давно не пересекались, а в сенаторах его «Три Кита» накрыли. Мне наши коллеги рассказывали, что он все предвидел и заранее написал заявление об отставке. Он несколько дней не дотянул до года свое пребывание в сенаторах. 
   - Я понимаю, что такие совпадения вас с ним толкали друг на друга.
   - Думаю, что все закончилось, - Лукин задумался на несколько секунд, - семь лет его сексоты держали меня в состоянии войны.  Два года у нас была «сырная война», а потом моих врагов отвлекло более серьезное дело «Трех Китов». 
   - Я помню, что у президента Путина закружилась голова от докладов генералов  и, чтобы разобраться вызвал из Питера своего знакомого следователя прокуроры Лоскутова. С тех пор прошло лет пять, но закончил ли он дело, были ли найдены виновные, были ли собраны доказательства нам не известно. По делу убили одних свидетелей, а других покалечили или запугали, но обществу ничего не доложено. Правда, год назад перед президентскими выборами 2004 года из ФСБ России был уволен генерал-полковник Островцев, чья фамилия громче всех звучала в скандале и опять тишина, - сказал Сергей.
     - То же самое будет с отставками в прошедшую пятницу. Прокукарекали, а дальше, как в песне: “ Я хожу не смею, волю дать словам, милый мой, хороший, догадайся сам”. Что-то меня на лирику потянуло, наливай по рюмке, - улыбнулся Лукин.
   - Но мы-то с тобой знаем, что операция началась в феврале того  года, когда в Находку поступила очередная крупная партия китайского ширпотреба.
   - А сколько таких партий контрабанды пропустили в Россию, и даже меня попросил сенатор-футболист помочь с похожим вопросом, уверяя, что «контрабаса» не будет. Когда же я попросил о встрече с ними, то мне сказали, что они знакомые нового министра внутренних дел и посоветовали не встречаться.
   -  Не тот ли сенатор предложил тебе работу в Совете Федерации?
   - Он самый, только я теперь знаю о них многое, - сказал Лукин.
    - Так вот ту партию контрабанды не стали задерживать и проверять в порту Находка, предоставив владельцам возможность спокойно действовать по отработанной годами схеме.   В порту они перегрузили свой товар в 150 железнодорожных вагонов и отправили в Москву без таможенного оформления. В марте вагоны прибыли на станции Бекасово и Люберцы, где их задержали и переправили на таможенные терминалы для проверки, которую специально притормозили в ожидании покровителей из «красных крыш», которые пытались оказать давление на таможню и прокуратуру, так как день простоя товара сказывался на их благосостоянии. Так просто была раскрыта контрабандная схема. В нее входили русские, китайские и азербайджанские бизнесмены, таможенники, которых прикрывали полковники и генералы МВД и ФСБ, назначенные для борьбы с контрабандой. Их же в свою очередь, прикрывали прокуроры по надзору за соблюдением законности в силовых структурах. Так китайцы закольцевали  синдикат силовиков по контрабанде.
   - Таких операций от Находки до Москвы не было со времен ВЧК. Возможно, для её проведения и направил Президент в таможенный комитет начальника контрразведывательных операций ФСБ РФ Расторгуева, который хорошо знает китайскую тему. Во всяком случае, такую операцию могли провести на достойном уровне. Из тени вывели организованную преступную структуру, которая «контрабасила» ширпотребом из Китая. Одного не понимаю. В этих операциях были изъяты 400 вагонов товара, которые ожидали на Черкизовском рынке, но там продолжалась торговля без сбоев таким же контрабандным товаром. Это может означать, что на место уволенных генералов встали другие, которые предоставили китайцам другие коридоры для доставки товара, - сказал Лукин.
