Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
464. Жажда подвига. 10 сентября 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Понедельник 10 сентября 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом Атлантическом океане в морском районе "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap) вблизи от острова Исландия. Данные метеостанции Рейкьявик (сев.) Исландия, географические координаты: 64.132,-21.933. Дневная температура: мин.: 8.0°C тепла; средняя: 9.0°C тепла; макс.: 10.0°C тепла. Эффективная температура (температура самоощущения человека) 5.2°C. Ветер слабый (3 балла) дует со скоростью 5 м/с (18 км/ч). Корабль движется самым малым ходом, почти дрейфует на плавной океанской зыби, испещрённой короткими, хорошо выраженными волнами, высотой 0,6-1 м, длиной до 6 метров. На фалах сигнальные флаги и походный военно-морской флаг непрерывно колеблются, но не развеваются. Сизый дым из "фальштрубы" корабля как бы слизывается из выхлопных жалюзей и уносится ветром. Волнение лёгкое (3 балла) и воспринимается всеми моряками БПК "Свирепый" как комфортное. Осадков нет, только в окружающем мире распространился сплошной туман, туманище... 10 сентября 1973 года солнце взошло в 06:36, а зашло в 20:12 (GMT+1).
Во второй половине понедельника 10 сентября 1973 года, когда всё равно невольно прислушивался и слышал всепроникающий звук-сигнал ГАС МГ-332 "Титан-2", я записал в свой дневник-ежедневник:
10 сентября 1973 пн
Вот уж поистине «серый день»! Ничего приметного. Туман. Вроде качает, а вроде и нет. Неохота даже нос высунуть наружу. Дел по горло, а делать ничего «не хотца». Хоть и не «хотца», а продолжаю кумекать со стендами. Есть сдвиги в работе библиотеки. Ребята берегут книги, поняли, что это нужно. Всё нормально.
На самом деле всё было совсем "не нормально", потому что было непонятно: "Что мы делаем в дрейфе в океане?", "Какую несём службу?", "Зачем мы долбим глубины океана и наши внутренности сигналами ГАС МГ-332 "Титан-2"?". Хорошо ещё мой друг-годок Славка Евдокимов, страстно мечтающий о подвиге вылавливания из морской воды вражеского гидроакустического буя, выловил какую-то штуку и ворвавшиеся в ленкаюту ребята позвали меня на ют, где в этот момент толпа моряков рассматривала это пугающее "нечто"...
Практически весь день понедельника 10 сентября 1973 года БПК "Свирепый" либо двигался куда-то самым малым ходом, либо дрейфовал в водах морского района вблизи от островов архипелага Вестманнаэйяр (Исландия) и весь день на излучение работала ГАС МГ-332 "Титан-2". От нудного периодического звука-сигнала, возникающего в антенне в носовом бульбовом обтекателе, проникающего не только через толщу океана, но и через стальной корпус корабля, через наши тела и внутренние органы можно было "спрятаться" только рядом с работающими машинами и механизмами, либо на ходовом мостике, на котором ты неизбежно увлечён происходящими на корабле и вокруг корабля событиями. Я бросил все мои работы в ленкаюте, вооружился средствами визуальной разведки и "тихой сапой" очутился в ходовой рубке, хотя меня сюда никто не звал - на море был сильный туман.
В ходовой рубке находились: командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров, замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин, вахтенный офицер и матрос-рулевой за штурвалом рулевой колонки "Альбатрос 22-11". Место визуального разведчика было сзади справа от командирского кресла у корабельного бинокулярного призматического визира ВБП-451М в малом пространстве между визиром и угловой частью переборки ходовой рубки с большими прямоугольными иллюминаторами до бронированной стальной двери, выходящей на правое крыло ходового мостика. Здесь под иллюминаторами были удобные пакетники, выключатели, переборочный телефонный аппарат, кабельные трасы с кронштейнами, на которых удобно было развешивать мою сумку-планшет с рисовальным альбомом, набором фломастеров, цветных и простых карандашей, портативный магнитофон "Десна" и мои разведчикские фотоаппараты. Под защитой массивного и сложного устройства визира ВБП-451М на палубе лежал большой кожаный кофр секретного специального автоматического фотоаппарата с телеобъективом, который перед съёмкой нужно было устанавливать на карданный кольцевой штатив пелоруса стойки репитера гирокомпаса и подключать к электросети. Это расположение оборудования и места для моей вахтенной службы на БС возникло и закрепилось в результате долгого поиска наиболее удобного расположения визуального разведчика...
