Ножички»
Как хорошо утром в выходной подольше полежать в кровати, а особенно на каникулах. Родители уходят на работу, а ребятня остаётся хозяйничать. С вечера мама рассказывает, что нужно сделать каждому за день. Дети растут и растут обязанности каждого. Хорошо, что во дворе только одна кошка – вот и всё хозяйство. Была собака, да куда-то делась, – толи сбежала, толи украли. Больше заводить собаку отец не разрешил. Двор маленький, да и выходить выгуливать собаку, особо никто не хотел, а гадить во дворе отец не разрешал. Ну ничего, зато беспризорных было трое. Все их подкармливали. Дети делали из веток «халабуду» – так называли будку, сделанную своими руками. В этих «халабудах» вместе с собаками и дети укрывались от дождя или от зноя. Детворе нравилось сидеть в «шалашиках».
Утром завтракали дети не все вместе, а кто, когда встанет или захочет есть.
Было уже часов 10 утра, когда прибегает Вовка, сосед, и зовёт пацанов на улицу. Вовку родители поднимают и кормят завтраком, чтобы сытым был, а сами уходят на работу. Он у них единственный сын. Обедать зачастую прибегал к тёте Марии, в их семью, где ребят полный стол.
– Вы что, ещё дрыхните? На улице уже солнце высоко, а вы дрыхните. Вставайте! Мне одному скучно. На улице не с кем в «ножички» поиграть. Пацаны, я вас жду – кричал из-за забора Вовка.
– Вот пристал. Спать не даёт – сонно возмущался Миша, брат Васьки.
– Да иду уже, ладно – вылезая из- под одеяла пробурчал Васька. – Вовка, ты иди, а я щас, что-нибудь съем и выйду на улицу.
Вот лафа и умываться не надо, никто не видит и не заставляет рожу мочить. Васька открыл двери спальни, где спала сестра Ира. Она ещё спала или притворялась, что спит.
– Ладно пусть спит – прошептал Васька и тихонько закрыл дверь.
Отрезав ломоть хлеба отцовским ножом от буханки и полив его сверху растительным маслом, посыпав сверху солью, Васька вышел во двор, держа, хлеб в руке. Вовка уже утаптывал ещё влажную с ночи землю на дороге, чтобы играть в «ножнички».
– Ну что, начнём? – спросил Вовка.
– Ага, щас, доем и начнём. Только у меня ножичка нету. Тебе хорошо, у тебя складной и такой классный ножик. Тебе родоки купили, а мне не купят.
Васька с нескрываемой завистью любовался Вовкиным карманным складным ножичком. Не у всех такие были, скорее всего редко у кого. Это была Вовкина гордость. На всей улице у него одного был дорогой ножик. У других пацанов были уже «огрызки» от ножа, короткие, тупые, ржавые, но свои. Васькина мама и старый нож не разрешала брать на игры, она им картошку и рыбу чистила. В ящике стола лежал новый отцовский нож для хлеба, острый. Отец его хранил, «как зеницу ока», почему-то так говорил. Причём тут глаз до ножа, никто не знал, но ножик боялись брать.
– Ты дашь мне свой ножик поиграть? – робко спросил Васька.
– Дам, конечно, куда тебя денешь.
Хоть играть надо было каждый своим.
Вовка начертил круг вокруг себя.
– Я первый бросать буду, мой нож.
– Хорошо. Я согласен.
Нож нужно было кинуть так, чтобы лезвие вошло в землю и куда смотрит, столько и отрезается земля.
Вовка кинул нож ловко по самую ручку и почти пол круга отрезал. Затем очередь Васьки. Он также профессионально легко кинул и отрезал часть себе. Так они по очереди кидали нож, пока не осталось от начерченного круга маленький кусочек земли хозяину ножа, Вовке. Он хоть и хозяин ножа, но зачастую проигрывал и ему приходилось стоять на земле одной ногой, другую не куда было поставить. Больше всех везло всегда Ваське. Он был ловчее, хотя и не имел своего ножа. Вовка недовольно сопел что-то, мямлил себе под нос. Нож его, а выигрывает почти всегда Васька, хоть и моложе Вовки. Когда игра заканчивалась, утаптывали землю, делая её ровной, гладкой. Если она была сухой, её поливали водой. В очередной раз выиграл Васька.
– Так, Васька! Ты или свой нож неси или я не буду с тобой играть – обиженно произнёс друг.
– Вон ты как! Сразу нож неси. Где я его возьму? У нас только один нож хороший и то только для хлеба. Если я его возьму, батя меня убьёт – пожаловался Васька.
