Посвящается
гвардейской и легендарной
155-ой уч.гр.
Комментарии к первой части от друзей…
«Ну что, на лицо заигрывание с личным составом и дискредитация офицерского звания. Говоря уставным языком - панибратство. К дальнейшей службе не пригоден в силу романтизма и душевных переживаний.»
«Это не вооруженные силы, это чеховские переживания... Ах, сад мой, ах бедный мой сад...»
«Это же армия времен развала могущества, лицо страны. Автоматом присягу российскую не принимали. По крайней мере, инородцы. Бойцов *****л, иногда думаю, что мало или они не поняли за что. Кстати, нелегко это было, они тоже не раз норовили вточить. Война красивой не бывает, разве, что в фильмах у Феди… «Мышь», смотри не обижайся, то же проходили, но быстрее и жестче.»
Другие комментарии были банальными, типа: «Хорошо!», «Правдиво!», «Это моя тема и она мне близка…», но мне больше понравились эти первые откровения от ребят, с которыми бок о бок отучился в родном военном училище. И именно их слова полностью изменили замысел второй части. Пацаны, спасибо вам за это! Как же я вам благодарен, за это лирическое отступление. Скоро знаменательная дата – 30 лет со дня выпуска. У всех у нас по-разному складывался тот период становления, прибытия в новую армейскую семью, размещения и разочарования. Что-то забылось, стёрлось, сгладилось, но остались письма от друзей. Чтобы написать письмо, это же нужно было выделить время в своём плотном графике. Письма с бухты-барахты никогда не писались. Как можно писать друзьям наскоряк, в крайнем случае, только родителям, что, мол, жив, здоров и всё хорошо на службе, чтоб не расстраивать понапрасну. Это сейчас по электронке можно ограничиться короткой фразочкой, скинуть смайлик, отражающий целое восхищение, возмущение или поздравление. Слова не нужны, подобрал открытку, с готовым поздравлением, скинул фотки, загрузил видео и не паришься. Типа, пообщался, лайкнул, заценил, поржал. А тогда письма писались, как правило, стоя в наряде. Нужно было собраться с мыслями, перечитать несколько раз письмо от друга, решить в какой последовательности начинать отвечать на его вопросы. И главное не повторяться в своих событиях и новостях. Электронное письмо оно особо ничем не примечательно, его удалить совсем не жалко. Если не успели сделать это сами, то за вас это сделает вами же настроенный ящик. За электронный адрес отправителя можно не переживать, его адрес так же сохранится в ваших контактах. А вот если вы потеряли конверт с бумажным письмом от друга, то ответить ему вы уже не сможете никогда. Конечно, если друг не обиделся, то он вам напишет ещё и ещё, ожидая от вас таких же действий. А если он будет ждать от вас ответ на то, первое письмо не зная и не ведая, что с вами, где вы служите и на тот ли адрес он отправил письмо. Что бы подстраховаться от таких ситуаций мы незадолго до выпуска сделали наш «Дембельский альбом», где на последней странице были указаны домашние адреса родителей. Это здорово нам всем помогло. Именно через родителей мы и смогли поддерживать устойчивую связь друг с другом в первые годы лейтенантских будней. Особенность военной службы такая, что ты постоянно находишься в состоянии перемещения и выдвижения к новому месту дислокации. Вместе с тобой по приказу Родины готова и жена совершить что-то вроде марш-броска. Только родители, если они не такие же военные, верно сидят на месте и преданно ждут от сыночка вестей. Скажу честно, что от родителей писем практически не сохранилось, все они писались в дежурном режиме. Здоровье, мол, по погоде и возрасту, на улице идёт дождь, или валит снег или светит солнце. Картошку ещё не выкопали, в лесу совсем нет грибов, черники видимо невидимо. Завели курочек, кролики проявляют активность, телёнок, как дитя не разумное. Умер дядя, тётя в больнице. Племянник пошёл в 1 класс, ну и так далее. Письма эти были тёплыми, от них пахло домом, заботой и любовью. Они согревали, поэтому ты так же старался и отвечать, особо не напрягать и не загружать. А вот первые письма от ребят, я сохранил до сих пор. Это же самые яркие впечатления от тех воинских частей, куда нас занесло и разбросало по всей необъятной, включая социалистическое в то время зарубежье. Ниже привожу эти воспоминания с небольшой корректировкой, стараясь убирать личное и лишнее, оставляя стилистику написания. Указывать буду адрес воинской части и позывной отправителя.
Баку-97
в/ч 30235
«Зуб»
«…Служу я в Азербайджане, а именно в 322 ортп ОСН, в простонародии именуемом Бакинский полчок. Ну, тот самый, про который говорят, что он единственный в Союзе, да и то проездом. Короче, если я когда-нибудь встречу того человека, который дал нам этот бакинский адрес, то буду пи*дить его до тех пор пока он не сознается, что он хотел этим сказать. Дело в том, что от Баку я нахожусь в 25км., что впрочем, не мешает мне каждый день любоваться панорамой города, так как наша часть находится на горе Шибундаг. Официально наш полчок находится в посёлке Шубаны, но это очковтирательство, так как людей на этой горе нет, одни военные. Имею возможность посещать Баку каждое воскресенье на 4-5 часов и этим очень «горжусь». Попал я командиром доблестного взвода управления не менее доблестной роты связи. Имею на вооружении три аппаратных из состава комплекса «Терек» («Мышь», ты, конечно же, слышал такое название, ну, помнишь, ещё в ЧВАКусе мозги @бали: «Терек! Терек!...»), которые после своего выхода из стен завода-изготовителя ни разу не работали, и не будут работать уже никогда. В связи с чрезвычайным положением получаю полуторный оклад 400руб., год за полтора и право вернуться в Союз не раньше, чем через года три-четыре. Как ты сам понимаешь, меня такая перспектива не слишком радует, и поэтому, если в ближайшие года 1,5 я не увижу никаких реальных перспектив, то наверняка сменю китель офицера на фуфайку и сапоги жителя села. А покуда тащу свою лямку, особенно не напрягаюсь, да и ругаться ни с кем не хочу, жалею нервы. Занимаюсь спортом, пьянствую помаленьку, набираюсь практики в ремонте радиоаппаратуры. Передавай привет жене, береги её, она твой «ограничитель» и «мозговой центр». Не ругайся ни с кем, береги нервы, нам ещё до 100 лет прожить надо….»
Джамбульская обл.