Дело в том, что я должен был быть в курсе всех событий, происходящих на корабле и вокруг корабля, а на ходовой мостик и на ГКП (главный командный пункт) естественно, обязательно и неизбежно поступали все доклады, рапорты и сообщения изо всех боевых постов и мест корабля - из ПЭЖ (пост энергоживучести), из "машины", от всех боевых частей и служб (БЧ-1, БЧ-2, БЧ-3, БЧ-4, БЧ-5, РТС и т.д.), из лазарета от доктора, камбуза и даже из посудомойки... Сигнальщики-наблюдатели немедленно докладывали на ходовом мостике вахтенному офицеру обо всём, что видели и замечали вокруг корабля в окружающем пространстве над водой, в небе, на воде и даже под водой, например, появление касаток или дельфинов. Кроме этого, командир корабля постоянно получал сообщения и донесения от связистов и радистов, от специалистов СПС (специальной потайной связи) и неизбежно, так или иначе, сообщал суть этих сведений вахтенному офицеру и тем командирам и помощникам, которым нужно было знать содержание этих сообщений, приказов и распоряжений. При этом сам командир корабля имел возможность используя специальную аппаратуру связи, общаться напрямую по радио и звукоподводной связи с главным штабом ВМФ и ДКБФ, со штабами 128-й БРК 12-й ДиРК ДКБФ, командованием ВМБ Балтийск, капитанами разных судов, командирами кораблей и подводных лодок. Правда эти сеансы непосредственной связи были крайне редкими.
Когда что-либо происходило на корабле или вокруг корабля, с разрешения командира корабля или вахтенного офицера (когда командир отсутствовал на ходовом мостике) я отлучался на данное событие, чтобы увидеть всё своими глазами, засвидетельствовать событие и если надо, то зафиксировать его наиболее удобным способом, то есть сфотографировать так, чтобы это событие можно было визуально проанализировать и изучить в его развитии от начало до завершения. При невозможности фотографирования по условиям съёмки, я, как визуальный разведчик, должен был либо на мечте, либо чуть позже, по свежей оперативной памяти, зарисовать событие в свой рисовальный альбом, сделать возможно более точный набросок, эскиз или рисунок (желательно в цвете). Если условия события не позволяли рисовать в альбоме, то я должен был включить портативный магнитофон "Десна" и непосредственно во время события максимально подробно изложить суть происходящего, участников события, фабулу и характер событий, а также результат события. При этом я не имел права говорить в микрофон своё отношение к событию - только беспристрастное изложение фактов.
Если невозможно было ни фотографировать, ни рисовать, ни записывать звуки и свою речь на магнитофон, то я обязан был всё видеть, всё примечать, всё запоминать, а после завершения события немедленно уединиться и составить либо звуковой (на магнитофон), либо письменный отчёт о происшедшем событии. При этом, если событие было важным и его видели или в нём участвовали несколько или многие свидетели и участники, я обязан был немедленно опросить всех и каждого в отдельности, записывая без своих уточнений и комментариев всё, что видели, знали или могли видеть и знать эти моряки. По инструкции разведотдела штаба нашего соединения я даже смотреть в глаза опрашиваемым не имел права, чтобы как-то не подать виду согласия или несогласия, одобрения или неодобрения того, что мне будут рассказывать свидетели и участники...
