Хотите верьте, хотите нет. История из жизни.
«Однажды спорила Кривда с Правдою: чем лучше жить — кривдой али правдой? Кривда говорила: лучше жить кривдою; а Правда утверждала: лучше жить правдою».
Русская народная сказка.
Сказки, как правило, заканчиваются свадьбой. «И я там был, мёд – пиво пил, по усам текло, а в рот не попало…»
А наша сказка про правду и кривду началась, как раз, после свадьбы.
Весело отмечала Валентина женитьбу младшего сына. С одной стороны, свадьба была незатейлива – в тенистом саду собственной усадьбы, а с другой –душевная и лёгкая. Гости-то - все свои. Невеста была детдомовская.
С её стороны пришли директор и несколько воспитателей, они же были и со стороны жениха: свекровь работала поваром в этом же доме и всегда выделяла среди воспитанников тихую скромную Алёнку, что осталась круглой сиротой в силу трагичных обстоятельств. Привязалась к малышке, жалея, тайком подкармливала, и даже думали с мужем её удочерить. Когда в старших классах детдомовские дети перешли учиться в городскую школу и Алёнку посадили за одну парту с Ванечкой - её сыном, радости у Валентины не было предела.
Дети подружились, а теперь они муж и жена. Мать не нарадуется! Невестушка, что дочь родная, о которой мечтали с мужем, да он нелепо погиб на рыбалке, будь она неладна! Сашку – старшенького, воспитать не смогли. С детства был своенравным, безбашенным, а сейчас мотается по стране в поисках приключений, не звонит, не пишет, приезжает редко. Так, заскочит на денёк-другой и, не простившись, уедет. Как мужик – видный, породистый. Душа компаний: на гитаре бренчит, песен да шуток всяких немеряно знает. Почти сорок, а всё не женат и не собирается.
Другое дело Ванечка - хоть и внешности самой заурядной, зато ласковый, заботливый. Да ещё с невестушкой так угодил! Одно только огорчает - второй год живут, а детишек всё нет.
Последнее время стала замечать Валентина, что у Алёнки явно появилась какая-то тайна: хмуриться часто, с мужем резка. Мать присматривается, прислушивается. Переживает - сил нет! Но невестка сама вдруг попросила помощи и, волнуясь, рассказала, что не может уговорить мужа обследоваться: «Я все анализы сдала, всех врачей прошла – здорова. Теперь надо Ване провериться, а я не знаю, как его уговорить. Он сразу сердится, ругается, а я так ребёночка хочу!»
- Подумаю, - в миг загрустила Валентина, - ты только пока ничего не говори Ивану, поняла?
А сама запаниковала, испугавшись: «Вот ведь, как аукнулась двухсторонняя свинка». Вспомнила, что врачи говорили и горько стало до боли. Хоть вой. Уж очень ей внуков хотелось.
Ваня наотрез отказался пройти «бесстыжую унизительную процедуру», как он назвал обследование и мать его поддержала, поверив врачам, да и что-то её останавливало ставить крест на этом деле. Жизненный опыт подсказывал оставить некую надежду и … лазейку.
Загрустили все. Валентина втихаря всякими снадобьями молодых пичкает, свечки в церкви ставит, но … ничего не меняется.
Как-то в выходные поехали в деревню помогать родным сено скирдовать. Дни горячие, ясные. Солнце белое. Пряный мощный запах трав и плодородной земли на бескрайнем поле. «Неужто на своей родной земле, живя не лукавя, не ленясь, Сашка с Ванькой ничего не оставят после себя? Зачем тогда всё это?» – Валентина кинула взгляд окрест. Крепкая, румяная Алёнка, завернувшись в простыню, после жаркой бани, притомившись, положила длинные сильные ноги на колени мужу, а он ласково их поглаживал. «Красивая, - залюбовалась Валентина, - ей бы такого орла, как Сашка, вот бы детки получились! … Сашка … А что если …?» Попыталась прогнать грешные мысли. Но они прочно укоренились в её голове.
Прошёл год. Часто видела Валентина заплаканные глаза у невестки, слышала колкие замечания Ванечки. Огорчали его задержи на работе. «Ах, ты ж поганец», - думала про себя и всё крепче убеждалась в правильности своего решения. Как бы только это до Алёнки донести? Дело, что она задумала, поражало циничностью и непорядочностью. Это - с одной стороны. А с другой? …
- Что делать думаете? – вкрадчиво и осторожно завела однажды разговор с невесткой.
Алёнка пожала плечами: «Может ещё получится. А нет – в детдоме возьмём».
- Не получится, - отрезала Валентина и рассказала про тяжёлый двусторонний паротит у сына, что перенёс в подростковом возрасте, - врач ещё тогда предупреждала, что такие последствия возможны. Не поверила и забыла.
Невестка заплакала.
- Не реви, выход есть … – и поведала, что задумала.
