Крепко взявшись за август, ступаю
На тропинку из бусинок-звёзд,
Как одна упадёт, загадаю…
Впрочем, знаю – и так повезёт!
Тамара Нагибина
День обещал быть исключительно прекрасным. Во всяком случае, с таким жизнерадостным ощущением проснулся Вениамин, двадцатипятилетний владелец благоустроенной однокомнатной квартиры, доставшейся ему в наследство от маминой мамы.
Его распирало от избытка энергии, от предчувствия чего-то особенного, способного наполнить жизнь новым, особенным содержимым.
Возможно, так действует на всё живое весна.
Задумываться, отчего ему с самого утра так хорошо, не очень хотелось. Достаточно того, что настроение звучало изнутри музыкальными ритмами, напоминало состояние плавного энергичного полёта.
Так бывает во сне, когда случается желание покружить над городом. Просто разбегаешься и начинаешь махать крыльями, то есть на самом деле руками. Дальше всё получается само собой. Но летать не просто, во сне тоже. Крылья устают, и дыхание сбивается. Кто летал – тот знает, как тяжело набирать высоту, ещё сложнее – не упасть.
Ощущение левитации будоражит кровь, наполняет сердце восторгом. Удивительно, но после фантомных полётов Вениамин просыпался в особенно бодром расположении духа.
Так было и сегодня, хотя он уже окончательно встал и не имел намерения вновь подниматься в небо.
Ранняя весна для горожанина – подарок судьбы. Это уже предвкушение лета.
Венька вышел на балкон, глотнул полные лёгкие сладковатого, свежего-свежего воздуха и обомлел от увиденного начала дня.
Слева от него распускалась волшебная, с разноцветными переливами, заря, настолько яркая, что глаз не оторвать. После однотонно серого зимнего ландшафта и продолжительного недостатка света, такая красота вселяла оптимизм, желание позитивных перемен.
Прямо по курсу, на уровне глаз, красовалась почти полная Луна.
Раньше ему не приходилось видеть оба светила одновременно. Сейчас, почти сливаясь цветом с лазоревым небом, скромно пыталось стать незаметным ночное светило. Восток в то же время пылал оттенками алого свечения.
Прежде Венька не видел разницы между рассветами и закатами. Оба явления представлялись одинаковыми.
Теперь юноша видел, что это совсем не так.
Наверно это некий знак, подумалось ему, возможно предвестник удачи.
Пейзаж там и там был великолепен. Сегодня ему всё вокруг виделось волшебным, красочным. Даже холодный свет Луны казался красивым.
Возможно всему виной не только весна, но и кое-что ещё, вызывающее неясное брожение крови.
Таким замечательным видят мир влюблённые и дети.
Нежный возраст у него давно позади, значит, несомненно, это другое.
Жаль, что смотреть на всю эту красоту некогда, пора собираться на работу.
Венька попытался сделать снимок рассветного зарева на телефон, но картинка никак не укладывалась в экран полностью, а по отдельности это зрелище было не настолько впечатляющим.
Пришлось оставить затею. Очень жаль.
Ладно, так тоже запомнится, на уровне прекрасных эмоций, которые разбередили душу и заставляют, чуть ли не плясать.
Тостер щёлкнул, выбросив из раскалённого чрева аппетитные горячие хлебные кусочки. Кофеварка выплюнула в чашку густой ароматный настой, наполнив воздух в кухне зовущим к активным действиям замечательным запахом размолотых зёрен.
В голове прошелестели по пунктам сегодняшние дела, ни разу не щёлкнув неприятными предупреждающими о неприятностях, дурными предчувствиями.
Вечером… вечером он встречается с Леночкой. Наверно оттого слово вечер пробуждало воображение. Вот вы, что вы чувствуете, произнося слово вечер? Венька представил себе поцелуй. С закрытыми глазами.
Леночка - вот кто сейчас для него представляется настоящим подарком судьбы.
Что за прелесть эта милая девочка. Никогда прежде не встречал он подобное совершенство.
Нет, она не была красоткой в современной интерпретации. Что-то иное цепляло в ней Веньку за живое, заставляя замирать при одном лишь намёке, на мимолётной ассоциации, связанной с Леночкой.
Голова начинала кружиться, сердце забывало свои обязанности, принимаясь качать кровь с перебоями. По всему телу прокатывалась сладостная волна ощущений, связанных с милой сердцу чаровницей, задерживаясь дольше внизу живота, заставляя изобретательно и красочно представлять парализующие волю прикосновения.
Эта мысль бодрила гораздо сильнее кофе.
Леночка впорхнула в его жизнь легкокрылой бабочкой, поселилась в сердце и мыслях, да так основательно, что ни о чём ином Венька и думать не хотел.
Даже автоматически выполняя заученные привычные действия, юноша чувствовал её незримое присутствие.
