Он сидел один. Комната казалась ему стеклянной. В прочем, все сейчас так жили. Все стали жить отдельно. В закупоренных бутылках.
Мало того, что он сейчас сидел один - он сидел на полу. Рядом с ним стояло Шато Марго. Две пуговицы на его льняной белой рубашке были расстегнуты. Голова запрокинута вверх. Глаза закрыты.
На стенах висели картины, покрытые слоем пыли. Тут все было какое-то пыльное. Белый кот был единственным светлым пятном во всем этом интерьере.
Раздался звонок в дверь. Мерзкий, никому сейчас ненужный звонок. Он взял в руки вино и пошел открывать дверь. Шел по коридору шатаясь. На половине пути встал и хотел развернуться, но что-то заставило его идти дальше к входной двери.
Подойдя, он сунул ключ в замочную скважину и минуты две пытался повернуть ключ. И вот, наконец, когда дверь отворилась, он зажмурил глаза от яркого света, про себя покрыл матом электриков, которые установили в подъезде эти лампы, а вслух произнес смачное: «Твою мать». За порогом стоял какой-то красивый, незнакомый, молодой человек. Он улыбался, а его лицо чем-то напоминало воск. Это был блондин, одетый в белую футболку и голубые джинсы. Словно он весь только что вышел из стиральной машины. От него отдавало такой весенней свежестью, что нашему пьянице стало немного не по себе. Обладал он, к слову, чрезвычайно мелодичным голосом:
- Здравствуйте, я ваш новый сосед! Заехал буквально вот четыре дня назад, и, понимаете, тут такая оказия приключилась… - ключ я потерял от дома. Вот где-то выронил на улице и все: пиши пропало. Слесари сказали, приедут через два часа, а мне так хочется в туалет… Вы уж извините, что я вот так вот представляюсь, неловко даже, но я вижу, что человек Вы добрый, хороший… Пустите?
От обилия информации у хозяина квартиры ещё больше закружилась голова. Испытывая огромное желание поскорее закрыть дверь от этого свечения, он прохрипел:
– Ну, проходи.
Молодой человек зашёл в квартиру, снял бежевые кроссовки и немного боязливо посмотрел на бутылку вина, которую держал его сосед.
- Вон там, вторая дверь по коридору, - сказал хозяин, показывая пальцем свободной руки направо.
- Благодарю!
Когда тот пробежал в санузел и закрыл за собой дверь, наш герой закатил глаза и неслышно произнёс губами: «Неудачник».
Через три минуты блондин вышел:
- Слушайте, спасибо вам большое, что пустили. Я пойду дожидаться тогда слесарей. И, это, заранее прошу прощения за шум! – сказал он и сразу принялся натягивать обратно на ноги свои adidas.
Хозяин скрестил ноги и сказал:
- И что тебе там делать в холодном подъезде? Оставайся.
- А вдруг из ваших кто придёт? Не хочется смущать даже как-то, - сказал незнакомец с улыбкой.
- Я живу один.
Улыбка с лица сошла. Наступило неловкое молчание. Молодой незнакомец сел в кресло. Хозяин квартиры пошёл куда-то, а затем вернулся со второй бутылкой вина и спросил, протягивая бутылку:
- Будешь?
- Нет, извините, не пью.
- Ну как хочешь, - ответил он, пошатываясь, и сделал ещё один глоток. Затем сел в противоположное кресло и спросил:
- Как зовут-то тебя?
- Ах, точно, да, простите! Я Рафаил, а ваше имя?
- Сариил.
- Созвучно, - сказал он, подняв уголок рта вверх и сделав дугой брови.
- Да шучу, я Максим Анатолич… Для тебя просто Максим. Работаю преподавателем философии в вузе, немного знаю историю библии, все дела… А вот твоё имя некогда принадлежало ангелу - властителю мысли человека, способного исцелять. А Сариил наоборот, типа, начальник над духами, соблазняющими и вовлекающими людей в грех. - на 15 секунд он замолчал. – Хотел, короче, пошутить. Язык сейчас работает быстрее мозга, сам понимаешь, - сказал он, глядя на алкоголь.
- Где-то я об этом даже, кажется, слышал. И как вам работа со студентами?
- А по мне не видно? - спросил он, поднимая вверх две бутылки вина.
- Разве студенты имеют свойство настолько выматывать?
- Да нет, на самом деле многие из них мне глубоко симпатизируют. Но расставаться с ними год за годом мне как-то становится сложно. Недавно моя любимая ученица покончила с собой. – сказал он, закрыв глаза и сильнее сжав бутылку.
Незнакомец молчал, а Максим продолжал:
- Она меня в тот день догнала возле метро и заговорила. Говорит: «Максим Анатольевич, а у вас много злых мыслей?" Я подумал, что она это обо мне, дескать, не злюсь ли я на нее, что она мне реферат во время не сдала. "Нет, говорю, немного, чего мне на тебя злиться". Она засмеялась: "Да я не о тебе, не все ли мне равно, как Вы обо мне думаете". Это она с досады, что я именно о ней подумал. "Я Вас вообще спрашиваю, много у вас в голове злых мыслей?"
- А вы ей что ответили?
