Неизвестным солдатам...
В восьмидесяти километрах к югу от Киева у Днепра раскинулось село под названием Балыко-Щучинка. Село как село, расположенное на высоком правом берегу главной украинской реки, но с историей.
Неподалеку от Балыко-Щучинки на высоком холме когда-то размещалось древнее городище. Называлось оно Чучин. Основательное было поселение, с портом и крепостью. Однако не устояло городище перед монголами, только пепелище от него осталось.
Память о крепости-заставе хранят до сих пор. Даже небольшой фольклорный музей сооружен на том пепелище, венцом которого стала скульптура Бояна, певца Киевской Руси двенадцатого века.
Но не только музеем о событиях прошлых веков известно село Балыко-Щучинка. Есть более горькая слава у этих мест.
Возле уже упомянутого музея высится фигура воина с опущенной головой. Вокруг воина расположились гранитные плиты, на которых выбиты имена и фамилии.
Это фамилии павших солдат при форсировании Днепра в сорок третьем году. Это мемориал в память о Букринском плацдарме. В память об уничтоженных воинах, к гибели которых приложили руку, как немцы, так и наше командование. И не скажешь однозначно, чей вины в этом больше...
Полную правду о форсировании Днепра осенью сорок третьего года долго скрывали в советское время. Да и ныне находятся, с позволения сказать, «историки», которые считают не таким уж и кровопролитным сражение за Днепр. Однако, как ни крути, истина заключается в том, что в сентябре-октябре сорок третьего здесь, на Букрине, при штурме погибло около двухсот пятидесяти тысяч воинов...
На высоченном правом берегу Днепра, где укрепились немцы, а Красная армия образовала плацдарм, не было живого места, не прошитого снарядами или пулями. И кровью был залит каждый клочок этой земли…
В конечном итоге, с Букринского плацдарма наши в наступление так и не перешли. Немцы отсюда сами ушли, когда держать оборону им смысла уже не было: Киев был взят, а Красная Армия продвинулась дальше на запад, но гораздо севернее Букринского плацдарма. Однако здесь, на Букрине, наших людей положили неимоверное количество.
Одних погибших хоронили в братских могилах, других, кого было уже невозможно вытащить, местные жители закапывали в окопах и блиндажах, а иных просто прикапывали возле берега. А сколько бойцов утонуло или были убиты наповал в Днепре?..
Вспоминаю слова замечательного русского писателя Виктора Астафьева, который будучи солдатом сам переплывал Днепр и чудом уцелел в той бойне:
- «На левом берегу в воду входило двадцать пять тысяч, а на правом выходило в лучшем случае только пять-шесть…»
Любые войны заканчиваются, даже самые свирепые и с самыми непримиримыми противниками. Земля затягивает свои раны, природа восстанавливается, и снова начинают петь птицы, у которых быстрее всех нарождается непуганое поколение.
Сложнее с человеком. Люди не так быстро забывают о войне и погибших, память долго не отпускает от себя ужас беспрестанного убийства. Особенно, когда на каждом шагу стоят памятники, обелиски или попадаются искалеченные войной люди. Но жизнь продолжается. Ровесники войны уходят, а молодежь погружается в свои проблемы и заботы.
С той кровавой поры прошло почти семьдесят лет. И моя история начинается отсюда.
Большой город выматывает и подавляет своей энергией. Большей частью – очень злой энергией. В какой-то момент Мария поняла – жить здесь становится невыносимо… Особенно, когда хочешь погрузиться в себя, в свои мысли, быть больше наедине с природой, да и вообще изменить себя и свою жизнь.
Тем более что с годами Мария поняла, что с Киевом ее особо ничего и не связывает, город в общем и целом стал ей чуждым. Только того и осталось общего с городом, что почти всех своих детей она родила здесь. Но с каждым годом приходило осознание, что гармонии с жизнью в этом городе ей не достичь.