Вот где настоящая зорюшка, нет – зарянка, милый забавный птенчик: ласковый, нежный и пушистый. Милая, свежая, привлекательная, как сегодняшний рассвет, самая прекрасная на Земле Леночка.
Ну отчего он такой застенчивый!
Столько времени проводит с ней вместе, глядя в глаза, млеет от каждого прикосновения и никак не решатся на ответственный шаг. Не может преодолеть робость, признаться в своих чувствах, обозначив тем самым границы притязаний.
Ведь это так сложно – сказать вслух о любви тому, в ком на самом деле нуждаешься. Тем более, что Леночка первая, даже единственная девочка в его жизни, которая по-настоящему волнует воображение.
Венька мечтал о серьёзных отношениях, представляя в фантазиях не химеры и миражи, а совместную с ней жизнь, общие интересы, взаимную заботу, и, конечно же, море счастья.
Как же иначе! Ведь это видно невооружённым взглядом – они просто созданы друг для друга, и для любви.
Во сне он много раз покупал для неё свадебное платье и кольца, целовал, ласкал до потери пульса, иногда переходя некие незримые границы, вызывая тем самым у себя изнуряющую эрекцию.
Конечно, он не мог обо всём этом даже намекнуть своей Леночке. Как-то неловко в реальности делать то, что он запросто мог осуществить во сне.
Как жаль, что нельзя сразу перепрыгнуть в прекрасный вечер, обещающий трогательную встречу с любимой, минуя часы скучных профессиональных обязанностей. Целый день без неё – это так долго.
Впрочем, свою работу Венька любит. Она его нисколько не тяготит, позволяет чувствовать себя востребованным и нужным. Вот только дорога туда и обратно занимает уйму времени.
Проглотив наскоро завтрак юноша, напевая привязавшуюся с самого утра мелодию, двинулся в путь, одевшись как можно свободнее, не забыв, однако, что ещё не май месяц и утром довольно прохладно. На термометре всё равно минус.
Зато днём зазвенит капель, зажурчат ручьи. Весна!
Отчего-то вспомнилось, как ещё совсем недавно пускали в такое же время по лужам кораблики, бегали с мальчишками по тонкому льду, чтобы вымокнуть до нитки и не идти в школу.
Венька надел лёгкую курточку, летние туфли на тоненькой подошве, укороченные брюки дудочкой, белые носки. Лето же скоро.
На выходе из подъезда его ждал сюрприз – огромного размера глубокая лужа, через которую можно лишь переплыть.
Не беда. Венька встал на кованую загородку газона, немного сбалансировал стойку, почувствовал себя уверенно и плавно пошёл, удерживая равновесие раскинутыми как крылья у птицы руками.
Мастерство не пропьёшь, недаром парень занимался три года спортивной гимнастикой.
Вдоль дома дорога была почти сухая, с небольшими скользкими участками, но это мелочи жизни, суета.
Весь мир сейчас сосредоточен в его взволнованном теле, которому нет дела до мелких бытовых неудобств.
Как пошёл Венька в гору после института, осваивая взрослую жизнь и профессию, за что бы ни взялся, кругом сплошное везение.
Потому и напевает парень бравурную, жизнеутверждающую мелодию, правда про себя, но настроение не скроешь, оно на лице отпечатывается.
Юноша всем улыбается, в ответ получает подобное же расположение окружающих. Как не любить такую жизнь!
За домом путь до остановки автобуса можно срезать наискосок. Правда, там немного скользко. Снег ещё не сошёл до конца. Днём тает, ночью подмерзает.
К середине тропинки лужи стали крупнее, края у них покатые, высокие, в снег не наступить – провалиться можно по пояс.
Впереди преграждала путь огромная лужа, которую безуспешно пыталась форсировать знакомая девушка в одежде не по сезону. Поторопилась оголить свои застоявшиеся за зиму прелести, которые молодость и излишек энергии требуют обязательно выставить напоказ, чтобы все видели, что она богиня, да ещё на высоченных тонюсеньких-тонюсеньких, едва ли не с карандаш толщиной каблучках.
Вот ведь бедолага, не справится!
Веньку недаром воспитывали как настоящего мужчину, хоть он ещё и мальчишка совсем. Сейчас что-нибудь придумает.
– Люська, ну ты и даёшь, до лета далеко, а ты словно на пляж собралась. Ещё бы в шорты вырядилась. А каблучищи-то, каблучищи, кого очаровывать собираешься, колись, подруга! Ладно, влезай на спину, за шею крепче держись, так и быть, перенесу. Замуж позову – пойдёшь?
– Ато! Ты же не зовёшь, только шутишь. Может я только о том и мечтаю. Венька, ты мой спаситель. Должна буду.
Венька ловит себя на мысли, что с Люсей говорит о замужестве, о любви и прочем легко и непринуждённо, нисколько не испытывая неудобства или стеснения. Чудеса, да и только. Почему же Леночке невозможно открыться, взять и признаться?
