Из серии «Московские впечатления-2018». Ч. 14
И вот приблизился день моего отъезда. Ровно за сутки до вылета я сидела за компьютером и ждала начала регистрации на рейс. Наконец, её объявили. Я поторопилась забронировать место у прохода, так как всегда боюсь оказаться сидящей в средней части салона, там, где установлены четыре кресла. Однако, сколько бы я ни нажимала на кнопки сайта Аэрофлота, ни одна не подчинялась моим командам. Я измучилась в борьбе с непокорным сайтом и, вконец обессиленная, позвонила в компанию. Диспетчер уже собирался дать мне какие-то пустые советы, но я, не выдержав нервного напряжения, разревелась и сказала, что теперь им придётся помучиться со мной из-за моей боязни замкнутого пространства, если я окажусь в середине салона. Тогда диспетчер всё-таки что-то исправил, и все кнопки на сайте немедленно заработали. Я сумела забронировать предпоследнее остававшееся свободным место у прохода.
Мои злоключения продолжились уже в самом аэропорту. Если перед моим вылетом из Лос-Анджелеса неожиданно выяснилось, что мой маленький чемоданчик по своим размерам не удовлетворяет изменившимся требованиям Аэрофлота, и потребовали сдать его в багаж, к счастью, бесплатно, то теперь это положение отечественный перевозчик отменил, но взамен ввёл другое. В этот раз оказались длиннее, чем допускали новые требования Аэрофлота, мои сложенные и уложенные в чехол палки для скандинавской ходьбы, и мне предложили привязать палки к чемодану. Все годы я беспрепятственно провозила их как ручную кладь, так как никому на полке в самолёте они не мешали, а тут новые веяния. Скотча у меня с собой не было, так что пришлось обратиться в службу «привязывания», за что с меня содрали 400 рублей.
Чемодан с привязанными к нему палками было необходимо сдать в специальное отделение для приёма багажа такого рода. Сотрудница аэропорта, дежурившая у аппарата для его проверки (не знаю, какой именно это был аппарат: интроскоп, рентген-сканер, устройство контроля уровня радиации или стационарный металлоискатель), не сумела аккуратно направить чемодан с палками в аппарат, и чемодан сразу же получил свой первый удар.
В самолёте место между мной и девушкой, сидевшей у окна, впервые за много лет оказалось свободным, чему мы обе очень обрадовались и использовали его для своих вещей, а на столик ставили напитки и пустые стаканы.
Не успели мы взлететь, как в заднем ряду затявкала собачонка. Она лаяла с визгом и беспрерывно. Это продолжалось несколько часов подряд. Я подумала, что это, должно быть, маленькая, гладкошёрстная собачонка из породы «кабыздох», и всё ждала, чтобы она охрипла, но, видно, глотка у собачонки была лужёная.
Не выдержав этого испытания, я обратилась к бортпроводнице с вопросом: «Допустимы ли собаки в салоне самолёта?». Бортпроводница ответила, что маленьких собак провозить в салоне разрешено. Я удивилась, так как за все двадцать лет полётов в Америку и обратно ни разу не становилась свидетелем перевоза собак в салоне. Моя молодая соседка тоже мучилась из-за непрерывного лая собачонки. Мы обе были измотаны. Обернувшись, я уже хотела сделать замечание хозяйке, но поняла, что это бесполезно, поскольку обе сидевшие на заднем ряду женщины, как стало очевидно, по-русски не понимали. Зато я увидела, что хозяйка неугомонной собачонки на незнакомом мне языке всё же старается вразумить свою обезумевшую зверюшку. А сам горластый и чем-то недовольный зверь сидит в закрытой плетёной корзине.
Вдруг в какой-то момент наступила тишина. Мы облегчённо вздохнули. Неожиданно я почувствовала, что кто-то ходит по полу в нашем ряду, но, наклонившись, никого не увидела. Тогда моя соседка пояснила, что это та самая собачка с заднего ряда. В это время хозяйка собаки хватилась пропажи и начала её искать. Наклонившись, она попыталась выудить зверюшку из-под ног моей соседки, но её первые попытки были безрезультатными. В конце концов, ей всё же удалось схватить и вытащить животное, и тут я увидела её. Паршивая собачонка, изводившая меня всю дорогу, оказалась совершенно очаровательным, пушистым, с блестящими, симпатичными глазками шпицем. Я чуть ли не завизжала от восторга.
Хозяйка взяла своё сокровище на руки, так что собачка оказалась совсем близко от моего лица, и мне захотелось прямо-таки расцеловать её. Я чуть ли не начала сюсюкать с ней. Как всё-таки на меня действует внешность! Оказывается, и собачья тоже. Я хотела, чтобы зверюшка повернула ко мне свою очаровательную мордочку, но собачка отворачивалась от меня и выглядела какой-то виноватой.
Хозяйка села на своё место в заднем ряду, и пёсик снова загавкал. Но теперь я была готова всё ему простить. Что-то в этом духе я высказала своей соседке, и тогда она сообщила: «А пёсик-то помочился возле моих ног!»
Когда мы покидали самолёт после приземления в аэропорту Лос-Анджелеса, я радостно сообщила стоявшему при выходе из самолёта и провожавшему пассажиров члену экипажа корабля, что собачка, летевшая с нами в салоне, помочилась на их ковёр. Однако он был невозмутим, так как, видимо, привык преодолевать и не такие трудности полёта.
