В камеру нас определили общую, трехместную.
Не апартаменты на Невском, конечно, тесновато, но зато не скучно. Полумрак, прохладно, тихо. Что еще нужно для комфортного времяпрепровождения на неопределенный срок? Разместили нас, лежим мы, беседу беседуем.
Мы — это Лев Константинович и я. Успели в коридоре познакомиться, пока нас оформляли.
Лев Константинович — инженер-конструктор. Седой старичок с такой же седой и сложной судьбой. Юнцом на фронт попал, после тяжелого ранения — в госпиталь, остался в эвакуации. После войны учился, женился, дочка, все дела. Однажды бах! и все исчезло. Ни семьи, ни судьбы. Авиаавария. Только воспоминания и пара фотоальбомов. Странная штука жизнь.
Кряхтит Константиныч, видно что заново судьбу переживает. А я слушаю. Приятно умных людей слушать. Сам то что из себя представляю? Интернат, общага, пиво, мотоцикл. Стритрейсинг. С деньгами — то густо, то пусто. 27 лет, а дурак дураком. Был.
В общем сутки мы так болтали: старичок кряхтит, а я ему поддакиваю.
Потом дверь распахнулась, аромат вчерашних выходных ворвался в камеру, и чей-то бородатый рот заорал в коридор:
— Семеныч! Нашел! Здесь они, субботние, в седьмой! Ага, оба! И дед, и байкер. Кого тебе первым везти? Байкера?
Руки дернули за бирку, небрежно примотанную бинтом к большому пальцу моей левой ноги. Затем потащили и всего меня из холодильной камеры. Константиныч прошелестел: «давай, может свидимся».
17.03.2019