Ноги мои заплетаются в высокой траве. Я еле успеваю за мамой и отцом. Мне кажется, что трава не пускает меня и цепляется, удерживает. Это не просто трава в поле или на обочине канавы напротив тротуара, где мы живём. Трава на могилах.
Позже я увижу на сельских могилах яркую землянику и глянцевую бруснику. Смотришь на них и думаешь, что это просто земля и на ней также растут ягоды, осыпается рыжая, отслужившая свой век хвоя. Такие же ветры гнут эти сосны величавые. Такая же речка несёт воды. Но этот мир наполнен особой тишиной забвения.
Мы идём на кладбище на могилку бабушки Варвары. Отмучилась она несколько лет тому назад. Там, на сколоченной из досок лавочке, мы присядем и помолчим. Простой деревянный крест.
Мама, я лет шести и ещё меньше меня Серёжа и Томка. Где-то сбоку стоит отец и фотографирует нас.
Эта фотография, и всё, что с ней связано, будет со мной и сейчас.
А пока я шла за ними по невидимым следам между заросших могил.
Пройдут десятки лет, и я так же буду искать могилы отца и матери, но уже на другом берегу Камы
Там всё будет расчерчено по квадратам. Я буду одна. Злой ветер, жухлая трава забвения покроет могилы ветеранов войны.
Проржавевшие обелиски скроют их имена и номера. И я буду плакать горькими слезами, что бессильна найти среди них номер, под которым могила отца. Туфли мои порвутся от жёсткой, как проволока, мёртвой травы. И со слезами на глазах в отчаянии у меня вырвется:
- Папка! Рядовой Жуков! Где же ты?
В ответ - молчание.
Квадрат номер тридцать ветеранов Великой Отечественной Войны. Безмолвие.
Гранитные памятники былых веков, тёмные склепы - всё помнилось.
Но особенно непонятно было, что на дорожке прямо лежала чугунная плита. Была она похожа на канализационный люк. Но на этой плите было изображение страшной змеи, которая заглатывала свой хвост.
Я ни о чём не спрошу у родителей. Но разгадка придёт только, когда проживу большую жизнь и узнаю кое-что об этой странной могильной плите случайно.
Мои родители не шагают по ней, а огибают надгробную плиту.
Потом я забуду о ней, кажется, на всю жизнь.
Ехали мы на Егошихинское кладбище на трамвае до остановки Разгуляй. Трамвай останавливался. Под ногами чёрная рыхлая земля и лужи.
Название остановки говорило за себя.
Кто тут разгуливал, распевал до утра под гармони? Не знаю.
Дальше мы шли пешком к первому старинному кладбищу. Оно так и называлось Егошихинским. Но в пору моего детства мне это было неизвестно.
Речка Егошиха принимала здесь приток ещё меньшей речки, которую потом образованные и знавшие древне - греческую мифологию люди назвали Стиксом. И этого я тоже не знала. Дальше мы шли по мосту.
И там уж и начинался другой, молчаливый мир.
Когда я стану старше, в возрасте четырнадцати лет, пойму, что сначала будет военное кладбище.
Мы остановимся у могилы лётчика, сбившего самолёт Пауэрса.
Когда это было? Почему самолёт был сбит?
И только сейчас я буду проверять, не обманывает ли меня память?
Сейчас можно всё узнать, если поискать информацию в сетях.
«1 мая 1960 года самолет-разведчик U2, которым управлял Пауэрс, взлетел в Афганистане, чтобы через несколько часов приземлиться в Норвегии.
По пути летчик должен был сфотографировать советские военные объекты, включая полигон Байконур и центр разработки ядерного оружия.»
«Всего по самолету Пауэрса было выпущено восемь ракет. Одна из них по ошибке сбила советский МИГ-19, который преследовал американского летчика, пилот Сергей Сафронов погиб. У американского самолета-шпиона при попадании ракеты оторвало хвост и крыло. Когда это произошло, Пауэрс, вместо того, чтобы застрелиться или уколоть себя ядовитой иглой, выпрыгнул вниз с парашютом. И приземлился в районе Косулино, недалеко от обломков самолета, где его и окружили местные жители.»
« В самолет Сафронова попала своя же ракета, но летчик не стал катапультироваться, уводя горящий самолет от города. Информация об этом долгое время (до распада СССР) была засекреченной, но дегтярцы всегда помнили о подвиге пилота, называя его «наш летчик». ...
« Сергей Сафронов служил в Перми и могила С.Сафронова не в Дегтярске, а в Перми на Егошихинском кладбище.»
Меня так взволновала память, что защемило сердце. Ведь я только что прошлась по улицам родного города, посмотрела в окна старинных домов моего детства, услышала гудки заводов и плеск воды на Каме.
Я, преодолевая страх, снова побывала там, куда водили меня родители.
фото из интернета