   - Возможно, ты прав.  Официально 7 апреля 2005 года по распоряжению первого заместителя генерального прокурора Юрия Бирюкова материалы данного дела затребовали в Генпрокуратуру РФ и передали для  дальнейшего расследования в ФСБ России. И вряд ли мы узнаем о результатах расследования. Помнишь, точно так же было по делу «Трех Китов», когда в протоколе допроса появлялись имена сотрудников ФСБ, то через два часа эти материалы забирали в Генпрокуратуру, после чего их следы терялись на Лубянке. Так же передавали дело в мешках без описи, а через несколько дней приглашали следователей, которые прошивали «побритое» уголовное дело и передавали по акту. Эти обстоятельства роднят уголовные дела «Китов» и по китайской контрабанде.
    - И не только эти обстоятельства. Первым свой пост потерял глава ФТС Александр Жерихов и вместо него назначен Бельянинов, который ранее занимал должность генерального директора Рособоронэкспорта, а ты помнишь, что брокеры «Трех Китов» Фесенко и Лаптев были из той же конторы. Во время обыска в доме и кабинете Лаптева изъяли  38 печатей китайских  и российских  фирм. Может быть, китайские фирмы и существовали в природе, в чем я сомневаюсь, но российские точно были фирмами-невидимками.
    - А ты не думал, что отставки генералов прошли не в рамках борьбы с коррупцией, а за финансовые потоки на таможне? – спросил Сергей.
   - Все газеты печатают про коррупцию генералов, в отношении которых дали показания фигуранты двадцати уголовных дел по таможням, но официально об этом молчат. Нанесен удар по силовым фигурам, которые выстроили на таможнях «красные крыши», не подконтрольные Кремлю.
   - С арифметикой у меня плоховато. Одни говорят об аресте 150 вагонов из порта Находка, а у тебя 400 вагонов? – спросил Сергей.
     - На самом деле их не сосчитать. Китайская тема давно попала в поле зрения, но не была моей работой, интересовала только информация. Еще до нашей эры купцы возили товары из Китая по Шелковому пути, но в средневековье гремели войны, которые тормозили торговлю, а теперь у контрабандистов много дыр на российской границе и китайский товар запустили тремя путями. Один был морским, которым руководил в порту Шанхай бывший сотрудник Дальневосточного морского пароходства Домрачев и  помощник сенатора от Приморского края Горшков.  Сенатор был одним из четверых уволенных из Совета Федерации. С китайской стороны с ними работал Сергей Ли, который финансировал  поставки и платил крыше.  Товар доставляли в порт Находка, где забили им все ангары и даже частные гаражи, а потом они выстроили цепочку из уже известных силовиков и повезли товар в Москву. Последние их эшелоны состояли из 150 вагонов. Второй путь пролегал по суше. Из Китая ширпотреб гнали через Уссурийскую таможню на фирму «Альянс», которая была связана с местной администрации и не только с ней. В  Приморском крае было открыто несколько пропускных пунктов для поставок товара из Китая. Им  показалось мало, и вице-губернатор края Гончаров написал письмо в таможенный комитет о передаче им земельных участков с пунктами пропуска. Подобное называется   передача части границы РФ в частные руки. А третий путь был самым простым - по воздуху самолетами «Ил-76» на военный аэродром Чкаловский или Домодедово, поэтому и не могло быть перебоев с товаром на рынках даже при аресте 400 вагонов. Ну, а дальше ты все знаешь, как развивались события.
   - Да, китайцы работают с размахом. У них только одна проблема –  сбыт своего товара, поэтому они идут на все уловки. Я слышал, Посольство Китая предложило своим купцам в России отказываться от арестованного товара, как  бесхозного и не вступать в тяжбы с милицией, - сказал Сергей.
