После того как они поговорили об Италии, затронув и Германию в частности,
выпив несколько чашек чая, и спев звенящие и сейчас песни под гитару, Он Ей вдруг
предложил:
- А давай поиграем! - что-то в этом предложении было мистически манящим,заманчиво
электризующим. У Неё отчего-то губы увлажнились, словно бы вкусные ягоды сладким
соком забрызгали их изнутри, коленки почему-то стали дрожать,
импульсы вибраций покалываний, как от лёгкого напряжения отдавались в пятках.
Поэтому Она не могла ничего другого ответить, как бы давая согласие:
- Давай! - и уже с опозданием - А в какую?
- Все очень просто. Тебе понравится. Для начала нам нужно раздеть друг друга,
отбросив все лишнее в сторону. - с этими словами Он, словно уже получив согласие
стал с Неё бережно удалять все надетые тряпочки, как в августе снимая с любимой
яблони созрелые плоды. Она же хотела почувствовать в этот момент
каждый миллиметр его дыхания, скрытого за всеми этими вещами, называемыми одеждой.
Ей хотелось докопаться до самой Его сути. Игра уже с первых мгновений начала нравится и радовать обоих.
- Это чудо! - почти не слышно произнёс Он, когда оставалось совсем мало материи
до полного обнажения великолепного, слегка подрагивающего женского тела,
что казалось бы так давно ждало освобождения от надоевших и только мешающих предметов гардероба, словно бы вокалист, который не может использовать голос,
когда постоянно жуёт семечки, от чего на гортани появляется ненужная плёнка.
- Ну вот и всё - произнесла Она ещё тише, нежели Он, после того как стянула с него
бирюзово-синие плавки. Её маленькие кругляшки щёчек при этом несколько покраснели.
- А теперь ты становись и закрывай свои глазки. Выбери удобную позицию, голова как
купол уходит вверх, ты расслаблена... - звучали такие лёгкие и такие властные Его
слова, как бы молоточками по ксилофону, бережно касаясь Её сердечка, оно было
готово тут же выпрыгнуть и отдаться Ему навсегда, словно бы жизнь не имеет границ...
- Ни в коем случае не открывай глаза! - это было пронизывающе, от чего Она теперь
даже пошевелиться не решалась, просто не могла, дыхание участилось, а губки отчего-то стали сохнуть и увлажняться одновременно, как загорающее на солнце
мороженое...
- Суть игры - как слова мага в трансе звучало где-то изнутри - заключается в том,
что я буду направлять свою энергию в те точки, которые сейчас этого желают,
в те точки, которые сейчас меняются в цвете, как при рассвете окрашивается
небо...
Она всё понимала, сильно желала чтобы игра длилась как можно дольше, а то и вовсе
никогда не кончалась. Дыхание заходило в Неё само собой, Она этот процесс не
контролировала. Словно бы как свеча, Она хотела чтобы на Неё Он дул, прикасаясь
своим дыханием - как мечта касается души, чисто, откровенно, наполняя жизнь
маленькой тоненькой свечки новым смыслом...
А Он даже не дул, Он согревал своим дыханием Её израненное опустошенное тело,
прикасаясь потоком воздушных капелек, словно каждая из них была горячая ладошка
ласкового солнышка, при этом Его губы лишь слегка дотрагивались до Её капилляров,
как пчёлки, наполняющие цветок новой теплотой, от которой само собой рождается
сладковато-пряный нектар.
Где только не ощущала Она этих нежных дуновений с прикосновениями желанных
теперь уже Его губ, Её переполняло как небо в грозу переливчатыми трелями дождинок, раскатистым серпантином дышащих вздрагивающих молний, лёгкими ударами
по ушным перепонкам громовых всплесков. Земля вместе с небом как единое целое содрогалась, постанывая в блаженном созерцании внутренних красот, что рисовали
маркеры воображения...
- Если вдруг Ты замёрзнешь - откуда-то из зеркального лабиринта донеслось - просто
скажи «обогрей меня» и я обогрею.
Нет, Ей в этот момент точно было не холодно, но сама мысль, что Она окажется в Его
объятиях просто сводила с ума, даже с закрытыми глазами.