Должен сказать, что не все и не каждый из членов экипажа БПК "Свирепый", в том числе старшие офицера и командиры боевых частей и служб, а тем более матросы, старшины, командиры отделений и годки приняли такой мой статус и обязанности визуального разведчика. Дело в том, что они даже не знали, что меня на время БС (боевой службы) назначили исполнять эти обязанности, тем более, что в РТС и БЧ-4 также были офицеры, мичманы, старшины и матросы, которые выполняли свои обязанности по радиотехнической и визуальной военно-морской разведке. Например, я в какой-то мере дублировал должностные обязанности сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4, которые также фиксировали и фотографировали пролетающие мимо корабля самолёты и проходящий мимо суда и корабля ВМС США и НАТО. В РТС (радиотехническая служба) тоже велась разведка, но своими техническими средствами.
Примерно через месяц БС (боевой службы) я после "скитаний" по территории ходового мостика, наконец-то, обрёл своё "законное" место, в котором я никому не мешал, где мне было удобно и куда уже по привычке склонял голову и оборачивался командир корабля, вахтенный офицер и все те командиры и начальники, которые "решали важные вопросы судьбы корабля и экипажа". Естественно, в своём !углу" и "закутке" за корабельным визиром ВБП-451М, я всё видел, слушал и знал... Когда командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров взял меня под защиту, публично и специально показательно приказал мне нести вахту на ходовом мостике в качестве визуального разведчика, мои трудные взаимоотношения с должностными лицами экипажа вошли постепенно в норму, но ещё долго на меня косились офицеры, общаясь с командиром корабля, невольно понижали голос, замолкали в моём присутствии, враждебно поглядывали. Только через месяц БС (боевой службы) меня перестали замечать и я ощутил полную свободу действий...
Вот и сегодня, воспользовавшись тем, что БПК "Свирепый" мирно дрейфовал или "плёлся" малым ходом по морскому району, в котором предполагалось обнаружение подводных лодок "вероятного противника", а также сильным туманом, который практически не позволял ничего фотографировать, я невольно прислушивался к тому, о чём говорили между собой командир корабля и замполит. Так я узнал "последние новости с театра боевых действий Холодной войны"
1 августа 1973 года скончался Вальтер Ульбрихт - деятель германского и международного коммунистического движения, один из основателей Социалистической единой партии Германии, генеральный секретарь (1950-1953 гг.), 1-й секретарь ЦК СЕПГ (1953-1971 гг.), почётный председатель СЕПГ с 1971 года. Председатель Государственного совета Германской Демократической Республики (с 1960). Вальтер Ульбрихт родился 30 июня 1893 года и ему было 80 лет. При нём летом 1961 года была спешно построена стена между Западным и Восточным Берлином, создана новая экономическая система планирования и руководства народными предприятиями, значительно повысившая уровень жизни трудящихся ГДР.
9 августа 1973 года была запущена очередная советская межпланетная космическая станция "Марс" и впервые "полёт по межпланетной трассе одновременно совершили четыре КА: "Марс-4", "Марс-5", "Марс-6" и "Марс-7". Эти старты и этот полёт совершенствовал систему управления полётом и систему ориентирования боевых КА в космическом пространстве.
11 августа 1973 года по советскому Центральному телевидению начат показ сериала «Семнадцать мгновений весны» режиссёра Татьяны Лиозновой по повести Юлиана Семенова о нашем советском разведчике в самом центре высшего руководства гитлеровской Германии. Жаль, что мы на БПК "Свирепый" не могли видеть на наших телевизорах это многосерийный телефильм...
