Поводырь. Глава двадцать седьмая

 



     Непонятное возбуждение охватило Горячева. Он слонялся по дому, выходил в сад и сочинял письмо, которое обязательно отправит по электронке другу Андрею, как только доберется до московской квартиры.
Андрей Малахитов лет пятнадцать жил в Германии  и уже лет десять  как  крепко обосновался во Франкфурте, уговаривал Горячева перебираться к нему. У него были какие-то планы по совместной с Горячевым деятельности в немецком тылу, но из Москвы они казались завиральными. Почти каждый год  Антон Петрович ездил к другу в гости, но от этого Андреевы планы не казались   ему более реальными. А может быть, все дело было в том,  что каждому фрукту и овощу – свой сезон…
    А еще он придумывал, как скажет матери о возникшей идее. Сначала он поедет к Андрею один, а потом обязательно перетащит мать. Дом, конечно, надо будет продавать…  Пусть хоть этому Матвею. Загранпаспорт у него в порядке, визу сделать – не вопрос.
     Горячев суетливо искал в портфеле документы. Да, вот оба паспорта. 
    От новых приятных мыслей его оторвал какой-то странный звук, похожий на жалобный скулеж заблудившегося пса. Горячев прислушался. Вой доносился из большой комнаты. Неслышно ступая,  он  подошел к двери, осторожно открыл ее. В комнате было пусто, но скулеж  стал явственней. Почти на цыпочках Горячев двигался на звук. Кажется, вой раздавался из подпола. Пару лет назад  Горячев вынужден был сделать его именно в большой комнате, потому что погреб в сарае нежданно-негаданно залили грунтовые воды. Обычно крышку прикрывал палас, но сегодня мать  вытащила его на улицу…
    Недоумевая, Горячев поднял крышку. В подполе  горел свет. Скрючившись возле  ларя с остатками прошлогодней картошки, сидел Хриплый. Он  оборвал скулеж и глянул на Горячева, как затравленный звереныш.
- Ух ты! – почти весело воскликнул Горячев. – Какого черта делает здесь черт?!
- Смеешься? Лучше б пожалел! Ни одного уютного уголка в доме! То попы брызгали да кадили, то краснощекие всякие шлялись, а сегодня мамаша удумала – притащила бутылек и тоже везде поливала. Слышь, особенно в твоей каморке старалась.
    Уж такой мерзкий смешок был у этого существа, что Горячев оглянулся в поисках чего потяжелее. Взгляд наткнулся на бутылочку из-под лекарства, которую утром принесла из церкви мать. Даже задохнулся от радости – вот сейчас навсегда от этого мерзкого избавится, и ничего тяжелого не надо. Горячев схватил бутылочку, торопливо выдирая пластмассовую пробку. Она не поддавалась.
- Слышь, - зловонной струйкой поднимался из подпола голос, - ты дай мне свой мобильник, мне звоночек надо сделать.
- Все придуряешься, Хриплый. -  Горячев тянул пробочку, срывая ногти. - Ведь ты и без мобильника обойтись можешь. На метле или на чем там – раз и прилетел, передал дружку информацию.
   Надо заболтать Хриплого, чтоб он  не  заподозрил, какой душ ему готовится.
- Да мало ль чего я могу! – горделиво провякал Хриплый, - но в сей момент мне нужен твой телефон. Жалко, что ли? Кинь сюда трубу.
    Пробка как приросла к бутылочке. Горячев впился в нее зубами, а свободной рукой бросил Хриплому мобильник.  Тот поймал телефон на лету, набрал номер…
    Антон Петрович тем временем справился с пробкой и, засмеявшись, плеснул из бутылочки в подвал,  целясь в скорченную фигуру у ларя с картошкой.
Как будто на раскаленную сковородку попала гнилая вода. Шипение, смрад, пар или дым повалили из подпола. Горячев  отшатнулся.
    Возле его лица промелькнула непонятная тень. «Ты это скоро вспомнишь, Маэстро» - не в комнате, в мозгу Горячева четко прозвучали слова.


   Как ни уговаривали ее, Катерина Дмитриевна категорически отказалась ехать со всеми в город.
- Ты, Зоенька, не беспокойся. Все будет хорошо. А как сможете – всех милости прошу в гости.
    На том и порешили. Пока доехали до Москвы, уже наступили сумерки. Матвей проводил их до самой квартиры, еще постоял, пока Варвара закрывала оба замка.
     У него было неспокойно на душе, но единственное, что он мог сказать Варваре: «Никому не открывайте»
Иногда ему казалось, что все опасения за Варвару и Димку – выдумки на пустом месте. А потом вдруг как ледяной волной окатывало: беда близко ходит, в затылок дышит.
     Хрупкая девушка, с которой он и познакомился-то недавно, вдруг стала ему  такой близкой – вместе с ее родственниками, с внезапно свалившимися на них бедами-проблемами. Он специально поехал сегодня в деревню, изображал покупателя, только чтоб посмотреть на этого учителя. Ему казалось – посмотрит, и сердце подскажет, насколько реальна опасность для Варвары и Димы. Но сердце ничего не подсказало, кроме того, что от Варвары ему действительно никуда не деться. Даже если б мелькнула такая дурная мысль.
     Отъезжая от Варвариного дома, Матвей заметил приткнувшийся между иномарками знакомый «жигуль». Значит, Димкина охрана на посту. Ну что ж, ночь можно спать спокойно.
     Он не мог знать, что в эту самую минуту Зоя Викентьевна – Тетьзоя, как зовет ее Варвара, -  гоговорит кому-то  по телефону о том, что они дома, все спокойно и  надо дать отдохнуть ребятам, которые целый день  «пасли» Диму и Варвару.
     Следом за джипом Матвея от дома отъехал и «жигуленок» цвета детсадовского какао.