    - Было такое письмо, а тут вьетнамцы подсуетились и заявляют при отказе китайцев, что это их товар. Сергей, уж коли мы затронули Посольство Китая, то я не могу обойти другое письмо, а точнее ноту Посольства КНР в Министерство иностранных дел России, которая поступила сразу же после ареста сотен вагонов с китайским товаром. Мне по случаю от друзей из МИДа досталась, вот она:   
   «Китайское правительство не может принять действия российских милицейских органов, которые под предлогом наведения порядка на рынках в одностороннем порядке, конфисковали товары китайских бизнесменов на сотни миллионов долларов. Надо отметить, что неупорядоченная торговля между Китаем и Россией имеет свою историю. Неорганизованная торговля сложилась в начале 90-х годов в специфических исторических условиях того времени, когда китайские товары поступали на территорию России и проходили таможенную очистку с помощью соответствующих российских компаний, определенных российской стороной. Такая «серая схема» таможенного оформления была признана российской стороной. В связи с этим посольство Китая твердо заявляет, что вышеупомянутые действия российской милиции нарушили дух соответствующих документов между двумя странами. Посольство Китая искренне надеется, что МИД России, исходя из общего контекста дружеских отношений между двумя странами, уделит внимание этому инциденту с тем, чтобы конфискованные российскими милицейскими органами товары были немедленно возвращены, а подобные инциденты больше не повторялись», - зачитал Лукин.
   - Да-а, с тобой не заскучаешь. Я уверен, что ты в курсе тайн мадридского двора. Теперь я окончательно запутался в причинах всех  отставок.
   - Так и должно быть. Нота Посольства Китая проливает свет на поставки товаров из Китая.  Оказывается, есть договор между нашими странами на правительственном уровне, в котором дано добро на серую растаможку китайских товаров. Российской стороной определен список компаний, которым официально разрешено заниматься оформлением китайского товара и в распоряжении ГТК России были прописаны  таможенные терминалы. А серая растаможка у китайцев всегда была и будет только черной, а это статья 188 УК РФ – контрабанда.
   - Значит, мы правы в своих выводах, что все отставные генералы не уложились в схему соглашений между Россией и Китаем по контрабанде? – спросил Сергей.
    - Такое можно сравнить разве что с нефтебизнесом, если бы компания отставников сделала врезку в нефтепровод Лукойла и откачивала бы у Алекперова нефть, - улыбнулся Лукин.
   - Понятно, а тут огромная река контрабанда из Китая и наши генералы отрыли в свою сторону канал. Они, что не понимали, что  о подобных реках договариваются  на уровне правительства? – спросил Сергей.
   - Как не понимали?! Если я знал, то им сам бог велел, они-то с контрабандой боролись. Но увидев, что кому-то можно, устали бороться, - сказал Лукин.
  - Само собой разумеется, это борьба за потоки зелени от китайских товаров.
   -  Вряд ли. Я и сам до конца не разобрался в  китайских кружевах контрабанды. Одно бесспорно, у них проблема только в сбыте своего товара. Наше государство создало очередного монстра – РФФИ, по добыванию материальных благ в основном для себя. Тогда многие в МВД, таможне и ФСБ перестали прикладывать усилия по конфискации товаров и ценностей в рамках уголовных или административных дел, которые они возбуждали, так как было принято решение на высшем уровне, что реализацией  конфиската будет заниматься  Фонд федерального имущества, - сказал Лукин.
    - И что здесь   неправильного? – спросил Сергей.
    - Да все. От начала и до конца. Раньше мы выносили постановления о конфискации, а потом комиссии наших ведомств сами и занимались их реализацией. Я знаю, что злоупотреблений у  комиссий было немало, но часть вырученных денег  шла на развитие   подразделений МВД, ФСБ и таможни, а такие руководители, как я вовремя поправляли работу комиссий. Теперь же в   Фонде чиновники творят сеансы фантастической щедрости при оценке конфискованного товара, который можно приобрести у них за 20% от стоимости, но за это надо дать приличную взятку  чиновнику.
   - Да, я слышал. 
   - Сергей, ты   только слышал, а мне неоднократно поступали от моих бывших и настоящих коллег предложения поучаствовать в совместных операциях по налету на склады с китайским и другими товарами, которые не были оформлены на таможне должным образом.
    - То есть с контрабандными товарами.