Дмитрий Васильевич Бородавкин рассказывал Евгению Петровичу Назарову, что в Чили "схлестнулись" интересы США и СССР, что на выборах победил Сальвадор Альенде от блока "Народное единство", которого поддерживал Советский Союз, а в ответ американцы готовят силовой свержение законного чилийского правительства, что возле Чили концентрируются американские военный корабли и суда. Евгений Петрович Назаров в ответ сообщил замполиту, что с 12 июня в Центральной и Южной Атлантике находится в одиночном боевом дежурстве-плавании ЭМ «Скромный», что до этого этот заслуженный боевой корабль проекта 56 постройки 1952-1955 годов и служивший на БФ и СФ, в период с 10 по 27 апреля 1970 года принимал участие в крупнейших учениях «Океан-70», участвовал в спасательной операции на аварийной атомной подводной лодке К-8, в 1972 году нёс боевую службу в Западной Атлантике: с 6 по 28 января 1972 года нанёс визит в Бисау (Гвинея), с 5 марта по 6 мая 1972 года — в Гавану (Куба). С 23 по 29 мая 1973 года ЭМ «Скромный» нанёс визит в Пуэнт-Нуар (Конго-Браззавиль) и теперь обеспечивал советское военное присутствие в Гвинее с заходом в Бисау.
Оба старших командира БПК "Свирепый" немного помолчали, видимо. немного сетуя на то, что мы "болтались" в северо-восточной части Атлантики, а в это время кто-то барражировал в южных тропических морях и противодействовал козням американцев а Тихом океане и на юге Атлантики за экватором. После недолгого молчания Евгений Петрович Назаров также спокойно и почти равнодушно сообщил, что с 22 марта 1973 года в Центральной Атлантике, Средиземном и Карибском морях в отдельном плавании со старшим на борту командиром 120-й БРК капитаном 1 ранга Л. Д. Рябцевым на БС находится БПК пр.1134 «Адмирал Исаков».
- На первом этапе с 12 по 29 мая КПУГ в составе БПК «Севастополь», БПК «Адмирал Макаров» и БПК «Адмирал Исаков» СФ участвовали в поисковой операции по обнаружению и слежению за ПЛ вероятного противника в заданном районе Северной Атлантики на учении «Лагуна». Они обнаружили ПЛ противника и тогда экипаж корабельного вертолета КА-25ПЛ майора А.И. Петрука и штурмана капитана Р.С. Суринта впервые выполнил ночную посадку на движущийся в море корабль.
- Конечно, имея специальный противолодочный самолёт, легче обнаружить в море ПЛ, - сказал оправдывающимся тоном замполит.
- Легче, - согласился командир корабля, - но мы должны уметь это делать и без специального вертолёта!
- Вы правы, Евгений Петрович, должны и обязательно сумеем, - примирительно откликнулся замполит.
- После этого успеха, - опять продолжил свой рассказ Е.П. Назаров, - БПК "Адмирал Исаков" получил приказ перейти в Средиземное море и принять участие в противолодочной операции с участием кораблей ЧФ. В их задачу входит обнаружение и длительное сопровождение (слежение) за подводными лодками ВМС США. Все американские, британские и французские ПО в зоне радиусом 3000 миль от Москвы должны быть под прицелом наших противолодочных кораблей. В нашем районе эту задачу должны выполнить мы...
- Да.., - поддержал командира корабля замполит. - Задача с виду не броская, особо не видная, не героическая, но важная. Главное, не прозевать подводную лодку противника...
Командир БПК "Свирепый" капитан 3 ранга Е.П. Назаров потянулся рукой к коммутатору КГС (корабельной громкоговорящей связи), включил пульт связи с начальником РТС и потребовал доклада о гидроакустической обстановке вокруг корабля. Обстановка вокруг БПК "Свирепый" была спокойная, только отмечалось большое скопление косяков рыб, да далёкие шумы рыболовецких судов (Исландия была рядом). В этот момент на ГКП раздался шум и командир корабля искоса недовольно оглянулся на вахтенного офицера, а потом коротко мотнул головой в мою сторону.
