— Какая красота! Бегите сюда! Скорей! — воскликнула восторженная Эмили и повернулась ко всей семье с открытым от восторга ртом.
Стив, сорокалетний муж Эмили, слегка улыбнулся. Он развёл руками и спросил: "Что, опять?"
— Ну конечно, конечно! Пойдём скорее! Я нашла такой чудный ракурс! Потом всё забудется! — кричала Эмили, перебивая шумы других людей, направляясь к какому-то высокому зданию.
Стив ещё раз развёл руками и выдохнул, улыбаясь. Уже спустя мгновение он поспевал за ней, перед этим прокричав: "Джо! Идём!" Растерянный Джо — десятилетний мальчишка, сын Эмили и Стива, — едва уловил обращение отца и дёрнулся вперёд. Взгляд его всё ещё оставался прицеленным на окружении города: старинные, полуразрушенные дома, светящиеся вывески кафе и ресторанов, чертыхающиеся дети и их занятые родители, уткнутые носами в телефон. По большей части Джо смотрел на здания, конечно же, и на органику города в целом. Улица эта была чудовищно широкой, дорога усеяна уличными фонарями, встречающихся через каждые пять метров, и покрыта аккуратной брусчаткой. Стуканье туфлями по ней вызывало у него такой экстаз, что иногда по телу пробегал озноб, а конечности едва не столбенели в судорогах. Воздух был невообразимо свежим и прохладным — ведь здесь не было никаких машин, — что Джо казалось, будто он вдыхает самую настоящую влагу. Взгляни он на воздух поближе, увидел бы парящие капельки воды.
— Скорее, Джо, к нам! — оживлённо кричала его запыхавшаяся мама. Она наконец остановилась, пробежав десять метров, на секунду опёрлась на свои колени, а затем начала быстро-быстро дышать открытым ртом. — Ну и пробежка, скажи, Стив! Это того стоит! — и повернулась к еле плетущемуся Джо вновь: — Ну, сколько можно, сынок! В темпе, в темпе, в темпе!
Вопрос Стива, зачем она так спешит, Эмили проигнорировала.
Не снимая взгляда с одного мрачного имения, на окне которого висел клочок засохшей паутины, Джо пытался бежать вперёд на крик матери и постоянно спотыкался об выпирающие камешки брусчатки. Он спотыкался, наталкивался на серьёзных пешеходов, извинялся, и снова спотыкался и наталкивался. Джо побоялся смотреть на стёртые носки своих кроссовок, да и времени у него на это не было! Нужно ещё было осмотреть этот тёмно-красный, окаймленный мраморными узорами дом! Выглядит роскошно! А ещё на то высокое и острое здание главной ратуши, верхушка которого даже не видна из-за наплывшей тучи! И ни в коем случае не пропустить статую мужчины, пафосно стоящего посреди улицы, который одет по-деловому: пальто, шляпа и прямоугольный кейс! Так много вещей, на которых следовало обратить свой взгляд, но мечтательным планам Джо помешал этот пронзительный, уже злой крик матери.
— Джо, мать твою за н. . . — неловко остановилась Эмма, осознав нелепость сказанного. Стив внезапно громко рассмеялся и едва не упал на землю от приступа смеха.
Эмма тихо сглотнула, перевела дух и заговорила снова, теперь немного сдержанней:
— Джо. Мы все тебя ждём.
Стив иронично улыбнулся и осмелился дать своё слово:
— Кто все? Я, например, никого не жду! Наслаждаюсь видом, дорогуша!
Эмма оскалилась:
— Не называй меня дорогушей! Я же просила! — И сжала кулаки.
Тем временем, в момент пылкой односторонней ссоры, Джо наконец подбежал к родителям и перевёл свой расплывчатый, всё ещё витающий в облаках взгляд на них обоих. Мгновенно Джо удивился: "Как они могут быть такими серьёзными? Это ведь отдых! Семейный! Ещё и последняя прогулка в этом чудном городе! Наслаждайтесь! И ослабьте ваши гримасы, пожалуйста!" Им Джо ничего не сказал.
