(из романа "Доктор Маклауд и мистер Холмс")
— Хадсон!
Полнейшее молчание.
— Хадсон!
Абсолютная тишина, насколько она вообще возможна в Лондоне. Где-то на улице стучат колеса кэбов о камни мостовой, кричат мальчишки-газетчики и бьют часы на колокольне недалекой церкви. Однако звуки, рожденные именно в нашем доме, отсутствуют, за исключением разве что тиканья часов.
Я отложил свежую почту и отправился искать Хадсона. Первым делом выглянул во двор, и конечно, он там и обнаружился: сидит себе на табуретке под платаном, читает мою газету и курит мою сигару.
— Еще кофе, сэр? — соизволил он оторваться от чтения. Газету он прятать не стал, а сигару для приличия где-то за газетными листами все-таки спрятал.
— Ко мне сегодня должен прибыть новый ученик, — сообщил я. — Приготовь комнату и позаботься о питании. Ну о прочем, что понадобится.
— Угу, сэр. Что-нибудь еще, сэр?
— Что-нибудь интересное в газетах?
Хадсон, скривив рот, выразительно покачал головой:
— Ничего, сэр.
— Тем не менее, поразмысли о том, куда бы нам вывести юношу на экскурсию. Надо будет хотя бы мельком ознакомить его с культурной жизнью столицы.
— Ньюгейт и Бедлам, сэр, — без размышлений отозвался Хадсон. — Куда уж культурнее!
— Мне эти достопримечательности уже надоели, — отозвался я. — Проведешь экскурсию сам.
Хадсон пожал плечами: трудности его не волновали.
Я посмотрел на небо. Вчера вечером в долину Темзы пришел сильный ветер и за ночь разогнал над городом и дым, и туман. Увы, недавно ветер стих, и безоблачное небо опять начали пачкать дымы тысяч лондонских печей. Мгла, почти всегда закрывающая огромный город от лучей солнца, на глазах сгущалась.
— Эх, какое утро кончилось! — Хадсон, посмотрев вверх, свернул газету и ткнул под мышку, а сигару, забыв деликатность, сунул в угол рта. — Это проклятый город, — изрек он и подхватил табуретку, чтобы занести ее на кухню. — Когда, вы говорите, явится ваш ученик?
— Должен был появиться минуту назад, — ответил я.
— Ну, значит, часа полтора у нас еще есть, раньше не появится, — оптимистично заключил Хадсон.
Опровергая его слова, тренькнул дверной звонок. Надо сказать, что первый этаж мы делим с магазинчиком ювелира, так что человек, входящий с улицы, оказывается в небольшом тамбуре, в боковой стене которого дверь в магазин, а прямо по курсу дверь, на которой прибит номер 221б. Чаще всего посетители сворачивают, и тогда звонит второй колокольчик, а вот когда нет, то это к нам.
Хадсон, уже тащивший табурет в кухню, досадливо остановился.
— Сам открою, — сказал я, пересек узкий холл и распахнул дверь.
— Добрый день, — не очень уверенно сказал стоящий на пороге юноша. — Моя фамилия Холмс. Мне назначена встреча с доктором Маклаудом.
— Проходите, — пригласил я и запер за ним дверь. — У вас есть привычка пить по утрам кофе или вы предпочитаете эль?
— Я уже завтракал, сэр, — застенчиво пробормотал юноша, поднимаясь за мной в столовую.
— Чашка кофе — это не завтрак, а несколько минут райского блаженства, — объяснил я. — Впрочем, не уговариваю. Ваше пальто вы пока можете положить на тот стул, а вот сюда садитесь. Ваши наставники, вероятно, полагали кофе ядом.
— Скорее, ненужным излишеством, — поправил юноша, снимая пальто. — Но если вы предлагаете выбор, я бы предпочел попробовать кофе.
Я наклонил стоящий над спиртовкой кофейник, налил и передал ему чашку и пододвинул поближе к нему блюдо с печеньем.
— Я прочитал сообщение, что вы должны приехать, буквально несколько минут назад. — Я налил кофе себе и сел напротив. — Вы на пару минут опоздали — возникли проблемы с адресом?
— Нет, сэр. Когда я обнаружил, что на Бейкер-стрит всего 84 дома, я обратился на почту за подсказкой и появился бы у ваших дверей вовремя.
— Что же случилось? — поинтересовался я.
— Ко мне обратилась пожилая леди с просьбой помочь ей перейти улицу, — поведал юноша. — Мне все равно было по пути, так что я перевел ее. А потом лишние минут пять потратил на то, чтобы объяснить полисмену, что я не имею к леди претензий. Леди была слишком огорчена, когда я поймал ее руку в своем кармане, и подняла лишний шум, — сокрушенно добавил юный мистер Холмс.