Я только-только собрался было покинуть свой боевой пост и узнать, в чём там дело, как показался шмыгающий носом штурман командир БЧ-1 старший лейтенант Геннадий Фёдорович Печкуров и доложил, что "моряки на юте выловили из воды нечто необычное". Я опять только было открыл рот, чтобы испросить разрешение командира корабля покинуть ходовой мостик, как он опять кивком головы отправил меня на место события. Не мешкая, я ринулся с фотоаппаратом по тёмному залу ГКП, освещённому светом экранов РЛС, прокладочных столов БИП и лампочек множества приборов управления, выскочил на открытый центральный пост сигнальщиков-наблюдателей, лихо съехал на руках и прогарах по полированным длинным поручням центрального трапа на палубу шкафута к торпедным аппаратам и побежал мимо рабочего катера РБК-30 и фальштрубы на полуют и ют, где в это время слышались ликующие голоса не менее полусотни моряков БПК "Свирепый".
С вершины бокового трапа правого борта я увидел группу матросов, в руках которых над их головами, было что-то яркое, оранжевое в крупной зелёной сетке. Это нечто, похожее, на большой кругло-овальный пузырь или спасательный плот, вероятно, был лёгким, потому что он "плавал", качался и "порхал" в руках матросов, как мячик. Ребята ликовали, подбрасывая это "нечто" в воздух и больше всех ликовал и радостно "бесновался" мой друг-годок Славка Евдокимов. Он орал, вопил, кричал, дёргал и терзал это оранжевое нечто, как некий трофей, как добычу.
- Смотри, Суворов! - встретил он меня криком. - Фотографируй! Не стой! Смотри, что я поймал!
Я быстро спустился на палубу юта и действительно сфотографировал это "нечто" и этих радующихся матросов и годков. Я действительно был очень рад, что наконец-то Славке Евдокимову повезло и он сумел совершить подвиг, о котором сильно и давно мечтал. Правда, я заметил даже в видоискателе смущённые и лукавые усмешки мичманов и старшин, которые в это время находились на юте и занимались какими-то делами. Они улыбались и не принимали участие в ликовании небольшой группы моряков, которые носились с этим оранжевым "нечто" в зелёной рыбацкой сети по палубе между бортами и мимо нижней артустановки АК-726.
Оказалось, что БПК "Свирепый" случайно в тумане вторгся на территорию моря, на которой были установлены большие поля рыбацких сетей и это оранжевое "нечто" было всего-навсего поплавком на краю огромного невода. Винты нашего корабля неспешно намотали на себя эти сети, перемололи, порвали и порезали их и теперь нужно было что-то срочно делать...
Пока Славка Евдокимов, шаля и играя в счастливого героя, носился со своим оранжевым пузырём по палубе, а потом ребята начали просто прыгать по нему, скакать и с размаху садиться на него верхом, офицеры и мичманы на юте посовещались и доложили "наверх" о случившемся. По их докладу получалось, что вахта ПДСС (противодиверсионная служба), увидела в тумане странные оранжевые "пузыри" на поверхности океана, подумали, что это "вражеские буи или мины" и уже собрались было "стрельнуть" по ним, но в этот момент кто-то догадался прежде доложить о происшествии на ходовой мостик вахтенному офицеру. В этот момент "оранжевые мины" вдруг ожили, зашевелились, начали один за другим нырять в воду, беззвучно пропадать в тумане. Вахтенные ПДСС правого и левого борта на юте доложили по вахте о происходящем и на ют хлынула толпа жаждущих приключений. К этому моменту уже была ясна версия происхождения этих оранжевых пузырей, потому что в воде за бортом уже видны были обрывки рыбацких сетей.
Возле сложенных больших трапов-сходен правого и левого бортов нашлись на специальных креплениях багры с крюками и этими "дрючками" Славка Евдокимов и другие годки быстро выловили за бортом один из поплавков, зацепили его за рыбацкую сеть и в шутку (от скуки) начали носиться с ним, как с боевым трофеем, по палубе. Кто-то из молодых матросов сообщил о происходящем на ГКП, а оттуда на ходовой мостик. В результате оранжевый пузырь-поплавок лопнул, сдулся, а вместе с ним сдулось и геройство Славки Евдокимова. Очень жаль, я искренне желал своему другу необычного приключения, памятного события, которыми бы он мог по праву гордиться и потом рассказывать об этом своим родным, близким и любимым людям.