Свердловский р-н
п. Будёновка
в/ч 39993-Б
«Кулан»
«…Прилетели в Ташкент, жара +35°С, время 24-00. Переспали ночь на вокзале, жена дремала, я обмахивал её газетой. Утром в одних майках и шортах (+45°С) добрались до части нашего профиля, так называемая Геофизика-1. Взяли приступом общагу, там поселились в комнатке 10м2. Моё представление командиру прошло несколько иначе, чем у тебя, совсем наоборот. Я надел сапоги и белую рубашку, галстук сунул в фуражку, а фуражку под мышку. Начальника в части нет, дела до меня ни у кого тоже нет. Нач.штаба: «Что ты вырядился, как петух!?» Я, конечно, в душе возликовал, взял сумку и ушёл за пивом. Потом пили пиво. Потом меня и ещё одного лейтенанта отпустили домой. Кстати, у него та же история, что и у меня. Мы – никому здесь не нужны. На наши должности спустили «парашютистов» откуда-то сверху. Месяц поошивались, далее меня отправили в филиал от части (передающий центр) – находится в 20км. от города. Добираться 1,5-2 часа. Прошли месяцы…. Я – начальник передающей группы, капитанская должность, выслуга год за полтора. Квартира мне не предвидится, живу в чужой части, как бедный родственник. Да, об общаге. Фанерный модуль, без газа, без горячей воды, туалеты – как у нас в училище на кафедре ФИЗО. Жена платит 1р.20к. за день, а у меня 11р. в месяц выходит. В магазинах всё дорогое, пайки – только прапорам. Денег, разумеется, не хватает. Передающий центр – одно название. Солдаты питаются в палатке, кухня полевая, вода привозная, коровы ходят по антенному полю и по центру. За ними бегает местный чабан. Жара нестерпимая. Личный состав – контингент провинившихся, сосланных. Зато, ни одной проверки. Есть громадный сад – в нём всё что угодно. Сапоги я последний раз одевал, когда представляться ходил. Зато эксперименталка – белая. Так прошли ещё пару месяцев…. Борьба за правду, за быт…. Начальник пьяница, помню при мне состоялся «вынос тела» из штаба в машину. Квартиры нет. Жена в мае должна родить, после отпуска оставил её в Сыктывкаре. Рисую картину за ящик шампанского. Впереди полная неопределённость: квартира, жена, ребёнок, разлука, тоска по нормальной работе, деньги. Переговорил с тестем. Решил, буду увольняться к чертям собачим. Хоть работай, хоть нет – больше оклада не дадут. Вынужденное пропадание на работе и безделье, а попробуй, возьми что-нибудь сделай полезное для себя….. В Сыктывкаре своя трёхкомнатная квартира, великолепная работа в сотрудничестве с немцами, ихние спец магазины для работников. Всему этому начальник – тесть. Предприятие по производству и обработке мореной древесины (уже руки чешутся). Работа, инженер – наладчик малогабаритных станций (на судах), - говорит сама за себя. Под Сыктывкаром сруб и свой участок земли. Приезжай туда отдыхать, не пожалеешь! Около дома речушка, рядом великолепный северный лес. Грибы, ягоды, травы, рыбалка, церковь, заброшенная, правда. Что ещё нужно? И после отпуска я подал рапорт. С визгом и бранью, но он прошёл. И осталось только ждать его поэтапной волокиты. В данный момент нахожусь в командировке под Джамбулом. Ловлю у себя в кровати и на полу тарантулов, фаланг и сколопендр, лакирую их. Делаю пепельницу из черепахи. Читаю книги, хожу на рыбалку. Сутки на смене, двое – отдыхаю. Через несколько дней поеду до моей дражайшей супруги, а заодно заеду в Джалал – Абад к тётке, заберу 10 литров спирта. Будем праздновать именины. Жена ждёт меня в Сыктывкаре до полной победы…. Передаёт вам огромнейший привет, говорит: «Пусть ужрутся до смерти, лишь бы была гитара и все вместе, как в старые добрые времена…»
Московский военный округ
г.Москва
усадьба Белянинова
«Май»
«…Почему не пишите? Чем порадуете центр? Есть ли связь с остальными? Получили ли моё письмо, которое я отправил очень давно? На все эти вопросы необходимо ответить, как можно скорее. И помимо того принимаю любые сообщения: описания природы, погоды, условий социально-бытовых, хода выполнения социалистических обязательств, роста благосостояния, информацию о демографических взрывах, извержениях вулканов, стихийных бедствиях, стихийных радостях, урожае, улове, уровнях радиации, содержании нитратов в продуктах, условиях распространения радиоволн, сплетен, СПИДа, плохих и хороших качествах командиров, подчинённых, человечества в целом. Так же принимаю: жалобы, заявки, предложения, почтовые переводы, пустые бутылки, критику, в том числе и в свой адрес. И всё это конечно же на свой домашний адрес. В центре спокойно. Регулярно провожу двусторонние сеансы с объединённой Германией, югом, севером. На восток работаю сеансами ОЦ (односторонне) и постоянно контролирую на частотах дежурного приёма. Из армии «дезертировали» уже 6 человек, один комиссовался. Я вчера проводил ТО на закреплённой технике и разрядил через себя высоковольтный конденсатор (10кV). Пришлось снова заряжать. Сейчас стою дежурным по части. Твёрдо обещали дать старшего лейтенанта к Новому 2000 году. После удара током частично потерял память – стал забывать некоторые слова и даты. Когда вспомню – напишу. Вообще работаю сменно по системе «День/Ночь/48». Правда, последние две недели в части практически не появлялся. Командир отправил меня и ещё одного пацана из киевского училища работать в местный сельсовет. Мы там монтировали польскую систему телефонов. Рядом пивная - шашлычная, потому и монтировали две недели. В Москве хорошо, просторно, никого нет. Бывают перебои с хлебом, не говоря о сигаретах и всем таким прочем. Погода мерзкая – холодно и сыро. По такой погоде не разгуляешься особо. Живу дома у родителей. Последнее время много читаю, покупаю книги, уже места на полке нет, складываю уставы в углу. Совершенствуюсь в игре на гитаре и ремонте радиоаппаратуры. Имею связь со всем миром, поэтому если есть секретные ненужные сведения, могу передать в любую точку земного шара. Обслуживаю передатчики малой и средней мощности. («Мышь», да ты знаешь!) Малой это 5kW, средней 25, 50, 80 Kw. Есть и большие (лампы выходного каскада, меняем вдвоём). Вот так и живём. Весело с шутками и прибаутками катимся к ДМБ, а он, как известно неизбежен, как крах социализма. Иногда захаживаю в кинотеатры и это вся культурная программа. Ещё пока холост. Русский. Порочащих связей не имею…»
Полевая/почта 63364-А
«Модик»
