(Репортаж № 18).
Нам кажется, что мы хорошо знаем российского императора Павла I (1754 – 1801)? Не о каждом правителе ходит столько анекдотов. Один увековеченный в книге Юрия Тынянова «Поручик Киже» чего стоит!
Но Павел I является государственным деятелем, истинный психологический портрет которого только начинает приобретать реальные черты. Его историческое значение, которое до последнего времени казалось абсолютно ясным, стало подвергаться существенному пересмотру. XVIII век, разумеется, не XVI, и к имеющимся документам невольно испытываешь больше доверия, но в любой биографии знаковой исторической фигуры достаточно белых пятен, а то и злонамеренных искажений.
Павел, как и его отец, император Пётр III, оказался жертвой обычного в таких случаях «двойного стандарта», когда однотипные события получали совершенно разное толкование. Например, если подвыпивший Пётр III играл в чехарду со своими гвардейцами, это считалось признаком дебильности. Когда полководец Александр Суворов скакал верхом на палочке, торжественно хоронил свой мундир и кукарекал по утрам, это почтительно называлось «чудачеством великого человека». Поэтому, когда эксцентричный Павел I давал выход своим эмоциям, общественное мнение немедленно и провозглашало его «коронованным безумцем».
Советская пропаганда также проехалась тяжёлым катком по личности императора. В нашей ранней кинематографии он изображался карикатурным персонажем. В таких фильмах, как «Граф Суворов» и «Адмирал Ушаков», Павел I скорее похож на душевнобольного, который вместо больничной пижамы случайно надел императорский мундир.
Наследник или «подкидыш»?
Необычное имя для русской истории - Павел – подчёркивает необычность личности этого императора, занимавшего трон с 1796 г. до своего убийства в 1801 г.
Много неясного таится в происхождении Павла. Его мать, Екатерина II писала в своих «Записках», что императрица Елизавета Петровна требовала от неё, тогда ещё великой княгини, родить «любой ценой» наследника престола. Но её муж Пётр III открыто пренебрегал супругой. Тогда «свыше» приказали найти надёжного фаворита. Им стал Сергей Салтыков, считавшийся самым красивым при дворе мужчиной. И когда в положенное время на свет появился младенец, Салтыков открыто хвастался, что отцом ребёнка является он. Пётр III, кстати, не желал признавать новорождённого своим наследником.
Вспомнив слова Зигмунда Фрейда, что «Анатомия – это судьба», рассмотрим внешность Павла. Если бюсты российского императора изготовлены достоверно, то на них легко заметить выраженную покатость лба и такую аномалию черепа, как прогнатизм (выступание верхней челюсти вперёд по сравнению с нижней вследствие её чрезмерной величины). Эти патологические «стигмы» явились результатом перенесённого в детстве рахита. По общему признанию красотой Павел вообще не отличался: курносый, с большим ртом, длинными зубами и толстыми губами.
Противоречивый подход к самому загадочному из российских императоров сказался даже в отношении к его внешности. Один из современников, например, так описывал внешность Павла Петровича: «Не будучи большого роста, он красив лицом, безукоризненно хорошо сложён, приятен в разговоре и в обхождении, мягок, в высшей степени вежлив, предупредителен и весёлого нрава». И кому после этого прикажете верить?
Историк К. Валишевский отмечает, что ребёнком Павел действительно был очень симпатичным и похожим на своего биологического отца графа Строганова. Но в 1762 г. «серьёзно заболел, и жизнь его находилась в опасности». Последовавшие затем «нервные припадки» изменили его внешность и дали повод говорить о наличии у наследника престола «падучей», т. е. эпилепсии.
Ребёнком Павел был лишён любви близких, что не могло не отразиться на его психике и на восприятии окружающего мира. Следует отдать должное императрице Елизавете Петровне, которая приставила к нему лучших для того времени учителей. Но у педагогов бегали свои «тараканы в голове». Его первый воспитатель дипломат Ф.Д. Бехтеев был одержим муштрой, духом военных уставов и дисциплиной. Это создало в представлении впечатлительного мальчика, что всё точно так же происходит и в повседневной жизни. Бехтеев даже придумал для маленького князя особый алфавит, буквы которого были отлиты из свинца в виде солдатиков.