- Я говорю: "Бывают, конечно, но потом, слава богу, испаряются".
- А она?
- "Завидую", говорит. А потом добавила: "Звери, наверное, счастливее людей, они не мыслят". Я ей говорю: "Ну, тогда, знаешь, растения еще счастливее". А она уже прямо как-то с остервенением: "Верно, самые счастливые - камни! Я бы хотела быть камнем. Существовать миллионы лет, все видеть и ни на что не реагировать".
В комнате воцарилась тишина.
- Она пошла затем прочь. А вечером мне декан позвонил. Сказал, мол, студентка ваша, Максим Анатолич, повесилась. Готовьтесь к разговору с полицией, они завтра к нам придут.
- Жуть, - ответил Рафаил.
- Самое жуткое из этого всего то, что я ей не помог. А мог. У меня после ее слов, право, такие мысли в голову лезли. Я уж сам хотел после этого известия в тот вечер взять лезвие от бритвы и как пройтись по всему своему одинокому телу и вспороть его, а вместо этого, как видишь, пью.
- Дело не в ней, это ты все время боишься зайти за дверь, - наглым тоном сказал Рафаил.
Максим Анатольевич ужаснулся от изменения голоса нового соседа, но принял это все за свои галлюцинации:
- В каком смысле?
Рафаил встал, подошел к креслу, где сидел Максим и, наклоняясь к нему, вполголоса сказал:
- Ты смотришь «за» дверь и тебе становится страшно.
Хозяин квартиры молчал.
Рафаил продолжал:
- Зачем? Быть живым трудно. Не потому, что плоть и кровь, сотворенные кем-то, превратились в тебя. Трудно, потому что не знаешь… что делать.
Максим не моргая смотрел на Рафаила и, вжавшись в кресло, сделал еще один глоток.
Молодой человек стал ходить по всей комнате и приговаривать:
- Слушай, дорогой, я так от тебя устал. Ты пьешь, пьешь, пьешь, хочешь поскорее сдохнуть, а я вот все время пытаюсь тебя спасти.
Преподаватель философии выронил бутылку из руки, а красная жидкость расползалась по белому ковру. Он испуганно смотрел на дверь, планируя как убежать отсюда. Но Рафаил, словно услышав ход его мыслей, сказал:
- Да не из психбольницы я. Давай, все сначала начнем, тебе так понятнее будет. Ну, помнишь, ты вот неделю назад на пару к студентам опоздал, потому что минуты две бежал за маршруткой, матерился, а она не останавливалась. Помнишь?
- Допустим, - еле слышно проговорил Максим Анатольевич.
- Да перевернулась твоя маршрутка через три километра. Трое погибших, пять пострадавших. – сказал Рафаил, показывая на пальцах для пущего эффекта. Но хозяин квартиры все равно ничего не понимал. В комнате снова воцарилось молчание.
- А, насчет Инки твоей. Две недели, дурак, бухал из-за того, что она тебе отказала… ВИЧ у нее, а она это ото всех, обиженная жизнью и психически больная, скрывает. Вот я и вразумил эту мадам, что ты ее не достоин. Подошел к ней вечером и поговорил, пока она новую жертву себе искала.
Рафаил остановился возле икон, стоящих на полке и, показав пальцем на одну из них, с лисьей улыбкой информировал:
- А вот это мой начальник.
- Ты кто?! – заорал на всю квартиру Максим Анатольевич и в страхе пополз к углу комнаты.
Рафаил, ничуть не испугавшись крика, сказал:
- Твой ангел-хранитель. С самого рождения с тобой. Ты им, кстати, всем с самого начала не понравился, - опять показывая на иконы, сказал Рафаил, - Это я их уговорил тебя оставить. Родился ты просто каким-то хилым, с лицом сразу таким недовольным. Улыбнулся первый раз в полгода только. А мне вот ты понравился.., - и, посмотрев на часы, добавил, - Мне тут уже скоро лететь надо будет. В общем, ты меня понял. Еще раз о смерти заговоришь, я держаться за тебя не буду: надоел. В качестве бонуса разрешаю задать мне три вопроса.
Максим молчал и не моргал.
- Ну?, - подняв брови, спросил ангел-хранитель, доставая из заднего кармана брюк пилочку и начиная возиться со своими ногтями.
Справляясь с шоком, Максим запинаясь о буквы, спросил:
- А-а-а где т-т-твои крылья?
- А я грач что ли? И без них прекрасно. Это все людские предрассудки.
- А студентка моя сейчас где? В аду?
- Грех самоубийцы, ты уж прости. Самый страшный грех, да… Против этого никуда не попрешь… Жалко ее, да родители ее всю жизнь тиранили, может в аду-то ей и лучше будет… Давай, последний вопрос.
Хозяин квартиры молчал где-то полминуты, а затем только спросил:
- Почему ты не дал мне умереть, когда меня в подворотне пырнули ножом и забрали деньги?
- Потому что мне никогда с тобой не было скучно. Даже эти пустые несколько лет.
Он забрал у хозяина полную бутылку вина, открыл и перед тем как сделать глоток, сказал:
- За тебя. За вечное движение по кругу.