«…Мы тут не живём, а процветаем вместе с зажравшимся Западом. Уже два месяца я здесь, а всё никак не привыкну к этому изобилию. Сижу у себя в комнате с полным от обжорства пузом и думаю, чтобы ещё такого эдакого сожрать. Эти капиталисты совсем опухли от жира. Нам бы так жить в России. Мы к ним сели на хвост и катим припеваючи. Мы здесь те, кто живёт и работает из Союза. В данный момент происходит сбор всех выпитых нами бутылок для сдачи и взятия ещё большего их числа, но уже в полном состоянии. Через пару часов здесь начнётся, что и каждый вечер. Пацаны нажрутся, и будут мечтать. Один о белом рояле, другой, изголодавшийся и уставший, как слон от вынужденной холостяцкой жизни (жена ещё не приехала) будет мечтать о домашних пельменях. Действия остальных не предсказуемы, но в основном мы все мечтаем, как будет круто выглядеть, когда каждый из нашей синяковской комнаты подъедет на своём мерседесе или опеле или BMWшке к ЧВАКУСу и подарит одну папироску какой-нибудь навороченной фирмы, а этой ерунды здесь в большом изобилии, начальнику училища. И потом, нежно бибикая, укатит восвояси. – Чудики! Начальство обещает ужесточить меры в отношении тех, кто перегнал в Союз машины. Вроде как можно определить ехал человек на машине или на поезде. Оказывается, в загранпаспорте ставится печать с нарисованным лимузином, все ездили и никто не замечал этого. И теперь хитрое начальство снимает всем головы за такие «шалости». Благодаря этой гнусной печати – народ в страшном трансе. У меня, как всегда, всё через назад. Все вывозят, а у меня всё пропадает, ну пока только чемодан с вещами и расчётной книжкой. Теперь зарплату обещают месяца через 3-4. Придётся сесть на мель и сухой паёк, это при капитализме-то. – Ужас! Вот так и живём в этом загнившем мире. Отпуск обещают в январе, как там меня встретит страна, где так «вольно» дышат выходцы из родной группы. Мне, конечно, не всё равно. На душе что-то не спокойно, телевизор смотришь, волосы встают дыбом, письма получаю - то же не легче. Чувствую дело табак – нашему грозному государству. Промучались 73 года только ради того, чтоб в конце века на глазах у всего человечества, утопающего в роскоши и изобилии развалиться и задушить друг друга. По письмам от наших, у многих тоже не всё слава богу. Уж такими нас на свет мамы сделали, что делать. Я не могу смотреть спокойно, как здесь стая волков не знает, что быстрей увезти. Каждый, конечно, спасает себя как может, но через головы остальных. Надоело, а что дальше не знаю, что буду делать, как всё закрутится и чем закончится для меня загадка, да и думать об этом не хочу. Живу сегодняшними заботами. Уж думал жениться, что ли, все уж детьми обзаводятся. Надеюсь ваш «мышонок» следующий! Ты за супругой не пропадёшь, она у тебя умница. Да, чуть не забыл, ты уже выходишь в мир, твой шлягер –кассета! Здесь, как во всяком нормальном подразделении есть свои барды и ты со своими песнями произвёл впечатление. Конечно, благодаря такому замечательному менеджеру, как я! Ну, об этом и говорить было незачем и так понятно. «Мышь», извини меня, открыток пока нет, так как в город выйти нет возможности. Когда приезжаю с горы, магазины уже закрыты, так дотянул до последнего, поэтому поздравляю на бумаге. С наступающим вас Новым годом! Надеюсь, (больше ничего не остаётся) в новом 1991г. всё образуется, и он принесёт всем только счастливые дни. Желаю вам пережить весь этот кошмар вместе, и никогда не ссориться, вместе всё легче! Здоровья вам и красивых, здоровых детей! Держитесь! Мы ещё не зарыты, ещё всё образуется… »
Ленинградский военный округ
г.Пушкин
«Фикса»
«…Очень интересно узнать, кто как устроился, как у кого сложилась жизнь. У нас отношения нормальные, да и жизнь тоже. Живём помаленьку. Обстановка с продовольствием ненормальная. С 1 декабря введены карточки, талоны (как хочешь можно называть). За всем очереди, цены бешенные на рынке, а в магазинах нет ничего. Нельзя сказать, что умираем с голоду, но и есть по сути дела нечего. Почти каждый день одно и то же. Жена уже не знает, что можно ещё приготовить с имеющихся в ассортименте продуктов. С жильём у нас нормально. Снимаем отдельную квартиру. В квартире есть горячая вода, когда нужно зажигаем колонку. Мы немного оборудовали одну комнату и ванную, чтобы не очень страшно было жить. В другой комнате у нас кладовка. Нам немного подфартило и месяц назад взяли телевизор. В части от него все отказались, так как хотели цветной, а он, бедный, оказался всего на всего чёрно-белый. Вот я его и забрал. В наряды я должен ходить по КТП, но ставят меня по части, так как командиру как-то раз что-то не понравилось. В месяц у меня по графику три наряда. Для меня самое такое, чего я не люблю – это ходить в наряды, особенно пом. дежурного по части. Сидишь целый день в зверинце и к тому же виноват, что кто-то чего-то сделал не так. Лучше, конечно, ходить дежурным по парку, спишь больше и как-то спокойнее. У нас практикуется снятие офицеров с наряда с заступлением в этот же день. У прапорщиков то же самое. Не заступишь – трое суток ареста. Попал я на должность инженера приёмного центра. Инженерных работ выполняю очень мало, так как кроме этого всего хватает. Раньше ездил старшим машины. Живу в Пушкине, на службу добираюсь в Павловск минут за 30-40. Транспорт работает нормально. Мне никто не грозит, что выше старлея я не получу. Наоборот, мой начальник говорит, что если я продержусь здесь долго, может и начальником ПЦ буду. Но мне всё это не по душе. Иной раз у меня такое отвращение, что и видеть никого не хочу. Душа не лежит у меня к службе. Не знаю, может это по молодости так, но я хочу жить, как нормальный человек и им остаться. Хочу, чтобы у меня была радость и удовлетворение от жизни и от работы, а не отвращение. Я думаю, что в армии я человек случайный, если не на 100%, то на 80%. Ты и сам знаешь какова жизнь. Как и во всей стране со снабжением плохо, но получше, чем в других регионах. С этого месяца отменена продажа кофе и молочных консервов, на водочные и винные товары введены талоны. За ноябрь месяц мы купили 2 банки кофе и 16 банок сгущёнки. В этом месяце купили бутылку водки и 2 бутылки вина и нам хватит. Куда остальные талоны пока не знаем. У нас ведь 4 на водку и 4 на вино. Живём на одни талоны. Что-то купить очень тяжело, хотя всё продаётся. С работы выходим в 6 часов, а к тому времени всё уже разобрали. Недавно приезжала сестра на денёк. Устроилась она нормально, работает в санаторном садике. Говорит, что в Череповце с продуктами ещё хуже. Ничего нет. Водку купить невозможно, так как «левых» талонов напечатали много. Обещали, что водка только к Новому году будет. Жена у меня устроилась на работу учителем начальных классов, но сейчас перешла на должность пионервожатой. Зачем ей нервы трепать с детьми, их вон сколько в классе, а она одна. Привет супруге, большой – большой!...»