Решение о переезде куда-то подальше от мегаполиса вынашивалось долго, пока вдруг не объявился совершенно неожиданный вариант переехать в поселение, что образовалось недалеко от Балыко-Щучинки. Под поселение каждой семье выделили гектар или около того бросовой земли, окруженной остатками чахлого леса.
Дороги туда никакой не наблюдалось, но существовала грунтовка вдоль обработанных полей, через старую лесную вырубку, и дальше по глинистой поляне. А что удивительного? Плодородную землю кто бы им дал, когда она ныне на вес золота...
Цивилизованного человека отсутствие дороги сразу бы отвадило от этого участка. А зная о том, что после дождей сюда и на тракторе сложно добраться, этот «цивилизованный» человек забросил сию идею куда подальше…
Но как раз Марии такие препятствия и были необходимы. Это место можно и нужно было преображать, вкладывать в него труд и душу, здесь можно было погрузиться в себя, быть свободным и независимым. Это одно обстоятельство. А когда Мария продерлась через густой лесок и с высоты увидела Днепр, увидела необъятные просторы, то сразу влюбилась в это место.
Собственно, раскинувшуюся водную гладь уже нельзя было назвать просто Днепром. Перед ней простиралось Каневское водохранилище, где от Марии до другого берега было почти пять километров.
Впрочем, даже до создания водохранилища Днепр в этом самом месте был тоже размашистый. Говорят, что ширина реки здесь доходила до километра. Причем, левый берег был заболоченным и топким, но правый и тогда был очень крут.
А ныне здесь образовалось рукотворное море, по которому плавают яхты и катера, люди на берегу находят местечки для отдыха и купания, а рыбаки пристально следят за своими поплавками.
За работу вся семья взялась с азартом. Поначалу попробуйте представить себе место, где Мария решила создать родовое гнездо. Это была заросшая травой глинистая пустошь, без наличия каких-либо деревьев, разве что нескольких невзрачных кустарников. Земля, как я уже сказал, не относилась к разряду самой плодородной почвы. Но приводить ее в порядок и заставить стать полезной новым хозяевам было нужно.
Мало-помалу, но дело двигалось. Прикинули приблизительный план преобразования своих угодий – где и что построить да разместить, и начали претворять его в жизнь. И вот постепенно высадили деревья, соорудили первый небольшой домик из того, что было, заложили грядки... И все своими руками да из экологически чистых материалов.
Как-то вечером Мария предложила своим домочадцам:
- Давайте завтра расчистим место для будущего главного дома!.. В самом центре участка…
Все согласились. Поутру Мария с мужем начали раскапывать центр двора, выравнивая площадку, взрослые дети тоже присоединились к работе. Дело спорилось, хотя грунт был не из простых. Как вдруг лопата Марии наткнулась на странный кусок дерева. Какая-то закругленная, серая палка…
- Откуда здесь взялась ветка? – обратилась она к мужу Андрею.
Муж бросил взгляд на находку, потом несколько раз ее перевернул лопатой и спокойно ответил:
- А это не дерево. Это большая берцовая кость, Маша…
Андрей неплохо рисовал, и анатомию человека в молодости изучал увлеченно. Поэтому для него извлеченная из земли находка секрета никакого не представляла.
- Похоже, что в этом месте, где мы ковыряемся, закопан человек, а, может быть, и не один, - задумчиво проговорил он.
Мария ахнула и присела на деревянную чурку, что использовалась в хозяйстве вместо табуретки. Копать дальше никто на стал. День закончили другими домашними делами, но каждый член семьи не переставал думать о находке.
Только сегодня все домочадцы поняли, почему до сих пор пустовало такое живописное место на берегу Днепра. Историей никто, кроме Андрея, не интересовался, а тут она сама пришла к ним в гости. И как пришла... Зашла печально и неотвратимо, напомнив о себе прахом из далекой войны.
