Глава первая.
Эта сказка, можно сказать, обо всем. И в то же время – ни о чем, потому что почти что все главные герои сказочные. Все они живут в необыкновенной, полной всевозможных чудес, света, цветов и Магии, сказочной Долине. Но обо всех обитателях Долины цветов вы, дорогой мой читатель, узнаете чуть-чуть позже. А мы пока что перенесемся в небольшой городок на северо-западе Крыма. Он был основан лет 200 назад немецкими колонистами, но имел крымско-татарское название Ак-Шеих, или белый старец. Именно в этом маленьком городке, пропылённом, прокаленным солнцем, пропахшем ароматом степной полыни и моря, жила – была маленькая девочка. А звали эту немного неуклюжую, темноволосую девчушку с крохотными копнушками на носу Аленушка.
Она пока не ходила в школу, но уже к ней готовилась. Именно в этом году, первого сентября, должна была сесть первый раз за парту. Как все дети, любила носить потертые джинсики, и простые футболки. Так же, как все девочки и мальчики, любила клубничное и ванильное мороженое, всякие там конфеты и сладости. А на выходных просто обожала кататься на роликовых коньках. Жила эта девчонка в небольшом бараке, почти, что на самой окраине города, с мамой. Старенькая бабушка жила далеко. Туда нужно было ехать всю ночь поездом. Или очень долго автобусом. Вы можете спросить, а где же папа? Папы в ее жизни не было. По словам мамы, он давным-давно уехал. А куда, Аленка совсем не знала. И никогда об этом не спрашивала маму и бабушку. Девочка привыкла к своему старому, хоть и скучному, маленькому дворику. Как жаль, что здесь не было с кем поиграть, или побегать, потому что его обитатели были преимущественно пожилые люди, все одинокие пенсионеры. Возможно, поэтому Аленушка рано научилась читать. И теперь больше всего на свете любила читать разные сказочные истории. А потом мечтать, глядя в окно, и придумывать свои сказочные истории. Ветер принес на своих прозрачных крыльях соленый аромат моря и горькой полыни. А потом дохнул теплом и улетел вдаль, по дороге шелестя листьями сонных тополей. Ночь постепенно уходила вдаль. Звезды начинали постепенно тускнеть и на горизонте вспыхнула узкая полоска зари. Старая громада автобуса замерла у бровки тротуара. К нему подбежала Алена.
- Мама, это наше такое большое такси? Правда?
- Нет, мой малыш! Это всего лишь наш рейсовый автобус. Так что едем! – Женщина озлобленно и устало дернула ручку чемодана, - уф, какой тяжелый! Кирпичей туда тетка напихала, что ли? – Сердито наморщила лоб, резким рывком открывая дверцу автобуса, и втаскивая за собой поклажу. За ней вбежала девчушка, и плюхнулась на свободное сиденье. Она с любопытством огляделась вокруг себя. Все было необычно.
- Ура, мы едем к бабушке!
- Малыш, не кричи ты так! Это не наши места! Нам нужно пройти дальше! – Недовольно нахмурилась уставшая мама. Это была невысокая, немного полноватая шатенка лет тридцати. Вчера был ее последний рабочий день участкового терапевта, заполненный больными, справками, больничными, результатами анализов и прочей белибердой. А сегодня первый день заслуженного за год работы отпуска. Усталость ее пока не отпустила, поэтому она все еще злилась на всех, и все раздражало.
- Мамочка, а куда нам садиться? - С любопытством осмотрелась девочка.
- Да оставайтесь там, где угнездились, если вас эти места устраивают! – Проворчал водитель, сплевывая окурок в открытое окно водительской кабины.
Не смотря на раннее утро, его глаза скрывали черные очки. «Ой, он совсем как терминатор! Такой же большой и страшный!» - Девочка настороженно, но с любопытством, как маленький зайчонок, покосилась на него.
- Мест на всех хватает, дамочка! – Водитель посмотрел на почти пустой салон. - Закрывай дверь, Санек, да поехали. – Кивнул напарнику, тощему, как жердь, парню в синем комбинезоне. Подождав, пока усядутся пассажиры, плавно нажал на газ. Автобус, заурчав, мягко, словно огромный кот, тронулся с места. Девочка посмотрела на серое небо
а потом помахала рукой:
- Прощайте, мои милые, прощайте, я скоро к вам вернусь!
- С кем ты это прощаешься? Ведь нас никто не провожает. – Проворчала мать. Однако ее голос звучал устало, вяло, без всякого выражения. По всему было видно, что она смертельно устала от своего провинциального поселочка, от работы на полторы ставки, от привычного окружения. И хочет отдохнуть от набившей оскому бытовухи.
- Я прощаюсь вон с теми большими тополями, что остались на площади. И наверняка знаю, что они будут за мной очень скучать.
- С теми тополями? Да они не живые, что они могут чувствовать, деревяшки! Это всего лишь старые деревья. – Женщина удивленно вскинула брови. – если они ничего не чувствуют, то как они будут скучать по тебе?
- Разве? А я всегда думала, что деревья живые. Только разговаривают тихо, что не все слышат, и не все понимают. – Лицо девочки заметно погрустнело. А в глазах появилась дикая тоска, как будто у подраненного олененка.
- Ты лучше поспи. Дорога не близкая. Нам ехать и ехать, в дороге несколько часов. Бабушка встретит нас только вечером. А может, и ближе к ночи. Как доедем. Хочешь, возьми яблочко? А, может, дать конфетку? Или шоколадку?