Иркутская обл.
п/о Оёк
в/ч 57870
«Потех»
«…Прикинь какой у меня адрес на конверте. Я так всем и пишу, что послали меня на три буквы. Старина, я опять в наряде – пом.деж. по части. Вообще я уже сходил 5 раз в караул и второй раз стою ПДпЧ. Нормально, правда? И это за 30 дней моей службы. На службе пропадаю с пол девятого до пол девятого, а если ответственный, то вообще круглые сутки. Ладно ещё жены нет, а то бы уже точно развод был. Ты не представляешь, здесь дурдом похлеще ЧВАКУСа. Ответственных море, по чему только можно. Все что-то контролируют, смотрят, слушают, подслушивают и т.д. и т.п., а толку никакого. Вот я например «директор взвода», единственно, чем занимаюсь это «провожу» занятия с любимым личным составом. Постоянно вижу только треть взвода – 7 человек, остальные на смене, со смены, в наряде. Посидел, провёл занятие и дальше ходишь, не знаешь, чем заняться, убиваешь время. С культ массовой программой здесь туго, в части только солдатский клуб, до ближайшего населённого пункта – деревня Максимовщина, так она называется, минут десять пёхом. Женщин там мало, но осенью в колхоз приезжают студентки нархоза, из иркутского института. Ждём не дождёмся осени. Могу похвастаться, я уже три раза был в увольнении за этот месяц. Не смейся, здесь даже книга увольняемых офицеров и прапорщиков есть. В увольнение ездил в Иркутск естественно, звонил домой, ознакомился с городом чуть-чуть, завёл себе подружку, а как же без этого. «Мышь», не поверишь, эти женщины города Иркутска ещё хлеще, чем в Череповце. Я её знаю буквально часа три, ну и плюс ночь. И, что характерно, только не смейся, гад, пожалуйста, это, наверное, старина, рок. Женщина уже в возрасте, хотя сразу и не дашь, но она дала, ну, короче, ей уже 30 лет хотя выглядит на 20-22, я обалдел, когда узнал, как серпом по одному месту, но я не подал вида. В общем у меня есть план, я её решил женить, точнее выдать замуж. У нас есть лейтенант, ему уже 28, о бабе мечтает спит и видит, но тормоз страшный. Все офицеры с него торчат, как с пачки дуста. Всего нас молодых лейтенантов шестеро, из нашего училища четверо и прикинь, все директора взводов. Отношения со всеми хорошие, только вот с ротным напряги. Представь, в первый же день, это когда я представлялся, он уже меня пообещал наказать. Вот орёл, ну а чем дальше, тем больше, но я стараюсь его доё@ывать своим спокойствием, а он от этого страшно бесится, а я тащусь. Вот такое я говно. А пусть он не выёживается, кстати сам тоже из ЧВАКУСа, чмо. Да, братуха, запомни, есть директива или приказ, что в первый год на молодых офицеров взыскания не вешаются. Хорошо, что у меня нет техники, один класс и аппаратура (магнитофоны – 5 шт. и три приёмника и всё, ну может ещё машину «патруля» дадут с нуля и вся радость. Старина, я, наверное, здесь зачахну, по ночам мне снятся большие улицы, дома, люди, а здесь, как на хуторе. Военный городок и тут же часть. Водки нет, по талонам, а талоны только жёнам офицеров. А у меня и жены нет, и нечем горе залить, только остаются кабаки Иркутска, так у меня уже почти все финансы на нуле, вот так и живём весело. Ладно ещё подругу нашёл, пусть вот теперь кормит, пока замуж не выйдет. А зато здесь есть кабельное телевидение и по Иркутску показывает коммерческий канал – видеофильмы, только у меня нет телевизора. Поэтому хожу в гости. Да, живём на сей момент вчетвером в одной комнате, тут же и кухня, вода только холодная, бывают сбои, но ерунда, ванны нет, туалет есть, умываться есть где. Жильё обещают, будем надеяться, что всё будет в норме, что вскоре перейду на центр, т.к. штаты расширяются, а инженеров даже сейчас нехватка, так что надежда есть. Дадут угол, найду сожительницу чтобы готовила и ублажала. Да, скоро перешьюсь в лётчики, но пока держу марку ЧВАКУСа. Сказал, что пока на центр не переведёте буду носить чёрный околыш символ беспросветной жизни командира взвода. Так как начфин в отпуске ещё до сих пор не знаю свой оклад, за август получил только аванс, а подъёмные, говорят, получу только к декабрю. Что хорошо, что здесь идёт надбавка 15% и паёк, а если деньгами, то 45руб. компенсации. С продуктами, как тебе сказать, магазин один. Там всё и прод и пром товары, плохо, что за молоком надо ездить в Оёк и то по четвергам – молочный день. Бывают дефицитные товары, довольно часто. Записался на мягкую мебель, холодильник, палас, тёплые вещи, диван, стенку, может к дембелю получу. Передавай огромный привет супруге, будь осторожен, классовый враг не дремлет! Смотри в оба, китайцы рядом! Не унывай, мы ещё встретимся…»
Полевая/почта 38769
«Малец»
