Президент Ильхам Алиев подписал в субботу, 25 мая, 2019 г. распоряжение «О присвоении почетных званий деятелям культуры Азербайджанской Республики». За заслуги в развитии культуры Азербайджана
почетное звание присвоен:
«Народный поэт»
Рамизу Ровшану.
Рамиз Ровшан живой и вечный памятник
Он не скульптор, но лучше скульптора. Он не философ, но лучше философа. Он Поэт - живой и вечный памятник поэтического ума. Он неизлечимо одинок и, может, поэтому пишет с божественным вдохновением, со святым духом. Вот что отличает моего друга, учителя, современника от других...
Этот гениальный талант мирового масштаба знает форму выражения, но он знает и форму познания, поэтический и академический дар его творений не имеет границ. Поэтому его нередко называют «мудрецом современной азербайджанской поэзии».
Его стихи – музыка боли, музыка изумления, музыка радости и горя... Его слова и образы, его смех сквозь слезы – это гармония, ритм, природный слух и, конечно, первобытная уникальность и лаконичность слов...
Эти и другие свойства Рамиза Ровшана определили его вечное место в литературе со сверкающей поэтической свежестью духа, который охватывает очень широкие горизонты мира и душа человека. Наверно поэтому он родился поэтом и с раннего возраста видел дальше и глубже, чем глаза человека!
Я с удовольствием представляю читателям литературного Портала «Созвучие» этого уникального азербайджанского поэта. Наслаждайтесь творчеством Рамиза Ровшана, любите культуру, к которой он принадлежит.
Камран Назирли,
доктор философии
Рамиз РОВШАН
Азербайджан
Лунный свет
Лунный свет, на меня с неба падающий,
В кровь и душу мне попадающий,
Свет, зрачки моих глаз пронзающий,
В мое тело легко проникающий,
Проходящий насквозь, исчезающий,
Ускользающий из подошв...
Еще миг – и ты разорвешь,
пополам меня разорвешь!
Пригвоздил мою голову к небу,
а подошвы к земле пригвоздил...
Лунный свет, шаг шагнуть - нету сил.
Рядом люди проходят, прохожие...
Лунный свет, до тебя им и дела нет.
Лунный свет, я прошу, по-хорошему,
Отпусти, я хоть что-то, да сделаю.
Лунный свет, на того ли ты падаешь?
Почему на меня, обязательно?
Заблуждаются все, понимаешь ли,
Зрячий-зрячий, а не наблюдательный...
Сумасшедший какой-то, сказывали,
Называл меня всяк по-своему,
Насмехались, пальцем показывали,
Обливали презреньем, помоями.
Вот они, мои руки-ноги,
Вот он, рот мой, и нос, и уши...
И ничем я многих не лучше,
И ничем я не хуже многих...
Лунный свет, отпусти, отпусти меня!
Видишь, отче, каким в меня камнищем?
И куда побежал его кинувший?
Псы терзают душу, помилуй же!
Лунный свет, отпусти, отпусти меня!
Матерь, мама, спаси! Помоги мне!
Это ж я, это сын твой, дитя твое...
Этой ночью не кто-нибудь гибнет,
Я, дитя твое, светом распятое.
Что он хочет? Зачем ему я еще?
Мама, я же не светоядущий...
Я не тот, кто на свет польстится,
Ну, а если судьба такая мне,
Я не тот, кто с судьбой бранится.
Я не умер, рыдать не надо,
Проходите, стоять не надо,
И дверей запирать не надо,
Я не тот, кто к вам постучится.
Не лижи ты сапог мой грязный,
Ну, не лай, отстань, неотвязный,
Пес аллахов, не видишь разве
Не хозяин я твой, ты путаешь...
Безответный, покорный, маленький,
Не ребенок, а просто паинька,
Отпусти, лунный свет на пока меня,
Я совсем не тот, кто ты думаешь.