– Ловлю на слове, проказница. Завтра же сватов зашлю. Чего даром такой красоте пропадать. Да ты как пушинка. Запах-то от тебя какой чудесатый, умереть – не встать! Надышусь и не понесу никуда. Встану посередине лужи и буду мечтать о нашей с тобой свадебке. Когда же ты вырасти успела, почему я этого раньше не замечал!
– Смотри лучше под ноги, жених, нанюхаешься ещё на самом деле, и шлёпнешься. Ладно, если сам, а то ведь меня искупаешь. Заболею и умру, некого будет сватать. У меня сегодня зачёт. Если не сдам – всё, хана, запросто отчислят.
– Не боись подруга, прорвёмся. Девчонок на поле боя не бросаем. Сам погибай, а товарища выручай. У меня с тобой на плечах крылья выросли. Сейчас оторвёмся от земли и полетим. Веришь?
Венька вступил в лужу, разом почувствовав, как туфли заливает талой водой, а ноги разъезжаются на скользящем под слоем воды льду в разные стороны и движение это коварное не задержать.
Никак нельзя ему перед девчонкой ударить лицом в грязь. Хотя, какая грязь, вода чистая и прозрачная, словно слеза.
– Ладно, ерунда, – подумал Венька, – ноги обсохнут. Главное, ступать уверенно, равновесие держать, и ногам не дать скользить.
Такую замечательную девчонку на закорках покатать – не труд, скорее привилегия, удовольствие.
Юноша просто физически ощутил кожей спины острые сосочки её спелой груди.
– Вот бы Леночку так прокатить.
От соблазнительного благоухания обхватившей его талию ногами феи захватило дух. Руками Венька поддерживал Люську бёдра, чувствуя, как краснеет от осознания того, что стоит на пару сантиметров сдвинуть ладони и можно запросто дотронуться до трусиков.
Не такая уж она и лёгкая, но всё равно приятно.
Лужа оказалась гораздо шире и опаснее, чем виделось вначале.
Белые носки через пару метров выглядели печально, новые брючки промокли почти до колен, зато берег в пределах досягаемости.
Вот здесь, на выходе из лужи, Венька всерьёз забуксовал.
Выбраться на сухое место не получалось, слишком скользкий подъём.
Юноша развернулся задом, чтобы хоть так высадить Люську на берег.
Девушка вытянула соблазнительно оголённые ножки, затянутые в прозрачные колготки телесного цвета, попыталась слезть, но поза оказалась слишком неустойчивой для подобного гимнастического упражнения.
Венька старался помочь, пытаясь раскачаться и оттолкнуть Люсю от корпуса, но нечаянно задел за неприкосновенную область девичьего силуэта, где-то между ног.
Подруга пискнула, однако промолчала.
– Не могу дотянуться, Вень, точно шлёпнусь.
– А ты слегка оттолкнись, только не очень шустро, за плечи мои держись, и ноги… ноги сразу ставь твёрже. Давай, у тебя получится. Вот так, молодчина. Видишь как просто.
Люся на два шага отошла от края лужи, а Венькины ноги тем временем предательски поехали назад в лужу, и возможности остановить это предательское движение не было.
Лежать на спине в ледяной луже, мало того, что неприятно и холодно, досадно и стыдно.
Испуганное Люськино лицо вытянулось, губы свернулись в трубочку. Руками она невольно закрыла рот, но отчего-то рассмеялась, правда сквозь слёзы, и начала размазывать кулаком тушь на глазах.
– Ты это, Вень, ты извини, а? Я не хотела, честно не хотела. Извини… ну, я побегу, ладно? Сам понимаешь – зачёт. Ты как, сам справишься?
– Беги уже, коза. Увидимся. Будешь должна. Только попробуй теперь сватам отказать.
Люська, послав ему несколько воздушных поцелуев обеими руками, неуверенной походкой засеменила по снегу и льду, а Венька лежал неподвижно, словно действительно наслаждался первым весенним купанием.
Прямо на него из-за леска ласково смотрело только родившееся огромное слепящее Солнце. С ближайшего кустика с любопытством наблюдала за его необычными действиями стайка красногрудых снегирей.
Надо же, а зимой их не было видно.
Венька лежал и размышлял, как встать.
Вперёд подняться не выходит, а если перевернуться, мокрый будет насквозь. Хотя, выбирать не приходится. Без того похож на мокрую мышь.
Да! Весна, однако, слишком ранняя.
Ладно. Не беда. Время ещё есть. Можно успеть переодеться. Дом рядом. Но петь расхотелось.
А в мозгу щёлкнуло, – совещание у генерального, а я ещё отчёт не распечатал. Ладно, как-нибудь отбодаюсь. Не специально же я в лужу залез. Форс-мажор даже в финансовых договорах учитывают. Просто не повезло. Судьба-злодейка – не иначе, решила меня со счастьем разлучить.