Подойдя к карусели, чтобы взять свой чемодан, я почти сразу увидела его, но вытащить его, с торчащими палками и от этого ставшего совершенно неуправляемым, не смогла. Мне помогла моя молодая соседка. Я с трудом погрузила его на тележку, а при выходе в город через терминал Тома Брэдбери обнаружила, что мой чемодан никак не хочет катиться. Мне пришлось обратиться за помощью к водителю стоявшего на улице микроавтобуса с просьбой донести чемодан до остановки аэробуса, следующего по маршруту Аэропорт-Санта-Барбара, благо преодолеть нужно было не более двадцати метров. Комфортабельный аэробус благополучно домчал меня до Карпинтерии, и здесь меня встретила дочь.
В первый же вечер, несмотря на усталость от длительного перелёта и ничтожное время, отведённое для сна за время более суток, я почти полностью распаковала оба чемодана, а потом заканчивала начатую работу ещё в течение нескольких дней. Вот тогда-то я и попыталась понять, что произошло с моим чемоданом. Оказалось, что в нём сорваны заклёпки, крепящие колёса к собственно чемодану.
Я расстроилась и долго клеймила Аэрофлот позором, а потом начала строить планы, как мне починить чемодан. Решила, что нужно отдать его в починку, но Лиля сказала, что легче купить новый, чем латать старый. В Америке вообще никто ничего не чинит. Дороже обходится. Но я знала цену чемоданов в Калифорнии и сознавала, что на такой шаг никогда не отважусь. Тогда я ещё раз позвонила дочери и спросила её, может ли она помочь мне починить чемодан. Для этого нужно найти винты и гайки. Услышав мою просьбу, дочь засомневалась в результате и сказала, что в дороге всё непременно развалится, ведь чемодан снова будут швырять. Но всё же обещала посмотреть, когда приедет навестить меня. Когда этот день настал, то, осмотрев чемодан, дочь заявила, что он не подлежит реставрации.
На этом мои размышления по поводу чемодана временно закончились. Надо было прийти в себя после стресса, вызванного перелётом и заново наладить быт.
Спустя некоторое время меня осенило: а почему бы мне не написать Аэрофлоту претензию и не потребовать у него компенсации за причинённый моему багажу ущерб? Я так и сделала. Ответ не заставил себя долго ждать. С большим ликованием Аэрофлот информировал меня, что претензии за причинённый во время перелёта ущерб багажу принимаются в течение недели со дня прилёта, а я подала претензию через две недели, т.е. по истечении претензионных сроков, поэтому Аэрофлот не находит оснований для выплаты мне компенсации. В конце ответа стояла жизнерадостная приписка: «Ещё раз благодарю Вас за внимание, проявленное к ПАО “Аэрофлот”. Надеюсь, что произошедшее не повлияет на Ваше отношение к авиакомпании в целом и следующие полёты оставят у Вас только приятные впечатления.
С уважением,
Наталья Кистенева.
Группа претензий и жалоб
ДНОП ПАО “Аэрофлот”».
С полученным ответом я не смирилась и написала новую претензию, обвинив Аэрофлот в отсутствии милосердия к человеку преклонного возраста, который не может позволить себе купить в Америке на российскую пенсию новый американский чемодан. Ответа на мою претензию не последовало.
Здесь по контрасту весьма уместно вспомнить о компании МТС, которая сняла с моего счёта все мои деньги - 500 рублей, даже не уведомив меня о проведённой операции. Когда мне нужно было оплатить онлайн услуги ЖКХ, МГТС и электроэнергию, я не смогла получить от банка коды, чтобы совершить необходимые для оплаты действия. Я долго пыталась выяснить, почему мне не удаётся их получить, и лишь когда из Калифорнии позвонила в МТС, то выяснила, что я не посылала в Москву СМС более трёх месяцев, и компания перевела меня на другой план, согласно которому с моего телефонного счёта ежедневно снимались денег. Снимались до тех пор, пока на счёте не осталось ни одного рубля!
Я до глубины души была возмущена тем, что компания не предупредила меня, своего давнего абонента, о готовящейся акции, а действовала втихаря, не поставив меня в известность о списаниях средств. В то же время я не могла положить на свой счёт хоть какую-нибудь сумму, чтобы мой телефон был разблокирован, опять же из-за того, что я не могла получить от банка код. Мне пришлось обратиться к московской знакомой с просьбой положить деньги на мой счёт. После этого, наконец, мой мобильник был разблокирован.
Прилетев в Москву, я направилась в головной офис МТС, расположенный на Арбате. Там я написала претензию, указав в ней, в частности, что компания МТС работает непрофессионально, и привела в пример работу подобной компании в Калифорнии, которая постоянно напоминает своим клиентам, когда им необходимо пополнить счёт, а также информирует их обо всех своих действиях. После рассмотрения моей претензии деньги в сумме 500 рублей были мне возвращены. Компания МТС оказалась более благородной, чем Аэрофлот.
Так завершились десять недель моего пребывания в Москве, наполненных как радостными событиями, так и злоключениями.
Конец серии.