Как известно, козёл в лесу — большая-пребольшая редкость. Эти существа обычно обитают где-нибудь высоко в горах, не в нашем районе. Витатий знал об этом и потому очень удивился, увидев перед собой рогатого и бородатого Козла. Тот задумчиво жевал сорванные с куста листья и внимательно смотрел на ёжика выпуклыми оранжевыми глазами.
— Здрасти! — сказал Витатий, памятуя о том, о чём неоднократно говорила ему мама Йожена, а именно: если не знаешь как поступить — поступай правильно! А самым правильным в данной ситуации было поздороваться.
Но козёл не ответил Витатию, всё так же задумчиво продолжая жевать листья.
«Может, я был недостаточно убедителен? — подумалось Витатию. — Или он глуховат? Вот тётушка Сова, например, не очень хорошо видит при свете солнца, но если днём, встретившись с ней, не поздороваешься, то ночью можешь схлопотать клювом по макушке, ведь слышит-то она прекрасно и выводы о твоей вежливости делает вполне определённые, вне зависимости от времени суток!»
И ёжик, привстав на цыпочки, крикнул изо всех сил:
— ЗДРА-А-АСТИ!
Козёл вздрогнул, мотнул бородой и, судорожно проглотив последние листочки, громко икнул. Покачав головой, словно сокрушаясь, он сказал самому себе:
— Бе-е-е…зобразие!
— Меня Витатий зовут! — прокричал ёжик. — Не Виталий, а Ви! та! тий!
— Бе-е-е…недикт Ме-е-е…ликович. — ошеломлённо представился в свою очередь вынужденный к этому козёл и нервно топнул передним копытом.
— А я Витатий Йожефович! — улыбаясь выкрикнул Витатий и спросил: — А каким образом вы оказались у нас в лесу, уважаемый Бе-е-енедикт Ме-е-ельникович?
Шокированный донельзя козёл округлил зрачки:
— Ме-е-е…ликович, с вашего позволения, Ме-е-е…ликович, а не Ме-е-е…льникович! К вашему сведению, я профессор и внештатный корреспондент газеты «Зелёные просторы», а кроме-е-е того почётный член Королевского географического общества и кавалер ордена «Золотой Каброн»!
— Простите меня, товарищ Бе-бе-бенедикт Ме-ме-меликович! — растерянно заорал Витатий, внезапно с тревогой осознавший, что имеет дело с не простой персоной, а весьма важной.
— Он ещё и дразнится! — ошарашенно проблеял самому себе козёл. — Бе-бе-бе…зобразие! — и кавалер ордена «Золотой Каброн», профессор, почётный член и т. д., в негодовании передёрнувшись всем телом, вторично топнул копытом, теперь уже задним.
Что-то блынькнуло и отлетело в кусты. Козёл неожиданно прыгнул в сторону и скрылся под густым навесом еловых ветвей, не желая продолжать неприятный разговор с неприятным мальчишкой.
Витатий немножко расстроился от того, что знакомство с новым лесным гостем получилось столь нескладным. Но теперь уже поздно было что-либо исправлять. Ёжик вздохнул и собирался идти по своим делам, когда из кустов послышался весёлый шорох.
«Наверное, это ка-ка…валерия ордена Бе-бе-недикта возвращается?» — с надеждой подумал Витатий.
Однако из кустов появился Четырепять:
— Опа!
— Привет тебе, Зай! — что есть силы крикнул ёжик. — А где ка-ка…валерия «Золотого Кар… бабарона»?
— Привет тебе, Вит! — воскликнул немного удивлённый такой громогласной встречей заяц. — А чего ты орёшь? Никаких тут какавалерий нету!
— Ой… — спохватился ёжик, смущённо заулыбавшись. — Это я по инерции кричу. Я тут с глухим козлом разговаривал. С Бе-бенедиктом.
— Ах, вот оно что. — понимающе кивнул Четырепять и несколько секунд что-то прикидывал в уме. Затем сказал: — Так именно поэтому у меня теперь есть вот эта вещица! — и в ладони зайца блеснул круглый золотой медальон с оборванной ленточкой.
— Ух ты! — у Витатия расширились глаза. — Вот это да! Откуда?
— Это мне награда за спасение тебя! — Четырепять расплылся улыбкой до ушей.
— Спасение… меня? — опешил Витатий. — А от кого спасение?
— Здрасьте! — удивлённо присвистнул Четырепять. — Или ты не понял сам?
— Чего не понял?
— Тому, кто спасёт друга от козла Бени Дикта, положена награда!
— Значит, ты меня спас? — удивился ёжик.
— Ну, конечно же, дружище! В этом нет никаких сомнений! Ведь я всё это время честно молчал во-он в тех кустах!
— И что же?
— Видишь ли в чём дело, — наклонившись к Витатию поближе доверительно понизил голос Четырепять, — если двое заговорят с козлом, именуемым Беня Дикт, то первый, заговоривший с ним из двоих, навсегда останется заикой!
— Так ты и так зайка! И что значит «навсегда»? Я, что ли, тоже стал бы зайкой, если бы ты сказал что-нибудь из во-он тех кустов?
— Да не зайкой, а за-И-кой! — членораздельно произнёс Четырепять. — Ты навсегда бы стал заикаться, как козёл Беня! А я тебя спас! Потому что молчал из во-он тех кустов.
— А-а-а! — понимающе протянул ничего толком не понявший ёжик. — Ну, я всегда знал, что ты настоящий друг! — Витатий обнял зайца. — И чего ты теперь будешь делать с наградой?
— Этого я ещё не придумал… — почесал макушку Четырепять. — Но, скорее всего… я буду носить её… по большим праздникам… — заяц хитро подмигнул и со смехом выпалил: — В КАРМАНЕ!