ГЛАВА 6
Дэйв не мог больше ни о чём думать. Он ходил по парку, он прочесал его вдоль и поперёк несколько раз, выходил на лестницу, и у него отваливались ноги. Нет, подготовка на тренажёрах перед отъездом принесла несомненную пользу. Но он недооценил Островитян.
Дэйв искал шатёр – но не нашёл. Он пытался разглядеть в бездумной толпе призывный взмах чёрной служанки – и не увидел. Ревели, хрипели, рыдали, выли и хохотали музыкальные инструменты Города Гарпа, огненные голографические Гарпии исполняли в небе брачный танец, прекрасный и безобразный одновременно, взрывались фейерверками и, угасая, стекали с неба каплями ртути, шипя и наполняя туман острым пряным запахом гарпианских цветов, и вновь возникали из ничего.
Всё было, как обычно. Бешено, во всех направлениях, вращались карусели, проходящие девицы хватали его за руки, на открытых площадках бесновались живые феерические стрип-шоу и марсианские бои, зазывалы приглашали в пещеру ужасов с живыми участниками, обещая настоящую боль, настоящие раны и настоящий страх. Только Алис не было нигде.
- Атори Дэйв Сорридж! – прошелестел сзади голос. Дэйв обернулся – резко, словно пробудился от кошмара. Никого. Нет, вот мелькнуло белое светящееся личико. Исчезло за деревом. Снова вынырнуло в двух шагах.
- Хозяйка велела вам передать вот это. – Хрупкая девочка-альбонка протягивала ему что-то матово-чёрное. Ключ. От комнаты? От дома? От ворот? От сердца? – Хозяйка ждёт вас сегодня, - прошелестел голос. – Нельзя опоздать. Нельзя пропустить…
Дэйв хотел схватить её за руку и заставить объясниться – но девочка исчезла. Удивительно они передвигаются, словно обретая время от времени невероятное ускорение: только что была рядом – и вот уже за несколько метров.
И пройденный Дэйвом путь начал раскручиваться в обратном направлении. Бешено колотилось сердце, он не хотел идти – но шёл. Он не должен был идти – но шёл. К чёрту фон – он не имеет права стирать информацию, а защищённую карту можно только уничтожить, но он – специалист своего дела: он уничтожит записи своих свиданий и перекомпонует записи. Ментально. Он на этом собаку съел.
Дэйв переключил кар на максимальную скорость. Вот он, родовой дворец Сэмуров.
Дом ярко освещён, от кристаллов на траву ложатся нежные цветные блики. Ворота не заперты. Когда Дэйв прошёл в дверцу, с поляны взлетела огромная чёрная тень, сверкнула серебряная окантовка и знаки – похоже на флаер Мелта. Может быть, там снова была вечеринка? А он обязан присутствовать на каждом мероприятии в доме сестёр Сэмур? Дэйв приложил ключ к входной двери дома – она ушла в стену…
Изнутри дом был похож на ослепительно сверкающую сказочную шкатулку, только безмолвную. Пусто и тихо. Где же «принцесса-на-пружинке»?
И он отправился в путешествие по дому в одиночку. Поднялся на второй этаж. Острый запах Сплита витал по дому, щекотал ноздри. Кофе. Его спасёт только чёрный кофе. Но хочет ли он спастись?
На голографе новая картина, и Дэйв застыл перед ней. Высокая золотоволосая пифия в центре залы, стоящая лицом к зрителю, воздела руки в страстном призыве, или мольбе, а слева и справа из открытых дверей на призыв стекаются люди – чёрные, белые, жёлтые, жрецы, рыбаки и туристы – на их лицах самая разнообразная гамма чувств. Изумление, недоумение, недоверие, кто-то пылает ненавистью, кто-то горит восторгом и упоением, у кого-то глаза раздирает ужас… Вот слева юная альбонка пала на колени, за ней юноша в тяжком раздумье наморщил лоб, справа Дэйв разглядел Алис и Анну – сёстры стояли, взявшись за руки, причём Анна тянулась вперёд с надеждой и радостью, а Алис нерешительно отпрянула. А за их спинами высокий жрец гневно кривит губы и супит брови. Его руки сжаты в кулаки, на груди горит чёрная цепь.
Люди были совершенно живыми – Дэйву казалось, что он слышит голос женщины, глубокий и летящий, слышит говор, бормотанье и вскрики многоликой толпы – к чему она призывает, золотоволосая, на что открывает глаза, что предвидит? Крупный, жёсткий рот приоткрыт, полубезумные глаза сверкают страстью и обращены к чему-то, видимому только ей.