«…Был на сборах в Торгау, встретил там наших и взял у них твой адрес. Служу в полку в городе Веймаре. Из ЧВАКУСа нас здесь двое. Вчера была подготовка к празднику политическое объединение Германии. А ночью сегодня это финиш. Небо над городом было всю ночь светлое от ракет, салютов и фейерверков различных. Такое я ещё не видел. В магазинах есть всё не зависимо от урожая и количества проживающих людей. Город небольшой, но знаменит. Здесь писали свои произведения Гёте и Шиллер, Бах и Лист. В трёх километрах Бухенвальд – мемориал. Это земли Тюрингии, где зарождался фашизм. В городе есть дом, где жила мать Гитлера. Вот такая краткая история города где я служу. Там, где стоит наш полк, в 40-е годы стояла танковая дивизия СС «Адольф Гитлер». Все постройки до сих пор стоят. В них наши машины и в домах мы живём. Жене сделал вызов, оформил документы и жду приезда. Выводить нас будут в 92-93 годах. Так что поживём ещё на загнивающем Западе. Теперь о себе. Я в роте по нашему профилю. Аппаратура у меня на службе такая же, что была и в училище. На ПЦ 3 поста и одна машина Р-349. Получаю 820 бундес марок, это чистая валюта, если перевести на наши примерно 7000 рублей в месяц. Ты спросишь, что же можно купить на эти деньги. Я напишу, что видеомагнитофон стоит 500 марок, просто магнитофон – 100 марок и ты всё поймёшь. Насчёт шмоток не пишу, так как не хватит листов перечислять. И это капитализм, всё есть. Каждый месяц ещё на книжку в Союзе идут деревянные по 280 рублей. Машину здесь можно купить любую, а советскую «Жигули» за 500 марок иногда продают. Сейчас в связи с объединением в магазинах военных гарнизонов и в/ч подешевеет всё на 10%, а в военторговских магазинах так же всё есть, только выбор поменьше. До города (до центра) идти пешком 15 минут. Находимся мы на юго-западе Германии. Зима здесь тёплая, ходят без головных уборов. Первая получка ушла на живот. Коньяк «Наполеон» стоит 9 марок, пиво германское, голландское и др. Сигареты тоже какие хочешь, правда дорогие. Покупаю различные журналы «Pop-Rocky», «Bravo». Короче, всего полно, продают сколько хочешь, и это всё на территории части. Так что сам понимаешь, что мы пьём. Ну, а чем закусываем писать не буду, слёзы на глазах появляются за страну нашу. Смотрю вечерами видак у друзей. Здесь у всех телевизоры и видеомагнитофоны. Сегодня я ответственный, а завтра отдыхаю. Караула нет, дежурными по полку не ходим. Только смены, раза 2-3 в месяц и патруль, если есть 1-2 раза. И сутки после этого отдых. День начинается с развода в 8-40 и заканчивается в 17-40. Квартира у меня однокомнатная, коридор общий на две квартиры. Кухня общая на 4-е семьи. Туалеты есть «М» и «Ж». Баня есть с душем и с парилкой для «М», а для «Ж» без парилки. На кухне есть газ, без проблем. Холодильник, думаю, купить небольшой, так как в магазине всё всегда есть. С комсомола тоже, как и ты, собираюсь уходить. Взносы по 12 марок (120руб.) в месяц платить непонятно за что не охота. Здесь по TV такие фильмы крутят, что у нас в Союзе бы давно запретили. Очень хорошие музыкальные передачи и мультфильмы. Я немного начал по ихнему шпрехать, правда в основном по торговле. Народ здесь хороший, западники постоянно приезжают и торгуют у ворот части видеоаппаратурой, парфюмерией и другими вещами. Вот такая сладкая жизнь. Огромный привет жене!»
Калининградская обл.
Багратионовский р-он.
п/о Корнево-1
«Юркен»
«…Привет из далёкого Янтарного края, (янтаря насобирал уже пол килограмма), где и стоит наша доблестная танковая дивизия в которой находится наша рота РР и РТР. Спешу вам сообщить, что мы с супругой живём весьма позитивно, чего и вам желаем. На первой неделе службы получили квартиру. В ней есть камин, под кодовым названием «титан», комната для проживания и прочие помещения. По прихоти молодой хозяйки уже два раза перекрашивал кухню. Сейчас она розовая, под занавесочки. Какого цвета занавесочки будут через неделю не берусь сказать, но запасаюсь краской. Купил холодильник, стиральную машину, две кровати (чистое дерево, ХХв., с матрацами), взял в прокате у одного солдатика маленький ТВ, наделал всяких антресолей, полок, вешалок, запасся дровами, картошкой и прочим и живу вроде припеваючи. Только не дома. Во взводе у меня две машин ППМ-2 и 3 солдата. По-моему, достаточно. Съездил в командировку на БД в Лиепае. Сейчас на строительстве базы в г.Мамоново. Сюда будут войска из Германии выводить, здесь распределяться и дальше по Союзу. Я живу пока в канцелярии, устроил на подоконнике сушилку, заготавливаю шиповник на зиму. Личный состав деревья рубит, а я хожу ягоды собираю. Думаю, ещё боярышника насобирать, но не знаю, что из него можно сделать. Но на всякий случай наберу, внутренний голос подсказывает: «Бери, пока так лежит, а то скоро всё по талонам будет». У нас здесь пока без проблем, курево есть, жорево тоже. Из питья местная тухлая самогонка и всё, но для меня это не объект внимания. Да, что я всё про себя, да о себе. Ты то как? Где устроился, как служится, давай-ка будь любезен опиши мне всё это. А ещё лучше запиши на кассету что-нибудь из своих песен. Я тут позитивную магнитолу надыбал, послушаю тебя, да и отвечу тебе чем-нибудь, так сказать, позитивным…»
г. Тамбов – 34
в/ч 61460 – «И»
«Старый»
«…В данный момент нахожусь в богом забытом, грязном, как авгиевы конюшни граде Тамбове в 3-х месячной ссылке на курсах переподготовки офицерского состава. За время ссылки успел сбежать на недельку в Самостийную Украину, в стольный град Ровно. Приехал туда подпольно, расписался в книге почётных гостей, и после преследования алкоголем и женщинами ретировался к своему месту ссылки. По окончании курсов опять смотаюсь домой, и уже только после этого вернусь в свою часть, с новыми познаниями буду осваивать передовую бронетанковую технику нашего доблестного разведбата. Уже практически всё стрелковое оружие, все игры в карты, нарды и бильярд мною освоены. Короче становлюсь полноценным офицером. Доблестное вливание в коллектив прошло неплохо. Боевой работы абсолютно никакой нет, ни строевой, ни физо. Служба нравится, живём нормально, привет супруге….»
