В далёком уже 1996 году "Псковская правда" напечатала одно письмо. Оно было из Опочки. Сотрудница газеты Л. Токарева, поместившая его в обзоре читательских писем, дала ему название, использовав цитату из письма: В честь забытого храма и для него. Надо отдать должное сотруднице областной газеты - она почти не вмешалась с красным карандашом в текст чужого сочинения, лишь убрала прилагающееся к нему стихотворение, которое ей, вероятно, показалось лишним. Ну да и на том спасибо этой женщине... Привожу эту заметку "без купюр"...
"Почему люди пишут стихи? - размышляла в "увертюре" Л. Токарева. - Почему, написав, отсылают их в редакцию? Нет одного ответа, нет и не может быть, наверное.
Письмо из Опочки, без адреса, подписано: Леонид Крылов. С неким изначальным подозрением к редакции - с просьбой не исказить текст и предубеждением: публиковать материал или нет - дело нашей, т.е. редакционной совести. Стихотворение, которое прислал в редакцию Леонид Крылов (в тексте выделено) - о пустой и жестокой жизни забывших Христа россиян ("здешний люд, полупьян и расхристан, на базар спозаранку спешит. И не вечные - вещные думы давят головы новых людей... и живут, как в большом магазине, эти люди без бога в сердцах..." (в тексте цитаты выделены)). Стихотворению предпослано вступление, в котором автор, собственно, и объясняет, почему взялся за перо:
"Считается, что из многих некогда церквей в Опочке сохранилась единственная - Покровская. Однако, это не совсем так. Есть в этом городе ещё один уцелевший храм. Выстроен он столетие назад. Стоит на росстынях, на одной из центральных улиц. Фасадом к востоку. Церковь красива неброской, по-русски скромной красотой. Жители города, ежедневно проходя мимо, пожалуй, и не задумываются о том, что когда-то из этой звонницы лился колокольный звон, и над ныне проржавелым куполом сиял православный крест. Забвение это весьма характерно для нас. Не появилось пока в нашем материалистически настроенном обществе живого интереса к духовности. Своеобразным индикатором сему является забытый храм, известный в городе под названием "молочная кухня" (некоторое время назад там приготовляли молоко для нужд больницы).
Летом в рассветный час проходил мимо этого здания. Церковь стояла, облитая золотым светом восходящего солнца, казалась такой уютной, призывала подняться по каменным ступеням... Но - дверь на замке.
Не удержался, написал небольшое стихотворение - в честь забытого храма и для него. Вернее, для людей".
Вот и вся заметка. Л. Токарева сохранила даже мою авторскую пунктуацию, за что ей отдельное спасибо. Сколько мне тогда было лет? Сорок... И мимо забытой всеми в городе церквушки я тогда не столько проходил, сколько ездил - по многу раз на дню. Я постоянно видел её из окна "кареты скорой помощи", потому что работал тогда в ЦРБ, носил белый халат... И Она смотрела на меня очень жалобно, выглядела разнесчастной. По мере моих скромных возможностей я старался помогать больным людям, иногда получалось. Хотелось помочь и Ей, и всему городу, в котором задолго до моего рождения с остервенением разрушили все, какие были, красивые, возвышающие человеческий ум храмы - не только православные, но других конфессий. Их уже никто не восстановит. Но этой - небольшенькой церквушечке - всё ещё можно помочь. И не слишком уж дорого это обойдётся. Так думал я. Отправил на эту тему письмо в местную редакцию. Ответа не последовало. Там мою "писульку", особо не заморачиваясь, выбросили в мусорную корзину. А вот влиятельная областная газета сочла возможным опубликовать мой кричащий призыв. И он возымел отклик, потом и действие. Вскоре часовенку передали в руки православной церкви, и настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы отец Иоанн (Нетреба) решительно взялся за восстановление бывшей больничной часовни.
В моей жизни наступили "тесные обстоятельства", на время я уехал из Опочки. А ещё случилась непоправимая беда с отцом... Вернувшись в город, я к радости своей увидел на улице Гагарина восстановленную яркую часовню Святого Пантелеймона Целителя. Мне даже поверилось, что это начало...
Как бы то ни было, теперь мало кто помнит про "молочную кухню", размещённую некогда в закрытой богоборцами часовне, и многие, особенно те, кто лечится в больнице, кого "прижало", с удовольствием и пользой для души и тела посещают уютную часовенку святого Пантелеймона - духовного целителя всех больных и здоровых. Спасибо тебе, "молочная кухня", ты отслужила здесь своё, сохранив для нас эту старинную святыню!
Вот и всё. Остаётся только привести так и не увидевшее свет стихотворение - в честь забытого храма и для него - то самое, с которого началось возрождение одного красивого уголка твоего города...
* * *
Дверь, облитая солнцем с востока,
Не встречает давно прихожан.
Не с того ль так пуста и жестока
Жизнь забывших Христа россиян?
