Грязная тряпка плюхнулась на ветровое стекло. Мы стояли на перекрестке. Горел красный. Пожилой негр с нездоровой кожей лица возил тряпкой по стеклу, отчего стекло становилось мутным. Загорелся зеленый: "One euro", - мрачно произнес черный. Муж раздраженно сунул ему мелочь. " One euro", - требовательно и угрожающе обронил "мойщик". " Пошел...к черту", - отмахнулся муж и мы поехали дальше. Светило солнце, в окна врывались запахи трав и цветов - Тоскана!
Не выжженная солнцем, а весенняя, напоенная дождями, цветущаяи благоухающая.
Отельчик, где мы поселились напоминал деревенский дом. Простая мебель, узкие кровати, деревянные, потертые полы, но было одно, что примиряло с этой действительностью: вид из окна. Там была - Тоскана. Хотя нет, это было вовсе не окно, это была - картина. Холст, на котором менялось освещение и время суток. Он был то туманный и монастырь на горе, в окружении свечек- кипарисов, едва угадывался, то к вечеру становился золотисто-теплым и кипарисы начинали отбрасывать длинные густые тени. А днем стройные ряды виноградников дрожали в полуденном зное и в окно поступал горячий, душистый воздух.
Вино внизу в ресторанчике было прохладным и легким, пища проста по-деревенски. Хозяйка - притворно- улыбчива, бегло говорящая по- английски с чудовищным акцентом, отчего английский становился нам малопонятным, экзотическим.
На стенах висели небольшие, написанные маслом пейзажи Тосканы, но не один пейзаж не мог сравниться с тем, который был в открытом окне.
Разместившись и проведя ночь на узкой и жесткой постели, мы сели в машину и , предвкушая красоты, которые будут увидены нами и сфотографированы, мы тронулись в путь.
На перекрестке, у светофора нас ждал опять этот человек, который кидал свою грязную тряпку вам на стекло и убирал ее за вознаграждение.
- Ну, уж нет!-, произнес муж и пресек все попытки опять " помыть" наше ветровое стекло.
Негр опять привычным жестом бросил свою грязную тряпку на стекло.
«No!» - твердо произнес муж. Желтоватые, в прожилках сосудов ,белки глаз мойщика недоуменно выпучились. Он сделал несколько ленивых движений тряпкой, грязные подтеки поползли по стеклу. «No!» - еще раз упрямо произнес муж. В глазах мойщика блеснуло бешенство. Загорелся зеленый, мойщик наконец-то убрал свою грязную тряпку и , закатив белки глаз стал беззвучно шептать проклятия в наш адрес. Мне стало не по себе, внутри все сжалось, холодок, не весть откуда взявшийся в этот жаркий день , пополз по спине, но солнце светило по-прежнему. Тоскана продолжала благоухать. Мы ехали быстро, весело, муж привычно ворчал на навигаторшу.
Стало происходить что-то странное: навигатор , в который было введен маршрут красивого места в Тоскане, повел нас совсем в другом, одному ему известном, направлении . Неожиданно, как-то вдруг, закончились поля, местность поднялась горами, мы ехали вверх. В машине играла негромкая музыка, но мне было немного тревожно. Откуда шла эта тревога было совсем непонятно. Я пыталась настроить себя на съёмку. Рисовала в голове красивые виды, изгибы полей, перечёркнутые тропинками из стройных кипарисов. Навигатор вдруг замолчал, машина шла всё выше и выше в гору. Под колесами похрустывал гравий и мелкие камушки. Вдруг я услышала, как из- под колес с мой стороны с дробным характерным стуком вниз посыпались довольно увесистые камни. «Что за черт! Откуда камни? Ведь мы едем по прекрасному шоссе?, - пронеслось в голове. Я повернула голову в сторону странного камнепада и... в глазах моих потемнело- вниз отвесно уходила глубокая пропасть и колесо буквально нависло над ней. Тихо, почти шёпотом, боясь напугать мужа, я произнесла по слогам : « О-с-т-а-н-о-в-и м - а- ш- и - н - у..» Наверное в моём голосе было что-то такое, что ,ничего не говоря, Володя плавно нажал на тормоз. Машина ещё немного проползла над пропастью и встала. « Что случилось?- шёпотом спросил муж. « Тихо, ты главное - не пугайся...там , справа от меня - пропасть...», - прошептала я. Мы почему-то говорили шёпотом. « Откуда пропасть? Здесь нет открытых пропастей, здесь всегда всё огорожено», - тихо, но возмущённо прошипел муж. « Ты, что? Знаешь все дороги Европы?», мы явно начинали ссориться. Так мы ещё немного возмущённо пошипели друг на друга, но надо было что-то делать. « Ты только не выскакивай из машины!» - прошептала я -« Тогда она точно упадёт вместе со мной!» Решение было одно: надо было мне очень осторожно переползти в сторону мужа и, тихонько открыв дверь, одновременно вывалиться из машины. Речь о том, что мы потеряем свою ( личную) машину уже не шла. Вопрос стоял о сохранении жизни - никак не меньше. Повесив сумку с документами на шею, я медленно стала продвигаться в сторону Володи, когда я была уже практически в его объятиях, машина качнулась. Я представила на секунду как мы, обняв друг друга падаем в пропасть и страх, тот животный страх, который заставляет бороться, вдруг исчез. Видимо, я приняла этот конец. Он был красив и романтичен одновременно. Мы не дышали. Я протянула руку к ручке на двери и плавно открыла дверь. « На счёт « три» вываливаемся»,- едва шевеля губами шепнула я. « Раз», - выдохнула я- « Два... три! - Мы мешком неуклюже плюхнулись из машины на асфальт. Я зажмурилась, ожидая грохота падения машины. Но... было тихо... Странно. Обернувшись мы увидели нашу машину: она спокойно стояла на дороге. Мы бросились к ней и на дрожащих ногах и дважды оббежали её . Эстакада за ней была прочно и надёжно ограждена. Пропасть, глубокая и зияющая ...исчезла... Был там просто не очень крутой спуск, поросший кустарником и плавно переходивший в альпийский цветущий луг.