Однако цесаревич много читал, владел латынью, французским и немецким языками, любил математику и танцы. Когда ему исполнилось восемь лет, Екатерина II совершила государственный переворот, в ходе которого отец Павла, император Пётр III, был убит. На престол должен был взойти Павел, однако Екатерина объявила императрицей себя, а сына полностью отстранила от дел правления. Это послужило причиной того, что у наследника отношения с матерью установились до конца её жизни весьма неприязненные.
В 1781-1782 гг. Павел Петрович со своей второй супругой Марией Фёдоровной (принцесса София-Доротея Вюртембергская) совершил путешествие по европейским странам, во время которого открыто критиковал политику матери. О таком фрондёрстве сына, естественно, сразу донесли Екатерине. Поэтому после возвращения великокняжеской четы в Россию императрица подарила им мызу Гатчина, куда отныне «малый двор» принца - подальше от Петербурга - и переместился. Там Павел, уже пристрастившийся к дисциплинированному прусскому военному образцу, сформировал небольшое войско и проводил бесконечные маневры и парады. Увлекаясь «военным делом», он не признавал никакого спорта, а охоту – любимое развлечение знати – ненавидел.
Он томился бездеятельностью и строил планы своего будущего царствования. Правление матери казалось ему слишком либеральным. Он считал, чтобы избежать революции, следует при помощи военной дисциплины и полицейских мер устранить излишние проявления личного и общественного свободомыслия. Разумеется, такой подход вызвал негативное отношение весьма распущенного в нравах императорского двора. Отношение высокопоставленных вельмож становилось к нему всё более негативным, а характер цесаревича - всё более подозрительным и деспотичным.
К 1783 г. отношения матери-императрицы и сына окончательно зашли в тупик. Его появления во дворце императрицы стали крайне редкими, будущий император был полностью отрезан от всех текущих вопросов внешней и внутренней политики России. И Павел Петрович увлёкся масонскими тайнами, мистикой, контактами с «выходцами из потустороннего мира». Вероятно это «хобби» отвлекало его от однообразной действительности и унижений, периодически наносимых ему матерью-императрицей.
Развившаяся хроническая депрессия принца отрицательно влияла на его психику. Теперь в Павле трудно было узнать того восторженного, романтически настроенного и тонко чувствующего юношу, каким он был двадцать лет назад. Великого князя угнетали тяжёлые мысли, всё чаще случались срывы, истерики. Но мать не особенно тревожилась за его здоровье: расстроенное нервное состояние наследника было хорошим поводом, чтобы наконец попытаться передать престол через голову сына - внуку. А вот о возможной консультации Павла с каким-нибудь выдающимся психиатром того времени ей и в мысли не пришло. Может быть, она понимала, что «консультировать» нечего?
В 1794 г. Екатерина Великая решила полностью устранить Павла от престола. Её всецело занимала реализация давно вынашиваемого плана – сделать старшего внука Александра своим официальным наследником в обход цесаревича Павла. Для этого, прежде всего, нужно было сформировать общественное мнение. Слухи о «нервности» и «невменяемости» Павла Петровича широко распространялись в различных кругах, каждый шаг цесаревича, и особенно каждый его промах, обсуждались и комментировались. И надо сказать, слухи эти оказались на редкость живучими, пережив не только Павла I, но и несколько поколений его потомков, повлияв даже на историков. Цесаревича начинают считать вечным недорослем, «гатчинским капралом», чуть ли не «дурачком», который вряд ли когда взойдёт на престол.
Только неожиданная смерть Екатерины в ноябре 1796 г. открыла Павлу долгожданную дорогу на трон. Наконец-то власть оказалась в его руках, и перед подданными вместо ожидаемой комической фигуры явился жёсткий, волевой человек, имеющий явное намерение переиначить жизнь в стране по-своему.
Наконец-то на троне!
