Из цикла «Значимые события и люди»
Студенческие годы наполнены всякими неожиданными встречами и событиями, которые так мелькают, что их не замечаешь. Лишь по прошествии лет, в зрелые годы, ты вдруг возвращаешься к ним, казалось бы, совсем неожиданно, но всегда кстати. Так было и со мной.
Приехав из небольшого полустанка на учебу в культурную столицу страны – Ленинград, уже чудом было то, что ты, парень из простой рабочей семьи, оказался в одном из лучших институтов огромной державы. Это само по себе значимое событие по тем временам. Не то, что сейчас, отправил результаты ЕГЭ во все вузы, глядишь где-нибудь и проскочишь. Тогда нужно было потрудиться и основательно. Моя самоподготовка шла бессонными ночами, штурмовщиной всех известных вопросов, которые могли быть заданы на экзаменах, настрой на отличную отметку и желание любой ценой поступить, сделали свое дело. И вот у меня в руках оказался новенький, невзрачного серого цвета, пахнущий типографской краской- билет студента медицинского института. Там мое фото- молодого человека с удивленным взглядом, черными чернилами роспись ректора и, конечно же, гербовая печать. Радости не было предела. Душа ликовала, хотелось поделиться праздником с первым же встречным-поперечным.
По этой причине я шел от ворот института и глупо улыбался. Рядом располагались трамвайные пути. Мне нужен был 28, который шел к Московскому вокзалу, и я стал ожидать, прохаживаясь около киосков с газетами и продавцами с цветами, бабушек со своими осенними астрами, георгинами, золотыми шарами. Неожиданно кто-то окликнул меня, сперва я даже не понял кто, но подойдя поближе, увидел знакомое лицо – Леньку Крутикова, из нашей Сосновской 66 железнодорожной школы. Многие из моих знакомых провалились на экзаменах и давно уехали, а вот Ленька был здесь. Значит, поступил, сделала я вывод.
- Привет! Привет!
- Ну, что у тебя с поступлением? – спросил первым Ленька. Но, видя мою счастливую физиономию, сам и ответил: - Что спрашиваю, сияешь, как медный самовар, значит, поступил.
- Да! Сдал! Даже не верится. После двух первых экзаменов все шло как надо. А на сочинение, чуть не забуксовал, не знал, какая тема будет, едва выпутался. В общем прошел, набрал 14 баллов, проходной – 12, так что с запасом – выпалил я разом все накопившиеся во мне эмоции. -Думаю поехать домой, отдохнуть, еще почти десять дней до занятий. В городе мне нечего делать. А ты-то как, Леонид? Не видел тебя, не слышал, где ты, что? Расскажи.
- Рассказывать нечего. Один экзамен по химии провалил, но у меня была справка из больницы, что я был болен в тот период. Ну, в общем, мой отец подсуетился, написал письмо в какую-то комиссию, назначили переэкзаменовку, а остальные два я сдал: физику на четвертак, русский на тройку. Если пересдам химию хотя бы на тройку, то меня зачислят. Я же по спец. набору, как особый заказ на врачей для железнодорожного транспорта...Сам понимаешь, батя подсобил, он же начальник ОРСа.
- Ладно, Ленька не будем о грустном, давай поедем в общагу на Кирилловскую, у меня там место в комнате освободилось, перекантуемся. Ты где остановился?
- На Васильевском, у дальних родственников. Зануды: не ходи туда, не делай этого, учи билеты... Просто сил нет их дальше терпеть... Но, на улице жить не будешь.
Наконец, подошел наш трамвай, и мы с Ленькой заскочили в него первыми. Но, вагоновожатая строго предупредила:
- Трамвай по техническим причинам дальше не пойдет по маршруту. Прошу всех пассажиров покинуть вагон.
Я чуть не выругался. На что Ленька спокойно ответил.
- Не этот, так другой подойдет. Давай сядем на девятку, до Красногвардейской, а там перескочим на любой, который в сторону Московского вокзала пойдет.
Я согласился.
- Верно, чего ждать. – И мы вновь заскочили в только что подошедший трамвай с девятым номером.
- Во, любо-дорого. Наверное, еще довоенный, смотри Толян, лавки деревянные и дребезжит весь...
- Ничего, - ответил я. – Лишь бы ехал.
Через остановку народу набилось почти весь вагон, и мы с Ленькой уступив место двум пожилым людям оказались на задней площадке, продолжая свой разговор об экзаменах и прочих делах, связанный с поступлением.
- Я ,Ленька, не сомневался, что пройду экзамены. Пахал, как папа Карло. Все лето на сеновале учил: сперва физику, потом химию. Думал так, что если сдам два профилирующих предмета, то русский-то как-нибудь осилю – уверенно и громким голосом вещал я, не стесняясь окружающих. - В школе мне казалось все просто и понятно.А тут такие требования: мама не горюй! В школе за учебу меня хвалили – хвастался я,-а тут настрой был завалить, конкурс-то большой...Но не на того напали...
