Странный случай в Атлантике.
Мореходку я закончил в ноябре 1977г, отгулял отпуск и устроился на работу по распределению в Мурманрыбпром. Отгулял отпуск, который был положен после учебы. И уже в январе 1988 г. Вышел на работу, меня поставили в резерв в ожидании вакансии на судно.
Все произошло неожиданно и быстро. В отдел кадров пришла радиограмма о списании с судна второго радиста, и просьба выслать ему замену. Мне в отделе кадров выписали направление на МБ-0371 «Нарочь», и я стал ждать оказии отправки в море. В Кильдинскую Салму выходил сейнер, туда же должен был зайти и МБ-0371. Хода до Кильдинской было всего несколько часов. Но человек предполагает, а жизнь вносит свои поправки.
Мы вышли из Кольского залива, начался сильнейший шторм, сейнер юркнул в пролив и в бухте Могильной бросил якорь. На рейде МБ-0371 не наблюдалось. Прождали мы его 10 суток. Я перешел на борт «Нарочи», здесь уже давно забыли, что они заказывали радиста, капитан уже как то остыл, но делать уже ему было нечего, пришлось меня принять, а своего радиста отправить в порт. На судне от начальника радиостанции я узнал, что радист, а это был человек уже в возрасте, ему было лет 40, напился и пьяненький ходил на мостик надоедал капитану и штурманам, его прогоняли, а он назойливо возвращался. Кэп, психанул и списал его в порт, запросив замену.
Вот так начался мой первый рейс после мореходного училища, я отходил на этом судне 3 рейса, практически весь 1978 год, на судне сменилось три капитана, три начальника радиостанции, но я хочу рассказать о судовом докторе, который уже на этом судне к тому времени делал третий рейс.
Полищук Виктор Абрамович - судовой врач, фельдшер, по специализации гинеколог, но человек со стажем, опытный врачеватель.
В кают-компании за столом меня посадили рядом с ним. Разговорчивый человек, всегда о чем то рассказывал … Впервые столкнувшись с ним взглядом, я в его темных глазах, где-то далеко в глубине увидел сумасшедшинку, и про себя подумал, а ведь это человек не вполне здоров, было что то такое в его глазах. Как оказалось через некоторое время я оказался прав.
Своими подозрениями я поделился со своими коллегами нач. Радио и навигатором, « Да брось ты Виктор»- он всегда такой, просто человек уже третий рейс в море. Я остался при своем мнении, и спорить с ними не стал. Но в голове у меня отложилось. В рейсе обычно все ребята здоровые и к доктору за помощью мало кто обращается, чем он там занимался меня не интересовало, я был занят освоением своей профессией и дальше радиорубки, мостика и кают компании мало где бывал.
Работали мы в Баренцевом море в большой группе судов на облове мойвы. Я был на мостике, когда по УКВ-связи нас вызвали и попросили одолжить на какое то судно доктора, что бы вырвать больному моряку зуб. Оказывается доктор уже кому то на промысле вырывал зубы, и славу о себе оставил хорошую, хотя в море на Плавбазе был зубной кабинет, но обратились именно к нам.
Доктор стал собираться, зашел в радиорубку, я как раз был на вахте, Виктор одолжи мне молоток, я спросил вы что молотком зубы выбиваете, он ответил – молоток нужен. Я ему дал обычный такой молоток, что был у нас в инструментах. Вскоре за ним пришла шлюпка и забрала его. Вернулся доктор где-то через неделю, операция прошла успешно. Он зашел в радиорубку и вернул мне молоток, который был полностью обмотан бинтами, что вызвало во мне какое-то брезгливое чувство. Я убрал молоток подальше. Нас поблагодарили за оказанную помощь.
Дальнейшая рыбалка продолжилась успешно, рейс в мае месяце закончился и мы пришли в порт Мурманск. Впереди короткая стоянка. Треть экипажа списалась – впереди лето, пора отпусков. Списался капитан, радиослужба и многие другие знакомые. Я остался на следующий рейс, мне как начинающему работнику надо было отработать до отпуска 11 месяцев.
На новый рейс пришел капитан Баев Василий Иванович, начальником радиостанции – Александр Муст, и навигатором Герасименко Александр. На отходе я с удивлением увидел и нашего доктора, он снова шел в рейс, это на его счету по-моему был четвертый в подряд.
Нам предстояло работать в нескольких района промысла с переходом на Флемиш-кап, и в канадскую экономическую зону. Рейс был длинный и поэтому был запланирован заход в иностранный порт на отдых команды.
В это время с доктором я сталкивался крайне редко, но всегда помнил этот его не совсем здоровый взгляд. Обострение в его поведении все- таки случилось. Было это так. Наступал наш профессиональный праздник – День Рыбака. Мы все к нему готовились. Помполит выискивал таланты, для организации концерта, повара готовили праздничный обед…
На концерте собрался весь свободный экипаж, кроме тех, кто стоял на вахте.
