Человеческое сознание образно можно уподобить ткацкому станку, с помощью которого из сюжетных нитей прошлого, настоящего и будущего создается уникальное историческое полотно времени. Напрашивается вывод, что человек это связующее звено времен.
События сменяют одно другое, миллионы из них проходят, не касаясь нас, в другие мы входим составной частью, и лишь некоторые конструируем сами.
Всю долгую зиму Залесский копил деньги для весенней закупки белого силикатного кирпича, которым он решил обложить свое строение. Это было время неудержимой инфляции и только своевременно купленная валюта, которую успешно представлял вездесущий американский доллар, позволяла делать накопления. Государственные обменные пункты функционировали эпизодически, и черный рынок кишел спекулянтами.
В апреле, предварительно созвонившись с администрацией завода по выпуску силикатного кирпича, который находился в другом весьма отдаленном районе, Роман Трофимович, используя окно в дежурствах, выехал за товаром. Переночевал у однокурсника Андрея Фомичева, и на заре прибыл к проходной предприятия. В бухгалтерии оплатил за кирпич и доставку и к полудню завернул с шоссейной дороги к Перепелкам. С водителем проверили дальнейший маршрут. После весеннего разлива грунтовые дороги были раскисшие и непролазные. Можно было проехать только около ста метров прямо.
Залесский постучал в дом к Агутиным, вышел Евдоким.
— Добрый день!
— Добрый! — Агутин был в тельняшке, трусах и тапочках на босу ногу. Он жадно курил папиросу. Пожав протянутую руку доктора, спросил: — Это твоя машина с кирпичом стоит?
— Да. Только что подъехали. К моей даче не прорваться, не дорога, а хляби. Евдоким, можно мне разгрузиться возле вашего дома.
— Пожалуйста. Я и посторожу, пока ты не перевезешь к своему дому.
Тяжелогруженый маз подполз к дому Агутиных. Роман Трофимович принес несколько досок с дачи и по ним с дружным коллективом помощников кирпич был спущен в придорожную относительно сухую канаву. Дав задний ход, маз подъехал к трассе, а затем, взяв влево, устремился по обратному маршруту.
Кирпич пролежал до середины мая. Залесский пытался возить его на тачке, но это оказалось непосильным делом. Выручил, как и прежде, отец. Он выписал в совхозе на день коня, уплатив в бухгалтерии требуемую сумму, и приехал в Перепелки. В течение нескольких часов кирпич был доставлен к месту будущей кладки.
К середине лета материал был израсходован. Употребив на дело свои отпускные, Роман Трофимович осуществил еще одну поездку на завод. На этот раз он заплатил за автомобиль с прицепом. Проехать с грузом удалось до самого дома. До поздней осени Залесский выступал в роли каменщика. В дощатые стены он вбивал разнообразные металлические конструкции и приспособления, вплоть до обычных гвоздей, прихватывая затем их во время кладки цементным раствором. В итоге получался единый монолит. Почти ежедневно падали первые медлительные снежинки, а доктор все еще трудился, подбираясь все выше и выше к крыше. Универсальной единицей измерения упорства является результат. Морозы по ночам сковывали грунт дорог, а днем отступали. Это дало возможность Залесскому завершить обкладку дома. Вид белых стен уже от трассы радовал глаза.
Работа не что иное, как обеспечение чьих-то прав и свобод, даже если человек имеет дело с личной собственностью. В этом случае все происходит опосредовано. Роман Трофимович представлял, как к нему на дачу будут приезжать родственники, друзья, дети и внуки для отдыха, и это прибавляло сил и толкало дальше. Как любил при случае говорить его еще один новый сосед Доронин Владимир Егорович: «глаза боятся, а руки делают». Работа не спутница жизни, но коротать время помогает.