Отсутствие круглогодичной автодороги до нашего поселка со стороны столицы Якутии влечет за собой множество разнообразных проблем и коллизий в нашей здешней жизни «островитян», как я нас всех здесь называю. Действительно, зимняя дорога работает от силы четыре-пять месяцев в году, перед ней месяц-полтора, во время осенней распутицы, грязи и еще слабого, мокрого и серого снега, мы отрезаны от всего мира, движение только воздушным транспортом. Такая же картина весной, от окончания зимника и до начала быстро цветущего лета мы отрезаны ото всех, только отдельно живущие наслега, как крохотные «островки» большой страны России, а в ней большой Республики Саха, а там уже тоже немаленького улуса Усть-Майского.
Навигация, когда ходят по Алдану теплоходы, завозящие нам товары всех необходимостей и моторные лодки, помогающие перевозить пассажиров, всего пять месяцев и то, если природа позволит столько по реке раскатывать, а то и меньше.
Теплоход и его хозяин, он же капитан, занимался доставкой продуктов питания и других, необходимых народу грузов, из Томмота до деревень района, пребывая в постоянном поиске клиентов для зарабатывания на перевозках средств к существованию для большой дружной семьи. Дело выгодное, если крутишься, как «белка в колесе», не простаиваешь на погрузке и выгрузке. А затем быстро, шустро доставляешь до места назначения, благо, реку знаешь досконально, повадки природы изучил, с детства здесь живешь, в этом удивительном и неповторимом крае – тайге. Во многих местах он, капитан, бывал на отдыхе, за товаром ездил, по родственникам и нигде не понравилось: то сухо, то жарко, то ветрено, то дождливо, то снега нет и зверя лесного. Любит свой край и все тут!
Навигация началась как-то сумбурно, в первом же рейсе сломался теплоход, а точнее, двигатель импортный полетел, заменил, так снова напасть в виде отсутствия клиентов. Пока ремонтировался, всех поразобрали, никто не Любит просрочки, стоять и ждать, всем подавай сегодня или вчера, качественно и быстро, время такое – лови момент, пока летит, тобишь, товар подвозят и деньги в руки идут. Так всю навигацию и был на подхвате у конкурентов, кто не весь товар заказчика забрал, ему грузят, стоит, ждет дальше, другой подходит, та же картина.
- Тьфу, бросать надо бодягу водить, надоело, нет заработка, - плевался в сердцах Кузьмич, - нет и все, - жаловался, сидя на причале с приятелем.
- Да брось ты, будет еще карта белая, подожди, постой у причала, должен клиент один приехать. У него не скоропорт и заплатить обещал хорошие деньги за груз, – утешил друг, он же конкурент с рядом стоящего судна, уходящего груженым по «самое не хочу» вниз, - завтра обещал ко мне подъехать, так, видишь, я по самые гланды загрузился, тебе достанется.
Наш капитан немного успокоился, да только время поджимало, пора бы и домой убегать. Время почти середины октября и погода в здешних местах дерзкая и непредсказуемая: то дождь влупит, холодный и проливной, что промочит насквозь погруженный товар, до самого земного ядра, а то снег выпадет, мокрый и тяжелый, крупный и белый, что утром теплоход не откопаешь от сугробов, то уж совсем неожиданно мороз вдарит и окажешься на утро в ледовых объятиях долгой суровой якутской зимы…
А так хочется подзаработать под конец навигации, машинку новую пригнать из Владика, теплоходик подремонтировать, как хочется не пустым домой вернуться, жуть, как хочется, ведь, до первого зимника ждать месяца полтора и полки в магазинах пустеют на глазах.
День стоит, ждет, второй, только на третий, к обеду, заказчик изволил приехать, но не с пустыми руками. Пять «фур» подогнал, груженых какими-то дорогими, по его словам, ящиками с оборудованием для горного поселка. Действительно, деньги за доставку до Эльдикана посулил приличные, прямо-таки, очень приличные. «На все хватит, что задумал», прикинул в уме смышленый хозяин теплохода, оставшегося в одиночестве на пустом холодном осеннем причале, размещая быстрее груз компактно на палубе. Пора и ноги уносить, прогноз не утешительный, а идти почти тысячу километров, суток четверо, если не спать. Заказчик попросил еще взять с собой в рейс ответственного за груз, экспедитора…
Погодка разыгралась злыми густыми серыми тучками, сильный северо-восточный морозный ветер гнал их полчищами, гнал вслед уходящему теплоходу. Груз был не тяжелым, и толкач шустро скрылся за поворотом, огибая оголившийся песчано-гравийный островок, вылезший после падения уровня воды перед началом постановки реки на зимний сон. Обстановку кое-где путейцы оставили тоже по причине падения воды, не смогли до нее добраться на теплоходе, а на лодке грести в такую погоду не очень-то, наверное, и хотелось, осень слишком холодная, вода совсем остыла, вдруг…
- Стоит обстановка, как здорово, весь участок знаю, смолоду здесь, а с ней приятнее и спокойней, - произнес капитан стоящему рядом с ним экспедитору, - вам чайку или кофе?