— Сынок! Миленький! Сфоткай меня, быстренько! — с ужасной натянутой улыбкой попросила Эмили.
— У него есть выбор? — спросил отец с довольным лицом и приподнятым подбородком и вновь рассмеялся.
Эмили намеренно пропустила его слова сквозь уши и улыбчиво протянула камеру Джо. Он её неловко взял; камера тяжело сидела в его хватке. Джо пришлось отнять бесценные пять секунд времени у матери, чтобы хорошенько рассмотреть дорогущий профессиональный фотоаппарат. Эмили откликнулась бранью, поэтому Джо ободрился и опустился на одно колено, глядя в экран камеры.
— Да-да. Правильно, сынок, правильно! Секунду, секунду. . . — спешащая Эмили мысленно выбрала нужную себе позу и встала в неё. — Фоткай!!! Быстрее!
Потные, дрожащие ладони сильнее сжали камеру. Камера была такой дорогой, что Джо не мог вообразить себе, что ему будет за поломку. Эмили взъерошила свои длинные копны волос; тех подхватил прохладный бриз ветра и рассеял по всему лицу Эмили. Фальшивая улыбка, игривый взгляд глаз и растянутые черты лица скрылись под серебряной прядью волос. К лучшему! — подумал про себя Стив и в этот раз сумел сдержаться от очередной вспышки хохота. Джо на секунду опустил объектив камеры к земле, а Эмили взорвалась гневом:
— Чёрт, чёрт, чёрт! — пыталась она убрать волосы с лица руками, но они оставались там, словно прилепленные. — Секунду, секунду!
Джо посмотрел на своего отца, и они обменялись улыбчивыми взглядами. Вскоре Эмили крикнула:
— Давай, фоткай! Не тяни! — ни с того ни с сего оскалилась она, но в ту же секунду расплылась в странной улыбке и встала боком. Протянула правую ногу вперёд, вытянув носок, а ладонь приложила к лицу. Выражение у неё было такое, словно она совсем случайно попала в это место совсем не понимает, что тут делает. Это была её любимая поза, по видимому. Стояла она напротив неизвестного древнего здания, стены которого были укрыты металлическими статуями льва, дракона и змеи. Джо оторвал взгляд от экрана и посмотрел на само здание, прочитав табличку: "Галерея Искусств". Джо не удержался, чтобы осмотреть рельеф здания, его шероховатую крышу с красивым узором цветков из камня и обрамленные роскошной мраморной рамкой окна. Он задержал дыхание и едва не выпустил из рук камеру, но истошный крик вновь привёл его в чувства.
— Джо! В объектив! В объектив смотри!
На скорую руку он сделал несколько фотографий Эмили, силой стараясь не отпускать взгляда из мерклого и блеклого цифрового экрана, где не рассмотришь ни одно здание нормально. Тем не менее, отдав камеру счастливой Эмили, та вцепилась в неё своими глазами, словно срослась с ней, и фотографировала всё, что попадало под угол обзора камеры.
Так они двинулись дальше, наслаждаясь последним вечером их поездки в иностранный город Кроул, который не переставал удивлять их своей архитектурой и уютной атмосферой. Правда, по видимому, один Джо был в восторге. Он не мог сдерживать себя, когда слышал вальсы Шопена, которые громко звучали из открытого окна музыкальной академии, и напевал мелодию вслед за исполнителем. Он не мог сдерживать себя, когда семья проходила мимо пекарни, и его самого несло навстречу приятному запаху растопленного сливочного масла и жарящихся булочек. Живот его угрюмо забурчал, но когда он сказал об этом матери, та лишь промычала что-то неразборчивое сквозь экран фотоаппарата. Отец, в свою очередь, полз позади своей жены с обеими руками в карманах и кислым лицом. Брови были нахмурены, уголки губ опущены книзу, и со взглядом, врытым в землю, будто его кто-то обидел, хотя несколько минут назад давился смехом.