- Мы так давно не чаевничали вместе, Тетьзой, - хитро улыбнулась Варвара. – Вы то на работе, то в деревне, а то и вовсе не знаю где. Я соскучилась…
- Да, мам, - подхватил Дима, - а почему это твой красавец Никита у нас давно не появляется?
- Мой красавец Никита  на службе государевой пропадает, - серьезно ответила Зоя Викентьевна. – Но  не волнуйтесь, мы с ним виделись недавно.
- Где? – упорствовал Димка.
- В деревне. Он к нам с Катей приезжал.
- А я? – вдруг жалобно, как коза над пустым корытом, пропела Варвара. – Мне так хочется с ним познакомиться. Так интересно!
- Успеешь, - небрежно махнула Зоя Викентьевна. – Подлей-ка мне чайку, Варюша. Вот сейчас опустошим чайник и – спать…
    Мягко и настойчиво прозвенел телефон. Дима вздрогнул. Обе заметили это и посмотрели друг на друга. Они-то расслабились, оказавшись в родных стенах, а Димка как был на пределе напряжения, так и остался.
    Он первым успел к телефону.
- Ты что так поздно звонишь? Перепугал тут всех, - пряча глаза, грубо произнес Дима на чье-то приветствие. Послушал молча и  кивнул головой, словно собеседник мог его видеть. - Ладно. Прямо сейчас.
- Куда? – Поднялась со стула Тетьзоя.
- Мам, спокойно. У Дениса родители на даче, он зовет ночевать. Я пошел.
- Нет, - дрожащим голосом произнесла Зоя Викентьевна. – Не надо сейчас, сыночек.
Димка посмотрел на нее с жалостью и едва скрытым упрямством.
- Сейчас всего одиннадцать часов, мама. Мне не десять лет. Я понимаю, чего ты опасаешься. Но ведь так нельзя жить. Давай начнем бояться террористов и не будем вылезать в город. Давай бояться экологической катастрофы и наденем противогазы.
- Давай не будем болтать ерунду, - Зоя Викентьевна  попыталась взять себя в руки. – Ты считаешь, идти сейчас к Денису необходимо?
- Да, - твердо ответил Дима. – Повторяю: сейчас всего одиннадцать, Денис живет через два дома, а Иностранец в деревне. И я почему-то уверен, что он на этот раз ничего не затевает.
    Варвара  все сидела за столом. Ноги словно закаменели. И сказать она ничего не могла. То есть, почему это не могла?
- Тетьзой, а давайте мы Димку проводим? Возвращаться будем вдвоем, это совсем безопасно.
- Брось, Варька, - нахмурившись, ответил ей вместо матери Дима. Как тогда, в квартире Горячева, сказал. И словно опять за локотки, бережно, но твердо, вывел из своей жизни. На минуточку.
- Как придешь к Денису, сразу позвони, - тихо попросила  Зоя Викентьевна. – И возьми какую-нибудь железку, что ли…
- Я «калаш»  прихватил, - просипел Димка, натягивая кроссовки. – Чао, бамбино!



    Варвара вымыла всю посуду. Тетьзоя как закрыла за сыном дверь, так ушла в комнату и не выходила оттуда.
Дима не звонил.
Варвара вытянула сигарету из пачки, лежащей на полочке, и закурила возле  открытого окна.
    Вот глупый, упрямый мальчишка! Хоть бы мать лишний раз не напрягал!  А что это Тетьзоя не выходит? Трубка-то на кухне. Варвара подошла к двери комнаты  и приоткрыла ее. Тетьзоя при ярком свете стояла перед иконами на коленях и молилась. Ну да, конечно. Это единственное, что может сейчас ее отвлечь от беспокойных мыслей о Диме.
     Варвара вернулась в кухню, вынула из гнезда трубку. Может, пока позвонить Денису? Где-то на настенном  календаре Тетьзоиной рукой был записан телефон  Димкиного дружка. «Нет, не могу. Страшно. Хотя, если подумать, страх почти беспочвенный. Надо еще подождать. Димка же не бежал всю дорогу. И не станет он, едва переступив порог, названивать домой. Его время течет иначе, чем материнское. И с дружком давно не виделись, а поговорить есть о чем».
     Варвара положила трубку на стол, поближе,  и замерла.