- Кофейку, если есть? – ответил тот, - а долго идти до Эльдикана?
- Вообще-то никогда не загадывают, не говорят об этом перед дальней дорогой, но вам скажу, если хорошо пойдем, ходко, суток через четверо-пятеро будем на месте. Здесь погода не предсказуемая, всякое может быть.
- Хорошо, а красиво здесь, даже, в такую позднюю осень по вашим меркам, - вздохнул пассажир, поправляя висевший на плече ноутбук, которого, видимо, не прельстило столько времени тащиться без средств цивилизации, - деревца еще не все сбросили.
- Просто не успели, примерзли слегка, - пояснил хозяин теплохода.
За бортом шла невысокая жгучая холодная сине-зеленая прозрачная волна, выплескивающая на борт баржи капли воды, которые через некоторое время на палубе принимали облик тонкого прозрачного блестящего льда. Тучки так и бежали вслед каравану, как-будто подстегивая его двигаться быстрее, скорее на север, предполагая, что там еще нет мороза и можно успеть сдать груз да вернуться в родной поселок. В рубке воцарилась тишина, отчего плеск волн о борт был явственно слышен, брызги громко шлепались о палубу и разлетались в разные стороны. Двигатель ровно работал, без перегрузок, вода не закипала от высокой температуры, как бывало летом, когда стояла неимоверная жара, теплоход ходко гнал свою баржу домой…
Ночь вторых суток пути спустилась быстро, как это бывает здесь поздней осенью, луна выскочила, как «черт из табакерки» на небосклон и высыпала хоровод своих подружек, холодных и поблескивающих разными цветами радуги. Температура, по всей видимости, упала к отметке около пяти-шести градусов выше нуля, за дверью рубки чувствовался октябрьский противный морозец с пронизывающим ветром средней силы. Прожектор, расположенный на ходовой рубке теплохода, освещал узким коридором темный речной путь, помогая штурману смотреть на водные препятствия и своевременно поворачивать руль в нужном направлении. Туннель в луче прожектора казался коридором, выдолбленным в скале, без света, входа и выхода, зрелище не из приятных и давящее на глаза, которые у смотрящего и без того слипались. Крепкий черный кофе, по первому же звонку из рубки, приносимый помощником матросом, не помогал, спать хотелось неимоверно, казалось, что он сейчас опустит руки со штурвала и сразу упадет в долгом и спокойном сне невесомости, не имея земной точки опоры.
- Не могу, слипаются глаза, - произнес с мольбой сам себе капитан, - так недалеко и до аварии, наскочу еще на что-нибудь, надо становиться на ночлег, - и заглянул в карту, выискивая подходящее место.
- Да, конечно, поспите, еще много ехать? – одновременно ответил и задал вопрос пассажир, упорно стоящий рядом.
- Километров четыреста с небольшим, полпути прошли, вода большая, состав легкий, хорошо бежим, - закрывая карту, ответил ему капитан.
- Куда становимся? – опять поинтересовался экспедитор.
- Здесь место хорошее, широкое, глубокое, даже, если ветер ночью поменяется и развернет состав, не наскочим на скалы или мель.
- А что, здесь он часто меняется? – все любопытствовал хозяин груза.
- Резко-континентальный климат сам за себя говорит, что погода может меняться по нескольку раз в сутки, - сев на Любимого «конька» знатока здешних мест, важно проговорил капитан, разворачивая караван и бросая якорь.
- Понятно, - удовлетворенный знаниями капитана, резюмировал пассажир и больше ни о чем не спрашивал.
Он тоже хотел спать и решил закончить со своей любознательностью, хотя, подмывало о многом спросить человека, хорошо знающего здешние места и повадки таежной природы. Ну, ничего, путь еще не близкий, успеет порасспросить. Капитан повел его в кубрик и они легли на соседние шконки, оставив матроса на вахте, смотреть за котелком и поддерживать тепло во всех помещениях, сказав ему, что бы разбудил на рассвете, часов в семь. Под плеск волн в борт судна, они уснули моментально, не произнеся ни слова, думая каждый о своем…
Капитан вскочил со своего лежака от того, что противный желтый яркий луч утреннего солнца сквозь бортовой иллюминатор резал ему глаза. «Проспали!» - подумал он и побежал на палубу.