Далее перебирая письма от друзей, и выстраивая их прошедшие события согласно временной шкалы нашей жизни, я натолкнулся на письмо друга, который не то что старлеем, но и лейтенантом не стал. Его отчислили на 4-ом курсе. Нет, он не залетел по службе, не разбил морду какому-нибудь подонку, не украл у брата по оружию личные вещи. Он учился одним из лучших военному делу, увлекался политикой и знал все столицы государств мира. Кто в этих странах был президентом, министром обороны и премьер министром. Знал характеристики этих людей, экономику этих стран, что в них добывалось и что продавалось. Он был нашей ходячей энциклопедией, нашей международной панорамой и ежедневной политинформацией. Он перелопачивал такой объём СМИ, что было просто непонятно в какие ячейки памяти, на какие мозговые полочки всё это умещалось и укладывалось. Сейчас этих людей можно увидеть на телевизионных шоу под названием «Необыкновенные люди». Так вот, этого замечательного человека и секретаря партийной организации нашего курса отчислили по недисциплинированности. Секретарь также учился в нашей группе, был идейным вдохновителем и агитатором идей перестройки, и вообще человеком с активной жизненной позицией, партийным вождём, нашим гуру, неутомимым общественным деятелем. Почему выбрали их, а не других бунтарей – непонятно. В кастинг «друзей Оушена» попала вся наша группа. Затем в ходе расследования круг начал сужаться. Расформировать целый взвод курсантов, за год до выпуска и отправить их в войска на солдатские должности это вам не по декабристам стрелять на сенатской площади. Это ЧП! В советской армии такого быть не могло, и допустить этого было просто невозможно. Это было время Виктора Цоя, Игоря Талькова, группы ДДТ, программы «Взгляд», и журнала «Огонёк». Нас раздирали противоречия и несогласия проводимой политики в отношении армии. Внутренний распорядок нашего «военного детского сада» устарел и требовал преобразования и реформ. Наши «нянечки», одетые в штатское платье, так же подверглись критике. За четыре года обучения мы всего пару раз стреляли из пистолета Макарова и чуть больше из автомата Калашникова. Гранату не бросали ни разу, из гранатомётов то же не стреляли, занятия по рукопашному бою прошли на уровне самодеятельности. Такая учёба нас не устраивала, мы хотели и рвались защищать свою страну и не только свою, но не голыми руками. Мы не хотели быть пушечным мясом. Это был год вывода наших войск из Афгана. Наши сердца требовали перемен, и мы объявили голодовку. Мы молча, весь курс, приходили на приём пищи, молча сидели и так же молча, по команде, вставали. Прошли сутки. Увольнения для нас прикрыли. На нас стали обращать внимание другие курсы и старшие и младшие, собираясь присоединиться к этой акции. Командование приняло решение о недопущении распространения этой заразы по всему училищу. Чтобы избежать контактов с другими курсами учебные занятия для нас отменили. Выход из курсантского общежития закрыли, курсовых офицеров перевели на казарменное положение. Нас гоняли по плацу, где мы занимались строевой подготовкой с утра и до вечера. Перерывы – приём пищи, на которых мы сидели и отдыхали, глядя на остывающую пищу. Проходя в составе коробки торжественным маршем и с песней, мы исполняли «Варяг». Звучала команда: «Отставить песню!» Нас разбивали повзводно, мы ходили одиночно по кругу, затем в составе шеренги и опять гоняли через весь плац мимо трибуны с «Равнением на Пра-Во!» Мы держали строй и равнение, мы выполняли все строевые приёмы. Мы только отказывались от приёма пищи, как Махатма Ганди, не приемлющий политики насилия. Кроме «Варяга» мы отказывались исполнять другие строевые песни, но зато как мы его исполняли. В окнах аудиторий и казарм дрожали стёкла, через дорогу, напротив нашего КПП, находилась тюрьма, так я думаю, что зэки, слушая наше исполнение, были в душе с нами заодно. После вечерней поверки и прогулки с исполнением очередного «Варяга», мы умудрялись что-то всё-таки перехватить из еды. Нам незаметно передавали хлеб. Чай мы кипятили с помощью двух лезвий в стакане. Выручали полученные накануне посылки, их содержимое пряталось в тайниках, как правило, в шкафу под полом. Внутренние перемещения в общежитии между группами так же были запрещены. Где-то на день третий командование решило собрать нас всех в большой аудитории и выслушать наши претензии и несогласия. Перед этим были назначены парламентёры от каждой группы и направлены в стан «врага». Политика командования была правильной. Разделяй и властвуй. Каждый парламентёр довёл требования командования до своей группы, первым и главным условием было отказаться от голодовки, после чего командование будет готово нас выслушать. Кроме этого требовалось найти зачинщиков всего этого происшествия и пригрозить им увольнением. Для большего устрашения в чёрный список попали все неблагонадёжные курсанты, которые своими даже случайными высказываниями или поведением, позорили высокое звание и честь будущего офицера. За четыре года досье было собрано на каждого такого распи*дяя. Сюда же в этот список попали и отличники и верные делу партии и правительства борцы, ну чтобы внести раздор и разногласия изнутри. Типа, меня-то за что? Да, коллективно поддержал голодовку. Да, мы живём по закону стаи, по-другому поступить не мог. Но не увольнять же за это. Через год буду лейтенантом и забуду весь этот цирк. Забегая вперёд этих событий, скажу, что за неделю до выпуска и меня вызывали к приехавшему офицеру из особого отдела и с пристрастием стали допрашивать по поводу моего морального облика, о моих планах на будущее и вообще готов ли я защищать идеалы социализма. Комната была зашторена, на столе горела лампа, за столом сидел офицер с моим личным делом. Мне разрешили сесть, причём лицо офицера было затемнено, а основной свет был направлен на меня. Не могу сказать, что так он разговаривал с каждым из неблагонадёжных, отвечаю за себя и за свои слова. Конечно, мне это всё напомнило определённые годы нашей истории, что и вызвало иронию. Но офицер был настроен явно не дружелюбно и пытался напустить на меня страху, задавая такие вопросы, что я был в шоке. Все мои высказывания о политике, об армии, о перестройке и т.д. были отражены в моём личном деле с хронологической точностью. Звучало это примерно так:
- На третьем курсе в курилке вы сказали, что вас не устраивает этот строй, в котором мы живём и вы вообще против социализма, это правда?
- Да, - отвечаю я.
- Что вы скажете сейчас?
А я уже был проинструктирован ребятами из нашей группы и молодой женой, что нужно говорить и как отвечать на провокационные вопросы. Расплывчато, уклончиво, ничего не конкретизируя. Через неделю выпуск.
