Дорога на полигон
Когда доехали до Сары-Шагана на дворе уже стоял конец октября. Дивизион ехал отдельным эшелоном более десяти суток. Вернее, это не был полностью скомплектованный полноразмерный эшелон, а был состав в одиннадцать вагонов.
В него входил один пассажирский - плацкартный вагон для офицерского состава, штаба с секретной литературой и оружием.
Четыре теплушки: две для размещения солдат, одна под полевую кухню, одна под караул.
Остальные «единицы» состава были полувагонами.
В них перевозилась боевая и вспомогательная техника: разобранные ракеты (в пеналах), нейтрализационная машина 8Т311, ракетные прицепы ПР-11Б, седельные тягачи, кабины связи дизель-электростанция и прочая (по моему усмотрению) техника.
Зачем столько тратилось средств на перевозку за «три моря» того, что можно было бы получить на полигоне? Такой был циркуляр.
Не знаю, чем руководствовались военноначальники, но думаю, что идея была правильной.
Ракеты мы брали свои – снимали с дежурства. Сразу происходило «освежение» тех, которые выработали сроки.
Пять лет прошло – ракета снимается с дежурства и отправляется на «отстрел» или на другие цели, но дежурство нести она больше не будет.
Мне было предписано взять с собой три таких ракеты - они были загружены в эшелон.
Нейтрализационная машина предназначалась для обеспечения личного состава в дороге и при проживании в пустыне питьевой водой (полигон нас ничем не обеспечивал). Одновременно она обеспечивала пожарную безопасность при движении эшелона. Эту же функцию она выполняла по прибытию на место дислокации, в полевом лагере.
Имела она ещё одно назначение: на полигоне взятые с собой ракеты заправлялись компонентами топлива (перед закладкой в пеналы, для следования эшелоном, топливо сливалось). Машина 8Т311 обеспечивала нейтрализацию при случайных проливах компонентов топлива расчётами. Это было её прямое назначение.
Дизель-электростанция тоже несла две функции.
На полигонах, на стрельбовых площадках, дизеля попадались «разбитыми» от долгой эксплуатации, а боевые пуски ракет производились только при работе ЗРК от дизель-электростанций. Могли возникнуть проблемы. Поэтому, негласно, с разрешения инструктора, допускалось подключение привезённого с собой дизеля к ЗРК, чем повышалась надёжность стрельбы.
Если же такой необходимости не было, то дизель-электростанция задействовалась на освещение полевого лагеря.
Ракетные прицепы ПР-11Б, седельные тягачи, кабины связи и рочая взятая с собой техника, являлась вспомогательной, и её так же разрешалось использовать при проведении стрельб.
После погрузки в эшелон имущества, техники, продуктов, штаба и оружия, вагоны прицепили к составу, и мы поехали.
У нас был «полу состав» - персональный локомотив не выделялся, поэтому мы ехали с частыми и длительными остановками. Во время стоянок формировался новый железнодорожный состав на очередной кусок пути - наши вагоны цепляли к попутному грузовому транспорту.
Пища готовилась в кухне-теплушке. Раздача производилась на стоянках и не была привязана к конкретному времени.
За время длинной дороги можно было увидеть много интересного. Двигаясь в составе, мы жили «обратной стороной» бытия железной дороги. Там нет ярких и порой красивых вокзалов, залов ожиданий и перронных буфетов. Кроме рабочих и стрелочников есть совсем другие – «тёмные личности». Железная дорога — это их жизнь и дом. Воров, бомжей, алкоголиков, мелких бандитов она к себе притягивала как магнит. У нас было оружие и эшелон охранялся.
Караул выставлялся на платформы, но только во время стоянок по бокам состава.
В попутных и встречных вагонах следовали различные грузы с охраной. Многие из них – продовольственные, и начхоз производил «обмен товарами» улучшая нашу жизнь.
Давал им, например, армейский чайник, они за него наполняли ему такой же чайник вином. Он им тушёнку – они нам фрукты. Он – рыбные консервы, они – мороженую рыбу.
