330 миллионов богов в индуизме или почему «корова – карма» еще не вся индийская культура
Однажды мой знакомый, узнав, что меня интересует Индия, сказал: «Да с индусами все ясно: карма – корова, корова – карма». Я смутилась. Пришлось спросить, что он имеет в виду. Парень простодушно решил, что я совсем ничего не понимаю. Казалось, мой вопрос озадачил его. У нас, к сожалению, уже не было времени поговорить о том, что все не так просто, и я осталась для него человеком, который не знаком даже с такими общеизвестными явлениями индийской культуры. В свою очередь я подумала, как часто наше понимание «другого» сводится к нашим собственным стереотипам, и, в конце концов, оборачивается тотальным непониманием. Скажем, легко ли понять индуистское многобожие, или то, почему в пределах одной религии поклоняться богу можно столь разнообразными способами? Полезным будет выйти за рамки известных понятий и попытаться понять культуру Иного через нее же саму, то есть через те понятия и концепты, которые возникают в ней самой, а не через те, которые на нее накладывает наша культура или «здравый смысл» современной западной цивилизации.
Первой ошибкой в суждениях об индийской культуре является наложение на ее основу, которую составляет индуизм, современных западноевропейских представлений о религии. «Хорошую религию придумали индусы», – поет Владимир Высоцкий. Вряд ли человеку, который не углублялся в детальные штудии индийской культуры, эта мысль покажется сложной или неясной, хотя бы потому, что выражена понятными для всех словами. Хорошая – значит «хорошая», религия – значит «религия». Для большинства каждое из этих слов не нуждается в особых объяснениях. Ну, кто не знает, что такое религия?
Феномен поклонения и почитания чего-либо существовал всегда, а религия – это особый термин, которым это феномен стали описывать с началом Новой эпохи, когда взгляд обратился от Бога к человеку, разделив жизнь на две сферы: религиозную и светскую. Именно тогда возникла идея, что человек волен сам выбирать, какая именно религиозность ему больше нравится, или отказаться от религии вообще. С тех пор, как вера в сверхъестественное становится личным делом каждого, появился специальный термин, описывающий эту веру – «религия». Именно в таком смысле он возникает в западноевропейском христианском мире. Позже, главным образом благодаря религиоведческой дисциплине, им стали называть любое организованное поклонение высшим силам. Увидев странные для европейского глаза обряды и практики в Индостане, британские колонизаторы XVIII века искусственно включили все непонятное и странное в уже понятный и привычный термин «религия».
Хотя и сейчас в научной литературе этот термин традиционно применяют к совокупности духовных практик индийского субконтинента, он не отражает сути уникальной системы верований Индии, которая вышла далеко за ее пределы и охватила такие территории как Камбоджа, Шри-Ланка, Таиланд, острова Ява и Бали, а начиная с конца XIX века обрела сторонников во всем мире. Сведя весь пышный цвет индийских духовных практик в единую религию, англичанам потребовалось придумать ей название. На помощь пришел очередной «изм» – так возник «индуизм». Однако сами индусы называют свою духовную традицию «санатана дхарма», что в переводе с санскрита означает «вечный закон». Дхарма по мнению индусов – это порядок мироздания в целом, а не устройства какой-то этнической или национальной группы. Она регулирует все проявления бытия от материального и до идеального. Дхарму нельзя отстранить, нивелировать, проигнорировать, отменить, переделать, она такая, какая есть. Именно поэтому индус не может составить себе график занятий дхармой, богослужений, посещений святых мест, ибо сама Дхарма составляет ему жизненный график, которому благочестивый индус должен беспрекословно следовать. Отклонение от него ведет к дисгармонии и вносит частичку хаоса во всемирный порядок, что обязательно породит последствия если не в этой жизни, то в следующей, и если не в твоей жизни, то в жизни других существ. Именно это не позволяет говорить о санатане дхарме только как о религии, ведь последняя в современном мире удобно разместилась в интимном пространстве личных дел человека и составляет отдельную от прочей повседневной жизни практику. Индуизм же присутствует не только в храме на празднике, но и у домашнего алтаря, им пронизана грубая обыденность и наиболее привычные телесные практики. Ценностные приоритеты и вся деятельность на протяжении жизни определяются дхармичным учением об «ашрамах» – жизненных стадиях каждого мужчины, а его социальный статус – кастовой системой, которая также является частью Дхармы. Итак, индуизм нельзя назвать религией хотя бы потому, что он является самой жизнью, а не ее «религиозной» стороной.