- Мышь, засунь свои идеи внутрь себя – не раскрывайся, выпустись из училища, а там, как получится, хотя бы получишь образование, - говорили они мне. Меня поразила осведомлённость офицера, вопросы задавались очень быстро и продуманно, я не успевал сконцентрироваться и проанализировать с кем я делился этими мыслями, и кто потом слил эти мои мысли в это личное дело. По словам офицера, я умудрился попасть в три списка кандидатов на отчисление. Это по дисциплине, по успеваемости и третий список – диссиденты. Моя судьба повисла в воздухе, но до экзаменов я все же был допущен. Нас, таких «умников», оказалось 11 человек. Нам вспомнили и объявленную голодовку на четвёртом курсе. По окончании нашего разговора мне сунули лист беседы и я, не читая, что-то подписал, о чём жалею до сих пор. В глаза бил свет от лампы, мне хотелось уже какой-то определённости, и морально и психологически я был загружен этим офицером. Но тогда за год до выпуска, в дни объявленной голодовки, с командованием общались только парламентёры. И мы тупо повелись на сладкие речи командования. Мол, если вы будете смирными и послушными, будете хорошо кушать, то никого наказывать не будем, а просто выслушаем ваши ябеды-корябеды. Нас кинули, нет сперва нас выслушали, а потом всё же кинули. С трибуны за весь курс отдувался тот человек, которого не должны были исключать из училища. Он грамотно аргументировал предлагаемые реформы и нисколько не смущался перед высокими должностями и большими звёздами. Естественно выступление для других курсов было закрытым. Прессы и телевидения так же не было. На верх в ГРУ, я так думаю, что докладывать не стали. Полетели бы головы руководства с непредсказуемыми последствиями. Головы полетели, чуть позднее. Начальника курса отправили к новому месту службы, курсовых офицеров так же заменили на новых. А двух курсантов отчислили. Их перевели сперва в БОУП (батальон обеспечения учебного процесса), где они ждали вынесения приговора. Нам строго настрого было запрещено устраивать какие-либо акции поддержки. Ещё что-нибудь подобное повторится и ребят точно уволят, так говорили нам, а так была надежда. Нам говорили, что пожурят-пожурят и отпустят. Мы, сука, верили этим большим звёздам, но нам довели это решение быстро, сразу и бесповоротно. Ребят уволили. Им разрешили с нами проститься, и мы подарили им памятные подарки на которых расписались всей группой. Одному подарили гитару, другому радиоприёмник с постером в виде десятирублёвой советской купюры. Мы написали свои пожелания и простились. На следующий день ребят отправили в войска. Вслед за ними уволились ещё два человека из нашей группы, но они ушли по собственному желанию. Все они прослужили ещё год и дембельнулись. Они успели к нам на выпуск. Мы, одетые в лейтенантскую форму, чувствовали себя виноватыми перед ними, но они всем своим видом старались нас успокоить, типа ребята, не парьтесь всё пучком. Но мы видели, что скрывается за их улыбками, мы уходили в войска, а они только-только оттуда вернулись. Они с солдатских должностей вливались в новую для них гражданскую жизнь, а мы, вчерашние курсанты и братья, разъезжались и распределялись по всему миру, в неизвестность. Они уже были опытнее нас и умнее. Письмо моего друга и брата по группе практически привожу полностью. Это гражданские 90-е…
Иркутская обл.
г.Омск
«Холодный»
он же «Мороз»
«…Письмо ваше было встречено в массах с горячим сочувствием. Мы бы очень удивились, если бы у тебя сразу завязалась с комбатом крепкая дружба, скреплённая жидкой конвертируемой валютой. Ты – есть Мышев и Мышевым останешься, другими словами воевал, воюешь и будешь воевать с собой, комбатом, замполитом вместе взятыми. «Хандра»… это не только твоя песня, но и твоё нормальное состояние. Ну, да ладно. Ты лучше скажи, как у тебя с песнями? Небось некогда стало писать? Я к чему клоню. Мы тебе до Нового года вышлем кассету. Если тебе не сложно запиши. Одну сторону напиши старых песен («Хандра», «Вольная», «Бьётся в окна летний дождь», «Череповецкая» и т.д.), а вторую новыми («Не пей, Валерка…», «Лагеря»), короче, подробные инструкции получишь вместе с кассетой, но в принципе можешь записать что захочешь. С записью не торопим. Как достанешь аппаратуру сразу садись за дело. Обратно получить кассету желательно к 25 февраля 1991г. от рождества Христова, но можно и к другой знаменательной дате – 16 марта (2 года, как нас с «Мекусом» выгнали). Вчера (13 ноября) отмечали день ОсНаза. Да, забыл написать, что живём мы в общаге вместе с «Геником», он как из войск вернулся, так мы и объединились вместе. Так вот «Геник», тоже мне Штирлиц, после 3 бутылки упал и до утра больше не поднимался. Я держался до последнего, будто на моих плечах держалась вся разведка мира, правда отличился всё-таки в другом. Но об этом хватит, слишком много самокритики. Давай-ка лучше займёмся тобой. Вот ты пишешь, что письмо моё с рисунками было тебе не понятно, и что ты его долго пытался расшифровать. Эх, ты! А ведь моё прошедшее письмо было насквозь пронизано христианской символикой. Понимаешь, я тебе, как художник – художнику, да, что там… Я, как Тарковский. Я попытался красной нитью протащить через своё письмо извечную борьбу добра и зла, там даже был лечебно-профилактический катарсис. Ведь это жизнь. Практически. Теперь вести со стран и континентов. Бюргер, по кличке «Модик», прислал письмо. Мы ему 2 письма + открытка к празднику + открытка к дню рождения, а он нам одно письмо. Каково? Бюргер, одним словом. Пишет, что был на сборах, летает как дух. Целыми днями на службе, то патруль, то наряд, то старшим машины. Стихи прислал. Хорошие. В общаге он «за маму» или «за Фиксу», короче хавчик на нём. А вот весточка с далёкого острова Свободы, зажатого в тиски империалистическими оккупантами, Литвой, Ригой, т.е. Латвией и Эстонией. Имя этому свободному, но голодному островку – Калининград, а весточку прислал стало быть «Юркен». Ничего так себе письмишко, позитивное. Всё по полочкам, всё по-хозяйски экономно, ничего не упущено. Да. Позитивно получилось. Да. Очень. У них квартира. Ну, очень большая. Естественно «Юркеном» уже проведён ремонтик и по его словам неплохая конурка получилась. A his wive, другими словами вторая половина «Юркена», повесила в проходы и на стенки солому, икебана называется. «Юркен» поворчал-поворчал и успокоился. Сейчас по командировкам летает, объездил весь за рубеж (Литву, Латвию), а в данное время где-то у чёрта на куличках строит базу для выводимых из Германии войск. Причём don’t скулит и don’t жалуется, всем очень доволен. Уходить не собирается. «Юркен» сообщил, что «Цо» комиссовался и сейчас он подымает на ноги электронную промышленность Армении. О «Мамае» уже писали. Но на всякий случай повторюсь. Он работает на передающем центре КГБ, что в р-не Медведково. От Щуки до работы добирается за 1,5часа. То в смену, то в патруль, то в наряд. Мы, я и «Геник» одновременно учимся и работаем на 0,5 ставки в НИИ приборостроения по линии этого института. Ездили в сентябре-октябре в командировку. Жили на окраине Москвы, около г.Люберцы, где и стоял приёмный центр Мин.связи. Работы было мало и мы частенько бухали. Несколько раз к нам в гостиницу приезжал «Май», пели песни, пили пиво с красной рыбой. Вечерами ходили по театрам, правда, уже без «Геника».
