Настроение у Георгия было приподнятым. Рядом с ним в «Жигулях» сидела одна из первых красавиц станицы Людочка Братко. «Чем не невеста?» - смаковал он про себя. Отец, наконец, разрешил ему, отслужившему два года в армии и на днях демобилизовавшемуся, всецело пользоваться автомобилем. А ведь до армии, даже когда Жора получил права на вождение легкового транспорта, отец разрешал использовать машину только в крайних случаях: например, свозить мать в райцентр на базар или навестить с родителями родственника в больнице.
Отец Жоры Карп Иосифович, спокойный и хозяйственный мужик, отлично знал проказы сына, которого ещё с детства нарекли «жиганом», довольно частенько преподносящим своей семье разнообразные сюрпризы: то в чужом огороде клубнику вытопчет, то из рогатки все лампочки на столбах разобьёт, то с кем-нибудь подерётся, а то и взрывпакет ночью в чей-то двор через забор перебросит. Но главной причиной недоверия родителя был незабываемый случай у реки, после которого Жорку как следует выпороли ремнём, и «под страхом смерти» ему было запрещено садиться за руль.
А дело обстояло таким образом. Шесть лет назад, где-то через месяц после покупки таких желанных «Жигулей», в летний праздник – день молодёжи – семья в полном сборе поехала на речку, чтобы отдохнуть на природе и, главное, показать своё приобретение. Остановились в самом людном месте. Когда толпа знакомых, осмотрев покупку и поздравив владельцев, отправилась вместе с ними окунуться в прохладную реку, Жорка, не мешкая, залез в автомобиль, вынул из отцовских штанин ключи, завёл «Жигуль» и под аккомпанемент горланящего поблизости кассетника включил передачу. Всё получилось. Машина дёрнулась и потихоньку двинулась вперёд. Жорка начал рулить. Как будто получается. От восторга перехватило дыхание. Сейчас он вырулит из тополей на дорогу и поедет вдоль пляжа, а потом вся станица с завистью будет говорить, что он, как взрослый, лихо раскатывал на новых «Жигулях» вдоль реки. Особенно будут гордиться его родители… Но вот колёса попали в небольшую рытвину, и мотор начал глохнуть. Юный жиган что есть мочи дал по газам, и стальной конь с утроенной силой помчался на тополь. Горе-водила, с перепугу забыв про тормоза, пытался вырулить в сторону, но поздно – вишнёвая красавица с треском врезалась в дерево.
Но, кто старое помянет… Теперь-то он совсем другой. Отслужил в армии, на которую отец с матерью возлагали большие надежды, часто повторяя: «Вот пойдёшь в армию, там с тебя, шалопая, быстро человека сделают». Да и права теперь у него есть, перед самой службой получил. Теперь-то к нему и отношение иное. Вон Людочка, которая его раньше совсем не замечала, а теперь сидит рядом с ним, и он везёт её к кладбищу, где она хочет положить цветы на могилу недавно умершего отца.
Автомобиль не спеша стал приближаться по прямой дороге, присыпанной только что выпавшим первым снегом, к намеченной цели. Подъезжая к кладбищу, они догнали похоронную процессию, и Людмила попросила, чтобы не мешать людям, остановиться на обочине у дороги и подождать её, так как на могилу отца она хочет сходить одна, без провожатых. Жора вырулил вправо и остановился, а пассажирка вышла из авто и вскоре затерялась между крестами и деревьями.
Немного постояв, Жорка решил подъехать поближе, к самому входу на погост, но заведённая машина с места не тронулась, колёса пробуксовывали, скользя по снегу. Передние колёса попали в неглубокую канавку, и надо было просто немного помочь машине – подтолкнуть. Но не ждать же, когда возвратится Людочка. Этого ему только не хватало. И он решил самостоятельно справиться с проблемой.
Оттянув ручку подсоса и этим увеличив обороты двигателя, он включил первую передачу, настежь открыл переднюю дверь, вылез из машины и принялся подталкивать её, помогая задним колёсам. То ли он помог, то ли колёса сами зацепили мёрзлую землю, но машина вдруг выскочила из западни и покатилась вперёд. Водитель кинулся вдогонку, пытаясь на ходу запрыгнуть в открытую дверь. Но это оказалось не так просто. Вишнёвый конь, уверенно колеся, продвигался вперёд, а его хозяин только что и успел схватиться правой рукой за руль и кое-как, спотыкаясь, пытался подруливать. Преодолев расстояние до начала могил, автомобиль открытой дверью зацепился об угол крайней могильной ограды, и дверца со всего размаху ударила Жорку. Тот выпустил руль, а «Жигуль», вильнув вправо и попав в наезженную примёрзшую колею, теперь сам покатил по дороге через кладбище мимо собравшихся на погребении людей.
Потом долго смеялись станичники, вспоминая пересказ очевидцев, как усердно крестились насмерть перепуганные бабушки, а у мужиков, стоящих у погребальной ямы со снятыми шапками, волосы встали дыбом от увиденного: пустой машиной управляла не иначе как нечистая сила. Наконец, на глазах у изумлённой Людмилы авто остановилось, уткнувшись в кучу мусора.
Обратно Жора вёз Люду с ветерком - повреждённую и незакрывающуюся дверцу пришлось снять и поместить на заднее сидение. Людмилу очень развеселил этот случай, и она всю дорогу домой улыбалась. Но больше в машину к горе-водителю не садилась.
За три последующих года уже начавший частенько выпивать Жорка успел раз семь побывать в небольших, к счастью, авариях: то выезжал из гаража с открытой дверью, то забывал поставить машину на ручной тормоз, и она, скатившись с горки, врезалась в бетонный бордюр, то протаранил собственный забор, то, делая задний ход, врезался в столб. И подобное продолжалось бы до бесконечности, если бы мать с отцом не женили недоросля на крепкой, дородной и уже немолодой девке из соседнего хутора, у которой, как и у её матери, властной хозяйки, сильно не набалуешься.
Теперь Жорка всё чаще сидит на правом сидении порядком потрёпанных «Жигулей». И лишь изредка жена позволяла ему сесть за руль вместо себя, будучи уверенной, как и её мать и свёкор со свекровью, что «так оно будет надёжней и лучше!»