- Мать моя, женщина! – заорал он на весь Алдан, - Васька, мать т…, ты где?
В потоке гнева он даже не услышал, как таежное протяжное многоголосое эхо разнесло его мат по всей речной округе так, что какие-то, не улетевшие в теплые края птицы, взметнулись с верхушек прибрежных голых серых деревьев и, гулко гогоча, будто смеясь над ними, полетели вглубь тайги. Из машинного отделения выскочил заспавшийся матрос с испуганным лицом, накидывая на ходу ушанку и фуфайку.
- Балбес ты, Васька, смотри, что вокруг, как теперь домой пойдем? Разве, что на оленях через месяц! Где ты был, когда мороз крепчал, почему не разбудил?
- Да я, тык, проспал малость, Кузьмич, вторые сутки ить на ногах, - заикаясь, оправдывался Васька, уже поняв, что случилось, как только заглянул через борт…
Толстая прозрачная корка сине-голубо-зеленого Алданского льда гладко, словно зеркало, покрывала всю поверхность реки, не давая, даже, намека на просвет или прорубь, на полынью или тонкость, которую можно было бы прорубить и уже, по частично освобожденной воде, пытаться разогнаться всем составом.
- Во влипли, по самое «не балуй». Вот, подзаработал, купил машинку, отремонтировал движок, дурень старый, - сыпал себе пепел на голову всеми возможными словами Кузьмич.
Он, речной матерый волк и таежный охотник со стажем, хорошо понимал суть произошедшего с ними. Ледовые лапы природы сомкнулись вокруг корпуса их состава и разомкнуть такие объятия помогут только далекая красавица весна, тепло ее солнышка и дружный ледоход. Да и то, как пойдет, а то можно и о скалы разбиться, затереть может между могучими толстыми льдинами и торосами, всякое может быть на своенравной восточной реке в непредсказуемый период весеннего тепла. Капитан обошел вокруг всего корпуса состава и внимательно осмотрел лед и воду под ним, простучал пешней толщину его слоя и вздохнул, тяжело и протяжно.
- Да, давненько я в таких объятиях не бывал, давненько, - и почесал затылок все пятерней, - ну, Васька, ну матрос, мать е…, - и плюнул за борт.
На шум и топот сапог на палубу выскочил заспанный пассажир, увидел представившуюся его взгляду картину и обмер. Заикаясь, он задал, кажется, совсем дурацкий вопрос:
- Это что, лед? А откуда он?
Капитан хотел было съязвить в сердцах, но вовремя вспомнил, что это не Васька, а человек из дальних теплых мест, где еще греются на осеннем солнышке «бархатного сезона» и спокойно сказал:
- Погодка подсуропила, я же говорил, климат резко-континентальный, вот он резко и налетел, северный ветер, взявший моментально реку в свои хваткие ледовые объятия.
- И надолго? – такой же дурацкий и наивный вопрос задал, видимо, еще не проснувшись, экспедитор.
- До весны, - совсем искренне ответил капитан.
На что пассажир так же искренне обиделся, подумав, что тот шутит или издевается над дилетантом, и ушел в кубрик…
Груз, до пробитой и обслуживаемой золотодобывающей компанией, действующей зимней дороги вывозили в конце ноября местные аборигены-скотоводы, вывозили на санях, запряженных в оленей, а там компания золотодобытчиков на своих грузовиках до места назначения. Капитан не то, что купил новую машину и отремонтировал двигатель судна, сам заложил конкуренту теплоход для того, что бы расплатиться с хозяином груза и перевозчиками. Всю долгую лютую снежную зиму он со своим Васькой просидел на порожнем составе, скидывая большой лопатой снег после быстрых и частых его набегов, просидел до ранней весны, когда пошел ледоход, к слову сказать, очень быстрый и не сильный. Природные условия той весны сложились так, что лед подтаял практически в пути, до первых поселков улуса дошли только слабенькие огрызки тонких серых прозрачных льдин. Теплоход без пробоин добрался самосплавом до дома хозяина и, хоть, здесь не пришлось сильно тратиться на ремонт, а хозяин в скорости осел на далеком теплом южном берегу южного же моря, бросив флотскую стезю и уехав на свою историческую Родину коротать время совсем еще не старого пенсионного возраста…
Так таежная природа, порой, не щадящая самых смелых и грамотных, бывалых и дерзких, выкидывает их на обочину жизни, за свои пределы. Она, природа-то, взамен, навязчиво и грустно, оставляет их при это живыми и невредимыми в самых непредсказуемых и непредвиденных ситуациях своего резко-континентального климата. Хотя, бывает и противоположное, но это совсем другая история…