Многие, очень многие моряки экипажа БПК "Свирепый" мечтали о героическом поступке, потому что нас так учили и воспитывали наши родители, почти все ветераны и участники Великой Отечественной воны 1941-1945 годов, наши учителя и воспитатели в школах, наши отцы-командиры и замполиты-комиссары на военной флотской службе. Нас к героизму и героическому поведению звали наши морские и флотские традиции, история русского и советского ВМФ, история нашей Родины - Союза Советских Социалистических Республик. Даже те из нас, которые уже скептически относились к советской идеологии, к советскому правительству и КПСС, всё равно испытывали стремление проявить себя не хуже остальных моряков БПК "Свирепый", показать нашим "вероятным противникам" силу, мощь, умение и "кузькину мать". Как бы ни ругали Никиту Сергеевича Хрущёва, который довёл нашу страну до опасного Карибского кризиса и реальной угрозы начала ядерной войны с США, но в народе всё равно с усмешкой и одобрением воспринимали его эмоциональность и принципиальность в борьбе с американским империализмом и ничего не имели против того, чтобы вовремя и на полную мощность применить наше корабельное вооружение и ракетно-торпедное оружие. Главное - найти и поймать подводные лодки противника... Это главное... А дальше, как получится... Вернее, как надо, чтобы получилось.
Я вернулся на ходовой мостик и понял, что командиру корабля капитану 3 ранга Е.П. Назарову уже всё известно о приключении с рыболовецкими сетями и оранжевым поплавком Славки Евдокимова, потому что корабль получил ощутимый средний ход и в тумане споро убирался из этого района, от порванных рыбацких сетей и от возможного международного конфликта. Мы не бежали с места преступления - нет. Мы просто "смывались вовремя, пока нас не застукали"... Так выразился наш старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Н.В. Протопопов, который и доложил о происшествии командиру корабля и замполиту. Прерванный разговор о новостях в мире и в стране продолжался и я снова занял своё место за сложным и большим по размерам устройством визира ВБП-451М.
Замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин сообщил всем присутствующим, что 14 августа 1973 года в Пакистане принята новая конституция, что 15 августа США практически прекратили своё прямое участие в боевых действиях в Индокитае, завершив воздушные бомбардировки Камбоджи, что 25 августа впервые был сделан снимок новым медицинским устройством глубокого сканирования организма - томографом, что 26 августа в университете штата Техас в Арлингтоне (США) в программу обучения студентов включили изучения танца живота, что 27 августа верховный суд Канады постановил, что индианка, вышедшая замуж за любого мужчину не индейца, потеряет привилегии индейцев-аборигенов, что 30 августа в Кении запрещена охота на слонов, а 1 сентября 1973 года какой-то сумасшедший террорист бросил самодельную бомбу в саркофаг В.И. Ленина в мавзолее на Красной площади в Москве.
На все эти новости командир корабля и все присутствующие офицеры реагировали с юмором, комментировали их, в частности, сказали, что "в Пакистане давно надо было навести законный порядок в этих племенах", что "США прекратили войну в Индокитае из-за мощного противодействия Советского Союза и Китая", что "теперь американцы применят свои войска и вооружённые силы где-нибудь в Чили или на Ближнем Востоке", что "томограф опять изобрели на Западе, а не у нас", что "танец живота, конечно, дело красивое и полезное для женщин и, особенно, для мужчин", что "охоту на словно нужно было давным-давно запретить". Однако последняя, вернее, крайняя новость, сказанная замполитом "скучным" голосом всех встревожила и возбудила на серьёзный разговор...
