Он кричал, он срывал, обнажаясь, одежды.
Он просил одного, чтоб его не забыли.
Серым мартовским днём приходилась надежда,
Напряжённую плоть пробивая навылет.
Он молил тишину оборваться на вздохе.
Он оставил в сети электрический чайник,
А вокруг тишины клокотала эпоха,
Распугав всех прохожих звериным рычаньем.
Он просил у любви, чтоб она подождала.
Он терзался и плакал, и жить не хотелось.
И в подвздошье саднило осиное жало,
Чёрным ядом терзая уставшее тело.
Он провёл свою жизнь в стране невидимок
И построил свой дом высоко над рекою.
И листая альбом с чередою картинок,
Он мечтал раствориться в любви и покое.
Проходили минуты, налитые гноем,
Но ему для любви было этого мало,
Он расправил крыло и почувствовал волю –
Он взлетел, а потом его просто не стало.