Полёты молодёжи во второй эскадрильи всегда планируют друг за другом. Будь то минимум погоды: мы рядком тренируемся в заходе на посадку «по системе с прямой» или погода «миллион на миллион» – Лёха, Джон, я, Тима, Эдик, Гарик вереницей идём на полигон и гуськом же домой.
После стрельбы по наземным целям оружие обязательно осматривается. Для этого в полку есть специально обученные люди, которые на специально оборудованном посту осматривают бортовые пушки.
Освобождаю полосу по четвертой рулёжке и подруливаю к земляному валу, возле которого жестами командует мне техник по вооружению. Останавливаюсь и терпеливо жду. Техник вылезает из-под крыла и складывает руки крестом.
«Вот тебе бабка и юркни в дверь!»
Пушка НРка имеет особенность: если гильза последняя в ленте становится наперекосяк, то технику не видно: гильза это или снаряд. Поэтому лучше перестраховаться, чем привезти снаряд на стоянку.
Выключаюсь, открываю кабину, отстёгиваюсь, собираю свои манатки и аккуратно пробираюсь на крыло самолёта. Спрыгиваю на бетон.
- Ну что там?
- Да хрен его знает, вроде снаряд!
«Надо же! Вот так останется один снаряд и из-за него теперь… вот как до стоянки добираться?»
- Слушай, Вадик, а попроси у инженера, пусть АПА пришлёт побыстрей, - прошу оружейника, ведь до стоянки километра полтора.
Он шуршит рацией, передает мою просьбу. Рация, булькая и пришепётывая, что-то отвечает. Из невнятного ответа рождается надежда, что вот-вот придёт машина за самолётом, ну и за пилотом тоже!
А полёты идут своим чередом: обруливает мой самолёт Тимур. Корчит какую-то рожу, мол, так тебе и надо! Я тоже в долгу не остаюсь! Через минут пять подъезжает Эдик. Оружие у него оказывается в полном порядке, и он, довольный и жизнерадостный, притормаживает напротив меня и машет мне рукой: «Залазь на крыло! Подкину!» В ответ я ему семафорю: «Неет! Езжай! Сейчас машина придёт!»
Идёт время, а машины всё нет.
Останавливается Гарик. Отстёгивает маску, показывая мне свою довольную физиономию: «Давай! Залазь! Не дождёшься машины!» Отвечаю Гарику слово в слово, как и Эдику: «Неет! Езжай! Я машины дождусь!» Гарик: «Не дождёшься! Залазь!» Я ему: «Да ну тебя!» Он: «Не уеду, пока не сядешь!»
«Вот же хрен настырный! Ведь и не уедет же!»
Всё это время Гарик энергично жестикулирует:
«Давай! Не дрейфь! Доедем! Ужин уже скоро! Поехали!»
- Аааа! Чёрт с тобой! Пайлот! Твою дивизию…
Закидываю шмотки на крыло, подтягиваюсь и карабкаюсь на самолёт.
В довольном выражении лица Гарика ничего подозрительного не вижу.
Устраиваюсь поудобней! Спиной облокачиваюсь на фюзеляж самолета, ногами упираюсь в аэродинамический гребень. В руках карта, маска. На голове ЗШ.
Радостное лицо Гарика я вижу в зеркале заднего вида. Даю ему отмашку: «Погнали!»
Ну… мы и погнали…
Как только Гарик выруливает на магистральную рулёжную дорожку, слышу, как двигатель самолёта выходит на максимальный режим работы: звук лезет вверх, шум двигателя увеличивается в геометрической прогрессии! Не страшно… пока…
Стук колёс об швы в бетоне учащается, и когда он мне напоминает автоматную очередь, начинаю искать дополнительные точки опоры. Улыбка Гарика продолжает расплываться и уже не вмещается в зеркало. Щеки мои от избытка воздуха вибрируют и стремятся лечь на внешнюю сторону защитного шлема! Страх растёт пропорционально нарастанию скорости самолета. Пытаюсь показать неприличный жест очумелому пилоту, тому, которому ветер в рожу рулить не мешает! Однако как только я пытаюсь поднять руку, тут же понимаю, что не удержу карту и быстро прижимаю её к себе. Боковым зрением вижу, как угрожающе смотрит на меня длинный и острый противофлаттерный груз стабилизатора: «Вот, шашлычок-то получится!» Со всей силы упираюсь ногами в нож – спина принимает форму талии фюзеляжа!
«Так, так, так тактааак»,- звук от ударов переднего колеса об швы сливается в непрерывную трель! Нос «сушки» начинает подбрасывать! Мои губы, от набегающего потока воздуха, шлёпают друг об друга всё быстрей, выводя утреннюю мелодию позывных якутского радио! Глаза слезятся – изображение расплывается! Провод с разъёмом от наушников лупит по моему плечу как-то особенно остервенело.
«Сейчас сдует!»
И в этот момент я слышу падение оборотов двигателя и вижу близость центральной заправочной!
- Господи! Да придёт царствие твое, да будет воля твоя, яко на земле, так и в воздухе! Спасибо тебе!
Гарик же на волне своей эйфории лихо катится по стоянке самолетов. Техники радостно приветствуют меня и лётчика, того что в кабине… «с педалью газа»!
Собираюсь с мыслями и вспоминаю весь свой словарный запас ненормативной лексики!
Лётчик лихо заруливает на своё место. По-пижонски, на повороте выключает двигатель, и на ходу открывает фонарь!
Снимаю ЗШ, в ушах ещё стоит шум от встречного ветра. Поднимаюсь, набираю полную грудь воздуха и…
- Эй, Вы! Орлы!
Поворачиваю голову, и вижу, как медленно к самолёту идёт парочка: командир полка и командир эскадрильи…
- Оба ко мне!
Всё! Выдохни! Щас будет истинное удовольствие!