Сменные брюки он как назло вчера ещё закапал сладкими пирожками из Макдональдса. Ягодное повидло запросто не сотрёшь, в химчистку наверно придётся нести.
Есть правда ещё фирменный спортивный костюм, вполне респектабельный, стильный. Придётся нарушить дресс-код, но другого выхода нет. А сверху придётся пальто драповое надеть.
Не айс, конечно. Полное нарушение профессиональной этики. Что поделать, выбирать особенно не из чего.
– Есть ещё костюм-тройка, но слишком уж официальный вариант. Объяснять коллегам придётся, что да как. Лучше спортивки. На ноги кроссовки. Скажу, что вечером в тренажёрный зал собрался, должны поверить.
Переоделся быстренько, хотя понятие скорости в данных обстоятельствах – величина относительная, время основательно поджимало.
Придётся бежать.
Венька задумался, теперь уже не о любви к Леночке, о превратностях судьбы, и не заметил, как влетел в ту же самую лужу, теперь уже передом. И поехал по накатанной колее в открытое море.
Ладони ободрал до крови, носом по льду на дне лужи пропахал. Нырнул, как говорится, с головкой. Ведь незадача. А так хорошо день начинался.
– Где же этот телефон, без него никуда, да и жалко. Дорогущий, к тому же только купил. Не простой кнопочник, настоящий айфон. Интересно, сколько же сейчас времени? Не опоздать бы на службу. Чёрт, чёрт, поиграй и отдай. Мамка обычно так говорила, когда чего потеряет. А… да вон он. Ни фига себе, куда улетел. Только бы не разбился.
– Нет, всё в порядке, работает. А времени... кошмар. Придётся брать такси. Бегом переодеваться. Некогда рассусоливать. Одна нога здесь, другая там.
– Служба такси… Луговая семнадцать, третий подъезд. Семь минут! Ладно, годится.
Упав по дороге ещё три раза, больно ударившись сначала головой, потом кобчиком, весь мокрый с головы до ног, Венька снова прибежал домой.
В кармане не оказалось ключей. Наверно в лужу упали.
Развернулся, выругался и побежал обратно, не разбирая дороги.
Ключи спокойно лежали на видном месте. Почему он их сразу не заметил! Наверно переволновался из-за телефона.
Такси уже стояло у подъезда.
Извинился перед водителем, попросил подождать, но заплатил сразу.
Мокрые купюры Венька достал из кармана, интенсивно обтекая по всему периметру тела.
Таксист хотел было что-то сказать, открыл рот.
– Не переживай, шеф, сейчас переоденусь. Я мигом.
Пришлось лезть в ванную, мыть голову от ошмётков грязи, добытых со дна лужи. Костюм, хоть и висел на вешалке, отчего-то был основательно помят, рубашка тоже, да ещё след от губной помады на воротнике на самом видном месте.
Это же они позавчера с Леночкой в ночном клубе танцевали. Вроде, кроме коктейля не пил ничего, – как же я забыл! Ах, да… я ведь подруге пиджаком промокшие ноги вытер.
Юноша, предчувствуя неотвратимость роковых последствий, посмотрелся в зеркало.
– Вот в чём дело, – вспомнил он, – надо было в первый раз это сделать. Примета такая, если возвращаешься в неурочное время, обязательно подмигнуть своему изображению. Где-то так.
Спокойно, Вениамин, сосредоточься, соберись. Всё будет хорошо!
Есть ещё джинсы, слишком узкие правда, год уже не надевал. Можно попробовать натянуть.
– Вот так. Замечательно. Только бы не лопнули. Свитер. Ну и ладно, что без курточки, на такси не замёрзну. Документы и телефон не забыть положить в барсетку. Пора. Да, придётся надевать зимние ботинки, или сандалии. На выбор. Ну и ладно. Авось никто не заметит.
Венька наклонился застегнуть молнию и услышал характерный треск.
Джинсы не выдержали, – как же паршиво теперь вещи шьют! Ладно, пусть будут брюки от костюма. Ну и что, что мятые, грязные, на улице грязь, слякоть. Ведь других нет!
Юноша ещё раз оглядел своё отражение. Захотелось выть.
– Менеджер, твою маму, зам начальника отдела! Да я бы такого… выгнал, и фамимлию не спросил. Так, без паники. Выгладить, отпарить быстренько, всё будет о-кей.
В дверь позвонили.
Венька бросил утюг, пошёл открывать. На пороге стоял таксист.
– Я уже прождал на всю сумму, что вы оставили. Будем продлять или как? Хотел уехать уже, телефон ваш не отвечает, да старушка с первого этажа подсказала номер квартиры. Не везёт мне сегодня с пассажирами, просто беда. Видно встал не с той ноги.