- Давай сюда это яблоко! – Вздохнула девочка. Она уже отвернулась от окна, потому что все стало скучно и неинтересно. Там, за стеклом, все было затянуто густым туманом, похожим на белое молоко. Через пару минут с наслаждением малышка грызла яблоко. Все грустные мысли остались за дальним поворотом дороги. А впереди колыхалась бесконечная мгла, белая, и густая, как деревенское молоко. Эту густую дымку всего на пару-тройку метров разрезали лучи противотуманных фар. Девочка откинулась на спинку сиденья, с удовольствием грызла яблоко. И смотрела вперед. Ей казалось, что они плывут в огромной подводной лодке внутри океана из молока. Но почему-то внутри начало нарастать странное напряжение, к которому примешивался ужас. Во рту появился яркий привкус меди. И она знала, что может случиться что-то нехорошее. Неожиданно перед лобовым стеклом появилось лицо безобразной старухи. Оно было больше похоже на череп, обтянутый тонкой кожей, исказилось зловещим оскалом.
- Ой, мама! – Выдохнула девочка. С ее лица исчез природный румянец. Вся кровь отхлынула к сердцу, и щечки покрылось молочной бледностью. На лбу выступили росой крохотные капельки нервной испарины. Она нервно облизнула сухие губы кончиком языка. Мать прикоснулась рукой ко лбу дочери. Он был горячим и влажным от пота:
- Маленькая моя, да что с тобой случилось? Обратно голова разболелась?
- Мама, мне очень страшно! - Задрожав, словно в лихорадке, уронила на пол недоеденное яблоко. А потом резко вскочила, и подбежала к водителю.
- Чего тебе, мелкая? – На загорелом лице промелькнула улыбка, больше похожая на оскал огромного волка, чем на саму на улыбку. Девочка смотрела на него широко открытыми глазами, в которых плескался безграничный ужас. Она еще больше побледнела. В отчаянии сжав кулачки так, что побелели костяшки пальцев. Попыталась сглотнуть горьковатую слюну. А потом выкрикнула, вложив в этот крик все отчаяние души:
- Стойте! Остановитесь! Там смерть! - Это был крик, отчаянная мольба человека, который попал в беду. Водитель вздрогнул, и от неожиданности нажал на педаль тормоза. Громада автобуса, всколыхнув туман, послушно замерла перед пересечением другой дороги.
-Эй, мамаша! Заберите немедленно своего ребенка! – Водитель оглянулся, сняв очки, царапнул злобным взглядом женщину. – И внимательнее следите за своим отпрыском, чтоб по салону не моталась и под ногами не путалась! Туман немного расступился. И в той прогалинке, что появилась перед ними, неожиданно пронеслась огромная, черная тень фуры. Водитель вытер мокрый от пота лоб и перекрестился. – Матерь Божья! Мы были на главной дороге…. Откуда только этот клоун нарисовался? – И оглянулся на девочку. А потом задумчиво почесал подбородок. – А ты, пигалица, откуда все знала? Откуда?
- Не знаю…. Как-то так получилось. Просто так. Получилось. Я разве сделала что-то плохое? – Губы девочки задрожали, а из глаз покатились крупные, как дождевые капли, слезы. Водитель подошел к ней, обнял за плечи, вытер слезы и прошептал:
- Не плачь, не плачь, малышка. Ну, прости, малость погорячился. Сорвался, на тебя накричал. Не зря ты меня остановила. Ты только что спасла все наши шкуры. Алена хотела вырваться, но водитель продолжал, - А ты, мелкая, подожди, не выдирайся, не обижу! – Он открыл дорожную сумку. И достал оттуда большую шоколадку в золотистой обертке. – Возьми, это тебе! – Мужчина попытался изобразить какое-то подобие улыбки. Однако его глаза оставались все такими же холодными, как стальные очи терминатора.
- Спасибо! – Девочка неожиданно для себя порывисто обняла его. И торопливо, как будто боялась, чтобы ее никто не перебил, добавила, - ты очень хороший. Только глаза у тебя почему-то злые. А ты все равно хороший! – Она схватила угощение, и как испуганный зайчонок, убежала к матери. Автобус продолжил свой намеченный путь.
- Аленушка, а ты что там видела? Что или кто тебя так напугал? – Шепнула мать. Она потрогала лоб. – Малыш, да ты вся горишь! Девочка положила шоколадку в сумку. Настроение было испорчено, и хотелось спать. Она бесцветным голосом ответила:
- Что я такого видела? Я видела огромную старуху в белом плаще. У нее вместо лица был череп. Мать скептически ухмыльнулась. И с недоверием покачала головой:
- Ну ты и фантазерка! Девочка сердито нахмурилась. И обиженно прошептала:
- Ну мама, ты же знаешь, я не люблю врать! Но это правда, я видела эту старуху!
- Ладно, Бог с той старухой, моя любимая упрямица! Слава Богу, все обошлось. И мы все живы и здоровы! – Мать поцеловала влажный и слегка липкий от пота лоб дочери. И вздохнула. «Видно, от нашего родового проклятия моей дочурке далеко не уйти! А, может, это вовсе не проклятие, а еще наше спасение? Спасение видеть на несколько шагов вперед? И знать больше, чем другие, чтоб потом суметь все исправить? А, впрочем, жизнь покажет, проклятие это, спасение или благословление!». – Подумала, засыпая под мерное урчание мотора. Рядом с ней прикорнула малышка. То, что она увидела, утомило ее. Она оставшуюся часть дороги крепко спала.