О БОЕВОМ ПРИМЕНЕНИИ ЯДОВИТЫХ ОВ
Просто мировое сообщество и тогда и сейчас такой метод ведения боевых действий против русских войск варварством не посчитало. 22 апреля 1915 г. в 3 час. 30 мин. недалеко от бельгийского г. Ипр, немцы выпустили из баллонов 180 тонн хлора против англо-французских и бельгийских войск. Удушливый газ попутным ветром был перенесён в виде жёлтого облака и накрыл окопы частей 1-й французской армии. Потери были ужасными, погибло 5 тыс. солдат и офицеров. Ещё 10 тыс. чел., надышавшись ядовитых паров, навсегда остались калеками. Затем газовой атаке подверглись русские войска. При речках Писсе и Скроде 8 мая 1915 г. немцы использовали неизвестный газ против Тобольского пехотного полка. В сравнении с французскими, русские потери были невелики – пострадали 3 офицера и 4 нижних чина. Но это была, так сказать, немецкая проба... Широкомасштабное применение ОВ последовало 18 мая. Части Северо-Западного фронта подверглись действию удушливых газов на протяжении 30 верст. 31 мая 1915 г. немцы провели газовую атаку на позициях русских войск. Отравляющее облако накрыло Ковровский и Горбатовский полки. Пострадало 9 тыс. чел., 3 тыс. погибло. После этого солдатам выдали марлевые маски, пропитанные специальным раствором. Однако они оказались н. 6 июля 1915 г. при повторной газовой атаке марлевые маски оказались ненадежным средством защиты. В мае 1915 г. немцы впервые применили удушающие газы против 45-го Донского казачьего полка. Петроградское телеграфное агентство распространило в те дни следующее сообщение из Варшавы: «Приехавшие с позиций передают о любопытном приказе, отданном германским штабом по войскам на Бзуре.
В приказе говорится, между прочим: «Сам Бог с нами и за нас. Борясь с целым миром, волею Его получили в руки новое могучее оружие - газы, которыми мы победим врагов. Могущество и господство великой Германии над Европой является единственною целью нашей германской борьбы, а потому мы ни перед чем не должны останавливаться и должны бороться до окончательной, уже обеспеченной победы. Не пройдёт и двух месяцев, как враги наши будут разбиты». Знакомые мотивы, не правда ли? На таких приказах воспитывались и будущие нацистские «герои» Второй мировой войны. И только почти через 100 лет немецкая газета «Die Welt» признала: «Страны Антанты активно протестовали против применения отравляющего газа. Немецкая сторона в ответ на это заявила, что использование химических боеприпасов не запрещено Гаагской конвенцией о ведении сухопутной войны. Формально это было правильно, однако применение хлорного газа противоречило духу Гаагских конференций 1899 и 1907 годов». Когда немцы решили использовать смесь отравляющих газов из фосгена и хлора, то русские войска были подвержены внезапной химической атаке. 31 мая 1915 г. южнее Варшавы, в районе г. Болимова, на фронте нашей 2-й полевой армии немцы из 12 тыс. баллонов выпустили 264 т. ядовитой смеси. Две русские дивизии, не имея противогазов, потеряли около 9 тыс. чел., из которых 1101 погиб. Та же «Die Welt» написала недавно: «На восточном фронте немецкие канониры также использовали снаряды с ядовитыми химическими веществами – без особых последствий».
20 июля 1916 г. случилась нашумевшая тогда «трагедия под Сморгонью». Немцы провели здесь газовую атаку на позиции Кавказской гренадерской дивизии, в результате чего погибли почти 4 тыс. чел. Командир взвода подпоручик Михаил Зощенко, будущий советский писатель, на себе испытал страшные последствия той атаки. И описал их позже в книге «Перед восходом солнца», где глава так и называется «Двадцатое июля». Она короткая, как и все остальные главы: «Я стою в окопах и с любопытством посматриваю на развалины местечка. Это - Сморгонь. Правое крыло нашего полка упирается в огороды Сморгони. Это знаменитое местечко, откуда бежал Наполеон, передав командование своему маршалу Мюрату... В бинокль гляжу в сторону немцев. Теперь я вижу, как они из баллонов выпускают газ. Это зрелище отвратительно... Я приказываю открыть огонь по этим мерзавцам... Гренадеры стреляют вяло. И стрелков немного. Я вдруг вижу, что многие солдаты лежат мёртвые. Их - большинство. Иные же стонут и не могут подняться... Опираясь на палку, я бреду в лазарет. На моём платке кровь от ужасной рвоты. Я иду по шоссе. Я вижу пожелтевшую траву и сотню дохлых воробьев, упавших на дорогу». Немцы вообще с каким-то особым остервенением использовали ОВ против русских. Тому пример - крепость Осовец, которую они долго и безуспешно пытались разрушить с помощью тяжёлой артиллерии. Тогда 6 августа 1915 г. провели газобаллонную атаку. О её масштабах можно судить по таким данным: хлор распространился на глубину 20 км, высота облака составила 12 м, а глубина поражающего действия – 12 км.