- Мама, да вы с ума сошли! – Алёнка смотрела на свекровь широко распахнутыми глазами, - Это же верх непорядочности! Кому расскажи – не поверят.
Она задыхалась от негодования – это же надо такое придумать!
- А зачем кому-то рассказывать? Ты не кричи, не кричи, - повысила голос свекровь, - выслушай сперва, после подумай, а потом возмущайся – порядочно это или нет. Здесь никто не проиграет.
- Только не такой ценой! – невестка выбежала во двор, громко хлопнув дверью. Растревоженная рана заныла, душу словно камнем придавило! Свекровь тихо подошла и ласково обняла её за плечи: «Не сердись, обо всех сразу думаю».
- Мама, вы же сами нас учили, что всякая ложь ведёт к несчастью и любая, придёт время, откроется.
- Каждый наш миг – мучительный выбор между правдой и кривдой, между былью и сказкой, и чудеса случаются, если в них верить и что-то для этого делать, - поучала, настаивая, Валентина.
- Но последнее слово всегда за правдой, и какой бы победительницей кривда не выходила, правда всё равно в итоге останется правой. Мне придётся всю жизнь лгать, как я мужу в глаза буду смотреть? Да и вы, мама, первая меня упрекнёте при удобном случае ..., а в сказках всегда побеждает добро и правда. Они нас этому, как раз, и учат.
- А усыновив ребёночка, лгать не будете? Или вы ему честно всё выложите, что, мол, мать от него отказалась, а вы подобрали? А жизнь человеку дашь – разве это плохо? Мы свои сказки сами создаём. Неизвестно, кого ещё возьмёте – сама знаешь какие дети в детских домах и будете всю жизнь с ним мучиться. Или со своей правдой всю жизнь вдвоём прокукуете, - била словом жестоко Валентина.
Алёнка замолчала, только мелкая дрожь охватила её холодом в тёплый летний вечер, и она куталась, замерзая, в тёплый платок.
Её молчание порадовало Валентину: «Проигравших не будет. У тебя родится ребёнок. Уж кому, как ни тебе он всегда родной, от кого бы не понесла. Мне он тоже будет родным внучонком, и Ваньке племянник. Всё не чужой, неизвестно кем и от кого рождённый. Главное, чтобы сложилось. Сашка – шельмец, святого мало – ни одну юбку не пропустил. Ты, главное, покажи, что не против».
- А совесть? – с трудом унимая дрожь, тихо спросила Алёнка.
- Ради верного дела, можно иногда и совестью покривить. Ладно, пошла я спать, и ты ложись да подумай, - устало вздохнула свекровь, - но я тебя никогда не попрекну, ты это крепко запомни.
Её душа и так уже разрывалась от этой затеи, но, зная жизнь, на многое смотрела по-иному …
К разговору больше не возвращались, но не забыли и часто видели немой вопрос и укор в глазах друг друга.
Как-то Валентина обмолвилась, что сердцем чувствует Сашку: «Приедет скоро».
Но нагрянули родственники из столицы с двумя малолетними детьми. В усадьбе воцарился хаос с детскими криками, плачем, смехом. Всюду валялись игрушки, одежда и пахло манной кашей.
- Дядя, я хочу самолёт! – мальчуган обнимал Ивана за ноги, лукаво заглядывая в глаза, и тот с радостью кружил малыша, подкидывал; строил с ним во дворе крепость из песка; водил в парк на карусели и рассказывал на ночь сказки. И каждую сказку, будь, то «Колобок», «Теремок» или «Репка», он заканчивал словами: «Сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок».
- Надо же, как Ваня любит детей, а почему вы своих не заводите? - не задумываясь, бесцеремонно спрашивали гости.
- Потому, что детей не заводят, а рожают. Заводят птичек, собачек и кошечек, - отшучивался Иван.
Алёнка в ответ улыбалась и, прижимая к себе малышку, зарывалась носом в тонкие детские волосики, наслаждаясь чудным запахом младенца, что сладкого медового птенчика, выкупанного в молоке, закрывала глаза от удовольствия и, пряча слёзы, сглатывала горький комок.
Проводив гостей, тихо, не поднимая глаз, сказала свекрови, что согласна …
И женщины разработали свой коварный план: каждый выходной Валентина будет забирать Ивана в деревню – дел там невпроворот, надеясь, что в эти дни приедет старший сын.
Алёна от волнения потеряла и сон, и аппетит. Похудела, подурнела и сердилась на свекровь, что та, своим гнусным предложением, лишила её покоя. Сама бы такое не придумала и корила себя за слабость, что поддалась. Вся жизнь у неё стала какой-то половинчатой – полуправдой и полукривдой.
Ещё не изменила Ивану, а уже прятала глаза от лживых помыслов. С одной стороны, замирала от представления, что может стать мамой и тут же чувствовала себя предателем перед мужем. Злилась на Ваню, что не проявил интерес к обследованию, и на себя, что не настояла, поверив матери. Один только посыл обмана, лишил её благости и радости жизни. И в отношениях со свекровью появилась отчуждённость.