Психологически понятно, почему своё царствование Павел I начал с изменения большинства порядков екатерининского правления, приступив в первую очередь, отнюдь не из собственной прихоти, к военной реформе. Российская армия находилась в предельно плохом состоянии: дисциплина, которой пренебрегала Екатерина II, заискивающая перед гвардией после своего переворота, практически отсутствовала, воинские звания раздавались незаслуженно. Дворянские дети с рождения приписывались к тому или иному полку и, ни разу не взяв в руки оружия, к совершеннолетию достигали офицерских чинов. Многие, имея звание и получая жалование, не служили совсем. Вот таких офицеров новый император и начал увольнять из штата. За казнокрадство, расхлябанность, за грубое обращение с солдатами он лично срывал эполеты с генералов и отправлял их в Сибирь.
Современник императора А.Т. Болотов справедливо замечает в своих мемуарах: «...не успел вступить на престол, на третий уж день чрез письмо к генерал-прокурору, приказал обвестить везде и всюду, чтоб все, уволенные на время в домовые отпуски, гвардейские офицеры непременно и в самой скорости явились к своим полкам, где намерен он был заставить их нести прямую службу, а не по-прежнему наживать себе чины без всяких трудов».
Император с удивительной неутомимостью создаёт законы, желая изменить и улучшить Россию. Происходят значительные государственные преобразования. Законодательный процесс идет такими темпами, каких Российская империя до сих пор не знала. За недолгое правление Павла I было издано 2 179 законодательных актов, в среднем – по 42 в месяц!
Разумеется, затронув интересы столь большой группы влиятельных людей, Павел быстро получил оппозиционно настроенную коалицию. И «сии тунеядцы», люди приближённые к императору, сначала распространили множество слухов и сплетен о его мнимом безумии, а через четыре года одержали полную победу.
Коронованный безумец или прогрессивный деятель?
Почему так долго просуществовало мнение о «ненормальном императоре»?
После 1905 г., а раньше запрещалось упоминать о насильственной смерти Павла I, два видных психиатра попытались решить вопрос о наличии или отсутствии у него душевной болезни. П.И. Ковалевский выпустил выдержавшую восемь изданий книгу, в которой сделал вывод, что Павел принадлежал «к дегенератам второй степени с наклонностями к переходу в душевную болезнь в форме бреда преследования». Второй же участник диспута, профессор В.Ф. Чиж пришёл к выводу, что «Павла нельзя считать маньяком», и что он «не страдал душевной болезнью». Мнения учёных, как говорят в таких случаях, разошлись.
Практически вся психопатология Павла в большей или меньшей мере связана с проводимыми им политическими и социальными реформами. Авторов любых революционных преобразований, если не вдумываться в глубинную причину последних, несложно записать в «психи». Но если мы возьмём для анализа любой «неадекватный» на первый взгляд указ императора, то увидим за ним вполне понятную политическую необходимость.
В результате кровавых последствий Французской революции в России доминировали антифранцузские настроения. Но Павлу чрезвычайно импонировал энергичный и деятельный французский император Наполеон, который стремился навести во Франции порядок «жёсткой рукой». Поэтому Павел I всеми силами пытался изменить в России антифранцузские симпатии на антианглийские. Многие запреты, как всегда бывает в таких случаях, носили курьёзный характер: запрещалось ношение «круглых шляп» и слово «клуб». Пуритански нравственные соображения обусловили запрет «танцевания танца именуемого вальсеном», то есть вальса, потому как в нем «опасно сближаются особы разных полов».
Смешно? Но читатели постарше должны помнить не менее карикатурный, тем не менее, жесточайший запрет в Советском Союзе в конце 50-х годов на узкие брюки-«дудочки», который сейчас покажется не только смешным, но просто глупым. Однако в то время никто не считал «безумцами» наших руководителей. Тоталитарные правительства нередко воспринимают определённую моду, как политическую акцию, и это для них вполне естественно.
Опасаясь распространения революционных идей, Павел I запретил также ношение «жилетов», выезд молодых людей за границу на учёбу, был прекращён импорт книг, закрыты частные типографии. Регламентация жизни доходила до того, что устанавливалось время, когда в домах полагалось тушить свет и какое платье носить. Специальными указами некоторые слова русского языка изымались из официального употребления и заменялись на другие. Среди изъятых были имеющие политическую окраску слова «гражданин» и «отечество» (заменённые на «обыватель» и «государство»). Когда рубят лес, щепки летят. Поэтому ряд лингвистических указов Павла был уже не столь понятен. Например, слово «отряд» менялось на «деташемент», «выполнить» на «исполнить», а «врач» на «лекарь». И совсем из непонятных побуждений была строго обозначена форма извозчичьей повозки, а потому значительная часть столичных извозчиков с неподобающим видом своего транспортного средства были высланы прочь.