     Он был уже у Денискиного дома, оставалось завернуть за угол и вот  он – подъезд. От кустов отделились две темные фигуры. Дима  в ту же секунду понял, что они – по его душу. Вот только что искренне не верил, что может что-то произойти на таком коротком пути между своим домом и подъездом друга, а сейчас отчетливо  понял: эти двое ждали, точнее, «вели» его. И  дойти до Дениски ему не суждено.
    Но ведь еще не так поздно. В это время летом на улице  немало людей. Только куда же они все подевались?
- Закурить дашь?
 Мелькнула мысль: как в кино. Есть сигареты или их нет – неважно. Это как пароль, по которому узнаешь, что будет дальше.
    Дима вздохнул поглубже, успев пожалеть, что так и не научился драться. О железке, которую предлагала мама, жалеть не стал. Пустить ее в дело – этому тоже надо учиться…



     Тетьзоя звонила Денису. Номер был все время занят. Тогда она села с трубкой в руках и стала ждать, не отрывая взгляда от телефона.
- Тетьзой, а Денискин мобильник знаете?
- Нет, - четким и напряженным голосом проговорила  та. – Звони еще со своего на Димкин.
    Варвара послушно нажимала на Димину кнопочку, и снова слышала в ответ, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Наконец,  ожил домашний телефон. Тетьзоя схватила трубку.
- Денис? Дима еще не пришел? Не может быть. Он вышел сорок пять минут назад. Что-то случилось. . Нет, - вдруг отчаянно закричала она. – Не смей! Сиди дома и жди моего звонка! Выходить никуда не смей!
     Она бросила трубку, стала набирать какой-то номер, путалась в цифрах, бросила телефон и схватила свой мобильник. Здесь не перепутаешь даже дрожащими пальцами. Одна кнопка – Никита.
     Варвара, наполняясь мертвящим ужасом, шмыгнула в комнату.  «Господи, помилуй!», она успела беззвучно крикнуть только эти два слова и услышала – входная дверь открывается. Рванулась в прихожую: Тетьзоя уходила одна, без нее.
- Да что уж вы, - Варвара буквально схватила тетку за рукав, мягко втянула в квартиру. – Значит, так, корвалол там или валерьянку – быстренько, Тетьзоя.
    Неожиданно тетка послушалась. Плеснула в стакан из флакона,  выпила и, лихорадочно блестя глазами, пошла к двери. Варвара  сунула в карманы джинсов оба мобильных,  оглядела кухню и схватила первое, что попалось на глаза –  деревянную скалку с расписными ручками.
Лифта они не ждали, бежали вниз по лестнице.



     Он сопротивлялся, сколько мог, а когда упал на асфальт, его поволокли за кусты, и душистый летний шиповник резал лицо, голые руки, рвал тонкую ткань майки.
     Грязный ботинок с металлическим носком ударил по голове, и Дима потерял сознание, но боль от новых ударов в мягкую незащищенную плоть на какое-то мгновение заставила его открыть глаза.
     «Я  все понял, Господи! Я не отказывался от Тебя, но считал, что можно и так – «с  Богом в сердце», но не в жизни. И ничего не смог – без Тебя».
     Больше он не видел своих убийц, не слышал их ожесточенного сопения и негромкого мата…
 Сквозь темноту июльской ночи, сквозь вязкую бездонную пропасть боли проступили две фигуры. Один был по виду подростком, другой еще младше, оба в странных, пурпурного цвета, накидках. Димке хотелось сказать им, чтоб они уходили – здесь страшно, и позвали бы взрослых, но он не мог.  Подростки стояли молча, потом  вдруг  подняли руки и светлые лица – высоко, к самому небу. «Я их откуда-то знаю», - подумал Димка и снова провалился в темную вязкую пропасть.
     Один из бандитов, уже  изготовившись для очередного пинка, вдруг  покачнулся и упал, задев недвижно лежащую жертву.
- Нога, - прохрипел он, - нога моя! 
- Вставай, придурок, канать надо, - с неостывшей злобой пнул его второй. – Чего разлегся, побегли!
     Он вдруг зябко передернул плечами, тревожно озираясь вокруг.
- Вставай! – он с силой тряхнул  дружка, не замечая, что у того слетел с ремня мобильный телефон.
     Цепляясь друг за друга, словно после непосильной работы, они прошли немного вдоль кустов, прислушались и вынырнули на асфальтовую дорожку.
     Когда Варвара с Зоей Викентьевной  появились на углу Денискиного дома, здесь никого уже не было.
Прямо на них выскочил Денис, все трое от неожиданности оцепенели.
- Я ж тебе сказала: не выходить, – простонала Зоя Викентьевна.
- Да как это! Я, дурак, сначала и послушался…
- Тише! –  крикнула Варвара. И ринулась через кусты.