Часть пока вторая, неполная
С ней меня свела именно та девушка-крысеник-на-лицо, с которой я застрял не так давно в лифте. У нас заказ был на два стола, еда, водка, все разложено на столике, а столик был на колесиках. Что к этому может прилагаться? Мужчине женщина, женщине мужчина, тем более, что за мной гонялись все официантки, об этом будет рассказано позже. Застрявшая меня нисколько не привлекала, даже и с водкой, даже с великолепной закуской. Тем более, что она рыдала: что подумают люди? А люди - это официантки, они бы просто ей позавидовали, сказали бы: повезло застрать тебе в лифте с таким человеком. Если бы мы вдруг занялись сексом, а лифт бы вдруг поехал, распахнул двери на первом, приемном этаже, обнажив нас в какой-нибудь интересной, веселой позе. Я, к примеру, оказался бы в позе какого-нибудь античного героя, она, соответстнно, в позе героини. Лифт все же спустился и мы представились всем в глупом виде: она вся зареванная, я не менее зареванный. Самое страшное: никто не поверил в то, что у нас ничего не было, что лифты встал сам по себе, по неисправности, а не потому, что я остановил еего по желанию. И что он в ней нашел, ломали головы официантки, в этой крысишке? В нас и красоты больше, и страсти, возмущались они, представляя секс со мной в лифте, не зная, что не было у меня никакого секса в лифте.
- Ты меня опозорил перед всеми,- говорила Лена. Если честно, не помню я ее имеми, пусть она будет в ваших глазах Леной. Пусть я задрал ей в лифте юбку, спустил до коленей брюки, обхватил Лену за тонкий таз, смело вошел в нее. На этом лифт и поехал, раскрыл створки, доехав, очень глупо все это выглядело. Елена с тех пор была опозорена перед всем городом, ей не оставалось ничего другого, как выйти замуж за циркового немца. Мы оба были опозорены, один путь ме оставался: выйти за немку, и та оказалась итальянкой.
Роста она была небольшого, крепкая, с сильными плечами, мощными бедрами, все тело было точно сбитое. Взгляд улыбчивый, добрый, волосы цвета воронова крыла, не было в них ни грамма краски, щеки и подбородок в ямочках, цвет тела будто загорелый, но он естественный, был дан ей таком с рождения. На ней было красное гимнастическое трико, совсем ничего под ним, каждая, дфаже самая малая нышца пробивалась рельефом сквозь трико, волосы под мышками и на лобке были тщательно сбриты, иначе они были бы видны до единого, настольё плотно трико сидело на ее теле. Она, как уже было сказано, была крепкая, но эта крепость была подвижная, гимнастичная, легко было представить, как она кувыркается в воздухе.
Когда я увидел ее, что-то возгорелось между нами, что-то сложное, любовь или нелюбовь, можно назвать это чувство похотью, но чувство это было из тех, что могло перерасти в огонь. По телу пробежались бабочки и какие-то секунды колыхались понизу живота. Заметил, что что-то похожее происходило и с ней, но если на моем лице это было написано, то ее лицо скрывало ее впечатление от встречи со мной, позже я узнал причину такой ее сдержанности. Крысишка уже представила меня ей, я о том и не подозревал, тогда как Нина (так звали немку-итальянку) незаметно разглядывала меня, размышляла, стоит ли со мной связываться. Мне кажется, что история с Крысишкой в лифте сыграла свою роль в наших с ней отношениях.
У Лены-Крысишки были свои планы на мою связь с циркачкой, кроме того, что оба мы были теперь опозорены в нашем городе, город хоть и не самый маленький в мире, но районный тесный. Всего неделю спустя жена знала, что я изменил ей с официанткой в ресторанском лифте, вся ее родня была оповещена о том же, как мы вышли из лифра зареванными, хотя рыдал лишь потому, что мне было ее жаль. Никто бы не поверил, что между нами ничего не произошло, ни осин человек в городе. Жена, Тамара, узнав через неделю о моем происшествии в лифте, спросила: это правда, то, о чем сплетничают люди? Я уже устал от этого за неделю, в сердцах ответил: да. У Тамары подкосились ноги, она упала на пол, забилась в конвульсиях. Я бы не сказал, что у нас была бешенная любовь, бешенный секс, даже поселуи были пресными. А тут упала на пол, забила руками и ногами, зарыдала, точно с этой моей изменой, которой не произошло, ее мир рухнул.
Ни мне, ни Лене-Крысишке бе оставалось ничего другого, ктоме как связаться с немецкими циркачами. Я уже и не вспомню, кем был ее циркач, но уж точно не укротитель диких зверей, может он даже был клоуном. Он жил в одном вагончике с итальянкой Ниной, но, насколько знаю, ничего у них не было совместного, жили как брат и сестра, мне даже кажется, что до Лены-Крысишки не было у него женщин. Она, полагаю, была у него первой, может даже и последней. Когда я сошелся с Ниной-итальянкой, нам выделили отдельный вагончик, а Лену-Крысишку подселили к немцу. Я пару дней размышлял, стоит ли бросить все и начать жить с итальянкой, в вагончике, учить итальянский, новая жизнь меня не страшила, просто не верил, насколько тесные, долгие у нас с Ниной отношения. Объятия были прекрасными, но цирк - это все же немножко шоу-бизнес, встретится ей завтра другой, и что? Наступит конец отношениям? А мне встретится другая, и что?
Но сделал выбор, отправился с цирком и с Ниной в поездку по городам. А перед отъездом, за день или два в цирковой городок пожаловала жена Тамара, поинтересовалась, действительно ли я бросаю ее и покидаю ее с этой итальянкой? Причем она сказала ъитальянка" так, точно это было ужасное слово, примерно как "путана". Такое у меня сложилось о ней мнение, сказала жена и спросила, разве не так? Я, сказала, досталась тебе девственницей, ты был у меня првым мужчиной, любила, не скрою, другого, и буду любить этого, другого до смерти, ты не моя половина. Невероятно, что за мной бегал весь город, а вот жене я не был половиной. Вот мы стояли друг припив друга, чужие, по сути, люди, не понимая, зачем мне она, зачем я ей. В нескольких шагах от нас стояла Нина-итальянка, любовь у нас с ней проявится через какое-то время, через поездки, через города, затем мало-помалу испарится, все будет рассказано,
Пока же стояли на клочке земли, втроем, почти рядышком, никто из нас никого не любил, просто все совпало. У дверцы соседнего вагончика стояла Лена-крысишка, мой выбор ей был важен, потому что если я сделаю выбор в пользу Нины, то и ее парень останется со своим выбором. Я был в шортах и майке, не мерз, потому что был вроде как июль. Нина была в гимнастическом трико, о котором я уже рассказывал. Тамара в короткой, открывающей пупок футболке, в короткой юбке, этим она хотела уведить меня остаться с ней. То, что я уже пару ночей проводил с Ниной, не вызывало в ней ревности, это и был главный аргумент покинуть жену и отправиться дальше с Ниной. Ревность Тамары, ее истерики сразу увиделись мне ложью, да, забыл сказать, что Тамара была актрисой, хорошей актрисой к тому же. Я писатель, Нина циркачка, веселое приключение. Вот на этом затрубил прирученный слон, он как бы и окончил нашу интригу, Тамара повернулась спиной ко мне и пошла в город. Нина ждала моего решения, понимала, что жена моя красивая, что отказаться от такой жены - это потеря. Отказаться от Нины - тоже потеря, какая из потерь большая - примерно похожие потери. Елена тоже сыграла свою роль, на несколько шагов придвинулась к нам с Ниной, равмовесие склонилось в итальянскую сторону.