- Да, хвалить-то хвалили, а вот характеристику на тебя в школе дали не очень – возразил Ленька.
- Откуда ты знаешь? – взорвался я.
- Знаю, я же в комитете школы состоял. Там всех рассматривали-ответил Ленька.
- За что физик, наш классный руководитель, так на меня взъелся, не понимаю?
- Да, потому что, ты экзамены сдал на «отлично», а он для тебя «серебрянку» не запланировал. Не думал, что потянешь в отличники. Директор, Лев Аронович, взял ему и фитиль вставил. Вот он и обозлился! А потом за твое отношение к Сталину. Ты помнишь, когда мы приборы какие-то к уроку у него в лаборатории брали, ты засмеялся и говоришь, показывая на портрет Сталина: «А что этот усатый здесь делает?». А Дизель услышал, он рядом за дверью стоял. Я видел, как его лицо перекосилось после твоих слов.
- Но, я же не нарочно, просто вырвалось... Кругом борьба с культом личности, а портрет вождя народов в кабинете учителя, как ни в чем не бывало, висит.
И почему Дизель так среагировал, он что, чем-то обязан вождю народов? – удивленно спросил я Леньку.
- Не знаю, говорят, что по распоряжению Сталина всех евреев с высшим образованием первыми эвакуировали из блокадного Ленинграда.
- А что наш Двоскин – еврей? – удивленно спросил я Леньку
- Исаак Моисеевич, кем может быть? – со смехом ответил Ленька.- Верно!
Ну, Дизель понятно, физик и прозвище соответствующее, ну а про еврейство я никогда не думал... - беззаботно ответил я.
- А лучше бы ты, молодой человек, не лгал – вдруг вмешался в разговор пожилой человек в шляпе и очках на длинном, с горбинкой носу. - Не верю, что не знал!
- Врет,конечно,как сивый мерин - поддержал его другой совсем огрузший мужик в рабочей спецовке. – Шлепаешь губами всякую чушь, хвастаешься какой ты хороший, да пригожий... А на самом деле неизвестно кто ты есть? – начал наступать на меня мужик в спецовке, от которого несло каким-то ацетоном и краской.
Тут я встрепенулся и, не ожидая очередной порции помоев на свою голову, перешел в атаку.
- Вы, как смеете, мне студенту, говорить всякие гадости и оскорблять – выкрикнул я, готовый с кулаками защитить свою правду.
Ленька понял, что ситуация накалилась и не в нашу пользу.
- Вот она молодежь нынешняя, слово им не скажи, так и лезут с кулаками, так и лезут... Откормили, выучили на свою шею... Смотрите, он студент, второй тоже видно из этой братии, осуждают Сталина и учителя своего... А сами-то кто? Ноли без палочек – стала резко выступать пожилая женщина, с книжкой в руках.
Но, неожиданно вступил в разговор интеллигентно одетый мужчина, несмотря на летнюю жару, в костюме с галстуком.
- Чего на ребят кричите? Они, что вам плохого сделали? Разбираться, кто Сталин и кто Хрущев нам еще долго придется и ребята здесь ни причем...
Толпа неожиданно перекинулась на него.-Вот, вот из-за вас защитников все неприятности...
Ленька толкнул меня в бок:
- Давай на остановке выскочим, а то могут по шее надавать. Вон, как разошлись…
Трамвай дернулся и резко остановился. Мы с Ленькой незаметно подвинулись ближе к дверям и тут же выскочили.
- Вот! Наука нам на будущее:, не спорить и не говорить вслух о политике – уверенно сказал Ленька. – Особенно здесь в Питере. Я корку хлеба хотел голубям раскрошить, так меня чуть старушки не разорвали на части...
- Блокада! – вздохнул я, мои тетки такие же.
Этот разговор в трамвае вскоре забылся, и всплывал в моей памяти всегда ,когда нужно было отстоять свою точку зрения. А совсем недавно, по другой причине, но тоже, связанный с толпой, перекрывшей дорогу на местной трассе в поддержку протестующих учителей. "Трамвайная правда" всплыла в моей памяти, и я вдруг, неожиданно сам для себя остановил машину, вышел и спросил-В чём дело?-Школу закрывают!-Почему?- Нет денег на ремонт!-А детей куда?-Возить в другую автобусом за 30 километров!- отвечала на мои вопросы молодая женщина, явно обеспокоенная ситуацией. Я не раздумывая встал на сторону учителей. Стоя в толпе я прикидывал -Народ хорош, когда безмолвствует! Но, видно его достали, как когда-то мы своими хвастливыми разговорами окружение в трамвае, и он перешел в наступление. Метко сказано –Правда глаза режет! Без правды жить конечно можно, но разве это будет жизнь, так-существование... Уверенный в своей правоте я стал вместе со всеми кричать "Не дадим закрыть школу! Руки прочь от детей!"...Вот так ,та далёкая правда меньшинства, перешла в иное качество.