- Спасибо, мне не.... - большего говорить было не нужно, этого было и так достаточно, чтобы эти чуткие выдохи жизнетворного воздуха, наполненного огненным
жарким чувством не прекращались, а рождали на холсте Её тела все новые и новые
пейзажи и натюрморты. Это Она, да Она была особенной. Он прикасался, и дарил всего
себя именно Ей. Это для Неё придумана эта игра, это Она достойна наслаждаться
каждым новым закатом и рассветом от своих ощущений прекрасного. Только ради
одного такого прикосновения стоило прийти в этот мир чистой обнаженной верящей
в сверхъестественное девушке.
Все больше и больше погружаясь в открытые заново миры, Она чувствовала что Её
переполняет какая-то благодарность Ему, Он в этот момент представлялся ангелом,
который держит Её на своих сильных но безумно нежных лёгких крыльях, унося куда-то
вверх, но при этом лёгкие сами наполнялись не просто воздухом, а горячим морским
прибоем, как бы погружая в горячие потоки Гольфстрима...
И тут Она и впрямь возжелала оказаться в Его объятьях, Ей захотелось стать
той маленькой беззащитной пушинкой, которую только Он может обогреть и защитить,
сохранить в своём сладком пространстве желанного величия. Ей загорелось прикоснуться к Нему, как к родному облачку, в котором есть только сила, притяжение, и невесомость.
И Она выдохнула, как бы лёд превратившийся в пар: Хочу, обогрей меня - и тут же
Он уже полностью как огромный кит проглотил Её. Кожа Его обжигала как загар, было
ощущение что она с головой ушлая горячий снег, если такое вообще возможно.
Сравнивать Его с кем-то ни было ещё было абсолютно не нужно, Он был сейчас полностью Её, по крайней мере Она чувствовала себя в безопасности, ни одна
тревожная мысль не решалась пробиться сквозь Его плащом обволакивающее тело.
Её волосы почему-то уносились под Его мягкими и нежными ладонями взмывающими
салютами вверх. Ей не было холодно ни одного мгновения после того как они раскрыли
искусственную листву, но Она честно хотела ещё и ещё сильнее и ближе прикасаться
к Нему, словно это Он был тот самый долгожданный дождь, которого Она ждала
в знойной пустыне своего существования.
Он словно давал Ей просачиваться внутрь себя, как в защитную оболочку, где все Её
ручейки впадали во впадины Его принимающих мышц, как впадины в гротах принимают
всю морскую влагу. Она превращалась в маленькое озеро, постепенно уменьшаясь
до малюсенькой капельки, звуча при этом как огромное довольное море в штиль,
наслаждаясь солнечным теплом и невидимым взглядом из небес кого-то весьма важного.
Обволакивал, оцеплял Её, но в тоже время отстраняться не было даже шальной, как
выстрел мысли. Все, что Она желала в этот момент всем своим скрипичным оркестром
играющего сердечка это наполниться Им - Его энергией, теплом, магической силой,
дыша сейчас уже не как обычно привыкла, а словно отталкиваясь от поверхности
небесного шара Его тела, при этом взлетая куда-то в бесконечность. Поэтому дышать
Ей было незаметно легко и по-настоящему откровенно приятно.
- А теперь продолжим нашу с Тобой игру - это как вдруг нарисованный, воплощённый
новым обоюдным желанием возник водопад предложения.
- Да, а что может быть ещё что-то? - хотелось произнести где-то под куполом Её
развевающихся волос, но губы были заняты соединением с каждой клеточкой Его шеи в
том месте куда их забило волной, и лишь подрагивая о берега вбирали в себя
новые органические элементы из этой упруго-нежной, но в тоже время величественно-
страстной обожаемой шеи принадлежащей уже давно не Ему, а целиком и полностью Ей
одной.
- Теперь, Ты можешь посылать свою энергию в каждую частичку Моего тела - да,
это был не вулкан, не гейзер - так печатали на Её полотне Его слова. И да, точно
именно этого Ей и хотелось больше всего на свете - наполнять, заполнять каждую
звёздочку на небе Его тела своим уникальным добрым благодатным светом,
насыщенным женской всевидящей и всепроникающей любовью. Да, это же сейчас Она
была переполнена и перенасыщена магическим сиянием волнующих энергетических
потоков, это Её альтерации были на пределе, казалось от Её лопаток и плечей,
включая шею и лопатки вот-вот начнёт вырастать ядерный гриб,и произойдёт взрыв,
которого все дышащее перенести не сможет. Наверное помогали и сдерживали эту
губительную массу ядерной мощи его объятия, как саркофаг не позволявшие
взорваться, отражая и погружая в себя Её запредельную красоту энергетически
заряженных чакр.