Да и Валентина потеряла покой: «Ой, похоже, я посеяла смуту!» И от мыслей поднималось давление, и раздражалась на Ваню с Алёнкой, что всё у них не так, всё сложно. Одним словом, как в сказке, Правда осталась безглазая, а Кривда победила и смотрела на всё криво своим корявым взглядом. Ложь всегда идёт по пути зла. Она ещё до конца не созрела, а уже столько беспокойства замутила!
Надежда на то, что Сашка приедет именно в отсутствие мужа, была мизерной. Иван с матерью помогал родне перестраивать дом в деревне, Алёна оставалась дома на хозяйстве. Лето подходило к концу, предчувствие Валентину, похоже, обмануло.
- Ну, как сложится, - одинаково думали заговорщицы, радуясь и огорчаясь одновременно, - чему быть, то и случится.
Закончились работы в деревне. Облетала последняя листва, припорошило землю первым снегом. На Покров Ивана забрали на армейские сборы. И вскоре приехал Сашка. Ввалился в дом с мороза шумный, весёлый. Женщины, как его увидали, от волнения чуть в обморок не упали. Покраснели, что варёные раки, голос и руки дрожат. Он удивляется, спрашивает, что случилось. А их корёжит от недобрых нечестных помыслов в отношении нечего не подозревающего Сашки.
- Ничего сынок, всё хорошо, - прячет глаза Валентина и ругает себя за бредовые мысли. Стыдно стало так, что опять давление подскочило. Алёнка молчит, глаз не поднимает. А Сашка с вопросами пристаёт к молодой снохе: «Почему до сих пор мать внуками не порадовали? Почему в доме скучно и тоскливо?»
Алёнка молчит. «Не хотите или не получается? - не унимается Сашка, - Помнишь, мать, Ванька свинкой болел, может теперь … того...». И смотрит пытливо.
- Того, того, - кивает Валентина. А Санька, как зальётся задорным смехом: «Так, может вам подсобить? Моих-то знаете сколько по стране бегает!»
- Постеснялся бы, охальник, - мать замахнулась на него полотенцем.
- А я не против, подсоби, - Алёнка встала, подбоченясь, спинку выпрямила, перекинула косу с пышной груди и смотрит на Сашку вызывающим весёлым взглядом. Зазывно покачивая бёдрами и не отводя смешливых глаз, медленно подошла к нему.
- Да, идите, вы, - засмущался вдруг, опешив от неожиданности, - чумные!
И выбежал из дома. Молча, несколько секунд, смотрели друг на друга невестка со свекровью, а потом так расхохотались, что вдвоём на диван повалились. Вытирает слёзы от смеха Валентина и приговаривает: «Какая же я дура старая! Но а ты–то какова: «Подсоби!»
Сашка, перекурив, вернулся в избу.
- Чего ржёте, как кони? - и шутливо подыграл, - а что, идея хорошая: матери родной внук, Ваньке – родной племянник и мне … сынок либо дочка - хоть один останется в доме».
- Ишь, бесстыдник! Постеснялся бы! - до чего же скверно, как же неловко стало Валентине перед Алёнкой, хоть из дома беги! «И от какой только лукавости ей пришли в голову столь чудовищные мысли?» - думает и ужасается. Пряча глаза, пошла на стол накрывать.
Только сели ужинать - Ваня заходит. Весь грязный, из-под шапки пот льётся. «Сбежал!» - ахнули.
- Да нет, в шесть утра должен быть на месте, - подошёл к жене, обнял, уткнувшись в нежную шею, - соскучился – мочи нет никакой.
Валентина с Сашкой побежали баню топить, а Алёнка прижимается к своему Ванечке и замирает от счастья. «Ну и пусть, что вдвоём, зато в любви и верности, - думает, - ишь, прибежал, родимый, словно беду почуял».
Хотя Алёнка никогда не верила, что смогла бы … тем более с деверем …
Даже ради дитятка, что снится ночами ...
Жаркая была баня, ещё горячее были объятья. Провожала ранним-ранним утром, обнимала, сливаясь воедино с любимым, словно впитывала его до последней клеточки и не знала, что в ней уже зарождалась новая жизнь.
- Ты прости меня, - Валентина обняла Алёнку, - просто от желания внуков понянчить – голову снесло.
- У меня тоже, - вздохнула невестка, - Господи, как же легко стало, мама! Насколько правдою лучше жить!
Валентина, кивая, соглашалась: «Да, не бывает правда наполовину. Любая ложь изворотлива и коварная - только свою выгоду ищет. Мы только в мыслях свернули на кривую дорожку, а сколько переживаний, сколько нервов потратили … ».
Страстное желание иметь ребёнка и внука, любым способом, не разбирая цены, отступив с верного прямого пути, чуть было не привело к большому греху.
Сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок.
«А Правда осталась жива, исцелилась и дальше стала помогать людям».
16.03.2019