Да, я это утверждаю: на основе наблюдений жизни. Очарованность порою отупляет.
Обычно, человек умеющий слагать стихи, к примеру, называющий себя поэтом гордо, всегда найдёт простушку, чтобы её в себя влюбить. Совсем недавно было время, когда поэты собирали полные дома культуры, со сцен которых странными речитативами, соревнуясь друг с другом в напеве разных интонаций, они несли поэзию в народ. Девчонки задыхались от восторга, били в ладоши, мечтая о знакомстве с одним из них. Поэт мог быть плюгавым, неказистым, но натянув свой голос до высоких нот, сказав рифмовано о страсти и любви, он начинал казаться сияющим героем, которому под ноги без раздумий кидались девственность и честь.
По этой аналогии несимпатичный пианист очаровывал красотку, – с одним нюансом, – ему надо было любой ценой притащить её к роялю. Об этом так часто они сами, пианисты всех уровней, говорили, что это стало сегодня избитой истиной, а лучше бы осталось тайной.
Певцы берут на голос; гитаристы – на струну; фотографы, художники, актёры – вообще на эфемерность: так рыболовы ловят рыбу на блесну, то есть, блестящую жестянку.
Я был свидетелем такой картинки: жил на одной площадке, дверь в дверь, с семейной парой, имеющей двух детей.
Он, Виктор, добрейший парень: скромный, стесняющийся своей жены, её оправдывающий во всём перед другими, в силу того, что любил.
Она, Ирина, равнодушная и хамоватая, над ним посмеивалась: мол, ты не мужик, а тряпка. Детей не замечала, могла бросить, уйдя в город «адаптироваться» к новой родине. Дома был такой бардак, как тот, который все видели недавно в случае с девочкой-маугли: горы барахла, мусора и нечего поесть. Виктор чистил всё как мог, придя с работы, поругивался с Ирой, грозя уходом, но она знала способ, как его вернуть без долгих слов в позицию послушного осла.
Она умела перевоплощаться в диву, как оборотень от искусства. Внешностью с лицом довольно пресным, неплохой фигурой, она, если требовал какой-то случай, умело наносила макияж, одевала гипюровое платье, каблучки, и превращалась в интересную секс-штучку. В ней просыпалось вдохновение; могла сказать заученый, красивый текст, или стихи, которые, положа руку на сердце, она с великим артистизмом исполняла. Горящее лицо, блеск глаз, и всё такое. Все, включая мужа (в который раз) в неё почти влюблялись. Но это был не главный пункт её таланта: если она брала в руки гитару и начинала петь, то неуспевшие влюбиться тут же сдавались чарам её колдовского голоса. Ирина в такой момент могла вить верёвки из любого: все как один становились ослами, и даже женщины ей забывали всё, за что её до этого, как мать, хозяйку, осуждали.
Своим талантом, – а это был талант, вне всякого сомнения, – Ирина умело пользовалась, что позволяло ей идти по жизни достаточно беспечно. Поймав на мнимый артистизм Витька, с расчётом оказаться за границей, она не оценила его доброты, его терпения, готовности всё делать, послушности во всём, а также неумения дать ей затрещину или ногой под зад. Методично его высмеивала и опускала, говоря: «Ты не мужик – ты тряпка. Тряпка. Слышишь, тряпка».
У узбеков есть пословица: «Хорошая жена из ишака сделает мужчину, плохая – из мужчины ишака». Парадокс, часто встречающийся в жизни: если мужчина добросердечен, терпелив, не поднимает руку, то он осёл. Скучный и неинтересный. Из него начинают делать лося, пристраивая между больших ушей рога.
Отгадайте, кем стала Ирина? Что делает она сегодня?
Она стала странствующей путешественницей. Пешие пути её лежат по городам Баварии и Гессена, которым она следует с двумя большими сумками, в которых всё её добро всегда при ней. От одного ночлега для бездомных, до другого.
Как-то заехал на заправку, вдруг слышу голос: «Привет, Гошарик!». Я оглянулся: сначала не узнал, узнавши, ужаснулся. Ирина. Одутловатое лицо, бесформенность фигуры, одежда, выдающая бродяжку. Две сумки: обычный атрибут бездомных. Специально посмотрел на руки. Нда, эти пальцы уж не наберут аккорда на гитаре. Немного поболтали, посмеялись, вспомнив былые времена. Всё так же художественно говорлива. Ругать или сетовать не имело смысла, типа, какая ты была, какая стала. Спросил лишь, видит ли детей. Она, беспечно улыбнувшись, сказала «нет».
Закон причины – следствий справедлив: коль не смогла взрастить семейственности и материнства – умрёшь бродяжкой.