Проходя всё больше зданий и достопримечательностей, память фотоаппарата заполнялась, а Эмили твердила и твердила, не переставая:
— Больше фоток! Больше фоток! Вдруг мы всё забудем! На память! На память!
На узенькой, полупустой улочке стоял поздний вечер. Все фонари ярко горели и слепили прохожих. Джо заметил, как много мошек мигом слетелось на только что зажжённый фонарь, и почему-то подумал про туристов с их вспышками. Широкая сетка из золотистой гирлянды, которая окутывала улицу сверху, точно полотном из сверкающих монеток, раскинулась над ними, держась на столбах и проводах. Джо было непонятно, зачем в такое время года — в марте — всё ещё нужна гирлянда, но зрелище, честно сказать, было бесподобным. Джо вспомнил про недавно прочитанный научный факт, узнав, что на Юпитере дождь идёт из алмазов, и вновь перевёл взгляд на золотое покрывало. Оно слепило его, как дневное солнце.
Его шея уже болела, ей-богу! Джо не покидал взглядом сияющую над ними паутину аж до тех пор, пока она не кончилась уже на перекрёстке! Пройдя немного дальше, он заметил разукрашенное в розовый, зелёный, желтый и оранжевый цвета обширное здание с куполом на вершине, на которое сейчас так активно пялится матерь. Отец всё ещё не изменял брусчатке. Когда они подошли поближе — по инициативе матери, которая яро желала взять ещё несколько пикантных фото, — Джо прочитал, что это местный театр. Здание было таким ярким, что Джо казалось, словно оно издаёт своё собственное свечение, выделяясь в тёмных сумерек вечера. Он был восхищён и тронут такой смелостью и креативностью, про себя отметив, что никогда в жизни не забудет такого.
Эмили живо взяла несколько фото красочного театра, высказала свой восторг не то кому-то, не то сама себе, но, ещё раз посмотрев на экран фотоаппарата, злобно выдохнула и испустила брань и ругань.
— Чёртова камера! Место закончилось, ты прикинь! — пихнула она мужа в плечо. Тот оторвал безразличный взгляд с земли, посмотрел на разгневанную Эмили и опять вернулся к низу, считая камешки брусчатки про себя.
— Удали что-то, — спустя несколько секунд подал голос Стив, не отрывая глаз от брусчатки. Джо в это время плавал между домами, людьми и улочками.
— Что мне удалить?! — недовольно воскликнула Эмили. — Нечего! Всё важное! Это же наши. . . воспоминания! Ну, — начала она уже тихим голосом, — у меня есть много отличных фоток, так что я вполне довольна. Теперь идём обратно в отель.
Стив, даже не вникая в услышанное, кивнул. Джо в свою очередь был ошеломлён и не согласен.
— Как обратно? Зачем? Мы же только начали гулять. Это же наша последняя прогулка по городу! Ночью мы уезжаем!
Эмили ухмыльнулась так, будто смотрела на него свысока, опираясь на свой богатый пережитый опыт.
— Я прекрасно помню, сынок. А какой смысл гулять, если всё забудется без фоток? Пойдём-пойдём.
Нельзя было перечить матери, знал Джо ещё с детства, поэтому печально согласился, а его ранее оживлённый взгляд устало упал на землю. Матерь двинулась с места, отец попятился вслед, а одинокий Джо зашагал за ними. На их последнем пути по этому городу Джо всё же успел ещё раз поглядеть на маленькие уютные домики, из которых, казалось, так и веяло теплом из камина в такой моросистый вечер. Рассмотрел стаю перелётных птиц, которые летели идеальным треугольником, напомнив ему расположение бильярдных шаров. В который раз удивился людям с натянутыми улыбками счастья на лицах, которые рассматривают этот чудный город сквозь мыльный экран. Джо не понимал этого. Джо подумал, что он недостаточно взрослый, чтобы понимать их истинные намерения. "На память?" — глухо подумал он и пожал плечами. Джо надеется, что когда-то узнает разгадку.