- Да.., - помолчав, сказал Евгений Петрович Назаров. - Теракт в мавзолее Ленина - это знаковое событие... Это дело требует самого серьёзного внимания. Это какое же надо иметь оголтелое инакомыслие, чтобы изготовить самодельную бомбу и взорвать её в святом месте для каждого советского человека, для всей страны? Это ненависть... Глубокая застарелая ненависть...
- Причём это сделано после Победы над фашизмом, после страшной войны, спустя 56 лет после Революции, - заметил Дмитрий Васильевич Бородавкин. - Сколько же ещё осталось у нас старорежимных недобитков?!
- Контриков нужно выявлять тщательнее, - заявил решительно старпом капитан-лейтенант Н.В. Протопопов. - Если попустительствовать всяким ревизионистам и популистам, то из этого "инакомыслия" вырастут предатели и диверсанты...
Командир корабля, замполит и старпом переглянулись друг с другом и внимательно каждый окинул взглядом вахтенного офицера и сменяющихся вахтенные матросов-рулевых. Разговор прервался... Вечер в морском тумане был ещё темнее и глуше, чем днём и всё внимание присутствующих на ходовом мостике было направлено на обстановку по курсу и вокруг корабля. Вокруг больше ничего не происходило, на ГКП вяло звучали рапорты и доклады о воздушной, надводной и подводной обстановке, фотографировать и зарисовывать было нечего, да и невозможно из-за темени и тумана, поэтому я испросил разрешения покинуть свой боевой пост на ходовом мостике и уйти в ленкаюту.
- Вы ничего не слышали, - предупредил меня в спину вполголоса заместитель командира корабля капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин.
- Точно так! Ничего не слышал, занят был визиром и фотоаппаратом, пытался изучить работу светофильтров и ночного видения, - ответил я тоже вполголоса.
- Вот и хорошо. Идите, занимаётесь своими делами.
Я не спеша брёл по коридору личного состава в ленкаюту, нагруженный своим разведчикским имуществом и держа в руках бачок с абрикосовыми косточками и компотной мякотью, которые получил на камбузе корабля взамен на несколько фотоснимков бушующего океана. Ранее, с оказией, я добыл два небольшого размера литых алюминиевых черпачка-чумички (половника), которыми удобно было, как молотом и наковальней, колоть абрикосовые косточки. Абрикосовые зёрна вкупе с компотной мякотью из сухофруктов были настоящим лакомством, особенно со свежеиспечённым хлебушком в нашей корабельной пекарне...
Я колол абрикосовые косточки и радушно встретил моих друзей-годков Славку Евдокимова и Витьку Фёдорова, которые пришли ко мне в ленкаюту на ночные посиделки. Славка безостановочно поглощал абрикосовые зёрнышки, перехватывая те, что я подавал по очереди его другу и земляку ленинградцу Виктору, и всё рассказывал и рассказывал подробности того, как он багром доставал из воды свой оранжевый рыбацкий поплавок, который казался ему настоящим боевым трофеем.
Я скромно помалкивал, потому что между банками (лавками) в зале ленкаюты лежали, укрытые серой тканью, которой я оборачивал свои стенды, американские, британские и иные натовские настоящие радиогидроакустические противолодочные буи, один из которых и самый первый я вытащил голыми руками из воды Северного моря. Это уже было давно и "быльём заросло", поэтому я не мешал моему другу Славке Евдокимову гордиться своим героическим поступком. Виктор Фёдоров тоже скромно помалкивал и прощал своему другу "лихую радость", хотя сам был одним из той "святой троицы" команды нашего корабельного рабочего катера РБК-3, который раскачивался при сильном волнении моря на лопнувшей расчалке грузовой стрелы и бился о корпус БПК "Свирепый".
Мне понятна была страстная жажда подвига Славки Евдокимова. Я и сам сейчас, после новости о теракте в мавзолее В.И. Ленина, остро хотел совершить что-то значимое, героическое, смелое и решительное, "отомстить этим гадам, покусившимся на святое"... Ребятам я ничего не сказал...