Народу был полный салон. Кто-то спел, рыб мастер Чирва, украинец, прочитал очень смешные стихи про тещу. И тут вдруг выходит доктор с аккордеоном в руках. Он объявил – песня про море, растянул меха и замер, положив свою голову на аккордеон, молчит, все ждут продолжение. Он опять – песня про море и растянул меха. В зале ожидание и редкое похихиканные, и тут третий раз – песня про море, моряки не выдержали и «грохнули «смехом. Доктор стушевался и выскочил из салона. После такой конфузии у него началось обострение болезни (скорее всего шизофрении).
Что интересно, то его торкнуло на теме про КГБ, то ли он себя считал агентом, то ли за ним следили…Он одевал беретку, темные очки, перчатки и в таком виде бродил по судну - ну чисто шпион. Стармех однажды в радиорубке, жаловался капитану, что поймал доктора, ночью в румпельном отделении, что он там делал? Наконец он дошел и до радиорубки, пришел на моей вахте, Виктор дай мне наушники, мне нужно. Я что бы с ним не связываться, дал ему старые и он ушел. Через некоторое время зашел старпом, ты доку давал наушники? Я говорю-да. А что? Да я сейчас его на пеленгаторной палубе видел, воткнул их куда то в мачту и сидит слушает.
Когда доктор вернулся, я его спрашиваю, Абрамыч ты что там слушал – он мне кто-то передает списки нашего экипажа. ..
Вот такие вроде безобидные фокусы он выкидывал, но все до поры до времени как говорится. Через некоторое время он начал писать радиограммы, но приходил почему то на моей вахте. Сначала он написал РДО Главному врачу ВРПО «Севрыба», я ее отправил за приемник, на следующий день он спросил отправил? Я конечно отправил. Он подает еще одну радиограмму, уже в министерство- министру, вот так с десяток в разные адреса и министерства он и писал, а я их «отправлял». Что конкретно он там писал я уже за давностью лет забыл. Но в конце концов ему это надоело очевидно и он от меня отстал. Но голова моя еще некоторое время дергалась, когда в радиорубку открывалась дверь. Сидел я спиной к дверям и когда кто то заходит в р/рубку, я естественно поворачиваюсь смотрю, зная что на борту находится больной человек. Он бродил по судну в основном в ночное время, его никто не трогал, боялся он только встречи с капитаном, который все грозился посадить его в цепной ящик. Вот так и сосуществовали мы и доктор, отправить его в порт у нас пока не было возможности.
Однажды утром я поднялся на мостик и увидел, что мы бежим обратным курсом, а это было на переходе. Что случилось, спросил я, да вот доктора потеряли, все судно обыскали его нет, с играли тревогу, подумав, что он упал за борт, идем обратным курсом ищем его.
Все обошлось, кто-то заметил дока в спасательном катере, он сидел в кабине, в жилете, каске и крутил штурвал – плыл куда-то.
В конце концов терпение капитана лопнуло и он приказал закрыть Полищука в амбулатории и приставить за ним смотрящего моряка. Я сидел на вахте, когда почувствовал запах дыма, он шел откуда-то снизу, от дверей амбулатории. Старпом с матросами начали ломать дверь. Оказалось доктор собрал инструкции от лекарств, сложил их в коробку и поджог, это он сжигал секретные документы, от врагов, как пояснил он свой поступок. Его присутствие на корабле стало просто опасно. Капитан траулера Баев Василий Иванович, дал в порт шифрограмму объяснил ситуацию, попросил изыскать оказию для отправки больного в порт. А мы уже бежали в Баренцево море, на облов мойвы. Вскоре на попутном транспортном судне Шедшим в Мурманск, доктора отправили в порт, и через месяц наш рейс благополучно закончился. Мне предстояло сделать на МБ-0371 «Нарочь» еще один рейс, и потом еще долгие долгие годы я отработал в море , на рыболовецких траулерах, но этот случай запомнился мне. Пусть читатель не подумает, что в море часто бывают такие заболевания. За мои 26 лет работы в море, был только еще один случай, когда матрос сошел с ума, но кстати, как и доктор он делал пятый рейс в подряд. Я же в тот раз после третьего рейса списался, и хоть началась зима ушел в отпуск месяцев на шесть.
P.S. А доктора вылечили, кто –то из того рейса встречал его снова в море.
У каждого из экипажа остались свои воспоминания о том рейсе, вот не давно капитан-дальнего плавания Владимир Красильников, поделился своими, он в том рейсе был старшим помощником капитана, если интересно почитайте.
Виктор.