Мы ошалело переглянулись... Я села на землю, прислонившись к колесу, и заплакала. Громко, запоздало и облегченно... Солнце светило, птички пели и с лугов доносился запах разнотравья. А я, нарыдавшись, выплакав весь свой страх, поддерживаемая странно молчаливым мужем, уселась в машину. Мы, не сговариваясь, молча перекрестились и тронулись в путь. Навигатор вдруг проснулся и бодрым голосом Веры Брежневой сказал : « Знаю пароль и вижу ориентир» « Ну, слава Богу, - мрачно произнёс муж и осекся: на стекле зловеще блестели мутные подтёки от тряпки мойщика...
Бок противно тягуче болел. Я лежала с открытыми глазами. По потолку пробегали тени от качающихся пальм. За окном шумело море. День, ещё один день « мойщика» или «вуду», как я его называла закончился, но я знала, что он не последний. Как я была права в своих предчувствиях! Как часто мы верим в случайности, не желая видеть закономерности, которые происходят с нами, порой не в состоянии признаться себе, что существует последовательность действий и событий. Мы гоним от себя эти неприятные мысли, свято веря в то, что всё образуется. Вот и в тот день мы поехали навстречу переключениям, встречи с прекрасными пейзажами, не думая о том, что « день грядущий нам готовит»
А день был очень итальянский: солнечный, кипарисный, со смолистым запахом нагретой хвои. Длинные аллеи, голубая полоска моря вдалеке, дрожащий воздух над асфальтом на горизонте. Мы миновали несколько милых городков. Проезжая ещё один из них, я увидела знакомую фигуру мойщика. Он стоял на перекрестке, поджидая очередную машину. В одной руке у него было грязное пластиковое ведро, в другой та самая тряпка, которую он бросал на ветровое стекло. Мы были достаточно далеко от него. Он ждал. И я увидела его зловещую улыбку. Да. Он ждал, но не нашу машину, он ждал, чтобы увидеть, то, что через секунду от неё останется. Дальше всё было как в старом фильме: плёнка замедлилась и я боковым зрением увидела, скорее почувствовала как прямо мне в бок летит машина. Она летела очень долго и медленно, так мне тогда показалось. На самом деле удар был быстрым и сильным. Стойка машины погнулась, дверь заклинило. Кино продолжалось. Я услышала целых две сирены. «Наверное мне все это кажется»,- лениво подумала я. Мысли в голове были ленивые, словно и не мои вовсе. Потом я увидела скорую помощь и пожарную машину. Обе они были необыкновенно красивые и спасатели были красивые и врачи. Через открытое окно машины мне прицепили датчики. На пальцы, запястье, на грудь. Датчики измеряли температуру, давление и сердцебиение. Солнце светило на манер прожекторов, на площади, как декорации, красивые машины со светомузыкой, а вокруг амфитеатром расположились итальянские средневековые домики с совершенно чудесными балкончиками, на которых гроздьями висели жители.» Им явно не хватает в жизни событий», - вяло подумала я. Тем временем принесли инструмент, чтобы разрезать дверь. На дрожащих ногах я ступила на землю. Датчики показали, что жизненные функции мои в порядке и от госпитализации я отказалась. Немцы, которые сделали нашу машину не подвели, они сделали её по-немецки: просто и надёжно. Ездить она, правда, уже не могла, но жизнь спасла, а это было главное. Самое трудно- это было объясниться со всеми героями этой сцены. Мы не знали итальянского, они знали такой английский, который мы, видимо, не понимали. Хотя некоторые слова напоминали английские. В толпе мы слышали, что пошли за « русо» Полицейский, очень приятный, спокойный и медлительный итальянец ( бывает же такое!) немного говорил по английски. Он нам и объяснил, что сейчас приведут русского парня, он и будет переводчиком. Пришёл парень с женой, детьми, тёщей, племянницами, дядями, тетями, кузенами и кузенами их кузенов и ещё множеством разных родственников. . Все они- сорок два человека - захотели посмотреть на русских и на аварию. Все были приветливы, участливы, хлопали нас по спинам и звали отметить это дело вином и спагетти. Но надо было продолжать оформление и мы пошли в полицию. В полиции было пусто и прохладно. На белой стене распятие, лавки, столы времен инквизиции. Машина- перевозчик , которая отвезёт нас вместе с машиной в Тоскану будет только завтра. Мы сели в такси и доехали до отеля на берегу моря. Это был замечательный отель, с балкона открывался чудесный вид на Лигурию. Пальмы трепетали на ветру, яхты и катамараны бороздили лазурное великолепие моря. Но всю эту красоту закрывала от меня зловещая фигура « мойщика» И сейчас, когда прошло уже много лет, я всё ещё иногда вижу его. И знаю наверняка, что случится что-нибудь очень плохое.
Его грязная тряпка и убогое ведро сопровождают нас всю жизнь. То тут, то там мы слышим эти смачные шлепки грязной тряпки. Мы видим эти подтёки грязи и слышим его голос : “one euro, madam! One euro!!!” Этот «один евро» превратился уже в сотни тысяч евро, столько мы отдали уже за нашу тяжбу по бизнесу и сколько ещё отдадим.
И я вижу снова и снова его нездоровое лицо и потрескавшиеся губы, бормотавшие проклятья в наш адрес. Желтоватые белки его выпученных глаз пристально следят за нами. Где бы мы не находились...
Тоскана. 2014