Под картиной горит подпись: «Милая Алис, прими мой скромный подарок! Твоя Анна».
Дэйв пожал плечами, вздохнул и направился в противоположный конец гостиной. За дверью простая винтовая лестница из литого пластика вела наверх, видимо, в малую башню. Поколебавшись, Дэйв пошёл наверх. Запах Сплита здесь был заметно слабее. Белая ниша, в нише – деревянная дверь, большая редкость здесь, на Острове. Он дёрнул – закрыта. Повертел ключ и, забавы ради, приложил к карте. Он услышал странный звук – не то смех, не то рыдание, не то судорожный всхлип. Дверь нехотя отодвинулась, и Дэйв неуверенно вошёл.
В этой комнате всё было из дерева, островной сосны: стены, пол и потолок, рамы на окнах и скупая мебель. На огромной кровати сидела, сложив ноги в позе лотоса, девочка-подросток. Не Алис и не Анна – черты сестёр отличались от её черт, как тигр отличается от котёнка. И, тем не менее, она тоже была Сэмур. Мягкие детские черты, чуть пухлые губы, пушистые и короткие золотистые волосы, перехваченные переливчатой лентой, меняющей цвета. Она была затянута в чёрный эластик, точно акробат, на нежных щеках застыли мокрые полоски, но глаза… Девочка повернула голову на слабый звук чужих шагов, и Дэйв содрогнулся.
Огромные, широко распахнутые жёлтые глаза были пусты – она смотрела сквозь него, куда-то в невообразимую даль, словно та женщина на картине Анны. Её губы чуть шевелились, будто она разговаривала с кем-то, доступным только ей. На шее, около ключицы, серым пауком стягивал кожу уродливый шрам.
- Извините, тори, - произнёс Дэйв дурным чужим голосом. – Я… ошибся.
Девочка продолжала смотреть сквозь него, будто слепая. Дэйву стало страшно. Он попятился, нащупал рукой проём. Девочка внезапно подняла руку, и ладонью словно загородилась от Дэйва, продолжая смотреть сквозь раздвинутые пальцы. Потом вновь тоненько всхлипнула.
- Ты не сумеешь, - произнесла она жалобно. – Ты уйдёшь…
Её губы не двигались, голос звучал словно сам по себе. В его голове.
- Уйду… куда? – пробормотал он, продолжая пятиться.
- Куда стремятся все. Ты бросишь. Предашь.
Дэйв выскользнул из комнаты, дверь со звоном задвинулась. Сердце колотилось. Он видел то, что не предназначалось ему. Но почему же девочка говорила о нем так, словно всё знала? И как получилось, что он её услышал?
Так. Куда же теперь? Назад, в гостиную, и – на выход? У него мелькнула предательская мысль: что, если пролистать фон Алис? Это подло. Да, конечно. Но он не привык к подобным загадкам. С компьютерами общаться куда проще. Он остановился у картины. Ага, вот щель для инфокарт. Дэйв приложил свой фон к щели – магнит прилип. Он вытянул световую иглу и начал поиск кода. Дэйв водил ею по световым каналам, подключив дешифровщик – фоны на Острове были стары и примитивны.
Импульсы бежали по лучу в крошечный, но объёмный инфобанк в основании черепа, за ухом. Кажется, нашёл. Фон начал отсчёт – промелькнули беснующиеся девчонки, объёмная карта города, картинки с карнавала, несколько потрясающих фантастический пейзажей, сцены сексуальных оргий, Алис рядом с незнакомыми мужчинами… Нет, это в другой раз, сейчас у него нет желания рассматривать своих предшественников. Кажется, он зря старался – ничего интересного и нужного.
Внезапно Дэйв вздрогнул, поспешно остановил изображение и застыл, поражённый. В воздухе висел Остров. Почти такая же карта, как у него в номере. Только по нему плыла, пульсируя и мерцая, чёрная тень неправильной формы, словно тень от облака. Она всё время изменялась, то задерживалась на месте, то делала рывок вперёд, то плавно огибала препятствия. Зачарованный Дэйв не мог оторвать глаз от этого живого пятна. Так вот он каков, Гарпик!
- Ты думал, я говорю неправду! – раздался сзади тихий голос. Дэйв обернулся.
Алис в длинном белом платье-тунике стояла в торце стола. На ней не было украшений, волосы медным водопадом струились по плечам, в них впадали ручейки серебра и ртути с вестианских подвесок, сотканные из мельчайших капель.
Алис подошла ближе – Дэйв увидел, что под её угасшими глазами синие круги, на щеках горят лихорадочные красные пятна, уголки губ подрагивают.
