Ну, куда он мог подеваться? Уже четыре часа. Ушел утром прогуляться к вокзалу. Что ему там делать? Зимой рано темнеет, да и лампочек мало на улицах. Еще ударится головой о столб и разобьет очки, а без них он плохо видит, думала мать, взволнованно шагая по кухне. Она пыталась отогнать от себя дурные мысли, назойливо ползущие в голову, как муравьи на повидло.
-Да ничего не должно случиться. Не в первый раз такое с ним.
Дина начала выдавливать стаканом кружочки из раскатанного теста. На керогазе, на слабом огне попыхивало жаркое. Ну вот, порадуется мой Миля. Он так любит мои коржики. Что он там, в общежитии ест? Как можно прокормиться в Одессе на стипендию, хоть и повышенную. Мой Миля круглый отличник. Он был им в школе и сейчас заканчивает с отличием университет. Скоро получит диплом физика. Когда я встречала директора школы, он всегда хвалил моего сына.
-Как учится, спрашиваете, мадам Малкина? – Отвечал ей директор, опираясь на палку.- Тянет на медаль. Способный он у вас. Ох, и не нелегко мне с ними. Шалят мерзавцы. Гоняю их по двору со своей деревянной ногой. Отнимаю папиросы, велю состригать патлы. А ваш Миля головастый. Хватает все на лету. Да вот, странный он какой-то. Задумывается часто. Рассеянный.
Странный немножко, но не сумасшедший, слава Богу, думала Дина. Странности есть у кого перенять. Это же вылитый отец. Тот тоже впадал в задумчивость и забывал, что у него есть я и сын. А как над Милей издевались в школе. Он же безобидный, зла никому не причинял. А одноклассники прибивали его галоши к полу и бросали гусениц за шиворот.
Иван Данилович, директор, очень приличный человек, дай Бог ему здоровья, устраивал танцы в школе для старшеклассников. Так этот жлоб богопольский, сын пьяницы, до чего додумался. Когда мой Миля пригласил девушку на вальс, тот оттянул резинку лыжных штанов моего сына и влил в них кружку воды. Между ног образовалось мокрое пятно, как будто он обписался. Какой стыд. А он на них даже не обиделся. Летом Миля любил прогуливаться в парке вокруг танцплощадки. Так его дружки подводили к нему девушку и знакомили с ним. Он подавал девушке руку, представлялся, щурясь, разглядывая ее. Через час они подходили к нему с той же самой девушкой и мой Миля снова знакомился с ней, думая, что это другая. Ну, разве так можно?
Дина стала нарезать домашнюю лапшу. Вот вчера он ушел к директору книготорга играть в шахматы. Хорошая компания. И я ведь знала, где его искать. Женить бы его. И девушку я присмотрела. Дочь бухгалтера пивоваренного завода. Вполне интеллигентная семья. Так он носом воротит. Не нравятся ему наши местные. Ему подавай только столичную. Ну, вылитый отец.
Дина взглянула на часы. Уже шестой час. Она не на шутку заволновалась. Одернула оконную занавеску. На улице сгустились сумерки. Качался фонарь на столбе, бросая прозрачные тени на снег. Во дворах лаяли собаки.
Может быть его переехала подвода? Ведь носятся эти биндюжники, как угорелые, не глядя по сторонам. Может он случайно упал с моста? Нет, этого не может быть. Он прыгал в воду с любой высоты.
Миля мог целый час лежать на воде, читая книгу.
- Почему у него не тонут ноги? – задавались вопросом многие, завистливо глядя на это.
-Да потому, что у него центр тяжести расположен выше пупка,- разъяснял им тренер по плаванию.- Я готов сделать из него отличного пловца. Он же врожденный брассист. Посмотрите, какой у него наплыв от движения ног.
И Миля за короткое время освоил брасс на груди, выполнив норму первого спортивного разряда. Но, достигнув таких результатов, вдруг это забросил и занялся Йогой. Однажды Дина застала дома сына, стоящим на голове. Ноги его были сплетены вместе.
-Что ты делаешь? – с испугом уставилась на него мать.
-Я нахожусь в глубокой медитации в позе ширшасаны и сидхасаны и концентрирую внимание на третьем глазу. Не отвлекай, – промолвил он, не открывая глаз.
Да, нелегко одной воспитывать сына в провинции. Дина продолжала работать в артели по пошиву ватных одеял. Цех располагался у реки рядом с лодочной переправой. Выглядывая в окно, она видела, как Миля быстро несся по воде новым стилем « баттерфляй», выпрыгивая из воды, как дельфин. Как она гордилась им.
Когда стрелки на «ходиках» показали 8 часов, мать обомлела. Сердце предчувствовало беду. Его избили бандиты,- представилось ей. Сначала ударили по голове чем - то тяжелым и добивают ногами. Дина увидела сына с окровавленным лицом. На снегу валялись разбитые очки. Он еще жив, мой сыночек.
Мать выскочила на улицу, набросив платок и застегивая пальто. Она бежала по темной аллее парка, ведущей к реке. Интуиция подсказывала ей: - он там.
-Миля, Милечка, сынок! – звала она на бегу.
-Ма-а-а… Мама! Она увидела Милю. Он бежал к ней, размахивая руками.
- Мама! – кричал он, - убили!
- Ну, слава Всевышнему! Ты жив остался. Кого убили?
-Лумумбу.
-Какого Лумумбу?
-Героя демократической республики Конго.
Дина остановилась перед сыном, переводя дыхание. Град проклятий вырвался из ее уст:
- Малохольный, идиот. Холера на твою и на голову твоего папаши. Чтоб вас обоих кондрашка хватила. Это же надо, так мать напугать! Твой отец тоже любил гулять один до поздней ночи, пока не встретил эту шлюху, с которой укатил в Одессу. О, горе мне!
Дома, наконец, успокоившись, Дина, присела у остывающей печи и принялась штопать носки сыну.
Он такой неряшливый. Привозит маме кучу грязной одежды, да еще забывает стричь ногти на ногах пока они, отрастая, не начинают сгибаться, как когти на птичьих лапах. Ну, что с него возьмешь? Он же будущий ученый.
-Перестань шуршать газетами и иди ужинать, пока все не остыло.
-Я нашел его. - Он протянул ей газету с портретом молодого африканца. Солидные очки, аккуратный пробор на курчавой голове. Ухоженное лицо.
- Он хотел построить социализм, а его посадили в тюрьму и там убили. Все подозревают диктатора Чомбе.
Какое ей дело до этого Патриса Лумумбы и, заодно, до красавца Фиделя Кастро. Тот у себя на Кубе тоже строит социализм.
В доме наступила тишина. Негромко стучали «ходики» на стене. Мурлыкала кошка у теплой духовки.
-Хоть бы отдохнул хорошо за неделю. Не спит еще, включил радио.
Из динамика гремели слова:
-Позор американской марионетке Моизу Чомбе!
Берлин. 2019