Небо камня не держит
Мальчик, в небо бросающий камень,
небо камня не держит.
Кто тебе оболванил так голову, парень,
основательно, наголо, под корешок?
Ах, какой ты смешной в не по росту одежде,
малышок,
меньше собственных рваных порток!
Ты глазастый, а небо глазастей, сынок!
Это только пока в снисхождении
к чистым глазам и головке
будет небо тобою подброшенный камень ловить,
но, подброшенный камень
из рук твоих выхватив ловко,
за тобою всю жизнь
будет бдительно небо следить.
И все время, пока на головке твоей
будут волосы виться
и прозрачность очей твоих
не помутнится,
будет небо тобою подброшенный камень хранить.
Что хлебать – все хлебнешь.
Что носить – все износишь.
Становиться ты будешь
все больше, все больше, все больше,
и, чем больше ты будешь, глаза твои будут все больше,
и в глазах побольшевших
слеза будет больше и горше.
И чем больше ты будешь душой и сильнее руками,
тем все больше и больше
будет брошенный в небо твой камень
Улыбнется судьба – жить на этой земле
как награда,
и у смерти отсрочку себе отхлопочешь,
ты из этого камня на этой земле
себе выстроить сможешь
все, что хочешь,
хочешь дом, будет дом,
а не дом, так ограда...
Ну, а если продлится она, твоя жизнь,
словно радуга, в полную силу,
многоцветьем ее и судьба твоя вся расцветет,
и однажды, когда тебе выроют где-то могилу,
может, камнем надгробным
этот камень огромный
с небес упадет.
... Мальчик, в небо бросающий камень,
небо камня не держит.
Пень прекрасный, чурбан стоеросовый
Пень прекрасный, чурбан стоеросовый...
Кто тебя топором ударил?
Кто тебя полоснул пилою?
Листьев шелк не ты ль разбазарил?
Ветки-руки развеял золою?
Не сердись, что пошел на растопку,
На судьбу обижаться – без толку!
Ну а с тех, кто срубил, не спросится,
не жалеют ни юных, ни старых,
А особенно этих, странных,
что растут высоко, где хочется...
Пень прекрасный, не надо жалиться,
не скрипи ты так больно, милый,
до поры топоры и пилы...
В мире пил, топоров не останется...
Минет все, но что-то останется,
С высоты упал, что ж печалиться,
вечно та высота останется.
Все пройдет, пролетит на свете,
Снег и дождь, и вселенский ветер,
Стаи птиц... пролетят и эти...
Камень брось, пролетит, хоть метит
В высоту, с которой упал ты...
Но надежды глазки не слипнутся,
Молодые побеги вырвутся,
Подрастут деревца и поднимутся
В высоту, с которой упал ты.
Пень прекрасный, чурбан стоеросовый,
снова здравствуй и снова будь сильным!
Пень прекрасный, чурбан стоеросовый,
пусть мой сын и тебе будет сыном!
Я склонюсь головою к тебе на грудь,
будешь петь мне ночами баюшки...
Дом поставлю, опорой в нем прочной будь...
будь в нем краеугольным камушком.
Пень прекрасный мой, раны затянутся,
и они заживут понемногу...
В мире пил, топоров не останется,
все пройдет, но что-то останется,
С высоты упадешь,
ну так что ж,
и тогда, слава богу,
В этом мире высоты останутся.
Перевод Аллы Ахундовой
***
Что есть выше всесветлого Бога?
Что есть ниже темной могилы?
Что есть выше последнего вздоха,
Ниже ведомой тайны постылой?
Почему и в полуденный зной
Эти птицы парят в поднебесье,
И сочится слеза за слезой
С высоты к нам печальною вестью?
Мы ль не птицы с тобою вдвоем?
Но пока не представлены Богу.
Вспрянь, душа,
Собирайся, пойдем,
Тебе ввысь,
А мне – вниз, понемногу…
Перевод Мансура Векилова