Самая большая неприятность для общества заключалась в том, что все эти запреты подлежали неуклонному исполнению под угрозой ареста, отставки или ссылки. Павел не терпел даже малейших нарушений в своём распорядке, воспринимая их как потакание расхлябанности екатерининских времён. Подобная мелочная опека частной жизни подданных вне зависимости от личных качеств императора, обусловила почти повсеместную к нему антипатию и существенно облегчила его свержение. Дворянство к концу XVIII в. было уже не тем, что при Петре Первом. К государю мало кто испытывал восторженное почтение, о нём не стеснялись рассказывать анекдоты.
Военный губернатор Петербурга граф П.А. Пален, как человек умный и понимавший значение общественного мнения, пользовался любой возможностью, чтобы выставить Павла I в самом смешном виде; он сознавал, что только в таком случае может надеяться на безнаказанность. А то, что «смешное убивает», было известно всем.
Император, зная свой вспыльчивый характер, со свойственной ему наивностью просил именно графа Палена, чтобы его особо жестокие приказы не выполнялись. Но хитрец-граф и это использовал в своих целях, и в случае помилования обязательно сообщал, что это именно он уговорил царя смирить свой гнев. Даже такой серьёзный историк, как Н.М. Карамзин, утверждал: «Он казнил без вины, награждал без заслуг, отнял стыд у казни, у награды – прелесть. Унизил чины и ленты расточительностью у оных».
А тут подоспела и эпиграмма «неизвестного автора»:
«Похож на Фридриха, скажу пред целым миром, -
Но только не умом, а шляпой и мундиром».
В императоре не было ничего военного, даже «физического мужества». Однако он больше других российских правителей способствовал развитию государственного милитаризма. Так, в январе 1801 г. Павлом был издан «совершенно непостижимый» приказ о походе донских казаков через Бухару на Индию, которые немедленно отправились в путь и «были спасены от верной гибели» только благодаря смерти императора. Но военный поход русской армии мог самым решительным образом изменить судьбу Европы. Этот план до сих пор официально именуется «безумной авантюрой». Однако при этом забывают, что разрабатывался он совместно с Наполеоном, которого можно упрекнуть в чём угодно, только не в отсутствии полководческого гения. План был вполне реальным, и при существовавшей ненависти индийцев к английским угнетателям появление русских войск за Гиндукушем могло уже в начале XIX века положить конец Британской империей.
Предчувствие смерти
Именно с этого момента закулисная деятельность английских дипломатов в подготовке заговора против Павла резко активизировалась и принесла в конечном итоге выгодные Великобритании плоды. Английский посланник в Петербурге Витворт, не скрываясь шифром, писал: «Император буквально сумасшедший». Ему, разумеется вторили все заинтересованные лица других посольств.
Но не менее достоверными можно считать и другие заключения историков, которые не скрывали эмоциональной неустойчивости императора, но и не подвергали сомнению его умственные качества. Например, пользующийся доверием К. Валишевский писал: «Настроение постоянно менялось у Павла благодаря его крайней впечатлительности; он с детства был болезненно нервен... Он был всегда настороже, всюду видел врагов, замышляющих его гибель, и шпионов, подсматривающих за каждым его движением». По словам адмирала А.С. Шишкова: «Боязливая и всегда опрометчивая подозрительность, преклонявшая слух его ко всяким доносам, кои, волнуя в нём кровь и устрашая воображение, побуждали его, для мнимого предупреждения угрожающих последствий, предпринимать поспешно и необдуманно такие меры, которые скорее навлекать, нежели отвращать их могли. Несчастная подозрительность сия представляла ему везде опасности».
А вот эта «психопатология» представляется сейчас вполне оправданной, так как мы уже знаем, каким образом император закончил свою бренную жизнь. И вряд ли его предчувствие насильственной смерти можно назвать бредовым расстройством.
