О П Е Р А Ц И Я "Ц И Ц Е Р О Н"
(ч а с т ь п я т а я)
Мой стан, изготовленный и обкатанный на опытном
заводе МЭИ, при моем личном участии был с трудом загружен в
багажник такси.
Тем временем Рудольф профессионально вел беседу с
моложавым водителем о преимуществе заочной формы обучения
перед очной.
Особенно для лиц со сменным режимом работы,
каковыми являются, как известно, и водители такси.
Да и условия сдачи вступительных экзаменов, зависящие
во многом от отношений сдающих эти экзамены и принимающих их,
продолжал петь Рудик, регулируются самими участниками этих
событий.
Задурить голову таксисту - такое удавалось только Рудику.
Иными словами транспортировка стокилограммового стана
обошлась в скромные три рубля.
Мы привезли его в МИСиС, в нашу новостройку, специально
предназначенную для лаборатории "Фотоупругость".
Это небольшое двухэтажное здание, пристроенное к кафеде
"Обработка Металлов Давлением" Павлова И.М., было воздвигнуто,
иначе никак не могу сказать, коллективом лаборантов, аспирантов,
научных сотрудников лаборатории.
Руководил лабораторией 26-ти летний кандидат наук доцент
Вячеслав Константинович Воронцов, для нас Слава.
Конечно, ребята не работали на котловане, на закладке
фундамента и на возведении стен.
Тогда труднее всего было доставать, пробивать, находить,
добиваться. Вот этим мы и занимались.
Молодежь, которую умел находить и привечать новый ректор,
была, с одной стороны "оком государевым", а с другой видела стройку
не поверхностным взглядом, а изнутри.
Это промежуточное звено, к которому очень быстро привык
исполнитель, сослужило хорошую службу заказчику.
Позже Петр назвал эту неофициальную структуру группами
содействия строительству.
Свою придумку он широко использовал и потом, при
строительстве нового одиннадцатиэтажного корпуса института, трех
четырнадцатиэтажных корпусов студенческого общежития рядом со
станцией метро "Беляево".
А также двух одинаковых четырнадцатиэтажных жилых
домов для работников института.
При этом, в первую очередь, дом для рядовых сотрудников,
лаборантов и рабочих, который начали заселять в 1971 году.
И только во вторую, для профессоров и преподавателей,
в 1973.
Такая демократичность ректора была всем по душе.
Тот же метод использовался и при капитальной
реконструкции бывшего, угнанного Хрущевым в Красноярск,
Института Цветных металлов и золота, ставшего факультетом
цветных металлов МИСиС.
На торжественное открытие новой лаборатории Петр
Иванович пригласил Академика Целикова Александра Ивановича,
заведующего кафедрой прокатки в МВТУ и одновременно директора
ВНИИМЕТМАШ, головного исследовательского и конструкторского
института в металлургической отрасли страны.
Наша лаборатория была пуста. Только мой новенький,
пахнувший свежей краской станины и блестевший цвета золота
кадмированными деталями привода стана и две оптические
установки.
Петр сказал:
-Академик должен увидеть на нашем стане всю цветную
картину этих твоих, ну, как там их, да-да, отозвался он на
подсказку, изохром и изоклин.
Об остальном я позабочусь сам.
Двухметровый семидесятилетний академик сгибался
пополам, чтобы увидеть через большую линзу ППУ-7,
поляризационно-проекционной установки красочную картину
концентричных изохром, про которую я пел сиреной.
Увидев ее на расстоянии он сказал "Ух ты", тут же
близоруко сощурив глаза потянулся к массивной линзе, настоящий
исследователь он ведь всегда исследователь, и смаху уперся в нее
своим длинным крючковатым носом.
Потом я включал разные режимы, показывал семейства
изоклин.
Когда, наконец-то, Целиков посмотрел на часы Петр
любовно обнял двумя руками его локоть и повел к выходу.
Дело выгорело, решили мы. Это дело имело вполне
определенное название, а именно, баллотирование нашего Петра
на ближайших выборах в Члены-Корреспонденты Академии Наук
СССР.
В ноябре-декабре 1964 года, еще совсем не понюхав
запаха беленых стен нашей новенькой лаборатории, все мы,
аспиранты, научные сотрудники, доценты, разъехались по всей
стране с черновиками (рыбами) будущих отзывов различных
влиятельных лиц на Петра.
Отправляя меня в поездку, Петр вручил мне десятку "на
машинисток", которые на местах будут печатать отзывы, со
словами:
-Ну, с богом, давай, может, хоть у тебя рука окажется
легкой.
Мне досталась благодатная на погоду Украина со своим
дешевым вином, особенно "Биле мицне", и радушием ее народа.
И это блаженство после всех экзаменов, станов, строек.
Вот они в твоем распоряжении Жданов на Азовском море,
Запорожье с Хортицей на Днепре, Никополь на Каховском
водохранилище.