- Я х... - это было то самое слово, но в нём прозвучало только шипение как если
бы что-то горячее встретилось с чем-то нагретым чуть менее. - Так Он отдал Мне
всё, что у Него было, Он опустошил Себя для Меня полностью, вот почему во Мне так
много, вот почему Меня так переполняет - в секунду пронеслось, как скорый пассажирский поезд в Её давно неподвластном мозгу.
Слегка освободившись из не менее сильных чем в начале объятий, Она стала посылать
своё дыхание в центры Его измождённого одинокого естества, которе могло не дай бог, в любой момент отключиться, Его долгожданного, сладкого как найденная земляника в лесу в траве, как отобранный у всех в мире пчёл пьянящий мёд, как
наполняющая рот, вызывая приливы приторно-пряной слюны, сорванная в детстве акация. Она с каждым выдохом посылала Ему Саму Себя, бережно распределяя
Свою запредельную мощь энергетически заряженных частиц, Она наполняла Его
кожу, проникая до внутреннностей новым смыслом...
Он раскрыл крылья, позволив Ей уйти из под них. Теперь Он был только слух, только
жадный океан, вбирающий в себя это неуёмное такое певучее родное небо, что
так и стремилось прикоснуться, соединиться, добавить своей сладковатой соли
в воды. Блуждающие потоки света, как вспышки наполняли небо - Он уже забыл
все Свои имена - Он только из камешек в виде планет выстраивал Её новое имя,
имя этой всепроникающей любви, которая заполняла Его. Отдаваясь навстречу Её
губам, будто предугадывая то место, куда Она в этот момент направит свой свет
и величие. Сейчас было только сейчас. Ему уже давно не хотелось ничего говорить.
У них родился новый первенец - язык, понятный лишь двоим без надобности переводчиков. Этот язык был скорей языком души нежели тела. Они танцевали
в сиянии возрождающейся Вселенной, лицезрея ствол сознания как нечто далёкое и
потустороннее, находя красоту и смысл жизни во всплеске световых лекал бесконечности, исходящих через сердце откуда-то, не важно откуда, извне, погружая
в одно, словно соединяя мостом через Галактики две Вселенные.
Она наполняла Его, при этом чувствуя зов, как пульсацию каждого островка,
каждого бугорка, нуждающегося в тепле и внимании. Ей казалось что Он - это Она,
но только другая Её часть, о которой Она не знала, но часто задумывалась в своих
поисках цели и мечтая в одиночестве, созерцая плывущие облака по несущему их небу.
Она была счастлива в этот момент быть проводником, светочем, несущим что-то горячее, жизнеутверждающее, что так заждались леса, Она в этот момент не была
огнём, она была ласковым солнышком, которое каждый свой тоненький лучик направляет нежностью и заботой, дороже этого у Неё ничего не было...
Они были окутаны туманом созданных ватно-свежих световых зеркал, что казалось бы
там, высоко вверху кружили их довольные оболочки тела, которые рассыпались
на землю дождевыми каплями утренней росы. Их души при этом целовались взасос,
погружая языки в жадные рты наслаждения, массажируя и при этом вальсируя одновременно. Они были заняты надолго игрой, одной игрой на двоих. Времени бег
оборвался где-то в лабиринте Минотавра от порванной нити Ариадны. Они были
недоступны сейчас ни для сотовой связи, ни для Интернета, хоть его и пишут с
большой буквы, ни для друзей и знакомых - они играли вдвоём, как один мальчик ли
девочка на огромной планете песка. В детстве пол значения не имеет. Когда души
соединяются, их переполняет свет и вкус детства...
Одна встреча способна перевернуть всю жизнь, подарив счастье на вечность, и ни
одно обстоятельство или чужой помешать этому не в силах... Свет любви наполняет
двоих играющих и по сей день шариками бесконечного тепла и магической силы...