Крестьянский труд всегда был тяжёлым и кажется, что только наше поколение дожило до благ цивилизации. Сейчас у большинства в личном хозяйстве имеется вспомогательная техника: электро и бензопилы, косы триммеры, мотоблоки и т.д, что значительно облегчает жизнь на селе. Наши бабушки, дедушки, мамы и папы все работы выполняли вручную, а площади обрабатывались огромные.
Деревня моего детства была не маленькой, около ста домов. Все жили по-разному: кто то беднее, у кого то было крепкое хозяйство. Много было молодых семей по двое, трое, четверо детей и больше. В деревне была своя начальная школа, сельсовет, магазин, а в более поздние годы открылся и детский сад. Люди работали в поле, на ферме, на телятнике. Мужики на лошадях возили сено, солому, дрова и все грузы. На лошадях пахали и боронили поля. Была своя конюшня в деревне, рядом стояла водогрейка и хомутня, на краю деревни была кузница, где ковали разные предметы нужные в быту, такие, как подковы для лошадей, запчасти для телег, колёс и сбруи и т.д. Туда же водили подковывать лошадей. А на другом конце деревни работала пекарня, снабжавшая деревню хлебом. По всей деревне были настроены колодцы и даже была часовня, но однажды она сгорела. За рекой на другом берегу работала мельница, чуть выше по реке стояла плотина, которая держала приличный уровень воды, сразу за ней был огромный омут, где глубина и вьюны заставляли обходить стороной даже взрослых, т.к. там утонул не один человек в разные годы.
На мельнице по деревянным руслам из реки шла вода и падала на лопасти огромных деревянных колёс, которые вращались и приводили в движение тяжёлые деревянные механизмы. На всю округу был слышен равномерный глухой стук тяжёлых агрегатов. Люди привозили на лошадях мешки с зерном и забирали готовую муку. А мы маленькие бегали к мельнику, он пускал нас посмотреть на процесс изготовления мука и кормил нас жаренкой. А прямо под горой, на нашем берегу напротив мельницы стоял не большой кирпичный завод, который снабжал близлежащие деревни кирпичём для кладки печей. Была в горе выработка, огромные ямы, где брали глину, стояла постройка и обжиговая печь, а так же крытые сверху помещения со стеллажами, на которых лежали кирпичи. Там работало два - три человека, не больше. Когда мы бежали на речку, то пробегали вдоль рядов с кирпичами. Деревня жила, люди трудились, рожали детей, жили скромно, но были счастливы.
Мама всю жизнь проработала в школе учительницей начальных классов и по совместительству заведующей. А папа поменял несколько работ. Когда пришёл с войны, надо было восстанавливать колхозы, специалистов не было и мужиков то почти не было. Его поставили председателем. Люди работали за трудодни, а сверху спускался план на сдачу зерна, картошки, льна и другой сельхоз продукции. Утаить было нельзя, людей наказывали. Много было недовольных. Отец старался, как мог, но не хватало гибкости и дипломатии. Порою действовал принципиально и жёстко. Его одни уважали, другие боялись и не любили. Мама видела, как ему трудно и на семейном совете решили, что он поедет учиться в областной центр на агронома. К тому времени на его место прислали человека с образованием, а папа вернулся в свой колхоз агрономом.
Были в нашей семье и трудные времена. Отец начал выпивать, гулять, домой возвращался поздно, раздражительный, а порою и агрессивный. Помню, мы уже спали, он вернулся неадекватный и в ссоре замахнулся на маму, хотел ударить. Я напугалась и верещала, как резаная на весь дом. Помню, мама сказала: - ты что хочешь ребёнка инвалидом сделать-. Был случай, когда лошадь привезла его к дому, а он из саней встать не может. Сколько такое длилось, не помню, но мама решилась на развод. Мамин троюродный брат работал заведующим РОНО. Сказал, что придётся этот год доработать, а летом маме дадут место в школе рядом с городом и служебную квартиру.
Мы переехали в соседнюю деревню, в отдельное жилое помещение, нас приютили хорошие люди. Папа был потрясён настолько, что сначала не мог в это поверить. Бросил ходить на работу, пил и возле него дежурили его родная сестра и мать. Когда потихоньку он стал приходить в себя, начал встречать маму перед школой, уговаривал вернуться, но услышав НЕТ, стал угрожать. Мама боялась. А он продолжал приходить. Бедная моя мамочка натерпелась тогда страха. Сестра училась в то время в десятом классе, ничего не зная, из интерната вернулась домой, а там такая беда. Не знаю сколько она была дома, но пришла на новую квартиру. Папа не отступал, он обещал маме "золотые горы", что бросит пить и курить, что начнёт строить новый дом, т.к. старый наполовину сгнил и был холодный. А я начала тосковать по нему. Стала после школы заходить домой. Бабушка плакала и причитала:
- что же матка натворила, семью разрушила-.
Помню, я решила прибраться, взяла веник и подмела в доме. Папа был не пьяным, но потерянным и жалким, лицо осунулось, сам похудел. Мне его было жалко. Я чувствовала в душе, что люблю его и хочу, чтоб он жил с нами. И однажды он пришёл к нам на квартиру, сел у двери на стул весь болезненный, измученный, я таким его раньше не видела. Сердце не выдержало, я бросилась к нему на шею, целовала, плакала и повторяла, чтоб он вернулся, чтоб жил с нами. Мы все тогда плакали, только сестрёнки не было, она была в интернате.
В скором времени мама оттаяла душой, много было поставлено условий и мы вернулись домой. До нас на семейном совете было решено, что бабушку к себе жить забирает папина сестра, а родители обязуются платить каждый месяц по двадцать рублей. Тогда червонец стоил дорого. Это была и помощь, и компенсация за дом. Пошёл новый отсчёт времени. Папе было пятьдесят лет, а маме сорок восемь. С тех пор он бросил курить навсегда, спиртного в рот не брал лет семь. Как и обещал, начал строить дом. Всю плотницкую работу он выполнил один. Бригада мужиков помогла только собрать сруб. Четыре года он строил новый дом. Мы въехали в него, когда я училась в девятом классе.
Прошли годы, отец, конечно, выпивал, но уже не так, как раньше, стал более спокойным. Покинув однажды родительский дом, я всегда с большой любовью в сердце возвращалась в него. Не выразить словами всех чувств, которые переполняли меня каждый раз, переступив порог родного дома.
фото 1959 года.