- Ты видишь, как перемещается по Острову Гарпик. Угадать его маршрут могут только жрецы – они его чувствуют, они его слышат. Нутром. У них хранятся карты перемещений за 400 лет. Каждые сто лет некоторые из маршрутов повторяются, но только некоторые. Видишь, я рассказываю тебе всё, что знаю. Ведь ты к этому стремился, да? Ты поэтому здесь? Что ж, вот оно, твоё богатство, Дэйв. Нравится? Бери!
Она тихо засмеялась.
- Я пришёл ради тебя, Алис.
- Ты не лжёшь?
- Нет.
Она подошла ближе.
- У тебя есть жена, невеста?
- Да, у меня есть невеста.
- И она ждёт тебя?
- Она ждёт Гарпик для создания собственной корпорации.
- Долго ей придётся ждать.
Алис положила руки ему на плечи, взглянула в глаза: - Мне надо отлучиться… ненадолго. Идём со мной.
Она провела его через потайную дверь в картине на самую верхушку дома, в центральную башню. Анфилада из трёх небольших комнат в зеркалах, отражающих десятки разноцветных притушенных светильников по стенам и углам. Голубое, словно море на горизонте, ложе. По полу разбросаны пустые флаконы из-под Сплита, ещё сохранившие ядовитый аромат. На прозрачном столике – термососуд с кофе, вплетающим в общую гамму свою нотку запаха: это для него, она ждала его, она не хочет травить его Сплитом.
Дэйв хотел удержать её: - Алис, не надо Сплита, не уходи… мы обойдёмся, я помогу тебе обойтись без него…
- Надо, Дэйв, у меня не осталось сил.
Алис вышла в соседнюю комнату. Острый дух громом пронёсся в голове, заиграл на струнах всех нервных окончаний, задёргались сосуды за ухом, где гнездился фон – и Дэйв схватился за горький, обжигающий напиток с Земли.
Алис скоро вернулась. Её глаза теперь искрились звёздными огоньками, на щеках заиграл нежный слабый румянец, горящие алым пламенем губы снова улыбались, полная грудь вздымалась и опадала, словно океанский прилив и отлив. Она распахнула настежь окно – свежий ветер ворвался, чтобы остудить и выветрить остатки Сплита. Потом медленно, очень медленно, покачиваясь и кружась, Алис начала стягивать белый шелестящий шёлк. И Дэйв опять растворился в ней без остатка, послав к чёрту и весь мир, и всю вселенную.
- Алис, почему ты ничего не рассказывала о своих сёстрах?
Алис махнула рукой: - Что о них говорить? Анна занимается только своей революцией, пропадает в рабочих кварталах и на заводах с агитацией – но разве революция нужна рабочим, поражённым Гарпиком? Разве революцией справишься со жрецами? А Лорта… Лорта сумасшедшая. Она видит и чувствует сквозь стены всё, что происходит вокруг, она видит будущее, но не переносит настоящего. Ей нельзя выходить из дома, ей больно от чужих мыслей. Я… расхлёбываю за всех…
- Ты… занимаешься хозяйством?
- Можно сказать и так… - Алис тихо засмеялась.
- А где ваши родители? Они живы?
- Мать родила двоих из нас от чужаков. Когда Лорте было четыре года, она попыталась сбежать с землянином. Её забрали в Храм – она не вынесла испытания и умерла на плите. А отец умер от горя. Он был настоящим отцом только Анне, она похожа на него – истинная островитянка, возненавидевшая Гарп. А я люблю свой город. Ты видел в галактике что-либо подобное?
- Нет, - искренне признался Дэйв. – Алис, а как получилось, что Эггль не смог уберечь тебя от Сплита?
- Олвис? – Алис странно посмотрела на него. – Он хороший и добрый, но слабый. Он взвалил на себя весь груз по управлению хозяйством нашей семьи, заводами и коммуникациями. Мы знаем друг друга больше десяти лет, но он любит меня, кажется, целую вечность, ещё с тех пор, когда мама в моё двенадцатилетие пригласила в дом Мелта, которого избрали нашим куратором. Он тогда только-только закончил обучение в Верховном Храме и был введён в высший ранг.
При воспоминании о Мелте судорога прошла по её телу.
- Дэйв, я не хочу расставаться с тобой, но рассвет уже на исходе. Тебе пора. Ключ оставь себе – пригодится. Он един для всех дверей нашего дома.
Она поцеловала его в губы, порывисто обняла – и оттолкнула. И Дэйв вышел в утро.
…
Грет дожидался его в номере.
