Впервые в мире вызов из 40-х в 50-е

Валерий Болотов
      ВПЕРВЫЕ В МИРЕ ИЗ СОРОКОВЫХ РЕВУЩИХ В НЕИСТОВЫЕ ПЯТИДЕСЯТЫЕ
НА ГРЕБНОЙ ЛОДКЕ БРОСИЛ ВЫЗОВ РОССИЙСКИЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК ФЕДОР КОНЮХОВ

     На вставке: ФК перед тем как идти в пролив Дрейка решил потренироваться – пройти по маршруту древних клиперов помог ему в этом квантовый двигатель Алькуберре, которые Рогозин хочет на наши ракеты поставить. Правда-правда!

СПРАВКА:
      Ревущие сороковые (англ. Roaring Forties) — название, данное моряками океаническим пространствам между 40° и 50° широты в Южном полушарии Земли, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. На широте Ревущих сороковых Землю опоясывает Антарктическое циркумполярное течение. Ветры Ревущих сороковых играли важную роль в «маршруте клипера». Ветры, возможно, были впервые определены голландским моряком Хендриком Браувером в 1611 году как способ быстрого перемещения через Индийский океан к Батавии (Голландская Ост-Индская компания) и стали использоваться в Маршруте Браувера, названном в его честь.
     Неистовые пятидесятые (англ. Furious Fifties) — название, данное моряками океаническим пространствам между 50° и 60° широты в Южном полушарии Земли, которые расположены рядом с Антарктидой. Название дано из-за сильных ветров, дующих в этих широтах, когда парусному флоту XVIII-XIX веков приходилось спускаться южнее 50° широты, чтобы обогнуть мыс Горн — южную оконечность Южной Америки.

     Чувство бессмертия.  Робин Нокс-Джонстон.

     Более полвека назад он первым обогнул земной шар под парусом без остановок и естественно  прошел и сороковые, и пятидесятые, и пролив Дрейка.
     Чувство бессмертия.  Робин Нокс-Джонстон.
Более полвека назад он первым обогнул земной шар под парусом без остановок и естественно  прошел и сороковые, и пятидесятые, и пролив Дрейка.
Ему было 30. Через 38 лет он сделал это снова. После окончания гонки Vendee Globe 2012/13, в которой победила молодость в лице Франсуа Габара, сэр Робин Нокс-Джонстон попросил слова, чтобы поделиться своими мыслями о самом сложном спортивном состязании парусного мира. Ему было что сказать…
Лишь немногие к тому времени отваживались вступить в схватку с «ревущими сороковыми», единицы рискнули броситься на штурм водяных Гималаев «неистовых пятидесятых», почти никто не заходил на маленьких яхтах в приполярные области великого Южного океана.
Почти все, что я смог найти и прочесть о плавании парусных судов в тех широтах, касалось клиперов. Конечно, это тоже было небесполезно, но, с другой стороны, когда я читал, как эти огромные (особенно в сравнении с моей яхтой) суда захлестывали гигантские волны, я задавал себе вопрос: сколько же должно быть везения, чтобы благополучно пережить такое плавание?
Но это было такое время жизни, это были юные годы, когда чувство бессмертия, ощущение, что ты будешь жить вечно, еще не были задавлены жизненным опытом. Я думал о своем проекте и не думал о плохом.
Вскоре после старта мой приемник испустил дух, и я оказался полностью отрезанным от мира. Спутниковой связи тогда не было, как не было возможности аварийного вызова из любой точки океана и регулярных прогнозов погоды. Для определения позиции служили секстан и хронометр.
Я ждал сюрпризов от южных морей, и они не заставили себя ждать. Довольно быстро я понял: на медленно идущей яхте ты не можешь сражаться с волнами, тебе приходится приноравливаться к ним, располагая яхту таким образом, чтобы волны причиняли ей наименьшее беспокойство. Однако любой навык приходит не сразу, в определенном смысле он является следствием кучи ошибок. Меня они тоже не миновали. Одна из ошибок стоила мне подруливающего устройства. Из-за этой поломки мне пришлось подолгу не отходить от румпеля. Бесконечно так продолжаться не могло, и я стал учиться так располагать паруса, чтобы лодка шла вперед с закрепленным рулем. Кончилось тем, что я находил время для вполне комфортабельного отдыха даже в окружении 25-метровых волн.
По пути мне удалось установить контакт с лоцманским ботом из Мельбурна, позднее – с рыбаками из Новой Зеландии. От них я узнал, что основной мой соперник Бернар Муатесье отстает от меня на четыре недели. Однако его яхта была крупнее и быстрее моей, так что я был не вправе терять время.
На путь от Новой Зеландии до Горна я затратил два месяца, и это были едва ли не худшие два месяца моей жизни. Меня сопровождала отвратительнейшая погода с постоянными циклонами, о которых предупреждало лишь драматическое падение пера барографа. Часто волны полностью заливали всю яхту. Однажды мне пришлось забраться на мачту, чтобы не быть смытым за борт.
Я обогнул великий мыс 17 января 1969 года. К этому моменту Муатесье значительно сократил разрыв, и наше соперничество могло бы стать величайшей дуэлью, если бы он не повернул на Таити. Но я тогда этого не знал, я продолжал бороться с соперником, которого не видел. Следующий контакт с судном мне удалось установить лишь 7 апреля.
Что я могу в точности предсказать, так это следующее: все наихудшее, что могут предложить погода и природа человеку и его яхте, еще долго будет вызовом, и не всякий спортсмен этот вызов примет.