Спит на улице шумной церквушка.
Нет на куполе ржавом креста.
В ней дельцы разместили б пивнушку,
Но под склад уж она занята.
Лик божественный варварской кистью
Замалёван, забит и забыт.
Здешний люд - полупьян и расхристан -
На базар спозаранку спешит.
И не вечные - вещные думы
Давят головы новых людей.
Бога нету в их мире разумном,
Но зато столько разных вещей!...
Кто-то катит в роскошной машине.
Кто-то тащит мешок на плечах.
И живут, как в большом магазине
Эти люди без Бога в сердцах.
Но без Бога куда их дорога?
Ах, известно, известно куда...
И осталось, быть может, немного -
Поводырь-то их слеп, как всегда.
Облетит пустоцветье порока.
Сгинет ночь. Растворится туман.
И, облитая солнцем с востока,
Церковь примет своих прихожан!
_____________________
Примечания.
Заметка "В честь забытого храма и для него" опубликована в "Псковской правде" 21. 11. 1996. - С. 4.
Справедливости ради, отмечу, что ранее в опочецком "Красном маяке" (как неявный, но всё же ответ на моё письмо) появилась коротенькая ремарка от 26. 10. 1996. - С. 3. "Памятник Х1Х века" в рубрике "Спрашивали - отвечаем"; приведу её: "Некоторые интересуются, что за странное сооружение находится на территории Опочецкой больницы. На этот вопрос редакция попросила ответить директора краеведческого музея П. М. Романова.
- Это больничная и кладбищенская часовня Троицкого кладбища, построенная в 1894 году стараниями священника и диакона Троицкой церкви. Может быть, стоит привести в надлежащий порядок этот памятник 19 века, который бы украсил территорию больницы. За десятилетия уничтожены многие старинные сооружения. На мой взгляд, надо беречь хотя бы то, что осталось".
Это была чисто информационная справка, которая, конечно, тоже повлияла на судьбу часовенки. В этой ремарке отчётливо сквозит душевная боль неравнодушного к происходящему в городе человека - Павла Михайловича Романова, участника Великой Отечественной войны, педагога, историка, одного из составителей "Книги памяти", автора книги "Наш героический край". Ему, похоже, просто не дали от души высказаться тогда на данную тему.
Леонид Крылов... Я взял этот псевдоним всего один раз - для этого случая. И взял его не случайно. Леонид Иванович Крылов был мне двоюродным дядей (по отцу) и надёжным другом. Родился он в 1923 году в деревне Пузырьково Опочецкого уезда в семье Ивана и Анны Яковлевых. Прожил бурную непростую жизнь (в 1941-м году окончил краткосрочные командирские курсы, младшим лейтенантом, командиром стрелкового взвода, воевал в районе Тихвина, был ранен в бою, чудом остался жив, списан по ранению, учился в техническом ВУЗе в Челябинске, где по доносу и наговору был арестован и осуждён по знаменитой 58-й УК, реабилитирован во время "хрущёвской оттепели"...). Работал (и жил) в Сибири, на Севере, позже - на Псковщине - в Невеле, Пустошке, Пскове - дорожным инженером. Уйдя на заслуженный отдых, выбрал местом жительства Псков. Был он непревзойдённым собеседником, оригинальным мыслителем и подлинным творцом в великих и малых делах. Умер Леонид Иванович в 1994 году. Светлую память о нём хранят многие, кто близко знал его. После ухода дядюшки у меня написалось - будто само собою - стихотворение, которое не могу не привести.
* * *
"Как шумят на родине деревья,
Как они поют в тиши ночной,
Я хочу услышать непременно,
По весне отправлюсь в край родной"...
Так мне говорил мой псковский дядя,
Собираясь бросить все дела
И поехать, на долины глядя,
В край, где его молодость прошла.
Тщательно "копейку"* он готовил:
Там, поди, дороги заросли...
Там, в родной деревне, в Пузырькове,
Семь ключей звенят из-под земли...
И шумят знакомые деревья
Над пустой печиной** на ветру.
Нет уже ни дома в той деревне -
Лишь берёзы, клёны - как в бору.
И давно разрушена там церковь
На крутом обрыве над рекой.
И закат величественно меркнет
Над людьми покинутой землёй.
По весне мы с дядей собирались
Навестить святой забытый край.
Вот пришёл апрель, и поломались
Вешним льдом все планы невзначай.
Захворал мой дядя, занедюжил,
Слёг совсем и более не встал.
Подсыхали на дорогах лужи...
В госпитале дядя умирал.
Снилась в забытье ему деревня,
Слышал он, готовясь в мир иной,
Как шумят на родине деревья,
Как они поют в тиши ночной.
2008 г.
________________
*"Копейка" - народное название первого автомобиля семейства "Лада": ВАЗ 2101.
**ПечИна- место, где когда-то стоял дом.