– Уже бегу, дружище. Сейчас только брюки... брюки? Брюки… маамочки, там же утюг!
Над гладильной доской вилось сизое облачко едкого дыма с запахом сгоревшего лавсана. На штанине сверкало желтизной замечательно правильной формы пятнышко, повторяющее контур подошвы утюга.
Это уже окончательный и бесповоротный провал.
В шкафу оставались только летние пижонские штаны в красно-белую клеточку, похожие на пижамные, и шорты. С зимними ботинками можно и в шортах, в самый раз.
– А почему телефон-то не отвечает? Ба, да зарядка же села! Одно к одному. Короткие штанишки с гавайской рубашкой. Подумаешь, не сезон. А что, может у меня сегодня настроение такое.
– Слушай, брат, ты на маскарад что ли собрался! Ухохочешься над вами, неформалами.
– В лужу я упал… два раза подряд. Сам же видел, что я мокрый был. Брюки сжёг вдобавок. Но на работу идти нужно. У меня сегодня полоса невезения, похоже. А ты говоришь пассажиры неправильные. День видно такой. Вот у меня...
– Не плачь. Я здесь рядом живу. Комплекция у нас… практически одинаковая. Выручу, раз такое дело. Вечером разберёмся. Где живёшь – знаю. С тебя поляна. Накроешь?
– Выручай, дружище. Должен буду. Только не сегодня рассчитаюсь. У меня свидание с невестой.
– Развеселил. Невеста, говоришь… не завидую девочке. Похоже, она здорово с тобой попала. Не, я бы за тебя не пошёл. Ну, что, поехали?
– Я тебе и не предлагал. За кого ты меня принимаешь… а времени сколько?
– Без пятнадцати девять.
– Уже? Дай свой елефон, начальству звякну.
– Увы, деньги на счету закончились. Могу диспетчера попросить, чтобы позвонила твоему начальству на работу.
– Хоть так. Через пятнадцать минут совещание начнётся. Успеть бы.
– В чём вопрос! Полетели.
– Лучше не спешить. Я уже налетался.
Водитель жил на соседней улице.
Одежду подобрали быстро, но по пути застряли в безразмерной пробке, которую невозможно объехать.
На работу диспетчер сообщила. Уже легче.
Витька, так зовут таксиста, решил по обочине аварию объехать.
Не рассчитал маленько, соскочил в кювет.
Сзади водитель микроавтобуса тоже сильно спешил, боднул. Словно кувалдой припечатал.
Багажник машины всмятку, такси перевернуло набок.
Что ещё должно случиться сегодня для полного счастья! Подумать страшно.
Пока автоинспекцию ждали, пока аварию оформили, эвакуатор, то да сё...
На работу Венька не пошёл. Семь бед – один ответ.
Решили с Витьком пивка попить, раз такое дело.
Немного, по кружечке. Они же теперь товарищи по несчастью.
Разговорились, вроде настроение появилось.
Водочки взяли, закуски к ней. Венька ведь должник вроде. Долг платежом красен.
Почти до дома дошли, когда вспомнили, что сигареты забыли.
Витёк в магазин побежал, Венька на улице его ждёт.
Перед входом разгружалась Газель
Мотор у машины работает на холостых оборотах. Водила сидел в наушниках, слушал музыку, энергично выбивая руками ритм.
Тут как назло шнурок развязался. Венька бутылки на асфальт поставил, наклонился зашнуровать.
Грузчики в этот момент постучали водителю, трогай, мол, разгрузили.
Тот, всё ещё танцуя, включил скорость и по газам.
Хлоп Вениамина задним бортом. Скорее почувствовал что-то не то, чем услышал, как опрокинул человека. Музыка у него на всю катушку в ушах.
Венька, хрясь носом в землю, бутылки вдребезги.
Он боком на осколки, задним мостом прижат к асфальту.
Хорошо, что водила остановил вовремя, но стекляшки в зад и в плечо воткнуться успели.
Венька орёт, кровища из ран хлещет.
Водила выскочил, бледный как мел.
Это же наезд на человека, не что-нибудь безобидное. Если не тюрьма, то лишение прав.
Из магазина тем временем выбежал Витёк и давай орать на мужика.
Тот и без того ни жив, ни мёртв. На колени упал, – выручайте, братцы. Верёвки ведь мне. Двое детей, ипотека. Без работы останусь. Сами знаете, как сейчас сложно с деньгами. Нельзя мне без прав. Никак нельзя.
– Да уж знаем. Венька, ты как, живой?
– Да бес его знает. Не пойму. Больно, жуть. Поднимайте меня. Похоже, сам не встану.
– Ребятки, не сдавайте, век благодарен буду. Может, без гаишников обойдёмся, а!
– Это как ты себе представляешь, пацан! Он что, сам себе бутылки в жопу втыкал? Водку разбил, костюм испортил, на больничном теперь Веньке целый месяц, не меньше, париться. Венька, сколько ты зарплаты в месяц получаешь?
