М А Г А Р О Н И
(ч а с т ь т р е т ь я)
Как я уже вскользь упомянул братья жили не в самом
Кобулети, расположенном на берегу, а в крупном горном селении
Чаква, в шести километрах от береговой полосы.
Ровно в 15 километрах на юго-восток от Кобулети или в
15 километрах на северо-восток от Батуми.
Одним словом, в горах, глухо заросших буковыми
лесами, грабом, дубняком, криптомерией.
Ближе к низине произрастал эвкалипт и бамбук, стволы
которого достигали 30 сантиметров в диаметре у корня и высотой
до 20-25 метров.
Каюсь, но перед отъездом я не удержался и спилил один
ствол бамбука диметром сантиметров 15-ти, порезал на куски
метровой длины, чтобы уместились поперек в багажнике, и
закидал перед возвращением в Москву мандаринами, лаврушкой.
Заставил двумя пластмассовыми бочонками по 10 литров
каждый белого и красного вина.
Долго переживал я за свои безответственные действия.
Потом вспомнил, что по классификации ботаников бамбук
относится не к деревьям, а к травам.
И перестал мучить себя сомнениями, за сорванную траву
меня никто осуждать не в праве.
Эта очистительная мысль пришла мне в голову когда я
уже по дороге в Москву один, без Толи с его домочадцами, потому
что наши обратные дороги разошлись в Джубге, остановился на
ночёвку на обочине объездной дороги вокруг Воронежа.
В этот момент я как раз снимал пробу из двух бочонков
поочередно, которые, как вы помните, вместе с ветками лаврушки
прикрывали бамбук.
В одном боченке почти черная полусладкая с
неповторимым запахом "Изабелла", в другом цвета зеленого
бамбука, столовое, сухое.
Чередовать вина, сухое с полусладким, это чистой воды,
извиняюсь за невольный каламбур, моветон.
Но, находясь без свидетелей и без контроля, я пошел на
этот сомнительный эксперимент.
Возвращаясь к флоре и фауне Аджарии скажу, что местное
население связывает всю эту ботаническую экзотику, включая
виноград "Изабелла" и одноименное вино, с членом царской
фамилии принцем Ольденбургским.
Подтверждений этому я нашел у Ф. Искандера, который
пишет о том, что у принца в Гагре была дача, на которой он живал
подолгу и занимался с увлечением субтропическими культурами.
Искандера я люблю, но, во-первых, он не специалист в
ботанике, а, во-вторых, лицо заинтересованное.
Главное, что меня поражало, так это то, что зеленью
покрытые горы, окружавшие селение Чаква, казались отчетливо
голубыми, а не зелеными.
И не только нам с Толей, но и его непьющему по причине
недавнего инфаркта тестю Василию Андреевичу.
А причиной инфаркта, в свою очередь, был длительный
нетрезвый образ жизни его.
Да и как же ему было не пить если сидел он на
небычайно хлебной должности заведующего продовольственным
складом, царство ему небесное.
Чтобы покончить с алкогольной темой (нет, нет, я не
призываю к безоговорочной трезвости, каковую в свою очередь
считаю разновидностью психического недомогания) скажу, что
из стволов бамбука по приезде домой я сделал всем своим
друзьям пивные кружки.
Перед тем, как бамбук превращать в пивные кружки,
срезанные куски ствола надо было выдержать в течение
длительного времени, чтобы бамбук окрасился в желтый цвет.
Помните как выглядят привычные нам удилища?
А я поторопился сделать друзьям необычные подарки,
изготовленные своими руками.
В ответ свежий бамбук непривычного зеленого цвета
рассохся, растрескался и кружки потекли.
Что не сказалось на моих отношениях с друзьями.
Наверное, наши отношения были скроены из
выдержанного доперестроечного, но не лежалого материала.
Мы просто вернулись к старой проверенной посуде.
Верно умные люди говорят - не возвращайся в свое
прошлое.
Это правильно, но с оговоркой- не возвращайся
в одиночку.
А вернуться вместе не страшно, грустно только немного.
Во время войны даже умирать вместе было не страшно.
Давайте и мы с вами вернемся к нашей истории.
Братья Вачнадзе были людьми занятыми, как я уже вам
дал понять, поэтому после длительного застолья они предоставили
нас самим себе.
С утра мы отправлялись на двух машинах на пляж.
Берег и дно в тех местах до самого Батуми не очень удобные
для купания - крупная галька и приличных размеров валуны.
Особенно не залежишься, поэтому большую часть времени все
плавали, а я проводил под водой.
Если начинался шторм, то острее наслаждения, чем удачно
поднырнуть под накатывающую волну не найти.
Но делать это надо умеючи и обязательно с открытыми глазами.
Неопытного ныряльщика набегающая волна может опрокинуть и
потащить в море по дну.
Совсем плохо если приложишься головой или позвоночником.
Так со мной 15-ти летним и случилось на Зеленом Мысу под
Батуми.