В отличие от Наполеона Бонапарта Павел Первый был искренен в своём гневе и, к сожалению, не был таким опытным «артистом» как его французский коллега. Российский император, как бы ему этого не хотелось, оказался не в состоянии лично управлять всеми механизмами государственной машины. И это ещё одна его ошибка и беда.
Честный, прямой и набожный в свои молодые годы, он стал недоверчивым, неуравновешенным и грубым, не без основания боясь, что его предадут, зарежут или отравят. Был ли он сумасшедшим? Нет, всего лишь психически неуравновешенным.
Интересен был бы психоаналитический анализ личности «российского Гамлета», который на протяжении всей своей жизни испытывал глубокую ненависть к матери (Екатерине II) и преклонялся перед своим отцом Петром III, который выявляет типичный «Эдипов комплекс». Но вряд ли бы он смог что-либо объяснить по существу.
Существует ещё одна интерпретация психических странностей и отклонений Павла Петровича. По одной из версий, на его умственные способности повлияли большие дозы опиума, которые будто бы давал ему граф А.К. Разумовский, предполагаемый любовник первой жены Павла. Но император до конца жизни отличался необыкновенно хорошей памятью, и уж наркоманом его никак нельзя было назвать.
Бесспорно, ни один монарх не любил так парады, как Павел I; в этом отношении он занимал исключительное положение. Крайняя эмоциональная подвижность и впечатлительность в сочетании с ослабленным вниманием и неспособностью к систематическому и серьёзному труду – всё это вполне объясняло его любовь к церемониям. Учитывая явное доминирование негативных оценок Павла современниками, нельзя пропустить мнение об императоре женщины бесспорно умной – княгини Е.Р. Дашковой: «К нему приближались со страхом, соединённым с презрением». Ретроспективно анализировавший его психику профессор В.Ф. Чиж писал: «Буквально не было ни одного человека, с которым Павел Петрович мог ужиться, с которым он не поссорился бы рано или поздно. Все лица, имевшие дело с Павлом I, делались его врагами; все его отношения к людям кончались ненавистью и злобою».
Российский вариант «Наполеона» из Павла не получился, чему много причин как объективного, так и субъективного характера.
В психиатрическом плане у императора можно подозревать развитие паранойяльной психопатии, которая могла бы явиться хорошим примером т.н. «нажитой», или «приобретённой» психопатии на фоне имевшегося эмоционально-неустойчивого расстройства личности.
Убийство Павла I заговорщиками явилось логическим следствием как патологических особенностей его личности, так и вытекающими из них особенностей правления, определённым направлением внешней и внутренней политики, которая не устраивала круги влиятельных вельмож.
Источники:
Белоусов Р.С. Частная жизнь знаменитостей. Собрание редких случаев, любовных историй, курьёзов, слухов. - М.: Олимп; ООО Фирма «Издательство АСТ», 1999.
Бушков А.А. Россия, которой не было. Гвардейское столетие. - М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2008.
Валишевский К. Сын великой Екатерины. Император Павел I. Его жизнь, царствование и смерть. 1754-1801. - М.: СП ИКПА, 1990. (Репринтное воспроизведение с изд. А.С. Суворина).
Валлоттон А. Александр I / Пер. с франц. - М.: Прогресс, 1991.
Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика. Понимание структуры личности в клиническом процессе. - М.: Независимая фирма Класс, 2011.
Песков А.М. Павел I. 5-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2017.
Риган Дж. Коллекция исторических курьёзов. - ЗАО Издательский Дом Ридерз Дайджест, 2007.
Хорватова Е.В. Русский Гамлет. Павел I, отвергнутый император. - М.: ООО АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2011.
Чиж В.Ф. Психология злодея, властелина, фанатика. Записки психиатра. - М.: ТЕРРА – Книжный клуб; Республика, 2002.
Чулков Г.И. Императоры. Психологические портреты. - М.: Московский рабочий, 1991.
Wortman R. Images of Rule And Problems Gender In The Up-bringing Of Paul I And Alexander I. Imperial Russia 1700-1917. - North Illinois university press, 1988.