- Слушай, пока тебя не было, я изучал архивы, - встретил он Дэйва на пороге, жуя бутерброд с паштетом из тюраля. – Ты не голоден? Тут ещё осталась еда. Да что с тобой? Встряхнись, на тебе лица нет! Может, мне уйти? – он встревожено похлопал Дэйва по плечу. – Но имей в виду, время идёт, а мы, как идиоты, топчемся на месте. Завтра – последний день карнавала – и снова начнутся патрули и облавы.
- Прости, Грет, я потерял голову. И вправду, пора приниматься за работу. Да-да.
Дэйв потряс головой и сделал несколько приседаний, стряхивая остатки наваждений ночи. – Я готов, Грет, говори. Боюсь, что у меня самого новости не слишком обнадёживающие.
И они углубились в обсуждение плана. Грет рассказывал то, что ему удалось выяснить.
«Последняя экспедиция наткнулась на следы пребывания Гарпика в 100 километрах к северу от города, на каменных пустошах неподалёку от Провального озера. Он оставил очень сильное излучение, исказившее пространство. Трое из экспедиции провалились в пропасть, остальные, крайне истощённые, потеряли научную станцию со всеми приборами и неожиданно оказались на побережье, до которого было 50 километров, где их подобрали рыбаки.
Предыдущая экспедиция зафиксировала следы совсем близко от города, сразу за владениями дома Грефа. Увы, это были только следы – дорожка продвижения никак не обозначилась. Многочисленные попытки подключить островитян – кнутом и пряником – не имели успеха. Подкуп жрецов, угрозы, принуждение тоже ни к чему не привели.
Жрец Царт был убит незафиксированным паралайзером; жрец Корта применил силу и сам уничтожил десять военных спецагентов, пытавшихся принудить его к сотрудничеству с учёными. Остальных из спецотряда, рассеявшихся по городу, выловили и уничтожили жрецы рангом пониже. Да, тут шли настоящие маленькие войны, и все жители проявляли редкую солидарность и сплочённость. Всего погибло около сотни островитян, и около тридцати военных. После этого случая был усилен защитный экран Острова, и подпитывается он… как ты думаешь, чем? Силой жрецов! Вот так-то! Корта стал Верховным Жрецом, а экран слился с экранировкой Гарпика и стал давать время от времени непредсказуемый эффект.
Ещё более ранние экспедиции либо пропадали без вести, либо возвращались, поражённые кристаллами. Геологическая экспедиция Шкловского, например, исчезла с лица Острова вместе с Верховным Меором Даном и его меори Свеллой. Словно сквозь землю провалились. А самая длительная экспедиция случилась десять лет назад – она прочесывала весь Остров целых три года – с супер-оборудованием, созданным специально для этой цели, сверхмощными аккумулирующими фонами – но не обнаружила вообще ничего.
Ещё одна любопытная запись. Одиночка, специалист по Гарпику, миллионер Симеон Бродеркин, пытался взломать фон с храмовым архивом, после чего бежал в горы. Там был пойман, осуждён – всего третий случай казни чужака за всю историю, - но Гарпик не принял его. Симеон остался жив, более того, улетел с планеты, увозя какую-то реликвию или информацию, – за что и погиб на Земле при странных обстоятельствах. Что бы это значило, Дэйв?»
- Это значит только то, что мы недотёпы и олухи. И что необходима точная карта перемещений Гарпика за все эти годы и комп для корреляции. Иначе мы будем день за днём пытаться ухватить за хвост мираж.
Грет приуныл: - Но ведь может хоть раз кому-то повезти? Почему бы не нам? Кстати, одиночек здесь побывало в сотни раз больше, чем экспедиций. И о них-то как раз в архивах ни слова.
- Если ты прибыл сюда, рассчитывая, что ты – исключение из правила, и повезти должно именно тебе, то ты зря старался, сидел бы себе в порту и ждал, когда подвернётся реальная работа на грузовозе, или освободится место на астероидных рудниках.
- Не подрезай крылышки моему ангелу, приятель! – горестно вздохнул Грет. – Он уже и так изрядно полинял. Боюсь, не взлетит!
- Дом Грефа… Что-то с ним такое связано – я уже слышал о нём. Надо начинать копать здесь. Может, проникнуть туда?
- С лопатой? Думаю, нас уж как-нибудь похоронят без нашей помощи. А если без шуток, то Греф – старейший дом из всей пятёрки. Там живёт потомок первых моряков, Горн Греф Одсен, ему 80 лет, он бездетен, его первая жена была альбонкой, он сумел её отстоять в своё время, но она погибла в облавах спецназа; а вторая жена – держись крепче – Дена Риальти, землянка.
- Это не Дора тебе рассказала?