— Стареет Милашка Пэтти, — со вздохом проронил Хадсон, прислонившийся к дверному косяку. — Дать себя поймать деревенскому школьнику!
— О нет! — оглянулся мистер Холмс, вступаясь за честь дамы. — Просто у меня есть брат... младший, — уточнил он, — который прочитал «Оливера Твиста» и решил потренироваться... — тут он не стал уточнять, и так все было ясно, в чем и на ком решил тренироваться младший братишка юного мистера Холмса. — Поэтому получилось так, что я тоже натренировался... обнаруживать, когда он тренируется.
— Полезные умения, — похвалил я. — А вскрывать сейфы ваш брат, случаем, не тренировался?
— У нас в деревне редко встречаются сейфы, сэр, — с сожалением доложил юный мистер Холмс.
— Хадсон, выберите время в своем расписании — час в день мистер Холмс будет упражняться в слесарном деле.
— Да, сэр. У меня как раз есть парочка хороших ящиков... — отозвался Хадсон.
— То есть вы меня берете? — настороженно уточнил юный Холмс.
— Беру. И даже даю вам время передумать. Если вы в течение следующих трех суток выскажете желание уехать в Германию — или куда там вы собирались поехать перед колледжем — можете уезжать, на вашем будущем послужном списке это не отразится.
Юноша не стал меня уверять, что не передумает, и это уже было хорошим признаком.
— Как вам кофе? — спросил я.
— Вкусно, — неискренне отозвался он.
— Да, с первого раза он мало кому нравится, — согласился я. — Хадсон покажет вам вашу комнату.
Юноша встал, одернул сюртук, взял со стула свое пальто и проследовал за Хадсоном. Я поднялся к себе в комнату чуть погодя и услышал, как Хадсон объясняет:
— Это газовая лампа, учтите. Нельзя задувать, надо прикручивать вот этот краник.
— Да-да, я понял...
— А лучше вообще не включайте, а то ночью дышать нечем будет. Лучше свечку зажечь, право слово. За вашим багажом я сейчас пошлю, давайте вашу квитанцию, — продолжил Хадсон тем же скучным тоном. — И можете особенно свои вещички не раскладывать, все равно через два дня сбежите.
— Вы полагаете? — проронил рассеянно юноша. — Скажите, а насчет стирки... — решил уточнить он, не увидев в спальне бельевой корзины.
— Грязное белье кидайте в желтую корзину в ванной, — подсказал Хадсон и добавил с неподдельной гордостью: — У нас есть ванна, мистер Холмс.
Ох, сколько спеси! — а два года назад, помнится, безбожно ругался, когда я затеял в доме перепланировку. Зачем, мол, лишнюю мокрость в доме разводить, в Лондоне и так везде плесень. Брюзжал не переставая, пока в доме возились водопроводчики, а сейчас часами может валяться в горячей воде, читая ньюгейтские романы. И я его ничем не могу укорить, потому что привычку читать в ванне он подхватил от меня.
Я взял у себя в спальне забытую там записную книжку и, выходя, позвал:
— Мистер Холмс, нам пора ехать. Хадсон, мы в Бартс.
Юноша безропотно последовал за мною. Еще более безропотно он следовал за мной, когда вечером мы вернулись. Был мистер Холмс сейчас малость зеленоват, но, судя по недовольному взгляду Хадсона, явно недостаточно. Впрочем, он достиг должной кондиции, когда вышел к ужину — посмотрел на блюдо с мясными закусками, схватился за рот и опрометью удалился куда-то в сторону мест уединения. Так что ужинал я один.
Утром юный мистер Холмс спустился к завтраку заметно посвежевшим, но очень задумчивым. Он налил себе кофе, в молчании выпил, некоторое время гипнотизировал тарелку с копченой селедкой, а потом решился спросить:
— Если я хочу задержаться в этом доме, я должен выбрать профессию медика?
— Нет, это необязательно. Но мне бы хотелось, чтобы вы научились относиться к мертвым без излишних эмоций.
— О, я попробую, — задумчиво промолвил юный мистер Холмс. — Сегодня мы снова посетим анатомический театр?
— Нет, сегодня вы поступаете в распоряжение Хадсона.
Хадсон отклеился от дверного косяка и шагнул вперед.
Юноша оглянулся и, должно быть, что-то прочел в приветливом лице Хадсона.
— Тогда я все-таки чего-нибудь съем, — со вздохом сказал мистер Холмс.