Еще одной особенностью индуизма, которая препятствует включению его в привычные представления европейца о религии, является его чрезвычайная неоднородность. Под гостеприимным кровом индуизма укрывается целый ряд учений и объектов поклонения. Попытки ученых посчитать количество индийских богов привели к колоссальному числу в 330 миллионов, однако для индусов количество богов не имеет никакого значения, а для последователей некоторых философских школ индуизма их вообще не существует. Известное слово «пантеон» можно применять разве что к ограниченному числу богов, воспеваемых в гимнах древнейшего духовного памятника индийской культуры – «Ригведы». Никакой иерархии среди 330-ти миллионов божественных существ нет, им не поклоняются одновременно, при этом их количество постоянно меняется, ведь к ним присоединяются живые боги современности, духовные гуру, которые провозглашают свою божественную природу. Для шиваитов главным является Шива, он же создатель Вселенной, для вишнуитов таков Вишну, и именно ему приписывают космогонические функции, а шактисты вообще поклоняются женской форме божества и считают только ее действенной и активной в мире. Ни шудра (представитель низшей касты), поднося цветы небольшой статуэтке персонального божества на алтаре в своем доме, ни брахман, выполняя сложнейшие ритуалы в крупнейшем храме города, никогда не будут утверждать, что его Бог присутствует только в этой конкретной статуэтке или статуе. Ведь все они понимают, что Бог – во всем, а все в Боге. Он как бы один, но в то же время разворачивается во всем мире. Именно поэтому индуистский храм будто взрывается многочисленными острыми углами. Каждая его маленькая часть повторяет структуру и пропорции всего целого. Храм является домом божества, но одновременно он призван наглядно явить присутствие Бога во всем.
Безграничная любовь к Богу – «бхакти», не требует схоластики и привлечения логики для духовного продвижения, и тем не менее этот путь ничем не уступает пути «джняны» – знания через умосозерцание и философию. В индуизме нет какого-то одного сакрального текста, авторитет которого был бы самым высоким для всех направлений и школ. Хотя корни дерева индуизма составляют четыре главные Веды, каждый его лист широко разросшейся кроны, осознавая свою причастность к корням, ориентируются на ряд других текстов, которые относятся не только к ведической, но и эпической традиции Индии. Так, средневековое движение бхакти опиралось на «Бхагавад-гиту», песнь Бога из поэмы «Махабхарата», вишнуиты предпочитали пураны, в других течениях преимущественно почитали слова своего духовного гуру или ачарьи-основателя. Поэтому, в индуизм, как в рукавичку, могли попасть самые разнообразные идеи, тексты, пути и объекты поклонения. Разные боги? Пожалуйста, они являются проявлением одной и той же – Дхармы. Различные пути? Почему бы и нет, все они ведут к одной цели. Различные тексты? Все они вырастают из Вед. Таким образом, любое новое течение, пусть даже оппозиционное брахманской ортодоксии, рано или поздно попадало в лоно индуизма, а его сторонники составляли еще одну самостоятельную касту в его структуре.
Такое гостеприимство индуизма, суть которого в инклюзивности или способности поглощать любую идею или практику, объясняется тем, что индуизм никогда не претендовал на догматическую истинность, и его толерантность к любому инакомыслию является наилучшим пониманием Дхармы и следованием ей. Поэтому понятие ереси в индийской культуре не было и не могло быть. В индуизме заложено уважение к любой форме включенности в мировой порядок, и вопросы конкретных условий поклонения и выражения веры не играют в нем такой важной роли, как в монотеистических религиях.
Наконец про корову и карму. Да, действительно, можно согласиться с мнением о том, что идея кармы красной нитью проходит через все многообразие индуизма и не только его. Это понятие также присутствует в буддизме и джайнизме. А корова, которую в Индии уважительно называют «го-мата», или корова-мать, действительно занимает важное место в сознании и хозяйстве жителей Индии.
То есть мой знакомый был в чем-то прав. Однако для характеристики индийской культуры он использовал лишь то, что наиболее удивительно с нашей позиции. Все остальное, кроме кармы и коровы, якобы выглядело самой очевидностью. Между тем, при более внимательном рассмотрении «все остальное» оказывается запутанными зарослями, через которые невозможно пробраться без специальной подготовки.