– Тридцать пять тысяч.
– Вот видишь! Это тысячи на две долларов тянет, даже не долларов, евро. В лучшем случае.
– Отдам. Всё отдам, только прав не лишайте.
– Когда ты отдашь! Сам говоришь… ипотека, дети и прочее.
– Есть у меня заначка. На новую машину копил. Хрен с ней, с машиной. Сегодня отдам.
– Тогда три.
– Чего три!
– Три тысячи… евро. Веньке. И пятьсот мне… как свидетелю. И поляна. Надо же такую сделку отметить. Далеко живёшь?
– Да рядом, на Чкалова. Я мигом смотаюсь.
– Это ты брось. Смотается он. От нас не смоешься. Сначала нужно посмотреть, что с Венькой, потом выясним, что ты за фрукт. Ты как Вениамин? Тебе, брат, решать. Ты пострадавший.
– Вроде ничего, руки-ноги целы. Только если внутри осколки остались. Мне же теперь больничный нужно будет брать. Как я с таким ущербом работать буду?
– Не дрейфь, братуха, на меня положись. Сейчас домой тебя доставим, рану обработаем. Всё в лучшем виде сделаем. Денежки водила принесёт, в травму съездим. Придумаем, скажем, автобус сбил тебя… и уехал, номер ты не запомнил, потому, что в шоке был. А в кювете осколки от бутылок лежали. Думай Венька. Парня выручать нужно. Да и ты заработаешь.
– Даже не знаю. Сначала несите домой, там посмотрим. Может, я теперь инвалидом стал. Мало ли?
– Так, парнишка, как тебя зовут?
– Серый. Серёга то есть.
– Короче, Серёга, машину здесь оставляй, понесли Веньку домой . Здесь недалеко. Документы у тебя есть? Есть. Давай сюда. Короче четыре тысячи евро с тебя.
– На три пятьсот договорились.
– Предварительно. Накладные расходы не посчитали. Медикаменты там и прочее, правильно Венька?
– Мне сейчас не до денег. Болит, зараза. Несите скорее. Может водочки махнуть, или сначала в аптеку, обезболивающее что-нибудь купить?
– Водку пока нельзя. Завершим сделку, тогда расслабимся. Как ты себя чувствуешь?
– Терпимо.
– Короче, брат, четыре… пока я добрый.
– Тогда доллары.
– Ладно, уговорил. И в аптеку смотайся. Йод, бинты, вата, пластырь, шприцы, обезболивающее что-нибудь. И с деньгами сюда, ждём.
Водитель убежал, Витька принялся раздевать Веньку, обрабатывать раны.
Бутылку водки он сразу купил, чтобы промыть раны как следует.
– Ба, Вениамин, да ты в рубашке родился, а говоришь полоса невезения. Крови много, а раны так себе, пустяковые. На всякий случай антибиотик вколем и порядок. Но в травматологию съездить надо. Пусть больничный выписывают. Лафа, брат. У меня машина в ремонте, ты на бюллетене. У нас настоящий отпуск наклёвывается. Да ещё оплаченный.
– Жалко мужика.
– Тоже мне, альтруист нашёлся. Он тебя чуть инвалидом не сделал. Права для него и для меня баранка – хлеб. Его никто за язык не тянул. Сам предложил вариант. Ещё себе заработает. Смотреть нужно, куда едешь, а не музыку слушать. Водитель обязан всё видеть и слышать, иначе дома сиди. Наука для него будет. Пусть радуется, что легко отделался. Кончилась наша с тобой полоса невезения. Зуб даю. У меня чуйка.
– Не по себе мне что-то. А если бы я так попал! Дети у него, ипотека…
– Если бы да кабы... Меня тоже в своё время учили. Думаешь откуда у меня прыть такая? Только я и виноват не был, подставили. Ничего, выкрутился. Зато теперь не нарушаю. Никогда, между прочим. Табу. А вообще ход твоих мыслей мне нравится. Нормальный ты, Венька, пацан, правильный. Предлагаю дружбу. Со мной не пропадёшь. Ипотека, говоришь?
– Я слышал. Может, соврал, конечно, но если правда весь в долгах?
– Ладно, проехали. Обдумаем, разберёмся. Теперь про тебя. Помнится, о свидании говорил. Что у тебя с ней, невеста или так, погулять, трали-вали, это нам не задавали… серьёзно у вас?
– Мне бы хотелось серьёзно, только она такая... как я ей про любовь скажу… вдруг откажет! Я же тогда с ума свихнусь, не переживу.
– Дурак. Женщины любят настойчивых, решительных. Целовались… впрочем, что я такое спрашиваю, ты же суслик, засунешь семечку в рот и жуёшь.
– Вить, ну кто о таком спрашивает, это же интимное, личное.
