Недавно народы российские постигла поистине барская милость – нам теперь дозволено собирать в лесу валежник совершенно бесплатно. Раньше то как было, леса захламлены, а собирать не смей, гори он - валежник огнём. И вот свершилось, можно сказать социализм вернулся, как сейчас помню в начале восьмидесятых годов прошлого века мы-студенты собирали валежник в лесу на растопку и ничего нам за это не было. Нас тогда отправляли на уборку картофеля и совхозники нам ни словом не попеняли за сбор валежника и хвороста для печи буржуйки. Дед мой и отец мой во времена СССР частенько рыбачили и уху на костре варили, а хворост собирали в окрестном лесу. И вот теперь снова – собирай, сколько душе угодно, только сухостой не трогай. За сухостой – накажут, как за порубку. О сухостое и валежнике, о разнице между ними поведала нам, несведущим горожанам одна чиновная дама в беседе с популярной журналисткой по иркутскому радио. И всё было понятно, кроме одного- говорила эта дама не иначе, как валЁжник! В начале той беседы иркутская журналистка чётко произносила валежник, но дама в чинах гудела, так уверенно, что к концу разговора обе заёкали. То есть минут за пятнадцать журналистка переучилась с Е на Ё. А я удивилась, неужели мы все доселе говорили неправильно, производя слово валежник от глагола валить, а не от выражения лежать в лёжку.
Ещё большим моё удивление стало после поисков в Интернете, оказывается в одном почтеннейшем собрании весьма уважаемые депутаты спорили на тему валежник или валЁжник, при чём сторонников валЁжника было большинство, и они были упорней. С младенческих лет знакомые и родные стихи Самуила Яковлевича Маршака по результатам голосования в новой транскрипции звучат так:
Пробирается медведь
Сквозь лесной валЁжник,
Стали птицы песни петь
И расцвёл подснЁжник.
И такая в сердце пЁрвоапрЁльская нЁжность, что прямо мЁд – ведь !