Защитники крепости понесли большие потери. 9, 10 и 11-я роты Землянского полка погибли целиком, от 12-й роты осталось около 40 чел.; от трёх рот, защищавших Бялогронды, оставалось около 60 чел. Казалось, путь немцам в крепость открыт. Но их остановил героизм русских воинов. 13-я и 8-я роты потеряли отравленными до половины личного состава, однако развернулись по обе стороны железной дороги и пошли в наступление. 13-я рота с криком «ура» бросилась в штыки на подразделения 18-го полка ландвера. В европейской историографии эту отчаянную попытку назвали «атакой мертвецов». По словам историков и свидетелей того сражения, русские солдаты одним своим внешним видом - многие были страшно изуродованы после обстрела химическими снарядами – настолько повергли в панику германских солдат, что они бросились бежать. Несмотря на серьёзные потери, русская армия отбросила немцев от Осовца. Вместе с тем, по мнению защитника крепости Осовец Хмелькова С.А., инженера-фортификатора и впоследствии генерал-лейтенанта инженерных войск Красной Армии: «Газ оказался мощным средством поражения и мог свободно конкурировать с бомбами большой мощности». Такова далеко не полная хронология применения немцами ОВ против русской армии. В 1924 г. европейские газеты писали о некоем русском солдате (имя его, к сожалению, не известно), обнаруженном польскими властями в крепости Осовец. Как оказалось, при отступлении сапёры направленными взрывами засыпали подземные склады крепости с амуницией и продовольствием.
Когда польские офицеры спустились в подвалы, из темноты по-русски раздалось: «Стой! Кто идёт?» Часовой сдался лишь после того, как ему объяснили, что той страны, которой он служил, уже давно нет. 9 лет солдат питался тушёнкой и сгущёнкой, потеряв счёт времени и приспособившись к существованию в темноте. После того, как его вывели, он потерял зрение от солнечного света и был помещён в больницу. Впоследствии его передали советским властям. На этом след бывшего часового в истории теряется. А дело было так. В тот день, когда был взорван склад, он стоял в подземном тоннеле на посту. Сапёры очень торопились, и никто не спустился проверить, не осталось ли в складе людей. В спешке эвакуации забыл о подземном посте и начальник караула. А часовой, исправно неся службу, терпеливо ожидал смены. И вдруг... там, откуда пробивался солнечный свет, раздался невероятной силы взрыв. Землю тряхнуло, и сразу же вокруг образовалась непроглядная тьма. Придя в себя, солдат понял, что с ним приключилось. Но отчаяние ему удалось побороть, хоть и не сразу. Надо было знакомиться подробнее со своим подземным жильём. А им, по счастливой случайности, оказался большой интендантский склад, в котором были значительные запасы обмундирования, продовольствия – сухарей, консервов и др. Тут была и вода. Стены склада всегда оставались влажными, и кое-где под ногами на полу хлюпали лужи. Сквозь какие-то невидимые поры земли в склад проникал воздух, и дышать можно было без труда. На складе также хранились огромные запасы стеариновых свечей, и первые 4 года часовой мог освещать своё подземелье.
Но однажды горящая свеча вызвала пожар. Ему, едва не задохнувшемуся, пришлось вести отчаянную борьбу с огнём. Пожар он всё же потушил, но при этом сгорели все запасы свечей и спичек. Отныне он был обречён на вечную темноту. А ещё ему пришлось воевать с крысами. Эти твари плодились с такой ужасающей быстротой и вели себя настолько дерзко, что война продолжалась все 9 лет. У него, подземного часового, был свой календарь. Каждый день, когда наверху, в узком отверстии вентиляционной шахты, угасал бледный лучик света, солдат делал на стене зарубку. Он вёл счёт даже дням недели – в воскресенье зарубка была длиннее других. А когда наступала суббота, он, как подобает русскому человеку, свято соблюдал банный день. Правда, помыться по-настоящему он не мог: в ямах, вырытых им, воды хватало только для питья и умывания. Его еженедельная «баня» состояла в том, что он шёл в отделение склада, где хранилось обмундирование, и брал из тюка чистую пару солдатского белья и новые портянки. Надев их, он аккуратно складывал в стопу грязное бельё. Эта стопа, растущая каждую неделю, и была его календарём. Вот почему часовой так уверенно ответил на вопрос польского офицера, сколько времени он провёл под землёй. И оружие своё он держал в исправности, ведь он был воин, защитник Отечества. Его трёхлинейная винтовка образца 1891 г. была хорошо вычищена, а затвор и ствол смазаны маслом, которое оставалось после того, как он вскрывал консервы для еды. В таком же надлежащем порядке содержались и обоймы с патронами. Всё это было внешней стороной его подземного плена, его одиночества.
Продолжение следует в части 4 http://proza.ru/2019/08/14/1221