Яга сидела на большом, поросшем мхом, валуне и смотрела на кроваво-красные блики последних лучей заходящего солнца, на доспехах, разбросанных по обестравленной органическим дезинтегрирующем импульсом, поляне. За ее спиной лежала груда измельченных костей и развороченная туша Чуда. Над всем этим возвышался острый пик горы Юд.
–Зачем я убила всех этих людей? – спросила Яга у железного, грубо выкованного шлема, напоминавшего своим строением земной коринфский шлем. В ответ он только выразительно посмотрел на нее широкой глазной прорезью.
–У меня конечно же, не было выбора, – продолжала Яга – Они хотели призвать меня воевать за их царя, или императора, что бы там у них сейчас ни было, чтобы я убивала разумных существ… Да ни за что. Да, шлем, я знаю, что я и так убила разумных существ, но я минимизировала жертвы. Я даже отпустила одного, чтобы он распространял слухи о моей силе. Больше ко мне никто не сунется. И хватит на меня так смотреть! Я догадываюсь, о чем ты думаешь. – Яга взяла шлем в руку на глазные прорези – Ты думаешь, что я переоцениваю свой авторитет. Что люди давно забыли все хорошее, что я для них делала и все плохое, и они уже не боятся меня и не уважают, а просто ненавидят, как любую превосходящую неподвластную силу, как волков, как Чудо или как силу стихий. Они всегда будут пытаться покорить все эти силы, пытаться до тех пор, пока ни останется ничего, что им не подвластно. Думаешь, что так же будет и со мной, что солдат, которого я отпустила соберет новый отряд, чтобы отомстить мне, а потом будет новый отряд и еще отряд, и так до конца моих дней. Но так думаешь ты, бессмысленный элемент доспехов третьего технологического уровня, – Яга постучала по пустой оболочке шлема – Даже если бы ты на самом деле мог думать, ты бы никогда не узнал, что творится здесь – Яга показала пальцем на свою голову – Думаешь, мне это нравиться? Я ведь чувствую эмоции. Все эмоции. Я чувствовала, как ярость и злость превращались в головах этих людей в отчаяние за доли секунд перед их смертью. Я столько раз чувствовала все эмоции смерти, что моя смерть наверняка покажется мне ужасно скучной. Я знаешь, что я чувствовала еще? Страх. Ужасный страх в мозгу того солдата, которого я отпустила. Уверена, он расскажет еще, что у меня три головы, крылья, чешуя, и что я всех испепеляю огнем. Люди больше никогда ко мне не сунутся. Знаешь, мне правда жаль, что так получилось. Сейчас, твой хозяин мог бы жить. Я вдруг ты прав? Вдруг я ошиблась, и они снова сюда сунуться? Как скоро груда доспехов на выжженной земле станет больше груды костей, оставленных Чудом? А знаешь, что: это не важно! С малых лет меня приучали к высоким моральным ценностям, что любая разумная жизнь ценна, но здесь это ни имеет никакого значения. Никто тебя не осудит, пока ты силен. Всю свою 239 жизнь я принимала ценность жизни как постулат. До 107 лет это было, вероятно, результатом давления мнения общества, а после попадая в этот мир – по инерции. Я никогда не задумывалась над тем, как я оцениваю жизнь. Сейчас же, мне все больше кажется, что жизнь – бессмысленное и беспорядочное копошение, как броуновское движение атомов, единственным логичным исходом которой является смерть. Vanitas vanitatum! В таком случае, какая разница, когда именно жизнь прервется? – Яга в ярости швырнула шлем в реку – пусть придут все орды мира, я не двинусь с места! – Яга перешла на крик – Они падут предо мной!