- «Геник», - пошли в театр!
Ответ: «Бу-бу-бу»
Перевод: «Да, пошёл ты… со своим театром. Всякую муть ставят.»
С театрами стало полегче, вернее совсем легко. Ещё 3-4 года назад я только мечтать мог о МХАТе, о Большом. Сейчас всё свободно, билеты в кассе, нет очередей. Народ перестал ходить в театры, все занялись политикой, другими словами наконец-то стало возможным не работать, а болтать. А может не ходят по той причине, что в Москве вечером можно ходить только со «Смит Вессоном» двенадцатого калибра. Да, что ночью, днём в центре на площади Свердлова людей на гоп-стоп берут. Так, ну я отвлёкся. Наша командировка заключалась в трассовых испытаниях приёмника нового поколения. Акт о завершении испытаний Мин.связи не подписало, но нас это не волнует, так как деньги мы получили. На эти деньги мы уже купили стереосистему высшего класса (усилитель 2х50Вт., колонки 70Вт, вертак, мафон). Когда включаем на полную мощь, у соседей стаканы на столах танцуют, а в туалете начинает вода бежать. А недавно у нас прорвало батарею. Пробоину забили деревяшкой, тем самым обуздали стихию. Человек, с его интеллектом, всё-таки сильней природы. Скоро по частям соберём телек. Осталось на заводе найти блок управления, всё остальное вплоть до задней крышки и болтиков есть. А, в общем-то, жизнь довольно однообразная. Подъём, на троллейбус, на работу, на троллейбус с работы в институт, после института в магазин за хлебом, иногда, если очень хочется, встаём в длинные очереди за колбасой. Ужин готовим сами. Надоело, надо женщину завести на постоянку. Короче, время позднее. Давно ночь. Опять вьюжит. Ни хрена не видно, что там дальше…»
В течение первого года службы с офицерских должностей уволится почти добрая половина группы. Кто-то, даже не дождавшись присвоения очередного воинского звания старший лейтенант. Кто-то успеет развестись, оставив жену и маленького ребёнка, а кто-то наоборот приобретёт семейное счастье и будет ожидать появления на свет маленького чуда. Кто-то потеряет мать, отца, брата или сестру. Кто-то переквалифицируется, получит дополнительное образование и вольётся в лихие гражданские 90-е и выживет. Кто-то успеет осуществить свою мечту и перегнать из Германии купленную тачку в Союз. А ещё через год не будет никакого Союза и пятнадцати республик. Общество разделится на три категории. Пессимисты, оптимисты и реалисты. Пессимисты устанут верить в светлое будущее и будут монотонно влачить своё жалкое существование. Оптимисты наоборот проявят активность и с новыми лозунгами и идеями вольются в потоки митингующих, возглавляемые партийными боссами. И только реалисты станут изучать устройство автомата Калашникова. Многие из наших ребят узнают про войну не из кино. Кто-то побывает в плену, будет ранен. А кто-то до сих пор будет защищать одну из бывших Союзных республик от так называемой российской агрессии. Пацаны будут находиться по разные стороны баррикад, и стрелять друг в друга. Но тогда, в 1989г., за год до присвоения первого офицерского звания и первого распределения по воинским частям, мы, твёрдо чеканя шаг в едином строю, верили, что наш «Варяг» ни при каких обстоятельствах не вывесит белый флаг. Мы надеялись на то, что способны что-то изменить в этой жизни, преодолев хандру, боль и тоску…
Мы устали от лжи, от вранья каждый год.
Мы устали от бед, что рождают героев.
Мы боимся ракет, ожидающих взлёт,
Нам не нужно повтора репрессий, застоев.
Хандра – она сведёт меня с ума,
Кричать нет сил, уж нервы на пределе,
Хандра – в кровь разрывается душа,
Мне нечем крыть, я, как мишень в прицеле.
Мы устали молчать, ожидать, залетать,
По указке вершить, по приказу смеяться.
Нам на ум не придёт целовать, кто не мил,
За податливых женщин от скуки держаться.
Война – в самом себе идёт пальба,
Не находя ответов на вопросы.
Война – среди людей прошла молва,
В одном гнезде грызёмся словно осы.
Мы устали терять своих лучших друзей,
«Дом прощанья» для многих стал местом свиданий,
Мы зарыли любовь, откопали разбой,
Позабыв светлый дух летописных преданий.
Гроза – она размоет стыд с лица,
И краски ложь раскроет правду маски.
Гроза – не жалуй гадкого птенца,
Уродливой душе не ну;жны будут ласки.
Нам проснуться бы всем, оглядеться кругом.
Кто есть кто на земле и чего же он стоит.
Даже тот, кто вчера ещё звался врагом.
В глубине своих дум подлых козней не строит.
Тоска, как будто муха сонная,
Крадётся сзади, смотрит виновато.
Тоска, терзает горло мне рука,
В её костях вся жизнь моя зажата.
Огня прошу я у друзей,
Да, были дни, сердца пылали.
Собачье сердце у людей,
Их не окликнут, их не звали.
Пусть воют в стороне без нас,
Их пасти просят кости наши.
Я подниму бокал за нас:
« - Ну, всё, на свет из тьмы и сажи!»
(песня «Хандра», 1989г. К.Мышев)