    - Не всегда так. Некоторая часть этих товаров хоть как-то оформлялась на таможне, но в принципе ты прав. Однако вопрос не в этом.  Новый государственный Фонд создавал  летучие бригады  из оборотней в погонах, которые получали информацию о таких складах и проводили совместные операции  маски-шоу. Совместные для того, чтобы владельцы товаров не смогли найти концов, кто руководил  разгоном. Товары обычно изымались по протоколу, в котором описывались лишь количество тюков и коробов, а потом на своем складе РФФИ  товары сортировались. Наиболее ценные, такие как кожа, меха, электроника уходила партиями в основном бизнесменам с Кавказа и Средней Азии за 20-30% от реальной цены, поэтому продавалась в первые три дня и с концами. Остальной товар, как трусы и футболки оформляли, как бесхозный и передавали в суд через шесть месяцев хранения, после чего он уже никому не нужен. Возможно, я тебе об этом уже рассказывал, но вернулся к теме   опять же из-за предприимчивости китайцев. Неутомимый народ. Их замотали оборотни в погонах из МВД и таможни своими масками-шоу, так они нашли концы и легли под твоих коллег из ФСБ. Вот и пошли вагоны на склады по материально-техническому обеспечению ФСБ, и теперь чекисты ходят в китайских трусах, - улыбнулся Лукин.
    - Значит и «крыша» моих коллег не помогла китайцам? – поинтересовался Сергей.
    -  Схема могла бы ещё поработать, но как говорят: жадность фраера сгубила. И покатили китайские товары с Дальнего Востока уже не вагонами, а эшелонами. Обнаглели малость, вот и результат. Ты спрашивал у меня, откуда появились арестованные 400 вагонов?
   - Ты мне вроде бы объяснил.
   - Сергей, я тебе нарисовал общую картину по всем видам транспорта, а в такой    картине количество вагонов и не сосчитать, потому что   процесс движения неуловим. Одни арестовывают груз, а потом отпускают за взятки. Если же взять ту конкретную операцию по складу воинской части ФСБ на станции Бекасово, то следственная бригада почти неделю описывала арестованные первые 150 вагонов, а   тут на станцию прикатило ещё 250 вагонов. Маховик контрабанды был раскручен и они не смогли остановить в пути   эшелоны с товаром, так они и докатили в руки следственной бригады, да никто и не позволил бы их остановить, они шли уже под контролем в рамках оперативной разработки.
    - А мои коллеги не понимали, что  вагоны с контрабандой попадут в лапы следователям, которые сидели в их воинской части? Неужели их нельзя было загнать на время проверки в какой-нибудь тупик? Их огромное количество по железной дороге от Дальнего Востока, - сказал Сергей.
   - Не так просто спрятать 250 вагонов с товаром, когда за ними приглядывают сотрудники МВД, а потом зачем их загонять в тупик, если проще загнать туда следователей вместе с уголовным делом,   а заодно и оперативников, которые вели данную разработку, - улыбнулся Лукин.
   - Теперь понятно, почему уволили десятки полковников и генералов из наших контор. Туда попали те, кто «контрабасил», а заодно убрали и тех, кто проводил оперативную разработку и расследовал  уголовное дело. А ведь некоторые из них поверили, что началась реальная борьба с коррупцией.
   - Я за тебя рад,  мне  все сразу стало  понятно, поэтому и решение об уходе в отставку созрело окончательно, хотя я к  тем операциями не имел даже косвенного отношения. Просто ещё раз увидел нашу прогнившую систему во всех структурах. Китайцы просветили, как рентгеном.
   - Думаешь, что в благотворительном Фонде и Совете Федерации такого не будет? – спросил Сергей.
   - Поживем, посмотрим. То есть, по известной цитате: "То, что хочет человек, непременно сбудется, а если не сбудется, то и желания не было, а если сбудется не то, разочарование только кажущееся - сбылось именно то". -   Так написал Александр Блок, и  был совершенно прав.   Я лично не могу сетовать на судьбу. Все, чего я хотел, сбывается. Всего же, что не сбылось, я либо недостаточно хотел, либо недостаточно к тому стремился.
   - Неужели прямо так все и сбылось? – улыбнулся Сергей.