- Да, она. И ещё она слышала слухи о словах Грефа. Греф будто бы объяснял жене, что жрецы боятся альбонцев, и потому приносят в жертву. Между прочим, я тоже смотрел карту – земли Грефа граничат с владениями Верховного Храма на западе, владениями дома Сэмур на севере и Озёрной территорией на юго-западе. Спецназ пробирался именно туда для проведения диверсии.
- И что это нам даёт? – нетерпеливо перебил Дэйв.
– Там берёт начало городской водопровод, там же заводы синтеза белка и плантации сырья для илобы, потому что кусты илобы растут только там.
- И как же оно попадает в Альбони?
- Очень сложно. Когда-то альбонцы владели Озёрной страной. Но жрецы согнали их вниз. У них сохранились собственные уникальные технологии, но теперь их заводы на побережье и единственный путь – через земли Грефа. За илобу им приходится платить очень дорого. Теперь понимаешь, почему Храм точит зубы на Грефа?
- Понимаю. Но не понимаю, почему его боятся тронуть.
- Я тоже, - признался Грет. – Но у меня появилось желание познакомиться с атори поближе.
- Почему бы нет?
- Говорят, он очень замкнут – как, впрочем, практически все из Верхних. Он прячет жену и не показывается на праздниках – явление само по себе для жрецов предосудительное.
- А что же его жена?
- А что жена?
- Разве чужакам позволено здесь жить?
- Дена Риальти – миллионерша, вдова диктатора Рона Риальти с урановых рудников близ Весты. Она внесла все капиталы в фонд развития производств на Острове в обмен на право стать Гарпианкой. Потеряла всё, чтобы остаться здесь. Такова цена.
- И много таких, как она?
- Немного, но есть. Храмы ведут строгий отбор, далеко не всем позволяется поселиться здесь, хотя по законам Острова взамен каждого, принесённого в жертву, можно принять на жительство одного извне. На Острове всего два десятка землян, которые признаются тебе в том, что они Земляне, и раза в два больше тех, кто уже не желает об этом вспоминать. Кстати, переселенцы становятся уязвимы, они теряют право неприкосновенности, и всё равно рвутся сюда.
- И к какой же касте они принадлежат?
- Большинство из них – лавочники, художники, жёны и мужья.
- Остров просто-таки гипнотизирует землян. Но вернёмся к Грефу. Не иначе, Греф что-то знает. Но что? Решено, мы попытаемся попасть к нему в гости. Но для этого мне надо встретиться ещё с одним человеком.
- Ты опять уходишь? – удивлённо спросил Грет. – И бросаешь старину Грета одного, голодного и холодного?
Дэйв виновато развёл руками: - Я попробую навести кое-какие справки, - уклончиво сказал он.
- Мы можем сделать это вместе.
- Не стоит. Или, знаешь, ты потолкайся в Нижнем городе – ты хорошо его изучил. А я… Я пойду наверх.
- Ну вот, и ты на крючке у местных девочек. Может, тебя возьмут в мужья? – Обиженно констатировал Грет. – Смотри, снаряжение запылится. Кто она?
- Извини, и этого не могу сказать.
Мужчины вышли из номера и отправились перекусить. Народ ещё только начинал пробуждаться. Внизу, у входа, ярко горело табло, гласившее, что сегодня турбюро организует поездку в заповедник Гарпий. Чёрно-серебристые не то птицы, не то звери, покрытые жёстким, грубым, кожистым опереньем, вылетали из табло, проносились над головами и возвращались, съёжившись до размеров игрушечного сувенира, продающегося во всех лавках Гарпа. Старенький автомат – но до сих пор работает впечатляюще благодаря Гарпику. Дэйва осенило.
- Дружище, хочешь, отдам тебе свою туркарту, съезди в заповедник, развейся. Кстати, в поездку входит шикарный обед в ресторане на скалах.
- Обедать в обществе этих мерзких тварей? Благодарю покорно. Хотя… съездить, разве, чтобы оглядеться?
У Дэйва немного отлегло от сердца. Он и вправду чувствовал, что вязнет в трясине. Дом сестёр Сэмур властно притягивал, требовал разгадки. А главное – и он боялся этого больше всего – он сходил с ума при мысли об Алис.
Медальон с голографическим портретом Эмилии жёг ему запястье. Он не прикасался к нему с тех пор, как ступил на Остров. Что он скажет Эмили Кастель-Бак по возвращении? И вернётся ли он?
Дэйв распрощался с Гретом с чистой душой: он занял его до самого вечера, и деньги, заплаченные за экскурсию, не пропадут. А сам он отправится искать Анну.