Ночью Мария засыпала долго, никак не могла успокоиться, но, в конце концов, сон победил. Впрочем, она так и не поняла, что заснула. Потому что вдруг увидела как наяву в комнате двух человек, и, судя по внешнему виду, совсем молодых. Страха не было, а, наоборот, к Марии сразу откуда-то пришла ясность – кто они такие. Значит, их было все-таки двое…
Значит, не просто они здесь, в ее доме, значит, они что-то хотят от нее. И утром Мария проснулась с пониманием, что нужно делать.
А тут еще к Марии подошла взрослая дочь, которая проводила лето у родителей и стала свидетельницей вчерашней находки.
- Мама, они приходили ко мне сегодня ночью! – шепотом сказала Соня, - Их было двое, и они просили у меня, чтобы мы их похоронили по-человечески.
- Как просили? В голос? – Мария даже не удивилась.
- Не знаю – как, но чувствую, что они ко мне обращались! Нам надо что-то придумать…
Рассказав Андрею о ночных видениях, Мария закончила словами:
- Это знак. Мы в любом случае обязаны им помочь упокоиться... Иначе и нам тут мира не будет.
И они теперь только вдвоем, без привлечения детей, отправились к скорбному месту. Раскапывать взялся один Андрей, осторожно и внимательно осматривая каждый отвал земли. И действительно, погибших оказалось двое! Вещим был сон у Марии с Соней…
Постепенно вырастала горка извлеченных из земли костей и вещей. Складывалось впечатление, что они лежали рядом, чуть ли не друг на друге, спасаясь в каком-то углублении. Оружия найдено не было, как и не было обнаружено никаких документов. А только ботинки, гильзы, пуговицы, истлевшая одежда и прочая мелочь.
Возможно, они погибли от взрыва и их привалило землей. Или были просто застрелены... А потом их присыпали местные жители, когда обходили эти места и упростив себе задачу захоронения. Иначе, почему при раскопках не было и намека никакого на оружие и личные вещи? Не найти сегодня ответа…
К середине дня с горькой работой было покончено. Кроме костей и мелких предметов больше из земли добыто ничего не было.
- Что же мы с ними будем делать теперь? – задумалась Мария.
- А что будем, - размышляя, ответил Андрей, - сообщать в военкомат нам точно нет смысла. Только будут бумажки писать, да нас таскать с объяснительными. А от этих манипуляций личности наших ребят никак не прояснятся.
И решили они поступить так, как часто поступали местные, находя страшные находки на своих участках и подворьях. Не они были первые, и не они последние. Земля постепенно отдает свой страшный клад, хоть и прошло не одно десятилетие.
- Захороним мы их возле мемориала, как делают многие здешние, - решил Андрей.
Так и сделали. На гранитных плитах мемориала в память о форсировании Днепра было выбито более трех тысяч фамилий. Со временем, если поисковикам улыбалась удача и становилось возможным узнать фамилию очередного найденного солдата, на плитах добавлялись новые имена. Но не всегда такое случалось…
Поэтому местные не видели большого греха, если где-нибудь в укромном месте мемориала похоронить найденные останки воинов. Будто бы они вернулись к своим однополчанам, чтобы лежать теперь в братской могиле с такими же беднягами...
А главное, что происходит, когда люди находят и перезахоронят убиенных, это почти материальная мысль, что о погибших помнят и поминают. Именно, что материальная...
Пусть даже не зная в точности, кто были эти люди, какие носили имена и откуда они родом. Ведь души у них есть, и они до сих пор неприкаянные. А теперь души примирятся и успокоятся вместе с телами.
И это истинно так.
В следующую после перезахоронения ночь Мария вновь увидела двоих парней. Но теперь они стояли в дверях и благодарили ее, после чего растаяли во тьме.
Больше о себе они не напоминали. А на том месте, где Мария с Андреем нашли погибших, дом решили не строить. Там теперь место для костра, возле которого по вечерам часто собирается вся их большая семья.
Наверное, это правильно. Огонь это лучшее средство, чтобы собирать вокруг себя людей и помогать им обращать свои мысли в прошлое, а затем в будущее...