В один из выходных дней, прогуливаясь с внуком по Лошицкому парку, Алексей Егорович обратил внимание на старое дореволюционное здание на противоположном берегу речки, перегороженной дамбой, окна которого были заложены гипсовыми блоками, что давало понять, что здание пустует. В памяти сразу всплыли события тридцатилетней давности.
В середине восьмидесятых в возрасте двадцати девяти лет Алексей Егорович был назначен главным государственным санитарным врачом городского района. Хотя он и числился в резерве на эту должность, но не думал, что это случится так скоро, поскольку был беспартийным и не спешил вступать в КПСС. В те времена продвинуться на руководящую должность, не будучи членом партии, было практически невозможно и поэтому, когда руководитель санэпидслужбы поставил его в известность, что он назначается главврачом и вопрос согласован с руководством района, был немало удивлен.
При вступлении на должность, первым делом надо было представиться руководству района лично. При беседе с первым секретарем райкома, разговор коснулся беспартийности нового главврача, на что первый сказал: « Это дело поправимое. Примем тебя в партию. Готовь документы». Собрав рекомендации, заполнив анкеты и написав подробнейшую автобиографию, Алексей Егорович передал все это на рассмотрение парткомиссии. Спустя какое-то время его вызвали на ее заседание, где две старухи – ветераны партии устроили ему форменный допрос. Молодой человек честно ответил на все вопросы, не скрывая, что оба деда его были репрессированы в тридцатые годы, что он из служащих, а не рабочих и крестьян и в итоге старухи пришли к выводу, что он не достоин быть членом партии, что, в общем-то, не особенно его расстроило. Однако в конце заседания в комнату зашел первый секретарь поинтересоваться, как решается вопрос и, услышав, что отрицательно, сказал: «Я не могу допустить, чтобы главврач санстанции у нас был беспартийным. Предлагаю зачислить кандидатом в члены КПСС». Против его мнения никто возражать не стал. Всем было понятно, что, не приняв главврача в партию, райком терял реальную возможность управления им, а это было недопустимо.
Спустя какое-то время Алексея Егоровича вызвал руководитель санэпидслужбы города и сообщил, что поступил запрос из совхоза «Лошица» на ввод в эксплуатацию производства соков, в помещениях закрытого во время горбачевской антиалкогольной кампании винзавода, выпускавшего дешевые плодово-ягодные вина – «чернила». Было поручено выехать на место лично, разобраться в ситуации и, если все нормально, подписать акт приемки. Дело в том, что деревня Лошица была включена в городскую черту совсем недавно, и часть совхоза – мехдвор, ферма, производственные здания и жилье работников перешли под надзор городской санэпидслужбы, хотя, по-прежнему сельхозпредприятие подчинялось Минскому сельскому району и туда же отчисляло налоги и отчитывалось за показатели.
В назначенное время Алексей Егорович прибыл на объект. К моменту его приезда на там уже была представительная приемочная комиссия и руководители районов и города в составе второго секретаря Минского сельского райкома партии – куратора промышленности и сельского хозяйства, зампредов горисполкома и райисполкомов, курирующих те же вопросы, инструкторов райкома и начальников соответствующих отделов.
Пошли смотреть объект. Директор совхоза с гордостью показывал отремонтированные цеха, новое оборудование, докладывал сколько средств было потрачено на строительство и какой экономический эффект ожидается. С точки зрения гигиены и производственной санитарии предприятие выглядело неплохо, и у главврача не было принципиальных возражений против подписания акта приемки, пока он не задал вопрос.
- А что размещено над цехом и смежно с ним?
- Квартиры наших работников, - ответил директор совхоза.
Ответ шокировал. На главврача, как будто, опрокинули банку эфира.
- И сколько их?
- Девятнадцать.
- Я не подпишу этот объект, - сказал Алексей Егорович.
Все разговоры вдруг смолкли, и в цеху воцарилась тишина. Главврач сразу оказался в центре внимания.
- Это почему же, позвольте вас спросить? – недовольно сказала секретарь сельского райкома.
- Потому, что размещение производственных предприятий в жилых домах недопустимо по санитарному законодательству. Объект может быть принят в эксплуатацию только в случае отселения всех жильцов.
- Так мы же ничего не меняли. Здесь же десятки лет существовал винзавод и ничего – люди как-то жили.
- Вот именно, «как-то», под постоянным воздействием шума и вибрации от оборудования и это однозначно повлияло на состояние их здоровья. И вы изменили функциональное назначение объекта – значит это новый объект.
- Так никто же не жаловался! Люди были рады получить хоть такое жилье! Вот скажите, директор, жаловались? – спросила она.
- Если честно, то да, - ответил руководитель хозяйства.
Секретарь уставилась на него выразительным взглядом, явно недовольная ответом.
- Ваша ошибка в том, что вы не согласовали свое строительство на стадии проектирования с госсаннадзором, - сказал Алексей Егорович директору совхоза. - Мы бы вам сразу его затормозили.
- Позвольте! – закипела секретарь райкома. – Вы не понимаете и не поддерживаете политику партии! По всей стране мы боремся с пьянством, налаживаем производство соков, а вы нам это тормозите? Бюрократ! Вы член партии?
- Кандидат.
- Обещаю вам, что с такими подходами вы членом никогда не станете!
В поддержку секретаря выступили и зампреды райисполкомов.
- Мы же вложили столько средств! – кричал один из них. - Что же теперь нам делать?
- Повторяю. Единственное решение, чтобы цех заработал – отселить жильцов из этого здания.
- Так, где же мы возьмем столько квартир? – вопрос повис в воздухе.
- В общем, так! Подписывайте! Мы вас не выпустим отсюда, пока не подпишете, - поставила ультиматум секретарь.
Обстановка накалялась. Алексей Егорович занервничал. Раньше он никогда не подвергался такому агрессивному прессингу. Появилась мысль: «А может подписать?», но сразу представил себе последствия этого шага. На карьере главврача можно будет поставить крест. «А если не подпишу? Пожалуй, тоже крест», - подумал он. Чтобы успокоить, хоть на время, руководителей, он сказал.
- Мне надо посоветоваться с руководством службы. Где здесь телефон?
Его проводили в кабинет и он, плотно прикрыв дверь, набрал телефон главврача города. Обрисовав, вкратце, ситуацию, он сказал.
- Меня здесь уже совсем затоптали. Что мне делать?
- Ни в коем случае не подписывай. Держись! Высылаю тебе на помощь заведующую отделением гигиены питания ГорСЭС.
Спустя полчаса опытный специалист санэпидслужбы, осмотрев объект, вынесла вердикт.
- Главврач прав. Объект без отселения жильцов работать не будет. А то, что вы здесь устроили, является нарушением законодательства, поскольку любое воздействие, независимо от формы его в отношении должностного лица санэпидслужбы недопустимо.
- Мы найдем на вас управу, бюрократы! Вы лишитесь должностей и будете улицы мести! – кричала в бешенстве секретарь райкома.
- Пойдем, Алексей Егорович. Нам здесь больше делать нечего, – заведующая отделением взяла его под руку, и они беспрепятственно покинули помещение.
Угрозы секретаря райкома не сбылись, а цех так никогда и не заработал.
Алексей Егорович хорошо усвоил этот урок и в дальнейшей своей работе руководствовался буквой закона, не боялся сказать «нет», когда нельзя было сказать «да».