– Вот именно. Зови девчонку сегодня к себе, рассказывай ей всё, как есть. Про деньги только молчи. Это точно интимное. Женщины страсть как любят изображать из себя мамочек. Зуб даю, прибежит, как миленькая. На что угодно согласится. Психология, брат. Считай невеста у нас в кармане. Сразу быка за рога: люблю, не могу без тебя, выходи за меня замуж, и сразу целуй, пока она в шоке.
– Я так не могу. И не женщина она вовсе, девочка. От каждого прикосновения рдеет от кончиков пальцев до кончиков ушей. А ты говоришь, сразу целуй. Это же форменное насилие.
– Тогда уведут. У таких лопухов всегда невест уводят. Застенчивые и ласковые девочки долго не гуляют, охотников на скромниц теперь много. На таких сразу женятся. Для прогулок податливые девочки нужны, и глупые.
– Откуда ты про всё это знаешь, у тебя что, жена есть, или сто невест было?
– Потому и знаю, что у самого увели. Такой же дурень был, как ты, балда. Долго думал. Зовут-то как?
– Венька, ты же знаешь.
– Не тебя, невесту.
– Леночка.
– Мою девушку тоже так звали. Век себе не прощу. Встречу ли когда такую! Каждую ночь снится. В самое сердце ранила, а я не понял вовремя. Поздно, замужем уже. Сейчас Серёга придёт, мы с ним порешаем вопросы всякие, больничный тебе возьмём, и свататься. Не вздумай бузить. Сам тогда невесту твою украду. Я, считай, уже в твою Леночку влюбился. Так что думай. Деньги на свадьбу у тебя, можно сказать, в кармане. А с Серым мы позже разберёмся. Ещё благодарить будет. Вот увидишь. Давай ручку и записную книжку. Нужно Серёжкины документы переписать. На всякий случай.
– Зачем!
– Дитя ты ещё, Венька, хоть и менеджер. Это жизнь. Для страховки. Ничего ведь ещё не закончено. Ты уверен, что он честный парень? И я не знаю, кто он таков. Хотя по глазам видно, что мужик нормальный. Подвести не должен. Ты молчи, пока я разговаривать с ним буду. Нужно разведку боем провести, на испуг взять, чтобы раскрылся до самого донышка. Потом и сдружиться можно.
– Не понимаю я тебя, Витька. Тебе всё наперед известно, что будет? Не станет он с вымогателями дружбу водить. Мы для него хуже волков теперь.
– Это мы ещё посмотрим. Забьем пари! Чую, ближе братьев станем. Конечно, если он не слабак. Вот и Серёга, пойду, открою.
– В аптеке был, деньги принёс!
– Как договорились. Но сначала документы.
– Само собой. Кидать не собираемся. Пересчитывать нужно или всё по чеснаку?
– Обижаешь.
– Это я так, для порядка. Говори честно, обиделся?
– Врать не буду. Гады вы. Но я сам виноват, нечего было варежку разувать. С машиной погодить придётся, с ипотекой сложнее. Переезжать нужно со съёмной квартиры, а дом не достроен. Ладно, чего я разнылся… вам-то какое дело до моих проблем?
– Ты честно и мы так же. Значит, дом строишь, а живешь на съёмной квартире?
– Живу.
– Живу… мир не без добрых людей. Запомни сынок, заруби себе на носу – будь проще и люди к тебе потянутся. Будем решать твои проблемы по мере поступления.
– Кто решать будет!
– Доверять людям учись, Серёга. Лаптем не будь. Детей-то у тебя сколько?
– Двое. Сын и дочка. Оба маленькие. Жена с ними сидит.
– Сколько за съём отдаёте?
– С коммуналкой двадцать.
– Понял, уже хорошо.
– Чего хорошего увидел! Квартира, ипотека, ни на что больше не остаётся.
– Теперь останется. Завтра ко мне жить переедете. У меня три комнаты, две ваши. Платить будете только коммунальные. Питаться вместе будем. Устраивает?
– Чего это ты такой добренький, откуда мне знать, чего ты задумал!
– Это ты брось, от души предлагаю. Стены дома вывел?
– Под крышу подвёл… но внутри пусто. Ни полов, ни потолков. Ничего.
– Строить умеешь или нанимаешь кого?
– Не на что нанимать. Один ковыряюсь.
– Венька. Ты чего делать умеешь?
– Считать могу, руководить, документы оформлять.
– Считай, ничего. Фигня, научим. Ты, Серый, пока езжай, ставь машину в гараж. Нам с Венькой нужно в травму смотаться, больничный лист оформить.
– Так я свожу. Сегодня больше никуда не успею.
– Годится. Ну что, Вениамин, проспорил! Говорил, что всё сойдётся, что друзьями станем? А ты не верил. Витёк трепаться не любит. К осени переселим твою семью, Серый, новый дом обживать будешь. С тебя поляна. А с подключением коммуникаций сам разбирайся. В этом я не силён.
