Сейчас уже нет Школы верховой езды при Центральном Московском Ипподроме. Её манеж и плац принадлежат престижному конному клубу «Прадар». Недавно мне довелось там побывать – ходили с подругой смотреть выставку картин анималистов. Заглянули в манеж. На его огромном пространстве тряслись рысцой всего три всадника в дорогой экипировке, две девочки и крупный мужчина. Гулкое эхо отражало голоса их наставников. В былые времена здесь одновременно занимались до 30 человек. Трибуна, раньше всегда наполненная зрителями, тоже пустовала.
В ШВЕ попадали лошади, списанные из спортивных клубов и конных заводов по разным причинам. Породы – самые разнообразные, кроме пони. При школе не было левад и выгулов с травой, где кони могли погулять, порезвиться, попастись. Они знали только манеж, учебный плац и свой денник. Всадники часто менялись, и к каждому надо было приспосабливаться. Лошади уставали не только физически, но и от бестолковых седоков, от их противоречивых требований. От такой жизни у иных животных портились характеры, а иные устраивали себе развлечения, строя каверзы севшим в седло «чайникам».
Кальма
Буланая кобылка ахалтекинской породы, ласковая сладкоежка, могла бы завоевать любовь многих, если бы не её особенность – она умела считать время. Одно занятие группы длится 45 минут. После чего всадники спешиваются и отводят отработавших свои часы лошадей в денники, а если лошадь забронирована на следующий час,то передают следующему ученику. Кальма начинала отсчёт времени урока с того момента, как человек сел в седло. Ровно через 45 минут, если всадник не сошёл на землю, она его высаживала сама. Брыкалась, изворачиваясь в разные стороны, вставала на дыбы, снова подлетала вверх. Настоящее родео устраивала. Удержаться было невозможно. На неё садились с часами и внимательно следили за циферблатом. Прошло 44 минуты – спрыгивай скорее с кобылицы. Если тебе лошадь досталась на два занятия, надо было быстро завести её в денник, снять седло, снова надеть, и тогда можно снова выводить на манеж, садиться верхом и продолжать внимательно следить за временем.
Дон
Каурый, статный красавец с лёгкими движениями, приятной рысью и великолепным галопом прибыл из кавполка. Его списали по состоянию здоровья. Говорили, что на нём ездил сам командир. Ну конечно, кому ещё красоваться на спине такого шикарного коня. Он был отлично выезжен, и в группах за него только что не дрались. Но у Дона был пунктик. Конь не любил слишком лёгких всадников. Должно быть, командир, что ездил на нём, был крепким мужчиной. Если на Дона садилась худосочная девица, он резко вскидывал задом, и стройняшка ласточкой пикировала на опилки. В общем, всадникам легче 60 килограммов садиться на Дона не стоило.
Состав
Его все называли Шуриком. Для коня терской породы он был мелковат, должно быть по этой причине и оказался в стенах Школы. Состав обладал взрывным темпераментом. Не раз я наблюдала, как он карьером тащит по плацу своего седока. Обычно эта скачка заканчивалась падением всадника на крутом вираже. С возрастом Состав остепенился, лихости в нём поубавилось, и он даже стал выступать в Большом театре в роли царского или княжеского коня. Артисты щедро угощали Состава печеньем, яблоками и морковкой, а по сцене его водил переодетый конюх. Изменилось и поведение коня в манеже. Не нравились Составу трусливые и неумелые всадники. Трусливый ногами двигает коня вперёд, а сам судорожно цепляется за повод и тянет на себя. Не понятно, что надо делать – то ли идти вперёд, то ли осаживать. Не умелый грубо работает поводом, забывает делать постановление. В этих случаях Шурик корректно заявлял: «Я тебя не понимаю» - вывозил седока в середину манежа и там застывал, как памятник, до самого конца занятия. Никакие усилия незадачливого всадника, ни дёрганье поводом, ни шлёпанье по бокам ногами, не помогали.Состав был своеобразным тестом для новичка: отзанимался весь урок в смене, не вывезли тебя в середину – можно считать, что азы верховой езды освоил.
Галета
В группу я была принята недавно, выбирать лошадь мне не полагалось, и я садилась на ту, которую никто не взял. Меня, собственно, и взяли с условием, что буду ездить на неудобных лошадях. Вот так на одном из занятий мне досталась Галета. Бодренько помахивая уздечкой, я шла по конюшне, читая таблички с кличками лошадей.
- Кого берёте? – спросила меня конюх Галя.
- Галету дали.
– Вон она, Галета ваша, в следующем деннике. Володя, иди, помоги Галету поседлать.
- Ща-а-а! – раздалось где-то вдалеке.
Володя – это наш второй конюх.
- Да я и сама умею.
- Ну-ну, - усмехнулась Галя и, сложив руки на груди, привалилась к стенке. Она явно желала наблюдать мою седловку.
В ШВЕ лошадей на развязку не ставили, седлали прямо в денниках. Сначала надевали уздечку, а потом седло. Я приготовила сухарь (угощение), окликнула лошадь и вошла в денник. Гнедая кобыла, оскалив зубы, тут же набросилась на меня, намереваясь укусить. Я едва успела выскочить из денника.
- Ей только Володька может надеть уздечку, и то прежде отходив лопатой. Жди, он минут через десять подойдёт, - и Галя ушла.