На следующий день, 11 сентября 1973 года, корабли ВМС Чили, участвовавшие в совместных с ВМС США манёврах «Унитас», проходивших у берегов Чили, обстреляли порт и город Вальпараисо (предварительно было расстреляно нескольких сот матросов и офицеров поддерживавших демократически избранного президента Сальвадора Альенде), затем высадили десант и захватили город. Это был не обычный мятеж гарнизонного типа, а хорошо спланированная военная операция, в центре которой была осуществлена комбинированная атака с применением артиллерии, авиации и пехоты. Целью переворота, который был подготовлен ЦРУ США, являлось свержение законно избранного президента Сальвадора Альенде, которого так и не удалось отстранить от власти невоенным путём.
В 09:15 мятежники под командованием генерала Хавьера Паласиоса начали обстрел и штурм президентского дворца «Ла Монеда», который защищало около 40 человек. Штурм осуществлялся с участием танков и авиации. Во время штурма президентского дворца президент Альенде погиб. После переворота была образована "военная Хунта", под предводительством генерала Аугусто Пиночета, которая была лояльна США и управляла страной почти 20 лет. После захвата власти Пиночетом инфляция превратила чилийскую национальную валюту эскудо в настолько дешёвую макулатуру, что в 1975 году вместо неё пришлось вводить новую валюту. Безработица достигала 30%. Из страны уехал каждый десятый житель, в основном, образованные специалисты (крестьяне уехать просто не могли).
Во время переворота и после был создан ряд концентрационных лагерей для политических заключенных, наиболее известным из которых был концлагерь, созданный на стадионе в Сантьяго. Стадион использовался для интернирования 40 000 задержанных противников военного режима Аугусто Пиночета после государственного переворота. На поле и трибунах стадиона держали мужчин, женщин в раздевалках плавательного бассейна и смежных зданиях, а допросы проводились на велодроме. На стадионе «Чили», также превращённом в концлагерь, в частности, был зверски убит известный режиссёр, поэт, композитор и певец сорокалетний Виктор Хара - авторитетный политический активист, член Коммунистической партии Чили, победитель первого фестиваля "Новой чилийской песни" в 1969 году. В течение четырёх дней его избивали, пытали током, ломали руки. Затем 15 сентября 1973 года Виктору Хара отрубили кисти рук, потом проломили голову. После выстрела в затылок в его тело было выпущено из пулемёта 34 пули. Мёртвого певца повесили рядом с его гитарой.
Больно гитаре - пуля задела,
Стынет мотив на высокой волне.
Нота сорвалась и заалела
Капелькой крови на мёртвой струне.
За время хунты, по некоторым данным, было убито и замучено около 30 000 человек. Никто так и не понёс наказания, так как после ухода Пиночета в высших должностных чинах осталось масса его сторонников связанных с ним, в том числе, и кровью мучеников контрреволюции. Несмотря на неоднократные попытки осудить самого Пиночета по множеству пунктов обвинения, включая массовые убийства политических оппонентов, торговлю наркотиками и оружием, привлечь к суду его так и не удалось (Все данные из открытых источников в сети Интернет).
Фотоиллюстрация: 10.09.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). Сильный туман. БПК "Свирепый" дрейфует или самым малым ходом движется в том районе моря-океана, где нам приказано нести сторожевую противолодочную службу. Всем хочется отличиться и найти подводную лодку (подводные лодки) вероятного противника. На полную мощность работает подкильная ГАС МГ-332 "Титан-2" с антенной-излучателем в носовом бульбовом обтекателе. По пути в тумане мы "заехали" в рыбацкие сети, порушили их, а ребята выловили из воды ярко оранжевые поплавки в зелёных и синих обрывках сетей. Больше всех ликует мой друг-годок Славка Евдокимов. Он вцепился в этот относительно лёгкий и бесполезный нам поплавок, как в желанную добычу, военный трофей. Остальные ребята, офицеры и мичманы тоже смеются и радуются, - всё развлечение в этом густом мокром глухом тумане...