– Зато у меня кое-какой опыт есть.
– Ну вот, пока всё сходится. А вечером свататься будем. Букет и ужин с меня. Такие отбивные сварганю, закачаетесь. Ты же нас приглашаешь с Серым, я правильно понял, Венька… какое сватовство без дружек? Гарантирую – невеста наша. Отказа не примем. Сейчас раны быстренько обработаем и едем. Телефон зарядился. Звони, Венька, своей Леночке. Исповедуйся. Пусть сюда на такси чешет. Да не бойся краски сгустить. Скажи, что всё предельно плохо. Почти инвалидность. И страсти, страсти в голосе больше. Видеть тебя хочу, мол, не могу дождаться. Про любовь пока помолчи. Это сюрпризом будет. Вишенка, так сказать, на свадебном торте. Только, пока время не назначай. Не пристало невесте жениха ждать. Неизвестно, как у нас всё по времени сложится.
В травмопункте, хотя народу там было под завязку, Витёк все быстро организовал.
Доктор заверил, что никакой опасности нет, но курс антибиотиков проколоть нужно. Выписал больничный лист, пока на неделю.
Витька купил букет в половину стола размером, мясо, деликатесов разных, принялся готовить.
Леночку и Серёгу с женой пригласили к восьми вечера. Договорились, что детей подруге оставят, часика на полтора-два.
Никаких питейных событий, кроме шампанского, намечено не было.
Серёга пришёл раньше намеченного срока, слегка под хмельком. Не просто расстаться с мечтой. Машина ему снилась, как Веньке Леночка. И все же в его глазах лучилась надежда на лучшее. Витьке он отчего-то поверил сразу. Видно в его поведении сквозила такая мера уверенности, что её хватало на всех.
Оставив сервировку стола Анюте, Серёжкиной супруге, Витька побежал вниз, встречать Леночку.
Как и о чём они беседовали, история умалчивает, только, не успев зайти, девушка кинулась Веньке на грудь со слезами.
– Леночка, – произнёс торжественно Витька, – мы все собрались здесь по весьма серьёзному, можно сказать торжественному случаю. Слово предоставляется... Венька, остолоп, твой выход.
– Леночка, – дорогая Леночка, – неуверенно промычал Венька, – да не умею я так. Ты меня любишь?
Все остолбенели от неожиданности.
– Я хотел сказать, – юноша покраснел, выпучил глаза со следами невольных слёз, – я давно хочу тебе сказать... хочу признаться…
Витька понял, что про любовь и свадьбу Венька может сказать разве что под пыткой.
– Ну же, конечно хочешь сказать, мы все знаем что именно. Говори уже. Леночка, он просто осёл. Если сейчас мы не услышим признание в любви, держись, Венька... у тебя последний шанс.
– Я… любимая… Леночка, а ты не обидишься?
– Всё, я рассвирепел. Леночка, как ты поняла это сватовство, но мой друг не решил пока чьё именно. Выбирай, я или он, мы оба предлагаем тебе руку и сердце. Но я люблю тебя больше, так и знай. Со мной ты будешь счастлива, а от него так ничего и не дождёшься.
Венька надулся, руки его задрожали, на глазах появилась влажная поволока. Он хватал ртом воздух, но упорно молчал.
Потом вскочил, резко, забыв о ранах, закричал от боли.
– Это я, я предлагаю тебе руку и сердце, я, а не он! Я тебя люблю, больше жизни люблю. Леночка, выходи за меня замуж.
Из глаз потенциальной невесты ручьём хлынули слёзы. Она, рыдая, бросилась Веньке на грудь.
– Конечно ты, Венечка, кто же ещё! Шутит твой друг. Я согласна. Только...
– У тебя есть условие… говори. Для тебя я всё что угодно выполню.
– Да нет же, нет. Что я маме скажу! Пошла в кино девушкой, а пришла невестой? Так не бывает. Они же ничего о наших с тобой отношениях не знают.
– Бывает. Анюта, скажи своё веское слово. Что ты думаешь по этому поводу, – спросил Витька.
– Можно я буду свидетельницей на свадьбе… а так, чё, я бы и думать не стала.
– Ну что, Леночка, берёшь нашего жениха… тогда горько! Шампанское в студию. И цветы… цветы невесте. Где букет… букет где! Целуемся, быстренько признаёмся в вечной любви, и за стол. У нас ещё дел по горло. Завтра переезд в мою квартиру, вещи собирать нужно. Живо все за стол. Хвалить повара обязательно. Такое событие обмыть нужно. И что в итоге получается, господа? А всё предельно ясно. Среди вас лишь я один холостяк-неудачник. Хотя... хотя это тоже спорно. С такими друзьями мне и жена не нужна. Я хотел сказать, что хоть до конца жизни буду искать свою Леночку.