Начхоз входил в раж, и приходилось его сдерживать, несмотря на то, что в дороге основное это харч.
Но мы не бездельничали. С утра до позднего вечера в эшелоне велась боевая подготовка, проводились интенсивные занятия, а пища была единственной радостью.
Всему личному составу я категорически запретил выход из вагонов. Поэтому сели в состав в Череповце, а вышли через десять суток в Сары-Шагане.
В солдатской теплушке туалета не было, поэтому я приказал старшине оторвать одну доску от пола и … унитаз готов.
Маршрут движения эшелона проходил от погрузочной рампы Череповца через города:
Вологда, Данилов, Буй - расстояние 257 километров.
Буй - Шарья, Котельнич, Киров - 507 километров.
Киров – Пермь – Свердловск – 869 километров.
Таким образом, путь от Череповца до Свердловска составлял 1633 километра, а от Свердловска до Сары-Шагана 1879 километров.
Общая протяжённость пути движения эшелона составляла ТРИ тысячи 512 километров!
Хорошо организованная служба позволила прибыть к месту назначения без серьёзных нарушений.
Стрельба по РМ -207
Сары-Шаган встретил нас как всегда – грязной рампой, ветром и неразберихой в обстановке.
Для тех, кто с этим не сталкивался, поясню: железнодорожная рампа — это сооружение, предназначенное для производства погрузочно-разгрузочных работ. Одной стороной она примыкает к разгрузочной площадке, а другой располагается вдоль железнодорожного пути. Рампа может быть построена на любом участке железнодорожного пути. В описываемые времена, в Сары-Шагане она была расположена далековато от вокзала, и называлась грузовой станцией.
Рампа Сары-Шагана — это не тот пассажирский вокзал фото, которого я недавно увидел в интернете. Вокзал был зоной повышенного комфорта. С него я уезжал (и приезжал на него) будучи помощником руководителя стрельбы в 3-м Корпусе ПВО, и то только когда не было возможности пользоваться авиацией.
Таким хмурым как на фото вокзал казался по приезду, какой бы солнечной не была погода. Зато после удачных стрельб уезжая домой он светился хрусталём даже в песочных бурях и сумерках
По рампе гулял сухой, порывистый ветер иногда неся с собой песок, режущий глаза. С нашим приездом время учений пошло и было не до наблюдений за погодой. Разобраться в ситуации можно было только после получения задачи у коменданта полигона, а он находился от рампы за 150 километров.
Сходили на грузовую станцию, получили разрешение на разгрузку у диспетчера. Вскоре подали тепловоз, и он начал подтаскивать платформы с техникой к рампе.
Она была крайне ограничена в размерах и не позволяла разгружаться всему составу одновременно.
Разгрузили технику быстро – за время пути было накоплено достаточно сил.
Вытянув колонну, совершили марш на полигон.
Нашли коменданта, определились с местом размещения. Дальше пошло по уже отработанной схеме действий. Развернули полевой лагерь в песках. Первое, что положено - сделали туалеты.
Захлорировали территорию. Поставили кухню и умывальники. Наладили подвоз воды нейтрализационной машиной.
Провели кабеля, подключили дизельэлектростанцию и дали освещение.
Оборудовали связь. Поставили палатку медсанчасти.
Всё это заняло сутки. На следующий день я в составе руководства 79-й гвардейской бригады прибыл к начальнику полигона за получением боевой задачи на стрельбу.
Нам, как «смешанной» группировке, (на стрельбы дивизион приехал в составе бригады: один С-75, два С-200) была поставлена задача по уничтожению двух ракет мишеней РМ-207.
Первую мишень должны уничтожать два ЗРК С-200 сосредоточением огня на дальности 150-170, а вторую - один ЗРК-75 на дальности 30-40 километров.
Если вдруг, «двухсотчики» промажут (что маловероятно при сосредоточении огня), то я должен сбить и пропущенную ими мишень, как говориться «подчистить за ними».