– А он что, узнает? Ты его вымоешь и назад положишь – предложил Вовка.
А играть хотелось. Васька не знал, что делать. С одной стороны – азарт, с другой – страх.
– Ну ладно, щас принесу, подожди. Надо ещё втихую вынести.
Васька ушёл за ножом, а Вовка остался ждать, доволен тем, что может сейчас ему повезёт и он отыграется. С таким большим ножом ему вряд ли удастся выиграть. Хлебный нож не годится для такой игры, уж Вовка это точно знал и уже предвкушал вкус победы.
Через некоторое время вышел Васька с ножом за пазухой, чтобы никто не увидел, что он втихаря взял из ящика хлебный нож.
– Ну что, принёс?
– Да. Давай только подальше от дома уйдём, чтобы нас никто из моих братьев не увидел.
Друзья ушли на другой конец улицы, на перекресток улиц и там стали готовить площадку под игру. Теперь Васька поставил условие, что он первым начнёт. Договорились.
Играли с азартом долго и Вовке удалось выиграть несколько раз. Васька ухитрялся бросать нож так, чтобы он не падал, но нож не хотел втыкаться в землю и часто падал. Лезвие большое, не хотело входить в землю, где были камни. Васька злился и яростно кидал нож. Зато Вовка остался доволен своим результатом. Скоро уже родителям возвращаться с работы, а они всё играли, без обеда. В это время Ваську позвал старший брат.
– Васька! А ну сейчас же иди сюда. Бегом, я сказал. Где нож, что хлеб режут? Ты брал?
– Нет, не брал – соврал Васька. – Ты поищи хорошенько – посоветовал он.
– А что там у тебя за спиной? – не унимался Федя.
Васька засунул нож за пояс штанов, но он выпал из штанины, и брат увидел.
– Ах, так вот кто взял нож? Да ещё хлебный. Ну подожди, будет тебе от отца.
– Федь, а Федь, а ты не говори отцу, он и не узнает. Я его помою хорошенько.
– Дай сюда нож – закричал брат. – Да он же весь в зазубринах, как отец не увидит. Его точить надо. А точить только отец умеет.
– Федь, а может ты поточишь? – жалобно стал просить Васька.
– Сказано тебе, не умею. Тут навык нужен. Зачем ты его взял? Другой надо было взять, а не этот.
Васька понурил голову. Настроение было испорчено. Наказание ещё будет впереди.
Брат вымыл нож и положил в ящик. Васька моментально сбежал с места преступления в неизвестном направлении, хотя все знали, что в «халабуду». Это было единственное укрытие от всех бед и неприятностей.
Семья начала собираться к ужину. Хлеб резал всегда отец – глава семьи – это было традицией. Он по привычке взял в руки нож и не глядя на лезвие стал резать хлеб, а он не режет, а рвёт края зазубринами и посыпались на стол крошки, которые так не любил отец. Он всегда говорил, что от острого ножа крошек никогда не будет. Хлеб – это святая еда.
Отец глянул на нож, а вся семья на отца. Он держал его, как саблю и зло спросил:
– А это ещё что? Кто брал нож? Что им резали? Все идите сюда. – Отец всех по очереди осмотрел.
– Где Васька? Где этот паршивец?
Дети стояли, понурив голову, и не могли даже взглянуть на отца.
– Фёдор! А ну-ка найди мне его. Сейчас же пусть придёт, а то ещё хуже будет.
Уже начало смеркаться, когда старший брат привёл за «шкирку» младшего. Он еле шёл, упирался, но надо было идти домой или убегать из дома. Васька жалобно посмотрел на отца, который держал в руках ремень и стал жалобно проситься:
– Папка! Не бей меня! Я больше не буду брать нож. Не буду играть в «ножички».
– Спускай штаны. – гневно произнёс отец.
Васька повиновался и снял штаны. При матери и остальных детях отец «всыпал», как он говорил положенных три удара.
Васька редко, когда плакал, потому что отец бил, но всё-таки не так больно, а сейчас слёзы сами катились из глаз. Тётя Мария редко заступалась. Отец всегда говорил, что воспитывать должен он. И пока они не вырастут, должны знать отцовскую руку. А воспитывать надо, пока дети лежат поперёк кровати, а вот когда лягут вдоль, то воспитать будет уже поздно.
– Мать, а ты не вздумай жалеть и ужина ему сегодня не будет.
Семья молча поужинала без Васьки. Так, после порки, игра в «ножички» для Васьки закончилась навсегда.