Через десять минут группа уже начнёт заниматься, а я буду стоять здесь и позорно ждать, когда мне соберут лошадь? Надо было срочно что-то придумать. Лопату отмела сразу. Мысль возникла внезапно. Я повесила уздечку, взяла седло и смело вошла в денник. Когда Галета, разинув пасть, кинулась ко мне, я сунула ей в рот заднюю луку седла, и она тут же в неё вцепилась. Кобылу удивило, что я не заорала от боли и не убежала. Она замерла с седлом в зубах, удивлённо выпучив глаза.
- Эй, не балуй! – прикрикнула я сердито, отняла седло и быстро забросила лошади на спину.
- Сто-о-о-й! – лицо моё было хмурым, а голос звучал очень грозно и сулил санкции в случае неповиновения.
Но Галета и не думала сходить с места. Она по-прежнему стояла неподвижно и таращилась на меня. Покорно взяла трензель, дала накинуть затылочный ремень и застегнуть подбородный. Даже, когда я стала затягивать подпруги, не проявляла беспокойства, только была как-то зажата.
- Хорошая девочка. Получай сухарик.
Кобылка осторожно взяла его и, хрупая, всё заглядывала мне в лицо, как будто спрашивала: «А когда бить начнёшь?»
- Лопата и побои отменяются. Пошли на манеж.
В езде Галета была восхитительна - отзывчива на мягкую руку и лёгкое давление шенкеля, с удобной рысью и приятным галопом. На следующем занятии её снова дали в нашу группу, и я тут же попросила Галету себе. На этот раз я сразу вошла в денник с седлом. Снова кобыла его укусила, а потом спокойно дала себя собрать. Когда в третий раз я выпросила Галету, она уже не кусала седло, смотрела на меня весёлыми глазами и хрустела сахаром. На четвёртое занятие кобыла снова оказалась в списке выделенных для нас лошадей.
- Я конечно на Галете? – спросила я Люду старосту, распределявшую, кто на какой лошади поедет.
- Бери, никто на это сокровище не претендует.
- Это ещё почему? – возразила Таня, научный сотрудник из МГУ. – Она которое занятие берёт эту кобылу. Я заметила, что лошадь покладистая, резвая, удобная. А кто будет ездить на ленивых и тряских? Надо на разных садиться. Я за справедливость.
- Ты что, хочешь сегодня ехать на Галете?
- Хочу! – Таня с вызовом оглядела группу, но никто не собирался возражать.
- Хорошо, бери её, а Алла поедет на Аргоне.
Я обрадовалась. Мне очень нравился этот серый ахалтекинец, горячий и не простой в езде. Его денник был рядом с Галетой, и мы с Таней, получив уздечки, пошли вместе. Она шла чуть впереди и разговаривала со мной, снисходительно поглядывая через плечо.
- Ты не обижайся, но я права. Нечего закреплять за собой хорошую лошадь, другим тоже надо дать на ней поездить.
- Танюша, не переживай. Я давно мечтала сесть на Аргона. Что касается Галеты, хочу дать тебе совет, как надо седлать…
- Ты? Мне? Совет? Я что, начинающая девочка, не знаю, как седлать лошадь?
Таня вздёрнула нос и решительно шагнула с уздечкой в денник. В тот же миг раздался визг, в проход выскочила полуобнажённая Татьяна и помчалась в раздевалку, прикрывая руками роскошные груди. Остатки блузки трепыхались на её плечах, а из денника выглядывала Галета с Таниным лифчиком в зубах.
Лабинск
Если ты умелый всадник, садись на Лабинска и наслаждайся приятной ездой. А если нет, конь будет глумиться над тобой всё занятие.
Наша группа занималась по вторникам. Это выходной день на ипподроме, и нам разрешали ездить на большой поляне посреди бегового круга. В манеже душно, на плацу пыльно, а тут красота, и если погода хорошая, после занятия можно попасти своего коня на зелёной травке. Летом народ разъезжался в отпуска, в группах был недобор. Чтобы избежать финансовых потерь приходилось на занятия приглашать людей со стороны. Обычно это были либо всадники из других групп, либо мало-мальски научившиеся держаться в седле новички, кандидаты в группы. Первых мы охотно принимали, а вторым для проверки давали Лабинска.
На поле ипподрома мы попадали через въезд рядом со Школой верховой езды. За въездом почти всегда стояла большая лужа, которая после дождей или таяния снега весной превращалась в настоящее озеро. Все наши кони спокойно переходили через неё. Все, кроме Лабинска с неумелым всадником в седле. В самом глубоком месте он замирал, а потом начинал копать воду.
- Посылай! Посылай коня вперёд! Сейчас ляжет! – кричал тренер.
Всадник, обычно всадница, разводила ноги в стороны и шлёпала коня по бокам, но он не сходил с места. Если девица продолжала свои «посылы», Лабинск принимался подскакивать на месте на всех четырёх ногах всё быстрее и всё выше. Наконец несчастная кавалеристка, издав вопль, либо падала в лужу, потеряв равновесие, либо спрыгивала в неё, не справившись со своим страхом и гнедым шалуном.
Когда лужа высыхала, Лабинск устраивал другое мероприятие. Вот он спокойно рысит в смене и вдруг, выскочив из неё, несётся галопом к повороту на финиш. Там, на краю поля, был небольшой бугор. Взлетев на него карьером, Лабинск принимал красивую позу и замирал. А тренер, чертыхаясь, обречённо шёл туда, потому что никто, кроме него, не мог свести коня с этого пьедестала.
Наша конная группа под названием «Вторник-на-восемь», уже давно не существует. Но дружба не растаяла, и мы собираемся вместе, отмечая дни рождения и праздники. Третий тост мы всегда поднимаем за коней. Тех, на которых в разных местах ездим сейчас и за давно ушедших из жизни шаловливых любимцев из Школы верховой езды.