Сегодня я расскажу вам одну короткую историю. Зачем рассказываются такие истории? Они не поучительны и большинству не интересны, однако есть в них что-то, что непременно найдет своего слушателя и даже, быть может, постоянного.
Джемма жила в пустыне. Более того, она там жила не одна. Тогда что это за пустыня, спросите вы? Именно пустыня, а как назвать иначе километры выжженной земли с трещинами в ладонь, убегающими за горизонт… а за этим горизонтом – ничего. Вечером, когда начинал петь ветер, Джемма садилась на подоконник и смотрела в звездное небо, разыскивая там путеводные нити, по которым древние прокладывали свои трудные, полные опасности, маршруты. Надо сказать, что в пустыне звезды ярки, как нигде больше на свете.
Бытие пустынного жителя было простым и понятным: как в Сахаре все ищут в воду, так в пустыне, где жила Джемма, каждый искал смысл. Это становилось навязчивой идеей, захватывающей сознание и волю. Лишь ночью, под тихое пение ветра, можно было забыть об этом на время и забыться, наконец. Только не её напряженному разуму, который пытался раздвинуть границы пустынной Вселенной.
– Ты можешь починить эту машину? – спросила она Джеда во время прогулки.
– Отремонтировать в смысле?
– Да.
– Эту рухлядь?
– Не такая уж это и рухлядь. У неё все цело, даже зеркала.
Джед критически осмотрел брошенный кем-то старый автомобиль, успевший покрыться тонким слоем песка.
– Ну, если тебе это нужно, я могу попробовать. В свободное время, конечно.
– Конечно, в свободное, – усмехнулась Джемма. – Если оно будет.
Джеду стало стыдно, что он уделял мало времени своей знакомой, часто забывая о своих обещаниях или нарушая их. Сегодня он решил, что отремонтирует эту машину во что бы то ни стало и докажет ей, что всё же ценит её и время, проведенное вместе.
Джемма и Джед жили в пустыне. Поэтому виделись редко. И если для неё редкие встречи были ценностью, то для него – скорее, случайностью. Но иногда он искал встречи специально, потому что ему было или скучно, или нужно было о чём-то спросить. Сегодня, например, Джеду захотелось узнать её мнение о новом рисунке, который он создал накануне.
Джемма внимательно рассматривала дадаистическое произведение, которое понравилось ей ещё до того, как она увидела его. И оно оправдало ожидания: из-под бессвязности детского лепета смотрел новый Кандинский, нет, Марсель Янко. Джемма улыбнулась, вспомнив две картины, которые давным-давно увидела в старинном журнале – «Marina» и «Port», и своё настроение, больше удивление от того, что, оказывается, и так вот можно рисовать и даже стать известным.
– Замечательный рисунок!
– Правда? – скептически спросил Джед, отвлекшись от своих мыслей о старой машине.
– Конечно. В нём столько смысла… Давай поиграем?
Джемма достала из сумки газету и ножницы.
– А где камень?
– Камень?! – она не поняла его шутки. – Камней здесь предостаточно. В Пустыне… Давай разрежем газету и сложим из клочков бумаги стихотворение.
«Берёза
утонула в море. И тысячи тонн нефти
на птицефабрике. Листерии проникают
ночью. Таксист оказался убийцей».
Они оба посмеялись и посмотрели друг другу в глаза.
– Я хочу снова увидеть берёзки. И сосны...
– Ах… Сосны… – Джед вспомнил запах смолы из раннего детства.
– Поедем туда, где шумят леса?
– Непременно. Вот только заработаю денег.
Он-таки починил ту машину. Запчасти оказалось найти несложно – таких брошенных, никому не нужных, машин было предостаточно. Джемма почти не удивилась. Она была уверена, что Джед сделает это. Её мечта стала почти реальностью.
– Я поеду.
– Хорошо. А надолго?
– Не знаю. Наверное, нет. Может быть, на неделю-две. Привезу тебе подарки.
– Обязательно привези веточку сосны. Целую лапу.
– Конечно. Привезу.
Она хотела сказать больше, но промолчала. Огненный закат съел слова, стихи и песни.
Пустыня казалась бесконечной, как и бесчеловечность, обжёгшая и изранившая землю. По дорогое Джемма подобрала старого истерзанного пса. В его слепых глазах она увидела тот смысл, который искали люди и который сами же и убили. Псу уже нельзя было помочь, и сердце Джеммы болезненно сжалось. «Где же сосны… Неужели пустыня поглотила остатки леса…» Тысячи километров пустыни, где исправно текла жизнь, люди ненавидели и любили, продавали еду и бензин, покупали побрякушки и воду. И чем ближе к цели была Джемма, тем дешевле становилась вода и тем дороже были мысли о лесе. Он оказался совсем не таким, как в детстве. Деревья были меньше и росли реже. Подлесок заменился валежником, но запах остался тем же. Аромат листвы и хвои насытил кровь, голова закружилась и перед глазами поплыли, как венецианские гондолы, детские мечты и взрослые страхи, рисунки Джеда и остовы брошенных машин. Совершенно обессиленная Джемма долго спала на лесной подстилке, не боясь быть убитой или ограбленной. Пустыня закончилась, а вместе с ней и жестокость недочеловеков.
Скажите мне те, кто ещё слушает мою историю: вы бы вернулись назад? И я бы – нет! Но Джемма знала, что она вернется. Она бережно разложила листочки берёзы и дуба между страницами записной книжки, аккуратно завернула в пергаментную бумагу целую лапу сосны и снова отправилась в эти тысячи километров, где вода становилась всё дороже, а мысли о многочисленных делах, которые нужно закончить, всё чётче.
Эти истории мало кому интересны и совсем не поучительны, потому что каждая новая такая история стара, как мир. Джемма не дождалась Джеда. Листочки с деревьев из детства развеял пустынный ветер, а аромат сосны смешался с запахом гари. В одной из трещин шириной с ладонь сверкал маленький драгоценный камень – тусклый, словно глаза старого пса. Это было любящее сердце Джеммы.
P.S. Джемма – с латинского, итальянского «gemma» – драгоценный камень.