В Жданове, нынешнем Мариуполе, два гиганта, "Азовсталь"
и листопрокатный им.Ильича, в Запорожье "Запорожсталь" и Завод
качественных сталей, в Никополе "ЮТМЗ", Южно-трубный
Металлургический Завод.
Директором его в ту пору был Тихонов Николай
Александрович, позже, в 1980-85 годах, занимавший пост Председателя
СовМина СССР.
Шесть отзывов от шести заводов я привез.
Это была не первая попытка Петра прорваться в академию.
Забегая вперед скажу, что не вышло и в этот раз.
Мы искренне переживали его неудачу как свою собственную.
Да отчасти его неудача была и нашей, его учеников.
Но пока, еще до выборов в академию, мы все вместе с
Петром возлагали большие надежды на визит академика Целикова в
нашу новостройку.
Так случилось, что с первых дней обучения в аспирантуре
стал я организатором банкетов по случаю защит кандидатских
диссертаций в нашей лаборатории "Фотоупругость", научным
руководителем которой был П. И. Полухин .
Петр всегда был и руководителем застолий, опытным и
рачительным.
Главным в научных посиделках он считал необходимость
скорейшего развязывания языков собравшихся, особенно гостей.
Дело в том, что география участников была очень обширна.
Практически здесь присутствовали представители научных школ
со всей страны.
Наряду с известными именами появлялись и новые люди
и мы должны были, по его выражению, наводить мосты.
А уж под водку-то брататься всегда было легче.
Поэтому первые три-четыре тоста за четверть часа
пролетали при минимуме закуски.
Собственный опыт привел меня к выводу о том, что дружба,
родившаяся за столом, становилась самой теплой и прочной, потому
что она начиналась со взаимного откровения.
Ведь трезвый человек чаще всего не станет открывать свою
душу перед посторонним.
Получалось бесперебойно: две недели проходит, защита,
значит, обязательно банкет; ещё две недели, снова защита и опять
банкет.
Иногда два банкета в один день, потому что о моих
организационных успехах узнали на соседней кафедре ОМД и
присоеинились к налаженному делу.
Защиты были регулярные, что характеризовало самым
положительным образом и, в первую очередь, научного
руководителя, ну и, конечно же диссертантов.
Работы на этой благодатной ниве у меня было предостаточно.
И когда П.И. Полухин организовал в МИСиС кафедру ПДСС, о которой я
уже рассказывал выше, он по хорошей традиции назначил меня
ответственным за организацию и проведение банкета по этому
торжественному для всех нас случаю.
Сразу же он передал мне основной документ, длинный и
ежедневно пополняемый список приглашенных, который возглавлял
один из двух всего академиков–прокатчиков на всю Академию
Наук и весь СССР уже известный вам Целиков Александр Иванович.
Я, со своей стороны, составил список членов новой кафедры,
тех, кто будет платить за свое участие в банкете.
Такса с общего согласия такая, аспирант платит 10 руб., если
с женой, то 20, доцент 15 руб., с женой 30.
Профессор, он же заведующий новорожденной кафедрой,
был в единственном числе, его рабочий кабинет располагался в
ректорате, на кафедре появлялся он крайне редко.
Поэтому, с общего согласия коллектива, я был вынужден
внести его в список приглашенных.
Что, конечно, усугубляло дефицит и без того тощего
бюджета нашего предприятия.
То, что с женами, П.И. одобрил по многим причинам.
Но дело это не спасало, все равно было ясно, что достойно встретить
такое количество гостей в приличном ресторане на собранные
средства невозможно.
-Может быть холодными закусками обойтись, они
подешевле, все-таки,- начал я, чтобы не показаться безынициативным.
-Это смотря какие закуски, - ответил он играя пальцами на
своем столе тревожную дробь.
А в закусках П.И. разбирался также хорошо, как и во многом
другом. Я тогда уже знал об этом.
Или вот более поздний пример, это уже было через три года.
Привезли мне в подарок раков, выловленных в
прозрачнейшем озере Чебаркуль под Челябинском.
Мы отправлялись во главе с Полухиным на мой банкет в
ресторан "Спутник" на Ленинском проспекте.
П.И. любил его за то, что он располагался совсем недалеко
от нашего института и от его дома, проще сказать, на половине его
пути от работы до дома.
Самое подходящее место для привала.
У входа в ресторан я вынул из портфеля и похвастался
отварными раками из Челябинска.
А П.И., даже не заглядывая в драгоценный куль весом
килограмма в три, выбросил его вместе с дефицитным содержимым
в ближайшую урну.
-Запомни, Миленный, раки из Челябинска это тебе не букет
цветов из Ниццы.
Раки должны быть съедены там, где только что выловлены
и сварены.
Лучше всего, если они сварены тобою лично. И никаких
самолетов и луноходов.
Мне только оставалось пропеть в полголоса и в сторону
одну строфу из упомянутого моим научным руководителем романса:
Букет цветов из Ниццы
Прислал ты мне.
И вновь горят зарницы
Минувших дней.
продолжение: http://www.proza.ru/2019/03/20/458