Тайга принимает окраску разноцветного узбекского ковра, которые я видел в детстве, их привозили в наш поселок оттуда, из Узбекистана, родственники по маминой линии. Мы смотрели на яркое полотно неизвестного художника, а точнее, прядильщика ковров и удивлялись сочности красок. Так и здесь, желтые пятна с тонкими белыми прожилками березовых рощ переплетались с красными рощицами осин и буро-красными ольховых деревьев. На фоне всего этого великолепия преобладал ярко-зеленый, но постепенно теряющий свои прелести, хвойный ковер ершистых иголок, торчащих огромными плешинами то тут, то там, по тайге.
Это – осень, короткая, солнечная, в полтора месяца продолжительностью, якутская осень, жалующая иногда своей приветливой и теплой тихой погодой, с безветрием, летающими колониями паучков на прозрачных коврах-самолетах из собственной слюны, с быстрыми сборами последнего урожая, праздником поселения и днем сельскохозяйственного работника.
Это – осень, приносящая с собой в наши края холодные ветра с морозными, все больше чернеющими и удлиняющимися, звездными и, хоть, глаз выколи, ночами, плачущими и хлестающими по щекам дождями, летающей по улицам и проулкам оторвавшейся от своего дерева-дома разноцветной листвой, желтеющей и, жухнущей от холода, травой.
Это – осень, со всей ее непредсказуемостью и неожиданностью, закладыванием в погреба и ледники урожая и заклеиванием окон, перекапыванием огородов и уходом из местных рек воды, оскудением красками горных вершин и почернением каменистых скал.
Это – осень, с ее первым пушистым, тяжелым и мокрым снегом, выпавшим, как всегда, неожиданно и не вовремя, но быстро и жестко, резво и нахраписто, обильно и властно, привлекая внимание своим появлением в наших, восточносибирских, краях Якутии.
Это – осень, с ее замерзанием не утепленных теплотрасс и септиков, черным угольным дымом близстоящих котельных, первыми порывами уличных водопроводов и авралами коммунальщиков, перебоями и перепадами подачи электроэнергии в наши дома, гаражи, хотоны и на предприятия.
Это – осень, с ее желанием закутаться дома поглубже в мягкий пушистый плед или ватное толстое одеяло, одеться потеплее и подобротнее, во все натуральное и мягкое, сухое и чистое, пушистое и ворсистое.
Это – осень, с ее скоропалительной заготовкой дров и угля, утеплительного материала и современных стеклопакетов, дабы прикрыть свои кашляющие и чихающие иногда организмы и личное имущество от приближающихся холодов и пронзительных северных ветров, дабы согреть свои мысли и домашние дела от продувания и застывания.
Да, осень, восточносибирская, суровая и непредсказуемая осень, молниеносная и неугомонная, красивая и суровая, разноцветная и белесая.
Она в этом вся, возвышенная в стихах поэтов и прозе писателей, музыке композиторов и фильмах режиссеров. Якутская осень быстра, как горный Олень и грациозна, как вымирающий Стерх, прекрасна, как цветок Сардааны и неповторима, словно любая человеческая жизнь. Жизнь, знающая свое направление и свою значимость, жизнь, умеющая преподнести сюрприз в последний момент солнечного дня и кромешной ночи. Так она и приносит их, эти самые сюрпризы осенью, непредсказуемой якутской осенью. Встанешь поутру, сквозь жалюзи на окнах яркие лучи пробиваются в комнату и пытаются расщекотать тело, млеющее от сна и поднять с кровати, что бы порадоваться им, солнечным посланцам на нашу грешную Землю, им греющим вечную мерзлоту и спящие хвойные леса. Хочется жить и творить такими чудесными утренними часами, посмотрев в окошко и обомлев от красоты. День задается приятным и веселым. Но ближе к середине дня налетает злой колючий северный ветер и начинает трепать и нервы, и последние не оторвавшиеся от мамки-ветки листочки. Да так трепать, что невозможно устоять на месте, везде кружит листопад вперемежку с пылью всем потребным и непотребным имуществом, разбросанным по улицам. А к вечеру, глядишь, и зимой запахнет, снегом, холодом и неуютностью всей «унылой поры, очей очарованьем», как писал поэт позапрошлого века, изучаемый и почитаемый в наши дни. Так завьюжит и запорошит, будто февраль на дворе или декабрь со своей злостью последнего вестника уходящего года. А наутро уже и маленькие серо-белые сугробы улягутся на холодную грязновато-усталую землю.
Первый признак уходящего разноцветного лета и приближающейся белокрылой матушки-зимы. Но не тут-то было, на то и непредсказуемая осень якутская, к обеденному перерыву снова солнышко выглядывает из-за тонких иссякших тучек и облачков, выглядывает, выглядывает и растапливает потихоньку снежок, стало быть, рановато он улегся на землю, не все еще порадовались осени, не все проводили лето и отступает ветер-проказник, опять тишь и благодать. Капель с крыш прогнал наледи и снег, образумил осенний лес пошуметь, пошуршать остатками лиственных силенок перед глубоким сном под толщей белого покрывала. Образумил и людишек на довершение дел, не законченных в хорошую летнюю погоду, погнал их за последними в этом году грибочками и ягодками, поднял на крыши непокрытых домов и хотонов, гаражей и банек, опустил в не утепленные ямы и подвалы. Еще есть время, можно многое успеть такой короткой и красивой Якутской осенью…
И мы ловим последние теплые денечки, дышим изобилием кислорода в лесу, на незамерзшей речке и наслаждаемся жизнью, впитывая красоту и счастье с солнечными лучами, опускающими свои золотые косы в наши края.