Если «промажу» я, то цель пролетит – мой дивизион последний рубеж огня.
Это не то, чтобы «чревато серьёзными проблемами для всей части» – это «чистая» оценка неудовлетворительно.
По приказу итоговая оценка бригаде за год не могла быть выше результата стрельб, следовательно, тоже получается «неудовлетворительно». Год насмарку.
Все расчёты отлично понимали задачу - пропускать нельзя, иначе все мы попадём на «живодёрню».
По плану стрельба моим дивизионом ведётся на встречных курсах, ракетой в ракету. Скорость сближения около двух километров в секунду. Высота мишеней порядка 15-18 километров.
Следовательно, в зоне поражения ЗРК-75 цель (по моим расчётам) будет находиться не более 25 секунд. Радовало одно - стрельба ведётся не в условиях радиоэлектронных помех.
Всё шло по установленному расписанию стрельб - мы, сдав зачеты и выполнив предстрельбовое слаживание на ЗРК С-75М3, были допущены к выполнению боевой задачи.
Техника обслужена и подготовлена, инструктора не настроены агрессивно
Технический дивизион С-200 и техническая батарея
С -75 подготовили привезённые с собой ракеты, мы зарядили их на ПУ (пусковые установки).
…
Настал день стрельб.
До начала стрельбы около двух часов.
Команда «Белый флаг». Из зоны огня выходят все летательные аппараты, прекращается движение по дорогам и постороннее перемещение по огневой позиции. Состыковали пусковую цепь борта ракеты с пусковой установкой – можно стрелять.
Команда «Красный флаг» - значит, ракеты противника пущены в нас.
Слышу по громкой связи, что С-200 обнаружил первую цель и произвёл по ней пуск ракет.
Вижу на индикаторах станции наведения, как появилась первая, а за ней вторая отметка от ракет, пущенных ЗРК С-200.
Мишень находится на большой дальности для моего комплекса, и я её пока не вижу. Но вскоре она появилась.
Даю команду операторам захватить цель на сопровождение, так, на «всякий случай», а сам судорожно ищу на индикаторах сопровождения, средств разведки и высотомера вторую цель.
Мне основная задача боя поставлена именно по ней.
- «Есть цель!».
Слава Богу – увидели. Даю команду:
- «Дивизион к бою! Бросить первую цель! Захватить вторую – азимут 30, высота 17, дальность 45. Ракеты на подготовку! Готовить две непрерывно.
Метод наведения ПС! Стрельба очередью, интервал двенадцать секунд! Быть готовым к переносу огня по первой цели».
Вижу, как две ракеты «двухсотчиков» приблизились к первой мишени. Одна из них прошла без подрыва, а вторая уничтожила РМ-207.
Слышу доклад моего офицера наведения:
- «Цель №2 в зоне пуска!».
Даю команду на пуск ракет:
- «Цель уничтожить! Пуск одной! Вторую с подготовки снять!».
С нетерпением смотрю на индикаторы офицера наведения, хотя он, как положено, делает мне доклады:
- «Первый пуск! Захват наведение нормальное!
Цель вошла в зону поражения».
- «Внимание!» - эта команда для операторов наведения – нельзя ничего переключать.
- «Встреча! Цель уничтожена: азимут 30, высота 17, дальность 19. Расход одна».
Ух! Всё! Небо чистое – «враг» уничтожен.
...
По-приезду, в бригаде, на подведении итогов начальник политотдела похвалил наш дивизион и спросил меня – какую я вижу основную задачу перед собой. Я произнёс «пламенную тираду»:
- «Достойно "влиться" в ряды дежурных сил бригады по защите Череповецкого металлургического завода и столицы нашей Родины – Москвы от воздушного противника. Совершенствовать своё боевое мастерство и бороться за получение звания «Отличный зенитно-ракетный дивизион Московского Округа ПВО».
По крепкому рукопожатию начальника политотдела я понял, что как никогда дивизион близок к цели.