Белоруссия. Сколько добрых воспоминаний у меня сохранилось о ней. Мое сердце сжимается, когда я переношу свою память на ее белые страницы. Мне 4 года. Моего отца, военного летчика, переводят служить в Гомельскую область. Уже в поезде я заметила, что здесь одни пески, глина и совсем не видно чернозема. Мама сказала, что на земле когда-то был Потоп и наверное с водой сюда принесло много песка. Это было очень интересно и запомнилось на всю жизнь.
Нас расквартировали на квартиру в ближайшую от в/ч деревню. Здесь всё было совсем по-другому: деревянные дома, настоящий колодец, в доме большая русская печь. На этой печи я проспала всю зиму вместе с бабой Домной, которой было около 90 лет.
- Стар и мал, - смеялась тетя Клара, хозяйка этого дома, когда мы лежали обнявшись в лютые холодные вечера.
Мы дружно жили. С бабой Домной играли в дочки-матери. Она всегда была дочкой, а я - мамой. Она громко хохотала и не хотела меня слушаться. Я завязывала ей на голове хусточку (косынку) и давала соску, которую сохраняла с собой еще со своего младенчества. Потом мы слезали с печи, толкли в чугунке бульбу (картошку) для поросят и шли кормить хозяйство. В хлеву были 2 настоящих коровы: Рябинка и Милка. В поросятнике - свиньи. На птичнике - куры, утки, гуси и даже страшилы-индюки. Вечером я залазила на забор и смотрела, как пастух гонит коров домой. Они поднимали пыль и мычали. Меня удивляло то, что каждая корова знала, где ее дом.
Мне нравилась простая деревенская жизнь. Летом мы с мамой ловили сачком бабочек, стрекоз, кузнечиков. О, как интересно их было рассматривать. Бабочки были разноцветными, большие и маленькие, с двумя или четырьмя крылышками. И стрекозы были разные: голубые, зеленые, желтые, синие, красные. Их большие глаза поражали мое воображение. Мы делали гербарии из цветов. Засушивали их и доставали зимой и вспоминали лето. Осенью ходили в лес, собирали шишки, жёлуди, делали поделки из них. Собирали листья. Высушивали. Зимой мама читала мне много книжек. Запомнила, как мы вечером лежали на кровати, свистел ветер в трубах, а она читала мне стихотворение Пушкина "Буря мглою небо кроет"... Это было особой романтикой. Ведь, буря была совсем рядом за окнами нашего дома.
А какой вкусной была еда... В первую очередь, конечно, драники со сметаной. Я впервые попробовала их в Белоруссии. А картоха... Какая там вкусная картошка. Отварная со сливочным маслом, лучком, салом. Или жаренная с грибами. Грибов было разных море. Суп я любила с белыми грибами, подберезовиками и подосиновиками. Из жареных предпочитала лисички. А какая прелесть соленые грузди, рыжики, волнушки, маслята. А опята вкусные маринованные.
В сенях висели свинные окороки и связки с сухими грибами. Тетя Клара пекла домашний хлеб, который в момент уплетался вместе с земляничным или черничным вареньем. Все это запивалось домашним молоком и вызывало чувство огромного блаженства, которое сегодня я могу осознать, как счастье.
За огородами находился пруд. Весной я каждый день носила туда бумажные кораблики, которые во множестве делал мне папа. На телеграфных столбах буслики (аисты) делали себе гнезда. Деревенские жители закрепляли на столбах колеса от телег, поэтому гнезда получались добротными.
Тетя Клара была в школе учительницей. Она брала меня иногда с собой в школу на уроки. Я садилась с каким-нибудь мальчиком или девочкой за одну парту и смотрела, как они пишут в тетрадках. Когда все поднимали руку, я тоже поднимала. Меня спрашивали, а я стеснялась что-то сказать. Все смеялись. Но я все равно снова просилась с тетей Кларой и приходила и поднимала руку. С этого момента мои игры в садик, когда игрушки высаживались в один ряд и по одному выходили и рассказывали стихи, закончились. Начались новые игры - в школу, где игрушки сидели строго за партами и учили буквы. С того времени и я начала читать свой первый в жизни БУКВАРЬ. Мы прожили в деревне год, а затем переехали в гарнизон, где папе дали квартиру.