   - Все сбывается только у пациентов желтого дома, - засмеялся Лукин.
   - Вот и я про психушку, где все сбывается.
   - Тогда, как ты оценишь то, что я в молодости мечтал стать полярным летчиком, но стал сыщиком уголовного розыска, а через двадцать лет меня, полковника милиции из действующего резерва Министра внутренних дел СССР командируют в Государственную комиссию Совета Министров для участия в расследованиях авиационных катастроф. Вот там-то за шесть лет службы я налетался на самолетах и вертолетах, в том числе и Полярной авиации по отдаленным уголкам Заполярья вплоть до Шпицбергена.
   - Да, из области фантастики, но факт неоспоримый, - согласился Сергей.
   - Скажу больше того, решение о введении такой  должности было утверждено Постановлением  Совета Министров СССР, который и согласовал мое назначение. С развалом Союза в 1991 её ликвидировали,  а в России  подобной  должности нет, как будто в 1986 году для осуществления моей мечты её специально придумали серьезные дяди и подарили, полковнику милиции.
   - Я знаю обстоятельства того назначения, царский подарок для тебя, - улыбнулся Сергей, намекая на его конфликт в 1986 году с сотрудниками КГБ.
   - Такое бывает только в сказке.
   - Интересно, каким ветром после авиации и угрозыска тебя занесло в таможню?
   - Как бы ни звучало помпезно, было желание служить России. Не буду рассказывать прописные истины, но я рассматривал борьбу с контрабандой в таможне, как мощнейший рычаг для оздоровления экономики России и поднятия производства, которое развалили окончательно. Но, увы и ах! Россию сделали сырьевым придатком забугорных фирм, кому нефть и газ, кому лес и другие природные богатства, а оттуда готовую продукцию. Тем самым ликвидированы рабочие места в России и уменьшили безработицу на Западе.
   - Но таможня наполовину пополняет бюджет России, - сказал Сергей.
   - И не только бюджет, но и карманы дельцов в около таможенной сфере, и еще одна прописная истина. Государство считается экономически зависимым, если импортирует 20% продукции, а в России многие позиции превышают 50%.
  - К сожалению, все так и от цифр становится страшно за будущее России, сказал Сергей.
   - За десять лет службы в таможне я все надеялся, что поступит команда переломить данную ситуацию, но не произошло, не случилось, поэтому я прощаюсь с ней, - сказал Лукин. - Поживем, посмотрим…
 


 

На обороте обложки:
            У автора Степанова - Луканенкова Владимира Павловича  сложилась удивительная судьба со многими хитросплетениями в жизни, а в некоторых моментах она даже уникальна. В восемнадцать лет райком партии принял его в КПСС, а после службы в армии направил на работу в уголовный розыск центра столицы. Работал он в сыске «с огоньком» и его назначили руководителем районных сыщиков, но в середине восьмидесятых годов в СССР наступил пик конфликта МВД и КГБ. Чекистам не нравилось поведение успешного и независимого начальника угрозыска с открыто-негативным отношением к излишней "опеке" со стороны КГБ и предложили ему уволиться из органов. Их противостояние закончилось переводом автора в Государственную комиссию Совет Министров СССР для расследования авиационных катастроф. После развала СССР он служил в Главном управлении уголовного розыска МВД России, а в середине девяностых годов законодательство включило таможенные органы в оперативно-розыскную деятельность и его переводят руководителем Московской таможни. Были в таможенных органах выходцы из госбезопасности и борцы с экономической преступностью из МВД, а вот сыщик из угрозыска, пожалуй, был единственным руководителем в таможенных органах.
         Романы и рассказы автора достоверно отражают историю, традиции и героику службы в уголовном розыске и таможенных органах со знанием всех тонкостей оперативно-розыскной деятельности, а также способствуют формированию гармоничной, интеллигентной и всесторонне развитой личности сотрудника правоохранительных органов, повышая культурно-эстетическое воспитание личного состава подразделений и престиж службы в органах.