Самое неприятное, что я был единственным человеком на
берегу в это время.
Все обошлось, но с тех пор я всегда ныряю с открытыми
глазами, чтобы увидеть под водой опасный предмет и, вообще, для
ориентировки.
Пляж был дикий. В ту пору в тех краях, по-моему, все пляжи
еще были дикие.
Только сейчас можно оценить это по настоящему. Но, увы,
как всегда, ценим когда уже потеряли.
Обедать мы ездили в соседнее селение Цихисдзири.
Совсем недавно, перечитывая полное собрание А.Н.Толстого,
наткнулся в одном из его ранних маленьких рассказов на описание
тех мест и тамошних маленьких харчевен.
Не помню уж какое блюдо, но хвалил его автор, известный
гурман и жизнелюб, с большим аппетитом.
Оказывается, в ту, еще дореволюционную пору название
селения в русской транскрипции произносилось и писалось как
Ихисдзири.
В мое время там на скале в нескольких метрах от береговой
кромки на высоте метров, наверное, двадцати над уровнем моря была
шашлычная.
К ней вела очень крутая и, если я не ошибаюсь, без перил,
сложенная из крупной гальки лестница.
Я почти уверен, что мы с классиком русско-советской
литературы харчевались, хоть, к сожалению, и в разное время, но все
же в одном и том же заведении.
Запах кавказской кухни вырабатывает у настоящего едока
чувство зависимости.
На Кавказе, неважно куда бы ты ни пришел, в кафе или
заведение без всякой вывески (шалман Сулеймана не обсуждается,
это другая "кухня"), официант, он же фактический хозяин (а вы его
гости), не предлагает меню, не стоит над душой с карандашом и блокнотом.
Потому что он накормит вас всем только свежим и, конечно,
вкусным, чем он располагает сегодня.
Поэтому он задает только один вопрос :
-Сколко (без мягкого знака) вас будзет (с "з"), э?
Вы ведь тоже не спрашиваете у своих гостей, что они будут
есть.
Они буду есть то, что вы сегодня приготовили и поставите им
на стол.
А уж вы расстараетесь.
Вам, как хозяину дома, нужно только знать, сколько дорогих
вашему сердцу желудков надо утолить.
Тут же мне пришла в голову мысль, что если в сердце человека
есть желудочки, то уж в желудке человека обязательно должно быть
хоть одно сердечко.
А без сердца в желудке как вы можете испытывать наслаждение
или, не приведи господь, отвращение от принятого.
Никто же не говорит: почки радуются, легкое ликует.
Ликовать или грустить может только сердце.
В том числе и сердце вашего желудка, когда вашему желудку
повезло.
Затем у старшего спрашивают, что вы будете пить. Вспомните
терминологию кардиологов - трепетание желудочков.
Так вот это трепетание как раз и наступает после такого
вопроса.
Тем временем помощник формирует общий стол в зависимости
от количества гостей.
Почти сразу после этого появляются стеклянные, иногда
плетеные из виноградной лозы вазы с петрушкой, кинзой, зеленым
и лиловым реганом (базилик), тархуном, жгучим цицмат (кресс-салат).
Всё это под общим названием зелень.
Отдельно вазы с туршой, это блюдо из квашеного стручкового
жгучего перца, молодой фасоли, зеленых помидор со специальной
капустой под названием лаханы, еще аджапсандал - жареные баклажаны
с чесноком и аджикой, лобио.
Еще очень крутой без жира грузинский холодец, сулгуни, лаваш.
Первое блюдо в грузинской кухне понятие очень условное.
В привычном для нас виде оно практически отсутствует.
Но есть много блюд, представляющих нечто среднее между
первым и вторым : чанахи, солянка по-грузински, чахохбили (только,
умоляю вас, - не чехомбили, такого блюда не существует).
Какое-же это первое, если кавказцы раправляются с ним без
ложки, только чистые руки и много свежего лаваша.
И еще шашлыки, цыплята табака, купаты.
Снова все под зелень.
В чистом виде жидкое блюдо это хаши.
Горячий бульон из говяжих булдыжек и внутренностей.
Хотя о нем нам с вами пока говорить рано, так как хаши или хаш
употребляется на рассвете, после длительного застолья, с чесноком,
лавашом и всего одной стопкой водки.
Как говорил друг моих институтских лет Зурик Когуашвили :
-Чтоб ты знал, грузинского мужчину после вчерашнего застолья
спасают три вещи - хаши, боржоми и зелень.
Средство после запоя - перефразируя А.П.Чехова.
Ну, вот мы с вами и пообедали.
Теперь бы благополучно спуститься с крутой лестницы,
добраться по выскользающей из-под ног гальки до машин, суметь
втиснуться в них и доехать до своего пляжа.
Сулейман, пока мы были его гостями, закрывал свое кафе рано
и часов в 9 вечера мы садились за ужин в его доме.
продолжение:http://www.proza.ru/2019/03/26/490