Потолок его спальни был просто загляденьем. Джо не мог не смотреть на это чудо. Уже прошли целых три дня, как вся семья вновь вернулась домой, и Джо всё ещё любовался своим потолком с наклеенными на него звёздочками. Как только он выключал свет в комнате, звёздочки тускло светились тёмно-зелёным огнём, выразительно выделяясь среди мрака. Это напоминало ему о том золотом полотне светящихся монеток в Кроуле, которое освещало узкую улочку города. Он лежал и лежал на своей кровати, задрав голову кверху, пока мама не вошла в комнату и не сказала:
— Может перестанешь, Джо? Ты же не ребёнок маленький. Пора взрослеть.
Джо промолчал, но не обиделся и не разозлился. Он про себя подумал, как же прекрасно смотрится его мама под звёздным небом!
— Пойдём со мной, Джо, на секунду. Помоги мне.
Выдохнув, он встал и прошёл к её комнате. Горящий экран монитора мрачно освещал помещение. Эмили наклонилась над включённым компьютером, вставила флеш-карту в разъём и повернулась к сыну. Отец в это время смотрел на них обоих без всякого интереса, лёжа на удобном диване с полупустой бутылкой пива в руках.
— Помоги перекинуть фотки. Оно что-то зависает у меня, — попросила Эмили.
Она отошла от компьютера и махнула вслед рукой, приглашая сына занять её место. Джо так и сделал: сел за офисный стул, взял в руки компьютерную мышь и вгляделся в экран. Мелькнуло окно открытой флеш-карты. Он нажал на него, и открылась папка с несколькими папками внутри. Они назывались "2017", "2018", "2019" и "Поездка в Каул. . . или Кроуч. . . или как-то". Джо нажал на последнюю папку, и открылось её богатое содержимое. Внутри самой папки находилась сотня, если не несколько, самых разных фотографий города. Много фотографий были одинаковыми, ещё несколько десятков просто получились мыльными и расплывчатыми. Здесь можно было уверенно отсеять половину из всех, но Джо счёл это ненужным. Просмотрев наскоро несколько фото, Джо увидел нелепое фото себя, где он, как дурак, мечтательно задрал голову вверх к небу со слегка приоткрытым ртом. Он нахмурился и посмотрел на стоящую за ним матерь.
— Ну, что? Ты просто случайно в кадр попал.
Джо пожал плечами и перетащил папку на рабочий стол, который на самом деле был почти что полон от различных папок. Экран монитора поглотили папки "Моя свадьба", "Свадьба подруги", "Прогулка по парку", "Какой-то город", "Здесь мы в *вставить название когда вспомню*", "Стас, посмотри наконец-то эти фотки" и многие-многие другие. Джо вставил их воспоминания в единственный пустой квадратик, и недавно свободное место заняла папка с их недавней поездкой. Пролетела мысль, что они больше никуда поехать не смогут, ведь всё место под воспоминание занято, и Джо испугался. Он захотел было редактировать папку на подлинное название города, но как только вспомнил про тот город, его мысли поплыли далеко-далеко, в то красивейшее, стариннейшее, роскошнейшее место на планете. Городок Кроул! Однако Джо, воссоздавая очертания города в своей голове, вспомнил про мелких и занятых людишек с носами в телефонах и камерах и вновь задался вопросом, зачем так нужно делать. Это прямо-таки какая-то традиция, наверное. Или неотъемлемый приём для того, чтобы запоминать ландшафты и виды города на много-много лет. Сквозь грязную линзу, должно быть, лучше запоминается.
— Отлично, отлично, — похвалила того Эмили, наклонилась над компьютером, ещё раз просмотрела содержимое папки и выключила компьютер. — Замечательная получилась поездка, скажи, Стив? Не город, а чудо! — развела она волшебно руками с открытым ртом, затем тихо и несмело спросила: — А куда мы там, кстати, ездили?
Стив и Джо мгновенно взорвались смехом. Эмили, чувствуя себя полной идиоткой, разозлилась и покинула их обоих, хлопнув дверью. Смеялись они ещё долго, а сам Джо неустанно говорил себе вновь и вновь: "Какие же взрослые, всё-таки, дураки!"